Глава 12

Скажите, разве не наглость, когда в твою жизнь вторгается бесстыжий, вредный, хитрый, но такой обаятельный князь и ломает ее, твою жизнь, как игрушку, перестраивая, перекраивая ее под свои стандарты и правила. Вот и я тоже так решила, когда поняла, что оказалась черт знает где, с этим самым наглецом, намертво вцепившимся в мою руку и не выпускающим ее ни за какие коврижки до самого дворца, в коем тот собственно и обретал.

Но это я забегаю вперед. А было после взрыва следующее…

— А-а-а, — истошно орала я, закрыв глаза и обретя свободу слову, то есть от моего рта наконец отстали некоторые присосавшиеся, а когда решилась таки открыть зенки, то заорала еще и матом, от которого князь чуть покачнулся и поморщился.

Чихвостя его до седьмого поколения, дико озиралась, дрожа всем телом. Ибо было холодно, просто жутко холодно. Мы находились на отвесной скале, обледеневшей между прочим, в нас швыряло огромные хлопья снега с ветром, которые и заставили меня закрыть мой замерзший рот и закашлять. Эдик покачала головой, щелкнул пальцами и нас накрыл воздушный отгораживающий полог, больше я не знала как можно назвать невидимый пузырь теплого воздуха, от которого прогрелась земля, растаял снег и на тепло повылазили редкие цветочки, травинки и жуки.

— Так лучше? — решил уточнить этот… в общем, возмездие моей доверчивости.

— Д-д-да… ты к-куда меня затащил? — не решаясь двигаться, ибо стояли практически на краю обрыва, все-таки вцепилась руками в князя, чем тот радостно и воспользовался.

Мою талию вдруг обвили сильные руки и притянули к мужскому торсу. Я подняла глаза, и еще раз открыла рот, теперь уже от удивления. Передо мною стоял князь в собственном теле, которые виделось мне во снах в другой жизни. Обидно, скажу вам, стало… аж слезы из глаз брызнули. Привет нервный срыв и истерика, прощай былые проблемы.

— Ты успокоишься сейчас, и я смогу перенести нас в мой дворец.

— А п-почему не сразу?

— Настройка сбилась… промахнулся, — пожал плечами.

— Почему? — удивилась, лишь бы не думать об истерике.

— Лишний вес. Не рассчитал.

— Что? Ты хочешь сказать, что я толстая?! — скрипнула зубами от злости.

— Э-э-э… я не о тебе сейчас говорил.

Хотела было уточнить, а о ком же, как позади услышала стон и нервный крик:

— Какого черта происходит? Где я?!

Медленно так повернулась, не веря собственным ушам и глазам.

— А этот что тут забыл? — зашипела с ненавистью в глазах, обращенных на Гада Ольшанского.

— Попал в радиус действия кольца, увы… что с ним делать? Сбросить со скалы? — заинтересованно спросил князь.

Я вздрогнула, ибо было не до шуток, и даже немного страшно стало, а вдруг сбросит? Дмитрий поднялся кое-как на ноги, осмотрелся, все еще дико вытаращив глаза, затем повернулся к нам. Побледнел, потом покраснел, и понесло его:

— Ах, ты сука, заманила, мля… в ж…у вонючего тролля… я тебе такой звиздец устрою… ты… пи-пи-пи… — уши заложило, а потом у него пропал голос, так что Гад только открывал рот, не произнося ни звука.

— Ну что, может пусть полетает, а? — услышала я жаркий шепот у ушка. Затем поцелуй согрел мою шею. А Ольшанский даже позеленел от злости, опять что-то пытаясь кричать, потрясая кулаками в нашу сторону.

Устал, замолчал и загрустил. Поднял на нас глаза побитой собаки, тяжко вздохнул.

— Все. Выговорился? — хмыкнул князь. — Что с ним делать, ума не приложу? Может на скотный двор отправить, коров пасти… у него и слэнг подходящий, как думаешь, свет моих очей?

А у меня в голове только желание пеплом свою макушку посыпать и спросить «Как я могла позариться на такое чудо в перьях?».

— Нет, не надо… коровы доиться перестанут. Пусть с нами, а там посмотрим, — ответила я, и вздрогнула, ибо черная злоба поселилась в глазах Гада. — А, кстати, когда я смогу обратно попасть?

— Куда? — тихо спросил Эдуард, крепче прижимая к себе.

— Как куда? Откуда взял…

— Позже обсудим. Не думаю, что сейчас место и время говорить о таких серьезных делах. Ты к тому же уже есть хочешь. Да и малыш тоже, — его руки сдвинулись на живот, даря странное тепло.

— Эй, — отодвинула его руки от себя. — Не твое, не тронь!

Князь прищурился и подарил мне многообещающую улыбку, от которой волосы встали дыбом. Затем снова поцелуй, затяжной… и перенос. А, теперь я поняла, что перемещение видимо только через поцелуи у него выходят. Печально сие для меня, ибо опасно. Пока я тут размышляла, наша троица оказалась в просторном холле белокаменного дворца… именно дворца с большой буквы. Слуги, что бегали каждый в своем направлении вдруг попадали на колени, башкой к полу, князь же окинул всех мрачным взглядом и крикнул:

— Жануарию ко мне!

— Кого? — не удержалась. Мысленно представила полную негритянку из сериала «Изаура» и ахнула, когда в дверях показалась сухонькая, но шустрая старушка в кокошнике и сарафане. Мама дорогая, осененная внезапной догадкой, присмотрелась — вылитая баба Яга. Нос крючком, руки крюки и сама как карга скрюченная. Бросила косой взгляд на валяющихся слуг, так девицы одеты в такие же сарафаны с платками, а мужики — в лаптях, широких штанах, рубахах с вышивкой… куда ж я попала, на три века назад?

— Ах, батюшка, свет наш ясный, сокол наш крылатый вернулся, счастье-то, — запричитала бабуля, подскоками нарезая круги вокруг. — И девицу красную приволок, ах, проказник, затейник… постелька-то застлана, покрывальце шелковое, чан-то с водицей готов, все время подогревала, абы не остыло… а еще и хлопца… молодца… прихватил… э-э-э… зачем-тось… а у нас девки-то все пригожие, на выданье давно. Пригодится в хозяйстве, — радостно подхихикивала старушенция, потирая ручки и жеманно подмигивая Гаду.

Тот еще больше побледнел, испуганно подобрался и подтянулся в нашу сторону.

— Чур меня, — проблеял мой бывший, и жалобно так в мою сторону, — Кариночка, солнышко, я же тебя только люблю… возьми меня обратно, а?

Князь рыкнул и велел мужикам оттащить Ольшанского в людскую, переодеть, накормить и пристроить к работе… тяжелой. Суров князь, но справедлив, — читалось на лицах слуг.

— Ох, князюшко, — встрепенулась карга Жанна, так ее звать буду, — обед-то стынет, все ждали с минуты на минуту… Пора трапезничать и спатьки, ах, девица, красотища писанная… А все ли сделано тобою, князюшко, как учено?

Князь потащил меня по дворцу, не выпуская из руки тонкое запястье, я же почти не вслушивалась, оглушенная и заторможенная великолепием дворца. И такая обида стала таиться на князя, что он живя в этих хоромах, разнес в щепки мой маленький домик, который я так с любовью взялась обставлять и ремонтировать. Блин, обидно же, что все труды зазря!

— Умолкни, старая, — шикнул князь, косясь в мою сторону, то есть себе за спину, где волоком меня почти тащили. Затем, видимо, мужику надоело плечевой сустав выкручивать, повернулся ко мне, подхватил на руки и широкими шагами пронесся в сторону покоев. Захлопнул перед носом карги дверь, а та все кричала ему через оную:

— Ты уж постарайся, свет мой ясный, поднатужься, девицу то не разочаруй, всю молодецкую силушку покажи, кровать дубовая, выдержит, нам же княжечка, ух как нужна. Слышь, князь, а может помочь, подержать там или подсобить чем?

Посмотрела на лицо Эдика, красное как свекла, гневливое… и расхохоталась. За что и поплатилась, ибо бросил он меня в чем была прямо в широкую ванну с теплой водой. Вынырнула, отлепляя мокрые волосы от лица, и снова стала хохотать.

— А что там она предлагала подержать? Не встает само, что ли? Ха-ха-ха…

До того насмеялась, что обессилила, стекла по краям ванны ниже, и издавая то ли всхлипы, то ли отголоски смеха, начала мылиться прямо по одежде. А что, за одно и постираю. Нет желания перед этим нахалом раздеваться. И как-то за этим занятием не заметила, когда князь переоделся, где-то тоже помылся. Подняла устало глаза, и наткнулась на иронично-заинтересованный взор моего ночного кошмара.

— Что? — фыркнула, смывая пену с волос. — Не насмотрелся еще?

— Ты долго там постирушку устраивать будешь?

— Отвернись. Я вылезу.

— В одежде? — и брови взмывают вверх от удивления.

— Нет, без одежды, — огрызнулась и зарычала от счастливой улыбки на лице этого красавчика.

— Кстати, ты не забыл свои обещания и клятвы?

— Какие же? — все-таки отвернулся и даже отошел вглубь спальни.

Должна отметить, что убранство спальни было великолепным. Лепной потолок, высокие задрапированные в дорогой жаккард стены, широкая кровать с балдахином на подиуме, множество подушек на полу по периметру широкого ковра, диванчик с изогнутыми ножками, столик, сервированный изысканными деликатесами, и камин ростом с человека, в котором полыхал кострище. Все это я разглядела, пока раздевалась, куталась в махровый халат, обувала тапки, и не обратила внимание, что князь стоит совсем рядом, неровно дышит, почти задыхается, и сверлит меня демоническим взглядом.

— Что? — очнулась я, и вздрогнула. Это я сейчас переодевалась у него на глазах? Как я не заметила его?

— Еда… стынет… — с трудом произнес мужик и на деревянных ногах двинулся к столику у камина.

Нервным жестом скомкала халат на груди и прошла в указанном направлении. Села на краешек, и тут же ощутила голод. Ох, сколько же тут вкусностей-то было: жаренный осетр, икра черная, красная, баклажанная, странно, первой и второй целая бадейка, а последняя в маленькой такой чашечке… где-то я уже это видела. Далее: рис с креветками, оладьи со сметаной, жареная птица какая-то, очень ароматная, м-м-м…

Так, потерла ладошки, и как героиня в «Кавказкой пленнице» стала накладывать на свою огромную тарелку всего и помногу, сверкая глазами и дико лыбясь в предвкушении. И только когда поняла, что все не лезет, больше откинулась на спинку дивана, блаженно щурясь.

Полежала так некоторое время, повздыхала, что объелась и обратила внимание наконец на притихшего князя. Тот сидел совсем рядом, полностью развернувшись ко мне корпусом и смотрел на меня взглядом голодного волка. Махнула рукой, словно муху отгоняя, и вяло произнесла:

— Слушай, да поешь уже, а, а то вон слюни аж до полу вытекли… Я не съедобна. И вообще, спать хоцца… поговорим утром, когда обратно возвращать будешь… и о другом тоже поговорим.

И правда, так в сон стало клонить, что я свернулась тут же на диване калачиком, запахнула голые ноги халатом и засопела, смутно расслышав, но не приняв на веру: «Ты моя. Не верну и никому не отдам».

* * *

Потянулась, щурясь от яркого солнца, зевнула и села. Глаза не открывала, покачалась немного из стороны в сторону, прислушиваясь к странной тишине. Не стучат, не бренчат, даже Мальчик не скулит под дверью. Принюхалась. Ага, пирогами пахнет, значит баба Настя испекла с утра. Вытянула руки вверх, потянулась, ощущая, как мурашки побежали по обнаженной груди, и стала тереть глаза кулачками. Глубокий выдох со свистом совсем рядом напугал до икоты. Резко повернулась и уставилась в глаза Эдуарда, которые были почти черными, без белков и та-а-акими… мама!

Взвизгнув, натянула на себя одеяло, пряча свое тело, и зашипела:

— Ты что делаешь в моей кровати?

— Вообще-то ты в моей сейчас находишься, — медленно и с расстановкой возразил Эдуард, и тоже приподнялся. Ой, и он тоже обнажен. Приподняла край одеяла, глянула под него, и там тоже голый!

Лихорадочно стала вспоминать события минувшего дня, вспомнила и застонала.

— Я думала мне все приснилось, ы-ы-ы-ы… Зараза! — стукнула кулаком по одеялу и отползла от мужчины подальше. — Не вздумай прикасаться ко мне.

Сердито бросила в сторону князя и снова взвизгнула, ибо огромная ручища схватила меня за запястье и дернула на железный мужской торс.

— Ой, — пискнула, почувствовав, как обнаженной грудью впечаталась в его грудные мышцы. — Ай, — еще тоньше от того, как запыхтел князь в мою шейку, и снова «Ой» с широко распахнутыми глазами в сторону вздымающегося нечто там, где под одеялом должны находиться его живот и… его отличие от женщины.

— Моя, — зарычало у меня над ухом, — наше, — зашуршали по мне руки, — хочу, — тыкнулось в меня это самое, что хочет.

— У тебя с утра гормоны шалят, — зашипела снова и стала отпихиваться, как вдруг оказалась под его телом, ноги раздвинуты, а сам князь блаженно щурясь, стал наклоняться, явно намереваясь выполнить свой княжий долг, о котором карга вечером говорила.

— И вам доброго утра, Жануария, пришли подержать? — ехидно-ласково спросила я, глядя в сторону.

Князь дернулся, скатился, шумно дыша, как паровоз, схватил с пола сапог и запустил в сторону пустого места. Затем замер с недоверием во взгляде:

— А где эта старуха взбесившаяся?! — зарычал.

Я вскочила с кровати, схватила валяющийся халат на полу, быстро одела и завязала сложный узел на талии. Можно подумать, меня и в халате не залюбят до смерти.

— Обманула, — зарычал князь и поднялся во весь рост.

Блин, нельзя так женщин шокировать. Комнату сотряс мой хохот.

— Бабулю позвать, али как? — спряталась за кровать, та стояла посередине комнаты, так что обежать я бы успела.

Эдик глянул вниз, скривился, опал с лица, так же как и его гордость, и злобно выдал:

— Издеваешься?!

— А что, так заметно? — хихикнула, и снова оббежала кровать, ибо меня очень хотели… поймать.

— Так, — выдохнул князь, щелчок пальцами и он одет с иголочки: серебристые брюки со стрелочкой, белая рубашка с воротником-стойкой и жилет, расшитый серебром. — Скоро вернусь. Одевайся.

Сердито бросил он мне, и скрылся за дверями, так ими хлопнув, что испугалась, как бы эта махина с петель не слетела и меня не накрыло. Высота дверей-то метра два будет.

Так, и во что мне одеться? Одежда обнаружилась на диване, этакое декольтированное платье с широкой юбкой и рукавами-буфами, с серебристой вышивкой. Хм, это чьи-то обноски? Его прежних пассий? Ну уж нет, не стану я одевать то, что носили его прежние любовницы. Топнула ногой и сердито схватила платье, что бы кинуть его к камин. Как-то даже в голове не задержалась мысль, что оно дорогое и что мне за сие будет.

Нашла свое длиннополое платье из джинсы, сухое и полинявшее. Блин, и это стопроцентная джинса? Надела, поморщилась, разглаживая руками. Стук в двери отвлек внимание от размышлений, а что на ноги надеть. Моих босоножек не оказалось в комнате, как и другой обуви. Двери открылись и в спальню так же стремительно, как и покинул ее давеча, вошел князь, резко затормозил, узрев меня. Следом появилась карга и две служанки с какими-то коробками в руках.

— Это еще что за вид? — рыкнул князь, быстро прошел ко мне и уставился на меня, как на врага народа.

— Нормальный вид, чем тебе не нравится? — вздернула свой носик и упрямо поджала губы.

Его глаза отыскали догорающее платье в камине, полыхнули таким же огнем, затем тихо, с зарождающимися нотками свирепого рыка произнес:

— Чем тебе… не угодило… то платье!!!

— Я не стану носить чужие обноски.

Он молчал, удивленно глядя на меня, затем дернул головой, и не меняя тональность выдал:

— Это платье новое, специально для тебя сшитое.

Карга заквохтала, как наседка, вскидывая ручонки:

— Ах ты ж, девонька-то с характером, вона как. Горячая кровь, самое то, а то уже застой у князюшки. Значит горячая девочка, а, сокол мой ясный? Анька, неси другое, — быстро крикнула, едва узрела полыхающий костер во взгляде князя.

— Сколько раз я тебе говорил, старая, держи свой язык за зубами, — сердито бросил Эдуард, и подозвал другую служанку с коробками. — Карина, выбирай обувь. Она но-ва-я, — по слогам произнес, строго глядя на меня.

— Ну, если и правда новая, то ладно.

Кивнула, и махнула рукой, мол, показывай. Девушка в платочке быстро сгрузила свою ношу на диванчик и испарилась под руководством бабуля. Жануария поджала губы, недовольно глядя на мои ноги.

— Ая-я-яй. Девонька, чего ж ты ножки-то не бережешь. Босая ходишь, давай мы тебе обувочку-то подберем. Князюшко, — обратилась она к сердитому мужчине, который нервно ходил из стороны в сторону, — ты бы шел ужо… там тебя Совет дожидается.

— Отстань… Карина, нам нужно поговорить, — запнулся под заинтересованным моим взглядом, — о том, что произошло и что тебя ждет… то есть чего тебе ждать.

— А я уж думала, что клещами придется вытаскивать. — Вздохнула и забраковала мягкие туфли с закрытыми мысками на маленьком каблучке, но с длиннющим носком. — Я же запинаться об них буду… нет, эти мне тоже не нравятся, а у вас кроссовок нет?

Эдуард дернул головой.

— Ну, какие кроссовки?! — фыркнул и махнул рукой карге. — Иди уже. Скажи Совету, что буду позже.

— Но как же наставления? — возмутилась карга Жанна. — Девонька, — повернулась ко мне.

— Карина, меня зовут Карина, не девонька, не рыбка, ни как иначе. Понятно?! — сердито посмотрела на старушку.

— Нет, не Карина. Дадим новое имя. Забудь все старое.

— Что?! — я медленно поднялась, уперев руки в боки.

— Я же сказал уйди, — прорычал князь. — Жануария, ты слишком много на себя берешь!

Старушенция поджала губы, поднялась и направилась к двери со словами:

— Нервы-нервы, совсем касатика довела, девонька. А, — вдруг ее осенило, — неужели не получилось… охонюшки, предлагала же подсобить. Князюшко, а может сейчас, а? А то уж больно ты нервный, с другими-то сразу получалось.

— Вон!!! — допекла она Эдика, который уже стоял весь красный и злой, как тысяча чертей. За Жанной дверь хлопнула так, что удивилась, откуда же столько силушки в бабульке.

Я села, отвернувшись от него, посмеиваясь. Ну, бабуля, ну, зараза…

Князь прошел и сел рядом. Помолчал какое-то время, потом вздохнул и выдал:

— Милая, только не кричи и не злись. Но ты должна знать, что в свой мир ты не вернешься. Никогда.

Я медленно развернулась к нему всем корпусом, хмуря брови.

— В смысле — никогда?

Пристально посмотрел на меня и ответил:

— Во-первых, у меня теперь кольцо, дом-привязка уничтожен вместе с сундуком, в котором оставались мои бренные останки того мира. Мне нет необходимости возвращаться. Я не собираюсь возвращать тебя, милая моя, в тот мир, ибо ты мне самому нужна, это первое, и тебя там ничего хорошего не ждет, это второе.

— Эй, — воскликнула я, заметив, что он потянул руку по спинке дивана к моим плечам, намереваясь обнять, — что значит — самому нужна, и никто не ждет? Я не твоя собственность! И меня там ждут — мама и Мальчик и… и… три миллиона евро. Как это никто?!

Князь фыркнул.

— Мальчика себе забрала баба Настя.

— Она животных не любит.

— Полюбила. После небольшого внушения.

— А?

— Бэ… Мама твоя замуж вышла и уехала за границу.

— Что?

— А то.

— Опять внушение? — вот почему ее номер был заблокирован.

— Нет. Любофф… А евро… ну, так полежат-полежат да и вернутся государству за отсутствием вкладчика. Ты же вернуть их все равно собиралась, или нет?

— Д-да. Блин, это что же выходит. Мне и возвращаться не к кому?

— Верно. Стас твой почил безвременно, так сказать надорвал живот свой в своем рвении заполучить богатство. Да и Гада мы с собой приволокли, что б его…

— Погоди-ка, а если даже он попал в радиус действия кольца, хотя вообще не понимаю, что это за кольцо такое, — сбилась я с мысли, — тьфу… что же я хотела сказать? Ах, да! Где тело Сергея?

Прислушалась к себе, дрогнет что-нибудь от мысли, что Стаса нет и удивилась, что сердце молчит. Значит, не любила, правильно тогда ему сказала. А вот насчет мамы не поверила, ибо тот кто знает мою родительницу, никогда не поверит, что она просто расписалась и не устроила грандиозное свадебное шоу, где мне была бы отведена главной роль подружки невесты.

Меж тем князь отдернул руку от меня и вскочил.

— А нет его больше. Наверное. Я не собирался оставлять его.

— А как же Ольшанский? Он тебе зачем-то все же нужен? Зачем? — обвиняющим тоном спросила и тоже поднялась. — И что с моей мамой?

— Ты не веришь, — вздохнул он. — А зря. Помнишь, Стас отсутствовал весь день?

Кивнула, размышляя — какую бы пакость учинить этому интригану? Так, в первую очередь надо определиться, что это за мир, в который меня по его капризу занесло. Второе: какого место отведено мне, и что мне с этим местом делать? В третьих… так, мне нужно побыть одной и подумать.

— Дело в том, что он посетил твою маму.

— Что? Зачем ему это нужно было?

— Ну, не совсем ему, а скажем, мне. Так вот, сосед твоей мамы был, оказывается, увлечен ею и все звал на курорт, пришлось посодействовать.

— Ты… ты… нет, я даже слов найти пока не могу, чтобы сказать кто ты после этого!!!

— Карина, ну что ты возмущаешься, она же теперь счастлива. Успокойся. И тебя опять же не будет беспокоиться своими требованиями, я еще помню, как ты отреагировала на ее звонок.

У-у-у, чувствую, что сейчас взорвусь.

— Гибискус ты вонючий. Нет, ты даже хуже!!! — сжала кулаки, свирепея от его ласковой улыбки. — Ну, я тебе покажу как вмешиваться в мою жизнь! Ты думаешь, что все можешь и имеешь на все право? Ошибаешься!!

Князь вдруг рассмеялся, и сквозь смех выпалил:

— Милая, ты такая… необычная. Ни одна женщина не заставляла меня испытывать такую гамму чувств. И еще спрашиваешь, какого я так поступил. Все же из-за тебя. Ты мне нужна…

— А о моих чувствах ты не думаешь?! Ты мне на фиг не нужен!

— Нужен-нужен, Риночка, потому что это МОЙ МИР… Я его создал и всё в нем крутиться по моему желанию. А теперь, когда кольцо у меня, а мои бренные останки в твоем мире уничтожены, то и привязки тоже нет, я стал всесильным в моем мире, здесь я все равно, что Бог.

Зарычала, схватила подушки и стала кидаться в него. Только подушки не долетали, испаряясь в воздухе со звуком «пшик».

— Ты не Бог, ты Гад первостепенный! Я не стану плясать под твою дудку! — заорала на него. — И спать с тобой тоже не стану. Ты мне отвратителен, противен, омерзителен…

Не успела я придумать новый эпитет, как внезапно князь переместил в мою сторону с почерневшим лицом, схватил меня за горло и мы оказались у стены, я прижата спиной к той самой стене с болтающимися ногами над полом, а Эдуард с сумрачным пятном вместо лица напротив.

— Никогда не смей говорить со мною в такой тоне. И запомни, ты Моя, и твое место рядом со мною. Ребенок, которого ты носишь под сердцем, станет моим наследником. Ты ничего уже не сможешь изменить. Только принять и смириться. Надеюсь, это понятно.

Глядя на эту странную и страшную маску широко открытыми от страха глазами, кивнула, чувствуя, что начинаю задыхаться. Рука исчезла с моей шеи, и я рухнула вниз. Откинув волосы с лица, подняла глаза и с трудом произнесла:

— Я не хочу… не могу оставаться не известно где… верни меня, пожалуйста.

Князь покачал головой.

— Ты сейчас переоденешься и выйдешь со мною в зал Совета. Потом позавтракаем вместе и я покажу тебе дворец и мои владения. Через три дня состоится бал и твое представление ко двору.

Сжала губы, опустив голову. Нет, я так не сдамся.

— Прекрати, Карина, я знаю, что ты не хочешь меня сейчас, но пройдет время и ты забудешь ту жизнь, ты привыкнешь ко мне… и обязательно полюбишь. Я все для этого сделаю. Только не смей отгораживаться от меня стеной отчуждения. Я все равно ее разрушу. Ты не знаешь моих возможностей и сил. А теперь поднимайся.

Как по команде открылись двери и в спальню снова вошли те самые служанки с ворохом одежды. Князь пристально посмотрел в мою сторону, затем вздохнул и вышел. Тяжело поднялась и поплелась к девушкам, которые разложили на диване платья. В двери прошмыгнула Жануария и, квохтая, как наседка, стала причитать:

— Девонька, ну что же ты такая ерепенистая, а? Не бережешь нервы Эдварда… он так зол, так зол, а ж черный весь. Никогда такого еще не было. Все девки такие смирненькие да сговорчивые были. Может тебе тоже какую цацку подарить, а?

Я уставилась на бабку, как на чучело огородное, какие еще цацки?

— Другие? И много их было? — фыркнула в ответ, выбрав из вороха одежды насыщенно синее с декольте и длинными рукавами.

— Хм… щас поди посчитай их всех. Князь-то только некоторых приближал, уж больно дуры попадались. Так мы их быстро замуж спровадили. Благо неженатых мужчин в государстве много.

— Как хоть зовется ваше царство-государство? И кто здесь главный? — спросила, лишь бы меня не о чем не спрашивали.

— Так как же… не сказал?

— И почему Эдвард? Разве его не Эдиком зовут? — села прямо на платья, держа в руках синее.

— Эдвард… король он наш. Самый настоящий Демиург. Сила великая и немереная. И королевство называется МКАД.

— Что? — выпала я в осадок.

— Чего это «что»? МКАД, говорю, королевство зовется. Это наш Эдвард придумал, правда хохотал, как болезный, после, но так он вправе звать как хочет… а до этогось, — прошептала бабка доверительно, — вообще ужасть как звалось… Ад. Так уж лучше МКАД… что бы онось не значило. — Всплеснул руками. — Да чегой это ты сидишь, расселася тута, бегом одеваться, князь ждать не любит.

— А почему князь-то, а не король? — не поняла я.

— Какая разница… князь, король, емпиратор… ему так больше понравилось. Вот и зовется князем.

Мама дорогая, это в какой дурдом меня занесло? Схватилась за голову и застонала. Все не как у людей… точно, нелюди они тут все.

— Скажи-ка, Жанна, — обратилась я, закрыв глаза, потому и не заметила, как подпрыгнула бабка, — а у вас случаем не водятся водяные, эльфы, тролли, драконы, вампиры, огры, орки, некроманты… и тому подобная нечисть?

Если она скажет «да», я лучше утоплюсь, хотя нет, водяные спасут, тогда повешусь, блин, вампиры покусают и снова оживят… мама!

— Как ты меня назвала? — взвизгнула бабуля, и схватила меня за руку.

Я вздрогнула и посмотрела на побелевшую старушку.

— Жанна… а что?

— Так меня только мой Кощеюшка звал… ы-ы-ы-ы, ирод проклятый, променял меня на лахудру хвостатую, — зарыдала горькими слезами Жануария, упав рядом на пол и уткнувшись лицом в костлявые руки.

— А Кощей — это кто? — враз забыла я о своих печалях.

Неужели у них тут еще и из русских сказок героев полно? Это какая же каша-малаша у князя в голове. Может он вообще ненормальный… то-то иногда кажется неадекватным.

— Так это дворник наш… то есть смотритель Двора. Пузатый, но жутко красивый, — мечтательно протянула бабуля и снова рыдать.

— А хвостатая кто? — ну надо же разобраться «ху из ху».

— Так это статуя с хвостом рыбьим на центральной площади, аккурат в фонтане обретается. Ух, отколю ей когда-нибудь хвост-то. А еще он меня Агузарчиком зовет и так ласково.

Еле удержалась, что бы не заржать неприлично. Неужели князь идейку подкинул? Ох, чую, что Эдик-Эдвард набрался информации в нашем мире, а теперь творит в своем мире что пожелает… интересно, а есть здесь кто-нибудь равный ему по силе и власти. Тут же и поинтересовалась этим вопрос.

Жаннет вскочила и гневно зашипела:

— Не смей об этом спрашивать. Никогда.

— Неужели есть? — с восторгом затаила дыхание.

— Нет и быть не может.

— Есть… определенно.

— Нет.

— Да. Нет?

— Да.

— Кто?

— Синеус. Упс. Ой. — Жанна захлопнула рот, зажала руками и испуганно уставилась на меня.

— А кто это?

— Никто. Одевайся. Быстро!!

Меня тут же подняли, стянули зажеванный сарафан и надели поверх тончайшей сорочки шелковое темно синее платье, щелчок пальцами бабули и платье разглажено и подогнано.

— Ого, у вас и магия есть. Интересно. Жанна, ты лучше сама скажи, а не то я у князя спрошу и скажу, что это ты мне рассказала. — ласково так обратилась я к карге.

Та еще больше побелела, заскрежетала зубами, стала рвать волосы и шипеть.

— У-у-у, бесстыжая, наглая, хитрая…

— Умная, красивая и сообразительная. Жанна, время…

Старушенция кое-как выпрямилась, отбросила патлы за спину и, вздернув бровь кверху, пропищала:

— Ню-ню… иди и риски. Кстати, имя тебе теперь Ферюзе. Воть.

— Сама ты ишак обглоданный. Карина и никак иначе. А князю пожалуюсь. Ему имя мое нравится, а не какое-то иноязычное.

— Вот вредина. Девки, вон отседова, — рявкнула Жанна, выгнала служанок, схватила меня за руку и усладила на кровать. — Сиди. Щаз князюшка придет. Ты б ему дала, девонька, а то Ферюзе так и останешься.

— Мымра, — ответила я, когда та гордо двинулась в сторону двери.

— Ферюзе-е-е, — противно пропищала бабка, открывая двери.

— Правильно тебя Кощейка кинул, мымра старая.

Двери захлопнула, я осталась одна. Наконец-то! Быстро пробежала к окну, отдернула штору и замерла, едва не закричав… это что такое?! Из окна открывался вид на темное, сердитое море, хмурые, стальные тучи без единого лучика света, а внизу — скалы. Ужас.

Двери открылись, я не повернулась, не желая разговаривать с князем.

— Карина, подойди, — раздался спокойный и даже немного прохладный голос Эдуарда.

— Так как говоришь тебя зовут? — повернулась и решительно прошла к нему. Переоделся во все черное, даже плащ позади черный с красным подбивным материалом во внутренней части, черные волосы удлинились и спускаются ниже плеч. На голове нечто, похоже на королевский венец. Отстраненно отметила, что князь весьма красивый, видный мужчина. Однако его глаза могут испугать, мрачные и цепкие, словно раздевающие взглядом.

— Уже наболтали, да? Эдвард мое имя. Первое. Второе Эдуард.

— А третье? И вообще сколько их у тебя? — отвела взгляд, и вздрогнула, когда он коснулся рукой меня. Провел по подбородку, развернул к себе лицом.

— Для тебя всего одно — Эдуард. Эдвард для поданных и подчиненных.

— Мне тоже наклеишь ярлыки в виде имен? — не удержалась.

— К сожалению, остальным придется запретить тебя называть твоим настоящим именем, чтобы не могли влиять на тебя. Выбери себе сама имя, — и замер в ожидании, убрав руку.

— Прямо сейчас?

— Да. Я должен представить тебя на Совете.

— Хм… Донна Роза Иль Валерия и Мануэлла Сальвадорес Хуана Мерседес Зиновия, — прищурилась, наблюдая за удивлением, а затем легкой усмешкой на его лице.

— Однако.

Только и всего? Развернулся, подал мне руку и мы пошли. И вот сейчас я задумалась, как он вообще меня представит, в качестве кого. Нет, спрашивать не стану, посмотрим. Шли по коридорам дворца, шли по лестнице широкой, потом снова коридоры… потом Эдик остановился, хлопнул себя по лбу, развернулся и присосался к моим губам. Вспышка, от которой глаза закрыла, а когда открыла едва не треснула князя по плечу. Стояли возле трона в огромном зале, а полукругом лицами к князю находилось пятнадцать-двадцать человек мужского пола разряженных в такие же черные одежды с плащами. И все смотрели с диким интересом, а, хотя нет, вон те трое, что кучкой немного в сторонке, смотря с пренебрежением и даже отвращением на лицах. Отвернулась от них и соизволила расслышать, что вещает князь:

— Представляю мою избранницу Донну Розу Иль Валерию и Мануэллу Сальвадорес Хуану Мерседес Зиновию. Для членов Совета — Донна Изаура.

— Чего?! — ошарашено перевожу взгляд на Эдика, который прячет усмешку в уголках губ и делает постное лицо.

— Избранница? — взвизгнул вдруг женский голосок, и толпа мужиков расступилась перед чеканящей шаг юной девицей лет этак восемнадцати на вид. Огненно-рыжие волосы, зеленые яростно сверкающие глазки и пышный бюст с осиной талией, все это фурией пронеслось вперед и остановилось перед возвышающимся троном, в который вдруг сел князь, дернув меня следом к себе на колени. Попытка встать была безжалостно пресечена, и усталым голосом князь спросил, не понятно к кому обращаясь:

— Почему эта девица еще во дворце?

 

Глава 13

— Ох ты ж, моя вина, — услышали все радостные вопли карги Жанны, материализовавшейся из-за плечистых членов Совета.

