Золотая осень вовсю гуляла по тайге. Вечнозелёный лес укрылся у ног желтеющим покровом. Тёплое ласковое солнце и тихий ветерок баловали землю. В небе летали редкие птицы, звенел комар, сквозь кустарник проломился старый лось со следами обморожения. Бок уже зарубцевался, а передняя правая нога так и засохла. Сохатый, хоть и сильно хромал, был силён и упитан. Недовольно фыркнул, учуяв давний след росомахи, и побрёл к реке.

Жизнь возрождалась. Не дала Земля исчезнуть своим питомцам. Многие погибли, но нашлись глубокие норы и берлоги, пещеры и глубокие водоёмы. Хищники были сыты и ленивы: мороженые туши сохранились по всей тайге. Поэтому и дичь спокойно нагуливалась и размножалась. Грибы и ягоды росли в огромных количествах, пополняя запас витаминов в измотанных катастрофой телах.

Александр с женой, дочерью и зятем возвращались с утренней рыбалки. Две годовалые овчарки Агата и Алмаз бежали рядом, высунув розовые языки. Ещё затемно они пришли со снастями на реку. Семья радовалась великолепному рассвету, чистой реке, зажатой в невысоких скалах, и прозрачному воздуху. Рыбалка никогда не оставляла их равнодушными. Вспоминали, как раньше они выезжали на Днепр и часами просиживали с удочками ради двух-трёх килограммов отравленного сброшенными химикатами карася или леща. Здесь совсем по-другому. С азартом они удили осетра и тайменя. Весёлый смех, брызги кристально чистой воды и свист лески разносились далеко над рекой. До обеда поймали столько рыбы, что хватит их большому поселению на пару дней.

– Сибирские реки богаты рыбой, – рассказывал Горин по дороге на холм. – Несмотря на варварское опустошение рек в двадцатом веке, здесь ещё осталась самая крупная и ценная рыба Сибири – сибирский осётр, населяющий реки от Оби до Колымы. Когда-то он достигал двух метров и массы до двухсот килограмм. Сейчас редко встречаются особи более двадцати килограмм, максимум – шестьдесят пять. Стерлядь – ещё один представитель осетровых в сибирских реках от Оби до Енисея. Ещё таймень и ленок (семьдесят сантиметров и весом до восьми килограмм), плотва, окунь. Сиговые – обыкновенный сиг (до шестидесяти сантиметров, весом один-два килограмма), муксун (от тридцати до семидесяти пяти сантиметров, весом до восьми килограмм), чир (до семидесяти сантиметров и до двенадцати килограмм), пелядь (до полуметра и до шести килограмм). Все сиговые – ценные промысловые рыбы. Среди них первое место по численности занимает сибирская ряпушка. И, конечно, хариус (около сорока сантиметров и весом до двух килограмм). Во время катастрофы почти вся рыба выжила под промёрзшим льдом.

Олег с Александром несли тяжёлые рюкзаки с рыбой. Алина с Анной, по ходу, срезали грибы. Четыре километра от реки прошли не спеша, любуясь природой. Вот закончился лес, и они вышли на поле, расчищенное перед холмом. Весной планировали его засеять, а сейчас земля отдыхала, присыпанная золой.

Верхняя треть холма была огорожена мощным бревенчатым забором. Толстые заострённые колья, щедро пропитанные несгораемым составом, и колючая проволока по верху, делала преграду неприступной. За забором слышались голоса и музыка, но снизу видна была лишь небольшая, обитая железом, башня. Небольшие ворота были открыты, и навстречу рыбакам вылетел могучий матёрый пёс.

– Барс! Ко мне! – позвала всеобщего любимца Аня.

Пёс подбежал к рыбакам и степенно пошёл рядом. Агата и Алмаз игриво пытались мешаться у него под лапами, но добродушный рык мгновенно пресёк эти попытки. Александр с удовольствием оглядел свежеотстроенное подворье. Большой бревенчатый дом на каменном цоколе мощным квадратом накрывал вершину холма. Два больших навеса стояли чуть ниже дома по разные стороны холма. Под одним столы и лавки, другой накрывал естественную каменную ванну, расположенную по течению ручья. Напротив ворот остался стоять деревянный ворот. Весь холм был покрыт короткой густой травой, и лишь натоптанные тропы серели в густой зелени. Строительство дома недавно закончили и сейчас активно обживали новое жилище. Двор ещё полностью не вымели от многочисленной деревянной стружки.

Александр отдал молодёжи рюкзаки с рыбой, для разделки, и присел под навесом. Из дома вышел Ибрагим, вытирая тряпкой руки. Достали сигареты, закурили.

– Как улов, дружище? – спросил он.

– Нормально. Два рюкзака рыбы. Пару дней побалуемся.

– А я второй генератор с Андрюхой собрал. Давно собирался и только сегодня руки дошли. Уже опробовали. Вполовину слабее основного, но всё-таки!

– Молодцы! – обрадовался Александр. Можно будет по спальням освещение провести. Зимой темнеет рано, а под керосинкой не очень почитаешь.

Из дому к ним вышел Александр Иванович. Присел рядом.

– Чем-то, папа, ты озабочен, – заметил Александр. – Что случилось?

– Сегодня появился эфир, – невесело отозвался отец.

Уже два месяца стояли смонтированные мощные спутниковые антенны. Но они были немы. Монтировали радиоантенны различных типов – тот же результат. Запускали антенну-зонд. Тишина. Сегодня сработало.

– Так это же здорово! – обрадовался Касараев.

– Наверное, не очень, – Александр оценивающе смотрел на отца.

– Да, ребята. Поймал новости Екатеринбурга. Жуть.

– А изображение есть? – спросил Александр.

– Не успел попробовать.

– Ибрагим, зови Руслана, – попросил Горин друга и затушил сигарету. – Идём в дом и соберём всех.

– Идём, – поддержал сына отец.

Расположились за столом в общем зале. Подключили ноутбук и настроили тюнер. Долго не могли поймать сигнал. Нашли одну станцию – помехи, другую – помехи. Постепенно в зале собрались все. Вдруг поймали чёткое изображение. Работала московская станция. С первых кадров установилась тишина. У женщин навернулись слёзы.

Цивилизации не было. Разрушения оказались катастрофическими. Вода затопила и разрушила большинство территорий. Европа, Азия, Америка, Африка… Огромную часть прибрежных территорий затопил океан. Цунами прошлось по землям континентов, неся тотальные разрушения. Убийственный мороз добил своей свирепостью. Миллиардные жертвы, уничтожены плодородные поля. Запасы продовольствия на складах практически полностью испорчены водой и морозом. Большинство источников питьевой воды оказались под солёной морской водой. Миллиарды трупов разлагались, отравляя всё вокруг. Начались эпидемии. Остатки населения превратились в мародерствующие банды. Выживали только сильнейшие. Передачу вели военные корреспонденты. Они только недавно наладили связь со спутниками. Несколько месяцев те бесконтрольно носились в космосе.

В полнейшей тишине настроились на ещё одну станцию. Работала Австралия. Руслан и Анна переводили вдвоём. Информация мало отличалась от российской. Цивилизация гибла.

Александр Иванович отключил ноутбук от антенн. Алина принесла из кухни настойку Елены Николаевны, хлеб, мясо и накрыла стол. Выпили за погибший мир в полной тишине.

– Завтра ставим системы сигнализации на первой и второй линии, – нарушил тишину Горин.

– Ты думаешь, есть от кого? – тихо спросила его жена.

– Да. И уже скоро, – нахмурился Александр. – Пётр, сходи с сыновьями на разведку в посёлок. Вернее не сходи, а съезди – наш УАЗик на ходу. Заправим и езжайте.

– Хорошо, – мрачно отозвался тот и кивнул сыновьям. – Утром выходим.

Весь вечер готовили датчики движения и фотоэлементы периметра. Установку запланировали на утро.

День выдался солнечным и безветренным. Мужчины собрали охранное оборудование и спустились к подножию холма. Пётр с сыновьями закинули рюкзаки с продовольствием в автомобиль, проверили ружья и уехали по едва видимой заросшей дороге в тайгу. Остальные начали установку датчиков и фотоэлементов по заранее разработанной схеме, сохранённой в ноутбуке. Начали с дальних подходов к холму. Оборудование крепили к деревьям, тщательно маскируя. Проверяли питание и настраивали радиосигнал. Тщательно фиксировали установку в компьютере.

К полудню закончили дальний периметр и прервались на обед. Обедали все вместе в новой столовой. Просторное помещение приятно пахло деревом, за огромными окнами открывался прекрасный вид. Елена Николаевна с Ларисой, Татьяной и Алиной приготовили шикарный обед. Густая наваристая уха из осетра на первое и заливной таймень на второе. Запивали сытный обед вкусным тягучим киселём из свежих ягод.

Мужчины от души поблагодарили женщин за обед и продолжили установку охранных систем. Фотодатчики на заборе ограждения и камеры, полностью перекрывающие периметр. Закончили затемно. Настройку и проверку систем проводили весь следующий день. Кропотливая работа подходила к концу.

Пётр уверенно вёл старенький вездеход по ухабистой еле различимой тропе. Глянул на спидометр – сто километров пройдено. Впереди ещё почти триста.

Тяжко было возвращаться в родной посёлок. Мрачные воспоминания одолевали. В посёлке жили с десяток охотничьих семей. Пётр с женой и детьми жил особняком – уважал традиции, чурался браконьерства и пьянства. Остальные охотились «по-чёрному» и пили так же – тяжко и беспробудно. Несколько лет назад он в одиночку умело пресёк кровавую и бессмысленную охоту, которую устроили местные промысловики с приезжими браконьерами. Его даже пытались убить, но умелый, сильный и опытный охотник с сыновьями вынудил противника бежать. С тех пор его угрюмо сторонились, но уважали и не трогали.

После встречи с Гориным он вернулся в посёлок, и, собрав всех в конторе, рассказал о надвигающейся катастрофе. Предложил уйти в тайгу всем посёлком. Неопохмелённые мужики категорически отказывались ему верить. В ответ на уговоры свирепо обругали Петра, и пошли пить в единственный кабак. Так он и предполагал. Просто должен был сделать этот шаг: предупредить людей. Много повидавший на своём веку, охотник боялся возвращаться в посёлок. Он сам видел, что обезумевшая стихия сотворила с животным миром, природой. Сам слышал передачу военных, сведения о жертвах и разрушениях. Вряд ли кто-то выжил, но проверить он обязан.

Вдруг Пётр резко затормозил. УАЗик подпрыгнул и замер. Игорь и Глеб, не удержавшись, покатились по салону. Но ни звука, ни вопроса – если отец что-то делает, то так нужно. И, действительно, несмотря на тяжёлую дорогу и не менее тяжёлые мысли, опытный охотник увидел примятую под деревьями траву и сломанные ветки кустарника.

– Проверьте, только тихо! – приказал сыновьям. Сам выпрыгнул из кабины и начал осматривать потревоженную растительность.

Глеб и Игорь поняли всё мгновенно. Кто-то грубо нарушил покров тайги. Совсем немного, но одного взгляда было достаточно, что это мог сделать только человек. Или несколько человек. Ребята взяли карабины наизготовку и сошли в лес неслышным шагом, держа дистанцию около двадцати метров. Через полчаса они вернулись к отцу. Пётр, успевший тщательно обследовать территорию, был встревожен не на шутку.

– Четверо? – коротко спросил Игоря.

– Четверо, – подтвердил старший сын.

– Видели?

– Нет, опережают на час-два.

– Сын, – отец по-прежнему обращался к старшему. – Сопровождай их. Только чтобы тебя не унюхали! Это бежавшие из лагеря!

– Будет сделано, отец.

– Мы с Глебом едем дальше, в посёлок. Завтра будем возвращаться этой же дорогой. Оставишь на дороге метку, где тебя искать.

– Будет сделано, отец, – повторил очень серьёзно Игорь.

– Только осторожно, – в глазах отца мелькнула тревога. – К хутору нашему все равно выйти не успеют, хотя идут прямо на него.

Игорь выгрузил из авто свой рюкзак, вложил в него дополнительные фляги с водой и две коробки с патронами к «Сайге». Закинул рюкзак за плечи, карабин повесил на грудь, и, попрощавшись с отцом и братом, ушёл по следу. Пётр с Глебом забрались в УАЗик и поехали дальше. Спали по очереди, меняясь за рулём.

На рассвете посёлок встретил охотников гробовым молчанием. Вернее, щебет птиц был такой же, как и в лесу. Услышав звук мотора, из-за первого дома на въезде выскочили и пустились в тайгу два матёрых волка. Единственная улица была пуста, и грунтовая дорога густо поросла травой. Несколько домов сгорели. На всех остальных виднелись следы утепления: окна забиты одеялами и подушками, двери подоткнуты войлоком. Терентьев проехал весь посёлок до конца, развернулся и подъехал к своему дому.

Дверь была открыта и замок сорван. Но внутри дом остался без повреждений. Да и что было брать, если все самое необходимое они забрали на хутор. Отец с сыном побродили по комнатам, вспоминая прожитые здесь годы, и вышли на улицу.

– Проверяем все дома по очереди, – приказал сыну Пётр. – Я по этой стороне, ты – по противоположной. Если увидишь что необычное – зови. Оружие, снасти, патроны выноси на крыльцо.

– Хорошо, отец. – Глеб перешёл еле различимую дорогу и направился к крайним домам.

Через несколько часов они встретились у въезда в посёлок. Оба хмурые и угрюмые. В каждом доме одна и та же картина. Семья утепляла, как могла, окна, двери, потолок. Бешено топили печи. Когда лютый холод выстуживал прогретые, как бани, дома, люди спускались в погреба. Запирались и жгли костры. И замерзали. Во всех погребах охотники обнаружили скрюченные трупы односельчан. Разложение ещё не коснулось их тел – настолько промёрзла земля в погребах. Казалось, они погибли только вчера. Лишь скелет местного пропойцы Тимохи лежал возле конторы. Звери начисто обглодали кости и растянули одежду. Узнали его по старому разбитому ружью, зажатому в кистях.

– Почему они не слушали тебя?! Почему смеялись, когда мы уходили?! – с горечью воскликнул Глеб. – Отец! Ты же никогда не давал им повода усомниться в справедливости своих слов!

– Каждый выбирает свой путь. – грустно ответил Пётр. – Зачастую лень или страх перемен заставляют нас выбирать самое простое решение. И не всегда самый простой путь оказывается самым верным.

– Отец, в посёлке уже побывали гости!

– Я заметил, Глеб. Их было четверо. Взяли пять ружей, патроны, ножи, верёвки, две палатки, рыбацкие снасти. Пытались взять джип Ивана Красина. Это те, за которыми следит сейчас Игорь. Ладно, давай собирать припасы.

– Боюсь, всё не влезет в машину, – засомневался Глеб. Давай возьмём «Ниву» Кузьминых?

– Здесь не осталось не только людей, но и машин. Ты думаешь, почему гости не взяли джип? – Охотник с сыном подошли к белому автомобилю соседей и открыли капот. Вздутый и лопнувший аккумулятор, разорванный блок цилиндров и радиатор, треснувший карбюратор, порванные шланги системы охлаждения предстали их глазам.

Глеб молча почесал затылок и вернулся к УАЗику, уплотнять снаряжение. Практически в каждом доме нашли ружьё и патроны, порох, гильзы, дробь. Рыбацкое и походное снаряжение. Терентьеву крайне претило подобное мародёрство, но теперь он прекрасно понимал – помощи ждать неоткуда. Возврата к прежней жизни не будет. Им до конца жизни придётся бороться за выживание.

Около часа они собирали снаряжение и упаковывали в машину. Последними втиснули десяток канистр с бензином, поели и поехали обратно, подменяя друг друга за рулём. Забитый до отказа автомобиль тяжело переваливался по кочкам заросшей грунтовки. Как Пётр ни торопился, разогнать автомобиль более сорока километров в час не получалось – нещадно трясло.

Смеркалось. Солнце ещё освещало вершины деревьев, но в лесу было совсем темно. Терентьев включил фары, но скорость не сбавил.

– А вдруг напоремся на «этих»? – встревожился Глеб.

– Нам Игорь заранее поставит знак, – успокоил сына Пётр. – Нам осталось семьдесят километров. Смотри внимательно.

Одиннадцатый час вечера. Совсем стемнело. Ярко светила луна, заливая тайгу мертвенным светом. Высыпали звёзды. Посвежел воздух. Ночные шорохи оживлял только шум мотора.

– Смотри! – воскликнул Глеб.

– Вижу, – Терентьев уже плавно тормозил.

Вышли из машины, включили ручные фонари. Две сломанные ветки лежали на дороге. Начали искать в округе, и нашли под ближайшим кедром воткнутый в землю короткий сучок. Рядом на расчищенной от хвои земле был нацарапан крест, перечёркнутый стрелкой. Сбоку прочерчена волнистая линия. Вершина обозначена буквой «С».

– Видишь, – пояснил Терентьев сыну, – это Север. Вот стрелка указывает на северо-запад, на реку. Вот Игорь и реку обозначил. Значит, они двинули к реке. Пойдут вдоль берега и обязательно увидят наш хутор на холме. Будут идти к нам от реки.

– У нас есть время в запасе?

– Да. На машине мы доберёмся до лагеря часа через четыре. Игорь должен ждать нас на дороге. А они пешком дойдут только через четыре дня. Подготовимся. Успеем.

Через полчаса они встретили сидящего на обочине Игоря. По дороге домой выслушали собранную парнем информацию.

Игорь довольно быстро нагнал путников. Четыре отощавших человека, одетые явно в чужую одежду, матерясь, пробирались через тайгу. Они шли, пригибаясь под тяжестью нагруженных рюкзаков. В руках несли оружие. Один – явный лидер – шёл молча. Остальные трое постоянно ругались друг с другом. Когда старшему надоедало, он коротко рыкал, и на час-два восстанавливалась тишина. Потом всё начиналось заново. Судя по разговорам, мужчины находились на последней стадии физического и нервного истощения. Озлобленные, они постоянно срывали гнев друг на друге.

– Я крался за ними совсем близко, – продолжал рассказ Игорь. Пётр неодобрительно поморщился. – И слышал, как они на привале обсуждали свои планы. Во время катастрофы они были заключёнными исправительной колонии. Оказались единственными, кто выжил. Несколько месяцев жили на территории вымершей зоны, благо припасов оставалось достаточно. Но время шло, продукты портились, и изматывало одиночество и неизвестность. Целыми днями бездельничали. Потом Рязань – он же Матвей, их главарь – что-то нашёл, и они собрались куда-то на северо-восток. Идти им долго, а сколько точно – не знаю.

Рязань, явный лидер четвёрки, ежедневно шарил по территории колонии. Вскрывал и внимательно осматривал все служебные помещения, сейфы. Зэки втихомолку над ним посмеивались – что можно было найти, кроме архивов и бухгалтерских накладных.

Но Матвей не зря получил свою кличку. Бывший военный, выпускник рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, он был умным и бесстрашным офицером, отличившимся во многих горячих точках. Участвовал в составе диверсионных групп ГРУ. Демобилизовавшись в звании майора после тяжёлого ранения, без труда устроился начальником службы безопасности питерского банка. Отработал год, и спокойная жизнь закончилась. Один из учредителей втихую связался с криминалом. Якутские алмазы. Контрабанда неучтённых при добыче камней. Учредитель пожадничал, засветил себя и банк. Начались разборки. Матвей разрывался в командировках между Якутией и Питером. Начали пропадать люди. Сначала директор банка, затем один из бухгалтеров. Только Котов начал копать – пропал его зам. И однажды он выпил принесённый секретарём чай и вырубился. Очнулся через несколько часов в камере. Руки в засохшей крови и наручниках. Загнанный в угол проворовавшийся учредитель с бандой отморозков, отводя подозрения от себя, подстроили убийство сотрудников банка. Тщательно подготовили и все улики, подставляя Матвея. Дальше суд, приговор, и эта забытая Богом зона. Сильный, волевой человек, Матвей быстро заставил уважать себя и свои принципы. Пришлось жестоко постоять за себя, но никогда не опускался он до подлости и предательства. Мысли о мести помогали Котову пережить первые годы заключения. Затем он узнал, что его враг со своей бандой взорваны на даче. И не мог он решить для себя: полегчало на душе или нет. Четыре с половиной года провёл он в заключении, пока не случилась катастрофа…

Однажды Котов вернулся из кабинета кума и успокоился. Что он нашёл – никто не знал, а спросить опасались. Уж очень крут на расправу был Матвей. Наконец, он собрал в августе свою немногочисленную команду и направился к ближайшему посёлку.

Посёлок он знал хорошо. Единственная железнодорожная станция на многие сотни километров вокруг, на которую он прибыл под конвоем, вселяла надежду. Несколько раз их возили в посёлок на погрузку продовольствия для колонии. Так что пять дней они шли по знакомому маршруту. К самому городку подбирались крайне осторожно. Но все меры предосторожности оказались напрасными: посёлок был мёртв. На станции лежал перевёрнутый состав с металлом. По городку шныряли волки.

В одноэтажном здании администрации увидели на стене огромную карту России, нашли своё приблизительное местоположение. Знания не радовали. В цивилизованные места им дорога заказана, а до ближайшего города Тулун почти семьсот километров. Правда, увидели речку Ия, по которой можно сплавиться.

Матвей взял со стола карандаш и очертил на карте большой квадрат территории.

– Бычок, – обратился он к невысокому коренастому молодому парню. – Аккуратно вырежи этот кусок карты. Очень аккуратно.

Тот, которого назвали Бычком, немедленно достал нож, и, вырезав квадрат, протянул Котову.

– Держи, Рязань. – протянул вырезку карты Матвею.

– Остальное сними, упакуй в пакет и мне в рюкзак.

Котов разложил карту на столе и начал очерчивать карандашом некоторые районы. Затем достал из рюкзака пакет, развернул и вытащил крупномасштабную карту области. Она была вся в красных метках и маршрутах. Зэки, любопытствуя, склонились над Матвеем.

– Все на улицу! – рявкнул он. – По домам прошвырнитесь, патронов у нас маловато.

Троицу, как ветром сдуло. Когда Рязань закончил сверку карт и вышел на улицу, его команда ещё шныряла по посёлку. Вернулись часа через два, волоча пакеты с добычей. Матвей проверил – ружья и патроны к ним, и большой пакет часов, денег, золотых украшений.

– Рязань! – крикнул Бычок, – Там одна изба жилая!

– Как жилая?

– Людей нет, но печь недавно топилась, продукты в запасе есть, консервация свежая. Вода набрана. Только, вроде, как один человек там живёт.

– Может, забрёл кто, а может из поселковых выжил, – предположил Седой.

– Хрен с ним. Ружья и патроны с собой, всё остальное зарыть, – коротко приказал Матвей.

– Ты чё, Рязань? – дёрнулся было немолодой, седой зэк.

– Ша, Седой! Негде сейчас это барахло сбывать. Может, и некому. А тащить с собой шестьсот километров – сдохнешь.

– Ты куда нас тянешь? Какие шестьсот километров?! – заволновался молчавший до этого Лось.

– А куда тебе надо? – вопросом на вопрос ответил Матвей.

– Ну не знаю, домой.

– И что дома? Есть ли у тебя дом? Или его уже нет, или тебя сразу заметут.

– Мне всё равно, куда идти, – сказал Седой. – Ну, а чего нам в такую даль тащиться? Тайга всё ж таки.

– Ладно, смотрите. – Рязань развернул карту. Я в сейфе кума нашёл эту карту.

– А я гадал, что это ты всё прятал? – ухмыльнулся Бычок.

– Ещё раз перебьёшь – зубы проглотишь, – пригрозил Матвей и продолжил. – Наша зона что делала? Мелкое литьё и кузня. Вся продукция увозилась в посёлок на железку. Мастерские делились на две части: один корпус в зоне, второй – за ней. Во втором работали военные специалисты.

– А я думал, вольнонаёмные, – встрял Седой, но тут же насупился под взглядом Матвея.

– Я тоже так думал. Потом услышал разговор кума по телефону. Военных привозили сюда вахтово для изготовления какой-то секретной байды. И на этой карте указано, куда возили готовый продукт.

– А нам это зачем? – спросил Лось.

– А затем, что тут – ткнул он пальцем в карту – военный завод или военная база. В любом случае, вояки свои секреты и обслуживающий персонал защищают противоатомными бункерами. Доберёмся до них, смотришь – и пристроимся.

На том и порешили. Собрали рюкзаки, и пошли по тайге, сверяясь по карте. Уже под вечер на опушке они услышали окрик. Сначала даже себе не поверили. Но навстречу им шёл крупный мужчина с карабином в руке. Другой рукой он махал им, радостно улыбаясь. Неожиданно идущий вторым Лось вскинул ружьё и выстрелил из-за плеча идущего первым Котова. Мужик поперхнулся и повалился лицом в хвою. Матвей в два прыжка подскочил к упавшему и приложил пальцы к шее. Обречённо поднял голову.

– Попал? – идиотски улыбаясь, спросил подошедший Лось.

Не говоря ни слова, Матвей мощно ударил его кулаком в лицо. Не давая обмякшему телу упасть, ещё два раза врезал под дых и по рёбрам. И сильно ударил ногой в живот лежащее тело. Он знал, что бил очень больно. Но Матвею хотелось убить этого придурка, и он еле сдерживал себя. Седой с Бычком благоразумно остались в стороне.

– Аааааа! – захлёбываясь кровью и выплёвывая зубы, орал лежащий Лось. – За что? Ты мне нос сломал!

– За что?! За что??? – Матвей даже опешил. – Ты человека убил, тварь! Ты даже имени его не знаешь! И убил.

– Так он с ружьём шёл, – попытался оправдаться приходящий в себя Лось.

– Я тебя, тварь, на куски порву, если ты глазом моргнёшь без моего разрешения! Понял?! – Котова трясло.

Лось от страха говорить уже не мог, только кивнул. Матвей подошёл к убитому и закрыл ему глаза. Хотелось выть. Первый раз за столько времени увидел другого, НОРМАЛЬНОГО человека. И такое бессмысленное, тупое убийство. Он так устал от зэков, бандитов, конвоиров. Так хотелось нормальной жизни.

– Это тот человек, который жил в посёлке, – пояснил Матвей побелевшими губами, – Обыщите его, заберите спички, карабин и патроны. Похороните. Лось, разряди оружие и сдай все боеприпасы Бычку. На ночлег останавливаемся здесь.

Все мгновенно принялись выполнять его приказы. Лишь озлобленный Лось с ненавистью стрелял в вожака глазами.

– Ты зенками своими не зыркай, – прошептал ему Седой. – Прибьёт он тебя. Как клопа прибьёт.

Переночевав, они пошли дальше, держа направление к реке.

Подъезжая, уже далеко за полночь, к дому, Терентьев вызвал Горина по рации. Предупредил о возвращении. Загнали УАЗик в укрытие у подножия холма и поднялись к воротам. Их встречали Татьяна и Александр. Проводили на кухню, гася любопытство. Под чай с пирогом, Пётр подробно изложил события поездки. Изредка его дополнял Игорь. Татьяна тревожно поглядывала на мужа.

– Не волнуйся, Танюша, – попытался успокоить её Горин. – Мы этого ждали, и к гостям готовы.

– К любым гостям, – подтвердил с угрозой Терентьев.

Утром новость мгновенно облетела всех жителей крепости на холме. У кого она вызвала тревогу, у кого – воинственный азарт, но безучастным не остался никто.

– Жаль только, что первые гости, и такие…, – не закончила фразу Аня. Но её и так все поняли.

– Будут и другие, – уверенно сказал Ибрагим. – А на этих посмотрим. Приглашать их в дом или нет.

– Пётр, так сколько у нас времени до возможной встречи? – деловито спросил Горин.

– Уже трое суток.

– Действовать будем так, – Александр обвёл взглядом друзей, требуя внимания. – Пётр с Игорем за сутки выходят в тайгу встречать гостей. На возможном пути подхода сегодня установим временные датчики. При обнаружении – скрытое слежение. Будешь по рации докладывать их маршрут. Все остальные сегодня проверяют охранные системы и оружие. Начинаем круглосуточное дежурство в «скворечнике». С завтрашнего дня выход за территорию нашего форта только вооружёнными группами, согласованными с остальными. Все внешние склады маскируем. В общем, всё это мы разрабатывали, и поэтому действуем по плану.

– А что делаем с путниками? – спросил Олег.

– Как раз это и хотел сказать, – продолжил Горин. – Предлагаю провести их мимо нашего холма на день пути, затем остановить и поговорить под вооружённым контролем. Оставлять таких типов рядом жить довольно опасно и не нужно. А разузнать о последних событиях необходимо.

– А может, не обнаруживать себя, если мимо пройдут? – спросила Елена Николаевна.

– А вдруг они вернутся неожиданно для нас? – вопросом на вопрос ответил Горин.

– Да и интересно знать, куда это они так целенаправленно идут, – добавил Вячеслав.

На том и решили. За день закончили все приготовления и с нетерпением ждали развязки.

На третий день вечером Ибрагим вывез машиной Петра и Игоря навстречу идущим в условленное место и вернулся. Отец с сыном взяли рюкзаки, активировали установленные на деревьях датчики, включили переговорные устройства и расположились в километре друг от друга. Игорь замаскировался в лесу, отец на берегу реки. Приготовились ждать. Костёр на ночь не разводили, перекусывали бутербродами. Запивали крепким кофе из термосов, заботливо сваренным Татьяной.

Следующий день все провели в тревожном ожидании. Вдруг, после полудня ожила рация Петра.

– Терентьев на связи. Приём.

– Слышу, дорогой, – тут же отозвался Горин.

– Идут вдоль реки. Четверо. Через шесть-семь часов будут по реке напротив хутора.

– Принял, Пётр, – ответил Александр. – Игорь с тобой?

– Да. Ведём их вместе.

– Опасный контингент, – добавил Игорь. – И всё время грызутся.

После небольшой паузы, во время которой отец объяснял сыну о пользе сдержанности и субординации, Терентьев дал отбой. Они скрытно шли параллельно пути группы, немного отпустив их вперёд. Несколько раз старший группы оглядывался и смотрел, казалось, прямо на Терентьева. Словно чувствовал чужое присутствие. Пётр даже залегал в высокий кустарник, хотя прекрасно знал, что среди деревьев он невидим с берега. Вот они дошли до изгиба реки, прямо напротив холма. Отсюда лишь смутно угадывалась его вершина, и строений невооружённым взглядом видно не было. Пётр уже поднял рацию к губам, чтобы доложить Горину о прохождении этой точки, как вдруг старший группы объявил привал. Двоих оставил на берегу готовить обед, а сам с высоким седым мужчиной, уверенно пошёл по направлению к холму.

– Александр! – Терентьев негромко позвал по рации. – Двое идут в направлении базы.

– Давно?

– Только что.

– Твои предложения?

– Игорь остаётся сторожить оставшихся, а я за этими двумя. Вы будьте готовы.

– Принял.

Пётр крался за идущими совсем близко. Несколько раз они останавливались и искали через верхушки деревьев направление на холм. Услышав обрывок фразы, Терентьев отстал и вызвал Александра.

– Саша, они идут на холм. Хотят с вершины оглядеться и свериться с картой.

– Принял. Следи за ними, не обнаруживая себя. В любом случае. Скажи Игорю, чтобы отошёл от берега и был осторожнее.

– Понял, – немногословный охотник увеличил дистанцию.

Матвей шёл с Седым по тайге, выискивая вершину холма. Направление он взял верное и надеялся вскоре забраться на высотку и оглядеться. Последний день он чувствовал себя неспокойно. Как будто кто-то находился рядом, наблюдал за ними. Котов себя одёргивал и списывал на нервы: попутчики его сильно раздражали. Уже среди сосен он постоянно видел вершину холма. Что-то странное виднелось на вершине, но разглядеть не удавалось. Вдруг деревья резко закончились, и Котов с Седым опешили: перед ними лежала распаханная земля, за которой начинался подъём на холм. Натоптанная тропа вела вверх и упиралась в мощные деревянные ворота. Высокий забор из оструганных брёвен скрывал вершину холма. Лишь сторожевая башенка виднелась над остроконечным частоколом.

– Ложись! – скомандовал он Седому и первым упал в траву. – Тропа действующая. Первый раз вижу после катастрофы.

– Прямо крепость, – прошептал Седой, вжимаясь в землю.

– Отползаем под деревья, – Котов пополз обратно.

Только за первыми деревьями они сели на траву и удивлённо осматривали холм из-за кустов. За забором не наблюдалось никакого движения. Стояла жаркая, непривычная для середины октября погода. Даже птицы утихли, прячась на земле от зноя.

– Кто это так конкретно обосновался? – старый вор хлопнул себя по шее, сгоняя надоедливого слепня.

– Не знаю кто, но обезопасились они грамотно. Надо уходить потихоньку.

– Да чего уходить? – удивился Седой. Нас четверо, оружие есть. Ты по войне профи. Чего нам куда-то идти, если тут и жильё, и припасы. Может, повезёт, и бабы тут есть.

При последних словах старый зэк даже зажмурился от мечтаний. Он не заметил, каким взглядом прорезал его Матвей. Ещё несколько минут он вслух мечтал о перспективах захвата хутора. В действительность его вернул грозный лай собак из-за забора.

– Ого! У них и собаки есть!

– Поэтому валим отсюда, быстро! – Матвей резко поднялся и пошёл обратно к реке. – Давай быстрей! – подогнал он Седого.

Все их манёвры отлично видел Александр с башенки. Когда двое скрылись в лесу, он опустил бинокль и спустился вниз. В большой столовой все сидели за ноутбуком и смотрели, как датчики отслеживают передвижение. Все были взволнованы: первые люди, появившиеся после катастрофы.

– Папа, почему мы не позовём их к нам? – спросила Аня.

– Пётр сказал, что люди эти опасные. Очень опасные.

– Так нас много, мы вооружены, – воинственно поддержал Аню Олег.

– Иногда оружие пасует перед хитростью и подлостью, – поучительно осадил его Александр Иванович.

– Что делать будем? – деловито спросил друга Ибрагим.

– Эту братию надо быстро отсюда спровадить, – ответил Александр. – Только пока не знаю, как.

– Так давай выйдем все вместе и погоним их.

– Они вооружены и обезбашенны. Не дай Бог, стрелять будут. Потом уйдут и могут про нас рассказать кому-нибудь. Или вернутся втихаря.

– Тоже верно.

Наступила тишина. Все обдумывали сложившуюся ситуацию. Горин поднёс к губам рацию и вызвал Терентьева.

– Пётр, что у тебя?

– Сопровождаю двоих, – донёсся из переговорного устройства приглушённый голос. – Направляются к реке.

– Что Игорь?

– Караулит тех двоих. Они наловили рыбы, запекли в углях. Сидят на берегу и трескают за обе щеки.

– Возвращайся к сыну и попытайся послушать их разговоры. Только не рискуй! Если что – вызывай. Придём на помощь. Сам не ввязывайся – уходи.

– Добро, Саша. Не переживай. Сделаем.

Горин знал, что по маскировке охотникам не было равных. Но всё равно, тревога за друзей плескалась внутри. Он видел, как переживали Татьяна с Глебом. Сам очень хотел оказаться там, на берегу. Общее волнение витало в столовой. Вкуснейший, как обычно, обед съели молча. За чаем принялись прорабатывать варианты, как спровадить незваных гостей.

Те временем Матвей и Седой вернулись на берег. Проголодавшись, принялись за печёную рыбу. Никто не заметил, как из лесу появился высокий старик в сером балахоне и остановился за высоким кустарником, наблюдая за обедающими.

Седой, давясь костями, рассказал об увиденном. Бычок и Лось от удивления открыли рты.

– Так это, на фиг нам переть куда-то! Захватим хутор, и живи себе на здоровье! – Бычок радостно осклабился.

– Мысль! – поддержал его Лось.

Матвей с сожалением посмотрел на них, не спеша доел вкусную рыбу. Вытер руки о траву и, подойдя к реке, с удовольствием напился чистой прохладной воды. Вернулся к стоянке и присел на траву.

– Вопрос первый: сколько там может быть людей? – спросил он.

– Да немного, пять-шесть тел. – быстро ответил Лось.

– И как они смогли в такой срок после катастрофы построить хутор?

– Да как? Не знаю. – отмахнулся Лось.

– Может, он тут давно стоит, – поддержал друга Бычок.

– Да нет, бревна свежие, – задумался Седой. И стружкой весь холм засыпан. Видно, недавно строили.

– Теперь второй вопрос: сколько людей могут построить это за такой срок? – настаивал Котов.

– Да откуда я знаю, что ты все умничаешь, вопросы задаёшь! – вскипел Бычок.

– Цыть, сопляк, – насупился Матвей. – Вопросы задаю, чтобы вы подумали, что народу там много. Они вооружены, имеют инструмент и ещё чёрт знает что. И нас могут завалить, как салаг не обученных.

– А мы воспользуемся внезапностью! – блеснул познаниями стратегии Лось.

– А как же, – усмехнулся Котов. – Ты думаешь, они всё время сидят за закрытыми воротами, предполагая, что вокруг никого нет? Да они нас вычислили.

– Не будут же они сидеть запертыми вечно, – подал голос Бычок. – Покараулим пару деньков и по одному перебьём!

Котова аж перекосило от отвращения. Он так глянул на Бычка, что парень отшатнулся.

– А зачем их перебивать? – с тихой яростью спросил он.

– А как же до добра ихнего добраться?

– И до баб? – вставил Лось.

– А у них есть и то, и другое? – Матвей скрипнул зубами.

– Там и поглядим, Рязань, – подал голос молчавший Седой.

Котов заставил себя сдержаться. Тупая жестокость попутчиков сводила его с ума. До сих пор перед глазами стояла картина убитого одинокого охотника. Матвей много повидал в жизни крови, повоевал достаточно. Но никогда не позволял ни себе, ни своим подчинённым слепых глупых убийств. Он медленно обвёл взглядом вокруг. Красота какая! В нескольких метрах тихо перекатывается через камни река. Чистая, студёная, полная рыбы. Солнце ярко освещало пологие берега с близко подступавшей тайгой. Пели птицы, рядом прошелестел в кустах ёж. Где-то рядом были люди. Возможно, нормальные сильные люди, сумевшие выжить и благоустроиться в эти суровые времена. Он глубоко вздохнул и повернулся к попутчикам. Те заканчивали с обедом и сыто срыгивали.

– Закурить бы сейчас, – мечтательно протянул Седой.

– Ты бы лучше головой подумал, может, нам лучше войти с ними в контакт и жить вместе? – кивнул Матвей головой на холм. – И идти никуда не надо.

– Вот доберёмся до них и заживём в готовой крепости, – у Лося сомнений не было.

– Не по-людски это, – подытожил Котов. – Собираемся и идём дальше.

– Рязань! Да что ты нас учишь всё время! – ощерился Лось и на всякий случай отошёл от Матвея на несколько шагов. – Достал уже!

– Точно! – Бычок подтянул к себе ружьё и тоже отодвинулся.

Один Седой, напрягшись, молча следил за развитием событий. Матвей быстро прокручивал ситуацию. Кто бы тут ни жил, его, Матвея, попутчики, представляют для них реальную угрозу. Оставаться рядом с этими озлобленными недоумками или попытаться жить с людьми. Есть ещё третий вариант – остаться одному и идти к военной базе.

– Значит так! – он принял решение. – Я остаюсь здесь. Вам отдаю карту и припасы. Идите дальше сами.

– Себе всё заграбастать решил, вояка хренов! – вскрикнул Бычок и бросился на Котова.

Матвей чего-то подобного ожидал. Уклонившись от стремительного Бычка, он коротко ударил его вслед локтем по затылку, и, сделав бросок вперёд, вырвал карабин из рук Лося. Тот явно хотел выстрелить, пока Рязань занимался его другом. Поэтому, когда винтовка крутанулась в его руках и сильно ударила прикладом в лоб, здоровяк отключился с азартом на лице. Ещё мгновение – и ствол в руках Котова повернулся на Седого. Старый зек не шелохнулся во время этих событий. Он молча смотрел на Матвея, не отводя взгляд. Котов опустил карабин и присел на камень, вопросительно глядя на Седого.

– У каждого свой путь, – сказал зек и покосился на ещё не пришедших в себя Бычка с Лосем. У тебя – свой, у меня – свой. Ты всегда был чужим. Выбирай сам. – Он замолчал и отвернулся к реке.

– Прощай, Седой. – Матвей взял рюкзак, вскинул на руку карабин, и, не оглядываясь, пошёл в лес.

– У тебя – свой, Рязань, – тихо повторил старый вор, и, вскинув ружье, выстрелил в Котова.

Стрелял дед мастерски. И сейчас целил точно ниже левой лопатки удалявшегося Матвея. И, в который раз, удивился отработанному чутью бывшего офицера. Когда Седой спускал курок, Матвей вжал голову в плечи, начал делать шаг в сторону с разворотом. Карабин в его руке двинулся вверх и назад. Два выстрела слились в один. Котова развернуло и бросило к дереву – картечь с охотничьего ружья разорвала левый бицепс. Он зарычал от дикой боли и сполз спиной по дереву. Расширенными глазами он видел, как Седой удивлённо смотрел на хлеставшую кровь из простреленного горла. Через несколько секунд вор захрипел и медленно повалился лицом на камни. Зашевелился Бычок, пытаясь приподняться. Котов, сжав зубы, вытянул из рюкзака верёвку, отрезал кусок и затянул жгут на плече. В глазах потемнело, но он, бросив рюкзак, пополз в лес. Через несколько минут очнутся Лось с Бычком, и ему конец. Сил не было, даже, чтобы приподняться с земли. Он полз, оставляя кровавый след на папоротниках, пока не отключился. Последняя мысль стукнула в висках – не успел отойти, конец.

Пётр с сыном наблюдали разыгравшуюся драму метров с тридцати. Они сидели в лесу и слышали каждое слово. Несколько раз Игорь направлял свой карабин в сторону незваных гостей, но отец сурово одёргивал его взглядом. Теперь следовало что-то предпринимать. Терентьев связался по рации с Александром, коротко обменялся несколькими фразами, и, оставив сына наблюдать, тихо пошёл к раненому, заходя плавной дугой со стороны леса. Взвалив бесчувственное тело на плечи, охотник направился в сторону холма.

Бесстрастно наблюдавший за происходящим старик в сером балахоне, повернулся в сторону леса, сделал шаг и исчез.

Через несколько минут навстречу Петру выбежали Ибрагим с Андреем и Олег. Рядом грозно сверкал глазами Барс. Ловко расстелив на траве принесённый кусок брезента, они уложили раненого, и, взявшись за углы импровизированных носилок, быстро пошли на холм. Влад и Руслан открыли ворота, пропустили вошедших, и мгновенно закрыли вход.

В одну из комнат занесли с улицы струганый стол, уложили раненого. Алина с Ларисой споро сняли с него куртку и рубашку. Вид страшной раны заставил их отшатнуться.

– Спокойно, отойдите. – Гришин был собран и сосредоточен. – Вика, принеси мой чемодан номер один. Алина, грей воду, и побольше.

Виктория побежала в пещеру. Там, в прохладе, хранились все лекарства, разложенные по разным чемоданам. В помощь Вячеслав позвал Елену Николаевну. Вдвоём они промыли рану. Гришин поставил капельницу и ввёл наркоз. Тщательно ощупал руку Котова.

– Странно, но кость цела, – он ещё поковырял пинцетом раны. – И картечь прошла навылет. Вон, какую часть мышцы снесло.

Елена Николаевна мужественно слушала комментарии зятя, помогая ему. Гришин долго шил разорванные мышцы, кожу. Наложил повязку и проверил капельницу. Устало открыл дверь, за которой толпились все свободные обитатели.

– Нормально, – ответил он на немой вопрос. – Переложите его в кровать и вымойте комнату.

Пока женщины суетились с раненым и убирали в комнате, мужчины собрались на улице под навесом. Закурили, заставив Терентьева недовольно поморщиться. Пётр немного отодвинулся и подробно рассказал о последних событиях. Думали, что делать с теми двумя и решили обезоружить их, связать и вывезти на УАЗике километров за двести.

– Ненадёжно, – Олег покачал головой. – А вдруг вернутся?

– Есть другие варианты? – жёстко спросил Ибрагим. – Оставить их на волю случая – это подвергнуть нас серьёзной опасности. Убивать – совесть не позволяет.

– На том и решим, – подытожил Александр. – Пётр, пора Игоря сменить и тебе отдохнуть. Который день в тайге без отдыха.

– Нет, Саша. Мы доведём до конца. Кто лучше нас сможет затаиться в тайге? Для вас в лесу выживание, а для нас – жизнь.

– Тогда маякни, когда они уснут. Приду я с Ибрагимом. Возьмём тёпленькими.

– Добро. Вот Татьяна уже и рюкзак собрала. Пойду я.

Не успел охотник принять у жены рюкзак с продуктами и термосами, как ожила рация. Игорь сообщал, что очнувшиеся быстро осмотрели убитого и осторожно пошли в лес по кровавым следам. Дойдя до места, где раненого поднял Пётр, они развернулись и быстро пошли на берег. Вывернув карманы убитого, не мешкая, собрались и, тревожно оглядываясь, пошли вниз по реке.

– Ну, вот все и решилось. Будут драпать теперь, пока сил хватит. – Александр облегчённо вздохнул.

– Не стал бы я так успокаиваться, – буркнул Касараев.

– Мы с Игорем ещё денёк поведём их, – поддержал его Терентьев.

– Пусть будет так, – согласился Горин.

– И это начало. – Касараев не спеша докурил и затоптал сигарету. – Встречи ещё будут. Расслабляться нельзя.

Пётр вызвал по рации сына и вышел за ворота. Озабоченность последних дней уходила и все занялись своими делами. Пытались, время от времени, заглядывать к раненому, но Гришин запретил. Назначил дежурство возле него и пошёл с Владом и Димой готовить на всех шашлык. Украдкой к постели Котова всё-таки подошёл Горин, и, кивнув дежурившей у постели Галине, крепко привязал щиколотку больного к ножке кровати.

– Так необходимо, – тихо сказал удивлённой девушке и вышел.

Мясо Гришины приготовили великолепное, Вика с Татьяной испекли лаваши, и все наслаждались сытным обедом. Изредка выходил на связь Терентьев, сообщая о передвижениях наблюдаемых. Оснований для тревоги не было: те уходили всё дальше, практически не делая остановок. Открыли ворота и выпустили собак. Те с удовольствием кинулись в лес, восполняя ограничения свободы последних дней. Руслан с Владом поочерёдно дежурили за ноутбуком, следя за системой безопасности. Но всё было спокойно.

Очнувшийся Бычок первым увидел труп Седого. Подумал, что и Лось мёртв, но тот закашлялся и встал на четвереньки.

– Живой! – обрадовался парень, и помог ему подняться.

– А где эта тварь Рязань? – прохрипел Лось, тревожно оглядываясь.

– Завалил Седого и свалил, сука. Наверное, думал, что и нам с тобой трындец.

– А чего это он свой рюкзак бросил? – внимательный Лось кивнул головой в сторону.

– А хрен его знает. Идём, посмотрим.

– А вдруг он где-то рядом?

– Да что ему тут делать? Идём.

Взяв ружья, они осторожно подошли к дереву, под которым лежал раскрытый рюкзак Котова. Увидев кровь, их глаза обрадованно засверкали.

– Достал его Седой, достал. – Бычок потёр руки и ткнул пальцем на примятую траву. – Вот и пополз он, теряя кровушку.

– Далеко не уползёт. – Лось злобно сплюнул. – Идём, добьём суку.

– Да ну его, сам помрёт. – Бычку не хотелось связываться с Рязанью, даже тяжело раненым.

– Чего, дрейфишь? Идём.

Лось первым нырнул в чащу, держа ружьё наготове. За ним осторожно крался Бычок. Кровавый след отчётливо виднелся на примятой траве, и они ожидали вот-вот увидеть обессиленного врага. Но каково же было их удивление, когда след внезапно оборвался. Тщательно обследовав место, они нашли след сапога, глубоко ушедшего каблуком в землю.

– Мля, подобрал его кто-то, – огорчился Лось.

– Тогда валить надо быстро. А то и нас приберут.

– Точно. Валим.

Они торопливо пошли к берегу, настороженно оглядываясь. Захватив, по ходу, рюкзак Котова Лось и Бычок споро обыскали карманы Седого. Переукомплектовали снаряжение, набрали свежей воды в реке, и приготовились в путь.

– Седого бы похоронить надо, – неуверенно промямлил Бычок.

– Некогда, – быстро ответил Лось. – Ему уже всё равно, а нам уходить надо.

– Так что, вот так и уйдём? – Бычок оглянулся в сторону холма.

– Ещё вернёмся, – напарник зло скривился. – Сделаем крюк и через пару дней навестим хозяев горы.

Они вскинули рюкзаки, взяли ружья и заторопились по берегу реки, опасаясь заходить в лес. За ними тихо крался Игорь, досадуя, что не расслышал последнюю фразу разбойников. Парень порядком устал за последние дни, да и питание всухомятку сил не прибавляло. Неслышно появился рядом отец и знаком показал привал. Через несколько минут они сидели под кедром и шёпотом разговаривали. Пётр распаковал флягу ещё горячего супа с пельменями, нарезал хлеб и наблюдал, как сын обедает. Он любил и гордился сыновьями. Старший доказал, что он уже взрослый и опытный следопыт. Младший Глеб от него не отставал. Терентьев наполнил походную кружку крепким чаем и коротко расспросил сына о последних часах. Передал по рации Горину, чтобы похоронили труп, оставшийся у реки, и предложил Игорю вернуться домой.

– Иди домой, отдохни. Умаялся за последние дни. Я сам догляжу этих злыдней.

– Ты что, отец, – возмутился юный охотник. – Я с тобой.

Пётр усмехнулся, и они продолжили путь. Нагнали бродяг через сорок минут, да так и не упускали из виду до самой ночи. Бычок и Лось не решились ночевать в лесу и поставили палатку на берегу. Терентьевы комфортно расположились в густом ельнике. Костёр бродяг был всё время на виду, чай в термосе ещё горяч, а ночь тёплая и звёздная. Беглецы, уморившись за день, наскоро поужинали и улеглись спать. Отец с сыном дежурили до утра по очереди. Утром, убедившись, что бродяги продолжили путь, сообщили по рации Горину и повернули домой.

Утро выдалось пасмурное. Ночью небо заволокло тучами, и пошёл моросящий дождь. Все собрались в столовой, Влад с Димой разожгли камин. За большим окном шумела мокрая тайга. Мелкие частые капли секли по склону холма.

Завтракая за общим столом, Горин принял сообщение Терентьева и объявил его всем. Настроение в столовой поднялось, Татьяна с Глебом заметно обрадовались.

– Наконец-то! – Аня повернулась к Олегу. – А то совсем забегались наши по тайге за всякими придурками.

– Да, утром уже будут здесь, – поддержал её муж.

– А как там наш раненый? – подала голос Татьяна, молодая жена Андрея Касараева, с любопытством глядя на Гришина.

– Вчера в себя пришёл, – неторопливо отвечал Вячеслав. – Пока держится небольшая температура, но это допустимо. Колю антибиотики, чтобы не было заражения. Дал снотворное, так он спал до утра. Совсем не удивился, что привязан. – Врач многозначительно посмотрел на Горина.

– Когда с ним можно пообщаться? – спросил Александр.

– Желательно сегодня его не трогать. Говорить-то он может, но очень слаб. Если всё будет нормально, то завтра.

– Не прикидывается? А то сбежит он у тебя, – усмехнулся Ибрагим.

– У меня не сбежит, – улыбнулся Гришин. – Дам ему добрую таблетку, опять до утра будет спать. Как младенец. Пусть сил набирается.

– Пусть набирается, – с тенью угрозы проговорил Касараев.

За столом повисло напряжение. Как-то многие не задумывались, что ослабленный страшной раной человек может оказаться врагом.

– А что с ним делать, когда выздоровеет? – спросила Лариса.

– Посмотрим. Поговорить надо, – ответил Александр. – Может, отпустим, а может, и придержать придётся.

– Правильно, – кивнул Александр Иванович. – Если что, то в дальней пещере можно подержать. Пока определимся.

После обеда дождь прекратился, но небо оставалось пасмурным. Решили выйти за периметр. Молодёжь отправилась на рыбалку в сопровождении вооружённых Ибрагима и Гришина. Аня, Олег, Андрей и Егор тоже не расставались с карабинами. Горин с отцом пошли проверить хладохранилище. Женщины пошли собирать грибы и ягоды в сопровождении овчарок. Татьяна, Лариса и Алина несли охотничьи ружья. На хуторе остались Оля и Таня Касараевы. Они устроили стирку и попеременно сидели с раненым.

Вечером все дружно раскладывали добычу. Килограмм двадцать свежей рыбы принесли с реки. Женщины вернулись с тяжёлыми корзинами грибов и ягод. Александр Иванович, вернувшись, налаживал антенны, пытаясь поймать сигнал. Ему помогал Руслан, колдуя с ноутбуком. Наконец они поймали чёткую картинку. Работала американская военная новостная станция. Все тут же собрались в столовой и затаили дыхание. Аня с Русланом поочерёдно переводили.

Разграбив города в считанные месяцы, остатки людей подались в леса. Разрозненные и неприспособленные, они быстро теряли цивилизованный облик. Схватки за лучшие места обитания изрядно проредили оставшихся после катастрофы. Гражданская власть исчезла в большинстве стран. Да и сами страны уже не существовали. Держались только Россия, Китай, Германия, Франция, Америка и Япония. Военные брали управление в свои руки, регулировали потоки беженцев, гасили массовые конфликты. Военные специалисты пытались возобновить энергоснабжение, водопровод, канализацию и восстановить производство продовольствия. Всё напрасно. Диктор обречённо передавал информацию в эфир, зная, что слышат его две-три тысячи людей на всей планете.

Затем нашли русскую военную станцию. Ситуация та же. Лишь несколько городов на всей территории ещё боролись. Но напрасно. Не хватало человеческих ресурсов. Паника раскидала остатки населения по всей огромной территории.

Отключив связь, Александр Иванович с грустью посмотрел на собравшихся.

– Восстановится цивилизация ещё не скоро, – констатировал он. – Не одна сотня лет пройдёт. Мы-то пожили, а молодёжь жалко.

– Дедушка, да всё нормально! – отозвался Влад. – Мы живы, вместе и неплохо обустроились. Будем учиться жить дальше.

– В единении с природой, – добавил Вячеслав.

– А цивилизация… Нечего было выбрасывать миллиарды на вооружение и всякую чушь, – добавила Алина. – Ведь за десятки лет знали, что такое может произойти, и никто из правительств и пальцем не пошевелил. Всё нахапаться не могли.

– Да, Саша, как ты нас убедил поехать сюда? – сказал Ибрагим. – Дружище! И как вовремя! Ведь не верил никто.

– Ладно, проехали, – Горин подошёл к Елене Николаевне. – Мама, а угости-ка нас своей знаменитой настоечкой.

– Конечно. Виточка, идём, наберём.

– А мы быстренько на стол соберём. – Алина подмигнула Ларисе.

В комнате заметно оживились. Тут заверещала система безопасности. На мониторе с юга приближались две точки. Ожила рация.

– Свои, – спокойный голос Петра. – Через полчаса открывайте ворота.

– Как быстро так дошли? – удивился Горин.

– Так в ту сторону мы за бродягами плелись. А домой сами, через лес.

Встретив Терентьева с сыном, едва дождавшись пока они искупаются с дороги, накрыли шикарный стол. Рассказали о новостях в мире, внимательно выслушали рассказ Петра. Вообще удивительно, как собравшиеся люди уважительно и внимательно относились друг к другу. Ведь за одним столом сидели двадцать три человека. А разговор шёл плавный, доброжелательный.

Весь следующий день посвятили бане. Топили с утра и до самого вечера. Группы поочерёдно сменялись в парной, от ледяной ванны на холме стоял весёлый ор. К вечеру все скрипели от чистоты. Спать легли рано. Лишь Александр, Гришин, Пётр и Ибрагим пошли в комнату к раненому. Предстоял серьёзный разговор.

Больной приподнялся на локте, увидев такую делегацию. Вячеслав молча посчитал пульс на его руке, заглянул в глаза и кивнул Горину.

– Я – Александр Горин, – представился сам, и затем представил своих друзей.

– Рязань, – раненый поперхнулся. – Простите. Котов Матвей.

– Давай, Матвей, договоримся, – продолжил Горин. – Расскажи о себе сам, без наводящих вопросов. Желательно правду – так нам легче будет решить твою дальнейшую судьбу.

– Хорошо. Только один вопрос: вы кто?

– Мы люди, выжившие вместе и собравшиеся жить дальше тоже вместе, – ответил Гришин.

– Спасибо, доктор. Тогда слушайте.

Матвей рассказывал о себе долго. И про военное училище, и про службу, и про тюрьму. И про всё дальнейшее. И говорил правду. Он чувствовал, что с этими людьми должен быть откровенен. Слушали его напряжённо, не перебивая. Лишь изредка друзья обменивались взглядами.

Закончив рассказ, Котов выпил стакан воды и утомлённо прикрыл глаза. Мужчины некоторое время молчали, обдумывая информацию.

– Что собираешься делать после выздоровления? – спросил Матвея Ибрагим.

Раненый некоторое время молчал. Затем, словно делая шаг в холодную воду, твёрдо ответил:

– Я хотел бы остаться с вами. И прошу вас об этом.

– Ты хорошо подумал? – удивлённо спросил Терентьев.

– Это решение я принял ещё до ранения.

– Насколько мы можем доверять тебе? – наклонился к постели Александр.

– Я никогда не нарушаю своего слова, – Котов смотрел прямо в глаза Горина. – Никогда.

– А что будут делать твои подельники? – задал волнующий вопрос Терентьев. – Сейчас они ушли. Как ты говоришь, на военную базу. Если их там не прихлопнут, они могут вернуться через месяц или два.

– Они мне не подельники, – скривился Котов. – И никуда они не ушли. Они где-то рядом.

– Как? Я сам провожал их целый день, – не поверил Терентьев.

– Зачем им идти на какую-то неизвестную базу, когда есть вы? – вопросом на вопрос ответил Матвей. – Мы и подрались-то из-за этого. Рядом построенное укреплённое жилье, припасы и женщины. Что ещё нужно беглым зэкам? Они должны быть совсем близко и будут выбивать вас по одному.

При слове «женщины» присутствующие сжали кулаки и невольно ближе подошли к кровати раненого.

– Это не мои слова, – усмехнулся Котов. – Для меня всё ещё много значат слова «честь» и «достоинство». А вам бы я посоветовал срочно выставить секреты и установить круглосуточное дежурство. Закройте наглухо ворота.

– У нас периметр круглосуточно контролируется датчиками в радиусе километра, – спокойно ответил Горин. – А вас почти неделю вёл Пётр. А может, ты нам голову морочишь?

– То-то я чувствовал чужое присутствие, – усмехнулся Матвей и кивнул Терентьеву. – Очень профессионально, Пётр. Если Бычок и Лось войдут сюда, то первым убьют меня.

– Как их отвадить навсегда? – Гришин налил Котову ещё стакан воды.

– Никак. Если они придут сюда, то придут убивать. Контрмеры должны быть адекватными.

Гришин сделал знак друзьям заканчивать допрос: больной быстро терял силы. Мужчины покинули комнату больного и вышли на улицу.

– Похоже, Котов говорит правду, – сказал Горин.

– Я тоже так думаю, – кивнул Гришин.

– Что будем делать, если те двое вернутся? – угрюмо спросил Терентьев.

– Уничтожим, – жёстко ответил Горин. – Слава, скажи Олегу и Владу, чтобы попеременно дежурили на системе безопасности.

– Хорошо.

– Может мне выйти навстречу? – предложил охотник.

– Не нужно, Пётр, – Касараев по-дружески хлопнул его по плечу. – Мы все подобные ситуации уже проговаривали. Запираемся в нашем форте и спокойно ждём «гостей».

В поселении объявили военное положение, принесли из хранилища запас замороженного мяса на несколько дней и заперли ворота. Собак Пётр провёл вдоль забора и приказал охранять. Обученные овчарки сами разбили внутренний периметр на участки и принялись бесшумно патрулировать. Хотя все понимали свой перевес над возможным противником, тревожное состояние овладело жителями поселения. Александр Иванович попросил женщин не выходить из дома, даже зная, что с подножия холма двор был недоступен из-за мощного забора.

Уже смеркалось, когда заверещала система безопасности. Дежуривший Влад тут же собрал всех мужчин.

– Всё-таки вернулись, – констатировал Терентьев, глядя, как две точки медленно ползут по экрану в сторону холма. И добавил мрачно: – Ну что ж, сами выбрали судьбу.

– Через сколько они будут у нас? – спросил Олег.

– Если не будут останавливаться, то через полчаса, – прикинул Игорь.

– Пётр с Игорем, – обратился к Терентьевым Горин, – Поднимайтесь на башенку, берите карабины с ночной оптикой. Я, Ибрагим и Олег берём оружие и контролируем забор. Егор, Андрей и Сергей с оружием – на стрелковый чердак. Влад, Дима, Руслан – контролируете датчики забора. Слава, ты с медикаментами будь наготове. Папа, энергообеспечение системы безопасности на тебе. Все с переговорными. Не шумим, не нервничаем. Любые движения по моей команде.

Наступил тот час сумерек, когда солнце только зашло, а звёзды и луна ещё не вышли. Тёмно-синее небо было спокойным и чистым. Улёгся лёгкий ветерок и стих шум леса. Изредка вскрикивала ночная птица, готовясь к охоте. Тишину разбавляло только журчание ручья, стекавшего по холму. В доме погасили всё освещение, женщины собрались в столовой, мужчины разошлись по местам.

Выйдя из дома, Александр зачерпнул чистой студёной воды из ручья и протёр лицо. Разделили периметр на три сектора, и Ибрагим с Олегом разошлись. Горин постоял ещё немного, прислушиваясь. Никаких посторонних звуков. Оглянулся на «скворечник» – в бойницах чернота.

– Пётр, ты на месте? – спросил он по рации.

– Угу, – тихо отозвался Терентьев.

Горин тихо начал спускаться к воротам. Навстречу бесшумно вынырнул Барс. Пёс был сосредоточен и спокоен. Горин потрепал любимца по холке и вплотную подошёл к забору. Барс двинулся дальше по участку. Мощные высокие ворота надёжно заперты. Нагретые за день брёвна излучали тепло.

– Саша, двое вышли из леса. Они уже на прямой к нам, – доложил по рации Руслан, следя с Владом за датчиками.

– Я их вижу, – тут же сообщил Терентьев. – Скинули рюкзаки, положили в кусты. Взяли ружья, какой-то пакет и пошли по краю поля к нам.

Горин непроизвольно поправил «Сайгу» на плече. Как всегда, бесшумно появился Барс и угрожающе захрипел: он тоже почувствовал чужаков. Через несколько секунд появились ещё две тени – Агата и Алмаз.

Двое, не спеша, шли по кромке леса. Удивлялись, рассматривая в темноте возделанную землю. Особо не таились. Тропа их вывела по холму прямо к воротам. Сосредоточенно обследовав крепкое сооружение, они прошли метров по тридцать в обе стороны и вернулись.

– Мля! Забаррикадировались! – рассерженно констатировал Лось.

– Угу, – буркнул Бычок

– Давай обойдём забор по кругу, может, найдём калитку какую-нибудь.

– Давай.

Александр прекрасно слышал разговор по ту сторону ворот. Решил, что пора вступать в диалог.

– Бесполезно, – громко сказал он. – Через забор вам не пробраться.

Двое по ту сторону от неожиданности присели.

– Это ещё кто? – храбро воскликнул Бычок. – А ну, открывай ворота!

– Зачем? – усмехнулся Горин. – Советую вам побыстрее удалиться отсюда и навсегда забыть дорогу в эти места!

– Открывай, я сказал! – рявкнул Лось. – А то хуже будет.

– Значит, так! – В голосе Александра зазвенел металл. – Немедленно уходите. Прямо сейчас! Или мы вынуждены будем вышвырнуть вас отсюда.

– Какой смелый! – отозвался Бычок. – Открывай ворота и побазарим, кто кого отсюда выкинет! И давай сюда нашего кореша, если жив ещё! Наказать его надо за борзость.

В подтверждение своих слов он выпалил дуплетом по воротам из ружья. Быстро перезарядил оружие.

– Я не шучу! – Бычок разъярился не на шутку. – Сейчас устроим вам веселье. Лось, давай.

Лось достал из рюкзака двухлитровую пластиковую бутылку с солярой и выплеснул всё содержимое на одну створку ворот. Бычок поднёс зажигалку и пламя, чадя, поползло по брёвнам.

К Горину подошли Ибрагим с Олегом.

– Что творят! – сквозь зубы процедил Касараев.

– Тушить надо! – встревожено воскликнул Олег.

– Не загорится, – уверенно успокоил его Ибрагим.

И действительно, солярка быстро прогорела, а тщательно пропитанные огнезащитным составом брёвна остались целы. Только почернели.

– Ааа! – в бешенстве проревел Лось. – Открывай! Все равно спалим или взорвём!

Горин со злостью стиснул карабин и подал собакам знак «голос». Овчарки, давно сдерживавшие переполнявшую их ярость, остервенело залаяли. Лось с Бычком инстинктивно отпрянули от ворот.

– Сейчас открою ворота и выпущу собак, – пригрозил Касараев.

– Давай, открывай скорее! – перекрикнул лай собак Бычок. – И собак завалим, и вас, козлов!

Вскинув ружье, он опять дуплетом выстрелил в ворота. Пока перезаряжал, пальнул раз и Лось. Достали ещё бутылку и начали поливать створку.

– Саныч, давай быстро откроем ворота и вломим уродам! – Олег в ярости сжал кулаки.

– Нельзя рисковать, – с сожалением процедил Александр. – Они готовы убить кого угодно.

Пока следующая порция горючего догорала на воротах, Горин лихорадочно думал. Он знал, что необходимо делать, но не решался. Касараев и зять выжидающе смотрели на него. Наконец, Александр поднёс рацию к губам и вызвал Терентьева.

– Пётр, – глухо сказал он. – Готов?

– Готов, – так же глухо отозвался охотник.

– Через минуту мы распахнём ворота. У тебя будут секунды.

Пётр посмотрел на сына. Игорь лежал рядом, покусывая губы.

– Я сделаю это сам, – сурово произнёс охотник.

– Нет, отец, – мгновение помедлив, отозвался сын. – Я готов.

– Саша, мы готовы! – твёрдо произнёс Пётр в рацию.

Горин мгновение колебался, но, услышав очередную порцию отборного мата за забором, зло плюнул на землю.

– Придурки, – процедил он. – Олег, уведи собак в сторону.

Дождавшись, когда овчарки нехотя, рыча и озираясь, поплелись за парнем, он кивнул Ибрагиму.

– Давай, дружище!

Они скинули засов и синхронно распахнули дымящиеся створки в стороны. Обрадованно заревев, Лось с Бычком сделали по выстрелу в открывшийся проход и ринулись внутрь. Сделав пару шагов, они одновременно повалились лицом в сухую траву, словно споткнувшись. Через секунду из смотровой башенки донёсся звук спаренного выстрела. Ибрагим с Гориным кинулись к упавшим и включили фонари. Все было кончено. Лось с Бычком успокоились с дырками во лбах.

Первым подбежал Олег собаками. Тихо остановился. Овчарки поворчали, злобно обнюхав разбрызганные мозги на сухой траве, и отошли в сторону. Затем собрались все. Женщины немного в стороне, мужчины обступили трупы кольцом. Терентьев угрюмо смотрел на ночную тайгу, Игорь смахивал со лба холодный пот. В полной тишине деловито ухал филин, журчал ручей, стекая с холма.

– Спасибо, друзья, – Горин обнял Петра с Иваном. – Не корите себя. Вы сделали то, что должны были сделать. Для своей семьи, для всех нас.

Пётр благодарно посмотрел на Горина. Взгляд его потеплел. Подошла Татьяна, поцеловала сына в щеку и крепко обняла мужа. Так они и стояли в свете фонарей, обнявшись и слегка покачиваясь.

– К сожалению, это только начало, – произнёс Касараев, закуривая. – Нам не раз ещё придётся отстаивать себя.

– К сожалению, – подтвердил Терентьев, не выпуская из объятий жену.

Светили фонари, и люди нерешительно толпились возле ворот. Влад с ноутбуком в руках подошёл к дяде, и, указывая на монитор, сказал: «Всё чисто. Периметр спокоен».

Горин взглянул на монитор и закрыл комп. Подумал, чем бы занять людей. Ведь всё равно не уснут.

– Предлагаю, – громко сказал он, чтобы привлечь внимание. – Похоронить этих сейчас же. Ворота обработаем свежим составом утром. Мужики, кто не хочет спать – берите лопаты и идём со мной. Остальным предлагаю ложиться спать.

Весь мужской состав вызвался хоронить убитых. Пока молодёжь готовила из брезента носилки и выносила из сарая лопаты, мужчины сидели возле каменного бассейна. Подошла Алиной с Татьяной. Принесли настойку и холодное варёное мясо. Молча поставили на траву и присели рядом. Александр Иванович благодарно кивнул невестке и разлил ореховую настойку. Выпили, закусили мясом. Выпили ещё по одной, и только тогда разгладились суровые морщины на лицах, потеплели глаза.

– Аля, спасибо, – Александр тепло посмотрел на жену и закурил. – Ты, как всегда, знаешь что нужно и когда нужно.

Мужчины спустились с холма, поочерёдно неся носилки. Дорогу освещали налобными фонарями. Шли не спеша, отмахиваясь от злых комаров, вылетающих с кустарника. Сопровождающие собаки спугнули небольшую рысь, загнав её на дерево. Вышли на небольшую опушку и похоронили убитых. Влад с Егором срубили несколько веток и, соорудив из них кресты, воткнули в свежие холмики. Ибрагим недоуменно пожал плечами, но промолчал. Затем пошли к реке и забрали оставленное Лосем и Бычком снаряжение. Вернулись домой, когда небо начало сереть. Сонные женщины сидели за столом, уставленным пустыми чашками из-под чая. Поочерёдно приняв душ, разошлись по спальням.

Встали поселенцы уже к обеду. Первым зашёл в столовую Терентьев и резко остановился, увидев сидящего за огромным пустым столом раненого Котова.

– Ты чего встал? – недружелюбно спросил Пётр. – Слаб ещё, лежать надо.

– Поговорить необходимо, – серьёзно отозвался Матвей.

– Позвал бы.

– Со всеми хочу поговорить.

– Ишь, какой. Со всеми. Все отдыхают, намаялись ночью из-за дружков твоих. И я с сыном грех на душу взял, – с горечью произнёс Пётр.

– Не дружки они мне. Не дружки, – ответил Котов, глядя в глаза Терентьеву.

– Да знаю. Знаю. Убить они тебя хотели.

– Так они мертвы?

В ответ Терентьев лишь качнул головой. Немного помолчали. В столовую заглянули Аня с Катей и, не заходя, ушли.

– Петро, – обратился к охотнику Матвей, выпрямившись на скамье. – Разреши остаться с вами.

– Не мне решать, – ответил охотник. – Все должны принять тебя. Или не принять.

– Так позови всех, – попросил Котов.

– Да сейчас и сами все соберутся.

Действительно, через пятнадцать минут все поселенцы собрались в столовой, с любопытством глядя на Котова. Тот сидел бледный, опираясь локтем здоровой руки о стол. Лариса принесла ему крепкого сладкого чая. Матвей нерешительно принял чашку, отхлебнул.

– Говори, – Александр Иванович кивнул Котову.

– Я про себя вам всё рассказал. Правду, – Рязань отставил чашку. – Спасибо вам за то, что спасли меня. Спасибо за ваш уход за мной. Прошу вас принять меня к себе.

– Понимаешь, Матвей, – Александр присел рядом на скамью. – Обстоятельства, при которых мы встретились, сам понимаешь – неординарные. Мужик ты вроде бы неплохой. Но оставить тебя – это пойти на риск. А рисковать мы не имеем права.

– Я понимаю твоё недоверие. Это логично. Но, с другой стороны, мои руки, мой опыт для вас лишними не будут.

В зале повисла пауза. Выхаживая раненого, все прониклись к нему симпатией. Первоначальное недоверие постепенно уходило. Александр внимательно оглядел всех собравшихся.

– Поступим просто. Кто за? Поднимите руки.

Подняли руки все, кроме Ибрагима и Олега.

– Почему? – спросил их Горин.

– Не верю я ему, – сказал Касараев. Олег согласно кивнул головой.

– Предлагаю выход, – решился Горин. – После выздоровления Матвей живёт рядом с нами. Но за периметром. Поможем ему построить домик. День проводит с нами. Но никогда не остаётся один. Ночует за периметром. И никакого оружия. Согласны?

– Согласны, – ответили все. Касараев утвердительно кивнул головой.

– А как же он в лесу без оружия будет? – спросила жена Андрея Татьяна.

– Не нужно мне оружие. Обойдусь, – торопливо сказал обрадованный Котов.

– Только учти, – произнёс Терентьев. – За тобой будет глаз да глаз. Не дай Бог… Не доводи до греха.

– Спасибо вам, – Котов тяжело приподнялся со скамьи. Бледность ещё больше залила его лицо. – Никогда не дам повода вам усомниться в правильности решения!

– Ладно, посмотрим, – улыбнулся Гришин. – Идём, провожу тебя в постель. Еле на ногах держишься. Перевязку сменю.

С их уходом поселенцы оживились. Сели обедать. За столом разговоры шли о Котове.

– Папа, правильно мы сделали, что его оставили, – Аня сверкнула на отца своими голубыми глазами.

– Посмотрим, – Горин ласково посмотрел на дочь. – Жизнь покажет. Только просьба ко всем! Внимательно. Очень внимательно и осторожно обращайтесь с Матвеем.

* * *

Осень. Начало ноября. Погода стояла превосходная. Мягкое солнце создавало непередаваемый уют. Поселенцы собирали первый урожай. Пшеницу, картофель, огурцы, помидоры, баклажаны, кукурузу, фасоль, лук, чеснок и горох. Солили в деревянных бочках огурцы и помидоры. Пшеницу косили старинным способом – косами. Молотили и затем перемалывали в муку электрической мельницей. Заготавливали в снопах сено для животных, которых стало больше. В загоне бегало с десяток козлят, весело хрюкали прожорливые поросята. Ловили и вялили рыбу, мариновали грибы. Охотиться не приходилось: замороженных запасов мяса в хранилище хватит до весны.

У основания холма, на границе с полем, стоял бревенчатый домик Котова. Пока Матвей выздоравливал, мужчины за неделю поставили дом и ещё за пару дней сколотили кровать, стол и скамью. Печь не ставили.

– Сам сделает, – сказал Терентьев. – Мужик, смотрю, с головой, да и руки растут откуда надо.

Ещё окончательно не окрепнув, Котов сам переселился в свой дом. Жилище ему очень понравилось. Вокруг природа, тишина. Душа поёт. Каждое утро он вставал, делал разминку и бежал в тайгу. Сначала сил не было, его качало. Но он упорно бежал всё дальше и дальше. Здоровье быстро восстанавливалось. Начал тренировки. Вспоминал и отрабатывал боевые приёмы.

Каждая пробежка заканчивалась возле реки. Купался и шёл в крепость – так он про себя шутливо называл поселение. Питался он со всеми. Помогал по хозяйству. Чувствовал, что недоверие к нему постепенно уходит, и очень дорожил этим. Хотя видел, что постоянно кто-то из мужчин находился рядом, следя, чтобы ружье или нож не оказались рядом с ним, всё воспринимал спокойно.

