Вся деревня собралась во дворе. Некоторые женщины накинули на себя только юбки; мужчины сбежались на крик, не успев надеть шапки. Герге передавали из рук в руки, Вицушку совсем зацеловали.

- А откуда взялся этот красивый турецкий конь?

- Это я привел его, - ответил Герге, вздернув плечами.

- С нынешнего дня Герге - мой сын! - торжественно произнес Цецеи, положив руку на голову мальчика.

Мать Герге, босая, в одной нижней юбке, упала в ноги Цецеи.

Добо удивленными глазами смотрел на крестьянского парнишку, который увел от турок коня.

- Отец, - обратился он к Цецеи, - отдайте мальчика мне. Я увезу его к нам, в Верхнюю Венгрию, и воспитаю из него витязя. - Он поднял на руки Герге. - Сынок, хочешь стать витязем?

- Хочу! - Мальчик улыбнулся, глаза его засверкали.

- Конь у тебя уже есть, от турок мы еще и саблю раздобудем.

- А разве эта лошадь моя?

Солдаты Добо гоняли коня по двору и расхваливали его на все лады.

- Конечно, твоя! Ты же с бою взял ее.

- Твоя! - подтвердил и Цецеи. - Седло и уздечка тоже твои.

- Тогда и деньги наши! - похвалился мальчик.

- Какие деньги?

- А которые в седле.

С коня сняли красивое седло с высокой лукой, обтянутой бархатом. Потрясли его - звенит. Нашли тайничок в луке, и оттуда посыпался золотой дождь.

- Ах, собаки его ешь! - с удивлением восклицал Цецеи. - Где уж мне теперь брать тебя в сыновья, лучше ты меня возьми в отцы… Мамаша, собирай деньги! - крикнул он матери мальчика.

От падающих на землю монет у крестьян даже в глазах помутилось. Бедняжке казалось, что ей снится сон.

- Это мое? - спросила она, запинаясь и глядя то на Цецеи, то на Добо, то на священника. - Это мое?

- Твое! - кивнул священник. - Господь дал твоему сыну.

Женщина хотела схватиться за фартук, да его не оказалось на ней. Кто-то дал ей свою шапку, и крестьянка дрожащими руками принялась собирать в нее золото.

Сын посмотрел на мать и вдруг сказал:

- Вы, матушка, хорошенько спрячьте, а то завтра они придут.

- Кто придет?

- Турки.

- Турки?

Мальчик кивнул в ответ.

- Я слышал, как турок сказал палачу.

- Палачу?

- Да цыганскому палачу.

- Сказал, что они придут сюда?

- Да. И отберут сокровища нашего барина. - И он указал на Цецеи.

- Мои сокровища? - Цецеи даже опешил.

Ребенок заморгал глазами.

- Еще они говорили про кованые сундуки - сказали, что их шесть штук.

- Тут дело не шуточное! - молвил Добо. - Пойдемте в дом.

Он взял парнишку за руку и повел с собой.

Мальчика расспрашивали, старались узнать все, что удержалось в его ребячьей головке.

- Говоришь, у него шрам на лице? И он смуглый? А какой шрам?

- Красная борозда от губ до самого уха.

Добо вскочил со стула.

- Морэ!

- Кому же быть другому! Мерзавец хочет удрать, потому и наводит на меня турка.

- А разве он знает сюда дорогу?

- Лет шесть назад нагрянул как-то сюда. Все у меня переворошили, унесли пятьдесят четыре форинта, золотой крестик моей жены и семь коров угнали.

Добо сердито зашагал по комнате.

- Отец, сколько у вас людей годятся к бою?

- Человек сорок, если всех принять в расчет.

- Мало. Отсюда до какого города ближе всего? До Печа? Да, но ведь там правит Янош Серечен, а он приверженец короля Яноша и наш враг.

- Бежать надо, бежать! - сказал Цецеи, замотав головой. - Бежать в лес, куда глаза глядят.

- Так ведь вся деревня не побежит! Неужто мы кинем деревню на произвол судьбы из-за стаи каких-то турок? Чтоб им пусто было! Когда надо защищаться от турок, то все мы - венгры, чьими бы сторонниками ни были.

Он вышел во двор и гаркнул:

- По коням! - И, уже вскочив в седло, договорил: - Отец, еду к Серечену. А вы тут поработайте до нашего возвращения. Полейте хорошенько все крыши. Пусть крестьяне сгонят сюда свой скот и сами соберутся у вас во дворе. Натаскайте к воротам камни и бочки, устройте заграждения. Женщины тоже пусть вооружаются косами, кирками, вилами. Я вернусь через два часа.

Добо кинул взгляд на светлеющее небо и умчался вместе со своими витязями.