Проковыляла к нам, остановилась и так обвиняющее уставилась на меня, мол, чего расселась. Мне стало даже как-то неловко, что я и на коленях у князя.

Острым локтем пихнула под ребра князю, а еще и острым каблучком впилась в сапог. Тот только крепче стиснул губы и мою талию.

— Я тебе не девка на коленях сидеть, — зашипела сквозь зубы.

После чего оказалась свободна. Поднялась в полный рост, и встала справа от трона. Эдуард поманил пальцем бабку и рыжую. Те бочком подобрались ближе, карга уже не улыбалась, а девушка продолжала влюблено пялиться на князя.

— Господин Панчо, подойдите, — произнес он все с тем же утомленным видом.

Из толпы выкатился круглощекий и с выпячивающимся брюшком на коротких ножках мужичок с залихватскими усищами.

— Да, мой князь, — поклонился.

— Мерседес теперь ваша невеста, позаботьтесь о ней, — махнул жестокий Эдик рукой в сторону девушки.

Та вдруг издала возглас раненой серны, повернулась к Санчо-Панчо и зарычала:

— Никогда, нет! Эдуард, не бросай меня… любимый.

И слезы хлынули у нее из глаз, губы затряслись, когда дева пала ниц. Я же удивленно взирала на князя, который вдруг потемнел ликом, поднялся и внезапно оказался подле рыжей. Ну, все, думаю, сейчас будет сцена с поцелуями и признаниями. Но оказалась разочарована, ибо князь протянул руку и… девушка, как кукла, прошествовала в сторону своего названного жениха, бледная и испуганная, вцепилась в рукав камзола и едва не сворачивая шею, отправилась с ним из зала. И только голос князя, произнесший со страшной злобой ей вслед, заставил девушку отвернуться, поникнуть плечами и вжать голову:

— Это первый и последний раз, Мерседес, когда ты назвала меня запретным именем, в следующий раз умрешь на месте.

Ого! Я на всякий случай спряталась за трон, припомнив, сколько раз я издевательски обращалась к князю по имени Эдик… Который между прочим повернулся, оказался на троне, и прошипел уже в мою сторону:

— Встала обратно.

— Слушаюсь, о, страшный и ужасный Гудвин, — не осталась в долгу, занимая место справа от трона.

Слышно было, как скрипит зубами, князюшко, надеюсь, зубы все искрошит. Пока я пыталась осознать, что он вообще такое, по одному стали подходить члены Совета и сообщать о происшествии за время отсутствия князя Эдварда. Скосила глаза и узрела несчастно переминающуюся с ноги на ногу каргу, та кусала губы и что-то неразборчиво бормотала себе под нос.

— На южный землях все спокойно, мой господин. Подати и налоги платят исправно, — проблеял седовласый, прямой как жердь, мужчина лет сорока. При этом упорно глаза его грозили окосеть, ибо смотреть одновременно в две стороны: на князя и меня, у него не выходило, вот глазки-то и бегали. — Твари не беспокоили… вот только вчера пришла депеша, что на самой границе появился провал, местные не досчитались живности и двух крестьян, а так все спокойно.

— Какие меры приняты? — выпрямился князь, до этого сидевший на троне в расслабленной позе.

— Так это… с вами, мой господин, хотели посоветоваться.

— Начальника военной службы ко мне, живо, — зарычал Эдик.

Мда, нервная работа-то у него, вот почему сбегал в наш мир, в отпуск должно быть.

— Что на северной границе? — уже спокойнее спросил князь.

Выступил вперед крупный и высокий мужчина скандинавской наружности, со стальными глазами и громким голосом.

— В Скальдии все спокойно, мой господин, урожай только не задался нынче, мало подати уплачено, но взамен наместник прислал крепких молодых парней и девок.

— Что?! На кой мне девки-то? Парней определите к начальнику военной службы.

— Так это… — они скоро все окосеют, ехидно улыбнулась на потуги советника не объясниться, для чего нужны молодые и крепкие девки. — Князюшко, для вас выслал-то.

— Почему урожая мало? — обманчиво спокойно спросил князь.

В этот момент в зал ворвался подтянутый, крепкий мужчина в военной форме спецназа. Нашего! Я даже шею вытянула, посмотреть на сие чудо, и невольно заулыбалась. Ах, какая выправка, косая сажень в плечах, мама дорогая. Настоящий полковник! И прозевала, когда князь вцепился мне в руку и сильно ее сжал, я перевела взгляд на него и вздрогнул. Опять черный лицом и злой. Ревнует?

— Так снег долго не сходил, и выпал рано, не успели с посевной и со сбором тоже, — закончил северный советник, и умолк.

Начальник военслужбы остановился напротив трона, вытянулся в струнку, и кивнул резким движением головы вниз и вверх.

— Начальник военной службы явился по вашему приказанию, великий князь.

Эдуард повернулся к говорившему, тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, вздохнул поглубже пару раз и молча уставился на южного советника.

Пока тот докладывал суть проблемы, я попыталась выдернуть руку из тисков, Эдуард еще больше нахмурился, но отпустил. А через секунду я уже сидела на троне поменьше и рядом с князем. Докладчик споткнулся, попытался исправиться, но был прерван спецназом:

— Предлагаю направить гарнизон специально обученных людей и двух магов-ловчих, великий князь. Обучение завершено по вашей программе. Допуски получил весь состав.

Я перевела взгляд с военного на Эдуарда, удивленно качая головой. Мда, судя по всему Эдик время зря не терял, пребывая в нашем мире. Многое успел должно быть перенять и применить в своем мире на практике. Интересно, а все эти сериальные имена он тоже скопировал с нашего телевидения? Поди ж тут и кабельное есть, то-то бабка-то по-киношному так страдала по Кощею. Глянула в сторону карги, а ее и след простыл. А, смоталась подальше пока на орехи не получила. Это правильно. Мне бы тоже куда-нибудь смыться, надоело выслушивать эти политические вопросы и ответы. Уже обсуждают восточные и западные земли, скукотища. Я невольно зевнула, прикрыв рот ладошкой, как внезапно установившаяся тишина вырвала меня из сонного состояния. Князь и все члены Совета смотрели на меня, как на осквернителя могил, с ужасом. Хотя нет, князь скорее с раздражением.

— Ну, вы можете продолжать, — поднялась с трона, вся такая величественная с королевской осанкой, — а я пойду, прогуляюсь. Не видела тут еще ничего. Не смею вас отрывать от забот государственных.

Все ахнули, стоило мне без позволения князя спуститься по ступенькам и направиться по залу в сторону двери. И вот я иду-иду, а двери ближе не становятся. Остановилась, недоверчиво посмотрела себе под ноги. Сделала шаг и поняла, что зависла в воздухе. Вспыхнула, повернулась к князю, и, уперев руки в бока, сердито спросила:

— Что еще за шутки?

— Донна Изаура, нельзя покидать зал Совета без дозволения светлейшего князя, — затараторил близстоящий членистоногий.

Выгнула бровь и, сделав книксен, едко поинтересовалась:

— Дозвольте откланяться?

— Нет, — рявкнул вредина князь. — Вместе пойдем. Господа, свободны, повторный сбор через два часа и советую подготовить более полные доклады. Возрадуйтесь, я сегодня добрый.

Поднялся, сбросил плащ на трон и направился в мою сторону. Медленно наползала на его лицо улыбка, многообещающая. Последний раз, когда я такую видела, мне девственность вернули. Ой, что-то будет?!

— Не надо так улыбаться, — проговорила я нервно, стоило ему подхватить меня под локоток. — Рот порваться может.

Уводя из зала меня, такую беззащитную и убойно красивую, а что — я в синем платье, как принцесса, сквозь зубы и улыбку прорычал:

— Карина, душа моя, ты меня поражаешь.

— А как ты меня, — прошипела в ответ.

Что ж, так и будем, как две змеюки, шипеть друг на друга. С этим надо что-то делать.

— Князь, предлагаю начать переговоры.

Затормозили уже где в коридоре, и опять ни одного человечка, ни охранника. Должно быть правильно растолковал мой взгляд, ибо на немой вопрос мне был дан исчерпывающий ответ:

— Люди не станут попадаться мне на глаза без моего разрешения, а охрана в моем же замке мне не нужна.

— А значит все-таки замок, не дворец.

Мужчина внимательно посмотрел на меня, перестав улыбаться.

— Я сказал «замок»?

— Переговоры, князь, — напомнила ему. — Ну, какая разница, замок или дворец? Мне по барабану, чесслово.

Не успела я договорить, как стены коридора вмиг потемнели, вместо прекрасных светильников и люстр из хрусталя появились обыкновенные факелы, пол утратил ковровые дорожки, а потолок стал ниже. Князь чертыхнулся, а вдалеке послышались крики и визги.

— Это что было?

— Где? — огрызнулся князь, хмуро взирая на изменения его дворца.

— Да здесь и там, — махнула рукой в сторону визгов.

— Потеря контроля… плохо. Ты меня из равновесия выводишь, диверсантка.

— Кто — я? Больно надо…

— Правда, а насколько больно, — заинтересованный взгляд сверкнул и переместился на мои губы, а потом в области груди и застрял.

Появилось острое желание треснуть князю по лбу или прикрыться руками.

— Так, переговоры… отличная идея. Погода на улице замечательная? — прислушался, поцокал языком, все так же не отрывая взгляда от моего декольте, ему там медом что ли намазано? — Отвратительно!

Скосила глаза себе в вырез, что же там такого отвратительного.

— Погода говорю мерзкая… может, вернемся в спальню?

— Не вариант. А завтрак?

— Забыл. Исправим.

Не успела прикрыть рот, как меня снова поцеловали, перемещая в… столовую? Огромный очередной зал в готическом стиле, то бишь замковом, ага, посреди огромный стол, весь уставленный едой, двенадцать стульев с высокими резными спинками, и при этом свободных мест еще осталось полно.

— Прошу, — пригласил меня за один конец стола. Отодвинул кресло, дождался когда я сяду, и снова завис за плечом.

— Хорош пялиться, — фыркнула, затыкивая в вырез салфетку.

Позади шумно вздохнули, и отчалили… на другой конец стола. Ого, а мы друг друга вообще услышим?

— Мы одни будем завтракать? — решила уточнить на всякий случай. Вдруг сейчас народ набежит и все вкусненькое расхватает.

— Да. Не хочу тебе аппетит портить, — был мне лаконичный ответ.

А вот слуг было много, все что-то носили, накладывали, наливали и забирали. Не стану вдаваться в тонкости сервиса, только вот после насыщения пришла здравая мысль, что я странно реагирую на перемену места жительства. Без истерик!

— А, скажи-ка, Эдуард, — вытерла рот салфеткой и откинулась на спинку, положив руки на сытый животик, — а ты мне внушения никакие не проводил? А то так хочется поистерить, а не могу.

Мужчина поднял голову, покачал ею, затем поднялся и медленно подошел ко мне. Отодвинул стул и присел. Взял меня за руку, и таким доверительным тоном ответил:

— А тебе вредно истерить. Надо ребеночка беречь. И есть за троих.

— Почему за троих?

— Ну, за двоих, но с запасом.

— Слушай, ты мне зубы не заговаривай, отвечай по существу, было или нет?

— С кем?

— С рыжей… тьфу, я же про внушение хотела спросить… — покраснела, потупилась, закусив губу.

Чего это я, спрашивается, про рыжую-то вдруг вспомнила? Не все равно что ли?

Князь тихо засмеялся, поцеловал каждый пальчик и ласково так ответил:

— Рыжая в прошлом. А внушение еще с того подвала осталось. Само пройдет. Только истерики я все равно не допущу. Карина, давай жить дружно.

— Леопольд, выходи, подлый трус, — ехидно передразнила, и невольно улыбнулась в ответ. Ибо то, что рыжая в прошлом, меня радует, как это ни странно. — Опять будешь торговаться?

— Нет. Предлагать.

— Что? Руку и сердце, — рассмеялась недоверчиво.

Князь замолчал, пристально следя за выражением на моем лице. Затем вздохнул и разочаровано произнес:

— Вообще-то я не предлагать должен, а просить… но не сейчас.

Мой смех оборвался.

— В смысле… а почему не сейчас?

— А ты согласишься?

Почесала кончик носа, затем нервно дернула за ушко и мотнула отрицательно головой.

— Так и думал. А ничего страшного, мы еще в стадии конфетно-букетной застряли, — снова улыбнулся мне князь, не отпуская ручку.

Я озадачено выгнула бровь.

— Конфеты? Букеты? Что-то не припомню-ю-ю… Эдик, — он поморщился, — первое: расскажи о своем мире, второе: какие у меня права, и что я буду делать в этом замке? Ну, в третьих, только не говори — нет, есть вообще шанс вернуться? И еще, что насчет Ольшанского?

— Не здесь.

Он поднялся, подал мне руку. С сомнением посмотрела на мужчину и вяло поинтересовалась:

— Опять целоваться полезешь?

Князь хмыкнул и потянулся ко мне. Я тут же прикрыла его рот ладошкой.

— А ничего что я не испытываю при этом абсолютно никакого удовольствия? Князь, ты целоваться не умеешь, да?

Отстранился, сердито полоснув по мне взглядом.

— Это клевета. Доказать?

— Ну, думаю, все же лучше тебя научить, — коварно улыбнулась и вцепилась в отвороты сюртука. Резко дернула мужчину на себя, заставляя наклониться, и впилась в его губы своими. Опалило должно быть обоих, затянуло и даже громыхнуло над головой. Вскоре уже стонали, не в состоянии оторваться, прекратить эту сладостную пытку. Нервное покашливание откуда-то со стороны вернуло меня на землю грешную, что я нечаянно прикусила князю язык.

— Фто фы тфофишь?! — прошипел укушенный. Затем резко развернулся, вместе со мною и уставился на каргу.

Я осмотрелась, мысленно застонав. Опять перенес в спальню. Тогда что тут Жанна делает?

— Фево тебе? — зашипел на нее князюшка.

— Ох-ты ж, свет моих очей, — вот где Эдик поднабрался обращений-то, закудахтала та.

— Ну? Снова решила помочь? — не осталась я в долгу. — Шла бы ты, Жаннет, сами справимся.

— Не хами, девонька, старшим, — огрызнулась грымза старая. — Почто, князюшко, обидел мою Мерседес? Не мог ей молодого да сильного подобрать, зачем за немощного выдаешь?

Вот оно что?! Мне тоже стало интересно узнать ответ на этот вопрос. Отстранилась от мужчины и отошла к окну, поглядывая на задумчивого князя. Решил на два фронта трудиться?

— Не подумал, прости, Жануария, — покаянно вздохнул наконец князь, и быстро глянув на меня, четко проговорил. — Есть кандидат. Не старик, но и не юнец, и, судя по прошлым подвигам, на немощного не тянет. Сейчас решу этот вопрос. Я вернусь, — это мне, — пошли, — это бабке и под ручки ее из спальни утащил.

Двери за ним закрылись. Подошла, подергала, — заперто. Вот так дела! Интересно, кого это он решил теперь сосватать рыжей. Ох и не понравился мне его виноватый взгляд. Ждать пришлось не долго. Минут пятнадцать и князь снова в спальне, весь такой светится от счастья. Меня же пробрал озноб.

— И кто сей счастливец? — поинтересовалась, присаживаясь в кресло у камина. Яркие языки огня согревали, дрожь начала отступать.

— Какая разница, — нехотя буркнул Эдуард и присел рядом. — Ты замерзла? — встревожился, и накинул на меня плед.

— Кто?! — настаивала я. И вдруг озарило, неужели моего Гада отдал рыжей на растерзание. — Ольшанский?!

— Тебе жалко что ли? Мерседес в восторге.

— Твою м… ть, — рыкнула я, побледнев. — Зачем ты это сделал? Он согласился?

— Чем тебе не решение проблемы, — возмутился князь. — Мерседес и Дмитрий замечательно подходят друг другу, и потом, конечно он согласится, ему же терять уже нечего, так хоть пристроенный будет. Сама же со скалы сбросить не дала. Или хотела вернуть вспять ваши отношения? — уже рычал Эдуард, подскочив на ноги. — Так знай, не бывать этому.

— Дурак, — фыркнула я обиженно, — я знаешь ли склерозом не страдаю, как впрочем по нему тоже не собираюсь больше страдать. И вообще, к чему вся эта твоя ревность, а? Ты к Стасу тоже ревновал?

— А знаешь, — вдруг успокоился он, подошел и подхватил меня на руки, — такие речи мне приятнее вести в горизонтальном положении.

И отнес к кровати, не смотря на мое возмущение, уложил и рядом разместился.

— Не вздумай! — зашипела на него, ибо уже взглядом меня начали раздевать и даже слюни потекли.

— Что? — ироничный взгляд и снова раздевает, уже руками.

— Руки убери! Сдурел?! Я закричу!

— Никто не услышит, и не войдет.

— Жанну позову.

— Не пройдет, я на двери блокирующее заклинание поставил, — усмехнулся этот коварный соблазнитель. — Любовь моя, ну что ты как в первый раз.

— Вот уж не надо! Как в первый раз — опять сознания лишишь? Ты сумасшедший!

— Есть тут от чего сойти с ума, — пробурчал Эдуард и прижался ухом к еще плоскому моему животу. — Прости… прости, солнце мое, не мог тогда справиться, желание было усилено мыслями Стаса, затмение тогда случилось какое-то. Но знаешь, если бы не та ночь, я не обрел бы в своем мире ту силу, которая сейчас есть у меня.

Невольно провела рукой по темным волосам князя, зарылась пальцами в шевелюру, затем сжала покрепче и отвела голову в сторону:

— А вот с этого места подробнее.

— Может, конфеты? — скривился князь, пытаясь осторожно выпутаться из моей хватки. — Пирожное? Нет? Виски? Ах, нельзя же… а давай я тебя лучше поцелую.

Оскалилась, дернув за волосы посильнее. Эдуард зашипел.

— Рина, убери ручку. Я все скажу.

— Надеюс-с-сь.

Но руку убрала и вообще его подальше от себя отпихнула. Устроила подушки повыше, улеглась удобнее, скрестив руки на груди.

— Платье не мешает, нет?

— Р-р-ррр…

— Спокойнее. — Поднял руку, затем улыбнулся. — И так, войдя в тело человека из другого измерения, я создал кривую петлю привязки к энергии того мира, но она была недостаточно сильна, чтобы я мог вытеснить полностью сознание и душу Стаса. Силен оказался, как ни странно. Раньше я даже не пытался вклиниваться в тела других людей, это был мой первый опыт, и скажу не самый приятный. Да к тому же те останки, что ты нашла, вносили дисбаланс, их нужно было уничтожить в любом случае. Так что пришлось прибегнуть к крайним мерам. И теперь нет привязки для меня, я не смогу вернуться, а значит и ты не сможешь. В ту ночь, когда… хм… я направил поток энергии на закрепление семени другого мужчины с измененным ДНК, сдобренным магическими составляющими. Я очень хотел и хочу сейчас, чтобы у нас с тобой был сын, Карина. Он будет моим наследником, и станет обладать неограниченными возможностями как физическими, так и магическими. Никто не должен этого узнать до определенного момента. Понимаешь, Карина, если эта информация попадет не в те руки, тебя могут попытаться убить. Это не шутка.

Скрипнула зубами от досады, что по его прихоти я могу оказаться на волоске от гибели.

— Если я правильно поняла, для меня отводится роль производительницы? — хрипло произнесла, стараясь не заорать или не заплакать. — То есть тебе я нужна только для этого?!

— Нет. Ты не права.

— Как же не права-то? Обрюхател, украл, запер в замке, чтобы выносила этого монстрика, а потом что? Обратно хода нет? Нет. Запрешь в казематах, чтобы не болтала лишнего и на нервы не действовала? Или кому-то другому спихнешь?! Слушай, а чего же ты Ольшанского-то другой отдал, а? Оставил бы для меня. Когда рожу, тебе-то не нужна буду, так мы, как друзья по несчастью, найдем общее меж собой, как считаешь?

— Карина, что за чушь ты несешь?! — вскрикнул мужчина и прижал к себе, удерживая мои руки, которые так и норовили что-нибудь у него оторвать. Голову, например.

— А-а-а-а, — закричала что было сил.

— Прекрати! — навалился сверху, зажал мою голову в руках и поймал испуганный взгляд. Почему-то никак не могла отвести глаза, рот открывался, а звука не было…

— Слушай меня, дурочка, я люблю тебя… никого так не любил, как тебя. Ты поверишь мне, я все сделаю для этого, и когда поверишь, откроешь для меня свое сердце. И тогда мы сыграем свадьбу, не раньше. В этом мире было три Демиурга, один из них я, моя задача поддерживать равновесие и процветание, но это факультатив, основные цели не стану раскрывать раньше времени. Второй — Синеус, хозяин морей, океанов, рек, ветра и стихий, про него тоже больше пока не скажу, а есть третий Демиург — женского рода, зовут ее Тигрея, она следит за плодородием, соединяет узами брака и карает презревших законы мироздания, иначе говоря, богиня Справедливости и Рода. Так вот она не позволит соединиться двум людям обрядом полного единения, пока сердца не станут биться в унисон.

Я успокоилась, внимательно слушая, не забывая дышать.

— И только когда ты полюбишь меня не меньше, чем я тебя, Она подаст нам знак, что время для обряда наступило. А до тех пор я не вправе взять тебя в жены, как впрочем и настаивать на свадьбе.

— Может слезешь с меня? — обрела я дар речи.

Немного ослабил захват, чуть сдвинулся на бок, но из объятий не выпустил.

— Фигня все это… ты книжек поди начитался фэнтезийных. А нельзя вот без этой лапши обойтись? Понятно же, что вы не поделили власть с этим Синеусом, а Тигрея чья любовница была? Твоя или его? А может обоих сразу? Вы поди все трое из нашего мира бежали, маги хреновы. Что, насолили кому-то там сильно? А может вообще я сейчас в психушке нахожусь? И вы мне тут все видитесь.

— У-у-у… как все у тебя мрачно. Сейчас подправлю…

— Не вздумай, меня мой скепсис спасает от разочарований. Плевать мне на ваши игры политические, как и все ваши бредовые интриги. Значит так, ребенок мой, это раз, замуж я точно за тебя не пойду, это два, а три… три…

— Карина, успокойся.

— Три я еще не придумала. Но обязательно придумаю… уж будь уверен. — Зевнула, чувствуя как глаза слипаются. — Черт, чего так спать захотелось?

— Милая, можешь ты просто принять все как свершившийся факт, не рвать ни себе сердце, ни мне? Прошу тебя. Доверься мне. Я же хочу сделать тебя счастливой, рядом со мною. Рина, солнце мое, — его голос словно начал убаюкивать, князь еще тише стал шептать какие-то глупые нежности, погружая меня в странный транс или сон.

Не заметила, как исчезло-растворилось платье, а жаркие мужские руки стали гладить мое тело… Вот губы обжигают грудь, живот, бедра… все это осталось в странном пламенном сне, в котором я сгорала и возрождалась из пепла, парила в невесомости и взлетала к звездам, в котором со мною были так нежны и так страстны, как никто и никогда. Мне уже не хотелось возражать или вырываться, я включилась в игру, в песню поющих обнаженных тел…

Когда пришла в себя, то поняла, что в спальне кроме меня нет никого. Поднялась, потирая ноющую шею, и ахнула. Вся комната была усыпана цветами разной расцветки. Вот тебе и клумба. Конфеты тоже обнаружились, на постели в количестве пяти коробок и все в форме сердечек. И записка, начертанная огнем в воздухе: «Любимая, коснись, и я появлюсь».

Не поняла. Любимая — это мне? А чего коснись? Записки? И кто появится? Князь… хм, что-то всколыхнулось внизу живота, стоило вспомнить об Эдике. Ой, опять… червячок желания, не иначе. Что бы это значило?

Тряхнула головой, прогоняя наваждение, и заметила, что на мне сорочка до пят и пеньюар. Интересно, когда это я переоделась. Ничего не помню. Хотя вот разговор с князем в памяти остался, ровно до слов… «прими как свершившийся факт». Ага, ищите дуру. Князь тот еще жулик… ой, мамочки, да что же такое?! Я застонала, ощутив очередную волну желания. Соскочила с кровати и опасливо обошла надпись. Надо что-то делать с этой озабоченностью, не иначе приворожил. Вот Гад! Стоп… Гад же другой был. Хм, кто же? Не помню. Прошла к шкафу, открыла дверцу, оказалось и не шкаф, а просторная ванна с туалетом. Ура! Срочно воды набрать, искупаться, а то сколько можно не мыться?! Да и свои нужды природные справить.

Через какое-то время вышла из ванны в банном халате, обнаруженном на вешалке в той же комнате, и опасливо посмотрела на надпись. Почему она не исчезает? Ждет, что я прикоснусь к ней. Не дождется… При мысли о князе опять издала страстный стон, и прикусила губу от досады. Полный раздрай в душе и в теле. Платье необычного насыщенного зеленого оттенка обнаружилось на диване. Только прикоснулась к нему, как оказалась уже одетой. Магия, не иначе, даже крючки не пришлось застегивать на спине, само как-то все… Туфли на небольшом каблуке и плавочки под юбку завершили наряд. Мокрые волосы расчесала щеткой, лежащей на том же диване, затем присела. Чем заняться? Посмотрела на дверь, а, проверим.

Дверь открылась легко, а за нею обнаружилась карга, уснувшая прямо в кресле. Сторожиха, блин. Сняла туфли, и по ковровой дорожке по-тихому прошмыгнула мимо нее. Краем сознания отметила, что замок снова приобрел вид дворца. Князь, видать, обрел равновесие, что все вокруг преобразилось. Странно. Так, не думать о нем, а то опять полыхнуло внизу живота. Ой, не нравится мне мое состояние. Пока шла по коридору, предварительно надев снова туфли, никого не встретила, но зато вышла к широкой лестнице… куда-то да выведет.

 

Глава 14

Долго гулять по дворцу не получилось. Этажом ниже была остановлена прилично одетым мужчиной с сединой в шевелюре и пронзительным взглядом. Поджав губы он быстро осмотрел меня с ног до головы и требовательно спросил:

— Кто такая и что делала на этаже великого князя?

— Нас не представляли, господин, — не знаю, должна ли я называть себя первому встречному, — посему позвольте пройти.

Он достал лорнет из наружного кармашка богато расшитого камзола и приложил к одному глазу.

— Хм, интересно, — протянул он, потом задумчиво постучал по подбородку лорнетом, и вдруг поклонился. — Барон Феррари к вашим услугам. Позвольте узнать, кто вы, прекрасная незнакомка?

— Спросите у князя. Извините, я спешу.

Махнула рукой и быстрым шагом стала спускаться вниз по лестнице. Не оглядываясь, я чувствовала, как мою спину прожигают взглядом. На нижнем этаже было людно. Сновали слуги, прохаживались парами вельможные господа и дамы, и все встревожено поглядывали в сторону высоких дверей. Эти двери мне были уж знакомы, и вели они в зал Совета. Так, мне точно не туда. Поймала за рукав одну из служанок, которая почти вдоль стеночки пробиралась с подносом в руках. Должно быть боялась помешать господам дефилировать по центральной части холла.

— Милая, скажи мне, — прошептала я, удерживая испуганную девчушку за руку, — а что здесь происходит?

— Ох, госпожа, вам что-нибудь подать: напитки, закуски? — и взгляд такой испуганны на меня бросила.

— Хорошо, я возьму вот эту странную тарталетку, а ты ответишь на мои вопросы.

Служанка кивнула, бросая нервные взгляды мне за спину. Ее видимо тоже нервировало большое количество вельможных господ.

— Ну? Я жду.

— Ох, простите, говорят, что сегодня вернулся из долгого путешествия великий князь, и теперь просматривает всех господ.

— Что значит просматривает? — удивилась я.

— Вы не знаете? — служанка опешила и даже трястись перестала. — Просматривает их мысли и память, чтобы предателей и казнокрадов не было.

Покачала головой, удивляясь жестким методам Эдика, и попросила проводить меня на кухню.

— Ох, что вы… зачем вы… хорошо, пойдемте, — понуро опустив голову, служанка двинулась из зала в один из коридоров. — Вам тарталетки не понравились?

Спросила и тут же испуганно зажала себе рот рукой.

— Нет. Я хочу просто познакомиться с вашим шеф-поваром, только и всего.

— Госпожа иностранка? — не удержалась девушка и снова покраснела.

— Тебя как зовут? — решила наладить контакт со служанкой.

— Соня.

Наконец-то русское имя!

— Софья, значит, а сколько тебе лет и что ты умеешь делать еще?

— Пятнадцать, раньше я прислуживала госпоже Мерседес, но она дала мне отставку.

— Интересно, — только и ответила на это откровение Сони.

И вот иду за девочкой и думаю, что князя я вообще не знаю, что он такое, что? И этот мир, полный магии и странных явлений, начал пугать. И все, что со мною в последнее время происходит и произошло, не сон, не шутка и не шоу. Мне надо выпить. Срочно. Блин, ребенок… нельзя пить. Тогда сладкое и побольше.

— Госпожа, кухня за той дверью… я вам представлю шеф-повара и можно я в зал вернусь, а то меня накажет госпожа Жануария? — прощебетала Соня.

— Конечно. Не волнуйся. Никто тебя не накажет. — Кивнула ей, а сама подумала, что мне пригодилась бы личная горничная.

Да и не помешал бы свой человечек в стане врага, к таковым на автомате причислила рыжую и бабку. Видимо, Мерседес родственница карги Жанны, раз та так печется о благополучии девицы. Кроме того Соня должна быть в курсе всех тонкостей жизни в замке-дворце, многое слышать и видеть.

— Что вы тут делаете? Заблудились? Вас вывести к господам? — громкие возгласы неожиданно настигли меня, заставив очнуться от дум.

— Что? Нет… вы шеф-повар? — спросила, оглядывая худощавого мужчину в белом колпаке.

— Нет.

— Проведите к нему, пожалуйста, — улыбнулась, как можно мягче, и кивнула Соне, что б бежала обратно.

— Слушаюсь, госпожа.

Через некоторое время я оказалась усажена за дубовый стол, полный и добродушный месье Жак Клузо (надо выяснить у князя, что за ерунда здесь с именами), великолепный шеф-повар, лично обслуживал меня. Сервируя стол различными пирожными, корзиночками с заварным кремом, мармеладками с марципанами, одним словом сладостями, восторженно хвалил князя Эдварда, который смог оценить и придать достойную огранку тому самородку, коим собственно и является сам месье Клузо.

— О, после этих корзиночек и вафель я готова тоже петь вам дифирамбы, месье Клузо, — уплетая за обе щеки сладкое, запивая травяным чаем, посылала в сторону шеф-повара пламенные взгляды.

— Увы, кроме вас и князя никто не ценит нашу работу, а некоторые считают, что мы зря продукты переводим.

— Какое кощунство. Это кто ж такой привередливый? — возмутилась я, отправляя в рот засахаренную вишенку. — Да вам впору своим рестораном руководить, вы же гений!

Тот краснел и млел от счастья. Вопрос, кто я, не возникал. Разведка уже доложила, что кухню посетила иностранная гостья и избранница князя, чем вызвала поистине жуткий переполох среди поварят и поваров. Те все время норовили пройти поближе к столу, поймать мой взгляд или улыбку.

— Донна Изаура, — вдруг обратился шеф-повар, комкая шапку, — можно вас попросить кое о чем?

— Валяй. Только не зови меня Изаура.

— Жак, госпожа… вы тоже зовите меня по имени. А как вас можно называть? — добродушное лицо мужчины выразило озабоченность.

— Карина, — пожала плечами, улыбаясь.

— О, какое необычное имя. Спасибо за оказанное доверие, Донна Карина.

— Без этой приставки, просто Карина.

— Не смею. Можно тогда — госпожа Карина?

— Ладно, Жак. А что у вас есть из солененького?

Жак бросил в мою сторону вопросительный взгляд, потом быстро оглянулся и прикрикнул на своих подчиненных, что нечего тут слоняться. Когда зал опустел, он принес квашеную капусту в тарелочке и поставил ее передо мною на стол. Наклонился и сказала шепотом:

— Быстренько ешьте. Никто не зайдет. Только в следующий раз, госпожа Карина, дайте какой-нибудь условный знак, чтоб я мог незаметно вам передать что-нибудь из соленого. Договорились?

Ох, кто-то слишком догадливый. Я опустила голову, кивнув. Затем бросила взгляд из-под челки на Жака.

— Я никому не скажу, госпожа Карина, мне еще жизнь дорога, да и ваше расположение потерять равноценно трагедии, не волнуйтесь.

Вдруг в коридоре что-то громыхнуло, двери распахнулись, как от сильного толчка, и в кухню быстрым шагом почти влетел Эдуард. И скажу вам, взгляд его не предвещал мне ничего хорошего. Словно с трудом дыша, он резко остановился возле стола, махнул рукой Жаку, тот поклонился и исчез.

— Что! Ты! Здесь делаешь! — прорычал мужчина, оперевшись кулаками в стол. Наблюдая за тем, как черный цвет лица меняется на красный, подняла бровь и отправила очередную порцию капусты в рот.

— Ем. Не видишь? — ответила с полным ртом.

— Это я вижу. Почему ты не в спальне? — князь потянулся к моей капусте, а я нагло отодвинула тарелочку и вообще руками прикрыла. Мое.

— А что я там забыла? — снова жую.

— Там конфеты тоже были.

— Да? Так это мне? — удивилась, доедая кисленькое. Эдуард проследил за тем, как последняя капуста исчезла с тарелки, затем осмотрелся, вздохнул и сел напротив.

— Карина, надо было к записке прикоснуться, я бы сразу прервал совещание и появился. Я хотел застать тебя еще сонной… а ты тут запасы капусты ликвидируешь. Есть совесть? — грустно спросил, и схватил вафлю.

Похрустывая, укоризненно смотрел на меня.

— Нет совести. Дома оставила. Ничего не хочешь мне рассказать? — подалась вперед, перехватывая конфетку.

— А ты… как… себя чувствуешь? — и голос вдруг такой масленый, с хрипотцой.