Однажды Олег с Глебом, Владом и Аней возвращались с утренней рыбалки и увидели его тренировки. Влад попросил Матвея позаниматься с ним. Котов с радостью согласился. Начал тренировать парня. Через пару дней к нему присоединились Дима и Глеб. Потом Олег. Рязань с огромным удовольствием тренировал парней. Вспоминал, как возился со своими бойцами. Горько усмехался, вспоминая утраченные годы. Вырезал в мастерской деревянные мечи и учил ребят владеть ими. Смастерил арбалет и лук. Показал, как правильно стрелять. Правда, на второй день, пришёл Терентьев и забрал лук и арбалет, несмотря на огорчение молодёжи. Матвей не обиделся. Только пожал плечами.

Через неделю на утренние занятия пришёл Горин. Молча смотрел. Пошёл со всеми на речку купаться.

– Матвей. Тебе же оружие не нужно, чтобы расправиться со всеми нами. Я прав? – скорее утвердил, чем спросил Александр.

– В принципе, да, – осторожно ответил Котов.

– Ты с нами? – после паузы спросил Горин, внимательно глядя в глаза.

– Да, Саныч. Ты не представляешь, как я счастлив находиться в окружении нормальных людей. Тем более таких, как вы.

– Я тебе верю, Матвей. Не подведи нас.

– Не пожалеешь, Саныч.

– Тогда сегодня переселяйся в наш форт. Или крепость? Как ты называешь наше жилье?

– Крепость, – усмехнулся Котов. – Спасибо.

– И просьба. – сказал Александр, выходя на берег.

– Любая.

– Тренируй нас всех. И женщин тоже. В теперешней жизни это очень пригодится.

– Сделаем, – обрадовался Матвей. – Кстати, Саныч. Не подумай, что у меня бред, но я иногда чувствую чьё-то присутствие. Словно кто-то наблюдает за нами. А вчера я видел, всего секунду, высокого седого старика в сером балахоне. Стоял на границе леса и смотрел на хутор. Исчез мгновенно, как только увидел, что я его заметил. Я полчаса прочёсывал лес, но не обнаружил ни единого следа. Мистика какая то.

Горин вспомнил своё видение. Всё-таки был старик, был.

– Я его тоже видел, Матвей. И тоже никаких следов. Прямо призрак какой-то.

– Ладно, Саныч. Разберёмся.

Теперь каждое утро напоминало военный лагерь. Молодёжь даже поставила флагшток. Аня с Татьяной сшили флаг, на котором Влад с Димой нарисовали холм с фортом под ярким солнцем. Все вместе придумывали название хутору. Как это так: столько жили и без названия. Остановились на названии Ясный. Хутор Ясный. Или Форт Ясный. Флаг поднимали утром и спускали вечером. Старшие, посмеиваясь, не возражали. Не обучались боевым искусствам только Елена Николаевна и Лариса. Остальные с удовольствием и прилежанием повторяли за наставником все приёмы. Тем более Матвей был отличным инструктором.

Новостей из внешнего мира становилось всё меньше. Катастрофа выкосила почти всё человечество. Многие оставшиеся погибли от голода и эпидемий, не приспособившись к новой жизни. Распались и умерли государства. Производство нигде не удалось восстановить. Наступал закат цивилизации.

Поселенцы обратили внимание, что, живя в ладу с природой, у них стали появляться новые качества. Обострились чувства. Они могли безошибочно предсказать погоду на несколько дней вперёд. Знали, какие ягоды, и грибы можно есть, какие – нет, хотя видели их впервые. Охотники чувствовали местонахождение зверя, уверенно выбирали удачные места для ловли рыбы. При общении стали использовать меньше слов, понимая друг друга с полувзгляда, по скупым жестам. Больше всего удивила появившаяся способность заживлять раны. Стоило только подумать – и небольшие царапины, раны, порезы затягивались на глазах. Собаки повиновались без команд.

Однажды, в конце октября, сработали датчики слежения в двух километрах от холма. Дежурство за системой безопасности никто не отменял и Руслан, сидевший за компьютером, тут же вызвал отца. Ибрагим позвал Александра, Петра и Матвея.

– Опять, – вздохнул Пётр.

– Идём, Петро, быстрее навстречу, – предложил Котов.

– Да, выдвигайтесь, – одобрил Горин. – А мы закрываемся, и все по боевым постам.

Через несколько минут охотник с Матвеем, вооружившись и накинув маскировочные накидки, побежали вниз с холма и углубились в лес. Пробежав чуть больше полутора километров, связались по рации с Гориным.

– Осторожно. Вас разделяет метров двести, – предупредил Александр.

– Я их уже чувствую, – удивляясь самому себе, ответил Пётр.

– И я, – подтвердил Матвей.

Перешли на осторожный шаг. Терентьев удивился, как бесшумно крался товарищ. Тренированным шагом Котов передвигался абсолютно тихо. «Надо будет поучиться» – подумал Пётр. Осторожно обходя деревья, пригибаясь, они накинули на лица маскировочные сетки. Шаг, ещё шаг и Котов замер, подняв руку. Пётр остановился и присел. Раздвинули высокий папоротник, выглянули.

Навстречу шла группа людей. Трое мужчин, пять женщин и трое детей. Измождённые, в лохмотьях, искусанные комарами и исцарапанные ветками, они еле брели. Люди тяжело переставляли ноги в изодранной обуви, поминутно спотыкаясь. Потухшие глаза безучастно смотрели под ноги. За спинами болтались тощие котомки. У двоих мужчин были ружья.

Пётр дал знак Котову и неслышно отошёл в сторону. Матвей последовал за ним. Сообщили Горину, шепча в рацию. Посоветовавшись, решили привести их в домик, построенный для Котова.

– Мужики, оружие на землю! – негромко, но твёрдо приказал Матвей. – Всем сесть на землю!

Люди остановились, словно наткнувшись на стену. Изумлённо оглядывались по сторонам. Матвей с Петром не торопились показываться. Один мужчина сдёрнул с плеча карабин.

– Не балуй! – пригрозил Терентьев. – На землю ружьишко!

Мужчины отчаянно вертели головами, пытаясь разглядеть опасность. Дети и женщины испуганно сели на землю к их ногам.

– Не бойтесь, – попытался успокоить их Пётр. – Не обидим.

– Быстрее! – поторопил Котов.

Мужчины обречённо опустили ружья и сели на землю. Осторожно достали ножи. Котов сделал знак Петру оставаться в засаде, и, оставив карабин, вышел на тропу. Не доходя пяти шагов, остановился.

– Кто такие, откуда? – Котов внимательно следил за мужиками, прятавшими ножи.

– А ты кто таков? – вопросом на вопрос ответил старший, чернявый жилистый мужик, зло зыркнув глазами.

– Так, мужики. Проясняю ситуацию. Вы вошли в зону нашего проживания. Меня волнует наша безопасность. Вы меня интересуете только с этой позиции. Поэтому, быстро выясняем, кто есть кто. И ещё: советую отвечать кратко и откровенно.

– А почему я должен тебе верить? – буркнул все тот же мужчина.

– Потому, что если бы у меня были другие намерения, я бы действовал по-другому. Вы на прицеле. Прошу – не наговаривайся. И ножички оставьте в покое. – Матвей выставил руки ладонями вперёд, демонстрируя дружелюбие и подошёл вплотную к сидящим.

Пётр видел, как напрягся ближайший к Котову мужчина, и, зло скрипнув зубами, взял его на прицел. Матвей услышал движение Петра, и, усмехнувшись про себя, сделал шаг в сторону, перекрывая цель. В то же мгновение мужик вскочил на ноги и метнулся к Матвею, выбрасывая руку с ножом. Плавным движением Котов перехватил атакующую руку и коротким броском отправил нападавшего обратно. Тот упал, больно ударившись головой о голову сидящего чернявого. С рассечённой брови закапала кровь.

– Папа, папа! – горько захныкала девочка лет тринадцати, бросившись к нему.

– Мужики, сидеть смирно! – уже грозно приказал Котов. – С нами тоже дети, и я пекусь о нашей безопасности. Не валяйте дурака.

– Я понял, – чернявый отбросил нож и нахмурился. – Мы в ваших руках и прошу пропустить нас дальше. Никому мы не опасны. Идём с семьями искать место для жилья.

– Откуда идёте?

– Из Красова. После стихийного бедствия ушли со всеми из города в лес. Там и началось… – Мужик угрюмо замолчал, вспоминая. – Люди хуже зверей, за кусок еды до смерти дрались. Двоих потеряли. Решили уйти в глушь.

– Понятно. Идём за мной. Петро, выходи.

На тропу вышел Пётр, не выпуская ружья из рук.

– Куда это идём? – встревожился чернявый.

– Будет вам сегодня ночлег и еда, – пояснил Котов.

– Отпустите лучше нас, – взмолилась одна из женщин.

– Можем и отпустить, – заговорил Терентьев. – Только проводим вас денёк. Чтобы не заблудились.

– Насчёт ночлега и еды я правду говорю, – Матвей поднял лежащие на земле ружья, и, не дожидаясь сидящих на земле, пошёл по тропе. – Идём, Петро.

Мужики поднялись, помогли подняться уставшим женщинам. Потоптались нерешительно, и пошли за Котовым. Терентьев замыкал процессию.

Предупреждённые Горин, Касараев с Андреем, Олег и Игорь поджидали их в домике Котова (так это название к жилищу и прилипло, несмотря, что Матвей там уже не жил). Увидев столько вооружённых мужчин, путники запаниковали. Александр распахнул перед ними дверь в дом и отошёл в сторону.

– Предлагаю вам жильё до утра, – сказал он. – Тесновато для вас всех, но ничего – поместитесь. Всё же лучше, чем в лесу ночевать. Вода рядом в ручье. Еду принесут минут через двадцать. Советую до рассвета дом не покидать. Завтра поговорим.

– Ружья верните, – сипло попросил один из мужчин. – В лесу всё-таки.

– Утром вернём. А мы присмотрим, чтобы ничего с вами не случилось.

Александр с друзьями ушли, оставив путников в недоумении. Влад сменил Руслана на посту за системой безопасности, чётко отслеживая передвижение новоприбывших. Следуя указаниям, те и не пытались покинуть пределы дома. Вскоре Иван с Андреем принесли им большой кусок туши лося и зелень. Радости путников не было предела. Наскоро умывшись в ручье, они развели огонь и принялись готовить мясо. Ели жадно. Наевшись, без сил улеглись спать. Детей положили на единственную кровать, сами расположились на полу.

Утром даже отменили тренировку у Матвея. С ночи шёл дождь, но не в этом была причина. Собрались в зале за завтраком, решая, что делать с пришельцами.

– Для нас они безопасны, – констатировал Матвей. – Нормальный народ. Ищет, куда приткнуться, чтобы выжить самим.

– Отпустить их дальше жалко, – вставила Татьяна Терентьева. – Неприспособленные они к лесу. Да и зима на носу. Деток жалко.

– Понятно, – вздохнул Горин. – Давайте оставим их до весны в нижнем доме. Пусть живут. Только сюда их не пускать. А там посмотрим.

– Только о пещерах не стоит никому говорить. Пусть это будет наша тайна. На всякий случай, – поставил точку Котов.

– Верно. Согласен, – кивнул Александр. – Все слышали?

– Прибывает народец, – недовольно буркнул Ибрагим. – Будут теперь шнырять туда-сюда. Глаз да глаз за ними нужен.

– Разберёмся, – вставил Пётр. – А ты их к работе приставь. Когда человек занят, на дурные мысли у него нет времени.

– Отличная мысль! Отличная! – Касараев оживился. – Нам подготовиться к зиме нужно. Работы хватит.

– Все, попали ребята, – усмехнулась Лариса. – Теперь покой им будет только сниться.

– Ничего, – ответил муж, – трудотерапия во благо общества ещё никому не навредила.

– Идём знакомиться. Они наверняка уже позавтракали, – предложила Алина.

– Да, действительно. Идёмте. – Поддержал её Пётр.

– А, может, их к нам пригласим? – спросила Аня.

– Не стоит. Пока, – Матвей встал из-за стола и повернулся к Александру. – Идём?

Горин, Котов, Касараев и Терентьев вышли за ворота и спустились с холма. Погода стояла пасмурная, моросил мелкий дождь. Низкие серые тучи, казалось, цеплялись за вершину холма. Трава под ногами сильно скользила, сдерживая шаг. Мокрый лес тихонечко шумел под дождём. Над трубой дома стелился дымок. Возле двери стоял чернявый мужчина, прислонившись к мокрым брёвнам стены. Капли дождя неторопливо стекали по его лицу. Казалось, он не замечал дождя. Напряжённым взглядом встречал хозяев.

Первым подошёл Горин и, широко улыбнувшись, протянул руку.

– Горин. Александр.

– Иван. Васильев, – В тон ему ответил чернявый, пожимая руку.

Горин представил спутников и кивнул на дверь.

– Войдём?

– Вы хозяева. Чего спрашивать?

– Законов гостеприимства ещё никто не отменял, – ответил ему Пётр.

– Где эти законы? Куда делись? – горестно вздохнул Васильев, открывая дверь. И сам себе ответил, – В прошлой жизни.

В комнате, хоть и просторной, но рассчитанной на одного, грудились десять человек. Три женщины сидели на кровати, дети с мужчинами сидели на полу возле печи. В комнате было тепло и сухо. На столе, аккуратно завёрнутые в чистую тряпицу, лежали остатки завтрака. Горин приятно удивился, заметив чистую, свежевыстиранную одежду на всех.

– Доброе утро, – дружелюбно поздоровался.

Мужчины, сидевшие возле печи, поздоровавшись, встали. В комнате стало совсем тесно.

– Я вижу, вы немного обосновались, – продолжил Александр. – И постираться успели. Где сушились?

– На печи, – ответила одна из женщин. – Сохнет быстро. По очереди за два часа всё высушили.

– А мылись и стирались в ручье, – добавила вторая. – Тут мыло лежало, извините, мы им воспользовались.

– Не нужно извиняться, – заверил её Котов. – Я его тут оставил на всякий случай.

– Теперь о насущном, – Александр перешёл к делу. – В нашем хуторе Ясный живёт более двух десятков человек, и все мы являемся родственниками, друзьями. Живём автономно. Всё, что вы успели заметить, сделали сами. Безопасность у нас налажена на должном уровне, и её соблюдение является для нас крайне важным.

– Мы ни в коем случае не собираемся вам мешать, – вставил Васильев.

– Но, видя ваше положение и учитывая близкую зиму, – Александр никак не отреагировал на реплику чернявого, – мы предлагаем вам остаться с нами. Условия следующие: мы предоставляем вам этот дом до весны и питание на ближайшие две недели. Дом для всех вас мал, поэтому выдадим инструмент для постройки жилья рядом. Пока вам запрещается подниматься на холм и приближаться к нашему забору. Для связи оставим переговорное устройство. По всем хозяйственным вопросам вызывайте Ибрагима.

– Спасибо! – голос Васильева осип от благодарности.

– Спасибо, родненькие! – воскликнула, вставая с кровати, красивая статная женщина и прижалась к чернявому.

– Да. Хотел предупредить вас, – Иван посмотрел на Котова. – В тайге сейчас бродит много народу. Разного. Встречали несколько групп, шедших в этом направлении.

– Спасибо за предупреждение, – серьёзно ответил Матвей. – Мы это предполагали и готовимся к встречам.

– Да, мы заметили, – усмехнулся Иван.

– А сейчас ваши дети могут пойти с нами, – Пётр взглянул на Александра и продолжил: – В баньке попарятся, отмоются.

Женщины и мужчины недоверчиво переглядывались, не решаясь принять решение. Повисла напряжённая тишина.

– Ладно. Приглашаем и матерей, – добавил Касараев.

Теперь переглядывались мужики. Один из них, рыжий, насупился и отрицательно покачал головой.

– Хорошо, Иван, – обратился Горин к Васильеву. – Можешь их сопровождать.

– Добро, – заметно повеселев, Иван кивнул женщинам. – Идём!

– Только это один раз, – напомнил им Касараев. – Дальше сами себя обустраивайте.

– Да, конечно, – заверил его Иван. – С удовольствием. Руки-то растут откуда природой положено.

Предупредив по рации хутор, пошли наверх. Дождь всё так же мелко моросил, трава скользила. Распахнулись ворота, и навстречу вышел Гришин с Владом и Димой. Собаки по команде остались на месте. Проводили гостей в дом. Идя по территории, Иван с удивлением осматривал всё вокруг. Зашли в дом, где их встречали остальные. Обоюдному любопытству не было предела. Познакомились. Елена Николаевна с Викторией вынесли полотенца. Лариса с Галей поставили самовар. Отправили детей с матерями в баню.

– Глазам не верю! – сказал собравшимся Васильев. – Как вы умудрились так хорошо обосноваться? Такой дом, электричество! Откуда вы?

– Вот так. Смогли, – неопределённо ответил Гришин.

– Везде разбой, мародёрство, нищета и грязь, – продолжил Иван. – А у вас, прямо-таки, цивилизация!

– Так делай выводы, – подмигнул ему Матвей. – Здесь нет разбоя и мародёрства. Поэтому нет и их последствий.

– Расскажите о себе, а потом мы расскажем о нас, – предложила Елена Николаевна.

Иван принял чашку с чаем, отхлебнул и зажмурился от удовольствия. Затем начал говорить. Рассказал о том, как началась паника в городе. О надвигающейся катастрофе с экранов телевизоров истерично вещал мэр. Как чудом выжили, спасаясь от убийственного мороза в угольной шахте. Как голодали и болели. Про постоянные стычки за одежду, воду и продовольствие. Как погибли два его брата. Как бросили пригород, в котором ютились немногие выжившие, и побрели в тайгу. Старались уйти подальше от людей. Шли больше двух месяцев, питаясь ягодами и грибами. Изредка удавалось подстрелить зайца, пока не закончились патроны. С ужасом ожидали наступление зимы.

– А куда вы шли? – недоумённо спросил Терентьев, когда Иван закончил печальную историю.

– Да брат младший рассказывал о военной базе в тайге. Даже на карте показывал. Он во время службы два раза сопровождал туда груз. Что за база такая – не знаю, но брат говорил, что наворочено там серьёзно, с обеспечением. Да и военные, всё-таки.

– Всё-таки база, – задумчиво проговорил себе под нос Котов.

– Матвей. Это не та база, к которой и ты шёл? – спросил Горин.

– Судя по всему, та самая. Эх, разведать бы.

– А давай зимой в разведку сходим? – тут же предложил Терентьев.

– Как зимой, Пётр? – опешил Матвей.

– Так зимой самое время! – заверил его охотник. – Делать всё равно нечего. Пойдём на лыжах, речка замёрзнет. Да и комаров кормить не будем. Не боись, со мной не пропадёшь!

– Ты меня «на слабо» не бери! – усмехнулся Котов. – Ладно, пойдём зимой.

Пока они говорили, из бани вышли женщины с детьми. Распаренные, чистые, с сияющими глазами, они уселись за стол и пили чай с вареньем. Пили с удовольствием, закрывая глаза и отдуваясь. Иван счастливо смотрел на них. Между первой и второй чашкой чая Васильев представил своих.

– Это моя жена Тамара, – кивнул он на статную красавицу и перевёл взгляд на чёрненькую тринадцатилетнюю девочку, – Это моя дочь Светлана. Это Марина с сыном Олегом, а это Ира с дочкой Люсей.

Алина представила всех хозяев, но поняла, что сходу гости всё равно всех не запомнят. Потом кивнула мужу, и Александр кратко рассказал свою историю. Гости слушали, затаив дыхание. Время от времени восхищённо покачивали головами. По окончании рассказа, Иван с Тамарой переглянулись, и Иван встал.

– Спасибо за гостеприимство. Мы пойдём, а то мужики волнуются. Надеюсь, мы вам не доставим хлопот.

На следующий день Ибрагим с Андреем, Русланом, Владом, Димой и Егором собрали инструмент и отнесли вновь прибывшим. Касараев показал, где можно валить лес, подсказал, как лучше строиться. Спутники Васильева, Юрий и Алексей слушали внимательно и воодушевлённо. Угрюмость постепенно покидала их лица.

– Интересно, когда они начнут? – вслух подумал Андрей, когда они поднимались домой. – Отощавшие они. Отдохнуть бы недельку.

– Не думаю, что они неделю вытерпят, – ответил Ибрагим.

И, действительно, уже следующим утром над тайгой стоял стук топоров. Прекратился в полдень, и, спустя час, возобновился снова. Постепенно общение с новоприбывшими стало постоянным. Молодёжь, идя на рыбалку, всегда брали с собой их детей. Водили их к себе, где детвора играла с собаками, козами. На третий день Терентьев с сыновьями, Котов, Касараев с Андреем не выдержали, и с утра пошли помогать строиться. На одиннадцатый день рядом с домиком, который строил для себя Котов, стоял большой бревенчатый дом на две семьи. Топили ещё сырую печь. Вечером Тамара пригласила хозяев на новоселье. Пришли с удовольствием. В доме не поместились, поэтому накрыли стол на траве между домами. Александр вернул Васильеву ружья и подарил коробку патронов к ним. Это уже был знак доверия.

Через два дня после новоселья вновь сработали датчики системы безопасности. На хутор Ясный шли две группы. Шесть и девять человек с интервалом в несколько километров. Навстречу вышли Горин, Котов, Терентьев с Игорем, Касараев с Андреем и Сергеем. Васильеву сказали собрать всех в домах и не высовываться.

Котов с Терентьевым выбрали отличное место для засады, распределили людей. Ждали молча, напряжённо сжимая оружие. Но к ним, один за другим вышли оборванные, измождённые люди с тощими пожитками и детьми. Увидев вооружённых людей, они бессильно и покорно садились на землю, полагаясь на судьбу. Жалкое зрелище тронуло сердца хуторян. Привели обе группы к Васильеву.

– Принимай пополнение, – сказал Ивану Александр, внимательно глядя ему в глаза.

– Конечно, приму, – Васильев уже командовал своими, распределяя вновь прибывших. – Это такие же беженцы, как и мы.

Тамара, Марина и Ира грели воду, умывая детей. С холма спустились Алина с дочерьми и Лариса с Галей, неся продукты. Разогревали вместе на печах, кормили. Матвей собрал ножи у истощённых мужчин и отдал на хранение Васильеву.

– Ты, Иван, присматривай за новоприбывшими. Учи их труду, – Горин внимательно посмотрел на Васильева. – Ведь в давние времена как было? Каждый – и швец, и жнец, и на дуде игрец! Человек умел и мог многое. Не было разделения по труду. Это в последние столетия паразиты придумали узкоспециализированное разделение по труду, для увеличения прибыли. Забудьте об этом. Наш девиз – цельность и самостоятельность!

Утром всё мужское население Ясного, вместе с Иваном, Алексеем и Юрой собрали весь инструмент, и пошли валить лес. Первые два дня все шесть мужчин из пятнадцати человек, вновь прибывших, не могли даже встать от усталости. На третий уже помогали строить. Их не спрашивали: кто, откуда? Строили им жильё при одном жёстком условии: на холм – ни ногой. Так появился новый хутор – Подгорный.

* * *

Александр с Алиной ранним утром стояли на подворье возле беседки. Вторая неделя декабря. Тихо падали крупные хлопья снега, закрывая слегка пасмурное небо. Бескрайняя тайга, расстилавшаяся перед ними, была укрыта толстым пушистым белым покровом. Лишь кое-где выглядывала зелёная хвоя. Снег шёл четвёртый день при абсолютном безветрии. Тишина и умиротворение.

Они стояли, прижавшись друг к другу, и с наслаждением вдыхали чистый морозный воздух. Подбежали овчарки, весело зарываясь лапами в снег, толкаясь, ткнулись облепленными снегом носами в ноги. Горины спустились к воротам, и Александр открыл одну створку. Жестом показал – гулять. Собаки кинулись на белый простор, дурачась и сбиваясь с ног. Заскрипел позади снег, и к Гориным подошли Касараевы.

– Красота, какая! – улыбнулась Лариса.

– И безмятежность, – добавила Алина.

– Надеюсь, теперь-то мы отдохнём, – Ибрагим потянулся и повёл плечами.

– Это точно! – усмехнулся Александр.

– Пора бы, – Лариса обняла мужа и кивнула вниз. – И так вон сколько наворотили!

Внизу, у подножия холма, дымили трубы трёх домов. Два стояли рядом. В одном, построенном ещё для Котова, жил Васильев с женой и дочкой. Во втором жили спутники Ивана, Юрий и Алексей с семьями. Третий дом был даже и не дом, а длинный барак. Весь ноябрь по тайге брели мелкие группы беженцев. В основном, семейные. Котов с Терентьевым набегались по лесу, реагируя на тревогу сигнальных датчиков. Выводили людей к подножию холма и селили под брезентовыми навесами, рядом с домами Васильева. Решили строить барак. Валили лес, тесали бревна, сложили из них стены, утеплили мхом, поставили большую печь. Решение оказалось верным: к декабрю, когда закончился поток беженцев, набралось тридцать шесть человек. Это не считая одиннадцати человек группы Васильева. Работали весь ноябрь. С утра и до сумерек. Касараев умело распределял людей по работам. Барак получился добротным и тёплым. Для такого количества людей пришлось запроектировать и проложить канализацию. Протянули и водопровод от ручья, срубили баню.

Замороженных туш и рыбы в хладохранилище было достаточно только для хуторян. Первый собранный урожай Лариса с Ибрагимом заботливо поделили на семена и на питание. Их тоже хватало только для жителей Ясного. Мясом приходилось кормить всех беженцев. По расчётам, запасы должны были закончиться к концу февраля. Ибрагим ежедневно оправлял всех прибывших женщин и детей на сбор ягод, орехов и грибов, ещё оставшихся под первым снегом.

Построив барак, все мужчины занялись ловлей рыбы. Улов солили и складывали в ледник.

– Ничего, продержимся, – успокаивал Терентьев. – Главное, рыбкой запастись и ягодами. Там витамины. А закончится мороженое мясо – будем охотиться.

Котов к этому времени полностью заведовал безопасностью хуторян. Его военный опыт и знания оказались неоценимы. Он немного перенастроил систему датчиков, ввёл круглосуточное дежурство на башне наблюдения. Переписал всех прибывших беженцев. Ежедневно общался то с одним, то с другим, составляя для себя подробные характеристики и занося их в блокнот. К его труду все хуторяне относились с пониманием и уважением, всячески помогая и не отлынивая от ежедневных тренировок. Матвей, со своей стороны, гордился отношением новых друзей, прикладывая все усилия для их безопасности.

Проблем хватало. Основная – человеческие отношения. Горину с Котовым приходилось чуть не ежедневно улаживать споры и ссоры.

– То ли ещё будет, Саныч, – частенько приговаривал Котов.

– Не каркай, – отшучивался Александр.

– Тут каркай – не каркай, а людишек многовато мы собрали. Все разные. Когда-нибудь придётся серьёзные вопросы разруливать.

И этот момент не заставил себя ждать. Касараев заметил, что два сдружившихся сорокалетних мужика начали отлынивать от работ. Сделал им замечание, объяснив, что все работы распределены справедливо, и, если один её не выполняет, то страдают все. Те усмехнулись и изменили тактику. Запугали трёх женатых мужиков и те работали за них. Ибрагим это заметил только через неделю, и, как человек по натуре вспыльчивый, коротко и эмоционально объяснил бородатым лентяям, что они или работают, или уходят с поселения. Недобро промолчав, те остались. И стали отбирать продукты у семейных, угрожая расправой над близкими. Люди, пережившие катастрофу и ужасы последующего существования с нападением банд и мародёров, молча терпели. Касараев чувствовал что-то неладное и попросил Котова разобраться. Матвей, ежедневно посещающий поселение, быстро вычислил причину и прижал угнетённую троицу. Молодые мужики показали синяки и ссадины от побоев, у одного выбиты два зуба, у другого сломано ребро. Рассказали, что у них отобрали тёплую одежду, а еда остаётся только детям. Даже жёнам не хватает. Отбирают всё.

– Что же не вломите им, а? – скрипнув зубами, спросил Котов.

– Отморозки они. Обещали семьи покалечить, – ответил один, опустив голову.

– В одном же бараке живём. Ни дверей, ни запоров, – пояснил второй.

– Понятно. – Матвей рывком поднялся со скамьи и вышел на подворье. Поискал глазами. Вот детвора возится и верещит, вот женщины белье развешивают. В стороне, на бревне сидели двое, неспешно поедая варёное мясо. Матвей подошёл и, оглянувшись на резвящихся детей, кивнул в сторону деревьев.

– Идём. Разговор есть, – сквозь зубы негромко сказал он.

– Не видишь, заняты мы, – ответил более крепкий мужик. – Подождёшь.

– Нажаловались на нас, Гена, значит, – осклабился второй.

– Ага. Точно, тёзка, – хмыкнул тот, которого назвали Геной и глянул на Котова. – Ты, значит, на разборки пришёл?

Матвей коротким взмахом выбил мясо из его рук, крепко взял двумя пальцами за ключицу и легко поставил на ноги. Второй вскочил сам, видя, как от боли у дружка вылезли глаза из орбит.

– Так вот, Гены, – очень веско произнёс Котов и кивнул на ближайшие кедры. – Тихо и быстро идём вот за те деревья.

Оказавшись за деревьями, Матвей двумя сериями коротких и злых ударов повалил мужиков на землю.

– Вам Ибрагим дал выбор, – напомнил он хватающим ртами воздух тёзкам. – Вы обманули. Сейчас вы берёте свои вещи. Очень важные слова, запомните – свои вещи. И уходите, не сказав никому ни слова, без прощаний. И не дай вам Бог сюда вернуться. Повторных разговоров не будет. Ясно!?

В ответ тёзки утвердительно закивали головами. Котов вернулся в барак. На него смотрели настороженно и с надеждой.

– Они уходят сейчас, – пояснил Матвей. – Проследите, чтобы они взяли только свои вещи. Продуктов не давать. Если что не так, зовите меня. Понятно?

– Понятно, – облегчённо вздохнул один.

Вечером Котов спустился в барак. Там царило заметное оживление.

– Ушли! – радостно сообщили ему с порога.

– Понятное дело, – буркнул Матвей.

– Правда, вещичек наших прихватили и продукты забрали, – виновато доложил один из мужчин.

– Я вам что говорил?! – вспыхнул Котов.

– Да мы рады, что ты избавил нас от них, – сказал другой мужчина. – Пусть идут.

Матвей негодующе сплюнул на деревянный пол, вышел за порог и начал подниматься на холм. Уже подходя к воротам, услышал истошный женский крик. Бегом спустился обратно. Возле барака собрались все поселенцы. Они были в панике. Одна женщина плакала навзрыд.

– Что ещё? – Котов недоумевающе смотрел на толпу.

– Дочь её, тринадцатилетняя Валя пропала, – убитым голосом сообщила её подруга. – Отец с братом вокруг искали. Не нашли.

– Боюсь, эти гады её забрали, – предположил один.

– Мужики, за мной, – коротко бросил Матвей и, не оглядываясь, побежал в лес.

Котов отбежал от поселения метров на триста и пошёл по дуге, выискивая следы. Десяток бородачей следовал за ним. Вот он нашёл след. Две пары чётких следов сапог и третья пара маленького размера, время от времени петляющая и прерывистая.

– Сопротивлялась Валька, – хмуро сказал один.

Матвей побежал по чёткому следу, мужики за ним. Минут через сорок бега Котов услышал впереди девичий визг, заглушенный звонким ударом. Матвей ускорил бег. Поселенцы отставали уже метров на двести, перейдя на шаг после бега по лесу. С разбегу Матвей вылетел на небольшую опушку.

В сумерках небольшую поляну освещал костёр. Возле него, прямо на земле лежала девочка-подросток в разорванной одежде, отчаянно сопротивляясь двум здоровым мужикам. Один держал её руки, второй бил по лицу, сидя на ней сверху. Сил сопротивляться двум насильникам у ребёнка уже не было.

Безмолвным ураганом Матвей пересёк поляну и отбросил насильников в сторону. Слепая ярость кровавым туманом застилала глаза. Котов бил руками и ногами. Окровавленные тёзки выли, катаясь по поляне, пытались увернуться от побоев. Матвей бил мощно и выборочно: по болевым точкам, по суставам. Еле сдержался, чтобы не убить. Наконец остановился. Тела лежали без движения. Трава и кустарник вокруг были обильно забрызганы кровью.

Матвей оглянулся, хрипло дыша. Подбежавшие поселенцы укутывали девочку в тулуп, опасливо глядя на Котова.

– Заберите их, – прохрипел Матвей, стирая кровь с костяшек пальцев. – Волоките к бараку.

Поселенцы, не церемонясь, подняли тела и поволокли по тропе. Тёзки быстро очнулись от боли и орали всю дорогу, временами теряя сознание. Сломанные суставы, кисти рук, ребра, носы заставляли страдать от каждого движения. Мужчины менялись, волоча избитых. Девочку весь путь нёс отец, крепко прижав к груди. Он оглядывался на Котова, пытаясь выразить благодарность, но Матвей шёл, глубоко задумавшись. Наконец он достал рацию и вызвал Горина.

– Саныч, у нас проблема, – начал Матвей и кратко изложил события.

– Это необходимо пресечь раз и навсегда, – жёстко проговорил Александр, дослушав друга. – Минимальный свод правил, которые должны неукоснительно соблюдаться.

– Я как раз об этом думал. Только решать всё нужно сегодня.

– Согласен. Сейчас объявлю всем на хуторе, и спустимся вниз.

– Только молодёжь не бери.

– Да, понимаю, Матвей.

Примерно через полчаса Матвей с поселенцами вышли к подножию холма. Все жители барака и домов Васильевых встречали их на подворье. Люди стояли хмурые, напряжённые. Увидев дочь, мать подбежала к мужу, выхватила девочку, и упала, потеряв сознание. Её подхватили и усадили на лавку под стеной барака. Двух искалеченных негодяев бросили на траву, посередине подворья. К ним кинулись несколько женщин, пытаясь пнуть ногами. Вперёд выступил Котов, одним взглядом заставив женщин отступить.

– Пусть лежат пока здесь. Запрещаю кому-либо их трогать. Прошу всех разойтись на некоторое время.

– Это что же! – воскликнул дядя девочки. – Этим тварям ничего не будет?

Все одновременно заговорили, негодующе указывая на лежащие тела.

– Мы не убийцы, – подняв руку и устанавливая тишину, сказал Котов. – Сейчас спускаются мои друзья, и мы будим их судить. И карать. Поэтому имейте терпение, разойдитесь. Разожгите костёр на подворье – ни черта же не видно!

– Я посторожу их, – буркнул отец девочки, усаживаясь на траву.

– Поверь, никуда они не уйдут, – успокоил его Котов. – Они даже ползать сейчас не смогут.

– Я посижу, – мужик упрямо посмотрел на Матвея.

Котов пожал плечами и отошёл к бараку. С холма вереницей спускались его друзья. Встретились возле разожжённого костра, от которого тут же отошли поселенцы, не желая мешать.

– Я уже рассказал всем о случившемся, – Горин кивнул Котову.

– Извини, дружище, – Касараев виновато пожал плечами. – Сразу не расколол этих уродов. Надо было тебе изначально ими заняться.

– Главное, чтобы ты в дальнейшем не забывал, что за безопасность отвечаю я, – мягко укорил его Котов.

– Что делать будем? – тревожно спросила Алина мужа.

– Народу уже много собралось. Скоро ещё подходить будут. Нам необходим свод жёстких правил, которые соблюдать будут исключительно все.

– Закон напишем? – усмехнулся Гришин.

– Пока хотя бы несколько условий.

– Верно, – подтвердил слова Горина Котов. – Пока правил должно быть немного. Основные. Но все должны знать, что нарушение влечёт жёсткое наказание.

– Да, Матвей. Лишь так мы сможем держать порядок. Иначе всё поселение к лету перережет друг друга.

Ещё минут двадцать жители хутора совещались, жарко споря друг с другом. Наконец Касараев зашёл в дом к Ивану и попросил его собрать всех поселенцев возле костра. Люди собрались мгновенно, давно ожидая этого момента. Горин глубоко вздохнул и сделал шаг от костра навстречу собравшимся.

– Сегодня у нас произошёл беспрецедентный случай. Но вы сами его допустили. Давно позволяли этим негодяям издеваться над собой. Стоило вам лишь раз обратиться к нам, и Матвей Котов взял бы ситуацию под контроль.

Но мы не няньки, чтобы следить за порядком и вытирать всем сопли. Вы сами решили остаться здесь с нами. Поэтому мы приняли решение, условия которого будут иметь силу закона. Сильнее закона, потому что речь идёт о нашем выживании. И никому не позволю манипулировать этим понятием. Хватит нам продажного законодательства и лживых демократий. Это замаскированное безвластие для насыщения зверья в человечьем облике. Поэтому, первое: запрещается решать конфликты силовыми методами. Запрещается любое членовредительство. За нарушение – наказание палками и два дня у позорного столба. За тяжёлые увечья, убийство – смерть. Я понимаю, что нам необходимо возрождать род человеческий. Мужчин очень мало. Поэтому правило второе: соблюдать культуру отношений между мужчиной и женщиной. Не превращайтесь в животных. Наказание – позорный столб. За насилие над женщиной – смерть. Третье: кража чужого или общего имущества. За это будем рубить руку. И позорный столб. Утаивание добычи – изгнание. Четвёртое: все возникающие споры решаем мы. Конкретно к кому обращаться, решим в ближайшие дни. За наговор, лжесвидетельство и – очень важно – сокрытие фактов, грозят палки, столб и изгнание.

Кто не согласен жить по этим правилам – могут уходить. Только уйти должны завтра, до обеда.

Горин перевёл дух и внимательно посмотрел на собравшихся людей. Они стояли, освещённые подрагивающим светом большого костра, внимательно слушая. Многие согласно кивали головами.

– Что вы о себе возомнили, гады? – послышался хриплый голос с земли. – Какого вы тут распоряжаетесь?!

Горин повернулся на голос. Один из пленников злобно сверкал глазами, тщетно пытаясь приподняться с земли.

– Тебе, гниде, не понять! – прошипел Александр, наклонившись к нему.

– По праву сильного и справедливого, – добавил Котов. – Бич для таких уродов, как вы, возомнивших себя круче звёзд. И сдохнешь ты сегодня, слабый и оплёванный.

– Сейчас прошу убрать детей, – Александр вновь повернулся к толпе. – Этих нелюдей сейчас мы казним. И так будет всегда. И пусть все помнят этот день.

Алина, Лариса, Виктория и Татьяна во все глаза смотрели на Горина. В этом взгляде была боль. К женщинам подошли Касараев с Терентьевым.

– Так надо, – тихим, но твёрдым голосом пояснил Ибрагим. – Этим актом мы спасаем многие жизни и судьбы далеко впереди.

– Тем более, этим тварям просто нельзя жить, – Пётр злобно скрипнул зубами.

Толпа замерла. Терентьев и Ибрагим подтащили подвывающие тела к костру. Поставили на колени перед народом и удерживали за воротники. Горин и Котов стали между ними.

– Воровство. Грабёж. Избиения. Похищение человека. Попытка изнасилования, – Горин буквально выплёвывал обвинения. – После неоднократных предупреждений. Приговариваются к смертной казни.

Тишина повисла над подворьем. Трещал костёр. Всхлипывали и без сил подвывали обвиняемые. Многие опустили головы или отворачивались.

– Смотреть всем! – рассердился Горин. – Это не балаган, это исполнение приговора! Чтобы никому в голову не взбрело нарушать правила! Смотреть всем!

Люди повернули головы к костру. Котов взял двустволку у Терентьева и остановился на расстоянии пяти шагов от стоящих на коленях преступников. Внимательно посмотрел им в глаза. И, вскинув ружье, выстрелил дуплетом. Дёрнулись головы, и мёртвые тела упали на землю.

– Приговор в исполнение приведён, – повернулся к Горину побледневший Котов.

– Васильев. Организуй захоронение сегодня же ночью, – распорядился Александр и, круто повернувшись, тяжело пошёл на холм. За ним потянулись жена и друзья.

В эту ночь они крепко пили, сидя под навесом у журчащего ручья. И говорили, обсуждая новый порядок, который придётся вводить в поселении.

С последних дней ноября ударили морозы, и Пётр сказал, что беженцев больше не будет. Он оказался прав – больше ни одного человека не пришло. Истощённым, неприспособленным людям зимой в тайге не выжить. Связь с внешним миром прервалась. Как Александр Иванович с Владом и Русланом ни пытались настроить антенны, сигнал больше не появлялся.

Долгими зимними днями хуторяне проводили практически весь день вместе, в зале возле камина. Выходили гулять, спускались вниз к поселенцам, общались. Пётр научил молодёжь делать лыжи и правильно ходить на них по лесу. Смастерили несколько десятков пар и ежедневно тренировались. Приближался Новый Год.

– Папа, что будем с ёлкой делать? – спросила Аня за неделю до праздника. – Без ёлки это не Новый Год.

– Предлагаю в лесу нарядить, – за Горина ответил Пётр, сидевший рядом за столом. – А дом украсим хвоей.

– Принято, – согласился Александр.

Невысокая, пышная и красивая ель нашлась сразу за бараком. Каждый украшал её на свой вкус. Желающие оказались практически все. Кто красил и вешал шишки, другие цепляли пёстрые ленты. Под руку шло всё.

– Черт знает что получилось! – с досадой воскликнула Лариса, глядя на разномастные украшения. – Веток не видно!

И, собрав детей, разобрала и вновь украсила лесную красавицу. Получилось великолепно. Затем нарезали хвою и украсили дома изнутри. Настроение было праздничное.

Утром тридцать первого декабря, хуторяне спустились вниз и поздравили поселенцев. Пили чай с вареньем, подарили детям изготовленные Петром санки. Вернувшись домой, до вечера парились в бане.

– Не будем нарушать традиции! – ещё утром воскликнул Гришин, и жарко растопил с сыновьями каменку.

С удовольствием женщины накрыли праздничный стол, красиво сервировали. Елена Николаевна принесла свою замечательную настойку. Влад принёс музыкальный центр и поставил диск. Проводили старый год. Немного взгрустнули, вспоминая прошлую, другую жизнь. Встретили Новый, две тысячи тридцать первый год. Стреляли в двенадцать из ружей. Говорили замечательные тосты. Танцевали. Выходили на подворье, бросались снежками, катались на санках. Отрывались все: и взрослые и молодёжь, сбрасывая напряжение последних месяцев.

– Какие мы молодцы! – с гордостью говорила утром Аня. – Кто бы мог подумать, что мы так чудесно устроимся!

– И устроили ещё несколько десятков человек! – добавил Олег.

До Рождества все отдыхали, а потом Терентьев с Котовым засобирались в дорогу. Планировали разведать военную базу. Тщательно подобрали одежду и снаряжение. Взяли палатку и спальные мешки. Запас тушёного мяса и вяленой рыбы, сухари, крупу, соль, чай, настойку. Утром проверили ружья, вышли на подворье, надели рюкзаки и встали на лыжи. Провожали все. Желали удачи. Игорь с Глебом открыли ворота и два лыжника ловко спустились с холма.

Поселенцы с удивлением смотрели в мутные окна на проходивших мимо тяжело снаряжённых мужчин. Пётр с Матвеем миновали заснеженное поле, и, выравнивая дыхание, пошли на восток. Умело сделанные лыжи не давали ногам провалиться в снег и отлично скользили. Через несколько километров Матвей дал знак Петру остановиться.

– Сильно утеплился, – пояснил он, сняв куртку и свитер, спрятал последний в рюкзак. С его водолазки шёл пар.

– Надевай куртку быстрее, – поторопил его охотник. – Мороз сегодня за двадцать.

Они шли до полудня без остановок. По дороге встречались густые цепочки заячьих и лисьих следов. Мелькнула за деревьями пара волков.

– Живёт лесное зверьё, – довольно проговорил Терентьев. – Боялись, что повымрут все, а глядишь, выжили. И расплодились хорошо.

– И человек выживет и расплодится, – уверенно сказал Матвей, резко выдыхая пар на ходу. – Если учтёт сделанные ошибки.

– Да, – протянул Пётр. – Столько умов, усилий, денег угробили на войну, на ненужные производства. Коллайдер этот хренов. Природу только загадили. Знали же о катастрофе. И ничего не сделали.

– Уроды! – Матвей зло сплюнул на снег. – Я привык все оценивать не по словам, а по фактам. Вот сколько поколений двигало прогресс. Ты прав. Сколько людских и финансовых ресурсов было брошено на технологические прорывы! И это несмотря на то, что в третьем тысячелетии не решены проблемы нищеты и голода. А по факту? Превратили планету в загаженную ядохимикатами, синтетическими отходами радиоактивную свалку! А что это дало подавляющему большинству населения планеты? Кроме рабской работы, жизни в постоянном стрессе – ничего! Умелая психологическая обработка через средства массовой информации подменила в сознании людей настоящие человеческие ценности. Мимолётные примитивные удовольствия, внедрённые в социум, приходится отрабатывать годами!

– Тьфу! – зло сплюнул Пётр и перекрестился.

Перекусив в полдень бутербродами, и запив их крепким чаем из термоса, пошли дальше. Участки тайги с поваленными деревьями обходили стороной. Это удлиняло путь, но экономило время и силы – пробираться через завалы можно было часами. Стемнело. В пять часов сделали привал и немного передохнули, попивая чай. Пошли дальше. Белый снег отражал яркую луну, и видимость была отличной.

К восьми часам Терентьев нашёл небольшую поляну под стоянку и остановился. Развели костёр, подвесили на огонь котелок со снегом. Пока грелась вода, поставили палатку, разложили вещи. Сварили гречневую кашу, заправили тушёнкой, и с удовольствием поужинали. Под отблески угасающего костра залезли в спальники и мгновенно уснули. Несколько раз просыпались ночью от волчьего воя. Иногда хищники подбирались совсем близко. Ленясь вылезать из тёплых спальных мешков, отгоняли серых окриками.

Утром проснулись отдохнувшими и свежими, несмотря на вчерашний переход. День выдался солнечным и тихим. Укрытые толстым покровом снега, деревья сверкали, словно усыпанные бриллиантами. Пётр показал Матвею цепочки волчьих следов, окружавших стоянку. Хотя близко стая не подходила. Растёрлись снегом, развели костёр, подогрели недоеденную кашу. Позавтракали, сварили кофе. Выпили по чашечке, остальной залили в термос. Собрали вещи и тронулись в путь.

Этот день и два последующих были похожи, как новорождённые близнецы. Ранний подъём, растирание снегом, завтрак, быстрый сбор, лыжи, тайга. Полуденный перекус, лыжи, тайга. Когда начинает смеркаться, привал, кофе. Ещё три часа ходьбы и стоянка. Стая волков сопровождала их с первого дня. Днём хищников не было слышно и видно. Зато, чуть только темнело, стая, нервно подвывая, сжимала круг. Одной ночью волки совсем осмелели и пытались скрести лапами палатку. Матвей с Терентьевым проснулись одновременно. Сонный и уставший после дневного перехода, Котов медленно освободился по грудь из спальника, бесшумно присел, и, уловив момент, выдал стремительную двойку по прогнувшемуся тенту палатки. Испуганный визг двух серых разбойников разорвал ночь. Стая шарахнулась от палатки и больше не смела приближаться.

Наконец наступил момент, когда Котов начал сверяться по карте каждые полчаса. На вопросительный взгляд Терентьева утвердительно кивнул.

– Да, Петро. Мы уже практически на месте. Только даже признаков военного объекта не вижу.

– И я ничего не замечаю, – отозвался охотник.

Ещё полчаса они шли вперёд, затем Матвей развернулся и пошёл по следу обратно, буквально принюхиваясь к земле.

– Мы на месте? – спросил Пётр.

– Судя по карте, уже прошли. Вернёмся метров на триста.

Они немного вернулись и ещё пристальней принялись оглядывать окружающий лес.

– Снега много, – посетовал охотник. – Всё припрятал.

– Ага, – отозвался Матвей.

Внезапно воздух разорвал треск выстрела. Терентьев развернулся на звук, поднимая карабин, а Котов стремительным перекатом ушёл метров на шесть и выстрелил в сторону опасности. Только теперь он заметил, как в его сторону повернулся небольшой сугроб, из которого торчал, наведённый на Матвея и замаскированный бинтом, ствол пулемёта.

– Лечь мордой в землю! Оружие в сторону! – донёсся глухой окрик, словно из-под земли. – Малейшее движение и стреляю на поражение! – интонации те же.

Матвей отбросил карабин в сторону и вжался в снег. Терентьев повторил его движения.

– Боец! Немедленно вызови начальника караула, – прокричал Котов в снег. – Немедленно!

– Лежать! Ты кто такой?

– Майор Котов! Армейский спецназ! – голос Матвея звучал с достоинством. – Боец! Зови командира! Это приказ!

Привычное слово «приказ» подействовало мгновенно: через несколько минут их окликнул уже другой голос.

– Капитан Уваров, – представился невидимый голос. – Кто такие, что здесь потеряли?

– Майор Котов! Армейский спецназ! – повторил Матвей. И соврал. – Был направлен к вам с инспекцией. Со мной проводник Пётр Терентьев. Из местных.

– Подтверди полномочия.

– Не могу. Документы утеряны. Утонули вместе с формой.

– Майор! Ты с ума сошёл! Не имею права пускать тебя на объект.

– А ты свяжись с командованием. Пусть подтвердят, – Котов блефовал, но чувствовал, что попал в точку, и, приподняв голову, подмигнул Терентьеву.

– Связи нет, – после небольшой паузы проговорил капитан. – Уже третий месяц.

– Да, военный он, военный, – воскликнул Терентьев, приподнявшись на локте.

Рыкнул короткой очередью пулемёт, обдав охотника снежной пылью.

– Не двигаться! – прозвучал первый голос.

– Твою мать! – рявкнул Котов. – Капитан! Немедленно прекрати! Забирай оружие, и давай поговорим. Не держи на морозе. Сколько дней к вам пухом пёрли.

– Не имею права пускать посторонних на объект, – упёрся Уваров.

– Ну и сиди, как баран, до второго пришествия! – буркнул Матвей. – Вернусь и доложу, что с вами связи нет. Только ты потеряешь ещё пару месяцев. Всё, мы уходим! Не стреляйте, мы подберём ружья и валим отсюда.

– Эй, стой, майор! – засуетился капитан. – С какой инспекцией был направлен?

– Так тебе и скажи всё, – ответил Матвей. – Кто командует объектом?

– Да получается, я.

– Как так?

– Не могу сказать.

– А как я тебе скажу, когда у тебя боец под боком, а у меня посторонний проводник?

Повисла пауза. Пётр поворочался в снегу и опять замер. Тихо поскрипывали ели на ветру.

– Лежите, не поднимайтесь, – ответил, подумав, капитан. – Сейчас вас заберут бойцы.

Через несколько минут из-за деревьев выбежали четыре бойца с автоматами наперевес. На юных лицах расцветало любопытство. Подобрав ружья, они быстро обыскали Котова и Терентьева, и повели вперёд. Метров через сорок в земле откинулся люк, замаскированный под снег. Спустились по трапу вниз и прошли тридцать метров по неосвещённому бетонному коридору. Забрезжил тусклый электрический свет, и задержанных ввели в большую пустую бетонную комнату с низким потолком. В противоположной стене чернел ещё один выход. Встречал их тридцатилетний подтянутый капитан в идеально чистой и подогнанной форме.

– Уваров, – козырнул капитан.

– Котов, – расправил плечи Матвей.

– Терентьев, – буркнул охотник.

– Бойцы с проводником побудут пока тут, а ты, майор, иди за мной, – и, повернувшись первым, капитан нырнул в коридор.

Котов направился за ним. Капитан уверенно шёл по узкому коридору, изредка подсвечивая фонариком. Упёршись в массивную бронированную дверь и закрыв спиной замок, Уваров набрал код. Дверь открыл высокий белобрысый вооружённый боец и отошёл в сторону, пропуская командира. Любопытно взглянул на Котова и закрыл дверь. В большой комнате находился узел связи и мониторы наблюдения. Стол, три стула. Капитан предложил Матвею присесть и сам сел напротив.

– С какой проверкой направлен, майор?

– Проверка режима секретности и охраны объекта, – не моргнув глазом ответил Матвей.

– Да какая проверка?! – воскликнул Уваров. – Вызвали в округ всё начальство, а через два дня тут такое было! И всё! Ни командиров, ни связи.

– Профессора тоже с начальством отбыли? – на секунду задумавшись, спросил Матвей.

– Да. Учёные с ассистентами тоже улетели вертушкой на доклад.

– Так ты один теперь здесь распоряжаешься?

– Командир роты охраны, теперь и командир объекта, – вздохнул капитан. – Что мне с тобой делать? Документов нет, что-то знаешь и одет в гражданское.

– А что, я должен был месяц по тайге в форме шататься?

– Ты где служил, Котов?

В ответ Матвей выразительно промолчал.

– А заканчивал что?

– Рязанское, – ответил Матвей.

– Кто вас гонял больше всех? – оживился капитан.

– Подполковник Крюков, по огневой подготовке.

– Точно! – улыбнулся Уваров.

– А ты тоже Рязань заканчивал?

– Да нет, майор. Наш командир, полковник Дрозд, про него целые легенды рассказывал. Ты мне расскажи, Котов, что в мире творится? Мы изначально информационно отрезаны от мира, для секретности. Только спецсвязь, которая не работает.

– Задница полная, капитан, – Матвей почти полчаса рассказывал о событиях последнего полугодия.

Уваров ошарашенно внимал. Пережив с бойцами катастрофу на объекте, они не понимали всей глобальности случившегося. Многоуровневый подземный объект был надёжно защищён от прямого ядерного удара, и система жизнеобеспечения объекта позволила сравнительно легко перенести убийственный холод. То, что произошло в мире, потрясло молодого командира.

– Ты не врёшь, майор? – осевшим голосом спросил Уваров.

В ответ Матвей лишь покачал головой. Капитан поверил.

– Что делать будем, Уваров?

– А что теперь делать? Что мне людям сказать?

– Правду.

– С объектом что делать?

– А сколько вас здесь?

– Со мной тридцать бойцов, две шифровальщицы, четыре поварихи, врач, фельдшер, две медсестры и ещё десяток вольнонаёмных контрактниц разных специальностей.

– Советую вам до весны оставить всё, как есть. В марте-апреле я вернусь к вам, тогда и определимся. Кстати. Молодец, капитан. Служба поставлена у тебя на уровне.

– Стараюсь, майор. Да и бойцы у меня отборные. Кстати, у нас по расписанию обед. Приглашаю.

Уваров отправил бойца за Терентьевым, провёл его с Котовым в просторную столовую, где находился весь личный состав за исключением караульных. Обед приятно удивил Матвея. Сытные и вкусные блюда. Отменный бразильский кофе. Когда подали вино и бутерброды с красной икрой, Котов выразительно поднял брови.

– У нас, в подземелье, рацион как на подводной лодке, – пояснил капитан.

Котов обратил внимание на то, что чуть менее половины гарнизона составляли молодые симпатичные женщины. Они свободно обедали вперемешку с бойцами, оживлённо с ними беседуя.

– Как с этим, справляешься? – кивнул головой на обедающих.

Капитан сходу понял, на что намекал майор, и обречённо махнул рукой.

– Хорошо, врачи с нами. Будет кому летом массовые роды принимать. Уже все попарно гражданскими браками живут. Четыре пары я зарегистрировал официально. А остальные бойцы зверьём ходят.

– Да, – усмехнулся Матвей. – Вот это проблема. – А запасов на сколько хватит?

– Вот что есть, то есть, – горделиво выпрямился Уваров. – Года на два.

– Серьёзно.

Закончив с обедом, капитан предложил гостям остаться переночевать. Терентьев с Котовым, поблагодарив за гостеприимство, отказались. Начали собираться в обратный путь. Матвею понравился молодой, умный и ответственный командир. Оказавшись в нештатной ситуации, не запаниковал, а грамотно и уверенно исполнял свой долг, подавая пример подчинённым.

– Капитан. – Котов отозвал Уварова в сторону от сопровождавших на выход бойцов и развернул карту. – Глянь сюда. Если будет туго, вот на этой высотке найдёшь помощь. Только координаты точки держи при себе.

– Спасибо, майор. Учту.

– И ещё, если к тебе придут люди за помощью с хутора Ясный… – Матвей замолчал.

– Понял, майор. Помогу.

– Правильно, капитан. И так нас осталось слишком мало.

Бойцы караула проводили гостей на выход, подарили «Сидор» с продуктами и попрощались. Захлопнулся люк, и Матвей с Петром опять остались вдвоём в тайге. Встали на лыжи и отправились домой. Обратная дорога заняла на день больше времени – сильный снегопад вынудил провести день на стоянке.

Встречали их на хуторе, как космонавтов. Обнимали, готовили праздничный ужин. Жарко натопили баню. Уже напаренные и вымытые до скрипа, за ужином рассказывали о своём походе.

– Хороший командир, этот Уваров, – сказал в конце Пётр.

– И грамотный, – добавил Матвей. – Если к весне их не хватятся, будем думать, как с ними наладить постоянный контакт.

– Тем более, сойдёт снег и на УАЗике за пару дней добраться можно, – прикинул охотник.

За время их отсутствия ничего на хуторе не произошло. Нижнее поселение жило дружно, совместно налаживая быт. Александр Иванович занялся любимым делом: каждый день собирал в бараке всех детей и учил их. Математике, физике и русскому языку. Через неделю подключилась и Елена Николаевна, преподавая химию и биологию. Учила детей различать лекарственные травы. Вячеслав Гришин показывал, как правильно оказывать первую помощь, что делать при переломах и вывихах. Постепенно к внимательно слушающим детям подключались и взрослые, вспоминая забытые науки и узнавая новое для себя.

Хуторяне наблюдали, как одичавшие и измождённые беженцы постепенно приходили в себя, обретая утерянные уверенность и достоинство. Работа находилась всегда. Женщины чинили потрёпанные одежды, готовили и стирали. Мужчины мастерили нехитрую мебель, расчищали от снега подворье. Быт налаживался. Несколько раз вспыхивали ссоры, между разными семьями прибывших, но их умело гасил Котов, не прекративший ежедневных посещений поселенцев. Он умел доходчиво объяснить неправоту ссорившихся или одним взглядом остановить агрессивного человека.

Гришин с Еленой Николаевной лечили простуды и ангины. Собранные летом лекарственные травы творили чудеса. Один раз Вячеславу пришлось шить глубокую рану: уставший мужчина промахнулся топором по бревну и разрубил ногу. Хорошо сшил, аккуратно. Доктора любили и уважали все поселенцы.

Терентьев, проверив в конце января запасы хладохранилища, объявил вторую середину февраля сезоном охоты. Думали, чем вооружить поселенцев. Александр напомнил Котову, как тот смастерил отличные лук и арбалет. Ибрагим с Матвеем сделали в мастерской по образцу и отнесли мужчинам в барак.

– Мужики, – обратился к ним Пётр. – Через две недели придётся охотиться. Запасы кончаются. Охотиться буду учить я, а вот оружие сделайте себе сами. Матвей расскажет вам всё по конструкции и отличия стрел от арбалетных болтов. Стрелять он тоже вас научит.

Две недели взрослые мужики с азартом делали себе луки и арбалеты. Стреляли целыми днями, собирая вокруг себя всю ребятню. После первого дня охоты вернулись раздосадованными. Шесть зайцев подбил Пётр, двух Матвей. Стреляли из луков, оставив ружья дома. Больше добычу никто не взял. Пётр объяснил, что ходить по лесу шумной толпой – толку не будет. Учил повадкам зверей, учил разбираться в следах. Лишь на четвёртый день, разбившись на двойки-тройки, поселенцы начали приносить добычу.

– Теперь дело пойдёт. Голодать не будут, – удовлетворённо сказал Терентьев за обедом, уплетая вкуснейший грибной суп с зайчатиной. – Завтра на лося пойдём. Пусть учатся.

Весна пришла уверенно и быстро. В марте повеяло теплом, начал таять снег. Тайга укрылась подснежниками и зеленела чистой хвоей. На холме, в хуторе Ясный уже выросла сочная трава, а в лесу ещё лежал серый снег. Возвращаясь с охоты, Терентьев с сыновьями встретили шатающегося по лесу медведя, очнувшегося от спячки и голодного. Тихонечко обошли его стороной.

Как-то утром, после завтрака, Александр с Вячеславом и Ибрагимом вышли на подворье и сели перекурить под навесом. Затем к ним подошёл Александр Иванович, Котов и Терентьев. Сидели на лавках молча, наслаждаясь ранним весенним утром. Шумел лес, продуваемый лёгким ветром. Звонко пели птицы. Мощно протрубил лось, зовя самку. Трепетал поднятый на флагштоке флаг, поднятый после утренней тренировки.

– Как хорошо! – Александр затушил сигарету и вздохнул полной грудью. – Как хорошо.

– Да, Саныч, – поддержал его Котов, щурясь на солнце. – Кайф!

– Да, друзья. Хорошо, – сказал Гришин и кивнул головой вниз, где просыпались и шумели поселенцы. – Только что с ними будем делать?

– А что с ними делать? – после минутной паузы спросил Терентьев.

– Оставляли же их до весны, – напомнил Горин.

– Да вроде бы они нам не мешают? – Александр Иванович посмотрел вниз, где хлопали двери, и детвора шумела во дворе.

– Да нет, не мешают, – пожал плечами Касараев.

– Оставим? – Александр посмотрел на друзей.

– Оставляем, – заулыбались товарищи.

Так решилась судьба поселенцев. Обрадованные, те закатили шикарный пир, пригласив всех хозяев холма. Алина подмигнула мужу, и они внесли хранимые в пещере запасы настойки. Александр выставил на стол в бараке две пятилитровые канистры чудесного напитка. Васильев, хитро улыбнувшись, что-то шепнул Алексею, и на столе появился деревянный бочонок.

– Это что за сюрприз? – Улыбнулся Горин.

– Изготавливалось чисто в медицинских целях, – Вячеслав Гришин подошёл к столу, отвернул краник и набрал кружку густого, сладко пахнущего напитка. Протянул Александру.

Горин осторожно отпил глоток и прищурился, цокнув языком. Отпил ещё глоток и передал кружку жене.

– Попробуй, дорогая. Старинный напиток богов. Медовуха.

– Точно! – заулыбался Иван. – Готовили по старинному рецепту, который дал доктор. От авитаминоза и простуды.

– От усталости и плохого настроения, – добавил Гришин.

– Ах ты, хитрец! – воскликнул Касараев, хлопнув Вячеслава рукой по плечу. – Всю зиму скрывал от нас такой напиток! Не переживал, что у нас может случиться авитаминоз?

– Врач сначала испытывает лекарство на себе, и лишь потом даёт людям, – отшутился Гришин.

Наступившая весна, решение оставить поселенцев, появившаяся у людей уверенность в ближайшем будущем сыграли свою роль. Отличное настроение, давно забытая музыка, льющаяся из музыкального центра Влада, медовуха и настойка сделали своё дело. Танцевали почти все. До полуночи. Потом до утра сидели за огромным столом в бараке, беседовали, пили чай из самоваров. Люди рассказывали о своих мытарствах, делились сокровенным, знакомились ещё ближе. Котов был вездесущ. Успевал везде. Заводил разговоры, шутил. И внимательно оценивал поселенцев. Запоминал характеры, прикидывал, на кого можно рассчитывать в экстренных ситуациях. Разошлись спать только к утру.

Александр с Алиной сидели, обнявшись в беседке на холме. У ног сидели овчарки, сонно кивая головами. Ворота уже были закрыты. В доме погас последний свет. Друзья и дети улеглись спать. Усталости, после бессонной ночи не чувствовалось. Забрезжил рассвет. Солнечные лучи мягко коснулись вершины холма, перепрыгнули забор и побежали вниз, к лесу. Как по команде, запели птицы, приветствуя новый день. Прошёлся по верхушкам кедров лёгкий ветерок, и снова все затихло.

– Сашка. – Алина ещё теснее прижалась к его плечу. – День будет чудесный! Весна, наконец-то!

– Да, перезимовали первый раз, – задумчиво ответил муж.

– И вполне удачно.

– Можно сказать, в тепле и комфорте.

– И с большой компанией, – Алина кивнула вниз на дома поселенцев.

– Можно было и без них обойтись.

– Зато не так страшно.

– А ты чего, боялась? – удивился Горин.

– Ага, – смутилась жена. – Немного.

– Почему? Нас и так достаточно. Обустроились и обезопасились неплохо.

– Так народу теперь больше. Все семейные, нормальные.

– Вот и ладно. Завтра Ибрагим всех погонит на поле. Обрабатывать наше и расчищать ещё три или четыре таких же. Козы, куры и свиньи расплодятся, ферму поставим. До осени спину не разогнут.

– Замечательно. Мы же тоже помогать будем.

– Конечно. Как иначе? Только бы судьба дала нам время пожить спокойно.

– Ты тревожишься, Саша?

– Мы хотели спрятаться в тайге и жить своим кланом – не вышло. Приняли беженцев. Уверен, по теплу ещё народ на нас набредёт. Будет небольшой городишко.

– И?

– Там, где много людей, опять будет грязь, склоки. Это сейчас они работают дружно. Потом один, которому больше повезло на охоте или рыбалке, предложит другому часть добычи за свою часть работы. И всё. Дальше разделение пойдёт очень быстро. Ты же видишь, мы предоставили им кров, инструменты, лекарства, продукты. Разрешили жить на своей земле. И мы можем вообще ничего не делать, только управлять ими, забирая часть добытого и выращенного. И никто не пикнет. Человека не изменишь.

– А какой выход?

– Точного рецепта нет. История показывает, что в таких случаях эффективно работает диктатура. Жёсткая дисциплина.

– А кто возьмёт на себя эту ношу?

– Мы уже взяли. Главное не пустить на самотёк.

– Покою хочется, Саша, – Алина погладила его по волосам.

– Очень хочется, – вздохнул Горин и закурил.

Они ещё посидели, пока солнце окончательно не залило лес, и пошли спать. Не знали, что судьба готовит им новое испытание.

Александр оказался прав: Касараев составил план работ, разбил всех на бригады, и понеслось. Вставали с зарей, легко завтракали и шли работать. Валили лес, расчищая землю под поля. Срубленные стволы тут же очищали и складывали под навесом, для будущих строек. Ветки пилили на дрова. Пни корчевали, землю перекапывали и засевали. Рыли арыки для полива. Поставили свинарник, курятник, хлев для коз. Охота и рыбалка не прекращалась. Даже детям находилось занятие. Общий труд сплотил людей. Отношения были дружные, хорошее настроение буквально витало в воздухе.

Обедали в три смены, на воздухе. Вечером большинство шли на реку купаться. Молодёжь оставалась на берегу до ночи, веселясь и разжигая костры. Жизнь в городе вспоминалась, как далёкое прошлое. Очень далёкое. Гришин отметил, что, несмотря на тяжёлый ежедневный труд, здоровье поселенцев и хуторян заметно окрепло. Чистый воздух, вода, солнце и отсутствие стрессов скоро делали своё дело.

Пётр с Матвеем проверили оставленный НЗ в двух других пещерах, тщательно замаскировав подходы. Вместе с Александром Ивановичем провели техобслуживание УАЗика и генераторов. Горин напомнил Матвею, что пора бы уже проведать Уварова, как вдруг капитан объявил о себе сам.

Как-то после полудня сработали датчики системы безопасности. Дежуривший Влад мгновенно вызвал по рации Котова и сообщил, что десять объектов стремительно движутся прямо к ним. Матвей с Касараевым прекратили все работы и спрятали людей на хуторе, за забором, закрыли ворота. Все заняли места по боевому расписанию. Недоумевающие поселенцы, впервые попавшие за ограду на холм, любопытно крутили головами, дивясь комфортному обустройству хуторян.

– Сесть на землю вдоль забора и не болтаться по территории! – рявкнул Котов.

Его приказ исполнили мгновенно: Матвея побаивались. Через несколько минут Терентьев, засевший в башне наблюдения, сообщил по рации, что прямо к холму, через поле бегут десять вооружённых до зубов человек, в военной форме. За плечами у каждого висел большой тяжёлый рюкзак.

– Бегут прямо сюда! – добавил он через минуту. – Подходят к подножию холма, выходят на тропу.

Десять вооружённых и тяжелоснаряжённых бойцов перешли с бега на шаг, и, тяжело дыша, пошли вверх по тропе. Видно было, что на марше они несколько дней. Осунувшиеся утомлённые лица, воспалённые глаза, надрывное дыхание ясно говорили о многокилометровом броске через тайгу.

Засев на чердачном этаже, возле бойниц, Горин и Котов недоуменно смотрели на бойцов. Откуда эти бравые вояки, чего им надо?

– Уж сильно целенаправленно они идут, – пробурчал Александр, сжимая карабин.

– Ага, – подтвердил Матвей. – Есть предположение…

– Матвей! – перебил его по рации Терентьев, отбросив бинокль. – Среди солдат – зам Уварова!

– Уфф! – Котов облегчённо выдохнул и протёр глаза. – Вроде свои. Идём, Саныч, вниз.

– Идём!

Не выпуская карабинов, они споро спустились к воротам, приоткрыли одну половину и стали ждать. Через минуту к воротам подошли запыхавшиеся бойцы.

– Старший лейтенант Давыдов! – хрипло выкрикнул идущий впереди крепкий боец. – Майор, нас прислал капитан Уваров в помощь тебе.

– В помощь? – удивлённо воскликнули Горин и Котов.

– Времени мало, – отрывисто сказал Лейтенант.

– Проходите, скорее, – Горин посторонился, пропуская бойцов.

Вдвоём с Котовым захлопнули створку ворот и провели бойцов к каменному бассейну под навесом. Воины, с облегчением, сбросили рюкзаки и принялись пить прохладную воду прямо из водоёма. Зачерпывали пригоршнями и поливали разгорячённые затылки. Закончив умываться, устало опустились на скамьи. Из дому вышли Терентьев, Гришин, Касараев и Алина с Ларисой. Игорь остался на наблюдательном посту. Все вопросительно смотрели на лейтенанта. Тот выпрямился, хрустнув суставами и начал рассказ.

Зима на объекте прошла скучно и спокойно. Капитан всю зиму каждую неделю регистрировал браки. Уваров разрешил бойцам и вольнонаёмным небольшие прогулки в лесу. Тем более, что практически весь женский состав находился в состоянии беременности разных сроков. Но бдительности капитан не терял. Всё так же соблюдался режим охраны объекта, проверялись системы слежения и вооружения. Бойцы ежедневно тренировались, дисциплина была на высоте. Однажды, после полудня, сработала тревога. Уваров не поверил своим глазам: датчики фиксировали быстрое приближение нескольких сотен движущихся объектов.

Сначала подумал, что нападение на объект. Спросил дежурного, кто сегодня на прогулке. Тот доложил, что две пары вернулись перед обедом. «Уже легче» – подумал капитан. Затем поднял замаскированные перископы и начал оглядывать окрестности. Увидев то, что искал, в изумлении отпрянул от окуляров. Встряхнул головой и посмотрел ещё раз. Несколько сотен всадников, длинной вереницей, в два ряда, проходили через тайгу. Но даже не всадники и их количество смутили Уварова. Он всё искал съёмочные камеры, операторов, режиссёров. Сначала подумал, что в их глуши какой-то сумасшедший снимает кино. Включили наружные микрофоны и услышали чужую речь. Постепенно до него начала доходить реальность.

Сотни азиатов в тёплых разномастных халатах, сидя на мохнатых низкорослых лошадях, проезжали прямо над объектом. Это было организованное войско. Хотя вооружённое кое-как. В основном, у всадников были приторочены ружья к лукам сёдел. У некоторых поперёк груди висели автоматы Калашникова. У части вообще болтались за спиной колчаны со стрелами, а луки лежали на коленях. Кто-то отрывисто отдавал резкие команды на незнакомом языке, кто-то подгонял телеги обоза, кто-то пел, покачиваясь в седле. За обозом, под небольшим конвоем, они гнали рабов. Полураздетых и избитых. Связанных. Славян.

Заместитель Уварова, старший лейтенант Давыдов, заскрипел зубами и потянул пистолет из кобуры.

– Нельзя, Слава, – капитан остановил движение зама. – Нельзя объект обнаруживать. Это приказ! Предупреди всех о соблюдении режима полнейшей тишины.

Старлей ушёл выполнять приказ. Капитан продолжал наблюдать в перископ, а мысли напряжённо крутились в голове. Какое решение принимать? Что это за войско? Откуда? И нет связи с командованием. Если этот бродячий отряд пройдёт мимо, это полбеды. Но, скорее всего, со временем появятся и другие. А если останется здесь даже на несколько дней, то вероятность обнаружения очень высока. Конечно, этим легковооружённым всадникам объект не взять. Но и в осаде как-то сидеть не хотелось.

Конный отряд прошёл прямо над подземными галереями объекта и остановился на ночлег в полукилометре. Бойцы развернули направленные микрофоны и писали разговоры спешившихся всадников.

– Что за язык, командир? – спросил один из бойцов.

– Не знаю. – Уваров пожал плечами. – А ты запись разговоров прогони через лингвиста, боец.

Тот споро застучал клавишами компьютера. Спустя несколько минут, удовлетворённо хмыкнул и повернулся к капитану.

– Монгольский, командир.

– Монгольский? – Уваров приподнял брови. – Это что ещё за хан Батый здесь объявился? Наблюдайте, ребята и пишите все разговоры.

На таком расстоянии мощные микрофоны ловили не все звуки. Но всё же что-то было. Всадники развели костры, поужинали и улеглись спать с заходом солнца, грамотно выставив караулы. К полуночи Уварову принесли перевод всех уловленных разговоров. Отряд хорошо кого-то пограбил за последние дни и собирался идти дальше на запад вдоль реки, в надежде на новую наживу. Проскользнуло несколько фраз о «большом войске», но капитан подумал, что это они о себе так возомнили.

– Выводы следующие, Слава, – сказал капитан своему заму. – Первое. Армии нет и нет границ. Это самое хреновое. Второе. Теперь ещё более непонятно, что нам делать с объектом. Третье. Они идут в сторону точки, обозначенной майором Котовым. Там люди. Нельзя допустить, чтобы пополнили пленных в обозе. Там женщины и дети.

– Ваши приказания, капитан, – поняв, к чему клонит командир, вытянулся Давыдов.

– Бери с собой группу из девяти человек. Зная координаты, вы первые доберётесь до майора. Подбросите им оружие и выводите сюда кружным путём. В боевое столкновение не вступать: сейчас каждый человек на счету. Задачу понял?

– Так точно!

– Выполнять.

– Есть! – Давыдов бегом отправился по коридорам собирать группу. Он готов был выполнять любое задание – так засиделся без смены под землёй.

К полуночи девять бойцов, во главе с лейтенантом, вышли из замаскированного входа в дальней, западной стороне подземного объекта. Автоматы, гранаты, утроенный боекомплект, сухпай на несколько дней, радиостанция составляли их груз. Плюс четыре автомата, десяток гранат и цинки с патронами они несли на хутор. Шли до утра. На рассвете устроили часовой привал и направились дальше. Все дни шли, спя по три часа.

– Мы опередили их на день, – закончил рассказ лейтенант. – Это максимум. До утра время есть железно, дальше уже неизвестно.

Жители Ясного молча стояли вокруг бойцов, переваривая ошеломительную информацию. Алина с Ларисой вернулись в дом, позвали Татьяну с Галей и Викой. Быстро разогрели обед для бойцов, накрыли на стол. Андрей с Егором растопили баню.

