Обрушив на меня шквал всевозможных проклятий, Марта наконец ушла, а я устало побрел в свою комнату и лег на кровать. Я был полностью опустошен, выжат как тряпка и жаждал лишь одного – забыться! Уснуть вечным сном, потерять память, только бы не думать о ней… о них обоих…

Сбоку скрипнула дверь, затем я услышал размеренные шаги и тихий упавший голос:

– Марта сказала, что похороны пройдут в Мадриде, – уныло пробормотал Майк, усаживаясь рядом, – я не поеду без тебя, Роб.

Без меня? Я вздохнул.

Но ее мать ясно дала понять, что для семейства Гарсиа я отныне являюсь персоной нон грата. Как я могу появиться на похоронах ее единственной, погибшей по моей вине, дочери? К тому же, откровенно говоря, теперь мне было абсолютно насрать. Ничто уже не имело смысла. Ни традиционное прощание, ни цветы у надгробного камня, ни даже скорбь. Господи Иисусе, никогда прежде я не испытывал такой безысходности, такой боли. Лучше бы я сдох вместо нее…

Глаза защипало от влаги, я моргнул, и слезы градом покатились по щекам, лишая меня остатков гордости. «В кого ты превратился, мудак? Жалкое подобие мужчины!» – мысленно бранил я себя, не представляя, откуда почерпнуть силы, чтобы жить дальше.

Я потерял ее. Потерял навсегда. И впервые за всю историю наших отвратительных отношений меня одолел жуткий страх. Она не ушла от меня к другому парню, не уехала к маме, подруге, бабушке… она – умерла. И я больше никогда, никогда ее не увижу.

Взвыв от отчаяния, я дал волю своим сопливым эмоциям и окончательно раскис.

– Бро, успокойся… эй, – приговаривал Майк, накрыв мои плечи ладонями, но я послал его к дьяволу и чертыхнулся.

– Я не уйду, – упрямо возразил он, будоража во мне знакомые инстинкты.

Встрепенувшись, я вскочил и попытался вытолкнуть его вон, но у меня ничего не вышло. И тогда я решил выместить накопленную за последние сутки злость на ни в чем не повинных предметах.

Я крушил все подряд, разбрасывал вещи, ломал их, орал, бился о стены, в промежутках ловя на себе испуганные взгляды застывших на пороге родителей. Кажется, даже слуги сбежались поглазеть на мою истерику, но отнюдь не забавы ради. Им было не по себе, всем им – свидетелям моего грандиозного провала, моего позора…

Позволив мне как следует разворошить комнату, Майк сгреб меня в охапку, встряхнул и крепко обнял.

Мой гребаный младший братец, та еще заноза в заднице.

– Стоп, достаточно, – прошептал он, хлопнув меня по спине. – Хватит, уймись.

Я зажмурился и задохнулся от горького удушающего всхлипа, а он усадил меня на пол и заверил, что все будет хорошо. Что мы обязательно с этим справимся и что эта гнусная нестерпимая боль рано или поздно утихнет.

И вот тогда, в ту самую минуту, я вдруг отчетливо осознал, что его ненависть ко мне никогда не была настоящей…

– Мистер Эддингтон?

Я разворачиваюсь в кресле и вопросительно гляжу на вошедшего в кабинет Тони.

– Что там? Говори.

– Порядок, сэр, – хладнокровно отвечает он, вручив мне свой сотовый.

Выхватываю у него трубку и встаю.

– Да, Хэнк!

– Готово, – коротко сообщает лейтенант Уокер и по совместительству мой старинный друг, к которому я вчера обратился за помощью. – Осталось уточнить время и место встречи. Выезжаете по моей команде, только ты и Энтони, ясно?

– Ясно. Как там Майк?

– Пока неизвестно. Феррана притаился, но он в любом случае свяжется с тобой ближе к вечеру. О, и что бы ни случилось, Роб, соглашайся на все его условия. На любые, о’кей?

– О’кей, – я потираю висок и хмурюсь. – Уверен, что твои люди не подкачают? Повязать такого предприимчивого сукиного сына задача не из простых, знаешь ли…

– Чертовски. Но Маккей и его команда давно копают под этого подонка, и вот благодаря тебе им подвернулась уникальная возможность сцапать его с поличным. Это их шанс, Роберт. Они его не упустят.

– Что ж, я надеюсь, – рассеянно буркаю я, уповая на силы вселенной. – Ладно, спасибо тебе, старик. Я правда очень признателен…

– Прекрати. Рано обвешивать меня орденами, – усмехается Уокер, однако веселого мало. Я полон дурных предчувствий, и интуиция подсказывает мне, что ночка нас ожидает тепленькая.

Дерьмо, почему я не предвидел этого? Почему не позаботился обо всем заранее, когда мог? Идиот.

