В самолет мы садимся за пятнадцать минут до взлета.
Я заранее переоделась в спортивные штаны и олимпийку. Роберт в синих джинсах, белой рубашке и черном пиджаке. Так он выглядит строже, но мне нравится. Завтра он вновь облачится в один из своих костюмов, чтобы предстать перед всеми в образе надменного подонка, но после всего, что между нами произошло здесь в Эл-Эй, я вряд ли смогу относиться к нему по-прежнему. Я узнала его с другой стороны. Как заботливого сына, хорошего друга и талантливую артистичную натуру. Ко всему прочему, он умопомрачительный любовник.
– Мистер Эддингтон, через десять минут взлетаем, – оповещает стюард.
– Хорошо.
Я сажусь в кресло. Роберт кладет мак на стол и оглядывает меня с высоты своего роста.
– Итак, теперь, когда мы в самолете, может, расскажешь, как именно ты обожглась у Рамона?
Вот дерьмо, он не забыл. Вопрос застает меня врасплох.
– Я же объяснила…
– Чушь. Говори, как есть, – требует он, встав в шаге от меня.
– Послушай, перестань, а? – Я осторожно приподнимаю голову и встречаю его сердитый взгляд.
– Что перестать?
– Копаться в этой ерунде.
– В ерунде?! – вспыхивает он, сжав кулаки добела.
Он в ярости. Настолько, что скажи я ему правду, он мигом разорвет меня на куски.
Нет, я не могу признаться. И я боюсь.
– Роберт, сядь, пожалуйста, в кресло и пристегнись, – не придумав ничего лучше, бормочу я, уставившись на свои пальцы.
Он издает нервный смешок.
– Спасибо за заботу, но я как-нибудь сам разберусь.
Черт, что же делать?
– Или ты скажешь мне, что натворил этот гадкий сопляк, или я сейчас же отменю полет.
О Иисус! Только не это!
– Что? Не надо!
– Я жду, – настаивает он, теряя терпение.
Кажется, придется расколоться. Срань господня, вот я влипла…
Собираюсь с духом и выпаливаю на одном дыхании:
– Он просто подкатывал ко мне, не более. – Я не шевелюсь.
– Это я и так понял. Как именно?
– Приглашал прокатиться на своем байке, а когда я отказалась, он… – понижаю голос, – ущипнул меня за задницу.
– И…?
И?
Отрываюсь, наконец, от своих рук и бросаю на него несмелый, полный непонимания взгляд.
– Тебе понравилось? – спокойно продолжает Роберт, будто мы говорим о Хендриксе или зеленой Мэрилин Монро.
– В смысле? Я же сказала, что отшила его.
– А до этого ты еще поклялась, что обожглась кофе. – Он осуждающе качает головой.
– Мне пришлось поклясться, потому что ты мог натворить глупостей!
– Знаешь, так можно и изменить оттого, что пришлось…
Изменить? Как он смеет! Если бы он только слышал, как я отвечала мальчишке…
– И приревновать к стулу оттого, что показалось, – обиженно парирую я.
– Ты не ответила, понравилось ли тебе, когда это недоразумение дотронулось до твоей сладкой попки.
– Ты на самом деле больной или притворяешься?
– Отвечай.
– На что? – пыхчу от бешенства. – На тупой вопрос, ответ на который и так очевиден?
– Отвечай! – Он вдруг порывается вперед и сильно хватает меня за руку. Господи, как больно! – Почему ты не отвечаешь мне?! – рявкает он, бледный и невменяемый. – Отвечай, ну! Понравилось тебе? Понравилось?!
Я зажмуриваюсь и кричу что есть мочи:
– Мне не понравилось! Не понравилось! Не понравилось!
Слезы подступают к глазам, горло стянуло жгутом, словно на шею закинули удавку и завязали узел. Мне еще никогда не было так плохо.
Роберт отпускает мою руку, я медленно разлепляю веки и растираю ушибленное запястье.
Не смей плакать, дура!
