Грохнул выстрел, затем поднялась невообразимая пальба. Очевидно, омоновцы не жалели патронов. Охранники отстреливались от них и пытались прорваться к Бузуеву и Терпухину. Но те удерживали дверь. Грохотали выстрелы, пули откалывали щепки от дверных коробок.
Бузуев помчался по проходу в конюшне. Терпухину ничего не оставалось, как последовать за ним. На бегу Бузуев сунул в руки Терпухину пистолет, они залегли за бетонными опорами и стали отстреливаться.
— Это кто? В кого мы стреляем? — спросил Терпухин.
Вместо ответа Бузуев выстрелил в мелькнувшего в проеме двери охранника. Тот кувыркнулся и тоже выстрелил. Бузуев дернулся и вскрикнул.
— Валентин, ты ранен? — повернулся к нему Терпухин.
— Вроде нет... Щепка в глаз попала...
— Почему мы стреляем? Нас что, убить хотят?
— Думаешь, я понимаю?
Один из охранников стал целиться. Терпухин опередил его и выстрелил. Охранник грузно сел на пол.
— Кажется, одного снял, — сказал Юрий.
— Один еще жив. Его надо обязательно убрать.
— Это плохо. Почему мы должны кого-то убивать?
— Тогда надо выгнать его на омоновцев, пусть они его укокошат, иначе Мозоль все узнает.
— Да кто такой этот Мозоль?
— Потом расскажу. Омоновцам нам лучше не попадаться, попробуем уйти.
Они отстреливались полчаса, а потом на конноспортивную базу приехала еще одна машина с омоновцами. Сопротивляться было бессмысленно. Бузуев и Терпухин сдались.
Омоновцы поставили их к стене лицом и приказали заложить руки за голову. Вскоре к ним подошел высокий мужчина в форме подполковника милиции.
— Можете опустить руки и повернуться ко мне, — сказал подполковник. Он снял фуражку и стряхнул с нее пыль. В волосах у него были седые пряди.
— Столько крови! Два трупа, — покачал головой подполковник. — И что я вижу? Я опять вижу твою рожу, Бузуев. Где бы ты ни появлялся, повсюду кровь и трупы. Не умеешь ты работать...
— Это ваши люди, товарищ подполковник, все испортили, — сказал Бузуев, оправдываясь. — Вам еще придется ответить по закону за то, что вы вмешиваетесь не в свое дело...
— Тебя твоя служба уже ищет, постарайся не попасться им. Они не простят тебе, что ты работал одновременно на двоих хозяев.
— Я работал на государство...
— Эх, Бузуев, Бузуев! Ты всегда хотел прыгать в дерьмо в ботинках. Так и с женой у тебя получилось, так и...
Бузуев рванулся к подполковнику. Тот мгновенно принял боевую позу, но Бузуев совладал с собой.
— Ты потерял всякое доверие у порядочных людей, — продолжал подполковник.
— Зато моя совесть будет чиста.
— Насчет совести даже и не заикайся, — злобно проговорил подполковник. — Просто отныне ты будешь работать только с мелкой шушерой, а это очень глупо.
— Глупо? Еще глупее эту шушеру запихивать за решетку, а крупняк оставлять на воле.
— Вижу, ты ничего не понял. Я хотел тебе помочь, а ты отказался от моей помощи.
— Иди к черту!
— Он еще чертыхается! — рассердился подполковник.
— Это говорит о том, что ты и вовсе дурак. Привел человека на секретную операцию, а он не имеет на это полномочий. Ты хочешь потерять свою башку?
— Да пол-Москвы знает уже, что здесь творится! Скажи своим олухам, пусть отдадут мое оружие.
— Тебе не поздоровится, обещаю, — сказал подполковник.
Терпухин почти ничего не понимал из разговора Бузуева с офицером милиции.
— Тебя отстранили от дела, и ты решил своими руками поймать отцов наркомафии...
— Пошел ты!..— вдруг рявкнул Бузуев. — Можно подумать, что если ты надел милицейскую форму, то можешь безнаказанно оскорблять меня и моего друга?
— Твоего друга я вообще могу арестовать для выяснения личности.
— Этим меня вы не испугаете, мне это знакомо, — сказал Терпухин. — Я не раз бывал в накопителе...
— Что? Мои ребята рисковали собственной жизнью, чтобы спасти вас, а вы еще и недовольны?.. Убирайтесь прочь! — не выдержал подполковник.
Бузуеву и Терпухину пришлось уйти.
— Кто это был? — спросил Терпухин, имея в виду подполковника.
— Тип один, Калинин. Сволочь первостатейная...
Терпухин расстался с Бузуевым и некоторое время
шатался по Москве, пытаясь найти Игнатия Демидова. Поиски были безуспешными.
