Мэри «никому не нужный элемент» Смит, похоже, встала не с той ноги. Все утро ворчит, цепляется, в общем, нарывается на конфликт. Я едва сдерживаюсь, чтобы не нагрубить ей, в то время как Селест сидит и пялится в одну точку. Что с ней стряслось? Обычно мы «один за всех, и все за одного», но сегодня эта девчонка сама на себя не похожа: вялая, бледная, несговорчивая.

Кофе, который я принесла, она даже не пригубила, а учитывая ее любовь к латте, это как минимум странно. На мои жалкие попытки выяснить причины такого странного поведения она лишь вымученно улыбается и уклоняется от разговора.

О’кей, у всех свои тараканы. Оставляю ее в покое и решаю заняться ксерокопированием двухсот шестидесяти страниц очередного бреда, который Смит называет «важными документами». Благодаря лекарствам от «доктора» Эддингтона я практически выздоровела. Осталось вылечить насморк, и буду как новенькая.

* * *

В 13:05 я по-прежнему торчу на своем месте, потому что моя рыжая напарница бродит где-то уже больше сорока минут, а ее сотовый не отвечает. Если так и дальше пойдет, то я пропущу обед. Смит бесится и грозится отчитать секретаршу по возвращении.

Старая стерва!

Бросаю взгляд на часы и, невзирая на запреты и прочие идиотские правила, встаю и отправляюсь на поиски своей подруги, пока ее досрочно не уволили.

Первым делом заглядываю в туалет. В нем шесть кабинок, закрыта только одна.

– Сэл, ты тут?

– Кэтрин… – сразу откликается она измученным, надрывным голосом.

Черт, что с ней? Нутром чую беду. Подбегаю и тихонько толкаю дверь.

Селест, полностью одетая, скорчившись сидит на прикрытом унитазе и держится за живот.

– Ты чего здесь… тебе плохо?

– Кажется, мне нужно в больницу, – с трудом выдавливает она.

Боже мой, да на ней лица нет, белая, как смерть!

– Думаю, у меня выкидыш… – признается она вдруг.

Что?! Мне не по себе.

– Ты… беременна? – Не могу поверить…

Она кивает и морщится от боли. Черт, нужно шевелиться.

– Так… я сейчас… я… – нечленораздельно бормочу я, абсолютно не представляя, что нужно делать.

– Только не шуми, – умоляет меня Сэл, – вдруг еще уволят.

Уволят?

Внезапно я собираю волю в кулак и выпрямляюсь. Глядя на ее съежившуюся фигурку, я отчего-то злюсь на всю эту чертову компанию, но в особенности на Смит.

«Вдруг уволят». Ну хорошо!

Наклоняюсь и глажу ее по голове.

– Не бойся, солнце. Я все сделаю. Все будет хорошо, – заверяю ее и мигом выбегаю из туалета.

По пути звоню в 911 и меньше чем за минуту объясняю им ситуацию и даю наш адрес.

Дальше Джейсон. Мне необходима его поддержка. Прошу его немедленно забить на срочную работу и как можно скорее подойти к лифту и ждать меня там.

В кабинете меня поджидает кривая рожа Мэри Смит. Быстро рассказываю ей, в чем дело, в полной уверенности, что она, как женщина, уж точно все поймет и помчится спасать со мной Селест, но, к моему удивлению, она говорит следующее:

– И почему я последняя узнаю, что моя секретарша беременна? – Я отшатываюсь. – И ты не подумала, что вызывать сюда «Скорую» плохая идея? Мистер Эддингтон будет…

– Стоп, – прерываю ее, выставив вперед раскрытую ладонь. – Вам наплевать, что девушка вот-вот потеряет ребенка или, не дай бог, сама погибнет?

– Мисс Бэйли, во-первых, вы забываетесь! Во-вторых, нужно учитывать, что это работа…

– Да плевать я хотела на вашу работу, ясно? – прикрикиваю на нее я. – Я не собираюсь думать о какой-то там сраной служебной этике, когда человек там корчится от боли! – Я так кричу, что легкие вот-вот разорвутся, а Смит таращится на меня огромными глазами.

– Что вы себе позволяете… – начинает лепетать она, но меня уже не остановить.

– Я позволяю себе ровно столько, сколько вы заслуживаете!

На мои крики сбежалась уже целая толпа. Все забросили свои дела, чтобы посмотреть представление. Вонючие сплетники.

