…Еще один переход через Бресилиан дался легче предыдущего, несмотря на то, что усиливавшийся холод заставлял неметь неприкрытую кожу, хрустел под ногами, забирался под куртки. Однако теперь, в окружении волков, гости леса могли не бояться его многочисленных ловушек и опасных обитателей. Стая оборотней надежно защищала наконец-то обретенных возможных спасителей и от тех, и от других. Бегун даже вызвался нести Нерию на спине, однако, эльфийка отказалась, предпочитая довериться своим ногам. В молчании и быстро оборотни вывели гостей из чащи, остановившись на самом краю огромной пролешины среди деревьев. Впереди на целую меру пути простиралась равнина, над которой удлиненными волокнами висел синий туман. Далее, за туманом, снова тянулся лес, как казалось с их места, еще более темный, чем тот, который они покинули только что.

— Туда, — проследив за взмахом волчьей лапы, взоры гостей обратились к выступавшим из тумана очертаниям каменного круга. Напрягая глаза, удалось рассмотреть поставленные одну на другую гигантские каменные глыбы, вытесанные так, как не строили ни гномы, ни люди. Среди камней, в самом центре, в небо уходил неширокий, в обхват руки эльфийской девы, тусклый в туманном мареве луч.

— Что там? — одними губами спросила Нерия. Ее пальцы мимо ее воли тискали плечо Йована. Другая рука магини лежала на поясе, ближе к рукояти висевшего на нем ножа. — Что там такое?

Оборотень взрыкнул. Другие вторили ему сдержанным ворчанием.

— Это — какое-то место силы древних эльфов, — переборов звериное клокотание в горле, пояснил Бегун. — Исток проклятия. Здесь оно черпает магию. И пока жезл там — проклятию сняту не быть.

— Жезл? — Алистер сдвинул брови. — Какой жезл? И что нужно сделать, чтобы вам помочь?

Волки заволновались, хрипя и взрыкивая. Было видно, что, несмотря на все усилия оставаться людьми, звериного в них было, все же, больше, чем они стремились показать.

— Мы не знаем точно, — Бегун дернул ушами и вновь обратил взор желтых, горящих глаз в туман. — Знаем про жезл. Вложил он его в силы источник, и злобой питает заклятье. И вытащить должен его тот, кто от эльфа рожден человеком. Такова природа магии его. Больше ничего сказать не можем. Не маги мы.

— Я маг, — Йован осторожно повел онемевшим плечом, высвобождая его из пальцев девушки. — Однако тоже не ведаю природы такого магического… магического свершения. Это… наверняка из забытой магии Арлатана. Может, ты, Нерия, сможешь рассказать об этом больше?

Молодая эльфийка зябко поежилась.

— Это место… я что-то чувствую, — нехотя призналась она. — Но объяснить, что это… не могу. Бегун прав, здесь источник силы. Такие встречаются. Но я не знаю, как и для чего ими пользовались эльфы Арлатана. У них было многое, знание о чем давно утеряно. Может быть, если мы подойдем ближе…

— Время не ждет, — Алистер качнул головой в сторону ночного светила. — Лелиана вот-вот обратится.

— Проклявший вас маг оставил свой жезл без защиты? — наученный горьким опытом брожения по Бресилиану, осведомился Йован у вожака волков. Тот снова гулко рыкнул.

— Мы не знаем, — признался он. — Мы не можем подойти. Нас не пропускает! Но сам он подходит. Точно подходит. И вы подойдете. Не пускает только нас. Иначе зубами бы мы тот жезл перегрызли проклятый!

Волк согласно завыли, давясь и взрыкивая. Не желая слушать такое дольше и в стремлении покончить как можно скорее с загадочным проклятием деревни, Алистер осторожно ступая, и глядя себе под ноги, двинулся через густую синюю пелену.

Нерия сняла с плеча свой посох, и его навершье ярко засияло. Однако, из-за плотного тумана, лежащий перед ними путь просматривался так же плохо, как и ранее.

— Нет нужды скрываться, — пояснила эльфийка в ответ на настороженные взгляды спутников. — Здесь все так пропиталось магией, что мою никто не почует.

