Путь обратно занял меньше времени. Спасенные рыцари оказались лучшими знатоками здешних мест, и смогли указать более короткую дорогу обратно на Имперский тракт, по которому до Редклифа оставалось неполных три дня пути. И, хотя в храме драконопоклонников пришлось порядком задержаться, предав огненному погребению погибших рыцарей и сестру мага, а также сподобив сельчан заняться прочими телами, срезав путь, они наверстали потерянное время.

Несмотря на подавленность мага и выживших рыцарей, скорбевших о смертях близких им людей, общее настроение возвращавшихся в город было приподнятым. Прах величайшей из людей висел в мешочке теперь уже на шее Командора. Оставалось только надеяться, что за эти несколько дней в замке не случилось непоправимого и дожидавшийся их возвращения эрл Эамон был по-прежнему жив.

… Ночь последней стоянки перед Редклифом застигла отряд в небольшой ореховой лощине, лежавшей по одну сторону от Имперского тракта. По другую в темной тиши плескалось озеро Каленхад. По-прежнему охваченный мрачными размышлениями и терзавшийся чувством вины по погибшей от его руки сестре, Дайлен увильнул от расставления палаток и в одиночку отправился на ближайший холм, с которого, как он предполагал, открывался лучший вид на великое озеро. Добравшись до вершины, маг некоторое время стоял, находя облегчение в лицезрении того, как блики от света ночного светила преломлялись в катившей ленивые волны воде. Потом, подсобрав в избытке валявшиеся вокруг ветви орешника, разложил костер.

Постепенно свежий ветер, тепло от огня и вид на величественное озеро вытесняли его угрюмое настроение. Поглубже запахнувшись в плащ, Дайлен присел у костра и, сменив направленность мыслей, совсем было погрузился в приятные мечты о скором возвращении в город и встрече с прекрасной Кейтлин, когда новый звук привлек его внимание. Обернувшись на шорох, маг не увидел ничего, кроме переплетения теней. Однако в следующий миг редкие заросли раздвинулись, и на расчищенное место шагнула тень, своими очертаниями хорошо знакомая Дайлену.

— А, это ты.

— Я, — неслышно ступая, Морриган приблизилась к обращенному к ней спиной магу, который, потеряв интерес, вновь уставился в костер, и присела рядом.

— Что же, во всей округе не нашлось другого холма? — ворчливо осведомился Амелл, расчитывавший побыть в одиночестве.

— Холмов хватает, — сделав вид, что не замечает его недовольства, ведьма вытащила ветку из заготовленного Стражем хвороста и одним концом опустила в огонь. — Но шла я к тебе намеренно. Жизнь мне ты спас там, на горе. Не дал сожрать дракону. Поблагодарить тебя хочу.

Дайлен передернул плечами.

— Хорошо. Но вот чего хочу я — так это побыть одному. Ты уже поблагодарила?

Ведьма усмехнулась полными губами. Сдвинувшись, она тряхнула головой, и отсветы пламени костра заплясали в ее рассыпавшихся черных волосах.

— Не так благодарить тебя хочу. Не словами.

Амелл обернулся к ней. Желтые глаза Морриган горели едва не ярче его собственных колдовских лириумных зениц, и внезапно молодого мага пробрала дрожь. Он замер, не в силах стряхнуть овладевшее им странное оцепенение, и очнулся уже, почувствовав губы ведьмы на своих губах.

Сделав над собой усилие, Дайлен отстранился, радуясь, что не видит своих, полыхавших, как факелы, щек.

— З-зачем?

— Зачем? — Морриган мелодично рассмеялась. — А разве для этого важна причина? Или не желаешь ты?

Плащ соскользнул с ее плеч, обнаруживая под собой лишь тонкую рубашку. Отчего-то теперь, когда на ведьме было что-то надето, недостаточное, однако, для того, чтобы считаться приличным, Амелл смущался больше, чем когда ему доводилось увидеть наготу Морриган целиком.

— Умею я вожделение чувствовать. Хочешь меня, — ведьма улыбнулась, вновь подаваясь вперед и обнимая крепкую шею Дайлена руками. — К чему тогда сомнения твои?

На этот раз поцелуй двух магов длился гораздо дольше. Руки Морриган ненавязчиво распустили завязки на рубахе Дайлена и, забравшись под нее, ласкали загоравшуюся под умелыми пальцами кожу. На миг оторвавшись от ее губ, Амелл в порыве желания притиснул к себе лесную ведьму, торопливо опуская лицо, чтобы коснуться ее едва прикрытой тканью груди, и вдруг мимолетно запнулся взглядом о глаза.

