Глава первая. Разговор с Серёжей

Однажды я услышал такой разговор. Маленький Серёжа спросил у своего отца:

— Этот ножик тоже сделан из горы?

— Тоже.

— А вилка?

— И вилка.

— А кочерга?

Отец рассмеялся:

— Жил-был жураве́ль с журавлихой, поставили они стожок сенца, не сказать ли опять с конца?.. Я же тебе рассказывал! Ты говорил, что всё понятно, а теперь спрашиваешь.

Серёжа потрогал блестящий ножик, от которого забегали по стенам веселые зайчики, и вздохнул.

Его отец глянул на меня и сказал:

— Видите, какое дело, уважаемый уралец. Вы написали несколько книг для взрослых, а маленьким так и не рассказали про Урал и про то, как из горы добывают ножики…

Серёжа подхватил:

— И рельсы, и машины, и пароходы!

— Ага, вспомнил! — усмехнулся отец. — А не попросить ли нам дядю Сеню написать для тебя книгу?

— Для меня? — удивился Серёжа.

— Ну, не для одного тебя. Всем ребятам будет интересно узнать, как из горы добывают ножики и машины.

Я пообещал Серёже напасать книжку про Урал и про гору Высокую.

А так как всякое обещание нужно выполнять, то вскоре принялся за работу.

И вот книга написана. Назвал я эту книгу „Про смелых людей и железную гору“.

Почему так назвал — узнаете, когда прочтете эту маленькую повесть.

 

Глава вторая. Валерий идёт на работу

Валерий встает рано.

Чёрные окна медленно синеют, и за окнами тоже всё становится синим — воздух, снег, небо.

А над заводом небо то розовеет, то накаляется докрасна.

Это не солнце всходит — это светит расплавленный металл.

Валерий — доменщик.

Так называют людей, которые работают у огромных доменных печей.

Это ничего, друзья, что не многие из вас видели вблизи настоящую домну. Выло время, когда и Валерий тоже не знал, какая она. А прошли годы, и Валерий стал лучшим доменщиком на большом уральском заводе. Уральцы любят, уважают его.

Хороший доменщик должен много знать и уметь. Он должен быть сильным, выносливым, не бояться ни жары, ни холода.

По утрам Валерий усердно занимается гимнастикой. Подымает руки, приседает — раз-два! раз-два! — потом ложится на коврик, выгибается мостиком, а потом шагает по комнате, глубоко дышит.

У него есть сыновья: старший — Витяшка и младший — Лёка.

Мальчики любят смотреть, как папа делает зарядку, только это не всегда им удастся.

Вот и сейчас они ещё спят. Да так разбросались в своих постелях, будто тоже во сне занимаются гимнастикой. Дедушка, увидав это, обязательно сказал бы „Спячка напала, всех покатом поваляла“.

Валерий заботливо укрывает сыновей и думает: „Растут, орлята!

Через год Витяшке в школу, а ещё через год — Лёке. Бежит времечко!“

Лёка открывает один глаз, видит папу, бормочет спросонок:

— Спокойной ночи…

— Доброго утра! — смоется Валерий и тихонько выходит из комнаты.

А как только он выходит на улицу, раздается первый утренний гудок.

Завод гудит басом, как самый большой пароход. Гудок зовет, напоминает: „На рабо-ту-у-ууу! Пора-а-ааа!“

Валерий быстро шагает по широкой улице. Она самая красивая и самая большая в этом рабочем городе и называется проспектом Металлургов.

Самый красивый, самый большой дом на проспекте Дворец металлургов.

У входа во дворец стоят, как часовые на посту, большие фигуры доменщиков и сталеваров.

Валерий вспоминает, что эти фигуры очень нравятся Витяшке и Лёке. Ребятам даже кажется, что одна из статуй похожа на него. А может, и правда, похожа? Ведь скульптор, лепивший эти фигуры, не раз бывал у них на заводе.

Рабочие любят свой город, заботятся о нем, украшают его садами, цветниками. Сейчас всё покрыто снегом и то очень красиво, а летом ещё лучше.

