– Кэт, ты в порядке? – спрашивает Селест, осторожно шагнув из кухни.

– Не знаю.

Я быстро захожу в спальню, которую она великодушно выделила для меня, и, забравшись в постель, отрешенно накрываюсь одеялом.

Черт, это оказалось больнее, чем я предполагала. Мысль о том, что я, возможно, никогда больше не обниму Роберта, сродни самоубийству.

– Я все слышала, Кэт. Похоже, он действительно раскаивается.

– Еще бы, – фыркаю я.

Она подходит к кровати, садится у изножья и смотрит на меня с состраданием.

– Ты серьезно собираешься расстаться с ним? Брось, ты ведь с ума по нему сходишь. Знаешь, я и сама чуть не померла, когда увидела его тут!

Я вымученно улыбаюсь. Эффект, который мистер Эддингтон производит на мою лучшую подругу, всегда чертовски забавлял меня.

– Можно я поживу у тебя недельку? – спрашиваю я.

– Конечно, без проблем.

– А как же Джо?

Она закатывает глаза.

– Этот подлец укатил на практику в Кливленд. Представляю, каково ему там среди катетеров и больничных уток, – смеется Селест, но у меня нет ни малейшего желания обсуждать ее парня и уж тем более шутить. Я полностью раздавлена и только что не вою от горя.

– Хочешь, я куплю тебе чего-нибудь вкусненького? – внезапно предлагает она. – Я как раз собиралась в магазин, в холодильнике мышь повесилась.

– Спасибо, но мне, наверное, лучше поспать. Я вымоталась…

– Бедная моя девочка, – произносит она с сожалением. – И твой принц оказался жабой.

Проводив ее невидящим взглядом, я наконец переворачиваюсь на спину и безжизненно гляжу в потолок.

Мой принц…

Справедливости ради должна сказать, что Роберт никогда не выдавал себя за положительного героя. Более того, он неоднократно предупреждал меня, что наши отношения не принесут мне счастья, однако я безрассудно шла напролом, не задумываясь о последствиях. Фактически я сама навязалась ему и в итоге сама же от него открестилась, предательница.

Уткнувшись носом в подушку, я тихонько плачу.

Предательница?

У тебя, видно, крыша поехала, Бэйли! Этот сумасшедший установил за тобой слежку, набросился на тебя, будучи пьяным, и принудил к сексу, а ты еще выгораживаешь его? Очнись!

На тумбочке пищит айфон. Я протягиваю руку и уныло читаю входящее сообщение.

«Мой дом без тебя похож на пустыню. Пожалуйста, вернись ко мне, Китти-Кэт, иначе я пропаду».

Черт.

Я подтягиваю колени к груди и от безысходности плачу сильнее.

Зачем он поступает так со мной? Разве ему недостаточно? Гнусный манипулятор!

Я всхлипываю и всхлипываю, и в конце концов моя истерика перетекает в удушливую икоту. Мне приходится подняться с постели и открыть окно. Холодный зимний ветер бьет по лицу. Я дышу полной грудью и постепенно успокаиваюсь.

«Возьми себя в руки, не раскисай», – твержу я себе, изучая шагающих по тротуару прохожих. По комнате гуляет свежий морозный воздух, я прикрываю окно и залезаю обратно на кровать, мечтая поскорей забыться.

* * *

Лана дель Рей обреченно поет: «Я буду любить тебя до скончания века», а я стою у светофора и рукавом пальто вытираю нос.

Слезы не заканчиваются. Кажется, я уже выплакала целый колодец, и мне все мало.

Доковыляв до академии, я машинально здороваюсь с сокурсниками, захожу в аудиторию и киваю Марку.

– Кэтрин? Все хорошо? – спрашивает он, уставившись на меня во все глаза.

– Да, мистер Лестрейд. Простите, что пропустила два дня – мне нездоровилось.

– Ничего, я понимаю, – задумчиво произносит он, – сегодня порепетируем? Я разбил диалоги на части, так тебе будет проще освоить материал.

– Отлично, спасибо.

В холле звенит звонок, студенты рассаживаются по своим местам, а я незаметно вытаскиваю айфон и разочарованно смотрю на дисплей. От Роберта ни слуху ни духу.

Может, он уже адаптировался к жизни без меня, или, чего доброго, нашел мне достойную замену?

* * *

В четыре мы с Марком отправляемся в актовый зал. Я никак не могу сосредоточиться, постоянно путаю текст. Лестрейд трижды терпеливо исправляет меня, но на четвертой попытке все-таки сердится.

