В кабинет входит респектабельный мужчина.

— Только не подумайте, что я спившийся алкоголик, который… там… Я могу пить, могу не пить. Недавно, например, я не пил почти три недели и ничего.

(По статистике, большинство россиян, пребывая в самоуспокоении, себя алкоголиками не считают, хотя ими являются.)

— И ничего. А что же потом выпили? От хорошего настроения?

— Позвали и пошёл. Пригласили и выпил. Что я не мужик, не могу выпить. Стресс снять.

(Для больного алкоголизмом вся жизнь превращается в сплошной поток стрессов, которые необходимо снимать. А утром опять депрессия и стресс, которые опять надо снимать. Больной алкоголизмом по сравнению с трезвенником тяжелее переносит депрессии.)

И пью-то я чистую водку, а почему болею не понимаю.

(Многие пациенты верят в пропагандистский миф, запущенный отечественными виноводочными производителями, что тяжёлые посталкогольные страдания, связаны с чистотой водки. В действительности, любой алкоголь пожирает вещества настроения, то есть нейромедиаторы мозга, которых так не хватает и благодаря этому возникает жуткая абстинентная депрессия.)

Жена моя медсестра, всегда может мне сделать систему, ну я эти и злоупотреблял.

(Это называется созависимостью. То есть алкогольная зависимость мужчины связана с опёкой супруги, которая может всегда откачать мужа.)

— А в чём же проблема-то, что же вы пришли ко мне?

— Вот раньше пил и не болел, а сейчас дня четыре-пять отхожу. Нельзя вылечиться так, чтобы пить и вот этих страданий не было. Излечиться так, чтобы после выпивки не было этих чёртовых страданий. А то подумаешь, ради двух часов кайфа от алкоголя потом несколько дней болеть, то как-то пить уже не хочется.

(Мой пациент осознал смысл в лечении, но это лишь необходимое условие для решения проблемы, но не достаточное)

— Видите как хорошо. Зачем вы сюда пришли вам ведь уже пить не хочется потому, что вы представляете себе последствия выпивки и не пьёте. И не пейте не хочется.

— Хочется. В том — то и дело, что хочется, но как подумаешь, что потом болеть будешь неделю, будучи в запое, то… не хочется.

— И всё-таки вам хочется потреблять алкоголь или нет?

— Получается и хочется, и не хочется. Я застрял, и не знаю что делать. Я знаю одно. Я хочу вылечится от этих страданий.

(Мой пациент желает потреблять алкоголь, но так чтобы не болеть. Это мечта многих. Это невозможно.)

— Но так, чтобы продолжать пить и не страдать от похмельного синдрома. Это невозможно. Если хотите решить эту проблему, то придётся завязать настолько, чтобы вообще не потреблять.

— Даже на праздники, даже на новый год? У-у-у-у! (Долгая пауза.)

— Вас привели сюда два страха не так ли? Первый страх — это страх за своё здоровье, жизнь — это страх смерти. И второй страх — это страх подвести близких и коллег. Не так ли?

— Да, два месяца назад я настолько перепил, что даже скорую вызывали. А дочка моя уже на меня не так смотрит, не так общается. Отдаляется. Ну, на работе терпят, если я в запое, но я мастер, они мне пока делают поблажки, но из-за меня дела уже несколько раз останавливались. Начальник уже предупреждал.

— Вы себя алкоголиком не считаете. И я вас также не буду считать таковым. Договоримся, что у вас нет алкоголизма, а есть потеря вами способности жить своими душевными силами. Этой способностью раньше в молодости вы обладали и имели прекрасное настроение и без потребления алкоголя?

— Вы знаете, а ведь было такое время. Когда было настроение и я не поддавал. А сейчас только выпив, я могу почувствовать краски жизни, начать разговаривать. А трезвый я уже не могу, через некоторое время всё равно чего-то начинает не хватать. Мне даже кажется, что все люди только делают вид, что у них есть настроение жить. Получается, что это мне кажется, что только выпив, можно почувствовать радость жизни. Верно. Ведь в молодости то я не пил и настроение жить было… было.