Попрощавшись с Хэнком, я просовываю руки в карманы, поворачиваюсь к окну и задумчиво смотрю вдаль на верхушки соседних зданий, окутанных сизым городским туманом.

Где же ты, Майки?

* * *

Выбросив свой ланч в мусорную корзину, я выпиваю девятую по счету чашку кофе и оглядываюсь на оживший дисплей.

Номер засекречен, я практически не сомневаюсь, кто это.

Наконец-то!

– Феррана?

– Он самый, – из динамика доносится ехидный смешок. – Сколько лет, сколько зим, а, приятель?

Мразь.

– Куда ты увез Майка? Где он?!

– Нежится на пляже в Сен-Бартелеми, – паясничает ублюдок.

– Что? Ты, мать твою, совсем сдурел? Какого дьявола ты творишь?!

– Я творю? – Его тон мгновенно меняется. – Вообще-то, если память мне не изменяет, это твой братик проиграл мне ночной клуб. Так что теперь ты обязан вернуть мне его должок, ну а я, в свою очередь, выпущу его на свободу без единой царапины. Что скажешь? По-моему, это в твоих же интересах.

«Ни хрена!» – вертится у меня на языке, но я быстро вспоминаю про наставления Хэнка и засовываю свой гнев в задницу.

– Да… да, хорошо.

– Ну вот и славненько, – он выпускает дым носом и прочищает горло. – Мне нужны документы на «Барракуду». Сегодня. И не дай бог мои люди зафиксируют за тобой хвост. Майку не поздоровится, усек?

Я сглатываю.

– Усек. Но сперва я хотел бы его услышать.

– Без проблем. Киро? Приведи-ка сюда засранца, – велит он кому-то, и я враждебно сжимаю кулаки.

«Держись. Не пори горячку, не кипятись…» – твержу я себе, стараясь не сорваться. Феррана нарочно провоцирует меня, это его тактика.

– Эй, бро, – хрипит Майк, и на меня накатывает облегчение.

Ох, слава богу. По крайней мере он цел.

– Эй. Как ты?

– Терпимо, – он фыркает. – Поднасрал же я тебе, да?

– Само собой, но это неважно. Я вытащу тебя, обещаю. – Он молчит. – Майк? Ты слышишь меня?

– К сожалению, уже нет. Он ускакал к шведскому столу, но я передам ему твои слова, – посмеивается итальянец, играя на моих расшатанных нервах.

– Причинишь ему вред, ты, ублюдок, и я собственноручно отвинчу тебе башку!

– Не шипи на меня, Рэмбо, – с предостережением отзывается он. – Короче, сконцентрируйся и вникай. Вечером я жду тебя здесь. Адрес и время пришлю эсэмэской с другого номера. Никаких дополнительных машин, оружия и копов не привози. Если надумаешь шутки со мной шутить, твой братик познакомится с пулей в лоб и отправится в Млечный Путь.

Связь прерывается.

– Дьявол!

* * *

Я возвращаюсь домой запоздно и бросаю взгляд на часы. Времени полночь, от Ферраны ни слуху ни духу, а номер, с которого он звонил, – заблокирован. Долго мне еще ждать? Это невыносимо.

Потоптавшись в прихожей, я сбрасываю с себя пиджак, туфли, подхожу к спальне и невольно расплываюсь в улыбке.

Кэтрин лежит поперек кровати в наушниках и розовой пижаме, уткнувшись в какой-то журнал. Моя маленькая прекрасная девочка, мой сказочный мир. Полная противоположность моей темной, прогнившей сущности.

Аккуратно прокрадываюсь в глубь комнаты, сажусь на постель и едва не подпрыгиваю от ее звонкого девчачьего визга.

– Боже праведный, Роберт! Ты напугал меня! – она выдергивает наушники из ушей.

– Прости, я нечаянно. Что ты читаешь?

– Интервью Люка Бессона. Ты знал, что полное имя Лилу из «Пятого элемента» – ЛилуминАй ЛекатАриба ЛаминачАй Экбат Дэ Сэбат?

Э-э, что? Сконфуженно округляю глаза, и моя глупая улыбка становится еще шире.

– Нет.

– Забавно. Я тоже не знала, – Кэтрин укладывается на спину, тянет меня за воротник и запечатлевает нежный целомудренный поцелуй на моих губах.

– Я соскучилась по тебе. Где ты был?

– Заработался, – вру я, вскарабкавшись на нее сверху. Мне необходимо отвлечься, иначе я сорвусь. Срочно, сейчас же. Никаких бархатных прелюдий, длительных ласк, я возьму ее сразу и без лишних сантиментов.

Наспех расстегиваю рубашку, стаскиваю брюки вместе с трусами и, содрав с нее шортики, устраиваюсь между ее стройных, раздвинутых ног.

– Что, сгораешь от нетерпения, милый? – дразнится эта чертовка, обвившись вокруг моих бедер.

