Когда за Слоуном закрылась дверь, Кэтрин со страхом и напряжением ждала, когда выплеснется гнев Ады, но женщина молча и неподвижно сидела в кресле. Так продолжалось довольно долго, пока она не стала стучать ногой по полу. Удары становились все чаще и сильнее, наконец Ада вскочила и заметалась по комнате.

— Ты слышала, что он сказал? Слышала? — голос был хриплым от ярости. — Ты только подумай, выгонять меня в хижину Слейтера!

Кэтрин не отвечала, и Ада тотчас подбежала к ней.

— Потрудись меня выслушать, иначе получишь пощечину. Ты слышала это?

Кэтрин кивнула.

— Он собирается выставить меня из-за этой поганой шлюхи!

Кэтрин была напугана до смерти. Она молилась, чтобы Слоун поскорее вернулся и не оставлял ее наедине с этой ужасной женщиной. Он ведь не знал, на какую жестокость она способна в гневе. Если бы не беспомощная девушка, спавшая в соседней комнате, Кэтрин выбежала бы из дома, не задумываясь. Но она не решалась оставить Чериш одну вместе с этой сумасшедшей. В отчаянии сжав руки, Кэтрин ждала, какую форму примет гнев Ады.

— Я задала тебе вопрос, Кэт. Ты меня что, не слушаешь'?

— Да, миссис Кэрролл.

— Конечно, ты только и мечтаешь, чтобы Слоун меня отсюда выставил на холод, разве не так? Ты же меня ненавидишь! Конечно, попробуй только отнекиваться. Я знаю, ты ненавидишь меня, ненавидишь! А знаешь почему? Потому, что только из-за меня ты не можешь забраться под простыни и покувыркаться в постели с этим французом. Ты ведь только этого и ждешь, не так ли?

— Нет… мэм.

— Не лги мне, мерзавка. — Ада подошла вплотную, сжимая кулаки, размахивая руками. — Ты меня ненавидишь! Скажи, скажи, иначе я буду бить тебя до тех пор, пока не распухнет твоя кислая физиономия.

— Нет, миссис Кэрролл, у меня нет причин ненавидеть вас, — едва выговорила Кэтрин.

— «Нет, миссис Кэрролл», — передразнила ее Ада. — Я запрещаю тебе, Кэт… Ты перестаешь меня слушаться, становишься строптивой. Я запрещаю тебе прислуживать этой… дряни, шлюхе, мерзавке!

— Но мистер Кэрролл приказал мне…

— Ты не принадлежишь мистеру Кэрроллу. Ты принадлежишь мне. По-моему, это тебе должно быть известно, не так ли?! Ты — моя! Моя!!! — Ада завопила так громко, что у Кэтрин зазвенело в ушах.

Ада покрутилась еще в большой комнате, а потом двинулась в спальню, громко стуча каблуками по грубому деревянному полу.

От испуга Кэтрин покрылась испариной. Она боролась со страхом и с желанием бросить все и выбежать из дома.

«Господи, только бы она не избила меня снова! Я больше этого не выдержу… Я буду защищаться, даже если из-за этого больше не увижу свободы. Даже если мне не быть с Пьером. Не могу дольше выносить оскорблений. О, Пьер! Что же мне делать? О Боже, она пошла к Чериш!»

Кэтрин побежала в спальню вслед за Адой. Та рылась в своем саквояже, разбрасывая вещи по полу. Наконец Ада нашла то, что искала, — маленький хлыст из сыромятной кожи — и медленно повернулась, сжимая его в руке.

В этот момент Чериш проснулась и села на кровати. Ада смотрела то на нее, то на Кэтрин, зловеще улыбаясь, похлопывая хлыстом по бедру.

— Ада! — громко сказала Кэтрин, — я хочу ответить на твои грязные слова. Все внимание взбесившейся женщины было направлено на Кэтрин. Она угрожающе приближалась.

— Как ты сказала? Как ты меня назвала? Кэт, ты забываешься. На тебя все чаще находит, это из-за француза, не так ли? Кэтрин отступила в глубину комнаты. Сумасшедшими глазами Ада уставилась на Кэтрин, которая стояла у противоположной стороны стола.

— Я не давала разрешения называть меня по имени. Только мои друзья, мои ближайшие друзья удостаиваются этой чести. А ты, Кэт, ты же ничтожество. Ты еще хуже, чем рабы на плантации дяди Роберта.