Город растет, как к сказке: не по дням, а по часам. Давно ли Валерий был школьником, приходил сюда собирать грибы и ягоды? Тогда здесь шумел большой лес, и в этом темном лесу стояла одинокая бревенчатая сторожка лесника, совсем как избушка на курьих ножках.

На месте той самой избушки недавно построили красивый Дворец пионеров.

„Бежит времечко!“ — думает Валерий.

Он подходит к заводу.

Небо над заводом ещё больше накалилось. Из высоких труб валит разноцветный дым: желтый, голубой, розовый.

Вдруг земля вздрогнула, заходила под ногами. Вдали что-то загрохотало, заухало, как бывает перед грозой.

Валерий спокойно глянул на часы и сказал:

— Молодцы горняки!

 

Глава третья. Витяшка и Лёка

Басистый заводской гудок не разбудил мальчишек.

А вот тихий голос мамы поднял их.

Голос у мамы тихий, но строгий.

— Вставайте, лежебоки!

Голос строгий, а глаза добрые.

И мальчишки, и папа, и дедушка с бабушкой — все называют ее мамой Валей.

Не так просто разбудить мальчиков. Это, пожалуй, труднее, чем уложить их вечером в постели.

У мамы есть слово, которое действует, как волшебное.

— А ещё металлурги! — говорит она.

Витяшка сразу просыпается и будит брата:

— Лёка, проснись, Лёка!

А сам он спросонья да в спешке надевает на левую ногу правый валенок.

— Доменщик! — сопит Лёка и в одной короткой рубашонке лезет под кровать отыскивать свои валенки.

Братья похожи друг на друга, будто близнецы. Оба круглолицые, румяные: глаза карие, ясные; челки золотистые, гладкие. Одевают их одинаково. Правда, младшему иногда приходится донашивать одежду старшего, да это дело житейское, как говорит дедушка.

Мама Валя торопит сыновей. Пора и ей на работу.

Витяшка просит:

— Пожалуйста, не провожай нас, мама!

— Дойдем сами, — басит Лёка.

— Сами с усами! — смеется мама.

Детский сад находится неподалеку от дома: нужно пройти по улице Сталеваров, свернуть на Доменную улицу — там за узорчатой чугунной оградой детский сад.

Впереди мальчиков бежит рыжий Тузик. У него хвост кренделем, розовый язык свесился, морда довольная. Хорошо пробежаться по утреннему снежку! Непонятно только, почему Витяшка так сердито кричит:

— Домой, Лайка! Слышишь? Сию же минуту!

Всю жизнь его, рыжего дворнягу, звали Тузиком и вдруг — Лайка!

Конечно, нос не знает о знаменитой собаке, которая летала на спутнике вокруг Земли. А то бы он был доволен, что в честь этой собаки и его называют Лайкой.

А раз Лайка, значит, это к нему не относится и можно бежать дальше.

Пёс хитрый, а Лёка тоже не промах.

— Тузик, домой! — кричит он. — Кому говорят?

Тут уж хочешь не хочешь, а поворачивай к дому.

 

Глава четвёртая. В гостях у бабушки

У входа в детский сад ребят встретила тетя Санна — так малыши называют воспитательницу Александру Матвеевну. Тетя Санна сказала ребятам, что заболел Вадик, поэтому в детском саду карантин.

— Домой, ребятки, идите домой! — сказала она.

Мальчики опять свернули на улицу Сталеваров, а Тузик будто ждал их — навстречу бежит. И хвост кренделем, и морда довольная, хитрющая: „Ага, соскучились? Ну то-то!“

— Пойдем гулять с Тузиком, — просит Лёка.

Витяшка сердится:

— Это ещё что за новости? Кто нам разрешил?

— А у кого мы спросим? — хитрит Лёка. — Все на работе.

— Пошли к бабушке, — говорит старший и берет младшего за руку.

Бабушка всегда рада внучатам.

— Вот и го́стюшки явились. — Голос у бабушки певучий. — К ша́ньгам горячим угадали.

Бабушка высокая, стройная — куда выше дедушки.

Наверное, она когда-то была очень красивой, потому что взрослые часто говорят о папе: „Совсем, как Анна Ивановна в молодости!“ А папу даже в кино показывали — много раз. Правда, дедушка говорит, что в кино показывают не за красоту, а за умелую работу, и кто в труде хорош, тот и лицом пригож. И всё же папа очень красивый.