Ой, мамочки, а что со мною? Какое-то сильное томление настигло меня, кровь запульсировала в голове и появилось острая необходимость прикоснуться к этому красивому брюнету со взглядом порочного искусителя. Сжала до боли нижнюю губу зубами, опустила глаза на руки, судорожно сцепленные меж собой, и почти прорычала:

— Норрррмально чувствую.

— Точно? Хм, странно… — помолчал, и снова произнес уже веселым голосом, — а что ты сделала с моим шеф-поваром, что он на цыпочках перед тобою тут бегает, а? А еще с бароном Феррари… это вообще ворвался в зал Совета, поправ все запреты и традиции и дурным голосом потребовал сообщить, почему в замке шляются ужасно красивые шпионки?

— Я не виновата, рррр… — чего ж мне так плохо-то? — Слушай, а что ты делал со мною, пока я спала, а?!

Согнулась пополам, зажимая живот.

— Карина, что с тобой? Милая.

Встревожился князь не на шутку, подхватил меня на руки и поцелуем перенес снова в спальню.

— Опять… в спальню? — простонала, оказавшись на кровати.

— Лежи, я проверю… — заставил меня не двигаться, и положил руки на живот. — Дурак… черт! — зарычал внезапно мужчина, и лег рядом. — Карина, я идиот. Ночью хотел доставить тебе неземное блаженство, думая, что так смогу сильнее привязать тебя к себе. Но совсем не ожидал, что ты все забудешь. А ребенок… ты можешь его сейчас потерять… Так что лежи спокойно и дай мне поработать.

— Что? — зашипела, сбрасывая его руки с себя.

— Ты решил наверстать упущенное, сейчас?! Тебе мало было, пока я спала?!

Эдуард окаменел лицом, затем полыхнул взглядом:

— Да ты что?! Как ты могла подумать?! У нас не было с тобой ничего сегодня. Это было одностороннее удовольствие, для тебя! И я не собираюсь сейчас тебя насиловать, глупая!

— А-а-а… — закрыла я глаза, чувствуя странное тепло от его рук. — Это радует… ты хочешь сохранить ребенка?

— Да! — тихо ответил мужчина и замолчал.

Прислушалась к себе, и поняла, что тоже этого хочу. Давно мечтала о детях, да все как-то не до них было, а потом почему-то не получалось. Опять же от кого рожать-то было, от этого Ольшанского, ему не нужны были от меня дети. А других-то и не было… опять же Стас, так он уже свое дело сделал, но почему-то я чувствовала, что ребенок не его и не был бы ему нужен. За размышлениями не заметила, как боль отступила, мышцы расслабились, и я уже чуть ли не мурлычу от прикосновений князя. Тот тоже расслабился и наблюдал за мною с нежной улыбкой на устах. Перевела на него взгляд и замерла, даже дышать вдруг перестала.

— Я люблю тебя, — прошептал он, склоняясь ниже и прикасаясь губами к моим. Почти невесомо, почти как касание перышком, но меня потрясло не это, а то, что он сказал при этом. — Ты первая, кому я в этом признаюсь. Не отталкивай, милая, мою любовь.

— Знаешь, если бы ты рассказал о себе побольше, мне было бы не так трудно поверить тебе, как сейчас.

— Что ты хочешь знать? Спрашивай.

Здорово! Выкидыш отменяется, соблазнение отодвигается на дальний план, и даже вроде бы виновник всех моих последних злоключений готов вести диалог, что ж… жизнь налаживается.

Села, устроилась поудобнее, и хотела было возразить, когда мужчина устроился рядом, положив мне на грудь голову, а одной рукой нашел мою и сплел пальцы меж собой, но не стала, чувствуя странное умиротворение, словно так и должно быть.

— Так, мне надо подумать… Кстати, тебя там не потеряют?

— Где? На Совете? Ничего, подождут.

— А с бароном-то что? — вдруг вспомнила.

— Ничего. Выслан из дворца. Домой. Не стоило ему требовать твоей выдачи, как опасной шпионки, да еще и слюни при этом так пускать. — ревниво огрызнулся Эдик и чуть прикусил нежную округлость груди, на которой возлежал.

— Хм, — вздрогнула, но отпихиваться не стала. — Ладно. Забыли про барона. Так, вопросы… их знаешь ли много накопилось. С чего начать-то. В моем мире ты назывался князем Рукавишниковым, это реальное имя? Я изучала архивные сведения, был такой князь и даже не один.

— А, ты про те газеты? Мда… Удивила тогда, правда. Не ожидал, что будешь так глубоко собирать информацию обо мне.

Приподнялся, иронично улыбнулся, затем серьезно ответил:

— Я последний из представителей этого рода… земного. И было это так давно, что кое-что стало забываться. Не буду вдаваться в подробности своего взросления, это не интересно. Когда мне исполнилось тридцать лет, появился некто, предложивший вечную жизнь и неограниченную власть.

— Сколько же тебе лет? — почти с испугом спросила и посмотрела на задумчивое лицо князя. Ах, красавец, промелькнуло и исчезло.

— М-м-м… много. Это так важно? — тень недовольства пробежала по его лицу.

— Да. Погоди-ка, — я даже присела, — в конце 19 века ты проиграл в карты свое имение специально? Ты уже знал, что тебя ждет переход в другой мир?

— Да. Но эта сволочь, помещик Доронов, нанял людей и устроил мне несчастный случай. Это несколько усложнило задачу, так как обряд перехода уже был исполнен и я должен был всего — то лишь уничтожить свое тело в том мире. Но помещик спрятал останки в сундук и запер в подвале.

— Ужас. Ты так спокойно говоришь о своей смерти и том сундуке, — произнесла с дрожью в голосе и перекрестилась.

— О, ты что ли верующая? Не замечал раньше за тобой. Кстати, сколько я не уговаривал дамочек до тебя, никто не желал уничтожить тот сундук. Злились на меня, должно быть, что не оставил в этом мире, а вернул обратно.

— Еще бы им не злиться, — фыркнула, сложив руки на груди, и обвиняюще уставилась на этого бессовестного соблазнителя. — Выкрал молодыми, убил всю семью, использовал, а потом взял и вернул обратно, через три года старыми и никому не нужными.

Мужчина подскочил и начал бегать перед кроватью, сердито сопя.

— Да все по другому было! Я никого не убивал, они сами друг друга убирали. Откуда мне знать, какие мотивы были у тех людей. Но Я — НИКОГО — ИЗ СЕМЬИ ДЕВУШЕК — НЕ ТРОГАЛ!

Он остановился напротив меня, глаза горят, кулаки сжимаются и разжимаются, и едва не рычит как раненный медведь.

— Э-э-э, а кто тогда? — выдохнула я с трепетом в душе, ибо таким его еще не видела.

— Не знаю. Может это рук того, кто меня в это мир затащил.

— Да? А что за кольцо было в сундуке?

— Кольцо? — переспросил и стал успокаиваться. В руках мужчины вдруг появился бокал вина, он выпил его залпом и снова растворил в воздухе. — Подарочек от колдуна. Велел не снимать, никогда. Что б, значит, переход был завершен и сила при мне осталась.

— Что за колдун?

— Пока не могу сказать. Эти знания для тебя опасны. — Упрямо мотнул головой и присел рядом. — А девушки нужны были, чтобы сундук открыли и силы мои питали. Если со вторым они успешно справлялись, то вот с первым — отказывались наотрез, требуя взамен навеки рядом находиться и властвовать в этом мире наравне со мною.

— А-а-а, — глубокомысленно протянула, чувствуя странного червячка, вгрызающегося ревностью в сердечко. — Так вот чего баба Матрена так впихивала мне дом-то, значит, чтоб обозленная на мужиков женщина тебе по кумполу надавала. — И рассмеялась.

Эдик помрачнел.

— Эта Матрена, чтоб… та еще стерва оказалась. У меня на нее даже не вста… в общем, не получалось с ней ничего. И силы так себе подпитывала, одни нервы только вымотала.

Не удержалась, заливисто зашлась смехом, и не успокоилась, пока меня не схватили в крепкие объятия и не зашипели в лицо:

— Я тебя сейчас зацелую до смерти, если не прекратишь ржать, как лошадь!

— Все-все… прекратила, хи-хи, — но поцелуя избежать не удалось. Еле отпихнула от себя князя, и то, только потому, что он не стал дальше настаивать.

Отодвинулся, посмотрел на меня сердито, и замолчал.

— Эдик, ну, не злись, а? — примирительно прикоснулась к напряженной спине, заставив мужчину вздрогнуть. — Ну, миленький… а какой цвет ты любишь? И какое блюдо у тебя самое любимое?

— Что? — он даже обернулся, чтоб убедиться, не ослышался ли.

А я что, сижу, мило улыбаюсь и жду ответа.

— Хм, слушай, а тебе платье не мешает?

— Ты опять?! — подняла брови.

— Ладно, спросить уже нельзя. Черный и красный, а люблю я блины и жареную картошку. Ну, может еще мясо, в любом виде.

Князь пробрался ко мне поближе, уже коварно улыбаясь и не спуская вожделеющих глаз с моей груди.

— Эй, я не кусок стейка! — воскликнула, прикрывая декольте руками. — И потом, я еще с вопросами не закончила!

Эдуард медленно развел мои руки в сторону и начал целовать открытую часть груди, слегка прикусывая.

— Хм, а это обязательно делать? — возмутилась я, пытаясь оттолкнуть мужчину.

— Да, лежи смирно и не мешай.

— А как же ответы на мои вопросы.

— Не будь занудой. Мне компенсация полагается за терпеливые ответы и потом, — опять отвел руки в стороны и зубами оттянул край декольте, — фы на меня пфофо флияеф…

— Чего? — с интересом изучая макушку мужчины, переспросила со смешком.

— Тьфу, — выплюнул оторвавшийся кусочек ткани, — я говорю, ты на меня плохо влияешь, в твоем присутствии перестаю соображать и появляется просто навязчивое желание заняться кое-чем поинтереснее, чем разговоры.

Невольно загордилась собой, надо же, какая я коварная искусительница.

— А скажи, кто такая Милена?

Он откатился, сел, сердито сопя и глядя на меня так, что совесть должна была появиться. Не дождался. Совесть взяла отпуск. Долговременный.

— Кем была для тебя эта Милена? И в этом мире, или там… в другой жизни? И это она называла тебя «серый князь»?

— Та-а-ак, значит тут мы помним, а то, что было сегодня, не помним?! — прорычал Эдуард сердито.

— Блин! Да успокойся, подумаешь, приласкал он женщину, так что ж, она теперь должна тебе дифирамбы петь?! — ох, лучше б промолчала… мамочки…

Князь поднялся, вроде как даже в плечах шире стал, лицо подернулось дымкой, темной, а руки потянулись к моему телу… ой, нет, к горлу. Я взвизгнула и перекатилась на другую сторону кровати. Князь промахнулся. Выпрямился и целенаправленно двинулся в обход кровати в мою сторону.

— Эй, ты чего?! Прекрати, ты пугаешь меня. — заверещала, и бросилась в сторону двери, нет, не успею, забежала за диван, а князь уже в спину дышит, метнулась в сторону ванны, успела вбежать и дверь захлопнуть, да еще на защелку закрыть.

И вот стою, прислонившись к двери ухом, и пытаясь что-нибудь расслышать. Тишина. Странно… наклонилась к замочной скважине, посмотреть, там он еще или нет, и тут услышала позади сдержанное покашливание.

— Знаешь, а вот в такой позе ты мне даже больше нравишься, — горячо прошипел Эдуард, разворачивая к себе лицом.

— Ой, — пискнула я, едва сильные руки прижались к моим ягодицам и подняли повыше.

Я невольно обхватила мужской торс ногами, а руками уперлась в грудь.

— Да, определенно нравишьссссся, — опасный блеск в глазах и хищная улыбка преобразили лицо князя, заставив мой организм плавиться и гореть в огне желания.

— А, как насчет разговора… — неуверенно спросила и замолчала.

— К черту разговоры, к черту все. Я хочу тебя. И ждать больше не намерен.

Все. Сейчас я огребу по полной. Мужчина одним пинком снес дверь, пронес меня к кровати, а укладывал уже без платья, обнаженную. И понимание, что, и правда, время разговоров вышло, шибануло меня не хуже электрического разряда.

— А как же ребенок? — как-то вяло поинтересовалась, подставляя грудь под страстные поцелуи.

— Не бойся, я буду нежным.

Закрыла глаза, чувствуя, что его пальцы почти обжигают кожу, а влажный язык оставляет шипящую дорожку, простонала что-то неразборчивое. Эд наклонился надо мною, поймав мои губы своими. И ласковый шепот, подбадривающий и одобряющий, позволил мне пройтись руками по его литым мышцам на груди, вдоль плеч, спуститься к талии и застрять на бедрах. Поцелуи спустились снова на грудь, затем ощутила легкое покусывание в области живота, все ниже… ниже. Когда его лицо оказалось в опасной близости от интимного места, я открыла глаза и посмотрела вниз. Мои ноги были широко разведены в стороны, ничего не скрывая, и взгляд мужчины казался настолько плотоядным, что в душе что-то екнуло, трепыхнулось, и я чисто рефлекторно резко дернулась, сводя ноги вместе. Эд поднял голову, испугав каким-то волчьим взглядом, словно меня сейчас заживо проглотит.

Ой, а что-то мне так секса расхотелось… как бы мне это ему сказать. Опять же за ребенка страшно, вон как князь завелся. Мужчина приподнялся на руках, расположившись меж моих онемевших ног, и, продолжая гипнотизировать взглядом, прикусил один сосок. Взрыв эмоций стали для меня сюрпризом. Неужели моя грудь может быть настолько чувствительной?

Князь повел носом и улыбнулся так, что я задрожала.

— Ты уже готова… готова принять меня, — страстный шепот полоснул по нервам как бритва.

— А, может в другой раз, — проблеяла я, протянула руку и схватила мужчину за его естество. У меня были самые благие намерения, задержать и не дать проникнуть, но я никак не ожидала, что Эд застонет, прикусив до крови губы, дернется и зарычит.

— Не могу больше… пусти меня… прошу.

Глаза в глаза, губы к губам, и биение сердец почти в унисон, и я медленно отпускаю руку, напряженно следя за его мимикой на лице. Вижу некую радость, словно жаждающему путнику дали воды напиться, и медленное, такое сладостное проникновение, почти на грани наслаждения, затем еще и еще… Кричали мы тоже одновременно, как и затихли, тяжело дыша и смотря удивленными глазами в полотно балдахина. Я боялась шевельнуться и почувствовать боль, но ее не было, как и сожаления или разочарования.

Потом меня бережно обняли, прижали к потному мужскому телу, зарылись носом в шею, и крепко-крепко сжали, произнося хрипло в ушко: «Теперь ты моя навсегда, спасибо, что не оттолкнула. Любимая».

Хотелось что-нибудь этакое ввернуть, мол, всегда пожалуйста, обращайтесь, да язык прилип к небу, ибо я тоже никогда и ни с кем такого не чувствовала. Полный аут! Самое страшное, что мне же теперь именно такого колоссального ощущения настоящего оргазма будет не хватать с другими мужчинами. Какие другие, глупая? Такой экземпляр тебе в любви признался, ребенка тоже признает, подарил неземное блаженство, а ты еще копаешься… свинка ты! Я мурлыкнула, проведя коготками по спине своего самца, и дунула ему в ушко. Эдуард открыл глаза, пристально всматриваясь в мои. Затем хмыкнул и сказал: «Поспи, котенок». Опять?! Сон накрыл меня мохнатой лапой.

Странно, что мне вообще ничего не снилось. И когда открыла глаза, первое желание было посетить место не столь отдаленное и уединенное, а второе — разобраться с привычкой Эда меня усыплять каждый раз, как ему нужно отлучиться. Пока умывалась и приводила себя в порядок, удивлялась, с чего вдруг прицепилось новое сокращенное имечко для князя. Сначала был Эдуард, потом Эдик, а теперь уже Эд. Интересно, а если я к нему так обращусь, не прибьет?

Вернувшись в спальню, стала искать одежду, которой почему-то нигде не наблюдалось. Странно, это я в сорочке должна щеголять что ли? Нет, ну я современных взглядов, конечно, но для своего мира. Еще раз осмотрела диван, кровать, кресла, и даже нашла дверцы встроенного шкафа, вещи были только мужские. И вот тогда я поняла, что нахожусь в спальне князя, и мне не выделяли личные покои, а еще что я под домашним арестом… арестом? Сдурели! Прошла к двери, открыла и выглянула в коридор. Бабки не было, но стояли два охранника. Это еще зачем? Заметили меня и вытянулись по струночке.

— Любезные, — позвала их, мило улыбнувшись.

Те не шелохнулись, только глаза вытаращили.

— Слышите меня? Эй, болезные, — что ж, сами напросились.

Вышла в полупрозрачной сорочке и подошла к одному из охранников, встала напротив скрестив руки на груди, чтоб видом груди не смущать. Так этот смельчак глаза ниже опустил, да там и застрял, вмиг налился багровым румянцем и вдруг закрыл собственно глаза.

— Послушай, позови князя, — обратилась снова к мужчине, похлопав его по плечу.

Должна отметить, что эти охранники были выше меня на две головы, вот и приходилось задирать голову. Поджав губы от недовольства, что на меня не смотрят и вроде как не слышат, повернулась ко второму, и успела заметить, с каким нездоровым интересом он рассматривал мою часть тела ниже пояснице.

— Тогда позовите горничную… мою, Софью.

Да что же такое?! Они оба застыли каменным изваянием с закрытыми глазами.

— Какого черта вы тут вообще стоите?! — закричала я возмущенно.

— Ну, что ты раскричалась, Ферюзе… кхе-кхе, — закашлялась от смеха карга Жанна, и затолкала меня обратно в спальню.

И гаденько так подхихикивая, протанцевала к камину. Затем хлопнула себя по бедру, рассмеялась как старая карга. Хотя почему как?

— Все-таки получилось, да? — ехидна такая!

— И без вашего участия, заметьте! — подняла указательный палец, ответила я. — Где моя одежда?

Бабка поджала губы, затем осмотрела меня с ног до головы, удивленно приподняла густые брови, и выпалила:

— Да что же ты, бесстыдница, в таком виде честную охрану смущала? Вот уж я князюшке-то доложу!

— Давай. Беги скорее, — огрызнулась, сердито отворачиваясь от нее. — Может он тогда соизволит мне гардероб справить.

— Так он есть… гардероб-то! — воскликнула бабка. — Только не в этой спальне. А в твоих покоях, только свет мой ясный, голубь сизокрылый, князь наш великий…

Повернулась к ней с интересом во взоре, мол, сколько же еще эпитетов она произнесет хвалебных в адрес Эда. Жанна запнулась на десятом по счету и посмотрела прямо перед собой, пожевала слова и протяжно вздохнула.

— И это все? — хмыкнула я недоверчиво.

— Что все? — очнулась карга и посмотрела на меня несчастными глазами.

— Жанна, ты меня пугаешь… вспоминай, гардероб, мои покои, князь… где мои комнаты? И что про князя ты хотела сказать?

— Вот почему некоторым все, а другим ничего? — зашипела та вдруг, свирепо глядя на меня.

— А что именно все? — решила уточнить.

— И собственные покои из трех комнат, и новый гардероб на год вперед, и куча драгоценностей, и собственный выезд с четверкой лучших коней, — бабка старательно загибала пальцы на руке, не переставая злобно скалиться, — и… и… даже всю спальню в цветах и сладостях… и…

— Где? — подскочила с дивана, куда уже почти рухнула от удивления.

— Там, — махнула Жанна рукой в сторону двери, — не сбивай, курица.

— Сама ты не умывалась… что дальше?! — мне же интересно.

Та сверкнула глазами и с еще большим пылом затараторила:

— И беседку, увитую розами, и три горничные в услужение, и собственного крауфтфайленда, и даже титул ей дал, и… и… забыла, — закрыла глаза, дико вращая белками под веками.

Я затаила дыхание, не зная, что и думать. Интересно, а кто такой крауфтфайленд? Жанна открыла глаза, выдохнула и протяжно, с восторгом на сморщенном лице протянула:

— А самое ужасное, что из-за одного раза… одного!.. княгиней собирается сделать. Есть справедливость? — воздела карга скрюченные руки к потолку, словно призывая небо на мою голову и завалилась на кресло с лицом трагика.

— Нет справедливости, — подтвердила я, подойдя к бабуле. — Что, все еще любишь Кощея?

От моего сочувствия бабку затрясло, затем забило в странных конвульсиях, сквозь которые я расслышала горестные рыдания.

— Да-а-а… а еще Мерси жалка-а-а… хоть и дура, но родная-я-я-я кровину-у-ушка-а-а…

Покачала головой, затем прошла по спальне, заложив руки за спину, размышляя. Неужели князь и, правда, решил на мне жениться? А ведь не было предложения-то. Но даже если и было бы, одобрила б интересно Тигрея это союз? Скорее всего нет. Чует моя средняя пятка, что князь ей самой нужен. Опять же с чего такие мысли, не знаю. Первым делом надо каргу успокоить, добраться до своих покоев, одеться, а потом найти князя и все ему высказать относительно того, что запер в своей спальне без еды, питья и конфет беременную попаданку.

— Бабулечка Ягулечка, Жанночка-Агузарочка, а давай дружить, а? — ласково обратилась к старой женщи… карге.

Та дернулась было, затем села ровно и злобно зыркнула на меня.

— Нет, ну, правда. Я тебе помогаю вернуть дворника твоего, а ты не впихиваешь в мои колеса палки. Идет?

— Э-э-э… зачем палки? Какие колеса? А как вернуть-то? — и тень надежды с примесью страха и недоверия отразились на ее лице.

— В смысле, не гнобишь меня, не занимаешь позиции политического врага и не называешь Ферюзе.

Та открыла рот, чуть улыбнувшись ехидно.

— И никаких там куриц, девок, срамниц, и всяких подобных терминов. Усекла? — встала я в позу базарной бабки, руки в боки, нога одна вперед, и подбородок повыше.

Та оценила, прищурилась и вдруг произнесла с удивлением:

— А ведь и правда барыня. Нет, княгиня. А что надось делать-то? Кощейка — мужик привередливый, тока хвост-то я отращивать не стану.

— И не надо. Ты, Жанна, когда у косметолога была последний раз? А в парикмахерскую вообще ходила? Посмотри на свои когти, мрак, — настала моя очередь пристыдить бедолагу. Ну, ты попала, старая. Вот уж я душу отведу, проводя с тобой метаморфозы.

— Да твой Кощейка еще локти будет грызть, не свои, а статуи, что такую женщину упустил. Погоди. Еще члены Совета за тобой побегают… У-у-ух, устроим мы с тобой им тут революцию тестостерона!

Бабка рот открыла от удивления. Затем схватила меня за руку и потащила из спальни в коридор. Пробегая мимо охранников, карга показала им кулак поочередно, отчего те снова глаза закрыли и слились с цветом стен.

 

Глава 15

Следующие полчаса меня знакомили с новыми покоями, утопающими в очередном разноцветье и корзиночках со сладким, и жаль, что это было без князя. На вопрос, где он сейчас, Жанна отмахнулась и фыркнула, что ироды проклятые замучили несчастного. Совет и все придворные, как с цепи сорвались, завалили делами светлого князя, не дают ему вырваться.

Недоверчиво хмыкнула, ибо какой он светлый, скорее уж темный, да и не князю, думаю, сейчас не сладко приходится, а как раз наоборот. Но вслух возражать не стала, так как примчались еще и горничные в количестве трех экземпляров, все такие смазливые и шустренькие. Быстро одели меня в золотистое парчовое платье, убрали волосы под сеточку с жемчуженками, помогли застегнуть на шее колье из бриллиантов. Затем карга их вытурила и усадила меня на диван, и сама рядом уместилась.

— Ну, какой план действий? — сверкнула она глазками и улыбнулась. Тьфу, пусть лучше хмурится, чем так лыбится. Ей бы еще к стоматологу.

— А есть у вас зубные врачи?

— Ну, есть один эскулап. Гад только.

— В смысле?

— Да фамилия у него змеиная — Г. Орыныч. А уж зубья-то драть, ох, любитель!

— Ясно. Будем думать.

В конце концов, можно и князя на это дело настропалить, пусть челюсть бабке новую намагичит.

— А что ты, рыбонька, говорила про косме… тулога?

Не дали мне с ней объясниться. Точнее князь явился пред мои светлые очи, весь мрачный и хмурый. Хлопнул дверью, подошел к нам ближе и поднял бровь на бабку.

— Жануария, я что тебе велел сделать?

— Что? Шо? — выдохнули мы с нею одновременно.

— Не шокай! — это грозное бабке. — Ты уже проснулась, милая. Жаль, что я опять не успел. Как тебе твои апартаменты? — это мне.

— Косатик мой ненаглядный, — заквохтала Жанна, с трудом поднявшись и разогнувшись. — Так я же привела твою зазнобу, куда велено было…

— В чем ты ее по коридору вела?! — лицом потемнел в сторону карги. Посветлел, и уже мне: — А платья понравились, а драгоценности? Если нет, только скажи. Проголодалась?

— Орел ты наш сизокрылый, так одетую вела-то, — неуверенно промямлила старая женщина.

— Одетую?! Тогда почему в памяти охраны такие фривольные картинки мелькают и фантазии одна другой хуже?!

Я посмотрела на бабку. Та схватилась за сердце.

— Милая, а что велеть с кухни принести? — не обратил князь внимания на мучения старушки.

— Ну, долго ты тут еще будешь комедию ломать?! — опять рявкнул на бабку.

Так, мне это надоело! Вообще слово вставить не дают.

— Эдик, хорош на каргу орать. Пожилых уважать надо, а не до сердечного приступа доводить.

И вот после этих слов эти двое ненормальных та-а-ак на меня посмотрели, что я даже поежилась и прижалась спиной к подушкам на диване.

— А что я такого сказала? — возмутилась, чтобы придать себе уверенности.

Князь вздохнул, сел рядом, обнял меня и поцеловал в плечо. Посмотрел на притихшую Жанну, и сказал устало:

— Вели ужин подать в эти покои. И капусты пусть принесут кислой, — потом подумала и еще добавил. — Нет, не капусты, селедки моченой и эльфийского вина.

Я хотела было уточнить, не ослышалась ли, как Эд меня опередил:

— Жанна, что ты топчешься?

Та и правда не решалась уйти, поглядывая на меня едва ли не преданными глазами.

— А-а-а, — сообразила я, — Эдуард, скажи, а ты вообще всемогущий маг?

Князь прищурился с подозрением во взгляде. Мол, с чего это такая лесть в моем голосе.

— Допустим.

Я ласково улыбнулась ему и потянулась к его губам. Он не стал отстраняться, только на поцелуй не ответил, все также изучающе глядя на меня.

— Уверена, что тебе не составило бы труда что-то изменить в человеке, верно?

— Хм, все может быть, — неопределенный ответ меня не устроил.

— Послушай, вот к примеру, — откинулась я на спинку дивана, — возьми Жанну.

— Зачем мне ее брать?

Бросила на него взгляд, говорящий: «хорош тупить».

— В переносном значении. Что ты мог бы в ней изменить, если бы захотел?

— Ну, — хитро усмехнулся, посмотрел внимательно на замершую, как статуя, бабку, тихо шепнул в мою сторону, — если честно. То многое изменил бы, вот, например, это ужасный длинный и крючкообразный нос. Такие уже давно не в моде.

Все так же хитро улыбаясь, вскинул руку и словно водя кисточкой, стал ею малевать, приговаривая:

— Допустим, пусть будет нос чуть курносенький, ага, а вот глаза позеленее, и рот полнее, а лицо поокруглее…

Увлеченно меняя на карге внешность, превращая слова в реальность, не заметил, как я поднялась и подошла поближе к ней, чтобы ничего не пропустить.

— А вот эту бородавку? Ага… а эти морщины, ну, можешь сделать ее помоложе лет… — прикинула так, чтобы не очень-то губу раскатывала карга, — лет на двадцать. Ух… ё-мое! А волосы, сейчас они такие спутанные, пакли седые, а сделай каштановые и с косой, ага! Супер! А фигуру слабо изменить?

— И вовсе не слабо. Тут немного убрать, а здесь добавить, кожу омолодить.

Князь тоже поднялся и стал нарезать круги возле Жанны, та только испуганно глазами хлопала и боялась пошевелиться.

— Что еще? — казалось князь был недоволен собой.

— Да ты просто гений, нет, художник! Надо же, не подозревала у тебя такие таланты, — восхищенно проговорила я, скрывая довольную улыбку. — А зубы… можешь ей сделать белые, ровные и целые?

— Это сложнее. Она же не откроет рот.

Жанна тут же открыла рот как можно шире и повернулась к князю. Тот отскочил, испуганно глядя на нее, и замахал руками перед носом.

— Фу, Жанна… ты что такое ела? От тебя несет… пахнет…

— Неужели не сможешь? — протянула я разочаровано.

Щелчок пальцами, и Жанна приобрела голливудскую улыбку в тридцать два белоснежных зуба.

Я отошла немного в сторону и оценила труды князя. Ох, интересная же дамочка получилась лет под пятьдесят, стройная с нужными округлостями и впадинами, шикарная шевелюра с косой, смазливое личико и… чего-то не хватает.

— Жанна, у тебя есть приличное платье? — поняла я недостающего элемента.

— Д-да… а можно мне посмотреть в зеркало? — прохрипела карга, ох, теперь это вряд ли… Жанна и только по имени.

— Пойдем, Жанна, мне тоже интересно, — схватила ее за руку и потащила к настенным зеркалам.

Не передать словами то, с каким выражением на измененном лице взирала на себя бывшая старая карга, как наворачивались слезы и текли по розовым щечкам, как бережно ощупывали пальчики себя любимую. Потом она развернулась, уже рыдая, и бросилась на меня с объятиями, словами благодарности и счастливой улыбкой. Когда немного успокоилась, Жанна попыталась то же самое проделать и с сиятельным князем, но тот только грозно нахмурился и остудил пыл помолодевшей карге.

— Жанна, — грозно рыкнул он, — а теперь слушай меня внимательно и запоминай. Если ты когда-нибудь косо посмотришь, или что-то неприятное и злое произнесешь в адрес Карины, или подставишь ее как-то, и не дай тебе Боги обидишь ее словом или делом, пеняй на себя. Никогда больше не станешь такой, как сейчас, и отлучу основательно не только от двора, но и всего государства. Поняла?!

Женщина бросилась ему в ноги и срывающимся голосом клятвенно пообещала исполнить наказ князя.

— Встань и принеси присягу будущей княгине Изауре, и отныне только так, и никак иначе не станет звать ее. Я жду.

Та выполнила требование, принеся торжественную клятву, и убежала исполнять приказ князя об ужине.

Эдуард подошел ко мне, взял за руку и прикоснулся к кончикам пальцев губами. Электрические разряды тут же пронеслись от них по руке. Мне стало жарко. Вспыхнула, вспомнив, что мы недавно в постели вытворяли.

— Ты смущена? Как неожиданно, — усмехнулся мужчина, и мягко притянул меня к себе. — А ты стратег, любимая, надо же, за считанные минуты обработала такую вредную старуху и еще придумала, как перевести ее в категорию преданного человека.

— Без твоей помощи это вряд ли получилось бы, — пожала плечами, не желая принимать такую похвалу.

— А кто такой крауфтфайленд, и в этом мире правда существуют эльфы?

— Эльфы? — засмеялся князь, и поманил за собой в другую комнату, где обнаружилась столовая с роскошной мебелью и большим столом на восемь персон.

— Эльфы-эльфы, — повторила я, осматривая золотистую обивку с набивным рисунком. — Тролли, оборотни, вурдалаки, огры, орки… и всякая другая нечисть.

— Ты, дорогая, фэнтези начиталась, не иначе, — услышала смех князя и удивленно посмотрела на него.

— Но ты же сам сказал, чтоб принесли эльфийское вино?!

— Так это всего лишь название, никто и не знает, что оно означает. Это моя прихоть, всего лишь, — пожал он плечами, снова ловя мою руку.

— Так, понятно. У меня снова куча вопросов к тебе.

— Обсудим за ужином? Я очень проголодался, — посмотрел на меня взглядом искусителя, заставив засомневаться в смысле слова «голод».

Вскоре слугами был сервирован стол и так же быстро уставлен блюдами, от взгляда на которые потекли слюнки, а в животе заурчало. Сидя напротив князя, любовалась его мужественным лицом, не позволяя тому заметить мой интерес.

— Почему Изаура? Тебе так сериал понравился? — с лукавой улыбкой, спросила, после того, как отпила морсика. Вина мне так и не дали попробовать, зачем спрашивается нужно было его приносить.

— Занятный был сериальчик, — рассмеялся насытившийся мужчина, откладывая салфетку в сторону.

— Признайся, что назвал так из вредности, — не отставала я.

— Ну-у-у… признаюсь. Ты меня еще хуже называешь, Эдик… что это вообще за сокращение такое?

— А как тебе Эд?

Посмаковал, произнеся короткое имя вслух, и кивнул.

— Пойдет, но только наедине. Это слишком интимно звучит.

— Ха. А что насчет крауфтфайленда, кто это?

Эд поднялся, прошел к моему месту и наклонился, прижавшись губами к моей шее.

— Это… мой подарок тебе, любимая. Пойдем. — Он подал мне руку, поднимая с места. — Я покажу его тебе.

Заинтриговал. Поцеловал и перенес в конюшню.

— Это лошадь? — спросила удивленно озираясь.

— Нет, — улыбнулся Эд, и потянул меня в один из загонов.

На соломе лежал маленький… хм, динозавр? Я внимательно изучала странное существо, обратив внимание на четыре мощные лапки с наростами-когтями, длинный хвостик, большую голову с огромными красивыми глазами, хищным оскалом и небольшими крылышками, выглядывающими из — за спины.

— Ты подарил мне динозавра?

