Айан выдернул шапку из своего походного мешка и, сунув его обратно на повозку, натянул мех поглубже на уши. Несмотря на то, что ночь была как будто теплой, с Каленхада, что лежало по правую руку от изо всех сил торопившегося, а на деле, медленно ползущего по Имперскому тракту гномьего войска, тянуло холодным, промозглым ветром не желавшей отступать зимы. В очередной раз поежившись под плащом, Кусланд оглянулся на растянувшийся обоз.

Хотя прошло уже почти две недели с тех пор, как гномий король Белен Эдукан открыл ворота Орзаммара перед выступившими отрядами воинов, завершение похода обозначилось только к исходу этой ночи. Редкие огни Редклифа дрожали и отражались в по-зимнему волновавшемся озере на далеком еще берегу обширного залива. До города оставалось не более нескольких часов пути. Некоторое время Айан обозревал тащившихся по дороге гномов и повозки, запряженные бронто с завязанными темными тряпками мордами, потом вдохнул и снова стал смотреть на медленно приближавшиеся огни города.

Ловко правя конем между подволакивавших ноги, устало переругивавшихся гномьих воинов, к голове обоза подъехал Зевран. Вычислив между двух повозок Командора, он придержал поводья, но сходить не стал, пустив лошадь шагом.

— Отставшие уже подтянулись, — доложился он, поправляя сбившийся плащ. — Пришлось, скажу тебе, друг мой, изрядно повозиться. Множество орзаммарских коротышек не привыкли к таким длительным пешим переходам. Вояки они, должно быть, хорошие, но ходоки — никакие. И то верно — на том, что приделал им Создатель на месте ног, особо не расходишься, особенно при полном доспехе, пусть даже в мешке и за спиной. Очередь к телегам из тех, кто успел посбивать или натереть ноги — до сих пор едва ли не с четверть всего войска.

Он еще раз обернулся, оглядывая тяжело плетущихся между повозками гномов.

— Не приведи Создатель, порождениям тьмы вздумается атаковать нас прямо сейчас, — пробормотал он. Айан досадливо цыкнул щекой.

— Про стерших ноги докладывают всю последнюю неделю, хотя, мыслю, со многими это случилось еще к концу первого дня похода, — Кусланд похлопал рукавицами одна об другую, не отрывая взгляда от множества отражавшихся в озере огней со стороны невидимого еще пока во тьме Редклифа. — Оттого и тащимся, как беременные наги. На повозках давно бы уже были на месте.

— Так ведь повозок на всех не хватило, мой Страж, — еще раз напомнил эльф известное и без него. — Давно уже гномы подобных вылазок не совершали, что на Тропы, что, тем более, на поверхность. Но, как видишь, мы уже почти пришли. Если верить твоим видениям, мой друг, твари пойдут с юга, а потому дальше нашей армии никуда двигаться не нужно. Отлежатся денек-другой, поприкладывают к мозолям наггов помет и жидкую грязь — и быстро сделаются как новые. Вот увидишь. Хотя… пахнуть лучше не станут.

Кусланд криво усмехнулся, без нужды потирая рукавицей нос. Некоторое время они двигались молча, слушая скрип повозок, гурканье и утробные взревы усталых бронто, крики, ругань и топот тащившихся по дороге гномов.

— Прости мне мое вмешательство, друг мой, — внезапно заговорил Зевран и, дождавшись взгляда Командора, продолжил. — Мне кажется, что с тех пор, как мы покинули Бонаммар, ты словно… не сразу подберу сравнения, мой рыжий Страж. Ты словно унес из этого города печаль, что чем дальше, тем сильнее гложет тебя изнутри, как болезнь. Но я вижу, это не болезнь. Я мог бы предположить… до встречи с тобой мне довелось болеть похожим. Но, зная тебя, я… я теряюсь в догадках. Что или кто стало ее причиной? Знаешь, — он дернул плечом и, оглянувшись по сторонам, оперся на локоть, понизив голос. — Я вырос среди шлюх в борделе. Поверь — слушать я умею, как никто.

Кусланд покачал головой, внимая очередному откровению остроухого убийцы. Но, внезапно, что-то непонятное, душное, ранее прятавшееся там, вдруг резко поднялось из глубин его естества, ударилось в лицо, нос и непроизвольно заставило приотвернуть голову. Как в детстве, когда долго сдерживаемые обида или досада едва не прорывались, наконец, нежданными и нежеланными слезами.