У бабушки есть портрет папы. Он снят таким, как сейчас Лёка. Портрет висит в столовой среди других фотографий и картин.

Витяшка и Лёка всегда рассматривают фотографии и расспрашивают. „А это кто? А когда это было?“

Мальчики знают, что о каждом снимке бабушка может рассказать что-нибудь интересное.

Напившись чаю с горячими шаньгами, Лёка просит:

— Бабуля, рассказку!

— Вот так раз! Люди добрые на работе, а им сказки да рассказки.

— А у нас сегодня выходной, — говорит Лёка. — Ка-ран-тин! Про гору Дыроватик расскажи, — просит он.

— Я и то знаю про Дыроватик, уже рассказывали! — важничает Витяшка.

— Ладно, не спорить! — приказывает бабушка.

Она снимает со стены картину и ставит ее на стол перед внуками.

Картину нарисовал дядя Коля — это всем известно. В золотой раме — зеленый лес, синее небо и серая каменистая гора. На самой вершине горы — круглая дыра, потому и дали горе такое смешное название: Дыроватик. Над горой проплывает белое облачко. А чуть пониже — темные ели, стройные сосны. Вдали — тоже горы: черные, синие. Это потому, что они таежные — заросли густым лесом.

Внуки любят бабушкины рассказы. Она рассказывает про горы, про лес, про старину. В молодости бабушка ходила с дедушкой „на старанье“ — они искали в тайге золото. Вместе работали и на горе Высокой.

Бабушка смотрит на картину и говорит, вздыхая:

— Запомнился нам с дедом этот Дыроватик, до смерти не забудем.

Лёка отлично знает, в чем дело, а все-таки спрашивает:

— Почему?

— Валерик напугал. Ваш отец.

— Это когда он был ещё пионером?

— Ведь знаешь! — Бабушка грозит пальцем.

— И на самую гору влез? И оттуда на лыжах — ух!

— Вот и вся рассказка, — смеётся бабушка и ворошит добрыми пальцами чёлку внука.

— Не-ет, а ты расскажи! — не унимается Лёка. — Расскажи, как все лыжники боялись, а наш папа ка-ак-раз!

— Ой, и разбился он! — Бабушка даже глаза закрыла, так ей страшно вспомнить.

— А на Дыроватик опять полез, — подсказал Витяшка.

— Полез, разве удержишь?

— И потом уже не падал и лыжи не ломал, — продолжает Витяшка.

— Куда там! Как ветер мчался…

— Это он, чтобы ничего не бояться, — басит Лёка. — Папа сам рассказывал.

Бабушка вздыхает.

— После Валерки летел с Дыроватика и Николай, — говорит она, — а потом и Толик, когда подрос. Давно ли это было? А теперь взрослые, металлурги.

Лёка успокаивает бабушку:

— Мы тоже будем кататься с Дыроватика.

— Удержишь вас! — Бабушка делает вид, что рассердилась. — Ну, с этими рассказками я и про обед забыла. Пойду-ка стряпать, а вы тут без меня погостите. Вон у деда камней сколько, полюбуйтесь, только аккуратно.

У дедушки действительно много камней. Дня не пройдет, чтобы он не принес интересную находку. Чего только нет и шкафу! Прозрачные, как ручейки, кристаллы горного хрусталя; похожие на солнечный луч золотистые топазы; огненные каменные цветы — гранаты; зеленый малахит; куски разноцветного мрамора. Мальчишки запомнили не все камни. Эх, дедушки нет! Вот бы он рассказал…

Но дедушка на горе Высокой — у него сейчас другая забота.

 

Глава пятая. Про дедушку Виктора Сидоровича

Дедушка Виктор Сидорович совсем не похож на старика, особенно когда он в горняцкой одежде. Он часто говорит: „На любимой работе и душа молодеет, и лицо не стареет!“ Вообще дедушка любит всякие поговорки да присказки: он говорит, что на всякого Егорку найдется поговорка.

Дедушка пришел работать на гору Высокую давным-давно. Выло ему в ту пору всего десять лет.