— Это редкий вид, поверь мне. Ее сородичи обитают высоко в горах. Но это не динозавр и не дракон. Когда она вырастит, то станет похожа на мощную лошадь в броне с крыльями и острыми зубами. Они разумны.

— Это девочка? — восторженно охнула, когда малышка поднялась и проковыляла к заборчику загона.

— Да. Посмотри ей в глаза и мысленно дай ей имя, и ты станешь ее боной, старшей подругой, она будет слушать только тебя.

Сделала, как было сказано, посмотрела ей в глаза и позвала мысленно: «Девочка моя, я назову тебя… Рута».

Малышка моргнула сначала верхними горизонтальными веками, а потом вдруг вторыми вертикальными. Я вздрогнула, когда услышала в ответ: «Голод… есть… хочу».

— Она говорит со мною. Это нормально?

Эд обнял меня, притянув спиной к себе, прижал покрепче и тихо ответил:

— Вполне возможно. Эта девочка станет твоей лучшей охраной, если вдруг меня не окажется рядом. Мы создавали их вместе.

— Три Демиурга видать слишком перепили в момент создания столь странного существа, но она мне нравится… определенно нравится.

— Покорми ее.

И показал на гроздья винограда с яблоками, развешанными по стене. Собрала фрукты и вошла в загон. Едва протянула яблоки, малышка тут же взяла их мягкими губами и с урчанием схрумкала лакомство.

— Кто ее кормит?

— Теперь будешь кормить только ты и доверенное лицо. Есть у тебя мысли, кому бы ты доверила кормление твоей подруги?

Не задумываясь, ответила:

— Во дворце есть служанка Софья, я бы хотела, чтобы она стала моей горничной, и той, кто будет присматривать за Рутой.

Эд хмыкнул.

— Красивое имя ты ей дала. Когда успела с этой Соней познакомиться?

— Сегодня, — пожала плечами. — Она мне помогла найти столовую, и была очень мила.

— Мила? Мне уже стоит беспокоиться?

Я посмотрела на мужчину, расслышав в голосе знакомые нотки ревности. Однако прерывать кормление Руты не стала.

— Ты… как бы это сказать… что за намеки, а?

— Я не… забудь. Знаю о ком ты. Помнится, Мерседес не взлюбила ее, — тихо сказал Эд, подавая мне плед.

Я укрыла Руту пледом, когда та свернулась калачиком на соломе и, позевывая, стала клевать носом. От сытости малышку начало клонить в сон.

— Пойдем, позже расскажу, как ухаживать и чем кормить Руту.

Снова поцелуй, и мы в той же спальне, мужской.

— А зачем ты все время меня целуешь, когда хочешь переместиться куда-нибудь? — со смешком поинтересовалась у князя.

— А так приятнее. И гораздо быстрее, — ухмыльнулся самодовольно Эд, выпуская меня из объятий.

— И Руту ты мне подарил тоже не просто так. Верно?

— Почему ты так решила? — он увильнул от ответа, затем прошел в ванную, на ходу снимая с себя одежду.

Я даже залюбовалась игрой мышц на спине… ах, и ниже… такой вид.

— Гм… — прочистила горло, и заставила себя остаться на месте, вместо того, чтобы ринуться за князем следом. Может ему уединиться надо? Затем громко прокричала, чтоб он услышал: — Подозреваю, что ты пытаешься еще больше привязать меня к этому миру. Скажешь, что я не права?

А в ответ тишина. Пожала плечами и уселась на диван. Раздеться сама вряд ли смогу, застежки-то на спине. Да и выспалась я, если честно.

— Эд, — снова голос повысила, откинув голову на диван и закрыв глаза, — так что там насчет горничной?

— Все что пожелаешь.

Открыла глаза и покраснела. Обнаженный, со стекающими капельками воды по рельефному торсу, мокрыми волосами и в одном набедренном полотенце. Мммечта…

Сглотнула, ощущая себя странно возбужденной.

— Рина, ты в порядке? — спросил он с участием, пряча в глазах довольный блеск.

— Д-да.

Мысли покинули меня, вместе со здравым смыслом. Особенно когда этот шикарный образчик мужественности выдернул меня с насиженного места, повернул к себе спиной, и ткань платья затрещала под его руками. Миг и я стою в одной сорочке, с освобожденными волосами. А потом уже не стою, а нахожусь на руках и двигаюсь в сторону ванны.

— Тебе нужно освежиться. Запах Руты способен сбить с ног.

— Да? — выдохнула я вопросительно или утвердительно.

— Что да? — решил уточнить Эд, ставя меня под струи душа уже без сорочки.

— Все да.

— Многообещающе, но не дальновидно. Однако я согласен.

Меня мылили, пенили, смывали и ласкали, плавили под потоками воды, зацеловали до дрожи в коленях. А потом закутали в большое махровое полотенце и унесли на кровать. Укутали в два одеяла, вытерли волосы, высушили магией, и сказали чуть хриплым, проникновенным голосом:

— Утром, Рина, ты повторишь свое да. Другого ответа я не приму. Спи.

И пришел вдруг сон, в котором я видела маму, бросающую цветы на чью-то могилу (мою?), и видела рядом стоящую бабу Настю и Мальчика, а еще мне снился какой-то странный мужик в узбекском халате с чалмой на голове с длинными усами ниже плеч. Он смотрел на меня, не произнося ни слова, накручивая на указательный палец синий ус. Вот в его взгляде появился интерес, когда я мысленно показала ему язык, затем он поманил меня пальцем. Вот еще, подумалось мне, будут тут всякие пальцами в меня тыкать. Фыркнула странному дядьке. Тот наклонил голову, хитро щурясь. Затем полыхнуло в его взгляде что-то такое, похожее на обещание. Обещание чего? Мужик облизнул губы и послал мне воздушный поцелуй ручкой. Бе-е-е, скривилась я, чем видимо его задела. Он рассердился и стукнул себя в грудь кулаком, затем сделал характерный жест телом, выпятив на миг свою мужскую удаль и так несколько раз. Что?! Ты это мне? И меня собрался…? Просыпаясь от внезапно испытанной злости, напоследок показала мужичку в чалме неприличный жест из среднего пальца.

 

Глава 16

Проснулась от ощущения чужих рук на моей груди, делающих массаж молочных желез. Приоткрыла глаза и увидела склоненную голову князя, вперившего обожающий взгляд собственно в объект массажа.

— Помацай еще спинку, ты почти профи, — простонала я, резко разворачиваясь спиной кверху.

Мужчина замер, запыхтел обиженно.

— Потренируешься еще маленько, — фыркнула иронично, — и можно сертификат массажиста получать.

Шлепок по пятой точке был довольно ощутим, как и жаркий шепот в ушко:

— Какая ты разговорчивая с утра. Может ты мне сделаешь массаж?

— Не-е-ет, — протянула я лениво, закрывая глаза. — Я сон хочу досмотреть. Там такой мужик странный делает мне неприличные предложения. Надо же выяснить, кто такой.

Меня вдруг развернули, и яростное шипение заставило распахнуть глаза.

— Какой мужжжииик!! Какие еще предложения?! Рррррр…

— Э-э-э… ты ревнуешь? — невинно поинтересовалась, любуясь потемневшим князем от еле сдерживаемой ярости. — Правда-правда?

— Нормально все объясни… — вздохнул и рухнул рядом, — что тебе еще снилось?

Приподнялась на локте, прикрываясь простыней, все-таки не девочка уже, чтобы выставлять на показ при утреннем свете свое тело.

— Мама, Мальчик и баба Настя навещали… заметь, мою могилу, нормально, да? — горечь в голосе не ускользнула от внимания Эда, он тут же сжал мою руку.

— А что за мужик? — уже спокойнее напомнил князь.

— Знаешь, — задумалась, — я похоже догадалась, кто это… у него еще усы такие синие. Наводит на мысль, верно?

— Как он обошел защиту? — и такой взгляд жуткий при этом был у князя, что я даже поежилась.

— Кто… это же Синеус, верно? Вот почему его так называют?

— Да. Похоже, что он. Опиши подробно его действия.

Со смешком рассказала и даже про свой жест не забыла упомянуть. Мужчина какое-то время ошарашено на меня взирал, потом взорвался смехом, упав на кровать.

— Все. Синеус теперь там в ауте. Он же обладает чарами очарования, да такого уровня, что ему даже во сне не могут сопротивляться. А ты его послала, да еще и та-а-ак… — отсмеявшись, Эд схватил меня в охапку и стал пылко зацеловывать. — Ты страшная женщина! Просто кошмар для мага.

— Эй, я симпатичная! — ударила его кулачком по груди.

Сжав колотящие его руки на мужской груди, он с чувством произнес:

— Да. Ты очень симпатичная, коварная, страстная, необузданная, умная… моя женщина! Но при всем этом ты кошмар для мага. На тебя не действуют чары. Никакие!

— Хм, — сомнение выплеснулось вместе с ухмылкой, — так это же хорошо… или нет?

— С одной стороны замечательно, но вот с другой. Я то думаю, почему никак не могу зачаровать тебя? Максимум, это наслать чары сна. И все.

— Та-а-ак, это когда же ты пытался меня зачаровать?

— Да постоянно, а ты мне все карты спутала.

— И зачем тебе нужно было пытаться?

— За надом. Влюбился в тебя как мальчишка.

— Это когда?

— Еще тогда, когда ты только в бывшей усадьбе моей появилась и притащила этого приблудного Стаса.

Я промолчала, не желая прерывать его признания, которые вдруг хлынули из него лавиной.

— Когда ты предложила ему на брудершафт выпить, то я с трудом удержался, чтобы не разнести в доме все. А еще твои откровения, что у тебя был уже мужчина, — взгляд князя снова налился свинцом, — честно говоря, тогда я очень желал увидеть и прикончить того счастливца.

— А кстати, — вдруг встрепенулась я, коли заговорили о Гаде.

Эд рыкнул, закрыв мне рот поцелуем. Затем отстранился и глядя в мои широко открытые глаза, прошипел:

— Никогда не говори со мною об этом человеке. Я не ручаюсь за себя.

— Знаешь, — чуть отстранилась, с сомнением изучая ревнивца, — твоя ревность меня начинает пугать. Это почти болезнь, не находишь? Я же повода не даю… чего ты заводишься?

— Это сильнее меня, — выдохнул мужчина, положив голову на обнаженную грудь — мою, — не могу с собой справиться, стоит только представить тебя в объятиях другого. Ты — моя, и я никогда тебя не отпущу и не стану делить с кем-то. Запомни.

— Так, стоп. Погоди-ка, — меня вдруг осенила. — Ты как-то сказал, что-то про привязку к другому миру. Ты уничтожил дом и команду Стаса вместе с ним, устроил личную жизнь моей матери, и даже о Мальчике позаботился, чтобы лишить меня этой самой привязки?

Эд молчал, еще теснее прижавшись щекой к мягким округлостям.

— Значит, я права. Так, и Ольшанского ты тоже не просто так приволок, верно? Это не была случайность!

— Я не был уверен в том, что твои чувства к нему прошли. Уничтожив его в том мире, я рисковал бы… у тебя могла остаться привязка, тоска, воспоминания… не знаю как объяснить.

— Но я давно уже его не люблю. И может не любила никогда, — загрустила, проведя рукой по шелковистым темным волосам князя. — Ты хотел показать мне, какое он ничтожество? Думаешь, что если бы я продолжала его любить, меня это отвратило бы от него? Мало же ты тогда знаешь о любви, князь.

— Я не понимаю… — и взгляд его стал таким несчастным, что захотелось поцеловать и успокоить.

— Запомни и успокойся уже. Я-ЕГО-НЕ ЛЮБЛЮ! Это понятно?

— Да? А меня… меня ты любишь?

Карина, можешь гордиться собой, до чего мужика довела, уже любви выпрашивает как корочку хлеба.

— Дурачок! — взъерошила ему волосы. — Ты так ничего и не понял до сих пор.

Эд приподнялся, не отрывая напряженного взгляда от моих глаз.

— Ну, что ты так смотришь? — улыбнулась ему. — Слушай, я не знаю любовь это или нет. Да и как ее определить? Я уже ошиблась один раз. Но то, что ты мне не безразличен, это факт. И довольно уже ревновать меня.

Мужчина вздохнул. Поднялся, накидывая на плечи халат, и наигранно веселым тоном произнес:

— Что ж… по крайней мере, ты честна со мною, что не может ни радовать. А любовь, если она есть, себя еще проявит.

Посмотрел на меня, ожидая реакции. Я перестала улыбаться, понимая, что могла его обидеть своей прямотой. Чуть прикусила нижнюю губу, пожала плечами и откинулась на кровать.

— Эд… — позвала его, накручивая на палец локон и бросая в его сторону призывные флюиды, — а ты ничего не забыл, а?

Мужчина отвернулся, скрипнув зубами, и проворчал:

— Завтракать пора. Одевайся.

— Вот так всегда, — фыркнула в ответ, даже не двинувшись с кровати. — Ладно. Можешь подуться, только не долго. До вечера времени хватит? А то, знаешь ли, я тут кое-кому обещала ответить «да», а вопрос так и не задан. Я могу потом и забыть…

Князь хмыкнул, поднял женский пеньюар с края кровати и бросил мне.

— Хитрюга. Я приберегу твое обещание на крайний случай. Нельзя же активами так разбрасываться. Кстати, там за дверью Жанна уже все туфли стоптала. Ее распирает от важных сведений. Так что поторопись… и потом, Руту пора кормить.

— Ох, — я тут же подскочила и понеслась в ванную, предварительно накинув на голое тело пеньюар.

Закрывшись, позволила довольной улыбке расцвести на лице, ибо выражение лица князя, когда он провожал взглядом промелькнувшее перед ним обнаженное женское тело, было до того комично, что я с трудом удержалась от смеха. Э, дружище, да он что ли решил меня наказать отсутствием интима? Я-то размечталась, что утро будет сладким, ан нет… Обиженный мужчина, оказывается, может переступить через свое либидо, или на свое либидо… Что ж, время до вечера у меня есть. Можно и поменяться с ним ролями, теперь я буду искушать, а он пусть сопротивляется.

Когда вышла после всех гигиенических процедур, то князя уже не было, но на кушетке сидела нервная Жанна. Едва завидев меня, тут же подскочила, и стала тараторить:

— Ох, милая, как хорошо, что вы соизволили уже проснуться. А я то, все утро отираюсь под дверью, а у вас такая тишина… то есть, спите вы… долго.

Сконфузилась, покраснела, снова набралась смелости, помогая мне облачаться в платье насыщенно голубого цвета с корсетом. Юбка снова была длинной с набивной вышивкой. Лиф и рукава украшал изящный черный гипюр, что смотрелось довольно интересно на голубом фоне. Завершали наряд туфли лодочки и сеточка с алмазной крошкой на волосы. Я молчала, не вступая в диалог, поглядывая на порывающуюся что-то сообщить Жанну, но та в итоге все же не удержалась и выпалила:

— Сработало!

— Что?

— Он клюнул… да еще как!

— Как?

— Да вот как-то так, — развела она в восторге руками и являя себя во всей красе.

А посмотреть было на что. Красотка, одним словом, и одета по последнему писку моды, то есть обалденное декольте вишневого платья не скрывало, а подчеркивало ее пышность, узкая талия так и манила схватиться за нее, и лицо без морщин и бородавок наводило на мысль, что косметолог, обслуживающий эту красотку, уже должен был бы обзавестись виллой на побережье с яхтой.

— Ну, смотришься отпадно, — улыбнулась по доброму женщине, и приобняв ее, поощрила, — рассказывай подробнее.

— Увидел меня утром, стал требовать, чтоб представилась, мол, что-то много подозрительных красоток по дворцу шастает, — я вдруг обратила внимание, что и речь у дамочки изменилась, от шепелявости и кривляния не осталось и следа. — А я ему: совсем, старый, ополоумел и зрение потерял, это же я, Жануария. Так он замер, как его статуя, а потом рухнул на колени и полз за мною по всему залу и слезно молил простить его и принять обратно. И в постель тоже.

— А ты? — строго посмотрела на нее. Неужели тут же и сдалась?

— А я? Так я теперь могу даже замуж выйти за кого захочу.

— За барона Феррари, например? — усомнилась я.

Жанна задумалась, почесала подбородок, потом сверкнула глазками и махнула рукой.

— А почему бы и нет? Иллюзия продержится лет десять, как минимум…

— Какая иллюзия? — оторопела я.

— Так это же… иллюзия все. Ты не знала? — удивилась уже Жанна.

— Я думала, это все настоящее, — разочарованно протянула я, прикасаясь к ее носу.

— Конечно, как настоящее, и на ощупь и на вкус. Только все же иллюзия. Князь наш ясный сильный маг, так он умеет такую иллюзию сотворить, ни за что не угадаешь, настоящее или нет. Только я-то отличаю… давно его знаю.

— Слушай, Жанна, а давай услуга за услугу.

— Что такое?

Позвала ее на диван, и дождавшись, когда она перестанет любовно разглаживать складочки на платье, спросила:

— А не жалко Кощея?

— Жалко… но он сам виноват. Хотя, пару раз я позволю ему ублажить меня.

Ого! У меня аж глаза на лоб полезли. Вон как заговорила, бывшая карга.

— Э-э-э… ладно, твое право. Мое предложение: я подскажу как соблазнить барона… ой, кстати, его же выслали, значит давай другого вельможу, выберешь сама. Так вот, я помогаю тебе его соблазнить и выйти замуж, — а мысленно добавила себе: «И смыться из дворца подальше», — вслух же продолжила, — а ты меня посвятишь во все порядки во дворце и в вашем государстве, как я должна себя вести, что говорить и кому, к тому же бал скоро.

— Мало.

— Что мало?

— Я помогу тебе освоиться здесь, а ты пристроишь мою Мерседес тоже. Я уже с ней поговорила, ее твой соотечественник не устраивает. У него нет ничего. На пару ночей он еще сгодиться, но не на всю жизнь.

Вот хитрож… хитрюга, одним словом. Я с уважением воззрилась на новоявленную сваху, и кивнула.

— Отлично. Только сами решайте за кого замуж ей идти. А вот про князя пусть забудет. Он уже занят. — И так это сказала, что сама опешила. Это ж получается, я его уже своим считаю?! Мдя… а говорила, что любовью еще и не пахнет, однако собственнические замашки-то проявляются уже. Ладно, потом об этом подумаю.

— Да поняли мы уже. Мерси не станет претендовать. Обещаю. На счет женихов обдумаем и сообщим.

Внезапно раздавшийся рык со стороны коридора и голос князя: «Жанна!»

— Ой, чего это я? Пошли скорее. Завтрак стынет…

* * *

Завтракали в малой столовой, оформленной в бледно-лимонных оттенках. Кроме князя, меня и Жанны, к завтраку были приглашены два представителя от посольств соседних земель. Честно, я так и не поняла, почему нужно было устраивать завтрак в их присутствии, как называются эти самые земли и, главное, чьих земель, князя или еще какого правителя, но имена показались забавными: посол Руг-Хар-Сой и посол Вар-Ан-Дай. Самое смешное было то, что эти двое прямо таки светились от важности своей миссии. На мой невинный вопрос, в чем же она заключается, князь хмыкнул, Жанна фыркнула, а эти двое открыли было рот, собираясь поведать сей секрет, как князь резко поднялся. Пришлось и остальным вскакивать со своих мест. Я же осталась сидеть, недовольно глядя на Эдуарда, зачем он не дал мне узнать, что нужно этим двум господам.

— Дорогая, — обратился ко мне Эд, — я хотел показать тебе парк. Прошу? — и подал мне руку.

Блин, ну что за церемонии, а?

— Светлейший князь, — воскликнул тот, который Руг-Хар-Сой, с рыжей копной кос и зелеными глазами. — Так что я могу передать своему господину?

Эдуард прижал меня к себе, и посмотрел на посла:

— Пригласительные вы получите. Жануария, распорядись. И вы, посол Вар-Ан-Дай, — посмотрел на зеленоволосого и рыжеглазого, — тоже можете рассчитывать на приглашение для своего… своей хозяйки. Но…

Последнее «но» заставило их переброситься настороженными взглядами.

— Но я настаиваю на решении до назначенного срока. Вас проводят. А теперь извините, моя Единственная ждет прогулки по парку.

И вот после этого оба посла уже уставились на меня. И что было больше в их глазах — удивления, любопытства или недовольства, не знаю. Если бы у меня было больше информации о чем идет речь, то смогла бы определиться четче.

— А что означает… — рот мне закрыли внезапным поцелуем, не дав завершить вопрос.

Последовало мгновенное перемещение. Осмотрелась. Восхитилась. И возмутилась:

— Ну, сколько можно, а? Да еще и при послах?! — снова в сторону восхитительной зелени и гладкоствольных берез с пихтами и елями. — Красота какая? Откуда здесь березы-то?

— Какая разница? И что ты послов засмущалась, помнится раньше не была столь стеснительной, — уколол меня Эд, беря за руку и ведя по дорожке из гравия.

— Не поняла, это что за наезды сейчас, а? Куда ты меня тащишь? — возмутилась, чувствуя, что князь набирает скорость, словно за нами кто-то гонится. — Да остановись уже!

Высвободила руку резким рывком и встала, как бизон, сердито сопя.

— Что происходит?!

— Подожди, — он закрыл глаза и провел рукой по лбу, затылку, затем выдохнул, — все… можно говорить. Эти посланцы, те еще засланцы… следилок понавешали, что б их. На бал приглашено много народу, в том числе и представительства соседних государств, которые создавались по прихоти остальных Демиургов. Я дал поручение советникам составить вводный материал для тебя по существующим расам и традициям, правилам этикета и истории. На все про все, у тебя будет двое суток, начиная с сегодняшнего дня.

Я даже обомлела от делового тона, которым наставлял меня Эд. Нахмурилась, скрестив руки на груди, и, чувствуя волну раздражения, выпалила:

— Я хочу домой!

Князь возвел очи к небу.

— Карина, милая, это невозможно, ты же понимаешь? И я не смогу тебя отпустить… никогда.

Отвернулась, прикусив губу, изучая кустарники дикой вишни и васильковое поле.

— Так не сможешь отпустить, потому что не хочешь или нет реальной возможности?

Теплые руки мягко обняли меня за плечи, прижимая спиной к мужской груди.

— Любимая, я не буду врать, реальная возможность есть, но…

Посмотрел через плечо на Эда, и удивилась мрачной решимости на его лице.

— Я — не отпущу — тебя — и — ребенка, — раздельно произнес он, роняя каждое слово, как камни в пропасть. — Ты можешь смириться с этим? Ради меня?

Помолчали.

— Ну, подумай сама, что тебя там ждет? Где гарантия, что те же люди, от которых действовал Стас, не найдут тебя вновь и не причинят вреда? А ваша полиция, разве они станут тебе помогать? Нет.

— Но у меня же там мама осталась и квартира… и деньги, много денег.

— Из-за которых тебя просто убьют. Нет! Я не стану рисковать твоей жизнью и жизнью ребенка ради непонятных целей. Мама твоя сейчас замужем и думать про тебя забыла.

— Ты бессердечный, — зашипела, вырываясь из его рук. — У тебя матери что ли никогда не было? Ты думаешь, ей легче от сознания, что дочь мертва?!

Взъерошив волосы, князь взмахом руки создал скамью.

— Сядь, — глухо сказал он.

Я присела на краешек, чувствуя странную ноющую боль в груди.

— Прости. Я был не прав, конечно, твоя мама страдает и ей не все равно. Ты сможешь отправить ей весточку, что ты жива и все у тебя в порядке. Тебе кажется чуждой жизнь в моем мире только потому, что ты ее еще не знаешь, ты же ничего еще не видела… после бала мы отправимся путешествовать. Я покажу тебе родину Руты, подземный город и даже пройдемся по Радужному мосту в хрустальный замок Исгард. Там обитает необычный народ… ледянники. Они самобытны и никому не подчиняются. Тем и интересны.

Посмотрел на меня, улыбнулся, и взял за руку.

— Ну, вот, у тебя уже и глазки заблестели. Видимо, я все же так и не понял, чего хотят женщины. Ты не такая, как те… другие… хм, — смутился, потупился, затем поцеловал каждый пальчик, — ты особенная, потому я и не знаю как себя с тобой вести. Я боюсь потерять тебя.

— Правда? Дело только в этом? — обида вдруг смылась, помахав ручкой. Вздохнув, удивила не только князя, но и себя следующей репликой: — Мне кажется, ты все же избалован женским вниманием. Скажи-ка мне, отчего ты возвращал тех девушек, которых похищал, старухами? Ты и меня так вернешь, когда я стану никому не нужная и старая?

Князь вздрогнул, уронил мою руку, и со священным ужасом на лице воззрился на меня.

— Что ты такое говоришь?! Нет, тебя вообще никогда не верну! Да те дамы могли уже раз сто вернуться в любое время, но они же сами отказывались…

— Еще бы, если ты каждую ублажал, то зачем им от тебя отказываться, — снова рассердилась я.

Блин, ну что за всплески у меня гормональные, или это все же ревность?!

— Ревнуешь? — спросил он лукаво.

— Вот еще.

— Ясно. Проехали. Я один раз скажу, и больше не стану оправдываться. Я искал среди них ту, что бескорыстно добудет кольцо. И заметь, ни одна из этих бескорыстием не отличилась.

— Так, стоп. — Вскинула руку, задумавшись. — Что-то у тебя не сходится…

— Что? — Князь подобрался весь, нахмурившись.

— Подожди…

Я прошлась из стороны в сторону, вспоминая. Первое, дом должен был перейти в дар новое претендентке от предыдущей, но с согласия одариваемой. А если бы, новая хозяйка не пожелала бы жить в доме и продала бы его? Нет. Не то… прежде чем продать, она все равно должна была бы приехать и оценить недвижимость. Тут и попалась бы. Так, тогда второе: бабуля должна была выбрать девственницу, а выбрала меня, которая явно ею уже не являлась. Зачем? Повторила вопрос князю, тот рассмеялся:

— Так вредная она была, да завистливая. Пришлось правда припугнуть, что лишится жизни, если не приведет себе замену, и дал ей три дня… вот, — как-то скис под конец Эд, загрустив. — Мда. А она вот решила видать так отомстить, коли выполнив два условия, нарушила третье.

— А что за первые условия? — поинтересовалась, остановившись возле березки. Провела рукой, удивляясь, что на ощупь она такая же, как и в моем мире и пахнет так же — березовым соком.

— Не вижу смысла скрывать, — вздохнул князь покаянно. — Первое: дом можно только подарить, второе: преемница должна быть только особа женского пола, а вот третье… ну, с этим я же справился.

— Ты про невинность? — усмехнулась я.

— Она самая, — криво улыбнулся мужчина, проведя рукой по лицу. — Сил тогда много у меня забрал обряд восстановления. Практически весь резерв вытянул…

— А что за кольцо? И почему ты сам не мог его забрать?

— О, это вообще мутная история, — вздохнул князь. — Подарил мне его мой визави, но наказал, что если во время перехода в иной мир на мне не будет его, то я могу застрять меж мирами…

— А зачем Дронов пытался убить тебя? — решила выяснить еще одну странность. — Он и так дом бы получил в счет проигрыша.

— Ну, думаю, решил, что я так просто не поведусь и начну судебную тяжбу, обвинив его в шулерстве. Жаль, что не подождал совсем немного.

— А как кольцо оказалось в сундуке? — отчего-то было больно думать, что в том злосчастном сундуке были прежние останки князя. — И почему нужно было прятать сундук в доме?

Эд внимательно посмотрел на меня, чуть усмехнувшись, затем прищурился.

— Кем интересно ты работала в том мире? Не следователем особого отдела?

Рассмеялась, махнув рукой.

— Нет, финансистом была. Между прочим высокой квалификации.

— А, ну-да, — фыркнул Эд, и протянул мне руку. — Как бы ты еще смогла умыкнуть у горе-директора его денежки, верно?

— Ха, он сам виноват.

И вот я возмущенная взяла мужчину за руку и оказалась в его объятиях.

— А кто спорит? — со смешком одобрил князь, и поцеловал меня в лоб.

— Так что там с кольцом? — напомнила я.

— А это, если быть откровенным, я не помню. Увы.

Мужчина вздохнул и провел рукой по моим волосам, затем зарылся носом в шевелюру и вдохнул поглубже.

— Кстати, а зачем ты в Стаса переместился? — задала так долго мучивший меня вопрос, пока князь готов был к откровениям.

Эд помрачнел, передернул плечами, и хмуро проворчал:

— Это сейчас, по-моему, не имеет значения.

— Хм, стыдно что ли за свое поведение?

— Карина! Я не хочу больше слышать о том человеке! Довольно.

— Ладно. — Пожала я плечами и заглянула в его потемневшие глаза, которые смотрели на меня с непонятной болью и горечью, затем ласково так сказала: — А пошли Руту кормить, а?

 

Глава 17

Я не стала больше задавать болезненных вопросов, понимая, что вряд ли князь даст мне исчерпывающие ответы. Что-то, видимо, его задевало в покойном Стасе, но что? Кормление Руты проходило с пояснениями, которые щедро выдавал Эд, с улыбкой наблюдающий за мною. Малышка удивительно быстро стала слышать и слушать меня, ласкаясь и отвечая на мои обращения к ней.

Князь одобрительно хмыкал и посмеивался, когда Рута пыталась вылизать меня с ног до головы, а я увещевала малышку, что она не собака. Наевшись, моя малышка уснула. И тогда князь перенес меня в библиотеку, где нас уже ожидали Жанна и два советника.

Не скажу, что история этого мира меня слишком потрясла, да и учителя оказались довольно способные, но одно зацепило во время погружения в информацию — это нежелание со стороны советников что-либо объяснять про Демиургов. Жанна пыталась подать мне какие-то сигналы, а затем вообще рассердилась моему упорству, и заявила:

— Так, донна Изаура, про Демиургов советникам запрещено что-либо говорить. Не ставьте их в неловкое положение!

Я недовольно поджала губы, но не стала перечить. И что же тогда получается из рассказа двух самых мудрых членов Совета? Картина мира следующая.

На этой странной планете тире мир, а может и наоборот, три материка, а четвертый… про него позже. Так вот, три материка разделены огромными океанами, и каждый имеет свои отличия. Я рассмеялась, вспомнив игру найди столько-то отличий, когда разглядывала карту, с изображение этих материков. И названия были тоже забавны, что впрочем, не отражало в принципе особенности климата и количество гор и равнин на суше.

Итак. Первый материк — Южный, назывался Присоединенные Амираты, и отличался он наличием пустыни и прекрасных глубоких озер в оазисах — раз, горной грядой, отделяющей друг от друга пять карликовых государств: Шарам и Мараш, Эль-Дабу, Хаджрум и Таркеш, — это два, и три — баснословные залежи черного злата. Нет, не нефти, а именно черного золота. Так, с этим понятно. Правление — абсолютная монархия в каждом отдельно взятом государстве и единым центром власти над всеми ними в руках Демиурга — амира Синеуса. Столицей Разъединенных Амиратов является одноименный город в амирате Хаджрум.

Второй материк — Срединный, это наш, так сказать. Отличается, как размерами, так и формой правления. Территория в полтора раза больше и состоит из одного государства, княжества МКАД. На мой вопрос советникам, что означает эта аббревиатура, те только недоуменно переглянулись и глубокомысленно промолчали. Государственный строй можно было определить как феодальную монархию. Во главе — князь Эдвард… хм, и почему-то даже без фамилии. В своей деятельности он опирался на дружину и совет. Каждый член совета являлся главой своего дома. И каждый дом отличался своей магией и привилегиями. Управление на местах осуществляли назначенные главами домов наместники — в городах, и выборники — в сельской местности. Военная дружина была в полном подчинении князя.

— Хм, то есть Совет в принципе не вправе распоряжаться военными? — решила уточнить на всякий случай.

— Исключено. — Был мне краткий ответ.

Ну и славненько, все же лучше, когда армия подчинена одному главнокомандующему, а не кучке вредных магов.

Так, с МКАД можно и позже разобраться подробнее. Особенно с вопросом наличия магии, и ее принципов действия. Мне вдруг подумалось, что если я способна слышать Руту, которая сейчас сладко спит, то вероятно смогу научиться чему-то магическому. Хотя, надеяться особо не стоит. И вот, когда мысль о магии в отношении моей персоны, всплыла в голове, я представила, что на самом деле сейчас нахожусь в больнице. Возможно в коме, и все, что здесь со мною происходит, есть странные выверты поврежденного мозга.

Тряхнув головой, словно отгоняя неприятные мысли, попыталась сосредоточиться на третьем материке — Северном. Склонившись над картой, бросила случайный взгляд на Жанну, и забыла о карте напрочь. Эта красотка вовсю строила глазки красным от смущения советникам.

— Э-э-э, простите, — позвала, нервно переглядывающихся мужиков, — а напомните мне, как вас зовут? И введите меня в курс дела… главами каких домов вы являетесь?

Мужчины подобрались, и с большей охотой, нежели ранее, ответили, едва не перебивая друг друга.

— Глава дома Рубиновых, маглор Сиверн, — представился тот, что был с ярко красными волосами и в такого же цвета брюках и рубашке. Лет ему было на вид около тридцати, но учитывая тот факт, что князь тоже выглядит моложе своего возраста, этому ярко-красному чуду вполне могло быть лет за сто.

— Глава дома Изумрудных, маглор Зейрус, — так звали второго зеленого мага. И даже глаза были того же изумрудного оттенка.

— Ох, маглоры, — воскликнула Жанна, томно поднимаясь из кресла, — надеюсь, вы ограничитесь этим представлением?

И что она имела ввиду?!

— Как скажете, донна Жануария, — учтиво кивнули маги и уже мне: — Северный материк отличается очень холодным климатом. Населяют материк кланы ледянников.

— Кто? — воскликнула от удивления я, и посмотрела на Жануарию, которая прохаживалась за спинами магов и подавала мне какие-то жесты. — Что? — спросила ее взглядом.

Та хлопнула себя рукой по груди и показала на изумрудного. У меня аж глаза на лоб полезли от ее странных пасов руками и томных закатываний глаз.