Лейтенант, закончив рассказ, беспокойно огляделся.

– Что-то людей у вас сильно много. Командир говорил, что вас не более двадцати пяти человек.

– К зиме приблудились, – ответил Горин. – Теперь нас ровно семьдесят человек. Больше половины – женщины и дети.

– Да, такую ораву скрытно не проведёшь. Да и куда всех на объекте разместить? – озадачился лейтенант и повернулся к бойцу. – А ну, Боря, дай связь с базой.

Доложил Уварову обстановку. Капитан коротко ответил, что будет думать, и отключился. Горин предложил бойцам поесть и помыться в бане, пока сам с друзьями обдумает ситуацию.

Бойцы отдали Котову автоматы и гранаты, переданные капитаном, пошли обедать и мыться. Горин с товарищами рисовали схемы на карте. Уваров у себя в бункере ломал голову, как спасти людей. Воины Уварова вышли из бани распаренные и сонные. Горин предложил разместить их спать в доме. Лейтенант отказался. Дал команду, и солдаты быстро поставили палатки в тени холма и мгновенно уснули. Остался только Давыдов и радист.

– Вижу только один выход, – наконец появилось решение у Котова.

– Говори, – нетерпеливо поторопил его Горин.

– Лейтенант со своей группой остаётся здесь и обеспечивает безопасность людей. Мы, то есть я, Пётр, Ибрагим, возьмём Васильева с ребятами и Олега, Игоря, Андрея и пойдём навстречу азиатам. Устраиваем ложные стоянки и уводим их через реку подальше отсюда. Затем возвращаемся.

– Матвей, мы пешие, а они на лошадях.

– Это вариант, Александр, – оживился Пётр. – В лесу мы будем быстрее.

– Молодёжь зачем брать? – нахмурился Горин.

– Будут делать ложные стоянки, – ответил Матвей. – Не переживай, опасности мы их не будем подвергать. Риск, конечно, есть, но минимальный.

– Может, я с бойцами пойду? – спросил Давыдов.

– Нет, Слава, – ответил Котов. – Мы этот лес знаем досконально. И, если что-то пойдёт не так, лучше тебя никто не защитит хутор.

– Принимаю, только доложу капитану. Боец, связь с командиром.

– Тогда руководит операцией Котов, Терентьев отвечает за маршруты, – распределил Горин.

Получив разрешение от Уварова, лейтенант с радистом пошли спать. Горин зашёл в дом. За столом сидели все хуторяне со встревоженными лицами. Александр сообщил принятое решение.

– Другие варианты есть? – спросил Александр Иванович.

– Нет, – Горин отрицательно покачал головой. – Готовим оружие, снаряжение, продукты, рюкзаки. Выходим ночью. Бойцы Уварова пусть спят до утра. Соблюдайте тишину. Два автомата и половину гранат берём с собой, остальное пусть будет у вас. Поселенцы пусть пока не выходят на работы, сидят тихо, как мыши.

В два часа ночи снаряжённая группа вышла к воротам. Полная луна ярко освещала подворье. Попрощавшись с родными, мужчины пошли вниз по тропе. Александр, стоявший в створе ворот и пропускавший группу, поцеловал дочь и обнял жену.

– Не беспокойтесь. Мы справимся. Закрывайте ворота, – повернулся и пошёл догонять маленький отряд.

Шли остаток ночи без остановок. Только начало светлеть небо, идущий впереди Терентьев поднял руку. Все остановились и замерли. Впереди, метрах в шестидесяти, спал лагерь азиатов. Сонно всхрапывали кони, люди спали на земле, завернувшись в походные одеяла. В центре стояла большая палатка. Догорали несколько костров, поддерживаемых часовыми.

Пётр с Иваном вернулись метров на триста, тщательно заметая следы. Остальные тихо прошли к реке, протаптывая отчётливую тропу. На берегу тщательно сымитировали двухдневную стоянку. Высыпали в нескольких местах принесённую золу и поставили рогатки. Подбросили остатки вчерашнего ужина и пару пустых консервных банок. Получились вполне реальные костровища. Вытоптали траву в местах предполагаемых мест под палатки, проложили несколько троп к реке и обратно. Отдельная короткая тропа за ближайшие кусты. Закончив, разделись, связали снаряжение и переправились по грудь в ледяной воде на другой берег. Берег был выше, и пока вскарабкались на крутой склон, согрелись. Пётр оставил Игоря с рацией наблюдающим. Пошли дальше быстрым шагом, тщательно оставляя следы. Отойдя километров на пять, выбрали опушку и развели костёр.

– Дрова берите только сухие, – посоветовал Терентьев. – Сейчас привлекать к себе внимание ещё рано. Молодёжь, отойдите метров на двести к востоку и организуйте такую же стоянку. Позавтракайте, и через час встречаемся в километре на север.

Мужчины, закончив имитацию стоянки, подогрели на костре завтрак и сварили кофе. Сытно поели и насладились горячим напитком. Солнце уже поднялось над горизонтом в полдиска, громко пели птицы. Костер тушить не стали, чтобы угли подольше оставались горячими. Пётр тщательно обложил костровище сырым мхом, чтобы не вызвать случайного пожара, и они пошли дальше. Ожила рация.

– Папа, – вызвал Терентьева Игорь. – Из лагеря пригнали по воду пленных с большими бурдюками. Увидели стоянку, и один азиат побежал обратно в лагерь. Оставшиеся поторопили пленных, те набрали воду, и все ушли.

– Хорошо. Игорь. Уже два часа мы выиграли. Наблюдай дальше. Как только они покажутся у реки, иди к нам. Только посмотри, чтобы не разделились. Нам нужно увести за собой всех.

– Хорошо, отец.

Встретив молодёжь, пошли дальше на северо-запад. К десяти часам Игорь сообщил по рации, что первая ложная стоянка тщательно обследована и отряд готовится к переправе.

– Их слишком много, отец, – говорил Игорь. – Все ещё не вышли к берегу, так что я не знаю, разделились они или нет. Десяток уже начинают переправу, наверное, их отправили в разведку.

– Всё, сын. Возвращайся. Будь осторожен. Конец связи.

– Хорошо, отец.

Полдень. Весеннее солнце уже припекало. Первым снял куртку Горин, за ним все остальные. Игорь нагнал отряд полчаса назад, и теперь они шли полным составом. Пётр попросил Андрея залезть на кедр и осмотреться. Проворный парень спустился с дерева через десять минут и доложил, что переправа пуста, и он видел блеск проходящего войска в трёх километрах позади.

– Привал двадцать минут, – объявил Котов. – Их разведка гораздо ближе. Олег, разводи костёр. Андрей с Иваном, организуйте ложную стоянку. Мы готовим обед.

– Олег, – продолжил за Матвея Терентьев. – Сделай костёр побольше и травы подбрось. Пусть дымит выше деревьев.

– Действительно, – одобрил Котов. – Потреплем им нервишки.

Олег собрал несколько охапок хвои и развёл костёр. Подбросил сырых веток. Дым стоял столбом. Пообедали неспешно, заварили и выпили чай. Пять минут полежали на нагретой полуденным солнцем земле и пошли дальше.

– Теперь надо ускориться, – Котов посмотрел на часы и прибавил шаг. – Монголы пойдут без передыху и часам к пяти выдохнутся. Помотаем их до завтра.

Отряд прибавил ход. Было не жарко и шлось хорошо. По дороге попался родник. Все пополнили фляги чистой ключевой водой. Затем родник замаскировали и проложили тропу в стороне.

– Пусть подумают, чем им коней поить, – злорадно ухмыльнулся Матвей.

К пяти часам Котов начал внимательно осматриваться. Прошли несколько полян, но, видимо, он остался ими недоволен. Наконец, вышли на огромную проплешину в лесу. Котов удовлетворённо хмыкнул и разделил отряд. Взрослые взяли влево на девяносто градусов, тщательно заметая следы, а молодёжь, ломая ветки, прошла ещё прямо с километр. Затем развернулись, и, вернувшись по широкой дуге, присоединились к остальным. Сбросили рюкзаки, и, подложив пенопопы, сели на землю. Стоянку Матвей выбрал в самой гуще леса. Костёр решили не разводить. Умылись из фляг и поужинали всухомятку. Хотя над вершинами деревьев ярко светило солнце, внизу царил полумрак. Поставили палатки, постелили карематы и спальники. Разместились на маленьком, захвоенном пятачке среди деревьев. Устало гудели натруженные ноги. Горин достал из рюкзака флягу с настойкой, походные стаканчики и все выпили по небольшому глотку. Тепло пошло по телам, снимая напряжение и усталость.

– Саныч, супер! – Касараев прислонился спиной к стволу кедра и закурил.

– Да, классная штука, – подтвердил Горин и вопросительно посмотрел на Котова. – Теперь что делать будем, Матвей?

– Отдыхаем. Азиаты остановятся на той, большой поляне. Вышлют разведку вперёд, но уставшие конники больше двух километров по лесу не пройдут – вернутся. Развернут лагерь и будут дрыхнуть до утра.

– А нам что делать? – спросил Клинков.

– Отдыхать.

– И, что, предпринимать ничего не будем? – хитро посмотрел на Котова Ибрагим.

– Ты что имеешь в виду?

– У вас, вояк, всегда имеются всякие каверзы. Может, пошалим ночью?

– Рискованно, хотя имеет смысл. Главное определить цель, а там разберёмся.

– Цель у нас одна, увести азиатов от хутора Ясный, – сказал Горин, закуривая. – А лучше, вообще отправить их обратно на родину. А то, если эти орды будут шарить по окрестностям, покоя не будет никогда.

– Цель есть, – подытожил Касараев. – Теперь необходимо разработать план исполнения. Кто у нас военный стратег? Матвей. Думай, Чапай, не зря тебя учили. Вспоминай тактику, стратегию и ведение партизанской войны.

Минут тридцать сидели молча, обдумывая различные варианты. Дымили сигаретами, разожгли маленький костерок и сварили кофе. Затем начали излагать мысли вслух.

– Ахинея какая-то, – сплюнул, поднявшись на ноги, Терентьев. – Пойду с Иваном, разведаю, что делают азиаты.

– Только осторожно, Пётр, – попросил Горин. – Держи рацию включённой.

– Добро, Саныч.

Терентьев с сыном ушли.

Котов, допив кофе, поднялся на ноги и сделал разминку. Затем минут пять задумчиво ходил между деревьями.

– Есть идея, – наконец сказал он. – Только, если не выгорит, бегать нам по тайге придётся дня три.

– Давай, говори, не томи душу, – поторопил его Васильев.

– Значит, так. Все изменения в армии осуществляются по приказу главнокомандующего и его штаба. Так? – спросил сам себя Матвей и сам же ответил. – Так. Наша задача заключается в изменении планов вождя этого войска. Поэтому, мы вычисляем, кто командует отрядом азиатов, его приближённых, совершаем диверсионный рейд с целью захвата оных. Проводим разъяснительную беседу, оставляем заложника или заложников, и возвращаем командира назад. В случае срыва операции, предлагаю трёхсуточное вымаривание противника бегом по тайге и уход на хутор. Только срыва не должно быть, потому что рано или поздно нам придётся столкнуться с этими вояками.

– Отлично! – Александр посмотрел на Касараева и увидел в его глазах одобрение. – Давай, разрабатывай операцию.

Пётр связался по рации с Терентьевыми. Те, как раз, только подкрались к лагерю монголов. Попросил их присмотреться, кто отдаёт распоряжения и ждать его. Быстро собрался и пошёл к Петру.

– Постарайтесь выспаться, – обратился он, уходя, к оставшимся. – Ночь будет бурной.

Александр, тут же выставил в охранение Олега с Андреем и все улеглись спать. В это время Котов подкрался к засаде Терентьевых и залёг рядом.

– Смотри, – прошептал Пётр. – Вон, в центре, ставят палатку. Это для командира. А вот он рядом, в расшитом золотом халате, умывается. Видишь, с ним стоят два человека? Один с полотенцем, второй сливает воду из кувшина. Я так понимаю, это его приближённые. Таз держит полуголый раб. В пяти шагах стоят ещё трое. Это командиры подразделений. Главный отдаёт команды этим двоим, а те – трём командирам. Дальше по цепочке. Дисциплина железная. Всё исполняется мгновенно. Командиры даже не повышают голос.

– Так, – пробормотал Котов. – Значит, нам нужны эти трое. И обязательно переводчик. Только как его вычислить?

– Смотрите, Матвей, – обратился молчавший до этого Иван. – Раб, держащий таз, славянин. А понимает всё, что ему приказывают. И отвечает монголам.

– Ай, молодца! – похвалил его Котов. – Получится из тебя разведчик. Ой, получится!

Как и предполагал Котов, высланная по проложенной тропе четвёрка всадников вернулась быстро. Воины подскакали к командирам и слезли с уставших коней. Что-то коротко доложили и отправились отдыхать. Матвей с Терентьевыми осторожно обошли лагерь по периметру, запоминая расположение дозорных. Человек двадцать пленных, получая пинки и зуботычины, ставили палатки по всему лагерю, собирали дрова и разводили костры. Убедившись, что изменений в расположении больше не будет, разведчики вернулись к остальным.

– Ну, что там? – взволнованно спросил пришедших Горин.

– Ты, знаешь, Саныч, – ответил Котов. – У нас всё должно получиться. Сейчас я расскажу свой план, запомните все детали. Только слаженность действий приведёт нас к успеху.

Следующий час Котов распределял задачи друзьям. Заставлял повторять по несколько раз, пока все не запомнили досконально свои функции. Наступила ночь. Решили отдыхать до двух часов, а потом начинать.

Молодой яркий месяц висел над тайгой. Высокое звёздное небо дышало приятно прохладой. Ухал рядом филин, пищали мыши. Два часа ночи. Дежурившие Алексей с Юрием разбудили спящих. Умылись из фляг. Развели огонь и сварили кофе. Горин добавил в каждую чашку по несколько капель настойки. Люди взбодрились и были готовы к осуществлению операции. Взволнованы были все, кроме Котова. Бывший офицер, прошедший через горнило нескольких войн, был абсолютно спокоен и собран.

Проверили оружие и налегке пошли к лагерю монголов. Шли украдкой, но то под одним, то под другим хрустели ветки. Терентьев зло шикал на провинившихся. Наконец, подошли к лагерю. Котов остановил отряд и сам подполз к первому посту караульных. Два монгола сидели под кедром и зорко всматривались в темноту. Зайдя по дуге своим бесшумным шагом, Матвей подобрался сбоку и сделал короткий бросок. Двумя ударами вырубил часовых. Сноровисто связал руки к ногам и вставил кляпы. Пополз ко второму посту. Так же чётко вырубил часовых. Достал из кармана рацию и прошептал: «Ко мне». Раздался шорох опавшей хвои и к нему подползли Горин, Терентьев, Касараев и Васильев с Алексеем и Юрием. Молодёжь осталась в засаде, держа на прицеле поляну.

– Ну, что, мужики. Пошли! – прошептал Матвей и первым пополз через спящий лагерь.

Монголы спали на земле, завернувшись в одеяла. Кто-то сопел, свернувшись калачиком, кто-то постанывал и сучил ногами, словно находясь в седле. Зато основная масса спала тяжёлым сном сильно уставших людей. Очень медленно мужчины ползли между спящими. В центре поляны стоял единственный шатёр, окружённый полудюжиной палаток, охраняемый четырьмя стражами. Эти бодро передвигались по периметру, переминаясь с ноги на ногу. В руках держали автоматы Калашникова.

Приблизившись к часовым метров на пятнадцать, Котов дал знак залечь. Сам осторожно подполз к бодрствующим воинам и затаился метра за два до ближайшего. Достал два ножа и приготовился. Поднял руку. По этой команде Терентьев сломал две ветки и заворочался на земле. Ближайший часовой мгновенно напрягся. Что-то прошептал остальным, и воины подошли к нему, зорко всматриваясь в темноту. Вот они совсем близко. Матвей кувырком ушёл на два метра вперёд, очутившись среди караульных. Резко вскочил на ноги и подсечкой отправил двоих на землю. К ним кинулись Горин с Касараевым, вырубая окончательно и крепко связывая. В следующее мгновение Матвей прыгнул на оставшихся двоих. Парный удар ногами отправил часовых в глубокий нокаут. И всё это происходило при полнейшей тишине. К упавшим кинулись Васильев с Юрой и Лёшей, а Матвей, Горин и Касараев стремительно вошли в шатёр. Сразу за входом, на пороге спал раб, за ним два зама командира. Сам вождь почивал в центре палатки на верблюжьих шкурах. Короткими ударами отправили всех в ещё более глубокий сон. Быстро связали руки за спинами, заткнули рты кляпами.

– Олег! – шёпотом вызвал парня по рации Котов. – У нас готово! Принимайте и страхуйте!

Приведя в сознание раба, заставили его идти пешком. Троих вождей, находящихся в бессознательном состоянии, несли по двое. Беспрепятственно вернулись через спящий лагерь к остальным и споро пошли назад. В середине пути один из пленных военачальников очнулся, но Пётр невозмутимо ударил его в подбородок. Глубокий сон продолжился.

Через сорок минут, путая следы, пришли на место стоянки, уложили пленников на землю и развязали славянина. Тот, выплюнув кляп, вытер губы тыльной стороной ладони и помассировал кисти рук.

– Вы кто? – ошарашенно спросил он.

– Свои, браток. Свои, – ответил Горин.

– Теперь быстро рассказывай, откуда это воинство, – приказал Котов.

Испуганный тридцатипятилетний мужчина рассказал, что зовут его Сергей Попов. Что жил с семьёй в небольшом селе на российско-монгольской границе. Что после невиданного природного катаклизма в селе их осталось пять человек из шестидесяти. Погибла вся погранзастава. Собрали вещи, и пошли в ближайший город. Мёртвые улицы встретили их. Небольшие группы выживших людей бродили по городу, собирая в брошенных магазинах продовольствие и одежду.

Сергей с односельчанами остался в городе, расположившись в мебельном салоне. Так они прожили около месяца, затем оттаявшие тела стали разлагаться, и в городе невозможно было находиться. Выбрались за город на окраину леса, где уже разбили лагерь беженцы из города. Всего собралось около двухсот человек. К зиме все жёстко перессорились и, разделившись на четыре группы, разошлись по лесу. Только успели нарыть землянок, как ударили морозы. Топили землянки по-чёрному, собирая по лесу дрова. Когда продукты заканчивались, шли в город за консервами. На складах тяжело было найти уцелевшие – многие банки разорвало морозом, потом потеплело и все испортилось. Однажды, очередной раз, возвращаясь с добычей, они были ограблены и жестоко избиты. В конкурирующей группе решили, что незачем далеко ходить по морозу в город, можно забирать продукты у других.

С этого дня жизнь превратилась в кошмар. При очередном походе в город пришлось искать и взламывать оружейный магазин. Вооружившись, набрали консервов, и пошли обратно. Оказалось идеей насчёт оружия уже воспользовались и другие. При подходе к лесу на них напали. В перестрелке группа Сергея сохранила продовольствие, но потеряла двух человек. Нападавшие недосчитались троих. Стали ходить по ночам. Пару раз всё прошло спокойно, затем соседи всё-таки их вычислили, и всё началось снова.

Дядя Сергея однажды отправился на переговоры к соседям. Хотел предложить прекратить бессмысленную вражду. И не вернулся. Стычки ужесточились. К февралю из двухсот человек в четырёх лагерях осталось пятьдесят восемь. А ранней весной, невесть откуда, пришли полчища монголов. Передовой отряд азиатов прочистил лес, легко взяв в плен истощённых зимовьем славян. Сопротивлявшихся попросту расстреляли из луков. Женщин увезли, а оставшихся двадцать шесть мужчин превратили в рабов. Так и возили за своим отрядом, заставляя выполнять всю чёрную работу.

– Подожди, Сергей, – прервал его Горин. – Ты сказал о полчищах азиатов. Не оговорился?

– Нет, к сожалению. Это лишь один отряд. Я видел, как целый день, с утра и до вечера шло конное войско, расходясь отрядами по три-четыре тысячи всадников в разных направлениях.

– Матвей, что делать будем? – обратился Горин к Котову. – Думали этот отряд единственный. А оно, глянь, как повернулось.

– Да, надо было уходить по-тихому, запутывая следы.

– Думаем, думаем. – Горин нахмурился. – Безвыходных ситуаций не бывает.

– Правильно. И Кама-Сутра утверждает, что безвыходных положений нет, – ухмыльнулся Касараев. Что-нибудь придумаем.

Все легли спать, остались бодрствовать только Горин с Котовым. Они ещё полчаса выспрашивали Попова про азиатов, не обращая внимания на очнувшихся пленников.

– Вот этот, постарше, Хубилай, большой человек в Монголии и начальник этого отряда. Это один из разведотрядов, отправленных по окрестностям императором Чагатаем. Он брат Чагатая и обучает всему сына величайшего. Кстати, вот и он, Гуюк. Тот, что помоложе. Готовиться принять под командование несколько тысяч воинов.

– Сколько же их всего пришло? – не выдержал Александр.

– Судя по их разговорам, тысяч тридцать, – спокойно ответил Попов.

– Сколько?! – в один голос воскликнули Горин с Котовым.

– Тридцать, – повторил Сергей.

– Вот …, – вырвалось у Матвея. – Что же они собираются делать?

– Захватывают территорию, берут рабов, всё ценное вывозят домой.

– Да, – задумчиво посмотрел на пленных Александр. – Всё, как сотни и тысячи лет назад.

– А третий кто? – спросил Матвей, кивнув на пожилого монгола.

– А это старый Чахур, военный советник самого Чагатая. Перемещается от отряда к отряду, следит за командирами, за порядком в войске, составляет какие-то планы и отправляет их курьерами императору. Кстати, командир этого отряда, Хубилай, прекрасно говорит по-русски. Видите, как зенками зыркает, злится.

– Вот оно! Вот! – Воскликнул воодушевлённо Котов. – Саныч, улавливаешь?

– Заложники?

– Конечно! Да, какие!

– Матвей, мы и так влипли, – засомневался Горин. – Может, не стоит усугублять? Вон, какая орда по окрестностям шурует.

– Понимаешь, если они озадачатся найти нас – найдут. Как пить дать, найдут. А высокопоставленные заложники дадут нам хоть какой-то шанс выжить.

– Давай поговорим с этим Хубилаем. А потом примем решение.

– Идёт, – согласился Котов.

Вдвоём они подошли к пленным, подняли командира отряда и отвели его в сторону. Посадили под дерево и вытащили кляп.

– Ну, вы попали, уроды! – пошевелив губами, занемевшими от кляпа, злорадно выпалил монгол на чистейшем русском языке и добавил ругательство на родном.

Горин с Котовым на миг оторопели. Попов предупреждал, что монгол говорит по-русски, но, чтобы так чисто, да ещё и так нагло – они не ожидали.

– Слышь, любезный, – прошипел Котов и пригрозил. – Ещё раз вякнешь без спроса, я тебе зубы в желудок затолкаю. Понял?

– Вы уже не жильцы, ребята, – не испугавшись, продолжил монгол.

– Хорош угрожать, – заговорил Александр. – Пуганые. Ты где научился на русском так говорить?

– Московский университет закончил, – усмехнувшись, пояснил пленный.

– Даже так, – Котов присел на корточки перед ним. – Тогда, умник, думай, как нам остаться в живых и вас не порешить? Пока только вы втроём знаете о нашем присутствии.

– Нас всё равно будут искать и найдут вас. Тогда пожалеете, что на свет родились.

– Пойми, дорогой, – не испугался угроз Матвей. – Я вас зарежу, как баранов. Прикопаю где-нибудь подальше и всё. Концы в воду. А сами свалим, куда подальше.

– Но мы же не звери, – добавил Александр. – В отличие от некоторых. Всегда можно договориться и сосуществовать вместе.

Услышав слова товарища о совместном сосуществовании, Котов скривился, как от лимона, но промолчал. Внимательно посмотрел в глаза пленника. Монгол что-то усиленно обдумывал, поглядывая на племянника.

– Вы нас отпускаете, а я даю слово, что забуду о вашем существовании. И преследовать не буду, – наконец ответил азиат.

– Ага. Тебе одному я, может быть, и поверил бы, – осклабился Матвей. – Хотя сомневаюсь. Но с тобой ещё два человека. А то, что знают двое – знают все. Правильно?

– И нет гарантий, что этот молодой горячий парень откажется от мести за позор пленения, – добавил Александр.

Повисла тишина. Горин закурил, напряжённо думая. Монгол, помявшись, попросил сигарету. Александр подкурил и молча всунул сигарету ему в губы. Минут, через десять, Александр отозвал Котова в сторону.

– Что делать будем, Матвей?

– Надо брать заложников с собой. Племянничка и пожилого.

– А где держать их будем? Ведь хлопотно это – пленных сторожить. Да и сами дорогу им на хутор укажем.

– Надо переговорить с Уваровым, пусть возьмёт к себе в бункер. И место никто не определит и охрана надежнейшая.

– Пока с Уваровым свяжемся…, – Горин не договорил. – Уходить нужно сейчас. Мы берём двух пленных и уходим. Ты дашь нам форы часов до восьми утра, и отпускай этого. Догонишь нас по дороге. Я сейчас отправлю Петра к капитану, пусть переговорит с ним и подхватит нас на полпути. Там и решим, куда вести пленных.

– Годится, Саныч. А сейчас проведём обработку этого басурмана.

Александр разбудил группу и сказал им быстрее собираться, а сам с Матвеем подошли к Хубилаю.

– Решение такое, Хубилай, – сказал монголу Горин. – Мы забираем твоего племянника и Чахура. Раба твоего тоже забираем. Скажешь своим, что Старый повёл Гуюка в тайгу учить, сам придумаешь чему. Поэтому и раба взяли, чтобы прислуживал. А ночных нападавших вы поймали, избили, но упустили. Поведёшь в преследование на север. Кстати, стражей своих не наказывай, Матвей у нас профи и шансов у них не было.

– Они живы? – удивился Хубилай.

– Да.

– Сам знаю, как с воинами поступить, – окрысился монгол и спросил с любопытством. – А действительно он сам их обезвредил?

– Да, – опять подтвердил Александр.

– Через двенадцать дней я должен быть у хана. Если не будет его сына, меня разорвут лошадьми. И если хоть волос упадёт с их головы…

– У нас есть двенадцать дней, Хубилай, – серьёзно сказал Горин. – Что-нибудь придумаем. Нам ваши люди не нужны, нам нужна страховка. На восьмой день встречаемся в полдень на реке, где вы переправлялись вчера.

– И не вздумай строить нам каверз, командир, – добавил Котов. – Нам нужны наши жизни и свобода. И ты даже не представляешь, как дорого мы будем их продавать!

Хубилай серьёзно кивнул и отвернулся. Горин оглядел собравшихся товарищей, кивнул Матвею и скорым шагом повёл группу в лес. Через полчаса Пётр отделился, взяв направление на базу Уварова. Начало светать. Первым шёл Горин, внимательно осматриваясь. За ним, метрах в двадцати, шли остальные, ведя связанных пленников посередине. Несколько раз останавливались, делая в стороны ложные тропы. К девяти часам их нагнал Котов. Распаренный после бега, он перешёл на шаг и кивнул Горину, мол, порядок. Теперь впереди шёл Матвей. В полдень сделали короткий привал у родника, перекусили вяленым мясом и хлебом. Андрей взобрался на высокий кедр и огляделся. Спустившись, рассказал, что по следу никто, вроде бы, не идёт. Хотя заметить что-либо в густой тайге сложно. Зато километрах в пятнадцати севернее, на открытом участке, он увидел многочисленное конное войско, идущее параллельным курсом.

– Поднялись, пошли, – скомандовал Александр, и группа двинулась дальше.

Шли без остановок до самого вечера. Остановились лишь тогда, когда появились первые звёзды. Сбросили снаряжение и улеглись на землю. Не привыкшие к пешим переходам, пленники повалились без сил. Им развязали руки, дали умыться. Посадили в общий круг вокруг костра, поделились едой.

– С нами они так гуманно не обращались, – зло сказал Попов.

– Тише, Сергей, – одёрнул его Горин. – Они нам очень, очень нужны.

Поев, молодой монгол что-то шепнул старшему, не спеша вытер руки о траву, и, резко вскочив, бросился в лес, сбив по пути Юрия. За ним вскочили Игорь с Андреем, но пожилой азиат одному ловко сделал подсечку, второго схватил за ногу. Оба повалились в траву. Матвей, перепрыгнул через лежащих и бросился вдогонку. Пожилого монгола сноровисто связали и усадили под деревом. За Котовым побежали Иван и Юра.

Матвей стремительно бежал за монголом огромными шагами, еле успевая уворачиваться от деревьев. Быстро нагнал и аккуратно сбил парня с ног, не причинив ему вреда. Запыхавшийся Гуюк пытался вырваться, но умелая хватка Котова не позволяла ему даже пошевелиться. Подбежали Васильев с Юрой. Подняли парня на ноги, и, придерживая за локти, привели на стоянку. Связали руки и усадили рядом с наставником.

Горин подошёл, присел, и, глядя монголу в глаза, укоризненно покачал головой. Тот что-то яростно зашипел на своём языке. Наставник легонько толкнул его плечом и боднул взглядом. Гуюк презрительно затих.

Утром пошёл дождь. Низкое небо клубилось тяжёлыми тучами. Поднялся холодный ветер. Натянули непромокаемый тент, разожгли костёр и убрали палатки. Жители хутора Ясный оделись в непромокаемую походную одежду, Васильев с Юрой и Алексеем натянули поверх свитеров брезентовые накидки. Монголы стойко переносили сырость. Сварили гречку и заправили кашу мясом. С аппетитом поели. Кофе приготовил Александр, колдуя над маленьким котелком. Капнул настойки и разлил в подставленные кружки. Лично подал дымящийся напиток монголам.

Чахур благодарно кивнул и отпил напиток. Молодой Гуюк схватил кружку, и, обжигаясь, сразу выпил. Наставник неодобрительно посмотрел на него и протянул свою кружку. Гуюк, покраснев, принял кофе, отпил глоток и с полупоклоном вернул Чахуру.

Горин с интересом наблюдал, как, даже в условиях плена, старик обучает своего ученика. «Пора и в дорогу», подумал Александр и дал команду «Подъём». Дождь усилился, сверкнула молния, оглушительно громыхнул гром. Земля под ногами раскисла, ноги начали скользить по траве. Завеса дождя крупными каплями прорывалась сквозь кроны и стегала по плечам. Легко одетые монголы начали дрожать. Касараев остановился, и, достав из рюкзака свитер, подал Чахуру. Пожилой стратег, не колеблясь, отдал его Гуюку. Молодой монгол отрицательно мотнул головой и что-то гордо сказал наставнику, прикрывая его свитером. Тогда, остановившись, Александр, вытащил из рюкзака свой свитер, подал молодому.

– Держи, парень. Не мёрзни.

Одевшись, монголы немного согрелись. Молнии начали сверкать одна за другой с частотой электросварки. Гром перешёл в сплошной гул. С неба обрушился водопад. Матвей остановил группу, они натянули тент и сели, плотно прижавшись друг к другу. Гуюк, мелко подрагивая, бегал глазами то по своим конвоирам, то по скрытой за завесой дождя тайге.

– Даже не думай, парень, – Котов положил ему крепкую ладонь на плечо и заглянул в глаза.

Гуюк понял его без перевода и сник. Матвей умел так глянуть, что перечить пропадало всякое желание. Как-то он рассказывал Ибрагиму, что может взглядом остановить разъярённую атакующую собаку.

К полудню гроза прекратилась, ливень перешёл в моросящий дождь. Игорь с Олегом развели костёр, вскипятили воду и бросили в котелок заварку. Съели по бутерброду с мясом, запивая несколькими кружками сладкого бодрящего чая. Остатки чая залили в термос.

– Может, просушимся над огнём? – спросил Горина Васильев. – Всё равно в такую погоду погони не будет.

– Нет, Иван. Нужно идти, – Александр решительно поднялся. – Собираемся и маскируем стоянку.

– Правильно, – одобрил его решение Котов. – За такими пленниками, если Хубилай решит открыть правду, все тридцать тысяч будут сутками гоняться в любую погоду. А одежда быстрее на ходу высохнет. Идём!

Примерно через четыре часа ходьбы из-за деревьев вынырнул Терентьев. Видно было, что он сильно устал. Объявили привал на десять минут. Напоили охотника из термоса чаем, от еды он отказался.

– Уварова видел? – спросил его Горин.

– Да, Саша, видел. Капитан был в шоке, когда я сказал ему, какое многочисленное войско идёт через тайгу. Пленников примет. Ему есть, о чём их по расспрашивать. Оставим ему и Попова, как переводчика. Просил только поторопиться. И вот. – Терентьев вытащил из рюкзака два чёрных тряпичных мешочка. Чтобы дорогу не запомнили.

– Правильно, – одобрил Котов. – Знакомые накидки, правильные.

– Ты хоть отдыхал, Пётр? – участливо спросил Касараев.

– Да нет. Поговорил с капитаном и обратно.

– Идти дальше сможешь? – спросил Горин.

– Не переживай, Саша, – усмехнулся Пётр. – Бывало, зимой по тайге и трое суток шатался. Дойду.

– Тогда надо идти. Показывай направление.

К базе Уварова подходили глубокой ночью. Дождь так и не прекратился. Несмотря на слабый свет месяца, пробивавшийся сквозь тучи, пленных вели в капюшонах. Как всегда, внезапно из-под земли выросли бойцы. Проводили через вход вниз. Уваров встречал Котова, как старого друга. Мельком взглянув на пленных, кивнул бойцам, и тех увели. Котов кратко представил своих спутников. Уваров внимательно посмотрел на уставших промокших мужчин и улыбнулся.

– Извините, – смущённо сказал он. – Просто подумал, ради чего вы выносите такие лишения? Сидели бы себе на хуторе или драпали бы в другое место.

– С нами семьи, – веско ответил Горин. – И ещё люди, которых мы пригрели.

– И куда же нам со своей земли драпать? – жёстко сказал Терентьев. – Так кто угодно нас по всему свету пинать будет.

– Так я и думал, – серьёзно ответил капитан. – Сейчас вас проводят в душевую, кстати, у нас всегда есть горячая вода. Потом соберём ужин и поговорим.

– Спасибо, капитан, – поблагодарил Александр. – Прошу о пленных не забыть.

– Я не забыл. Их тоже умоют и накормят. Спать в кроватях будут.

Пройдя по подземным галереям, боец проводил уставшую группу к солдатским душевым. Забрали грязную промокшую одежду и отправили мыться. Горин был приятно удивлён – чистый кафель, горячая вода, свежие полотенца. Даже одноразовые бритвенные станки лежали пачкой на полочке.

– Ну, это утром! – усмехнулся Касараев, потирая густую щетину.

– Согласен, – ответил Котов.

Выйдя из душевой, они увидели стопку солдатских комбинезонов, оделись, приятно ощущая чистым согретым телом свежую одежду.

Уваров ждал их в просторной столовой. Как только мужчины расселись за сдвинутыми столами, две симпатичные девушки с заметно округлившимися животиками, быстро его накрыли. Капитан терпеливо ждал, пока гости насытятся, с любопытством их разглядывая. В свою очередь, гости разглядывали помещение. При искусственном освещении непонятно было: ночь или день. Касараев сказал об этом Уварову.

– Я уже привык. И давно сбился, день на улице или ночь, – невесело усмехнулся капитан.

– Думаю, недолго тебе осталось бункер охранять, – серьёзно предположил Котов, запивая поздний ужин компотом.

– Поглядим, – Уваров смотрел, как гости, насытившись, зевали и клевали носом. С сожалением сказал: – Идите-ка вы спать, гости дорогие. Сегодня разговор не получится.

Разместил их хозяин в казарме, заняв места бойцов, стоящих в карауле. Уснули мгновенно.

Котов проснулся, моментально вырывая уставший мозг из дрёмы. Сел на койке, протёр ладонями лицо. Кроме спящих товарищей, на других койках спали сменившиеся бойцы. «Десять», посмотрев на часы, отметил про себя и встрепенулся. Десять чего, утра или вечера?

– Утра, Матвей, утра, – засмеявшись, сказал входящий в казарму Васильев. – Я тоже проснулся в туалет сходить, глянул на часы и долго гадал. Вон, Уваров подсказал, с утра томится, но нас не будит.

– Ребята, подъем, – негромко потряс Горина за плечо и засмеялся сам. Бойцы ночной смены мгновенно вскочили, недоумевая, кто это их поднял, а его товарищи даже не пошевелились. Пришлось расталкивать индивидуально.

Капитан дождался, когда все приведут себя в порядок, и проводил в столовую. С удовольствием отметил гладко выбритые лица.

– Докладывайте. Простите, рассказывайте поскорее, а то я уже извёлся, – выпалил Уваров, едва дождавшись, когда все усядутся.

Горин подробно изложил события последних дней. Рассказал о многочисленных отрядах, бороздящих окрестности. Подробно рассказал, как строили хутор, обживали, как людьми обрастали.

– И куда теперь? – закончил невесело Александр. – Не придумаем чего путного, достанут нас азиаты. Не сейчас, так через месяц, два, год.

– Придумаем, – подмигнул ему Уваров. – Я тоже времени зря не терял. С утреца хорошо так побеседовал с аксакалом.

– Чахур цел? – встревожился Котов.

– Цел, – успокоил его капитан. – Мы люди цивилизованные. Это он меня, попадись я ему в руки, по косточкам разобрал бы. А я только поговорил.

– И, что? – поторопил его Касараев.

Уваров рассказал, что, разбудив пожилого монгола, крепко спящего с Гуюком в изоляторе, дал возможность ему умыться. Завтракать без своего подопечного он отказался. Капитан привёл Чахура к себе на командный пункт и послал за переводчиком Поповым.

– Не надо переводчика, – буркнул монгол, слегка коверкая русскую речь.

Не выказывая удивления, Уваров начал допрос. К его удивлению, Чахур разговаривал спокойно, чётко отвечая на вопросы. Лишь когда капитан касался численности, расположения и вооружения войска, монгол замолкал. И Уваров понимал, что эти сведения из него не вытянешь и клещами.

– Кстати, русским он овладел, когда учился в новосибирском военном институте в 1977 году. Общевойсковой ВУЗ сухопутных войск. Тогда ему было двадцать пять лет, соответственно, сейчас ему шестьдесят.

– Ещё одного выучили, – сокрушённо покачал головой Терентьев.

– А ещё кто? – поинтересовался капитан.

– Начальник отряда Хубилай в Москве учился.

– Это ещё не всё, – усмехнулся Уваров. – Главнокомандующий монгольского войска, он же император Чагатай, закончил с отличием дальневосточный военный институт и ярославский филиал военного финансово-экономического университета. Вот так!

– А вы думали! – воскликнул Котов. – Мы против себя многих учили. Сначала немцев, потом афганцев, грузин, чеченцев. Теперь вот монголов. Я, конечно, интернационалист, и против других народов ничего не имею – все люди братья. Но к военным знаниям нужно относиться бережно. Это, как дышло – неизвестно, куда повернёт.

– Да, майор. Золотые слова, – подтвердил Уваров.

– Извини, капитан. Продолжай.

– А всё очень просто. Пока цивилизация стремительно развивалась, Монголия жила себе потихоньку, в своём мире, со своими устоями. И нормально жила. Размеренно, спокойно. Пасли скот, кочевали, почитали старших, учили детей. Не ели всякую дрянь, и не загаживали природу. Гляньте, какие они здоровые и бодрые. Деду шестьдесят лет, а он с вами пухом через тайгу пёр. И хоть что ему. Встал с утра, умылся – и бодр, и весел. И совесть чиста.

– С чего это у него совесть чиста? – возмутился Касараев. – Вон, людей поубивали, других в плен взяли.

– Так что делать? Катастрофу пережили они лучше других. Привыкшие к кочевой жизни, спасались в сопках. Поэтому и выжило монгол много. Конечно, по сравнению с другими. А вот скот вымерз. Коней монголы прятали с собой. Как же кочевнику без коня? А вот скот погиб. Начался голод. Вот Чагатай, который был начальником какого-то крупного административного округа, собрал многочисленную родню, соседние кланы, и все пошли на север. За два месяца он навёл железную дисциплину и создал, на сегодняшний день, единственную боеспособную армию.

– А куда они идут? – тихо спросил Васильев.

– Туда, где есть продовольствие, и есть, на кого охотиться. Через Сибирь, через Урал на Европу. Это ближайшие планы. Все встреченные продовольственные склады они тщательно обследуют и переправляют неиспорченное продовольствие обозами домой, семьям. Себе оставляют минимум и живут охотой.

– Молодцы, ребята. Организованные и заботливые, – грустно пробормотал Горин.

– Так они же после себя оставят мёртвую зону! – воскликнул Терентьев. – Перебьют всю оставшуюся дичь!

– Они выживают коллективно, Пётр. В отличие от всех остальных, – ответил ему Котов.

– Ты их оправдываешь?!

– Я осуждаю нас, – тихо сказал Матвей.

На несколько минут повисла тишина.

– Вот, собственно, и всё, – подытожил Уваров.

– Что же делать? – Горин посмотрел на друзей. – Голова раскалывается! Где решение этого ребуса?

– Чахур уверен, что находится на секретной ракетной базе, – вспомнил капитан. – Может, это поможет?

Молчание затянулось. В невыспавшиеся головы толковых мыслей не приходило.

– Через девять дней мы должны вернуть пленников, – наконец заговорил Александр. – Предлагаю нам идти домой, на хутор. Через семь дней возвращаемся к тебе, капитан. Надеюсь, за это время что-нибудь придумаем.

– Годится, Александр, – одобрил Уваров. – Сейчас вам принесут вашу выстиранную одежду и сухой паёк. Подкину оружия, ещё два автомата и десять гранат. И идите с Богом.

– Спасибо, капитан, – поблагодарил Горин.

– Михаил, – Уваров протянул руку, которую Горин крепко пожал. – А как ты собираешься вернуться за семь дней, если только к вам на хутор идти четверо суток?

– Используя остатки цивилизации, – усмехнулся Александр. – У нас УАЗик припрятан. На ходу. За сутки обратно доедем.

Перед выходом Горин с Котовым зашли к пленным. Тех уже накормили, и они отдыхали на койках в изоляторе. Снаружи стоял боец с автоматом.

Поздоровавшись, Горин подошёл к койке старшего монгола.

– Мы скоро вернёмся и отведём вас к Хубилаю. Не волнуйся. До свидания.

– Возвращайся, Александр, – приподнявшись, ответил Чахур. – Не опаздывай. Беда будет. Для всех.

Горин кивнул головой и вышел. Уваров проводил их к выходу и попрощался. Светило яркое солнце, шумел лес, и только мокрая трава и кустарник напоминали о недавнем ливне. Настроение было под стать погоде: шлось легко, быстро. Ночёвки стали теплее, и группа дошла до хутора на полдня раньше запланированного. Знакомые места показались к вечеру, а в одиннадцать ночи уже поднимались на холм. Васильев с Юрой и Алексеем, взяв с собой Попова, свернули к своим домам.

Предупреждённые по рации жители хутора стояли всем составом в распахнутых настежь воротах. Радость встречи затмила состояние тревожного ожидания. Объятия, поцелуи. Куда только усталость подевалась? Попарились в бане и собрались в столовой, где ожидал шикарный ужин. Потеснились на лавках, уместив и Давыдова с бойцами. Немного дав поесть, пришедших начали заваливать вопросами. Александр отмалчивался.

– На сегодняшний момент дело – дрянь! – кратко ответил Касараев на все вопросы. – Тридцать тысяч организованных и голодных монголов прочёсывают всю территорию. Как всё подберут, пойдут на запад. Встречных и поперечных берут в плен и превращают в рабов. Частично тянут с собой, остальных в Монголию. Вот так.

Информация произвела эффект разорвавшейся бомбы.

– Саша, это правда? – воскликнула Алина.

Горин только кивнул в ответ. Объяснил подробно создавшуюся ситуацию.

– Мы пробудем дома два дня, – сказал он. – Потом мне, Ибрагиму, Матвею и Петру придётся вернуться. Возьмём УАЗик. Папа, посмотри его, пожалуйста, завтра с Владом. И, за эти два дня, нам нужно найти выход.

– Тогда всем спать, – Алина первая поднялась из-за стола. Завтра нам всем нужны свежие головы.

С утра жизнь на холме вращалась вокруг столовой. Устроили мозговой штурм. Принесли ноутбук и чертили на карте различные схемы ухода от вторжения. Ничего не получалось. Десятки различных предложенных вариантов показывали, что рано или поздно игра в кошки-мышки закончится. Бросить на произвол судьбы живших у подножия холма и схорониться в пещерах – и совесть не позволяла, да и сколько, без пополнения запасов, можно просидеть под землёй? И охотиться надо, и поля пахать.

День пролетел незаметно, даже обед не готовили. Так, перекусывали по чуть-чуть. К вечеру настроение упало вместе с уверенностью в завтрашнем дне. Поужинали в полной тишине, а затем мужчины допоздна сидели в беседке на подворье, продолжая ломать головы.

Утро повторило предыдущее. Завтрак и мозговой штурм. Уже предлагались варианты выслать снайперов и охотиться за командирами монгольских отрядов, постепенно обезглавливая армию.

– Только не это! – решительно отверг Котов. – Тогда дисциплинированное войско превратится в тридцатитысячную банду мародёров. Это будет точно конец!

– Нам бы договориться с главным воеводой! – Горин ударил кулаком по столу. – Ночью пришла в голову хорошая мысль, упустил, и теперь вспомнить не могу.

– Давай, Саша, попробуй ещё раз вспомнить, – попросила Алина.

– Так всё утро пробую. Без толку.

– А, ну-ка Саня. Давай пробовать вместе, – вмешался Гришин. – Давай разложим по порядку и запишем.

Вячеслав взял лист бумаги и ручку. Котов заинтересованно придвинулся ближе.

– Ты ложился спать, и, естественно, думу думал, – начал Гришин. – Вспомни, конкретно о чём? Перед самым засыпанием.

Так продолжалось минут сорок. К Гришину подключился Котов, и они вдвоём задавали перекрёстные вопросы. Лист бумаги исписали, и Виктория принесла следующий.

– Не могу уже, голова лопнет! – взмолился Горин.

– Ещё чуток. – Вячеслав что-то обвёл на листе и показал Матвею. Тот неуверенно пожал плечами.

– Возможно, – ответил Котов Гришину на немой вопрос. Все, находящиеся в столовой, напряжённо следили за процессом.

– Сань, у тебя всё вертится вокруг Уварова. Что-то он сделал или сказал, что ты привязал к решению нашей проблемы. Вот только что?

– Прошу всех, кто был с нами у Уварова, записать всё, что слышал, видел или подумал, – попросил Котов. – Олег, позови Васильева с ребятами.

Ещё час все участники вылазки сидели и записывали воспоминания. Анна подумала, что если бы не серьёзность ситуации, то выглядит очень комично: здоровые мужики сидят над листочками. Морщат лбы и шевелят губами.

Когда все закончили, Горин поочерёдно стал читать листы. Пока он читал, Гришин расспрашивал всех по очереди, какие мысли приходили им в голову.

– Есть! Есть! – воскликнул Горин. – Есть, вспомнил! Ай, молодцы, перетрясли башку.

– Говори скорее! – не выдержал Касараев.

– Уваров после допроса Чахура сказал, что тот думает, что находится на ракетной базе!

– Ну и что? Мало ли, что он думает, – удивился Васильев.

– Иван, это же…

– Постой, Саныч! – перебил его Котов с загоревшимися глазами. – Если ты думаешь о том же, что и я!

– Шантаж, – выдохнул Горин.

– Шантаж! – подтвердил Котов. – Оружие сдерживания! Есть! Мы на коне!

Присутствующие недоумённо смотрели на них двоих. А Александр и Матвей радостно потирали руки.

– Ничего не понимаю, – опять вставил Васильев. Остальные сдержанно промолчали. – Мало ли что он думает? У нас-то никаких ракет нет!

– Старик Чахур – кто? – спросил его Горин.

– Военный советник самого императора. Стратег монголов. Ну и что?

– Он профессиональный военный. Если Чахур скажет императору, что находился на засекреченной подземной ракетной базе, тот поверит?

– Ага! – громогласно воскликнул Касараев, и ответил за Ивана. – Конечно, поверит! … мать!

– Тогда что у нас вырисовывается? – хитро спросил Горин.

– Переговоры! – вскочил Котов и потянулся так, что захрустели суставы.

– Переговоры! – Горин написал слово на листе и поставил жирный восклицательный знак. – Ай да доктор, ай да голова! – Ибрагим крепко обнял Гришина.

– Теперь всё просто! – азартно ходил по комнате Котов. – Обрабатываем старого стратега, договариваемся о встрече с императором и заключаем договор!

– А если монголы нарушат соглашение, обманут? – недоверчиво спросил Терентьев.

– Я бы не рискнул, – ответил Матвей. – Тем более, что Чахур сам принял объект за ракетную базу. Никто его ни в чём не убеждал.

– Осталось разработать план переговоров, чего мы хотим, чего нет, и в путь! – Горин радостно обнял дочерей и жену.

– Это мы быстро! – воскликнул Матвей. – А ну, ручку, бумагу и все напрягли мозги!

Процесс пошёл. Появились улыбки и шутки. Основные позиции прописали за сорок минут. Затем Алина и Лариса с дочерьми приготовили на кухне шикарнейший обед. Пока Горин, Котов, Касараев и Гришин составляли план переговоров, тщательно записывая различные варианты, которые могут возникнуть в ходе беседы, стол был уже накрыт. Бойцы Давыдова, отдыхавшие на подворье, словно почуяв, мгновенно появились в столовой. Кушали не спеша, обсуждая предстоящую операцию.

Опять нарастало нервное напряжение. Одну задачу решили, теперь её необходимо воплотить. А для этого Александр, Ибрагим, Матвей и Пётр сегодня опять уходили. И опять ворох вопросов: удастся ли встретиться с монгольским императором, хватит ли дипломатических способностей договориться с ним? Вероятность погибнуть или попасть в плен оставалась высока. Шансы благополучного завершения значительно повысил Давыдов.

– С вами пойдёт Антон Сухой, – объявил он, слушая обсуждение операции. – Он профи, прикроет.

Возражать никто не стал. После обеда разошлись по комнатам, перед выходом требовалось несколько часов сна. В доме восстановилась тишина. Женщины на кухне собирали продукты в дорогу. Александр Иванович с Владом и Димой заправили УАЗик, поставили в салон двухсотлитровую бочку с бензином, на всякий случай. Аккумулятор был заряжен ещё со вчерашнего дня, они только долили масло, подкачали шины, завели авто и проехали круг вокруг поля. Порядок.

Выезжали в шесть вечера. Укомплектованные рюкзаки несла молодёжь, мужчин провожали все, спустившись с холма к машине. Женщины тревожно держали мужей за руки. В стороне собрались все поселенцы, молча наблюдая за сборами. Они прекрасно понимали, что решается общая судьба. Снаряжение погрузили в салон, туда же сложили оружие. Взяли два автомата, четыре гранаты, два охотничьих карабина. Снайпер Сухой не выпускал из рук чехол с винтовкой. Андрей Касараев сел за руль, завёл двигатель. Торопливые поцелуи, объятия и УАЗик тронулся в путь. Елена Николаевна перекрестила удаляющийся автомобиль, шепча молитву.

Вездеход энергично прыгал по ухабам, пробираясь через лес. Стемнело, и Андрей включил фары. Мужчины некоторое время сидели молча, затем, поудобнее умостившись, уснули.

Ранним утром подъехали к базе. Андрей, всю ночь проведший за рулём, тут же уснул. За завтраком, Горин подробно изложил капитану план действий.

– Ну, что же. Других удобоваримых вариантов всё равно нет, – согласился Уваров. – При переговорах будьте максимально убедительны и уверены. Тогда всё получится.

– Конечно, Миша, – ответил Горин.

Сразу после завтрака привели пленных. Увидев Александра, у пожилого монгола блеснули глаза.

– Успел, – одобрительно произнёс он.

– И прямо сейчас выезжаем, – поторопил его Котов.

Вышли из подземных галерей на поверхность. Андрей спал прямо в машине. Ибрагим сел за руль, остальные забрались в салон. Пленным надели на головы капюшоны. Вместе с монголами в УАЗике стало тесно. Попрощались с капитаном и тронулись в путь. Через два с половиной часа приехали на место. До встречи с Хубилаем оставалось сорок минут. С монголов капюшоны пока не снимали. Перешли вброд реку. Внимательно обошли берег и проверили окрестный лес. Встречу решили провести у воды, на открытой площадке.

На другом берегу Антон Сухой накинул маскировочную сетку и взобрался на дерево со своей винтовкой. Выбрал удобную позицию и замер. Только после этих приготовлений с пленных сняли капюшоны и переправили на другой берег. Чахур невозмутимо присел на камень и осматривал окрестности. Молодой Гуюк, чувствуя скорую свободу, нервно ходил вокруг наставника.

Наконец раздался глухой цокот копыт, и из лесу выехал Хубилай в сопровождении десятка вооружённых до зубов воинов. Приблизившись к встречающим на десять метров, он поднял руку и отряд остановился. Метнул быстрый взгляд на воспитанника и стратега. Спешившись, он подошёл к стоящему впереди своей группы Горину, вперил в него взгляд. Александр спокойно смотрел в раскосые чёрные глаза и ждал.

– Здравствуй, Александр, – наконец вымолвил монгол.

– Здравствуй, Хубилай, – ответил Горин.

– Пленные могут быть свободны?

– Конечно, если это не засада, и ты не привёл с собой весь отряд.

– В твоём положении опасно много рассуждать, – с угрозой произнёс монгол. – Эта десятка может всех вас порвать в мгновение ока! И я ещё не решил, что с вами делать!

Касараев с Петром напряглись, стоя рядом с пленными. Котов незаметно передвинулся ближе к Александру. Всадники взяли славян на прицелы.

Горин медленно и спокойно поднял руку вверх. На груди Хубилая сразу же появилась точка лазерного целеуказателя. Сидевший на дереве снайпер добавил ещё фокус – оперев наведённый ствол о ветку, левой рукой достал ещё один целеуказатель и поднёс к нему призму. Красные точки заплясали по всей десятке всадников. Александр указал пальцем на грудь монгола, опуская руку.

Хубилай опустил взгляд и обернулся на своих воинов. Скрипнув зубами, он приказал бойцам опустить оружие. Красные метки исчезли.

– Я не стремлюсь к войне, – проговорил Горин, сверля взглядом монгола. – Но если придётся, сил у нас достаточно, чтобы справиться с вашим войском.

– Со всем вашим войском. Поверь, – добавил Котов.

– Забирай своих и уходи, – продолжил Александр. – Только мне нужна встреча с вашим императором. Срочно!

– Ты кто такой, чтобы великий Чагатай обратил на тебя внимание?

– Это в ваших интересах, – Горин сделал нажим на слово «ваших». – Поговоришь с Чахуром, поймёшь.

– Император с войском в нескольких днях пути отсюда, – сказал Хубилай. – Я не могу вмешиваться в его планы.

– Через пять дней я буду на этом месте. В это же время, – не обращая внимания на слова монгола, продолжал Горин. – Я буду с Матвеем и больше никого. И не надо никаких уловок, может случиться беда.

– Я поговорю с императором, – ответил Хубилай. – Теперь я могу забрать пленных?

– Да, до свидания, Хубилай, – Горин повернулся, кивнул пленным и пошёл вброд на другой берег. Друзья последовали за ним.

Хубилай кинулся вперёд и обнял Гуюка. Затем коротко поклонился Чахуру и обнял его. Всадники вывели вперёд две заводные лошади и коня командира. Вскочив в сёдла, они поскакали в лес, сопровождаемые верной десяткой.

Славяне сидели на траве возле машины, грелись под мартовским солнцем и сушили промокшие при переходе реки вещи. С дерева спустился Сухой.

– Здорово ты Андрей, этот трюк провернул. Я сам бы поверил, что целый взвод держит их на прицеле! – похвалил снайпера Котов.

– Я ещё и не таким фокусам обучен, – скромно ответил парень.

– Фуух, – выдохнул Терентьев. – Полдела сделано.

– Самых лёгких, – ввернул Касараев.

– Ничего, я уверен, у нас всё выйдет, – Александр лежал на тёплой траве и щурился на солнце. – Ну, что, по кофейку с настоечкой, и на базу?

Обратный путь занял меньше времени: при свете солнца Андрей гораздо быстрее вёл УАЗик. Подъезжая к ставшим родными местам, с удовлетворением оглядели весеннюю суету, организованную Ибрагимом и Ларисой.

Поселенцы готовили под посев поле и расчищали от леса ещё два участка. Принялись расширять ферму, учитывая весенний приплод. Работали все, напоминая копошащийся муравейник. На холме тоже не бездельничали. Помогали налаживать быт и уют поселенцам, разбили барак на комнаты, делали мебель, учили детей. Терентьевы, Игорь и Егор с удовольствием учили молодёжь выживать в тайге, рассказывали хитрости охоты и рыбалки, повадки зверей. Татьяна учила распознавать съедобные грибы и ягоды. Алина всё свободное время проводила за ноутбуком, прорисовав карту близлежащей местности, внеся существующие постройки, поля, и планируя участки возможного расширения. Касараев заглядывал к ней в работу, давая дельные советы по удобному расположению, с учётом безопасности.

Оставив вездеход у подножия холма, поднялись на хутор. После радостной нежной встречи Алина тут же сообщила по рации об их прибытии. В течение сорока минут на хуторе собрались все, оставив поселенцев трудиться самостоятельно. Пока топили баню, Александр подробно рассказал о встрече с Хубилаем, о передаче пленных. После основного рассказа подробности добавили Терентьев с Котовым.

– Теперь всё решит встреча с главным, – сказал Александр Иванович.

– Да, – подтвердил Горин. – Передача пленных прошла прогнозируемо. Вероятность положительных переговоров очень велика. Я уверен, что монгольский император человек образованный и мудрый. Имея в военачальниках высокообразованных людей и сумев организовать такое количество людей в дисциплинированную армию, он доказал свой ум. Теперь надежда на его человеческие качества.

– Как раз этих качеств в нашем мире и не хватало, – грустно улыбнулась Алина, обнимая мужа.

Виктория принесла большой кувшин, чашки и разлила напиток. Увлечённые рассказом, мужчины выпили по чашке. Она добавила напитка, улыбнулась и подмигнула Алине. Александр это заметил и, наконец-то обратил внимание на вкус напитка.

– Квас! – воскликнул он. – Пётр, Матвей! Это же настоящий квас!

Котов с Терентьевым с удовольствием и удивлением посмаковали напиток.

– Это мы с Алиной сделали! – Вика горделиво сверкнула глазами.

– Так мы жизнь и наладим, – констатировал Горин.

– Вы только с монголами решите. А мы вам жизнь так наладим – будет лучше, чем раньше в городе, – пообещала Алина.

– Осталось потерпеть четыре дня, – ответил, целуя её, Александр. – Решится всё в один день. Или договоримся, или будем бежать, куда глаза глядят.

– Договоритесь, – уверенно поддержала его жена. – По-другому и быть не может. За вами столько людей! Только, прошу: будьте осторожны. Вернитесь.

– На всякий случай давайте продумаем за оставшиеся до вашего выезда три дня план эвакуации, – предложил Гришин.

– Да, ты прав. В случае неудачного результата переговоров у нас должен быть чёткий график действий, – поддержал его Котов.

– Тогда давайте в баньку. Она уже натоплена, – Ибрагим встал из-за стола. – А потом, действительно, засядем за альтернативный план.

Как всегда, попарились на славу. Затем, хоть было и тепло, разожгли камин, женщины накрыли шикарный стол и принялись за ужин. Александр сидел за столом в окружении дочек, Алина расположилась напротив, глядя на мужа соскучившимися глазами и подкладывая ему самые вкусные куски. Лариса обхаживала Ибрагима, Татьяна Петра. Видно было, в какой тревоге их ждали дома. Котов сидел между Александром Ивановичем и Еленой Николаевной, обслуживаемый с двух сторон.

– Тётя Лена, не могу больше, – наконец взмолился он, пытаясь закрыть опустевшую тарелку руками.

Не тут-то было. Пищевая атака продолжилась с двух сторон. Гришин с Викой только усмехались, глядя на Матвея. Наконец все насытились, и, несмотря на ранний час, разошлись по спальням. Лишь молодёжь осталась на подворье, обсуждая новости. Весенний вечер ещё веял прохладой, и парни с девушками кутались в куртки. Снизу холма доносились голоса поселенцев.

Комната освещалась полной луной, парившей над тайгой. Александр лежал на широкой кровати, крепко обняв жену. Прерывистое дыхание обоих и скомканное бельё свидетельствовало о бурном акте любви, ещё несколько секунд назад бушевавшего в спальне. Горин оглядел уютную комнату и улыбнулся. Он соскучился по дому, по жене, дочкам, родителям. Деревянные стены и потолок успокаивали, обволакивая спокойствием и теплом. За большим окном тихонько шумела ночная тайга.

– Тебе обязательно снова ехать? – грустно спросила Алина, переворачиваясь на живот и заглядывая мужу в глаза.

– Угу, – буркнул тот в ответ.

– Снова начинается. Так хорошо жили. Свой небольшой хутор, три семьи, природа. Что ещё надо? Приняли поселенцев – понятно. Людей жалко. Только снова начинаются проблемы. Теперь монголы эти. Может, уйдём куда-нибудь подальше? Пока не поздно.

– Всё равно достанут. Не монголы, так ещё кто-либо. Нет, родная. Нужно сколотить вокруг себя дисциплинированный крепкий народец. Чтобы на весь край расселился. Наладить ему быт. Тогда покой и будет.

– Я знаю, у тебя всё получится. Только прошу: будь осторожен! Ты нужен мне. Дочкам. Родителям. Друзьям.

– Обещаю.

Горин снова поцеловал жену. И снова. Она стиснула его руками, укусила за губу и волна страсти вновь захлестнула спальню.

Оставшиеся до выезда дни совместно разрабатывали план переселения. После долгих обсуждений определились с местом нового поселения. Выбрали точку на северном берегу озера Байкал. Скорее всего, монголы пойдут в Европу, поэтому безлюдная территория огромного озера казалась самым верным вариантом. Проложили по карте маршрут, рассчитали время перехода. Переселение обещало быть долгим и трудным. Ведь придётся брать с собой весь инструмент и оборудование. Закончив с расчётами и маршрутом, на второй день Александр вздохнул и покачал головой.

– Надо договориться с азиатами, – сказал он. – Это переселение отбросит нас на два года назад.

– Согласен, – Касараев отхлебнул чай из огромной чашки. – Давай пропишем все варианты переговоров, все доводы и убеждения.

– А вдруг они проигнорируют встречу? – спросила Виктория.

– Вряд ли, – потянулся Котов, вставая из-за стола. – Во всяком случае, они обязательно попытаются поймать нас.

– Ибрагим, дружище, – обратился к Касараеву Горин. – В случае чего, ты старший. Береги всех.

– Я тебе дам, в случае чего! – воскликнул тот. – Попробуйте не вернуться! С того света достану.

– Позови радиста, пусть сообщит наш план и маршрут Уварову, – попросил Матвей Влада. – Договоритесь о месте встречи.

Оставшееся время составляли план переговоров, собирались в дорогу. Заправили УАЗик, почистили автоматы, снарядили рожки патронами, уложили рюкзаки. Горин с Котовым попрощались с родными и друзьями, пошли к снаряжённому автомобилю. Андрей сел за руль. Подошёл с рюкзаком и оружием Антон Сухой, вопросительно посмотрел на Горина.

– Нет, Антон. Ты остаёшься. В этом случае твоё умение не пригодится.

Андрей завёл мотор, и вездеход покатил по ухабам. На хуторе царила тишина. Женщины молча глотали слёзы, мужчины хмуро бродили по подворью. Неизвестность и тревога за близких терзала души. Наконец Касараев не выдержал и вышел к беседке.

– Молодёжь! – громко крикнул он. – Быстро напилили дрова и разводите костёр! Таня, Аня и Катя, несите мясо. Лариса, приготовь овощи и зелень. Буду вас шашлычком баловать. А если Елена Николаевна ещё и настоечку под мясо выделит, то вечер будет вообще прекрасным.

– Выделю, Ибрагим, выделю, – невесело усмехнулась мать Горина.

– Всё будет хорошо, бабушка, – Аня подошла и обняла Елену Николаевну.

Трещал в сумерках жаркий костёр. В жаровне остывали угли. За деревянным столом, в беседке, хуторяне доедали вкусный шашлык. Подняли несколько бодрых тостов за Горина и Котова, за неизбежный успех переговоров. Настроение улучшилось. Спать никто не ложился. Покормили собак, погуляли по подворью, любуясь ночной тайгой и огнями в окнах нижнего поселения.

УАЗик выехал на точку ранним утром. Солнце весело светило сквозь кроны кедров, звонко пели птицы. В тридцати метрах тихо шелестела река. Рядом прожужжал шмель. На дереве, не сдержавшись, от души чихнула рысь, когда к её чуткому носу дошёл выхлоп от автомобиля. Недовольная, что выдала своё местоположение, грациозная кошка перепрыгнула на соседнее дерево и растворилась в лесу.

До встречи оставалось шесть часов. Мужчины развели костёр, сварили чай и позавтракали. Александр с Матвеем выгрузились и отправили Андрея назад на несколько километров.

– Каждый час я буду дважды нажимать кнопку вызова на переговорном, – сказал ему напоследок Матвей. – У тебя будут раздаваться два щелчка. Если щелчков не будет, жди ещё тридцать минут, и, не медля, уезжай. Тогда собирайтесь и уходите на Байкал.

– Сделаю, Матвей, – ответил Андрей и уехал.

Горин с Котовым разделись, подняли рюкзаки, и, спустившись с невысокого берега, перешли реку вброд. Выйдя на противоположный пологий берег, они сложили снаряжение на камни, развернули карематы и улеглись греться на солнце. Часам к десяти они оделись и развели огонь, кипятя воду. Вскоре Котов сделал перерыв между глотками свежезаваренного чая, прислушиваясь.

– Разведка пришла. Не оборачивайся, – тихо сказал он сидящему рядом Горину.

– Ну и слух у тебя! – восхитился Александр.

– Просто я ждал этого, – пояснил Котов. – Ещё группа переправляется метрах в двухстах выше по течению. Проверят тот берег, чтобы не облажаться, как в прошлый раз.

– Началось, Матвей.

– Началось, Саныч.

Они сидели, пили чай и буквально кожей чувствовали, как за камнями и деревьями накапливаются раскосые бойцы. Горин закурил, облокотившись о камень. Котов сходил к реке, напился воды, и, вернувшись, примостился рядом.

– Дай, Саша и мне.

– Ты же не куришь.

– Давай. Курну разок. Может, больше и не придётся.

– Тьфу! Типун тебе на язык! Всё будет тип-топ. Даже не сомневайся. Ты только представь себе, сколько людей за нами.

– Да я из кожи вылезу, чтобы договориться с азиатами, – уверил его Котов. – Лишь бы возможность дали.

Мужчины докурили и бросили окурки в костёр. Словно по сигналу, за деревьями раздался шум, всхрапнула лошадь. Из-за валунов, разбросанных по берегу выскочили воины с автоматами наперевес. Ещё группа выбежала из лесу. В течение нескольких секунд тридцать бойцов окружили двоих широким кругом, держа на прицеле. Четверо подошли вплотную и остановились. Котов с Гориным медленно наклонились, подняли автоматы с рюкзаков и отбросили их в сторону. Затем отошли от снаряжения на несколько шагов, и распахнули ветровки, демонстрируя отсутствие оружия. Двое подошли и сноровисто обыскали их. Не найдя оружия, отошли в сторону. Один из четвёрки поднёс к губам рацию и что-то сказал.

Из-за деревьев раздался глухой топот копыт и на берег выехали четыре всадника. Трое знакомых – Чахур, Хубилай и Гуюк. Четвёртый явно был императором. Гордая осанка, умное волевое лицо, проницательный взгляд и спокойная уверенность выделяли его среди азиатов. Горин с Котовым повернулись к подъехавшим всадникам. Автоматы окружения синхронно сдвинулись за ними. Александр был абсолютно спокоен. Все нервы, сомнения и переживания остались позади. Впереди была сложная работа. Он скосил глаза на Котова. Матвей тоже был спокоен, глядя на императора гордо, но уважительно. Кони остановились в трёх шагах, переминаясь с ноги на ногу. На несколько минут восстановилась тишина. Император внимательно рассматривал Александра с Котовым, те его.

– Здравствуй, император, – Горин первый нарушил молчание, коротко кивнув головой. За ним кивнул головой и Матвей.

На несколько секунд повисла пауза. Затем император спешился и сделал шаг навстречу. Телохранители качнулись за ним и остановились, повинуясь лёгкому знаку рукой. Спешились и остальные.

– Здравствуй Александр, – наконец нарушил молчание монгол. Говорил на русском чисто, без акцента. – И ты, здравствуй.

– Матвей, – тихо подсказал стоявший за его спиной Хубилай.

– Матвей, – медленно повторил император.

Снова повисла пауза. Горин ждал, пока монгол заговорит первым.

– Кто вы? Ради чего я оставил дела и появился в этом месте? Надеюсь, у вас имеются веские причины для встречи со мной.

– Да император, – ответил Горин. – Причины у нас очень веские. И разговор у нас не на десять минут. Надеюсь, ты уделишь нам время, раз мы уже встретились.

– Чагатай. Можешь называть меня по имени, – сказал монгол и сделал знак окружению.

Тут же воины принесли и уложили на камни куски толстого войлока, укрыв их ковром. Для императора положили две подушки. Чагатай едва заметно усмехнулся, словно принимая игру, и уселся на подушки. Сделал приглашающий жест. Горин с Котовым разместились рядом. Чахур, Хубилай и Гуюк расседлали коней и сели на сёдла, поставив их на землю. Бойцы окружения продолжали стоять, держа незнакомцев на мушке.

– Ситуацию я понимаю, – начал диалог император. – Рядом с вашей базой появилась моя армия. Рядом с моей армией обнаружились ваши ракеты. Надо как-то расходиться.

– Проблема глубже, – сказал Горин. – Нас интересует, куда движется твоя армия?

– Какая тебе разница? – перебил его император. – Государств нет, границ нет. Что вы сидите на своих ракетах? Какую страну стережёте? Я понимаю, что ваша база находится в полной изоляции. И долго собираетесь сидеть под землёй?

– Да, границ нет и государств нет. Людей осталось мало. Очень мало. Продовольствия нет. И животных осталось мало. Твоё многотысячное войско, для питания, добывает слишком много животных. После вас на этой земле никому не выжить. Людей в плен зачем берёшь?

– Людей? – невесело усмехнулся император. – Ты видел то, во что они превратились? Как звери, убивают друг друга за кусок еды, за одежду. А мой народ выживает сплочённо, организованно. И я должен обеспечить его пригодными территориями, продовольствием, пастбищами.

– Люди разные, – вставил слово Матвей. – Все хотят жить.

– Да, все! – резко ответил монгол. – Только людьми оставаться нужно всегда! А не превращаться в диких животных!

Котов с Гориным переглянулись. Появилась надежда. Похоже, монгол был вполне вменяемым и нормальным человеком.

– Наша задача выжить самим и помочь выжить другим, – твёрдо сказал Александр. – Сохранить природу и животный мир. Возродить землю. И мы не позволим уничтожить то, что осталось!

Теперь переглянулись монголы. Но эмоции выразил лишь молодой Гуюк, удивлённо приподняв брови. Котов, взглянув на часы, опустил руку в карман и дважды нажал тангенту рации, подавая сигнал Андрею.

– А что ты сможешь, Александр? – спокойно спросил император. – Запустив ракеты, ты уничтожишь часть моего войска. Согласен, для меня это будет чудовищная потеря. Для меня очень ценна жизнь каждого моего поданного. Но мы выживем и пойдём дальше, через ваши трупы. А эта земля останется мёртвой ещё многие сотни лет.

– Поэтому, уважаемый Чагатай, мы и здесь, – веско сказал Горин. – Нельзя допустить гибель оставшихся. Необходимо их организовать и научить жить по-новому. По-людски.

– Опять ваша хвалёная демократия? – с неприкрытым сарказмом ухмыльнулся монгол. – Опять истребление отдельных наций во имя ложного мира? Опять удушение финансовыми кризисами всего населения ради безумной наживы пары сотен отдельных особей? Мой народ этого не понимает.

– Моё личное мнение: никакой демократии, – торопливо ответил Александр. – Я считаю, что это только прикрытие беспредела.

– А что нужно? Какую схему ты видишь? – заинтересованно спросил монгол.

– Держава! – чётко ответил Александр и процитировал: – Доброе сосуществование родов живо мудростью асов! Русы и Арии жили в Державе. Это разумное самоуправление с отсутствием Власти. Управление – Круг родов, в который избираются лучшие, словом и делом доказав своё право. Внизу общины.

Ведь в последние столетия в мире было сто девяносто три государства, шесть тысяч восемьсот девять живых языков, две тысячи пятьсот национальностей! Это только Враг мог придумать такое для человечества! И право голоса имел каждый. И добропорядочный человек, и наркоман с алкашом! А у предков? Окопное право. Совокупность. Мужчина своей жизнью доказывал, что может упорядочить пространство вокруг себя! Женщина отдавала свой голос мужу. Потому, что была за мужем. Зачем ей морочить себе голову, когда дел невпроворот. Для этого и есть у неё муж, который и накормит-обогреет, и защитит, и раду даст.

Раньше любой человек мог ударить в вечевой колокол и потребовать решение своей проблемы. И собирали вече. И решали быстро. Потому что люди были заняты делом. Не оставалось время на пустую болтовню. Как некоторые, сделавшие в наше время это своей профессией!

– Держава это цель! – после короткой паузы продолжил Горин. – Но я прекрасно понимаю, что остатки человечества не смогут сразу перестроиться и жить правильно. Поэтому, на данном этапе – монархия. Управление должно происходить от одной головы. По строго определённым правилам. Чёткий свод недвусмысленных законов и строгий, жёсткий контроль их исполнения.

– Только один человек может навести порядок и вести за собой других, – добавил Котов. – Только человек этот должен быть твёрдым и честным.

– Мне нравится ход ваших мыслей, – император удовлетворённо откинулся на подушке.

Повисла пауза. Мягко светило солнце, тихо журчала река. Высокие кедры лениво шевелили кронами, где-то вверху попискивали белки. По знаку императора кольцо телохранителей распалось, воины отошли в сторону. Остались лишь четверо. Они стояли в пяти шагах, опустив оружие, но внимательно следя за движениями Горина и Котова. На другом берегу бесшумно раздвинулись кусты, пропустив высокого седобородого старца в сером балахоне. Опираясь на посох, он остановился под деревом, внимательно глядя через реку на беседующих. Несмотря на расстояние, он прекрасно видел и слышал происходящее. Весь берег был оцеплен редкой цепочкой бойцов, но ни один не почувствовал его присутствие.

– Чтобы найти взаимопонимание, нам нужно время, – нарушил молчание император. – Приглашаю вас к себе. Будете гостями. Утром вас привезут на это место.

Александр с Матвеем переглянулись и не торопились с ответом. Принимать приглашение нужно было обязательно. Только как быть с Андреем?

