Понятия не имею как, где и откуда моя мать умудрилась откопать этого нелепого, инопланетного чудака по имени Фабио Монте, но их тесная, почти мушкетерская дружба никогда не укладывалась у меня в голове.
Признаюсь, я бы охотнее провел вечер в компании бурбона и Джима Моррисона, но поскольку этот назойливый трансвестит пообещал мне встречу с Кэтрин, я переступил через свои принципы и с радостью принял его приглашение.
Явиться без подмоги на гребаную гей-тусовку я, разумеется, не мог, поэтому попросил Майка составить мне компанию. Ему не впервой общаться с фриками, большинство его друзей выглядят так же, если не сказать что хуже. «Хотя, куда уж хуже?» – с усмешкой думаю я, шагнув в гардеробную.
Переодевшись в джинсы и синюю рубашку, я надеваю кожаную куртку, хватаю со столика ключи и спускаюсь к машине.
Надеюсь, Тони не забыл про подарок? Открыв заднюю дверцу, я благополучно обнаруживаю на сиденье серую прямоугольную коробку и сажусь за руль.
Проклятие!
Я не виделся с ней всего тридцать шесть часов, а ощущение такое, будто прошло несколько жутких лет. Невыносимо…
Завожу мотор, набрасываю ремень безопасности, затем включаю магнитолу, фары и трогаюсь с места. По салону разлетается голос Пола Стенли: «Давай, люби меня», и я невольно ухмыляюсь.
Да, детка. Сегодня я вновь попытаюсь тебя вернуть.
И на сей раз ты не отвертишься.
Преисполненный несвойственного мне оптимизма, я проезжаю через шлагбаум и выскакиваю на дорогу.
* * *
Без десяти двенадцать я прохожу в «Pacha».
Монте встречает меня прямо у входа, и на мгновение мне даже хочется вернуться в машину, настолько мне неуютно.
– Привет, – сдержанно здороваюсь я, вручив ему свой подарок, и деловито протягиваю руку.
– Салют, красавчик! – проигнорировав мой вполне адекватный жест, он бесцеремонно целует меня в щеку, отчего мой ужин едва не подпрыгивает к горлу. – Рад, что ты пришел!
Фу.
Я брезгливо отшатываюсь.
– Значит, так, Майк и Кристина уже здесь, а Кэтрин скоро прибудет, – ласково воркует он, смерив меня похотливым взглядом.
– Отлично. – При упоминании о Китти-Кэт я ненадолго отвлекаюсь от фривольностей этого чучела и ударяюсь в другие размышления. Дерьмо, почему я не предложил подвезти ее? Идиот.
– Пойду отыщу Майка. С днем рождения, кстати, – запоздало произношу я, выискивая вдалеке знакомые лица.
* * *
Майк и его бестолковая подружка торчат возле бара. И судя по их кислым физиономиям, они крупно повздорили, объявив друг другу бойкот.
– Здорово, бро!
– Эй, – мы по-медвежьи обнимаемся, а Кристина тем временем неприветливо воротит от меня нос, пробурчав что-то нечленораздельное.
– Ну, как тебе атмосфера? Впечатляет? – он явно издевается надо мной.
– Очень. Вокруг полно педиков, силиконовых кур, и вместо крепких спиртных напитков гостей пичкают низкокалорийными бабскими коктейлями.
– Брось, у парня отличный вкус!
– В самом деле? – изумляюсь я. – С каких это пор ты стал поклонником Джастина Бибера, «Секса на пляже» и Анн-Николь Смит, а?
Он смеется.
– Ты определенно отстал от жизни, старик. Обернись лучше. Там твоя отдушина.
Его слова действуют на меня точно электрошок.
Резко повернув голову, я натыкаюсь глазами на девушку, ради которой согласился стать частью этого безвкусного маскарада, и чувствую, как мое давление подскакивает вверх.
Боже, да она великолепна! В маленьком черном платье, с распущенными, переливающимися ореховым цветом волосами, Кэтрин неуверенно приближается к нам, изогнув губы в слабой, застенчивой улыбке.
Черт.
«Успокойся, кретин. Ты позавчера ее трахал», – твержу я себе, приняв непринужденный вид.
– Всем добрый вечер! – Кэтрин по очереди обводит нас взглядом и после некоторых колебаний встает возле меня.
– Кузина… выглядишь супер! – отвешивает ей комплимент Майк.
– Правда? – она смущается. – Спасибо. Фабио сказал, что позже приедут какие-то танцоры.
– Танцоры? – оживляется вдруг Кристина. – Вау!