– Хуже, – шепчу я, медленно заполняя ее.

О, да-а-а. Окунувшись в ее теплую спасительную влагу, я отодвигаюсь назад и быстро, одним резким движением, подаюсь вперед. Умопомрачительно приятно…

Кэтрин стонет мне в шею и выгибается дугой, а я плавно наращиваю темп, подстраиваясь под свои ощущения. Кажется, надолго меня не хватит, но мне плевать. Я эгоистично беру свое, трахая ее в ускоренном ритме, и меня не волнует степень ее удовольствия. Не здесь… не в этот раз.

Она тянет меня за волосы, обращая мое лицо к себе, а я смотрю на нее сквозь пелену набухающего наслаждения и млею. Она лучшее, что когда-либо случалось со мной. Моя сладкая пилюля в минуты горького отчаяния. Моя богиня.

– Я сейчас кончу…

– Х-хорошо… – сбивчиво выдыхает Кэтрин.

Схватив ее под коленками, я резво насаживаю ее на свой член, страстно, неутомимо, и тут меня накрывает…

Давление бьет по мозгам, адреналин громыхает в артериях, и я чувствую, как оргазм огненным смерчем проносится по моим венам, возвышая меня на вершину исцеляющего блаженства.

* * *

– Обещаешь не злиться? – спрашивает Кэтрин, свернувшись у меня под боком.

О-оу. Узнаю этот вкрадчивый тон.

– Что ты опять натворила? Давай, не темни, – с иронией говорю я, скосив глаза на часы.

Половина второго. Где его черти носят?

Кэтрин таинственно рисует узоры на моей груди, и я настораживаюсь. А с ней-то что не так? Зачем ей мое обещание?

– Кэтрин, что происходит?

– Ничего, просто…

Понятно. К гадалке не ходи – учеба.

– Снова этот поганый Лестрейд? Режиссер? Кто там еще нарисовался, пока я торчал в офисе, а? – клянусь, эти калеки дождутся и я оторву им всем яйца.

– Господи, никто! Дело не в этом.

– А в чем?

Она мнется.

– Я жду.

В спальне воцаряется гробовая тишина.

– Ладно, – произносит она еле-еле, спустя несколько томительных секунд. – Я виделась с Мартой Гарсиа.

Что?

Мое сердце пропускает удары.

– Что ты сделала?

Убрав от нее руки, я ошеломленно приподнимаюсь на локтях и сверлю ее укоризненным взглядом.

– Пожалуйста, только не злись.

Не злись? Да я на грани безумия!

– Кэтрин, зачем ты виделась с ней?

– Ну, случайно… – лепечет она, очевидно, растеряв все свои аргументы. Обманщица.

– Проклятие! Как ты посмела, Кэт? – прикрикиваю на нее я, охваченный вспышкой ярости. Я выбираюсь из постели, отступаю на безопасное расстояние, чтобы, не дай бог, не накинуться на нее, но черт бы ее побрал! Этой малявке не помешает хорошенькая взбучка!

– Я не думала, что окажусь там… я не планировала…

– Не планировала, но оказалась! – сквозь зубы рычу я, вытаращив на нее свои дикие, сверкающие гневом глаза. – Как?!

Она виновато пожимает плечами.

– Я так и знала, что ты рассердишься…

– И тем не менее пошла к ней.

– Да.

Прекрасно!

– Зачем? Чего ради, скажи мне?! – злость разрывает меня на куски, я не готов находиться с ней рядом, не готов. Меня трясет.

– Тебе не понять, – ее едва слышно.

Ах вот оно что? Теперь я недостаточно умен для ее интрижек! Схватив первую попавшуюся вазу, я швыряю ее об пол, и осколки мелкой россыпью разлетаются по углам.

– Отвечай, мать твою, какого хрена ты заявилась к Гарсиа?!

– Из-за Мануэлы! – пискляво выкрикивает она. – Мне осточертело быть третьей! Осточертело находиться в постоянном неведении! – по ее прекрасному лицу струятся слезы.

Третьей?

– Что ты несешь? Что ты опять нафантазировала себе?! – я подтягиваю брюки, подбираю с пола рубашку и одеваюсь. – Она умерла. Ее похоронили! Разве тебе этого недостаточно?

– Недостаточно? Думаешь, я радуюсь ее смерти, да?! – огрызается Кэтрин, захлебываясь в истерике. – Так вот, ты ошибаешься! Потому что, выживи она тогда, ты бы уже давным-давно узнал о ней правду!

Мои пальцы зависают над пуговицей, брови съезжают вниз.

– Какую еще правду?

– Такую! – шипит Кэтрин. – Это был не твой ребенок! Она изменяла тебе, спала с другим! Он обрюхатил ее, а не ты!