Кэтрин стала бить крупная дрожь. Дверь спальни оставалась открытой. Почему она сразу не убежала в спальню и не заперла дверь? Теперь Кэтрин думала только о том, как бы отвлечь внимание Ады от лежавшей в спальне Чериш. А разбушевавшаяся фурия стояла как раз на полпути к двери.

Звук распахнувшейся входной двери обнадежил Кэтрин. Чувствуя облегчение, она обернулась, ожидая увидеть Слоуна. Но в комнату вошла… Минни Голубка. Она держалась спокойно и непринужденно, что так контрастировало с давящей обстановкой в комнате. Почувствовав напряжение, Минни остановилась, оглядывая двух женщин.

Ада стояла у двери спальни, все так же поигрывая хлыстом. Новый объект в лице молодой индианки немедленно был подвергнут нападению. На прелестную смуглолицую девушку обрушилась вся ярость и ненависть взбесившейся Ады.

— Как ты смеешь входить в этот дом без приглашения?! — прошипела она, словно ядовитая змея. Минни Голубка гордо подняла голову и произнесла со своим обычным высокомерием:

— Меня просила прийти сюда Утренняя Заря, жена Ясного Глаза.

— Вы что, решили разделить его между собой? Грязная индейская полукровка и оборванная потаскуха! — пронзительный голос Ады отражался эхом от стен комнаты и гремел по всей хижине.

— Я пришла поговорить с Утренней Зарей, — невозмутимо сказала Минни Голубка.

— Убирайся немедленно!

— Меня просила прийти Утренняя Заря.

— Убирайся, убирайся! — Ада тряслась, как в лихорадке, верхняя губа обнажила зубы, казалось, что она действительно помешалась.

— Я не собираюсь уходить только потому, что ты кричишь на меня и велишь уйти. — На лице прекрасной индианки не отразилось никаких признаков страха. Она смотрела прямо в широко раскрытые безумные глаза Ады.

— Грязная… ничтожная… ты тоже потаскуха! Бродячая собака из леса! — В своем безумии Ада выкрикивала эти оскорбления, наскакивая на молодую индианку, словно сердитая курица. Минни Голубка отступила к камину, но не собиралась уходить. В ее уверенных движениях читалось твердое намерение остаться.

На лице Ады отражалось неистовое безумие. В уголках губ выступила пена. Рукой она напряженно сжимала хлыст, похлопывая себя по плечу.

— Остановись, не делай этого! — Кэтрин была сама не своя, поняв, что вот-вот от слов Ада перейдет к действию. Она подбежала к Аде и стала трясти ее за плечи; повторяя: — Пожалуйста, остановись!

Но силы женщины словно утроились: Ада стряхнула с себя Кэтрин, как ребенка, и оттолкнула так сильно, что та ударилась о стену. Затем двинулась вперед, изливая на Минни Голубку потоки грязных ругательств:

— Индейская собака! Грязная шлюха! Сейчас я покончу с тобой, и он не посмеет уже говорить, что ты милашка!

Хлыст просвистел в воздухе и опустился на лицо Минни. Услышав удар, Кэтрин попыталась помешать, но Ада ударила еще раз. Хлыст снова рассек воздух и с отвратительным звуком прошелся по нежной коже девушки.

Минни Голубка не ожидала такой наглости, от удивления и боли она просто остолбенела, поэтому не сумела защититься и от второго удара, который пришелся на шею и рассек щеку. Индианка отвернулась, чтобы защититься, и стала искать, чем можно нанести ответный удар. Ее вытянутая рука наткнулась на острый нож для обработки кожи, когда в третий раз хлыст обрушился на ее спину.

Спокойствия как ни бывало: эта белая действительно принимает ее за собаку! Минни молниеносно обернулась. Ада снова занесла руку для удара, и тут Минни Голубка бросилась на нее и всадила нож по самую рукоятку в грудь этой белокурой бестии.

На мгновение Ада замерла, ошарашенно глядя прямо в глаза прекрасной индианки, потом тяжело рухнула на пол.

При виде этой жуткой сцены Кэтрин застыла, не в силах произнести ни слова. Раздавшиеся за ее спиной шаги вернули девушку к действительности. Это Чериш медленно вошла в большую комнату, не понимая, что же здесь творится. Увидев, что произошла трагедия, она побледнела и пошатнулась. К ней подбежала Кэтрин, подхватила ее, и они вместе опустились на пол.