– Я немедленно сообщу мистеру Эддингтону о вашем хамстве!

Меня так и распирает выложить ей все, что я о ней думаю, не забыв упомянуть про наши шашни с Эддингтоном. Но, к счастью, один процент разума у меня еще остался.

– Сообщайте кому хотите! Но я уверена, что он не такой козел, чтоб позволить кому-то умереть. Тем более в этих стенах.

Откуда-то появился Джейсон. Он взволнованно глядит на меня и подзывает в сторонку.

– Вы уволены, – с победоносным видом сообщает старая дева. Пф-ф-ф, трагедия прям!

– Наконец-то, – зло шиплю я. – Знаете, я здесь еще больше похудела, потому что, глядя на вашу физиономию, у меня пропадал аппетит.

О да, я сделала это!

Гордо вскидываю голову и под прицелом пятнадцати (или больше) пар глаз прохожу по коридору. Черт, ну и шоу! Меня трясет, но я счастлива. Счастлива, что выпустила, наконец, пар.

– Ну ты даешь. – Джейсон едва не аплодирует мне. Он берет меня за руку и ведет к туалетам. – «Скорая» уже здесь, идем.

Фух, вовремя! Надеюсь, что вовремя.

– Ей совсем худо. Почти без сознания, – рассказывает он мне.

– Блин, они должны успеть, – пытаюсь протолкнуться внутрь, но санитары не пропускают меня.

– Мисс, подождите. Не мешайте.

– Что там? Как она? А ребенок?

– Позже, мисс.

Позже? Я хочу знать сейчас!

Селесту аккуратно укладывают на носилки, на это невозможно смотреть, я с трудом сдерживаю слезы. Она такая беззащитная, такая несчастная. Рядом никого из близких, ей больно и страшно. Не знаю, что бы я делала на ее месте.

– Кэтрин, что случилось? – А вот и Аманда Мур. – Мне звонят отовсюду и говорят, что здесь чуть ли не конец света, и учинила его ты.

– Селесте плохо, – сухо отвечаю я. Не уверена, что стоит сообщать о беременности. Хотя она наверняка узнает.

Мур подходит к врачам, и я с завистью отмечаю, что с ней они заговаривают.

Джейсон обнимает меня за плечи и говорит, что все обойдется. Я не верю, но рада, что он здесь, поддерживает меня.

Мэри Смит шагает мимо нас, в ее взгляде столько ненависти, что я бы не отказалась выколоть ей глаза. Тварь!

– Сообщите нам, когда будут новости. – Мур договаривается с врачами, Селесту завозят в лифт.

– Я поеду с ней! – расталкивая всех на своем пути, восклицаю я.

Аманда преграждает мне путь.

– Не нужно. Моя помощница уже позвонила ее родителям, они вылетают первым рейсом.

– Да, но сейчас она одна!

– Врачи о ней позаботятся.

Лифт уезжает вниз, я сникаю, остро ощущая свою беспомощность.

Аманда просит всех разойтись и заняться работой. Всех, кроме меня.

– Тебя вызывают к начальству. Поднимись.

Вау. Слухи о моем манифесте доползли до самого верха. Но мне не страшно. Я с удовольствием встречусь с его величеством «костюмом без галстука» прямо сейчас.

* * *

Роберт встречает меня крайне недоброжелательно.

Он даже не здоровается, а с ходу начинает свой допрос. Стул мне, естественно, не предлагают.

– Что за шоу ты там устроила?

Он так сердится, будто я заминировала целое здание и подожгла фитиль.

– Что, тебе разве не доложили? – спрашиваю я с иронией.

– Не дерзи, – хрипит он, – рассказывай.

– Селеста, секретарша уродины Смит, на грани выкидыша. Пришлось вызвать «Скорую», иначе эта скверная сука дала бы девушке умереть.

Он задумчиво потирает идеально выбритый подбородок и спрашивает:

– Почему мне не позвонила?

Хороший вопрос. Я и сама не знаю почему. Наверно, потому что он бесчувственный мудак, который решил остаться друзьями.

Но ему не обязательно вникать в поток моих мыслей, поэтому я просто пожимаю плечами.

– То есть обо мне ты даже не подумала… – Ох, мне совсем не нравится его тон и этот гипнотизирующий тяжелый взгляд. – Зато подумала об этом белобрысом… – ворчливо добавляет он.