— Ледянники, донна Изаура, Перворожденные этого мира, они замкнуты, недоверчивы и очень плохо идут на контакт, — меж тем вещал рубиновый. — Северный материк называется Холодная Тигрея.

Я подавилась смехом, когда услышала название материка, и одновременно поняла, что мне пыталась сообщить Жанна. Ну, карга старая, вертихвостка, выходит выбрала себе в суженого изумрудного… нет? Рубинового?? Мотнула чуточку головой в сторону маглора Сиверна.

— Что вам кажется смешным в названии этого государства, донна Изаура? — услышала легкое возмущение в голосе рассказчика с красными волосами.

— Нет, что вы… продолжайте, — потупила взор и спрятала ухмылку в кулачок.

Блин, Жанна, похоже, выбрать не смогла и решила опробовать обоих. Ненормальная, оголодавшая нимфоманка, вот кто она.

Похоже, в этом мире я не заскучаю, да и домой тянуть перестанет. Одна карга старая чего стоит, которая уже не карга и не старая. Так. Отвлеклись что-то.

— А кто правит этой страной? — решила проявить заинтересованность и подняла взгляд. Упс, лучше бы вообще молчала… ибо таким взглядом на меня сейчас взирал рубиновый, мама дорогая. Раздевают глазами и то скромнее. Что это с ним? Мужичок моргнул, вспыхнул еще ярче и спрятал глаза, уставившись в какую-то точку на ковре.

В разговор вмешался изумрудный, который озадаченно глянул на своего коллегу:

— Правительница северной страны великолепная и прекрасная леда Тигрея.

— Надо полагать абсолютная монархия и полное отсутствие избирательных прав и разнополярных партий, — не удержалась я. — А еще, должно быть, огромный гарем и, как следствие, отсутствие равноправия мужчин и женщин.

— Какой гарем? — воскликнул возмущенно изумрудный.

— Какие еще партии и избирательные права? — воспрял духом рубиновый.

— Равноправие мужчин и женщин, а это возможно?! — присоединилась Жанна, потеснив мужичков на диване, причем усевшись между ними.

— О, вот где поле непаханое! Слушайте, ну что вы тут все такие пресные, а? Жанна, а есть выпить?

Под удивленные взоры двух магов моя вредная «подружка» вмиг организовала и столик на колесиках, уставленный закусочкой, и выпивку в графине.

— Это что? — придирчиво разглядывая мутную жидкость, скривила лицо.

— Это? Бурудос… алкоголь самопальный, — разулыбилась во все тридцать два новых зуба Жанна. — Сама делала. Только не было повода попробовать. Рискнем?

— Дамы… вы что?! — возмущенно поднялся зеленоглазый.

— Сядь. Мы одни пить не будем. Вас двое, нас двое… две… в общем, так, — меня понесло. И только когда рука потянулась к рюмочке, вдруг торкнуло — я же беременная?!

Глянула за спину, а там за креслом, в котором я устроилась с комфортом, стояла пальма ростом с ребенка. Ага. Вот кто сегодня напьется.

— Чин-чин? Не чокаясь? — спросила я, хитро прищурив глаза и улыбаясь так ласково, что прибалдевшие маги на автомате поднесли ко рту свои рюмки.

Жанна тяпнула лихо, занюхала соленым огурчиком, и подтолкнула зависшие руки маглоров.

— А-а-а… — завыл зеленый и потянулся к капусточке.

— Эй, это мое, — рявкнула я и схватила тазик с вожделенной капустой. — Жанна, давай по второй.

— А ты? — возмутилась та.

Я пожала плечами, отставляя капусту на стол, и злобно посмотрела на зеленоглазого, мол, слежу за тобой, не тырь — не твое.

Поднесла полную до краев рюмаху, и вытаращила глаза за спину собутыльникам.

— Ой, князь! — сипло выпалила, и пока те испуганно оглядывались, перемахнула содержимое стопки в пальму. А, попала!

— Где? — охнули все. Затем посмотрели на меня и ощерились.

— Почудилось. Чур меня. — Покаялась. — Ну, по второй и я вам расскажу, что такое мужской гарем, партия и избирательные права… как вам такой расклад?

Ну, скучно мне. Да и под третью стопку, думаю, маги мне расскажут все о Демиургах, как миленькие. Зеленого вон Жаннка зажала уже в уголочке диванчика, подносит ему вторую рюмку и тянется губами.

— Жаннет, а ты пила когда-нибудь на брудершафт? — спросила я из спортивного интереса.

— Нет? — возмутилась я праведно и цапнула рубинового за рукав. — Сейчас научу…

Хищно улыбаясь вмиг побледневшему магу, потянула его на себя, заставив почти сползти с дивана, и встать на колени возле меня.

— Маглор Сиверн, вы должны мне помочь в просвещении моих будущих подданных в отношении этикета.

— Да? — недоверие явственно читалось на его красивом лице, ну, то что мужик то симпатишный я и раньше заметила, но вот разглядеть его глаза только сейчас смогла. Нечто янтарное и алое полыхало, вспыхивало, искрилось в его необыкновенных радужках. Ничего себе наборчик генов.

— Да, — с придыханием и предвкушением протянула я, а сама молилась, чтобы только князь не явился не вовремя… а то все поймет неправильно. Могу же я немного развлечься? — Руки соединяем… вот так… да, обязательно с рюмкой. Жанна, ты следишь?

— Ага-ага, — с азартом откликнулась моя ученица.

— А теперь пьем до дна… — подтолкнула ручку мужчины и тот, не спуская с меня своих алых глаз, наклонил ко рту стопку… — Жанна, действуй.

Я быстро скосила глаза на притихшую парочку, вывернулась, и отставила рюмку в сторону. Схватила свою капусту и с наслаждением отправила в рот.

— А дальше что? — вошел во вкус маглор Сиверн. Придвинулся ко мне вплотную, руки почти на бедра положил, мои, между прочим, и с ожиданием во взоре замер.

— Что дальше? — переспросила, и заметила внимательные осоловевшие взгляды Жанны и зелененького. — Целуйтесь, что же еще?!

На счет последних я даже не удивилась, что те исполнили все как полагается, а вот красноволосый тоже принял мою иронию в качестве команды к действию. И, вцепившись руками в мои плечи, вдруг резко прижался ко мне своими губами со всем пылом и горячностью, которую могло высечь пламя костра. Да только понять толком я ничего не успела. Черный дым вдруг окутал тело Сиверна и тот исчез. Только что был, и вдруг раз… и нет.

— Жа-а-аннн… а куда маглор девался? — позвала я увлеченно целующуюся каргу.

Та не реагировала, уже завалив опьяневшего мага на диванчик, начав расстегивать его камзол. Блин! Возмущение хлестало через край, куда же подевался мой подопытный. Поднялась, резко поставив миску с капустой на стол и, махнув рукой на уже полураздетых полюбовничков, вышла из помещения. Появились определенные мысли, куда подевался маглор… и я должна выяснить, это что же такое на меня налепил князь и куда будут исчезать все, кто рискнет приставать ко мне с поцелуями. Значит, ищем Эда и устраиваем допрос с пристрастием. И как-то даже в голову не пришло, что он может мне по заднице надавать за совращение его собственного советника. Эта умная мысль посетила меня только тогда, когда я уже дошла до зала Советов, где мог находиться сейчас князь. Резко открыв дверь, отмахнувшись при этом от стражи, преградившей мне путь, бодро вошла внутрь и замерла от неожиданного зрелища.

Пьяный в стельку маглор Сиверн рыдал в объятиях князя, который был явно взбешен и пылал лицом, аки демон. Вот Эд заметил меня, стоящую у двери и готовую сигануть обратно, и как рыкнул на весь зал, так что эхо повторило несколько раз:

— Кар-р-рина, ты что твор-р-ришь?! Зачем споила моего лучшего члена Совета… то есть советника.

— Члена? Правда, лучшего? — не поверила я на слово.

Князь сбросил советника на руки другому, который оказался ближе остальных, более осторожных.

— Что-о-о? — Эд потемнел лицом, и поманил меня к себе рукой. — Иди-ка ко мне, дорогая.

— Не-а, у меня еще дела, — позорно струхнула я, и развернулась к дверям, забыв, что он может их спокойно и на расстоянии закрыть у меня перед самым носом. Хлоп и двери с грохотом отрезали мне путь к спасению.

Повернулась медленно, сложив руки на груди, и подняла одну бровь в немом вопросе: «Че надо?»

— Все… испарились, — рыкнул князь, и махнул рукой. Все и испарились. Э-э-э… маги, блин. И даже рубиновый растворился в воздухе. А жаль… он так умильно храпел… спя… в смысле заснув почти стоя.

— Ты соображаешь, что делаешь? Маги никогда не пьют алкоголь. Это для них что отрава. Сколько он выпил? — строго спросил князь, подойдя ко мне настолько близко, что я могла рассмотреть шовчики на его красивом темно-синем камзоле.

— Э-э-э… по моему, две рюмки..

— Что пили?

— Брагу. Сивуху… нет, самогон. Да не знаю я, — раздраженно выдохнула, и заметила, что Эд принюхивается к моему дыханию. — Эй. Я капли в рот не взяла!

— И где нашла-то? — прищурился, затем провел рукой по моему лбу, и хмыкнул. — Понятно. Ну-ка, иди ко мне… скучно значит?

— Ой. А ты, что мысли читаешь? — возмутилась и удивилась одновременно.

— Нет. Но у тебя такое лицо живое. Жанна притащила свою гадость? Кто был зачинщиком? — он мне и слово не дал вставить. — Ты. Однозначно.

И наклонился, пристально глядя в мои глаза. Темные омуты могли бы испугать, но меня его взгляд скорее заворожил и заставил ощутить дрожь внизу живота. Я облизнула непроизвольно губы, за что и получила… поцелуй. Страстный, покоряющий. От такого поцелуя ноги становятся ватными, а в голове пустота и кисель одновременно. И женская сущность кричит и требует ласки и страсти.

Когда поцелуй прервался и не по моей инициативе, я поняла, что нахожусь в своих апартаментах. И совершенно одна. Сердито топнула ногой и прошла к дверям. Они оказались заперты. Закричав от разочарования, прошла в спальню. И только когда с сожалением подумала, что сама ни за что не разденусь, не выйдет, крючки-то на спине, двери открылись и появился Эд. Переодевшийся, с мокрой головой и довольной улыбкой.

— Что? — рыкнула на него. — Забыл что-то?

— Уймись… не злись. Тебе вредно, — беззлобно огрызнулся мужчина. Прошел к кровати и улегся поверх одеяла. — Ты долго будешь там стоять?

И похлопал так ручкой, словно комнатную собачку к себе подзывал. Скрипнув зубами, отвернулась от него, наматывая на палец белокурый локон. Волосы что ли перекрасить, надоело чувствовать себя блондинкой. Хочу красные волосы, как у рубинового.

— Карина, — сердито позвал князь. — Не зли меня… я и так на взводе из-за твоей выходки с Сиверном. Зачем ты его соблазняла?

— Я? Да больно надо, — фыркнула, но все же повернулась, и даже сделала пару шагов к кровати. Затем ехидно поинтересовалась: — Ревнуешь?

— Еще чего? — самодовольно ухмыльнулся Эд.

— Тогда что же ты, такой неревнивый, воруешь моих поклонников? — и руки в боки, мол, я еще гневаюсь, а самой так рассмеяться захотелось, что еле улыбку сдержала.

— Ну, мне их надо же как-то защитить от тебя? — фыркнул князь и поднялся, не обращая внимания на то, что халатик его оголил даже больше, чем следовало. — Здесь, конечно, нет машин, на которых ты могла бы давить несчастных…

У меня во рту враз как-то все пересохло, каких усилий мне стоило заставить себя не глазеть на его обнаженные части тела.

— Но и ты сама можешь представлять для моих советников серьезную опасность. — Вкрадчиво закончил он свою мысль и с тигриной грацией двинулся в мою сторону.

— Интересно, какую же? — а сама медленно стала отступать за диван.

— Брачный сезон магов длится всего месяц, милая, и этот месяц наступит не скоро… так что сама понимаешь, голодный мужчина…

— Озабоченный? — закончила я предложение и с визгом бросилась через спальню в сторону ванны, так как тигр решил поймать свою жертву.

— А что это ты тут ходишь в таком виде? — возмутилась я и снова увернулась от жадных рук. — И почему у тебя маги в черном теле, без женской ласки столько времени пребывают?

— Стой! — рыкнул князь и снова промахнулся.

Да он специально промазывает?! Ему игра в догонялки нравится, что ж… будет тебе игра.

— Если не ответишь, пеняй на себя… Будет к тебе являться из тумана каждый мужик, встреченный мною во дворце!

Он остановился, глядя на меня исподлобья, а затем вообще уселся на диван. Полы халата распахнулись и моему жадному взору предстал… о, ооо… во всей красе.

Сглотнула и отвернулась. Я скоро сама стану такой же озабоченной. И видимо, зря отвернулась, потому что в следующее мгновения меня схватили и потащили на кровать. Зарычала, вцепилась зубами в плечо и прикусила. Больно.

— Эй, ты чего кусаешься?! — зарычал мужчина, подгребая меня под себя. — В вампиров решила поиграть? Так неправильно кусаешь, они все в шею норовят вцепиться.

И наглядно продемонстрировал укус вампира, переходящий в засос.

— Хочу тебя прямо сейчас, — хриплое признание и последующее раздевание собственно меня, а потом еще и страстные поцелуи и жадные руки, которые, казалось, касались моего тела везде, где успевали прикоснуться, заставило просто выкинуть из головы все посторонние мысли.

Уже позже, утомленная и довольная, вспомнила и засмеялась.

— Что смеешься? — улыбался мне самый лучший любовник. Да и было то у меня всего двое, он и Гад… ох, про Гада забыла спросить.

Улыбка сползла с его лица, стоило мне поинтересоваться судьбой Ольшанского.

— Карина. Я тебя предупреждал?! — напряженно спросил Эд и придавил меня своим телом.

— Ой, — пискнула я придушенно. — А можно мне помолиться, Отелло?

— Не успеешь, — фыркнул мужчина и откатился в сторону. — Дездемона, ты просто нахалка. После такой феерии вспоминать другого мужика. Есть совесть, а?

Я удрученно вздохнула.

— Ясно. Нет совести. Не знаю я, что с ним делать…

— Мерседес его забраковала?

Бросил на меня настороженный взгляд, но я все же озвучила свою мысль:

— Ну, конечно, он не сравнится с тобой… так говоришь не было у тебя с Мерси ничего?

Напряженные плечи и поджатые губы скорее говорили об обратном.

— Врушка, — хмыкнула я и подтянула повыше простынь, укуталась в нее, а затем поднялась. — Значит так. Если тебя так напрягают Мерси и Гад, доверься мне.

— Что?!

— Да не горячись, послушай. Давай я им сама пару подберу. У тебя вон сколько оголодавших по дворцу мужиков бегает. Уверена, что Мерси запрещено было на них смотреть, ты же собственник. Так она по инерции продолжает их игнорировать.

— Карина! — князь тоже подскочил, не заботясь отсутствием одежды.

— А Ольшанскому пару на балу подберем. Такой вариант устроит тебя, Отелло?

Эд сердито схватил халат, закутался в него, и завязав в узел пояс, подошел ко мне и вцепился в мои плечи. Тряхнул слега и выпалил, с легкой угрозой в голосе:

— Согласен, но ты не останешься с ним наедине и не станешь танцевать ни одного танца. Уяснила?!

— Так точно, сэр, — ласково улыбнулась ревнивцу и поцеловала… сама.

Когда головокружение от поцелуя прошло, все-таки спросила снова:

— Почему брачный период у магов один месяц в году?

— Плодятся слишком быстро… как кролики.

— Оу-у, это что, было опытным путем установлено?

— Ну, да, — усмехнулся князь и, кажется, оттаял. — Шучу. На самом деле это связано с излишней тратой их магических сил.

— Из-за женщин? — удивилась я, и недоверчиво покачала головой.

— А все беды из-за женщин, — философски заметил Эд.

Помолчал какое-то время, словно ожидая возражений, затем серьезно посмотрел на меня.

— Карина. Послезавтра состоится бал, на котором будут присутствовать Тигрея и даже Синеус. И я понимаю, что ты не чувствуешь серьезности положения. И возможно, для тебя все, что происходит вокруг, кажется либо сказкой, либо бредом… мне это знакомо. Я когда понял, что застрял в прежнем мире в виде призрака, а силы на исходе, долго метался и не знал, как поступить, чем заняться, и как такое могло произойти. И вся ситуация, словно чья-то издевка или розыгрыш…

Князь взял меня за руку и подвел к дивану. Затем сел и усадил к себе на колени.

— Я вижу, что ты не осознала еще себя частью этой жизни, новой для тебя и такой странной… но ты уже ее часть. Тебе просто надо это принять и жить дальше. Все твои странные поступки, которые ты вытворяешь и еще возможно сделаешь, — это подсознательный протест. Я это понимаю и принимаю, так как ты пришла из другой реалии, и даже с другим мировосприятием. Но пойми, это не сон и не кома, в которой ты может думаешь находишься. Карина, твоя жизнь изменилась, прими ее как есть. Это важно… иначе…

Вначале его речи меня так и подмывало отшутиться или сострить, но последние слова князя отбили желание шутить напрочь.

— Иначе что? — с трудом посмотрев в его обеспокоенные глаза, выдавила из себя.

— Я не знаю, и потом мне страшно за тебя и ребенка. — Его горячие ладони прижались к моему животу, даря приятное тепло и покой, а чуть хриплый голос продолжил: — У меня никогда не было детей, любовь моя. Не потому что я не хотел, а потому что ни одна женщина не могла понести от меня. Это стало проклятием. Столько лет поисков той, чей организм не отторгнет и не убьет мое чадо…

— Между прочим, — наконец решила я возразить, — ты моего согласия не спрашивал, ни на счет той ночи, ни про ребенка. Тебя не смущает, что он зачат от насилия, а?

— Мне правда жаль, прости, но в ту ночь что-то странное со мною произошло. Я был собой и Стасом одновременно, его желание и мое настолько сильно сплелись в одно целое, что ситуация в гостинице вышла из-под контроля…

— Что ты заливаешь мне тут?! — фыркнула в ответ возмущенно. — Стас утром вообще не мог вспомнить, что было той ночью…

— Поверь, это была ложь, уж я-то знаю.

Эд зарылся носом в мою ключицу, крепче обняв при этом за талию.

— А почему я сознание потеряла?

— Я не хотел, чтобы ты запомнила ночь, проведенную в объятиях другого мужчины… то есть ты бы запомнила, что это был Стас и… в общем… не хотел, чтобы ответила на его ласки, подарила ему свою страсть и нежность.

— Ничего себе! Так это ты меня в отключку отправил? А может я бы сопротивлялась, а не таяла от его напора?! Или твоего… черт! — Откинула его руки от себя и вскочила на ноги.

Эд вздохнул и поднялся. Затем щелкнул пальцами и оказался одетым с иголочки.

— Карина, — позвал меня и сделал пару шагов в мою сторону, — в ту ночь я только вселился в его тело, и плохо мог контролировать его. Я не смог бы предотвратить насилие, не в тот раз…

— Да, зато ты отлично воспользовался моментом и поспособствовал зачатию ребенка, да еще и что-то там с ним нахимичил.

И только теперь до меня дошло, о чем он мне до этого говорил.

— Погоди-ка, ты сказал, что наделил его какой-то магией? Что это значит?!

— Наши дети станут сильными магами в этом мире.

— Почему это дети? — мне окончательно поплохело и я пошатнулась. — Почему дети? Их там что… больше одного?

— Я не хотел тебя раньше времени пугать, — подскочил ко мне князь, подхватил на руки и отнес на кровать. — У нас будут близнецы. Девочка и мальчик… Правда, же здорово?

Закрыла глаза, мечтая провалиться сквозь землю. Ну, сколько можно?! Что же он врет-то на каждом шагу?! Близнецы, это ж надо. Прислушалась к себе. Странно, злость была, но какая-то слабая, словно подогреваемая лишь моим природным упрямством и только на Эда, а не на саму ситуацию в целом. Что ж, Карина, хотела же ты иметь детей, и желательно не одного, вот получи и распишись. Глянула на князя, тот сидел рядом, сложив руки на коленях и умудрялся при этом выглядеть одновременно несчастным и счастливым.

— Рина, ты сердишься? — спросил он осторожно, словно боясь услышать ответ. — Разве ты не хотела детей?

Вздохнула, и буркнула недовольно:

— Дело не в них, Эд, а в тебе.

Он резко дернул головой, но усмотрев что-то на моем лице, решил, что лучше промолчать. И то верно, боюсь, что начни он меня в чем-то убеждать сейчас, мало ему не покажется.

— Ты, как бы тебе это сказать-то… в общем, я не могу тебе доверять. Вот. Ты меня обманываешь на каждом шагу.

— Но…

— Молчи, — подняла я руку. — И слушай. Я скажу сейчас первый и последний раз. Никогда не ври мне. Я уже сыта по горло мужским враньем. Мне всю жизнь мужики лгут, я уже печенкой чувствую ее, вашу ложь. Понятно?! Достали, блин. Сначала мой отец врал, что вернется из очередного испытательного полета, но его самолет разбился, и он не вернулся, потом Дима врал, что любит и разведется со своей мымрой, потом Стас обманывал меня, а теперь ты.

Медленно, с нарастающим гневом поднялась с кровати, прошла по комнате, и резко остановилась, заметив движение сбоку. Князь метнулся было ко мне, но замер на расстоянии в нерешительности, потирая шею и опуская взгляд.

— А теперь ты смеешь мне лгать. О себе, о том, кто ты и что такое с твоей жизнью, о том кто я для тебя, и зачем нужна тебе, о детях, даже о них ты врал!! Надоело!!

Эд молчал, о чем-то напряженно размышляя, покусывая нижнюю губу, словно не замечая. Затем вдруг кивнул, будто соглашаясь то ли с моими обвинениями, то ли со своим внутренним голосом, и спокойно произнес:

— Ты права. Довольно лжи. Давай присядем, — жестом руки указал на диван, затем чуть улыбнулся, и спросил: — Желаешь одеться?

— Да… было бы неплохо.

Снова щелчок пальцами, и на мне надето темно-синее домашнее платье из мягкой струящейся ткани, приятно холодящее кожу. Приподняв длинный подол, обратила внимание на широкие длинные рукава, — оригинально. А еще заставило усмехнуться то, что оно не было декольтировано, а упиралось под горло. Боится, что не удержится и снова приставать начнет? Ну-ну…

— Сойдет, — буркнула в качестве благодарности и присела на диван.

Мужчина расположился в кресле напротив, оперевшись локтями о подлокотники и вытянув ноги вперед, скрестив их.

— Давай разберемся в чем именно ты считаешь, что я лгу.

Выжидающе уставился на меня. И самое обидное, что все мысли, более-менее веские, разбежались в разные стороны. Вот так всегда, спроси меня напрямую, что мне не нравится, так я тут же и пыл растеряю и уверенность в себе. Блин. Может ему в письменном виде изложить?

— Ну, хо-ро-шо, — выдохнула я, собираясь с мыслями, — первое: кто создал этот мир?

— Ошибка. Я ничего тебе об этом не говорил, а значит и не лгал.

Скрипнула зубами, изучая его наглую моську, и такую ехидную улыбочку, что захотелось запустить в него чем-нибудь.

— Что не поделили вы с Синеусом? Дело в кольце, да? Ему оно тоже нужно или дело в Тигрее?

— Ошибка вторая. Эта тема тоже не озвучивалась… а значит я тоже не лгал.

Значит, колоться не думаем, да? Зайдем с другой стороны.

— Почему не сказал, что у меня будут близнецы?

Эд возвел очи к потолку, затем посмотрел на меня и, как малому ребенку, с терпением и сочувствием в голосе ответил:

— Любовь моя, я же помню, как ты отреагировала на сведения об одном ребенке, а если б я тебе сразу сказал о двойне, разве было бы тебе легче? Нет. Ты могла вообще запаниковать и не известно, что выкинула бы тогда.

Я сердито зарычала, подскочила на ноги и пронеслась к окну. Отдернула штору и уставилась на беспокойное водное пространство и черные облака.

— Ну, что я говорил? Карина, ну успокойся уже и подумай как следует… Я ни разу тебе не солгал. Да, немного не полностью информацию донес, да, кое-что скрасил, но это же не смертельно.

Теплые мужские ладони легли на мои плечи, нервно вздрогнувшие от прикосновения. На глаза вдруг навернулись слезы. Жаль, что я не подготовилась к этому разговору, теперь выгляжу как истеричная дура.

— Милая, — поцеловал меня в макушку, крепко обняв за талию и прижав спиной к своей груди, — а давай до бала проведем время вместе, на песчаном пляже в маленькой бухте, о которой никто не знает… это мое любимое место для уединения. Там и домик есть со всеми удобствами. Соглашайся?

Вся обида враз схлынула, а сердце подскочило и понеслось вскачь. Что это со мною? Отчего вдруг такая нежданная радость в груди и желание согласиться? Остаться с ним наедине и забыть о всех недомолвках и спорах, разве это не счастье?

— Почему ты это предлагаешь? — с подозрением в голосе откликнулась и замерла, словно испугавшись, что недоверием опять вызову насмешку.

— Потому что люблю тебя, недоверчивая моя.

Развернул меня в кольце своих объятий и открыто улыбаясь, поцеловал в лобик. Мдя.

— А Рута? Ее же кормить надо.

— А ее с собой возьмем. Там и загон есть подходящий.

— О-о-оу… — открыла я рот от удивления и схлопотала поцелуй… в губы.

Когда меня отпустили, позволив глотнуть воздуха и восстановить ритм сердцебиения, ибо он здорово изменился от страстности поцелуя, то я тряхнула головой и еле выговорила:

— Ну, хорошо. — И, заметив, как блеснули радостно глаза отца моих детей, добавила поспешно: — Только там ты мне все же дашь исчерпывающие ответы на мои вопросы.

Мужчина рассмеялся, и хлопнул себя по груди.

— Ты не исправима. Клянусь, что только там ты их и получишь.

— А что с собой брать? — это мой мозг земной женщины начал рационально прикидывать, что можно взять с собой в поездку.

— Ничего. Готова? — это неземной маг продолжал смеяться, хватая меня за руки.

— В смысле готова? Мы прямо сейчас туда отправимся? — округлила я глаза от шока.

— Ну, да… а чего ждать-то?

— Так всем сказать надо же…

— Обойдутся. Я им весточку потом вышлю. Иди ко мне.

Многообещающий взгляд и хваткие объятия с последующим поцелуем и голова идет кругом вместе с окружающей обстановкой. И между пылким обменом слюной чуть слышное: «Глаза закрой»… И мгновенная вспышка.

— Можешь открывать глаза, любимая, мы уже прибыли.

 

Глава 18

Осмотрелась, и порадовалась, что меня крепко держали в объятиях.

— Э-эм… это и есть твой райский уголок? — с сомнением произнесла и посмотрела на хмурого князя.

А хмуриться было от чего. Ласковые лазурные воды, по которым пробегали пенистые бурунчики, огибали песчаный берег пышно-зеленой бухты, вдоль которой хаотично были разбросаны поломанные пальмы, какие-то доски, куски ткани и мебели. В общем, было такое ощущение, что по райскому уголку пронесся разрушительный ураган.

— Кто посмел?! — прорычал сердито князь и, удерживая меня за одну руку, словно опасался отпустить, свирепым взглядом окинул всю панораму разрушений.

— Об этом месте вообще никто не мог знать… понимаешь? Никто! Но я улавливаю следы чужого присутствия, р-р-рр!

Эд был зол, и очень. Потащил меня за собой в сторону торчащих опор, на которых когда-то стояло бунгало.

— Узнаю, кто — уничтожу! — вынес свой вердикт разгневанный князь. Затем тяжело вздохнул, проводя свободной рукой по волосам, рассыпавшимся на плечи, и посмотрел на меня:

— Что ж… отдых отменяется. Извини. Мне понадобится время, чтобы все тут привести в порядок и разобраться в виновниках.

Я расстроилась, так как здесь было просто потрясающе красиво, поэтому и не подумала соглашаться.

— Ну уж нет, я давно в отпуске не была, и вообще, какого черта?! Обещал день на море, значит так и будет. — Упрямо топнула ногой и выдернула руку. — Я иду купаться, и точка. А ты, мужчина, можешь заняться наведением порядка и созданием удобств для дамы. И, кстати, я бы поесть не отказалась.

Улыбнулась, глядя на его ошеломленное лицо, и быстро чмокнула в щечку. Князь аж весь расплылся в улыбке, как школьник, ей Богу, которого девочка впервые поцеловала. Провел ладонью по месту поцелуя, затем прижал ее к сердцу, и уже веселее ответил:

— Слушаюсь и повинуюсь. Иди, купайся, но далеко не заплывай… и, кстати, а ты в чем будешь плавать? — и глазки так заблестели.

— Ну, купальника у меня нет… а ты мне его не дашь, я так полагаю, поэтому в чем мама родила, — томно произнесла в ответ и начала искать застежки-молнии, чтобы снять домашнее платье. — Блин, как оно снимается?

Эд хмыкнул и щелкнул пальцами. Я взвизгнула, ощутив обнаженной кожей легкий бриз, и закрыла руками все стратегические места на теле. И только звонкий смех князя заставил заскрежетать зубами и осмотреть себя. На мне был купальник… слитный и парэо.

— Э-э-э… спасибо, — опешила я его выбором.

— На здоровье, ходячее искушение, — посмеивался мужчина. — Так мне спокойнее будет работать… чтоб не отвлекаться. Хотя…

Опять щелчок пальцами, и на мне нечто балахонистое по колено в жутких рюшечках. Мама дорогая!

— Это что?! Я на бегемота в этом похожа! — возмутилась купальному наряду начала двадцатого века.

— Зато не сгоришь на солнце.

Ну ладно, посмотрим еще… Усмехнулась на его реплику и повернулась к воде. Затем сорвалась на бег и с ходу влетела в пенистую волну, погружаясь в воду по грудь.

Наплававшись вдоволь, выбралась на берег и завалилась на живот, подставляя спину солнышку. Нет, так загорать невозможно. Приподнялась, осмотрелась — никого. Куда это князь подевался? Затем прислушалась. Помимо шума прибоя и волн расслышала какие звуки, похожие на звук электропилы… интересно. Откуда здесь… а, это, наверное, Эд починкой бунгало занят. А почему не магией? Хм, может бережет силы? Значит он пока занят и я вольна делать, что хочу. Быстро скинула с себя доисторический купальник-платье и нагишом улеглась на песок, прикрыв частью купального костюма пятую точку. Сколько так лежала, не скажу, но когда проснулась, то удивленно посмотрела на небо. Светило находилось почти на горизонте, а я сама… э-э-э… в шезлонге, под одеялом и снова в этом купальнике-платье, над головой — пляжный зонт, оберегающий от палящих лучей.

Заозиралась, думая, что где-то рядом должен быть Эд, но взглядом наткнулась на возвышающееся строение из бамбука. Ого, князь-то уже бунгало выстроил, а я все проспала. Поднялась, потягиваясь и с недовольством посмотрела на уродское одеяние. И я должна вот в этом ходить? Яростно вцепилась в воланчики и все их поотрывала, затем заметила шов, соединяющий верх и низ, потянула за ткань, и треск ниток вызвал почти эйфорию. Закатала верхнюю часть в виде топа, оставив живот открытым, а нижнюю юбку-шорты приспустила, при этом штанишки тоже подвернула.

Оставшись довольной своим внешним видом, тряхнула высохшими волосами и пошла в сторону бунгало, утопая ногами в песке и размышляя, почему это не ощущаю соли от морской воды на теле. Потом остановилась. Что-то не сходится у меня… Не могла я так долго проспать и прокараулить тот момент, когда мое тело переместили с горячего песочка на шезлонг. Странно…

— Эд? — позвала громко князя. Ох, что-то мне не нравится безмолвие вокруг. Может, я сейчас сплю или в бессознательном состоянии нахожусь, ну, мало ли — голову напекло, солнышко шибануло, а все это мне сейчас видится.

— Эд, отзовись, ты где?!

Солнце и правда садится, причем что-то быстро, и темнеет уж слишком необычно. Тучи наползли, огромные и темные, ветер поднялся, и я вынуждена была зайти внутрь бунгало. Маленький светящийся маячок, висевший посреди помещения, позволил осмотреться. Широкая кровать из бамбука, а поверх солома и листья какие-то широкие, столик и кресло-качалка… А это что? На столике стояла резная шкатулка, да такая красивая, что невольно захотелось притронуться к ней.

— Карина! Не смей это трогать! — кто-то рявкнул позади меня. Оглянулась — никого.

— Что? — отдернула трясущиеся загребущие ручки от шедевра.

— Карина! Иди ко мне… золотце мое, свет моих очей… пожалуйста. Выйди наружу, — продолжал уже более ласково кто-то говорить голосом Эда.

Я закусила губу, и посмотрела снова на шкатулку. До чего же хороша… вот бы только глянуть одним глазком, что там внутри.

— Карина! Зараза белобрысая, а ну живо наружу вышла! — опять рявкнул на меня Эд. Я рассердилась, ибо нефиг меня «заразой белобрысой» звать!

Выскочила, как фурия, готовая наорать на князя, как вдруг яркий свет полоснул по глазам. Я упала, словно в пропасть. Когда пришла в себя, то оказалась на руках Эда, который снова был хмур и мрачен и целенаправленно двигался в сторону тенистых пальм.

— Ох, голова болит, — простонала, ибо правда в висках ломило знатно.

— Еще бы… ты совсем рехнулась, спать на таком солнцепеке! Меня не было-то минут десять, а ты уже успела схватить солнечный удар, оказаться под воздействием одного сволочного усача, да еще и весь мой наряд изорвала на себе! — Эд тихо рычал, от чего вся его грудная клетка, обнаженная, между прочим, дрожала, вибрировала, словно он еле сдерживается.