— Идем скорее, — нервно потребовал Алистер, не менее чем прежде тяготившийся навязанной ему необходимостью командовать. — Быть может, этот маг поблизости. Он может пожелать помешать нам разрушить его… магию.

Едва угадывавшиеся в темноте очертания каменного круга делались все ближе. Двигаясь вперед, человеческие и волчьи фигуры разрывали волокна стелившегося над равниной тумана, который так же плотно смыкался за их спинами. Неясным шумом доносились звуки окружавшего пролешину леса, однако, в пелене тумана было тихо. Лишь раздавалось хриплое дыхание и сдержанные взрыки сопровождавших гостей проклятых волков, да приглушенные шаги человечьих ног.

Остатки каменных стен надвинулись вплотную. По мере приближения к ним туман отступал. На границе выложенного плоскими плитами изломанного и неровного круга, пелена тумана делалась совсем зыбкой. Здесь оборотни остановились.

— Дальше не пойдем, — Бегун распрямился и воздел лапу, указывая на уходящий впереди в небо столб света. — Вон, там. Иди, вытащи, Страж, от эльфа и человека рожденный. Мы подождем. Мы не уйдем! Мы будем тут.

Алистер снова неслышно вздохнул и поднял голову. Взгляд его пробежался по оплетенным побегами толстой лозы изразцовым колоннам, остаткам каменного свода, что раньше поддерживали они. Последними он осмотрел осыпавшиеся и раскрошившиеся под напором и тяжестью побегов той же лозы, некогда бывшие гладкими ступени, после чего обернулся к также молча осматривавшимся магам.

— Вы должны пойти со мной, — стараясь, чтобы его голос звучал уверенно и спокойно, потребовал он. — Я не маг и могу не понять того, что там… может понадобиться.

Окутав себя красноватым защитным свечением, Йован первым шагнул за границу тумана. Выждав, он сделал приглашающий жест рукой. Алистер и Нерия следом за товарищем ступили на гладкие плиты первых ступеней, между которых, несмотря на сильный мороз, пробивалась трава.

— Иди, Страж! Скорее!

Оборотни заметно заволновались. Их мохнатые фигуры мелькали то тут, то здесь появляясь в тумане. Они загребали когтями, взблескивали желтыми глазами, вскидывали морды к ночному светилу. Понимая их нетерпение, гости, тем не менее, поднимались по ненадежным, крошившимся под их ногами ступеням не спеша и с осторожностью, промедливая перед каждым новым шагом.

— Маг мог оставить ловушки, — пригибая голову, чтобы пропустить свисавшие с очередной колонны гроздья живой зеленой лозы, высказала общие мысли Нерия. — Вроде той, которая не пускает сюда наших… мохнатых друзей.

Однако против ожиданий до верха каменных ступеней они добрались без приключений. Должно быть, неведомый маг, обезопасив место силы древних эльфийских чародеев от оборотней, не мог предположить, что кто-то еще осмелится подобраться так близко к источнику его проклятья. Либо то, что он приготовил для непрошенных гостей, еще ждало их наверху.

Подъем не занял много времени. Преодолев два десятка ступеней, они оказались на неровной площадке, выложенной теми же гладкими плитами, что и все вокруг. Посреди площадки переливалась отражавшимися в ней отблесками света поверхность неглубокой выемки в камне, заполненной водой. Вставленный в скрытое под водой крепление, навершьем в небо был установлен тонкий металлический жезл, длиной не более руки взрослого мужчины. По жезлу бежал синий огонь, отсвет которого направленным лучом упирался в покрытое россыпью звезд ночное небо.

— Вытащить жезл, — Алистер посмотрел сперва на Йована, потом — на эльфийскую магиню. — Кажется, об этом они говорили.

Маг крови пожал плечами. Нерия предостерегающе подняла руку.

— Сначала омой лицо в полных ладонях из этой лужи, — медленно, словно прислушиваясь к чему-то, проговорила она, полуприкрыв глаза. — Но так, чтобы в руках осталась вода. Воду выплеснешь обратно в… просто выплеснешь обратно.