О, ему и про Джейсона настучали.

– Джей мой друг. И очень хороший парень, – зачем-то оправдываюсь я.

Лицо Роберта меняется, на губах вырисовывается кривая усмешка.

– А разве я не твой друг? Или я не хороший?

Разумеется, он самый умный девелопер на свете, но меня голыми руками не возьмешь. Выкручусь.

– Не знала, что генерального директора можно беспокоить по столь «незначительным» вопросам…

Съел?

– Ты можешь беспокоить меня когда угодно, это раз. – Он поднимается со своего кресла и, изящно обогнув стол, становится напротив меня. – Во-вторых, – продолжает он, прислонившись задом к столу, и складывает руки на груди, – не смей отрывать моих менеджеров от дел.

Такого поворота я не ожидала.

– М-да, а я еще сказала Смит, что ты не козел… – Я качаю головой.

Брови моего босса изумленно взлетают вверх. Продолжаю:

– Значит, мне надо было молчать и спокойно выполнять работу, пока человек истекает кровью?

– Нет, – он почти рычит, – надо было просто вызвать 911 и после позвонить мне.

– И что, шуму поубавилось бы?! – Мой голос повышается на несколько октав. Как же он меня бесит!

– Да. И ссора с Мэри Смит – лишняя.

– Это был порыв. Как и наш с тобой поцелуй, – язвительно выплевываю я и тут же жалею об этом. Нельзя мешать личное с работой.

Эддингтон сбрасывает с себя маску сурового деспота и возвращается к своему привычному насмешливому состоянию.

– Неужели то умопомрачительное субботнее безумие можно сравнить с сегодняшним инцидентом, связанным с какой-то несимпатичной женщиной? – Он широко улыбается.

– Вполне, – безрадостно бормочу я.

– В таком случае я оскорблен.

– Ничего, – гляжу на него исподлобья, – не все же мне чувствовать себя дерьмом.

– Ты чувствуешь себя дерьмом? – Он искренне удивлен.

– Большую часть времени, когда ты рядом.

– Странно, – он простодушно пожимает плечами, – почему?

Почему? Мне делается смешно. Вот-вот расхохочусь, и пусть хоть психушку вызывает.

– Ты еще спрашиваешь… – бормочу я и решаю, что с меня хватит. – Так, у меня нет времени болтать. Мне надо к Селесте. – Я разворачиваюсь и иду к выходу.

– Стоять, – командует он, и я слышу приближающиеся шаги. – Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю, – он берет меня за плечи и разворачивает лицом к себе, – и никогда не пренебрегай моими правилами, тебе ясно?

Ох уж эти темные, как ночь, глаза. Боюсь утонуть в их глубине, поэтому смотрю на расстегнутый воротник его рубашки. Эддингтон убирает руки, но я уже сама не своя. Его прикосновения как раскаленный металл.

– Какими правилами? – смутно припоминая последнюю фразу, переспрашиваю я, – я даже постучала, перед тем как войти, если ты не слышал…

– Возвращайся к работе, – цедит он сквозь зубы. Мы настолько близко, что я чувствую его дыхание. Чай и мята. Но так не пойдет, нет. Отступаю назад и обретаю способность мыслить.

– Можешь уволить меня прямо сейчас, но я не пойду, – упрямо говорю я и добавляю, – кстати, Смит меня уже выгнала.

– Смит сделает так, как я скажу.

– А я не сделаю, как ты скажешь! Я не хочу работать под началом этой кривомордой стервы!

Эддингтон начинает смеяться.

– Если хочешь, переведу тебя в другой отдел, – внезапно предлагает он, – или возьму сюда к себе.

Несколько секунд я пребываю в ступоре, потом недовольно фыркаю.

– Нет уж, спасибо. Прислуживать тебе – прерогатива вон той длинноногой куколки в приемной.

Я вроде бы злюсь, но это больше похоже на камуфляж, чтобы скрыть то нечеловеческое смущение, которое стремительно выкрашивает мое лицо в алый цвет.

Он смеется мне вслед, но я не останавливаюсь. Пусть издевается. В конце концов, что ему еще делать? В его жизни я всего лишь шутка.

* * *

Сэл потеряла ребенка. Об этом мне рассказала ее мама, когда я пришла в больницу. Мы говорили недолго. Женщина была очень расстроена, а я почему-то чувствовала себя частично виноватой в случившемся. Уделив мне несколько минут, она извинилась и вернулась в палату к дочери.

