Перед работой я вновь заезжаю в Сохо, чтобы переодеться.
Если бы не мистер «Похититель», которому вчера приспичило сперва запереть меня, а потом…
Я вздыхаю.
Ладно, о «потом» я нисколечко не жалею.
Улыбаюсь и, напевая древнюю, как плед моей бабушки, «I’d rather be blue over you», достаю из шкафа чистую блузку.
Неужели Роберту никогда не надоедает дресс-код? Это ведь так скучно – постоянно носить одно и то же. Залезаю в свои единственные удобные туфли и слышу звонок в дверь.
– Кто? – спрашиваю я, поленившись заглянуть в глазок.
– Доставка, мэм!
«Не мэм, а мисс», думаю я и, открыв дверь, беззвучно разеваю рот, увидев перед собой огромный букет роз, за которым спрятался тощий посыльный.
С ума сойти!
– Поставьте… сюда, – ошарашенно бормочу я, указав в угол.
Парень переступает через порог, кладет букет (или лучше сказать – целую оранжерею!), куда я велела, и протягивает мне блокнот.
– Распишитесь здесь, – чиркаю ручкой, – и вот карточка. Хорошего вам дня, мисс! – весело звенит мальчишка, уносясь вниз по ступенькам.
Ага, все-таки мисс.
Пока не открыла, была мэм. Может, у меня старческий голос?
Воображая несусветную белиберду, хлопаю дверью и разворачиваю карточку:
«Еще раз прости за вчерашнее. Я слетел с катушек.
Твой старый и невозможный Р.;)»
Сияю, как последняя идиотка, и снова перевожу взгляд на розы. Они божественны! И их столько… кстати, сколько? Начинаю считать и, ни разу не сбившись, насчитываю 129.
Обалдеть!
Почему именно 129? Странно.
Красные, розовые, белые… здесь все-все, кроме желтых. О боже мой, он запомнил?
В спешке пытаюсь отыскать вазу, но ни одна не подходит. Наконец, в шкафчике под раковиной нахожу пластмассовое ведерко дурацкого лилового цвета, наливаю в него воду, ставлю букет и, выскочив из дома, пишу Роберту сообщение:
«Спасибо за цветы, они прекрасны. Впрочем, как и ты:)
Почему именно 129?
P. S. Ты прощен))»
Отправляю и, на пути к метро, получаю ответ:
«Рад, что тебе понравилось. Это количество дней, проведенных тобой в Нью-Йорке, помноженное на два. Плюс одна на удачу»
Серьезно? Пытаюсь посчитать в уме, но мысли не сходятся, да и в математике я не сильна.
Печатаю на ходу:
«Ты что, романтик? Я удивлена»
Представляю, как он разнервничается, и глупо хихикаю.
Айфон издает писк:
«Я – нет, но ты, судя по всему, да.
А раз уж я иногда пляшу под твою дудку, то…;)»
Что-что?
«Ты? Под мою дудку? Почему же я этого не замечаю?»
«Потому что слишком строга к себе»
В смысле? Я запуталась.
Спускаюсь в подземку, намертво приклеившись к смартфону, и не замечаю никого вокруг.
«Не понимаю, о чем ты?..»
«Не сомневаюсь…;)
Хватит забрасывать меня вопросами, я на совещании. Перед обедом позвоню».
Ах, так?
«Грубиян»
«))))»
«Это был не вопрос!»
«Да, но я, как не самый умный бизнесмен, люблю оставлять последнее слово за собой))»
«Как самый тупой бизнесмен!»
Я уже вышла на Таймс-сквер 42, а ответа все нет. Неужто обиделся?
Запаниковав, я немедленно звоню Роберту – он отвечает на третьем гудке:
– Слушаю.
– Извини за «тупого». Я пошутила.
Он смеется.
– Я понял. Ты поэтому звонишь?
– Да. И еще поблагодарить тебя за розы. Мне никогда не дарили столько.
– А меньше?
Я судорожно вспоминаю все свои букеты. По правде говоря, цветы мне дарил только папа.
– Меньше – да.
Намного меньше!
– И кто же?
Растерянно прохожу мимо нашей с Сэл любимой кофейни. Может, захватить ей миндальный латте и преподнести в качестве извинений за очередной прогул?
– Папа. Он дарил мне цветы по праздникам.
– И все? – В его голосе прослеживается облегчение.