– Надо было сразу сказать… а не дожидаться, пока я взбешусь, – ворчливо проговаривает он, устраиваясь в кресле напротив.
Хочу сказать «ты все равно бы мне не поверил», но не могу. Губы не разжимаются, язык не шевелится. Я хочу в Сохо. А лучше – в Мемфис.
Проходит целая вечность, прежде чем пилот сообщает о взлете. Роберт молчит, я тоже. Что ж, это к лучшему. Я не желаю ничего слышать, а тем более – обсуждать. Его поведение не укладывается у меня в голове.
Самолет катится по взлетной полосе, я с грустью смотрю в иллюминатор и прощаюсь с Эл-Эй. С городом, в который я прилетела с надеждой, а улетаю с камнем на сердце.
* * *
Когда мы садимся в «БМВ», в Нью-Йорке уже за полночь.
За весь полет мы с Робертом не обмолвились ни словом. Я мастерски притворялась спящей, а он работал за ноутбуком.
И что мы могли сказать друг другу?
В моей голове до сих пор не укладывается его буйное поведение.
Автомобиль мчит по знакомым улицам, напоминая мне о светлых деньках, когда я беспокоилась о первом в жизни собеседовании, непривычно дорогой одежде и прочей бессмысленной ерунде, не имеющей теперь никакого значения.
Роберт по-прежнему молчит. Я не осмеливаюсь взглянуть на него и тоже сижу тихо. Может, ему стыдно?
Нет, вряд ли. Таким ублюдкам не бывает стыдно.
Через двадцать минут мы подъезжаем к дому.
Я все-таки поворачиваюсь к Роберту и на один короткий миг задумываюсь: может, стоит попрощаться с ним?
– Энтони, проводи мисс Бэйли в квартиру, – спокойно приказывает он, даже не взглянув в мою сторону.
Разочарованно открываю дверцу и выбираюсь из машины. Дура, а чего ты ждала? Извинений? Ха-ха-ха!
Иду к подъезду, Тони с чемоданом следует за мной.
Решаю пропустить его вперед, втайне надеясь, что Роберт опомнится и выскочит ко мне, но этого не происходит.
Поблагодарив Энтони за помощь, я закрываю за ним дверь и включаю свет. Затем завожу чемодан в спальню и плетусь на кухню.
На столе упаковка свежих булочек, значит, водитель тети был здесь. Но как? Я думала, Роберт избавился от него. Может, поручил кому-нибудь другому привезти продукты? Как мило с его стороны. Не хочет, чтобы я умерла с голоду.
Удивительно, но мне расхотелось плакать. Состояние странное, какой-то транс.
Раздеваюсь, выкладываю из чемодана свои вещи, а в голове только Эл-Эй и все произошедшие там события. Секс, режиссер, бассейн, бар, ссора, рукоприкладство в самолете…
Иду в ванную и включаю душ. Мне срочно нужно смыть с себя весь негатив и подумать. А думается хорошо только там.
Пока я регулирую температуру воды, вспоминаю паренька, племянника Рамона, и пытаюсь разобраться, почему Эддингтон так взбесился. Что бы я испытала на его месте, будучи дико ревнивой? Сложно сказать, ведь я не дико ревнивая… но все же?
Если бы какая-то девка ущипнула его за задницу, как бы я отреагировала? Мне было бы неприятно. Но если бы Роберт, как и я, отшил ее, я бы обрадовалась и даже посмеялась над инцидентом. Неужели он считает, что мне нужен кто-то еще, когда рядом он? Он, в кого я безоговорочно влюблена. Уверена, он знает о моих чувствах. С другой стороны, он ведь предупреждал меня, говорил, насколько ревнив и что это не шутки. Я сама ввязалась во все это, и нечего теперь жаловаться. Но если Роберта так рассердил сущий пустяк, то что случилось бы, поймай он меня на настоящей измене? Страшно представить. Наверняка его бывшие уходили по этой причине. А сейчас и я…
Но я не ушла. Он сам, кажется, не хочет меня больше видеть. По крайней мере, его поведение свидетельствует об этом. От мысли, что я ему не нужна, сердце сжимается в комок. Несмотря ни на что, я хочу быть с ним. Или хотя бы попробовать… Сейчас, спустя несколько часов, моя обида немного прошла, деформировалась. Но я не могу позвонить ему. Во-первых, он не должен знать, что я уже простила его, а во-вторых, я боюсь услышать отказ. К счастью, мы работаем в одной компании, и у меня еще будет шанс встретиться с ним. А там посмотрим…
* * *
Понедельник начинается с оптимистичного настроя.