– Безопасность я гарантирую. – Чагатай открыто посмотрел в глаза Горину и улыбнулся. – И вашему парню тоже. Сейчас он приедет сюда. Что ему одному в лесу до утра делать?

– Нашли, – проворчал Котов.

– Рация твоя максимум на десять километров берет, – с удовольствием пояснил Хубилай, указывая пальцем на карман куртки Матвея в котором лежала рация. – Я заметил, как ты жмёшь тангенту. Оставалось бойцам прочесать лес за рекой радиусом десять километров.

– Андрей, ты как? – Котов открыто вытащил из кармана рацию.

– Еду к вам, – тут же отозвался парень. – У меня всё нормально, как вы?

– И у нас порядок.

– Мы принимаем твоё приглашение, уважаемый Чагатай, – ответил Горин. – Я вижу смысл в продолжении нашей беседы и очень надеюсь, даже уверен в положительном результате для обеих сторон.

– Тогда не будем терять времени, – император поднялся на ноги.

За ним поднялись с ковра и все остальные. Воины подвели лошадей. Заметив, что Горин с Котовым не торопятся в седла, Чагатай уверил их, что парня доставят в лагерь в целости и сохранности.

На другом берегу старик вздохнул, и лёгкая улыбка чуть тронула его губы. Он посмотрел на небо, окинул взглядом окружающую тайгу, сделал шаг назад и исчез.

Взобравшись на лошадей, Александр с Матвеем тронулись в путь за императором и его окружением. Телохранители Чагатая двигались рядом, ни на секунду не ослабляя внимания. Дорога через лес заняла несколько часов. Уже далеко за полдень отряд выехал к берегу небольшого озера, где был разбит лагерь. Три десятка палаток окружали огромный красивый шатёр. Остальное войско разместилось в лесу. Горин обратил внимание, как аккуратно и чисто было вокруг, несмотря на присутствие многотысячного войска. Ещё раз подивился дисциплине, царившей среди монголов.

К Чагатаю подбежал воин и что-то быстро ему доложил. Император легко слез с коня, кивнул воину и предложил гостям отдохнуть в одной из палаток, пока приготовят обед. Сам же уединился с Хубилаем, Чахуром и Гуюком в шатре. Горин с Котовым не воспользовались палаткой, а, отойдя метров на шестьдесят по берегу, решили искупаться. Охрана за ними не пошла, и они остались одни. Не спеша раздевшись, вошли в озеро. Вода была по-весеннему прохладной, но их это не смутило. Несколько раз окунувшись, поплыли от берега.

– Как тебе император? – негромко спросил Горин, плывя рядом с Котовым.

– Мужик кремень. Психологически устойчив, в меру открыт, умён, проницателен. Любит порядок и дисциплину.

– Создаётся впечатление, что он ещё честен и порядочен.

– Или хорошо играет.

– По-русски как говорит-то!

– Да у них тут, наверное, четверть командиров в России училась.

– Мне кажется, у нас довольно велики шансы на успех, – сказал Горин, поворачивая к берегу.

– Если это не ловушка, то наверняка.

– Надо сегодня сделать всё, чтобы как-то договориться с ним.

– Да, другого шанса у нас не будет, – подтвердил Матвей.

Они вышли на берег и стоя обсыхали и грелись на солнце. Монголы деловито ходили между палатками, повар с помощником колдовал вокруг костра. В лесу раздался глухой топот копыт, и к палаткам выехали четыре всадника. В одном из них Горин разглядел Андрея, помахал ему рукой. Спешившись, парень беспрепятственно подбежал к ним.

– Как ты, Андрюха, перенервничал? – участливо хлопнул его по плечу Котов.

– Да есть немного. Сижу в машине, ловлю по часам твои щелчки, тишина полная. Как вдруг прямо передо мной выскочили четверо, абсолютно бесшумно, вытащили на траву, усадили и караулили, пока гонец не прискакал.

– Всё, не волнуйся. Домой мы точно попадём, независимо от результатов переговоров.

– А как вы? Как встреча? – волновался парень.

– Начало лучше, чем предполагали, – ответил Горин. – Дальше посмотрим. Нас пригласили в гости до утра.

Возле шатра наметилось оживление, и в их сторону побежал молодой монгол. Горин, Котов и Андрей Касараев, не спеша, пошли навстречу. Парень подбежал, перешёл на шаг и очень важно сделал приглашающий жест.

– Всё, Матвей. Пора работать. – Александр пошёл первым.

Их завели в шатёр императора, оставив Андрея снаружи. Парня забрали два командира отрядов и повели обедать в лес к своим бойцам. Оказавшись внутри, Александр и Матвей внимательно огляделись. Шатёр был в диаметре около двенадцати метров и высотой почти три. Сделан он был из алюминиевого сборного каркаса, обтянутым непромокаемой двухслойной тканью. Освещался нескольким лампами, на столике светил монитором ноутбук. Горин прислушался: за стенкой тихонько гудел портативный дизель-генератор. В центре, на шикарном толстом ковре, восседал Чагатай. С ним сидели Хубилай, Чахур и Гуюк. Лица монголов светились невозмутимостью и спокойствием.

Император улыбнулся вошедшим и пригласил присаживаться на ковёр. Горин с Котовым сели лицами к Чагатаю. Тут же появился повар с помощником. Они разложили на колени присутствующим вышитые полотенца и принялись расставлять блюда: чаши с горячим бульоном, тушёную оленину, запечённую зайчатину, слабосолёную и копчёную рыбу, красную и чёрную икру. Хлебные лепёшки источали разжигающий аппетит аромат. Император отправил повара, сощурил и без того узкие глаза и принялся за еду. За ним последовали остальные.

Когда выпили бульон и принялись за мясо, Чагатай хитро подмигнул Чахуру, и тот достал из стоящего за спиной ведра холодную запотевшую бутылку водки.

– Вот это да! – воскликнул Котов. – Да где же вы её достали? Как сохранилась?

– Места знать надо! – расхохотался довольный император. – Мне приятно было вас удивить!

– Да уж, сюрприз! – усмехнулся Горин.

Хубилай раздал хрустальные стопки и разлил холодную прозрачную жидкость. Приготовили на закуску лепёшки с икрой.

– Я пью за мудрых, волевых и порядочных людей, – негромко начал говорить тост император. – Земля показала нам давно забытые истинные ценности. Мы сегодня встретились для поиска варианта мирного сосуществования. Впереди, я уверен, будет ещё много встреч. Разных. Но я пью за то, чтобы эта, первая, была удачной и для меня и для вас.

Император приподнял рюмку и внимательно посмотрел в глаза Горину. Александр выдержал взгляд и одобрительно кивнув, выпил. Выпили остальные. Закусили лепёшками с икрой. Котов скрытно ткнул локтем в бок Горина и наполнил стопки. Тот намёк понял.

– Разреши и мне сказать, император, – сказал Александр. – Я желаю тебе и твоему народу сил, расцвета и мира. Также желаю всем оставшимся живым на этой планете восстановить род людской и жить. Жить нормально, честно, как Богом положено. Детей растить, знания передавать, Землю не загаживать. За это и пью.

Монголы одобрительно кивнули и выпили. Котов незаметно поднял вверх большой палец. Водку отставили и продолжали обед. Обменивались малозначащими фразами. Повар принёс огромный чайник горячего чая. Выпили по несколько чашек, блаженно отдуваясь. Чагатай заметил, что его гостям непривычно обедать, сидя на полу, и, завершив трапезу, пригласил прогуляться вдоль озера.

Вместе они вышли из шатра, и, не спеша, пошли вдоль берега. Завязалась непринуждённая беседа, в которой активно участвовали и Хубилай с Чахуром. Гуюк предпочитал молчать и не встревать в беседу старших. Сумерки чуть тронули небосвод, начал стихать редкий гомон птиц, поверхность озера стала гладкой. Недовольные телохранители остались возле шатра, повинуясь жесту императора.

Александр расспрашивал Чагатая, а монголы Александра и Матвея о жизни до катастрофы. Увлёкшись, они ходили по берегу и беседовали, пока не выступили на небе звёзды. Нерешительно приблизился повар и стал делать знаки Хубилаю. Тот выбрал момент и обратил внимание Чагатая на переминающегося повара.

Император удивлённо посмотрел на ночное небо и распорядился насчёт ужина.

– Заговорились мы, – констатировал он. – И ведь ни слова о деле! Идёмте в шатёр, ужин уже готов.

По дороге к шатру Горин с Котовым отстали на несколько шагов от монголов.

– Это даже к лучшему, что о деле пока не говорили, – шепнул Матвей.

– Я сам доволен, – отозвался так же шёпотом Александр. – Ты видишь, мы узнали их лучше. Они нас. Теперь легче договариваться будет. Доверия больше.

– Да. И они не играют. Они действительно открыты и откровенны.

– Точно так же они и нас прокачивали. Ты заметил, как старик Чахур за нашей мимикой следил? Обучен, видать, читать физиогномику.

– И мы не лыком шиты, – подмигнул товарищу Матвей. – Точно говорю, они не играют.

– Вот и хорошо. После ужина уж точно надо к делу переходить.

На ужин повар внёс с помощником огромный котёл вкусно пахнущего плова и неизменные лепёшки. Расставили красивые глиняные миски, разложили полотенца и удалились. Телохранители расположились снаружи шатра, в отдалении, чтобы до них не доносились слова разговора. Хозяева и гости принялись за ужин. Все понимали, что после трапезы предстоят серьёзные переговоры и кушали немного скованно. Постепенно вернулась непринуждённая атмосфера, появившаяся во время прогулки. Когда закончили ужинать, император вытер губы и руки полотенцем и поудобнее умостился на подушках. Гуюк звонко хлопнул в ладоши, и повар вынес приборы.

– К делу, – коротко сказал император. – Хочу услышать ваши предложения.

– Я выскажу нашу позицию, затем вы свою, – после небольшой паузы начал Александр. – Вместе мы придём к взаимовыгодному результату.

– Согласен, – кивнул Чагатай.

– Буду откровенен. Кроме базы, у нас есть несколько поселений. Уже более-менее обжитых, с нормально налаженной жизнью и бытом. Это всё принятые беженцы. После прохода вашего войска мы будем обречены на голод. Одной рыбой и ягодами мы не прокормимся. Переселившись в другое место, мы рискуем снова очутиться на твоём пути. И опять голод. С учётом того, что на новом месте обустроиться нужно время. Мне жаль потраченного времени, сил. У людей только зародилась надежда на устроенную жизнь. После нескольких переездов они плюнут на всё и одичают. Вот этого мы и не хотим допустить. Слишком много затрачено сил и надежд.

Горин замолчал, налил себе чаю и сделал несколько глотков.

– Как ты планируешь обеспечить своим людям жизнь и развитие? – негромко спросил император.

– Я уже говорил тебе днём. В первое время – жёсткое управление по строго определённым законам и правилам.

– Ты хочешь быть царём? Тебе нужна власть? – Чагатай скривил губы.

– Меньше всего мне хотелось бы связываться с управлением людьми. Я прибыл сюда со своей семьёй и друзьями. Мы построили хутор и были счастливы. Но беженцы – от них никуда не денешься. Разбредутся по округе, одичают, и будут представлять постоянную угрозу нашей жизни и спокойствию. Пришлось принять их и организовать жизнь. Другого выхода нет. Или скитаться до конца дней или принимать это бремя.

– Не страшно? Вдруг не справишься? Или занесёт? Или погубит зависть твоих друзей?

– Не страшно, – твёрдо ответил Горин. – Хватит, пожили уже при «народной» власти. Хлебнул наш народ горя. Тем более, все вопросы мы решаем совместно. Решения принимаем только после тщательного анализа. У нас каждый отвечает за свой участок. Берётся только за то, что может качественно сделать. И, самое главное, полная взаимовыручка. Например, отец Андрея, Ибрагим, отвечает с женой за поля, урожай, припасы и строительство. Матвей – Горин кивнул на молчавшего товарища – за безопасность. У всех есть мера ответственности. И мы справляемся.

– Это пока вас мало. А когда ещё народу прибавится? – прищурился император.

– Не важно. Справимся. Главное не раздувать структуру управления и перечень законов. Всем известно, что самое простое – самое надёжное.

В шатре наступила тишина. Горин допивал чай. Матвей с демонстративным спокойствием поставил пустую чашку, поправил подушку и оперся на неё локтем. Чагатай задумчиво посмотрел на своих высокопоставленных командиров, на сына, словно пытаясь прочесть их мысли. Монголы сидели немного напряжённо, Чахур слегка покачивался, думая о своём.

– Мой народ перенёс катастрофу с наименьшими потерями, – настал черед императора поделиться своими мыслями. Но начал он издалека. – Я был председателем самого большого административного округа Монголии. За годы до катаклизма начал проводить подготовку к нему. Правительство не принимало мою позицию, отказывая в любой поддержке, но и не мешая. Когда неизбежность катастрофы стала очевидной, меня избрали Президентом страны. У меня оставалось полгода на подготовку. Пришлось мобилизовать весь народ. Трудились, как каторжные. Поэтому и потерь у нас не более двенадцати процентов населения. В других странах – до девяноста процентов. Не понимаю только одно: почему другие страны полностью игнорировали мероприятия по подготовке укрытий и хранилищ для медикаментов и продуктов. Для высших эшелонов власти, конечно, были сделаны убежища, но кто они теперь без своего народа? Такие же беженцы, как и остальные.

Император надолго замолчал, уйдя в свои мысли. Хубилай кликнул повара и тот принёс свежий чай.

– У нас очень мало продовольствия, ограничен запас пресной воды, – продолжил Чагатай. – Основную часть мужчин я оставил на восстановление жилья, больниц. Чахур с Хубилаем отобрали из вооружённых сил тридцать тысяч воинов с командирами. Лучшие из лучших. Посадили на лошадей, вооружили. Ты сам видел, что стрелковое оружие не у всех. Автоматов хватает с избытком, а вот с патронами проблема. Все боеприпасы, оставшиеся в наземных складах, непригодны. Мои физики установили, что есть какие-то необратимые изменения в составе пороха. Пришлось заняться массовым изготовлением луков и арбалетов, обучением солдат. Зато на сегодняшний день, я уверен:, мы самая боеспособная армия на планете. Вряд ли кто-нибудь ещё так сплотился. Наша задача – найти и освоить пригодные для жизни территории. Пока мы идём на Запад, через Сибирь. Дальше будет видно. Отдельный отряд идёт по всем городам, собирая пригодные продукты. Возят с собой лабораторию и специалиста. Всё, что не испорчено, отправляем в Монголию. Там идёт распределение питания.

– А что будет на занятых вами территориях? – спросил Чагатая Матвей.

– Жизнь будет, – улыбнулся император. – Пахать будем, сеять, урожаи собирать.

– А что будет с людьми, оставшимися в живых на этих землях? Рабство? – нахмурился Котов.

– Почему рабство? – искренне удивился Чагатай.

– Я видел пленных у вас в отрядах, видел, как твои солдаты с ними обращаются.

– Да, Матвей. Мы берём всех встреченных людей в плен. Я тоже не хочу, чтобы у меня за спиной разгуливали банды мародёров. Только ты не знаешь дальнейшую судьбу пленных. Мои командиры приучают их к дисциплине, к труду. Затем отправляют в поселения. Конечно, под надзором. Но люди живут свободно, без страха за завтрашний день и не впроголодь. Я не допущу, чтобы выжившие поколения повторили ошибки нашей несчастной цивилизации. Больше никому не будет позволено уничтожать природу, засорять землю и воздух. Никто больше не посмеет экспериментировать с материями, которые неподвластны человеку. Я имею в виду генетические эксперименты, вирусные лаборатории и опыты с атомом. Нам всё дано для того, чтобы жить на этой планете. Нужно научиться использовать то, что есть, и развивать свои возможности. Мы так решили. И властью, данной мне моим народом, я буду претворять это постоянно и повсеместно.

– А другие народы? – Александр был полностью согласен с императором и спросил скорее из любопытства.

– Мой народ последние столетия не вмешивался в жизнь других. Мы жили своей жизнью. И едва не погибли по глупости других. Достаточно. Пора брать всё в свои руки. Ты думаешь, великий Чингисхан завоевал полмира по своей прихоти? Нет. У него было предназначение. Европа и Азия находились на грани тотальных войн и эпидемий. Аморальная жизнь целых поколений грозила смертью миллионам людей. В том числе и моему народу. Ой, не зря великий хан посвятил жизнь своей цели.

– Я полностью с тобой согласен, Чагатай, – сказал Александр. – Всё, что ты говорил, соответствует и нашей позиции. Только нужно быть очень осторожным. На ключевые позиции ставить только проверенных, честных и профессиональных людей. Опять же, приведу пример. Сельским хозяйством у нас ведает Ибрагим, который с детства у земли и добился существенных результатов на своих полях. Его хозяйство было самым передовым в области. Люди в очереди стояли, чтобы устроиться к нему на работу. Матвей профессиональный военный. Он прошёл очень серьёзную подготовку. Но он и человек чести и принципов. Поэтому и доверили ему нашу безопасность. Мои друзья все такие, Чахур.

Монголы одобрительно зашептались. Горин вздохнул и подмигнул Котову. Он чувствовал, что контакт с монголами налажен. Тем более, позиция императора нравилась ему всё больше и больше.

– Нам нравитесь вы и ваши цели, ваша жизненная позиция, – наконец сказал император. – Вы тоже составили своё мнение о нас. Предлагаю прерваться на некоторое время, всё обдумать и взвесить, затем встретиться и принять решение.

– Конечно, Чагатай. Мы пойдём с Матвеем прогуляемся, Андрея проведаем.

– И, разреши император, от нас сюрприз, – глаза Котова хитро блестели, когда он доставал из наплечной сумки флягу. – Вы нас побаловали настоящей водкой, а я предлагаю вам попробовать нашу настойку. Чистейший и полезный природный продукт.

Монголы не отказались. Попробовали по паре рюмок, одобрительно причмокивая губами. Александр с Матвеем вышли из шатра. Бесчисленные звёзды ярко светились в ночном небе. Было свежо и прохладно, мужчины застегнули куртки. Подошли к недремлющей охране и спросили, где найти Андрея. Воины русский не понимали, пришлось объясняться жестами. Один из них проводил гостей по лесной тропе к ближайшей стоянке. На поляне спали воины, даже не разобрав палатки. На разложенном каремате, в спальнике, среди монголов крепко спал Андрей. Решили его не будить и вернулись на берег озера.

– Что скажешь, Саныч?

– Удача с нами, Матвей. Чагатай и его приближённые – разумные люди, делающие всё возможное для процветания своего народа. Я уверен, что его армия не будет зверствовать на захваченных территориях. И нас он точно не тронет. Как бы нам отвернуть его войско с нашей земли?

– А дальше? Он опустошит другие земли, – Котов выжидающе посмотрел в глаза Горина, словно подталкивая его к какому-то решению.

– Попытаться разбить войско на отряды и направить в разные направления? Ты это хотел сказать?

– И это в том числе, Саныч.

– Говори, Матвей, не томи. Я же вижу, что ты уже что-то придумал.

– Ты прав, его войско необходимо разделить на отряды и пустить в разных направлениях. Кроме того, его нужно уменьшить. Вряд ли кто-то ещё сумел сплотить такое количество людей. И самое главное – мы должны идти с ними.

– Ты что, дружище?! – чуть не поперхнулся от последней фразы друга Горин. – Зачем это мы должны идти с ним?

– Решаем сразу несколько проблем. Наш хутор находится под защитой союзников. Мы контролируем воздействие армии на захваченных людей. Всё-таки, разные расы и разное понимание сложившихся условий жизни. Мы принимаем прямое участие в создании новой цивилизации. Вдруг у императора снесёт крышу, или предадут сподвижники, или он изначально пудрит нам мозги? И польётся кровь, Саныч, по славянским землям. И, разве ты не хочешь быть у истоков создания новой жизни на планете?

– Ты прав, Матвей. Но захочет ли Чагатай сотрудничать с нами? И потом, у меня семья. Не хочу покидать её даже ненадолго.

– Подумай, Саныч. Или будем каждый день ждать набегов монголов или мародёров, неважно. Или построим действительно нормальное общество. Во всяком случае, монголам нужно предложить сотрудничество.

Горин присел на камень, закурил, и, задумавшись, смотрел под ноги на воду. Над озером едва начал подниматься редкий туман. Котов медленно бродил вдоль берега.

– Согласен, – докурив и закопав окурок, сказал Горин. – Это действительно верное решение. Только ты представляешь, какую ношу придётся на себя взвалить? Сколько труда предстоит?

– Представляю, Саныч. Только кто, если не мы?

– Перефразировал десантную поговорку?

– Ага.

– Что-то я устал сегодня. Прилечь бы, – зевнул Горин.

– И у меня глаза слипаются.

К ним подошёл один из телохранителей и пригласил в шатёр. На ковре, в прежнем порядке, сидели император, Хубилай, Чахур и Гуюк. По ним было видно, что затянувшийся день тоже их утомил. Гости присели на ковёр, и повар принёс свежезаваренный чай. Разлил по чашкам и вышел.

– Сейчас проснёмся, – улыбнулся старый Чахур, доставая тряпичный мешочек. Вытряхнул на ладонь несколько мелких белых засушенных цветков. Положил каждому в чашку по одному. Сам сделал первый глоток. Горин, увидев, что чай пьют все монголы вместе с императором, посмотрел на Котова. Тот одобрительно кивнул, мол, порядок, знаем эти цветы.

– С Тибета? – спросил Матвей старика.

– Оттуда. Монахи подарили.

Действительно, после нескольких глотков чая Горин почувствовал бодрость и прилив сил. Сна как не бывало. Оживились и монголы. Наконец, император отставил пустую чашку и, вздохнув, выпрямился.

– Ми приняли решение, – негромко, но торжественно сказал он. – Мы проходим по этим землям максимально быстро, разбив армию на отряды и используя сухпай из НЗ. Ваши поселения обходим стороной.

– Благодарю, – кивнул Горин, когда император сделал паузу.

– Это не всё. Мы предлагаем вам, тебе, Матвею и тем людям, которым ты доверяешь, присоединиться к нам. Я вижу в вас умных и адекватных людей, и надеюсь, что не ошибся. Предлагаю совершить поход вместе. И совместно организовывать проживание оставшегося населения.

Чагатай сидел выпрямившись, пытаясь оценить эффект от своего предложения.

– А что потом? – спросил Горин. – После того, как дойдём до океана и организуем поселения?

– Александр. У меня большая семья. Любимая жена. Пожилые родители. Я очень скучаю по ним. – Глаза императора наполнились теплом. – Я сразу же вернусь на родину, оставив управляющих. И вся моя армия вернётся к семьям.

– Уважаемый Чагатай, – ответил Горин. – Я и Матвей с благодарностью принимаем твоё предложение. Тем более что мы сами хотели предложить тебе свою скромную помощь. Мы готовы идти с тобой.

Чахур что-то одобрительно прошептал Хубилаю. Тот кивнул в ответ.

– Я рад. Действительно рад, что вы будете с нами, – сказал император и добавил, помедлив. – Единственное предупреждение. Я не терплю предательства.

– Мы тоже, – ответил Горин. – Для того, чтобы заслужить обоюдное доверие необходимо время.

– Когда вы сможете присоединиться?

– Нам необходима неделя, для того, чтобы проститься с родными, составить планы на лето и осень, – подумав, ответил Александр.

– Да, неделя, – подтвердил Котов.

– Хорошо. Мы завтра же уходим на Запад. Через неделю встретимся в условленном месте, которое выберем утром. И утром покажете на карте ваши поселения, чтобы войско обошло их.

– Извини, император, – ответил Котов. – Я лучше покажу удобный маршрут для твоего войска.

– Не доверяешь? – прищурился Чагатай. – Хорошо. Я не обижаюсь. А теперь предлагаю закрепить наше соглашение вашей настойкой.

Спало напряжение последних часов. Монголы и славяне улыбались и шутили, закусывая настойку отличным сыром и орехами. Чагатай то и дело начинал рассказывать о своих планах по освоению территорий, управлением. С ним спорили Александр и Матвей. Веские замечания вставлял старый Чахур. Хубилай молча пил настойку, облокотившись на подушки, и улыбался. Ложились спать, когда забрезжил рассвет. Отказавшись от ночлега в шатре императора, Горин и Котов улеглись под деревьями на принесённых охраной карематах и завернувшись в спальные мешки. Провалились в сон мгновенно, с чувством хорошо выполненного дела.

Утром они проснулись поздно, часам к девяти. Солнце уже поднялось над деревьями и играло лучами в водах озера. Воины Чагатая все утро старались не ходить вокруг и не шуметь. Первым, кого они увидели, был Андрей. Он сидел рядом на сложенном каремате с тревогой на лице.

– Порядок, Андрюха! – вылезая из спальника, бодро сообщил ему Котов. – Мы теперь союзники!

– Вот это да! – восхищённо улыбнулся парень. – Как вам это удалось?!

– Честно говоря, повезло, – зевнул Горин, покидая спальник. – Чагатай хороший правитель и умный политик. Мы просто сошлись во мнениях.

– Скорее домой, нашим сообщить, – Андрею не сиделось на месте. – Представляешь, как они изволновались?

– Да уж, представляю, – Александр вспомнил тревожные глаза жены. – Сейчас купаемся, быстро завтракаем – и домой!

Втроём они быстро окунулись в озеро, поныряли и вышли на берег. Обсыхать не стали, натянув одежду прямо на мокрые тела. Вернулись к шатру с надеждой, что телохранители разбудят не самого императора, а хотя бы Хубилая. К их удивлению, Чагатай в сопровождении Чахура вышел из леса, и, улыбаясь, направился к ним.

– Доброе утро, Чагатай, Чахур, – Горин приветствовал императора и стратега.

– Доброе, друзья, доброе, – ответил бодрый Чагатай.

– Когда же вы встали? Мы разошлись спать около четырёх утра, – удивился Котов.

– Я никогда много не сплю. Забот много. Да и ложусь не поздно. Просто вчера сделал исключение. А сейчас распоряжения давал, заодно и сам проверил, как бойцы отдыхают. Я смотрю, вы уже готовы домой ехать?

– Да, Чагатай. Не хотелось бы злоупотреблять твоим гостеприимством.

– Хитрец! – рассмеялся император. – Скажи просто, что считаешь каждую минуту до встречи с близкими.

– Ты, как всегда прав, – улыбнулся Горин. – Скорее бы домой.

– Значит, сейчас быстрый лёгкий завтрак и езжайте. Матвей. Покажи Чахуру маршрут для войска. И не беспокойтесь: следить за вами не будем.

Позавтракали наскоро печёной рыбой с лепёшками, выпили чая и попрощались с монголами. Им подвели трёх коней и дали двух конных провожатых.

– Прощайте, до встречи, – махнул рукой Чагатай. – Через неделю жду вас в условленном месте.

– Удачи, император! – Славяне повернули коней и поскакали в лес.

За ними скакали провожатые. Добравшись до реки, спешились и отдали поводья монголам. Те свистнули лошадям и ускакали обратно. Мужчины разделись и перешли вброд реку. Наскоро обтёршись полотенцем, пошли к машине. Через три километра нашли УАЗик на том же месте, где и оставил его Андрей. Парень прогрел двигатель, развернулся и погнал домой. Скорость всю дорогу держал предельную для лесной дороги, сильно трясло. Но ни Горин, ни Котов не просили сбавить ход. Вечером подъехали к базе Уварова. Бравый капитан встречал их снаружи и пригласил поужинать в столовой.

– Некогда, Михаил, – ответил Котов.

– Хорошо, сейчас бойцы ужин сюда доставят, – капитан отдал по рации распоряжения. – Рассказывайте.

– Расскажем, только сначала связь дай с нашим хутором.

Через несколько минут из бункера выбежал боец с удлинителем от стационарной радиостанции и вызвал Давыдова. Тот откликнулся мгновенно, как будто дежурил на рации. Горин схватил переговорное устройство и попросил позвать Алину.

– Я здесь! Санечка, я здесь! – крикнула Алина, и сказала кому-то в сторону: – Живы.

– Родная, передай всем: всё в порядке! Монголы завтра уходят!

– Как Андрюша, Матвей?

– Все живы-здоровы. Всем большой привет. Подробности при встрече. Как у вас? Все здоровы?

– У нас порядок. Когда вы будете?

– Сейчас выезжаем. Под утро.

– Мы ждём вас!

– Скажи Ибрагиму, пусть баньку топит. И Гришин пусть масла свои эфирные готовит.

– Всё сделаем, – Алина смеялась от радости. – Только приезжайте быстрее.

– Через полчаса выезжаем. Целуй дочек. Родителям привет, – Горин отключил рацию.

Котов очень подробно пересказал события последних дней. Уваров слушал жадно, изредка удивлённо поднимая брови. Александр сидел на пне, курил и слушал Матвея, ещё раз переживая прошедшие события. Принесли котелки с едой и бутылку вина, мужчины застучали ложками. Закончив с ужином, выпили по стакану красного вина. К этому времени Матвей закончил рассказ.

– Да, дела, – протянул Уваров. – Вы, значит, уходите с монголами, а мне что прикажете делать? Мы с бойцами и так с ума сходим под землёй. Вчера четвёртые роды врач принял.

– Ты, Миша, давай к нам. На хутор, – предложил Горин. – Вот завтра уйдут монголы, консервируй базу, собирай побольше снаряжения, оружия, и выходите.

– А с базой что?

– Капитан. Дорогой, – Котов хлопнул его по плечу. – Ты и так, сколько её охраняешь! Для кого? Армии нет. Государства нет. Тем более, всё ценное учёные вывезли перед катастрофой. Ты сейчас стережёшь склад и столовую. Ну и оборудование кое-какое. Выходите, минируй входы и все!

– Да я и сам так думал.

– Давай бойца, пусть едет с нами. Обратно пригонит тебе УАЗик. Перевезёшь всё тяжёлое за несколько раз, беременных и молодых мам с детьми.

– У меня есть два УАЗа, – признался Уваров.

– И ты молчал! – воскликнул Котов.

– Не всё сразу, – не смутившись, ответил капитан.

– Всё равно бери. Быстрее перевезёшь.

– Согласен.

– Только давай быстрее, – торопил его Горин. – Через шесть дней мы уходим. Хочу, чтобы вы к этому времени уже разместились. Мне спокойнее будет оставлять семью под твоей охраной.

– Добро, Саша. Завтра с утра пойдут машины. Встречайте и найдите нам приличное место для постройки домов.

– Только не завтра, Миша, – прервал его Котов. – Завтра уходят монголы. Не хочу, чтобы их разведчики видели движение вокруг базы. На всякий случай.

– Хорошо. Тогда послезавтра.

– Договорились. А сейчас прощаемся. Домой торопимся.

– Давайте, друзья. До встречи!

УАЗ взревел мотором и понёсся сквозь ночную тайгу. За рулём сидел боец Уварова. Андрей подсказывал ему дорогу. Болтанка и недосып сморили Матвея и Александра. Они уснули на сиденьях, держась за поручни. Проснулись оттого, что автомобиль остановился и наступила тишина. Оба резко вскочили.

Уставшие, Андрей и боец курили возле капота. Звёзды погасли, и ночную тьму подёрнул рассвет. Сонный Горин выбрался из автомобиля, потянулся и огляделся. Наконец-то! УАЗ стоял у подножия холма. Сверху бежали хуторяне с фонарями. Громко лая, впереди неслись овчарки. Загорелся свет в доме Васильева, затем в бараке. На Александра ураганом набросились три тени. Он еле отбился от собак, повизгивающих и старающихся лизнуть в лицо. Затем подбежала и припала к груди жена. Затем дочки. Затем Вика с племянниками. Родители. Касараев с Ларисой тискали сына, потом подбежала его жена Татьяна и осыпала поцелуями сквозь слёзы. Матвей сделал шаг в сторону, но не тут-то было! Все принялись обнимать и целовать его. Котов украдкой смахнул накатившуюся слезу. Хорошо, ночь, и никто не заметил. «Телячьи нежности», – подумал он. Но был безмерно счастлив, что у него есть такие друзья.

Подошёл Васильев и другие поселенцы, вопросительно заглядывая в глаза.

– Всё хорошо, ребята. Всё очень хорошо, – сказал им Горин, увлекаемый семьёй на холм. – Отосплюсь и сообщу подробности!

Шумной толпой они быстро поднялись на холм, заперли ворота и прошли в дом. Из бани выскочил разгорячённый и обнажённый Гришин с полотенцем на бёдрах. Кинулся обниматься.

– Давайте в баньку скорее, – радостно торопил он. – Парок в самый раз!

Приехавшая троица сняла верхнюю одежду. Виктория тут же отнесла её в стирку. Быстро раздевшись в предбаннике, обмылись под душем и зашли в парную. Улеглись на лавках.

– Кайф! – еле выговорил Матвей, глотая горячий пар.

– А ты думал! – Вячеслав вытащил из бадьи замоченные веники. – С вечера готовлю. Держитесь, парни!

Он начал с Александра, от души охаживая его веником. Горин кряхтел и стонал, вцепившись в лавку. Андрей и Котов ему завидовали.

– Без меня толку не будет! – В парную ворвался голый Касараев, схватил веник. – А, ну, сынуля! Держись!

К кряхтенью Горина добавился рёв Андрея. Затем Гришин и Касараев бросили своих жертв и взялись за Котова. Матвей стиснул зубы, не понимая, жив он или нет. Вторая дверь парной открывалась на подворье, прямо возле беседки с бассейном. Закончив с Котовым, все пятеро выбежали на улицу и попрыгали в бассейн.

Счастливый рёв пяти глоток взбудоражил рассвет, пронёсся с холма над тайгой, заставив на секунду умолкнуть только начинавших распевку птиц. Ледяная вода, вытекавшая с горы и наполняющая естественный бассейн, взбодрила друзей. Выскочив из бассейна, они вернулись в парную. Минут через двадцать, ещё раз повторив процедуры, они сидели в зале за общим столом, завернувшись в полотенца. Чистые, до скрипа, они пили и не могли напиться холодным душистым квасом. В зале было тепло: Влад с Димой с вечера топили камин.

Александр разомлел после бани, в окружении семьи. Допив квас, он понял, что пора рассказывать: нетерпеливые взгляды буквально обжигали. Он начал рассказ со встречи на берегу и старался не упустить ни одной детали, вплоть до своих мыслей и реакции монголов. Время от времени его дополнял Матвей, наполняя рассказ мельчайшими подробностями. Все слушали молча, широко раскрыв глаза. Слова разносились по всему залу, дополняемые лишь треском дров в камине.

Когда Горин закончил, Алина крепко обняла его, заглядывая в глаза. На её ресницах дрожали слезы.

– Надолго уезжаешь? – только и спросила она.

– Несколько месяцев. Может, полгода, – хрипло ответил Горин.

Подошла Елена Николаевна и взяла сына за руку.

– Саша. По-другому нельзя? – тревожно спросила она.

– Мама, ты же сама видишь. Нельзя.

Тихо трещал камин. Все сидели молча. Радость от удачно, очень удачно проведённых переговоров перечеркнула тень скорой разлуки.

– Это ещё не всё, – вздохнув, сказал Александр. – Хорошо бы с нами ещё и Пётр поехал. И Ибрагим.

Лариса с Татьяной вздрогнули, метнув взгляды на мужей. Те только нахмурились и сурово расправили плечи.

– Зачем? – тихо спросила Татьяна.

– Пётр будет распределять и контролировать охоту и поголовье животных. Ибрагим наладит фермы и сельское хозяйство, – пояснил Горин. – Не переживайте. Мы обязательно вернёмся. Тем более с нами Матвей.

– Уваров обещал к каждому приставить телохранителя, – добавил Котов. – А бойцы у него, что надо.

– Ладно, чего горевать, – Лариса поднялась из-за стола. – А ну-ка девочки, накрывайте завтрак! Вон, солнце уже встало. Мужики ваши голодные!

Как по команде все оживились. Мрачные мысли убрали подальше. Нужно продолжать жить. Стол накрыли очень быстро, расселись и принялись за еду.

– Ну, вы и наготовили! – восхитился Котов, уплетая зайчатину и окидывая взглядом многочисленные блюда.

– А ты говоришь, императора нашей настойкой баловал? – с намёком хохотнул Касараев.

– Ага. Аж губами причмокивал!

– Елена Николавна! – повернулся к женщине Ибрагим.

– Давай уже, неси, – улыбнулась она.

– С утра?! – Лариса строго глянула на мужа.

– Тут уже непонятно, утро или вечер, – Алина обняла подругу. – Всё равно и мы какие сутки не спим.

После оживлённого завтрака, Горин пошёл с женой спать. Андрей сидел во дворе. В окружении молодёжи, ещё раз пересказывая приключения. Касараев с Терентьевым спустились в поселение, рассказать Васильеву и другим о результатах похода. Боец Уварова, приехавший с Гориным, выспался, сел в УАЗик и поехал на базу.

Александр проспал до вечера. Алина давно спустилась в зал, где собрались все женщины. Обсуждали предстоящую жизнь. Аня с Катей пробрались в спальню и разбудили отца. Ещё полчаса сидели, обнявшись, выспрашивая про его планы.

Вечером, за ужином, Горин предложил всем подумать, как лучше организовать поселенцев, чтобы жили спокойно и не доставляли особых хлопот.

– Выберем старшин среди них, – предложил Пётр. – Один отвечает за охоту. Второй за землю, третий за продовольствие, четвёртый за порядок.

– Отлично! – одобрил Александр.

– Только четвёртого не надо, – поправил Котов. – Послезавтра к нам переезжает Уваров со всем своим гарнизоном. Вот вам и охрана, и порядок.

– Поможешь ему выбрать место под строительство домов, – попросил Касараева Горин.

– Не вопрос, Саныч. У меня давно уже планы набросаны. Кто знает, сколько ещё беженцев будет. Вот мы наперёд с Алиной и прорисовали.

– Так что порядок будет! – улыбнулся Александр.

– Тем более что у моей Ларисы не забалуешь! – захохотал Ибрагим. – За всем уследит.

– Точно, – рассмеялся и Горин.

– Вот уж язык без костей! – Лариса ласково хлопнула мужа по спине.

На следующий день, урча движками, к холму подъехали три УАЗа, полностью забитые бойцами. Выгрузив людей, водители развернулись и поехали обратно. Из барака выбежали встречать товарищей бойцы, отправленные Уваровым на хутор некоторое время назад. Поздоровавшись с остальными поселенцами, они споро расставили палатки. Давыдов нашёл Касараева, и тот показал места под строительство домов. Дисциплинированные бойцы не стали терять время, перекусили, взяли у Ибрагима инструмент и пошли валить лес. Терентьев строго смотрел, чтобы ребята рубили только указанные им деревья. Касараев нашёл Васильева и покачал головой.

– Мы вам помогали строиться? – прямо спросил он первого поселенца.

– Обижаешь, Ибрагим. Мужики уже по сменам разбились. Кто будет воякам помогать, кто хозяйство вести. Чтобы и жильё строилось, и тут не запустить.

– Молодцы. Давай, бери под контроль. С бойцами женщины приедут, беременные и с младенцами. Помогите им.

– Понял, организуем им лучшие места в бараке, пока своего жилья не будет. И бабы наши с удовольствием им помогут, – улыбнулся Васильев.

Все оставшиеся до отъезда дни Горин проводил с семьёй. Ходил по утрам с отцом, дочками и женой на рыбалку. Гуляли по тайге. Пораньше уводил Алину в спальню. Почти не обращал внимания на творящийся вокруг бедлам. Знал: друзья справятся. Утром и ночью приходили машины от Уварова, привозя людей и снаряжение. На холме, в пещере, устроили арсенал для оружия и боеприпасов. Идеальное место, учитывая, что вход в пещеру находился на территории хутора, под защитой стен и людей.

Женщин и детей разместили в бараке. Остальные жили в палаточном лагере. Строили с рассвета и до заката. Бойцы истосковались по солнечному свету, свежему воздуху, общению с другими людьми. Весь воздух в округе пропах свежеструганным деревом и смолой. Избы росли, как на дрожжах.

После полудня, на третий день после приезда, Горин сидел в беседке и изучал карту на мониторе ноутбука. Он анализировал предстоящий путь на Запад. Иногда увеличивал масштаб, рассматривая местность. Время от времени делал пометки в толстой тетради. Внезапно он почувствовал лёгкую тревогу. Отставил ноутбук, положил тетрадь на деревянную столешницу и вышел из беседки. Огляделся вокруг. Ничего подозрительного. Но тревога не покидала его. Добавилось лёгкое покалывание в висках. Александр ещё раз осмотрел подножие холма. Вот возле барака суетятся поселенцы. Чуть в стороне солдаты строят шесть домов. На заднем плане человек двадцать трудятся в поле. «Что-то пропустил», подумал Горин и снова посмотрел на барак. Точно! Слева, метрах в сорока от избы Васильева, на краю леса стоял высокий седой старик в сером балахоне. Он спокойно стоял под кедром и смотрел на холм. «Прямо в глаза», подумал Горин. Александр видел его уже несколько раз. И Котов видел. Но лишь начинал движение в сторону старика, как тот мгновенно исчезал. Просто растворялся, не оставляя следов. Боясь спугнуть таинственного старца, Александр молча смотрел на него.

Заметив внимание Горина, старик поднял руку со старым деревянным посохом и приглашающее махнул. Александр осторожно сделал несколько шагов вниз по холму, не отрывая взгляда от старика. Тот спокойно стоял, опираясь на посох и глядя на Горина. Александр ускорил шаг, спускаясь с холма. Странно, что ни поселенцы, копошащиеся на подворье барака, ни играющие с детьми овчарки, не обращали на старика никакого внимания. Подходя, Александр сбавил шаг и остановился в трёх шагах от старика. Впервые рассмотрел его вблизи. Высокий, почти метр восемьдесят, с прямой спиной и гордо поднятой головой. Несмотря на абсолютно седые густые волосы и бороду, он не выглядел дряхлым. Резкие многочисленные морщины густо посекли загорелое лицо, но кожа была не дряблой. Открытый взгляд голубых глаз неожиданно молодо и уверенно сверкал из-под густых седых бровей. Серый балахон свободно облегал тело, капюшон был слегка наброшен на голову. Одна рука лежала на белом поясе, вторая держала посох. Выглядывающие из рукавов кисти были крепкие, загорелые. Посох выполнял функцию символа, а не опоры.

– Здрав будь, Александр, – после небольшой паузы приветствовал старец.

– И ты здравствуй, – ответил Горин, удивляясь, откуда старец знает его имя.

– Я Велеслав, – старик чуть склонил голову.

– Ты давно наблюдаешь за нами, и только сейчас решил встретиться.

– Пришло время. Нам нужно поговорить. Пойдём, – не спрашивая согласия Горина, старец повернулся, взял его за руку и шагнул в лес.

Александр шагнул за ним. Мягко дрогнул воздух и что-то неуловимо изменилось вокруг. Лес тот же, да не тот. Деревья выше и гуще. Пропал весь посторонний шум. Неслышно стало звона топоров солдат, гомона детей, женских голосов. Только птичий щебет и шёпот деревьев. Ещё два шага – и они очутились на просторной опушке. Старец остановился, давая Александру оглядеться. Горин напряжённо осматривался. Густой лес вокруг ясно давал понять, что он находится далеко от поселения. С места, где он говорил с Велеславом, виден был и холм, и забор хутора. Отсюда за вершинами деревьев виднелось только голубое небо. Да и полян таких в окрестностях хутора не было. Огромный валун, в два человеческих роста, стоял посередине. Из-под него журчал небольшой родник, пропадая в трещине через несколько метров. Одна сторона камня была плоская, испещрённая древними символами. Горин различил лишь изображение древа жизни, обратную свастику в центре и надпись «ВЕДЫ» на самом верху. Память сразу выдала перевод надписи. Веды – мудрость. Всю опушку окружали вырезанные из дерева изображения богов. В стоящем прямо за камнем Горин узнал Перуна. Рядом Сварог – небесный кузнец и великий воин (бог семейного очага), Спорыш (бог достатка), Даждьбог (бог Солнца), Дива (богиня охоты) и Сида (хранительница Нави). Были ещё изображения, плотным частоколом окружившие опушку, но Александр не помнил всех славянских богов. Пригляделся к древним изображениям и ахнул про себя: вырезанные из дерева изображения были действительно древними. ОЧЕНЬ древними.

– Удивлён, Александр? – подал голос старец.

– Удивлён. Сильно удивлён.

– Догадываешься, где находишься?

– Капище Веды. Храм мудрости? – высказал предположение Горин.

– А ты наблюдательный, – удовлетворённо кивнул старец. – Да. Это Капище Веды.

– Я поражён! Это древнее капище?

– Очень древнее, – кивнул седой головой старик, откинув капюшон. – Это самое первое капище. А теперь и единственное.

Александр ошарашенно стоял посреди опушки. Он верил каждому слову загадочного старика. Всё вокруг дышало далёкой древностью. Как он попал сюда, сделав всего два шага за Велеславом? Почему старик наблюдал за ними уже полгода? И почему привёл его сюда?

– Присядь, Александр, и я отвечу на все твои вопросы, – Велеслав словно читал мысли.

Горин присел на тёплую траву, обхватив колени руками. Старец достал из-под камня деревянный черпак, набрал из родника воды, присел рядом, отпил сам и протянул Горину. Вода была чистой, прохладной и необыкновенно вкусной. Напившись, Александр положил черпак на траву и выжидающе посмотрел в глаза старца.

– Я жду твоих пояснений, Велеслав.

Старик обвёл взглядом опушку, древних богов, поглядел в небо, и, глубоко вздохнув, начал рассказ.

– Если ты знаешь такие слова, как капище, Веды, то ты слышал и кто такие волхвы, – увидев, как Горин утвердительно кивнул, старец продолжил: – Я волхв. Один из первых. Имя мне дал сам Сварог.

Александр не мог описать своё состояние. Сказать, что был поражён словами старика, значит, ничего не сказать. «Сумасшедший старик», мелькнула первая мысль. «Это я схожу с ума», мелькнула вторая. «И то, что я сошёл с ума – вернее», мелькнула третья.

– И ты, и я в своём уме, – усмехнулся старик, подтвердив догадки Горина насчёт чтения мыслей. – Просто я действительно один из первых волхвов. Прими это, как данное.

– Ты живёшь три тысячи лет?

– Больше шести тысяч лет. И не перебивай меня. Все вопросы потом.

– Извини. Просто очень неожиданно.

– Понимаю. Так вот, повторяю, я волхв. И я не один. Нас девять. Осталось. Было тринадцать, – в голосе старца звучала грусть. – Мы были поставлены наблюдателями и учителями. Плохо справились с первым и отвратительно со вторым.

Мы были уверены в своих силах, убеждены в разуме и логике человека. Но это оказалось фатальной ошибкой. Человек всегда был нелогичным и лживым существом. Многие поступки невозможно объяснить. Человек зачастую действует вопреки здравому смыслу и даже инстинкту самосохранения. Если бы мы поняли это, когда люди только учились обрабатывать бронзу, мир был бы другим. Лучше. Мы упустили момент и упустили единственный шанс остаться силой влияния. Вы быстро учились и плодились. Вы быстро увеличивали свои территории. Вы уничтожали не только живой и растительный мир, вы уничтожали и себе подобных. Вы совсем потеряли разум, когда вышли из колыбели.

Старик, задумавшись, замолчал. Он сидел, слегка раскачиваясь. В голубых глазах плескалась боль. Александр сидел, не шелохнувшись, ловя каждое слово.

– Давно, очень давно, ещё не было на свете меня и братьев, в мир пришёл ЗВЕРЬ. УПЫРЬ. – При этих словах Велеслава даже передёрнуло от ненависти. – Я не буду произносить его имя. Просто Зверь. Он легко подчинял себе толпы и сталкивал их, упиваясь реками крови. Ради чего – не знаю. Удовольствия? Славы? Удовлетворения злобы? Не знаю.

Проходило время, и упырь оставался один. Земля всё чувствует и понимает. Она переживает с нами взлёты и падения, любовь и ненависть, героизм и трусость, верность и предательство. Земля умеет терпеть и умеет прощать. Но всему есть предел. Когда мир переполнялся злобой и предательством, ненавистью и ложью, у Земли кончалось терпение. Земля умеет не только сочувствовать, терпеть и прощать. Земля умеет КАРАТЬ! Ещё как умеет!

Когда мир окончательно подчинялся власти и идеологии зверя, Земля исполняла приговор. Древний приговор злу. И карала всех, потому что невинных не было. Кто-то открыто подчинялся зверю. Потому что сам был такой. Кто-то молча потакал, получая свою мзду. Кто-то был безучастен, ленив и отстранён. Кто-то мог что-то сделать, но не захотел или струсил. Поэтому приговор был один. На всех.

Так исчезли Атланты и Гиганты. Погибли цивилизации инков и майя. Много было до нас… И до них. Не людей. Других. Странно, что людей Земля стёрла не всех. Это впервые. Стареет, наверное, – невесело пошутил старец. – Каждый раз зверь уходил и возвращался лишь тогда, когда жизнь была в разгаре. Но Атланты умудрились зашифровать послание потомкам. Ещё одно оставили инки и майя. Мы долго ждали его приход, веками учили и готовили людей. Но зверь пришёл и все покатилось по накатанной. Он стал сильнее и действует быстрее. Мы смогли вычислить его, но нужен был человек, народ, способный одолеть зверя. Мир расцветал. Европа, Средняя Азия, и Китай быстро эволюционировали. Ремёсла, торговля, наука и искусства развивались стремительными темпами. Но с расцветом мир попадал под власть зверя. И все забыли об Алтае. После Великого переселения народов Алтай был островком, заброшенным в океане. Человечество словно забыло о нём. О Римской империи, Византии, Халифате знало, а об Алтае – нет. Вот он и напомнил о себе.

Напомнил рождением величайшего тюрка. Отец Есугей и мать Оэлун назвали сына Темуджин. История хранит его имя. Династия Борджигин. Основатель Монгольской Империи, и её первый великий каган. Мир помнит его, как Чингисхана. Мальчик родился в Делигун-Булдаке, священном месте на берегу Онона. Керуленский луг первым увидел его. Отец ребёнка, Есугей-багатур, царствовал в предгорьях Алтая. Зверь что-то почувствовал и Есугей-багатур был отравлен. Хотели убить семью правителя, однако на пути встал сын с оружием в руке. Тринадцать лет было храбрецу. В его глазах пылал сметающий огонь мщения, а лицо светилось лучом победы. Враги, увидев такое, опешили. Это и спасло мальчика, ему дали уйти. Не тронули.

Он ушёл очень далеко. Жил в лесах, добывая себе пропитание. Мы долго искали достойного среди людей. И нашли его. Я и Живород впервые общались с маленьким Темуджином там, в лесу, когда мальчику было всего тринадцать. Мы учили его всему, что знали сами. Учили выживать и помогать другим, различать добро и зло, правду и ложь. Мальчик был очень способным.

Темуджин окреп. Собрал отряд. Прошли годы, и имя Темучин произносили с трепетом в голосе: перед умом и бесстрашием юноши склонялись даже зрелые воины.

У упыря появился достойный противник. За ним охотился самый осторожный, отважный, мудрый и неподкупный.

Велик духом был каган. Предназначение своё исполнил честно. Народы, к тому времени, уже были под властью упыря. На Руси князья погрязли в беспутстве, жестокости и междоусобицах. Непомерно давили свой народ. Забыли слова предков, предназначение РОДа. Народ покорился ярму, позабыв мечты, радость бытия. А когда племя безлико и аморфно, оно вымирает.

Темуджин сплотил разрозненные племена кочевников в один народ. Создал великую армию и направил её на Запад. Только он один знал истинную цель похода: загнать и уничтожить зверя. Это был его крест, его бремя. Кровав был поход. Зато он вскрыл все язвы, поразившие мир. Трусость и предательство князей и воевод. Разобщённость великого народа. Словоблудие, заменившее умение трезво мыслить и мудро поступать. Но, в пример всем, открылось давно забытое величие духа народа, героизм и самопожертвование.

– Неужели для того, чтобы человек вспомнил, что он ЧЕЛОВЕК, нужно столько крови и слез? – вздохнул Горин.

– Ты сам знаешь ответ, Александр, – ответил старец. – Темуджин первым делом прекратил междоусобицы, терзавшие народ. Составил свод законов (их называли "ясой", "турой", "адатом") и объявил их людям. Яса Чингисхана карала за обман, за предательство, за неоказание помощи воину на поле битвы, за воровство.

За нарушение Ясы – смерть. Так поступали с преступниками на Древнем Алтае. Только так решил поступать и Чингисхан… Тюрки вспомнили предков!

Все вдруг сделались справедливыми друг к другу: глухие стали слышать, слепые – видеть, безмолвные – говорить. По Ясе жили теперь и правитель, и раб. О междоусобицах не думали. "Слово уст моих станет мечом моим", – объявил Чингисхан. И его правильно поняли.

"Яса Чингисхана" – это Конституция. Сегодня её бы назвали именно так. Никто в мире не соблюдал закон так строго, как сам правитель. Даже враги умолкли, видя справедливость его власти. Каждый знал: наказание неминуемо. И никаких поблажек. Никому.

Но самым великим делом Чингисхана была не Яса. "Люди разной веры должны жить в мире, – провозгласил он. – Мы вновь станем братьями". Ни у одного правителя мира не родилась эта светлая мысль: везде – и на Западе, и на Востоке – вера разделяла людей, ссорила их. А здесь, наоборот, объединила.

Поразительно… Христиане и мусульмане выясняли, чья вера лучше, а алтайские тюрки напомнили им о Боге Едином, сотворившем мир, о вере. "Что лучше?" – спрашивали они себя и других. Он на небе, Он видит всё, Он судья всему. Мир совершенен, потому что им правит Всевышний.

Вера в Тенгри, которую возвысил Алтай, и собрала разные народы под знамя Чингисхана, вдохнула силу в его государство. Люди разных религий ощутили: у них один Отец – это Всевышний. К Чингисхану пришли служить даже англичане. Не называвшие себя тюрками, но приехавшие воевать за веру. За чистую веру. Ведь Чингисхан своим подданным разрешил христианство, ислам, буддизм – на выбор. Но лишь после молитвы Тенгри. "Надо лишь душой верить в Бога, и – придёт победа"…

Правитель понял эту истину, когда ему шёл двадцать восьмой год от роду. Тогда он и примирил враждующих тюрков. Его назвали Суту-Богдо, что означало "сын Неба".

Первыми силу Чингизхана узнали китайцы, за ними Халифат. Самодовольный султан в битве при Сыр-Дарье потерял половину войска. И лишь тогда понял ничтожный раб, на кого поднял руку. На армию, над которой распластал крылья ангел-хранитель. "Настал день гнева Господня", – стали говорить мусульмане.

– Всё это время мы с братьями были рядом с мальчиком, – продолжал волхв. – Он вырос и не требовал нашей опеки. Мы на равных загоняли врага.

Упырь быстро понял, что за ним началась охота, и умело отбивался. Он метался по Китаю, Средней Азии и Восточной Европе. Сталкивал народы лбами, ввергая мир в смуту. Но Темуджин достал-таки врага. В Венгрии произошла решающая схватка. Ею не видел никто. Огромное войско кагана не ведало, что их правитель всю ночь вёл смертельный бой в пещерах недалеко от Праги. С ним, плечом к плечу, бились мы – волхвы.

– Вы убили зверя? – Горин зачарованно слушал рассказ Велеслава.

– Нет. Не в наших силах, оказалось, уничтожить его сущность, – с горечью продолжил старец. – Мы потеряли четырёх братьев. Они, герои нашего РОДа, приняли первый удар и отправились к предкам. Наша мудрость, умение и опыт, были усилены верой и храбростью Темуджина. Мы сильно покалечили зверя и загнали его в глубочайшую пещеру под замком. Запечатали вход мощным заклятием. На этом поход великого кагана был закончен.

Но мы опоздали. Зараза, распространённая зверем, продолжала расползаться по миру и без него. Человечество неумолимо шло к гибели. И час настал. Земля в очередной раз покарала. – Волхв замолчал, поднялся на ноги и набрал воды в черпак. Медленно выпил и остался стоять, облокотившись на священный камень.

– Что можно сделать? Для чего я здесь? – Горин поднялся и стоял напротив старца.

– После кары, Земля поменяла некоторые привычные материи. Малая часть людей осталась жить. Это неспроста. Человечеству, очевидно, подарен шанс. Но заклятье, запечатавшее зверя, скоро исчезнет. Слабеют силы, питающие его. Он не должен выйти на волю. Это будет конец всему! Ты уже знаком с Чагатаем. Мы выбрали его, чтобы повторить подвиг Темуджина. Но одному ему не справиться. Даже с нашей помощью. Мы долго искали ещё одного достойного. И нашли. Теперь это и твой крест!

Горин обалдело стоял перед высоким крепким стариком. Всё сказанное с трудом поддавалось трезвому осмыслению. Но последние слова старца окончательно добили его.

– Я не понимаю, – только и смог выговорить он.

– Ты всё понял, – возразил волхв. – Просто теперь должен поверить. Мы давно смотрели за тобой. И не только за тобой, поверь. И увидели, что это твоё предназначение. Ты уже сам выбрал этот путь, не зная всей истины.

– Но у меня нет необходимых сил и знаний! Я совершенно обычный человек!

– Силы есть. Просто ты о них не знаешь и не умеешь пользоваться. А насчёт знаний – научим.

Горин стоял, глядя мимо старца на испещрённый символами камень. Он думал о том, что всё равно уже идёт с Чагатаем в поход. Всё решено.

– Всё уже решено, – мягко повторил мысль Горина волхв. – Я и мои братья, мы будем рядом. А сейчас разденься и стань перед камнем.

Александр послушно разделся, подошёл к камню и остановился.

– Закрой глаза и расслабься, – сказал старик.

Горин закрыл глаза. Волхв зачерпнул в черпак воды и стал потихоньку лить на макушку голого Александра, что-то шепча при этом. Горин не чувствовал холода студёной воды, стекающей по телу. Он прислушивался к себе, с удивлением ощущая, как в теле высвобождается огромная энергия, в голове становится ясно и спокойно. Вместе с силой пришла спокойная уверенность.

– Открывай глаза и иди домой, – волхв аккуратно положил на землю пустой черпак. – В каждом человеке заложена огромная сила. Только пользоваться ей может человек мудрый и с верой в душе. Иди. Скоро увидимся.

Александр кивнул Велеславу и уверенно пошёл через поляну. Как только он сделал пару шагов по лесу, воздух опять мягко подёрнулся, и перед глазами появился родной хутор, послышался лай овчарок и смех детей.

Горин поднимался по тропе на холм, переваривая происшедшее. Уже проходя ворота, обратил внимание на Ибрагима, идущего рядом и теребящего его за рукав.

– Саныч! Что с тобой? Ты здоров? – ворвался в сознание тревожный голос друга.

– Да, дружище. Всё в порядке. Просто задумался.

– Ни хрена себе задумался! Я полхолма за тобой иду, а ты как заворожённый!

– Не обращай внимания, Ибрагим, – Горин дошёл до беседки и сел на лавку.

Касараев присел рядом. Закурили.

– А чего искал? – Александр посмотрел на друга.

– Алинка твоя тебя уже полчаса ищет. На рацию ты не отзываешься, так она просила маякнуть тебе. Если увижу.

Докурив, Горин пошёл в дом и отыскал жену. Алина обняла его и укоризненно посмотрела в глаза.

– Ты чего на рацию не откликаешься?

– Отключил и забыл про неё, – пришлось покривить душой Александру. – Что-то случилось?

– У Кати жар сильный. Славик говорит, нужно укол делать. А она боится. Уже взрослая девушка, а уколы до сих пор не переносит. Скажи ей, тебя она послушает.

– Как всегда, – усмехнулся и пошёл к дочери.

Екатерина лежала в кровати. Щёки и лоб горели, дочь тяжело открыла покрасневшие глаза. Возле окна сидела Анна, размешивая мёд в чашке с горячим чаем.

– И где умудрилась? – спросил отец.

– Вчера мы в пещеру спускались, – ответила Анна, отдавая сестре чай. – Катя оступилась и упала по пояс в озеро. Хорошо, Олег успел подхватить, а то бы с головой нырнула.

– А вода ледяная, – стуча зубами, выговорила больная. – Ночью нормально было, а с утра температура поднялась.

– Таблетки пила? – издалека попытался зайти Горин.

– Укол делать не буду, – упрямо вскинулась Катя.

– И так всё утро, – фыркнула Аня и вышла из комнаты.

– И не надо, – Александр вспомнил слова волхва и уверенно присел на кровать.

Удивлённая до крайности дочь аж подскочила на кровати.

– Как не надо?!

– А вот так, – уложил Катю на подушку и положил руку на горячий лоб. Ласково заглянул в глаза. Почувствовал, как жар пробирается от дочери к нему, медленно ползя по руке.

Горин действовал, словно проводил процедуру сотни раз. Дождался, когда по руке перестал идти жар, подошёл к открытому окну, глубоко вздохнул и встряхнул кистями, словно стряхивая грязь. Жар исчез из его руки. Подошёл к кровати и наклонился над взрослой дочкой. Катя засыпала. Он поцеловал её в прохладный висок и тихонько вышел. Алина с Аней сидели перед камином и пили морс.

– Ну, как? Уговорил? – усмехнулась Аня.

– Знаете, девчонки мои! – Горин крепко обнял обоих. – Укола не будет! Здорова Катюша!

Алина недоверчиво вскочила и заглянула в комнату дочери. Вышла, недоуменно глядя на мужа.

– Спит, и жар спал. Сань, ты что сделал?

– Да ничего, – уклонился от правдивого ответа. – Поцеловал и спать уложил.

Вечером, когда все традиционно собрались после ужина перед камином, Александр повторил слова волхва о силе и вере.

– Рекомендую задуматься и воспользоваться! – в заключение сказал он.

И знал: задумаются. Ему привыкли доверять. На улицу вышла Алина, метнув на него многозначительный взгляд. Он вышел за женой. Тихий вечер стоял над тайгой.

– Сань. Ты сегодня чудной какой-то, – прошептала жена. – У нас всё в порядке?

Александр с теплотой подумал, что жена сказала: не «у тебя», а «у нас».

– Порядок, родная. Просто дел предстоит много. Волнуюсь чуть-чуть.

– Я тоже. Славик смотрел Катю и сказал, что она совершенно здорова. Он удивлён.

– Бывает. Идём спать, – Александр заглянул ей в глаза и услышал ожидаемые интонации.

– Спать? – задорно переспросила Алина. – Ну, идём!

За день до отъезда Горина приехал с последней партией бравый капитан.

– Все, Саныч! Принимай на довольствие! – широко улыбался Уваров. – Вывезли всё самое ценное, ещё много припасов и медикаментов оставили под землёй. Входы заминировали, так что у нас порядок.

– Вот и отлично. Обживайся, Михаил. Завтра я с друзьями уезжаю к императору. Чувствую, это минимум на полгода. Присмотри за моими.

– Саша, обещаю, – Уваров твёрдо посмотрел Горину в глаза. – Ты берёшь труд за всех нас, а мы уж не оплошаем. За безопасность твоей семьи отвечу головой.

– Спасибо, капитан. А вечером ждём тебя и Давыдова в гости!

– Буду обязательно, Саныч.

За ужином ещё раз обсудили первоочередные дела на хуторе, у поселенцев и прибывших бойцов. Уваров подтвердил, что отсылает с Гориным пятерых воинов.

– Ты же говорил, четверых, – поднял бровь Котов.

– Снайпер вам не помешает. Тем более, Антон сам напросился.

Уваров с Давыдовым распрощались после ужина, и ушли к своим бойцам в палаточный городок. Решили собраться в дорогу вечером, чтобы не тратить время с утра. Тщательно отобрали одежду, белье, походное снаряжение и оружие. Гришин собрал аптечку и уложил её в рюкзак Александра. Ещё раз все проверив, сложили рюкзаки в сенях. Все вместе попили чай, с грустью провожая минуты, когда ещё все рядом. Разошлись по спальням. Александр с Алиной не спали до рассвета. Говорили, любили друг друга и снова говорили. С рассветом пошёл дождь, зашумев по тайге.

– В дождь уезжать – к удаче, – пробормотал Александр и уснул.

Утром все встретились в зале. Влад, проснувшись раньше всех, растопил камин, и в просторной комнате стало тепло и уютно. Невыспавшийся Александр ухмыльнулся, заметив, как, помятые после бессонной ночи, отчаянно зевали Пётр и Ибрагим. Скрипнула входная дверь и вошёл Котов. Снял мокрую куртку и сел за стол. Он был бодр и весел. Лишь тёмные круги под глазами выдавали бурную ночь. Ибрагим улыбнулся одними глазами и подошёл к нему.

– Попрощался с вдовушкой? – шепнул ему на ухо.

Котов нахмурился на подначку друга и мотнул головой.

– Не обижай Марину, – продолжал шептать Касараев. – Хорошая женщина.

– Вернусь и женюсь, – улыбаясь, прошептал в ответ Матвей.

Плотно позавтракав, присели на дорожку. Настроение было под стать погоде. Даже овчарки, чувствуя настроение людей, ходили, опустив хвосты и виновато заглядывая в глаза. Все вместе спустились с холма. Провожать вышли все поселенцы и бойцы. Расцеловав родителей, жену и дочерей, Горин первым забрался в УАЗик, сев за руль, завёл двигатель. За ним сели и остальные. Андрей с Иваном и Владом подали в машину рюкзаки и автоматы с боеприпасом. Рядом урчал двигателем УАЗ с бойцами капитана. Уваров подошёл к открытой дверце водителя и положил руку Горину на плечо.

– Делай своё дело, Саныч, и за тылы не беспокойся. Удачи тебе!

– Спасибо, Миша. Удачи и тебе. Прощай.

– До встречи, Саныч.

Оглянувшись на семью, молча стоявшую в стороне, Горин захлопнул дверь, послал воздушный поцелуй, подмигнул ободряюще и с места погнал вездеход в тайгу. За ними ехал автомобиль с бойцами. Дождь усилился и громко стучал по крыше.

– Пётр, я закурю? – спросил Горин некурящего Терентьева.

– Да чади уже, – охотник меланхолично смотрел в окно.

– И я закурю, – Касараев открыл окно. Дождь ворвался в салон и хлестал его по щеке и плечу. Ибрагим не обращал внимания.

– И мне давай, – протянул руку Котов.

Пётр фыркнул и отвернулся снова. К двум часам остановились на обед. Дождь слегка стих. Рядом остановился автомобиль с бойцами. Через окно было видно, как они с аппетитом кушали. Горин с друзьями лишь поковыряли варёное мясо и завернули его обратно. Попили квасу, дождались, когда закончат с обедом бойцы и поехали дальше. Александра сменил за рулём Ибрагим. Молчали до самого вечера, думая о своём. Лишь изредка Котов указывал направление, сверяясь по карте.

– Мужики, хватит тупить, – уже ночью заговорил Горин. – С таким настроением большие дела не начинают.

– Меланхолия, – вздохнул Котов, глядя на тугие струи дождя, хлеставшие в свете фар.

– Действительно, необходимо встряхнуться, – поддержал Александра Касараев. – А то и погода нагружает.

Ибрагим остановил автомобиль, свернув влево, к деревьям. Рядом остановился УАЗ с бойцами. Между автомобилями натянули тент, развели костёр и сварили кофе. Пока грелась вода, сидели в машинах с распахнутыми дверцами и болтали с бойцами. Затем выпили по паре чашек кофе, закусывая домашним печеньем. Свернулись и поехали дальше.

– Нам осталось около двух часов езды, – сообщил Матвей.

– Может, остановимся переночевать здесь? – предложил Пётр. – А с утра встретимся с монголами. Не будем их будить среди ночи.

– Лучше уж сегодня, – ответил Котов. – Встреча будет короткой, всем хочется спать. А утром проснёмся, как часть их лагеря. Притираться будет легче.

– Логично, – одобрил Горин.

– Да и проверю я их часовых.

Всё-таки умел Котов рассчитывать время. Ровно через два часа он попросил Ибрагима сбавить скорость, потушить фары и ехать на габаритах. Сопровождающий автомобиль повторил манёвр.

– Тормози, – скомандовал Котов.

Касараев остановился и заглушил мотор. Потушил габаритные огни. Водитель второго УАЗика повторил все действия Ибрагима. Котов включил плафон, сверил карту с компасом, выключил свет и вышел из машины. Дождь заметно ослаб, но Матвей все же надел капюшон куртки на голову. Пройдя не более двух десятков метров дальше по тропе, остановился и поднял руку. Через мгновение прочавкали копыта в раскисшей земле и появились монгольские всадники, вооружённые автоматами. Двое спереди, двое за замыкающим автомобилем. Передние зажгли факел, и, осветив лицо Котова, заглянули в машины. Старший дал знак оставаться на месте, отправив куда-то одного всадника. Через десять минут тот вернулся в сопровождении Хубилая.

– Здравствуй, Матвей, – приветствовал военачальник, спрыгивая с коня.

– Здравствуй Хубилай, – отозвался Котов. – Хорошие у тебя часовые.

– А как же! – довольно усмехнулся тот. – Кто в машинах?

– В первой Горин и два наших друга. Во второй – наши бойцы, – и предупредил: – Все вооружены.

– Ну куда в наше время без оружия? – усмехнулся монгол и, заглянув в машину, приветствовал Горина. Лиц Ибрагима и Петра он не разглядел в темноте и сказал им:

– Утром познакомимся.

– Где нам становиться? – спросил Александр.

– Недалеко от нашего лагеря, вам покажут. И, уж извините, пока под охраной.

– Хорошо, Хубилай. До завтра.

– До завтра. – монгол ускакал.

Старший патруля махнул рукой и поскакал вперёд по дороге. Автомобили двинулись за ним. Замыкали два всадника. Проехав метров четыреста, остановились на небольшой опушке, на которой стояли под деревьями с десяток пеших бойцов. Монгол дал знак располагаться, а сам, расставив бойцов по периметру, ускакал.

Горин с друзьями и бойцами сопровождения натянули между УАЗами большой тент и установили под ним три палатки. Уставшие после длительной тряски по лесным тропам, забрались в спальники и мгновенно уснули.

Утро встречало ярким солнцем и громким щебетом птиц. Промокшая за сутки тайга парила и прогревалась. С веток капали крупные капли, и мокрая трава скользила под ногами. В стороне сквозь деревья виднелся палаточный лагерь. Там жизнь уже кипела по расписанию. Выбравшись из палатки, Горин посмотрел на часы: восемь тридцать. За тентом, под открытым небом, Ибрагим и Пётр варили на костре чай. Матвей немного в стороне разминался с бойцами. Монгольские охранники сидели на корточках по периметру, скинув промокшие плащ-палатки, и с нескрываемым любопытством смотрели, как Котов кидает бойцов.

– Я, оказывается, проспал больше всех? – улыбнулся друзьям Горин.

– Нет, я! – из палатки выглянула голова Сухого.

– Антон, а я думал, военнослужащие все делают по утрам разминку, – Александр подмигнул парню.

– Мне такая зарядка не подходит. Ваш Матвей все руки повыкручивает, а снайперу без рук… Кстати, где он так научился? У нас ребята профи, а он кладёт их, как котят.

– А ты у него спроси.

Антон отвлекать Котова не решился, и, отойдя за машины, десять минут активно разминался. Закончив с разминками, достали из машины баклагу с водой и поочерёдно умылись. Как раз закипела вода и попили чай. Бойцы только развернули мясо и собрались нарезать, как подошёл монгол из охраны и отрицательно качнул головой.

– Чего это он? – удивился боец.

– Я, думаю, хозяева приготовили гостям завтрак, – высказал предположение Матвей.

И, действительно, через десять минут их пригласили пройти в сторону лагеря. Бойцы достали из машины автоматы, Горин с друзьями положили в карманы подаренные Уваровым пистолеты. Охраняющие их монголы вскочили на ноги и направили на них оружие. Старший подбежал и что-то яростно прошипел Горину. Александр пожал плечами и сказал одно слово: Хубилай.

– Ребята, положите оружие на землю, – обратился Горин к своим. – Не будем раздражать бойцов.

Оружие лежало на земле. Александр с Ибрагимом курили, расхаживая по полянке, остальные сидели возле затушенного костра. Подошёл Хубилай с начальником охраны.

– Доброе утро! – приветствовал Хубилай. – Император приглашает вас на завтрак. Зачем оружие?

– Здравствуй, Хубилай, – миролюбиво отозвался Александр. – С удовольствием принимаем ваше приглашение. А насчёт оружия? Как без него? Мы с вами союзники. Все ваши люди вооружены, ты тоже с пистолетом не расстаёшься. Не бросим же мы личное оружие здесь без контроля. У тебя своя охрана, у нас своя. Мы собираемся делать одно общее дело и такое недоверие никак не сблизит нас.

– Мои воины останутся охранять ваше имущество.

– Плох тот солдат, который бросает оружие без контроля, – вставил Котов.

– Согласен, Матвей. Но ношение вами оружия пусть решит Чагатай.

– Тогда пусть ребята возьмут автоматы без боекомплекта.

– Хорошо. Идём.

Бойцы разрядили оружие, оставив рожки в машине. Горин с друзьями оставили пистолеты в палатке. Все пошли в лагерь за Хубилаем.

Император сидел на раскладном стуле перед своим шатром и что-то писал на небольшом столике. Когда гости подошли, он отложил бумаги на столик, и, широко улыбнувшись, встал навстречу.

– Здравствуйте! – приветствовал он. – Рад снова видеть вас. Вы пунктуальны.

– Здравствуй, Чагатай, – приветствовали Горин и Котов. – Мы стараемся досконально выполнять свои обещания.

– Кто ваши люди?

– Знакомьтесь, император, – Александр повернулся к друзьям. – Это Ибрагим Касараев и Пётр Терентьев. Мои друзья и хорошие специалисты. О вас они уже много наслышаны.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Чагатай. – В какой области специалисты?

– Ибрагим по сельскому хозяйству, животноводству, строительству, технике. Пётр – бывший егерь и охотник, по природоохране. В широком смысле этого слова.

– А воины? – император пристально оглядел подтянутых бойцов.

– Это очень хорошие бойцы и люди, – комментировал Горин. – Нам предстоит серьёзный поход, большие дела. Нам понадобятся обученные военные специалисты. В том числе, ребята охраняют нас.

– Логично. А что за беготня была недавно? – обратился Чагатай к Хубилаю.

– Ребята с оружием хотели сюда идти, – кивнул полководец на бойцов.

– Как же иначе, император? – вопросительно посмотрел на предводителя монголов Горин. – Мы в одной лодке. Если бы это было не так… Хубилай сам оценил наши возможности. Матвею, например, я не знаю для чего вообще оружие нужно. Да и другие ребята не промах. Главное – это настоящие солдаты, «белая кость», для которых понятие чести – не пустой звук. У нас, император, могут быть только внешние враги. Во всяком случае, если нас не предадут.

Чагатай держал паузу и смотрел в глаза Горину. Наконец его взгляд потеплел, и он повернулся к Хубилаю.

– Не жми союзников. Нам не один месяц вместе трудиться.

– Хорошо, император.

– А теперь, – правитель монголов сделал широкий жест рукой, – предлагаю завтрак на воздухе. Под солнышком. А то из-за дождя я из шатра и не выходил.

Десятка монголов, обслуживающая императора, споро расстелила брезент, на него уложили ковры, и повар с помощником начали расставлять блюда с аппетитными закусками. Бойцы Горина завтракали невдалеке с телохранителями императора. С их стороны уже слышался оживлённый разговор, сопровождаемый жестикуляцией.

