Неделя без Кэтрин. Целая гребаная неделя без моей малышки.

Я сижу на заднем сиденье «БМВ» и бездумно гляжу в потолок, наслаждаясь голосом Робина Тинка, блаженно напевающего: «Я хочу жить в своей мечте».

Сколько я еще смогу вынести? День, два? Это чересчур.

– Роберт?

Дьявол!

Опять эта выдра.

– Здравствуй, Жаклин, – равнодушно здороваюсь я, не соизволив даже повернуть шею.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она.

– Дышу свежим воздухом.

– В машине?

Я киваю.

– Странно. Может, поужинаем где-нибудь вместе? – неожиданно предлагает она. – Я угощаю.

Чего?

Бросив на нее всего один короткий взгляд, мне достаточно секунды, чтобы понять, к чему она клонит. Держу пари, она с удовольствием отсосала бы у меня прямо тут, на открытой парковке у банка своего отца, будь я поблагосклоннее.

– Жаклин, – я неодобрительно качаю головой, невольно расплываясь в хамоватой ухмылке. – Я не поеду с тобой в отель, извини.

– В отель? – прыскает она, высокомерно вздернув нос. – Не льсти себе, Эддингтон! Кстати, я недавно видела твою подружку. Она беззаботно прогуливалась по Таймс-сквер с каким-то симпатичным блондином.

Что?

Я поджимаю губы.

Чертов Торн! Вечно путается у меня под ногами, скотина.

– Они просто друзья.

– Ага, типичная женская отмазка. Знаешь, я бы на твоем месте занервничала. Мало ли чем они там занимаются в перерывах между безобидными, дружественными посиделками.

Если эта сучка сейчас же не заткнет свою ядовитую пасть, клянусь, я раскрошу ей череп.

– Тебе не пора на маникюр или к мужу, например, а?

Она смеется.

– Сердишься.

– Я не…

– Твое право, милый. Я лишь хотела предупредить тебя, чтобы ты не терял бдительности. Девятнадцатилетние девушки очень непостоянны.

Тварь.

– Эй, Пит! – нервно подзываю водителя.

– Сэр.

– Поехали, живо!

– Ну, Роберт, не злись, – веселится Жаклин, однако я не намерен больше выслушивать ее бредни.

Нажимаю на кнопку, закрываю окно, а Пит тем временем выруливает с парковки и встраивается в плотный поток машин.

– Домой, мистер Эддингтон?

– Нет, – внезапно передумываю я, – в Бруклин.

* * *

В «Барракуде» сегодня не протолкнуться.

У входа столпилась длинная очередь, в баре напитки льются рекой, не говоря уже о столиках на втором этаже – все заняты.

Миновав ненавистный мне танцпол, я быстро ныряю в узкий продолговатый коридор и по пути расспрашиваю Тома – моего управляющего – о делах.

– Я попросил Сида нанять группу на следующие выходные. Что скажешь? – уточняет он, следуя за мной в кабинет.

– Кто такие?

– Пятерка из Джерси. Что-то типа «Skid Row» и «Crue» до всемирной известности.

– Отлично, найми их, – с ходу одобряю я. – Как у нас с выручкой?

– На прошлой неделе увеличилась вдвое. Не знаю, правда, с чем это связано.

Я опускаюсь в кресло и достаю из ящика стакан.

– Вероятно, с бесплатным пивом с двенадцати до часу по четвергам, – напоминаю ему я. – Майк не появлялся?

– Пока нет.

– Хорошо. Попроси Дэйзи принести мне бутылку «Чиваса» и пусть меня не беспокоят.

* * *

Понятия не имею как, но я здорово набрался. С трудом выбравшись из-за стола, я неуклюже вываливаюсь из кабинета и спотыкаюсь об какой-то выступ.

Черт!

Гребаные ступеньки. На кой они здесь?!

– Хэй, Роберт!

Я медленно оборачиваюсь и фокусирую поплывшее зрение на Джине и Бри – двух ненасытных шлюшках, с которыми я частенько развлекался до Кэтрин.

– Куда ты пропал? Мы соскучились!

Соскучились?

Я смотрю на них своим пьяным, затуманенным взглядом, и меня вдруг захлестывает неудержимое желание пуститься во все тяжкие. Впрочем, почему бы и нет? Разве я клялся кому-то в верности? К тому же Кэтрин сама дала мне отставку, запретив приближаться к ней. Стало быть, я теперь на распутье…

– За мной. Обе, – приказываю я, и вскоре мы втроем запираемся в моей личной приватной комнате.