Катя не выходила из головы. Однажды Юрий решил, что клин вышибают клином и поехал к Сюзанне, той девушке, с которой он познакомился на катере Бузуева.
На этот раз Сюзанна встретила его более приветливо. Она была в спецовке и пыталась починить двигатель катера, который снова забарахлил.
— Можно взглянуть? — спросил Терпухин.
— Попробуй. Я смотрю, вроде бы все в порядке, а заводиться не хочет.
— В порядке? — переспросил Терпухин, припомнив, что в прошлый раз Бузуев, перед тем как запустить двигатель, соединял какие-то проводки. — Давай я посмотрю, здесь нужна мужская рука.
— Мужская так мужская, — согласилась Сюзанна.
— Я догадываюсь, какие здесь могут быть проблемы, — сказал Терпухин, сразу же обнаружив и устранив неисправность. — Иди заводи.
Двигатель зафыркал и завелся.
— Ура! — радостно воскликнула Сюзанна. — Это дело надо отпраздновать! У меня есть пиво, правда, последняя бутылка...
— Не беда. Мы можем выпить ее вместе.
Через минуту они сидели в каюте и потягивали пиво.
— Я разведенка, — неожиданно сказала Сюзанна. — После развода мне посоветовали, чтобы я воспринимала мир позитивно, поэтому я решила пожить на природе. Это очень помогло. Мне нравится здесь. Тишина, утром вода теплая, как парное молоко. Накупаюсь и целый день бодрая.
— Ты утром купаешься?
— Да. Очень полезно при взвинченных нервах, — поежилась девушка.
— Валентину не помешали бы подобные купания, — сказал Юрий.
— Да. Он комок нервов.
— Тоже ведь пережил развод. Теперь понимаю, почему ты с ним сошлась.
— Я не сходилась с ним, — с обидой в голосе сказала Сюзанна и откинулась на спинку сиденья. — Ты думаешь, что я сплю с ним?
— Нет, я такого не думаю. Кроме того, Валек мне сам сказал, что не спит с тобой, хотя в мыслях...
— В мыслях он вообще гигант этого дела. А я с мужчинами не сплю. После развода, понимаешь? — печально сказала Сюзанна. — Комплекс развился.
— Боишься? — спросил Терпухин и внимательно пригляделся к девушке, выискивая в ее лице знак ка- кой-нибудь душевной патологии.
Сюзанна промолчала, потом оживилась и кокетливо произнесла:
— Пива у меня больше нет, но есть кое-что покрепче. Спирт будешь? Я тут приборы чистила, остался...
Они немного выпили, и Терпухин неожиданно для себя взял Сюзанну за руку. Она отстранилась.
— Ты можешь меня спросить, — сказал Терпухин, — сплю ли я с женщинами.
Сюзанна вопросительно взглянула на него.
— Так вот, я тоже одинок.
— Мне так показалось с самого начала, — печально произнесла Сюзанна. — А знаешь, почему я не сплю с мужчинами?
— Почему?
— Потому что врачи усиленно советуют мне спать с ними.
— Вот как! — воскликнул Терпухин.
— Да, да! Психотерапевты, к которым я обращалась, словно сговорившись, утверждают, что все мои проблемы выходят из этого. Мол, для личности моего склада только сексуальный успех есть условие преодоления робости...
— А ты бы попробовала...
— Да? С кем?
— Ну, хотя бы с Бузуевым.
Сюзанна улыбнулась.
— Он удивительный. Он стольким помог! Он лезет под пули, добывает и тратит такие деньги, но спать с ним? Нет...
— Да почему же?
— Ты все время говоришь о Валентине! Но я хочу сама побороть свои страхи. Как в спорте. Если сам не преодолеешь себя, никто не поможет. Я спортсменка, и тоже человек...
— Страхи легче одолевать вместе.
— Я пыталась... — на и без того скорбном лице Сюзанны появилось страдальческое выражение. — Я предложила ему, да он...
— Что он?
— Он не согласился. Не хочет, хоть ты убей или привяжи его!
— Вот это новость! — воскликнул Терпухин. — Да он просто дурак!
— Конечно. А что если мы с тобой переспим? — вдруг спросила Сюзанна. Терпухин едва выдержал взгляд этих пронзительных серых глаз. — Нет-нет, я имею в виду... просто под одним одеялом. Понимаешь?
Терпухин внимательно посмотрел на Сюзанну. Он вспомнил, что Бузуев говорил что-то о «сдвиге по фазе». В поведении, в том, что говорила Сюзанна, и в самом деле было что-то ненормальное.
— Ну, так как? — глаза Сюзанны смотрели выжидательно, а полуоткрытый рот обнажил влажные зубы.
— Подумай, удобно ли это, — пожал плечами Терпухин, отводя взгляд.