(Мой пациент забыл и утерял способность жить с помощью своих душевных сил. Ведь радость и настроение — это всегда награда за преодоление. Иного механизма нет.)

— Поэтому хватит пора возвращаться к себе, к своему равновесному и природному, а не искусственному состоянию. Всё в природе приходит в равновесие. И ваша душа должна возвратиться к себе, к своей природе. Поэтому не верьте, что алкоголизм не излечим. Всё в природе возвращается к своему равновесию.

— Оно и верно. Мой дед пил всю жизнь, но под старости лет его никто не кодировал, он сам почему-то бросил пить. Он рассказывал, что почему-то у него возникло безразличие, я то ему наливал, а он не пил. Верно. И что я должен ждать этой старости, чтобы моя душа возвратилась к себе. А до этого буду пить.

— Можете ждать старости и пить. А можете и не дождаться старости из-за болезней внутренних органов, вызванных воздействием алкоголя.

— А что же делать? Неужели можно избавиться от тяги к алкоголю.

— Можно. Ведь ваша тяга — это желание избавиться от депрессии, беспричинных беспокойств, тревожности, тех душевных состояний, которые не выразимы словами. Не так ли?

— Да. Но я иногда выпиваю, не из-за не страдания после некоей радости.

— Как бы из желания продлить эту радость подольше, чтобы он не уходила?

(Эдакая жадность на праздность.)

— Да. Но чаще всё-таки от душевного упадка, пустоты какой-то. Выпьешь и вроде бы мир другой. Глаза открылись. Всё становится интересным. Всё начинаешь видеть.

— Прям как ребёнок — в малом видишь и чувствуешь многое?

— Да, я начинаю общаться. Разговаривать с женой, детьми. Говорю, ой, какой я счастливый, что вы у меня есть. А они меня шарахаются.

(Действительно, опъянение это всегда искусственная регрессия и возвращение в детство, по которому многие скучают. Часто пьют те, у которых не было счастливого детства, но это к моему пациенту не имеет отношения.)

— А будучи в трезвом состоянии вы не можете это сказать?

— Так от души сказать, я могу, только будучи опъянённым. Значит это обман что ли? Ведь выпив, я счастлив… но они меня не принимают. Что я конченный человек что ли?

— Нет, вы не конченный человек, потому, что вы ещё чего-то хотите в этой жизни, вы пить хотите. У вас есть ещё ценность в этой жизни — это ценность алкогольного опъянения. Вот когда вы не будете хотеть пить и жить одновременно — вот это и будет начало вашего конца. Так, что пейте на здоровье и зрейте для начала конца. Ведь по статистике суицидники почти все алкоголики.

(Я произнёс эту провокационную установку с целью вызвать соответствующую реакцию).

— Что вы?! У меня же есть ценности в этой жизни, кроме алкоголя…

— Но они идут в отрыве от ценности алкогольного опъянения, которая ярче, розовее, которая затмевает серые ценности трезвого состояния. Не так ли?

— Да, так. Я как бы умом знаю, что они должны быть ценностями, что они были когда-то ценностями, а сейчас формально существуют, по остаточному принципу. Они почему-то не радуют меня так, как раньше радовали. И работа, и жена, и дети — всё это ценности…

— Но они до конца не наполняют вашу жизнь смыслом. Вот поддав, вы чувствуете, что жизнь приобретает смысл. Получается, что алкоголь стал для вас главным смыслом жизни. А все остальные ценности вторичны, второстепенны.

— Я догадываюсь к чему вы клоните. Получается, что мой алкоголизм — это не просто привычка выпивать и страдать от этого, а это проблема моего смысла жизни, моей жизни.

— Правильно догадываетесь. Вы напоминаете мужчину, который изменил своей жене с более красивой, а теперь скучает. Вы также когда-то изменили трезвой реальности. Ведь вы постоянно в голове сравниваете розовый алкогольный мир с серым трезвым миром. Когда это сравнение прекратится, тогда и разрешится ваша проблема.