Для человека, который полночи проворочался в постели и уснул под утро, я неплохо выгляжу.
В «Старбаксе» играет Jefferson Airplain «Полюбить кого-то». Пока официант готовит огромный латте и эспрессо, я вспоминаю о Роберте и задаюсь вопросом: а хочет ли он полюбить кого-то? Или ему комфортно с одноразовыми девками, которых не нужно ревновать? Это ведь так удобно. Удобно, но неправильно… Для меня неправильно, однако для него, наверное, важнее спокойствие.
– Латте и эспрессо для Кэтрин! – окликает меня официант и ставит два стакана на деревянную стойку. Благодарю его и тянусь за парой соломинок.
«Тебе лучше полюбить кого-то», – допевает Грейс Слик, я выхожу из кафе и вдыхаю загазованный нью-йоркский воздух. Самый лучший, самый вдохновляющий воздух на свете.
* * *
Ровно в два мы с Джейсоном тащимся в столовую.
Торн посвежел. Кажется, мои нравоучения пошли ему на пользу, что, безусловно, радует. Сегодня мы взяли одинаковое блюдо – лазанью с тушеными овощами. Выглядит аппетитно.
– Давай у окна, – предлагает Джей, спешно шагая к единственному свободному столику.
– Откуда столько народу? – ужасаюсь я, боясь уронить свой поднос.
– Понятия не имею. Кто все эти люди? – Он смеется, и мы одновременно садимся за столик. – Я голодный, как зверь. Не успел позавтракать.
– С чего вдруг?
– Проспал. – Он смущенно улыбается, голубые глаза загадочно блестят.
– Так-так, была бурная ночь? – с улыбкой любопытничаю я, пока Торн отвинчивает крышку от минералки. – И кто эта счастливица?
– Какая чушь, – отнекивается он, взяв в руки приборы, – если парень проспал, значит, ночью он тусил с какой-то девчонкой, да?
– Нет? – невинно хлопаю глазками. Он глухо посмеивается и отрицательно качает головой. – Ну, о’кей, – иду на попятную. – Просто твоя довольная физиономия натолкнула меня на определенные выводы…
– Она довольная из-за лазаньи! Кстати, круто.
Пробую свою порцию, действительно вкусно. Я тоже не позавтракала, и дело вовсе не в бурной ночи. Стало быть, моя теория неверна. Неужели Джейсон тоже до утра страдал по кому-то? Ох, тогда я ему сочувствую.
– Охренеть, – изумленно тянет Торн, глядя мне за спину.
– Что?
– Босс в столовой.
Оборачиваюсь и замечаю вдалеке Роберта. Он в черном костюме и белой рубашке. Строгий, подтянутый и чересчур сексуальный. Особенно для здешней обстановки. С ним какой-то мужчина. Наверно, деловой партнер или кто-то из сотрудников.
Хоть нас и разделяет нехилое расстояние, Роберт тоже замечает меня, и на мгновение наши глаза встречаются. Его взгляд холодный, на лице бесстрастное выражение, а во мне уже все дрожит. Бушует, как океан во время шторма. Черт!
Отворачиваюсь и обращаюсь к Джейсону:
– А что, это из ряда вон?
– Сколько работаю в компании, ни разу его здесь не видел. Странно.
– Может, вы разминулись?
– Нет, Кэтрин, – заверяет меня Торн, – он никогда здесь не обедает.