– Кэтрин, в чем дело? Я же сказал – спрыгиваешь с качелей и читаешь свой монолог. Без запинок.

– Я поняла, извините.

– Если тебе некомфортно, давай сделаем перерыв.

– Нет, не нужно, – упрямо возражаю я. – Заново.

Я возвращаюсь к исходной позиции, спрыгиваю с воображаемых качелей и повторяю все сначала.

– К черту Эрика, я сама в состоянии справиться с его отчимом! И вы не дождетесь от меня… – я запинаюсь, – не дождетесь от меня… – лепечу я, с опаской взглянув на Марка.

Он молча стоит и ждет, а меня вдруг бросает в жар, и актовый зал начинает кружиться.

– Кэтрин.

– Сейчас, – шепчу я, почувствовав, как пол подо мной расползается и тело неудержимо тянется вниз.

– Кэтрин! – Марк мигом подбегает ко мне, подхватывает меня на руки и подзывает каких-то ребят.

– Что случилось? Эй, вызовите «Скорую»!

– Не надо, – отказываюсь я. – Все прошло, прошло.

* * *

– Кэт, – из темноты доносится бестелесный голос Селест. – Трубку возьмешь?

– Кто там?

– А ты как думаешь?

Я приподнимаюсь на локтях и с надеждой вглядываюсь в темноту. Роберт?

Сэл быстро передает мне трубку и тактично выходит за дверь.

– Алло, – сиплю я.

– Что с тобой?

Он даже не поздоровался. Тон резкий, укоризненный. Злится?

– В смысле?

– Какого черта ты упала в обморок, Кэтрин?

А, это. Ему уже доложили…

Я вздыхаю.

– Не твое дело.

– Мое, отвечай.

Ну и ну!

– Я не твоя собственность, и мы не на допросе.

Он усмехается.

– Кэтрин, ты моя собственность, и мы на допросе. И если ты не ответишь мне, в чем причина твоего недомогания, я сейчас же приеду, запихаю тебя в машину и отвезу в больницу, где тобой немедленно займутся мои личные квалифицированные специалисты, ясно?

От такой наглости я беззвучно разеваю рот.

Как он смеет называть меня своей собственностью? Совсем рехнулся?!

– Кэтрин, – настаивает Роберт, угрожающе зашипев в трубку.

– Я ничего не ела с утра, плюс перенервничала на занятиях. Доволен? – оскаливаюсь я, не в силах противостоять его напору.

– Ты скучаешь? – его голос смягчается, наполняя мою и без того растерзанную душу отчаянием.

Я почти изрекаю «да», но моментально прикусываю язык.

– Скажи только, что я нужен тебе, и все прекратится. Потому что мне тоже хреново без тебя, детка. Очень.

К горлу подкатывает ком, я жмурюсь от нестерпимой боли в груди и молю бога не разреветься.

Держись. Не сдавайся!

– Кэтрин… почему ты молчишь?

– Я устала спорить, – с напускным безразличием говорю я, и, разумеется, он мне не верит.

– Ты скучаешь и хочешь вернуться, маленькая лгунья. А я умираю от желания вцепиться в тебя. Так к чему вся эта возня, детка?

Возня?

Он ведет себя так, будто той отвратительной ночи никогда не было, и это действует на меня отрезвляюще. Сэл ошиблась, он совершенно не раскаивается.

– Ты прав, я скучаю, – честно признаюсь я, – скучаю так, что не могу жить. Но лучше мне сдохнуть от тоски, чем позволить тебе вновь…

– Прости меня, – он перебивает. – Этого больше не повторится, я обещаю. И ты вовсе не обязана с порога прыгать ко мне в постель. Я лишь прошу тебя находиться рядом. Пожалуйста, Кэтрин.

Я откидываю одеяло, подхожу к подоконнику и размышляю над его предложением. Слишком поспешно.

– Прошло всего три с половиной дня, Роберт. Ты согласился на неделю, а то и на две. Мне необходимо побыть одной.

Из динамика раздается нервный смешок.

– Тебе это нравится, верно?

– Что именно?

– Издеваться надо мной. Зачем ты будоражишь во мне этого монстра, зачем?

Монстра?

– Ты угрожаешь мне?

– Нет, господи, – произносит он почти испуганно. – Ни в коем случае. Но тебе не обязательно брать паузу, чтобы до меня дошло, насколько гадко и низко я поступил. Я и так это знаю, поверь мне.

