Уехали доктора, уехал дядя, и опять Дим сидел на балконе и думал о дяде.

«Ах, – думал Дим, – если бы у меня были братья или сёстры. Как бы я любил их!»

А вдруг и у него будут когда-нибудь они? Вдруг выйдут из-за деревьев, подойдут к нему и скажут:

– Мы твои братья и сёстры.

И они обнимут Дима, и так хорошо ему будет, и никогда больше он не разлучится с ними.

И вот раз, когда так думал Дим, вдруг в саду из-за деревьев показалась маленькая девочка в светлом платьице, с светлыми, как лён, волосами.

Она тоже увидела Дима и остановилась удивлённая.

Потом она подошла ближе и спросила Дима:

– Ты леший?

Дим сам испугался было и не знал, что подумать, – он уже подумал даже, не дочь ли уж она какой-нибудь волшебницы, но когда девочка заговорила, он улыбнулся и спокойно сказал:

– Нет, я Дим. А ты кто?

– Я Наташа… Нет, а ты леший: в чужом саду всегда сидит леший.

– Это в том саду, – серьёзно сказал Дим и показал рукой на соседний сад.

– А у тебя есть папа и мама? – спросила Наташа.

– У меня только мама.

– А у меня и мама, и папа, и дяди, и тёти… А братики и сестрички у тебя есть?

– Нет.

Наташа ближе подошла и сказала:

– И у меня нет… У меня есть двоюродные… А у тебя есть?

– Нет.

Наташа ещё ближе подошла и грустно спросила:

– Ты совсем бедный?

– Отчего? – спросил Дим.

Наташа подумала и сказала:

– Ты сиди здесь, а я пойду к маме.

И Наташа важно ушла назад.

А Дим долго не мог придти в себя от удивления и радости. Наташа была совсем похожа на ангелов, каких Дим видал на картинах: голубые, как кусочек неба, глаза, вьющиеся светлые волосы. А может быть, у неё и крылья есть? Маленькие крылья сзади? На ней был надет беленький с кружевами фартучек и сзади на плечах, в том месте, где всегда растут крылья, этот фартучек, кажется, немного даже отдувался так, как будто под ним и были крылья. В следующий раз, как придёт Наташа, Дим непременно так, совсем незаметно, заглянет и увидит, есть ли у Наташи крылья.

Наташа пришла на другой день; на этот раз поднялась по лестнице на балкон, села на верхнюю ступеньку и сказала:

– Вот я и пришла.

Потом Наташа спросила:

– Зачем ты всё сидишь? Будем бегать…

– Я не могу бегать, – мне можно только ходить, – я хожу с Егором каждый день, знаешь, где большая аллея?

– А я могу бегать… Я могу бегать, качаться на качели и я не хочу больше с тобой сидеть.

Наташа встала и быстро пошла к себе домой. Пройдя несколько шагов, она крикнула:

– Я не люблю мальчиков, которые не могут бегать!

Но скоро она опять пришла, подошла вплоть к Диму, долго смотрела в его обрадованные глаза и строго сказала:

– Может, ты хочешь, чтобы я ушла?

– Нет, я очень рад, что ты пришла.

– У тебя какая кроватка, с решётками? У меня с решётками. А когда я выросту большая, я буду писать стихи и книги, как дядя Коля… Зачем ты так сидишь, как горбатый? Если ты будешь так сидеть, я от тебя уйду.

Наташа строго и медленно погрозила Диму пальчиком и опять заговорила:

– А сегодня один дядя пальчик в нос засунул; я говорю ему: «а мама сказала, что не надо пальчика в нос класть», а мама меня в угол поставила, и я плакала, потому что я гадкая девочка… Ты опять горбишься, Дим, я тебе всё говорю, а ты меня всё не слушаешься? Ну, я уйду.

Дим рассмеялся и сказал:

– Ну, я больше не буду.

– Ну, смотри… И ты тоже не играйся с мальчиками, которые грязные. Их папа и мама мужики, они всегда пьяные и так кричат: а-а! и растрёпывают свои волосы. У них нет духов и кареты нет: они на козлах ездят. А теперь я пойду, а ты сиди здесь… Сиди!

Наташа строго погрозила пальчиком Диму.

Так Наташа познакомилась с Димом и каждый день по несколько раз приходила к нему.