За завтраком император рассказал о ближайших планах. Разделить армию на шесть полков, пустив их веером. Дойти до Урала, создавая очаги жизни. Недельный отдых и дальше в Европу.

– Так что вам придётся помотаться по создаваемым селениям, налаживая правильный быт. – обратился Чагатай к Петру с Ибрагимом. – У меня есть замечательные специалисты, познакомлю вас на этой неделе. Обменяетесь опытом, будете сотрудничать.

Все остальные ели молча, слушая Чагатая и наслаждаясь изумительно вкусно приготовленными продуктами. Светило солнышко, трава почти просохла.

– А что вы планируете с автомобилями делать? – заканчивая завтрак, спросил Чагатай.

– Будем использовать как средство передвижения, – ответил Котов.

– Неудобно же, – Хубилай вытер полотенцем руки. – Мы вам отличных коней выделим.

– Это сейчас неудобно, – Матвей наливал себе чай. – Через пятьсот, шестьсот километров они будут неоценимы.

– А заправлять чем будете?

– С собой везём по две бочки бензина. В первом же населённом пункте пополним запасы.

– Ну, как вам удобнее, – согласился император. – Я бы тоже воспользовался автомобилем, но нужно показывать пример армии, да и наша с вами концепция жить тем, что дал БОГ – против авто.

– Согласен, император, – Александр кивнул ему. – Будем переходить постепенно на коней.

– Мы ждали только вас, Александр. Час на сборы, и выдвигаемся. Вы будете постоянно со мной, в моём отряде. И буду очень признателен, если вы будете откровенно делиться своими мыслями, впечатлениями.

– Договорились, Чагатай. Спасибо за завтрак, – Александр поднялся с ковра первым. – Собираемся, друзья.

– И ещё, Александр, – император отвёл Горина немного в сторону и многозначительно посмотрел в глаза. – Наш общий знакомый, Велеслав, сегодня ночью хочет встретиться с нами.

– Я понял. Хорошо.

Пока собирали палатки и снаряжение, Котов сверял с Хубилаем маршрут движения. Полководец выделил бойца для связи с подразделениями и координации. Затем затрубил рог, и до сих пор тихий лес наполнился ржаньем и топотом лошадей, звоном оружия, громкими командами. Огромное войско делилось на шесть частей и расходилось разными тропами. УАЗы тронулись после головного разведотряда и императора с телохранителями. За ними двигался остальной отряд. Котов сидел за рулём, болтая с Ибрагимом. Горин повернулся, и, посмотрев на место стоянки монголов, толкнул локтем Терентьева, показывая назад.

– Смотри, Пётр, как чисто осталось. – Александр вздохнул. – Мусор весь убран, сожжён и зарыт, костровища затушены и прибраны. Деревья и кустарник вообще не выдают стоянку такого войска.

– Да, Саныч. Наши бы впятером после однодневного пикника гору мусора оставили.

– Ничего, Пётр. Всё лучшее – впереди!

Александр с друзьями наблюдали за монголами и не переставали удивляться дисциплине и слаженности действий. Короткий обеденный привал на тридцать минут – вот и весь отдых за день. После обеда Хубилай отправил три десятка охотников вперёд, запастись дичью на ужин и завтрак. Терентьев изъявил желание отправиться с ними, и его без возражений взяли, выделив коня.

В этот день полк императора прошёл по тайге почти сорок километров, никого не встретив на пути. Уже начинало смеркаться, когда решили разбить лагерь на берегу небольшой речушки. Охотники поджидали основные силы, разделывая свежие туши лосей. Пока солдаты ставили палатки, повара разжигали костры и готовили ужин. Терентьев встречал УАЗы в компании нескольких монгольских охотников. Помогая друзьям ставить палатки, восторженно рассказывал о мастерстве монгольских охотников. Горин с Котовым переглянулись: похвала Петра дорогого стоила.

После короткого ужина монголы выставили часовых, и лагерь быстро уснул. Котов выставил своего часового, распределив среди бойцов время дежурства. Александр сидел возле затухающего костра, поджидая Чагатая.

– Не доверяете? – негромко спросил император, кивнув на часового, тихо подходя к Горину.

– Ни в коем случае, – поднялся на встречу Александр. – Просто в каждом подразделении должен быть армейский порядок, который Матвей со всей ответственностью выполняет.

– Одобряю. Идём, пройдёмся немного.

– Идём, – понял намёк Горин. – Как мы найдём Велеслава?

– Он сам всегда находит, кого ему нужно, – пожал плечами император.

Они неспешно шли вдоль берега узкой извилистой речки, мягко журчащей в темноте. Ярко светили звезды над кронами огромных кедров, лёгкий тёплый ветерок еле слышно перебирал хвою. Костры были затушены, солдаты спали в многочисленных палатках, расставленных между кромкой леса и берегом. За деревьями изредка всхрапывали стреноженные кони.

Волхв, как обычно, появился из ниоткуда. Старец просто шагнул им навстречу из темноты.

– Здравы будьте, – бодро произнёс он.

– И тебе доброй ночи, – ответил Горин.

Старец улыбнулся сквозь бороду, слегка повёл рукой, и они очутились в капище, рядом с камнем. Старец присел на тёплую землю, приглашая и Горина с императором. Мертвенный свет луны пробирался сквозь кроны к самой земле, хорошо освещая собравшуюся троицу.

– Ну что, други, – начал волхв. – Вот мы и собрались вместе. Вы уже неплохо знакомы друг с другом, и знаете меня. Нам предстоит очень трудная задача, и для её выполнения понадобятся все наши силы, вера и умения. Вы оба много чего в этой жизни можете. Но я хочу дать вам знания, которые люди потеряли много веков назад. Для этого вы должны быть открыты. И не только к науке, которой буду вас учить я с братьями. Вы должны быть открыты к людям, природе. К Земле. К Богу.

Горин с Чагатаем переглянулись широко открытыми глазами. Много вопросов вертелось у обоих на языке, но они благоразумно решили подождать. Волхв сам даст разъяснения, когда будет нужно.

– Правильно, други, – усмехнулся старец, ещё раз подтверждая своё умение читать мысли. – Совсем скоро вы будете знать почти всё, что знаю я. Мы вас научим слышать и чувствовать Землю. Вы сможете предсказывать погоду, безошибочно находить путь во тьме и в тумане, читать мысли и говорить без слов, мгновенно перемещаться в любое место на Земле. Вас не будут кусать гнус и змеи. Вам не страшно будет нападение хищника. Вы сможете лечить себя и других. Вам не будет холодно в самый лютый мороз и жарко в любой зной. И многому другому научим. И вы сможете, вы должны потом сами научить этому других.

– Запомните главное, – продолжал старец. – Человек – дитя божье. И каждый истинный человек станет сам богом! Созидателем. У каждого есть долг. Личный долг! Это учение и передача знаний. На благо рода. Запомните простые истины, которые извратили за последние поколения: совесть – приношу благо людям, приношу благо себе. Приношу вред людям – приношу вред себе! Кон – совесть, честь! Закон — за совестью, за честью. Отсюда и своды демократических законов, трактуемых двояко, созданных лишь для поддержания власти паразитов общества. Паразит – существо ловкое, но недоразвитое, пользующееся чужой силой и светом. Говорят, мрак. Нет такой субстанции. Нет! Ведь мрак – это отсутствие света! Один единственный лучик пронзит пространство – и мрака нет! Мрак – это потеря осознанности, наваждение!

Ведь реальность и действительность, на самом деле – разные понятия. Реальность – взаимосогласованная видимость существования. Действительность – первичные деяния, неискажённая правда.

Вот ты, Александр, говорил о державе. Правильно говорил. Запомни: основа державы – самостоятельная родовая община, которая начинается с семьи. Отсюда и самоуправление. Почему слуги зверя разорвали узы родов, толкуя о глобализации мира? Потому что так легче обделывать свои делишки! Потому что самоуправление не может идти во вред РОДу!

Ранее каждый род отправлял своих сыновей на защиту. И не платили налоги на содержание армии. Просто каждый пахарь – каждый воин! Просто каждый отец, отправляя сына на битву, давал ему коня, оружие и еду. И поверьте, отец давал сыну лучшего коня, лучшие доспехи и оружие, самую лучшую еду. И кто, как не сын рода, будет лучше защищать свои земли? Своих родителей? Свою жену и детей? Никто!

Сейчас кто пойдёт защищать своё государство? Кто? Только наёмники, продающие своё воинское искусство за деньги. Почему никто не хочет служить в вооружённых силах? Потому что мужчины готовы броситься на защиту своего рода, своей семьи, а не за беспринципные действия конгрессов, верховных рад, парламентов и дум. Потому что эти конгрессы, верховные рады, парламенты и думы последние столетия действовали исключительно во вред роду каждого человека, во вред всему человечеству, во вред Земле. Упырь аплодирует!

Но человек слабеет, теряет не только разум, но и силу. Объясняю: честь – это сила, это энергия, пронзающая всю землю. Имею честь – имею энергию жизни, силу. Поступая неправо – теряю честь, теряю доступ к энергии. Стать слабым – пойти против совести.

Ведь что творили порождённые зверем паразиты, потеряв честь и совесть? Загадили океан, прекрасно зная, что водоросли производят основную часть кислорода на планете! А безжалостное уничтожение морских животных? Тысячи акул, брошенных в море с отрезанными плавниками! Неужели тарелка супа из акульих плавников стоимостью в месячную зарплату рабочего вкуснее и полезнее тарелки зелёного борща или каши с мясом? Убил животное – съешь часть и отдай добычу роду! Этот бездумный и нечеловечный китч почти уничтожил всех китов планеты! Ради чего? Накормить голодных? Нет! Китовый жир, используемый в парфюмерии, и китовый ус! Прекрасные гиганты практически уничтожены ради китча! А крокодилы? Они тоже твари божьи! А убивали десятками тысяч ради кожи на обувь и сумки. Предки убивали животных – ради еды насущной, использовали шкуру для одежды, а жир для лекарств и свечей. Всё в природе использовали во благо!

– И пользоваться энергией этого мира я вас научу, – продолжал волхв. – Только вы обязаны передать эти знания своему роду!

– Энергия везде – в воздухе, в земле, в огне, в ветре и в воде! – учил старец. – Она пронизывает всю планету. Только пользовать её можно лишь в насущных целях. Осторожно и понемногу. Для некоторых целей объединяются несколько членов рода. Только исчерпав энергию, они должны некоторое время замереть, поститься и ждать, пока окружающая среда восполнит потери в себе и в их организмах. Вы слышали, как Иван Дурак на печи ездил? Было это на самом деле. А как было? Здоровый парень влюбился в девушку из соседнего хутора. Пошёл на охоту, чтобы побаловать девицу мехом собольим, но вот незадача, сломал ногу. Зазноба в дом к нему ни ногой, а на свидание-то хочется! И Иван, хороший парень, но действительно дурак, воспользовался энергией и поехал на печи на свидание. Только окружающей энергии потратил двухнедельные запасы рода, оберегаемые для борьбы с засухой! Кто ж его умным-то назовёт?

– На печи? – недоверчиво нахмурился Горин.

– Читал сказки про ковёр-самолёт? – Велеслав не обиделся на недоверие Александра. Выхватил из-за пояса и развернул тугой матерчатый свёрток. Им оказался ветхий коврик метр на полметра. Встряхнул его и положил на землю. Что-то бормотнул себе под нос и стал на коврик ногами. Ткань под его сапогами выпрямилась, словно натянутая. Качнувшись с пятки на носок, старец взмыл в воздух. Коврик со свистом разрезал воздух, как крыло самолёта. Темным силуэтом волхв несколько раз прочертил ночное небо над головами Чагатая и Горина. Приземлился резко, но точно. Смотал коврик и сунул его за пояс.

– Вот так вот, – буркнул он оторопевшим слушателям. – Теперь верите?

– Ага, – кивнул Александр.

– Только зря энергию спалил, – посетовал волхв. Немного помолчал, глядя в проясняющиеся глаза, и добавил: – Хотя не зря. Не зря! Теперь вы поймёте, что перемещаться в пространстве можно и должно, используя энергию мира. Даже за пределами Земли, во Вселенной! И только неразвитые паразиты свергли человечество в омут неверия и неспособности. Заставили искать неприродные источники сил и энергии. Двигатели автомобилей, самолётов. Сколько бездумных затрат, приводящих лишь к ослаблению человека и умерщвлению природы! Сил, энергии, потраченных на изготовление и эксплуатацию одного автомобиля, хватило бы на обеспечение жизнедеятельности целого рода в течение нескольких месяцев!

Несколько часов волхв проводил обучение, затем вернул командиров в лагерь. И так продолжалось каждую ночь. Вскоре вместо Велеслава обучать Чагатая и Александра стали приходить другие волхвы. Так познакомились с Агнием, Баяном, Каспаром, Ведагором, Пересветом, Добровитом, Трияном и единственной женщиной-волхвом Мельхиор.

За несколько ночных часов, Горин и Чагатай получали огромное количество информации. Волхвы располагали их напротив себя, прикрывали глаза и безмолвно сидели. Император с Александром чувствовали, как мозг наполняется образами, знаниями, тела приобретают неведомые ранее умения. На возникающие вопросы они тут же получали исчерпывающие ответы, не успев раскрыть рта. С получением новых знаний пришла мудрость. Горин и Чагатай теперь по-другому смотрели на жизнь, спокойно и уверенно. Завершающее занятие провёл Баян, подробно поведав историю Рода человеческого. От появления на Земле и до сегодняшних дней. Александр и император были потрясены этим знанием.

– Теперь вы поняли, почему историю вам преподали напоследок, – усмехнулся появившийся в ночи Велеслав, как только Баян закончил урок.

– Ты сам видишь, какие чувства нас обуревают, – Горин поднялся с земли и посмотрел на яркие звезды.

– И теперь вы понимаете, что эти знания людям нужно давать понемногу. Совсем понемногу, – продолжил волхв. – Идите и выполните долг Рода. Мы открыты для вас в любой момент. Вы можете найти нас. Мы рядом.

Велеслав и Баян исчезли, едва кивнув на прощанье. Александр огляделся. Он не знал месторасположение поляны, на которой находилось древнее капище. Где-то в Сибири, в тайге, вот и вся информация. Раньше их сюда доставляли волхвы, теперь предстояло возвращаться в лагерь самостоятельно. Но они уже знали, как.

На всякий случай, Горин взял Чагатая за руку. Они прикрыли глаза и представили лагерь. Почувствовали лёгкое касание могучей энергии, опоясывающей всю Землю. Открыв глаза, они обнаружили себя на берегу журчащей речушки. Спящий лагерь находился в тридцати метрах.

– Получилось! – воскликнул Чагатай, крепко стиснув предплечье Горина.

Они стояли под звёздным небом и радовались, как дети. Неожиданно появился Котов, подкравшись своим знаменитым бесшумным шагом. Играючи, он прошёл недремлющие посты и наткнулся на товарища с императором.

– Вы исчезаете каждую ночь уже в течение месяца. И я не могу просчитать, куда, – тихо проговорил Матвей. – Я вас не упрекаю, понимаю, что сами расскажете, когда посчитаете нужным. Но предупредить могли. Я же отвечаю за безопасность.

– Прости, Матвей, – Чагатай дружески хлопнул его по плечу. – Мы овладели очень ценной информацией и знаниями. Сами ещё не пришли в себя. Скоро, очень скоро ты и все остальные узнаете всё.

– Судя по вашим довольным лицам, информацию вы получили хорошую.

– Разную, дружище. Разную, – ответил Горин. – И, действительно, хорошую.

Котов вернулся в лагерь. Горин глядел на переминающегося с ноги на ногу Чагатая.

– Ты думаешь о том же, о чём и я? – хитро улыбнулся император, прислушиваясь к мыслям товарища.

– Точно!

– Тогда до утра!

– И не опаздывать! – они на мгновение сосредоточились и растворились в ночи.

Горин стоял на ставшем уже родном холме, прямо перед входом в дом. Опешившие столь неожиданным появлением, к его ногам кинулись овчарки, радостно поскуливая. Добродушно шикнув на них, Александр подёргал запертую изнутри дверь. Очень не хотелось будить всех. К его удивлению, через несколько секунд дверь распахнулась, и Алина кинулась ему на шею.

Они стояли, крепко обнявшись, несколько минут. Потом отошли к беседке и присели на лавку.

– У меня было предчувствие, что я тебя увижу! – Алина держала мужа за руки. – Встала воды попить, слышу, кто-то в дверь скребётся. Открываю, а за дверью ты! Сань, ты как здесь очутился? Ты же сейчас должен подходить к Уралу?

– Да. Я сейчас с войском императора подхожу к Уралу. Только ты меня не спрашивай, как я сюда добрался. Всё слишком сложно и слишком просто. Расскажу утром. Давай не будем никого будить?

– Давай! А ты надолго приехал?

– Утром обратно.

Тихо пробираясь в спальню, Горин лишь заглянул в комнаты дочерей. До рассвета оставалось несколько часов, и супруги не теряли времени зря.

С рассветом спустились в зал и зажгли камин. Алина сварила кофе, и они сидели перед огнём, наслаждаясь счастливыми минутами. По второму этажу прошлёпали ноги, и Лариса Касараева спустилась вниз.

– Санька! – громко и радостно воскликнула она, обнимая друга. – Откуда ты взялся?

Горин ответить ничего не успел. Хлопали двери, и зал быстро наполнялся родными и друзьями. Александра буквально затискали. Дочки не выпускали его из объятий, крепко обхватив шею с двух сторон.

– Как Пётр? Как Ибрагим? – одновременно спросили Татьяна и Лариса.

– Ты, действительно, как здесь оказался? – серьёзно спросил Гришин.

Александр допил кофе одним глотком и начал рассказ.

– Мне очень скоро нужно возвращаться, поэтому буду краток. Мы движемся прежним маршрутом и в течение нескольких дней перевалим Урал. За полтора месяца марша через Сибирь мы нашли всего несколько поселений, общей численностью около двух тысяч человек. Обычная ситуация: землянки на краю леса, недалеко от заброшенных населённых пунктов и воды. Нищенское существование, основанное на собирательстве чего-нибудь съестного, оставшегося в мёртвых городах. Мародёрство и грабежи.

Чагатай всё-таки прав, прогоняя пленных через рабство. Этот психологический трюк ломает безнадёжную покорность людей судьбе. Обретя через месяц-другой свободу, наблюдая, как живут монголы, люди оставались в благоустроенных поселениях, которые они же себе и строили во время плена. Естественно, под надзором старосты, которого оставлял Чахур в каждом поселении. И десятка воинов, для охраны посёлка. Для старост Чагатай со своими советниками, Горин, Касараев, Терентьев и Котов выработали чёткий свод правил проживания в поселениях. Пока всё это отлично работало.

– А теперь о главном, – попив квасу, поданного Аней, продолжил Александр. – Катастрофа не уничтожила человечество, а дала шанс осмыслить и выжить. Только то, что мы считали прогрессом, на деле оказалось деградацией. Прошу вас поверить на слово, у меня сейчас нет времени подробно всё рассказать, да и нельзя. Меня с Чагатаем готовили месяц.

– Кто? – вырвалось у Влада.

– Волхвы, – просто ответил Александр племяннику и увидел вытянувшиеся от удивления лица. – Вы не ослышались. Самые настоящие волхвы. Человек для качественной жизни всё может получить у природы. Мир очень гармонично сбалансирован. Мы потеряли все знания и умения, которыми свободно пользовались предки. Нам придётся вновь полюбить и научиться слушать Землю. Для получения тепла не нужны газ и нефть, для освещения не нужны атомные электростанции. Для путешествий не нужны самолёты и поезда. Славик, для лечения людей у нас от природы есть просто неограниченные возможности!

В полнейшей тишине Горин протянул руку ладонью вверх. Все оторопело смотрели, как над ладонью появился тугой, ярко светящийся шарик. Горин убрал руку, и шарик остался на месте, освещая большую комнату. Александр прикрыл глаза и очень захотел тепла, хотя в зале было тепло от камина. Шарик изменил цвет с белого на оранжевый, и от него волнами пошло тепло во все стороны.

– Ух ты! – восхитился Дима. – Как UFO-обогреватель у бабушки на даче.

– Шаман, – улыбнулась Алина.

– Вот так, – ответил Горин. – Мир полон энергии. Неисчерпаемой. Нужно уметь ею пользоваться.

– А ты уже умеешь? – спросила отца Аня.

– Не всё. Далеко не всё. Но я учусь, очень прилежно учусь.

– А нас когда научат? – подала голос Катя.

– Скоро, – нахмурился Горин. – У нас есть очень важное дело. Очень важная цель. Как управимся, так и будем учить. Вы только живите, как мы живём. Правильно. Только тогда будете открыты знаниям. А сейчас мне пора возвращаться. Действительно пора!

Александр, попрощавшись с родными и друзьями, поднялся в спальню. Алина шла рядом, держа его за руку. Крепко обняв жену, он поцеловал её, и, отстранившись, крепко зажмурился, представляя себе покинутый накануне лагерь.

Пространство еле слышно колыхнулось вокруг, и Горин почувствовал утреннюю свежесть журчащей речушки. Открыл глаза. Он стоял на том же месте, откуда отправился домой. Речка плескалась в трёх шагах от него, проснувшиеся повара набирали воду в котлы и суетились вокруг костров, воины привычно разбирали палатки и паковали в рюкзаки вещи. Справа раздался шорох, и Александр увидел появившегося из ниоткуда Чагатая. Император стоял, как и Горин, удивлённо осматриваясь. Ближайшие монголы выкрикивали приветствия, увидев своего вождя.

– Впервые сами такое проделали, – удовлетворённо констатировал Александр.

– Да, получилось, – ответил Чагатай, подходя к реке, и, зачерпнув воды, умыл лицо.

– До последнего не верилось.

– Как в сказке, – монгол устало уселся на землю.

– Кстати, доброе утро! – добродушно усмехнулся Горин, и, взглянув на синяки под глазами императора, съехидничал – Как спалось?

– На себя посмотри, – улыбнулся в ответ Чагатай. – Хоть минуту спал?

– Не пришлось, – Александр сладко потянулся, вспоминая безумную ночь.

– Так это ты. А я свою жену уже три месяца не видел, – в глазах императора читалась тоска. – Очень соскучился. Еле заставил себя вернуться.

Горин присел рядом с монголом и приобнял его за плечи. Ему самому хотелось всё бросить и остаться дома. С женой, дочками, родителями, сестрой и племянниками. С друзьями. Но тяжким грузом лежал на плечах урок, порученный волхвами. И он понимал, что иного пути нет, как исполнить его. Иначе всё будет напрасно. Все лишения и тяготы, весь безмерный труд, вложенный в восстановление жизни. Все надежды и радость жизни. Он глубоко вздохнул. Чагатай повернул к нему лунообразное лицо.

– Я тоже так думаю. Нет у нас другого пути.

– Ага! – Александр даже не удивился. – Уже мысли читаем?

– Как-то само собой получилось, – смутился монгол.

– Чагатай, друг. Не красней. У нас появляется много способностей и давай учиться ими пользоваться. И доверять друг другу.

– Саша. Ты впервые назвал меня другом, – император встал на ноги. – Я чувствую искренность твоих слов. И благодарен тебе. Поверь, теперь мы вместе!

– Я чувствую искренность твоих слов, император. И благодарен тебе, – искренне повторил Горин.

– Называй меня по имени, друг, – просто ответил Чагатай. – Идём, нас зовут на завтрак.

Возле шатра императора стоял Котов, всем своим видом выражая недовольство, и растерянные телохранители императора. Чагатай что-то коротко бросил начальнику охраны и телохранители, немного успокоившись, расселись вокруг шатра.

– Мог бы и привет нашим передать, – укоризненно шепнул на ухо Александру Матвей.

– Ты откуда знаешь?! – воскликнул Горин.

– Тише, дружище, – взял его под руку Матвей. – Я же всё вижу, всё подмечаю. Профи не проведёшь. Только понять пока не могу.

– Извини, Матвей. Пока нельзя посвящать никого. Скоро узнаешь всё. Одним из первых.

– Ага. И Ибрагим тоже. Думаешь, он ничего не заметил?

Через сорок минут сытое войско двинулось в путь. Глухой топот тысяч копыт заглушал рокот моторов машин. Впереди показались горы. Урал был совсем близко. Хубилай вёл войско через Сургут, Гуюк с Юга, через Орск. В центре, через Екатеринбург, шло войско императора. Мрачные всадники угрюмо смотрели на огромный мёртвый город, по улицам которого лишь изредка пробегали волки. Город принадлежал крысам. Огромные, откормленные, они большими стаями переходили от здания к зданию. Для них пищи было на несколько лет вперёд. Верхние этажи заняли полчища птиц. Уцелевшие люди, первое время жившие вокруг города, были вынуждены покинуть окрестности, спустившись по западному склону гор. Крысы не терпели соседства, жестоко расправляясь с ослабевшими «царями природы».

Поздно вечером в палатку Горина тихо вошёл волхв. Александр только умостился в спальном мешке, приготовившись ко сну. Котов ещё сидел на каремате, допивая чай. Под потолком палатки слабо светился небольшой сгусток воздуха размером с теннисный мяч, мягко освещая и обогревая помещение. Велеслав остановился, нагнувшись и сделав шаг в палатку. Котов дёрнулся, остановив на полпути руку с зажатым ножом, и сдержанно выдохнул.

– Будь здрав, Велеслав! – усмехнувшись, Матвей поприветствовал вошедшего. – Я не спрашиваю, как ты прошёл через посты охраны, но очень прошу – предупреждай о своём приходе. Нервы-то не железные.

– Здравы будьте, – тихо ответил старец. – Учту. Приятно было убедиться, что твой разум опережает руку. А посты охраны меня даже не почуяли.

– Не сомневаюсь, – вылез из спальника Горин.

– Угости чаем, – попросил Котова волхв.

Матвей ополоснул кружку Горина и налил остатки горячего напитка. Протянул Велеславу. Старец с удовольствием отхлебнул крепкий горячий чай и запел.

Александр и Матвей переглянулись, ничего не понимая. Волхв пел какую-то старинную песню. Пел не громко, но так выразительно, что волны чувств ходили у обоих под кожей. Даже не разбирая слов, командоры знали, о чём поёт старик. О земле. О чистом небе. О здоровом и счастливом Роде. Ушли тревоги и суета последних дней. Песня волхва сняла напряжение, словно груз с плеч.

Велеслав оборвал песню и допил остывающий чай. С хитрой усмешкой посмотрел на командоров.

– Только ради этих минут пришёл сегодня к вам, – пророкотал сквозь седую бороду. – Настал момент познать вам силу голоса. Что почувствовали, когда слушали мою песнь?

– Силу, спокойствие, – с ходу ответил Горин.

– Уверенность, – добавил Котов.

– Ради этого и пришёл, – голос волхва стал серьёзным. – Слушайте внимательно и учите других. Почему человек поёт? Звук собственного голоса успокаивает и восстанавливает силы. Хор голосов близких людей десятикратно усиливает силу человека. Недаром все праздники сопровождались общим пением. Даже на поминках люди пели. Укрепляли силу и дух Рода. Забыли сейчас всё. Современная эстрада, – волхв с возмущением сплюнул, – наращивает стресс, дестабилизируя психику человека. И делается это не зря! Нет в мире спокойствия. Миллионы людей живут в постоянном стрессе. Сколько преступлений, сколько гадости творится лишь из-за массового психоза. Вспомните песнь! Пойте с людьми! Увидите результат.

Горин с Котовым согласно кивнули и переглянулись.

– Не забывайте молиться, – продолжал Велеслав. – Ведь молиться – это общаться, говорить. Говорить с Богом, друг с другом. Молвить. Только тогда появится взаимопонимание между людьми, между членами Рода. Только тогда вы сможете вернуться к взаимодействию с реальностью.

Вот вам два примера. В последнее время мир заполонили ужастики. В фильмах, компьютерных играх, в играх детей. Кровь и жестокость на экранах перешла в кровь и жестокость в играх. А результат? Массово думая о жестокости и унижениях ближнего, мы притягиваем чужую реальность. Осуществляем думы. Это мы притянули Чернобыль, Косово, Афганистан, Чечню, Ирак, Ливию, Японию.

Волхв замолчал, гася в себе нарастающий гнев. Александр с Матвеем слушали, затаив дыхание.

– И другой пример, – старец, успокоившись, огладил рукой бороду. – Раньше девки плели венки и спускали по реке, ища суженого. Слышали такое?

Мужчины кивнули.

– А всё просто. Роды жили обособленно, хутора ставили на расстоянии друг от друга. Для продолжения Рода, создания семьи, партнёров выбирали из других родов. А это вам не современный мегаполис. До ближайшего хутора иногда вёрст семь-девять было. Вот девушки устраивали праздник, пели песни, жгли костёр на берегу реки. Настраивали себя. Затем каждая представляла себе суженого, принца на белом коне. Ведь для каждой принц свой, индивидуальный. Плели венки и спускали их по течению. Вот только это уже были не обычные венки – сорванные увядшие цветы, увязанные косичкой. Туго сплетённые цветы были заряжены индивидуальной энергией девиц. Говоря современным языком, в них кодировалась информация о росте, фигуре, цвете глаз, характере. О привычках и предпочтениях. Девушки впечатывали себя в венок. Впечатывали образ того, о ком мечтали. И парни, которые вылавливали эти венки через много километров ниже по течению, взяв их в руки, чувствовали, видели отправительницу. Не подошёл венок, опустил в реку и отправил дальше. Но когда попадался свой венок – всё! Взметались искры чувств и в редкие минуты сна парень видел образ своей суженой. Он уходил на её поиски и возвращался с ней.

– И многие так находили свои пары? Много ли народа ошибалось? – спросил Горин, когда волхв замолчал.

– Тогда так складывались почти все пары, – веско ответил старик. – И не ошибался никто!

Велеслав кивнул и вышел за полог. Исчез.

– Как же он прав! – воскликнул Горин.

– Да, простые вещи, а какие важные! – подтвердил Матвей.

Александр достал флягу с настойкой, разлил. Выпили с Матвеем по полкружки. Тихо запели давно забытую песню. В палатку заглянул Чагатай с Чахуром. Разлили наливку на всех.

Показалось солнце. Горизонт подёрнулся золотом. Тёплая ночь переходила в рассвет. Возле потухших костров сидели воины. Они не спали. Они пели. Пели русские и монгольские песни. Пели. Не понимая слов. Но чувствуя душой. Сна не было, но поднималась мощь. Мощь духа, мощь совести, мощь долга.

Монголы за несколько дней перевалили через древние скалы и остановились на отдых уже в Европе. Шатёр императора поставили на берегу Камы, в двадцати километрах выше Уфы. Войско чистилось, стиралось и отсыпалось, кони свободно паслись, а вожди трудились. В большом императорском шатре были разложены карты Европы и Азии. Император, прискакавший с севера Хубилай, с юга Гуюк, Чахур, Горин, Котов и Касараев тщательно изучали освоенные территории и составляли план административных мероприятий на ближайшее время. Изучали предстоящий маршрут, просчитывали стоянки и места для охоты.

Хубилай рассказал, что Северный ледовитый океан омывает улицы Сургута. Гуюк купался в Каспийском море, отъехав двенадцать километров южнее Оренбурга.

– Ты уверен, что это Каспийское море? – спросил Касараев.

– Ты, думаешь, это океан?

– Думаю, да. Скорее всего, теперь у нас один океан на всю планету.

В первый же день Котов отправил отряд в сотню конных на разведку в Уфу. Сотня вернулась на третий день, к вечеру, конвоируя около восьмисот пленных, которых собрали в лесах, окружающих город. Их накормили, а утром две сотни конных монголов повели измождённых славян выше по реке. Две повозки везли плотницкий инструмент. Там, где Кама расходилась рукавами, Касараев выбрал хорошее место для поселения. Одну сотню оставил для поддержания порядка и охраны, оставил старосту и вернулся со второй сотней.

Снова войско двинулось в путь. Хубилай вернулся к своему северному отряду, забрав с собой Гуюка. Южные полки повёл Чахур. Все отряды шли веером, тщательно прочёсывая территорию в поисках живых людей. Когда набиралось более четырёхсот человек, ставили поселение.

Каждую неделю императору слали гонцов. Океан отобрал у суши огромные территории. С Юга под воду ушли Ростов, Краснодар, Волгоград, Днепропетровск и Одесса. Вода дошла до Саратова. С Севера – Рига, Таллин, Санкт-Петербург. Воды дошли до Минска и Ярославля.

За все время Горин один раз вырвался домой. Ежедневные сорокакилометровые переходы, устройство поселений, обследование мёртвых городов физически изматывали. По ночам продолжались уроки с волхвами. Только теперь знания передавались без слов, легко проникая в жадный к знаниям мозг.

На сто двадцать седьмой день похода показалась Москва. Вернулся из разведки Матвей. Соскочил с уставшего коня и стряхнул с себя дорожную пыль. Александр приветствовал друга и потянул ему флягу с родниковой водой.

– Спасибо, – отрывисто поблагодарил Котов, сделав короткую паузу между глотками.

– Вижу, у тебя новости.

– И серьёзные.

– Тогда идём в шатёр к Чагатаю.

Через минуту они сидели на подушках в императорском шатре. Принесли чай и Матвей начал доклад.

– Мы подошли к Москве тремя отрядами по семь разведчиков, – прихлёбывая чай, рассказывал он. – С трёх сторон мы крались к мегаполису. Осторожно обходили стоянки одичавших людей. Ближе к городу заметили оживление. Группы бродяг тащили в центр какие-то мешки. Мы прошли ещё немного и опешили: на всех улицах, ведущих к центру города, стоят блокпосты. Оборудованы на совесть. По обеим сторонам дороги – укреплённые мешками с песком пулемётные гнезда. Дорогу преграждает шлагбаум, за которым стоит БТР. Мы прошли по дуге полгорода и не нашли ни одной лазейки.

Я оставил бойцов в подземном паркинге, и, переодевшись в лохмотья, вышел на дорогу. Вскоре встретил четырёх бродяг, идущих из города. Примкнул к ним и разговорил по дороге. Оказывается, после катастрофы было введено чрезвычайное положение. Военные взяли под контроль всю жизнедеятельность выживших. Но справиться с обезумевшей толпой не получилось. Люди теряли разум от страха и горя, убегали в леса. Но не все.

В зоне, ограниченной Садовым Кольцом, царила железная дисциплина. Около ста двадцати тысяч гражданских и сорока тысяч военных пытались восстановить привычную жизнь. Восстановили работу водопровода и канализации, отремонтировали несколько турбин ГРЭС и оживили электроснабжение в рамках Садового Кольца. Заработали мастерские по металлообработке, швейные цеха, хлебопекарни, больница.

Первые десять месяцев постоянно отбивались от банд мародёров. Затем Президент, он же главнокомандующий оставшимися войсками, провёл зачистку в рамках города, выбивая банды в леса. Установили блокпосты на всех улицах, ведущих к Садовому Кольцу. С этого момента началась торговля, вернее, обмен. «Дикие» приносили в город добытые рыбу и мясо, орехи, грибы и зелень. В обмен получали инструмент, одежду, лекарства и муку. Положение на какое-то время стабилизировалось.

– За блокпосты не проходил? – спросил император.

– Нет, Чагатай, не хотел светиться. И группы разведки вывел за город. Зато мои ребята привели языка. Сержант с блокпоста.

В походный шатёр императора ввели пленного. Чагатай с Чахуром и Горин с Котовым изумлённо смотрели на него. Перед ними стоял солдат. Воин. Не запуганный беженец или озлобленный мародёр в изношенной военной форме. Молодой крепкий парень в новенькой чистой и выглаженной форме. Сержантские знаки отличия, тельняшка и берет ВДВ. Цепкий злой взгляд без признаков страха. Прямая спина и развёрнутые плечи, несмотря на связанные за спиной руки.

– Развяжите его, – Котов сделал несколько шагов к пленному.

Охрана выполнила распоряжение, получив утвердительный кивок императора. Два стражника остались за спиной бойца.

– Кто таков, воин? – коротко спросил Матвей.

Пленный продолжал молчать, глядя прямо в глаза Котову. Матвей усмехнулся, не отводя взгляда, и повторил вопрос.

– Сержант ВДВ Брагин. Алексей, – наконец, ответил боец.

– Что и кто в городе? Кого охраняют блокпосты?

Сержант молчал, слегка опустив голову и глядя на всех из-под бровей.

– Давай, боец, говори. Времени мало, – потребовал Котов.

– Кто вы? С кем говорю? Откуда такое войско? – вопросом на вопрос ответил Брагин.

– Майор ГРУ Котов, – блеснул своим прежним званием Матвей и решил пригрозить. – Здесь вопросы задаёшь не ты. И отвечай скорее. Нам нужна информация, чтобы избежать лишнего кровопролития. И ответы мы получим. Любой ценой.

Сержант в ответ лишь скрипнул зубами, глядя на монголов. Горин заметил этот взгляд и попросил Чагатая провести допрос без них. Император молча кивнул и Котов вывел пленного из шатра, держа за плечо. На выходе боец попытался освободиться, бросив в Котова ряд резких и мощных ударов. Матвей уверенно увернулся и контрприёмом уложил бойца на землю. Бросившиеся к ним стражники остановились в паре шагов.

– Вставай, боец, – Матвей рывком поднял слегка оглушённого пленника на ноги.

– Узнаю школу, – скривился сержант, быстро приходя в себя.

– А раз узнаёшь, давай поговорим. Ты честно отвечаешь на мои вопросы, я отвечаю честно на твои. Времени мало.

Через двадцать минут все снова собрались в шатре императора, но уже без пленного. Тот обедал на траве под присмотром охраны. А Горин с Котовым пересказывали допрос.

После катастрофы в России объявили чрезвычайное положение, и власть перешла под управление военных. Президент попытался сохранить державу. Но полное отсутствие связи, коммуникаций, гибель миллионов людей не позволили воплотить его цели по всей стране. Получилось лишь в единственном городе. В городе-государстве. В Москве.

Военные охраняли город от нападений мародёров, создав кольцо блокпостов. Патрулировали опустевшие улицы, помогая выжившему гражданскому населению. Заработали больницы и пекарни. Работали пункты распределения продуктов. Каждый житель был учтён и приставлен к работе. Жизнь более-менее налаживалась.

Два месяца назад с Запада пришёл враг. Колонны военных грузовиков с солдатами на борту, свободно перемещавшихся по опустевшей стране, оперлись в блокпосты. Встречей были ошарашены обе стороны. Русские бойцы слышали, как нападавшие общались на итальянском, французском, польском, немецком, английском языках. Обе стороны были вооружены стрелковым оружием и боевые столкновения продолжались несколько суток, пока к нападавшим не подошло тяжело вооружённое подкрепление. Пять танков, миномётное подразделение и мотопехота попытались штурмом смять несколько блокпостов. В ответ над Москвой раздался забытый гул и единственные уцелевшие две пары боевых вертолётов понеслись на Запад. Пройдя над обороняющимися блокпостами, они разделились и пошли в атаку. Через две минуты с бронетехникой было покончено. Расстреляв по колоннам боекомплект, вертушки повернули обратно. Подоспевшие две установки «Град» обрушили на колонны всю свою мощь, перемалывая с землёй технику и живую силу противника. Довершил бой бросок десантников на БТРах. Из всех нападавших уйти удалось семерым. Они ушли на запад на двух внедорожниках. В плен взяли человек двадцать. Семи сотням павших врагов рыли могилы. От пленных выяснили поразительную информацию.

В Европе управление жизнедеятельностью государств также взяли на себя военные. Но очень быстро некогда мощные организованные структуры пали жертвой отсутствия коммуникаций и разложения дисциплины. Разрозненные многонациональные остатки военных подразделений Европы объединил генерал Жакоб Корти. Ещё несколько лет назад его не допускали к прямому управлению войсками. Блестящего стратега и тактика, написавшего несколько фундаментальных трудов по ведению боевых действий в условиях населённых пунктов, привлекали исключительно к штабной работе, инспекциям подразделений и проверке знаний высшего командного звена. Дело в том, что Корти был крайне неуравновешенным человеком. Агрессивный и деспотичный характер был отравлен циничным и хамским отношением ко всем окружающим. Вне зависимости от рангов. Удовлетворяя личные амбиции, он, не задумываясь, переступал через любого. Не раз, ещё будучи старшим офицером, был замечен в громких скандалах, неоднократно переводился из части в часть.

Но теперь настал его час. Быстро сориентировавшись, он собрал под своим началом около двенадцати тысяч солдат, оставшихся в разрозненных подразделениях по всей Европе. Скоординировал взаимодействие и навёл железную дисциплину. Понимая, что без конкретной работы его армия долго не продержится, а также желая осуществить свои давнишние мечты, он пошёл войной на весь мир.

Колонны его солдат прочёсывали территорию Европы, сгоняя всё оставшееся население в резервации. Заставляли трудиться на благо армии весь световой день, без выходных. За еду. Невзирая на пол и возраст. Слабые погибали, но генерала это не волновало. Его империя стремительно расширялась. Мало осталось на континенте пригодной для жизни земли, но вся земля была его – Корти. Освоившись в Прибалтике и Польше, он послал разведку на Восток. Картина гибели великой славянской империи вдохновила его на новый поход. На Восток. И полный разгром передовой колонны под Москвой разъярил генерала.

– Вот теперь Москва ждёт следующего, массового и тщательно спланированного штурма, – закончил доклад Котов.

Несколько минут в шатре царила тишина.

– Александр, – нарушил тишину император и многозначительно посмотрел в глаза другу. – Всё сходится. Время. Место. Тиран.

– Да, – вздохнул Горин. – Как и предсказывают наши волхвы.

– Наши действия? – Котов был человеком дела.

– Идти на Запад, – ответил Горин. – Соединить силы с Московским гарнизоном и на Запад.

– Как можно быстрее, – сурово подтвердил Чагатай.

– Тогда будем ускоряться, – Котов кивнул и решительно вышел из шатра.

– Вот что, – Горин повернулся к Чагатаю. – Нам бы встретиться с главнокомандующим Москвы. Как считаешь, император?

– Конечно, нужно встретиться. Судя по организованной и налаженной жизни в городе и взаимодействии с «дикими», этот человек нам очень пригодится.

– Тогда в город? – Александр оглядел военачальников.

– Только не спешить, и с Котовым, – одобрил Чагатай.

Ночью Горин явственно почувствовал зов волхвов и вышел из шатра. За ним, зевая, вышел Котов. Перед соседним шатром уже стоял Чагатай.

– Велеслав зовёт, – шепнул Александр.

В ответ император только кивнул. Они сосредоточились, прикрыв глаза, взялись за руки и настроились на зов. Через минуту они стояли на берегу небольшого лесного озера. В нескольких шагах от воды горел небольшой костёр. Вокруг собрались волхвы, сидя на земле и поджав ноги. Все.

Словно почувствовав напряжённость ситуации, никто не стал задавать вопросы. Прибывшая троица молча опустилась на землю, приветственно кивнув старцам.

– Сегодня необычная ночь, – начал Велеслав. – Вы подошли к Москве. Этот город воплотил наш дух. Дух нашего рода. Этот город сам по себе является древним артефактом. Мы собрали вас, чтобы предупредить: что бы ни случилось, каким бы тяжким не был ваш путь, не дай Бог вам пролить кровь соотечественников. Вы до сих пор действовали верно, и мудро. Будьте же и дальше честны и рассудительны. Не допустите раскола и войны среди соотечественников.

Горин, Чагатай и Котов серьёзно кивнули в ответ.

– А мы, – продолжил старец, – будем и дальше учить вас, возрождать древние знания и умения. С этого момента вы овладеете силой. И сможете учить других. Только помните: ваши знания и сила помогут только людям с чистым духом. Остальных эти знания убьют. Поэтому вам придётся выбирать. Это нелегко. Но это ваш путь.

В полной тишине слегка потрескивал костёр. Троица выпрямилась, словно подставляя плечи под новую ношу. С земли поднялась Мельхиор. Поправив седые пряди, она движением руки пригласила подняться учеников.

– Я поведаю вам о силе. Откуда она берётся в этом мире, и как ею правильно пользоваться. Сила в нас, вокруг нас, под ногами и над головами. Она везде. Это Вода. Она в земле, в воздухе, в растениях и животных. Она в нас.

Говоря доступным вам языком, я скажу, что один литр воды содержит энергии столько же, сколько содержат триста литров топлива для автомобилей. В соединении с воздухом два литра воды могут выдать энергию, равноценную энергии атомного взрыва.

Горин, Чагатай и Котов одновременно вздохнули, зачарованно глядя на Мельхиору. Она говорила невероятные вещи!

– Поэтому тайной энергии воды обладают немногие в этом мире, – продолжила волхв. – Те, кто обладает способностью управлять этой силой, – она обвела взглядом старцев, – строго хранят тайну, пользуясь мизерной толикой для насущных потребностей. Несколько человек в мире знают тайну, но не знают, как эту силу оживить. Это люди Зверя, принёсшие ему клятву. Они обладают огромной властью и средствами. Они подчиняют себе целые правительства и страны. Они ни перед чем не остановятся.

Несколько древних родов, используя знания, полученные от Зверя, уже тысячу лет управляют государствами мира. Их фамилии слишком известны.

Это они сталкивают лбами народы и страны, провоцируют военные конфликты, в ходе которых секретные лаборатории испытывают новые виды мощного оружия. Причём финансируют обе стороны конфликта. Развал СССР, Балканы, Ближний Восток – это их работа. Их цель – глобальное подчинение мировому правительству. Уже созданы и функционируют Евросоюз, Североамериканский Союз и Азиатский Союз. ООН – полностью подконтрольная организация. Для справки – первое здание ООН располагалось на земле Рокфеллеров.

Это они извращают учёных, заставляя работать на себя. Пример лженаучного терроризма – СПИД. Выдуманный враг для всего мира. СПИДа не существует! А на борьбу с ним потрачено более пятидесяти миллиардов долларов. Догадайтесь сами, где осели эти деньги. А сколько создано и разрекламировано паразитических ноу-хау? И что можно сказать о всемирной организации здравоохранения? Лжецы!

А Нюрнбергский трибунал, завершивший самую кровопролитную бойню в истории? Наказал исполнителей, но даже не упомянул ни одного заказчика!

Вся структура построена по принципу пирамиды. Основа – люди. Разные. Но, в основном, честные и работящие. Чем выше человек в пирамиде, тем меньше он человек. На самом верху стоят уже не люди. Монстры.

Последний, и самый опасный их шаг – создание гигантской научной платформы на границе Швейцарии и Франции, недалеко от Женевы. Его называют «Большой Адронный Коллайдер». Это их последний, отчаянный шаг. Они не понимают, что вода не даётся «чёрным душам». Не знаю, как, но она сканирует живое существо и сама определяет степень взаимодействия с ним. Подчинить воду, вопреки её желанию, может Зверь. Они это каким-то образом чувствуют и пытаются одновременно использовать коллайдер и разбудить Упыря.

Глупцы! Они даже представить себе не могут, насколько хитёр, изворотлив и опытен Зверь! Все их потуги подчинить его нелепы и ничтожны! Но освободив его и дав ему в лапы коллайдер, они погубят мир. Слепцы!

Они не могут созидать. Они могут лишь подражать и копировать. Морочат не от разума, а по своей несовершенной, убогой природе.

Вот почему наши предки жили не по закону, а по кону мироздания! Не надо бороться с их системой. Просто оставить паразитов за бортом жизни! Новой жизни.

– Настало время не религии, а Веры, – пророкотал Велеслав. – И вы должны вернуть людям кон, завещанный Сварогом.

– Я научу вас пробуждать силу. Научу находить её всегда и везде, – продолжала Мельхиор.

– А я научу вас использовать её. Всегда и везде! – тихо перебил её Пересвет.

– Силой мысли и желания обращайтесь к воде, – говорила Мельхиор. – Представляйте себе действие, которое хотите совершить, и совершайте его. И если вода с вами – всё получится! Нет сомнениям и страхам! Вы должны быть мужественны и чисты душой!

Сами знаете примеры, когда мать, спасая дитя, проявляла чудеса силы и выносливости! Когда человек преодолевал немыслимые препятствия, спасаясь сам или спасая близких. Так это вода! Она, родимая, давала силы и энергию. Только на один раз. А я научу вас пользоваться этой силой всегда, пробуждая её лишь силой мысли!

– Любое оружие могут отобрать и повернуть против владельца, – продолжал старец. – Могут отобрать клинок, пистолет и повернуть против тебя. Враг может захватить шахты баллистических ракет, атомную подводную лодку и направить оружие вспять. Духовное оружие, духовную силу, может использовать лишь владелец. А так как духовным оружием может обладать лишь живущие по кону, то противостоять ему может только такой же человек. Остальные остаются беззащитными против этой силы. Имея в арсенале любое оружие.

– А теперь подумайте, – волхв на мгновение замолчал. – Возможно ли, чтобы люди живущие по кону, применили оружие друг против друга?!

Троица командоров заворожённо впитывала новые знания. Все волхвы учили и подсказывали им. Командоры уже натренировали зрение на ночное видение. И последнее время успешно пользовались этим. Но сейчас их научили видеть! Не видеть лучше или хуже, а видеть с закрытыми глазами. В любое время суток. Видеть не только через закрытые веки, а видеть вокруг.

– Расскажу вам немного о воинах, – пробасил Пересвет. – В древние времена наёмников не было. Род выставлял бойцов, Совет родов собирал армию. Лучшие бойцы становились конязями. Кон – старший дружины. Язь – сохраняющий землю. Конязь не купался во власти, а нёс тяжкое бремя защиты отечества. Каждый воин защищал свой род, свою семью. Эти бойцы бились бесстрашно, до последнего вздоха.

Была и регулярная армия, охраняющая границы. Казаки. Воины пограничья, бойцы с характером и силой духа. Отбили набег, встречный карательный рейд, щит на ворота и денежная компенсация. Чтоб впредь неповадно было!

А в последние годы? В армию призывников насильно загоняли. А кто бы пошёл, в случае войны, воевать? Никто! За что воевать? За Родину? Где эта Родина? За Думу, депутатов, Президента? Чушь!

Каждый человек, воин, должен обладать характером. Ха – божественная созидательная сила. Ра – сияние мудрости. К – како. Т – твёрдо. Ъ (ерь) – сотворённое в процессе действие.

Для настоящего воина разработан бой характерник. Воин способен биться один против двадцати. Причём начинает крушить врага на расстоянии до сорока метров. Силой духа, силой воды. Воин с завязанными глазами может бежать по пересечённой местности, в лесу, воевать! И этот бой не может попасть в плохие руки. Человек с кривой душой просто не в состоянии настроиться на гармонию и взаимодействие с силой.

– Да, я видел тренировку элиты русского спецназа, – задумчиво проговорил Котов. – Боец в маске, закрывающей глаза, играл в бильярд. Причём, цветными шарами.

– Верно, – подтвердил Пересвет. – И это – только малая часть того, что может знающий человек.

– Потому что всё нужно делать хорошо, – пояснил Велеслав. – Хъоръ – гармония, мировое равновесие.

– А действуя в гармонии с природой, – продолжал Пересвет, – воин получает множество помощников. Я научу вас.

Волхв медленно огляделся и слегка поднял руку. Через полминуты над ним закружили два филина. Старец опустил руку и кивнул птицам. Филины взмыли над деревьями и разлетелись.

– Прикройте глаза и настройтесь на птиц, – приказал он.

Командоры закрыли глаза и через несколько секунд невольно вздрогнули. Перед внутренним взором появилась картинка ночной тайги с высоты птичьего полёта. Причём ночным зрением филинов.

Через минуту Пересвет пошевелился и отпустил птиц.

– Обалдеть! – Александр не смог сдержать восхищения.

– Беспилотные разведчики! – восхитился и Котов.

Чагатай сдержал эмоции, но его глаза сверкали изумлением. Пересвет лишь добродушно усмехнулся в бороду.

– Природа общается образами, – вещал волхв. – Людям же ещё дана речь. Вот только нельзя терять связь с природой. Нужно общаться с ней на её языке. Языке образов. Тогда вы сможете привлечь на помощь любых животных, любые растения.

К рассвету сделали небольшой перерыв. Старцы и командоры разделись и искупались в озере. Собрали и приготовили на костре грибы. Позавтракали в тишине, и Мельхиор продолжила обучение.

К вечеру Горин, Чагатай и Котов, ещё не веря себе, уже могли мгновенно входить в контакт с энергией воды. Они чувствовали огромную мощь силы, окружающую их. Усталости не чувствовалось. С наступлением сумерек за них опять взялся Пересвет.

– В ваших фантазиях, книгах и фильмах описываются силовые костюмы, с помощью которых возможно переносить огромные тяжести, высоко прыгать и преодолевать препятствия, – начал Пересвет.

– Экзоскелеты, – тихонько прошептал Матвей. – Уже есть армейские образцы.

– Пусть так. Экзоскелеты, – волхв попробовал слово на языке и усмехнулся. – Пустое это. Природа снабдила человека скелетом и мышцами, рассчитанными на бег со скоростью до шестидесяти пяти километров в час, прыжки со скал и деревьев. Людей намеренно превращали в медлительных и неповоротливых существ.

– Как сказать, – Матвей выпрямил спину, демонстрируя великолепную и тренированную мускулатуру.

– Видите вот тот валун на окраине леса? – усмехнулся волхв. – Смотрите!

Старец подтянул верёвочный пояс и в три прыжка преодолел метров шестьдесят, отделявшие его от многотонного камня. Обхватив руками основание, без малейшего напряжения, вырвал его из земли.

Пересвет стоял, высоко держа камень над головой, и улыбался, видя ошарашенные лица командоров. Горин захлопнул отвисшую челюсть и протёр глаза, видя с какой лёгкостью старец всё это проделал. Александр явственно видел, что это не фокус – валун самый настоящий. Нижнюю часть камня облепила земля со мхом, свисали тоненькие корешки растений.

Пересвет переступил с ноги на ногу и швырнул валун в сторону. Глыба пролетела метров сорок и глухо вошла на треть в почву. Земля под ногами дрогнула, по глади озера пробежала рябь.

Чагатай тихонько охнул и привстал с земли.

– В древние времена это умели почти все люди, – Морщинистое лицо подошедшего Пересвета улыбалось. – Забыли, растеряли.

– Как такое можно забыть? – искренне удивился Матвей. – Теперь я понимаю, как строились гигантские сооружения в пустынях, как перемещали каменные головы на острове Пасхи!

– Всё просто, – ответил Баян. – Вас заставили забыть. Помнишь, в самом начале Мельхиор говорила, что сила подчиняется только чистым душам? Так вот, завистливые злобные и невежественные люди в погоне за властью заставили человечество забыть свою силу. Легче управлять слабыми и серыми, чем сильными личностями. Умение заменили механизмами. Прошли века и вы забыли начисто всё. Историю не раз переписывали, тщательно изымая любые упоминания о самостоятельности любой личности.

– А теперь смотрите на меня, – наступила очередь Трияна удивлять.

Старец легко поднялся с земли и медленно вошёл в озеро по грудь. Солнце уже практически село за лесом, слабо освещая его всплывшую колоколом накидку. Что-то прошептав сухими губами, Триян неглубоко вздохнул и нырнул в озеро.

Командоры переглянулись.

– Продолжим, – как ни в чём не бывало, поманил их Пересвет. – Будем познавать применение силы.

– А-а-а-а… – только и выдавил из себя Матвей, указывая пальцем на озеро.

– Всему своё время, – коротко ответил волхв и повёл их к валуну. – Первое, что вы должны усвоить: энергию нельзя использовать необдуманно и безгранично! Когда что-либо берёшь, всегда придётся что-либо отдать. Безмерное использование силы истощает душу и организм, может привести к искривлению линии жизни и судьбы. Особенно иссушает применение энергии для задач, противоречащих мировой гармонии. Не знаю, как это объяснить, но я знал одного древнего колдуна, который за два года подчинил себе большую империю. Много было пролито безвинной крови, много зла расползлось по землям. Через два года могучий колдун был уничтожен силой: сошёл с ума, а его тело заживо сгнило. Поэтому полезнее пройти двадцать километров пешком, чем переместиться, используя силу. Энергию применяют в исключительных случаях. Для защиты жизни, излечения больного. Для строительства больших объектов лучше объединить усилия нескольких человек – это будет гармонично и безопасно.

До полуночи, Пересвет учил их применять силу. Требовалось всё средоточие и внимание. Один раз, отвлёкшись на пролетевшего низко филина, Александр сильно травмировал щиколотку, придавив её камнем. Благодаря Мельхиор всё обошлось – она приложила к распухшей ноге руки, и через несколько минут Горин уже стоял на ногах.

За полночь всплеснуло озеро, и на берег вышел Триян. Подойдя к костру, он протянул руки ладонями к огню и замер. С накидки пошёл пар, и спустя пару минут, он стоял совершенно сухой, лукаво улыбаясь командорам.

– Тебя не было четыре часа, – Матвей глянул на наручные часы. – Как там, на том берегу?

– Не знаю, – продолжал улыбаться волхв. – Я там не был.

И совершенно спокойно выложив на освещённую костром землю камни и ракушки, стал спокойно их перебирать.

– Успокойтесь, – усмехнулся Велеслав. – Под водой можно быть минуту-две, а можно и жить. Помните сказку великого Пушкина:

– Александр тогда знал, о чём писал, – сказал Пересвет и улыбнулся. – Черномором это он Трияна назвал.

– Да, было дело! – молодцевато приосанился Триян.

– Подводный спецназ, – мечтательно протянул Матвей.

– Я уже ничему не удивляюсь, – отрешённо проворчал Чагатай.

– И правильно, – повернулся к нему Триян. – До рассвета я научу вас находиться под водой сколько угодно.

На рассвете следующего дня Котов, облачённый в старьё, тянул в сопровождении двух таких же оборванцев самодельную тележку к ближайшему блокпосту. Без оружия. Хотя сам Матвей был опаснейшим оружием, да и его сопровождающие были рукопашниками высочайшего класса. В тележке лежало около сорока килограммов свежевыловленной рыбы, прикрытой двумя мешками грибов. Вооружённый боец внимательно досмотрел их и пропустил за шлагбаум. Двое других в это время держали их под прицелом автоматов. Пулемётчики с двух сторон дороги внимательно оглядывали видимую часть улицы. Из БТРа доносился негромкий разговор.

– Да, с дисциплиной тут порядок, – пробормотал сопровождавший Котова боец.

– А как иначе? – усмехнулся Матвей. – Любая оплошность здесь реально несёт за собой смерть. Вот такая простая мотивация.

– А дальше нам куда? – озадаченно спросил второй сопровождающий, проходя блокпост.

– Тихо, – прошипел Котов. – Не хочу, чтобы они догадались, что мы пришли впервые. Задолбят проверками.

– А куда рыбу девать?

– Разберёмся, – Котов уверенно толкал тележку по улице.

Они шли по улицам в сторону центра, внимательно глядя по сторонам. Людей встречалось немного, но те, кто попадался навстречу, удивляли. Добротно одетые, все куда-то целеустремлённо торопились. Котов отметил, что жители города чувствовали себя уверенно и в безопасности. Несколько раз проходили вооружённые патрули. Один раз их досмотрели, отпустив дальше. Окна домов, мертвенно пустые по окраинам, здесь радовали чистотой и занавесками. Срезая путь, пошли дворами и увидели работающий детский сад. Малыши копошились на игровой площадке под бдительным присмотром воспитательниц. На молодых женщин поглядывали охранявшие периметр автоматчики.

– Во как! – восхитился боец, которому Матвей передал тачку. – Жизнь налажена основательно.

– Это и вдохновляет, – подтвердил Котов.

Вышли к Пассажу, и бойцы порадовались смекалке Котова. Торговый центр оказался единой торгово-обменной площадкой Москвы. Здесь бродяги меняли свой товар, приобретая у жителей города самое необходимое. По рядам ходил седой администратор, следя за порядком и разрешая споры. Три десятка бойцов охраняли порядок на торговых площадях. Котов грустно улыбнулся, вспоминая былое величие торгового центра, роскошь его магазинов. Сейчас это напоминало средневековый базар.

Недолго торговавшись, они обменяли рыбу и грибы, получив взамен одежду и большие ножи из хорошей стали. Немного побродив по рядам, они вышли на Красную площадь и направились к давно пустовавшему мавзолею. Кремль почти не пострадал от стихий, прочно попирая землю древними стенами.

Горин и Чагатай материализовались, когда Матвей со спутниками проходили кремлёвскую стену. Оба, согласно плану, были укутаны в белые просторные плащи с накинутыми капюшонами. Почти монашеский вид портили солнцезащитные очки и кроссовки. Но эта дисгармония была изначально предусмотрена.

Встретившись, они вместе подошли к арке Спасской башни. На входе стоял подтянутый майор, за спиной которого расположился десяток автоматчиков. Горин и император шли впереди, медленно приближаясь ко входу. Котов с бойцами смиренно их сопровождали.

– Стоять! – незлобно рыкнул коренастый усатый майор, когда расстояние сократилось до пятнадцати метров. Безоружность и вид подошедших развеяли у него чувство опасности. – Кто такие? Чего надо? Сюда проход запрещён.

– Нам нужна встреча с главнокомандующим, – тихо, но твёрдо произнёс Чагатай, игнорируя вопросы вояки.

– Да пошли вы … – майор смачно сплюнул под ноги. – В зону Кремля доступ закрыт. С главнокомандующим встреча невозможна. – И добавил: – Особенно таким бродягам, как вы.

– Нам необходима встреча, – так же тихо, но настойчиво произнёс Чагатай.

– Майор, доложи о нас, – подтвердил Горин.

Военный расстегнул кобуру и сделал шаг вперёд. Тут же вскинули автоматы солдаты за его спиной. Горин и Чагатай сделали по шагу в разные стороны, и между ними тенями проскользнул Котов с бойцами. Двигались они так мягко и быстро, что их очертания размазались. Икнув, майор отлетел вглубь арки, сбив двух автоматчиков. Пока дальние бойцы передёрнули затворы и подняли стволы, пытаясь найти цель, ближние уже лежали, и у них самих оружие вырвали из рук. Котов с бойцами остановились, внимательно оглядывая поверженных. Солдаты медленно приходили в себя. Особых повреждений у них не было, но шок от произошедшего не прошёл.

– А теперь я повторяю, доложи о прибытии императора Монголии и договорись об аудиенции, – Горин грозно склонился над майором.

Тот сконфуженно поднялся на ноги, отцепил от пояса рацию и связался с начальником охраны. Через минуту раздался топот ботинок и два десятка автоматчиков ворвались в арку. Остановились, как вкопанные, увидев поверженную охрану и пятёрку невооружённых людей. Вперёд вышел поджарый полковник, к нему навстречу шагнул Горин.

– Здравствуйте, полковник, – голосом, каким учили говорить волхвы, начал он. – Мы безоружны и не представляем для вас никакой угрозы. Мой спутник, император Чагатай, прибыл для встречи с вашим главнокомандующим. Прошу Вас вести себя спокойно и организовать встречу в ближайшее время.

Полковник коротко встряхнул головой, сбрасывая лёгкое оцепенение, и, сделав знак бойцам, после чего они навели стволы на противника, коротко сказал: «Следуйте за мной шаг в шаг. Одно неверное движение и по вам будут работать снайперы». Резко повернувшись, он быстро пошёл во двор Кремля. Горину и спутникам пришлось поторопиться, чтобы не отстать от полковника. Они шли через двор в окружении автоматчиков.

В огромном кабинете их встречал Президент и верховный главнокомандующий России. Обстановка хорошо сохранилась и поражала роскошью и великолепием. Телохранители тенями перемещались, одетые в чёрные комбинезоны. Всё было, как прежде. Изменился лишь сам Президент. Совершенно седые волосы и изрезанное резкими морщинами лицо да уставшие глаза отличали его от бывшего моложавого и подтянутого сорокавосьмилетнего Президента, всегда стремительного и бодрого, с уверенной улыбкой на губах. Хотя и сейчас он стоял подтянутый, решительно вздёрнув подбородок.

Из всей делегации к нему допустили только Горина и Чагатая. Котов с бойцами остался под охраной в коридоре.

– Я Вас знаю, – Президент пригласил гостей к небольшому столику, окружённому тремя глубокими креслами, и заинтересованно смотрел на Чагатая. – Простите, не помню Вашего имени, но Вы были в свите Президента Монголии на заседании ООН по климатическим изменениям.

– Чагатай. Ныне император Монголии, – представился монгол. – Да, Сергей Михайлович. Мы с Вами дискутировали по вопросу принципов выживания в условиях глобальных климатических катастроф.

– Горин Александр, – скромно представился Горин, когда Президент перевёл взгляд на него.

– Император земель от Сахалина и вот, до Москвы, – серьёзно добавил Чагатай.

– Земли находятся в совместном управлении с императором Монголии, – поправил Горин. – И императором меня никто не назначал.

– Зато ты им фактически являешься, – Чагатай мысленно попросил друга не спорить и Горин промолчал.

Президент хмуро и несколько удивлённо смотрел на них. Несколько разведгрупп, отправленных на Восток полгода назад, не вернулись. Информации о том, что творилось на территории огромнейшей страны, у него не было.

– Может, Вы меня посвятите в то, что ныне происходит на территории России? – после небольшой паузы произнёс он и поправился: – Бывшей России.

– Надеюсь, не бывшей, – улыбнулся Чагатай и подмигнул Александру – Рассказывай.

Горин начал рассказ с самого начала – со своего переселения в Сибирь. Президент слушал очень внимательно. Его телохранители вытягивали шеи, чтобы не пропустить ни слова. Минут через двадцать Президент потребовал принести карту России, коньяк и закуску. Он часто и много переспрашивал, что-то отмечая в блокноте.

– А теперь о главном, – через час рассказа Горин выпил стакан минералки и разлил остатки великолепного коньяка по бокалам. – Но исключительно наедине.

Президент дал команду охране покинуть кабинет, но телохранители даже не дёрнулись. После минутных пререканий с начальником службы безопасности телохранители покинули кабинет, оставив в дальнем углу начальника службы безопасности с берушами в ушах.

– Теперь я расскажу о волхвах и Звере, – подавшись вперёд, начал Александр.

Президент слушал очень внимательно. Его глаза загорелись злым огнём.

– Я знал это. Про Зверя, упыря, – сказал он, когда Горин закончил. – Когда я прошёл инаугурацию, мне открыли самые важные тайны России. Эту мне открыли через полтора года моего президентства. Принесли древние свитки, веками хранившиеся в отдельном месте под строжайшим секретом. Честно, я воспринял это, как легенду, как миф. В третьем тысячелетии, в окружении высочайших технологий, просто не поверил этим свиткам.

– Это правда, – подтвердил Чагатай. – И нам нужны надёжные союзники.

– Я только хотел предложить помощь российского народа, – ответил Президент и горько усмехнулся: – Остатки былой мощи.

– Сергей Михайлович, – обратился Горин к Президенту. – Я уверен, что у Вас в рукаве припрятано несколько тузов.

– Да, есть немного. И я готов действовать вместе с Вами, – собеседник хитро блеснул взглядом и слегка уколол: – Если, конечно, примете мою помощь, императоры.

– Звания сейчас ничего не значат, Сергей Михайлович, – ответил Чагатай. Вы сами прекрасно понимаете, что монархия – единственное спасение для этого мира в данный момент. И наша задача – возродить нашу расу на этой планете.

Президент пригласил гостей прогуляться по Кремлю, не забыв Котова. Бойцов разместили в казарме Московского Кремля. Затем они попарились в президентской бане и поужинали. Горин с Чагатаем были уверены, что приобрели надёжного и мощного союзника. Обсуждение дальнейших действий продолжалось до глубокой ночи. Разошлись только к трём часам утра. Гостям выделили отдельные роскошные апартаменты, и они быстро заснули, утомлённые длинным днём.

Следующим утром Котов отправил гонца к войскам, и в течение суток огромная армия, обойдя Москву, разбила лагерь на Смоленской дороге, оправив усиленные дозоры на Запад. Почти неделю войска чистились, отдыхали перед походом. К ним присоединились русские полки, которые мобилизовал Президент. Отборные тяжеловооружённые профессиональные воины легко влились в организованную и дисциплинированную армию. Никто не позволял себе шуток насчёт вооружения пехоты и кавалерии, особенно увидев учебные стрельбы из луков и тренировочные бои на мечах. Командовать полками Президент отправил седого генерала, ветерана балканских и чеченских войн, легенду России Крымова Егора Васильевича. Он быстро нашёл общий язык с командирами Чагатая и сдружился с Котовым.

Вернулась разведка. Разъярённый Корти собрал всю оставшуюся бронетехнику НАТО, всех солдат, и двумя колоннами бросил на Москву. Сейчас сорокатысячная армия, поддерживаемая шестьюдесятью танками, тридцатью вертолётами и десятком штурмовиков «Стелс» уже подходила к бывшей российско-польской границе. Объединённая русско-монгольская армия шла маршем навстречу. Двадцать восемь тысяч воинов, девяносто танков, четыре вертолёта и девять штурмовиков МИГ двинулись на Запад. Белоруссия предоставила ещё четыре тысячи солдат, семь танков, шесть вертолётов и семь СУ-31. Соотношение сил было явно неравным.

До столкновения оставались сутки. И лишь высшие командиры Чагатая знали о численности врага и «тузе» в рукаве российского Президента. В Средиземное море вошёл из Атлантики авианосец. Единственный в мире, переживший катастрофу. Российский атомный гигант пятого поколения «Александр Невский», под гордым Андреевским флагом, имел водоизмещение в шестьдесят пять тысяч тонн и запас хода на тридцать лет. Почти весь экипаж выжил и остался на корабле. Капитан авианосца Ефремов пользовался любовью и глубоким уважением экипажа, и, благодаря суровой дисциплине, сумел удержать корабль и людей в боеспособном состоянии. Сейчас он получил приказ Президента по единственному рабочему каналу связи, и двинул свой корабль на выполнение задания. После длительного застоя авианосец ожил, и кипел, как муравейник. На палубу поднимались самолёты. Осматривались техниками и заправлялись. Затем загружался боекомплект. Каждый член экипажа досконально знал своё дело, и авианосец сейчас жил, как единый организм.

– До врага осталось пару часов ходу, – доложил Чахур. – Только что сбили самолёт-разведчик.

Стратег минуту назад спешился на дороге и остановил внедорожник, в котором ехали император, Горин, и Котов. Остановился идущий следом БТР и к ним присоединился Крымов. Матвей разложил на капоте карту, и они ещё раз внимательно изучили выбранное место встречи. Мимо стучали по растрескавшемуся и поросшему травой асфальту широкого шоссе тысячи конских копыт.

– Минут через сорок-шестьдесят должна появиться их авиация и начать долбить наши колонны, – Котов поднял голову от карты и посмотрел на Крымова.

– Согласен, – ответил генерал. – Мы готовы действовать на опережение.

Крымов подозвал бойца с рацией и связался с Президентом. Разговор ограничился двумя фразами, и генерал вернулся к внедорожнику. Все собравшиеся внимательно и с лёгкой тревогой смотрели на него.

– Приказ отдан, – сообщил генерал. – Война началась.

Все одновременно посмотрели на часы. 13:10.

Авианосец мощно разрезал волны Средиземного моря вблизи Румынского берега. На всех палубах взревели базеры боевой тревоги. Тысячи ног громом забарабанили по палубе. Корабль готовился выполнить своё предназначение. Первыми взлетели истребители СУ-37. Тридцать грозных машин взмыли в небо. Через десять минут один за другим пятьдесят штурмовиков МИГ начали с рёвом покидать корабль, и, собравшись в звенья, уходить на Северо-восток.

Жакоб Корти сидел рядом с пилотом вертолёта. Боевой геликоптер летел над движущимися войсками. Ему доложили, что самолёт-разведчик сбит, но данные о противнике тот успел передать. «Вот оно – настоящее дело!» – с восторгом думал генерал. Отдал приказ пилотам. Штурмовики разгонялись по бетонке варшавского аэропорта и взмывали в небо, уходя на восток. Через несколько десятков минут они подойдут к своим целям – движущимся войскам противника, и массированным ударом сметут их с дороги. Затем подоспевшая мотопехота завершит дело. И дорога на Восток открыта. До самого океана.

Натовские штурмовики начали захватывать наземные цели за тридцать-сорок километров. Бронетехнику. Внезапно, прямо по курсу, появились воздушные цели. Это шли белорусские «Сушки». Начался обмен ракетами. С обеих сторон упало несколько самолётов. Боевые машины стремительно сближались, готовясь к ближнему бою. Славянские пилоты видели численное превосходство противника но, стиснув зубы, упрямо шли вперёд. Сблизились до восемнадцати километров. Ещё обмен ракетами и снова, с обеих сторон, несколько боевых машин рухнули на землю.

Полковник итальянских ВВС управлял головным штурмовиком. Настоящий ас, он уже прокрутил в голове воздушный бой. Знал, что победят противника, прикидывал потери. Переживал лишь об одном: оставить боекомплект для уничтожения наземных целей. Внезапно тревожно заверещал радар. Он мельком глянул на прибор и вдруг покрылся холодным потом. С юго-запада стремительно приближались несколько десятков целей. Компьютер опознал их как СУ-37. Дистанция тридцать километров, и они уже пустили ракеты. Через мгновение радар выдал целый рой целей на расстоянии шестьдесят километров. Ещё полсотни боевых машин шли с юго-запада. «Это всё, конец», – промелькнула мысль.

Короткой молнией пронёсся радиообмен между пилотами «Стелсов». Пилоты поняли, что их гибель наступит через несколько минут. Но они были воинами, и знали, как исполнить свой долг. Со штурмовиков сорвался и понёсся вниз весь боекомплект ракет «воздух-земля». Их цели – бронетехника движущихся войск. Теперь пилоты ловили в прицел воздушные цели. Одна за другой срывались ракеты «воздух-воздух» и стремительно летели навстречу «Сушкам». Через несколько мгновений их накрыл встречный ответный ракетный удар. Треть самолётов рухнула вниз. И ещё через секунду пришли ракеты с юго-запада. Голубое безоблачное небо расцвело сотнями смертельных фейерверков, растянувшихся на десятки километров. «Сушки» выпустили рой ракет наперехват несущимся к земле. С земли заработала активная защита танков. К целям прорвались только четыре ракеты, разметав на обломки сорокатонные боевые машины. Отработав, «Сушки» повернули на запад, куда уже подходили МИГи.

Корти оцепенел в кресле второго пилота вертолёта. Его продуманный и блестящий план рушился в мгновенья. Впереди появилась сила, которая в течение нескольких минут смела все его мечты. В голове мелькали несбывшиеся картинки повелителя мира. Из оцепенения его вывел голос командующего наземными силами, генерала Бодо Шеффера.

– Генерал, – голос Шеффера звенел металлом. – Я останавливаю войска и вступаю в переговоры с противником. Делаю не из страха – вы знаете, что я не трус. И подчинённые мне войска не раз доказали своё мужество. Но вы обманули нас. Мы сохранили армию для охраны выжившего мирного населения, для помощи в восстановлении жизни. Вы нас пытаетесь превратить в завоевателей. Впереди нас ждут не мародёры, а войска, оберегающие свою землю. Мы попытаемся соединить наши усилия и возможности.

– Шеффер! – взревел Корти, страшно выпучив глаза и наливаясь кровью. – Как вы …

– Генерал! – перебил его командующий. – У меня нет на Вас времени. Прощайте.

Жакоб Корти сидел в кабине и тупо смотрел вниз, на разом остановившиеся колонны войск. От головы колонны отделился «Хаммер», с белым полотенцем на антенне, и на большой скорости направился на Восток. На горизонте появились сотни штурмовиков. Они взяли остановившиеся войска в гигантское кольцо и неспешно кружили на высоте около пяти километров. Пара Су-37 несколько раз пронеслась над колоннами и ушла на Восток.