– А кто это с ним? – Мне требуются нечеловеческие усилия, чтобы не повернуть шею.
– Адам Броуди – директор по финансам. Вот он, кстати, здесь завсегдатай.
– Вот видишь? – говорю я, с ужасом наблюдая, как Роберт и Адам приближаются к соседнему столику. О нет. Он же не…
Роберт садится лицом ко мне, а это означает, что я сейчас помру на глазах у Торна.
– И все-таки странно, что он… – повторяет Джей, сильно понизив голос.
Черт, я в панике. Мало того, что он заявился сюда и дышит со мной одним воздухом, теперь он еще вздумал поглазеть на меня?!
Пытаюсь собраться и сосредоточиться на Джейсоне. Нет, это невозможно, за ним виднеется Роберт.
Роняю взгляд на тарелку и бездумно изучаю порезанную лазанью и потускневшие от жарки овощи.
Так быстро я еще никогда не ела. Пока Джейсон вещает о последнем чуде техники под названием iPad Air, я молниеносно подчищаю тарелку, изредка поглядывая на соседний столик. Эддингтон, черт бы его побрал, не сводит с меня глаз.
– Да, вижу, тебе очень интересно.
– Что? – Мигаю и переношу внимание на Джейсона. – Извини, просто задумалась.
– Хватит витать в облаках, – укоряет меня Торн, – кстати, как ты провела выходные?
Ох, если бы он знал…
– Пока ты не признаешься, с кем провел прошлую ночь, о моих выходных не может быть и речи, ясно?
– П-ф-ф-ф, и это называется дружба? – фыркает Торн, и мы одновременно встаем из-за стола.
Ноги просто ватные, я перенервничала.
– Между прочим, я был один. А проспал, потому что всю ночь пересматривал «Матрицу».
– О, это все объясняет. – Мы смеемся.
У выхода я запоздало вспоминаю о Роберте, и когда оборачиваюсь, ловлю на себе его хищный, беспощадный взгляд. Он определенно бесится, вот-вот лопнет от злости. Что, ревнуешь к Торну? Ну-ну. Тебе не помешает небольшая встряска. Я не игрушка на выходные, которую можно выбрасывать и возвращать по прихоти.
Иду по коридору, ведущему к кабинету мисс Смит, и все мои внутренности ликуют. Он притащился в столовую, что для него не типично, и разозлился, потому что я обедала с Джейсоном. И не просто обедала, а на очень позитивной волне. С улыбками и прочими атрибутами. Вот так, мистер Эддингтон. Вот так.
* * *
Позади целая неделя. Пустая, скучная и абсолютно бессмысленная неделя без Роберта.
Не считая той встречи в столовой, мы больше не виделись, и я уже впрямь начала подумывать, что он решил держаться от меня подальше.
Думать «зачем» и «почему» мне надоело еще вчера, поэтому сегодня, в этот одинокий пятничный вечер, я решила забраться в постель и посмотреть «Трамвай “Желание”». Этот фильм ассоциируется у меня с разводом родителей, потому что впервые я посмотрела его в тот день, когда они сообщили мне, что собираются разойтись.
Захватив из кухни тарелку с сэндвичем, газировку, консервированные ананасы и арахисовое масло, я возвращаюсь в спальню и слышу звонок в дверь.
Машинально смотрю на часы – половина одиннадцатого. Кого принесло в такое время?
Открываю, и от удивления роняю челюсть. С порога на меня глядит Энтони. Не успеваю обрушить на него вопросы, он сразу переходит к делу:
– Добрый вечер, мисс Бэйли. Это вам. – Он протягивает мне белый запечатанный конверт.
– Добрый… что это?
– Не знаю, просили передать. – Он пожимает плечами.
– Кто просил? – Глупый вопрос. Ясно ведь кто.
– Возьмите.
Забираю у него конверт.
– Всего доброго.
Тони уходит, а я возвращаюсь в квартиру и быстро разрываю конверт. В нем десять тысяч долларов и записка:
«Отныне буду вручать тебе зарплату самым неожиданным образом.