Мне не разрешили войти, Селест крепко спала. После всего, что с ней приключилось, – немудрено.

И если откровенно, то я рада, что мы не увиделись. На душе скребли кошки, хотелось выплакать целый водопад слез.

Это несправедливо.

Больше месяца в Нью-Йорке, и впервые я не знаю, куда идти и что делать. Понятия не имею, что сказать тете, какую причину выдумать, чтобы она не расстроилась. С мамой проще – мы всегда поймем друг друга.

Я останавливаюсь перед дорогой, дожидаясь зеленого света, и задумчиво оглядываю свою одежду.

Одно радует – больше мне не придется носить эту бесцветную униформу, потакая прихоти какого-то надменного мудака. Пусть сам наряжается в свое дерьмо.

Буду ли я скучать по этому городу? Скорей всего, да, но лишь первое время. Конечно, я могу остаться, найти другую работу, попроще, а позже и собственное жилье снять, но смысл? Кошки привыкают к месту, к дому, а я больше похожа на собаку. Я привыкаю к людям. Но человек, который, сам того не подозревая, приручил меня, не в восторге от «свалившегося на него счастья».

Светофор загорается зеленым, и я пересекаю перекресток, придумывая, как провести вечер.

* * *

Лежу в гостиной и смотрю «Клятву». Бедняга Лео носится с этой Пейдж, которая ни в какую не хочет приглядеться к нему. А ведь он так любит ее… он такой положительный, добрый… и его играет Ченнинг Тейтум.

Ставлю на паузу, тащусь на кухню и пока вытаскиваю из коробки круглые аппетитные корзиночки, в спальне оживает мой сотовый.

Вытираю пальцы и иду в комнату. На дисплее неизвестный номер.

Где-то я уже это видела, но неужто у него несколько номеров?

– Да…

– Здорово, кузина!

Черт подери. Майк.

– А-а-а, это ты, – разочарованно тяну я.

– Кого-то другого ожидала услышать?

– Нет. Так, просто… – я мешкаю, – что-то случилось?

– Наслышан о твоем поединке, – он хихикает, – говорят, было круче, чем в «Спартанцах».

– Хочешь номинировать меня на «Оскар»?

– Если бы я только мог… – Он вздыхает. – Скажи лучше, как ты смотришь на то, чтобы отвлечься в хорошей компании?

Мысленно ставлю на весы Майка и пирожные. Пирожные перевешивают.

– Спасибо, но нет, – отказываюсь я.

– Брось, чем ты там занимаешься?

Господи, какие же эти Эддингтоны настырные!

– Смотрю фильм и ем.

– Пф-ф-ф, и это ты предпочитаешь тусовке в «Барракуде»?

В «Барракуде»? Я закусываю губу.

– Поехали. На этот раз без фокусов, обещаю, – уговаривает меня Майк.

С сожалением гляжу на пирожные и убираю их обратно в холодильник.

* * *

В клуб нас пропускают сразу. Наверное, потому, что Майк трезвый и выглядит адекватным. Он совсем как мальчишка в своих драных джинсах, массивных синих кроссовках и полосатой рубашке, надетой поверх белой майки.

Оглушительная танцевальная музыка бьет по ушам. Ненавижу шум и считаю свое второе добровольное появление в «Барракуде» ошибкой.

Мы с Майком протискиваемся между людьми и поднимаемся на второй уровень.

Здесь целых три огромных дивана, а перед ними широкий стеклянный стол. Отсюда виден весь танцпол и тут гораздо тише, чем внизу.

– Прошу. – Он жестом предлагает мне сесть.

Опускаюсь на центральный диван, Майк плюхается рядом. Разумеется, меня интересует, здесь ли Роберт, но спросить не решаюсь. Надеюсь, он сам сообщит, если, конечно, не планирует очередную подставу.

Майк достает сигареты и начинает курить. Фу, только этого не хватало! Неприязненно морщусь. Он отслеживает мою мимику, но спокойно затягивается и выдыхает дым в потолок.

К нам подсаживается какой-то тип.

– Привет, старик!

– Привет, Мэтт, – зажав сигарету между зубами, приветствует его Майк. Они обмениваются рукопожатием. – Познакомься, это моя кузина Кэт.

Я невежливо закатываю глаза. Он назло называет меня кузиной, зная, что меня это раздражает.