Теперь десятилетние ребята все учатся в школе.

А в то время многие дети „добывали хлеб“, как говорили тогда, работали не по силам. Какая там школа!

Дедушка не любит вспоминать о тех временах, иногда разве споет старую песню о старателе.

Ему больше нравятся весёлые новые песни — о трудовых людях, горняках.

Витяшка и Лёка тоже знают старинную песню о старателе:

Песню-то они выучили, а не всё поняли. Дедушка рассказал внучатам, как долбили кайлом землю и камень, как промывали в ковше песок, покамест не мелькнет крупица золота. Другой раз целый месяц промывают, а золота нет. Старатель опять ищет, старается.

Да трудно ему бывало найти что-нибудь — ведь он старался один. А золото в земле найти не так-то просто.

Железа в земле гораздо больше, но и железо найти нелегко. Оно в твёрдой, точно камень, земле — породе. Такая порода называется железной рудой. В тех местах, где ученые люди геологи — находят много руды, горняки добывают её.

А вот гора Высокая вся состоит из руды, и потому её называют железной горой.

Когда-то горняки добывали руду кайлом, собирали лопатами, руками. Представляете, как это трудно — долбить железную гору?

Так работали и дедушка с бабушкой. В то время на горе Высокой и в помине не было ни экскаваторов, ни машин, ни поездов.

— Пожалуй, — говорит теперь дедушка, — без этих машин я давненько бы состарился. Сидел бы дома, скучал. Скучен день до вечера, коли делать нечего. А сейчас не заскучаешь — го́рушка ждет! Гора всему начало.

Это дедушка хорошо говорит.

Не будь железной горы не построили б завода, а без завода к чему строить юрод в глухой тайге? Стояла бы и сейчас там избушка на курьих ножках.

С вершины горы дедушка часто любуется городом, заводом. Отсюда видна и домна, где работает Валерий.

Много интересного можно увидеть с горы Высокой. И не только вдали, но и в самой горе. Она так глубоко изрыта, что дедушка однажды сказал: „Была гора Высокая, стала яма глубокая“.

Далеко внизу ходят крошечные люди. Громадные экскаваторы, грузовики и поезда сверху тоже кажутся маленькими, игрушечными.

Горняки просверливают и горе много отверстий, закладывают в них заряды, а потом взрывают.

Ухают взрывы, грохочут.

Гром подымает к небу черную тучу.

Это взрыв одним разом отрывает от Высокой столько руды, что потом её возят и возят.

В стенах горы построены дороги. По этим дорогам движутся поезда и машины — везут на завод руду.

День и ночь едут. И зимой везут, и летом, и в самые сильные морозы, и в палящий зной.

Много нужно руды домнам. Очень много.

Потому-то, услыхав гром на Высокой, Валерий и его товарищи радуются:

— Молодцы горняки!

 

Глава шестая. Как Валерий работает

Домна велика, как высотный дом.

Если взобраться на самый верх домны, то и гора Высокая покажется маленькой, как серый бугорок среди зеленого леса.

Как же накормить такую махину?

Если б доменная печь умела разговаривать, она кричала бы днём и ночью:

„Мало! Ещё везите! Мало!“

По наклонным мостам на самую верхушку домны непрерывно идут вагонетки с углём и рудой.

Вверх-вниз! — бегут вагонетки. — Вниз-вверх!

Наверх подымаются полные, а вниз идут порожние.

А громадине всё мало. Она требует:

„Ещё везите! Кормите меня!”

Почему же домна такая ненасытная?

Потому, что она работает без перерыва. Ей нельзя останавливаться, иначе она замерзнет, и разогреть ее снова будет очень трудно.

А ведь нашей стране нужно много чугуна. Очень много. И домна выплавляет этот чугун из железной руды.

В домне бушует огонь жаркий, как солнце. Огонь такой яркий, что смотреть на него невозможно, как на солнце.

Поэтому Валерий и другие доменщики смотрят на огонь, который бушует в домне, через синие стекла.

Домна громадная, и огонь в ней бушует огромный. С таким огнем-буяном не так-то просто сладить. Того и гляди вырвется из печи!