Я плюхаюсь на диван.

– Раздевайтесь.

Девушки послушно выпрыгивают из своих платьев и, оставшись в нижнем белье, подходят ко мне.

Дерьмо, я жутко пьян. Настолько, что вряд ли сумею самостоятельно нацепить резинку.

– Чего ты хочешь? Скажи, мы все сделаем.

Все?

– Трахаться. Грубо, жестко, много, – самонадеянно заявляю я. – Презервативы вон в том ящике, – указываю на тумбочку у стены.

– Не волнуйся, – улыбается Джина. – У меня есть.

Резко распахнув мою рубашку, она садится на меня верхом, а Бри при этом становится сзади и массирует мне плечи.

«Прекрати это, придурок!» – твердит моя совесть, но я мигом нокаутирую ее, жаждущий продолжения.

Я должен отвлечься. Выплеснуть весь свой гнев, иначе он попросту задушит меня.

Расстегнув мои брюки, Джина ловко просовывает пальцы ко мне в трусы и гладит мой член.

М-м-м… то, что нужно.

Я запрокидываю голову назад, собираясь побыстрей ускользнуть из реальности, но вместо сладкой дурманящей иллюзии в подсознании всплывают картинки минувших дней. Моя нежная Китти-Кэт. Вот она носится от меня по пляжу и визжит, когда я догоняю ее у пирса. Мы лежим в гамаке… занимаемся любовью в ванной… она приносит мне завтрак в постель…

Стоп.

Как я могу изменить ей? Она не заслуживает этого, нет. Это подло.

Губы Джины мягко захватывают мой сосок, она неторопливо спускается поцелуями по моим ключицам, прокладывает дорожку по кубикам пресса, я зажмуриваюсь, но большие зеленые глаза вновь и вновь настигают меня, манят и осуждают.

Проклятие!

Вон из моих мыслей! Прочь!

Я обреченно стискиваю зубы, чувствуя, как эйфория рассеивается и мой хитроумный план под названием «исцеляющая групповуха» с треском проваливается.

Черт.

– Уходите, – рычу я, небрежно оттолкнув от себя пылкую, сексуальную брюнетку.

– Убирайтесь, ну!

Подобрав свою одежду, девушки испуганно выбегают из комнаты, а я с досадой подтягиваю штаны и потираю лицо ладонями.

Дьявол!

Мне необходимо забыться. Нажраться до беспамятства, отупеть. Где моя бутылка? Звоню в бар и требую, чтобы худышка Дэйзи срочно притащила мне виски.

* * *

Из глубокой глухой тьмы меня вырывает сварливое ворчание моего брата.

– Майк?

– Майк-Майк, – раздраженно подтверждает он, усадив меня на задницу. – Какого хрена ты вытворяешь, а? Попутал себя со мной?! – кричит он, взрывая мои слуховые каналы.

– Не ори, господи… – я болезненно морщусь.

– Не орать?! Я, блин, спокойно себе тусуюсь с друзьями, а потом мне звонит Том и сообщает, что его полураздетый босс распластался по полу своего собственного чил-аута с подозрением на алкогольное отравление!

Полу… чего?

Я озадаченно оглядываю себя. Рубашки нет, но брюки вроде на месте.

– Где Тони?

– Я его отпустил, – говорю я, скривившись от отвращения.

Ох-х, меня сейчас вырвет.

– Пойдем, – Майк обнимает меня за талию и заставляет выпрямиться, от чего моя тошнота только усиливается.

– Не надо…

– Заткнись, мы едем домой! И не вздумай блевать у меня в машине!

– Майк…

– Не Майкай! Я не оставлю тебя подыхать в каком-то сраном ночном клубе, понял?

– Сраном? – оскорбляюсь я, но он пропускает мой вопрос мимо ушей.

– Том, подкати мою тачку к черному ходу. Вот ключи.

На улице я никак не могу надышаться.

– Садись, простудишься. – Майк захлопывает за мной дверцу, заводит мотор и бросает на меня беглый взгляд.

– Как ты?

– Хреново.

Он открывает окно, я подставляю рожу под зимний морозный ветер и закрываю глаза.

* * *

В лифте меня все-таки выворачивает.