Майк фыркает.
– Кажется, кому-то не терпится полюбоваться на яйца в стрингах, – подкалывает ее он.
– Я с тобой не разговариваю!
– А мне пофиг.
Между ними завязывается очередной спор, свидетелем которого мне совершенно не хочется становиться.
– Напитки, сэр? – окликает меня бармен.
Я оглядываюсь на Кэтрин, та согласно кивает и просит смешать для нее «дайкири».
Я хмыкаю.
– А мне джин-тоник.
– О’кей, минуту.
Пока бармен выполняет наш заказ, а мой брат и его стервозная подружка предъявляют друг другу взаимные претензии, я переношу все свое внимание на Кэтрин и решаю наладить с ней контакт.
– На чем ты приехала? – тихо спрашиваю я, изучая ее идеально вылепленный профиль.
– На такси, а что?
– Ничего, просто, – я не свожу с нее глаз. – Я соскучился.
– Роберт, – она краснеет и нервно облизывает губы, отчего мое желание немедленно овладеть ею только усиливается. – Перестань.
– Почему? Разве тебе не приятно?
– Приятно, но… – она делает глубокий вдох, и в этот момент нам подают напитки.
– «Дайкири» и «джин-тоник»!
– Спасибо, – я быстро кладу купюру на стойку.
– О, вас не предупредили? Сегодня все за счет именинника!
Упс.
Убираю деньги обратно в карман.
– А, вот вы где, – мистер Сама Щедрость тут как тут. – Пойдемте, сейчас начнется шоу!
Шоу?
Мое титаническое терпение постепенно начинает лопаться. Я приперся сюда не ради какого-то шоу. Мне нужна Кэтрин. Ее любовь, ее прощение. К чему весь этот цирк? Мы вчетвером плетемся к сцене. Сзади Майк хлопает меня по плечу.
– Чего тебе?
– Готов, приятель?
Я прыскаю.
– Отвали.
Лампочки гаснут, из-за кулис появляется здоровенный тип в смокинге, цилиндре и с тростью, и я сразу же догадываюсь, какое именно шоу уготовил для нас проклятый стилист.
Извращенец гребаный!
Из колонок звучит: «С неба падают мужчины, аллилуйя!», на сцену запрыгивает еще парочка качков, и зал рассыпается в бурных аплодисментах.
Дерьмо, я в аду.
Кэтрин дергает меня за рукав. Я наклоняюсь и спрашиваю, в чем дело.
– Да так… представляю, каково тебе сейчас, – ехидничает она, хихикнув в мое предплечье.
Ее цветочный парфюм кружит мне голову, и тогда я наконец выпускаю на волю свои желания и целую ее за ухом. Она не сопротивляется, а молча, безо всякой реакции продолжает смотреть вперед.
Маленькая лицемерка! Ну погоди у меня…
Я снова целую ее, чуть ниже, в заднюю часть шеи, и тут она дает мне отпор.
– Хватит, – говорит она, одарив меня милой улыбкой. – Следи за представлением.
* * *
– Официально заявляю, что по сравнению с гейским стриптизом китайская пытка бамбуком – это детский лепет.
– Согласен, – поддакивает мне Майк. – А ты финал видел?
– Шутишь? Меня чуть не стошнило.
Выбравшись из очумевшей толпы, я неожиданно обнаруживаю, что девчонки куда-то запропастились.
– Эй, вон они, – Майк указывает в сторонку, и мне достаточно секунды, чтобы распознать сидящую на полу Кэтрин и растирающую ее лодыжку Кристину.
Черт!
Я быстро подбегаю к ним.
– Что случилось?
– Ничего. Она просто споткнулась, мамочка, – небрежно бросает блондинка, очевидно раздраженная моей чрезмерной заботой.
Завистница.
Я опускаюсь на корточки и обнимаю Кэтрин за плечи.
– Ты в порядке?
– Угу. Но, по-моему, я сломала каблук.
Я снимаю с нее туфлю. Да, каблук и впрямь сломан.
– Кошмар, какая же я неудачница!
– Ерунда, – я помогаю ей подняться, и внезапно мне на ум приходит гениальнейшая идея. – Думаю, у меня в машине найдется пара кроссовок.
– Твои кроссовки? Я в них утону!
– Ну, это всяко лучше, чем хромать или идти босиком, верно?
Кэтрин неуверенно кивает.
– Вот, надень, – я отдаю ей свою куртку, затем вывожу нас из клуба и, сняв «Порше» с сигнализации, открываю дверцу.