Но домна крепко держит буяна, выполняет приказ мастера:

„Работай! Плавь руду! Давай побольше чугуна!“

Вокруг домны по трубам всё время бежит холодная вода, охлаждает горячие стены. Как только вода нагреется, её сейчас же сменяет холодная. И так всё время, будто вокруг печи течёт речка. Рабочие, которые помогают Валерию, всё время следят за этим.

И ещё Валерию помогают разные машины, приборы. Валерий глянет на мраморную доску и видит, как загораются на ней разноцветные лампочки, вспыхивают и гаснут кружки́, завитушки, черточки.

Каждый такой значок сигналит, говорит Валерию: сыта ли домна или голодна, не слишком ли жарко внутри печи, скоро ли будет готов чугун.

Валерий весёлый человек, как и дедушка Виктор Сидорович. Он любит свою домну, как дедушка гору Высокую.

Он говорит своим помощникам:

— Приложим старание, и ещё лучше заработает наша домна.

Его помощники, молодые рабочие, стараются — не жалеют сил. Вместе с мастером они и дружат и воюют с огнем-буяном. Учатся у мастера, хорошо помогают ему.

Валерий весёлый человек, но строгий. За хорошую работу похвалит, за плохую спуску не даст.

Ведь возле домны нужен глаз да глаз. Работать надо умело и смело, осторожно и с умом. Зазеваешься — и обжечься недолго, и печь может остановиться. А тогда не скоро её разогреешь.

Валерий не раз проверит, всё ли в порядке.

Если всё в порядке — дает команду:

— Внимание! Открыть лётку!

И тут начинается самое главное: вот сейчас пробьют отверстие в домне и через него польётся чугун.

Рабочие пробивают нижнее отверстие и печи — лётку. Долго пробивают, пока не покажется огненный ручеёк.

Ручеёк тонкий, но сердитый — ревёт, брызжет золотистыми искрами. Доменщики расширяют отверстие, и ручеёк превращается в шумную огненную реку.

Река мчится по канавам, падает в чугуновоз яркой струей.

Это самые радостные минуты.

Лица у доменщиков взволнованные, весёлые. Приятно видеть, как огромный чугуновоз наполняется горячим металлом.

И мастер радуется. Он смотрит на огненную реку, лицо его освещено красными отблесками. Какой он красивый, сильный! В эти минуты Валерий похож на богатыря, победившего огненное чудовище.

Бежит река, наполняет чугуновоз. Как только чугуновоз наполняется до краев, мастер поднимает руку:

— Готов!

И рабочие направляют огненную реку к другому чугуновозу.

— Готов! — снова сигналит мастер.

И река помчалась к третьему чугуновозу.

А ещё через несколько минут Валерий командует:

— Всё! Пушку!

Самый младший рабочий, веселый паренек Гоша, ловко управляет электрической пушкой.

Он нажимает кнопку, подводит пушку к летке.

Близко к летке не подойдешь — можно сгореть. Поэтому стреляют в летку глиной, и эта глина, как пробка бутылку, закупоривает отверстие в домне, из которой вытек весь готовый чугун.

Бах! — и сразу становится темно, будто черная туча закрыла горячее солнце.

Теперь не вырваться огню-буяну из печи. Придется ему снова работать — плавить чугун.

— Всё, друзья! — говорит мастер и вытирает вспотевший лоб.

Он подходит к перилам и смотрит вниз, на рельсы, где из чугуновозов составляют поезд.

Машинист осторожно ведет состав, чтобы не расплескать металл.

Валерий смотрит вслед поезду и вдруг слышит свое имя.

Кто-то его зовёт.

 

Глава седьмая. Чудо-сад мамы Вали

По гулкой железной лестнице, усыпанной черными блестками, спешит Анатолий.

Не слышно, что кричит младший брат. Домна гудит, бурей шумит в трубах горячий воздух.

— Поздравляю, Валерий! — говорит Анатолий и крепко обнимает старшего брата. — Сейчас по радио говорили… Отца и тебя наградили. Орденами!

— А меня-то за что? — удивлен Валерий.

— За хорошую работу! И тебя, и отца, и ещё сто горняков и металлургов.

Рабочие столпились вокруг братьев, поздравляют Валерия. А он всё не верит:

— Ты правду говоришь. Толя?