К счастью, мой брат стал единственным свидетелем этого гадкого зрелища, хотя я не уверен…

Майк заносит меня в квартиру, я шиплю от боли в желудке и запоздало замечаю болтающегося вокруг Тони. Давно ли он здесь? Откуда?

Не помню.

– Где Джек? – буркаю я, повиснув на шее у брата.

– Какой на хрен Джек?!

– Дэниэлс.

Майк в бешенстве.

– Тебе что, мало?! И так еле дышишь! – он укладывает меня на кровать и матерится.

С какой вообще радости этот беспринципный молокосос читает мне мораль, а? – недоумеваю я, пока он заботливо снимает с меня туфли и носки.

– Ну и что дальше-то? Я как-то не привык возиться с пьяницами, обычно все наоборот.

– Ничего, пусть проспится, – подсказывает ему Тони. – Только следи, чтобы он не переворачивался на спину.

– Энтони, – бормочу я, не в восторге от того, что какой-то, мать его, телохранитель обсуждает меня в третьем лице.

– Да, сэр?

Сэр. Вот это уже другое дело.

– Где она, Энтони?

– Кто, сэр?

– Кэтрин. Моя Кэтрин…

– Дома у мисс Гранди. В отчете детектива все тихо.

– Детектива? – не догоняет Майк. – О чем это вы?

Тони отма хиваетс я.

– Тебе еще понадобится моя помощь?

– Нет, спасибо. Езжай.

Энтони исчезает из виду, а я зарываюсь в пространство между подушками и мычу от беспомощности.

Боже мой, во что же я превратился? Жалкий, несчастный урод.

– Чего ты стонешь? – спрашивает Майк, по-хозяйски задернув шторы, и с ногами забирается в кресло напротив меня.

– Ты не уехал.

– Нет.

– Почему?

– Почему? – изумляется он. – Ты себя в зеркале видел? Роберт, какого черта, реально? Что с тобой?

– Не знаю… я увлекся.

– Увлекся! – Он скептически фыркает. – Слушай, я понимаю, ты переживаешь, депрессняк, но бога ради, бро, возьми себя в руки!

– Ладно, – послушно соглашаюсь я, не желая ввязываться в спор. – Ты прав.

Майк угрюмо выуживает из кармана смартфон, а я молча лежу на боку и углубляюсь в свою печаль. Завтра я снова проснусь в одиночестве, поеду на работу, просуществую там до девяти вечера, а после наступит ночь. Мучительные часы до спасительного, недолгого сна. И утро. Завтра, послезавтра, послепослезавтра, и так на протяжении всей новой недели…

– Майк?

– А?

– Она ведь вернется?

Он на секунду отрывает глаза от смартфона и снисходительно улыбается.

– Конечно, вернется, Роб. Куда она денется? Спи давай.

* * *

Я приезжаю в офис около полудня, заранее отменив все утренние встречи.

Мне пришлось проглотить двойную дозу аспирина, выдуть пару чашек отвратительного крепкого кофе и проторчать в душе целых полчаса вместо положенных десяти минут, чтобы хоть как-то очухаться.

Миссис Кларк, разумеется, обалдела, дважды застав меня в непотребном виде, но от комментариев воздержалась.

– Мистер Эддингтон, ваше расписание на вторую половину дня и список ближайших мероприятий, как вы просили.

– Спасибо, – выдавливаю из себя я, чтобы не казаться такой уж задницей. – Принеси мне адвил.

– Да, сэр.

Я разворачиваюсь в кресле и скучающе гляжу вдаль на верхушки соседних небоскребов.

Зима осточертела.

Сделки, прибыль, победы – все это потеряло всякий смысл с тех пор, как Кэтрин ушла от меня. Казалось, я и прежде бывал один, но с ее появлением я разучился находить утешение в привычных вещах.

Элисон приносит мне обезболивающее и стакан воды.

– И чаю мне, пожалуйста. Я забыл сказать.

– Хорошо, сэр.

Сэр, сэр… Затрахала!

Я встаю, вешаю пиджак на спинку стула и просматриваю свое расписание.

Почему она не может решить все сейчас? К чему эти идиотские паузы? Очевидно, она жаждет моего искреннего раскаяния, но я, черт подери, не раскаиваюсь! Что она выдумала? Что я, блин, изнасиловал ее? Ее? Свою девушку? Не особо-то она и сопротивлялась…

Внезапно я вспоминаю о кольце. Что, если превратить его в помолвочное? Кажется, теперь точно пора.