Приоткрытые губы Морриган улыбались поощрительно и призывно, но глаза ее оставались холодными. Желания в них не было, это Дайлен понял за единый миг и с несомненной ясностью. Лишь только усталое презрение от еще раз полученного подтверждения… чему?

Почувствовав изменения в настроении напрягшегося мага, Морриган мгновенно приопустила густые темные ресницы, и, изогнувшись, приникла поцелуем к его шее. Но, еще несколько мгновений назад готовый на все ради нее и в накрывшем его с головой потоке вожделения, едва понимавший, что делает, Дайлен теперь все пытался понять, что еще было в глазах ведьмы до того, как она вновь скрыла это от него. И лишь когда надежда почти совсем ускользнула, как вспышка его настигло мрачное понимание — в глазах ведьмы было торжество. Почти удавшегося, того, что, подобно драгоценному кладу, было у нее уже в руках. Что же именно не испытывавшая желания, но сама предложившая ласку женщина ждала от него? Только лишь благодарность двигала ею?

— Да дело в чем, маг? С чего вдруг замер ты? — Морриган недовольно отстранилась, заглядывая в глаза. Весь вид ее говорил о немалой досаде. — Неужто… взаправду сколь прекрасны лицо твои и тело, столь малой мужественностью одарила тебя природа? Оттого невинность твоя цела до сих пор?

Ее последние слова словно обухом ударили по голове, и с сильной обидой окончательно придали решимости. Дайлен резко поднялся и, запахнув рубаху, связал обратно ее тесьму. Потом выдернул из-под Морриган и набросил на плечи меховой плащ.

— Прости, ведьма, — неожиданно спокойным голосом, который никак не вязался с цветущими на его светлокожем лице малиновыми пятнами, и то и дело вспыхивавшими глазами, попросил он. — Недостойно мужчины ложиться с женщиной, когда мысли его — о другой.

Морриган опустила голову. Ее темные волосы соскользнули с плеч, закрывая лицо, пока она негромко и язвительно смеялась.

— Все же ошиблась я, полагая, что самый глупый дурак в отряде — Алистер.

Дайлен не был до конца уверен, но ему послышалось разочарование в ее голосе. Едва заметное, оно все же было. Утомившись угадывать намерения поступков ведьмы, маг, все же, как ему казалось, убедился в правильности своего, каким-то неясным шестым чувством угадав, что об этом отказе он не пожалеет никогда.

— Погоди, Морриган, — заметив, что его несостоявшаяся любовница собралась уходить, он поймал ее за руку, но тут же отпустил. — Если ты на самом деле хотела отблагодарить, кое-что ты можешь сделать.

На несколько мгновений ведьма замерла, и магу показалось, что его желают если не убить, то крепко ударить. Однако внешне своих намерений Морриган не показала. Даже теперь ее красивое лицо выражало то, что и всегда — насмешливую иронию.

— Что мыслишь ты себе?

Амелл усмехнулся тоже и, раскинув руки, помахал ими в воздухе.

— Научи меня тому, как оборачиваться, — попросил он. — Всю жизнь мечтал летать, как птица.

Миг Морриган стояла, глядя на него в безмолвном удивлении.

— Т-ты хочешь… — наконец, сумела выдавить она из себя, теряя привычное самообладание. — Не думала я услышать такую просьбу — и от мага Круга!

— Отчего? — искренне изумился Дайлен.

— Церковь воспитывает вас там. Магия, о какой ты просишь, в разряд запретных попадает. Должен плеваться ты и знаки защитные творить, а не просить об обучении.

— Я должен только Стражам. Они мне жизнь спасли. Всем прочим — никому, — Амелл повел рукой, и из-под его ладони выпорхнули с десяток огненных бабочек, распадавшихся в воздухе на лету. — Так что, берешь меня в ученики? Или вся твоя благодарность — только слова?

— Красиво сделал, — наблюдая полет последней искры, которой мысль повелевавшего стихиями мага придала такую форму, признала Морриган. — А птицу можешь?

Глаза Амелла обратились к огню. Миг или два ничего не происходило. Затем пламя костра причудливо изогнулось, словно расправляя два больших крыла. Из переплетавшихся огненных языков поднялась изящная голова птицы. Взмахнув огненными крыльями, птица взмыла ввысь и, сделав круг над костром, полетела в сторону недалекого озера, постепенно теряя огненное оперение с крыльев и хвоста.