– Дело не только в тебе, Роберт. Это мне нужно время, пойми! Я не могу просто взять и простить тебя. Мои чувства к тебе… я должна разобраться в них.

– Разобраться в них… – обиженно проговаривает он. – Значит, они прошли?

– Нет. К сожалению.

– К сожалению?

– Послушай, этот разговор ни к чему не приведет. Я хочу отдохнуть, завтра рано вставать.

– Ты опять прогоняешь меня?

– Выходит, что так, – самодовольно отвечаю я.

Кто бы мог подумать, что мы поменяемся ролями, а?

– Ладно, – сквозь зубы цедит он. – Позвони мне, когда разберешься в своих… чувствах. Если разберешься.

– Спокойной ночи, Роберт.

– Пока, – сухо выплевывает он и отключается, обрушив на меня давящую тишину.

* * *

Селест приготовила для нас самый настоящий завтрак. Поджарила бекон на сковороде, омлет, отжала апельсиновый фреш и даже умудрилась сварить кофе в турке.

Вау!

– Итак, милая моя соседушка. Отныне ты будешь питаться подобно королеве, иначе твой невозможно сексуальный миллионер снесет эту несчастную хибару к чертям собачьим. Вместе со мной, Джо и всеми нашими жалкими, нищенскими пожитками.

Я смеюсь.

– Это ты от страха столько наготовила?

– А ты думала: из любви к тебе? – хихикает рыжая, вынув из ящика салфетки. – Как тебе мой омлет? Вкуснее, чем у мистера Секса?

– Вообще-то мы с ним редко едим омлет. Я ненавижу готовить, а миссис Кларк появляется около десяти утра.

– Почему?

– Потому что Роберт не выносит посторонних в своем доме и старается избегать ненужной компании.

Селест фыркает.

– Боже мой, ну и затворник. Как ты его терпишь?

– Сама удивляюсь, – я отпиваю немного сока и с удовольствием жую бекон, поскольку это моя первая полноценная еда за последние сорок восемь часов.

– Слушай, насчет обморока… ты случайно не беременна?

– Нет, Сэл, – прыскаю я, уронив взгляд на тарелку.

– Точно?

– Точно, господи!

Она наливает нам кофе и выкладывает горячие тосты в круглую плетеную корзину.

– Ну слава богу. А то я перепугалась.

– Думаешь, он бы струсил?

– Понятия не имею, Кэт. Мужчины – они такие бестолочи. С другой стороны, Эддингтон обладает тремя главными составляющими для роли отца. Ему тридцать лет, он богат как арабский шейх, и он без ума от тебя. Ну чем не папочка?

Я пожимаю плечами.

– Кстати, вы предохраняетесь?

– Сэл, – я вспыхиваю.

– А что? Это секрет? Я, например, пью таблетки.

– Я тоже пью таблетки. Надеюсь, они не подведут.

– Не надейся. Иногда…

– Боже мой, не каркай!

Селест ехидно посмеивается, а я выуживаю из корзинки подрумяненный тост и осуждающе качаю головой. Не будь у меня сейчас месячных, я бы и впрямь забеспокоилась.

* * *

Вечером мы с Джейсоном отправляемся в наш любимый стейк-хаус на Тридцать шестой улице. С тех пор как Фабио положил на него глаз, я тоже начала присматриваться к его внешности. Не с целью затащить беднягу в постель, а из чистого любопытства. Интересно, сколько девушек у него было? Встречается ли он с кем-нибудь сейчас?

– Колись, Торн.

– Ты это о чем? – он складывает руки на столе и вопросительно вскидывает брови.

– Кто она?

– Она? – он непонимающе хмурится.

– Брось, неужели ты еще девственник?

Рассмеявшись, Джейсон неоднозначно кривит рот, и в этот момент нам подают напитки.

– Спасибо.

– Стейки будут готовы в течение пятнадцати минут, – докладывает официантка и уходит.

– Ну? – нетерпеливо продолжаю я, глядя в голубые глаза напротив.

– У меня однажды были серьезные отношения. Ее звали Тиана, мы встречались четыре с половиной года.

Ого.

– Что произошло?

– Она бросила меня из-за моих проблем с наркотиками.

– То есть относительно недавно?

– Пару лет назад. Она тоже из Миннесоты. Мы переехали в Нью-Йорк вместе, а потом все стало… сложно, и она не выдержала.

– Жалеешь, что не удержал ее?