— Я не знаю… — он запнулся, не до конца чувствуя уверенность, что стоит открываться Зеврану. — Непросто… говорить о том… в чем сам не до конца разобрался.

Антиванец неслышно хмыкнул, приспуская капюшон, чтобы лучше слышать.

— Я не знаю, — повторил Айан, уже овладев собой. — Поймешь ли ты, если даже я себя не понимаю. Скажи, эльф, ты… когда-нибудь любил?

Собеседник чуть расслабил лицо. Против ожиданий Командора, на нем не появилось ни тени насмешки или глумливости.

— Любил, мой Страж.

— Я хочу сказать… женщину?

Зевран усмехнулся.

— Любить мужчине можно только женщину, мой Страж. Это… ммм… любиться можно даже с козой, — он помедлил, словно желая сказать что-то еще, но в последний миг раздумав. — Но ты, верно, желаешь знать не обо мне.

Кусланд дернул плечом.

— Я… не понимаю, — в третий раз повторил он, отводя взгляд, в поле зрения которого вновь попалось огромное озеро с отражавшимися в ней огнями далеких костров. — Я не могу перестать думать о ней. Это… как заноза. Сидит и… мучает меня. Зевран, — ему не пришлось слишком высоко поднимать голову для того, чтобы вновь посмотреть в глаза конному эльфу. — Ты ведь опытнее меня в подобных делах. Если женщина… девушка сначала дает… дает тебе понять, что то, что между вами… для нее очень важно. Но потом… избегает тебя, будто всего случившегося — не было… Создатель, вразуми меня, что все это значит и отчего она так себя ведет???

Миг Зевран молчал, видимо, о чем-то усиленно размышляя. Потом лицо его озарилось внутренней догадкой, настолько впечатлившей его, что он не сумел скрыть ее проявления.

— Почему ты не позвал ее уйти с тобой? — только и спросил он.

— Я позвал! — Кусланд с силой провел рукой по лицу. — Она отказалась идти! Начала нести какую-то чепуху про верность долгу, про наши предназначения…

— И ты, вероятно, пал перед ней на колени, взял ее руки в свои и, глядя в глаза, с подкупающей искренностью заговорил о своем чувстве? Ты был убедителен, ты дал ей понять, что она, осчастливив тебя своим… вниманием, сделалась для тебя ммм… смыслом твоей жизни? Что без нее тебе не справиться с твоим великим предназначением — спасением целого мира, и ее роль не в том, чтобы прозябать на глубинных тропах, а идти с тобой к свету и новой жизни, дабы… ммм… помочь тебе достичь цели, достойнее которой не рождалось еще под небом Тедаса?

Айан отвернулся. Каждое слово Зеврана, сказанное спокойно, даже участливо, жгло его душу больнее каленого железа.

— Я не умею говорить так складно, как ты, — угрюмо проговорил он.

— Слова твои должны идти от сердца, — усмехнулся эльф. — А если серьезно, то скажу тебе, друг мой, одну вещь, зная которую можно понять любую женщину и убедить ее сделать то, что тебе нужно. Да так, что она будет уверена, в том, что нужное тебе — это то, чего она сама желает больше всего на свете. Тут все очень просто, мой рыжий Страж. Надо только…

Что именно было надо, Кусланд услышать так и не успел. Внезапно Зевран умолк, поднимая голову. Проследив за его взглядом, Айан увидел несколько далеких огней, стремительно приближавшихся со стороны Редклифа.

— Всадники, — медленно пояснил увиденное пока только им одним эльф. — Много. Восемь. Факелы у шестерых. Еще один держит стяг. Вот что на нем изображено — не вижу, но, полагаю, один из здешних ферелденских гербов…

Похоже было, что в обозе тоже сумели углядеть приближение всадников. От передних к задним нестройным рядам ковылявших по раскисшей снежной грязи тракта понеслось предупреждение. И, хотя мало кто верил в то, что к усталой армии гномов скакали враги, на всякий случай по команде Кусланда воины выстроились в боевой порядок, готовые встретить нападавших с оружием в руках.