— Творец ты, — после молчания признала Морриган. — Немногие так могут. Представить — да. Сделать — нет.

— Я научился такому, чтобы развлекать малолетнюю сестру, — пожав плечами, пояснил все же довольный похвалой Дайлен. — Пускал разных огненных зверей. На этом и попался храмовникам. Если бы не бабочки, им нипочем не догадаться, что я маг.

— Тогда тебе попроще будет, — Морриган тоже провела рукой над костром, но тот ответил ей лишь россыпью искр. — Представь то же, но к своему телу. И — отпусти магию. Знаю, получится у тебя. Давай, я покажу. Исполнять нужно, раз отплатить за жизнь пообещала я…

…Занимавшийся рассвет застал двух волков катавшимися в покрытой инеем траве. Время от времени один из них подскакивал на скользившие лапы и пытался броситься на другого, но даже неопытному стороннему наблюдателю было понятно, что звери не грызутся, а играют. Наконец, крупной черной самке удалось так удачно опрокинуть своего противника, что самец, взблескивая глазами, откатился далеко в сторону по мерзлой траве. Самка вскочила, и, подскальзываясь на разъезжавшихся лапах, бросилась куда-то одной ей известным путем.

Вскочивший самец издал харкающее рычание, и бросился следом. Попадавшиеся на дороге травы и ветви кустов стегали зверей по лбу, застили глаза и разлетались комья из-под взрывающих почву крепких когтей, а волки носились по облетевшей ореховой роще, оглашая окрестности рычанием, скулежом и азартными взвизгами.

Наконец, утомившись, водившая за собой самца волчица побежала по склону холма, и в несколько десятков скачков оказалась на его вершине. Здесь возле потухшего и тоже успевшего покрыться инеем кострища в беспорядке валялись разбросанные дрова и кучки человеческой одежды. Из последних сил рванувшись к ней, волчица подпрыгнула, и в клубах темного дыма на сброшенный плащ упала разгоряченная погоней обнаженная женщина. Миг спустя рухнувшее рядом тело крепкого светлокожего мужчины ознаменовало переход из зверя в человека охотившегося за ней волка.

Дайлен смеялся так беспрестанно, что сквозь застившие глаза слезы с трудом различал лицо лесной ведьмы, которая смеялась тоже. Наконец, кое-как совладав с собой, тем более, что холод осеннего утра начинал уже всерьез пробирать их разгоряченные обнаженные тела, маг отыскал среди вытоптанной травы рубаху и торопливо натянул ее. Морриган облачалась так же поспешно — осенняя сырость постепенно и ее пробирала до костей.

— Сегодня, — дрожа от холода и пережитого возбуждения, поделился Амелл, начиная кацать зубами. По мановению его руки на вчерашних углях вновь запылало жаркое пламя. — Только сегодня я до конца понял, как это… как это здорово — быть магом!

— Весело было, — согласилась Морриган, собирая вокруг себя разбросанные ветки и швыряя их в костер. На миг замешкавшись, она вытерла кровь с рассеченного ветвями лба. — Бывало часто, что носилась я со зверями. Была с ними на равных. Но все же они зверями оставались, а человеком — я. В такие игры до сих пор не доводилось мне играть. И… магов кроме матери моей я редко видела. А коли видела — не говорила с ними.

— Мне нравится, что рядом с тобой не нужно прятать мою магию, — Дайлен вызвал из неоткуда поток воды и тут же его заморозил, в мгновение ока выстроив под рукой ледяную гору. — Конечно, можно обходиться без нее, но иногда так хочется подурачиться. Приходится сдерживаться… из-за товарищей.

— Сила Тени переполняет тебя, — Морриган понимающе коснулась верхушки сотворенной горы, и та оплавилась под ее ладонью. — Оттого ты так могуч… и так нетерпелив. Другим магам проще.

Она подняла голову. На несколько долгих мгновений ее желтые глаза удерживали взгляд темных глаз Амелла.

— Мы очень похожи, маг, — наконец, проговорила Морриган, не отводя глаза. — Быть может, больше даже, чем знаем теперь.

— Быть может, — Дайлен кивнул в знак согласия. — Но различий у нас больше, чем у людей, которые могли бы сделаться друзьями, — он помолчал. — И все же… наберется пока недостаточно… для вражды.

— Пока, — Морриган с усмешкой поцеловала мага в бледную щеку и поднялась, собравшись уходить. — Не стоит забывать об этом.

— Никогда, — пообещал Дайлен. Последнее слово маг произнес тише, и, ни в пример прочим — очень серьезно.

Конец первой части.