– Залезай, холодно.
Она послушно плюхается на сиденье, а я мигом устраиваюсь за рулем и отъезжаю от тротуара.
– Куда мы едем? А как же кроссовки?
– Потом достану.
– Почему? Что ты задумал?
«А ты будто не знаешь?» – проносится у меня в мыслях.
Свернув в переулок, я притормаживаю в безлюдном неосвещенном месте и глушу двигатель.
– Посмотри на меня, – хриплю я.
Кэтрин осторожно поднимает на меня свои большие зеленые глаза, и на сей раз ей не удается скрыть от меня правду. Ее взгляд горит отчаянием, в точности как и мой. Ее желания лежат на поверхности, в точности как мои.
Перегнувшись через сиденье, я беру ее за подбородок и, развернув лицом к себе, впиваюсь в липкие, пропитанные фруктовым блеском губы.
– Какая ты аппетитная, детка, – шепчу я, смакуя ее неповторимый вкус. – Какая сочная…
Засосав ее проворный, шаловливый язычок, я нетерпеливо задираю на ней платье, высоко, до бедер, просовываю руку в ее трусики и властно сжимаю ее лобок.
– Моя девочка, – самоуверенно заявляю я, чувствуя, как кожа под моей ладонью нагревается, – моя, поняла?
– Т-твоя… – на выдохе подтверждает Кэтрин, извиваясь под моими ласками.
Уткнувшись лбом в ее ключицы, я терзаю ее набухший клитор, а где-то вдалеке, за пределами моего сознания, слышится шум колес, напоминающий мне о необходимости поторопиться.
– Чего ты хочешь? – рычу я, поглаживая ее между ног. – Трахаться? У нас мало времени.
Дерьмо, она вся дрожит.
– Нет, – ее голос совсем тихий, – продолжай… мне нравится так, – произносит она с запинками, надавив на мои пальцы.
Что? Детский сад!
– Кэтрин…
– Я знаю, знаю, – потянувшись к моей ширинке, она дергает за бегунок на молнии и ныряет ко мне в трусы. – Я помогу тебе.
О, фак.
Хоть я и не приверженец подростковых шалостей, она не оставляет мне выбора. Впрочем, я уже настолько изголодался по этой женщине, что готов даже на жалкую мастурбацию.
Заглянув ей в глаза, я медленно окунаю пальцы в ее киску, глубоко, до самого конца, а Кэтрин, в свою очередь, обхватывает мой член и быстро дрочит мне.
– Господи, Китти-Кэт, – бормочу я, толкаясь в ее кулак. – Ты так завелась… она вся мокрая.
Я гляжу на нее, такую пылкую и податливую, и воображаю себе, как охренительно шикарно она смотрелась бы здесь в иной позе. Например, на четвереньках, прижавшись щекой к двери… или верхом на мне. Черт, я мог бы взять ее по-всякому, но она сказала «нет».
Почему, мать ее, она сказала мне «нет»?
– Встань на колени. Так, чтобы я все видел, – приказываю я, и она повинуется, демонстрируя мне свои прелести.
– Боже, – теперь я с вожделением наблюдаю за тем, как мои пальцы скрываются и выскальзывают из нее, как ее кожа блестит от смазки, а мышцы живота подрагивают от моих частых проникновений.
Дьявол!
– Еще… пожалуйста. Я хочу еще! – умоляет она, усиливая хватку на моем стволе.
Я придерживаю ее за талию и втыкаю в нее третий палец. Кэтрин кричит и сама насаживается на мою руку. Черт, это слишком. Я трахаю ее грубее, резче, срывая с ее губ страстные молящие стоны, и вскоре наша маленькая невинная игра превращается в сверхскоростную гонку.
– Давай, детка, – пыхчу я, тараня ее всеми возможными способами. – Ты должна сделать это со мной.
Захныкав, Кэтрин сжимается вокруг меня, изнутри и снаружи, я напрягаюсь и, находясь на пике блаженства, кончаю в ее кулак.
* * *
– Держи, – выудив из сумочки салфетки, она передает одну мне.
Вынуждаю себя не смотреть, как она вытирается, иначе снова заведусь. Дерьмо, я будто сто лет воздерживался. Откуда столько спермы?
Застегнув пуговицу, я заправляю рубашку в джинсы и швыряю использованную салфетку на коврик. На часах полтретьего ночи, и я опять завожу свою шарманку.
– Поехали к нам, – предлагаю я, вызвав у нее укоризненную улыбку.
– Роб.
– Что?
