Митч Бэйрд сидел на корточках, погруженный в мрачные мысли. Внизу виднелась дорога, ползущая змеей к северу через холмы. Вечер выдался знойным. Пустынный ландшафт оживляли маленькие вихри, вздымавшие желтый песок, мелкие ветки, листья.

Он повернулся на пятках, Флойд Раймер кивнул ему и улыбнулся. Позади Флойда, в русле пересохшего ручья Митчу был виден покрытый слоем пыли «олдсмобиль». На заднем сиденье устроились Теодор и Билли Джин. Джорджи Раймер уселся на камне рядом с машиной, он почесывался и зевал.

Флойд посмотрел на часы.

— Еще минут сорок.

Митч поморщился, встретившись глазами с Флойдом.

— Улыбнись, — сказал Флойд. — Скоро ты будешь богатым человеком, забыл?

— Мне это не нравится. Слишком рискованно.

— Риск неважен, если ставки достаточно высокие. Митч, я думаю, ты слишком много жалуешься. — Серые глаза с приспущенными веками смотрели на Митча с холодной неприязнью.

— И этот «олдс» будут разыскивать, ты сам знаешь.

— Расслабься. Деревенские копы собственную задницу найти не могут. А номера на машину мы поставили чистые.

Митч на это ничего не сказал. Какой смысл спорить с Флойдом? Единственное, что он хотел, — убежать подальше от этого кошмара. Но Флойд не спускал с него глаз, он спросил:

— Ты знаешь, что тебе предстоит сделать?

— Да… да. — Митчу стало совсем тошно. — Но все это глупо придумано.

— Совсем наоборот. Если ты, Митч, испортишь дело, я скормлю тебя птицам. Понятно? — Флойд вытащил из кармана куртки револьвер с коротким стволом и покрутил его на пальце — так делают обычно ковбои в вестернах. Больше ни у кого в группе огнестрельного оружия не было. Флойд доверял только себе. — Так что уйми сердце, Митч, всем нам денежек хочется. — Он махнул револьвером. — Пошли.

Митч начал осторожно спускаться к машине. Под его сапогами образовался небольшой оползень — камешки с грохотом докатились до сухого русла.

Флойд, спустившись, позвал:

— Джорджи!

Джорджи появился из-за машины, он старался казаться таким же уверенным в себе, как брат.

Флойд посмотрел на часы.

— Семь часов, и все о’кей.

— Мне бы уколоться, — жалобно проговорил Джорджи. — В такое время нужно чем-то расслабиться, сам понимаешь.

— Получишь, — кивнул Флойд.

Теодор и Билли Джин вылезли из машины и встали рядом с Джорджи. Митч держался поодаль. Флойд очень сухо взглянул на него.

— Принеси фонарь, Митч, будь хорошим мальчиком.

Митч достал из ящика для перчаток фонарь, проверил, работает ли, и сунул в карман. Тем временем Теодор уже начал собирать дорожное заграждение из брусков, хранившихся в багажнике. Флойд сказал:

— Помоги ему, Митч.

Митч помог Теодору отнести заграждение, знаки объезда и дорожные горелки к краю главной дороги. Вернувшись, он увидел, что Флойд наблюдает за ним, держа руку в кармане. Закатное освещение не давало рассмотреть, какое выражение у него на лице.

Не глядя на Билли Джин, Флойд наставлял ее:

— Хорошо запомни, что надо искать. Маленькую красную спортивную машину, за рулем девушка.

— И тогда просто посигналить тебе фонарем, да?

— Вот именно, милочка. Только ты должна быть чертовски уверена, что это нужная машина.

Митч поджал губы, на мгновение он почувствовал слабость от страха. Слова Флойда, обращенные к нему, не оказались для него неожиданными:

— Отдай фонарь Билли Джин.

Митч, выругавшись шепотом, передал фонарь девушке. Когда она поднялась на холм, а Теодор вернулся к дороге, Флойд сказал своему подопечному:

— Неужели ты думал, что я отпущу тебя туда одного?

Стараясь сохранить ровную интонацию, Митч ответил:

— Я думал — почему бы и нет? Машину эту я уже знаю. А Билли Джин не видела. Вдруг она ошибется?

— Не ошибется. Часть моей гениальности, старина, заключается в том, что я никогда не ожидаю от людей больше, чем они могут сделать. У Билли Джин зрение лучше, чем у всех нас. И она не сбежит, как некоторые, кого я мог бы назвать.