И тут в хижину вошел Слоун с веселой улыбкой на лице, которая тотчас же померкла при виде жуткой сцены, развернувшейся перед его глазами. Прошли минуты (но на самом деле это были считанные мгновения), пока не появились Джон Пятнистый Лось и Джуси. Слоун стоял как вкопанный. Потом большими шагами пересек комнату и подошел к Кэтрин, которая сидела на полу около Чериш.

— С ней все в порядке, — сказала Кэтрин.

Слоун облегченно вздохнул, подошел к Аде, распростертой на спине, и выдернул нож, торчавший у нее из груди. Вокруг тела натекла лужа крови, а рука все еще сжимала злополучный хлыст. Глаза же, невидящие теперь, устремились куда-то вдаль. Слоун с отвращением отбросил окровавленный нож в сторону. Медленно встав, он пытался представить, что же произошло в его отсутствие.

Джуси поднял Чериш на руки. Кэтрин, стоявшая рядом, всхлипывала: похоже, эта леденящая душу сцена всю жизнь будет у нее перед глазами.

— Пойдем, пойдем, девонька, — ласково приговаривал Джуси, — Кэтрин, помоги отнести ее.

Девушка последовала за ним, стараясь не оглядываться, чтобы не видеть тела.

Минни Голубка стояла на том самом месте, где на нее бросилась Ада. Девушка не опускала головы, мужественно перенося боль от тех рубцов, которые пересекали ее милое лицо. На подбородке собралась кровь, к ранам на шее прилипли пряди ее длинных черных волос. Джон Пятнистый Лось подошел к ней и обнял за плечи. Минни обратилась к Слоуну:

— Это я убила женщину, Ясный Глаз, — спокойно произнесла она. — Я не позволю бить себя, как паршивую собаку. Я не шлюха. Я пришла повидать Утреннюю Зарю. А эта, — и она кивнула в сторону тела, — говорила мне гадости, оскорбляла, выгоняла… она меня ударила. Я не позволю никому бить себя, и белой женщине тоже. Я — Минни Голубка, дочь вождя Быстрого Лося, сестра храброго воина. Никогда я не стыдилась своей индейской крови. Я горжусь, что я из племени шауни.

Джон Пятнистый Лось спокойно и гордо стоял рядом со своей сестрой. Переводя взгляд с одного на другую, Слоун развел руками в знак сожаления:

— Не могу выразить, Минни, как я сожалею. Ведь это в моем доме тебе нанесли тяжелое оскорбление. Мне не следовало уходить. Только теперь я понял, что эта женщина действительно была помешана, — и Слоун огорченно посмотрел на человека, с которым был дружен многие годы. — Джон, я хочу надеяться, что после этого случая нашей дружбе не придет конец.

— Сделанного не воротишь, Ясный Глаз. Моя сестра достойна имени, которое носит. Мы всегда ценили дружбу с тобой и с Утренней Зарей. Помня о нашей дружбе, не будем больше говорить об этом, — заключил Джон.

Он вывел сестру за дверь, и они направились к вигвамам племени шауни.

Слоун стоял, опустив голову, глядя на красные угли очага. Только теперь все последствия происшедшего ясно представились его утомленному мозгу. Рано или поздно дядя Ады все равно начнет разыскивать ее. Он, безусловно, знает, куда она собиралась ехать. Что ни говори, а правду скрыть невозможно. Наконец он решил, что разумнее всего послать краткое известие. Лучше всего написать так: «Ваша племянница помешалась и умерла». В какой-то мере это было правдой: разум Ады действительно помутился, и своими безумными действиями она спровоцировала собственную смерть.

Тем временем Джуси уже завернул тело в простыню. Он не любил эту женщину, но теперь, после смерти, ему почему-то было жалко Аду.

— Я унесу ее в хижину Слейтера, — проговорил Джуси. — Но сначала отведу девушку к Пьеру. Она ведь, бедняжка, столько вытерпела, но теперь он может позаботиться о ней. А тебе лучше остаться с нашей маленькой хозяйкой. Она сейчас расстроена, может, даже и плачет.

— Ада ничего Чериш или Кэтрин не сделала? — Слоун, подумав об этом, почему-то занервничал.

— Нет-нет, ни в коем случае, — хриплый голос Джуси звучал убежденно. — С ними все в порядке. Ты присмотри за Чериш, и сам поспи немного. А мы соорудим гроб для этой красотки, — и он указал на тело. — А за малышку не беспокойся: Старик Трю носится с ней, как с наседка с цыплятами.

