А Бузуев все бегал по коридорам и этажам, ища спасения. Вначале он бросился к центральному входу, но еле унес оттуда ноги — там несколько странных лю­дей в масках колдовали над какими-то механизмами и устройствами. На одно из таких устройств Валентин натолкнулся в фойе, ведущем в крытую галерею, отку­да можно было через любое из окон выбраться наружу. Но только Бузуев приблизился к устройству, как на бруске тротила запищала маленькая черная коробочка, а красная лампочка на ней угрожающе замигала. Ва­лентин предпочел повернуть обратно.

Бузуев отлично ориентировался в коридорах, этажах, переходах, спортивных зала спорткомплекса. Но куда бы он ни шел, где бы ни скрывался, везде его догоняли преследователи. Бузуеву и в голову не могло прийти, что за ним следят с помощью камер наблюдения. Он знал, что они есть, но что они могут быть использованы против него, этого Валентин не мог предположить. Наконец Бу­зуев выбежал на второй этаж в холл и оттуда взглянул на теннисные корты. То, что он там увидел, привело его в ужас. Спортсменки сбились в тесный кружок. Возле них лежала Наталья. Вокруг ходили долговязые мужчи­ны в черных масках.

«Так это же террористический захват! — ахнул Бу­зуев. — Никак чеченцы!»

Бузуев пригнулся и выполз в коридор. Теперь он окончательно убедился, что его жизни угрожает смер­тельная опасность. Он был охранником и знал, как трудно попасть на спорткомплекс, но еще труднее вы­браться из него.

«Нет, врешь, — подумал Бузуев, — можно уйти! Через кухню. Выломать дверь... Вряд ли там мины. Но там этот чертов напарник убитого мной террориста. Кроме того, если я стану ломать дверь и вылезать че­рез пролом, то снаружи подумают, что я тоже терро­рист, возьмут, чего доброго, и шлепнут. Снайперы не­бось уже залегли на крышах окрестных зданий. Потом на террористов спишут. Трупом больше, трупом мень­ше... Был бы здесь Терпухин, он бы тут наворочал. А у меня всего два патрона...»

Сбежав на цокольный этаж, Бузуев поднял один из канализационных люков. В нос ударил неприятный за­пах. Бузуев поморщился, спустился в люк и закрыл над собой крышку.

Двигаясь наощупь, он стал пробираться по канали­зационному туннелю. Вскоре он увидел ответвление, которое вело к кухне. Дальше дорога была закрыта, все было забрано прочными металлическими решетками. Тогда Бузуев решил выбраться из туннеля на кухню. Он нащупал крышку над головой и осторожно припод­нял ее.

Террорист сидел на стуле напротив люка и словно ждал Бузуева. Валентин поднял пистолет, но терро­рист неожиданно сдернул с себя маску...

Перед изумленным взором Бузуева предстал... Юрий Терпухин!

— Он опять прервал связь, — сказал Горемыкин

в телефонную трубку. — Его заложников никогда не

спасали, они всегда погибали. Мы должны разгадать одно; каким образом он попытается спастись, и тогда сможем покончить с ним.

—  А как же остальные объекты? — спросил Купре­ев, когда полковник положил трубку на рычаги. — Ведь они и в самом деле заминированы.

—   Игры закончены, дан приказ эвакуировать лю­дей из прилегающих кварталов. Руководство отказыва­ется поддаваться на шантаж. Они велели делать все для освобождения заложников. Пора приступать к штурму...

Несколько антитеррористических групп бросились на штурм, проникли за металлическую ограду, подоб­рались к дверям, но везде были мины. Решено было пробить центральный вход бронетранспортером.

Рада видела на мониторе, как прибыл бронетранс­портер, как активизировались саперы, пытаясь снять мины у дверей. Она сообщила об этом Иванаускасу.

—   Я сделаю еще один труп, и они успокоятся! Кстати, где уборщик?

—   Он на цокольном этаже. Туда пошли трое наших.

—   Что-то они долго возятся. Подгони их...

Иванаускас опять вышел на связь и предупредил,

что если штурмовики не уйдут от центрального входа, он убьет еще одну заложницу. Иванаускас так разъя­рился, что понес полную околесицу:

—   ...Я буду воевать против неверных на всем земном шаре! Мне никто не указ, кроме, может быть, Аллаха.