– Очень приятно, я Мэтт! – Парень протягивает мне руку. Пожимаю ее в ответ.

– Взаимно.

Дальше они разговаривают на непонятные для меня темы, на непонятном для меня сленге, о неизвестных мне людях. Я пока не разобралась, в чем подвох и зачем меня сюда притащили, но уверена, маленький бро вот-вот раскроет все карты. Ни за что не поверю в его благие намерения отвлечь меня.

– Роб здесь? – спрашивает Мэтт, я тут же прислушиваюсь, словно мои уши словили нужную волну.

– Нет, и сегодня не будет, – бормочет Майк, и я незаметно сникаю.

Надо выбираться отсюда. Причина моего прихода отсутствует, а вдыхать табачный дым и общаться с различными фриками я не собираюсь. Для убедительности надо выждать минут 15–20, а то заподозрит, шпион.

* * *

Через двадцать минут наша скромная компания выросла до восьми человек. Среди них две девушки, включая меня, и шестеро парней.

Все странные, кроме меня. Или я странная на их фоне, не знаю. Весь стол уставлен бутылками, стаканами, кружками и пепельницами. С тех пор, как мы пришли, Майк курит без остановки. Представляю, в каком состоянии его легкие.

– Выпей коктейль, раз крепкое в тебя не лезет, – говорит он и протягивает мне бокал с цветным трехслойным напитком. Остальные не обращают на нас внимания, они бурно обсуждают последний концерт Radiohead.

– Что там? – интересуюсь, подозрительно глянув на стакан.

– Фруктовый микс и немного рома. Попробуй.

Ладно, посмотрим. Осторожно пробую. Вкус приятный, только ром добавляет терпкости, но ничего, терпимо. Надеюсь, я не опьянею.

Я ведь катастрофически не умею пить. Однажды сдуру махнула пару бутылок пива с Кевином, так меня чуть не стошнило. Голова кружилась, как карусель. Этого опыта хватило, чтоб напрочь отбить у меня охоту выпивать. К тому же я не любитель алкоголя. Не нравится, и все тут.

– Ну как? – с надеждой спрашивает Майк.

– Сойдет. – Я киваю.

Он довольно ухмыляется, а я откидываюсь на спинку дивана и смотрю на свиту, собравшуюся вокруг Эддингтона.

Неужели им всем двадцать один? Девушке и ее парню едва можно дать девятнадцать, думаю я, медленно потягивая коктейль.

* * *

Не знаю, в чем секрет трехслойных напитков, но мое настроение взлетело вверх, а тело зарядилось нечеловеческой энергией. В последний раз меня так мотало, когда я позвонила на радиостанцию и выиграла роликовые коньки. Мне было четырнадцать, и, кстати, кататься я так и не научилась.

Сколько я выпила? Ровно два стакана. Не пойму, как такое возможно?

Язык развязался, смущение напрочь пропало. Я могу ВСЕ! Говорить о чем угодно, с кем угодно и ни капли не смущаться. Шутить и веселиться, не чувствуя себя при этом дегенераткой. Но я ведь даже не пьяная… меня не мутит и голова не кружится. Никогда еще не испытывала ничего подобного. Черт, это так здорово – быть в центре внимания!

Майк смотрит на меня с умилением, когда я пересказываю очередную сценку из «Симпсонов», а остальные ржут в голос.

В этот момент к нам подходит охранник и, шепнув что-то Эддингтону, передает ему телефон. На нем черный костюм и белая рубашка. Меня почему-то так забавляет его одежда, что я начинаю громко хохотать.

– И здесь дресс-код, мать его за ногу! – весело гогочу я, остальные непонимающе переглядываются. Охранник бросает на меня кислый взгляд, но ничего не говорит.

– Да тихо ты! – шикает на меня Майк. – Что ты сказал? – рявкает он в трубку, выпрямляется и отходит в сторонку.

* * *

Мы вновь пробираемся через толпу. Мне душно, и я вдруг понимаю, что хочу танцевать. Какая заводная песня!

Тяну Майка назад.

– Пойдем танцевать!

Майк качает головой и тащит меня за собой.

– Нет! – упрямлюсь я, с силой дергая его за руку. Он крутит пальцем у виска и крепче сжимает мою руку.

– Всего одну песню, ну!

С трудом вырываюсь из его хватки, тут же смешиваясь с толпой. Как круто!