– Что? Нет, подожди… – шепчу я пересохшими от волнения губами.

Я ошеломленно моргаю, прислонившись спиной к стене, а Кэтрин сидит и тупо глазеет на меня.

Отлично. Шесть лет беспрерывных страданий, антидепрессантов и внутренней борьбы, а по итогу – ребенок все-таки был не от меня?

– Роберт…

На подоконнике пищит телефон. Я наклоняюсь и быстро хватаю трубку – эсэмэска от Ферраны. Черт! У меня осталось ровно двадцать пять минут.

Переслав сообщение Хэнку, я тащусь в гардеробную, Кэтрин увязывается за мной.

– Что ты делаешь? Куда ты собрался?!

– Мне нужно уехать. Срочно, – влезаю в черные джинсы, меняю рубашку, надеваю кожаную куртку и зашнуровываю ботинки. Кэтрин заторможенно наблюдает за мной, разинув рот.

– Зачем?

Проигнорировав ее вопрос, я вышагиваю в холл, растасовываю по карманам мобильник, ключи и ингалятор, и шлю Тони весточку:

«Я спускаюсь».

– Роберт! Ты не можешь просто взять и уйти! Мы не закончили!

Дьявол, вот пристала!

Разворачиваюсь на пятках, и она от неожиданности врезается в мой торс.

– Майка похитили! Я должен ему помочь, ясно?

– К-как? – она бледнеет.

– Тебя это не касается. Ложись спать и не вздумай никому звонить! – на выходе приказываю я.

– Сэр, – Тони встречает меня на парковке.

Я киваю и, забравшись в машину, созваниваюсь с Хэнком.

– Роб, мы уже в дороге. Вы готовы?

– Думаю, да… – неуверенно отвечаю я, пытаясь собраться с мыслями.

– Энтони с тобой?

– За рулем.

– Порядок. Пересекаемся на Арчер-роуд, оттуда поедем вместе, но вы даже не заметите.

– Осторожнее.

– Взаимно.

Я вешаю трубку, Тони объезжает здание и резко, на высокой скорости, жмет по тормозам.

– Что за…

Внезапно дверца с моей стороны распахивается и в салон вихрем врывается Кэтрин.

– Я поеду с тобой! – категорично заявляет она, намереваясь усесться ко мне на колени. О нет! Тони в растерянности, а я так вообще в шоке. Черт, у нас нет времени на драму.

– Кэтрин, иди домой, живо! – я выталкиваю ее на улицу, но она вцепляется в меня точно клещ и кричит:

– Ни хрена, Эддингтон! Больше никогда, никогда не указывай мне, болван!

Болван?

Она пробует сразиться со мной в неравном бою, но я хватаю ее за плечи и ставлю на тротуар.

– Пожалуйста, поднимайся в квартиру, я скоро вернусь.

– Нет! Я не отпущу тебя! Тебя похитят, или ранят, или убьют!

Господи Иисусе! Ну чем не театральный кружок?

– Мистер Эддингтон, сэр… – Тони кашляет в кулак. – Мы опаздываем.

Дерьмо!

Ладно…

Не обращая внимания на прохожих, я отталкиваю эту хулиганку в сторону, запрыгиваю в «БМВ», и Тони лихо газует с места.

«Не смотри в окно. Только не смотри в окно».

Мы проезжаем пару кварталов, и во мне просыпается совесть. Черт!

Может, отправить ей эсэмэску? Да, это определенно смягчит ситуацию.

Кликаю на дисплей.

«Прости, но у меня не было выбора. Я люблю тебя.

P. S. Не беспокойся обо мне, твой Р.».

* * *

– Приехали, сэр. Что дальше?

– Выходим, – невозмутимо говорю я, а у самого поджилки трясутся. – Не дергайся, веди себя непринужденно, иначе они учуют подвох.

Тони становится сзади, я осматриваюсь и нетвердой походкой подступаю к ветхому, двухэтажному домишке, в котором предположительно спрятан мой брат.

– Стоять. – Из переулка показывается знакомый силуэт, и я замираю. – Ну здравствуй, приятель, – нараспев тянет Феррана.

М-да, для полноты картины ему не хватает усов и кожаных гетр.

А он неплохо сохранился. Значительно прибавил в весе, посвежел… вылитый дон Корлеоне до перестрелки.

– Называй меня кем угодно, но только не своим приятелем, говнюк, – едко выплевываю я, вызвав в нем снисходительную улыбку.

За Джимом вырастают два плотных типа. Наверное, нас должны обыскать.

– Вас двое?

– Да. Где Майк?

– Погоди, не спеши.

Мы сверлим друг друга глазами – долго, свирепо, словно боксеры на ринге, и тут из глубины темной ночи доносится визг тормозов, хлопок двери, и ужас острым лезвием пробирается под мою кожу.

– Кэтрин, мать твою! НЕТ!