После этих слов уже никто не сомневался, что Ива­наускас убьет очередную заложницу. Купреев срочно отозвал своих подчиненных. Бронетранспортер дал задний ход.

—   Ты? — прошептал Бузуев, увидев Терпухина. Терпухин приложил палец к губам. — Я тебя чуть не убил.

—  А я мог тебя убить по меньшей мере раз пять... Вылезай!

—  Ты с ними заодно?

—  Да нет, спецзадание. Называется «слепой посев». Снаружи тоже не знают, что я здесь, кроме моего непо­средственного начальника.

—   Не знаю, что мы сможем сделать, — пробормо­тал Бузуев, — здесь кругом все заминировано, все спортсменки в заложницах... И моя бывшая жена тоже...

—  Знаю, — улыбнулся Терпухин, — ведь я из про­фессионального антитеррористическое подразделения. Оно было создано еще в тысяча девятьсот семьдесят втором году по указанию самого Андропова. Помнишь события того года в Мюнхене?

Бузуев наморщил лоб вспоминая.

—   Это, кажется, когда террористы захватили не­сколько израильских спортсменов?

—  Да, тогда при неудачном штурме полиции почти все спортсмены погибли. Германия создала элитный спецназ. Андропов сказал: наши должны быть лучше. Так возникла группа «Альфа».

—   Вот как? Со спортом, значит, все связано...

—  Ну да, — отозвался Терпухин. — Поначалу в нее отбирались только сотрудники седьмого управления КГБ и профессиональные спортсмены: борцы, стрелки и легкоатлеты.

—   Но ты в семьдесят втором году...

—  Да, я тогда на своем хуторе стрепетов ловил. В органы я пришел значительно позже, когда «Альфа» уже трансформировалась... К несчастью, нынешний главарь террористов — мой однокашник. Хитер, как лис. Сейчас он очередную накачку подчиненным дела­ет, хочешь послушать?

Терпухин протянул Бузуеву наушники рации.

—   Я ваш учитель, — услышал Бузуев незнакомый голос, — вы все мои ученики и должны доказать, что вы достойны своего учителя. Братья, еще недавно мы находились в стенах нашей школы, полгода вас учили овладевать искусством диверсионной работы, подку­па, распространения слухов и многому другому. Сей­час Москва пытается убедить всех в том, что она по­дарила нам мир. А я этому не верю, как не верят ни Шамиль, ни Аслан, ни многие другие мои товарищи, которые с оружием в руках добывали нашу независи­мость.

—   Ну и брешет! Как Геббельс! — шепнул Тер­пухин.

—   Все обещания русских о финансировании, — убеждал голос по рации, — не более чем разговоры для дураков. Деньги, переведенные через русские банки, осядут в карманах русских же чиновников. Поэтому призывают отдать жизнь за процветание отчизны в се­годняшнем неравном бою. Помните, мир — это не толь­ко США, не только Россия и не только европейские страны.

Есть Пакистан, Афганистан и Иран, Ливия и Сау­довская Аравия. Помните, мусульман в мире больше, чем христиан, тем более православных, да и какие из них православные? Самые высокие русские чиновники готовы к тому, чтобы продать нам оружие, обмундиро­вание, продукты. Братья, уже сегодня мы приступаем к выполнению своих обязанностей. Уверяю вас, мы выйдем из этого спорткомплекса целыми и невреди­мыми, как это произошло с нашими братьями в Бу­денновске. Да, мы и впредь будем захватывать залож­ников...

Терпухин приложил ухо к наушникам.

—  ...Да, мы будем убивать, но разве не убивали на­ших беззащитных матерей, жен и детей русские воен­ные летчики, сбрасывая радиоуправляемые бомбы на наши селения? Разве не поразили Джохара Дудаева посредством космической наводки? Если нам не дадут свободы, мы нанесем удары практически по всем про­мышленным городам. Аллах нас простит, а на крики политиков внимания не обращайте, это не более чем шумовая завеса. Мы проведем операцию и уйдем от возмездия. Некоторые пойдут со мной, другие осядут п России или в соседних республиках. Ваша задача — внедриться во властные структуры, административные и финансовые органы, ваша задача — дестабилизация постановки, развал экономики и финансовой системы. Помните, русские жадны...