Лучи ярких цветных прожекторов беспорядочно бегают по залу, периодически застывая на чьих-то лицах.

Верчу бедрами, двигаю плечами и внезапно оказываюсь в объятиях какого-то парня.

Вот дерьмо!

Зеленый лучик проскакивает над головой, парень исчезает, и я чувствую, как чьи-то сильные руки отрывают меня от пола и выносят из веселящейся толпы.

– Эй, ты чего?! – пытаюсь закричать, но голос застревает в горле, и получается какой-то нелепый гортанный звук. Это тот самый охранник в костюме, а рядом угрюмый и чертовски раздраженный Майк.

– Поставьте меня! – возмущаюсь я, когда мы оказываемся на улице. Прохладный ночной ветерок бьет по лицу, слегка остужая мой пыл. Но я все равно полна энергии и решимости. Сейчас самое время для откровений и чистосердечных признаний. – Я сказала, пусти! Я сама могу идти!

Майк делает жест, и громила ставит меня на ноги. А вот и долгожданное головокружение. Надеюсь, меня хоть не стошнит?

Пытаюсь оценить свое состояние – похоже, все в норме, иду прямо, без отклонений.

Мы втроем подходим к «Порше». Майк садится за руль, я торможу.

– Залезай, – велит он. Я не спорю и устраиваюсь рядом.

Охранник закрывает за мной дверцу, а Эддингтон сам пристегивает мой ремень. Какая забота…

Выехав из закоулков, автомобиль лихо выскакивает на главную дорогу и мчится к Бруклинскому мосту. По-моему, мы сильно превышаем скорость.

– Что за спешка? – недовольно ворчу я.

Он качает головой.

– Что-то случилось?

– Неважно, – сухо отвечает Майк.

– Ты что, просто так выволок меня с танцпола?! – Я ерзаю на сиденье, мое тело сейчас смахивает на перезаряженный аккумулятор.

– Можешь хотя бы десять минут посидеть спокойно? – устало бормочет он, глядя на дорогу. Таким серьезным я его еще не видела.

Я должна немедленно выяснить причину нашего бегства.

– Ты скажешь мне или нет?! – Для убедительности стукаю себя по коленке.

Майк бросает на меня беглый взгляд и раскалывается:

– Скажи спасибо моему братцу.

– Что? – с пренебрежением выплевываю я, и внутри даже не екает от упоминания о Роберте. – Он-то тут при чем?

– При том! – гаркает Майк. – Велел доставить тебя домой. Срочно.

– С чего вдруг? – Я, правда, не понимаю и начинаю злиться. Кем он себя возомнил?! И почему он решает, где и с кем мне можно и нельзя проводить время?!

– Видимо, ему далеко не безразлична твоя судьба.

– Нечего было болтать, что мы в клубе!

– Это не я. У него стукачи на каждом шагу.

Разумеется. Мистер Босс держит все под контролем. Но со мной эти выходки не прокатят.

– Отвези меня к нему, – уверенно говорю я.

Майк издает нервный смешок.

– Я что, псих – показываться там с тобой, когда ты в таком виде?

– В каком виде?

Я хмурюсь и изумленно осматриваю себя. Эддингтон закатывает глаза, будто справа от него сидит невменяемое существо.

Без разницы. Меня теперь заботит тот ублюдок, считающий своим долгом издеваться надо мной.

– Ну же, отвези меня! Я сама разберусь с ним.

– Лучше не нарывайся, – он сосредоточено глядит на дорогу, – завтра позвонишь и выскажешь ему свое недовольство.

– Нет, сейчас! – Я хватаюсь за руль, и машину резко уводит вправо. Сбоку слышится сигнал и визг тормозов.

Майк сбрасывает мою руку с руля, затем мастерски уходит от столкновения и орет на меня во весь голос:

– Спятила?! Совсем умом тронулась, что ли?!

– Вези. Меня. К нему.

– Отстань! – Он все еще в шоке от моей выходки.

– Если не ты, то я из дома вызову такси и все равно поеду к нему. Решай.

Он вздыхает.

– Хорошо. Но потом не жалуйся. И я не поднимусь, ясно? Сама иди на казнь!

Самодовольно киваю, моя взяла.

Он сказал «на казнь»? Но мне совсем не страшно. Особенно сейчас, под действием алкоголя.

Что ж, с удовольствием погляжу на палача в домашней обстановке.