— Удобно. Почему не удобно? Кроме того, я хочу сделать это еще и потому, что спать с мужчиной — это самое простое, а вот быть вместе, как брат и сестра, — очень сложно...
«Она точно завернутая», — подумал Терпухин и пожалел, что приехал сюда.
— Ты шокирован?
— Честно признаться, да!
— Нет, не думай ничего лишнего! Я не разыгрываю тебя и не притворяюсь дурочкой, как делаю с другими мужчинами, которые ведут себя, как самцы...
— Не притворяешься?
— Мой врач сказал, что я слишком много лгу, и прежде всего себе. А мужчины, с которыми я знакомлюсь, все как одни хотят войти в тело, не постучавшись в душу.
— Это и есть твой комплекс?
— Да. В этом суть моих недоразумений в общении с мужчинами. Все видят во мне только мое красивое тело...
— Но ты на самом деле очень красивая, Сюзанна... — перебил девушку Терпухин. — Конечно, многие мужчины увиваются возле тебя с одной целью.
— Нет, я лучше буду вести монашеский образ жизни...
— И что, не хочется? — брякнул Терпухин.
— Почему? Хочется. Но зов плоти у меня трансформируется в спортивные достижения.
— Да, — вздохнул Терпухин. — Я как-то упустил это... Впрочем, если по утрам купаться, то... А знаешь что, — неожиданно воодушевился Терпухин, — возможно я даже понимаю то, о чем ты говоришь. И это очень здорово!
— Так ты согласен? — обрадовалась Сюзанна.
Они подняли якорь и отошли от берега на глубину. Ночью пошел дождь, но в каютке, в которой они лежали, было сухо и уютно. Катер лишь слегка покачивало, и небольшие волны хлюпали о борт. Терпухин чувствовал себя, как на далеком забытом острове. Сюзанна сладко спала рядом с ним. Они даже ни разу не обнялись.
А утром на яхте неожиданно появился Бузуев. С увесистой сумкой в руках, посвистывая, он вошел в каюту, увидел Терпухина и Сюзанну, лежавших рядом, и разинул рот.
— Откуда ты? — прошептал Терпухин.
Они вышли из каюты на палубу.
— Я, понимаешь, приехал по делу, — придя в себя нервно затараторил Бузуев, — смотрю, а они яхту отогнали от берега и трахаются!.. Что молчишь, потерял дар речи?
— А каким образом ты на катер попал?
— У рыбака надувную лодчонку на время взял.
Терпухин заметил, что руки у Бузуева слегка трясутся.
— Успокойся, расслабься. Я тебе сейчас все объясню, — сказал Терпухин.
— Я не нервничаю, понял? У меня к тебе дело.
— Опять на конно-спортивную базу стрелять пойдем?
— Да, что-то в этом роде.
— Нет, сегодня я с тобой никуда не пойду.
— Ты хочешь сказать, что я должен идти один деньги для тебя зарабатывать? Посмотри, что я привез.
Бузуев расстегнул молнию сумки. В ней лежали полиэтиленовые пакеты с серовато-белым порошком.
— Это героин? — прошептал Терпухин.
— Он самый.
— Правда? Слушай, а это чистая вещь? Серый он какой-то...
— Конечно, он не идеальной очистки, но лучший бывает только в лабораториях ЦРУ.
— Сколько стоит подобная сумочка?
— Сто тысяч баксов.
— А где ты ее взял?
— В спецотделении ФСБ по Москве и Московской области...
— Ребята решили заработать? — спросил Терпухин и, не дождавшись ответа, сказал: — Нет, я не могу.
— Почему?
— Я не хочу в тюрьму.
— Секундочку! Ты не берешь сто тысяч долларов? Тебе нужны деньги или ты мне лапшу на уши вешаешь? Ведь этот героин все равно облили бы бензином и спалили. Фук! — и нету... Впрочем, я знаю, как объяснить твое поведение...
— Ну, и как?
— Ты мне не доверяешь...
— Ты что, сошел с ума? Впрочем, сам подумай, могу ли я кому-нибудь доверять?
— А я могу доверять только ФСБ и себе, поэтому я и говорю, что работаю под прикрытием.
— А деньги ты потом как делишь? — едко спросил Терпухин. — Каждой сестре по серьге? Или бывшим советским разведчикам прибавку к пенсиям устраиваешь? А ты знаешь, сколько в этом порошке загубленных жизней?
— Только не учи меня жить, — нахмурился Бузуев. — Я могу хотя бы раз поработать на самого себя.
— Нет, ты просто мерзавец, понял?
— Не учи меня жить!
— Ты болван, — махнул рукой Терпухин. — Похоже, все мои усилия пропали даром.
Бузуев побелел, сжал кулаки и двинулся на своего бывшего учителя.