Что, впрочем, ожидаемо оказалось ненужным. Спустя некоторое время всадники приблизились настолько, что без эльфийского зрения возможно стало разглядеть двух мабари, поддерживавших корону на их стяге — давний герб Тейринов.

Головной — высокий статный рыцарь в хорошо знакомом Кусланду доспехе, начищенном так, что огни многочисленных факелов отражались в нем, словно в зеркале, поднял руку в знак приветствия. Айан поднял свою, прикидывая, как скоро сюда успеет подъехать Дюран Эдукан, пребывавший теперь где-то в середине шагавшей армии гномов, и которому по положению полагалось первому приветствовать такого пришельца.

Впрочем, рыцарь, как всегда, не особо церемонился. Досадливо смахнув реявший над ним и задевавший плечо стяг, он забросил поводья на конскую спину и тяжело спрыгнул на землю. Шагнув к Кусланду, рыцарь поднял забрало.

Под пушившимися на холодном ветру перьями в обрамлении металла королевского доспеха Тейринов лицо давнего друга на миг показалось странно чужим. Но только на миг. В следующее мгновение незнакомые жесткие складки у рта Алистера разгладились и он бросился вперед, заключая Командора в бронированные объятия.

— Хвала Создателю! Мой друг!

— Алистер! — Кусланд в свою очередь крепко похлопал по закованной в доспех спине побратима, успев принять от него троекратный поцелуй. — Хвала Создателю, ты жив!

— Хвала Создателю! — повторил сын Мэрика, отцеловавшись и до боли сжимая руку друга в своей. — Клянусь Андрасте, я уже начал забывать твое лицо! Великая удача, что тебе довелось вернуться, да еще и…

Запнувшись, Алистер отпустил руку Айана и отступил, окидывая взглядом остановившееся гномье воинство.

— Верно ли, что здесь — вся армия Орзаммара?

— Кроме нескольких отрядов, которые король оставил для поддержания порядка в городе, — Кусланд бросил взгляд в сторону Зеврана, собираясь отправить того за Эдуканом, но эльфа рядом уже не было. — А чем можешь похвастаться ты?

Алистер снова широко улыбнулся, указующе простирая руку на далекие огни.

— Думаешь, это горожанам не спится под утро?

Кусланд сделал знак и обоз медленно двинулся вперед, дальше по тракту. Охрана королевского бастарда, словно почетный караул, выстроилась по обе стороны от дороги, уехав чуть вперед. Алистер пошел пешком рядом с другом, ведя коня под уздцы.

— Долийцы стоят лагерем под стенами замка? — не понял Айан, напряженно вглядываясь вдаль. — Горожане не желают размещать в домах эльфов?

— Долийцы предпочитают зимовать в своих аварелях, — внес ясность потомок Тейринов, уже подуспокоившийся, но вновь начинавший улыбаться, стоило ему только взглянуть в сторону Кусланда. — Их здесь два клана — Бресилианский и из Диких земель. Помимо долийцев со мной пришли отступники из вольных и племя бывших оборотней. На всех просто не хватает места… Я вижу, нужно рассказать по порядку, — запнувшись о выражение на лице Кусланда, счел необходимым решить он.

Выслушав Алистера, Айан только покачал головой. Отправляя друга к эльфам Бресилиана, он, положа руку на сердце, не был уверен, что потомок короля Мэрика справится с поставленной задачей. То, что Алистер привел воинов больше, чем он сам, часть из которых была магами, сделалось для него полной неожиданностью. И не только это. Айан хорошо успел изучить своего друга и теперь интуитивно чувствовал — Алистер будто стал другим. Благородное лицо потомка Тейринов по-прежнему носило отпечаток спокойного радушия. Но Кусланд видел, что с королевским бастардом произошли какие-то изменения, хотя не мог бы сказать наверняка, какие именно.

— Ты всегда теперь ездишь при таком параде? Или только в честь нашего появления? — нашелся спросить он, кивая на эскорт и знаменосца. Алистер покосился на свою охрану и махнул рукой.

— Эрл Эамон настоял, чтобы… как можно чаще я показывался на люди в таком вот виде. Дело в том, что с легкой руки Тегана по столице уже вовсю ползут слухи о незаконнорожденном сыне короля Мэрика, который имеет прав на трон больше, чем властвующая при регенте королева. Эамон уверен, что слухи нужно подтверждать соответствующим видом. Если кому-то придет в голову явиться сюда, чтобы убедиться воочию. О, Создатель!