— Своими ушами слышал.

— Значит, правда… — Валерий улыбается, совсем как бабушка Витяшки и Лёки.

— Пойду скажу Николаю, — говорит Анатолий.

— К маме Вале сперва зайди! — кричит вслед Валерий.

Анатолий выходит на заводской двор и идет к длинному стеклянному дому. Он входит в этот дом, и ему становится так жарко, хоть сбрасывай шубу.

Вокруг пальмы, колючие кактусы, яркие цветы.

Пальмы высоченные, упираются широкими листьями в стеклянное небо.

Одна мохнатая пальма похожа на неповоротливую слониху, а рядом с ней пальмочка-слонёнок.

За стеклянной стеной снег, мороз, сквозь стеклянную крышу видно холодное зимнее небо.

А в свежей зелени золотыми фонариками светятся лимоны и апельсины. И как летом жужжат пчелы, шмели.

Совсем как в сказке!

Но это не сказка.

Это чудо сделала вода, согретая огнём-буяном.

Раньше она пропадала за-зря, а теперь её заставили тоже помогать людям. Вода работает, как и огонь-буян.

Валерий командует огнём-буяном, а маме Вале и её друзьям тут, в саду, служит горячая вода. Она согревает воздух и стеклянных домах-теплицах. В них жарко и влажно, как лотом на юге. И, как на юге летом, густо растут в этих стеклянных домах деревья и цветы.

А вот и она, мама Валя. Она в лёгком халатике, в белой косыночке, будто и впрямь сейчас лето.

Анатолию кажется, что перед ним добрая волшебница. Сто́ит ей нажать кнопку, и сейчас же зашумит тёплый дождик; если слишком жарко, садовод нажимает другую кнопку, и становится прохладней.

А если тучи закроют зимнее холодное солнце, и это не беда: нажмёшь ещё одну кнопку, и под стеклянным небом зажигается электрическое солнце.

Мама Валя очень обрадовалась, когда услышала, что дедушка и Валерий награждены.

— Вот молодцы, — сказала она. — В честь награжденных горняков и доменщиков мы посадим около домен ещё один фруктовый сад.

— А прокатчиков забыла? — обиделся Анатолий.

— Ладно, и прокатчиков не обидим! — сказала мама Валя. — Весной посадим вокруг вашего цеха яблони, вишни. Работайте хорошо!

— От других не отстанем, увидишь! — сказал Анатолий. — Пойду к Николаю, обрадую и его.

— Будь осторожен, берегись поезда! — совсем как маленького предупредила мама Валя.

 

Глава восьмая. Дядя Коля варит сталь

Чугун, который выплавил Валерий в огромной домне, очень нужный металл. Из чугуна можно сделать и кочергу, о которой спрашивал Серёжа, и сковородку, на которой мама жарит пирожки, и ещё много разных вещей.

Но для острого ножика, про который спрашивал Серёжа, чугун не годится. И для машин не годится чугун. И для спутника, который летит вокруг Земли, тоже не годится.

Для всего этого нужно сварить сталь — крепкую, упругую.

А сталь варят из чугуна в других печах — сталеплавильных, мартеновских.

В мартеновском цехе работает старший брат Валерия, Николай.

В этом цехе стоят уже другие печи — тоже большие, но непохожие на доменные. Они не высокие, не круглые.

В мартеновской печи огонь ещё ярче и горячее, чем в домне. Даже через синие очки, которые носят все сталевары, трудно смотреть на пламя. Кажется, что в печь упал с неба кусок жаркого солнца и хозяйничает там, работает, варит самый крепкий металл — сталь.

Большие краны всё время кормят печи приносят в ковшах жидкий чугун, коробы всякого железного лома. Брошенные в печи куски железа тотчас становятся такими жидкими, как будто на раскаленную сковородку положили кусочки сливочного масла.

Не просто сварить хорошую, крепкую сталь. А ведь стали существуют разные, и всякий раз сталевару дают другой заказ: то нужна сталь, которой не страшен самый сильный огонь, то не ржавеющая даже в морской воде — для кораблей, то для рельсов, для автомобилей, для других машин.