С уважением, твой Босс».
У него красивый почерк.
Черт…
Прислоняюсь к стене и перечитываю записку второй, третий и четвертый раз.
Единственная весточка от моего мужчины, и та по делу. Раскидываю купюры веером и качаю головой. Да ты теперь миллионерша, мать твою! Вот только это совсем не радует. Чувствую себя нищенкой, которую задабривают. Я бы предпочла не иметь этих денег, но быть с их хозяином.
Так странно… обычно мужчины дарят женщинам цветы, а что происходит у нас? Вместо шоколадных конфет и алых роз я получаю кучу денег с сухой, безэмоциональной запиской. Коммерческие отношения.
Неужели он такой со всеми? Или только со мной? Брезгливо кладу деньги на стол и вздыхаю. Нет худа без добра. Благодаря этой гадкой выходке, я теперь могу вступить с ним в переговоры.
Хватаю айфон и печатаю сообщение:
«Я ожидала как минимум букета цветов, но никак не оплаты за мой “неуемный” труд в последний уик-энд. Но спасибо. Очень рада, что меня так высоко ценят».
Ехидно, но справедливо. Довольная своей находчивостью, нажимаю на «отправить» и, пока дожидаюсь ответа, меряю шагами комнату.
Айфон издает писк.
«Ты любишь цветы? Какие? Это плата за твой труд исключительно в стенах ED Group. А выходные… были чудесны. Ты сердишься?»
Ничего себе, сколько вопросов! Он явно настроен на дискуссию. Хорошо.
«Нет, что ты. Я просто счастлива, особенно от исхода чудесных выходных. Думаю, это очень в твоем стиле. Сперва осчастливить, затем послать к черту. Я люблю розы. Все, кроме желтых».
Отправляю эсэмэску и краснею, как рак. Мать моя, я нервничаю, даже когда он просто переписывается со мной!
После тридцатиминутного ожидания мне становится ясно, что он не ответит. Небось решил, что с меня хватит. Хм, тогда к чему были эти вопросы? Боже, я слишком много думаю!
Смирившись с положением вещей, я ложусь в постель, беру сэндвич и кликаю на play. На экране Бланш Дюбуа садится в трамвай, даже не подозревая, чем закончится для нее поездка в Новый Орлеан. А я пододвигаю поближе айфон и чувствую себя уже гораздо лучше.
* * *
В субботу я просыпаюсь рано.
Как говорит Джейсон Торн – сон для слабаков. Лучше провести это время с пользой, к тому же это последняя суббота июня. На мне серые джинсы, кеды и длинная футболка с Миком Джаггером. Включаю плеер и под звуки Oasis «Morning glory» весело шагаю по Вустер-Стрит. Все-таки у Роберта отличный музыкальный вкус. Благодаря ему я открыла для себя столько исполнителей, что за всю жизнь не переслушать.
Путь от моего дома до метро занимает считанные минуты, и когда я пропускаю такси и перехожу через дорогу, чтобы спуститься в подземку, издали показывается знакомая машина.
Вот дерьмо.
Тетя Риз изящно выходит из задней двери «Мерседеса» и надвигается на меня с теплой широкой улыбкой.
Выдергиваю затычки из ушей и обреченно иду ей навстречу.
– Кэти, милая, а я как раз от тебя! – она целует меня в щеку.
– Здравствуйте, – смущенно отзываюсь я. – Наверно, мы разминулись.
– Наверно. – Риз с интересом оглядывает меня, словно пытается найти во мне какие-то изменения. – Я заехала, чтобы забрать тебя на завтрак. Но если у тебя планы…
– Нет, нет, я просто решила прошвырнуться…
– Тогда поехали, дорогая. – Она берет меня за руку и ведет к машине. – Пожалуйста, в «Дилан Прайм», – командует Риз.
Понятия не имею, куда меня везут, но уверена, что одета я, как всегда, неподходяще.