Алистер снова поднял брови, но спорить не стал, справедливо рассудив, что эльфийской магине было виднее. Стащив перчатки и опустившись на колени перед выемкой, он сделал, как ему велели, умудрившись умыться так, чтобы капли с его ладоней упали обратно в воду. И не успел удивиться, когда горевший по поверхности жезла синий огонь по мельчайшим водным частицам перекинулся на его руки. Яркое синее пламя не обжигало — оно было холоднее самого холода. Алистер закусил губу. Кисти его рук в мгновение ока словно онемели.

— Мне… уже можно вытаскивать?

Нерия прислушалась снова. Некоторое время она молчала, прикрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Алистер терпел, не смея даже сжать руку в кулак, и до крови кусая собственные губы.

— Не знаю, — наконец, сдалась девушка, открывая глаза. — Мне кажется, тут что-то еще, но… Попробуй. Вреда не будет. Тебе вреда быть не должно. Наверное…

Бросив еще один взгляд вниз, на поднятые к нему морды оборотней, Тейрин осторожно спустил в воду сперва одну, затем другую ногу. Пламя охватило погрузившуюся до колен в воду плоть, причиняя немалую муку. Подавляя рвущийся наружу стон, и желая покончить со всем поскорее, Алистер шагнул вперед и схватился за жезл обеими руками.

В следующий миг его отбросило в сторону, на стоявшую там Нерию. Впервые за все время Тейрин успел порадоваться, что он не в броне. К счастью, высокая, крепкая эльфийка, спихнув Алистера, вывернулась из-под его широкой спины и вскочила на ноги сама, не дожидаясь помощи от застывшего Йована.

Колдовской огонь погас. Алистер тоже поднялся сам, растирая кисти и бросая косые взгляды на продолжавший полыхать эльфийский жезл. Йован топтался рядом, не зная, что предпринять, кому первому помочь, и стоило ли помогать вообще.

Оправившая на себе полушубок Нерия по примеру Алистера стащила перчатки. Присев над еще не улегшейся после Тейрина древней водой, она коснулась ее поверхности ладонью, в другой руке крепко сжимая посох. Ее спутники и волнующиеся волки внизу тревожно ждали результатов.

— Страж, а ты точно уверен, что твоей матерью была эльфийка?

Алистер неопределенно передернул плечами.

— Она умерла в родах, так мне сказали, — поморщившись, нехотя поделился он. — Отца я не видел ни разу. Все из того, что я знаю о своей семье, я узнал от опекуна. Ни в чем я не уверен.

— Союз эльфийки и человека, — отстраненно проговорила молодая магиня, пропуская воду через пальцы. — Добровольный союз, — она выпрямилась, беря посох подмышку, и вытаскивая нож. — Это… может помочь. Если не уберет, то ослабит магию. Йован… подойди.

Алистер в легком недоумении наблюдал, как заново вскрывшие раны на ладонях маги поочередно опускают кровоточащие руки в воду, а затем расходятся, оставляя по себе на плитах мокрый след. Но еще больше он удивился двум дорожкам синего пламени, что по этому следу сбежало с жезла, перекидываясь на посохи замерших в разных частях площадки друг напротив друга магов. Пламя вокруг самого жезла сделалось как будто на малую меру тусклее.

— Скорее, Страж! — морщась, как от боли, крикнула Нерия, изо всех сил удерживая пылающий посох обеими руками. — Вытаскивай!

Алистер опомнился. Торопливо опустившись перед лужей, он еще раз омыл лицо, выплескивая воду обратно и коротко охнул, когда ярко полыхавший синий огонь набросился на его мокрые руки. С плеском спрыгнув к жезлу, он еще раз примерился, сделал глубокий вдох…

— Стой!!!

Вздрогнув, Алистер так и не коснулся огненной поверхности оружия древних. Внизу среди притихших, расступившихся перед ним темных мохнатых туш, стоял огромный белый волк.

Волк этот был воистину огромен. Не вставая на задние лапы, он мог холкой достать Стражу до плеча. От него не исходило сияния, однако, казалось, что весь он был пронизан светом, позволявшим видеть каждую его шерстинку, от морды и до хвоста. Зверь этот был прекрасен и ужасен одновременно. Его заостренные уши стояли торчком, верхняя губа была вздернута, приоткрывая длинные, длиннее ножа Нерии, клыки.

