Жидкий перелесок кончился. Яна, которая последний километр вышагивала, превозмогая свинцовую тяжесть в ногах, при виде открывшейся перед ней картины встала как вкопанная. Замерев с выпученными глазами, она не сразу нашла в себе силы, чтобы шелохнуться или хотя бы сделать вдох.

Автобус, который она запомнила стоящим на обочине на фоне засеянного поля, теперь валялся на боку в смятых и выдернутых с корнем подсолнухах. Обшивка выглядела так, как будто только что пережила нападение озверелых гопников с цепями и битами. Широкий и неровный кровавый след, который тянулся вдоль корпуса из одного из разбитых окон, был виден издали.

Но эти подробности застывшая Яна отметила только мельком. Ее внимание было приковано к мечущимся по дороге и в зарослях пассажирам. Заполошно орущих, беспорядочно разбегавшихся людей преследовали человекоподобные, нечеловечески стремительные твари.

Из того, что могла мельком разглядеть девушка, сходство с человеком у тварей казалось примерно таким же, как у зарезанного ею монстра с обычными собаками. Быстрые, подвижные и, должно быть, очень сильные, твари набрасывались на обезумевших от ужаса пассажиров, как зверье, и тут же вырывали целые куски мяса. У некоторых, по-видимому, не хватало сил, и они пытались повалить добычу, чтобы, насев тяжелой тушей, без помех сожрать уже на земле.

Тварей казалось много — почти втрое больше, чем обреченных людей. Хотя, впечатление могло быть ложным из-за того, что передвигались монстры очень быстро.

Для Яны это уже не имело значения. Она видела, что возле автобуса группка из зажатых со всех сторон мужиков пыталась чем-то отмахиваться от монстров. Но едва ли она могла им помочь. Нужно было спасаться самой — пока объективно это было возможно. Отчего-то не возникало сомнений в том, что у человекообразных тварей хороший нюх. И учуять новую жертву было для них вопросом времени.

Очень короткого времени.

Яна уже ныряла под защиту жидкого перелеска, когда со стороны погибавшего автобуса до нее донесся новый, и гораздо более тревожный звук.

Очевидно, кому-то из пассажиров удалось прорваться через чудовищную орду. Как именно это могло случиться, девушка не видела. Однако, как по закону подлости, теперь этот кто-то, отчаянно визжа и ломая подсолнухи, прямой наводкой мчался в сторону ее кустов.

— Твою мать.

Яна пробормотала это спокойно, даже отрешенно, глядя на быстро приближавшуюся расхристанную девчонку с безумными глазами, что летела сквозь подсолнухи не разбирая дороги. На вид той было не больше двадцати. За девчонкой, стремительно сокращая расстояние, неслась одна из человекоподобных тварей. Ростом выше самого высокого мужика, переплетенная непонятными, мокрыми жилами, которые кое-где прикрывали костяные пляшки, тварь казалась выходцем из кошмарного сна. Только хорошо слышимые крики обреченной жертвы и странное, с засасывающим придыханием, урканье зверя свидетельствовали о том, что все происходило взаправду.

— Твою мать, — повторила Яна, подрагивающей рукой вытаскивая нож.

Она уже понимала, что не успеет убежать так далеко, чтобы тварь, бросив девушку, не переключилась на нее. К тому же, с учетом того, что Яна была куда ниже и тяжелее, ее шансы уйти от монстра стремились к нулю. И даже выходили в минус.

— Ну, давай, — тиская пальцы на рукояти ножа, почти умоляюще бормотала она, смещаясь с предположительной траектории пути жертвы и ее преследователя. — Давай, с… котина. Давай!

Девушка вырвалась из подсолнухового поля и, спотыкаясь о прорытые борозды, из последних сил вломилась в заросли чуть левее обнимавшей дерево Яны.

Монстр прыгнул следом всего на две или три секунды позже. Миг — и он кинулся на плечи жертве, завалив ее в прелую листву и замаскированные под ней обломки веток.

Девушка завизжала так, что заложило уши. Этот последний вопль еще звенел в Яниной голове смесью запредельного, животного ужаса и обреченности, когда она, оттолкнувшись от ствола, дернулась вперед.

Яна оказалась рядом с чудищем не ловко и не грациозно, но достаточно быстро. Его жертва еще кричала, выпучив глаза, и бессмысленно молотя по страшной морде рукой. В другую ее руку, вцепились растущие вкривь и вкось, крепкие, почти в палец длиной, зубы твари. Одна передняя когтистая лапа монстра раздирала рубашку на плече и груди жертвы, второй тот упирался в землю.

На затылке твари безобразным черным бугром пульсировал знакомый пузырь.

Яна ударила туда — расчётливо и хладнокровно. Странный пузырь был уязвимым местом здоровенной, быстрой и сильной твари — смертельно уязвимым. Яна уже успела покопаться в голове похожего урода и знала это абсолютно точно. Думала, что знала.

О том, что будет в случае ошибки, она подумать не успела.

Тварь выпустило порванную руку жертвы и взуркнула, резко дёрнувшись. Яна отпрыгнула в сторону, выставив перед собой нож. Монстр обратил к ней страшную, гнилую морду. И начал подниматься — медленно и неуклюже…

Решение пришло мгновенно. Яна подхватила из-под ног валявшуюся тут корягу. И — с силой врезала по раздутой костяной башке.

Будь монстр здоров, едва ли такой удар мог сильно ему навредить. Однако, проколотый затылок сделал свое дело — уркнув, тварь завалилась на бок. Не мешкая, Яна подскочила к уроду и обрушила ему на затылок ту же корягу, окончательно разрывая пузырь и превращая в черную кашу то, что было под ним.

Спасенная жертва корчилась на земле, окровавленными пальцами тиская свисавшие с ее кисти куски разорванного мяса. Яна бросила корягу и, дохромав до девчонки, бегло осмотрела пострадавшую руку.

— Не знаю, как так получилось, но артерия не задета, — она невольно оглянулась через плечо, на поле, откуда продолжали доноситься приглушенные вопли и уханье. — Ну? Чего разлеглась? Пошли давай отсюда!

И, видя, что реакции на ее слова у шокированной девчонки почти не последовало, окончательно взбеленилась.

— Пошли, говорю! Или ну тебя к еб… нафиг, а я сваливаю, пока меня не унюхали эти черти!