Дерьмо, я совершенно не готов к браку, но если это единственный способ вернуть ее обратно, то у меня нет другого выбора.

* * *

Я сижу в машине как самый настоящий идиот и поджидаю Кэтрин у дома. На часах половина седьмого, и я постепенно начинаю злиться. Где ее носит? Надеюсь, не с этим придурочным клерком? Доходяга допрыгается, и я реально перееду его на грузовике.

В зеркале виднеется знакомый силуэт. Я оборачиваюсь и наконец вижу ее.

Маленькая, бледная и отчужденная, Кэтрин устало бредет по тротуару в своем сером, приталенном пальто. На плече висит рюкзак, в руках – пакеты из супермаркета.

Я быстро вылезаю на улицу.

– Роберт? – она замирает.

– Привет, – несмело отзываюсь я, оглядывая ее с головы до ног. Черт, она похудела. – Помочь?

– Спасибо, мне не тяжело.

Прости, детка, но так не пойдет. Начхав на ее упрямство, я сокращаю между нами расстояние и без спросу забираю у нее пакеты.

– Пошли. Я отнесу это наверх – и поговорим.

Мы поднимаемся на третий этаж, не проронив ни слова. Кэтрин неловко отпирает входную дверь, и я вдруг замечаю дрожь в ее пальцах.

Хорошо, значит, я по-прежнему волную ее.

– Проходи, – она приглашает меня в квартиру. – Кухня там.

Я следую, куда она велела, и прислушиваюсь к тишине.

– Селест еще не пришла?

– Нет. Она работает до семи, плюс дорога.

Отлично.

Сложив пакеты у холодильника, я поворачиваюсь, и наши глаза встречаются.

– Ты подумала?

– Роберт, – она удрученно вздыхает, намереваясь аккуратно обойти меня, но я резко хватаю ее за руку и с легкостью привлекаю к себе.

– Пожалуйста, не надо, – упирается Кэтрин.

– Почему?

– Ты знаешь почему.

Знаю?

– Прошло уже восемь с половиной дней. Я соскучился.

Она прыскает.

– Соскучился… а как же я? Разве мое мнение тебя не волнует?

– Конечно, волнует. Я потому и пришел, чтобы узнать, как ты? Как ты без меня?

Ее нижняя губа предательски дрожит, взгляд отведен в сторону. Она страдает. Страдает, но стесняется сказать.

– Кэтрин… – я осторожно беру ее лицо в ладони и провожу большими пальцами по щекам. – Я же вижу, что тебе плохо. Нам обоим. Пожалуйста, позволь мне все исправить.

– Исправить чем? Сексом? – ощетинивается она. – Отпусти меня.

Проклятие!

Опять двадцать пять.

Я убираю от нее руки и взвинчиваюсь.

– А что ты предлагаешь? Самозабвенно рыдать у окна, дожидаясь, пока снежная королева соизволит меня простить?

– Мог бы и порыдать, не велико дело. Я вообще не обязана с тобой разговаривать после всего, что ты натворил!

– Не обязана?! – прикрикиваю на нее я, и тогда она испуганно отшатывается назад. – Ты моя девушка! Ты принадлежишь мне!

– О, неужели? По-моему, я даже не твоя невеста, так что остынь! – огрызается она, а я стою перед ней как какой-то сопливый нашкодивший мальчишка и потрясенно мигаю.

– Какого хрена ты несешь?

– Такого, что ты не делал мне предложения.

Предложения! Ишь, как запела!

Ладно.

– Я делаю его сейчас, – вырывается у меня прежде, чем я успеваю еще раз все взвесить.

Кэтрин непонимающе хмурится.

– Ты выйдешь за меня? – повторяю я, воздержавшись от падения на одно колено. Дерьмово, что при мне нет кольца, но черт с ним, и так сойдет.

– Ты с ума сошел… – шепчет она низким, осипшим голосом.

– Ты выйдешь за меня, Кэтрин? – я теряю терпение.

– Нет, – спокойно отвечает она.

Что?

Я ошеломленно разеваю рот, не веря своим ушам.

– Ты отказываешь мне? – спрашиваю я, придав себе максимально оскорбленный вид.

– Да, – сурово подтверждает Кэтрин. – Потому что не желаю потакать капризам самовлюбленного, ревнивого тирана!