— Стой, — повторил волк, делая шаг вперед. Оборотни вокруг зашевелились, угрожающе ворча. — Ты не смеешь этого делать, Страж. Я не отменял своего проклятия. Они родились животными и сдохнут животными. Это их сущность, и этого не изменить, — он помедлил. — Я… я же согласился помочь тебе, Страж. Зачем ты пришел сюда мешаться в мои дела?

Некоторое время над руинами древних эльфов стояла тишина, прерываемая только хриплым дыханием, угрожающим звериным ворчанием и треском колдовского пламени. Оборотни подбирались ближе, постепенно окружая незваного гостя, однако, не было похоже, чтобы он сколько-нибудь боялся их.

— Постой, — Алистер сузил глаза. Понимание к нему приходило привычно медленно, но верно. — Я уже говорил с тобой. Ты… ты… это ты! Эльфийский маг! Затриан! О, Создатель, неужели это и в самом деле ты?

— Затриан? — Нерия со стоном разлепила искусанные губы. — Ты проклял всех этих людей? Ну, конечно! Кто еще кроме тебя в лагере долийцев живет так долго! И кому бы еще на это хватило силы! Но… как можно было быть настолько жестоким? В чем эти люди провинились перед тобой?

Белый волк ощерился. Вне всяких сомнений, пришлый Страж угадал правильно. Мерцающая в свете синего огня шерсть на зверином загривке встала дыбом.

— Не твоего ума дела, отступница, судить, прав я или нет в своих решениях, — Затриан щелкнул зубами, делая к лестнице еще шаг и медленно пригибаясь, словно перед прыжком. — Я издали почуял вас здесь! Я помог вам, и вот, что получил взамен! Правы мои соплеменники, утверждающие, что дел с людьми водить вообще нельзя, а те эльфы, которые живут среди людей — уже не эльфы! Вы пришли помочь этому зверью — что ж, это был ваш выбор! А теперь я…

Он не договорил, срываясь с места и делая гигантский прыжок. Однако, за миг до того, как лапы волка оторвались от земли, сбоку на него налетел Бегун, а за ним — другие. Вскоре рев, вой и грозное урчание катавшейся в тумане своры оборотней перекрыл все ночные звуки леса и даже гудение близкого синего пламени. Алистер снова обернулся к жезлу. Шероховатая поверхность эльфийского оружия легла под ладонь, вновь обжигая стылым холодом.

— Страж! — в несколько толчков расшвыряв повисших на нем волков, Затриан вскочил и бросился к лестнице. Но не добежал до нее нескольких скачков. Полуоглушенный Бегун успел кинуться сзади, повалив Белого Волка на камень плит. — Послушай, Страж! Эти звери не все рассказали тебе об их проклятье! Да ты послушаешь, или нет!

Удар страшной силы отбросил оборотней от белого врага. Через несколько мгновений в клубах сероватой пыли на месте Волка стоял эльф Затриан — обнаженный, в небрежно наброшенной на плечи волчьей шкуре. Затриан выглядел так же свежо и молодо, как и в лагере долийцев, где гости увидели его в первый раз. В руках у него не было посоха, однако, не похоже было, чтобы он в нем нуждался. Замерцавшее вокруг его рук пламя — настоящее, жаркое, заставило подступавшихся было, припадавших на лапы и поскуливавших оборотней отступиться.

Медленно, ступень за ступенью, Затриан приближался к замершим гостям своего леса. Алистер все еще стоял в незамерзающей луже, обеими руками ухватившись за эльфийский жезл. Синий огонь по-прежнему плясал по его незащищенной коже, не причиняя ожогов, однако, последние слова эльфийского мага задержали его руку. Алистер вдруг осознал, что хочет услышать то, что скажет ему Белый Волк. Слова о том, что об их проклятии волки рассказали не все, каким-то образом зацепились за его издерганное сознание.