— Если ты так уверен, что от меня мало толку, зачем держишь меня здесь?

— О, ты пригодишься, старина, не беспокойся.

Джорджи стоял, прислонившись к машине, глаза у него были красные. Он жалобно протянул:

— Эй, Флойд…

— Сейчас, сейчас.

Флойд вытащил из тайника в машине одноразовый пластиковый шприц-тюбик, прокалил иглу над спичкой и сделал Джорджи инъекцию. Пустой шприц раздавил каблуком.

— Пойдем, — сказал он Митчу. Вместе они вышли на дорогу. Теодор ухмыльнулся им из темноты изуродованным лицом. Флойд сказал: — Смотрите на холм, ждите сигнал Билли Джин. Теодор, если Митч охладеет к нашему делу, ты его подогрей.

Митчу трудно было отвести взгляд от Теодора. Этот тип любил бить людей. И все же он повернулся к Теодору спиной и уставился на вершину холма. Ему едва был виден силуэт Билли Джин на фоне ночного неба.

Вспыхнул сигнальный фонарь.

— Так… — выдохнул Флойд. — Поехали.

Они зажгли горелки и поставили их на дорогу, проезд заблокировали. Объезд был показан стрелками направо, к узкой боковой дороге, которая не вела никуда. В пятидесяти ярдах по этой дороге стоял поперек «олдсмобиль», так что получался тупик.

Теодор тронул Митча за плечо, и Митч с несчастным видом последовал за ним через дорогу в кусты. Там он присел, а Теодор держал руку на его плече — убежать он не смог бы. Посыпались камни с холма: это Билли Джин спешила вниз, чтобы присоединиться к Флойду у «олдса».

Показались огни фар. Звук двигателя сразу изменился, послышался визг резины, когда столбы света уперлись в дорожное ограждение. Теперь уже была видна маленькая спортивная машина, темно-красная, за рулем девушка; машина свернула на боковую дорогу. Фары выхватили из темноты стоящий «олдсмобиль», и ярко вспыхнули тормозные огни. Спортивная машина остановилась, девушка осматривалась по сторонам. Справа выскочил Флойд. Он запрыгнул на правое откидное сиденье; вытащил ключ зажигания, прежде чем девушка успела как-то отреагировать. Двигатель умолк, наступила тишина, песчаный отрезок дороги блестел в свете фар.

— О’кей, о’кей, пошли. — Теодор вывел Митча на дорогу, и вместе они понесли в тупик заграждение и горелки. Митч слышал звуки короткой борьбы, вскрик девушки, но ничего нельзя было разобрать. Фары вдруг погасли, он споткнулся и чуть не выронил свою ношу.

— Давай, давай, — прошипел сзади Теодор. — Поднимай выше ноги.

— Я не вижу в темноте, — огрызнулся Митч.

Кто-то опять включил фары. Билли Джин, склонившись к низкой машине, вставляла девушке кляп. Флойд вышел из машины, ухмыляясь.

— А она неплохо дерется, — сообщил он, довольный собой.

Митч уложил бруски дерева, из которых они делали заграждение, обратно в багажник «олдса». Теодор погасил горелки, сунул их туда же и захлопнул крышку. Они подошли к спортивной машине. К этому времени Флойд и Билли Джин заставили девушку выйти из машины. Руки ее были связаны спереди проволокой. Гордая и красивая, она смотрела на Флойда с холодным презрением. Если ей и было страшно, она этого не показывала. Растрепанные волосы и царапины на лице нисколько не портили впечатления от нее. А ведь она чертовски красива, подумал Митч.

Подойдя ближе, он увидел на верхней губе у девушки капельки пота. Значит, она испугана — но держится хорошо. Флойд взял ее за подбородок.

— Очаровательная, правда? Сто двадцать фунтов чистой платины. Ну как, Митч? Хочешь попробовать?

Теодор смотрел на девушку и облизывался.

— Может, все попробуем?

Девушка побледнела. Флойд успокоил ее:

— Не обижайтесь. У Теодора грубые манеры. Он являет собою великолепный пример чуда, в результате которого человеческое тело может функционировать без помощи разума. — Он резко повернулся. — Держи свои руки и язык от нее подальше, Теодор. Эта леди — наша гостья.

Теодор злобно сплюнул на землю.

— И вообще, она мне не нравится, — заявил он.