Ярость и бешенство плескались в старом полководце. Не помня себя, он схватил пилота за плечо и, брызгая слюной, указал рукой на удаляющийся «Хаммер».

– Останови его! Это твоя цель!

Пилот дёрнул плечом и попытался отвернуть от курса.

– Твоя цель, солдат! – проревел генерал, и, вытащив пистолет, приставил его к голове пилота.

Пилот обречённо вернул машину на курс, активировал панель вооружения. Сопровождающие машину командующего вертолёты, словно почуяв беду, остановились, зависнув над забитой войсками дорогой. Вертолёт быстро догонял военный внедорожник, беря его на прицел.

Ярко светило солнце, дул тёплый сухой ветер. Тишину нарушал близкий стрёкот вертолётов и отдалённый гул реактивных стражей, взявших в кольцо эту местность. Лазерный прицел обхватил внедорожник красной рамкой и активировал ракету. Пилот зло зыркнул на генерала, чувствуя у виска ствол пистолета. Головной танк чуть повернул башню и окутался сизым пороховым дымом. Зенитный пулемёт взревел длинной очередью. Командующий успел почувствовать, как крупнокалиберные пули рвали вертолёт на части, прежде чем погибнуть в огне мощного взрыва.

«Хаммер» с белой полоской на антенне продолжал мчаться вперёд. Навстречу показался бронетранспортёр. Его антенну тоже украшал белый флажок. Бодо Шеффер перекрестился и вытер шею платком.

Котов приказал механику-водителю остановиться. Бронетранспортёр, качнувшись, замер. Облако пыли, преследовавшее боевую машину, пронеслось вперёд и постепенно развеялось. «Хаммер» быстро приближался. Котов покинул броню и стал перед БТР, облокотившись спиной о машину. Тихо жужжал привод пушки – наводчик неотступно вёл внедорожник. Наконец «Хаммер» подъехал и остановился в десятке метров. Открылась дверь, и на дорогу вышел седой подтянутый мускулистый мужчина средних лет, с короткой стрижкой. Генеральские нашивки скромно примостились на вытертой полевой форме. Скупым жестом он приказал пулемётчику покинуть выносную турель.

– Генерал Бодо Шеффер, – чётко отрекомендовался он, подходя к Котову. – Заместитель … Командующий объединёнными войсками Европы.

– Майор Котов, – на чистом английском и в тон ему ответил Матвей и на ходу придумал себе должность. – Советник командующего армией.

– Позвольте поинтересоваться – какой армией?

– Я думаю, здесь не лучшее место для беседы, – уклонился от ответа Котов. – Если Вы отдали приказ о прекращении огня, я готов пригласить Вас в наш лагерь.

Командующий объединёнными войсками Европы оглянулся на остановившиеся вдалеке колонны, на стерегущий их круг штурмовиков в небе.

– Я вас приглашаю, генерал, – прервал паузу Котов. – Безопасность Вас и Ваших войск во время переговоров гарантирую.

– Хорошо. Только со мной будет офицер разведки.

– Пусть будет, – согласился Матвей. – И возьмите с собой средства связи. Переговоры могут немного затянуться, а я не хочу, чтобы Ваши офицеры нервничали.

Шеффер подошёл к «Хаммеру» и отдал короткие распоряжения. К нему вышел такой же подтянутый офицер, без знаков различия, держа в руке чемоданчик с радиостанцией. Внедорожник развернулся и уехал обратно. Котов пригласил парламентёров на броню и БТР, рыкнув двигателем, двинулся в лагерь. Большая часть самолётов, стерегущих войска Шеффера, вернулась на авианосец, оставив два самолёта-разведчика.

Всю дорогу обе стороны сохраняли молчание, да и поездка на броне БТР к беседам не располагала. Через два часа БТР миновал поочерёдно два блокпоста и остановился у палаточного лагеря. К палатке командующего московским гарнизоном генерала Крымова и юрте императора Чагатая, стоявшей в центре лагеря, прошли пешком. Горин, не обнаружив себя в БТРе, опередил процессию и встречал их вместе с Крымовым и Чагатаем.

После короткого приветствия и представления друг другу, Чагатай пригласил всех в свою юрту.

– Генерал Шеффер, – начал он, – не буду ходить вокруг да около. Время очень дорого нынче. Я предлагаю поочерёдно поделиться информацией о происходящем. Ведь мы крайне мало знаем, что творится на Западе, а вы вряд ли что-то знаете о Востоке. Затем я предлагаю Вам один-единственный вариант сотрудничества. Повторяю – единственный. Даём Вам сутки на размышление. Дальнейшее зависит от Вашего ответа.

– Благодарю, император, – ответил Шеффер. – Люблю краткость и откровенность.

Первым начал Чагатай. Продолжил Горин. Закончил Крымов. Рассказывали кратко, но всё равно прошло два с половиной часа. Прерывались, только чтобы попить кваса или воды. Начинало смеркаться.

Генерал Шеффер с офицером разведки сидели молча, внимательно впитывая каждое слово. Вопросов почти не задавали – информация подавалась профессионально.

– Ужинать желаете? – спросил Чагатай.

Все отрицательно мотнули головой, очень не терпелось услышать Шеффера. Наконец генерал заговорил.

– Я благодарен Вам за искренность, – голос командующего был глух. – Некоторые факты известны мне. Мне тяжело говорить, но придётся признаться: меня, моих офицеров, солдат использовали. Причём бесноватый Корти думал, что использует нас в своих целях. Им самим вертели, как марионеткой, дёргая за чёрные струны его души.

Мы, офицеры, выжившие после катаклизма, объединились для помощи гражданскому населению, для поддержания жизнеобеспечения и порядка. Костяк – подразделения НАТО. Мы сохранили боевую технику и часть вооружений. Мы сохранили дисциплину и порядок в своих рядах. Мы беспощадно истребляли грабителей и мародёров. Почти все из нас потеряли близких. Нас объединила одна цель: возродить человеческую цивилизацию. И нас так подставили…

Генерал опустил плечи и тяжело вздохнул. Доселе сидевший с непроницаемым лицом майор разведки согласно кивнул и сжал кулаки.

– Настоящих целей Жакоба я не знаю, но всё сходится! Мы организовали охрану комплекса андронного коллайдера. Собрали и свезли в его лаборатории оставшихся учёных. Наши войска, непонятно зачем, охраняют замок под Прагой. Теперь я уверен, что не зря. Очень вероятно, что логово Зверя где-то там. Жакоб всё повторял, что конечная цель будет в горах Южной Америки. Он хотел доставить туда мощный заряд и что-то уничтожить. Якобы, во благо людей.

При этих словах Горин вздрогнул и посмотрел на императора. Чагатай напряжённо смотрел на Александра. Горы Южной Америки. Что говорил Велеслав? Там колыбель жизни. Колыбель нашей цивилизации. Единственное не осквернённое человеком место.

– Генерал, – обратился к Шефферу Горин. – Нам всё понятно, да и Вам тоже. От Вас, Вашего решения теперь зависит судьба Вашей армии. Мы идём к своей цели. Если Ваши войска станут нам поперёк дороги – мы уничтожим их. У нас нет другого выбора, и как оказалось, слишком мало времени. Но и я, и мы все, очень надеемся на Ваше благоразумие и честь. На честь Ваших солдат.

– Генерал, – продолжил Чагатай. – Мы даём Вам двенадцать часов на принятие решения. Больше не можем. Затем мы продолжаем движение.

– Спасибо, император. Спасибо Александр, – ответил Шеффер. – Я полностью с Вами. Но мне необходимо донести информацию до своих командиров.

– Двенадцать часов, – сухо напомнил Чагатай.

– Честь имею! – генерал поднялся и коротко кивнул.

– Честь имею! – повторил его действия безымянный майор.

Они вышли из палатки. Солнце село, появились первые звёзды. Стало немного прохладно. Шеффер зябко поёжился. Вдвоём с майором они сели в поджидавший БТР, и броневик тронулся с места. Через несколько секунд он нёсся по дороге, подпрыгивая на кочках и освещая местность мощными фарами. Вышли из палатки и остальные.

– Что думаешь? – император посмотрел на Горина и потянулся, вдыхая чистый прохладный ночной воздух.

– Не знаю. Генерал вроде бы с нами. Он многое сделал в разрушенной Европе, пока не попал под власть Корти. Только у него множество боевых подразделений со своими командирами. Теперь всё зависит от его авторитета и дисциплины.

– Ждём, – вздохнул Чагатай.

– Ждём, – тихо повторил Котов.

Появился повар и позвал их обратно в шатёр. Полевой стол был накрыт. Дымящееся мясо, салат и хлеб дразнили пропустивших обед командоров. С удовольствием поужинав, они принялись за чай.

– Меня очень встревожили слова Шеффера про Корти и Южную Америку, – Горин из угла в угол ходил по палатке с дымящейся чашкой в руке. – Его явно направили, указали цель. Боюсь, что он не один. Я уверен, что в этом мире минимум десяток людей получили приказ на уничтожение этой цели!

– Ты прав, Саша, – император поймал друга за руку и усадил на стул. – Пожалуйста, не мельтеши. Нам необходимо защитить все подходы к «колыбели».

– Матвей? – Горин посмотрел на Котова. – Это по твоей части.

– Чагатай уже придумал название операции – «Колыбель». Мне нравится, – ответил Матвей. – Проблема в том, что основные силы нашей армии необходимы здесь, чтобы найти и уничтожить Зверя. Единственное плавсредство, способное одолеть океан – это авианосец, который тоже пока необходим здесь со своим вооружением и самолётами. Единственный выход – забросить несколько контрдиверсионных групп, которые вживутся в местное население под вменяемой легендой, и будут уничтожать все попытки подобраться к цели. Когда мы закончим все дела в Европе, тогда отправим постоянный гарнизон для вечной охраны объекта. Сформируем несколько поселений с бойцами и их семьями. Организуем орден, свяжем всех круговой порукой. И будьте уверены, что лет триста к объекту враг не подойдёт. Задача понятна, но не проста. Необходимо срочно отобрать надёжных людей и обучить их контрдиверсионной работе. А это не один месяц. И остаётся проблема доставки их через океан. Нужны парусники.

– Вот и настал черёд внести и мне свою лепту, – пророкотал басом Крымов. – Три профессиональные контрдиверсионные группы сейчас расположены в Москве. Общая численность – сорок три человека. После катастрофы они лишились командования, работы. Сами пробирались в столицу, по одиночке, из разных стран. Не расслабляются. Сейчас у них единый командир, разбиты на три группы, ежедневно усиленно тренируются, чтобы не потерять навыки и отладить взаимодействие в новом составе. Замечательно вооружены и экипированы. Я их собирался забросить в тыл НАТОвским войскам, пока не подошли вы.

– Замечательно! – Котов возбуждённо потирал руки. – Не терпится познакомиться с ребятами.

– Как их переправить за океан? – оставался озабоченным Горин. – Действительно нужны парусники. И обязательно обучить ребят работать под водой!

– И команды моряков, умеющих ходить под парусом, – вставил Крымов.

– Команды есть, – Чагатай улыбнулся. – У нас, в первых поселениях, живут олимпийские сборные по парусному спорту из нескольких стран! Регату погубило стихией, яхты разбросало цунами и выбросило на берег Китая. Спасшихся мы подобрали в монгольской степи. Они пробирались на север. Сейчас распоряжусь, чтобы их доставили сюда.

– Осталось построить парусники, – подытожил Горин.

– Строить хорошие парусники, способные переплыть океан, долго. Нужны хорошие мастера. А рисковать обученными контрдиверсантами, может быть, единственными на этой планете, я не буду, – рокотал Крымов. – Предлагаю искать. Перевернуть всю Евразию. Не может быть, чтобы мы не нашли три-четыре океанские яхты в рабочем состоянии! Ведь сколько было яхт-клубов, сколько частных яхт олигархов из разных стран.

– Принято! – Чагатай встал со стула и подозвал начальника штаба. – Срочно отправить отряд и доставить сюда яхтсменов. Организовать прочёсывание всех возможных мест расположения яхт-клубов. Провести инвентаризацию и техническое состояние любого обнаруженного парусника. И всё это – очень срочно!

Через час несколько групп всадников, получив подробный инструктаж, покинули лагерь, растворившись в ночи. Командоры разошлись по своим палаткам и быстро уснули, оставив за плечами ещё один напряжённый день. Лагерь мирно спал, окружив себя двойным рядом бодрствующих караулов.

На рассвете Горина поднял ординарец императора. Быстро глянул на часы: четыре сорок пять. Быстро одевшись, сунул шнурки внутрь ботинок, натянул обувь на ноги и пробежал пятьдесят метров к юрте императора. Утренний воздух и пробежка разогнали остатки сна. Откинув рукой полог, зашёл внутрь. Чагатай сидел за столом, постукивая пальцами по столешнице. Через минуту собрались все.

– Ночью экипаж БТР отвёз Шеффера в расположение его войск, отъехали за холм и принялись наблюдать, – рассказывал Чагатай. – В приборы ночного видения они наблюдали, как генерал собрал командиров и совещался с ними до утра. Перед рассветом среди командиров разгорелся жаркий спор, перешедший в потасовку. Раздались выстрелы, которые, словно пожар, всколыхнули всё войско. Разгорелась перестрелка, пару раз взорвались гранаты. Войско, в конце концов, разделилось на две неравные части, и примерно третья часть, отстреливаясь, ушла на Запад. Оставшиеся занялись ранеными и хоронили убитых, которых, к счастью, оказалось немного. Экипаж передаёт, что Шеффера под руки усадили в вертолёт, и геликоптер отправился в сторону ставки армии Востока. Через пару минут он будет здесь.

– Генерал в вертолёте один? – уточнил Котов.

– Да. Не считая экипаж.

– Встречаем, – Горин первым вышел из палатки.

Рокот нарастал, и вертолёт быстро приблизился к лагерю. Сигнальщик указал место посадки, и пилот мягко посадил машину. Лопасти ещё крутились, когда пилоты распахнули дверь, сбросили трап и под руки спустили Шеффера на землю. Генерал был бледен и слегка покачивался.

– Санитаров и носилки! – крикнул Котов. – Генерал ранен.

И, действительно, подойдя ближе, они увидели окровавленные бинты на его груди. Шеффер был бледен и слаб, но его взгляд был твёрд.

– Я доложил обстановку своим командирам, – сказал он встречающим. – Армия разделилась. Со мной, с Вами, осталось две трети войск. Это двадцать пять тысяч солдат. Остальные приняли сторону врага. Они ушли на Запад. К Праге.

– Нам надо торопиться, генерал, – негромко произнёс Горин.

– Да, нужно торопиться, – согласился Шеффер. – Я не мог не отпустить их. У каждого свой долг и своя дорога. Все тяжёлое вооружение мы удержали у себя. У ушедших подразделений лишь стрелковое оружие.

– Вы должны понимать, Шеффер, что решение Вами принято и Ваши войска переходят под наше командование. Естественно, Вы остаётесь их непосредственным командиром.

– Да, Александр, – согласился генерал. – Но, как видите, я временно выбыл из строя. На время моего лечения командует войсками майор Отто Дерек. Он был со мной вчера у Вас. Войска готовы и ждут Ваших распоряжений.

Подоспевшие санитары бережно уложили генерала на носилки. Полковой хирург на месте оглядел раненого, провёл руками над грудью.

– В операционную, – негромко приказал санитарам.

– Что с ним? – спросил Чагатай, когда раненого унесли.

– Пулевое ранение. Задета верхняя часть лёгкого. Пуля застряла, придётся вытаскивать.

– Надолго генерал выбыл из строя?

– Раньше я бы сказал, месяца на полтора-два, мой император. Сейчас, обладая новыми знаниями, – хирург слегка поклонился Чагатаю, – я надеюсь поставить его на ноги за две-три недели.

– Удачи, доктор, – кивнул Чагатай.

Врач поспешил к больному. Командоры опять собрались в шатре императора.

– Ушедшие войска соединятся с гарнизоном Праги. Часть отправят в Женеву на усиление охраны коллайдера, – начал Крымов.

– Если они соединятся, то вряд ли мы найдём союзников, – Котов рассматривал карту.

– Будет много крови, – Александр подошёл к столу и тоже смотрел на карту. – Их надо опередить.

– Ушедшие войска придётся уничтожить, – горькая складка дрогнула на губах императора.

– Можем попробовать разоружить большую их часть, – пробасил Крымов.

– Как? – одновременно раздалось несколько голосов.

– Жёсткое подавление. Устроить им ад на марше. Массированный удар, мощная атака. Побольше шума и огня, но стараться сохранить живую силу. Оказать психологическое, а не физическое давление.

– Как по учебнику, – кивнул Котов, – утопить в крови и крике несколько десятков, чтобы спасти несколько тысяч.

– Точно, майор, – подтвердил Крымов.

Горин минуту молчал, обдумывая ситуацию, затем посмотрел на Чагатая, и, получив его молчаливое согласие, повернулся к Крымову.

– Действуйте, Егор Васильевич. Время не терпит. Матвей, ты тоже готовишь эту операцию.

Через полчаса в штабной палатке Крымов и Котов разложили карту и принялись за разработку плана операции. Пошёл дождь, перешедший в сильный ливень. Матвей одёрнул брезент входа и выглянул наружу. Свинцовое небо словно бетонной плитой придавило землю. Темные тучи неспешно плыли над полем, лесом, заливая всё тугими струями воды. Время от времени сверкали мощные молнии, и грохотал гром.

Ветра почти не было. Бойцы, перед дождём отдыхающие под открытым небом, мгновенно заметались по территории огромного лагеря. Всё снаряжение собрали, сохнущие после стирки вещи укрыли в палатках. Конюхи собирали лошадей и загоняли под навесы. Через несколько минут лагерь затих, укрыв воинов под брезентом. Под ливнем остались лишь шипящие кострища и секреты часовых, охраняющих стоянку. В мерном шуме дождя слышался гул брони БТРов, обстреливаемых тяжёлыми частыми каплями.

Матвей ещё раз вдохнул пропитанный озоном воздух и вернулся к карте. В палатке стало очень сумрачно, и Котов, шевельнув ладонями, сотворил маленький светящийся шарик. Примерившись, расположил его над столом так, чтобы не касался голов. Сразу стало уютнее и светлее. Крымов поёжился и покачал головой: он до сих пор не привык к подобным фокусам.

– Дождь будет идти несколько дней, – Матвей прислушался к своим ощущениям. Погоду волхвы научили предсказывать точнее любого метеоцентра. – Трое суток.

– Нам это даже на руку, – генерал выбрал место на карте, и обвёл карандашом. – Смотри. Уходящие войска морально подавлены. Они до конца не представляют себе ситуацию. Знают лишь, что командование разделилось. Кто кого предал, или не предал – непонятно. Они верны своим непосредственным командирам, которые и уводят их на Запад. Через несколько часов дороги превратятся в месиво, покрытое скользкой травой. К ночи они выбьются из сил. Поставят лагерь под проливным дождём, поедят всухомятку, поспят в сырости. Бодрости им это не прибавит. Утром они завтракают опять же всухомятку, собирают под ливнем палатки и снаряжение, и опять на марш. К полудню солдаты будут морально подавлены. Вот тут-то мы их и дожмём!

– На этом прямом участке им некуда будет деться, – подхватил его мысль Котов, глядя на обведённый карандашом квадрат. – Нужно подавить бронетехнику и ударить фугасными. Грохота будет! Жаль, в такую погоду нельзя авиацию задействовать.

– Правильно! – Крымов выпрямил спину. – Только фугасными ударим по обочинам, вдоль колонны. Минимум потерь, а страха на них нагоним! Потом берём в кольцо танками, и наши доблестные воины их разоружают.

– Отлично. Только лучше, если мы пустим не твоих бойцов, Егор Васильич, а конников Чагатая.

– Принимаю, – согласился генерал. – И бойцам на лошадях легче управиться в такую погоду, и страху ещё больше нагонят.

Котов перебежал под ливнем в шатёр Чагатая. Император и Александр беседовали с Велеславом. Волхв впервые открыто появился в лагере, да и то его видели только телохранители. Матвей изложил план. Горин и Чагатай план одобрили сразу, а волхв задумался.

– Советую продемонстрировать ваши способности, – наконец сказал он. – Сильно удивить их. Показать настоящую силу.

Командоры понимающе переглянулись.

– Необходимо подавить их психику нашими приобретёнными способностями, – Горин задумчиво смотрел на карту. – Велеслав прав. Демонстрация необыкновенных человеческих возможностей подействует посильнее фугасов.

– Верно! – встрепенулся Котов и развернул карту. – Давайте сместим точку удара на два километра вперёд по дороге. Вот озеро расположилось прямо возле дороги. Ударим водой. Ошеломительно, больно, но не смертельно!

– Растёте, – усмехнулся в бороду волхв.

Матвей кивнул и вернулся в штабную палатку.

Через полчаса подошли вызванные им командиры подразделений. На земляном полу мгновенно образовались лужи от воды, стекающей с одежды. Поставив задачу, Крымов отпустил офицеров.

– Завтра мы должны очень чётко сработать. Только так избежим крови, – поставил точку генерал.

– Сработаем нормально, – Котов свернул карту и коснулся рукой святящегося шарика. Тот быстро потускнел и исчез.

Крымов фыркнул, глядя на это, и первым покинул палатку. Матвей вернулся в шатёр Чагатая. Беседовали с Велеславом почти до утра.

– И это рассвет?! – Александр разделся до пояса и вышел из шатра. В отличие от ночи, небо лишь чуть посерело. Горин энергично умылся под ливнем и побежал в свою палатку, провожаемый одобрительными взглядами телохранителей Чагатая, замерших в непромокающих плащах вокруг шатра императора.

Горин почистил зубы тёртым мелом, побрился, раздул в походном очаге угли и поставил маленький закопчённый чайник. Пока вода закипала, он присел, глядя на яркие угли, и, закрыв глаза, мысленно позвал жену.

– Здравствуй, родной, – ласковый голос Алины прошелестел в голове. – Только проснулась.

– Рановато. Звал тебя, а сам боялся будить.

– Мы сейчас долго не спим. Забот очень много. Через полчаса буду будить девочек. А ты, наверное, ещё не ложился? – голос Алины зазвучал озабоченно.

– Ещё нет. Велеслав приходил, – пояснил Горин.

Так они «болтали» ещё минут двадцать. Александр слушал жену и прихлёбывал горячий чай. Новостей было много. Жизнь в поселениях быстро налаживалась, и требовалось много работать, чтобы контролировать общее взаимодействие. Вдруг Горин почувствовал, что жена что-то недоговаривает.

– Давай, Алинка, рассказывай, что за проблема у вас?

– Ничего от тебя не скроешь, – с усмешкой прошелестел в голове голос жены. – Вначале из поселений со своими проблемами приходили гонцы. Затем старосты начали приходить сами. А теперь, вот уже месяц, построили за посёлком, внизу холма, бревенчатый дом на сотню человек и заседают там каждый день. Как в парламенте. Назвали себя Советом. Мы с Ибрагимом и Вячеславом провели там два дня. Послушали. Такая тоска взяла. Люди не меняются. Сидят сто старост, бросив свои поселения, с утра до вечера умничают, переливают из пустого в порожнее. Да гонцов с указами в свои посёлки гоняют. Корми их, пои. Попытались даже влезть в дела управления, так я не позволила. Попыталась вправить им мозги, но ты же знаешь: где нет совести, там разговора не будет. Горлопанили, что армия далеко, Горина нет здесь. И неизвестно, вернётся ли. Ибрагим не выдержал. Ворвался в Совет, рассказал, где их место. Пока притихли. Но нужно что-то решать.

– Понял я. Сейчас проведём одну операцию и обязательно появлюсь навести порядок. Усильте, на всякий случай, охрану Ясного. Сама не ходи.

– Хорошо, Саня. Жду. Очень скучаю, и я, и девочки. Родители встали. Привет передают.

– Спасибо. Лягу, посплю пару часов.

– Редко ты со мной общаешься, – голос Алины грустно дрогнул.

– Пойми, занят. Очень занят.

– Пока. Саня.

– Пока.

Горин отставил пустую чашку и лёг поверх спальника. «Странно, думал он, вот общаюсь с женой, несмотря на тысячи километров между нами. Скоро научатся дочки и родители. Да что там: скоро все так смогут. А сколько средств тратили на разработку систем связи! Да, слаб человек. Не умом, а верой. Верой в себя!»

Горин провалился в глубокий сон. К девяти его разбудил Котов.

– Саша, вставай. Через полчаса выдвигаемся.

Пока Горин одевался, рассказал другу о новостях на хуторе. Матвей побагровел и сжал кулаки.

– Бездельники хреновы! – воскликнул он. – Работать не хотят, так придумали себе занятие!

– Самое интересное в том, что другие позволили им это! – Горин зашнуровал ботинки и встал. – Пошли. После этой операции махнём на хутор.

Воины готовились выступать быстро и дисциплинированно. Крымов с Гориным и Котовым забрались в БМП. Взревели дизелями танки, и, прогревшись, двинулись вперёд. За ними колонна БТРов, скрыв в середине БМП командования. Чуть развеялся шлейф дизельных выхлопов, двинулась конница императора.

Ливень, начавшийся вчера, не стихал. Колонна бронетехники разбрасывала из-под траков грязь на десятки метров, но передвигалась довольно быстро. Средняя скорость была около пятидесяти километров в час. Конница сразу свернула с раскисшей дороги и двинулась через поля по прямой. Монгольские воины, привыкшие к непогоде, бодро подгоняли коней. С их накидок и конских спин валил пар.

Через несколько часов поравнялись с лагерем, разбитым войском Шеффера. Навстречу выехал Отто Дерек на «Хаммере», предложил помощь своих подразделений. Горин отказал, мотивируя, что не годится воевать против своих.

– Вам ещё придётся жить и созидать вместе, – сказал он на прощанье.

К вечеру ожила рация в дозорном БТРе. Командир доложил, что догнали марширующую по грязи колонну войск. Колонна бронетехники остановилась, поджидая конницу. До обозначенного Крымовым на карте места оставалось шесть километров.

Через двадцать минут из-за пригорка появилась императорская конница. Тысяча конников остановилась на дороге, позади колонны. От лошадей валил пар. Конники спешились, давая отдых коням. Командир отряда приблизился к командирской БМП, соскочил с коня и забрался внутрь машины. Крымов, Горин и Котов подвинулись, освобождая место монголу. Тот стянул с себя мокрую накидку и поздоровался. Ещё раз оговорили план атаки. Подождали двадцать минут, давая отдых лошадям, затем Крымов дал приказ атаковать. Монгол выбрался из БМП под ливень, оседлал коня и передал приказ своим бойцам. За ним выбрались Горин и Котов. Им подвели коней. Забравшись в сёдла, они помчались к озеру, скрываясь от дороги пригорком.

Вдруг наблюдатели доложили о приближении трёх беспилотных летательных аппарата разведчика типа «Истра». Аппараты с размахом крыла около двух метров медленно поднимались в небо.

– Сейчас нас засекут, и преимущество внезапности пропадёт, – посетовал Крымов. – Надо сбивать.

– Не стоит, – Горин задумался. – Огнём мы всё равно выдадим себя. Сейчас попробуем один фокус.

Александр отошёл от БТРа, и, прикрыв глаза, позвал. Как учил Велеслав. Несколько минут ничего не происходило, затем из низкого свинцового неба послышался мощный клёкот и десяток ястребов свалился в пике на беспилотники. Хищные птицы мгновенно сбили на землю крылатых разведчиков, и, сделав разворот, прошлись над колонной противника.

Командоры увидели позицию противника с высоты бреющего птичьего полёта. Благодарно кивнув, Горин отпустил ястребов. Десятка пернатых истребителей пронеслась над их головами и пропала в тучах.

Монголы вскинулись в сёдла, поправляя под накидками автоматы и сабли. Тысяча разделилась, обходя колонну двумя крыльями и уходя вперёд по широкой дуге.

Вновь взревели дизеля. БТРы ушли вперёд, обходя танки. Затем тронулись бронированные монстры. Через некоторое время Крымову доложили о выходе на позиции. Танки взобрались на пригорок и остановились, едва показав над его вершиной башни. Операторы-наводчики принялись за работу, намечая цели. Словно почуяв напряжённую обстановку, ливень ослаб, перейдя в дождь.

Горин остановил коня и спешился. Матвей повторил его действия. Привязали коней к кусту и побежали к тому месту, где озеро вплотную подходило к дороге. Отдышавшись, они вползли на бровку и огляделись. Дорога, заросшая травой, раскисшая от грязи и солдатских ботинок, выпрямилась, как стрела. Слева и справа тянулись редкие посадки. За ними поля. По дороге еле тащили от усталости ноги солдаты, неся на себе немалый груз снаряжения. Впереди, перед ними тащились три немецких бронетранспортёра Dingo-2. Они опередили колонну на четыреста метров. Как раз вовремя! Спустились вниз, и зашли по грудь в затянутую прибрежной ряской воду. Колонна медленно приближалась. Наконец бронетранспортёры уже месили дорогу в шестидесяти метрах от них.

Крымов перебрался в головной танк. Посмотрел на часы и рявкнул в ларингофон: «Фугасными. Беглый огонь!»

В утробе танка раздался лязг заряжающего механизма. Началось! – глаза Крымова грозно сверкнули. Он кивнул сам себе и широко открыл рот. Выстрела он не услышал: за долю секунды до вылета снаряда в наушниках раздался сухой щелчок. Барабанные перепонки сжались, не позволяя чудовищному грохоту разорвать себя. Остальные он тоже не слышал – чувствовал каждой клеткой тела. Орудия танков работали непрерывно несколько минут. Пригорок заволокло сизым пороховым дымом, который очень медленно сползал по склону.

Мощные фугасные снаряды ложились точно по бокам колонны, вместе с взрывом выбрасывая сотни килограммов грязи. Солдаты мгновенно упали на дорогу, вжимаясь в грязь и лужи. Головной БТР Dingo-2 разметало взрывом, перегородив дорогу. Пока работали орудия танков, БТРы проскользнули к колонне. Лишь прекратились рваться снаряды, они двумя линиями зажали дорогу в тиски, лупя из пулемётов над головами вжавшихся солдат, не давая им сползти в кювет.

Горин и Котов, стоя по грудь в холодной воде, нервно вздрагивали от каждого разрыва, глядя, как цепь воронок стремительно приближается к ним. Последний снаряд упал точно по расчёту, в пятидесяти метрах от них. Шрапнель мелких кусков грязи зашлёпала по воде, падая с неба.

Наконец пулемёты одновременно смолкли.

– Пора! – Котов толкнул плечом Горина, и они сделали шаг вперёд, разведя в воде руки. Прикрыв глаза, они синхронно поднялись на дорогу. Александр чувствовал, как огромная энергия заволакивает всё вокруг, скручиваясь в тугую спираль.

Горел, в нескольких метрах от них, перевёрнутый бронетранспортёр. Бойцы растянувшейся колонны спешно поднимались, стряхивая с оружия грязь. Несколько офицеров поднимали бойцов, выкрикивая команды срывающимися голосами. Они не заметили, как на дороге появились двое вымокших до нитки мужчин, удивлялись, почему смолкли пулемёты БТРов, и, пользуясь моментом, попытались направить солдат между машинами, в поля.

Александр коротко взглянул на Котова и стиснул зубы. Пора! Часть озера взметнулась вверх, и тонны воды, сформировавшись в тугие шары, зависли над ними. Над землёй, прорывая шум дождя, раздался короткий гул, напоминающий тяжкий вздох. Несколько сотен солдат, ближе всех находившихся к озеру, оторопело уставились на чудных мокрых мужиков с гигантскими водяными шарами над головой. Некоторые попытались вскинуть автоматы, но не успели сделать ни одного выстрела. Одновременно выдохнув, командоры бросили руки вперёд. Водяные шары обрушились на дорогу, разметав солдат и перевернув два оставшихся бронетранспортёра. Волна смела с дороги половину колонны и мощными потоками стекла в кюветы. Командоры подняли отяжелевшие руки и повторили. Две волны пронеслись над сбитыми с ног в грязь бойцами и обрушились на оставшихся. Войска не было. Часть солдат смыло в кюветы, разбросав между БТРами. Оставшиеся на дороге пытались вывернуться из толстого слоя грязи, ила и водорослей. Они очумело отплёвывались и хватали ртами воздух. Снаряжение и оружие безнадёжно погрузло в жидкой грязи.

В довершение всех бед, на дорогу с двух сторон выметнулась конница и равномерно распределилась над лежащими бойцами.

С БТРов раздались голоса, усиленные громкоговорителями. Солдатам предлагали не прикасаться к оружию и лежать смирно. За это им гарантировалась жизнь. Часть монголов спешилась, быстро собирая оружие и складируя в штабеля. Остальные держали лежащих на прицеле автоматов. Лошади топтались на месте, аккуратно переступая через лежащих, но заставляя их поминутно вздрагивать, когда копыта оказывались слишком близко. Сырой воздух распороли несколько очередей – в разных концах колонны предпринимались попытки к бегству, но быстро прекратились. Неожиданно около двадцати человек, вскинув автоматы и дав по длинной очереди, кинулись бежать к посадке. Заржали раненые кони, упали срезанные очередями монголы. Не успели ближайшие всадники развернуть за ними коней, как с контролирующих обстановку танков раздалось два выстрела. Осколочные снаряды разметали беглецов, срезав попутно ближайшие деревья и кусты. На несколько секунд восстановилась полная тишина. Затем опять раздались голоса в громкоговорителях. Больше попыток прорваться не предпринималось.

Спустя тридцать две минуты с начала атаки всё было кончено. Пленные стояли грязные, под проливным дождём, и с суеверным страхом смотрели на ходивших среди них Горина и Котова. Тысяча всадников и БТРы контролировали каждое их движение. Оружие собрали и погрузили на бронетехнику. Убитых и раненых разместили на броне. По команде колонна дрогнула и двинулась в обратном направлении. На дороге сиротливо торчали в грязи три искорёженных БТРа. Потоки мутной воды ручьями стекали обратно в озеро.

Измученные физически и морально солдаты с трудом дошли места последней ночёвки. Каково же было их удивление, когда они увидели разбитый палаточный лагерь с десятками костров, над которыми дымили на треногах огромные котлы. Отто Дерек, откинув капюшон плащ-палатки, вышел навстречу, подставляя лицо струям дождя. За ним выстроились полторы сотни воинов с автоматами наизготовку. Дерек отдал честь командиру монгольской конницы, коротко вскинув руку. Тот вскинул руку в ответ. Дерек отдал команду принять пленных и предложил конникам ужин и горячий чай. Командир улыбнулся, поблагодарил и погнал коня в направлении лагеря императора. Тысяча его воинов последовала за ним, подгоняя коней. Через несколько минут за ними прошлёпала гусеницами и колёсами бронетехника. Горин и Котов расслабленно тряслись в утробе БМП, укрывшись тёплыми одеялами.

Когда развеялся прижатый дождём к земле дизельный выхлоп, сержанты Дерека разбили пленных на отряды и построили перед лагерем. Отто прошёлся перед строем измученных солдат, заглядывая им в глаза.

– Воины! – его голос легко перекрыл шум дождя. – Ваши командиры ослушались прямого приказа, уведя вас на Запад. Заявляю, что командующий Корти изменил присяге, воинскому долгу, предал вас и людей, которых мы обязаны защищать. Корти уничтожен при попытке повернуть оружие против своих подчинённых. Командование объединёнными войсками принял генерал Бодо Шеффер. Вы прекрасно знаете его как профессионального военного, грамотного командира и человека чести. Майор Маккалистен, подполковники Олди и Крайович, отправившие вас обратно, изменники и будут расстреляны.

При этих словах автоматчики выдернули из строя двух офицеров и отвели в сторону. Строй заволновался.

– Где Крайович?! – Дерек ощупывал глазами пленных.

– Убит на дороге в командирском БТРе, – донеслось из толпы.

Дерек повернул голову к автоматчикам и кивнул головой. Глухой треск коротких очередей и два офицера рухнули на мокрую траву.

– Так будет с каждым, кто посмеет изменить! – глаза Дерека яростно горели. – Вы мужественные и верные воины. Я доверяю вам. С этой минуты вы не пленные, а вновь солдаты объединённой армии.

При этих словах автоматчики, стерегущие строй пленных, поставили оружие на предохранители, вскинули на плечи и ушли к ближним палаткам. Перед шеренгами остался один Дерек. Строй удивлённо колыхнулся.

– Офицеры! – Продолжил Отто. – Выйти из строя! Распределить солдат на отдых! Всем ужинать и спать.

Офицеры быстро распределили солдат по палаткам. Встретившие их сослуживцы наполняли котелки горячей кашей и раздавали валившимся с ног бойцам. Поев горячего, солдаты, наскоро раздевшись, валились в палатки, из последних сил заползая в сухие спальные мешки.

Лагерь быстро затихал. Шипели в кострищах угасающие угли, сменились часовые, растворившись в секретах. Лишь одинокая фигура стояла в стороне.

Дерек курил, пряча сигарету в кулаке. Перед ним чернели два свежих холмика. Белели струганые кресты. Майор в очередной раз отхлебнул из фляги. Спирт огнём прошёлся по горлу.

Он не замечал дождя. Волосы слиплись, струйки стекали по щекам и подбородку. Отто оглянулся. Серый день перешёл в серый вечер. Капли стучали по сотням палаток. К лагерю подобрался туман, низко стелясь по траве. Майор бросил окурок и спрятал флягу. Медленно пошёл к своей палатке. Его губы что-то шептали, едва шевелясь. Дерек молился…

Через несколько дней армия тремя потоками двинулась на Запад. Шли через Украину-Молдавию, Украину-Словакию и Белоруссию. Яркое солнце сушило землю, пропитанную многодневным дождём. Южная армия начала испытывать недостаток питьевой воды. Огромные территории были залиты солёным морем, глубиной около метра. Ручьи, озёра, родники и колодцы оказались под солёной водой. Привычные растения менялись под воздействием перемены климата, приспосабливались животные. Мир менялся. Но мир был чист и свеж.

* * *

Тревога запульсировала в мозгу. Александр проснулся, резко сел и расстегнул спальник. Сквозь тент палатки просвечивала полная луна, лёгкий ветер колыхал стенки. Матвей открыл один глаз, и, успокоившись, перевернулся на бок и снова засопел. Где-то невдалеке всхрапнул во сне конь. Ощущение близкой беды сжало горло. Горин лихорадочно пытался вспомнить последние мгновения сна, определить, что так встревожило мозг. Жена! Он вздрогнул. Алина пыталась позвать его, но зов прервался.

Командор выбрался из палатки на свежий ночной воздух, глубоко и часто дыша. Два десятка командирских шатров стояли квадратом в центре огромного лагеря. Рядом с походной палаткой Горина высился шатёр Чагатая. Его телохранители кивнули Александру и снова замерли. Отойдя от палатки пару шагов, он присел возле кострища, на котором несколько часов назад готовили ужин. Сквозь седую бахрому пепла просвечивал багровый жар углей. Командор подобрал ветку и разворошил угли, подбросил несколько поленьев. Через минуту заплясали языки пламени. Александру они показались зловещими. Позвать Алину? Разбудить и растревожить её среди ночи? Как-то не хотелось, но внутренний голос приказал не колебаться.

– Алина! Родная, отзовись! – позвал внутренне Горин и повторил шёпотом зов.

В ответ в мозгу заколотились отрывочные фразы жены. Ничего не разобрав, он только ощутил передавшийся ему страх. Попытался вызвать родителей и Гришина, но в ответ была тишина.

Домой! Немедленно домой! Командор вскочил, и, рывком откинув полог палатки, тронул Котова. Матвей проснулся мгновенно.

– Саныч, что случилось? – друг быстро выбрался из палатки.

– Не знаю, Матвей. Во сне Алина позвала. Чую беду на хуторе.

– Ибрагим? – коротко спросил Котов.

– Не связывается.

– Тогда домой, – рубанул Матвей и присев, стал собирать оружие. Накинул на плечи разгрузочный жилет, перекинул через шею ремень «Калаша», подвесил две гранаты.

– Не стоит. Я сам, – Александр протестующее поднял руку.

– Не спорь, Саня, мотнёмся вместе. Только Чагатая предупредим.

Александр подошёл к шатру. Старший караула сделал шаг навстречу. На просьбу разбудить императора, здоровенный монгол неуверенно замялся.

– Буди немедленно, – прошипел командор.

Телохранитель не посмел спорить с человеком, с которым император общался на равных, не смущаясь при подданных просить его совета. Чагатай сам позвал сонным голосом в шатёр, движением ладони сотворив шар-светлячок под потолком.

– Что? – коротко спросил он, глядя на встревоженного Горина и обвешанного оружием Котова.

Александру показалось неловким пересказывать Чагатаю свои страхи, но, вздохнув, поведал о своём пробуждении. Монгол отнёсся к его словам серьёзно. Полминуты думал, запахнувшись в халат, затем отпил воды из кувшина и посмотрел прямо в глаза другу.

– Я с тобой, Александр, – монгол поднялся с ковра, скинул халат, и, не стесняясь, принялся одеваться.

– Зачем? – удивился Горин. – Мы с Матвеем быстро обернёмся. Проверим, порядок ли, и обратно. Да и тебе необходимо оставаться с войском.

– Я с тобой. Что-то и мне неспокойно, – отрезал монгол. – С войском останется сын. Два крыла и так под руководством опытнейших командиров. А центральное – пусть ведёт Гуюк. Крымов не даст ему оступиться. Тем более, в ближайшую неделю войска будут исключительно на марше.

– Спасибо, друг, – тихо поблагодарил Александр.

В проёме полога кто-то тихо кашлянул. Все повернули головы и увидели Велеслава, спокойно стоящего в шатре. Командоры поздоровались, волхв кивнул в ответ.

– Не могу привыкнуть, как ты появляешься! – улыбнулся Котов. – Уверен, что охрана даже не подозревает о твоём присутствии.

– И, как всегда, кстати, – Горин сделал шаг к старику.

Тот прошёл в середину шатра и остановился, поглаживая седую бороду.

– Торопиться вам надо, – только и сказал он. – Правильно, что вместе. Только не одолеть вам самим переход. Ушли далеко. Такие расстояния вам ещё не под силу.

Увидев, что Горин хочет что-то сказать, поднял руку. Затем присел на ковёр и жестом пригласил всех последовать его примеру.

– Я помогу вам добраться до Волги, а дальше вы сами. Чую, торопиться вам надо.

Чагатай вызвал сына. Отдал заспанному юноше краткие распоряжения. Затем вырвал из блокнота страницу и написал несколько предложений.

– Это отдашь утром Крымову, – передал Гуюку листок. – А сейчас иди.

Затем вызвал старшего охраны и отправил недоумевающих телохранителей вслед за сыном.

– Я готов, – он повернулся к Велеславу.

Старец вздохнул и прикрыл веки. В полнейшей тишине они взялись за руки. Их мысли нашли друг друга и сплелись в единый рисунок. Воздух уплотнился, легко колыхнул полог и императорский шатёр опустел. В какой-то момент волхв легко высвободил руки и друзей завертело.

Горизонт начал сереть. Трое сидели на высоком песчаном берегу. Шумели сосны, размеренно несла воды величественная река.

– Где это мы? – подал голос Чагатай.

– В районе Тольятти, – ответил, с минуту подумав, Котов, осматривая окрестности. – Плюс-минус семьдесят километров.

– Ты и тут бывал? – монгол поднял брови.

– Ага. Бывал. Служба как-то забросила.

Горин ещё раз попробовал позвать жену. Безрезультатно.

– Поторопимся, друзья, – он протянул им руки.

Снова взявшись за руки, они сосредоточились на переходе, заранее договорившись, в какое место метят. Подробно представили себе холм, строения. Воздух вновь уплотнился и бросил их в пространство.

… Реальность быстро проступала. Они стояли в беседке, возле ручья. Чётче проступало пространство вокруг. Звуки, доносившиеся словно сквозь вату, вдруг резанули слух.

Громко и горестно скулил Алмаз. Истыканный стрелами пёс полз вверх по тропе от ворот, плача не от боли, а от бессильной ярости: не прогнал, не защитил! К нему бежал боец Уварова, прикрываясь самодельным щитом. Метров на двадцать выше Касараев тянул на поводках упирающихся и бешено рычащих в сторону ворот Барса и Агату. Ключица Ибрагима была туго стянута бинтом, и он кривился от боли, дёргая поводки. Боец подхватил рукой тяжеленного Алмаза, и, закинув щит за спину, побежал наверх. Внизу за воротами разгорались пуки соломы, подложенные под забор. Дико заорала толпа, глоток в тридцать, и десяток голов показались над забором. На горизонте над тайгой появился ослепительный диск солнца.

С башенки прогремели две короткие автоматные очереди. Пули просвистели над забором, впритирку к головам нападавших. Одновременно с ними полоснул из автомата и Котов.

– Пошли! – рявкнул Горин и побежал наверх, наперерез Касараеву. Выхватил поводки у ничуть не удивившегося друга, и они вместе подбежали к дверям дома. Двери распахнулись, первыми внутрь влетели собаки. Горин и Касараев протиснулись одновременно. Затем тяжело дыша, проскочил боец с раненной овчаркой. За ним Чагатай, и последним, спиной в двери, контролируя автоматом окрестности, Котов. Стоявший за косяком дед Саша захлопнул тяжёлую дубовую дверь и задвинул мощный засов.

Александр метнулся в зал. Алина выбежала навстречу и со слезами кинулась на грудь. Огромная комната быстро заполнилась людьми. Вика, Лариса, бабушка Лена, Галя, племянники. По лестнице с винтовкой спустился Славик.

– Они захватили Аню с Катей и Таню, – сдавленным голосом сообщила мужу Алина.

– Кто?! – глухо прорычал Горин, больно стиснув её в объятиях.

– Да совет старост этот хренов! – процедил Касараев. – Короче, бунт у нас! Эти подонки власти захотели и Президента себе выбрать!

– И подло так, – добавила Лариса. – Девчонок перехватили, когда они с реки возвращались. Объявили заложницами!

– И Олег с Сергеем не вернулись, – напомнила Елена Николаевна. – Но про них ничего не заявляли.

– С полуночи пытаются штурмом взять, – зло скрипнул зубами Ибрагим. – Дождались, когда Пётр с сыновьями увели всех охотников в тайгу, собрали свой сброд с луками и самострелами, зашугали всех баб в нижних селениях и обложили нас.

– Кто мутит-то? – спросил Котов.

– Два старосты с того берега.

– Нашего первого старосту помнишь? – подал голос Гришин.

– Васильева с Подгорного? – переспросил Горин. – Конечно, помню. Настоящий мужик!

– Убили его. Забили копьями. Заболел он, и на охоту со всеми не пошёл. В «совете» этом хреновом пытался других старост образумить. Образумил…

– Боец, где они заложниц держат? – Котов сознательно не назвал девочек по именам.

– Не знаю. Я с Коляном и Витькой хутор стережём. Ребята в башне держат уродов на мушке.

– Андрей с Русланов тоже там, – добавила Галя.

– Только мы стреляем в воздух, над головами, а они серьёзно. Слава Богу, что все охотники ушли с оружием. Сейчас у нападающих четыре-пять охотничьих карабинов и штук двадцать луков. Плюс копья и ножи.

Александра захлёстывала красная волна. Бешенство и ярость уступили место ледяной решимости. Он схватил автомат, засунул за поясницу пистолет и нож. Молча двинулся к двери. Боец двинулся за ним, но Горин остановил его взглядом.

– Остаёшься тут.

– Всё правильно, Александр, – Чагатай словно прочитал мысли друга, подошёл к нему и посмотрел в глаза. – Идём и сделаем это. Пора показать раз и навсегда, кто здесь хозяин!

Они вышли во двор. Котов уже стоял и ждал их. Дверь за ними гулко захлопнулась.

Командоры поднырнули в пространство и оказались прямо за воротами в гуще разъярённой и пьяной толпы.

Снопы соломы жарко горели, облизывая пропитанные огнестойким составом столбы забора. Древесина обугливалась, но пока не горела. Александр стоял среди толпы нелюдей. Бородатые пьяные лица, разинутые в оголтелом оре рты, горящие безумным злобным блеском глаза. Несколько мужиков безостановочно стреляли из луков через ворота, пуская стрелы наугад. Чуть в стороне стояли отдельной кучкой полтора десятка мужиков, подзадоривающие остальных. Старосты. Снизу, от подножия холма волокли лестницы. Горин оглянулся. В пяти метрах от него зло ощерился Котов, приготовившийся к атаке. За ним Чагатай закинул автомат за спину и вытащил свою кривую саблю. Лицо монгола было бесстрастно, но глаза сузились до щелей и яростно раздувались ноздри. Не считая старост, нападавших было около пятидесяти человек.

Прошла секунда, вторая. К ним начали разворачиваться. Александр перехватил «калаша» за ствол и показал пальцем Чагатаю на старост.

– Живыми!

И ринулся к толпе у ворот. Он двигался словно в замедленной съёмке. Осаждающие медленно разворачивались к нему, а он сметал их, используя автомат, словно дубину. Под прикладом крошились кости, вылетали зубы, ломались ребра. Он двигался к воротам, прокладывая в толпе просеку. Краем глаза увидел как Матвей, выхватив два ножа, вертелся в самой гуще, подрезая сухожилия на руках и ногах врага. Чагатай в несколько прыжков переместился вниз и начал атаку оттуда, не давая никому уйти. Его сабля с визгом рубила конечности, переходя с одной жертвы на другую. Обе стороны сражались почти беззвучно, изредка оглашая склон холма отчаянными криками боли.

Просвистели пяток стрел. Одна пробила Горину бедро, скользнув по кости. Александр резко обернулся. Старосты пытались уйти вниз по склону, оставив лучников прикрывать их уход. Горин перехватил автомат, снял с предохранителя и выпустил в лучников всю обойму. Грохот «калаша» вмиг остановил схватку. Осаждавшие хутор остановились и огляделись. Картина была жуткая.

Из почти пятидесяти здоровенных разъярённых мужиков на ногах остались стоять только шестеро. Остальные лежали или ползали по земле, орошая её кровью. Старосты, спотыкаясь, неслись вниз по склону. Вдруг на их пути возник монгол с саблей в руке. Взмах, и первый кто поравнялся с ним, развалился пополам. Удар был такой силы, что клинок, разрубив бородача, на ладонь воткнулся в землю. Тело, разогнавшись с горы, двумя половинками пролетело мимо монгола и ещё метров пятнадцать катилось вниз.

Старосты тормозили, сворачивая ноги. Некоторые упали на землю. С ужасом смотрели на монгола.

– Назад! И не дёргаться! – Чагатай легко взмахнул саблей, сбрасывая с клинка брызги крови.

Бородачи дёрнулись, словно от удара током, и, оглядываясь, побрели наверх к воротам. Там Матвей шустро осмотрел лежащих, отбирая и отбрасывая в сторону оружие. Шестеро оставшихся на ногах стояли перед Александром, спиной к воротам.

– Где девочки?! – лязгая зубами от ярости, Александр сделал шаг навстречу.

Мужики, подвывая от страха, выхватили ножи и начали двигаться навстречу. Один размахивал дубиной. Снова время замедлилось. Горин глубоко вздохнул и поднял руки к рассветному небу. Когда к нему подошли на два шага, он резко выдохнул и выбросил руки вперёд. Сгусток ледяного воздуха ударил в грудь нападавших, приподнял над землёй и бросил спиной на забор. Глухой удар – и неподвижные тела упали на траву.

– Сомлели, – констатировал Матвей, бегло оглядев упавших.

Подошедшие старосты с ужасом смотрели на Горина. Они стояли, сбившись в плотную группу.

– Где девочки?! – прорычал Александр, обращаясь к пленным.

В ответ раздалось невразумительное мычание, которое коротким рыком остановил дюжий мужик с наглым лицом.

– Ты как посмел резню устроить? – сделав шаг вперёд, он попытался наехать на Горина. – Уходи. Народу ты не нужен. Не было тебя и не надо. Сами разберёмся.

– Кто старший? – стоявший за спинами Чагатай крутанул рукой, и сабля звонко взвизгнула, рассекая воздух.

Все невольно сжались, а вышедший было вперёд мужик, громко испустил в штаны воздух и попытался втиснуться спиной обратно в толпу. Его не пустили, выталкивая плечами вперёд.

– Резню, говоришь? – прошипел Александр, вплотную подойдя к нему. – А ты чего, в гости сюда зашёл?! Где мои девочки?!!

Нагломордый снова выпустил воздух, и, побледнев, рухнул на землю. Старосты вмиг заговорили, наперебой указывая путь в поселение, в котором прятали пленниц.

– Вниз их, в посёлок. И связать покрепче, – Горин кивнул головой Котову. Пусть бойцы Уварова стерегут их. А я за девочками.

– Постой, Саша. – Чагатай взял друга за локоть. Давай поднимемся в дом. Остудим головы и через полчаса пойдём вместе.

Пока бойцы Уварова вязали пленных, к воротам спустились все жители Ясного. Алина бросилась на грудь к мужу. Подошли родители.

– Не углядели, – грустно сказал Александру Ибрагим. Свежая повязка на его ключице быстро пропитывалась кровью.

– Ничего, друг, – Горин положил ладонь ему на бинты. – Я чувствую, что с девочками ничего плохого не случилось. Васильева жалко. Эх! Власти этим уродам захотелось!

Александр отошёл в сторону. Касараев удивлённо потрогал рану. Боль прошла, и под бинтами сильно зудело. Лариса сняла повязку и ахнула: пульсирующая кровью рана от стрелы затянулась и розовела свежим рубцом.

Бойцы повели пленных в нижний посёлок. Александр Иванович с Котовым плотно закрыли ворота. Все начали подниматься в дом. В комнате Гришин расстелил на полу простынь, и, уложив Алмаза, рассматривал раны. Пёс с хрипом дышал, слабея на глазах. Обломки стрел торчали из его тела.

– Две пробили лёгкое, остальные три застряли в мышцах, – констатировал Вячеслав. – Потеря крови. Пёс не выживет.

– Попробуй, – тихо сказал Чагатай, опускаясь рядом на пол.

Пока Елена Николаевна с Ларисой принесли горячую воду и чистые тряпки, монгол положил ладони псу на морду, и, прикрыв глаза, замер. Когда Гришин, простерилизовав скальпель, нагнулся над Алмазом: пёс был в глубоком наркозе.

Солнце уже прошло половину пути к зениту. Все жители Ясного сидели в беседке возле ручья. Алина, наперебой с Ибрагимом и Ларисой подробно описывали события последних дней. Александр Иванович разливал второй кувшин настойки.

– Понятно…, – Горин поднялся из-за стола. – В очередной раз убедился, что люди – твари неблагодарные!

– Спокойно, Саня, – Александр Иванович посмотрел на сына. – Не греби всех под одну гребёнку.

– А ты глянь, сколько их расплодилось! Несколько месяцев остались без присмотра, и вот что натворили. А как пришли, оборванные и голодные? Как просились! Дали им кров, тепло, возможность нормально жить. Некоторые после плена монгольского.

– Лучше бы они там и оставались, – буркнул Чагатай.

– Так сам же сказал, что повоспитывали и хватит.

– Все мы ошибаемся, – философски заметил монгол.

– Саня, забей ты на этот сброд, – Касараев подошёл к другу с двумя кружками настойки и протянул одну Горину. – Мы выжили в жуткой катастрофе. Сохранили свои семьи, наладили быт. Что ещё? Сейчас рванём, выручим девочек, и, пошли они все…

– Забил бы, да поздно уже. – Александр отхлебнул крепкого пахучего напитка. – Мы ответственны за тех, кого приручили. Кроме этих гадов в поселениях живут тысячи людей. Мы помогли им выжить, вернули человеческий облик, дали веру. Да и волхвы предупредили. Не отстоим «колыбель» – не жить ни нам, ни всем остальным.

– Так давай, сын, выберем кого-нибудь, – подала голос Елена Николаевна. – Вон, сколько ребят толковых, и у нас, и у Чагатая. Пусть занимаются народом.

– Нет мам, это мой крест. Достали они меня! Чувствую присутствие Зверя! Кожей чувствую!

Александр глубоко вздохнул и посмотрел на глубокое безоблачное небо.

– Пора! – Горин пошёл в дом и крикнул на ходу: – Чагатай, дружище. Пошли гонца в свои отряды, стерегущие хутора. Пусть соберут жителей всех близлежащих поселков завтра в полдень на реке. Будем порядок наводить!

– Наконец-то! – Чагатай хлопнул Котова по плечу. – Говорил же, людей спасёт только монархия!

Горин вошёл в дом и взял автомат, лежащий на лавке. Засунул в карманы жилета два снаряжённых магазина и пристегнул к поясу ножны с боевым ножом. Огляделся. Возле камина на одеяле лежал забинтованный Алмаз. Верный пёс с хрипом и тяжело дышал. Его мощное тело трясло от озноба, хотя жар очага ощущался во всей просторной комнате. Александр подошёл к нему и присел. Пёс медленно перевёл взгляд на хозяина и с трудом шевельнул кончиком хвоста.

Командор проглотил ком в горле, и, повинуясь какому-то чувству, опустил ладонь ему на грудь. Руке стало горячо.

– Ты будешь жить, – прошептал Горин, прикрыв глаза. – Теперь у всех нас всё будет хорошо.

Он не видел, как с его руки на собаку скатился бисер искр. Зато видела Алина. Жена стояла в дверях и с нежностью и тревогой смотрела на мужа. Горин поднялся, они крепко прижались друг к другу.

– Мне пора, – Александр вышел на подворье.

– Приведи детей, – губы Алины подрагивали.

– Приведу. Теперь всё будет хорошо.

Горин чувствовал, что в нём что-то изменилось. Появилось новое знание и уверенность. Энергия бурлила в жилах. Он вспомнил слова Велеслава: «Когда будешь готов, ты сам поймёшь это».

Командоры стояли посреди двора, прикрыв глаза и взявшись за руки. Все остальные стояли в стороне, окружив их кольцом. Горин настраивался на дочерей, звал их. Отозвалась Аня. Пыталась что-то сказать, но Александр уже не слышал, провалившись в переход. Мгновение – и он стоит возле крепкого бревенчатого сарая. Рядом дышат Матвей и Чагатай.

Полдень. Ветра нет, и солнце залило лучами всё вокруг. По единственной улице лениво расхаживали полтора десятка мужиков, подпоясанных красными поясами и с красными повязками на рукавах. Вооружены кто чем: топоры, ножи, луки и короткие копья. Заходили во дворы, выволакивая кур, гусей. То там, то здесь раздавался женский визг и плач, прерываемый звонкими оплеухами. Сарай сторожили четверо, стоя по разным углам. Справа от запертых ворот строения находился колодец с воротом и блестящим ведром.

Командоров охватила ярость. Котов пошёл по улице вправо от сарая, махнув Чагатаю налево. Монгол пошёл немедля, со свистом выхватив кривую саблю. Горин перекинул автомат за спину и двинулся к сараю. Двое часовых, увидев неизвестно откуда взявшегося чужака, сморгнув, вытащили топоры и двинулись навстречу от разных углов строения. Дюжие мужики шли на Александра спокойно, словно собирались прихлопнуть муху, а не человека. В бревенчатом строении словно что-то почуяли. Кто-то пискнул, послышалась возня. Звонко пролетел слепень.

Горин потянул было автомат, но передумал. Мысленно потянулся к колодцу. К воде. Даже руку протянул. Мужики, увидевшие за спиной чужака «калаш», притормозили, затем успокоились и прибавили шагу. Вот они уже в четырёх шагах. Спокойно-лениво-наглые глаза. Взметнувшиеся стальной смертью топоры. Девичий крик в сарае.

Александр знал, что вода даёт жизнь. Но вода и убивает. Из колодца бесшумно взметнулся столб кристально чистой ледяной воды. Повинуясь руке командора, обрушился на нападавших мощным коротким водопадом, вырвав и разметав топоры, свалив мужиков на землю. Но вода не сбежала сразу на землю. Задержалась недолго, окутав плотным коконом сбитые наземь тела.

Горин безучастно смотрел, как дёргались с выпученными глазами тела, пока вода не заполнила лёгкие, прерывая жизни. Дёрнувшись в агонии, мужики затихли. Вода опала на землю, мгновенно впитавшись в пыль, уходя глубже сквозь грунт, возвращаясь в родной колодец. Из-за сарая выскочили ещё двое. Оторопело уставились на совершенно мокрых и мёртвых сотоварищей. Взревев, кинулись на чужака.

Александр почувствовал, как в спину толкнула мощная волна воздуха и замерла, холодя лопатки. Повинуясь внутреннему чувству, выбросил руки вперёд и вверх. Ветер рванул, словно служебная собака по команде «Фас». Лизнув дорожную пыль, легко подхватил караульных и бросил вверх. Высоко бросил. Их истошный визг постепенно затих над головой. Не глядя вверх, Александр подбежал к мощным дверям сарая и одним движением сорвал замок, оторвав и засов. Распахнул створки и ворвался внутрь, приспосабливая зрение к полумраку. К нему метнулись дочери, повиснув на шее. Схватила за руку и прижалась Татьяна, роняя слёзы на усыпанный соломой пол. В углу зашевелилась солома. Горин заскрипел зубами. К нему ползли, загребая солому руками, Олег и Сергей. Сильно избитые, они с трудом тащили за собой перебитые ноги.

Сверху что-то свистнуло и, за бревенчатой стенкой раздались два смачных шлепка. Земля слегка вздрогнула.

– Посидите ещё немного здесь, – командор поцеловал дочерей и выбежал на улицу.

Его предположение оправдалось: в лежащих кучах тряпья он с трудом узнал вернувшихся с неба охранников. По улице с двух сторон раздался топот. Котов и Чагатай гнали перед собой обезумевших от страха и сильно покалеченных красноповязочников. За ними бежали заплаканные женщины, стараясь из-за плеч командоров, кто палкой, кто камнем, достать ненавистных обидчиков. Обидчиков поубавилось. Из полутора десятков мародёрствующих по избам на ногах остались лишь восемь.

Женщины рассказали, что, как только охотники покинули посёлок, староста сразу привёл этих живодёров. Убили двух оставшихся мужчин. Один был хром и в охотники не годился. Второй мучился в лихорадке. Ограбили хозяйства, издевались над женщинами. А вчера привели пленных и сразу заперли в сарае.

– Не обидели, – Аня сверкнула глазами. – Олежка с Серёгой отбили нас в лесу, человек шесть покалечили. Потом четыре часа мы уходили назад. Не дошли – нас перехватили. Их было слишком много. Староста Харитон сказал, чтобы берегли нас, пока хутор Ясный не захватят.

– Это какой Харитон? – Горин повернулся к Котову.

– Которого Чагатай напополам развалил, – последовал краткий ответ.

Через полчаса две четвёрки избитых красноповязочников бегом несли двое носилок с Олегом и Сергеем. Раненым зафиксировали сломанные ноги шинами и погрузили в сон. Командоры с девушками сопровождали их на лошадях. Сил и умений командоров пока не хватало, чтобы переместить с собой такое количество людей на Ясный. Поэтому пришлось пешком. Если бы не события последних дней, этот переход можно было бы назвать прекрасной прогулкой через тайгу в солнечный день. Море зелени, свежий воздух, сочная трава под копытами лошадей, почти полное отсутствие москитов лечило напряжённые нервы, наполняя организмы свежестью и энергией. К лежащим на носилкам парням время от времени подъезжал кто-нибудь из командоров. Они на ходу держали ладони над головами, временно обезболивая раны.

Не прошло и часа, как запыхавшиеся пленники попытались остановиться и положили носилки на землю. Чагатай, замыкающий отряд на гнедом жеребце, подъехал к сбившимся в кучу красноповязочникам и молча выхватил саблю. Пленники задрожали, судорожно вцепившись друг в друга. Сабля с визгом описала круг над их головами и вернулась в ножны.

– Вперёд, ублюдки, – негромко, сквозь стиснутые зубы, прошипел монгол.

Но от этих слов, от демонстрации грозной сабли, у мужиков словно открылось второе дыхание. Они бережно подхватили носилки и рванули вперёд, догонять всадников.

– Так их! – усмехнулся Матвей, гарцуя на лошади. – Только тяжкий изнурительный труд не позволяет дурным мыслям мутить головы.

Так и шли до вечера, сделав два часовых привала. Когда отряд переходил вброд реку, появились первые звёзды. Но яркая луна так освещала окрестности, что скорость почти не сбавили. Перейдя на свой берег, остановились. Всадники спешились, напоили раненых, коней и наполнили фляги. Пленные мужики, бережно положив носилки, жадно напились прямо из реки и без сил повалились на землю.

– Вот там, папа, на наших камнях, мы тайменя ловили. Там эти гады нас и схватили. – Аня рукой показала на невысокие плоские камни, слегка возвышающиеся над водой. Река плавно огибала их, вымывая в дне неглубокие ямы. Это место было излюбленным при рыбалке на ленка и тайменя. Когда шли удить сига, муксуна, чира или стерлядь – шли выше, на перекаты.

Горин обнял дочь и долго смотрел на плавное течение реки, пологий каменистый берег, сильный красивый лес. Казалось, в такой природе у человека не могут в принципе появляться черные мысли. А появляются! – гнев заставил Александра оторваться от созерцания. Он подошёл к лежащим на земле пленным вплотную, и стал над ними, яростно сверкая во тьме глазами.

Те молча вскочили на подгибающиеся и дрожащие от усталости ноги, подхватили носилки и двинулись по натоптанной тропе в лес. Через минуту за ними не спеша двинулись всадники. До Ясного оставалось несколько километров, и все предвкушали возвращение домой. За километр до подножия холма, впереди из-за кустов возникли две молчаливые фигуры с автоматами наперевес. Дозорных бойцов Уварова Александр почувствовал за несколько десятков метров, поэтому успокаивающе махнул всем рукой и кивнул бойцам. Те, пропустив отряд, снова растворились в чаще.

Через несколько минут впереди появились огоньки: светились окна домов хутора Подгорный. Несмотря на поздний час, встречать вышли все. Небольшая утоптанная площадь заполнилась женщинами разных возрастов. Охотники ещё не вернулись. Увидев командоров, женщины радостно и облегчённо вздохнули разом. Несмотря на страх последних дней, на их лицах появились улыбки. Но когда отряд выехал на площадь, все женщины, как одна, грозно подались вперёд: они увидели своих обидчиков, красноповязочников. Те вжали головы в плечи, старательно отводя глаза.

В их адрес послышалась ругань, вначале тихая, но с каждой секундой всё более яростная. Мужики намертво вцепились в носилки, понимая, что их не разорвут, пока раненые на руках. Командоры с минуту наблюдали за этой сценой, давая женщинам возможность выплеснуть свою обиду, страх и гнев.

– Спокойно, бабоньки! Тихо! – Котов тронул коня и занял позицию перед разъярёнными женщинами и их недавними обидчиками. – Спокойно!

– Женщины! – подъехал к нему Горин, видя, что успокаиваться никто не собирается. – Мы устали. Очень. Нам нужно быстрее доставить Олега и Серёжу в Ясный, к Гришину. А эти должны быть под охраной целыми и невредимыми до утра. Я повторяю: целыми и невредимыми!

Женщины понемногу успокоились. Раздался тихий всхлип, и вперёд вышла вдова Васильева, уголком косынки вытирая слезы.

– Не сбегут! – чётко сказала она. – А целыми они будут, если ты обещаешь, что все эти твари будут наказаны! Эти, и которых ещё поймаем.

– Обещаю, – сказал Александр.

– А то и так намаялись за день, пока всех посечённых вами хоронили. Хорошо, Ибрагим с мальцами помогали.

Женщины, несмотря на сопротивление командоров, выхватили носилки из рук пленных и сами понесли раненых на гору. Мужиков они заперли в бане, оставив ведро с водой. Семь женщин с рогатинами остались их стеречь.

В доме на хуторе в просторной гостиной ярко и жарко горели толстые поленья в камине. В предбаннике вымыли раненых и отнесли наверх. Гришин снял наспех наложенные шины и осматривал переломы. К нему неслышно подошёл Чагатай. Они обменялись взглядами, и, не говоря ни слова, принялись лечить. Раненых погрузили в глубокий сон. Затем Вячеслав принялся вправлять смещённые кости. Монгол стоял за его спиной, прикрыв глаза и держа раскрытые ладони над плечами доктора. Гришин почувствовал, как могучая целительная сила, спускаясь по его рукам, входит в раненых. Когда он обхватывал сломанные ноги, чувствовал, как пальцы и ладони начинало слегка жечь. Он нисколько не удивился, когда увидел появившийся румянец на бледных измученных лицах парней. Как стало легче их дыхание, ритм сердец выровнялся, и восстановилось давление. Синюшность вокруг переломов стала пропадать, разгоняемая кровью. А самое невероятное: прошло всего тридцать минут, а сложенные им кости уже схватились.

– Пусть спят. Температура продержится ещё несколько дней, но с ребятами порядок. – Гришин выпрямился и посмотрел на Чагатая. – Спасибо за помощь.

– Идём, – монгол первым вышел из комнаты и спустился в гостиную.

Вдвоём с доктором они выпили по кувшину воды одним залпом. Мучила жажда после потери энергии. Девочки вышли из бани, переодевшись в домашнее и вытирая волосы полотенцами. Командоры с Касараевым и Александром Ивановичем тоже пошли обмыться и немного попариться.

Затем был обильный ужин. Ели молча, измотанные последними событиями. Под потрескивание поленьев выпили настойки. Пока женщины убирали, мужчины вышли во двор, уселись за стол в беседке и закурили под журчание ручья. Прохладный ночной воздух слегка шумел в кронах леса. Мириады ярких звёзд висели над головой. Внизу, в Подгорном, светились несколько окон. Царило спокойствие и умиротворение.

– Всё завтра, – махнул рукой Александр, когда Ибрагим хотел что-то спросить.

Утром Ясный окутался бурной деятельностью. Накормили и умыли раненых, дали овса коням, не забыли и собак. Легко позавтракав, собрались в беседке.

– Я так понимаю, у всех один вопрос: какие наши дальнейшие действия? – начал Горин.

– Начнём по порядку, – продолжил он после минутной паузы. – Чтобы мы остались жить спокойно и благополучно, нам необходимо: навести жёсткий порядок в поселениях, найти и уничтожить логово Зверя, и раз и навсегда обеспечить безопасность «Колыбели».

– Всего и делов-то, – усмехнулся Ибрагим.

– Как ты, Саня, буднично сказал, – Алина ближе придвинулась к мужу на лавке.

– Просто мы уже сжились с этими мыслями, – объяснил им Чагатай.

– Если думать о сложности и невыполнимости, поражение неизбежно, – развил мысль друга Горин. – Настраиваемся на результат в самом начале и действуем, словно задачи уже выполнены. Смотрим дальше, «за них». Тогда и мыслить, и действовать будем только на результат. По вопросам Логова и Колыбели мы уже действуем.

Александр подробно рассказал о марше на Запад, о новых врагах и союзниках. О подготовке заброса группы контрдиверсантов за океан. Его заворожённо слушали, понимая, какие силы привлёк враг для возрождения Зверя.

– А как навести порядок в поселениях, я знаю. Только это отдельный Путь, требующий огромной ответственности. Чувствую, ещё мы не готовы. А действовать необходимо уже сейчас.

– Какой путь? – спросила Вика.

– Давай я скажу, – выпрямился за лавкой Чагатай. – Начну издалека. За последние несколько десятков лет в мире с самым высоким уровнем жизни и развития были страны с монархическим строем. Это факт. Причём благосостояние граждан этих стран на порядок превышал уровень самых передовых демократий.

Не буду утруждать вас подробностями, но я несколько лет проводил исследования этого феномена, ещё будучи чиновником своей страны. Недаром после катастрофы, когда мне доверился мой народ, я стал императором. И теперь я ещё больше убедился в своей правоте. Что недаром.

– Чушь! – разгорячился дед Саша. – Демократия открыла человечеству путь к развитию, прогрессу, свободе личности…

– Вот это, папа, действительно чушь!!! – прервал его Александр. – Какую страну ни возьми, везде серые кардиналы играли чередой президентов-марионеток. А всем миром правили шесть-семь семей. Кризисы, войны, охота на мифических террористов. А мораль, семья? Вы знаете, что в Америке в последние годы вышел закон: называть родителей не папа и мама, а «Родитель номер один» и «Родитель номер два»! Обалдеть! Это, наверное, чтобы гомосексуалистов не путали «мама-папа»? А дети, им каково? Под какими номерами пойдут бабушки с дедушками? Перестали писать сын или дочь, пишут – ребёнок. Это чего, сами не знают, какого пола дитё вырастет?! Извращенцы хреновы. Уроды моральные!

В каком государстве рядовой гражданин мог чувствовать себя защищённым Законом? Ни на бумажках в Конституциях, ни в уголовных и гражданских кодексах нет гарантии защиты гражданина. Возьмите ООН. Всемирная организация. Серьёзные заявления. А суть? Я всегда привык доверять ФАКТАМ. Не речам, словам, гарантиям. А фактам. И что мы видим? Чтобы эти шесть-семь семей, контролирующих мир, добрались до очередных залежей нефти, залили кровью Ирак. И неизвестно, в нефти ли дело? Ведь на территории страны расположены священные места и артефакты зарождения христианства! И гораздо более древние артефакты, не известные широкой публике. Причём все члены ООН прекрасно понимали, что никакого ядерного оружия у этой страны никогда не было и нет! Они просто понимали, что, не подгавкивая кормящим рукам, они потеряют величайшую кормушку, в которой для того, чтобы не зарабатывать, а иметь деньги, нужно лишь кивать головой с важным видом и зачитывать с высоких трибун подсунутые тексты.

А кровь на Балканах? На чьих руках? На тех же. А Ливия? Развязали гражданскую войну против Каддафи. За что? Нефть! Причём это было понятно всем! Только стыдливо прикрывали глаза и интересовались другими новостями!

А вновь рождённые демократии наши – СНГ? Страшный пресс над народом. Не вырваться. Можно лишь угробить жизнь на работе и получить пенсию на хлеб и кефирчик, если доживёшь до пенсии. Нет процветающего среднего класса, основы любого государства. Есть нищая страна и супербогатые чиновники, которые имеют деньги и народ. И серые кардиналы, не имеющие Родины и национальности. И президенты-марионетки. Всё одно и тоже. Афганские наркоторговцы, чеченские террористы, сомалийские пираты! Это же полный фарс! Неужели у кого-то остались сомнения в истинной причине этих явлений? Это выгодно! Прикрываясь борьбой со всем этим, нам продают наркотики, захватывают грузы и заложников, отмывают миллиарды и продают оружие. Демократы содержат армии, позволяющие в течение нескольких суток стереть с лица Земли любую страну. Простой вопрос: зачем выбрасывать народные деньги на армии, которые не могут задавить нищих, плохо вооружённых сомалийских пиратов на надувных лодках? Когда рядом болтаются настоящие боевые корабли?

– А теперь простой вопрос, – продолжал Горин. – В середине двадцатых годов начала третьего тысячелетия в Африке ежегодно подвергались насилию около пяти тысяч женщин! Ежегодно! Причём около двадцати процентов изнасилованных и униженных погибли от пыток! Их насиловали и разнообразные повстанцы, и войска правительств-однодневок. Их насиловали и пытали четырнадцатилетние солдаты, постоянно находящиеся под наркотой. Убивали беременных, ставя ставки на то, кого обнаружат в утробе! Мальчика или девочку!