Я тихонько вздохнула, когда меня усадили на колени, тоже обнаженные, и подумала, интересно, а что на нем надето там… ну, в общем, ниже талии…

Скосила глаза и прифигела. Обычные земные плавки, вот что он надел на себе. А мне — этот чертов балахон!

— Вот ведь гаденыш, — вдруг устало произнес мужчина и зарылся носом в мою шевелюру, — это точно он сюда проник и разгромил мой оазис. Рассказывай, что ты видела?

— А ты не знаешь? — неуверенно отозвалась, ощущая толпу мурашек по спине от его нюхательной деятельности в моих волосах.

— Подозреваю, что тебе было предложено какое-то украшение или красивая вещица, которая не оставит равнодушной ни одну женщину… что это было?

О, он еще и руками погладил мои ноги от бедра, м-м-м… Последнее мычание относилось к тому, что мужская ладонь поднялась снова вверх по ноге, но внутренней части, чуть коснулась промежности и переместилась на живот, где и приклеилась.

— Карина, что ты видела? — снова рыкнул Эд, не обратив внимание на мое состояние, близкое к состоянию расплавленного сыра на солнце.

— А мне жарко, — заныла я как можно натуральнее. — Хочу бикини… ну, жарко же? — скисла под его изучающим взглядом, потом робко улыбнулась. — Эд, я скажу тебе в обмен на бикини… идет?

Он нахмурился, окинув всю меня сердитым взглядом, затем хмыкнул.

— Бикини значит… да?

В следующее мгновение я оказалась в одежде папуасов, то есть вместо лифа были листья на бретелях, а вместо стрингов — юбка из листьев. Хихикнула, заметив ошарашенный вид князя.

— Гмм, — прочистил он горло, — не ожидал… что ты будешь такая…

— Какая такая? — кокетливо улыбнулась, чувствую, что осталась без нижнего белья… совсем без. — Потрясающая, красивая, обаятельная и привлекательная? — у-у-у, меня понесло. — Или сексапильная, умопомрачительная, желан-н-нная, — а вот последнее с томным вздохом и облизыванием губ.

Мужчина какое-то время переваривал мои странности, потом потянулся губами ко мне.

— О, ты вся горячая, детка!

О, да, я вся горю… ш-ш-ш-ш, — это пар!

И только спустя пару секунд поняла, что он не с восхищением это произнес, а как-то расстроенно.

— Перегрелась, не иначе. Так, срочно надо охладить тебя… держись.

И прижался губами к моим, заставив таки растечься лужицей. Мамочки, что со мною?!

В следующее мгновение я уже визжала на полном серьёзе.

— Мама!!! А-а-а-а!!! Холодно-о-о-о!!!!! — а что еще можно орать, когда из-под палящего солнца тебя перемещают по стремительно несущиеся вниз струи водопада.

Спасибо, хотя из объятий не выпустил, но вот моему новому наряду досталось изрядно. Все листья смыло, и осталось — ну, то что осталось.

— С-с-сволочь ты! — возмутилась и прикусила себе язык, ибо зубы стучали от холода.

— Погоди, сейчас теплее будет, — расслышала я сквозь шум водопада, и в следующее мгновение водичка потеплела… хм, почти джакузи, блин.

— Рина, как ты? Получше? — и такая искренняя забота в голосе, что захотелось утопить его и надолго.

— Хевово.

— Что?

— Гововю, фто пвохо… явык пикуфила.

— Ты в своем репертуаре, — хмыкнул этот ирод и провел рукой по голой спине и ниже, подхватил за меня и повернул к себе лицом, так что я непроизвольно обхватила его торс ногами под водой. — И ты такая… соблазнительная сейчас… вся мокрая.

Свободной рукой он коснулся моих губ и, чуть надавливая большим пальцем, очертил их контуры. Я мстительно прикусила его палец, а затем провокационно пососала его. Заметив, как расширились зрачки Эда, довольно усмехнулась и уже нормально произнесла:

— Тебе все еще интересно, что хотел мне подарить другой мужчина?

Казалось, князь пребывал в полной прострации, пристально следя за моими губами, и тем как я обвожу языком его пальчик. Эд отобрал у меня руку и вцепился в мою талию, спуская по своему телу ниже, и когда ощутила результат его явной заинтересованности моими действиями, невольно застонала. Соблазняемый мною мужчина тяжело задышал и потянулся снова к моим губам своими… в следующее мгновение, мы упали на топчан, застеленный зелеными листьями в восстановленном бунгало.

— К черту разговоры… не сейчас, — прорычал Эд, заметив, что я опять собираюсь его о чем-то спрашивать.

Горячим языком он собрал все капли с моего тела, жадно поглаживая все его частички, до куда успевал дотянуться. Чувствуя, как таю от его страсти, откидываю голову, закрывая глаза, и внимаю задаваемому ритму… И только в момент наивысшего блаженства открыла глаза, желая видеть его лицо, и едва не закричала от ужаса… Позади Эда возвышалось нечто темное, расплывчатое… словно в черной воде с разводами, затем, когда мой мужчина вскрикнул, не удерживая своих чувств, различила рожу с длинными усами и злобным, почти ненавидящим взглядом. Затем успокоилась, решив, что нефиг тут всяким завидовать и подглядывать. Не отпуская ногами прижатого к себе мужчину, заставила Эда опуститься на локти и поцеловать меня в шею, а сама пристально глядя на мужика, который стал вдруг черным, показала ему фигу.

Видение тут же исчезло, растворилось, а я оказалась вдруг сверху, при этом продолжая ощущать внутри себя присутствие Эда.

— М-м-м… оу-у-у, — ехидно посмотрел на князя, и поцеловала кончик его носа, — да вы, батенька, ненасытный.

— Такая реакция только на тебя, свет моих очей, — страстно прошептал Эд, обхватив руками мои груди и начав их массировать. — Боюсь, что никогда не смогу полноценно насытиться тобой.

Шлепнула его по ручкам и попыталась слезть. Меня не пустили, удержав весьма ощутимо, как руками, так и… глаза у меня совершенно округлились, из груди вырвался непроизвольный полустон, полувздох. Эд слегка качнулся вместе со мною, словно приглашая проявить инициативу. Чувствуя, что желание получить очередную порцию удовольствия пересиливает мое природное упрямство (это что ж он позволяет себе вытворять с мои телом?), потянулась к его губам.

* * *

Просыпаться не хотелось, но чувство голода пересилило, да еще и вкусные ароматы, витавшие в воздухе, заставили-таки меня открыть глаза.

— Любимая, просыпайся, ужин пропустишь, — услышала я голос Эда.

Осмотрелась. Лежу одна на топчане, совершенно нагая, вокруг полумрак. Посмотрела в строну выхода, а там слышен рокот волн, шепот легкого ветра и загадочное мерцание. Потянулась, затем села и поискала рукой, чем бы прикрыться. Не нашла. Задумалась.

— Эд, а что мне надеть? — решила все же уточнить.

— Здесь тепло, — весело мне ответили.

Хм, намек на то, что мы на пляже нудистов?

— Эммм… Э-эд, — неуверенно протянула я и невинно поинтересовалась, — а ничего что за нами подглядывают, а?

Снаружи что-то затрещало, затем хлопнуло (фейерверк? нет?), и в бунгало ворвалось нечто разъяренное и очень-очень подпаленное. Хм, то есть князь собственной персоной.

— Кто?! — выдохнул он вместе с сизым облачком изо рта.

— Э-эм… что с тобой? — едва не рассмеялась, ибо подпаленный князь — это что-то.

Эд стукнул кулаком по дверному косяку, и еле сдерживаясь, рыкнул:

— Догадываюсь — кто. Когда?

Я была рада в данный момент, что в бунгало темно, и он не видит ни мое обнаженное тело, ни мое лицо — все красное от стыда, что сразу не сказала.

— Ну-у… когда? Так это… тогда, — прошептала я скованно.

— Убью, — резко бросил в ответ мужчина.

Я отодвинулась, как могла дальше от него.

— Э-э-эмм… меня?

— Тебя? Нет. Тебя отшлепаю.

— За что?! — искренне удивилась, и представила эту сцену. О, а мне нравится. — А когда?

— Что когда? — не понял князь.

— Экзекуция когда? — с нетерпением в голосе повторила.

Эд промолчал, что-то шипя себе под нос, затем сделал какой-то пас рукой и выдохнул:

— Ну, этот любитель подсматривать больше нас не побеспокоит. Зря я дал согласие на пересечение границы ему. Что-то слишком наглеет, раньше такого не было.

— Так, понятно. Но одежду все же хотелось бы получить. И знаешь, не нравится мне вся эта ситуация.

* * *

Сидя на песчаном берегу в шезлонге, попивая манговый сок после сытного ужина, любовалась россыпью звезд на ночном небосклоне, перебирала рукой волосы примостившегося у моих ног князя. Одежду мне, конечно, вернули, но… очередное папуасско-листовое безобразие. На мое фырканье Эд весело ответил, что мне невероятно идет. Я же пообещала жестоко отомстить за такое издевательство, но не сейчас. Ибо мне было банально лень, да и рассказ князя о его странных взаимоотношениях с Синеусом не располагал к проявлению несвоевременного упрямства с моей стороны.

Синеус был первым Демиургом, или почти первым… есть еще некая загадочная и довольно темная личность, которая затащила в этот мир и Эда и, собственно, самого Синеуса. Насчет Тигреи и ее перемещения князь не владел информацией, но подозревал, что она была выдернута вообще из параллельного мира. На мой вопрос — с чего такой вывод, просто ответил, что сама увижу на балу. Заинтриговал.

— У тебя с ней было что-нибудь? — мне показалось, что я вполне равнодушно поинтересовалась, но Эд заметно напрягся под моей рукой, и тихо прошипел в ответ:

— В том понимании, которое ты вкладываешь, нет…

И как это понимать? То есть секса не было, а что тогда?

— И не перебивай меня, — вдруг вспылил мужчина и подскочил, как ужаленный. Я прищурилась, наблюдая за хождением из стороны в стороны мужского силуэта — и чего он так занервничал? Видимо, Тигрея сама на него глаз положила, и еще что-нибудь из своих телес возложить хотела.

Я молчала. Прикончив сок, отставила бокал и стала отщипывать от юбочки листочки.

— Этот Синеус в прошлом был химиком на каком-то азиатском заводе, причем довольно успешным химиком. И звали его, естественно, иначе. Вот он-то, я думаю, и сманивал у меня женщин… э-э-э… то есть я хотел сказать….

— Да, ладно, Эдуард, — немного насмешливо потянула я, — чего уж смущаться? Ты ж не евнух и либидо у тебя ого-го… спасибо хоть, что только женщин ты так любишь и именно их таскаешь в свой мир, а не мужиков.

Фыркнула, а самой стало до того неприятно от осознания, что я возможно одна из многих, что даже замкнулась как-то враз. Блин, домой хочу!

Князь должно быть уловил что-то в моей интонации, так как бегать перестал и тут же оказался подле меня, вцепившись в мой подбородок, заставляя поднять лицо к нему. Что он там увидел в темноте, не знаю, но вдруг зарычал и вытащил меня из уютного гнездышка, и крепко прижал к себе.

— Рина, солнце мое, не ревнуй… прошу… они и мизинца твоего не стоят. До встречи с тобой, я сам не ведал, что смогу кого-то полюбить.

Уткнулась лбом в его твердое плечо и судорожно вздохнула. Только бы сердце не разбить, я его и так еле склеивала после Гада.

— Эд, не боись, — попыталась пошутить, чувствуя, что мужчина напряжен как натянутая стрела, — ревновать не думала… мне нервы мои дороже, чем ущемленная гордость. Успокойся уже… ты лучше расскажи, зачем этот химик недобитый за нами следит?

— Пойдем в бунгало… — подхватил меня на руки, не дождавшись согласия. — Жаль, фейерверк накрылся… новый делать уже нет желания.

Принес, уложил, листочки поправил — на мне, и прилег рядом.

— Ты ему нужна. Это однозначно. Но тебя он не получит. Пора уже морду этой сволочи начистить, сам напросился, — спокойно и как-то уверенно произнес князь, поглаживая мой живот. — Хочешь что-нибудь?

Я хмыкнула.

— Да я про еду спрашиваю… голодная?

— Нет… ты ж меня закормил этой рыбой. А что?

— Все нормально, — тихо ответил Эд, и еще ухом прижался к моему животику. — Спят… сытые…

Затем потянулся к моим губам и поцеловав мягко, с металлом в голосе вдруг выдохнул:

— Карина, о детях никому не говори. Это опасно для них. И помни, в этом мире у тебя нет никого ближе меня. Никому нельзя верить. Синеус заинтересован в тебе, это факт, но он ненормальный, почти маньяк… у него женщины, которых он сманивает к себе, не выживают. Поверь. И он уже давно не тот, каким был раньше. Я не знаю, что с ним случилось, и когда это произошло. Признаю, что был слишком занят своими заботами, да и слишком много сил отнимало перемещение меж слоями миров, потому и не уследил за Синеусом… вернее, за изменениями в нем. Тигрея знает больше о нем, поэтому ее я и пригласил на бал. Мы вынуждены будет объединить силы против него.

Ох, и как это мне не нравится… князь и Тигрея, р-р-р…

— Что значит объединить силы? — прошептала, чуть дернувшись в его крепких объятиях.

— Мы достигнем соглашения на взаимовыгодных условиях, дабы устранить Синеуса. Кольцо, которое ты помогла мне достать, дает мне шанс выкинуть его обратно в тот мир и в то время, откуда он пришел.

— Что? А у него нет такого же кольца?

При этом понимаю, что у князя есть реальная возможность меня вернуть домой, но он не сделает этого никогда, что в принципе мне все время и талдычит. А жаль… а может нет, не жаль? Поймала себя на мысли, что мне и правда с ним хорошо, как ни с кем и никогда, а это мир полон загадок и тайн. Все, я запуталась в том, что же хочу на самом деле. Остаться с князем или вернуться?!

— Теперь уже нет. — услышала ответ Эда. — И если он станет убеждать тебя в обратном, не верь. Кольцо выкрала Тигрея.

— Уверен?

— Совершенно.

— У нее тоже есть свое?

— Да.

— Как интересно-о-о… зачем же ей второе понадобилось? Коллекционирует что ли? А твое… не захочет ли она и его получить?

Князь помолчал, словно обдумывая мои слова, затем хмыкнул.

— Вполне возможно, что ее главное условие будет именно мое кольцо в обмен…

— В обмен на что?

— Не имеет значения… все равно кольцо я ей не отдам. Обойдемся другими средствами.

— Ну-ну. И все же… зачем Синеусу нужна та, на которую не действуют его чары?

— Шантаж… вот зачем. Получив тебя, он сможет влиять на мои поступки и действия. Я же объявил тебя своей Избранницей. Поторопился.

— Хм, в смысле поторопился? — едва не расстроилась от его слов.

Вот, дура, чего расстраиваться, коли не любишь? Прислушалась к себе, и еще больше расстроилась. Сердечко-то трепещет, и отдавать другой князя не хочет. Чур меня! Срочно пора закругляться с откровениями, а то Эд услышит не только слова ревности. А-а-а… надо во дворец срочно вернуться, хочу одна ночь провести, а то князь слишком много моего личного пространство занимает и влияет на меня странным образом. Я то ластиться хочу, как кошка, то шипеть и когтями царапать.

— Тебя подставил под удар. Вот что значит.

Как же ему сказать, что хочу в свою спальню и что бы без него?!

— А может, бал отменить?

Эд рыкнул.

— Нет. Тигрея прибудет до бала, завтра, — и как камень в воду бросил. У меня аж круги перед глазами пошли.

— З-завтра? Зачем?!

— Соглашение подписать… кровью, — мрачно пошутил князь, целуя меня в висок.

— А давай во дворец вернемся? — выпалила я, и ощутила, как мужчина чуть сильнее сжал мою руку.

— Сейчас?

— Да. Ну, мне вот, например, надо бы… в общем… уединиться мне надо. И потом, ну его, этот пляж… что я, пляжей не видела? И спать не удобно на этом топчане, и что это за одежда такая… листья фиговые?! И я по Руте уже соскучилась, а еще и по карге… кстати, она мне с утра платье обещала помочь подобрать, — я еще какую-то ерунду тараторила, чувствуя, как князь все больше сердится. Потом мне надоело объясняться, я потянулась к его губам, и прошептала в них: — Переноси уже. Чего ждешь?

Жесткий, властный поцелуй был мне ответом. А когда я открыла глаза, которые до этого непроизвольно закрыла, пытаясь разогнать мурашки с тела, поняла, что нахожусь посреди своей спальни, и одна. После того, как освежилась в ванной и вышла в банном халате, вытирая полотенцем волосы, забралась на кровать, обиженно куксясь на себя, глупую…

— Мог бы и посопротивляться для приличия! — недовольно фыркнула, отбрасывая мокрое полотенце и халат в сторону. — Мало ли чего я попрошу… эх, зато храпеть никто над ухом не будет.

Уже засыпая, вдруг ощутила прохладное прикосновение к своей обнаженной попке и легкое поглаживание собственно по тому же месту. Затем влажный поцелуй за ушком и хриплое урчание прижавшегося ко мне мужчины:

— Я не храплю… совсем. Спи.

 

Глава 19

Стандартно. Утро. Солнечные лучики щекотят лицо, вставать нет никакого желания, Жанна за дверью уже весь пол стерла, князя нет, но есть… О-о-о, а это уже не стандартно! Рута!

— Ты что тут делаешь? — удивилась я, подскакивая с кровати в чем мама родила.

Обошла свою малышку, подхватила халатик с дивана, быстро оделась и подошла к Руте ближе. Та сидела на попе, как собака и вылизывала переднюю копытятную лапку. Хм… странно.

— Руточка, — проворковала я, ласково проведя рукой по ее гриве, и когда успела вырасти мне по грудь. — А как ты сюда попала?

«Соскучилась… пришла».

А-а-а, вот так значит, да? Рута поднялась, тряхнув шелковистой гривой, и посмотрела на меня грустными черными с красными крапинками глазами.

«А что значит… пришла? — дошло до меня. — Через дверь что ли?»

Моя питомица склонила голову на бок и снова полыхнула алым во взгляде, заставив меня задуматься об этой странности и действительной природе крауфтфайленда.

«Что такое дверь?» — спросила моя девочка и вдруг лизнула мою щеку.

— Стоп! — попыталась собраться я с мыслями. — То есть ты была у себя… соскучилась, а потом оказалась здесь? Просто хоп… и пришла? Телепортировалась?!

— Что-то рановато, — услышала позади себя, обернулась на голос Эда.

— Эд?! — выдохнула я с удивлением, обозревая мужчину в темных брюках и шелковой черной рубашке, поверх которой был одет расшитый серебряной ниткой жакет. Широкие плечи выгодно смотрелись на фоне узкой талии и еще более узких бедер. Мужественность и сексапильность так и бросалась в глаза.

Хорош, князь, нечего сказать. Интересно, для кого он так расстарался, что стал выглядеть как опасный хищник в одежде? Для меня или ожидаемой Тигреи?

«Для тебя», — ткнулась мне в спину Рута и фыркнула, словно усмехаясь.

А, ну тогда ладно. Улыбнулась, поправляя свою растрепанную шевелюру, и махнув Эдуарду ручкой задумчиво взирающему на Руту, ретировалась в ванную. Приведя себя в божеский вид подручными средствами, вернулась в свою спальню, где князь был уже один, расположившийся на диване.

— Кстати, любовь моя, — произнес Эд, наблюдая, как я выбираю в шкафу платье. — После завтрака у нас будет время совершить небольшую прогулку.

Синее или зеленое? Нет, лучше коричневое… тьфу-ты, я же никогда так не копалась в одежде. С местной модой рехнуться можно.

— Какую еще прогулку? — проворчала я, убирая все платья обратно. Эх, мне бы джинсы и футболку, неужели нужно каждый день напяливать на себя весь этот «гламур».

— Оставь эти платья, — выдал он, поднимаясь. — Тебе они не понадобятся… иди ко мне.

— Что?

— Прогулка предполагает несколько другую одежду, более практичную и не продуваемую. Брюки на меху и толстая утепленная куртка подойдет, и, конечно, меховые сапоги и шапка. — Эд не позволил мне перебить его появившейся кучей вопросов, просто обнял покрепче и поцеловал, заглушив мой протест такой бесцеремонности.

Перенос в спальню князя я, конечно, прозевала, но вот теплую одежду заметила сходу, разложенную на его кровати.

— Погоди-ка, я что… в этом на завтрак тоже пойду?

— Куда это ты собралась? — и показал рукой в сторону двери. — В гостиной накрыто на две персоны. Прошу.

И почему это я не удивлена, что Эд не захотел кого-либо допускать до нашего завтрака. Особенно после страстного поцелуя.

— Скажи, а у тебя есть другой способ совершать перемещения, кроме этих лобызаний? — усмехнулась я, присаживаясь за стол.

— Только не говори, что тебя не устраивает мой способ, — не остался в долгу мужчина, заставляя каким-то образом чайничек разливать напиток прямо в кружки по воздуху.

— А вот это делать тоже обязательно?

— Что именно?

— Заниматься колдовством… есть же слуги, — и чего это я с утра такая ворчливая проснулась?

Эд пожал плечами, чуть изогнув уголки губ в подобии улыбки.

— Это все мелочи, солнце мое. Ты завтракай, не отвлекайся.

Хм, и как это понимать? Не отвлекайся! Поджала губы и приступила к еде, которая состояла из каши перловой (бе, скривила мордочку), ее я категорично отодвинула, перепелов пожалуй попробую, а вот и грибочки соленые… это, конечно, не то же, что капусточка, но за не имением оной — сойдет.

Так, и круасаны мои — все, а где кофе?

— А тебе кофе вредно, — спокойно возразил на мой возмущенный возглас Эдуард, намазывая на тост с маслом красную икру, и подал его мне. — И вообще, дорогая, пора следить за тем, что ты употребляешь. Малышам вредно кофе, алкоголь, я еще не забыл, что ты вытворяешь, когда выпьешь, — и такой пронзительно-поучительный взгляд в мою сторону бросил, что мне в ответ тут же захотелось кинуть в него чем-нибудь потяжелее. — Потом под запретом всякие сладости с кремом, копченое, и соленого тоже много вредно.

С очередной умностью у меня прямо из рук перехватили чашку с грибочками, моими любимыми маслятами, и… черт, растворили в воздухе.

— Эй, офонарел?! — моему возмущению не было предела.

— Карина! — одернул меня строго князь, и стукнул вилкой по столу. — Будь же серьезной. Ты же носишь деток, и должна думать не только о себе… милая, не злись.

Князь вынужден был вскочить из-за стола и спасаться бегством, ибо разъяренная женщина, вооруженная вилкой и щипцами для еды, представляет серьезную угрозу для здравомыслящего мужчины, который имел оплошность собственно разозлить эту самую женщину.

— Значит я, став беременной не по собственной воле, должна еще терпеть поучения виновника этой самой беременности?! Ну, все, Эд, ты попал!

— Карина! А как же прогулка? Ты уже наелась? Э-э-э, милая, а может ты отдохнешь, а то у тебя какое-то дыхание… прерывистое, — пытался урезонить меня, разбушевавшуюся, перемещающийся хаотично по комнате князь.

Я и правда вскоре устала, голова закружилась, мир покачнулся… и, хлоп, в обморок? Э-э-э, нет, кто бы мне еще позволил упасть в обморок. На ручки мужские хлоп, и на кроватку, а там зацеловали до полной потери сил к сопротивлению. Слабо отпихивая в сторону эту гору мускулов, именуемую князь Эдуард, стала плеваться, словно его поцелуи мне вдруг опротивели.

— Тебя тошнит? — озадачился моим поведением мужчина, который еще и халат с меня умудрился где-то по пути к кровати содрать.

Подоткнул лучше шелковую простыню и чмокнул в лоб, как покойника.

Плеваться перестала, закрыла обиженно глаза, и сжала губы плотнее.

— Голова кружится? Хм, странно… вроде нормально все, — глазки чуть приоткрыла и фыркнула.

Эд снова совершал странные движения над мои животом, словно оглаживая его, но на расстоянии.

— Карина! Довольно придуриваться. И что ты дуешься, как ребенок? От маслят у тебя живот заболит, а нам еще лететь… эм, прогулка же у нас…

Я приоткрыла снова один глаз.

— Лететь? На чем?

— Скажу, если перестанешь дурить. Не пойму, ты всегда такая была, или это беременность на тебя влияет?

Села, придерживая простыню на груди, игнорируя вспыхнувший огнем взгляд князя, который дырку готов был прожечь на этой самой простыни, и возмутилась в очередной раз.

— Это ты сейчас намекаешь, что я дура?

— Нет… что ты, не намекаю, — словно в трансе ответил Эд, и потянул ручки к моей груди.

Врезала я ему по этим ручкам звонко.

— То есть ты прямым текстом сейчас говоришь, что я — дура!!!

Князь пришел в себя, спрятал руки за спину и вообще с кровати свалил.

— Нет! Я этого не говорю. И не собираюсь говорить. Ты умная, красивая, иногда странная, очень страстная женщина. Но ты — моя женщина, и ты мать моих детей!

— Будущих детей, — поправила я его.

— Они уже существуют, — тыкнул пальцем в мою сторону, то есть в сторону моего живота. — И они уже все слышат и понимают. И поверь, им неприятно, что ты все время стараешься поссориться с их любимым папочкой.

И так посмотрел снова на мой животик, что я даже засомневалась, не лезут ли детки из него прямо сейчас.

— Папочка… тоже мне, папочка нашелся, — буркнула я обиженно, и легла, укутавшись еще и толстым одеялом, отвернулась от князя, и даже с головой накрылась.

И вот лежу, прислушиваюсь к звукам снаружи, и представляю, что князь сейчас бросится в ноги, начнет прощение просить, как в дешевом водевиле. Хихикнула мысленно, понимая, что глупо себя веду, посему — откидываем одеяло, требуем одежду и летим, куда нас полетят.

Все бы ничего, но вместо князя снаружи обреталась Жануария, вся бледная и осунувшаяся. Эд, зараза, слинял?!

Заметив, что я уже не сплю, быстро пронеслась до кровати, вывалив поверх одеяла одежду, именно ту, о которой и говорил ранее Эд. Пока облачалась, она все молчала, словно не решалась на разговор. Когда я накинула куртку, как завершающий аккорд в одежде, решила все же начать первая:

— Жанна, что случилось? Ты как в воду опущенная.

Та прикусила пухлые губки и приблизилась ко мне… к самому ушку.

— Мне бы переговорить с вами… так, чтобы никто не слышал, — прошептала она, и тут же отпрянула в сторону, бросая опасливые взгляды в сторону двери, ведущей в коридор.

— Так говори, мы же одни.

Женщина замотала головой, и приложила палец к губам, затем постучала указательными пальчиками по ушам и обвела им же воздух вокруг себя.

— Прослушивается? — спросила я одними губами.

Та кивнула. Я недовольно нахмурилась, считая, что князь перегибает палку в своей осторожности.

— А что делать тогда? — опять вопрос в жестах.

Жанна схватила меня за запястье и потащила из комнаты… по коридору, затем вниз по лестницу, и дальше мы уже шли быстрым шагом в сторону каких-то подсобных помещений мимо кухни, плутали коридорами, то вверх, то вниз… у меня даже голова кругом пошла. Уж не похищение ли это? Я же потом назад дорогу не найду!!!

— Жанна, довольно, куда ты меня тащишь? — притормозив, устало взмолилась я.

— Все… тут можно и поговорить, — услышала я ее голос наконец.

Осмотрелась. Какой-то большой зал, огромные стрельчатые окна во всю стену, открывающие вид на водные просторы и залитые солнечными лучами небеса. Красиво!

— Ну, говори уж, — повернулась к женщине, которая вдруг бросилась мне в ноги.

— Не губи. Помоги, прошу… — завыла она.

— Да что случилось??

— Случилось то, что мое счастье зависит только от тебя! — Жанна вдруг прекратила нытье, поднялась с колен, отряхнулась, и деловым тоном продолжила — Глава дома Изумрудных, маглор Зейрус, покорен мною безвозвратно, просит моей руки и что там еще полагается в таком случае, но…

— И как это ты умудрилась покорить этого производителя кроликов? — не удержалась от подколки, за что и схлопотала укоризненный взгляд.

— Приворотное зелье, — удрученно покаялась Жанна, — если кто узнает, мне будет худо.

— Погоди-ка, а зачем приворотное-то? Он же был вроде и так не против?

— В том-то и дело, что без женитьбы — не против, они же те еще… маги, — опечалилась бывшая карга, — а вот с женитьбой — плохи дела. Им же все помоложе подавай, а я-то с иллюзией, а он знает. Вот.

— Зачем он тебе? Неужели так хорош в постели? — округлила я глаза, сама лихорадочно вспомнила, что мне говорил князь о своих магах. Один месяц в году для спаривания!

— Ох, хоро-о-ош, если бы ты знала! Хотя нет… лучше не знать тебе, а то князь прибьет. Ревнивый он, жуть какой. Да и мне Зейрик мой самой нужен.

— А чем я могу помочь?

— Так это… уговори князя согласиться, а? Ну что тебе стоит, Изаура, милая? Мы же подруги, а?

— Блин, Жанна, еще раз меня так назовешь, хана нашей дружбе! — рассердилась я.

— Э-э-э… так твоим именем нельзя. Умру враз. Правда потом могу воскреснуть, кто его знает. Но все равно не приятно.

— Тогда зови Ри.

Жанна кивнула и уставилась на меня с мольбой во взгляде.

— Ну, не знаю… Князь сам себе хозяин, — пожала плечами. — Кстати, нас не потеряют?

— Неа, там Тигрея нагрянула раньше времени.

— Что?! Почему?!

Жанна сузила глазки, и зашипела:

— Су… в общем, стер… тьфу, нельзя вслух-то… давай так, я тебе кое-что поведаю, про нее и про князя, и про Синеуса, а ты мне поможешь? — и даже дыхание затаила, торговка чужими секретами.

— Ну-ну, — хмыкнула я, — что ты можешь мне рассказать, о чем мне князь не скажет? И не боишься, что твоя болтливость обойдется тебе потом боком?

Жанна нахмурилась, закусила нижнюю губу, и снова вздохнула.

— Понятно. Не хочешь помогать. Ну и ладно. Только не надейся, что он тебе о себе что-то расскажет в истинном свете.

Теперь моя очередь кусать губы и хмуриться. Зачем, спрашивается, возводить Жанне напраслину на Эда, неужели до сих пор злится на него из-за Мерседес?

— Жанн, у нас с тобой какой-то странный разговор получается, не находишь? — подбоченилась я. — Ты явно нуждаешься в помощи, но не просишь ее, как все нормальные люди, а пытаешься подкупить. Зачем?

Женщина отошла от меня подальше, так что тень от стен закрыла ее лицо.

— Жа-а-ан, признавайся, в чем проблема?

— Проблема?! — вдруг зашипела карга, заметавшись из стороны в сторону. — Ты слышала когда-нибудь о привязках и той силе, которая дается кукловоду, если поставленная им привязка закрепляется благословением Тигреи и добровольным согласием объекта привязки? Вижу, что не слышала. Еще бы… стал бы он тебе что-то объяснять!

— Что еще за привязка? — подошла ближе к Жанне, и вцепилась в ее плечи мертвой хваткой. — Что это еще за хрень?

— Кхе-кхе, — захихикала карга знакомо, словно вернулись в начало знакомства. — А это такая полезная вещь, милая, что никуда ты уже от мужика своего не денешься, ага-ага.

— Говори подробнее, — потребовала, встряхнув эту интриганку как следует.

— Да не тряси ты меня, — фыркнула Жанна и отскочила от меня. — Первый этап — соблазнение, второй — подарок, который приняли добровольно, третий — совместная авантюра на грани жизни и смерти, чаще для кукловода, чтоб, значит, жертва прочувствовала боль потери, ну… и в четвертых…

И в это момент как назло, Жанна рванула в сторону портьер, затем вернулась, ухватила меня за руку, и шипя, что сюда идут, потащила и меня прятаться.

— Кто? — спросила я, удивляясь дикому ужасу на лице Жанны.

— Он… она… они, быстро прячься. А-а-а, он тебя почует… что же делать???

Затем резво вытащила какой-то мешочек из складок пышного платья и обсыпала меня с головы до ног каким-то вонючим порошком. Я расчихалась, но вскоре затихла, замерла за плотной и тяжелой портьерой, прислушиваясь к звукам открываемой двери. Твердая тяжелая поступь и легкие семенящие перестуки каблучков возвестили, что мы с Жанкой в зале не одни.

— Сколько можно, Тигрея, я же тебе уже все объяснил? — услышала я голос Эда. — И второй раз предлагать не стану. Точка. Решай до бала.

— Ты хорошо все обдумал, тигрик?

Я чуть не рыкнула, как услышала это «тигрик». Ну-ну, послушаем, что за секреты у этих двоих. Лишь бы не заметили.

— Еще раз так назовешь меня… — прорычал мужчина сердито.

— И что? Тигрик, ты же мой тигрик… успокойся. Никто не услышит, — девичий голосок был тоненький, почти детский, но с нотками коварства взрослой женщины. — Ладно, если ты правда все решил, не мне тебя отговаривать. Кстати, а зачем ты Синю пригласил?

— Не приглашал. Он сам поставил перед фактом, что явится. Ему на мою женщину видите ли вздумалось поглядеть. Только в замок он не попадет.

— Это ты зря. Не надо ссориться с ним. Усыпи его. Пусть проспит весь бал. А утром уже будет поздно.

— Я подумаю.

— Так что… познакомишь меня с нею? Или ты боишься, что на моем фоне ее красота для тебя померкнет.

Чего?! На чьем фоне? Я постаралась незаметно выглянуть из-за портьеры, и то, что увидела, ох, как не понравилось. Молоденькая девочка с изящными формами и личиком в форме сердечка, с рыжими, почти алыми волосами. Уж не потому ли Мерседес с ее рыжими волосами не пришлась ко двору князя? Девушка в ярко-синем платье, с золотой диадемой в волосах, с огромными фиолетовыми глазами и манящими алыми губами. И правда, на фоне этой красотке можно комплексы заработать. Да только мне-то что… плевать я хотела, если Эд вдруг решит, что она краше. Жанку раскручу на тему — как вернуться, и поминай, как звали.