Разные существуют стали, и каждую нужно варить особенным способом. Но для всех сортов необходимо очень много чугуна и очень много железного лома.

Когда-то дядя Коля, собирая с одноклассниками лом, думал: „Кому нужны эти поломанные кровати, дырявые сковородки, куски ржавого железа?“

А сейчас он радуется, когда всё это привозят в цех. Ещё бы! Чем больше добавляется лома в сталь тем она крепче!

Дядя Коля стоит у печи. Он, как и Валерий, тоже похож на богатыря: рослый, сильный, смелый.

Кипит, бурлит сталь. Скоро и в этой печи будет готова плавка.

— Для кого стараешься? — спрашивает Анатолий.

— Ага, прокатчик явился! — обрадовался дядя Коля. — Стараюсь, браток, для тебя: готовлю рельсовую сталь. Видишь, кипит!

Анатолий ничего не видит — разве можно смотреть на солнце? Сталевар дает прокатчику синие очки.

— Полюбуйся, как варятся рельсы!

— А новость знаешь? — спрашивает Анатолий.

— Известно! Наши сталевары, узнав о награде, решили ещё лучше работать, ещё больше варить стали.

Громко звонит колокол, предупреждает: „Посторонись! Посторонись!“

Над головой проплыл огромный ковш с чугуном.

После домны чугун немного остыл, и теперь он вишневого цвета, совсем как вечерняя заря.

„Посторонись!“ — снова гудит колокол.

Другие краны несут и несут к мартеновским печам всякие материалы, которые нужны для крепкой стали.

Глядя, как эти краны кормят печи, дядя Коля говорит голосом дедушки:

— Сыпьте, дружки́, набивайте брюшки́, да по самые ушки́!

— Достаточно лома? — спрашивает Анатолий.

— Лома всегда мало, сколько ни привези! — вздыхает сталевар. — А помнишь, как мы собирали?

— Помню, — улыбается Анатолий. — Теперь другие стараются. Вчера Витяшка и Лёка показывали мне свои сокровища: два старых ведра, поломанную детскую коляску и ещё дверную ручку. Вот сколько… Капля в море!

— А без капель и моря не будет! — говорит дядя Коля. — Разве мы с тобой вагонами собирали? Тоже ведь по кусочку.

— Ну, мне пора, — прощается Анатолий. — Скоро моя смена.

Он идёт в свой цех, а в это время его брат выпускает готовую сталь.

Это очень красиво и торжественно. Как праздничный салют.

Будто живая, печь медленно-медленно наклоняется. Ниже, ещё ниже — и вот уже полилась из печи река белого огня.

Пошла сталь. Пошла!

В цехе светло, как днём.

Трудятся краны, разносят ковши, разливают металл в длинные формы.

Жарко! Раскалённый воздух дрожит над бело-розовыми слитками.

Сталь готова. Теперь из неё можно делать всё что угодно — рельсы, проволоку, колеса, тонкие листы для автомобилей и толстые для кораблей, и самые маленькие ножики, и самые крупные машины.

Конечно, для одного ножика, о котором мечтал Серёжа, нужно совсем немного стали — всего кусочек. А представляете, сколько ее нужно, чтобы проложить рельсы на тысячи километров — из одной страны в другую? Да ещё построить стальные мосты через реки, стальные электровозы и вагоны?

Много, очень много нужно стали. Чем больше её, тем богаче страна.

И рельсы, и проволоку, и листы для автомобилей и кораблей, и всякие другие нужные стальные вещи делают прокатчики, сменившие сталеваров.

В прокатном цехе, где работает Анатолий, стоят громадные и очень сильные машины — прокатные станы. Они, точно тесто, раскатывают стальные слитки, придают им нужную форму.

Короткий, раскаленный докрасна слиток входит в машину, а выходит из нее длинный рельс: за ним — другой, третий. И ещё, ещё…

Одним из станов управляет молодой прокатчик — Анатолий.

И вот как ладно получилось в этой дружной рабочей семье: дедушка, горняк Виктор Сидорович, добыл железную руду. Его сын, доменщик Валерий, выплавил из этой руды чугун. Другой сын, сталевар Николай, сварил крепкую сталь. А третий сын, прокатчик Анатолий, сегодня будет из этой стали делать рельсы по заказу строителей дороги Москва — Пекин.