Горин сорвался на крик и замолчал. Сцепил от ярости зубы и сжал кулаки. Постояв так пару минут, продолжил.

– Где были наши демократии, пекущиеся о мире? Где ООН? Где хоть одно действие, направленное на прекращение этой чудовищной, бесчеловечной агрессии? Хоть одно! Не было. Потому, что не пахло прибылью.

Горин разнервничался и закурил. Повисла ещё одна небольшая пауза.

– Демократия…, – бросив окурок, горько вздохнул он. – Просто дряхлая дырявая ширма для нечистых на руку бездельников. Что сделали демократы для предотвращения мировой катастрофы? Ничего! Все предупреждения учёных или забалтывали или просто игнорировали. Ведь уже в семидесятых годах прошлого века предупредили о «точке невозвращения». Если бы остановили загрязнение природы до этого срока, можно было бы избежать катастрофы. Долго, очень долго бы восстанавливали экологию, но не было бы этого жуткого катаклизма. А сколько смертей? Уничтожено почти всё человечество. А животный мир? Он-то за что пострадал?

Да последние несколько лет до катастрофы все СМИ визжали в истерии, по заказу скрывая и путая истинные причины кризиса. Ну, настроили «кардиналы» бункеров, и что? Кто теперь на них работать будет? Самим придётся, если выбрались живыми. А выживать придётся не в море политики, а в живой природе, они ох как не умеют!

Поэтому, раз мы взяли на себя ответственность о нескольких десятках поселений, то я считаю, что только монархия способна привести людей к выживанию.

– Абсолютно с тобой согласен, – поддержал его Чагатай.

– И я, – Касараев кивнул. – Человек слаб и податлив лени и страстям. Без недремлющего ока надзора и направляющей руки вернётся в первобытное состояние очень быстро.

– Уже вернулись, – буркнул Матвей.

Все молчали, переваривая страстную речь Горина. Мужчины снова закурили. Солнце прошло полпути к зениту. Журчал ручей, жужжали пчёлы. Благодать! А собравшиеся люди хмурили лбы, пытаясь нащупать верный путь. Единственно верный, потому что любой другой опять приведёт к хаосу и гибели.

– А кто царём-то будет? – спросила Лариса.

– Так вот, есть же император! – указал на Чагатая Горин.

– Нет! – резко дёрнулся тот. – Я не могу. Я – монгол, и прекрасно понимаю, что европейцы никоим образом не примут императора другой расы. И я хочу, в конце концов, жить на родине, со своей семьёй, своим народом. Быть императором – это огромная ответственность. Вот ты бы и попробовал.

– Я?! – Александр вздёрнул брови. – Ты сам говоришь, что это огромная ответственность. Для этого необходимы специфические знания и опыт управления страной. И я тоже хочу спокойно жить со своей семьёй!

– Тогда тупик, – Матвей почесал короткую бородку.

Ещё немного помолчали, обдумывая варианты.

– Ладно, – вздохнул Горин. – Дел много. Останавливаться нельзя. Предлагаю объявить во всех поселениях монархию, а монарха представить позже. Когда найдём.

– А чтобы не было страхов и брожения, – поднялся с лавки Чагатай, – необходимо заключить со всеми подданными вассальную клятву.

– Это ещё зачем? – удивился Александр.

– А это чтобы каждый подданный знал, что в случае нужды или опасности сюзерен, то есть император, всеми силами и умением будет защищать каждого своего вассала. И каждый вассал будет знать, что любое преступление он совершает против своего сюзерена. И будет соответственно покаран.

– Это разумно, – согласился Горин.

– Это обязательно! И проверено веками. А пока не объявили императора, присягу даём мы, командоры. И принимаем тоже мы.

– Вот это мы попали! – воскликнул Котов.

– А мы давно уже «попали», – усмехнулся монгол. – И так за всех лямку тянем.

На том и порешили. Позвали бойца Уварова, Никиту. Чагатай поручил ему сесть на коня и объехать все поселения до Урала, везде сообщая о монархии на всей обжитой территории. Монгол написал приказ и передал бойцу для предъявления всем монгольским отрядам, оставленным для охраны поселков. В приказе были чёткие указания для поддержания порядка в закреплённых поселениях. Боец оседлал коня, взял рюкзак со снаряжением и продуктами, повесил на шею автомат и ускакал.

Теперь следовало заняться Подгорным. Мужчины спустились с холма, и зашли в посёлок. Женщины уже встречали их. Александр, прежде всего, объявил о создании монархии на всей заселённой территории. К его удивлению, поселенки восприняли его слова с радостью и явным облегчением.

– Поговорим конкретнее, когда вернутся охотники, – закончил он. – А теперь выводите разбойников.

– Если есть, кого выводить, – съязвил Матвей.

Женщины отперли дверь бани и вывели на площадь восемь испуганных мужиков. Они совсем не напоминали тех вальяжных и наглых бородачей, которые вчера пинали ногами калитки, грабя беззащитных поселянок. Сейчас они понуро стояли в круге озлобленных женщин с рогатинами и косами.

– Мы обещали примерно наказать этих бандитов, – громко сказал Горин. – И своё обещание сдержим.

Среди пленных бородачей раздался явственный всхлип. Кто-то басовито охнул.

– А вы как думали? – вплотную к ним подошёл Матвей, грозно насупив брови. – Как с бабами воевать, пока нас нет, так вы герои. А сейчас как, слабо?

Матвей презрительно плюнул им под ноги. Мужики попятились.

– Лишней крови мы не желаем, – продолжил Александр. – И так вчера много пролили. Мы решили так: сегодня и всегда – за физическое насилие, причинение телесных повреждений, убийство поселенцев – виновному смерть. Немедленно, при поимке. За мародёрство и грабёж – немедленное выселение с лишением всего имущества. Без права появляться в любом поселении империи. При появлении вблизи жилья любой житель империи обязан мародёра уничтожить лично или сдать поселковой страже для казни. Средства связи между поселениями мы наладим в ближайшие дни.

– Мы не убивали! Не убивали! Староста попутал! – упал в ноги один из красноповязочников. Остальные угрюмо сопели.

– Видел, с каким удовольствием по дворам шарили, попутанные! – зло бросил ему Матвей. – А ну, бабоньки, признаете кого из этих пентюхов?

– Конечно! – вскрикнула вдова Васильева, указывая на бородача с подбитым глазом. – Вот этот гад мужа моего с другими пикой колол!

Бедная женщина залилась слезами. Остальных признали, что вчера по избам шарили, добро выносили. Бородач с фингалом дёрнулся было бежать, но уткнулся в частокол рогачей, выставленных женщинами. Матвей вошёл в сбившуюся кучу мужиков, раздвигая их мощными плечами, словно ледокол. Схватил убийцу за ворот, крутанул материю так, что тот враз поперхнулся, пытаясь сделать глоток воздуха. Котов рывком выдернул его из толпы подельников и поставил перед Чагатаем. Монгол выхватил саблю, но потом остановил руку. Оглянулся на Горина и раскинул руки, собирая вмиг загустевший воздух. Вокруг него явственно похолодело. Бородач затрясся. Затем Чагатай бросил руки вперёд и вверх. Из-за его спины рванулся маленький ураган. Легко подхватил бородатого убийцу и бросил вверх. Высоко. Метров на сто. Толпа ахнула. Затем Чагатай отмахнул рукой в сторону, и отдалённо визжащее тело быстро упало по наклонной в двухстах метрах от посёлка. В напряжённой тишине был слышен треск ломаемых телом веток.

Поселянки и красноповязочники беззвучно замерли.

– Так будет с каждым, кто посягнёт на жизнь и здоровье любого жителя империи! – рявкнул в полной тишине Котов. – Его голос несколько раз эхом отразился от окружающего посёлок леса.

Оставшиеся пленники с ужасом завыли.

– Этих, – продолжал Матвей – освободить и отпустить.

– Как отпустить? Они же опять вернутся! – вскрикнуло сразу несколько женских голосов.

– А так. Отпустить. Выдать по ножу и отпустить.

– Только помните! – Чагатай злобно прошипел им в лица. – При приближении к любому нашему хутору, посёлку, охотничьей избе, шалашу, вас ждёт немедленная смерть! Вон отсюда!

Мужики дёрнулись в разные стороны, потом собрались и толпой пошли на подгибающихся ногах к лесу. Когда один остановился и повернулся.

– Как же так, без ничего в тайгу? С одними ножами? – тоскливо спросил он. – Подохнем ведь.

– А с чем вы сюда пришли зимой? А? Отвечай, сволочь! – разъярился Горин. – Это мы и эти люди помогли вам выжить. Построили жилье, обеспечили продуктами, дали возможность жить и работать! Халявы захотелось?! Вон отсюда! С чем пришли, с тем и уйдёте! Выживайте сами, уроды.

– Двадцать секунд, – негромко сказал Чагатай и вытащил саблю.

Семь бородачей со всех ног кинулись в тайгу. Через десяток секунд даже треск кустарника смолк.

– Всё, женщины. Расходитесь. Теперь вас никто не обидит, – Александр повернулся к толпе поселянок.

– Они не вернутся? – Робко спросила молодая девушка.

– Не вернутся. Уж мы за этим приглядим! – успокоил ею Котов.

Командоры развернулись и пошли на холм. Солнце поднялось в зенит и стало жарковато. Возле ворот их поджидал Касараев. В его позе читалась какая-то нервозность.

– Что ещё случилось? – со вздохом спросил Горин.

– Там это… Гость пришёл, – Ибрагим был немного смущён.

– Кто ещё? Откуда гость? – изумился Котов.

– Знаешь, Матвей, – Касараев подмигнул ему, – сам Велеслав к нам пожаловал.

Сказать, что командоры удивились, это ничего не сказать. Они на мгновение замерли, переваривая информацию. Дело в том, что волхвы до сих пор ни разу не появлялись на хуторе. Ни разу не общались ни с кем, кроме командоров. Да и то, Матвея привлекли только лишь полтора месяца назад.

– Идём, чего замерли? – первым опомнился Котов и все дружно пошли наверх к дому.

В гостиной за столом собрались все. И заразительно смеялись байкам старца. Велеслав, словно добрый дедушка-сказочник, сидел во главе стола и травил всякие весёлые легенды про знаменитые исторические личности. Увидев вошедших, он довольно хлопнул ладонями по столешнице.

– А вот и други мои пришли, – бодро сказал он. – Здравы будьте! Как раз вовремя.

– И ты здравствуй, Велеслав, – ответил ему Александр. – Неожиданно. Очень неожиданно.

– А чего неожиданно? – посерьёзнел старец, поглаживая седую бороду. – Ранее смысла не было в гости к вам захаживать. А сейчас самое время.

– И как ты определил, что самое время? – буркнул, усаживаясь напротив него, Котов.

Остальные присутствующие почувствовали перемену в настроении волхва.

– Нам выйти, Велеслав? – спросила старца Алина, много наслышанная о нём от мужа.

– Ни в коем разе! – живо отозвался волхв. – Самое время нам всем поближе познакомиться.

– Что изменилось? – Александр тревожно смотрел в глаза Волхва. – Что на Западе?

– На Западе порядок. Войска ещё на марше. Изменилось здесь. Изменились вы. Вы стали правильно мыслить. Вы сами пришли к единственно верному решению. Вы правильно рассчитали свои силы и правильно поступили. А самое главное, вы правильно живете. И это уже никто не изменит.

– Поэтому, – продолжал Велеслав, – настал час открыть вам истину. Вам всем. Для этой части земли уже есть император! Если вы не против, конечно.

Все невольно замерли, поражённые услышанным.

– Кто он, где? – Горин спросил за всех.

– Это молодой человек тридцати лет, – ответил Велеслав. – Потомок русских царей. Настоящий потомок. Рано в детстве осиротел. Мы с братьями взяли его воспитание на себя. Он учился в лучшем европейском колледже. Не престижнейшем, а лучшем! С отличием закончил два университета, один из них – Московский. Стажировался, – при этих словах старец слегка брезгливо скривился, – в ООН. А главное, последние четыре года он провёл с нами. Мы передали ему всю историю славянской земли. Настоящую историю, а не ту, которую десяток раз переписали в угоду правителям и преподают в учебных заведениях. Мы вырастили из него настоящего монарха. Безупречного умелого управленца страной и настоящего патриота. И вот его час послужить родине наступил! Это был один шанс из тысячи, и его сделали вы!

– Но как? Почему ты скрывал его от нас? – удивился Александр.

– Потому, что тогда бы вы действовали не по своей воле. А очень важно, что всё, что вы сделали для людей, вы сделали сами. И, оказавшись перед трудным выбором, не врали себе, не стяжали власть и славу, а честно признали своё предназначение. И за это мы благодарны вам. И за то, что вам ещё предстоит…

– А сам император не завершит начатое нами? – осторожно спросил Матвей.

– У каждого свой путь, своё умение и свой долг, – ответил волхв. – Вы очень профессионально создаёте империю. Помогаете людям выжить, защищаете их, налаживаете быт. Вы должны защитить мир от Зверя и спасти Колыбель. А его задача уберечь массу людей, возродить цивилизацию на этой земле, дать нам будущее. Выучить своих потомков управлять империей и любить народ.

– Как его зовут-то? – спросил Касараев.

– Николай.

– А Чагатай? – спросила Алина.

– Чагатай император своего наРОДа, – выделил слово старец. – Мы общались с ним. У него нет никакого желания брать на себя бремя за всех людей. В будущем, возможно, он присоединит к нам свой РОД.

На несколько минут повисла тишина.

– Если у нас что-то не получится и Зверь найдёт Николая… Этого нельзя допустить. Мне придётся убить императора и распылить его прах. Потому что Зверь будет искать его душу, его ДНК.

– Тогда нам придётся победить. – глядя в глаза старцу, тихо сказал Александр. – У нас просто нет другого выхода.

– Вот только тогда мы предъявим императора народу. А уж поверьте мне – такого царя на этой земле ещё не было!

Затем пили чай с горячими свежевыпеченными булками. Видно было, что старец наслаждался. Завязался разговор о бытовых проблемах. Только сейчас появилось время пообщаться Горину с семьёй, с друзьями. На самодельных костылях к чаю спустились и Олег с Сергеем.

Внезапно тренькнул стоящий в углу на комоде ноутбук. Ибрагим вскочил к нему и пробежался рукой по клавиатуре.

– Охотники возвращаются, – успокоившись, вернулся он к столу. – Система безопасности сработала.

– Система безопасности! – развеселился Велеслав. – На чём работает ваша система?

– Датчики в лесу, камеры, – насупился Котов, увидев пренебрежение к его детищу. – Всё подключено к ноутбуку. Ноут имеет постоянное электропитание от генератора в пещере.

– А как сломается? – кивнул волхв на компьютер.

– Починим. И у нас есть резервный.

– Эх, молодёжь! – вздохнул волхв. – Учи вас, учи. Вы про воду помните?

– Помним, конечно, – ответил Чагатай. – Всю ночь вы нам рассказывали. Очень, очень вода полезна и живительна.

– Ага! А то, что вода накапливает и передаёт информацию, забыли?

– Да чего-то не помню, – заинтересованно глядел на волхва Котов.

– Говорил я, говорил. Так вот запомните. Все! – Велеслав обвёл взглядом всех присутствующих. – Вода собирает всю информацию на этой земле. И обменивается всей собранной информацией. И хранит и анализирует собранное. И не забывает. Никогда!

Это несравнимо ни с одним из созданных человеком компьютеров. Представьте себе процессор и память размером с Мировой океан. А реки, озера, болота и родники. А подземные реки, ледники. И вся эта мощь объединена! Даже если нет прямого сообщения. То всегда есть обмен через дождь, туман, снег. Я говорил вам, а вы не придали значения! Вот эти ваши игрушки – полная чушь по сравнению с тем, с чем имели дело ваши предки! Вот уж пример, как технический прогресс отбросил людей в каменный век! Это я образно.

– Смотрите! – волхв азартно вскочил с лавки, прошёл на кухню, взял глиняную неглубокую миску и зачерпнул из бочки чистой воды.

Сел за стол, поставив миску перед собой. Сосредоточился.

– Ты спрашивал, как дела на Западе? – остро глянул он на Горина. – Сейчас узнаешь!

Прикрыв глаза, старец расположил руки ладонями вверх над миской. Подержав так с минуту, повернул ладони вниз к воде. Отвёл руки.

Все, кто сидел за столом, ахнули! Поверхность воды, словно экран плазменного дисплея передавала чёткую картинку: колонна войск на марше. Вот ровным шагом идут тысячи пехотинцев, сминая ногами сочную траву на еле угадывающейся дороге. С двух сторон, по полю, колонну обгоняли отряды всадников. Впереди колонны пехотинцев двигались танки, БТРы и несколько БМП. Вот они остановились, поджидая пехоту, и на башне одного из танков показался Крымов. Он деловито развернул карту и что-то отметил на ней карандашом.

Все находящиеся в гостиной, кроме старца, обалдело переглянулись.

– Нет слов! – Александр Иванович посмотрел на волхва. – И это действительно реально?

– Реальней некуда, – усмехнулся Велеслав.

– А чего это у них раннее утро, а у нас полдень? – внимательный Котов выглянул в окно, проверяя положение солнца.

– А вы воду когда в бочку набирали? – хитро посмотрел на него старик.

– Утром, – ответила Лариса.

– Ну вот! А зачерпни сейчас воду из ручья, и увидишь в реальном времени!

Влад вскочил с лавки, схватил ведро и пулей вылетел во двор. Вернулся через полминуты, влетел в комнату, разбрызгивая на ходу воду.

– Вот! – запыхавшись, поставил ведро на стол.

– Принесу миску, – Аня повернулась к кухне.

– Погоди, – Велеслав плеснул в миску с водой из ведра совсем немного.

– Смотри, – улыбнулся он Владу.

– Я?! – парень отшатнулся.

– Ну, ты же хотел! Ты и смотри! Только сильно представь себе, чего хочешь увидеть.

Вика подтолкнула сына ближе к волхву. Влад повторил действия волхва. Подержал руки ладонями вверх, прикрыв глаза и представляя увиденное войско. Затем повернул ладони вниз и открыл глаза.

Все ещё раз ахнули. То, что чудеса сотворил волхв, куда ни шло. Но то, что это повторил неподготовленный парень!

На жидком круглом дисплее войско расположилось на обед. Солдаты растянули тенты и прятались в тени от знойного солнца, облокотившись о рюкзаки. Обедали по десяткам, собравшись в кружки. Нарезали хлеб, мясо, зелёный лук. Все весело болтали. Один солдат что-то сказал и десяток разразился беззвучным хохотом.

– Что он сказал?! – резко спросил Велеслава Влад.

Парень от неожиданности вздрогнул, и от миски раздался негромкий хохот и отчётливая речь. Говорили по-немецки.

– Обалдеть! – Котов из-за спины Влада ткнул поверхность воды пальцем.

Вода пошла рябью, но когда успокоилась, изображение и звук остались.

– Как дитя малое! – усмехнулся Матвею Велеслав.

– А выключить как? – спросил его Котов.

– Просто перестань смотреть. Пропадёт твой интерес, пропадёт и картинка.

Следующий час все пробовали свои способности. Самое интересное, что получалось у всех! Смотрели и на возвращающихся охотников, и на выгнанных красноповязочников, и на рыбу в речке! Вот только под навесы и за стены заглянуть не удавалось.

– И не пытайтесь, – успокоил их волхв. – Это невозможно. Да вам и не нужно.

– Так это и на нас могут смотреть? – насторожился Горин.

– Да. И на нас. Только мы сразу это почувствуем. Если вас ищут и видят, то и вы увидите прозрачное размытое изображение в воздухе того, кто на вас смотрит. Это надо чувствовать и привыкнуть. Так что сворачивайте свои датчики и почаще набирайте свежую воду. А я научу, как попросить воду предупреждать об опасности. Причём сигнал будет внутри вас, вы ведь тоже из воды состоите!

Пока расспрашивали волхва, Чагатай, схватил на кухне миску, набрал из принесённого Владом ведра воды и, присев в углу на корточки, умилённо рассматривал своих детей, разъезжающих на лошадях посреди юрт.

– Как в сказках! – Катя обняла мать.

– Так сказки былое описывают, девочка, – пояснил Велеслав. – Всё вы, человеки умели. Да всё позабыли. Лень вас заела.

Волхв до вечера возился с Котовым и Владом, обучая обращаться с новой системой безопасности. Горин остаток дня провёл в окружении родных, а Чагатай над миской с водой. Когда стало смеркаться, Велеслав засобирался. Поднялся сразу после ужина и поблагодарил хуторян. Ему собрали небольшую котомку с булочками, которые ему так понравились.

– Надеюсь, утром вы уже будете с войском? – волхв сочувственно посмотрел на командоров.

– Будем. Будем, – сказал Чагатай.

Велеслав подошёл к двери, распахнул её и… исчез. Дверь захлопнулась сама.

Хуторяне растопили камин и разместились в гостиной, ведя неспешные разговоры. Через некоторое время их покинул Котов, выпросив у Елены Николаевны бутылочку настойки. Тихонько прикрыв дверь, он заторопился в нижний посёлок.

Рассвет командоры встречали возле Самары. Материализовавшись на берегу Волги, они разделись и долго купались. Затем новый бросок – и командоры уже в лагере, возле своих пустующих шатров. Не успели переодеться, как вестовой звал всех в штабной шатёр.

Кроме командоров, в шатре собрались генерал Крымов, Бодо Шеффер, Отто Дерек и Чахур. Разложили карту. Чахур взял карандаш и отметил пройденный путь трёх армий. Они стремительно сходились. С Севера поджимали воды Ледовитого океана, которые теперь были совершенно тёплые. Они омывали окраины Берлина, да и некоторые кварталы Варшавы, превратились в Венецианские каналы. Вверх по течению рек Неман, Буг, Висла, Одер, Эльба, на десятки километров заходили акулы.

Южная армия сворачивала к центру из-за отсутствия питьевой воды в Карпатах и Альпах. Центральное крыло остановилось на стоянку между Неманом и Бугом.

– Так, что через два дня соединимся с Северным крылом, а ещё через два с Южным, – Император ещё раз оглядел карту и посмотрел на полководцев.

– Нормально. – Крымов поднял взгляд от карты. – Всё равно разведка показывает, что противник неподвижно сидит на позициях.

– Согласен, – Шеффер молодцевато выпрямился. Он быстро оправился после ранения. – Разделим войска сразу за Судетами и возьмём Прагу в кольцо.

– А сейчас необходимо отправить полк на Женеву, – подал голос старый Чахур. – Заранее подстраховаться с этой стороны.

– Ты прав, стратег, – Чагатай кивнул ему, соглашаясь. – И придать полку диверсионную группу. Объект надо захватить тихо, без шума.

– Бензовозы, сопровождающие войска, почти пусты, – подал голос Дерек. – Топлива хватит только, чтобы дошли танки.

– Ничего страшного, – Чахур чертил маршрут на Женеву. – Оставьте лёгкую бронетехнику без сожаления. Только снимите вооружение, чтобы мародёры оружием не разжились.

Ещё час ушёл на формирование приказов, распоряжений, отправку гонцов. Затем войско тронулось в путь. За неделю с Центральным крылом соединились Северное и Южное. Ушёл полк на Женеву.

Поражала картина разрушений на континенте. Ухоженная цивилизованная Европа лежала в руинах. Складывалось впечатление, что цунами прошли по всей равнинной части, разбиваясь о предгорья Альп и Карпат. Армия испытывала дефицит питьевой воды. Многие озера засолонились морской водой, сотни родников превратились в солёные болота. Но люди выжили и тут! День за днём поисковые отряды находили разрозненные оголодавшие и ободранные группки. Когда собиралось двести-триста человек, находили пригодное для проживания место и оставляли строительный отряд, запас продовольствия и инструмента. Помня события на Ясном, к поселению прикрепляли управляющего и десяток охраны.

Первый раз Горин ощутил присутствие жены на второй день. Остановив коня и оглядевшись, он увидел перед собой лёгкую рябь воздуха и прозрачное улыбающееся лицо Алины. Он радостно помахал ей рукой и послал воздушный поцелуй. Жена ответила. Рядом с её лицом появились две пары глаз дочерей. Через минуту рябь пропала.

– Наладили видеосвязь? – усмехнулся остановившийся рядом Матвей.

– Ага! – Горин тронул коня. – Прикольно так! И не надо спутников, дорогостоящих станций, аппаратов.

Теперь они «виделись» почти каждый день.

На следующий день, после присоединения Южного крыла, прискакал гонец от Гуюка. Чагатай распечатал пакет и улыбнулся.

– Восемь исправных океанских яхт пришвартованы в районе Тираны, Адриатическое море, – сообщил он долгожданную весть. – Две яхты с полной командой.

– Ну вот и славно! – Горин свернул коня и подъехал к Крымову.

– Егор Васильевич! – Александр спешился. Спешился и Крымов. – Пришёл час ваших контрдиверсантов. Яхты готовы.

– Отлично. Бойцы тоже готовы, и с нетерпением ждут отправки.

– Давай, Егор Васильич, их вечером на постановку задачи и утром пусть отправляются. И яхтсменов отправляйте.

Вечером в штабной палатке инструктировали командира группы подполковника Веснина.

– Часть группы распредели по побережью, – басил Крымов. – Пусть обживаются, заводят связи, знакомства, агентов среди местных пацанов. Вторую часть распредели вокруг горы, блокируя все возможные подходы к объекту. Задача долгосрочная. Так что вживайтесь в местность, заводите семьи, друзей. Пётр, только помни – не дай ребятам расслабиться! От твоей группы зависит быть человеку на этой земле или нет. Как только мы закончим в Европе, я лично отправлюсь к тебе.

– Всё понял, командир. Не впервой. Не подведём, – подполковник сурово сдвинул брови и повернулся к командорам – Спасибо за науку. Ребята разработали целую стратегию охраны объекта, используя возможности работы под водой.

– Удачи, подполковник, – пожелали командоры.

Спустя неделю они сидели возле шатра Чагатая на расстеленном брезенте. Командоры, Крымов, Шеффер с Дереком, Гуюк, и Чахур. Не было лишь Хубилая, который повёл полк на Женеву. Весь командующий состав армии. Армия остановилась на ночлег под Судетами. Сын императора нарезал копчёное мясо и свежий хлеб. Крымов выставил выделенные президентом несколько бутылок армянского коньяка. Разлили чудесный напиток в походные нержавеющие стаканчики.

– Через два дня мы достигнем цели, – подняв стаканчик, сказал Чагатай. – Мы все знаем, что нас ожидает ожесточённое сопротивление. Но это война, и мы готовы. Мы ничего не знаем о Логове. И это тревожит меня больше всего. Но выхода у нас нет. Мы обязаны победить! И мы победим!

Чокнулись, выпили. Не спеша закусили мясом. Следующую рюмку выпили за полк, ушедший на Женеву. Следующую – за группу, ушедшую на яхтах через океан.

– У меня в запасе ещё бутылочка, – в конце ужина сообщил Крымов. – Её мы выпьем уже за победу!

– И, дай Бог, в том же составе, – тихо сказал Горин.

С утра, как только армия тронулась в путь, начали возвращаться конные разведотряды, ранее на два часа вышедшие до основных частей. До обеда обнаружили четыре замаскированных дозорных пункта. Дозорных аккуратно взяли в плен, оставив за аппаратурой своих специалистов.

Но к вечеру гарнизон Праги заподозрил неладное, и за час до сумерек в небе над колоннами появился самолёт-разведчик. Чагатай дал команду колоннам рассыпаться в лес по обе стороны дороги. Крымов убрал с дороги бронетехнику. И вовремя. Через тридцать минут над дорогой пронеслись штурмовики, развернулись и прошли в обратную сторону, расстреливая из пушек лес по обе стороны дороги. Раздались крики и стоны.

– Не двигаться! – рявкнул Крымов. – Они нащупали нас приборами, но визуально не видят! Немедленно развернуть «Стрелы», открыть огонь!

Через несколько секунд штурмовики развернулись, и, нырнув вниз, пошли на новый заход. Навстречу пятёрке атакующих машин из леса вырвались семь «Стрел». Самолёты окутались фейерверком тепловых помех и разошлись в стороны, уходя от ракет. Две боевые машины вспыхнули и рухнули вниз. В небе закачались парашюты катапульт. Три штурмовика развернулись, уйдя от ракет, и снова пошли в атаку. Теперь они выпустили по паре ракет воздух-земля с дальней дистанции и снизились для обстрела из пушек. Навстречу снова вырвались семь «Стрел» и заработали зенитные пулемёты танков. Штурмовики снова окутались облаком тепловых помех, завертелись в воздухе в противоракетном манёвре и пронеслись над головами без обстрела. Одна машина рухнула в поле, две другие повернули на Запад. Ещё одна катапульта заколыхалась на парашюте. За одним из уходящих штурмовиков тянулся густой дымный след.

– Быстро взять пилотов! – скомандовал Крымов.

– Уже, генерал, – сообщил ему Чагатай. – Двоих мои всадники ведут сюда, за третьим поскакали.

Крымов удовлетворённо кивнул. Ему нравилось, как чётко и организованно действовали подразделения императора.

– Сейчас выясним количество воздушного флота противника, расположение аэродромов и ночью разнесём всё в клочья! – генерал увидел подводимых пленных пилотов.

Пятнадцать минут пилоты упорно молчали, злобно сверкая глазами. Подошёл Отто Дерек и сообщил о потерях. Двадцать один солдат погиб, около восьмидесяти получили ранения.

– Канальи! – взревел Крымов. – Если через двадцать минут…

– Дайте их мне, – неслышно подошёл Котов и хищно ощерился. – Вы всё узнаете через десять минут.

– Хорошо, Матвей, – Чагатай подмигнул ему. – Дай мне пять минут.

Крымов и Котов удивлённо уставились на монгола. Чагатай отдал приказ и пленных усадили на карематы, буквально всунули в руки кружки с дымящимся кофе и куски вяленого мяса. Император резко повернулся и направился к третьему пилоту, которого держали метрах в двадцати от них за высоким кустарником.

Через несколько минут Чагатай вернулся и кивнул Котову: «Иди, записывай информацию». Крымов с Матвеем поспешили к пленному. На ходу раскрывая карту. Через полчаса у них была полная схема расположения не только аэродромов, но и наземных частей. Крымов связался с авианосцем и отдал приказ авиакрылу.

– Как ты так быстро раскрутил его? – спросил Котов Чагатая, когда они сели пить чай у костра.

– Военная хитрость, – усмехнулся монгол. – Видел, третьего пилота держали в стороне? Когда он увидел, что его собратья по оружию, только что убивавшие с неба, сидят и кушают, он опешил. А я сказал, что ребята купили себе жизнь, передав нам всю информацию, достал пистолет и добавил, что он нам не нужен. Пилот начал горячо уверять, что его знания точнее, и в большем объёме. Что и требовалось доказать!

– Хитёр ты, император! – Матвей отхлебнул горячего чая.

– А то!

Через несколько часов, когда высыпали звёзды, раздался отдалённый гул самолётов. Затем еле различимые грохоты разрывов. Армия рано расположилась на ночлег. Солдатам требовался хороший отдых.

– Путь расчищен, и завтра нам предстоит тяжёлый день. – Крымов встал, попрощался и вышел со штабной палатки.

– Пора и нам на боковую, – поднялся за ним Матвей.

В палатке остались Чагатай и Горин. Допивали чай. В углу жарко тлели угли походного очага. Молчали, погруженные в свои мысли.

– Где мы это логово искать будем? – наконец подал голос Александр. – Я когда-то давно был в Праге. Огромный город.

– Да я с Чахуром всю карту города изучил. Уже на память все улицы помню. Должна же быть какая-то подсказка.

Откинулся полог палатки и вошёл Велеслав. За ним Ведагор и Пересвет.

– Вот и подсказка пришла! – улыбнулся сквозь бороду Велеслав. – Здравы будьте!

– И вы здравствуйте! – ответили командоры.

– Чаем угостите? – спросил, присаживаясь на лавку Пересвет.

Чагатай пружинисто поднялся, долил в чайник воды, подвесил над очагом и подложил пару поленьев. В штабной палатке потянуло сосновым дымком. Полог палатки бесшумно откинулся и внутрь проскользнул настороженный Котов. Увидев знакомых старцев, успокоился, поздоровался и развернулся на выход. Александр остановил его, жестом пригласив за стол.

Волхвы несколько минут молча сидели за столом. Велеслав смотрел на разгорающийся огонь, Ведагор и Пересвет рассматривали расстеленную карту Чехии. Чагатай и Александр переглянулись и выжидающе смотрели на старцев.

– Подсказка есть, – заговорил Ведагор, оторвав взгляд от карты. – Мы не сидели, сложа руки, и точно знаем, где Логово. За последние дни активизировалась и потянула энергию вот эта зона.

Волхв очертил пальцем небольшой район.

– Так это же не в Праге! – удивился Котов. – Вы же говорили, что Зверь, в этот раз, может быть только в городе.

– Ты знаешь, – пробасил Пересвет, – это ещё больше усложняет задачу. Будет намного труднее.

– Почему? – теперь спрашивал Горин. – Одинокий замок довольно-таки далеко от столицы…

– Это Карлштейн! – зловеще прозвучал голос Велеслава.

Минуты две стояла тишина. Слышно было, как за стенками палатки ветер шелестит ветвями деревьев. Зашипел и забулькал, закипая чайник. Чагатай снял его с огня, и, засыпав в заварник крупно нарезанные зелёные листья, залил кипятком.

– Мы только вчера точно определили место, – пояснял Ведагор. – Сами удивились некоторой удалённости от Праги. Принялись изучать историю замка с того момента, когда Карл IV, король Чехии и император Священной Римской империи в 1347 году поручил создать проект французу Матвею Аррасскому.

Замок расположен на вершине рядом с рекой Бероункой. С четырёх сторон он окружён другими холмами, что является стратегически очень выгодным. Захватчики его никогда не взяли штурмом. Первый камень в фундамент Карлштейна заложил близкий друг и советник Карла IV, архиепископ Праги Арношт из Пардубице, в одна тысяча триста сорок восьмом году. Замок строился под личным надзором императора в сжатые сроки. В основу архитектурного решения замка был заложен принцип ступенчатого расположения зданий. Каждое последующее сооружение замка возвышается над предыдущим, а вершину этого ансамбля образует Большая башня с капеллой святого Креста, в которой хранились королевские реликвии, в том числе корона Священной Римской империи. Большая башня в плане имеет размеры двадцать пять на семнадцать метров, толщина стен четыре метра. Комплекс Верхнего замка образуют Большая башня, императорский дворец, Марианская башня с костёлом Девы Марии, ниже расположен Нижний замок с большим внутренним двором, бургграфством и воротами, к которым ведёт единственная дорога. В самой нижней точке замка находится колодезная башня. Глубина колодца составляет восемьдесят метров, механизм подъёма воды приводился в действие усилиями двух человек.

Волхв замолчал и налил себе чаю из заварника. Осторожно сделал глоток.

– В период гуситских войн, – продолжил Пересвет, – в Карлштейне помимо римских императорских регалий хранились также сокровища чешских королей, вывезенные из Пражского Града (в том числе корона святого Вацлава, которой короновались короли Чехии, включая Карла IV, которая была возвращена в Пражский Град только в тысяча шестьсот девятнадцатом году). Осада Карлштейна гуситами в тысяча четыреста двадцать седьмом году продолжалась семь месяцев, но замок так и не был взят. В период Тридцатилетней войны в тысяча шестьсот двадцатом году Карлштейн был осаждён шведами, но им также не удалось захватить замок. В тысяча четыреста тридцать шестом году, по приказу императора Сигизмунда, второго сына Карла IV, королевские сокровища были вывезены из Карлштейна и в настоящее время хранятся частично в Праге и частично – в Вене. Это знают все. А то, что подземелья замка приняли древнейшие и священные артефакты, не знает никто.

– В полуразрушенной Праге охраняется только Старый Город, – продолжил Велеслав. – Неизвестно что за армия, чьи солдаты? Похоже, наёмники. А Карлштейн стерегут отборные подразделения. Корти оставил своего преемника, генерала Гийона Гоффа. Отличный профессионал, но чёрствый и изворотливый карьерист. Опасен тем, что служит не за деньги и не за материальные блага. Он карабкается на самый верх. И, с гибелью Корти, ляжет костьми, чтобы оставить под своим командованием войска. Уверен, он вцепится нам в глотку, чтобы разбить нашу армию и подчинить себе её остатки.

– Подавится, – угрюмо процедил Чагатай. – Я с ним учился вместе. На сегодняшний день у меня самые профессиональные и опытные полководцы. И самая мощная армия.

– На ту чашу весов поставит свою лапу Зверь, – глядя монголу в глаза, сказал Пересвет. – Неизвестно, какие сюрпризы он приготовил. Готовьтесь к страшной битве, люди.

Ещё пару минут молчания. Допили чай. Горин, Чагатай и Котов внимательно рассматривали подходы к замку.

– Боитесь? – вдруг спросил Велеслав.

– Боюсь, – честно признался Александр. – Боюсь совершить ошибку. Боюсь навлечь гибель на свой Род. Сейчас дорог каждый прожитый день. Иногда думается, что лучше бы было оставить всё, как есть. Прожили бы спокойно два года, пять лет. Может, больше. Но, чувствую, что действуем правильно. И своевременно.

– Правильно чувствуешь, – Велеслав посмотрел из-под кустистых седых бровей. – Нет у Рода людского пяти лет. Может, год, от силы – два. А дети ваши? А дети ваших детей?

– Вот из-за них-то я и пришёл сюда. И завтра зубами буду рвать всякую нечисть! И мне всё равно, будут это люди или нелюди! У меня нет выбора!

– Я это понял, когда набирал войско у себя на Родине, – Чагатай устало смотрел на тлеющие угли. – Кажется, как давно это было… Теперь монголы не одни, братья будут сражаться рядом! Я завтра буду умирать ради своей семьи, своего народа.

– Никогда не говори: умирать. Это всегда успеем, – Котов положил крепкую руку на плечо императора. – Ты завтра будешь побеждать. Мы идём побеждать! Мы не имеем права потерпеть поражение. Просто потому, что другого шанса нам никто не даст. Я завтра иду драться, чтобы у людей всегда было будущее.

Волхвы некоторое время внимательно смотрели на командоров.

– Слава Богу, мы не ошиблись, – Пересвет удовлетворённо кивнул братьям-волхвам.

– Тогда о завтрашнем дне, – Ведагор подвинул карту и постучал пальцем по замку. – Все силы сюда. Вам будет мешать пражский гарнизон. Не трогайте его. Свяжите его вознёй, только не выпускайте из города. Когда пробьётесь к воротам Карлштейна, остановитесь! Появимся мы и распечатаем вход.

– Вы завтра будете с нами? – с затаённой радостью спросил Горин.

– Да. Все мы, – ответил Ведагор. – Это и наша битва. Для этого дня мы и ещё и держимся на этой Земле.

– Запомните одно, – сурово сказал Велеслав. – Храните жизни солдат. Своих и чужих. Ведь мы сражаемся за людей. За всех людей. Любая смерть завтра прибавит Зверю сил.

Волхвы одновременно поднялись, и, едва кивнув, растворились на выходе из штабной палатки. Командоры долго сидели, переваривая слова старцев. Затем Матвей принёс флягу с настойкой. Немного выпили и присели покурить возле очага. Чагатай пересел на дальний конец стола, ближе к выходу, чтобы дым не мешал.

– Ну что, братья, расходимся по шатрам спать? – Монгол первым поднялся и потянулся, хрустя суставами.

– Идём. Надо хоть немного выспаться. – Александр встал и направился к выходу.

– Тут ещё полфляги, – сказал им вслед Котов.

Чагатай и Александр удивлённо оглянулись.

– Нам завтра нужны трезвые головы, Матвей, – сказал ему император.

– Я к тому, что оставшиеся полфляги предлагаю допить послезавтра, в Старом Городе.

– Да послезавтра я выставлю весь оставшийся коньяк! – заулыбался монгол.

– А я его выпью! – хохотнул Александр и мечтательно поднял взгляд. – Прогулка по Старому Городу… Прелесть, люблю Прагу!

На рассвете, пока бойцы объединённой армии сворачивали палатки и шатры, завтракали сухпайком, разведотряды ускакали далеко вперёд. Перед шатром императора собрался весь высший командный состав. Окончательная постановка задач, последние штрихи. Все предельно чётко, без нервов и лишней суеты. Последние минуты перед выступлением истекли. Горин подошёл к монголу и посмотрел ему в глаза. Молча обнял, и, отойдя на пару шагов, выпрямился и отдал честь. За его спиной Крымов и Котов вскинули руки к головам. Шеффер и Дерек отдали честь, ещё и глухо пристукнув каблуками десантных ботинок. Командиры Чагатая, вместе со своим императором, тоже вскинули руки к виску, отдавая воинскую честь братьям по оружию.

Крымов быстро подошёл к командирскому танку, сноровисто забрался на броню и исчез в люке. Танк взревел дизелем и легко выбрался из леса на дорогу, качнув орудием. За ним тронулись остальные бронированные крепости. Шеффер и Дерек уехали на штабном «Хаммере».

Горин и Котов вышли на дорогу. Рядом с УАЗом стоял Уваров. Забравшись в машину, они поехали к своим отрядам.

Чагатай птицей взлетел на своего жеребца. Глядя сверху вниз на сына, впервые за утро улыбнулся.

– Я горжусь тобой, Гуюк. И хочу гордиться в дальнейшем.

Наследник выпрямился, польщённый словами отца, и поклонился, прижимая кулак к сердцу. Затем вскочил в седло и вихрем понёсся к своим воинам.

– Сбереги мне его, Чахур, – Император кивнул своему старому стратегу и поскакал во главу многотысячной конницы.

Через пять часов показалась Прага. Армия шла по потрескавшемуся и заросшему травой широкому автобану. Вернулись конные разведотряды. Впереди в восьми километрах их ждал враг. Шеффер сообщил, что это сборные части, оставленные Бешеным Жакобом, численностью около двадцати тысяч бойцов.

– Через десять минут подходят штурмовики с авианосца, – сообщил Крымов, посмотрев на часы. – Сейчас мы их раскатаем.

– Егор Васильевич, помни, что потерь в живой силе не должно быть, – остудил его Горин.

Крымов кивнул, щёлкнул тангентой радиостанции и передал приказ. За два километра до столкновения со стороны противника ударили системы залпового огня. Услышав вой реактивных снарядов, колонна рассыпалась по обочинам. На несколько секунд автобан превратился в пекло. Ржали раненые кони, кричали люди. Куски асфальтобетона разлетались на десятки метров.

Уваров резко повернул УАЗ, и, проломив ограждение, съехал с дороги. Горело всё вокруг. Шестым чувством, уловив смертельную опасность, Горин повернул взгляд в левое окно. Словно в замедленной съёмке, снаряд врылся в землю, метрах в пятнадцати от машины. У него зашевелились волосы на голове. Рефлекторно Александр резко выбросил руку ладонью в сторону смертельной опасности. Окружающая действительность на мгновение подёрнулась рябью и вздувающийся шар тысяч осколков и высокотемпературного огня, смялся, отлетая назад.

Над автобаном, в сторону противника промелькнули ракеты, выпуская длинный шлейф раскалённых газов. Прогремели мощные взрывы. Через несколько секунд их накрыл рёв. Это два звена штурмовиков низко пронеслось над головами. Над врагом загремели скорострельные пушки.

Уваров обернулся на него, не веря своим глазам. Его руки, вцепившиеся в руль, подрагивали.

– Саныч, что это было? – шмыгнув носом, спросил он.

– Ты, это…, – Котов сам недоверчиво крутил головой. – Не парься. Жив и нормально. Давай, на дорогу выруливай!

УАЗ, ревя двигателем, выбрался обратно на автобан, и, объезжая огромные воронки, двинулся вперёд. За ними двинулась тысяча всадников и остальное войско, оставив раненных на попечении медиков, в несколько минут развернувших походный лазарет.

Александр смотрел, как их обогнали танки и около десяти тысяч всадников.

– Не отставать! – крикнул он Уварову.

Вначале они сильно отстали, но через километр атакующая колонна сбавила ход. Танки отбивались активной защитой от гранатомётчиков. Конные монголы снайперски расстреливали прямо с коней любую движущуюся мишень, стремительно обтекая противника по флангам. Дорога и обочины впереди были забиты горящими мобильными установками залпового огня и несколькими танками. Бойцы противника окопались в широкой полосе по обеим сторонам дороги. До рукопашной остались считанные мгновения. УАЗ остановился, и командоры выскочили на дорогу. Командир тысячи, гарцуя на коне, удивлённо смотрел на них, не понимая, почему они не поддерживают атаку.

– Матвей! – Горин кричал ему на ухо. – Думай! Нельзя лить кровь! Сейчас полягут тысячи!

– Была бы близка река или озеро! – воскликнул Котов. – Мы бы повторили фокус с водопадом на дороге. А тут ничего нет!

– … мать! – выругался Александр и в отчаянии поднял взгляд вверх. – Облака! Матвей, облака!

Котов сходу понял, где есть вода. Но облака далеко и вода в них – пар. Александр, не видя ничего вокруг, потянулся руками, и … огромное облако сорвалось вниз, стремительно приближаясь, грохоча громом и сверкая молниями. Матвей едва успел помочь другу отбить эту огромную белую гору, падающую прямо на них и направить в сторону противника. Преодолев четыреста метров до окопавшегося противника, облако сильно нагрелось, но ему не дали расшириться, а наоборот, сжали и уменьшили в десятки раз. Прогрохотав напоследок громом, многотонный сгусток тёплой воды и пара мощно ударил между крыльями атакующей конницы. Тонны жидкой горячей грязи опрокинули обороняющиеся войска, залили окопы и укрытия, разбросали бойцов и оружие. В довершение всего, облака пара, словно мягким, но чертовски тяжёлым одеялом, придавили к земле опешивших солдат. Густой, вязкий и тяжёлый пар не давал пошевелиться.

Всадники врывались в густой туман, спешивались, и, с трудом продвигаясь, вязали пленных. Через несколько минут основная масса войска прошла сквозь спелёнатого противника, и, не задерживаясь, двинулась дальше. Арьергардный отряд остался с пленными. К УАЗу подскакал Чагатай.

– Ну, вы даёте! – улыбаясь, крикнул император. – Я уж думал, сейчас тут кровавая рубка начнётся!

Горин с Котовым ничего не ответили. Они по очереди взахлёб пили воду из канистры, которую держал Уваров. У Александра из носу текла кровь. Выпив литра по три, они обессилено присели на дорогу, прислонившись спинами к машине.

– Может, докторов вам? – забеспокоился Чагатай.

– Скачи дальше! – махнул рукой Горин. – Сейчас отпустит.

Чагатай поскакал вперёд к голове колонны. Через несколько километров войско разделилось, двумя потоками обходя Прагу. Два конных полка отделились от общих колонн и направились в город. Через полтора часа они взяли в плотное кольцо Старый Город и остановились.

Северное крыло прошло маршем двадцать километров через Рудну и Будовичи, южное крыло через Ревнич и Задни Требан. Разведотряды начали постоянно вступать в стычки с дозорами противника. Наконец разведчики доложили о прямой видимости первой линии обороны. До Карлштейна оставалось менее десяти километров.

Армия остановилась на часовой отдых и перегруппировку. Монголы поили коней и ложились на землю, давая отдых уставшим спинам. Солдаты Крымова с северного крыла, и Шеффера с южного, проверяли оружие, средства связи, амуницию. Все лишние личные вещи складывали в специально поставленные палатки.

Чагатай, Горин, Котов, Хубилай, Крымов и Уваров сидели на расстеленном брезенте, и пили принесённый ординарцем чай. Ещё раз внимательно изучили карту. Уваров в бинокль оглядел местность. Впереди простирался сплошной лес.

– Через два часа начнёт смеркаться, – Горин посмотрел на горизонт. – Может, дождёмся темноты?

– Не стоит, – Крымов посмотрел на Чагатая с Хубилаем. – Пока ввяжемся в бой с первой линией обороны, стемнеет. Зато попытаемся посветлу засечь глубину обороны.

– Да и Гуюк с Чахуром вот-вот должны начать выдвижение с юга.

К Чагатаю подскакал вестовой, спрыгнул с коня и остановился перед командирами.

– Говори, – коротко приказал Хубилай.

– Шоссе, огибающее с запада Карлштейн, контролируется танками противника. Полтора десятка «Леопардов».

– Принял, – Хубилай отпустил вестового.

Несколько секунд тянулась пауза, затем Чагатай посмотрел в глаза Горину.

– При такой расстановке у нас не получится бескровный штурм.

– Вижу, – Горин тяжело вздохнул. – Только ещё раз напомните бойцам, что любая смерть сейчас – это новые силы Зверю. Теперь в бой!

– Дайте мне связь с Шеффером, – выпрямился Крымов. – Сейчас мы их раскатаем.

Поговорив по рации с генералом Шеффером, Крымов связался с авиакрылом авианосца и вызвал командиров танкового и гранатометного взводов. Поставил задачу. Командиры побежали к своим взводам.

– Всё, время пошло. Я атакую шоссе с севера, Шеффер с юга. Через полчаса выдвигаетесь вы. Шумните по всему периметру, чтобы выявить до подхода авиации скрытые цели. Удачи, – генерал поднялся и пошёл к своим подразделениям.

– Удачи, генерал! – вслед ему раздались голоса командоров.

Ровно через тридцать минут тысячи бойцов, оставив коней, потекли лавиной, обходя заросшие лесом холмы, скрывавшие замок. С юга двинулись колонны Гуюка. Впереди широкой сетью шли разведотряды, пытаясь провести разведку боем, выявляя оборону противника для основных сил.

Через километр гулко загрохотали десятки пулемётов. Им ответили сотни автоматов и гранатомёты разведчиков. Сразу стало ясно, что враг занял плотную круговую оборону. Со стороны противника ударили миномёты. Лес вовремя вобрал в себя волну атакующих, принимая в стволы осколки мин. Через минуту миномёты смолкли, опасаясь разнести свои позиции.

Скрываясь за деревьями, воинам Чагатая удалось почти вплотную подойти к оборонявшимся. Рывок – противники встретились в рукопашной. Сопротивление атаке было беспримерным! Солдаты выпускали оружие, лишь будучи убитыми или без сознания. И тут численное превосходство монгол сыграло свою роль. Через сорок минут яростной схватки, четверть солдат противника первой линии обороны была подавлена. Остальных вязали арьергардные отряды, в то время как основные силы без остановки пошли вперёд. Через несколько минут они вступили в боевой контакт со второй линией обороны.

– Саныч, ты видел их глаза? – Котов, дравшийся в первых рядах, подбежал к Горину.

– Видел. Сам не пойму, что это с ними? Обкуренные, что ли?

– Да нет. Скорость мышечной реакции и оперативного реагирования в боевой обстановке ничуть не потеряли.

– Веди его сюда! – крикнул Горин бойцу, вязавшего пленного на земле.

Солдата подвели. Рассечённая бровь, разбитая скула, висевшая плетью сломанная рука и совершенно бессмысленный взгляд, блуждающий по сторонам. Будто воин пытался понять, где он находится.

– Они не обкуренные, Матвей, – сказал Александр, заглянув бойцу в зрачки. – Это гипноз.

– Этого ещё не хватало! – сплюнул Котов. – Это же они ни боли, ни страха не чувствуют!

– И отступать не будут. Будут биться до последнего.

Битва перешла за полночь и переросла в тысячи одиночных поединков. Монголов вязал по рукам приказ оставлять противника живым. Кольцо ожесточённых боев вокруг замка постепенно сжималось. До древних стен оставалось полтора-два километра. Но впереди уже не было линий обороны противника. Просто лес был густо усеян вражескими солдатами. Они были практически за каждым деревом, кочкой. Вновь заработали миномёты, кроша атакующих и свой передовой край.

В это время к шоссе с севера выдвинулся танковый взвод. В кромешной тьме они взобрались на небольшую возвышенность и открыли прицельный огонь из орудий по танкам противника. Их поддержал взвод гранатомётчиков, стрелявших из-за первого ряда деревьев ПТУРами и из РПГ. С юга шоссе атаковал противотанковый взвод Шеффера, вооружённый шведскими противотанковыми гранатомётами «Карл Густав» и управляемым ракетами.

В ответ вражеские танки открыли беглый огонь. Шоссе и прилегающая местность окуталось всполохами непрерывных разрывов. Всё окружающее пространство окрасилось линиями крупнокалиберных трассеров. Несколько танков противника горело, один взорвался, отбросив башню метров на двадцать. Поле битвы заволокло густым черным дымом. Пехотинцы, прикрывавшие «леопарды», пытались отсечь гранатомётчиков от шоссе и загнать вглубь леса.

Уничтожив ближайшие танки, взвод Т-90 выбрался на шоссе и двинулся на юг. До поворота дороги оставалось метров семьсот, как навстречу появилась четвёрка «леопардов». Часто замолотили мощные орудия. Лобовой бой закончился за пару минут. Два Т-90 перестали существовать. Последний, четвёртый «леопард», добивали ПТУРами гранатомётчики. Оставшийся на шоссе Т-90 продулся после работы системы пожаротушения, проверил работу орудия и башни, и, набирая скорость, двинулся вперёд.

На юге шоссе гранатомётчики Шеффера несли потери. Они подбили четыре танка, но сами попали под осколочно-фугасные снаряды. Пехотинцы противника плотным огнём не давали выйти из леса. А на дороге ещё осталось четыре «леопарда».

Как всегда, выручили штурмовики. Их ещё не было слышно, когда ракеты смели чужую бронетехнику с автобана. Затем раздался оглушительный рёв, и звено, пронёсшись над головами, пошло на разворот. Следующую цель – пехоту в лесу – отменил Чагатай.

Рукопашная медленно, шаг за шагом, продвигалась к замку. Треск веток, хриплое дыхание бойцов, крики раненных наполнили лес. Хубилай обратил внимание командоров на чёткую организацию обороны противника. Никаких команд слышно не было, а бойцы противника чётко и своевременно перемещались по ночному лесу, накапливая силы перед постоянно меняемым острием атаки.

– Команды поступают из замка, – Котов указал рукой на пульсирующий бледным светом самый высокий шпиль. – Они сейчас как зомби, как армия насекомых, где все солдаты подчиняются единому мозгу.

– Нужно прервать этот контакт! – Александр оглянулся на друзей. – Если противник и дальше останется под гипнозом, то нам придётся уничтожить их всех до последнего бойца!

Командоры стояли в ночном лесу, метрах в тридцати позади линии рукопашной. Замок возвышался над лесом, доминируя на местности. Шпиль большой башни слабо пульсировал в полутора километрах впереди.

– Да что ты тут сделаешь? – Чагатай махнул рукой.

– Сейчас мы контакт прервём, – внезапно раздался за их спинами тихий, но твёрдый голос.

Командоры резко оглянулись. Велеслав неслышно подошёл вплотную к ним и пристально смотрел на замок. За ним стояли остальные волхвы, и мужчина, лет эдак тридцати пяти – тридцати восьми. Высокий, атлетического сложения, русоволосый и голубоглазый, с правильными чертами лица, он стоял рядом с Каспаром, поглаживая короткую стриженую бородку. Он кивнул командорам и перевёл внимательный взгляд на шпиль башни.

– Это Николай, друзья мои, – пояснил Велеслав. – Ближе познакомимся позже. А сейчас за дело!

– Готовьтесь, – предупредила Мельхиор. – Долго блокировать мы не сможем.

Чагатай вызвал своих командиров. Через минуту, запыхавшиеся от схватки, они предстали перед императором.

– Перегруппируйте солдат, – отдал команду император. – Сейчас противник будет временно бесконтролен. Готовьте прорыв и тыловую зачистку.

Монголы коротко поклонились и исчезли в лесу. Триян подошёл к ближайшему дереву, дотянулся до небольшой ветки, что-то тихо прошептал и сорвал её. Агний сделал знак – и волхвы стали в круг, окружив Николая. Триян подал ему сорванную ветвь. Мужчина принял её, взяв обеими руками, и замер, глядя на шпиль. Его лицевые мышцы свело от волнения, нос заострился.

Горин, Чагатай, Хубилай, Крымов и Котов стояли немного в стороне, молча наблюдая за волхвами. Мельхиор тихо запела песню на древнеславянском. Старцы подхватили и медленно двинулись по кругу. Николай стоял в центре, не шелохнувшись, крепко зажав зелёную ветвь в поднятых руках.

Александр прислушивался, но никак не мог разобрать слов песни. Пели негромко, да и смысл слов на древнем языке постоянно ускользал. Зато он почувствовал, как его тело наливается силой, энергией. Усталость улетучивалась, и командоры невольно расправили плечи. Тем временем старцы немного ускорили шаг, ускоряя и напев. В лесу поднялся ветер, закручиваясь вокруг них. Зашумели кроны ближайших деревьев, хлестнула по ногам лежалая листва и мелкие сухие ветки.

Внезапно пение прекратилось, волхвы одновременно сделали шаг в центр круга и положили правые руки на плечи Николая. Тугой поток воздуха со свистом скользнул по их руками, плечам и поднятым рукам застывшего в центре мужчины, шумно прошёлся по трепещущей ветви и исчез в ночном небе, щедро обсыпав стоящих в кругу людей зелёной листвой.

Круг расступился, и старцы устало сели на землю. Ничего не происходило. Впереди за деревьями лес всё так же кишел звуками отчаянной схватки. Николай опустил голую, без единого листочка ветвь и повернул к волхвам бледное напряжённое лицо. Сверкнул вопросительным взглядом. Баян успокаивающе кивнул ему.

Горин первым пошевелился и пошёл к старцам. Вернее, попытался сделать шаг. В следующую секунду земля вздрогнула под ногами, заставив всех покачнуться. Со стороны замка раздался низкий утробный стон, пронёсшийся по лесу. Пульсирующее сияние сползло со шпиля, погрузив башню в темноту. На мгновение схватка в лесу замерла, погрузив ночь в тишину. Затем раздался многотысячный радостный клич. Бойцы объединённой армии рванулись вперёд, прорываясь с каждой минутой на сотни метров.

Противник временно находился в прострации, пытаясь сориентироваться и вернуть сознание в действительность. Многим это удалось, ведь все были проверенными профессионалами. Но время было потеряно. Монголы нескольким клиньями вскрыли плотную оборону, подойдя передовыми отрядами под стены замка. Кольцо вокруг Карлштейна стремительно сжималось, выбрасывая за периметр тысячи поверженных. Их тут же связывали и группировали части тыловой зачистки. Лес кипел, словно муравейник.

Утро встретило прохладой. Звёзды пропали с неба, над восточной кромкой леса забрезжил рассвет. На старой площади горел костёр. Вокруг расположились, сидя на карематах, волхвы с Николаем и командоры. Александр оторвал взгляд от огня и осмотрелся. Замок был взят. Измученные бойцы выводили за стены остатки пленных, разведчики осматривали каждое помещение древнего Карлштейна. Рядом стояли перекошенные сувенирные киоски с разбитыми стёклами, за спиной одиноко скособочилась билетная касса.

– Куда дальше? – Горин спросил старцев.

– Мы пришли, – ответил Пересвет. – он здесь.

– Да, Александр, – подтвердил Велеслав. – Мы его чувствуем, очень близко.

Горин оглядел товарищей, сделал пару глотков горячего чая.

– Нам необходимо отдохнуть, – сказал он. – Хотя бы часа четыре. Иначе силы могут подвести.

– У вас есть время, – Мельхиор поплотнее закуталась в накидку. – До вечера.

– Да, друзья, – Баян откликнулся на удивлённые взгляды командоров. – Атаковать будем вечером. И вам придётся убрать всех своих бойцов за периметр замка.

– Воинов зачем убирать? – вскинулся Чагатай.

– Чтобы Зверь не дотянулся до них в поисках силы, – пояснил Ведагор. – Вы для него крепкие орешки. Но мы вас долго готовили. Простого человека он сомнёт в мгновение ока, высосет его душу, питаясь силой.

Котов передёрнулся, представив себе описанную картину.

– Тогда не будем терять времени. – Горин поднялся. – Предлагаю поставить палатки за стенами замка, под деревьями и спать.

Все поднялись вместе с ним. Чагатай отдал распоряжения Хубилаю и направился за Александром и Матвеем, прошедшими за крепостную стену. Пока бойцы ставили им палатки под сенью деревьев, командоры умылись родниковой водой, принесённой в вёдрах. Через полчаса они крепко спали. Волхвы с Николаем тоже расположились на отдых в лесу. Только никто так и не увидел, в какое мгновение они исчезли. Только шли по тропе и… исчезли.

Через несколько часов разведгруппы завершили осмотр всех помещений древнего замка. Прочесали всё, от чердаков до подвалов. Замок был пуст. Всех бойцов, оборонявших крепость, обезвредили и вывели за стены ещё до рассвета. С тех пор ни одного чужака на территории Карлштейна обнаружено не было. Замок был странно пуст. На чердаках не ютились голуби, хотя следы их многолетнего проживания усеивали всё чердачное пространство. В подвалах не было вездесущих мышей и крыс.

После осмотра Хубилай установил посты возле колодца, внутри крепости, и взял под контроль периметр стен. Всех остальных воинов отправил на отдых в лагерь, разбитый в лесу. К нему подошёл Чахур. Старый стратег остановился перед полководцем и посмотрел ему в глаза.

– Всё чисто, – кивнул ему Хубилай.

– Чую, что-то страшное грядёт, – проговорил старик. – Нутром чую.

Вдвоём они несколько часов бродили по древним коридорам, прислушиваясь к любому шороху. Но единственным звуком был звук их шагов. Потому что звук шагов скрытно сопровождавших их телохранителей слышен не был. Спустились в подземелье. Возле колодца в каменном полу стоял караул из четырёх солдат. Бойцы вытянулись в струнку, увидев своих полководцев.

Чахур облокотился о плиты колодца и заглянул в уходящую вглубь темень. Минуту он стоял, прислушиваясь, затем резко качнулся вперёд, потом назад. Повернулся, часто дыша и глядя на Хубилая расширенными глазами. Полководец схватил его за руку и оттащил от провала. Два бойца склонились над колодцем. Один светил мощным фонарём, другой направил вниз ствол АК.

Ничего. Луч фонаря терялся в темноте. Из колодца тянуло затхлым холодом. Бойцы отошли на свои места.

– Почудилось, будто потянул кто, – прохрипел, отдуваясь, стратег. – За душу потянул.

– Крепись Чахур, – Хубилай повёл его к выходу. – Странное это место.

– И дела творятся странные, – прошептал старик.

– Что? – не расслышал полководец.

– Старый, говорю, стал, – бодро ответил Чахур. – Идём отсюда.

– Идём, – согласился Хубилай. – Дальше пойдёт наш Чагатай с Гориным. Даже не представляю, с кем им придётся воевать.

– Или с чем, – сам себе прошептал стратег.

Ласковый октябрьский день подходил к концу. Над лесом стояла глубокая тишина.

Тысячи бойцов крепко спали, охраняемые безмолвными караулами. Александр выбрался из палатки, потянулся, вдыхая чистый лесной воздух. За ним выбрался Котов.

Увидев проснувшихся командоров, один из телохранителей императора нырнул в шатёр будить сюзерена. Через минуту появился заспанный Чагатай.

– Ещё бы часиков двенадцать поспать бы! – потянулся Матвей.

– Размечтался! – хохотнул Чагатай. – Хотя я только за!

Вскоре они наелись горячего, только с костра, мяса барашка, заедая душистыми лепёшками. Плотно поев, принялись за чай. Тут появились волхвы. Опять из «ниоткуда». Молча присели рядом. Ординарец, повинуясь знаку императора, принёс чашки и разлил всем ароматный напиток. Пили чай в полной тишине, изредка поглядывая друг на друга.

Затем поднялись, и так же молча пошли к замку. Расположились на площадке перед билетной кассой. Ведагор взял веточку и начал что-то чертить на земле. Оказалось, схему замка.

– Вот здесь, – он показал веткой на схему, – колодец. В него мы и идём.

– В колодец? – удивлённо переспросил Матвей.

– Да. Это не простой источник воды. Он ведёт в другое место.

– Подземный ход?

– Нет. Другое место может оказаться за тысячи километров отсюда. Может, на другой планете и в другом измерении.

Командоры угрюмо молчали. Николай посуровел лицом.

– Раньше мы вам не рассказывали о нём. – продолжил Ведагор. – Но мы добрались сюда, мы рядом, и вы готовы.

– Готовы? – усмехнувшись, переспросил Велеслав.

– Ты знаешь, – очень серьёзно проговорил Горин, – я готов биться с кем угодно и где угодно. Но на нашей Земле.

Чагатай и Котов подтверждающе кивнули.

– Поймите, вы защищаете свою Землю, свой РОД. А где произойдёт битва, разве важно? – тихо спросил Пересвет.

– Страшно не погибнуть, а не вернуться, – прошептал император.

– Вот за это не волнуйся! – бодро и с улыбкой хохотнул Баян, поглаживая седые усы. – Тут или погибнешь, или вернёшься! Других вариантов нет!

Подошли бойцы, принесли заказанное снаряжение. Сгрузили завёрнутое в брезент оружие, боеприпасы, рюкзаки-фляги с родниковой водой. Остановились, глядя на своего императора.

Чагатай приказал им покинуть территорию замка. Бойцы не тронулись с места. Вперёд, насупившись, сделал шаг командир десантно-штурмовой группы.

– Император. – глухо обратился он. – Мы не можем отпустить вас самих. Почему ты не доверяешь нам? Мы отдадим за вас все свои силы и жизнь.

Чагатай долго смотрел ему в глаза. Десантник выпрямился и выдержал взгляд.

– Шона, – наконец ответил ему Чагатай. – Я не сомневаюсь в вашей отваге и верности. И, если бы я мог, я взял бы вас с собой. Но, поверь, против этого врага всё ваше умение, опыт бессильны. Это враг другого рода. И смерть любого из вас враг обратит в силу против нас. Поэтому уведи солдат, не допусти, чтобы кто-нибудь из бойцов попытался войти в крепость до нашего возвращения. И береги Гуюка.

Командир, чьё имя значило Волк, отдал честь, и покинул стены замка, уведя бойцов с собой. Оставшиеся сидели несколько минут в молчании, созерцая окружающий Карлштейн лес, тронутое сумерками небо, вытоптанную траву внутри крепостных стен.

Затем принялись разбирать снаряжение. Александр взял «калашникова» с подствольным гранатомётом, пистолет СПС «Гюрза» с мощным боеприпасом, на ста метрах пробивающем четырёхмиллиметровую стальную плиту. Надел разгрузочный жилет и забил все карманы боеприпасами. Подвесил на пояс мачете – для рукопашной в замкнутом пространстве. Котов взял два малогабаритных автомата «Вихрь», «Гюрзу», десантный нож и крупнокалиберный пулемёт «Корд» на лёгком пехотном станке. Разгрузочный жилет и два запасных цинка к «Корду». Заметив неодобрительные взгляды волхвов, только упрямо поджал губы. Чагатай проверил свою неразлучную саблю, взял один «Вихрь» и собрал лук. Вытащил из колчана стрелы, и, осторожно сняв колпачки с наконечников, поместил их обратно.

– Это монгольский сюрприз, – подмигнул он раскосым глазом.

Старцы собирались тщательно. Командоры с удивлением смотрели на снаряжение волхвов. Баян развязал мешочек и роздал остальным старцам по горсти желудей. На вид жёлуди как жёлуди, но как осторожно их прятали в карманы плащей! Подвесили на пояса короткие деревянные мечи, разобрали маленькие тугие мешочки с каким-то серым порошком. Мельхиор надела каждому старцу на голову плетёный из конопли обруч. Николай, тоже получивший снаряжение волхвов, уверенно разместил в своём плаще знакомые предметы.

Командоры переглянулись. Назначение всех этих предметов они не знали.

– Чтобы овладеть этими артефактами, вам придётся многое постичь, – пояснил им Ведагор. – Мы ещё очень мало вам передали знаний.

Затем Триян размотал ветошь и достал посох. Обычный деревянный, очень старый и отполированный руками посох. Только когда он бережно поднёс его к губам и прошептал УРОК, по посоху еле заметно пробежала волна. Волхв поднялся и несильно стукнул посохом оземь. Земля под ногами вздрогнула, и подземный гул достиг края леса.

– Теперь ОН точно знает, что и мы здесь! – Баян поднялся с земли и расправил плечи.

За ним поднялись остальные.

– Пусть знает, – спокойно сказал Велеслав. – Мы готовы!

Командоры посмотрели на старцев, и их сердца наполнила волна радостного предчувствия битвы, уверенности, мощи.

– Мы тоже готовы! – ответил Горин.

Оглядев всех, Мельхиор, переглянувшись с Ведагором, сняла с шеи толстую серебряную цепь с крупным, как орех, камнем. Подержав секунду его в руке, протянула Николаю.

– Ты знаешь, что с этим делать!

Николай вздрогнул и, слегка побледнев, принял цепь. Помедлив, повесил себе на шею.

– Это то, что я думаю? – напряжённо спросил Чагатай.

– Да, – коротко ответил Ведагор. – Это последний луч.

Чагатай тяжело вздохнул и поправил разгрузочный жилет. На вопросительные взгляды Горина и Котова только махнул рукой. Последнее снаряжение – ранцы с водой – накинули на плечи, и двинулись в замок. В древних коридорах царил полумрак. Они быстрым шагом прошли к лестнице, ведущей в подвалы, и спустились вниз. Котов, шедший первым, включил налобный фонарь. Нижний зал встретил тишиной. Безмолвные воины стояли в сумраке возле колодца. Одинокий фонарь лежал на гранитном парапете, освещая лишь несколько метров вокруг бойцов.

Чагатай отдал команду по-монгольски, и бойцы покинули зал, уходя из замка. Горин первым подошёл к парапету, но Пересвет неожиданно твёрдой рукой отодвинул его в сторону.

– Глубина восемьдесят метров, – напомнил старец. – Не хватит сил, чтобы спуститься по верёвке.

Пересвет достал туго свёрнутый потёртый коврик, расстелил его и стал ногами на туго натянувшуюся ткань. Легко и бесшумно взмыл над краями колодца, и ухнул в провал. Несколько секунд тишины и раздался глухой всплеск. С лёгким свистом опустевший коврик появился над стенками колодца.

Следующим подошёл Велеслав, но тут Матвей, осторожно отодвинув старца плечом, легко перебросил тело, с тридцатипятикилограммовым пулемётом за спиной, через гранит, вспрыгнул на ковёр и помчался вниз. Громкий всплеск эхом разнёсся под сводом подвала. Следующим прыгнул Александр. Несколько секунд свободного падения вдоль сырых каменных стен, резкое торможение, и вода упруго приняла его.

Нырнув, Горин переключился на подводное дыхание и открыл глаза. Полная темень. Он огляделся и увидел впереди, метрах в шести, слабое свечение сверху. Пошёл вперёд, на свет, перебирая ногами по граниту. Узкий тоннель поднимался вверх, к свету. Тут он ощутил сильное боковое течение. Горин поднял руку ладонью вверх и в то же мгновение над ладонью вспыхнул светящийся шарик.

Слева и справа от него тянулись округлые, в его рост, глянцевые гранитные тоннели. Течение неслось справа налево. Он поднял глаза вверх и увидел в паре метров от себя колышущуюся поверхность. Два шага вперёд и рывок вверх. Александр вынырнул и увидел прямой тоннель, теряющийся в темноте. Пересвет и Матвей сидели в трёх метрах от среза воды, над их головами светился голубой шар. Горин оперся руками о край гранитного пола и рывком выбросил себя из воды.

– Ты понял, Саныч, это сифон! – голос Котова глухо укатился под сводами уходящего в темноту арочного хода.

Матвей подтянул друга и облокотился о сухую стену.

– Этот сифон построили поперечно подземной реке, – пояснил Пересвет, отжимая от воды бороду. – Всегда свежая проточная вода. Никому в голову не придёт мысль спускаться в колодец. И не пришла за столько столетий.

Поверхность воды колыхнулась, и на мокрый гранит с шумом выбрался Чагатай. Быстро отползя от воды, он присел рядом с Александром.

– Сифон, да? – его глаза азартно блеснули.

– Ага, – кивнул Котов.

Через пять минут вся группа отжимала воду с одежды, собравшись на краю сифона. Затем Мельхиор коснулась рукой груди и прошептала урок. Взяла за руки сидящих рядом с ней Николая и Добровита. Те взяли за руки соседей. Через несколько секунд все сидели, взявшись за руки на мокром гранитном полу в тёмном тоннеле, освещённом лишь двумя слабыми голубыми шарами. От Мельхиоры явственно пошло по рукам тепло. Через минуту от одежды валил пар. Через пять все сидели абсолютно сухими.

Чагатай попробовал свой колчан. Он был сухим. Вместе с обсушкой все получили заряд бодрости. Поднялись и пошли, по двое в ряд, по тоннелю. Крупные гранитные плиты были плотно подогнаны и лежали абсолютно горизонтально.

Котов сначала считал секунды, шаги, пытаясь определить пройденный путь. Несколько раз подносил к глазам компас, но бесполезно: стрелка крутилась, словно студентка в ночном клубе.

Пройдя, по его расчётам, два часа, шедший впереди Ведагор внезапно остановился, прислушиваясь, и поднял руку.

– Хрен знает что! – воскликнул Котов. – Впереди ещё часов пять ходу по этой трубе!

Не обращая внимания на его возглас, к Ведагору подошёл Велеслав. Несколько секунд он всматривался вперёд, затем снял с головы конопляный обруч. То же сделал и Ведагор. Они встали боком друг к другу, взялись за руки и протянули их вперёд. Затем Велеслав надел обручи на сцепленные и протянутые вперёд руки. Оба закрыли глаза. Все остальные замерли, затаив дыхание.

Волхвы стояли так несколько минут. Затем расцепили руки и надели обручи на головы. Велеслав оглянулся и кивнул Пересвету. Тот вышел вперёд и достал из-под плаща деревянный клинок. Что-то прошептал, и, вытянув руку с клинком, сделал несколько шагов вперёд. И пропал…

– Упс! – Матвей непроизвольно сделал шаг вперёд.

Ведагор схватил его за руку, придержал. Хватка старца оказалась на удивление железной. Котов остановился. Велеслав достал из котомки деревянную плошку и налил ею до краёв водой, поставил на пол и присел рядом. Протянул руку вверх, поманил осветительный шар, висевший в стороне под потолком галереи, размесил его над плошкой. Провёл над водой рукой.

Поверхность слегка зарябила, и они увидели Пересвета, стоящего посреди огромной пещеры. Волхв был спокоен и гонял под сводами два осветительных шара, исследуя помещение. Старец почувствовал контакт и поискал глазами вокруг. Встретившись взглядом с Велеславом, улыбнулся сквозь бороду и приглашающе махнул рукой.

– Там безопасно, – констатировал Велеслав, вылил воду из плошки обратно в ранцевую флягу, поднялся и шагнул вперёд. И исчез.

За ним цепочкой двинулись остальные. Александр, следуя за Мельхиор, сделал шаг, другой и почувствовал лёгкую вибрацию воздуха, передавшуюся всему телу. На несколько секунд в глазах потемнело, и следующий шаг он сделал уже в пещере. Его встречали Пересвет, Велеслав, Ведагор и Мельхиор. Через минуту в центре огромного подземного зала появились остальные.

– Прям портал какой-то, – удивлённо произнёс Котов, осматривая нишу, из которой все вышли. Его голос гулко отскочил от стен и пробежался эхом к своду. Небольшое, чуть выше человеческого роста, двухметровое углубление в скале было глухим.