Странная боль, кольнувшая в самое сердце, и желание вцепиться в руку зубами, что бы было больно не только органу для перекачки крови, заставили затуманить мой разум. Я почти ушла в глухую оборону, стараясь защитить себя от эмоционального и душевного срыва, как вдруг услышала ответ князя:

— Тигрея, я не позволю тебе обидеть ее. Уясни это раз и навсегда. Твоя ревность и злоба не способна сделать с моими чувствами к Карине ровным счетом ни-че-го. Прими мое решение как данность, как факт… смирись уже.

— Смирись?! Как ты можешь? Я столько ждала этого момента, когда мы сможем быть вместе. Когда это кольцо окажется у тебя, и когда мы сможем все три кольца соединить в одно целое и управлять всем миром, да что там миром, Мирами… ты говоришь мне, подвинься и смирись?! Ни за что!

— Как патетично, — хмыкнул князь, нисколько не смутившись. — Тигрея, ты раньше на подмостках театральных не промышляла, нет? А то очень артистично у тебя получается.

Э-э-э, ничего себе он ее уел, хвалю за смелость и мысленно аплодирую.

Тигрея молчала какое-то время, жаль, я не видела ее лица, ибо уж лучше не дергаться и стоять тихонечко. Не хотелось бы мне оказаться уличенной в подслушивании их разговора, вот уж тогда несдобровать моей шкурке, и от князя прилетит, и от этой фифы.

— Фи… как грубо. Я тут ему душу раскрываю, а он…

— Ну, для начала надо эту душу иметь или сердце в конце концов.

— Милый, ты желаешь поссориться? Как в былые времена? Знаешь, это похоже на семейную ссору, не находишь? — коварно замурлыкала рыжая стерва.

— Нет. Не нахожу. Довольно, — вдруг прорезался металл в мужском голосе. — Ты желала посмотреть зал для приема… Посмотрела? А теперь можешь занять свои покои, у меня же еще дел по горло.

— Каких дел? — почти взвизгнула Тигрея, уподобляясь истеричным особам. — Я самое главное твое дело на сегодня, забыл? Я тебе еще не дало добро на этот фарс, что ты зовешь союзом с земной женщиной. И могу вообще отказать, если и дальше будешь меня игнорировать.

— Ну, что ты, как можно, игнорировать саму Тигрею Льдистую, — ирония проскользнула в его ответе, и тут же скрасилась следующей фразой. — Дела у меня самые обыденные перед балом, на котором каким-то образом удалось собрать представителей разных народов этой дебильной планеты, даже твой друг с синими усами заявится… Так должен я все продумать и подготовиться, чтобы никто не поубивал друг друга, или нет? Или пусть все летит в тартарары, прольется кровь, которая пробудет Вечно спящего Вершителя судеб, а? Ты желаешь его разбудить? Тогда никакие кольца не спасут ни тебя, ни меня… да и вообще этот долбанный мир.

На последних словах князю удалось настолько нагнести обстановку, что за окнами вдруг загрохотало и засверкало, в зале тоже значительно потемнело. Меня честно говоря очаровала его манера общаться с этой грымзой, даже появилось сильное желание выскочить и поцеловать. Тьфу, дура, еще чего, он же потом тебя и… отшлепает. Мур, какая мысль. Ох, что это я? Мур-мур… и чихать так хочется. Блин, мур, чем это меня Жанка обсыпала. А-а-а… полыхнуло не только за окном, но и в моей голове. Или не в голове, почему-то мне показалось, что мурлыкает кто-то другой, не я. Зажмурилась, боясь шелохнуться, как вдруг раздалось словно в голове: «Мур, тигрик, никуда ты не денешься, все равно моим будешь… мурки, сладенький».

Открыла широко глаза, в шоке разглядывая складочки и ниточки на портьере.

— Ну что ты. Успокойся. Никто не хочет его пробуждения, ясное дело. Ладно, дела так дела, что ж теперь. А можно хотя бы с тобой вечером увидеться? — проворковала Тигрея.

— Зачем? — бросил недовольно князь.

А в голове моей слышался другой совсем разговор.

«Обойдешься, зараза рыжая. Я тебе прошлый вечерок припомню еще. Ты у меня еще попрыгаешь на угольках. Стерва… не наигралась еще? Ну-ну, у меня другие планы на вечер. Долго я тут с ней разговоры веду. И Карину что-то не чувствую. Куда ее Жанка утащила. Вот еще одна заноза в заднице, как только бал закончится, и эту сплавлю. Ха, Зейрика ей подавай. К Синеусу, что ли, пристроить? Пусть ему кровь пьет. Еще и Карину пытается на свою сторону перетянуть».

— Как зачем. Надо же план обдумать Обряда. А ты уведомишь свою зазнобу-то, как оно все будет, или перед фактом поставишь? Не боишься, что она сама откажется? Вот смеху-то будет…

«Откажется, уж я постараюсь. Может к Синеусу обратиться, он, кажись, готов не только глаз на эту девицу положить. А что, подумаешь, очередная пассия сбежит, пусть и с моей помощью… как всегда, хи-хи».

А-а-а, зараза, неужели это я их мысли сейчас слышу. Ужас! Или нет? Вот уж удружила Жанночка, нечего сказать. Подарочек знатный устроила. Только бы вернуться незаметно в спальню, да с князем на эту его незабываемую прогулку отправиться, уж я все вызнаю, что скрывает. Ха-ха!

«А может, ну его, этот Обряд? Такой риск. Вернемся в ее мир, да заживем там не хуже, ну и что магии не станет, живут же как-то люди и без магии… хотя вряд ли этот мир меня отпустит. Может поискать в Канонах, вдруг есть лазейка с этими кольцами? Эх, времени мало осталось… Да где же Карина, нигде ее не вижу. Что за ерунда?!»

— Ты остаешься или идешь? — бросил князь, пройдя к выходу из бального зала.

— Иду.

«Что я тут не видела, — фыркнула Тигра мысленно, — сто раз уж этот зал посещала, а он так и не поменял в нем ничего. А просила же, сделай побольше белого и серебряного, нет ведь, все та же позолота и эта ужасная лепнина. Что ж, стану хозяйкой, тогда и поменяю весь замок».

О, мне тоже пора, вон уже меня ищет, интересно, как Эд ощущает мое местонахождение?

Едва дери захлопнулись, как портьера была отдернута с той стороны рукой Жанны, и на меня уставились заинтересованным взглядом.

— Ну, как? — выдохнула женщина, явно рассчитывая на откровения.

— Что как? — сделала я удивленные и тупые глаза.

«Не сработало? Не может быть».

— Ничего странного не почувствовала? — докапывалась карга, постукивая пальчиком с аккуратненьким розовым ноготком по кругленькому подбородку и кривя пухлые алые губки.

«Не восприимчива что ли к действию порошка? Чушь! Не может этого быть. На всех девок до нее срабатывало, а тут прокол? Эх, жаль на себе не опробуешь. Екзклюзийв, как сказала бы моя бабка. Только на иномирян и действует».

— Жанн, пошли скорее, ты же слышала, что у него дел полно, а значит впереди еще и прогулка обещанная, не зря же он меня так вырядил? — схватила теперь уже я ее за руку и поволокла к выходу. — Ну, пошли уже… мне же надо еще насчет тебя с ним переговорить.

— А-а-а, — возопила та, — так ты согласна мне помочь? Конечно, быстрее пошли. И, Ри, послушай, если вдруг все же что-то странное почувствовала, то действовать оно будет не менее пары часов. Не упусти момента.

Подмигнула мне и выскочила вперед. Мы неслись обратно к спальни, как на пожар, распугивая своим видом встречающихся на пути слуг и служанок. Пару раз даже едва не зашибли каких-то магов и вельможу, жаль, не успела и их мысли услышать. А что, вполне могла узнать о себе что-то новенького, вон как глаза вслед выпучили, благо Жанна крепко за руку меня держала. В противном случае я бы уже свалилась где-нибудь, умудряясь во время забега по дворцу все время крутить головой и извиняться.

На очередном повороте, практически у самой двери в спальню, нас перехватил Эд, сердито сверля своими очами. Мы обе остановились, тяжело дыша и лыбясь, как две дуры.

— И где вас обеих носит? — мрачно поинтересовался князь, сложив руки на груди.

И что ему ответить на это? Я посмотрела на Жанну, пусть объясняется, а она возьми и слиняй с отмазкой, что дел по горло, бал же на носу.

— А ты где пропадал? — решила я проявить наглость. — И вообще, напялили на меня жаркую одежду, а потом заставили в ней по дворцу носиться в поисках, собственно, тебя… и это, не хочешь познакомить с Тигреей?

Эд вздрогнул довольно заметно, помрачнел и буркнул что-то типа «успеется», а сам меня за руку схватил, прижал крепче к себе с мысленным сопровождением: «С Тигреей еще рано знакомиться, та еще чего доброго от ревности не отошла, да и я еще не все сделал, чтобы эта стерва не помешала. Пора лететь».

— Пора. Карина, хочу предупредить, что вернемся мы во дворец не раньше вечера.

«А может и утром, как пойдет. Если бы мог, вообще все прекратил, но не могу так рисковать».

Интересно, о каком риске все время идет речь? Для него? Вряд ли, думаю, он не стал бы рисковать мною или детками. Что-то мне вообще не нравится эта идея с прогулкой. Ладно хоть отвлекся от желания выяснять, где нас с Жанной носило. Здорово его Тигрея напрягает, что даже все вопросы из головы повылетали. Я внимательно наблюдала за его мимикой, однако лицо оставалось совершенно спокойным, а вот мысли говорили об обратном.

— И что? Вернемся вечером, так вечером. А далеко лететь и на чем? — решила прозондировать почву. — И кстати, Рута же одна останется, я же не познакомила ее еще с Софьей.

— Не волнуйся, твоя горничная уже в курсе всех забот и занимается только Рутой.

— Ох, а перепривязки не будет?

— Нет. Рута с ней не общается. Можешь не волноваться. Лететь недолго. Расскажу все по дороге.

Хмыкнула, и не успела еще что-то спросить, как мужчина решительно впился в мои губы поцелуем, при этом подумав: «Разве я могу себе отказать в такой приятной малости? Нет. Как бы не перепутать точку выхода со спальней».

Я улыбнулась такому запалу. Надо же, оказывается, он правда пользуется поцелуем для перехода в целях совмещения приятного с полезным.

 

Глава 20

Пять минут. Полет нормальный. Если это вообще можно назвать полетом. Никогда не думала, что буду летать на чем-то ином, нежели на самолетах. В первую секунду, когда я увидела ЭТО на открытой площадке башни, на которую нас с князем занесло, подумала было, что Эд так неудачно пошутил. И кто вообще додумался бы, что в мире, где властвует магия, вдруг можно встретить нечто такое, что имеет отношение к машинам из разряда фантастики?

Красное вытянутое тело с плавными линиями вдоль борта, с открывающимися вверх дверями в количестве четырех штук, лобовая часть сливается с корпусом, а там, где по идеи должен быть багажник, то есть сзади машины, вытянутые, как стрелы, пластины, назначение которых можно было бы описать, как для улучшение аэронавигации. Мне, в принципе, не важны все эти технические особенности, но то, что этот транспорт был без колес, ибо мысль князя на мой вопрос: «Как мы поедем?» — «А кому нужны дороги, если можно летать?», навели на подозрение, что некоторые увлекались в нашем мире фантастическими киношками, типа «Назад в будущее».

На мой банальный вопрос, а на какой горючке такое чудом летает, мне пришлось выслушать целую лекцию о магической составляющей этой машины, завязанной на ее хозяине, и только то, о чем подумал в тот момент князь, дало хоть какую-то информацию. «Заряжается от секса, вот откуда… и как это объяснить, чем больше получено удовольствие мною, тем дальше можно лететь… э-э-э… черт, не объяснишь ведь так прямо. А то мало ли…»

Помню, как рассмеялась в середине его повествования, произносимого с такой серьезной миной, что нельзя было бы догадаться о том, как князь уже рисует себе картинки с моим участием по занятию собственно на заднем сидении тем, чем можно зарядить машину под завязку.

И вот уже минут тридцать летим, а мужчина все крутит в голове свои странные фантазии, а я же сижу вся красная как помидор, и едва не стону. Неужели Эд только об этом и думает, когда я рядом?! Боже, как же ему трудно-то! И ведь ни разу еще не сравнил с предыдущими пассиями.

Посмотрела в окно, которое было прозрачно изнутри, и снова подивилась на темные свинцовые тучи, которые сопровождали нас от самого замка.

— Так куда мы летим? — решила настроить Эда на серьезный лад.

«Воровать… пока морда синеусая в пути. Должны успеть».

— Так, покажу тебе фонтаны и сады Хаджрума.

Чуть было не ляпнула, мол, что воровать?

Искоса посмотрела на сосредоточенное лицо князя, и хмыкнула. Ну, кто бы мог подумать, а?

— Хаджрум? Странно, это же столица Соединенных Амиратов, верно? И там заправляет Синя… верно?

Эд вдруг дернулся, посмотрел на меня удивленно, и спросил:

— Почему ты его так назвала?

«Странно, это же имечко в ходу у Тигры… странно».

Упс, чуть не прокололась.

— Да имя у него длинное, вот и сократила, — пожала плечами, мол, чего удивляешься, женская логика для мужчин непостижима.

— Его сейчас нет в Хаджруме. Что в принципе и есть основная причина нашего туда путешествия. На этой ласточке долетим через… — посмотрел на доску прибора, — час уже… Потом прошмыгнем незаметно к садам и кое-что там позаимствуем, а потом можно и в страну Ледянников махнуть.

— Зачем к ним-то? — совсем опешила я. — Тоже что-то стырить?

Оу-у, князь так полыхнул взглядом, да еще и мысленно добавил: «Если бы… Должно получиться. Тигры нет, так что все будет в ажуре. Только Карина бы не заартачилась. Одни только если бы… черт, черт. Риночка, как же мне тебя уговорить-то?».

А это уже интересно. Ну-ну, давай, уговаривай.

— Нет. Что значит стырить?! — возмутился было князь, но заметив в моих глазах явную смешинку, замолчал. — Рина!

— А я что? Смотрю, слушаю и жду откровений.

— Каких еще откровений? — фыркнул Эд.

Затем что-то там на приборной доске понажимал, и мое кресло… бац… и разложилось, образовав ложе. Да и у князя тоже самое произошло. Меня нежно прижали к мужскому торсу и начали орошать лицо быстрыми поцелуями.

— Эй, а как же руль?? Не, не лапай… и там не лапай… да что же это такое?! — а что мне оставалось делать, только возмущаться, ибо руки завели за голову, причем Эд спокойно удерживал их в одной руке, другой…

— Так, если сейчас же не прекратишь, я… я… не знаю, что сделаю… кусаться буду!

Князь рассмеялся, попутно измышляя, как бы получше меня уластить, чтобы значит на что-то там подписалась.

— Чего тебе надо?! — закричала я, когда его рука залезла мне в трусики. — Отстань!

— Хорошо… ты не в настроении? А я так очень даже, мы одни.

— Я заметила. Все равно свали с меня.

— Эх, какая ты… несговорчивая. Я отстану, если ты согласишься со мною искупаться в серебряном озере в стране Ледянников, идет?

— Не идет! — заорала я ему на ухо. Мужчина дернулся, но тут же прижал меня всем телом, так как я попыталась сесть. — Ты идиот! Как я буду купаться? Я же замерзну! У Ледянников и озеро наверное ледяное, а у меня с собой купальника-то нет.

— Не нужен купальник. Голой искупаешься. А вода там теплая, термальные воды в озере.

— Что? Голая? При всех?

— Нет. Только при мне, — возмутился князь, и мечтательно вздохнул.

А чего это он там вздыхает? Прислушалась, а он, оказывается, представил меня в озере и голой, а-а-а… совсем озабоченный! Постой-ка, вот и разгадка.

«Только бы согласилась… добровольное совместное купание в этом озере равнозначно обряду бракосочетания, тогда Тигрея может отдыхать…»

Я тут же заткнулась, уставилась на мужчину во все глаза. А где же предложение руки и сердца?!

— Что? — вдруг прищурился он. — Ты как-то странно на меня смотришь…

«Мысли что ли уловила? Хотя может на моей довольной роже все написано?»

— Фигушки, — с чувством произнесла в ответ. — Не стану я ни в каком озере купаться, пока не ответишь на ряд вопросов.

— Опять? — застонал князь, вознося молитвы к какому-то Вершителю Судеб.

Кстати, этот вопрос мы тоже проясним.

Эд вздохнул, привел в нормальное положение наши кресла, затем провел рукой по волосам, словно собираясь с мыслями, которых я вдруг перестала слышать. Не может быть, чтобы уже закончилось действие порошка. Неужели что-то почувствовал?

— Ты упрямая, — усмехнулся мужчина и скосил на меня взгляд. — Ну, задавай уже свои вопросы.

«Не отстанет же… хватка, как у бульдога. — А-а-а, работает все-таки. — Вот характер! И ведь на него-то сразу и запал, на характер этот… теперь радуйся, князь, тебя сейчас по полочкам разложат и закатают».

Я фыркнула, недовольно дернув плечом.

— Знаешь, оно мне вообще-то не слишком и надо, могу вообще ни о чем не спрашивать, но и ты тогда держись от меня подальше. Я не навязывалась в твой гарем, так что не фиг мне тут претензии предъявлять!

«Эх, еще и обидчивая. Каринка, ну ты и фрукт. И почему любить так сложно? Раньше даже не задумывался над отношением женщин ко мне, а теперь завишу от одного только взгляда, слова… черт, и даже просто завишу от ее настроения».

Зависнув на мгновение от удивления и даже какого-то трепыхания сердечка в области почему-то пупка, уставилась прямо перед собой. А князь, меж тем, мысленно дал себе отмашку, мол, «а, была не была», вдруг заговорил:

— Я был молод, горяч и амбициозен и родился не в то время и не в той стране, что тут сделаешь? Княжеский род практически обнищал, да и сам приложил к этому руку, так сказать, за игральным столом. Спустил почти все, осталось только имение, да и то, требовало капиталовложений. Вот и пустил я слух, что под имением зарыты несметные сокровища, которые зарыл еще мой далекий предок во время правления Екатерины Великой. Устроил там бурную деятельность с раскопками, да друзей стал водить, хвалиться. Надеялся, авось кто позарится и захочет перекупить. А тут вдруг нарисовался некий господин, с виду мудрец, а глаза черные, почти без белков, да и сделку мне предложил. Мол, в обмен на роскошь и достаток, да власть и необычайные возможности должен стать его слугой, наместником, глазами и ушами, в общем практически его рабом. Не поверил, посмеялся над ним, прогнал, а сам в запой ушел. Очнулся через неделю в имении, ни слуг, ни друзей, люди словно вымерли… никого…

Я молчала, слушая внимательно, чуть прикусив нижнюю губу, и старалась ничего не упустить.

— Через несколько дней появилась у порога старая женщина, просила какую-то милостыню. Пустил ее, велел самой порыться на кухне, а сам ушел в спальню, досыпать. Когда проснулся, смотрю, а рядом та самая ведьма сидит, смотрит на меня пристально, и вдруг меняться начала, помолодела, похорошела, и… порыжела. Это сейчас я знаю, что то Тигрея приходила, а тогда мне показалось, что напился до галлюцинаций, так она еще и соблазнять начала… — князь поперхнулся вдруг, скривился, словно лимон проглотил, и продолжил, — а я молод был, глуп, вот и поддался искушению. Да только ей этого мало было. Велела покориться ей, и уйти с ней в какие-то чертоги, что бы выполнить волю ее господина. Тогда я не обратил внимания на ее слова, а на следующий день, уже будучи трезвым, вновь увидел ее в отражении зеркал и того старца с черными глазами. Она намеренно показала спальню и себя в ней… в одной кровати с этим господином. Не знаю, что Тигрея пыталась доказать мне или заставить чувствовать… может, ревность, может, гнев… да только потом уже дошло до меня, что она так пыталась меня заманить в этот мир, заставив желать смерти того старца. Сейчас это уже не имеет никакого значения.

Устроившись удобнее, подперла ладошкой щеку и, не сводя взгляда с Эда, попросила продолжать.

— Не получив желаемого, Тигрея, казалось, исчезла из моей жизни. Но… господин с черными глазами устроил мою жизнь таким образом, что можно было пустить ее под откос. В общем он не оставил мне выбора. Переход должен был пройти по определенному плану, который вдруг испортил новый хозяин имения, убив меня и спрятав тело в сундук с кольцом перехода. Так я застрял меж мирами. Раз в три года я мог проходить сквозь чертоги между мирами, и забирать… в общем забирать любую девушку, не знавшую мужчины, которая должна была укрепить мою силу в этом мире, и передать мне кольцо по возвращению обратно…

— Какая-то ерунда получается, — вдруг выпалила я прежде, чем успела закрыть себе рот.

Эд недоуменно посмотрел на меня. Прочесть мысли не смогла, словно он не думал в тот момент, а тараторил некий заученный текст, да и взгляд при этом был отсутствующим.

— Что именно ерунда? Ты не веришь мне? — холодный тон и сверкнувший негодованием взгляд удивил, но не напугал.

— Верю… но что-то не стыкуется в твоем рассказе. Что мешало этому черноглазому сразу сделать так, чтобы ты согласился на его условия… зачем, спрашивается, тогда надо было сначала уговаривать? Да ведьма тоже не вписывает в сюжет. Зачем нужно было тебя сначала соблазнять, потом показывать постельную сцену с этим черноглазым?

— Хм, — промычал что-то себе под нос Эд, при этом вдруг громко так подумав: «А ведь правда. Раньше не задумывался об этом».

— Я помню, что на мой отказ тогда Тигрея высказала нечто вроде пророчества или проклятия, которое и обрушилось между нами, как пропасть.

— А что было в том проклятии?

Он задумчиво посмотрел вперед, следя за движением летящей машины сквозь облака.

«Будешь страдать вечно, пока не явится та, что бесстрашием и огнем своей души запалит пламя в том осколке льда в твоей груди, что зовется сердцем…»

— Тарабанщина какая-то… что еще умного она могла бы сказать, — не захотел он повторять. Нахмурился, словно ему были неприятны его мысли, а мне стало как-то неловко, что пользуюсь ситуацией и подслушиваю.

— Ну, ладно, а может быть такое: черноглазый проверял поначалу тебя, а ты не повелся на власть, деньги, положение, затем тебя проверяли на слабость перед женским полом, затем на готовность в порыве гнева уничтожить соперника, а может, Тигрея игры какие свои вела, так что дальше… а, да, когда поняли, что так просто тебя не заполучить, разыграли как по сценарию — кредиторы, шантаж, и что там еще?

— Смертельная болезнь, — глухо произнес князь, стукнув кулаком по рулю.

— Что?

— Спустя столько времени я начинаю видеть всю ситуацию в другом свете, — пробормотал Эд, вцепившись в руль, и глядя прямо перед собой. — И честное слово, они мне за это ответят!

Значит, все было подстроено, и его планомерно заманивали в этот странный мир. Зачем?

— Слушай, а что было в тебе такого ценного, что против тебя была использована вся тяжелая артиллерия? Не то, чтобы я думала, что в тебе нет ничего интересного…

Ой, это я сказала? Ой, дура!

Князь как-то приободрился, усмехнулся и отлепился от руля. Странно было то, что его мысли были зеркальным отражением того, что произнесли его уста.

— Считаешь меня интересным? — и коварно так улыбнулся, выкинув из головы все мысли о Тигрее и черноглазом.

— А мы с курса не собьемся? — поинтересовалась, делая вид, что не поняла его намеков.

— Трусишка, — фыркнула князь и что-то нажал на приборной панели, свет в салоне стал мягче, и зажурчала музыка из скрытых динамиков.

— Кто? Я?! — возмутилась я такому повороту.

— Ты-ты, вроде взрослая женщина, а ведешь себя иногда, как девочка, которая боится страшного дракона.

— А ты-то?! Все время что-то недоговариваешь! Тоже чего-то боишься или кого-то? Меня боишься.

«Еще бы… с такой-то непредсказуемостью. Станешь тут параноиком. Так, осталось у меня полчаса, а я так и не сдвинулся с места…»

Как полчаса? И у меня тоже! Ох, что же я забыла-то?!

Вернули меня в действительность требовательные поцелуи, да сильные руки, которые нашли свое пристанище на моей груди.

— Эй, хорош! Что мы должны позаимствовать в садах Сини?

«Трусиш-ш-шка… но аппетитная. Хм, а чего это взгляд у нас такой? Странный. Внимательный. Карина, о чем же ты думаешь сейчас, а? Хотел бы я знать… Что позаимствовать, значит? Ну, Синя, что б тебе икалось в момент истины, а он настанет, уж не сомневайся. Икнется тебе еще ого-го как! Вот стырим твой аленький цветочек, посмотрим, как ты запоешь!»

Зверский оскал сменился вдруг хитринкой во взоре, и мужчина спросил почти роковым голосом, наклонившись надо мною так, что почти вдавил в кресло.

— Ты знаешь сказочку про аленький цветочек?

Я кивнула.

— Ага. А в чем его ценность была, помнишь?

Отрицательно мотнула головой и облегченно выдохнула, когда Эд чуть отодвинулся, заметив, что слишком надавил.

— Аромат этого цветочка поддерживает силу Синеуса, как мужскую, так и жизненную. Сопри его, и «капец» этому Синенькому. Вот уж гарем вздохнет с облегчением. А Тигрее обломится, она-то явно рассчитывает на поддержку Сини в вопросе нашего с тобой будущего. Пока у него есть этот цветок, его силы равны моим, но как только того не станет, этот гад станет обычным земноводным ползающим на двух ногах хомосапиенсом.

«Вот и дожил… уже жаргон Карины у меня пошел в ход. С ума сойти».

А я молчу и слушаю. Эда похоже прорвало на откровения, так стоит ли перебивать.

— Наше с тобой погружение в озеро даст мне шанс защитить и тебя, и детей наших от злобы Тигреи. Она собирается отказать на балу при всем честном народе в объединении наших судеб…

И вдруг князь замолк, нахмурился и посмотрел с досадой в сторону облаков.

«Вот дурень! А предложение-то я так и не сделал!! Надо исправлять».

Сел ровно, полез шариться во внутренних карманах сюртука, затем вынул какую-то бархатную коробочку и повернулся ко мне. А потом просто взял и всучил мне в руки оную, буркнув что-то типа «Посмотри… должно по размеру подойти».

Чувствуя, как вдруг голова стала едва не чугунной, и дикую пульсацию в ушах, реально взволнованная и немного напуганная, во все глаза уставилась на эту самую коробочку, как на змею.

— Открывай… ну же… а, черт, — зашипел князь, выхватил у меня подношение, сам вскрыл, вытащил невероятно красивое кольцо из белого золота с огромным бриллиантом и напялил мне на безымянный палец правой руки. — Вот, подошло.

— А что это? — оторопь никак не желала сдавать свои позиции.

— Кольцо. — Эд помолчал, разглядывая мое лицо. Затем снова посмотрел на мой палец и уточнил: — Золотое. С бриллиантом.

— А зачем? — еле выговорила. А что вы хотели, мне за мои тридцать еще ни разу предложения не делали.

— Что бы замуж выйти, — сдавленно выдавил из себя Эд.

— За кого? — ой, туплю-ю-ю… но так приятно, блин.

— За меня. — Помолчал, хмуря брови. Затем взорвался: — Тебе не нравится?! Дай обратно.

Я спрятала руку за спину из чувства противоречия.

— Еще чего?!

— Значит нравится? — решил уточнить Эд на всякий случай. В данный момент мне даже мысли его читать не приходилось, все было на лице написано, растерянность, неуверенность, ожидание…

— Так ты мне предложение делаешь? — я тоже желала внести ясность в ситуацию.

— А ты против? — набычился мужик, а в голове при этом такой сумбур пошел, что мысли совершенно расхотелось его слышать.

— А что ты вопросом на вопрос отвечаешь?!

— А ты?

Замолчали оба, глядя друг другу в глаза. Князь вдруг вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Карина. Я не тороплю… у тебя есть пару часов на раздумья.

— Всего пару часов?

— Тебе мало? — вскинул взгляд, и снова спрятал глаза за длинными ресницами. — Ну, конечно, вы женщины готовы нас мучить… что ж… думай до бала. А там поглядим.

— Подожди. Как до бала? А это озеро?

— А что не так с озером? — удивился князь и прищурился.

«Что она знает об этом? Откуда? Мысли что ли читает? — и вдруг словно вспышкой, князя озарило. — Жанна! Вот почему я не мог найти Карину во дворце. Не видел ее ауры. Неужели снова дело в том порошке? Ну, все, Жанна, ты исчерпала мое терпение!»

— Эд? Что с тобой? — позвала я его, желая отвести подозрения от карги. — Ты же сам сказал, что после купания в том озере сможешь защитить и меня, и деток, так я поняла, что это какой-то супружеский ритуал, разве нет?

— Да. Ты правильно поняла. Даже слишком правильно, — медленно выговорил мужчина, и вернулся к управлению чудо-машины. — Ладно, Карина, я не давлю. Но помни, что дело не только в том, чтобы ты была в безопасности. Если ты не чувствуешь ко мне большего, чем просто симпатию, может отказать, ибо жизнь с нелюбимым — ад. Только помни, я тебя люблю, Карина, и очень сильно.

Машина стала снижаться, а князь добавил:

— Если я прав в своих подозрениях, то ты могла считать все мои мысли, которые я так неосторожно озвучивал с момента отъезда из дворца, тогда ты должна была убедиться в искренности моих чувств.

Я молча приняла к сведению его утверждение. Да. Мне было о чем поразмыслить. Больше мужчина не произнес ни слова, так как машина пошла на снижение, и этот процесс занял все его мысли и внимание. А вскоре я поняла, что действие порошка закончилось. Но это понимание принесло скорее облегчение, нежели досаду. Нет ничего тяжелее, знать все, о чем думает близкий тебе человек. А то, что Эд стал мне ближе, и в большей степени благодаря чтению его мыслей, у меня не было больше сомнений. Вернусь во дворец — отблагодарю Жанну, такой мне подарок сделала!

Нас заметили сразу, как только машина князя нарисовалась над главной площадью Хаджрума, отбрасывая подозрительно огромную тень на ряд фонтанов и аллей. Народ сошел с ума, кто-то убегал со всех ног, кто-то стоял, разинув рот, в состоянии аффекта, кто-то орал дико и смачно…

— А что это с ними? — моему удивлению не было предела.

Эд пожал плечами, сделал почетный круг, и завидев отряд стражников, бегущих в сторону площади, сел им в хвост. Те в рассыпную.

— Эд, они никогда не видели твой агрегат? — решила все же уточнить.

— Хм, агрегат? Ты меня пугаешь… конечно, не видели, я мужикам его не показываю.

— Дурень, а про летающую тачку говорю, — стукнула его ладошкой по плечу. Ладошку поймали, поцеловали и положили на ноги, не мои. И довольно близко от стратегического места каждого мужчины. Я дернулась.

— Они видят сейчас совершенно другое чудовище, — фыркнул мужчина, недовольный моей реакцией на его действия. — Я наложил иллюзию дракона. Здесь о таком не слышали, вот и испугались.

— А зачем? — спросила, заметив, что за нами все же побежали, потом попытались построиться в подобие шеренги, но снова разметались по городским закоулкам, стоило Эду повернуть машину в их сторону.

— Внимание отвлекаем, сейчас иллюзия зависнет над дворцом Синеуса, будет поливать его огненным пламенем, а мы спокойно долетим до его огородов и возьмем то, ради чего собственно и прилетели.

— Хм, да ты стратег, батенька! — уважительно протянула я в нос.

Далее действия развивались еще более стремительно. Кто-то догадался из стражей дворца своего шаха-калифа-или как там применить катапульту с камнями, и в нас уже полетели снаряды. Князь совершил крутой маневр и ушел в сторону, а я разглядела в небе настоящего дракона. Весь черный, огромный, как «Боинг», и плюющийся огнем.

— Иллюзия невидимости может продержаться недолго, а потом у транспорта иссякнет энергия. Карина, а ты когда-нибудь занималась любовью на природе? — неожиданная смена вопроса, как и курса полета вывела меня из ступора.

А что вы хотели, не каждый день в реале можно понаблюдать за драконом, которого не берут даже камни, проносящиеся сквозь него из катапульт.

— Что? В смысле? — повернулась я к Эду и уставилась на него, пытаясь собраться с мыслями.

— В прямом. Нам энергия для транспорта нужна. А впереди спокойный участок оазиса, птички поют, ароматы от цветов и растений. Чем тебе не романтика?

Мою ладошку снова поймали и водрузили прямо на… ого!

— А чего это с тобой? — подозрительно прошипела соблазняемая, то есть я.

— Ну, я уже готов, — гордо выпятив нижнюю губу с подбородком, сверкнул смеющимся взглядом. — Только дай знак.

— Да ну тебя.

Словно ошпаренная, отсела от него подальше. Долго сердится мне не дали, вернее, не позволили. Ибо первое — мы сели на полянку, второе — меня вытащили из машины, и третье — куда-то потащили за руку. И все молча, с многообещающими взглядами. Эх, жаль, действие порошка закончилось.

По садам ходили не долго, словно Эд точно знал — куда идти, вывел к тропинке, посыпанной гравием, провел вдоль оригинально оформленных кустарников (в виде обнаженных статуй нимф в нескромных позах), которые заставили меня очередной раз открыть от удивления рот. Правда, первая же мошка, залетевшая в него, заставила быстрее закрыть рот, клацнув зубами. Вся пунцовая, прошла за князем в некое сооружение из цветных стекол, похожих на витражи, которую князь обозвал «тяпалица».