– Иногда. Но я предпочитаю двигаться вперед. К тому же, насколько мне известно, она вышла замуж в прошлом году, – бесстрастно заключает он.

Я присасываюсь губами к трубочке и пью виноградный сок, невольно примеряя ситуацию на нас с Робертом.

Почему люди расходятся, любя? Это так глупо. И почему Тиана не помогла Джейсону вылечиться, вместо того чтобы бросать его? Я мрачнею. Наверно, потому что она струсила. Струсила и сбежала, как, впрочем, и я.

– Эй, чего приуныла? – спрашивает Торн, и я вдруг замечаю на столе тарелки с нашим ужином. Когда их успели принести?

– Ерунда, – небрежно отмахиваюсь я. – Поговорим теперь о твоей работе. Что нового?

Он смеется.

– Какая же ты назойливая, Кей.

* * *

В пятницу возле академии меня поджидает сюрприз. Не сказать что приятный.

– Кэти! – окликает меня тетушка Риз, выглянув из окна бордового «Мерседеса». – Привет.

– Здравствуйте, – я хмурюсь.

– Нам надо поговорить, садись.

Черт.

Неохотно забираюсь в машину, водитель захлопывает за мной дверцу, а сам остается снаружи.

– Прежде, чем мы начнем, я бы хотела попросить тебя о конфиденциальности данного разговора.

М-да, начало неважное.

– Хорошо, тетя.

Она одаривает меня благодарной улыбкой.

– Что произошло между тобой и Робертом?

Господи, она-то откуда знает?

– Он звонил мне, – сразу поясняет Риз, – неделю назад, когда искал тебя. Я навела справки, оказывается, ты живешь у подруги?!

Я густо краснею и судорожно заламываю пальцы.

– Мы поссорились, – бурчу я.

– Поссорились? Так крупно, что ты переехала?

– Вроде того.

Не могу же я признаться ей, что ее распрекрасный сын напал на меня, словно маньяк в переулке, и трахнул, стоя у стены.

– Кэти, что он сделал? – настаивает тетя.

– Ничего особенного, правда. Вы же знаете Роберта… вспылил, раскричался, вот я и обиделась.

– Он ударил тебя?

– Что? Нет!

Риз берет меня за руку. Я отвожу взгляд, дабы не попасться на вранье.

– Кэти, здесь нечего стыдиться. Если он посмел… ох, я разобью ему голову!

– В этом нет надобности, – я выдавливаю из себя грустную улыбку. – Мы просто повздорили и решили отдохнуть друг от друга. Все в порядке.

– В порядке? Я была у него вчера и едва узнала. Он жутко расстроен!

Неужели?

Эта мысль отчего-то греет меня, и я внутренне ликую, вообразив себе расстроенного, выбитого из колеи Роберта.

Пусть помучается!

– Я не собиралась причинить ему боль…

– Но причинила, – с упреком добавляет она. – Роберт влюблен в тебя, Кэти. Вначале я и сама не верила в серьезность ваших отношений, но теперь… он действительно любит тебя. И поэтому ты должна сделать правильный выбор. Дальше будет только хуже, поверь мне.

Хуже?

Она что, приехала отговорить меня? Чертово дежавю.

– Я тоже люблю его, тетя, – шепчу я, на что Риз недовольно поджимает губы.

Уверена, ей не терпится надавать мне пощечин, а после отослать меня в Мемфис, чтобы я больше никогда не приближалась к ее сыну, однако вместо тумаков она лишь крепче сжимает мою руку и строит сочувственную гримасу.

– Вы двое невероятно дороги мне. И будь моя воля, я бы развела вас по разным углам, поверь мне. Но поскольку речь идет о настоящей любви…

Она окидывает меня тревожным взглядом, от которого мне хочется спрятаться под коврик, и глубоко вздыхает.

– Ты похудела, дорогая. Тебе нездоровится?

– Нет, что вы? Это из-за учебы, – оправдываюсь я. – Не успеваю вовремя перекусить и…

– Понятно, – она обрывает меня. – Ладно, поехали. Я отвезу тебя к Селест.

– Вообще-то я собиралась немного пройтись…

– Пройтись? На улице минус четырнадцать!

– Мне тепло, – утверждаю я.

Устав от моей беспросветной лжи, Риз напоследок заключает меня в объятия и целует в лоб.

– Береги себя, Кэти. Я завтра позвоню.

– Конечно, до свидания.

Выскакиваю из машины и, закинув рюкзак на спину, понуро плетусь к метро.