— А может я пить то начал потому, что в какой-то момент потерял эти ценности трезвой жизни, они меня перестали радовать. Была одна жизненная ситуация. Я же тогда не пил, а пустота возникла. Поэтому и выпил. Так что непонятно, в чём причина. Ответьте мне, я смысл жизни потерял из-за того, что пил, или, пил из-за того, что смысл жизни потерял. Вот так вот. А вы правы у меня есть желание в детство погрузиться, от души посмеяться, от души поплакать…

— От души на коленях поползать… Вы правы.

— Именно так. Где моё детство верните мне его.

— Иначе я туда переселюсь сам выпив спиртного…

— Так точно… Уф!

— Вы боитесь принять себя такого, какой вы есть сейчас на самом деле со своей депрессией. Вы убегаете от себя в искусственное состояние. Вы убегаете от своей природе. Примите себя. С этого начнётся надежда на выздоровление, на возвращение к себе.

— А может, наоборот, я выпив, я возвращаюсь в свою природу, в свои истоки, в своё детство. И нечего меня останавливать в этом.

— А я вас и не останавливаю. Можете продолжать пить.

— Но ведь я же страдаю. Почему, для того, чтобы мне погрузиться в детство, природа у меня забирает здоровье.

— Потому, что вы хотите погрузиться в состояние блаженства, не преодолевая, не применив волевых усилий. Ведь настроение — это всегда награда за преодоление. А если вы будете входить в мир блаженства с чёрного входа, вы всегда будете страдать, как наркоманы, которые якобы входят в нирвану, но с чёрного входа, нежели йоги, которые достигаю этого состояния, благодаря работе воли.

— Получается, что это как бы расплата за то, что я обманываю природу. А как же дети. У них же прекрасное настроение, а они ничего не принимают.

— Да дети пьяны от рождения. Поэтому в малом видят и чувствуют многое, как пьяные, которые также в малом начинают видеть много. Природа в начале своего пути даёт толчок душе, но потом преодоление также начинает быть главным механизмом создания радости.

— Уф! Неужели, я такой душевный труп, что уже не могу жить своим настроением. Неужели… Вчера стоял перед зеркалом, причём будучи пьяным, смотрел в своё отражение. Мне было противно смотреть на себя пьяного. А я смотрел. До слёз смотрел. Я понял, что собою так и не бывал. Вы правы. Пора возвращаться к себе. Пора! Пора! Пора! (Бьёт себя в грудь с агрессией, но на глазах слёзы)

— Прекрасно. Агрессия на самого себя — это необходимое условие для решения вашей проблемы. Я рад вашей агрессии.

— И что же делать. Я не верю в кодирование. Запугивания всякие.

— Я полностью с вами согласен. Кодирование на смерть — это не эффективно, так как личность в этом случае не пьёт только из-за страха, а пить ей хочется и она ждёт окончания срока, чтобы опять начать пить. Необходимо кодировать на жизнь, а не на смерть. Необходимо восстановить в психике код жизни, который бы позволил не пить потому, что есть иные ценности, затмевающие ценность алкогольного опъянения.

— Неужели это возможно. Неужели в мире есть люди, которые могут жить такими ценностями… Впрочем наверное есть. Я вспомнил свою матушку. Нет, есть. Ох, как я заблуждался-то. Но мне это наверное не дано.

В дальнейшем мне удалось закодировать моего пациента, то есть найти код жизни, а не закодировать страхом последствий после потребления алкоголя, как это делают некоторые мои коллеги. Тяга к алкоголю исчезла. Кодом жизни моего пациента, оказалась уникальная, присущая данному пациенту формулировка его психической проблемы, самого больного места души. Код — это слово, которое как ключ, открывает в человеке нечто сущее, воздействует на мышление, подсознание.

В процессе этой встречи код был найден. Услышав этот код мой пациент вздрогнул, застонал и заплакал. Впрочем, обо всём этом и было изложено выше.