Флойд продолжал другим тоном:

— Посадим ее в «олдс». Теодор, ты поведешь ее машину. Ну, поехали.

Две машины мчались по пустынным дорогам, огибали холмы. Через некоторое время свернули на север и миль пять проехали по узкой грунтовой дороге.

Флойд хотел сбить полицию со следа. Они повернули на запад, выехав на мощеную дорогу; через пять миль — на юг, к мексиканской границе. Когда до границы оставалось миль пятнадцать, Флойд приказал повернуть налево, и Митч провел «олдс» по глубоким рытвинам через просвет в холмах. За холмами местность была пологая, и дорога стала получше: пользовались ею редко. В одном месте миновали табличку: «Предупреждение: зыбучие пески — не въезжать, когда сыро».

Взошла луна, Флойд, нарушив долгое молчание, сказал:

— Мы уже почти приехали. Здесь осторожнее.

Девушка на заднем сиденье после нескольких попыток сказать что-то сквозь кляп затихла. Билли Джин не сводила с нее зло прищуренных глаз.

— Как, ты сказал, ее зовут?

— Терри Коннистон. — Флойд поднял ее сумочку. — Я проверил на всякий случай. Мы взяли именно ту, которую нужно.

— Было бы забавно, если б мы ошиблись.

Флойд повернулся к заднему сиденью.

— Красивая девушка, правда, Митч?

— Почему ты меня спрашиваешь?

— Мне показалось, она тебе нравится.

— К чему ты клонишь?

Флойд только хихикнул.

— Приехали, — пробормотала Билли Джин.

Темный маленький городок в пустыне был похож на кладбище. После лабиринтов нигде не обозначенных грунтовых дорог Митч был очень удивлен, что Флойд нашел его с первой попытки. Городок представлял горстку полуразвалившихся саманных домов, заросших кактусами. Зловеще зияли пустые окна.

Они въехали в сарай. Когда выключили фары, стало совершенно темно. Флойд взял фонарь.

— Всем выходить. — Он встал у машины, освещая фонарем выход из сарая. Митч подождал, когда Билли Джин вытолкнет девушку из машины; у Терри Коннистон подкосились ноги, и Митч протянул руку, чтобы поддержать ее. Билли Джин насмешливо фыркнула.

Спотыкаясь о всякий хлам, они пересекли вымершую улицу. Выцветшая табличка над входом в небольшое здание давала понять, что раньше здесь был магазин. Ржавая реклама кока-колы дребезжала на ветру. Билли Джин огляделась и сказала:

— Ну, вот, приехали. Ванну здесь принять, конечно, негде.

Джорджи стоял поодаль и сонно помаргивал: видно было, что действие наркотика постепенно проходит. Митч, держа девушку под руку, чувствовал ее приятную теплоту. Она вся обмякла, но это не был обморок. То, что она заставляла тащить себя, было формой протеста.

Флойд с фонарем вошел в здание, согнувшись под низкой притолокой.

— Давайте ее сюда.

В доме пахло затхлостью. Со стен свисали полосы рваных обоев, окна были заткнуты тряпками, пол усеян мусором. Луч фонаря ткнулся в один из углов.

— Посади ее вон там.

Митч осторожно опустил девушку на пол, и Билли Джин съязвила:

— Она не разобьется, Митч.

Фонарь погас. Флойд чиркнул спичкой и зажег старинную масляную лампу. Слабый желтый свет увяз в паутине. Митч чихнул, стоя на одном колене рядом с Терри Коннистон. Она сидела спиной к стене, обхватив руками колени, и смотрела на всех с ледяным презрением.

— Слушайте все внимательно, — сказал Флойд. — Никто не откроет дверь, пока мы не погасим свет, понятно? В этих местах свет на сорок миль видно. Ну ладно, Митч, можешь убрать у нее кляп.

Митч осторожно, глядя в глаза девушки, убрал кляп. Каждый раз, когда он прикасался к ней, у нее перехватывало дыхание. Глаза ее суживались от страха.

Подошел Флойд и сел по-индейски, миролюбиво улыбнувшись. Он вытащил маленький магнитофон, нажал кнопку и произнес:

— Один, два, три, четыре, пять, — потом прослушал этот кусочек ленты.

Терри Коннистон наблюдала молча, напряженно. Теодор, опершись плечом о стену, шумно открыл банку с пивом. В неровном желтом свете его лицо казалось маской дьявола.