— Вы спрашиваете, в чем провинились они, — обойдя корчившегося, но не выпускавшего из рук посоха Йована, полуголый маг медленно приблизился к кусавшему губы Алистеру. — Я не смогу вам объяснить. У вас ведь нет детей. Вы не находили своих детей замученными до смерти, обесчещенными, истерзанными проклятыми, вонючими ублюдками-шемленами. Лица ваших детей не стоят каждую ночь перед вашими глазам, а их стоны не звучат в ушах…

— Наши дети так же стонут и страдают, — Бегун, на ходу харкая набившейся ему в пасть белой шерстью и подволакивая заднюю лапу, ходил у самой границы тумана, не имея возможности проследовать за своим врагом. — Они воют и плачут, они испытывают муку, как и все мы! Предки клялись, что не трогали твоих детей, эльф! Но даже если бы трогали! Они уже ответили бы за свой грех, будь он ими причинен. А при чем тут мы? Мы уже родились такими! Мы страдаем безвинно! Ты — еще больший палач, чем те, кто тронул твоих детей! Ты — мерзавец и трус! Иди сюда, трус! Иди, и сразимся! Будь ты проклят, проклятый эльф! Я разорву тебя на части! Спускайся! Ррразорву!!!

— Видишь, Страж, — Затриан кивнул с присущим ему внешним спокойствием, словно не дрался только что с десятком ненавидящих его оборотней и не стоял в окружении двух корчившихся от причиняемой его заклятием боли магов и одного воина. — Они — звери. Будь они хоть трижды другой формы, это не отменит их звериной сущности. Их подлости, злобы, жажды крови. Сейчас их внешняя форма идет в полном согласии с тем, что внутри. И дети их, и дети их детей — все они будут такими, пока не сдохнут в последнем поколении. Им не помочь. Отпусти жезл. Идем в лагерь. Я…

— Затриан, опомнись! — Нерия разлепила побелевшие губы. Рук она, впрочем, не опускала, из последних сил сдерживая себя от того, чтобы бросить полыхавший синим огнем посох, что оттягивал на себя часть защитной магии жезла. — Ты говоришь ужасные вещи. Ты проклял невинных, и от твоего проклятия страдают не только люди, но теперь даже эльфы. К чему это? В чем они виноваты перед тобой? Сними это проклятие, слышишь! Или мы снимем его сами!

— Никому из вас его не снять, — Затриан усмехнулся, бросив взгляд на с ненавистью глядевших на него волков и шагнул ближе к Алистеру. — Кроме тебя, Страж. Но и ты не захочешь этого делать, когда узнаешь природу этой магии до конца.

— Говори, — почти простонал Йован, вскидывая лицо и прокусывая губу. — Но предупреждаю — если будешь нам мешать, я остановлю тебя, клянусь Создателем!

— Если бы я захотел вам помешать, даже совместно вы бы ничего мне не сделали, — эльф улыбнулся молодыми губами, суживая глаза и встречаясь с таким же настороженным взглядом Алистера. — Вы трое… как и те глупые собаки — слишком слабы передо мной. Но, пожалуй, только чтобы показать, как вы, шемы, трусливы и мелки… Я позволю вам попробовать разрушить структуру моей магии.

Он еще раз посмотрел вниз.

— Этот жезл достался мне от предшественника, одного из последних мастеров магии Арлатана, — Затриан поймал обращенный на него взгляд эльфийки. — Да, эта вещь… одна из немногих оставшихся теперь вещей, что в полной силе скрывает мощь эльфийских королей. Сила мага, завладевшего этим жезлом, увеличивается многократно. Ни один шем не коснется жезла невозбранно. И лишь шем, что родился от добровольного союза эльфийской девы и человека может снять то проклятие, что по моей воле держит жезл. Когда-то я считал, что проклятие мое — до конца времен…

Он поник головой. Йован переступил ногами по истрескавшимся плитам. Больше всего ему хотелось разорвать мучительный контакт с древним эльфийским артефактом, и ударить Затриана заклятием крови в обращенную к нему спину. Алистера одолевали те же желания и нетерпение, поступить так же, но — мечом. Меж тем, эльф, похоже, множество столетий делившийся лишь сам с собой о туманившей его разум беде, говорил едва слышно, обращаясь к Тейрину и, при том, ни к кому в отдельности.