* * *
«Дилан Прайм» – вполне демократичный ресторан, но мне все равно неуютно на фоне Риз. Скорей всего, это внутренние комплексы, которые трудно перебороть.
– Милая, я заказала тебе блинчики с кленовым сиропом, пирожные с шоколадным, ванильным и клубничным кремом и фрукты с миндальным мороженым.
– Здорово, спасибо, – бормочу я, поймав на себе пристальный взгляд официанта.
Вот ведь уставился!
– Что ты будешь пить? Кофе, чай? Или и то и другое?
– Кофе. Эспрессо с сахаром, пожалуйста.
Кивнув, официант записывает что-то в блокнот и удаляется.
– Ну как ты? Мы давно не виделись. – Риз делает глоток воды.
Я бы тоже не отказалась промочить горло, но предпочитаю не двигаться. Чувствую себя ужасно, сидя здесь перед ней. Она ведь понятия не имеет, какая я лицемерка и что я втайне сплю с ее сыном.
– Все хорошо, тетя. Работаю, встречаюсь с друзьями…
– Да, Роберт говорил, что вы были в Эл-Эй. – О нет. Я пунцовею.
– Угу, всей компанией.
– И как? Понравилось тебе там? – Наши глаза все-таки встречаются. Стараюсь придать лицу спокойное выражение, но у меня хреново выходит.
– Да, замечательный город.
Может, у меня развилась мания, но я почему-то чувствую, что она мне нисколечко не верит. И моя реакция лишь усугубляет ситуацию. О Иисус, я угодила в глубокую задницу без права на побег.
– Расскажи мне о своих подругах, – внезапно просит она. – Хорошие девочки?
– Э-э, да… неплохие.
– Как их зовут?
Черт, зачем это ей? Вспоминаю вранье Роберта по пути в Мелроуз и импровизирую.
– Селест, мы работаем вместе, и… Джессика, – придумываю я на ходу.
– И где же вы остановились в Эл-Эй?
Все, я пропала. Названий лос-анджелесских гостиниц я не знаю, а тетя наверняка бывала там, и не раз, и если я совру, она сразу все поймет.
– Роберт предложил нам погостить у него дома. Мы разместились на третьем этаже, в разных спальнях.
Пока тетя задумчиво взирает на меня, вероятно, осмысливая мои ответы, я тянусь к своему стакану и пью воду.
Еще никогда в жизни мне не было так неловко. Я бы предпочла убраться отсюда к чертям собачьим, но это нереально.
К столику подплывает официант. Ох, ну слава богу.
– Пожалуйста, мэм, мисс. – Он ставит перед нами тарелки. – Мороженое подать сейчас или позже?
– Позже… наверно? – Вопросительно гляжу на Риз, не в состоянии решить эту пустяковую задачу. Та согласно кивает, парень желает нам приятного аппетита и уходит.
– Мои сыновья обожают блинчики с кленовым сиропом, – откровенничает тетя. – Когда они были маленькими, я частенько готовила для них. Роберт любил мою выпечку. Особенно яблочный кекс.
Что-что? Мистер Большая зарплата любит печеное? А так и не скажешь. Похоже, что он питается исключительно змеями и сырым мясом.
– Сейчас я почти не готовлю, – продолжает Риз, промокнув губы белой льняной салфеткой. – И с сыновьями редко вижусь. Не говоря уже о завтраках.
– Почему? – осторожно интересуюсь я.
– У них своя жизнь. Хотя Майк приезжает не реже раза в неделю.
– А Роберт?
– Роберт… – Она будто пытается подобрать слово. – Он изменился. Не думаю, что его теперь заботят домашние посиделки и моя стряпня. К сожалению, мой старший сын не создан для семьи и серьезных отношений, – безрадостно заканчивает Риз.
Я теряю аппетит и мрачнею.
Зачем она рассказывает мне об этом? И с чего она, черт подери, взяла, что он не создан для серьезных отношений?
– Кэти, все хорошо? – узрев перемены в моем настроении, беспокоится она.
– Да, конечно, – с трудом сглатываю кусочек блинчика. – Просто я наелась. Спасибо.