– Петтинг в машине вовсе не означает, что я вернулась.
Офигеть. Это что, новая, модернизированная Бэйли?
Я хмурюсь.
– Что это значит? Что секс для тебя всего лишь способ снять напряжение?
– Нет. Но так уж повелось, – объясняет она, – что мое предательское тело ни в какую не хочет сотрудничать с моим разумом. Отсюда и последствия.
– Это плохо?
– Это опасно, – умозрительно заключает она. – И бесхарактерно!
– Глупости. Почему бы тебе не забить на свои предрассудки и не поехать со мной? Обещаю быть джентльменом и освободить для тебя нашу спальню. Миссис Кларк, к слову, намедни сменила постельное белье. Твое любимое, шелковое.
Она начинает смеяться.
– Ты такой хитрец! Ладно, отвези меня к Сэл. Я устала и мне нужно выспаться.
– Еще бы. Ты так кончила…
– Роберт! – возмущенно выпаливает она, залившись краской.
Я самодовольно ухмыляюсь. Обожаю дразнить ее.
Выехав из переулка, я выруливаю на Сорок шестую улицу и мчусь по направлению к Одиннадцатой авеню.
– Когда ты вернешься домой? – настаиваю я.
Кэтрин вздыхает.
– Не дави на меня.
– Я не давлю, просто мне нужно знать. Или тебя вполне устраивает новый формат наших отношений? Секс на кухне у подружки, игрушечный перепихон в подворотне…
– Перестань паясничать! – она беззлобно стукает меня по ноге.
– Что? Кэтрин, ты просила меня дать тебе время. О’кей, я выполнил наш уговор. Что теперь?
– Теперь… – она щурится, якобы подыскивая для меня правильный ответ. – У меня есть условия.
Условия?
– Какие?
– Напишу тебе по имейлу. Завтра.
– Завтра? Кэтрин, я…
– Пожалуйста, – она перебивает меня.
Я шумно втягиваю воздух, стараясь не развопиться на весь Нью-Йорк, и каким-то чудесным образом мне это удается.
Крепись, Эддингтон. Это в твоих же интересах. Дай ей почувствовать себя главной, это недолго продлится.
– Хорошо. Завтра так завтра. Только не забудь!
– Ни в коем случае, сэр, – она широко улыбается.
Вот чертовка.
* * *
Впервые за последние полторы недели я проснулся в бодром расположении духа и даже успел с утра заключить выгодную сделку.
– Ваш чай, мистер Эддингтон.
– Спасибо. Брюс у себя?
– Мистер Кейн уехал на встречу, вернется во второй половине дня, – докладывает мне секретарша. – Что-нибудь еще?
– Нет. – Коротко отвечаю я, увидев на экране оповещение о новом письме.
Кликаю на мигающий конвертик.
«Доброе утро, мой несносный, нетерпеливый тиран!Китти-Кэт.
Высылаю тебе обещанный список моих скромных усло вий. Готов?:)
1. Прекрати следить за мной!
Это полностью противоречит здоровым, человеческим отношениям, и к тому же оскорбляет меня. Если ты действительно хочешь, чтобы мы были вместе, ты должен, нет, ОБЯЗАН научиться мне доверять. Жутковато, согласна, но такова жизнь.
2. Моя учеба – это моя учеба.
Да, я в курсе, что ты ненавидишь абсолютно всех представителей мужского пола, кроме, пожалуй, Стюарта, Майка и моего отца, но так или иначе я буду сталкиваться с другими мужчинами, это неизбежно. Дай угадаю – ты уже злишься? Напрасно.
Заруби себе на носу, милый, что мне они Б.Е.З.Р.А.З.Л.И.Ч.Н.Ы, а затащить меня в постель под предлогом «я-угощу-тебя-конфеткой» ни у кого не получится. Мне уже девятнадцать, а не девять, и я вполне могу постоять за себя.
На этом, пожалуй, все.
Согласен?
Я люблю тебя.
Навеки твоя,
P. S. Насчет вчерашнего…
Мне понравилось. Очень. И я бы не отказалась от повторного раунда.
Кажется, я уже прочно подсела на твои выкрутасы;)»
По моему лицу расползается победоносная улыбка. «Подсела на мои выкрутасы», надо же. Где она это вычитала?
Ладно, условия.