 

Глава девятая. Добрый вечер

Вот и подходит к концу наша маленькая повесть. Ушёл короткий зимний день, и снова, как на рассвете, всё вокруг стало синим — небо, снег, воздух. И снова над заводом раскалилось докрасна холодное зимнее небо.

И снова гудит завод.

Валерий и Николай передали смену другим рабочим: приступил к работе на своем прокатном стане Анатолий.

А дедушка уже дома, угощает внучат, не скупится на шутки да прибаутки:

— Ешьте, дружки, набивайте брюшки́, да по самые ушки́!

Пришла и мама Валя, принесла цветы — в подарок награждённым. Будто лето вошло в комнату с букетами душистых цветов.

Дедушка веселый, радостный. Всё напоминает бабушке:

— Умела гостей созывать, умей сладко угощать!

А бабушке и напоминать не нужно. Весь день она пекла и стряпала, и сейчас вес хлопочет.

— Эх, Анатолия не хватает!.. — говорит дедушка и смотрит на шкаф.

Витяшка и Лёка знают, в чем дело, наперегонки бегут к шкафу, просят:

— Сыграйте! Без дяди Толи сыграйте!

В шкафу — музыкальные инструменты: скрипка, гитара, две мандолины, домра.

Мальчишки знают, кому что раздать: дедушке — скрипку, бабушке — гитару, папе — мандолину, дяде Коле — домру.

Одна мандолина осталась: нет дома Анатолия.

— Ничего! — говорит дедушка, — мандолина подождет. Анатолий сейчас более важным делом занят — рельсы делает. Ну что ж, сыграем?

— Сыграем! — дружно соглашаются музыканты и настраивают инструменты.

Все знают веселый марш, который они начинают играть, и все подпевают — и сами музыканты, и мама Валя, и Витяшка с Лёкой.

А потом семейный оркестр играет хорошие песни — и веселые и протяжные.

— Ещё, ещё! — просят внучата.

— Вот так публика! — говорит дедушка. — Теперь ваш черёд… А ну-ка, кто быстрее окажет: „Шли сорок мышей, несли сорок грошей; две мыши поплоше несли по два гро́ша“?

Будто простая скороговорка, а попробуй скажи без запинки, да так быстро, как дедушка.

Все пробуют — запинаются, смоются. А у дедушки получается хорошо, без запинки.

Мальчики просят дедушку спеть песню про смешного парня, у которого всё шиворот-навыворот, как у известного человека рассеянного с улицы Бассейнов.

— Это можно! — соглашается дедушка и поёт нарочно тоненьким голосом про парня, который едет на сивой хвостатой телеге, на скрипучей, немазаной лошади; у парня сапоги нараспашку, а на босу ногу рубаха…

Лёка хохочет, заливается:

— Ещё, деда! Ещё спой!

— А что скажут другие го́стюшки? — спрашивает дедушка.

— Засиделись гостюшки, спать им пора! — говорит мама Валя.

Дедушка вздыхает:

— Погостили и домой поспешили? И то верно: завтра не выходной, вставать рано.

Витяшке и Лёке не хочется уходить: глаза уже слипаются, а всё равно не хочется. Да разве взрослых переспоришь?

Все прощаются, желают друг другу доброй ночи.

Хорошо на улице, светло!

Лёгкий морозец, снежок. Кажется, что с неба летят крошечные сверкающие зеркальца.

Блестят снежинки, переливаются самоцветами, особенно вокруг уличных фонарей.

Доносится глухой шум — горячо дышит завод. А вдали что-то ухает, грохнет. Это заговорила гора Высокая. Горняки тоже не спят, работают.

Валерий смотрит на часы и, как утром, радуется:

— Молодцы горняки!

Лёка произносит сонным голосом:

— И я буду горняком, как деда…

— А я, как папа, доменщиком! — решает Витяшка.

Валерий говорит:

— Там видно будет.

— Что ж, быстрее растите! — говорит мама Валя.

А вы, друзья, как думаете: кем станут Витяшка и Лёка, когда вырастут?