Выдавливаю из себя подобие улыбки и отхлебываю кофе. Сахара маловато…
– Я так рада, что ты скоро поступишь в университет. Лучшие годы – студенческие!
Ставлю чашку на блюдце и осмеливаюсь заглянуть ей в глаза. Либо мне всюду чудится подтекст, либо Риз Эддингтон знает и понимает больше, чем я предполагала.
– Когда ты планируешь вернуться в Мемфис, дорогая?
А теперь меня, похоже, спроваживают домой. Но почему? Неужели я настолько плоха для ее сына?
– Еще не знаю… в августе, – расплывчато говорю я.
– А когда тебе на занятия?
– В сентябре.
– Разве тебе не нужно заранее появиться в университете?
– Нет, не нужно… я ведь буду жить дома, а не в общаге.
– А-а. – Риз согласно кивает, пригубив свой чай.
После этого разговора я больше не хочу завтракать, и вообще ее компания мне неприятна. Я-то думала, что она любит меня, а тут такое…
Напоследок решаю испортить настроение и ей.
– Знаете, я бы с радостью училась в Нью-Йорке, будь у меня такая возможность.
Тетя бросает на меня заинтересованный взгляд, затем скрещивает пальцы и хмурится.
– Шэрил так переживает из-за Билла… Сейчас ей как никогда необходима твоя поддержка, Кэти.
Вот как. Она решила пойти самым беспроигрышным путем – призвать меня к совести.
– А Нью-Йорк никуда не денется, – убеждает она. – Ты сможешь окончить учебу и вернуться сюда.
«Но у меня уже есть работа, тетушка!» – вопит мой внутренний голос.
– Да, верно, – соглашаюсь я.
Появляется официант с моим мороженым. Мне оно не нужно.
– Знаете, я уже так наелась…
– Ты не хочешь это, милая?
Нет, подавись им.
– Э-э… нет. Если, конечно, можно отказаться…
– Конечно. Унесите, пожалуйста, мороженое и принесите счет.
Пока мы дожидаемся официанта, Риз созванивается с кем-то по телефону, раздает различные распоряжения и вещает о каком-то празднике. Повесив трубку, она обращается ко мне:
– Кэти, в понедельник у Роберта день рождения, но мы решили сделать ему сюрприз и поздравить его в воскресенье вечером. Тем более он родился в 12:30.
Что? День рождения?! Ох, блин, я совсем забыла!
– Ты тоже приглашена, естественно.
Тетя быстро расплачивается, забирает свою кредитку, и мы встаем из-за стола.
– Только не говори ему, ладно? Он не любит сюрпризов и вечно исчезает куда-то в самый последний момент.
– Да, конечно… – я часто киваю и зачем-то оправдываюсь: – Мы изредка сталкиваемся и особо не разговариваем.
– Угу. Но тем не менее ты летала с ним в Эл-Эй, – с упреком подмечает Риз, метнув в меня укоризненный взгляд.
Я краснею.
– Да, но… мы ездили все вместе… – под нос проговариваю я, следуя за тетей.
Несмотря на жару, на улице мне становится легче дышать. В большом городе начались пробки, желтые такси перестраиваются из ряда в ряд, всюду суета и движение.
– Кэти, в воскресенье в полночь я пришлю за тобой водителя, хорошо? Не хочу, чтобы ты разъезжала на такси в такое время.
– Ладно, спасибо. – Лень спорить. Пусть делает что хочет, мне плевать.
Риз садится в машину и ждет, когда я к ней присоединюсь. Внезапно мне в голову приходит идея:
– Я, пожалуй, прогуляюсь по магазинам.
– Хорошо, милая. Пока.
– До свидания, и спасибо за завтрак.
– На здоровье. – Она улыбается. – До воскресенья!
Она, наконец, уезжает.
Теперь, когда весь ужас позади, я перевожу дух, облокотившись на ближайший столб, и задаюсь следующим вопросом – что же подарить нашему имениннику?