Четвертого сентября обоз в сорок телег, запряженных волами, выехал из королевского замка и свернул на дунайский судовый мост.
Это перебиралась в Липпу королева.
Во дворе замка стояли наготове экипажи, а вокруг них толпились вельможи. Они тоже собрались в путь. В Буде оставался только Вербеци и с ним его любимый офицер Мекчеи.
Гергей заметил за спиной вельмож Фюрьеша.
- Гергей, - снисходительно улыбаясь, спросил Фюрьеш, - ты что же, не поедешь с нами?
Гергей окинул его презрительным взглядом с ног до головы:
- Никаких «ты»! Заяц-трусишка - нам не братишка.
Белобрысый парень готов был вспыхнуть, но, встретившись с колючим взглядом Мекчеи, только пожал плечами.
Позади вельмож, съежившись, сидел на коне старик Цецеи.
Гергей, положив руку на луку его седла, обратился к нему:
- Батюшка…
- Добрый день, сын мой.
- Твоя милость тоже едет?
- Только до Хатвана.
- А как же Эва?
- Королева берет ее с собой. Ступай сегодня в обед к жене, утешь ее.
- Зачем вы отпускаете Эву?
- Вербеци уговорил отпустить. На будущий год нас вернется не одна тысяча.
Разговор прекратился. Появление телохранителей означало, что сейчас выйдет королева.
Она вышла в траурном одеянии. В числе придворных дам была и Эва.
Плечи ее окутывал легкий дорожный плащ с шелковым капюшоном орехового цвета. Но капюшон не был поднят. Она оглядывалась, точно искала кого-то.
Гергей протиснулся между вельможами и очутился рядом с нею.
- Эва!
- Ты не поедешь с нами?
- Поехал бы, да мой господин еще не вернулся.
- А потом вы поедете вслед за нами?
- Не знаю.
- А если не поедете, когда же я увижу тебя?
Глаза юноши наполнились слезами.
Королева села в просторную карету с кожаным верхом и с окошечками.
Ребенок и няня уже сидели в карете. Ждали только, пока служанка засунет под сиденье маленькую четырехугольную корзинку.
Вица протянула Гергею руку.
- Ты не забудешь меня, правда?
Гергей хотел сказать: «Нет, Вица, нет, даже на том свете не забуду!» - но он не в силах был вымолвить ни слова и только покачал головой.