Я смотрю на нее, такую злую и неприступную, и мое сердце наполняется обидой. Она сказала «нет». Я не ожидал…

– Ты отказываешь мне… ты разлюбила меня?

– Роберт, – она колеблется.

– Прошу, ответь мне. Ты любишь меня?

– Конечно, люблю, – тихонько шепчет она, возвышая мои надежды. – Очень.

Фух.

Я не могу сдержать облегченного выдоха и не могу больше ждать. Теперь, когда я выдавил из нее правду, нам незачем ломать комедию.

– Тогда вернись ко мне, детка, – говорю я, рухнув перед ней на колени. – Я обожаю тебя.

Обняв ее за бедра, я утыкаюсь лбом в ее живот, и Кэтрин впервые с момента нашей ссоры добровольно дотрагивается до меня. Она пропускает пальцы сквозь мои волосы, бережно перебирает их, а я вскидываю голову и гляжу на нее снизу вверх, словно спрашивая «можно»?

Не найдя в ее взгляде сопротивления, я не спеша приподнимаю ее свитер, целую пупок и расстегиваю пуговицу на ее джинсах, услышав над собой сдавленный хрип.

Нравится?

Я спускаю с нее джинсы, низко, до щиколоток, подталкиваю ее к стулу, и она послушно садится на него, предоставляя мне полную свободу.

Господи, я мог бы кончить, даже не касаясь ее, настолько она прекрасна…

Развожу ее ноги в стороны, наклоняюсь и припадаю к ее лобку.

– Боже, она просто умопомрачительная, – бормочу я, втянув носом ее неповторимый женственный аромат. Кэтрин кряхтит и ерзает, обняв меня за плечи, и тогда я оттягиваю край ее трусиков и проталкиваю в нее указательный палец.

– М-м-м, – она стонет, царапает меня сквозь рубашку, а я точно завороженный наблюдаю за ней, преисполненный чувством гордости.

Вот видишь, малышка? Это я заставляю тебя промокнуть. Я заставляю твою кожу покрыться мурашками и таять от исступления. И сегодня я трахну тебя так, что ты забудешь о своих гребаных предрассудках и вернешься ко мне. Вернешься в нашу постель… в наш мир.

Влажная, податливая, и горячая, Кэтрин двигается навстречу моим ласкам, и я незаметно сжимаю себя через брюки.

Черт, я хочу в нее. Но позволит ли она?

– Я хочу в тебя войти, – расстегнув ширинку, я высвобождаю наружу свой член, демонстрируя ей величину своего возбуждения. – Посмотри на него.

Она роняет взгляд вниз и кивает.

Дьявол!

Подтянув ее к краю, я придерживаю ее за попу и медленно погружаюсь в нее до конца.

– Ох, боже мой… – Кэтрин облизывает губы, в беспамятстве кусает их, а я вхожу и выхожу из нее, вхожу и выхожу, не сводя с нее глаз.

Моя. Моя и ничья больше, думаю я, нависнув над ее пылающим страстью телом.

– Я люблю тебя, Китти-Кэт.

– Я тебя т-тоже… – выдыхает она прежде, чем раствориться в оргазме.

Она дрожит, извивается в моих руках, и с каждой чертовой секундой я понимаю, что никто никогда не сможет отнять ее у меня.

Никто и никогда.

* * *

– Сэл скоро придет.

Выпутавшись из моих объятий, Кэтрин быстро влезает в свои джинсы и поправляет свитер.

Я застегиваю ширинку.

– Блин, где упаковка хлопьев? Кажется, я положила ее сюда… – суетится она, безуспешно пытаясь скрыть свой абсолютно неуместный стыд.

Я улыбаюсь.

Пока она неумело играет в отчаянную домохозяйку, а я безмолвно подыгрываю ей, в дверях появляется любопытная мисс Гранди.

– О, – произносит она, явно удивленная моим присутствием. – Привет.

– Привет, – дружелюбно откликаюсь я, в то время как Кэтрин мельтешит из угла в угол, прикидываясь глухонемой.

Селест щурится, затем переносит внимание на меня, однако я тоже не утруждаю себя объяснениями.

– Пожалуй, мне пора! – торжественно объявляю я, нарушив неловкое молчание.

– Тебя проводить? – бубнит Кэтрин, высунувшись из-за холодильника.

– Нет, спасибо. Я здесь уже немного освоился, – лукаво заключаю я и ухмыляюсь. – До свидания, девочки.