— А-а-а, вот он, голубчик! — радостно воскликнул князь и кинулся куда-то в сторону цветника внутри сего сооружения.

Я тоже поспешила, опасаясь, что сюда в любой момент заявится либо садовник, либо смотрители, либо вообще стража примчится спасать самое дорогое и ценное хаджрумского правителя.

На небольшом столике под стеклянным куполом находился «цвяточек аленькай», тьфу, роза обычная с шипами и в кадке.

— Хм, уверен? — с сомнением глядя на это чудо природы, произнесла я, и стала оглядываться. Да тут этих роз, пруд пруди.

Князь замер, почти прикоснувшись к куполу, и нахмурился.

— А ведь правда… как-то это… слишком прямолинейно. На Синеуса не похоже.

— Ага, на идиотов рассчитано, однозначно, — поддакнула я, и приклеилась взглядом к огромной кадке среди роз, в центре которой красовался толстый, круглый КАКТУС!

— А этот чего тут забыл? — озвучила я вслух свои мысли.

— Хм, кактус? И с одним цветком?

— И заметь, цветочек-то аленький вырос.

— Аленький-аленький, и такой маленький, — пробубнил под нос Эд и пробрался к кадке с кактусом.

Потянул носом аромат цветочка и вдруг резко выпрямился. Повернулся ко мне, лицо покраснело, глаза выпучены, и ртом воздух хватает, словно задыхается. Затем Эд вдруг издал странный гортанный стон, и когда его взгляд упал на меня, застывшую на месте, вдруг смазанной тенью пронесся в мою сторону.

В странном движении со мною на руках в сторону скамейки, так не вовремя подвернувшуюся на нашем пути, я где-то потеряла одежду и даже сапожки. То, что было после, словами не описать. Стремительно, властно, страстно и дико неприлично — так можно описать процесс соития, который произошел на той скамейке. Правда, меня никто особо не спрашивал, фактически поставив перед свершившимся фактом, что только так и никак иначе проявляет свое действие страшное явление природы — Цветочек аленький. И ведь даже князь потом не мог вспомнить, сколько поз заставил занять мое тело, не способное к акробатике.

— Ну, все, князь, сволочь маньячная, — рычала я, пытаясь собрать свои вещи, расхаживая нагишом перед ним, и постоянно наклоняясь за очередной шмоткой.

Тот следил за мною ошарашенными и какими-то осоловевшими глазами. Самое обидно, что мужик-то даже не разделся, так, приспустил штаны и все.

А мне вот ходи теперь и одевайся.

— Будет выкидыш, убью, — прошипела я в его сторону, заметив, как Эд поднялся и вытянул руки, словно собираясь схватить меня.

— Иди сюда, проверю, — выдохнул мужчина, и явно попытался взять себя в руки.

Как это ни странно, но с детками ничего страшного не случилось, в отличии от моего самолюбия и самооценки. Получается, нюхни эту хрень, и можно спариваться даже с оркой или гоблинкой, одни инстинкты.

— Слушай, а Синя потому такой ненормальный на сексе? — дошло до меня.

— Еще какой, — тяжко вздохнул князь. — Карина, ну прости меня, а? Не подумал, полез нюхать эту заразу. Я же собой не руководил.

Уже одетая, косо глянула на него, и только хмыкнула.

— Отработаешь прощение… позже, — мстительно сощурилась я.

— Обязательно, и даже с огромным желанием, — расслабился с виду князь, а зря. Он еще не знает какая я мстительная. Думает, что удовольствие получит, ан нетушки.

— А почему теплица не охраняется? — наконец вспомнила я то, что хотела еще раньше уточнить. — Мы тут так шумели, и никто сюда не явился.

— Так я купол тишины поставил… ну чтоб… не мешали, — сник мужской голос от моего тяжелого взгляда.

— Значит, чтобы не мешали, говориш-ш-шь, — зашипела на него не хуже змеи. — Долго будешь отрабатывать.

Эд испуганно бросился в сторону кактуса, зажав нос рукой, и выдернул кадку из объятий розовых кустов.

— Ты хочешь эту отраву в машину нести?! Я с тобой не полечу вместе с ним! — испугалась я не зря. — А вдруг опять нюхнешь, интересно, а зависимость этот наркотик не вызывает?

— Мда… идея! — и пришел конец кактусу, в смысле — полный конец.

Эд особо не церемонился, свалил его на пол и затоптал своими сапожичами. А цветочек, так вообще в грунт втер.

— Ну, ты и варвар! — притворно возмутилась я, в глубине души даже рада была, что князь не впал в зависимость. — Кстати, а ты уверен, что он один у него был?

— Резонный вопрос.

Выяснение ответа заняло еще какое-то время, уж князь не поленился, залазил во все кадки, кадушки, горшочки, клумбочки… вернулся весь взъерошенный и в репье. И где только нацеплял-то, в ухоженной теплице?

— Нет больше кактусов, — отрапортовал тот донельзя довольный собой.

— Ну, нет так нет. Может, уже полетим, а?

Покидали теплицу тоже быстро и стремительно. И самое забавное, что как только взлетели, народу понабежало уйма, в нас стреляли, но не попали, нам грозили кулаками, но нас не смутили, даже маги стали кидаться молниями и огненными шарами. Князь только смеялся, выписывая пируэты на машине и чертя в воздухе белые полосы фигуру из трех пальцев.

Мда, вот так полетали. Думаю, что Синеуса ждет тот еще сюрприз, особенно долго смеялась над тем, что до возвращения правителя белоснежная фига не развеется над теплицей, а будет дожидаться своего адресата.

Вскоре наш транспорт скрылся за облаками, мне на ноги была водружена корзинка с едой и велено есть за троих. Увидев содержимое, поняла, что жутко проголодалась. И всю дорогу до страны Тигреи только и делала, что объедалась, успевая подсовывать лакомые кусочки князю. Так и долетели, без происшествий, ну или почти без них.

 

Глава 21

Буквально на подлете, о чем мне стало известно со слов сосредоточенного на управлении транспортом князя, прямо перед Эдом возникла голова Тигреии.

— Милый, что это ты задумал, а? — пропела она притворно ласковым голосом, щуря от злости глаза. — Возвращайся, и немедленно… ш-ш-ш… — помехи исказили рябью изображение красотки, сделав ее похожей на… бррр, ужас в общем, а не красотка.

— У меня прогулка, Тигрея, а ты мешаешь. Освободи эфир.

— Я знаю, что ты задумал! Не смей этого делать! Там вас встретят, уж будь уверен!.. ш-ш-ш…

— Весьма рад, — процедил сквозь зубы Эд, и искоса посмотрел на меня.

А я что, как всегда не при делах и вообще веду себя, как объевшийся спящий ежик. То есть иголочками наружу и пыхчу.

— Не обращай внимания, Рина. Ей сейчас весьма непросто приходится.

— Да? А что так? — ежик перестал пыхтеть и заинтересованно затих.

— Тяжелая артиллерия: Жанна плюс маги, а еще Синеус бушующий, но без сил.

— Они же там поубивают друг друга и бал сорвется, — притворно разочарованно вздохнула, а сама понадеялась, что меньшими жертвами во дворце не обойдутся.

— Кровь пускать не станут. А вот нервы попортят. Так, а нам-то что переживать, они там, а мы… мы уже над столицей ледянников. Садимся.

Уже над столицей?! Я прильнула к стеклу, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Ух, красотищ-щ-щ-ща!!! Все во льду! Высокие шпили сверкали хрустальными бликами, снежные скалы срывались вниз в океан, а сам дворец Тигреи казался дворцом Снежной королевы. И вся эта ледяная красота казалась замерзшей на века, холодной и неживой. И тем страннее мне стал казаться образ Тигреи с ее огненно-рыжими волосами и яркими одеждами. Неужели ее образ тоже иллюзия, и на самом деле она выглядит иначе.

— Эд, а как ты намереваешься незаметно проникнуть на территорию ледянников?

— Иллюзия, милая, иллюзия! — глубокомысленно выдал князь и совершил маневр, усаживая транспорт на появившуюся среди шпилей площадку на башне.

— В смысле? — не поняла я.

Он еще какое-то время молча парковался, а затем, когда руки освободились, как и его внимание, повернулся ко мне, и вдруг начал водить руками перед моим лицом, вдоль тела, и когда хмыкнул с довольным выражением на лице, чуть отодвинулся в сторону. С прищуром оглядев меня, выдал:

— Ну-с, Рина, теперь ты — это она. Копия идеальная.

— Что?! — воскликнула я удивленно и быстро повернула на себя зеркало заднего вида. Мама дорогая!! Стала спешно ощупывать свое лицо, разинув рот, затем высунула язык, оттянула уши вниз, осмотрела свою одежду… А-а-а, я теперь Она!

— Ты с дуба упал?! Зачем? Я не хочу быть ею. Ужас какой-то!! — задыхаясь от возмущения, не знала, что ему такое сказать, чтоб дошло до него.

— Успокойся, Карина, я знаю, что ты — не она, а моя девочка, ну же… возьми себя в руки. Так мы пройдем без проблем. Только говори несколько резче и голос сделай пониже, потренируйся, ну же.

Закрыла рот и помотала отрицательно головой. Ибо чувствую, что потрясений на сегодня для меня вполне достаточно.

— Нет. Давай без этого, ну зачем тебе сдалось это озеро? Давай вернемся, у меня дурное предчувствие, — заныла я с перепуга. — И вообще, вон сам себя в девку преврати и вперед, а я тебя здесь подожду.

Укоризненный взгляд был мне ответом. Сложила руки на груди и отвернулась, при этом грудь в вырезе платья поднялась так, что едва не выпрыгнула наружу. Кстати, вот и случай, проверить Эда на равнодушие к Тигре. Чувствуя странный раздрай в голове и душе, кокетливо повела плечиком, потом бросила испытывающий взгляд на князя, и повернулась к нему всем корпусом, надув при этом губки. В упор посмотрела на бессовестно лыбящегося князя, словно предоставляя ему последний шанс исправить мою внешность, — не понял, не проняло, не исправил. Что ж…

— Милый, — протянула я голосом Тигры и потянулась руками к юбкам, медленно стала поднимать их, чуть раздвинув в стороны ноги. — Ах, милый, здесь так жа-а-арко… ох, дорогой, я вся горю-ю-ю…

— Рина? Ты чего? — испуганно дернулся мужчина в сторону, словно не я, а Тигра его сейчас домогается.

Меж тем женские ручки подняли юбки настолько откровенно, что можно было рассмотреть кружевные трусики. Просунула руку между своих ног и призывно облизывая губы язычком, застонала, имитируя оргазм.

— О-да, милый, присоединяйся, Тигра соскучилась по настоящему мужику.

— Рина!! Прекрати! Это не смешно! — князь покраснел, как девица, и забегал взглядом по салону, не зная куда глаза девать.

Я же ноги прикрыла юбкой и потянулась уже всем телом, привстав на одно колено на сиденье кресла и вытянув губки трубочкой.

— Ну же, мужчина, — выдохнула ему в лицо, — давай все сделаем по-быстрому. Тигра даже может сама все сделать, а ты только сиди спокойно, окей?

Эдуард зарычал, внезапно кинулся ко мне и скрутил в жесткой хватке, резко встряхнул меня и гневно ответил:

— Карина, прекращай этот фарс. Довольно. Я не хочу ее, что за ревность?! Тигрея меня не заводит, только ты, слышишь?!!

— Слышу. Отцепись, — глухо фыркнула и успокоилась.

Эд выдохнул, отодвинулся от меня в сторону, и как-то нервно произнес:

— И этот образ только для маскировки, не более, нет у меня настолько диких фантазий…

Помолчал, снова заговорил:

— План действий такой. Там снаружи уже ждут слуги и главный управляющий замком Тигреи, как можно прохладнее и надменнее вели ему проводить нас до Озера Душ, а потом пусть убирается подальше… и, Карина, постарайся не сильно глазеть по сторонам. Я, конечно, иллюзию наложил качественно, даже если ты будешь головой вертеть, никто не заметит, но если ты что-то лишнее скажешь, стража сражу отреагирует.

— Подумаешь, скажу не то, ваша Тигра тоже странная.

— Откуда ты знаешь? Вы же не пересека… — мелькнувший во взгляде князя огонек, заставил меня вжать голову в плечи. Авось, не заметит.

Заметил.

— Карина! Ты была в бальном зале?! Ты слышала наш разговор с Тигреей?!! — вспылил мгновенно князь, сжимая сердито губы.

— Ну, была, ну, слышала, что за беда-то?! — а сама к ручке двери потянулась, что б выбраться поскорее, а то мне цвет лица Эда что-то не нравится, какой-то серо-пепельный, о-о-о, уже красный, как помидор, мама…

Как я наружу не вывалилась, чудо и только, даже удалось довольно сносно вылезти, отпихивая от себя загребущие ручки князя. Тот тут же выскочил следом со своей стороны, и если бы не зрители в лице кучи народу со странным синим оттенком кожи, мне бы, наверное, пришлось получить на орехи, а так только сердитое сопение за спиной.

Если б не иллюзия, мой открытый рот и дико выпученные глаза заложили бы меня с головой. Снежинки кружились вокруг нестройным рядом, взвиваясь вверх, окутывая высокие шпили замка. Площадка, на которой мы сели, была небольшой, с трудом вместила в себя десять существ (не поворачивается язык назвать их людьми), в том числе высоченный дядька с совершенно белыми глазами и лысым черепом синего цвета. Бр-р-р… жутко смотрится. Вот он-то и начал первым разговор.

— Моя Повелительница, вы вернулись? — видимо, свербело у него в одном месте знатно от любопытства, мол, чего это хозяйка не одна и так рано… я только хмыкнула и зло бросила.

— Как видишь. Веди нас к Озеру Душ.

Слуги тихо ахнули, управитель аж присел, и испуганно перевел взгляд на князя.

— Но… как же… вы и он?… Конечно, конечно… — тут же разогнал всех слуг, и двинулся впереди нас вниз по винтовой лестнице башни, все время оборачиваясь и сквозя растерянным, обиженным, и даже несколько ревнивым взглядом по фигуре князя, который так элегантно придерживал меня под локоток.

И должна отметить, что князь умудрялся заливаться соловьем, отпуская в адрес Тигры такие льстивые эпитеты, что даже я поверила и готова была скрежетать зубами от злости. Это месть что ли? Пару возмущенных тычков женским острым локотком в область живота Эду, и в мою руку тут же вцепились мертвой хваткой. Все, не вырвешься. Спуск занял много времени, я уже начала уставать, как вдруг перед нами распахнулись деревянные двери, через которые мы прошли к замкнутой комнате. Опа! Князь только успел шикнуть мне в ухо: «Молчи», как наши тела вместе с управителем вспыхнули мягким голубоватым светом и в следующее мгновение мы оказались на берегу озера. Вокруг снежные горы, вместо песчаного берега опять снег, хрустящих под ногами, а впереди водная гладь без единой льдинки.

Меня слегка подтолкнули вперед, заставляя выйти из комнаты, и ступить на мягкую поверхность белоснежной перины. Затем я вспомнила, что велел князь сказать:

— Поди вон. И никого не пускать, пока не позову, — приморозила я слугу Тигры своим тоном. Тот поклонился с кривой рожей, но возразить не решился, двери закрылись, практически исчезнув из виду.

— Раздевайся, — услышала я голос князя, и повернулась к нему.

Тот что-то химичил возле точки выхода к озеру, а когда повернулся, то я поняла, что он не шутит, ибо сам начал спешно скидывать свою одежду, и когда остался в одних плавках, принялся за меня.

— Я снял иллюзию с тебя, в озеро мы войдем вдвоем, а вот когда выйдем, надо быть готовым к сюрпризам, — бормотал мужчина себе под нос, не обращая внимания на мое сопротивление, которое выражалось в застегивании молний, пуговок и прочего в обратном к раздеванию порядке.

Когда до него дошло, что там где уже должно быть оголено, снова все надето, рыкнул в бешенстве и уставился на меня вопросительно-возмущенным взглядом.

— Карина, ну что еще?!

— Ты забыл, что дал мне право решать, идти с тобой в озеро или нет… я еще не решила. У меня, черт возьми, даже времени не было подумать!

— Его вообще нет… времени. Я заблокировал двери, но не думаю, что у нас времени в избытке. Этот перец что-то заподозрил, и думается, мне что Тигрея вот-вот нагрянет.

Это я уже готова рычать, ибо, блин, «обыдно» же!

— Какого фига ты меня вообще в это втянул?! Не хочу я так… не понятно как. Что все это будет означать, можешь мне ответить?

Эд вздохнул, подошел ко мне вплотную, прижался лбом к моему лбу, и тихо произнес:

— Это будет означать, что мы с тобой станем одним целым, любимая, и никто и никогда не сможет нас разлучить. Это означает, что моя жизнь лежит у твоих ног, мое сердце бьется только ради тебя, и глаза мои желают лицезреть только твое лицо. Ты — это все, что мне нужно от жизни, и наши дети… решайся, милая, я не гарантирую, что буду идеальным мужем, но ты можешь быть уверенна в том, что я никогда тебе не изменю, и никогда не брошу ни тебя, ни детей, моя любовь будет тебя согревать остаток всей жизни. Прими в дар мое сердце, и подари мне свое, это все что я прошу от тебя.

Уа-у-у… и голова так кружится. Никто и никогда не говорил мне таких слов! И именно в эту минуту я готова была ему верить, и даже больше, я хотела любить и быть любимой, и никто мне более был не нужен.

— Хорошо, — выдохнула я и поняла, что даже дыхание задерживала во время его речи.

И стала быстро раздеваться, принимая помощь его ловких рук, затем оставшись в нижнем белье, двинулись к воде. Возле водной кромки, князь одним движением скинул с себя плавки, а вторым — мое нижнее белье полетело следом на снег.

Пока мы входили в воду, я отстраненно думала, что точно лежу сейчас в палате реанимации, это в лучше случае, и витаю в мире под названием «кома». Ибо чем дальше развиваются события, тем более фееричным и необыкновенными они кажутся. Мдя…

Купались мы недолго, и не потому что не понравилось, напротив, кому может не понравиться погреться среди льда в теплой воде, только на мои вопросительные взгляды, мол, а что вообще должно произойти, князь все больше хмурился. Ну, подумаешь, пару раз целовались, прижимались друг к другу в воде, только ничего не происходило.

— Мне кажется, что озеро не работает, — фыркнула я, когда Эд начал покусывать мою шейку, и что-то недовольно бурчать.

— Сработает. Надо подождать.

— А ты вообще уверен, что ритуал заключается в том, что бы нагишом искупаться?

— Вдвоем с избранной парой, — уточнил Эд, и приложился ручками к моему мягком месту.

— Хм, а это обязательно делать? — решила посомневаться в правильности его действий.

— И не только это.

— На что намекаешь?

— Тут дело не только в словах, но и… хм, — в этот момент сильные руки мужчины приподняли мое тело, так, что я вынуждено обхватила талию князя ногами.

— Нет! Ты серьезно, прямо здесь и сейчас?! — возмутилась я почти шепотом, ибо стало стыдно от мысли, что Эд намерен предаться любовным утехам прямо в воде практически на глазах у зрителей, которые вот-вот нагрянут.

— Ну…

Укусила за мочку уха, оттолкнулась и смогла отплыть на некоторое расстояние, глядя на недовольного князя.

— Озеро Душ, чистосердечно заявляю, что согласна на предложение князя Эдуарда стать его избранной и супругой, растить вместе потомство и процветать, — выдала я на едином дыхании, испуганно глядя на резкие махи руками мужчины, который довольно быстро сократил расстояние между нами.

— Это не прокатит, милая, — ехидно произнес Эд, снова протягивая ко мне свои руки.

— Прокатит! — уверенно заявила я. Нет, ну правда, не собираюсь я заниматься извращениями в мутной воде, которую сами и взбаламутили.

И что самое интересное, озеро всколыхнулось, вспенилось, и практически рядом с нами появился огромный глаз и совсем без ресниц. Моргнул, разглядывая нас, вцепившихся друг в друга от шока, затем словно кто-то вздохнул и на озере пошла волна. Большая.

— Э-э-э… нас сейчас смоет, — как-то отстраненно заметил князь, и остался на месте, так же удерживая и меня, почти рванувшую на берег.

— Эд?! — возмутилась я совершенно искренне.

— Это и есть, видимо, проверка, — с трудом разобрала я голос князя сквозь шум приближающейся волны.

Мама дорогая! Зажмурилась, но тут же открыла глаза, а вдруг пропущу момент, когда надо воздуха побольше в грудь набрать. Спокойно, Карина! А-а-а-а… Глаз меж тем повернулся в сторону волны, моргнул, словно недоумевая, и снова посмотрел на нас.

Чуть ниже глаза появились губы, которые улыбнулись нам, и произнесли:

— Трах.

— Чего?! — вырвалось у меня непроизвольно. Может дело в разном понимании смысла этого слова?

— Швах, — снова попытались достучаться до нас губы.

— А? — уже не понял князь, надо полагать, что первое выражение ему было более понятно.

— Крах, — констатировал глазо-губ.

— Не то слово, — поддержала я его и вцепилась в князя, как только волна накрыла нас с головой.

Но! Вот именно, но не задела, как стояли в воде, упираясь ногами в дно озера, так и остались на месте, а волна ушла в сторону берега. А уж там накрыла весь снежный пляж, растопив снег, напоив землю водой и вырастив за мгновение зеленую травку и цветики-лютики.

— Ни себе чего, — уважительно отозвалась я с легким дрожанием в голосе.

— Трах, — снова повторил глазо-губ и вперился в нас в ожидании неведом чего.

Эд вдруг рассмеялся, чмокнул меня в щеку, и пояснил:

— Дошло до меня наконец, он же на языке ледянников нам говорит, что одобрено, согласовано и зарегистрировано.

— Уверен?

— Абсолютно. Наш союз состоялся.

Таким счастливым Эда я до сих пор не видела. Он прямо весь преобразился, засветился внутренним светом и даже шире в плечах стал. Подхватил меня на руки и спокойно пошел в сторону берега.

Там мы успели одеться, как вдруг на берегу стало больше народу. Здрасьте, пожалуйста, давно не виделись. Сердитая Тигра, лысый синюшный управляющий, злобный Синя, и даже слуги — толпа народа вывалилась из двери прямо на зеленый бережок, ошалело оглядываясь по сторонам. Заметив нас, то есть князя в полном облачении и меня в теплом костюмчике (кстати, мне было совсем не жарко), Тигра еще больше нахмурилась и Синеус зарычал.

— Весь этот маскарад с балом был отвлекающим маневром, правильно я понимаю? — не отставала Тигрея в грозном рычании, обращаясь исключительно к Эду.

— Ты на удивление догадлива, — милостиво кивнул князь и притянул меня к себе поближе, обнял за плечи и шепнул на ухо «Приготовься».

К чему, интересно? И что значит бал был отвлекающим маневром, неужели, князь таким образом просто выманил всех основных действующих лиц с их территорий, чтобы совершить набег на кактусы Сини и окунуться в Озере Тигры? Ну, мошенник, ну, хитрюга!

— Я это так не оставлю, будь уверен, — зашипела разъяренная Богиня и начала что-то ваять руками.

— Очень на это надеюсь, — радостно выдал Эд, с надеждой уставившись на Тигрею.

Та от удивления сбилась с мысли, потеряла нить магического плетения, и зашипела еще свирепее.

— Синеус, а ты уже был дома? — поинтересовался князь, скользнув взглядом по толпе злобно шипящих и рычащих за спинами хозяев.

Надо отметить, что слуги стали похожи на жутких уродцев и монстров, превратившись в нечто, похожее на зубасто-чешуйчатых змееподобных жутиков.

— Нет… что ты… р-р-р, вот почему у меня не получилось!!! Ты! Что ты сделал с моим Цвяточком?! — рычало и бесновалось Его синеусое величество.

— Ну, коли не был, то узнаешь, когда окажешься в родных пенатах, — хмыкнул Эд, и более не стал разводить церемонии. Просто повернул мою голову к себе и впился в губы поцелуем, заставив на миг забыть о страшных монстрах, которые подобрались к нам на расстоянии вытянутой руки.

Открыв глаза, поняла, что мы в летающей машине, пристегнуты и уже летим… а куда?

— Домой, Карина, мы летим домой. Надо готовиться к обороне.

— Они нападут? А разве это не запрещено, нападать на соседние государства?

— Ну, думаю, что теперь этого не избежать. Да в принципе, нам это только на руку, наконец, проснется тот, кто все это затеял и к кому у меня накопилось много претензий и вопросов, — спокойно и даже более строго, чем обычно, ответил князь, следя за бурей, которая бесновалась вокруг нас.

— А бала не будет? — спросила я, прислушиваясь к себе, рада или нет, что Князь мотнул отрицательно головой.

Хм, странно, вроде даже рада. Ну, что я за женщина такая, неправильная. Другая бы расстроилась, что не показалась перед другими во всей красе, а мне все равно. Почесала кончик носа, затем чихнула.

— Будь здорова, — отозвался Эд. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не тревожит, не болит?

— Нет, а что?

— Тигра пыталась нагнать на тебя хворь и немочь, я просто хочу убедиться, что защита Озера действует.

— А-а-а, надо же… защита-а, — удивилась и прислушалась к себе. — Да все нормально, вроде. А ты не видишь?

— Пока не могу, руки заняты.

— Кстати, долго лететь-то?

— Нет, сократим путь, напрямую полетим.

— А нас не перехватят по воздуху, — опасливо взглянула на молнию, пронзившую черное небо.

— Пытаются.

Перевела встревоженный взгляд на мужа, и вздрогнула, такой у него оскал был на лице, практически многообещающая улыбка скорого конца, но не мне. Фу-уф. И только после выдоха до меня дошло, как я его мысленно назвала — МУЖ! Мама дорогая, у меня муж появился, это же… это… Оу, была бы сейчас одна, точно бы не удержалась и заверещала. Стоп! Карина, сдурела совсем, чего орать-то, чего буйствовать, сиди тихонечко и радуйся. Колечко опять же на пальчике поблескивает, греет знаете ли, душу мою, женскую и заждавшуюся.

Должно быть князь услышал, как сидящий рядом с ним ежик пыхтит и вздыхает, а потом и глупую улыбку на моем лице заметил, потому как хмыкнул и спросил:

— Ты в порядке? У тебя лицо какое-то… странное.

Попыталась собраться, сделать отрешенную мимику, не вышло. Махнула мысленно рукой и решила обстановку разведать.

— А скажи-ка, мне, мил человек, ты мне теперь муж? — спросила напрямую.

— Муж, — посмаковал Эд и тоже глупо заулыбался.

— Объелся груш… хм, то есть все взаправду? Странно как-то.

— Что странно? — муж резко повернул руль вправо, уходя с линии росчерка молнии, и что-то прорычал сквозь зубы. — Рина, боюсь, нам придется сесть раньше времени… буря слишком сильная. Синеус, сволочь, похоже последние запасы сил использовал.

— Откуда он их черпает только? — недовольно пробурчала я, хватаясь за ногу Эда в испуге.

— Хм, должно быть Тигра ему милость оказала, — расслышала я сквозь шум от рева двигателя и грозы.

— Что б им обоим нестояк был на всю жизнь! — заверещала я, ибо мы стали падать… вниз и довольно быстро.

Дальше было какое-то сумасшествие. Борьба за выживание — в руках князя, который то прилагал массу усилий, чтобы нас не разбило ни о скалы, которые вдруг возникали прямо перед машиной, то вдруг заставлял работать глохнувший двигатель, шипя какие-то заклинания, то выворачивал руль, встречая на пути неожиданно появляющиеся деревья, между прочим исполинского роста. И, когда появилась более менее свободная поляна, которую мы разглядели благодаря мощным фарам-прожекторам, князь нажал несколько кнопок, выпуская умягчители в виде кокона.

Какое-то время после посадки я и муж сидели молча, таращась прямо перед собой, потом медленно повернули головы друг к другу, и посмотрели глаза в глаза. Выражение радости и облегчение на моем лице вскоре потухло, заменив его диким голодом. Эд смотрел на меня с той же дикой, необузданной страстью, которая вдруг прорвалась и мы с громкими стонами рванулись к друг другу.

* * *

Рассвет мы встретили в объятиях друг друга, правда, романтикой и не пахло. А запах был совершенно неприятным. Сморщив носик, кое-как разлепила сонные глаза и обозрела безобразие, учиненное молодоженами, то есть нашими совместными с Эдом усилиями. Пока пыталась собрать одежду, свою и мужнину, растревожила крепко спящего мужчину, тот на автопилоте пытался поймать обнаженное женское тело и прижаться в поисках тепла.

Распихав его, поинтересовалась, отчего так пахнет гарью. Мы что ли горели, в прямом смысле слова?

— Ага, молнии видимо попали, а может, и защита накрылась. Чудо, что вообще приземлились, и ночью не рвануло, — позевывая и почесываю мощную грудную клетку, протянул совершенно спокойным голосом князь.

— Э-э-э… то есть был реальный риск взлететь на воздух, а мы тут… это… офигеть!

Села в кресло, прижимая к полуобнаженной груди куртку — маечку-то натянуть уже успела — и посмотрела на улыбающегося князя.

— Э-эх, бесстыжая твоя морда, — фыркнула недовольно и продолжила одеваться. Штаны одевать не удобно, но надо. Глядя на погоду за окном — холод собачий.

— А где мы? — натянула одну штанину на ногу, затем вторую, стукнувшись при этом головой о приборную доску. — Черт!

— Погоди, ну что ты… — щелкнул пальцами, и я оказалась полностью обаченная, второй щелчок — Эд тоже оделся.

— На границе мы, практически недалеко от точки выхода.

— Какого выхода? — не поняла я.

Пригладила кое-как волосы рукой, разглядывая свое отражение в зеркальце на лобовом стекле.

— Или входа. Это с какой стороны посмотреть, — продолжил князь, протянул руку, и заправил мне за ушко выпавший локон.

— И с какой же стороны нам видно? Тьфу, запутал совсем. От твоего замка далеко?

— Нашего замка, — поправил он меня, потянувшись всем телом, и резко сев на место.

— Ну, хорошо. Ты ответишь мне внятно: ГДЕ МЫ СЕЙЧАС?!

— На горе, в машине.

— Р-р-р…

— Ты голодна? А у нас что-нибудь осталось?

— Р-р-р… и еще раз-р-р-р…

— Ну, дорогая, откуда мне знать, где мы? У меня навигатор сломан. Машина тоже.

— Что? Мы не сможем взлететь? — все, я в ауте.

— Взлететь… вряд ли.

Это надо было видеть его наглую моську, и такую спокойную, что закралось подозрение — он издевается. И это после всего, что между нами было?

— И что будем делать? — сощурилась в ожидании очередной реплики в стиле «я такой умный и загадочный».

— Ничего. Выйдем наружу, замерзнем через полчаса. Там, — мотнул головой в сторону заснеженных шапок гор за окном, — между прочим, примерно чуть ниже минус сорока, сильный ветер, можно сказать метель, направление движения тоже неясно. Так что…

Закусила губу, хмуро размышляя: а чего он такой спокойный?

— Что за выход-вход? — вспомнила его фразы.

— Помнишь, когда мы с тобой появились в этом мире, то были на горном плато.

— Помню. Погода была точно такая же.

— Так и я о том же. Мы очень близко с тем местом, родная. И вот что мне представляется более реальным…

Затаила дыхание, пытаясь разогнать странные мурашки, которые стройными рядами забегали по всему телу.

— Что? И откуда ты знаешь?

— Кольцо, помнишь о нем, подает определенные импульсы, как небольшой разряд током, когда находится вблизи с возможной точкой перехода, — Эд заключил меня в объятия, поцеловав в макушку. — Помниться, ты так хотела вернуться домой, и сказать маме, что ты жива и невредима.

— Д-да, — голос задрожал, а в животе вдруг заурчало.

— А, вот и повод заглянуть на огонек, ты же есть хочешь, — выдохнул князь, сплетая наши пальцы меж собой.

Мой взгляд проследил за его манипуляциями и зацепился за кольца на безымянных пальцах — одно тонкое с бриллиантом, второе — широкое с аметистом, которые словно перемигивались меж собой.

— А что будет с МКАДом, ох, хотела все спросить, почему МКАД?

— А что с ним будет? Ничего. Сиверн на случай нашей задержки имеет четкие указания. Замок перейдет на оборонительное положение. Тигрея, не найдя нас в этом мире, попытается самостоятельно разыскать в других, которых превеликое множество, Синеус уже не в счет, тогда она обратится к Вершителю Судеб. Разбудит, получит на орехи, а там и мы вернемся. Вот тогда и можно будет пообщаться с ними всеми. А название… позже объясню. Как-нибудь позже.

— Мне страшно, Эд, правда, а что если этот ваш Вершитель решит скинуть тебя с игральной доски?

— Это тоже вариант. Но мне есть, что предложить ему. Лишь бы только проснулся. А разбудить может только Тигра, у нее есть допуск.

— Ну, ты и махинатор!

— Эх, солнце мое, это все ерунда, труднее было тебя дождаться и не сойти с ума.

Поцелуй, подаренный мне Эдом после, отдавал горечью полыни и сладостью нежной пыльцы, объятия стали крепче, и вскоре я уже сидела у него на коленях, не видя, что князь делает с кольцом. Вспышка, заложенность ушей и какой-то свист… Зажмурилась, почти оглохнув, но все так же ощущая надежность и крепость мужских рук, а когда глаза открыла, увидела…

Мы сидели на скамье в городском парке, который я так хорошо помнила, среди бела дня — в прямом смысле. В моем мире была зима. И был день. Люди гуляли, не обращая на нас внимания. В нашем мире давно уже никто не обращал внимания на парочки, обжимающиеся на лавочках в парках, да и вообще где бы то ни было. Вдохнула, поперхнулась, раскашлявшись. Эд только шепнул, чтоб горло поберегла, и поднялся со мною на руках. Отряхнул сзади подол своего зимнего пальто, поправил на мне меховую шапку и, тепло глядя в мои растерянные и полные слез глаза, мягко произнес:

— С возвращением, любимая.