– И все, – настороженно отвечаю я, заходя в кафе.
– Ясно. Как насчет совместного ланча? В час устроит?
Зачем-то смотрю на часы – уже половина двенадцатого. Целых полтора часа ждать.
– Устроит.
– Тогда до встречи, – ласково воркует Роберт, – целую.
В глубине моего живота разливается тепло.
– Я тебя тоже, – робко отзываюсь я.
Ох, это наши первые любезности по телефону, я немного стесняюсь.
– Доброе утро! Что будете заказывать?
Убираю трубку в карман и мечтательно подхожу к кассе.
* * *
Мы снова в Ист-Виллидж, в любимом ресторанчике Роба.
Пока официантка распинается перед моим красавцем, я улавливаю знакомую мелодию, доносящуюся из потолка, и кидаю взгляд на Роберта. Он мгновенно отвлекается от пресловутой девицы и лукаво подмигивает мне.
Что, ты тоже это слышишь?
Повторив наш заказ, девушка уходит, а Lykke Li тем временем приближается к припеву. На словах «я твоя проститутка, и тебе кое-что перепадет» я восторженно распахиваю глаза. Роберт вторит мне и в наигранном изумлении прикладывает пальцы к губам.
«Я твоя проститутка, и тебе кое-что перепадет».
– Знаешь, я не прочь, чтобы мне перепало, – внезапно признается он.
– От проститутки?
Он качает головой.
– От тебя.
Вот нахал!
– Считаешь меня проституткой?
– Только в своих бурных фантазиях. – Роберт облизывает нижнюю губу и, протянув по столу руку, сжимает мою ладонь.
По телу проносятся мурашки, и я рада, что сижу в пиджаке. Представляю, как кожа вздыбилась.
К нам возвращается официантка. Поднос больше, чем она сама, еле тащит.
Отработанными движениями она расставляет тарелки, стаканы, приборы и бутылки с водой.
– Я сам открою, спасибо.
Роберт неохотно отпускает мою руку и ловко отвинчивает крышки.
* * *
За ланчем Роберту постоянно звонят, а я сижу и пытаюсь угадать, в каком он настроении. По-моему, в хорошем.
Сегодня, когда я ксерила документы для Аманды Мур, я опять размышляла о Джейсоне, и пришла к выводу, что ему необходимо вернуться в «девелопмент». Но как убедить в этом нашего босса?
Роберт нажимает на кнопку, и мне кажется, что лучшего момента не найти.
– Ты все еще злишься на Джейсона?
– А что? – Он настораживается.
– Ну, – ковыряю вилкой картошку, – я подумала, может, ты пересмотришь свое решение, и…
– Кэт, – он вздыхает, – Торна не восстановят, даже не проси.
Черт.
– Я не прошу восстановить его, – понижаю тон, – пока, во всяком случае…
– Пока? – У Роберта такой вид, словно ему в рот запихнули лимон. – Этого никогда не случится.
– Даже если он вылечится?
– Ну, во-первых, он не вылечится, а во-вторых, в ED Group не дают вторых шансов. Облажался – сошел с дистанции.
Я в шоке. Он рассуждает как бессердечная машина!
– В тебе что, напрочь отсутствует великодушие?
– Почему же? – Его брови оскорбленно ползут вверх. – Когда оно уместно…
– Оно всегда уместно.
Он фыркает.
– Не пытайся развести меня на эту философскую чушь. Я пуленепробиваемый.
Ну вот.
Я вешаю нос.
– Так нельзя. Это… несправедливо.
– Несправедливо? – Карие глаза вспыхивают гневом. – Нет, крошка, несправедливо нюхать героин под камерами в моей компании.
– Героин?
– Да, а ты что думала?
– Э-э, кокс.
Мне вдруг вспоминается «Лицо со шрамом» и горы белого порошка.
Роберт ехидно ухмыляется.
– Для кокса он бедноват.
Фу, какое отвратительное замечание.
Проигнорировав его, набираюсь смелости и пру напролом:
– Если ты не поможешь Джейсону, я разочаруюсь в тебе.
– Разочаруешься?
Кажется, он вот-вот расхохочется, а я сделаю себе харакири и наконец избавлю мир от собственной никчемности.
– Я запер тебя в своей квартире, а ты только сейчас разочаруешься во мне?
Я пунцовею.