Флойд сказал:

— Мисс Коннистон, пожалуйста, очнитесь.

У девушки расширились глаза. Она с ужасом смотрела на Флойда. Митч вытащил из походного мешка канистру с водой, открыл ее и предложил попить. Терри Коннистон отрицательно помотала головой, не сводя глаз с Флойда, который мягко сказал ей:

— Я думаю, вы уже поняли, в чем дело. Мы хотим получить за вас выкуп. Скоро мы свяжемся с вашим отцом, договоримся, а когда получим выкуп, вернем вас домой. Никто не причинит вам вреда. Вы понимаете?

Она робко кивнула. Митчу показалось, что она боится говорить. Он ободряюще погладил девушку по руке, но она отдернула ее.

Флойд продолжал:

— Если вы пообещаете не осложнять ситуацию, мы развяжем вам руки. Вам бы этого хотелось, верно?

Девушка не ответила. Флойд досадливо щелкнул языком:

— Послушайте, милочка, так не пойдет. Видите магнитофон? Вы мне кое-что должны сказать.

Она упрямо помотала головой. Волосы рассыпались, упали на лицо.

Флойд закрыл глаза и, казалось, глубоко задумался. Тут ожил Теодор:

— Дай-ка я. У меня она заговорит.

Флойд откинул голову назад:

— Теодор, в этом разговоре ты участия не принимаешь. Проваливай. Когда захочешь у меня что-нибудь спросить, подними руку. — Он злобно смотрел на Теодора, пока тот, зябко поежившись, не отошел.

Флойд опять повернулся к девушке и улыбнулся:

— Милочка, не осложняйте свое положение. Чем дальше вы будете тянуть, тем больше времени проведете с нами. А вам ничего особенного делать и не нужно, только наговорить несколько слов на магнитофон. Мы не вынуждаем вас лгать.

Билли Джин спросила недовольным тоном:

— А если она скажет, где мы находимся?

— Магнитофонную запись можно стереть, — терпеливо пояснил Флойд. — Ну как, мисс Коннистон?

Терри поджала губы.

— Проваливай обратно в щель, из которой ты выполз.

Флойд криво улыбнулся:

— Не хотите быть любезной, милочка? Тогда так: или вы со мной сотрудничаете, или я спускаю на вас Теодора. Ну, что скажете?

Мрачное молчание было единственным ответом девушки. Флойд отвернулся и с наигранной неохотой позвал Теодора.

— Ладно, будьте вы прокляты. О’кей, что я должна сказать?

Флойд вытащил из кармана револьвер и рассеянно повертел в руке. Потом подал Митчу микрофон:

— Диктовать я не буду. Говорите своими словами. Только покороче, потому что я буду проигрывать это по телефону. Просто скажите отцу, что вас держат люди с оружием, и попросите его выкупить. Объясните, что все в порядке, но что мы убьем вас, если он не даст выкуп.

Флойд кивнул Митчу и нажал на кнопку. Митч поднес микрофон к губам Терри Коннистон. Она нахмурилась, собираясь с мыслями, потом подняла глаза.

— Я не знаю, что сказать.

Митч открыл было рот, но Флойд покачал головой. Лента наматывалась с мягким шипением не меньше минуты, прежде чем девушка закрыла глаза и проговорила глухим монотонным голосом:

— Папа, пожалуйста, слушай. Они записывают это на ленту. Они похитили меня, но я не ранена. Пожалуйста, сделай то, что они хотят… Я не знаю, что еще сказать. Что еще я должна сказать?

Флойд выключил магнитофон.

— Этого достаточно для начала. Позже он потребует подтверждения, и вы еще что-нибудь скажете. — Он перемотал ленту и прослушал, хмурясь. Потом проиграл еще два раза и наконец сказал: — Не пойдет, слишком мало чувства. У вас недостаточно испуганный голос.

— Что же я должна делать, по-вашему? Рвать на себе волосы и визжать?

Флойд улыбнулся.

— А у вас есть характер, милочка. Тем не менее вам не мешало бы поплакать в микрофон. Тогда папаша быстрее расстанется с денежками. Попробуем еще.

Всего они сделали четыре записи, последняя удовлетворила Флойда. К этому времени Терри Коннистон была уже на пределе — что и запечатлелось на ленте. Пока Флойд упаковывал магнитофон в кожаный чехол, Терри сидела спиной к стене, прикрыв глаза. Митч осторожно снял проволоку с ее запястий. На коже остались глубокие полосы.