Прекратить слежку? Да будь моя воля, я бы направил вооруженные войска ООН охранять ее! А она просит прекратить за ней слежку? Ишь чего захотела! Побарабанив пальцами по столу, я судорожно прикидываю все возможные варианты. В принципе я мог бы перехитрить ее, сказав, что слежка прекращена, но стоит ли? Однажды она узнает, что я соврал ей, и тогда уж точно возненавидит меня. Дерьмо, я сойду с ума без ежедневных отчетов от Кэмпбэлла, но, с другой стороны, он не нарыл на нее ничего существенного…
Глотнув остывшего черного чая, я быстро вызываю к себе Тони.
– Звали, мистер Эддингтон?
– Да, проходи.
Он заходит в кабинет и скрещивает руки за спиной. Не верится, что я пошел на поводу у обнаглевшей девятнадцатилетней девчонки, но тем не менее…
– Передай Кэмпбэллу, что я больше не нуждаюсь в его услугах. Пусть выставит мне счет. И скажи ему, что претензий к выполненной работе я не имею.
– Понял, сэр.
– Спасибо.
Я возвращаюсь к письму. Пункт второй.
Она уговаривает меня спокойно относиться к ее учебе и ко всем посторонним мужикам? Я фыркаю. Она в своем уме?
«Привет, моя юная, непослушная командирша.Несносный, нетерпеливый тиран.
Итак, начнем с главного.
1. Я внял твоему совету (это ведь был совет, да?) и пять минут назад избавился от детектива. Никакой слежки, отныне живем на честном слове. Жутковато? О, это еще мягко сказано!
2. Ты права. Я ненавижу абсолютно всех окружающих тебя КОБЕЛЕЙ, поскольк у в моем понимании они представляют потенциальную угрозу для наших с тобой отношений. Но, невзирая на свои страхи, сомнения и прочие чуждые тебе аномалии, я искренне постараюсь (повторюсь – ПОСТАРАЮСЬ) не распыляться по пустякам и не наломать дров. Прости, но это единственное, что я могу сейчас обещать.
Согласна?
Если да, то срочно собирай свой розовый чемоданчик, я пришлю за тобой Пита.
Навеки твой,
P. S. Выкрутасы? Мне нравится это слово;) И – да, я обязательно организую для тебя второй раунд, детка.
P.P.S. Я тоже тебя люблю»
* * *
На мое очередное предложение собрать чемодан и вернуться Кэтрин прислала неоднозначный смайлик. Круглую желтую рожицу с косым взглядом влево. Что это за дерьмо такое, а? Что должен подумать взрослый, адекватный мужчина, когда вместо конкретного, прочно сформулированного ответа ему высылают какую-то яичницу? Пропустив ужин, я удрученно плетусь в гостиную, присаживаюсь на корточки возле стереосистемы и начинаю перебирать внушительную коллекцию своих пластинок. Нет, никаких Sabbath, Ramones или Motorhead. Мое унылое депрессивное состояние не располагает к трекам о пиве и сатане. Вытаскиваю из стопки Whitesnake «Starkers in Tokyo». Этот концертник мне подарил Майк семнадцать лет назад. Подумать только, семнадцать гребаных лет! Мне было около четырнадцати, и я тогда страстно мечтал сколотить собственную команду и отправиться в мировое турне. Я был молодым, взбалмошным и беспечным, и меня совершенно не волновали деньги, социальный статус и прочая яппи-белиберда. Я просто хотел быть счастливым. По-своему, без каких-либо условностей.
Куда же подевался тот парень? Я определенно что-то потерял…
Приложив иголку к пластинке, я прибавляю звук и комната наполняется приятной, ласкающей слух мелодией. «Парусные корабли».
Пока Ковердейл поет: «Возьми меня с собой, забери меня на край света», я неожиданно замечаю сбоку какое-то движение и резко вскидываю голову.
– Привет, – Кэтрин неуверенно машет мне с порога. На ней моя черная кожаная куртка – свидетельство нашей недавней близости, в руке тот самый розовый чемодан.
Дерьмо, я в растерянности. Может, это галлюцинации? Может, ее здесь и вовсе нет?
Вскочив на ноги, я стремительно пересекаю комнату, хватаю ее в охапку и крепко прижимаю к себе.
Нет, это не галлюцинации. Она со мной… она дома.
– Вау, Эддингтон! – смеется Кэтрин, обвившись вокруг моей шеи. – Какой теплый прием.
Я не отпускаю ее. Держу, тискаю, осязаю и радуюсь, словно мальчишка.
– Ты вернулась.
– Похоже на то, – подтверждает она, и мой блеклый бесцветный мир моментально окрашивается яркой палитрой.
– Почему ты так долго? – я целую ее в макушку.
– Потому что дура.