Терпухин сорвал наушники с ушей Бузуева.

—  Полная кодировка! Что, заворожил?

— Да, внушительно. А кто это?

— Это Иванаускас. Язык подвешен, что надо. Хватит слушать эти бредни, пора действовать.

—       Но что мы будем делать?

Терпухин осмотрелся. Его глаза остановились на присной сигнальной кнопке под стеклом.

—Вот и выход, — сказал Юрий.

Он взял пистолет за ствол и тюкнул рукояткой по стеклу, затем нажал на кнопку. Загудела сирена, подавая сигнал о том, что в спорткомплексе пожар.

- Пусть побегают! Вот тебе обойма. Мы расходимся  в разные стороны, — Терпухин снова натянул мас­ку, я уже двоих того, — Терпухин провел рукой по шее, — Кравченко и Асланбека. Остался Антонович. Остальные заняты другим делом. Я буду действовать отдельно, а он, Антонович, пусть охотится за тобой. Ты послужишь отличной приманкой. Мы должны вымани­вать их на этажи и ликвидировать. Старайся не попа­дать в обзор камер слежения. Все, я пошел... Да, в слу­чае чего — я Григорян...

Бузуев кивнул головой. Если бы он мог, то разбил бы ее о стену, таким нереальным казалось ему все про­исходящее.

Горемыкин и Купреев заметили, что террористы неожиданно всполошились. Через минуту стало ясно, что в центральном здании спорткомплекса включилась сирена противопожарной сигнализации.

—   Если включилась пожарная тревога, значит, там есть еще кто-то, — предположил Купреев.

В оперативный штаб пришел командир саперов.

—   Мины расставлены по широкому периметру на окнах и дверях. Мы не можем добраться до них...

—   А если мы обесточим здание?

—   Вряд ли это что-нибудь даст. У них, скорее все­го, предусмотрен автономный источник питания... Но его надолго не хватит.

—   Тогда они взорвут сами себя...

После того как Терпухин посоветовал не попадать в поле обозрения камер слежения, Бузуев стал избе­гать их. Всякий раз, когда он пробовал пройти через проходы, где имелись автоматические двери, они за­хлопывались перед самым его носом. Один раз его да­же попытались блокировать в таком переходе, но он ускользнул. Сзади послышался шум и прозвучали вы­стрелы, Бузуев тоже выстрелил, но не попал, стреми­тельно пробежал по коридору и очутился в фойе рядом с центральным входом.

Через приоткрытую дверь он видел снующих возле аппаратуры террористов. Бузуев спрятался под лест­ницу. Один из террористов вышел в фойе. Бузуев ударом ноги поверг его на пол, схватил за ногу и уда­рил своей ногой в подбородок. Челюсть хрустнула. С этим покончено. Надо скорее завладеть оружием п патронами. Именно так, наверное, действует и Тер­пухин — вынимает из колчана по стреле и по одной ломает их.

Рада неотрывно следила за неуловимым уборщиком. На него охотились уже несколько человек, но он ускользал, словно умел проходить сквозь стены. Мало того, Рада подозревала, что уборщик расправился с некоторыми из боевиков, потому что они не выходили на связь. Рада боялась сообщить об этом Иванаускас.

Он только что был в фойе возле центрального входа, а сейчас направляется в подвал, — сообщила они по рации связавшемуся с ней Антоновичу, — он вышел из поля зрения камеры. Должно быть, спустился в подвал.

На связь вышел Иванаускас. Он обругал Раду и от­данных в ее распоряжение людей за нерасторопность.

Остановите его прежде, чем он сообразит отклю­чить силовой щит в бойлерной.

Поняла, — ответила Рада и с удвоенной энерги­ей принялась руководить действиями Антоновича, единственного, кто поддерживал с ней связь.

—   Он в коридоре подвала, — дала указание Ра­да. — Стоп, я его опять потеряла... Он догадывается, что я слежу за ним. Но он точно в подвале.

—   Всем группам подготовиться к обезвреживанию бомб, давайте по местам, — дал в это время команду Горемыкин. — Сейчас будет отключена энергия. Наде­юсь, что все получится.

Здание обесточили, но ничего не изменилось.

—   У них подключился автономный источник пита­ния... — сообщили Горемыкину.