Подошел Теодор, комкая в руке пустую пивную банку.

— Ну, закончили? — ядовито спросил он.

— Пока да.

— О’кей. Что будем с ней делать?

— Ну, а ты что предлагаешь? — поинтересовался Флойд.

— Давайте все ее попробуем, — ответил Теодор, — а потом похороним где-нибудь.

У девушки перехватило дыхание. Митч яростно вскинул голову:

— У тебя задница вместо башки?

— А что я сказал? — удивился Теодор.

Флойд пробормотал:

— Мисс Коннистон, я приношу извинения за нашего… коллегу. Он у нас не мыслитель.

— Что? — не понимал Теодор.

— Митч, объясни Теодору.

Митч бросил:

— Сам объясняй.

— Я не понимаю, — продолжал Теодор. — Послушайте, нам ведь все равно придется ее убить. Она видела нас. И не обязательно, чтобы это было похоже на убийство. Черт возьми, у Джорджи есть иголки, давайте введем ей пузырек воздуха в вену. Быстро и безболезненно, и никаких следов. Какого черта?..

Терри Коннистон смотрела на него, окаменев. Флойд оборвал его:

— У меня скоро не хватит на тебя терпения, Теодор. Постарайся сейчас следить за моей мыслью. Если мы хотим получить за нее деньги, мы должны будем представить доказательство того, что она жива. За труп платить не будут.

— Им не обязательно знать, что она мертвая.

— Они быстро это поймут, если мы не дадим ей говорить по телефону. Так что ты даже пальцем к ней не прикоснешься, Теодор. Только прикоснись, и я сдеру с тебя шкуру. Понял?

— Нет, — сказал Теодор. — Нет, не понял.

— Тогда будем считать, что я берегу ее для себя, — устало вздохнул Флойд. — Это ты можешь понять?

— Чего ж ты сразу не сказал?

— О господи, — помотал головой Флойд. — Какая дубина. — Он поднялся на ноги, сделал знак Митчу. — Иди сюда на минуту.

Митч последовал за Флойдом в дальний угол, осторожно ступая по захламленному полу. Свет был слабый. Флойд стоял в самодовольной позе.

— Я уже говорил, что ты мне понадобишься.

— Может быть, я глупый. Объясни на пальцах.

— Скажу тебе простыми словами, слушай внимательно. Через некоторое время одному из нас придется отправиться к телефонной линии, а до нее около пятнадцати миль. Так вот, если ты посмотришь на нашу счастливую семейку интеллектуальных гигантов, ты поймешь, что есть только один человек, способный как надо поговорить с Эрлом Коннистоном. Я. Ты согласен?

— Ну, допустим.

— Пока меня не будет, кто-то должен здесь командовать. Предположим, как только я уеду, ты захочешь сбежать. Что тогда будет? А?

Митч помрачнел.

— Теодор изнасилует девушку, и никто даже не попробует его остановить.

— Может быть. Но одно он понял правильно. Если мы девушку упустим, то накроется выкуп и накроемся мы. Поэтому вы оба будете стеречь ее. Ты — от Теодора, он — от тебя, чтобы не сманил ее в побег. Ты будешь единственной преградой между девушкой и ее смертью. Один ты не сбежишь. Ты останешься и будешь защищать нашу гостью.

Митч медленно проговорил:

— Если в конце концов ее все равно убьют, то какая мне разница?

— Я думал, она тебе нравится.

— С чего ты взял?

— Ты о ней так заботился. Да брось, Митч, ты ведь в самом деле не хочешь, чтобы ее убили.

— Похоже, выбора в этом вопросе у меня нет.

— Ты ошибаешься. Я не собираюсь ее убивать. Если я смогу получить деньги и беспрепятственно уехать, не боясь ареста, зачем мне убивать девчонку?

— Звучит это очень красиво. Но как ты сможешь выйти из этой истории чистым, если она будет жива и сможет опознать тебя? Рано или поздно, в той или другой стране тебя найдут.

— Не найдут, если я перестану быть собой. Подумай хорошенько, Митч: девушка — не единственная, кто может нас выдать. Есть по меньшей мере четыре человека, которые могут опознать нас.

— Кто?