– Мрачное место, – уже шёпотом сказал он.

Александр внимательно осмотрел пещеру, освещаемую двумя шарами под сводом, которые оставил Пересвет. Почти круглой формы горизонтальный пол, метров сорока в диаметре. Уходящие ввысь и смыкающиеся куполом рваные двадцатиметровые скальные стены. И единственный чёрный провал тоннеля с противоположной стороны от места их входа.

– Нас засекли в момент прохода сифона, – пояснил всем Ведагор. – И эту дорогу нам предложили. И приглашают. И нетерпеливо ждут.

– Куда приглашают? – спросил Чагатай.

– На смерть, – просто ответил Баян.

– Ну, это они так думают! – Котов упрямо вздёрнул подбородок. – Его голос снова заплясал под сводами.

Мельхиор развязала котомку и достала большой клубок серой шерстяной нити. Отмотала несколько метров и положила конец в нишу. Толкнула клубок в сторону тоннеля. Мягкий шар резво пересёк пещеру, и, разматывая за собой нить, исчез в темноте прохода.

Велеслав сделал знак и все пошли вперёд. Проход был такой же, как и предыдущий, только явно ощущался наклон вниз, и воздух наполняла тёплая сырость. Шерстяной клубок мягко катился впереди, опережая Велеслава на пару шагов.

– А нитки зачем? – Матвей шёл, стараясь не наступать на змеящуюся под ногами серую нить.

– Ты домой собираешься? – улыбнулась одними глазами Мельхиор.

– Так клубок маленький, – не унимался Котов, – или у тебя ещё есть?

В ответ, женщина, не сбавляя шага, наклонилась и перечеркнула рукой нить. Ею пальцы мелькнули сквозь шерсть, как через дымку. Матвей, не поленился наклониться с тридцатипятикилограммовым пулемётом за спиной и несколько раз попытался схватить нить. Его пальцы так же ловили пустоту. Удивлённо хмыкнув, он, кряхтя, разогнул спину и прибавил шаг.

Александр, шагавший молча, незаметно пересёк ногой нить. Оглянулся. Чагатай, опустив голову, делал то же самое. Поднял голову и встретил взгляд Горина. На мгновение смутившись, он улыбнулся, а затем оба громко смеялись в голос, старательно шагая по увеличивающему уклон тоннелю.

– Тихо вы! – Шикнул Котов.

– Да можно не таиться, – успокоил его шагавший сзади Триян. – Нас ведут, и я чувствую, до встречи недолго осталось.

– Давно почувствовал? – спросил его Ведагор.

– Минуты две.

– Ага. Я тоже.

Через двадцать минут спуск подземного хода закончился, пол выровнялся, и своды стали постепенно расширяться. Внезапно свет летящего впереди светящегося шарика пропал. Вернее не пропал, а рассеялся в огромной пещере. Свод был невысоким, метров шесть-семь высотой, по ширине тоже немного, метров двадцать, а в длину… Дальний конец просто терялся в темноте, куда шедший первым Велеслав сразу запустил светлячок. Лабиринт мощных, напоминающих колонны, сталагнатов напоминал призрачный каменный лес.

Как только замыкающий отряд Каспар сделал два шага по пещере, за спиной с каменным грохотом рухнула многотонная плита, закупоривая выход. От удара плиты дрогнул пол под ногами, и мелкая каменная крошка брызнула в стороны.

– Внимание! – голос Пересвета перекрыл эхо от упавшей плиты. – Все стоим на месте, образовав полукруг! Рога полукруга вплотную к стене! В концы рогов становятся Николай и Мельхиор!

Его команды выполнялись мгновенно. Старцы подобрались, помолодев лет эдак на тысячу, выхватили короткие деревянные мечи. Александр движением плеча сбросил себе в руки «калашникова», и, сдвинув предохранитель, передёрнул затвор. Котов привёл в боевое положение оба «Вихря». Чагатай, на секунду задумавшись, выбрал лук, достал стрелу и наложил на тетиву.

Затих шорох приготовлений, и наступила полная тишина. Триян поднял руку и подвесил впереди, метрах в пятнадцати, под свод шесть светлячков. Они стояли, напряжённо сканируя глазами свои сектора, не забывая о своде пещеры.

Несколько минут ничего не происходило. Затем впереди послышался отдалённый топот десятков ног. Звук стремительно приближался. К нему добавился треск разлетающихся мелких камней и прерывистый многоголосый рык.

Александр стиснул автомат. Котов зло скрипнул зубами. Неизвестная опасность стремительно накатывалась на них. Наконец за лесом сталактитов увидели первые тени. Какие-то огромные массивные существа неслись на них, петляя между каменных колонн.

Их оглушающее хриплое дыхание перекрыло даже многоногий топот.

– Гларды! – Громко выдохнул Агний.

– Я думал, их уже не осталось в этом мире, – сам себе сказал Триян.

– К бою! – рявкнул Пересвет. – Всем держать полукруг! И всем запомнить! Если кто-либо из нас попадает в лапы твари, не дать ей утащить тело! Добить товарища любой ценой!

Котов, Чагатай и Горин переглянулись. Чагатай нервно сглотнул.

На прямую вырвались первые две твари. Они неслись впритирку одна за другой. Александр ужаснулся, пока руки поднимали автомат на линию огня. Затем все чувства куда-то пропали.

На них пёрли огромные носороги на толстых паучьих лапах! Бронированные хитиновым панцирем тела громко скрипели пластинами на бегу. Восемь длинных и в то же время, мощных лап каждого были покрыты костяными десятисантиметровыми кинжалами. Саблеобразные шпоры высекали каменные крошки из гранитного пола. На огромном черепе монстров, за метровым рогом, сверкали четыре пары злобных глаз. Гипертрофированные паучьи жвала шевелились ниже носорожьих ноздрей.

«Калаш» задёргался в руках Горина. Вслед за выстрелом из подствольника Александр длинной очередью ополовинил рожок. Граната разорвалась точно под брюхом твари, пули с треском вскрыли череп и хитиновую броню на спине. От грохота автомата и взрыва гранаты все присели. В пещере словно рухнул свод. Ужи заложило так, что никаких звуков отряд не слышал, чувствовали лишь вибрации пола и воздуха.

Глард с бешеным рёвом споткнулся, и, разбрасывая зловонные внутренности, несколько раз перекувыркнулся и замер на полу. Следовавшая за первой тварь получила две стрелы от монгола. Первая бессильно скользнула по панцирю, а вторая по самое оперение вошла точно в глаз. Врезавшись на полном ходу в агонизирующий труп, монстра отбросило на сталактит. Массивная колона с грохотом обвалилась на бронированную спину, не оставив на панцире ни царапины.

Видимо, смазанные наконечники стрел монгола делали своё дело. Глард вскочил на ноги, отбросив в стороны остатки сталактита, и яростно заревел. Все восемь ног дрожали и подёргивались. Тяжёлую однорогую башку мелко трясло. Но монстр рванул вперёд, рвя шпорами пол, за секунду набрав скорость.

Горин опустошил рожок, целясь в череп. Матвей короткой очередью двух автоматов срезал две передние лапы по левой стороне туловища. Тварь упала на бок. Разгон был такой, что тушу по полу несло к обороняющимся, слегка разворачивая. До столкновения оставались считанные метры. Открылись жвала, и из смердящей пасти выстрелил полутораметровый змеевидный язык с огромным шипом на конце.

Пересвет сделал шаг вперёд, взмахнул деревянным мечом навстречу гларду. Командоры недоуменно смотрели на волхва. Что он хотел сделать этой короткой деревяшкой? Но в момент, когда рука Пересвета заканчивала мах, меч ярко вспыхнул и удлинился. Сверкающая сталь, по лезвию хрипло гудит тонкая полоска плазмы.

Страшное оружие опустилось на голову монстра, и, не встречая сопротивления, звякнуло о камень пола. Лёгкая вспышка – и у старца в руке снова короткий деревянный меч. Тонкая полоска разделила голову, и могучие плечи гларда на две части, со стуком упал отделившийся рог, отдельно от пасти извивался страшный язык. Медленно развалился тяжёлый череп, обнажая обугленный по срезу маленький мозг.

Командоры одновременно выдохнули и вздохнули. Эти мгновения они стояли, затаив дыхание. Александр и Котов торопливо меняли рожки. Чагатай наложил новую стрелу на тетиву и следующую взял в зубы. Бешеный топот отставших тварей стремительно приближался.

– Они смертны! – воскликнул Горин.

– Я уже думал, всё! Капец нам! – оскалился в боевом азарте Котов. – Теперь дудки!

– К бою! – снова рявкнул Пересвет.

Атака была страшной. Гларды, не меньше десятка, появились одновременно. Отряд от немедленной смерти спасли лишь сталактиты. Тварям пришлось петлять между каменными колоннами, сбавляя скорость и сталкиваясь друг с другом. Рушились сталактиты, заваливая пещеру обломками, трещала от столкновений броня глардов.

– Ложись! – заорал Горин, выстрелив вторую и последнюю гранату из подствольника.

Одновременно с ним бросил две гранаты Матвей. Вместо того, чтобы упасть на пол, по примеру командоров, Велеслав и Добровит взмахнули своими мечами горизонтально, от центра к краям полукруга. В ту же секунду разорвались гранаты. Ударная волна и осколки камня ударили в невидимую стену, образовавшуюся перед отрядом. Рикошетом отскочили назад, впиваясь в тварей.

Вскочив на ноги, Чагатай натянул лук и начал стрелять. Это было что-то! Непрерывно звенела тетива. Стрелы, срывались с лука, как из пулемёта. Узкие глаза монгола расширились и не моргали, выискивая новые цели и безошибочно поражая их.

Александр дробил из «калаша» черепа тварей, в глазах которых уже торчали оперения стрел Чагатая. Матвей буквально резал из пистолетов-пулемётов быстро мелькающие лапы, в мгновения ока меняя опустевшие рожки.

Командоры не видели, как волхвы использовали жёлуди. Зато увидели результат! Старцы метали в тварей по два-три жёлудя. Гранаты командоров намного уступали в ударной мощи! Беззвучные взрывы разносили в клочья броню глардов и попавшиеся в зону поражения колонны сталагнатов. Теперь Мельхиор и Каспар держали невидимую защитную завесу.

Волна глардов, практически потеряв скорость, подкатилась вплотную. Оставалось пять-шесть метров. Матвей отбросил «Вихри» – патронов больше не было. Перекинул со спины крупнокалиберный «Корд» и перехватив поудобнее открыл огонь, медленно водя пулемёт из стороны в сторону. Стрелял в упор. Звука выстрелов никто не слышал: все давно оглохли. Тяжёлые крупнокалиберные пули отбросили сбившуюся массу глардов на несколько метров.

Практически лишённые брони от фугасных желудей и растерзанные автоматным огнём туши бились в припадке от стрел Чагатая. «Корд» превратил в месиво полуторатонные тела, перемешав осколки костей с внутренностями. Но гларды, агонизируя на ходу, упорно лезли вперёд, высунув смертельно опасные языки.

До волны монстров осталось три метра. Чагатай закинул за спину лук и бросил на пол пустой колчан. Вытащил из ножен саблю, поднёс к губам, и, гордо подняв голову, сделал шаг вперёд. Горин очередной раз менял магазин «калаша». Котов опустил «Корд», руки слегка дрожали. Отбросил пустую коробку, поставил новую.

Вперёд вышел Агний, задвинув назад локтем Чагатая. Волхв высыпал на ладонь из холщового мешочка серый порошок, сжал ладонь в кулак и резко выбросил руку вперёд, раскрыв пальцы. Со стороны казалось, что Агний толкнул ядро, а не бросил ничего не весящий порошок. Вздулись вены на напрягшихся руках и шее, растянулись от неимоверного напряжения губы, хрустнули коленные и локтевые суставы. Но результат превзошёл ожидания!

С руки Агния сорвался багровый туман, в мгновение ока окутавший атакующих тварей. Их израненные туши впитали туман, как пылесосы. Бешеный рёв монстров люди ощутили всем телом. Гларды орали, ревели, визжали, царапая каменный пол. Они замерли. Сведённые в дикой судороге мышцы не позволяли пошевелиться. Туман подействовал на их тела, как серная кислота. Шипя, расползалась толстая кожа, разжижались суставы, и монстры падали на подламывающихся ногах.

Прошла секунда, другая, и неведомая сила подняла искорёженных монстров в атаку. Да, они потеряли скорость, зрение, броню и были изрядно покалечены. Но упрямо шли вперёд, выстреливая смертельные языки.

Вперёд вышли волхвы со своими деревянными мечами. Стремительными шагами разорвали трёхметровую дистанцию. Засверкала сталь и взвыла плазма. Через несколько секунд все было кончено.

Александр повернул голову. Котов тряс его за плечо и что-то радостно кричал. Звук доходил через измученные барабанные перепонки, как сквозь вату. Слов было не разобрать. Но Александр, раскинул руки и обнял Чагатая и Матвея, крепко прижимая друзей к груди. Те, в ответ, стиснули его в своих железных объятиях.

Мельхиор подошла к командорам, пряча под складки плаща деревянный меч. Каждому приложила ладони к ушам, что-то нашёптывая. Слух тут же возвращался к оглушённым.

Волхвы присели на пол, развязали котомки и достали маленькие флакончики. Агний собрал из них жидкость в деревянную плошку, высыпал один мешочек серого порошка и размешал, водя рукой над плошкой. Отдал получившееся зелье Пересвету. Волхв поднялся и обошёл трупы глардов, поливая их из плошки. Туши мумифицировались и рассыпались в прах за считанные секунды. Нетронутыми оставались лишь шипы языков. Активировав меч, Пересвет искрошил их в труху.

– Неслабо подрались, – криво усмехнулся Котов, усаживаясь по примеру старцев на пол. – Всё-таки мы их одолели. Сам не понимаю, как.

– Вы молодцы! – Велеслав предложил присесть Горину с Чагатаем. – Я сначала очень скептически отнёсся к вашему вооружению. Но, если бы вы не сдержали их на дальних позициях, мы просто не успели бы уничтожить глардов. Так много, в одном месте, я никогда не видел. А я долго живу.

– Жить захочешь, не так закрутишься, – ответил Матвей.

– Их всего сделали пятьдесят. Я думал, что мы всех уничтожили две тысячи лет назад. Видать, ошибся.

– Может, новых сделали? – предположил Горин.

– Некому, – коротко ответил волхв. – Демона, создававшего разных тварей, распылил Агний две тысячи лет назад. Мы перебили всех монстров.

– Видать, не всех, – Мельхиор поднялась, отряхнула плащ. – Нам пора идти дальше.

– Ты права, – поднялся за ней Велеслав. – Подъем.

Они встали, стряхнув каменную пыль с одежды, напились воды из фляг. Матвей с сожалением подобрал и аккуратно положил у стены «Вихри», оставшиеся без боеприпасов. Поправили снаряжение и двинулись в путь, оскальзываясь на скользких гильзах и переступая через обломки сталактитов.

– Гларды – страшные твари, – на ходу рассказывал командорам Баян. – Их предназначение – сломать любого противника, разрушив организм физически, но не доводя до смерти. Своими шипами на языках они впрыскивают жуткую субстанцию в агонизирующее тело и консервируют, не давая умереть. Затем приносят жертву Хозяину. Тот довершает дело. Зверь выпивал душу жертвы, в момент, когда она покидает тело. При этом мучения жертвы должны быть максимальными.

– В древности, когда хозяин выпускал глардов, мир замирал. Одна тварь приносила обильную дань. Рыцари создали специальный орден для уничтожения тварей. Но, за всё время, люди убили не больше десятка монстров. Остальных уничтожили мы.

– Тринадцать! Тринадцать глардов выпустили на нас. Это страшная сила! – Николай обернулся на ходу к Трияну.

– Я думаю, Зверь не хочет рисковать. В эту ловушку он бросил все свои силы. Мы для него очень ценный материал. Очень ценный.

– Заполучив всех нас, он практически удвоил бы свои силы, – добавил Ведагор. – Получил бы абсолютный контроль над миром.

Ещё полчаса они шли в полном молчании. Наконец огромный лабиринт сталактитов закончился, и отряд вошёл в тоннель. Два светлячка метнулись под низкий свод и поплыли, опережая Велеслава на пару шагов. Коридор опять начал понижаться. Навстречу подул горячий воздух, донёсший какой-то шелест.

– Не все резервы он бросил, – прошептал Ведагор. – Чую волну, идущую на нас.

– Утешает, что самых опасных мы уничтожили, – ответил Велеслав.

– Ты уверен? – с сомнением спросил его Горин.

– Да. Для создания одного гларда требуется огромная мощь, ресурсы силы не одного месяца. Этих тварей собирали по крупицам сотни лет.

– А чего это мы за двадцать минут тринадцать штук уложили? – усомнился Котов.

– Ты, Матвей, радуйся этому чуду. И не пытайся понять, как это произошло. Так легли звёзды, стечение случайностей, желания твоих друзей и близких, мольбы тех, кто, когда-то в нас верил. Твои желания, твоё упорство, твоя воля сомкнули кулак воли твоих друзей, наших тысячелетних мытарств, учений, битв, рождений и потерь. Какая-то капля перевесила весы судьбы. Творец посчитал, что мы достойны идти вперёд. Но следующий экзамен уже близко. И где та капля, которая перевесит весы в нашу сторону?

– Ты прав, старик, – раздался голос молчаливого Чагатая. – Все победы построены задолго до битвы. За сотни лет. В воспитании РОДа каждого бойца, каждого командира. Какие знания, чувства доблести, чести были заложены в РОД, таких воинов этот РОД и выдаст. Какой НаРОД выставляет бойцов, такая битва и сложится. Самый мудрый народ выигрывает битвы бескровно, ещё до того, как гонцы несут по стране приказ о мобилизации.

– Но, к сожалению, нас окружают другие РОДы, – вздохнул на ходу Горин. – И, чтобы выжить всем, к сожалению, приходится прививать им правила силой.

– Не огорчайся, – видя его настроение, сказал Добровит.

– Да почему так получается, что, дав сообществу людей, возможность жить свободно, начинает литься кровь, появляется рабство, ненависть, нищета?

– Александр, если захочешь, я с удовольствием поговорю с тобой об этом, – Велеслав остановился, дождался, когда подойдёт Горин, положил морщинистую руку ему на плечо и пошёл рядом. – Только позже.

– Грустно, что мы такие существа, которые не могут просто жить, – скрипнул зубами Горин. – И беда в том, что от других и спрятаться негде! Оказалось, что Земля слишком мала. Приходиться, чтобы организовать безопасную жизнь своего РОДа, организовывать уклад многих РОДов на большой территории.

– Ты сам выбрал свою судьбу! – усмехнулся волхв. – Но не теряй духа, судьба не зря послала тебе испытания. Ох, не зря!

– Ты что-то знаешь, Велеслав? – Александр повернулся к нему и пытался рассмотреть выражение глаз в тёмном тоннеле.

– Знаю, – неохотно проворчал волхв. – Только я знаю несколько путей, и каждый зависит от твоего выбора в конкретной ситуации.

Александр молчал, обдумывая слова Велеслава. Когда попытался что-то спросить ещё, его прервал Котов:

– Саня, не грузи мозги себе и старикам. Давай выберемся отсюда и поговорим. У меня тоже вопросов немеряно.

Волхвы ухмыльнулись в бороды. Растёт молодёжь! Мудреет!

Вдруг впереди раздался шелест. Казалось, тысячи стальных пластин скребут по стенам и потолку тоннеля.

– Внимание! – Ведагор остановился и поднял руку. – Впереди кровососы!

– И много, – подтвердил Пересвет.

– Плохо дело, – нахмурился Баян. – Судя по шуму, их очень много. А мы в замкнутом пространстве.

Командоры переглянулись. Они не представляли опасность, надвигающуюся на них, но видели озабоченность волхвов. Чагатай непроизвольно оглянулся назад.

– Бесполезно, – заметив его движение, сказал Триян. – Они очень быстры.

– Да кто они?! – воскликнул Котов.

– У них нет названия, – пояснил Агний. – Это модифицированные москиты. Размером с небольшую собаку. Высасывают и обезвоживают жертву до состояния мумии.

– Они смертны? – воскликнул Матвей.

– Да. – коротко ответил Велеслав.

– Тогда, к черту всё! Бьёмся! – Котов выхватил «Гюрзу» и зажал в левой руке два запасных магазина.

– Выхода все равно нет, – Горин достал свой пистолет и стал рядом с Матвеем.

Чагатай молча вытащил клинок и стал за их спинами. Волхвы переглянулись и одобрительно кивнули командорам. Достали свои деревянные мечи и жёлуди. Николай стал замыкающим, развернулся спиной к отряду и страховал тоннель с пройдённой стороны. Скрежещущий шелест приблизился со скоростью экспресса. На отряд вышла первая волна кровососов.

Едва в блеклом свете светлячков появилась кишащая масса кровососов, несущихся по полу, стенам и своду тоннеля, волхвы, из-за спин командоров, метнули несколько порций фугасных желудей. Мельхиор мгновенно поставила защитный экран. Впереди мощно полыхнуло. Визжащая масса осыпалась скрежещущей волной, засыпав трупами коридор почти по колено.

Командоры, наконец, разглядели кровососов. Москиты, величиной с бульдога. Полуметровые жала высекали искры со стен тоннеля. Крылья обладали режущими кромками, не уступающими клинку Чагатая. Лапы насекомых заканчивались стальными крючками-захватами.

Накатывалась следующая волна. Котов и Горин, сделав два шага вперёд, открыли огонь из скорострельных пистолетов. «Гюрзы» произвели настоящее побоище. Поражающая сила боеприпаса модифицированного пистолета Стечкина производила впечатление! Каждая выпущенная пуля, пробивающая со ста метров четырёхмиллиметровую сталь, прошивала в прямом, забитом тварями коридоре, не менее пятнадцати-двадцати кровососов.

– Берегите шеи и головы! – громовым голосом предупредил Пересвет.

«Гюрзы» замолчали, Александр с Матвеем мгновенно поменяли обоймы. Но за эти мгновения с десяток тварей проскользнули за них. Тут заработал клинок монгола. С бешеной скоростью Чагатай смахнул вампиров с плеч друзей и располосовал с десяток прорвавшихся. Пока Александр с Матвеем поднимали перезаряженные пистолеты, волхвы метнули через их головы жёлуди. Мельхиор поставила защиту.

В такой последовательности отряд боролся минут семь. Тоннель был по грудь завален трупами гигантских насекомых. Отряду пришлось отступить на несколько метров, чтобы иметь пространство для боя.

Затем закончились боеприпасы пистолетов в разгрузочных жилетах. Времени, чтобы достать резервные обоймы из рюкзаков не было. В то же мгновение Пересвет схватил командоров и забросил их назад в коридор. Волхвы попарно вышли вперёд, выхватив свои деревянные мечи. Первая пара пропускала с десяток кровососов, давая возможность задним искрошить их. Сами в это время устраивали «мельницу», наглухо перекрывая тоннель завалом трупов. Отступали на пять-шесть шагов и всё повторялось.

Когда Александр подумал, что этой волне не будет конца, и их силы вот-вот закончатся, поток кровососов начал заметно редеть. Волхвы бросили по горсти желудей, и вперёд с яростным криком ринулся Чагатай. Он бежал, отталкиваясь ногами от стен, потому что пол по пояс был усеян мерзкими трупами. Сабля пела под низким сводом коридора.

Прорыв монгола был такой стремительный, что, потеряв его в темноте, Баян послал ему вдогонку два светлячка. Отряд сорвался с места и ринулся вперёд за Чагатаем. Тяжело было пробираться по трупам кровососов. Сапоги проваливались в скрежещущее месиво, крылья резали обувь. Волхвы работали мечами без остановки. Замыкающие строй Горин и Котов, добивали прорвавшихся тварей десантными ножами. Наконец дикий прорыв закончился. Кровососов не было. Живых.

Чагатай лежал на каменном полу, жадно хватая ртом воздух. Волхвы присели, опершись спинами о стены тоннеля. Николай, Котов и Горин последовали примеру монгола, растянувшись на полу. Почти все были ранены. Полуметровые стилеты кровососов истыкали всех по нескольку раз. Израненные ноги сильно кровоточили. Вот только крови москиты попить не успели.

Мельхиор, достала из котомки баночку с мазью, и принялась, нашёптывая, смазывать проколы. Сначала командоров, затем волхвов. Сама она отделалась царапинами. Глубокие болезненные проколы затягивались в течение нескольких минут, оставляя лишь лёгкий зуд.

– Дальше кто будет? – приподняв голову с каменного пола, спросил Матвей.

– Сам, – коротко ответил Велеслав. – Теперь он остался сам.

Полчаса отряд отдыхал. Проверили оставшееся вооружение, съели немного вяленого мяса, запивая родниковой водой. Горин загнал в пистолет последнюю обойму. У Котова оставались ещё две. Поднялись и пошли вперёд. Шли молча, напряжённо прислушиваясь. Тоннель пошёл под уклон. Ноги начали оскальзываться, приходилось хвататься руками за стены. Наконец пол наклонился так, что все один за другим заскользили вниз. Минута, другая – и отряд, шумно высыпал в ещё одну пещеру. Глаза заслезились от яркого света, льющегося из-под свода. Все быстро осмотрелись.

Пещера размерами напоминала теннисный корт с очень высоким потолком. Посередине, перекрывая зал пополам, мерцала чёрная глянцевая мембрана. Кроме тоннеля, по которому они скатились, справа и слева было ещё по одному коридору.

ОН смотрел сверху вниз на людей, бегло пытающихся сориентироваться. Мембрана было сильно затемнена, но он видел в деталях каждого врага. Как он их ненавидел! Противостояние длилось тысячелетиями, и вот он загнал их в ловушку. Жаль, что все боевые твари погибли. Но ничего. Он полон сил и злобы. Людишки не в счёт, а с ненавистными волхвами он разберётся. Ошибки сделать нельзя. Зверь просчитывал каждого, готовясь к внезапной атаке.

Ведагор вдруг замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Поднял руку вверх, призывая всех замереть.

– Он здесь! – громко крикнул старец, указывая пальцем на мембрану. – Это ловушка!

– К бою! – в очередной раз рявкнул Пересвет. – Максимально использовать боковые коридоры!

Мембрана скользнула вверх и исчезла. Командоры вздрогнули. В двадцати шагах от них высилось огромное бесформенное чудовище. Вернее, оно быстро меняло формы, перетекая из одного тела в другое. Мелькали клыки, пасти, рога, щупальца, когти. Неизменными оставались лишь огромные жёлтые глаза с вертикальными зрачками, следящие за ними с высоты трёх метров.

Раздался низкий утробный рёв, переходящий в инфразвук. Задрожали внутренности, затрясся пол. Из пасти чудовища ударила тугая струя раскалённого пламени. Но отряд рассыпался, лишь только тварь начала реветь. Пламя ударило в пол, полыхнуло в стороны и ушло под свод. От жара потрескивали волосы, брови, ресницы.

Отряд окружил Зверя и каждый принялся за ратный труд. Горин молотил из автомата по постоянно трансформирующейся голове твари, Чагатай отважно кинулся под лапы, рубя их клинком, Матвей, не успев перекинуть со спины «Корд», палил по глазам из «Гюрзы». Волхвы вовсю принялись рубить своими мечами.

Но это длилось несколько секунд. Зверь изменил форму и крутнулся. Отряд разбросало по пещере, как кегли. Разделившись на две части, они бросились в коридоры, метнув в монстра горсть желудей. Каскад мощных взрывов и дикий рёв сотрясли подземелье. Боковые коридоры оказались тупиковыми ловушками. Пробежав метров десять, и одна и вторая группа оперлись в скалу. Мгновенно развернувшись, кинулись назад. Александр бежал за Баяном и, через его плечо увидел стремительно приближающуюся пасть. Волхв и Горин остановились одновременно, задние протолкнули их ещё на метр к самому выходу.

Пасть широко открылась, и Александр увидел во всех подробностях, как из желёз пасти потекли струи разноцветной слизи, смешиваясь под языком. Из-под языка выстрелила ещё одна струя и, выплёскивая собранную жидкость, смешиваясь уже за пастью, превратилась в струю напалма.

Баян, мгновенно выбросив руку, установил защиту. Через уплотнившийся воздух Горин увидел ударившее прямо перед лицом пламя. Отскочив от невидимой преграды, огонь окутал морду зверя. Снова рёв. Прямо в пасть полетели жёлуди и пули из «гюрзы» Александра. В это время из другого тупика выскочила другая группа и принялась кромсать тварь мечами.

Зверь, задумавший быстро уничтожить нападавших в коротких тупиках, оказался между двух огней. Отскакивая вглубь тоннеля от его мощных лап и блокируя вход от ударов огня, люди наносили ответные выпады. В тоже время из другого коридора тварь активно атаковала другая группа.

Противники оказались в патовой ситуации. Зверь никак не мог добраться до противника, отряд не мог нанести в ответ серьёзных увечий. Тело монстра постоянно трансформировалось, и нанесённые раны, даже серьёзные, исчезали почти мгновенно.

Только сил у отряда оставалось не много. Пистолеты бросили, когда закончились патроны. Фугасных желудей у волхвов осталась горсть, и они их берегли. Оставалось рубить тварь мечами.

Мельхиор, стоя в тупичке за спинами Баяна, Александра, Николая, Каспара, Ведагора и Трияна, сбросила заплечную флягу, налила в деревянную плошку воды. Опустила в неё снятый с головы конопляный обруч. Напряжённым голосом зашептала урок. Затем окликнула Ведагора и осторожно передала ему плошку. Волхв сверкнул глазами, и, дождавшись, когда Баян снимет защиту, резко перевернул плошку на ребро и ударил ладонью в донце.

Страшный удар режущей струи воды рассёк тело Зверя, лишив его таза, задних ног и хвоста. От утробного воя посыпались мелкие камни со свода. Отряд высыпал из коридоров, кромсая сопротивляющееся изувеченное тело. Свистели мечи, завывая плазмой, гулко щелкала тетива лука монгола.

Но это было временным преимуществом. Внезапно тело растеклось, собралось в тугой шар и взметнулось новой тварью. Существо выбросило две пары рук в стороны, и отряд разбросало ударной волной. Злорадный рёв наполнил пещеру и монстр, раскрыв веером стальные когти, накинулся на сбитых с ног бойцов.

Командоры и волхвы, прикрывая друг друга, едва успели забиться в коридоры. Старцы использовали последние жёлуди, прикрывая отход. Израненные, они повалились на пол, едва успев заблокировать входы защитой. Сильно досталось Пересвету и Трияну. Многочисленные раны сочились кровью. Прикрыв глаза, они медленно восстанавливались. Старые тела трясло на каменном полу.

Глядя на Ведагора, Николай потянул с шеи цепь и погладил последний луч. Волхв, молча, прикрыл усталые глаза, мол, тебе решать. Остальные старцы отрешённо смотрели на медальон.

Александр осторожно дотронулся до ладони Николая, сжимавшей медальон, заглянул в глаза.

– Пока последний из нас не умрёт – ты его не используешь! – твёрдо сказал он. – А мы будем побеждать! А если судьба будет против, то мы сделаем всё, чтобы ты погибал последним.

Николай благодарно кивнул и вернул тяжёлую цепь на шею. Волхвы с гордостью посмотрели на Горина и расправили плечи.

– Вот поэтому род людской и получил второй шанс, – шепнул Добровит Мельхиор.

Второй час продолжалась дикая битва. Сил не оставалось практически ни у кого. Обожжённые и израненные Горин, Чагатай и волхвы очередной раз оттеснили зверя обратно в центр пещеры. И остановились в равновесии сил. Александр лежал в узкой нише коридора, прижавшись спиной к монголу. Волхвы рассредоточились немного позади, за поворотом. Все лежали, тяжело дыша и собирая силы. Понимали: следующая атака будет последней. Для кого, пока неизвестно. На полу подземного зала ворочался зверь. Ему сильно досталось, но не смертельно. Горин слышал, как в редких вздохах нелюдя слышалась боль.

– Интересно, какой он сейчас? – тихо прошептал Чагатай.

– Какая разница? – сплёвывая кровь, просипел Александр. – Кошмар, он и есть кошмар. Нам нельзя долго лежать. Пока мы отдыхаем, он восстанавливается. Надо атаковать.

– Ещё минуту. – вздохнул Чагатай.

Александр отцепил с пояса флягу и слабо встряхнул ею. Внутри полновесно булькнуло.

– Берёг на этот случай, друг. – Горин открутил крышку, и, сделав два больших глотка, протянул товарищу. – Домашняя настойка.

– Спасибо, Саныч! – улыбнулся монгол, и, кряхтя, повернулся за флягой. – Вот это вещь! Даже настроение улучшилось!

– И мне! – улыбнулся спёкшимися от крови губами Матвей.

– Давай дружище, пей. Сил прибавится.

Только монгол сделал два глотка, как сбоку раздался шорох. Выхватив меч, Чагатай высунулся в тоннель и удивлённо замер. К нише, в которой они отлёживались, подползал Чахур, несколько секунд назад вывалившийся из наклонного тоннеля. Рывком, втянув его в нишу, император скрипнул зубами: болели сломанные ребра.

– Ты откуда, старик? – Удивился Горин. – Как нашёл нас?

– Не время, Александр, выяснять это. Следил за вами с самого вечера. Не знаю, как, но прошёл за вами всем этим странным путём. Теперь вижу и я, старый, пригожусь.

– Уходи, мой верный учитель и стратег, – тихо попросил его император. – Здесь смерть витает вокруг.

– Неужели ты думаешь, что старый твой Чахур пришёл умереть с тобой? – хитро улыбнулся старый монгол.

– Не томи, говори, что задумал, – торопил его Горин.

– Предки учили, что Ваш враг принимает образ ваших страхов. И пока вы его представляете в каком-то образе, он стабилен. И смертен, – не спросил, а утвердил он. И, вдруг крикнул – Вы крыс боитесь?! Крыс!

– Дааа! – обрадовано заорали Александр, Матвей и Чагатай, одновременно выскакивая из ниши. Они всё правильно поняли.

– Агний, жги! – крикнул Горин, и они с монголом присели.

Услышав крик, волхвы поняли, что их воспитанники пошли в последнюю атаку. Агний прыгнул вперёд по коридору, и, высыпав на ладони остатки порошка, приготовился. Его братья закрыли глаза, и их волосы затрещали от разрядов энергии. Чагатай выбросил с ладони под свод пещеры светящийся шар. Вернее шарик, который еле осветил цель – на полу трансформировалась какая-то тёмная масса. Но Агнию этого света хватило. Собрав энергию братьев, он выбросил руки вперёд. Кожа на его кистях задымилась и потрескалась. С пальцев сорвался тугой поток энергии и ударил зверя. Раздался низкий, полный боли и ненависти, рёв. Почти готовый к бою монстр рухнул на каменный пол, теряя конечности.

Агний упал на руки братьев. Волхвы подхватили бесчувственное тело, и с трудом отнесли за поворот. Упали без сил рядом. Они уже ничем не могли помочь: остатки энергии ушли на этот удар. Теперь было ясно видно, что они прожили шесть тысяч лет: дряхлые старцы лежали на влажном полу, с трудом дыша.

Командоры переглянулись, выпрямились и, подняв мечи, одновременно заорали, вспоминая все детские страхи про грызунов.

– Крыса! Ужасная крыса! – и бросились вперёд, на ходу бросив под свод осветительные шары.

Через несколько шагов они остановились, словно наткнувшись на стену. Перед ними готовилась к прыжку крыса. Большая крыса. Размером с корову! Но замешательство было секундным: Горин прыгнул влево, обходя зверя, а Чагатай нырнул к ногам, бешено вертя мечом. Матвей кинулся на врага с десантным ножом. Монстр быстро завертелся, уходя из-под ударов. Но пропустил. Много пропустил. Горин в нескольких местах повредил хребет зверю и проткнул почку. Матвей одним движением взлетел на спину зверю, перерезал яремную вену и несколько раз воткнул нож в основание черепа. Пока не был сброшен и придавлен мощной лапой. Чагатай, проскользнув под брюхом, рассёк горло и живот. Зато сам попал под удар жуткого длинного хвоста, напоминающего стальной трос. Монгола отбросило ударом на стену, содрав кожу со всего бока. Чагатай, почти в бессознательном состоянии пополз к выходу из пещеры, куда отлетела его сабля. Он хотел умереть воином. Хрипя раздавленными рёбрами, Матвей заползал в коридор, ища глазами пулемёт.

Александр стоял спиной к тоннелю. Гигантские зубы зверя разорвали ему бедро и ключицу. От потери крови шумело в ушах. Рука с трудом удерживала скользкую от крови рукоятку меча. Он видел, что зверь смертельно ранен. Яркая бирюзовая кровь фонтанами заливала пещеру. Слабая улыбка скользнула по его губам. Наконец-то! Упырь не трансформируется! Они выполнили своё предназначение, держа его в стабильном теле! «Жаль, сами погибнем», – скользнула мысль. Не увидеть больше жену, дочерей, родителей, друзей. Не узнать, как дальше жизнь потечёт на планете…

Зверь готовился к последнему прыжку, пытаясь трансформироваться. Но образ крысы был стабилен. Хоть с распоротым горлом, брюхом и перебитым хребтом, но он готовился. На это сил у него хватит. А вот Горину и Чагатаю уже не сдвинуться с места. Один потерял сознание, едва нащупав свой меч на полу, второй медленно оседал на подгибающихся коленях. Глаза монстра ярко вспыхнули, и гигантская крыса стремительно двинулась вперёд, готовая раздавить ненавистных погибающих врагов. И умереть рядом. Он шёл к последней цели.

Оглушительный рёв крупнокалиберного пулемёта «Корд» разорвал пространство. Казалось, обрушились многотонные своды пещеры. Длинная очередь крупнокалиберных пуль остановила монстра в прыжке и бросила на пол. У выхода из тупика-тоннеля стоял Котов, прижавшись спиной к выступу скалы, и не убирал палец с гашетки. Тяжёлый пулемёт прыгал в его руках, но все пули ложились в цель. Упавшего зверя рвало на части и разбрасывало по пещере. Матвей перенёс огонь на зубастую голову и разнёс её в клочья. В патронном цинке пусто заскребло, пулемёт дёрнулся и затих. Наступившая тишина давила, словно многотонный груз. Котов стоял, облокотившись на стену. Из ушей текла кровь. Он передёрнул затвор и нажал спуск. Пулемёт дёрнулся вхолостую. Матвей стоял и дёргал затвор, как автомат. Его взгляд оперся в серо-зелёное месиво на полу и не видел больше ничего.

Горина охватил ужас, когда он увидел, что месиво начало вновь собираться. Вот из зловонной жижи начала появляться морда, мощно бухнуло и ровно забилось в сгустке слизи сердце. Он беспомощно оглянулся на Матвея, который отбросил бесполезный «Корд», и обессиленный сполз на пол. Александр поднял глаза из-под набрякших век и посмотрел в вертикальные зрачки зверя. Тот, словно ухмыляясь, шевельнул сформировавшейся головой. Процесс шёл очень медленно, сил у твари уже не было.

Горин потерял контроль над собой. Дикая ярость, страх за родных, объединились в смертельный коктейль, и он ринулся на встречу. С двух шагов он набрал бешеную скорость. В голове плескался ураган. Время остановилось. Зверь недоуменно приостановился, словно поразившись человеческой наглости, и эти мгновения решили всё. Горин подпрыгнул и всей массой врезался в шею зверя. От его напора монстра размазало по полу. Александр одной рукой держа упыря за шею, другой рванул нижнюю челюсть. Он не видел, как метровая, оснащённая безжалостными зубами челюсть оторвалась от черепа. Он ударил головой в кадык и голыми руками, пробив неимоверно мощную шкуру, разорвал сонную артерию, напоминавшую садовый шланг. Бешенство полностью овладело им. Пока покалеченный зверь пытался подняться, Горин запрыгнул ему на брюхо, и, с одного сумасшедшего удара, пробил чешуйчатую грудину. Разорвав кольчужную плоть, наполовину просунувшись через искорёженные рёбра, двумя руками вырвал чёрное сердце. Огромное, словно прыгающая надувная лодка, но неимоверно тяжёлое сердце монстра было безжалостно разорвано пополам и выброшено на пол пещеры. Зверь, надсадно хрипя, попытался, агонизируя, подняться, но обезумевший Горин подпрыгнул и вновь впечатал ногами огромную искалеченную голову в пол пещеры. Рыча, Александр растоптал череп, разбрызгав мозг.

К нему подбежала Мельхиор и Николай. Молодой человек вылил из ранцевой канистры воду на останки зверя и побежал за следующей. Когда последняя капля растеклась по полу, охватив плоть чудовища, Мельхиор, взявшись рукой за медальон Николая, прошептала урок. И обессилено повалилась на пол.

Останки Зверя в течение нескольких секунд растворились в воде, окрашивая ею разными цветами. Когда от монстра не осталось ничего, вода вновь стала прозрачной.

– Теперь все! – шаркая и опираясь на деревянный меч, подошёл Велеслав. – ЕГО нет! И уже никогда не будет!

Старец опустился коленями прямо в растекающуюся мелкими ручейками воду и зачерпнул в пригоршню. Омыл лицо и тело. Заставил омыться водой всех.

Котов не видел, как к нему подбежал Чахур, беззвучно что-то крича. У него тоже шла из ушей кровь. Похоже, они вновь оглохли. Чахур пытался вырвать пулемёт из его рук. Наконец ему это удалось. Они двинулись к раненым. Матвей сорвал с разгрузочного жилета аптечку и сноровисто наложил жгут на бедро Горина, остановив кровь. Затем прижал марлевый тампон к разорванной ключице. Сделал укол. Подошёл к суетящемуся вокруг императора Чахуру. Чагатай приходил в себя. Сотрясение мозга, закрытый перелом голени, сломанные ребра и содранная кожа. Матвей сделал императору укол и показал Чахуру, что раненых нужно выносить.

Старцы были совсем плохи. Они еле двигались. Обратный путь был тяжек. Только через несколько часов они нырнули в сифон колодца. Вода благодатно омывала израненные тела. Сверху спустился спасательный жилет на прочном тросе. По одному их сноровисто подняли из колодца бойцы Чагатая.

Командоры удивлённо переглянулись. Тела болели неимоверно, но раны начали затягиваться прямо на глазах.

– Там была мёртвая вода, а в колодце живая, – перехватив их взгляд, улыбнулась Мельхиор.

Они сидели вокруг колодца, не в силах пошевелиться, и блаженно улыбались. Бойцы терпеливо ожидали в сторонке, боясь нарушить тишину пещеры.

Чагатай порылся в порванной одежде и с улыбкой вытащил флягу Горина. Взболтнул, почувствовав рукой, что ёмкость не пуста. Не торопясь, открыл крышку и с удовольствием сделал глоток. Передал Котову, тот Николаю. Получив одобрительный взгляд Велеслава, тот осторожно отпил. Улыбнулся и передал флягу Горину. Александр допил настойку в полглотка и обнял друзей. Засмеялся. Смеялись все. И командоры, и волхвы. Они хохотали в голос, не слыша себя, и не зная, почему смеются.

Второй день они отлёживались в лесу, залечивая раны и набираясь сил. Спали, ели, опять спали. Волхвы куда-то исчезли. Несколько раз с Александром связывались родные. Лица Алины, дочерей, родителей время от времени появлялись в расплывчатом воздухе рядом с ним. Короткие беседы, и снова сон. Николай не отходил от командоров, с удовольствием беседуя с ними.

С наступлением сумерек появился Велеслав. Присел к костру, принял протянутую кружку чая. Он сильно постарел за последние дни, если слово «постарел» можно применить к нему. Рука, держащая кружку, слегка подрагивала.

– Да, досталось нам, – усмехнулся волхв в бороду, заметив взгляды, направленные на его дрожащую руку. – Братья на капище раны зализывают. Но ничего, поправимся. Сил накопим. Природа поможет.

– Ты появился, и я понимаю, что нам пора в Женеву, – скорее утвердил, чем спросил Горин.

– Да, Саша. Вам пора.

– Нам?

– Да. Вы идёте сами, – Старец поставил на землю пустую кружку и огладил бороду. – Я забираю Николая, а вы должны остановить безумцев.

Все немного помолчали, под потрескивание костра. В лесу было тихо. Невдалеке заухал филин.

– Полк, по моим подсчётам, должен завтра-послезавтра выйти к Женеве, – Матвей поковырял палкой в углях.

– Поэтому вам следует торопиться. Завтра я помогу перебраться к границе Франции. Будете встречать бойцов у озера.

Ещё немного помолчали.

– Скажи, Велеслав, – заговорил Чагатай, – что было бы, если бы Николай активировал медальон?

Старец с Николаем переглянулись. Волхв глубоко вздохнул, и глаза его заблестели в свете огня.

– Возможно, всё разумное исчезло бы с лица Земли. Зверь исчез бы навсегда, но и люди… – Велеслав пожевал губами и добавил, – Хотя полностью род людской не исчез бы. Кто-то где-то остался бы обязательно. Но нас бы точно не было.

Командоры вздрогнули при этом ответе.

– Ты, Коля, спрятал бы подальше медальончик, – Матвей опасливо покосился на толстую цепь на его шее.

– Медальон теперь всегда будет с ним, – пояснил волхв. – Это вечный источник силы, он будет необходим новому императору. А Николаю уже завтра предстоит много работы.

Они допоздна сидели возле костра, строя планы на будущее. Чагатай горячо обсуждал с Николаем стратегию управления государством. Наконец успокоился, видя, что кандидат в монархи подготовлен более чем основательно.

Утром, сразу после завтрака, Чагатай вызвал Чахура и отдал приказ о разделении войска. Часть возвращалась на родину, часть должна была дойти до северных и западных границ Европы, переправиться в Англию, проверяя наличие живых людей и группируя их. Отправил и личную охрану.

Остались под стенами Карлштейна лишь командоры и волхв с Николаем. Велеслав подвёл всех к протекающему возле замка Будненскому ручью. Командоры, подняв над головами рюкзаки, вошли в воду по грудь. Стали плечом к плечу. Волхв сорвал пучок травы, поднёс к губам, что-то шепнул и опустил в воду. Поднял руку в прощальном приветствии. Воздух затуманился, и командоры враз ощутили себя не в ручье, а в большом водоёме.

Огляделись. Они стояли по шею в воде огромного озера. Выбрались на берег. Под ногами была заросшая мхом и травой набережная Монблан. Перед глазами расстилался огромный полуразрушенный город. Некогда величественные казино и отели, офисные здания, жилые кварталы производили унылое впечатление.

Командоры прошли квартал и, остановившись возле огромного здания Гранд Казино, переоделись в сухое, разложили вещи на просушку и присели на тёплый, нагретый солнцем бордюрный камень.

Котов разложил карту и начал прокладывать карандашом маршрут. Горин и Чагатай заглядывали через его плечо.

– Так, – Матвей вёл карандаш по улицам. – Выходим на улицу Шантепуле, затем идём по Сервет и далее по прямой по улице Мерен. Минуем аэропорт и останавливаемся на ночёвку. Утром встречаем полк здесь, на территории аэропорта. Дальше опасно, могут обнаружить. Комплексы БАКа будут уже близко.

– Нормально, – Горин попробовал подсыхающие вещи. – Теперь следует сообщить о месте встречи командиру полка.

Чагатай молча, достал деревянную плошку, налил из фляги немного воды. Всмотрелся. Через несколько секунд появилось изображение Хубилая. Полководец мерно покачивался в седле, в окружении всадников. За ним тянулась длинная вереница воинов.

– Хубилай! – Чагатай негромко сказал в плошку. – Тот недоумённо дёрнулся в седле, а затем, повертев головой, уставился прямо в глаза своему императору. Обрадованно улыбнулся.

Затем они пару минут говорили по-монгольски. Увидев за спиной Чагатая Горина и Котова, Хубилай приветственно махнул рукой. Закончив разговор, монгол выплеснул воду и повернулся к друзьям.

– Всё в порядке. Утром встречаемся на кольце.

Командоры поднялись, собрали рюкзаки и двинулись вперёд. Полуразрушенный водой, холодом и ударной волной, город производил удручающее впечатление. Улица Шантепуле перешла в улицу Сервет. Командоры прошли железнодорожные пути, по пояс заросшие травой.

– Сейчас справа будет университет, – угрюмо сказал Чагатай.

– Был здесь? – спросил Горин.

– Учился три года.

Проходя мимо корпусов университета, все с интересом рассматривали Увриер де Женева. Наверное, поэтому вовремя заметили нападение.

Из-за угла учебного корпуса, с улицы Серкль, на них бросились семеро оборванцев. Расстояние в тридцать метров позволило сбросить рюкзаки и приготовиться к обороне. Грабители явно были удивлены ухоженным видом и отличной экипировкой будущих жертв, но, кроме радости наживы, других мыслей у них не промелькнуло. Зря.

Чагатай потянул саблю, но Матвей придержал его руку и пошёл вперёд, с быстрого шага переходя на бег. Это было похоже на удар ракеты воздух-земля! Котов ворвался в слегка растянутый строй нападавших и в мгновение ока раскидал их. Остановился, оценивая ситуацию. Глаза его горели боевым азартом, губы кривила хищная улыбка.

На ноги поднялись четверо. Достали длинные ножи. Один выхватил пистолет и успел два раза выстрелить. Качнув маятник, Матвей сократил дистанцию, и, сломав бандиту руку, выбил пистолет. Отбросил его в сторону и ударил стрелка ногой. Мародёр сломался, словно кукла, беззвучно рухнув на землю. Крутанувшись, Котов уложил оставшихся, разбросав уже бесхозные ножи вокруг.

Подошли Александр и Чагатай. Монгол восхищённо поднял брови. Стрелявший был мёртв, остальные начали шевелиться. Приведя их в чувство, провели короткий допрос.

Два венгра, немец и три француза без промедления отвечали на вопросы. Чагатай спрашивал на французском, Котов – на немецком. На венгров махнули рукой.

Оказалось, они работали вольнонаёмными сотрудниками хозобеспечения на ЦЕРНе. После катаклизма центр продолжал функционировать, но они стали подворовывать, сбывая краденое уцелевшим людям. Были изгнаны и вот уже год промышляли грабежами.

Добившись, чтобы они указали на карте точное расположение объектов охраны, командоры принялись решать, как бы их нейтрализовать на ближайшие сутки. Выручил монгол. Достав из колчана стрелу, Чагатай поболтал наконечником в кружке с водой. Заставили мародёров выпить. Через минуту те повалились на землю в глубоком сне.

– Давайте их оттащим в сторонку, – сказал Чагатай. – Они будут спать пару дней. Потом будут болеть с месяц. Но грабить не смогут уже никогда. Физически они превратятся в немощных доходяг.

До вечера день прошёл спокойно. Они прошли огромный аэропорт, оставив его по правую руку. Вышли на дорогу Мерен, свернули под деревья, поставили палатку и разожгли костёр. Когда взошла луна, командоры уже спали, неся ночную вахту поочерёдно.

Утром, после завтрака и сборов, они вышли на дорогу. На ближайшей взлётно-посадочной полосе пасся стреноженный тысячный табун лошадей. Рядом расположился огромный палаточный лагерь. Командоры направились к нему.

После сердечных объятий с Хубилаем, командоры расстелили брезент, разложили карту и принялись готовить план атаки. Фактически план составил Матвей с небольшими дополнениями Хубилая.

– Ну, у тебя голова! – восхищённо хлопнул Котова по плечу Горин.

– Меня долго учили диверсионной работе, – скромно ответил Матвей. – Да и практики было достаточно.

Хубилай собрал две сотни разведчиков и поставил задачу. Монголы быстро переоделись в камуфляж и дополнили его маскировкой травой и ветками. Разбившись на группы, ушли, беря двадцативосьмикилометровое кольцо коллайдера под тщательное наблюдение. Александр только удивлялся маскировке воинов, наблюдая за тем, как, отойдя метров на пятнадцать, они попросту исчезали из поля зрения.

Весь день полк отдыхал от перехода, чистили оружие, меняли одежду. К вечеру вернулись командиры разведгрупп, оставив бойцов в секретах. В шатре императора собрали военный совет.

Котов скрупулёзно отмечал на карте все объекты, записывая на полях комментарии разведчиков. Информация была очень ценная. Бойцы проникли на охраняемую территорию и подобрались настолько близко, что слышали разговоры охранников. И это средь бела дня! Медленно переползая по территории, они фиксировали график смены караулов, пулемётные гнезда и многое другое.

– Необходимо помнить следующие факты, – напомнил Чагатай. – Туннель БАКа наклонён относительно горизонтали на 1,4 %, возможно, для того, чтобы поместить большую его часть в монолитной скале. Он находится на глубине около пятидесяти метров со стороны Женевского озера, противоположная часть залегает на глубине сто семьдесят пять метров.

Основной площадкой является территория близ швейцарского городка Мейрин. Другой основной площадкой является территория возле французского городка Превесан-Моэн.

– Серьёзный вопрос, который будет изучаться на БАКе, – рассказывал командорам Чагатай, – вплотную подходит к самому началу Вселенной, к моменту Великого взрыва, когда ещё не было ни протонов, ни нейтронов, а была только кварк-глюонная плазма (КГП). Её изучением будет заниматься детектор ALICE. В надежде получить КГП, на БАКе будут использованы пучки ядер свинца.

– Это очень опасно! – закончил император. – Велеслав предупреждал, что физики глубоко заблуждаются в теории возникновения Вселенной. И то, что они сейчас делают, будет иметь непредсказуемо катастрофические последствия. И не только для нашей галактики. Поэтому, если что-либо пойдёт не по плану, ALICE и CERN должны быть уничтожены!

– Чагатай, – обратился к нему Горин. – Я предлагаю, чтобы ты не просто поставил задачу воинам, а толково объяснил им опасность того, что творится на БАКе. Думаю, это надёжно подстегнёт их в атаке.

– Согласен, – император отправил ординарца строить полк.

Как обычно, словно материализовавшись из ниоткуда, появился Велеслав. Постояв молча минуту возле Горина и Чагатая, он кивнул.

– Это правильно, – одобрил он решение командоров. – Я пойду с вами.

Когда тысяча бойцов была построена, и кто-то принёс Чагатаю громкоговоритель, он начал:

– ООН и государства мира равнодушно наблюдали, как ядерщики ЦЕРНа «методом тыка» и с невнятной целью ведут НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЕ эксперименты на Большом адронном коллайдере.

Суть экспериментов с БАК в том, чтобы, используя мощнейшие электромагниты, разгонять протоны – первоосновные частицы вещества Вселенной, происхождение и строение которых неизвестно – и сталкивать на встречных направлениях, пытаясь наблюдать, что при этом происходит, и понять, что оно означает.

Основной метод их коллайдерной науки – повышение светимости коллайдера «методом тыка в непредсказуемое», то есть наращиванием энергии и частоты столкновения частиц с тем, что это повышает СТАТИСТИЧЕСКУЮ ВЕРОЯТНОСТЬ возможности некоего чуда.

Они надеются, что, в конце концов, случится «НЕЧТО», о чём они напишут диссертации. А если «НЕЧТО» будет умопомрачительным, то получат и Нобелевскую премию.

Энергия столкновений частиц в нём в миллионы раз больше энергии синтеза атома гелия из атомов водорода, происходящего при взрыве водородной бомбы, количество столкновений – миллиарды раз в секунду, температура в месте столкновения – в сто тысяч раз выше, чем в центре Солнца. Такая энергия столкновения протонов, по мнению этих учёных, уже позволит им создать в коллайдере (на обитаемой планете!) условия, которые существовали в первые доли секунды после Большого взрыва (причина которого им неизвестна), создавшего Вселенную, и посмотреть, что после этого будет!

Вспомните Хиросиму, Нагасаки, Чернобыль. Разве нас ИСТОРИЯ не научила, что в обращении с первоосновой материи необходимы сверх– и суперосторожность? Ибо последствия ошибок непредсказуемы! Многие учёные, например, американский профессор теоретической физики Уолтер Вагнер (исследовал космические лучи, работал в службе радиационной безопасности), украинский физик Иван Горелик, немецкий профессор химии Отто Ресслер, и другие обращались в суды, высказывая самые серьёзные опасения о том, что может произойти, доказывая, что эксперименты с БАК могут уничтожить Землю. Но это не смущает ядерщиков. Экспериментаторы гордятся, что ведут, по их словам, «поиск новых, ранее неизвестных явлений». Они мечтают сделать «такие открытия, о которых даже не подозреваем» в экспериментах, «результаты которых непредсказуемы в принципе» для того, чтобы «преодолеть барьер, с которым столкнулась фундаментальная физика сегодня». Не бойтесь, уверяют они, не менее опасными, чем запуск коллайдера, выглядели в своё время первые испытания ядерных и термоядерных бомб. Тогда даже сами учёные-испытатели сомневались, не инициируют ли их эксперименты взрыв всей планеты. Но ядерный и термоядерный заряд взорвали, и ничего с Землёй не произошло. Выдержит она и сейчас, зато «какие это нам откроет перспективы…» Какие и кому – они не уточняют.

Связь безумия с талантом много раз доказана. После взрыва первой атомной бомбы её «отец» Р. Оппенгеймер впоследствии «шутил», что они, конечно, сомневались, но решили, если всё пройдёт нормально, то никто их не осудит. А если ненормально – то и некому будет судить… Они рискнули и прославились: первыми взорвали атомную бомбу. Другие прославились, первыми взорвав водородную бомбу. Нынешние ядерщики тоже желают рискнуть, чтобы прославиться «такими открытиями, о которых даже не подозреваем», в экспериментах, «результаты которых непредсказуемы в принципе».

Люди, далёкие от понимания проблем и мотиваций учёных-ядерщиков, полагают, что на взрывы ядерных и термоядерных бомб этих учёных толкали политиков, поскольку, мол, для них был велик соблазн обладания «абсолютным оружием». Это ошибочное мнение. Многие могли убедиться в этом, направляя письма главам государств по данному вопросу. Такие письма, в конечном итоге, пересылаются на рассмотрение специалистам, то есть именно тем людям, чьи гипотезы, действия и амбиции в этих письмах осуждаются. Именно они – увлечённые гении-разрушители, сомневающиеся, но готовые на риск, чтобы прославиться – являются инициаторами всех новых бомб. Привыкшие к риску, замалчивая и приуменьшая его, именно они убеждают политиков пойти, не считаясь со смыслом, на опасные эксперименты, соблазняя возможностью получить невиданное оружие, создают его, добиваются его испытаний и получают за это доход и почёт. По результатам их замыслов за ширмой науки были созданы и взорваны на Земле, в её недрах, воде и космосе, десятки сверхмощных ядерных и термоядерных зарядов, которые могли нарушить и земную орбиту, и земную кору с разрушением важных литосферных плит, породить (и порождали!) рукотворные землетрясения, тайфуны, цунами.

Разрушение протона откроет путь к аннигиляции его ядра с любым из электронов. Это высвободит полную энергию протона и электрона. Это микропроцесс, но он может инициировать в коллайдере неизвестное Земле явление: цепную реакцию распада протон-электронных пар, полностью разрушающую любое вещество, в сотни раз более быструю, чем реакция ядерного взрыва, с выделением всей энергии вещества. Это означает, что каждый эксперимент на коллайдерах с подъёмом уровней энергии или интенсивности столкновений, или других характеристик столкновений частиц, всякий раз может оказаться последним для Планеты. Земля может мгновенно исчезнуть, уничтоженная мощным взрывом как один массив взрывчатки-вещества, с сотрясением всей Солнечной системы!

Мощность БАКа в экспериментах составляет пока лишь половину от его возможностей, но кто знает, не хватит ли уже и этого для Земного взрыва? И что будет, если коллайдер запустят на полную мощь? Или повысят плотность столкновений? Мы рискуем Планетой ради абстрактных идей ядерщиков ЦЕРНа с их непредсказуемыми фантазиями в расчёте прославиться. Зачем нам так рисковать? Какой нам в этом смысл?

Сегодня только в работах с БАК принимают участие до десяти тысяч физиков, освободившихся в сфере оружейной науки и ядерно-термоядерного бомбопроизводства, после «разрядки», «перестройки» и развала СССР теперь объединённых одной интернациональной целью: найти свою занятость, доход и славу в каком-либо коллайдерном проекте. А ВУЗы выпускают на кризисных теориях всё новых ядерщиков, которым тоже всем нужны коллайдеры для той же цели. И кланы ядерщиков всё время решают, как создать новые, ещё более мощные по разрушительной силе коллайдеры.

Многие из бывших ядерщиков впоследствии становятся активными борцами за спасение планеты, как Сахаров, Оппенгеймер, Эйнштейн. Но, пока они увлечены экспериментами в коллайдерах, к ним бесполезно обращаться.

Сейчас БАК заработал с новым рекордом. Сгустки уже впрыскиваются в ускоритель не по одному, а целыми «очередями». Протоны сталкиваются сотнями миллиардов раз в секунду. Число сгустков и энергию столкновений намерены в дальнейшем повышать… Каждая секунда может стать для всех на Планете последней! Как долго нам может везти в этой коллайдерной рулетке?

Мы уже как на "Титанике", но многие люди считают, что Бог не допустит гибели Планеты. Напомню вам притчу о молящемся во время наводнения, к которому трижды подплывала лодка, но всякий раз он отправлял её назад: «Не беспокойтесь, меня Бог спасёт». Так он и утонул. Потому и есть русская пословица: «Бережёного Бог бережёт».

– Поэтому, – заканчивал Чагатай осипшим голосом, – этих безумцев следует остановить! Сегодня!

Тысяча бойцов, слушавших своего императора с затаённым дыханием, взорвалась яростным криком. «Сегодня! Остановим!» – кричали бойцы.

Подняв руку, вперёд шагнул волхв. Воины мгновенно стихли. Велеслав заговорил, отодвинув протянутый ему мегафон. Его негромкий голос слышали все бойцы, словно он звучал у них в головах.

– Император прав, – начал старец. – Наша Земля в опасности. Только я вам открою истинную причину экспериментов, и кто толкает учёных на них.

Под прикрытием поиска частицы Хиггса, пытаются размножить ГВАР. Гвар – это частица, искусственно созданная теми, кто отправил Зверя на землю.

Волхв на мгновение замолчал, обводя взглядом бойцов.

– Зачем? – продолжил Велеслав. – Всё просто и цинично. Человек представляет собой живую антенну. Весь его водный состав – это готовый электролит. А спинномозговая жидкость заполняет спинной, и, частично, головной мозг. Мозг человека – самая совершенная из систем обработки и хранения информации.

Поместив один гвар в каждого человека, Зверь превратит всех в беспрекословно подчиняющихся исполнителей, анализаторов и носителей информации. Всё выжившее человечество будет подчиняться приказам из немыслимых глубин Космоса. Все вместе мы превратимся в огромный маяк, который даст безошибочную наводку на НАШУ ЗЕМЛЮ. И тогда придут ОНИ, одним шагом перемахнув из другого конца Вселенной.

Волхв закончил и молча стоял, поглаживая седую бороду. Он видел, как ярость бойцов, всплеснувшаяся после слов императора, переросла в угрюмую, тихо закипавшую ненависть. Теперь он видел, что эти люди пойдут до конца. За себя, за свои семьи, за род человеческий.

Штурм назначили на четыре часа утра. Час Волка. Поставили задачи командирам подразделений, и все разошлись отдыхать.

В два часа ночи полк, разделившись на два рукава, пошёл к Юрским горам, обходя большое кольцо коллайдера. Шли бесшумно, оставляя возле каждого объекта по несколько рот. Первыми окружили CERN, затем ATLAS, LHS-B и ALICE. Чуть позже и остальные центры: LEP/LHS и CMS.

Котов руководил диверсионной группой, нацеленной на CERN. Чагатай и Горин остались с пятьюдесятью воинами в трёхстах метрах от забора. Они будут ждать результатов здесь.

Матвей, неразличимый в камуфляже, в очередной раз взглянув на часы, махнул рукой. Пора! По-пластунски двинулся вперёд. За ним ящерицами скользнули два десятка разведчиков. В этот момент такие же группы диверсантов начали движение на все объекты БАК.

Проскользнув через подкопы в заборе, Котов с группой распределился по площади, снимая караулы и беззвучно подавляя пулемётные расчёты. Через семнадцать минут распахнулись ворота комплекса и две роты воинов безмолвно проскользнули на территорию. Бойцы распределились по зданиям, и, одновременно высадив двери, рванулись внутрь помещений.

Сработала сигнализация, и навстречу начали выскакивать бойцы охраны. Но было уже поздно. Разбившись на подразделения, монголы спустились на нижние уровни, одновременно начав зачистку. Бытовые помещения, лаборатории, центры управления и связи, центры обработки информации мгновенно обыскивались и отключались от системы энергоснабжения. Весь персонал был разбужен и отправлен под конвоем в огромный конференц-зал. Туда же последовала дежурная смена. Пленённых охранников блокировали в отдельном, запирающемся лишь снаружи помещении.

Топот сотен ног, крики, команды. Матвей коршуном метался по всем этажам, контролируя обстановку. Захватив жилой блок учёных-ядерщиков, Котов мгновенно выдернул троих и устроил допрос. Быстрый диалог на английском протрещал, как пулемёт.

Стоявший рядом командир разведроты вдруг вздрогнул и напрягся, увидев расширившиеся глаза Матвея.

– Турген! – от ярости у Котова сводило челюсти. – Двух бойцов и за мной! Вниз!

Выкрикнув команду, даже не обернувшись, разведчик кинулся за Матвеем. За ним стремительно нарастал топот двух пар ног. Мелькали ступени, переходы, отлетали от яростного напора двери. Появившиеся два раза тройки охранников он просто смёл, как обезумевший носорог, не дав им и доли мгновения, чтобы поднять оружие.

Котов мчался вниз, словно за ним гнался сам дьявол. Он не чувствовал усталости сводимых судорогами мышц. Пролёты лестниц он не пробегал, а просто прыгал вниз, ловя равновесие и бросая тело в новый прыжок. Только бы успеть!

На нижнем уровне, в пятидесяти метрах под землёй, он упёрся в бронированную дверь. Ни замка, ни щёлочки. Только узкая прорезь для идентификационной карты. Взвыв, Котов в отчаянии ударил кулаками в высоколегированную сталь. Дверь была такой толщины, что даже звука удара он не услышал. Он стоял, не шелохнувшись. Лишь грудь ходуном ходила, вгоняя свежие порции кислорода в обессиленный организм.

Через минуту подбежали хрипящие разведчики. Тренированные тела и невероятная выносливость сдали под напором скорости спуска. Шатаясь, Турген достал из разгрузочного жилета коммуникатор, и, вложив чип в щель, попытался подобрать код. Мелькали на маленьком дисплее серии цифр. Время шло. Безрезультатно.

Оставшиеся под деревьями Горин и Чагатай налили в плошки воды и следили за действиями рот. Когда Александр услышал допрос Котовым учёных, его волосы встали дыбом.

– Что? – дёрнулся Чагатай, следивший за своей плошкой.

– Руководитель проекта, когда сработала сигнализация, ринулся к центральному автономному пульту управления БАК.

– И что? – осторожно спросил монгол.

– Он собирается запустить коллайдер на полную мощность. Увеличить энергию в пятьдесят раз!

Чагатай только грязно выругался по-русски. Секунду помедлив, Горин побежал к CERN. Только это был не бег. За несколько шагов он промахнул пятьсот метров. Не вписавшись в ворота, в одно касание перемахнул семиметровый забор. Спуск по лестнице он просто не помнил: окружающее слилось для него в размытую картинку.

Через несколько секунд Чагатай увидел, как его людей заманивают в ловушку на ATLAS, и, не раздумывая, бросился на помощь.

С лестницы послышался топот ног и надсадный хрип. Шатаясь, еле передвигая ноги, с лестничного пролёта подошёл Горин. Красные пятна покрывали его лицо, сильно отекли веки. Последние шаги он прошёл рывками, как сломанная механическая игрушка.

– Вода есть? Сюда! – просипел он.

Стоявший как изваяние Котов вдруг очнулся и сорвал флягу с пояса. Обернулся, резанув взглядом разведчиков. Бойцы мгновенно сорвали свои фляги и протянули Горину.

На мгновение задумавшись, он сорвал каску с головы Тургена, выдрал амортизатор и вылил в неё из фляг всю воду. Несколько секунд держал в руках, пытаясь унять дрожь.

Александр опустил глаза и вдруг увидел в зеркале воды лицо жены. Алина смотрела на него расширенными от тревоги, но всё равно красивыми глазами. Её губы дрожали. Ещё секунда – и она улыбнулась.

– Саня! – прошептала родным голосом вода из каски. – Не сомневайся ни в чём! Сделай это!

Дрогнули руки, и вода пошла рябью. Куда-то пропала дикая усталость. Александр, абсолютно спокойно, вздохнув полной грудью, не торопясь, аккуратно и резко поставил каску на ребро и ударил открытой ладонью.

Никогда бы он не подумал, что в армейскую каску вмещается столько воды. Тугая, мощная струя ударила в дверь. Многотонный прямоугольник легированной стали вылетел из проёма, и, пролетев два метра, с ужасающим грохотом рухнул на бетонный пол. Мгновенно в проём проскользнул Матвей с разведчиками. Александр сделал пару шагов и без сил опустился на колени. Его рвало. Дикая головная боль. Суженное поле зрения. Он окончательно потерял силы, воспринимая происходящее как сквозь густой туман.

Небольшая, в тридцать квадратных метров, комната была практически пуста. Её занимал единственный стол с компьютером и четыре экрана на стенах. На экраны проецировались изображения происходящих процессов. От монитора резко оторвался учёный-ядерщик, седой пятидесятилетний мужчина в белом накрахмаленном халате, и, выпрямившись, повернулся.

Его взгляд яростно ожёг ворвавшихся. Все его тело нервно подрагивало. Сделав пару шагов вперёд, он вперил взгляд в Матвея. Зрачки его мелко дрожали. Котов непроизвольно отшатнулся назад.

– Как вы посмели! – визгливо закричал ядерщик. – Вон отсюда!

Котов и разведчики обалдело переглянулись, но не тронулись с места.

– Вы не представляете, во что вмешались! – продолжал визгливо орать учёный.

Горин со стоном зажал уши и прислонился лбом к холодному бетонному полу.

– Этот эксперимент вне вашего сознания! Дебилы! Вы не понимаете, что пытаетесь остановить!

– Что? – тихий голос Котова эхом откликнулся от стен помещения.

– Я исследую антиматерию! – орал ядерщик.

– Зачем? – устало спросил Матвей.

– Доказать теорию создания Вселенной!

– Зачем?

– Я обнаружил антикварк!

– Зачем?

– Мы свободно получаем протоны из водорода!

– Зачем? Даже я знаю: чтобы «разогнать» хотя бы грамм водорода, БАК понадобится непрерывно работать около миллиона лет.

– Я надеюсь получить кварк-глюонную плазму! Она существовала, когда ещё не было ни протонов, ни нейтронов!

– Зачем? – устало переспросил Котов. – Сотни тысяч людей погибали от болезней, умирали дети, а ты! Ты тратил миллиарды на удовлетворение своих амбиций!

– Я! Я скоро найду «частицу БОГа»!

– А вот Бога ты не тронь. – стиснул зубы Матвей. – И, вообще, надоел!

С этими словами Котов резко взмахнул рукой. Свистнуло лезвие десантного ножа. На горле ядерщика появилась красная полоса. Затем она распахнулась, фонтанируя кровью.

– Надоел, тварь! – Котов смотрел прямо в тускнеющие глаза безумного учёного. – Тварь!

Тело в белом халате гулко ударилось о пол. Матвей на подгибающихся ногах подошёл к компьютеру и рывком выдернул собранные в жгут кабеля. Монитор пискнул и погас. Погасли экраны. Медленно затихал незамеченный ранее гул, от которого вибрировал пол.

Матвей медленно повернулся. Разведчики стояли, широко раскрыв глаза. Затем одновременно приложили руки к груди и склонились в торжественном поклоне. Горин, сидевший на полу, приподнял руку в приветствии.

– Молодец, Матвей! Спасибо! – сипло сказал он.

– Ты знаешь, Саня, – задумчиво оглянулся на труп Котов. – А мне не жалко.

– Мне тоже. Словно ты гадину ядовитую раздавил!

Следующие сутки ушли на сортировку пленных и консервацию объекта. Допросив учёных, Котов узнал об аварийной ликвидации объекта. Взяв с собой Тургена с разведчиками, он спустился в секретный отсек. Отыскав задвижку, они открыли восьмидесятитонную заслонку шлюза, сдерживающую воды женевского озера, подведённые через подземный канал. Вчетвером они с трудом успели убежать от ревущих вод. На рассвете поток воды хлынул из административных зданий, залил территорию центра и остановился. Большой адронный коллайдер был полностью затоплен. Командоры стояли в воротах по щиколотку в воде, с отрешённостью глядя на дело рук своих.

– Здравы будьте! – раздалось за спиной.

Они оглянулись. В нескольких шагах стоял Велеслав. Старец улыбался.

– Мы верили в вас. И молились, – тихо произнёс он в бороду. – А теперь мой труд.

Обойдя командоров, волхв подошёл к центральному входу и опустился в воду по грудь. Минут двадцать он что-то шептал, затем омыл водой лицо и вернулся к командорам.

– Теперь этот портал под надёжным замком, – сказал волхв. – Он ещё нам пригодится.

– Когда? – спросил Горин.

– Когда люди будут готовы.

Оставив роту охранять объект, Чагатай отправил полк домой. Сами командоры вошли в воду, крепко обнялись в прощании и оглянулись на Велеслава. Старец добродушно улыбнулся в бороду и махнул рукой. Завертелось пространство, засвистел густой воздух.

Чагатай стоял возле своего шатра. Ночной ветер ласкал монгольскую степь. Словно почувствовав, откинулся полог, и красавица жена со счастливым всхлипом кинулась ему на грудь.

Александр с Матвеем стояли под навесом, возле ручья. Родной хутор Ясный! До дверей дома пятнадцать метров. Скуля от счастья, кинулись в ноги овчарки. Котов радостно вздохнул, и, подмигнув Александру, пошёл вниз по склону.

– Сань! Ворота закрой за мной! – голос Матвея звенел от переполнявших его чувств.

– Дружище! – отозвался Александр. – Ты бы уже женился, что ли!

И пошёл наверх, к дому. Открылась дверь, и родные кинулись ему на шею. Горин еле удержался на ногах под напором дочерей, жены, родителей. А в очереди ещё стояли сестра, племянники, Касараевы и Терентьевы. Он почувствовал, как слёзы счастья медленно поползли по его щекам.

В воротах оглянулся Матвей. Промокнул рукавом внезапно заслезившиеся глаза, и, ускорив шаг, двинулся вниз. Там была его Настя. Его любовь.

Глубокой ночью волхвы и Николай стояли на поляне возле капища. В выбоине огромного валуна постоянно меняли воду. Невдалеке горел костёр. Старцы внимательно и напряжённо следили за событиями под Женевой. Наконец они успокоено уселись вокруг костра.

– Что дальше? – спросил Николай.

– Я запечатал Женевский портал, – ответил Велеслав. – Затем отправил командоров домой, к семьям.

Несколько минут слышалось только потрескивание костра.

– Надолго? – не унимался Николай.

– Пусть пару недель отдохнут, – вздохнул волхв. – Больше позволить мы им не можем.

– Они и так сделали сверх человеческих сил! – вскинулся Николай.

– Нельзя. Дольше нельзя. Колыбель в опасности.