— Когда я прибежал, сын был уже мертв, — тихо рассказывал Затриан, и странно было смотреть на его красивое молодое лицо, даже глаза которого не выдавали числа прожитых им столетий. — Совсем еще дети… Дочь… дочь была беременна. От шемлена! Одного из тех, кто надругался над ней. Одного из этих мерзких ублюдков! Я… она не перенесла позора. Она убила себя. Себя и этого выродка внутри… И я решил. Искупить эту кровь, эту боль сможет лишь такой же выродок, но — от добровольной связи. Никогда, думалось мне, такому не бывать! Никогда эльфийская дева не ляжет с вонючим шемленом и не будет зачинать от него по своей воле. Но я недооценил. Недооценил подлости проклятых людей. Как мог знать я, что придет время, и дочери моего народа с радостью будут стелиться под… под наших врагов?

— Времена меняются, Затриан, — лицо Нерии кривилось, и голос ее дрожал. По замерзшим щекам бежали слезы. — Когда-нибудь настанет и такое время, что эльфы и люди будут жить в мире и согласии. В нашей деревне мы уже живем так, а люди по доброй воле принимают моего отца, эльфа, за главного над собой. К чему избегать мужчину, который отличен лишь формой ушей? Что может помешать такой, как я, полюбить Йована, который добр и честен, или благородного и смелого Алистера?

Некоторое время Затриан, обернувшись, смотрел на Нерию в упор. Лицо его брезгливо кривилось.

— Времена и вправду меняются, — спустя очень долгое молчание, проронил, наконец, он. — Но есть вещи, которые остаются неизменными. Это подлость и трусость шемленов. Хочешь увидеть истинное лицо человека? — эльфийский маг с нехорошей усмешкой обратился к Алистеру. По взмаху его руки, синий огонь, столько мучивший рыцаря и его спутников, погас, оставив только синеватое свечение вокруг жезла. — Защиты больше нет. Ты можешь снять мое проклятие, ублюдок от шлюхи и порочного шема!

Боль утихла. Мыслить сразу сделалось легче и яснее. Алистер покрепче стиснул руки на жезле. Оскорбления эльфом неведомых родителей он снес молча. В отличие от мага, он не искал ссоры, понимая, что для нее сейчас было не время. Однако что-то в словах Затриана по-прежнему не давало ему покоя.

— Досказывай об этом своем проклятии, — сдвинув брови, потребовал он. — Ты ведь не просто так позволяешь мне его снять. Что случится потом?

Усмешка Затриана сделалась еще неприятнее. В который раз уже Алистер с недоумением задавался вопросом, как при первой встрече он мог обмануться спокойствием и уверенностью его лица.

— Потом эти звери, — он небрежно кивнул на ходящих вдоль полосы тумана волков, — облиняют и примут другую форму. Проклятие с них будет снято. Но оно никуда не денется. Весь его груз будет нести тот, кто его снимет. Ты, шемлен.

Алистер спал с лица. Нерия и Йован порывисто переглянулись.

— Если ты сейчас тронешь мою магию, они из стаи сделаются кучкой голых дрожащих шемов, — Затриан брезгливо передернул лицом. — Они сами не знают, чего хотят. Рожденные волками, они не понимают, что такое — быть двуногим. Сейчас это то, чего они жаждут более всего на свете. Но познав, к чему именно стремятся, когда им придется всему учиться заново, когда у них ничего нет для жизни человеком — они взвоют куда более, чем воют теперь своими звериными глотками. И они возненавидят тебя. Того, кто вырвет их из их скотского мира. Того, кто сделает их несчастными. А ты до конца своей жалкой жизни будешь бегать по этому лесу в шкуре белого волка. Они будут ненавидеть тебя. Ты будешь один, шемлен. В волчьем теле, без человечьей речи, без своего племени, которое отвергнет тебя и тебя же начнет травить. И этого будет уже не снять. Никому. Даже мне. Ну, так что, — он поднял бонкую бровь, скрещивая руки на груди. — Ты все еще намерен вытащить этот жезл? Нет? Где же твои благородство и смелость, Страж? Или они у шемленов кончаются там, где начинается страх?

— Ты прав в своих обиде и боли, эльф, — справившись со своим лицом, и понимая, что если хоть на миг он задумается, то в первый же миг найдет с полсотни доводов, чтобы не делать того, что собирался, глядя в глаза Затриана, медленно проговорил Алистер. Лицо и голос его были мрачными, щеки и лоб — цвели малиновыми пятнами. Однако, сам облик королевского бастарда был спокоен. — Но в слепой жажде мести ты не прав. Ты не прав в твоем мнении о всех людях. И ты не прав в твоих мыслях обо мне.