Взгляд Флойда заскользил по комнате, от лица к лицу. Он тихо проговорил:

— Мы все можем опознать друг друга, Митч.

— Надо было тебе об этом подумать до того, как ты все это начал.

— Но я подумал. Неужели, по-твоему, я настолько глуп, чтобы всем вам доверять? Моему братцу-наркоману, этим двум безмозглым ослам и тебе, который хочет только одного — сбежать? Ты действительно думал, что я все это не учел? Ты не очень-то обо мне высокого мнения.

— Не в этом дело, просто…

— Я объясню. В Мексике есть один человек, пластический хирург, которому запретили практиковать. Во время войны он участвовал в экспериментах нацистов над заключенными концлагерей и с тех пор не может получить врачебную лицензию ни в одной стране. Так что сейчас он держит маленькую аптеку в мексиканском городке, где мафия защищает его от властей — он оказывает ей некоторые услуги. Чтобы получить у этого человека новое лицо и отпечатки пальцев, нужно всего несколько тысяч долларов. Теперь понятно?

Митчу потребовалось время, чтобы все это переварить. Наконец он сказал:

— У тебя, значит, все будет в порядке — а как же мы?

— Когда получим выкуп, мы его разделим на пять частей. После этого вы меня больше не увидите. И что с вами будет — это ваше дело. Вы с Теодором можете подраться из-за девушки.

— А как же твой брат?

Флойд усмехнулся:

— Он — тяжкий груз на моей шее. Когда он получит свою долю, я буду наконец свободен от него. Пусть спасает или губит себя этими деньгами — выбор он сделает сам.

Митч отвернулся. Он посмотрел на девушку, с потерянным видом сидевшую в углу. Свет лампы отражался в ее глазах. Она наблюдала за ними, будто чувствуя, что решается ее судьба.

Флойд ехидно проговорил:

— Ты джентльмен, Митч, и это очень печально, потому что джентльмены уже никому не нужны. Никому, кроме мисс Коннистон.

— Значит, ты уедешь и оставишь все мне. Или я позволю Теодору убить ее, или спасу ей жизнь, чтобы она навела на меня полицейских. Прекрасный выбор. Знаешь, я уже был в тюрьме. Ты ошибаешься, если думаешь, что я хочу туда вернуться.

— А что если я дам тебе имя и адрес пластического хирурга?

— Тогда другое дело, — согласился он. — Говори.

Флойд некоторое время внимательно смотрел на него. Потом пожал плечами.

— Ладно, меня от этого не убудет. Его зовут фон Роон. Герхард фон Роон. В городке Каборка, это в Соноре. Запомнишь?

— Вряд ли забуду. Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

Флойд улыбнулся.

— Даю слово. Хотя, конечно, оно ничего не стоит. — Его улыбка вдруг стала жесткой, как шрам. — Хватит привередничать, мой милый павиан. У тебя нет выбора, и ты это знаешь.

Флойд подошел к девушке и остановился около нее, глядя на Теодора: тот стоял с Билли Джин у двери. Флойд взял магнитофон и сказал:

— Я еду звонить по телефону. На это у меня уйдет примерно час, и я не хочу, чтобы ты действовал мне на нервы, Теодор.

— Опять я? Почему?

— Ты знаешь. Не забывай, что меня лучше не злить. — Флойд перекинул через плечо магнитофон на ремне и пошел к двери. — Погаси свет, Митч.

Митч задул масляную лампу. Когда Флойд выходил, дверь скрипнула и образовался светлый прямоугольник. Стали слышны шаги Флойда, хлопнула дверца машины, завелся двигатель.

Митч опять зажег лампу, подошел к Терри Коннистон и очень тихо прошептал:

— Послушайте, я хочу объяснить…

— Зачем? — сухо прервала она. — Мне не интересно.

— Вы такая холодная. Когда вы потеплеете?

— Когда увижу, как вас поджаривают на электрическом стуле. — Прошипев эти слова, она отвернулась. Прикоснувшись к руке девушки, Митч почувствовал ее напряжение.

Он отошел и притворился, что сортирует вынутые из мешков консервные банки. Мрачное молчание заложницы раздражало его — в душе он ожидал благодарности.

Теодор и Билли Джин сидели рядом и вполголоса разговаривали. Порывшись в мешке с продуктами, Митч вытащил кухонный нож и провел пальцем по лезвию. Глянув на Теодора, он сунул нож за пояс и сел рядом с Терри Коннистон.