Кэтрин уже успокоилась, вытерла глаза и завернулась в шаль.

— Сэр, — сказала она, колеблясь, — индианка… она ничего не сказала, ничего не сделала такого, чтобы спровоцировать Аду.

— Знаю. Прости, что оставил тебя с ней надолго. Я и не представлял, что она может быть так жестока.

— Вы знаете, сэр, дядя Роберт выгнал ее из Вирджинии из-за ее вспыльчивого характера. Она ужасно избила лошадь, вся морда была изуродована, а потом вырвала ей глаза. Мистер Роберт вынужден был выставить ее за дверь, чтобы обезопасить себя и свою семью.

— А ты, Кэтрин? Почему он послал тебя с Адой, зная, на что она способна?

— Она без служанки не обошлась бы. И… она никогда до отъезда не била меня хлыстом. Тогда я прослужила ей около года, и меня должны были освободить. Теперь вы понимаете, почему я позволяла себя бить… для чего… понимаете?

— Теперь ты свободна, — проговорил Слоун устало. — Ты можешь идти к Пьеру. Мы позаботимся о твоей вольной и обо всех документах. Не бойся больше ничего.

Слоун чувствовал, что мысли рвутся и путаются. Тело ноет от усталости. Утомленными шагами он обошел тело жены своего брата, завернутое в простыню и готовое к погребению, и удалился в спальню, плотно закрыв за собой дверь.

Ему хотелось побыть с Чериш. Она так нужна ему, именно сейчас.

Слоун чувствовал отчаяние: смогут ли они быть так же близки и нежны, как до появления Ады? Нет, точно такими же отношения не останутся. Нельзя в одну реку войти дважды. Но именно сегодня, именно сейчас он должен сказать Чериш, своей прекрасной Чериш, что она для него и любовь, и жизнь. Он начал жить по-настоящему, когда встретил ее на берегу Кентукки. Его сердце теперь связано любовными путами… Его будущее, его счастье целиком зависят от нее. И только от нее.

Он решил настоять на том, чтобы они поженились, как только весной в селении появится священник.

— Чериш?

При звуке его голоса девушка открыла глаза: огромные, небесно-голубые, подернутые туманом, светившиеся на бледном лице, в ореоле огненных волос.

— Слоун? — прошептала она. — Минни Голубка… она оказалась такой смелой.

— Она не могла поступить иначе.

— Мне жаль… ведь это была мать девочки.

— Не та мать, что родила, а та, что воспитала. Ада дала ребенку жизнь, но настоящей матерью ей была… и будешь ты, любовь моя.

— Ора Делл сейчас у Трю?

Слоун кивнул. Он стоял на коленях у кровати, и Чериш смотрела в его усталое, измученное лицо.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Со мной все в порядке. А вот ты совсем устал, — и Чериш нежно коснулась пальцами небритой щеки. Слоун поймал ее руку и поднес к губам.

— Да, я устал… но есть кое-что важнее… Гораздо важнее… Ты нужна мне… Очень нужна!

На эти неожиданные слова ее сердце радостно откликнулось. Взгляд этих нежных глаз, ласковая улыбка, движение ему навстречу ободрили Слоуна, и он продолжал:

— Я не трус, но в тот вечер я растерялся и страшно испугался. Когда ты исчезла, я решил, что потерял тебя навсегда. Я так и не сказал всего, что хотел. Я молился, и вот настал час… Ты мне так нужна… я не могу жить без тебя.

Он уткнулся носом в ее плечо и сидел неподвижно, вдыхая теплый аромат ее тела.

— Я знала, что ты придешь за мной, — Чериш положила руку ему на затылок и гладила густые темные волосы. — Я была на краю гибели, но все время повторяла: «Слоун придет, Слоун придет» — снова и снова. И ты появился.

Теперь, сидя рядом со своей возлюбленной, Слоун впервые после приезда Ады чувствовал в душе покой. Он положил руку на грудь Чериш и чувствовал, как спокойно и мерно бьется маленькое, доброе сердце. Если оно остановится, мир потеряет смысл для него.

Бежали минуты. Потом Слоун поднял голову и внимательно всмотрелся в лицо Чериш. Откинув волосы со лба девушки, он поправил завиток у ее уха, потом коснулся прямых бровей и глубоких синих теней, залегших под прекрасными светлыми глазами. Его пальцы ласкали ее нежные, бледные щеки. Рука чуть заметно дрожала.