Крепкие жилы на руках рыцаря напряглись. Мигом позже выдернутый из воды жезл полетел под ноги Затриану.

Стукнувшись о камень приподнятой здесь плиты, жезл звякнул в последний раз и погас. Зато тело продолжавшего стоять по колено в воде Алистера словно изнутри озарилось тем же синеватым свечением.

Страж закричал, хватаясь за грудь и живот, и сгибаясь в три погибели. Мигом позже он рухнул на колени, подняв тучу брызг. Йован поймал за кисть ринувшуюся к нему Нерию и силой удержал на месте. Не переставая кричать, Алистер ткнулся лбом в камень и, корчась, заскреб пальцами по своей коже, словно пытаясь соскрести с нее что-то, невидимое глазу.

— Прекрати это! — Нерия вырвала руку, нацеливая на Затриана свой посох. — Или я убью тебя! Слышишь!

— Я не могу, — с застывшим лицом наблюдая за тем, как ломает тело пришлого шемлена, одними губами ответил эльфийский маг. — Это был его выбор. Он его сделал.

Однако чем дальше, тем корчи Алистера становились все легче. Через некоторое время Страж умолк, и теперь только тяжело и быстро дышал, по-прежнему лежа в воде и упираясь в камень лбом. Наконец он открыл глаза и, содрогаясь, то ли от холода, то ли от пережитого, опираясь руками в камень, с усилием приподнялся.

— Не может быть…

Затриан вскинул обе руки. Они стремительно покрывались морщинами. Кожа высыхала и скукоживалась, цвела пятнами и словно всасывалась в его кости. Через миг эльфийский маг упал на бок, подтягивая ноги к животу. Еще несколько мгновений назад бывшие молодыми и крепкими, быстро истончавшиеся ноги не держали его. Но в ввалившихся глазах не было страха — только искреннее, всепоглощающее недоумение. Собравшись с последними силами, он просипел в лица склонившихся над ним Нерии и Йована с ужасом и гадливостью взиравших на его превращение.

— Я не… понимаю… силы проклятия хватило бы… на армию огров. Магия не могла свалить с ног… разве что… дракона…

Голос эльфа утих. Остатки его плоти стремительно обращались прахом. Нерия переглянулась сначала с Йованом, потом с Алистером, который, придерживая живот, подхромал поближе.

— Кто-то из вас, магов, понял, почему он умер..? — все еще хриплым от недавнего крика голосом, осведомился сын Мэрика, кивая на останки и пытаясь стряхнуть со щеки замерзшие на ней капли воды. — Я уж приготовился… ну, как он и сказал. Сделаться волком и…

— Что-то у него пошло не так, — Йован поморщился, сверху вниз глядя на постепенно уносимый ветром прах. — Ты снял проклятие, Страж. А оно держало нить его жизни. Оттого он умер так быстро, и так… страшно. Но я готов поспорить на что угодно — этот Затриан был уверен, что обратит тебя в зверя, а сам и дальше будет…

— Алистер, — Нерия, бросив свой посох, в волнении стиснула обе руки сына Мэрика в своих ладонях. — Это было так… так… Это был по-настоящему королевский поступок! Я… мне жаль, что вышло именно так, с Затрианом и этими людьми. Но…

— Эй!

Оборотни, о которых забыли, никуда не исчезли. Разомкнувшие руки Алистер и Нерия в легком изумлении оглядывали столпившихся у начала ступеней жмущихся друг к другу абсолютно голых восьмерых мужчин и двух женщин, которые то тискали себя за плечи руками, то в восторге оглядывали эти самые руки, ноги, и лица друг друга, трогая волосы и выгибаясь, чтобы рассмотреть те части тела, что были недоступны их взору.

— Эй! — крупный, рыжий с проседью мужчина, чей возраст уже перешагнул за середину жизни, обнимая себя за плечи, поставил ногу на первую ступень, растирая немеющую на морозе кожу. — Прославленные маги, и ты, наш спаситель, Серый Страж! Может, у кого-то из вас найдется… излишек одежды… Или, хотя бы, помогите развести нам костер?