Кусланд не выдержав, рассмеялся. Алистер, напротив, словно о чем-то вспомнив, помрачнел, что гляделось нежданно странным в сравнении с его давешней веселостью.

— Не иначе, как сам Создатель поторопил гномов в пути и привел тебя в Редклиф именно сегодня, Айдан, — почему-то собственное имя в устах друга резануло слух. — Ночью от Тегана была птица. Логейн созывает Собрание Земель в Денериме. Скоро. В конце седьмицы.

Новость оказала оглушающее воздействие. Айан вскинулся, очумело глядя на посерьезневшего потомка Тейринов.

— Но это ведь… через пять дней!

Алистер кивнул и его лицо еще более помрачнело.

— Письмо Тегана было коротким. Логейн говорит и действует так, словно угрозы со стороны порождений тьмы нет вовсе. Он призывает лордов объединиться против Эамона и «грязного самозванца-бастарда, который знается с остроухими изгоями и сумел подлой ложью втереться в доверие к самой Церкви». По-видимому, последним он имел в виду храмовников, которые уже стоят лагерем под замком Редклиф напротив долийцев.

Он помолчал.

— Тейрн Логейн через своих шпионов узнал, что мы оба — я и Эамон — в Редклифе. Оттого он так торопится. В одиночку Теган не сможет убедить лордов на Собрании в преступности помыслов и деяний регента. Мы выезжаем в Денерим сегодня на рассвете. Мой друг, если ты присоединишься к нам — слово Эамона будет звучать весомее перед лордами Собрания. Хотя Кусланды объявлены вне закона, славное звучание этого имени дольше, чем имени Мак-Тиров. Из того, что смог узнать Теган, очень многие не верят в виновность твоей семьи. Как и в предательство Стражей. Уверен, Эамон не будет настаивать, если ты откажешься ехать, и я пойму твое решение…

— Банн Теган упоминал что-либо о семье Хоу? — перебил друга Командор, непроизвольно оглядываясь назад. Хотя в темноте среди повозок и плетущихся в мохнатых верхних одеждах гномов узнать кого-то было трудно, еще издали ему довелось разглядеть конного Зеврана, возвращавшегося к голове колонны в сопровождении Дюрана Эдукана, для которого, как видно, откуда-то тоже выпрягли лошадь. Гномий лорд вынужден был ехать в повозке из-за сильной простуды, что он подхватил третьего дня, и которую даже чародейство Морриган, как оказалось, все же могущее исцелять и гномов, не могло излечить до конца. Кусланд видел принца несколько часов назад, изнуренного жаром, и та поспешность, с которой Эдукан пожелал встретиться с потомком Тейринов, явно свидетельствовала о том, какое значение он придавал этой встрече.

— Эрл Хоу сейчас — один из главных приближенных регента Логейна и его правая рука, — обрадовал Алистер, тоже оглядываясь на приближавшихся всадников. — Он назначен эрлом Денерима вместо Уриена Кенделса, павшего, насколько смог узнать Теган, в битве при Остагаре. Сын и наследник Кенделса Воган же бесследно исчез. По некоторым сведениям, исчез он — на веки вечные. Люди Хоу умеют заметать следы.

— Я еду с вами, — мысль о том, что горячая вода, поздний завтрак, постель и отдых после долгого и утомительного пути, вновь отодвинулись далеко в бесконечность, уже не волновали Айана в сколько-нибудь значительной степени. Упоминание имени Хоу словно придало ему новых сил. — Когда мы выезжаем?

— На рассвете, — еще раз напомнил Алистер. — Это где-то через две полных временных меры. Малым отрядом, дабы не привлекать внимания и двигаться как можно быстрее. Рысью на четвертый день должны быть уже в Денериме и…

— Приветствую достойного сына людей, потомка Мэрика Тейрина, что род свой ведет от благородного Каленхада! — грянуло со стороны, и гномий лорд Эдукан выехал вперед с приветственно поднятой рукой. — Да будут благословенны пути, что свели нас, как союзников, и пусть в нашем великом деле высшие силы даруют нам победу!