Чериш поняла: он нуждался в ней так же, как и она в нем.

— Слоун, все уладится, — в голосе Чериш слышалось спокойствие и бесконечная нежность.

Слоун искал и не находил подходящих для этого случая слов:

— Мне столько нужно объяснить, так много сказать.

— Я могу подождать. Не спеши.

— Нет. Я должен сказать самое важное, — он приблизил к ней свое лицо. — Я должен сказать, что безмерно люблю тебя. Мое сердце навсегда привязано к тебе. Моя судьба — в твоих нежных руках. — Он поцеловал ее пальцы. — Я так жалею, что не сказал тебе этого раньше. А теперь даже не могу подобрать нужных слов.

Чериш смотрела ему в глаза, и происходящее казалось ей мечтой. Неужели она так долго желала услышать эти слова, что плод воображения стал реальнее самой жизни? Перед ней открылась самая ранимая часть его души, а ведь Слоун всегда был сдержан, спокоен, уверен в себе. Чериш никогда не видела его таким взволнованным.

— Дорогой мой! Ты не можешь представить, сколько времени я ждала этих слов, — и она обвила руками шею Слоуна.

Он благодарно приник к ее губам. Чувственность его поцелуя была неожиданна для Чериш, но она ответила Слоуну со всей страстью, которую раньше не показывала, боясь, что сила ее любви будет растрачена впустую. Но теперь нечего бояться и незачем скрываться. Чериш мечтала о том, как она будет ласкать и целовать Слоуна, изливать на него водопады любви и нежности.

Ответом на ее поцелуй был глубокий вздох, и Слоун прижался к девушке.

— Я так люблю тебя, — признался Слоун, дрожащими руками приподнимая Чериш, чтобы увидеть ее лицо. — После того, что тебе пришлось пережить, мне нужно беречь тебя. Если с тобой что-нибудь случится, я этого не выдержу.

Лицо Чериш расцвело, глаза наполнились любовью, а улыбка сияла нежностью, когда девушка ласково гладила Слоуна по лицу.

— Так не бойся и обними меня покрепче — я намного выносливее, чем кажется.

Слоун улыбнулся и снова приник к губам девушки. Этот поцелуй был слаще всех, что получала Чериш. Они замерли и безмолвно смотрели друг на друга.

Наконец Чериш прошептала:

— Ты всегда можешь приходить ко мне.

— Я надеялся и ждал этих слов, — его усталое лицо осветилось веселой улыбкой, на щеках появились ямочки, от глаз разбежались морщинки.

Он вновь нашел ее губы, но поцелуй был совсем мимолетным.

— Мне так не хватало тебя ночами.

— Но это было невозможно… при Аде.

— Я так ненавидел ее за то, что она нас разлучала.

— Не думай о ней больше. Она ведь была сумасшедшей.

— Думаю, Слейтер слишком поздно узнал, почему она ведет себя так. Это его и убило. Подумать только — всю жизнь любить сумасшедшую. Несчастный… — задумчиво произнес Слоун.

— Да, любовь моя, слишком поздно. Но не будем горевать о ней. Теперь мы обрели друг друга и у нас есть малышка. А обо всем случившемся мы расскажем ей потом, когда она подрастет.

— Ах, милая, так хочется обнять тебя и заснуть. Совсем недавно мне казалось, что я никогда не обниму тебя. Когда я увидел этих подонков, то решил убить их. Джон, правда, заставил меня выждать удобного момента. Не хочу еще раз пережить подобную ночь. Теперь уже Чериш успокаивала его:

— Не думай об этом — ведь все прошло.

— Я хотел тебе многое рассказать о себе, об Аде и о Слейтере. Но не сейчас. Нам необходимо отдохнуть. Я хочу растянуться рядом и заснуть в твоих объятиях. Ты точно в порядке?

— Я чувствую себя прекрасно, — засмеялась Чериш, уклоняясь от его руки, игравшей с золотистыми пышными прядями.

— Я торжествую. Еще чуть-чуть — и слезы покатятся.

Она приподняла край одеяла. Слоун встал, быстро стянул с себя одежду и скользнул в теплую постель.

— Давай поспим, — прошептала она, крепко прижимаясь к Слоуну. — Завтра поговорим, и ты все мне расскажешь. А потом, недели через две… можешь начинать сеять свое семя, — добавила Чериш смущенно.