– За квартиру ты извинился…
– Кэтрин, – твердо продолжает он, – это не меня поймали за употреблением дури в дамском сортире, а его. Разочаровывайся лучше в своих друзьях, которых ты явно не умеешь выбирать.
– Неужели ты такой жестокий?
– По отношению к чужим – да. – Он пожимает плечами. – Извини, если разочаровал.
– И тебя не волнует, как это повлияет на наши с тобой отношения?
– А при чем тут мы?
– При том. Человек, которому я отдаю свое тело и душу, не может быть таким. Я этого не принимаю.
Эддингтон умолкает и задумчиво потирает висок.
– Если ты вздумала угрожать мне, то…
Угрожать?
– Нет, какие угрозы? – Ну же, не трусь! Он оттаивает! – Я… я просто хочу тебя попросить…
– О чем? – раздраженно спрашивает Роберт, откинувшись на спинку стула.
– Помоги ему с клиникой. Я уверена, он согласится, когда остынет.
– С клиникой? – Видно, он обалдел от моей наглости.
– Ну да… в конце концов, этот парень пахал на тебя, как проклятый.
Роберт шумно выдыхает, отодвигает тарелку в сторону и удрученно качает головой.
– Ты спятила…
– Послушай, Роберт, я знаю, что единственная причина, по которой ты люто ненавидишь Джейсона, это твоя ревность. И я уже устала повторять, что она беспочвенна, ты все равно не слушаешь, но, смотри, если он ляжет в клинику, я точно не смогу с ним видеться…
Он улыбается, очевидно, оценив мои аргументы.
– Какой хитроумный план, Бэйли. Я впечатлен.
– Еще бы. – Я закатываю глаза. – Ты поможешь ему?
– Я подумаю, – не успеваю обрадоваться, как он добавляет, – но мне нужно кое-что взамен.
– Что?
– Помимо того, что я категорически против твоих встреч с этим… типом, я настаиваю, чтобы ты интеллигентно и без истерик приняла от меня десять тысяч за «Гибсон».
О нет.
Я цокаю языком.
– Это мое условие, – уточняет Роберт.
– Я согласна не видеться с Джеем, но деньги… никогда!
– Тогда сделка отменяется.
О Иисус!
– Почему? «Гибсон» был подарком! И, между прочим, это твои деньги, ты ведь мне заплатил.
– Но не для того, чтобы ты тратилась на меня.
– Это просто немыслимо! – Я завожусь. – Ты запрещаешь мне распоряжаться собственными деньгами?
– Нет. Я всего лишь запрещаю тебе спускать их на меня или на каких-нибудь других мужиков.
– Даже на папу?
– На папу, пожалуй, можно. – Он снисходительно улыбается.
– О, спасибо, ваше высочество!
Роберт бросает взгляд на часы и жестом подзывает официантку.
– Хватит торговаться. Просто скажи, согласна или нет? Я помогу этому задроту, так уж и быть, но ты должна выполнить два моих условия. Простых, прошу заметить.
– Прекрати обзывать его! Он тебе ничего не сделал.
– Да, всего лишь ширялся у меня на работе.
– Он болен.
– Я тоже, – брякает вдруг Роберт. – Не дай бог впаду в состояние аффекта и – фьють.
В ужасе выпучиваю глаза.
– Ты можешь? – шепчу я.
– Поверь, лучше не проверять.
Официантка подходит, забирает у Роберта карточку и быстренько семенит к кассе.
– Хорошо, я согласна, – поразмыслив немного, с грустью соглашаюсь я. – Но учти, что с этого момента я на тебя обижена!
– Как-нибудь переживу. – Он едва сдерживает улыбку.
Девушка возвращает Роберту карточку и чек. Мы одновременно встаем из-за стола.
– В половине третьего у меня встреча, – докладывает он, когда мы проходим по ресторану. – Я отвезу тебя на работу, а сам поеду дальше.
– Встреча не у тебя в офисе?
– Нет, идем.
Мы садимся в машину, водитель рулит на 42-ю стрит.
Куда мой мужчина отправится после, мне знать не положено. За квартал до ED Group Роберт отрывается от своего смартфона и обращается ко мне:
– Сегодня я должен заехать в «Барракуду». Управляющий напортачил там, нужно разобраться, а лучше уволить его ко всем чертям.
От упоминания о «Барракуде» у меня учащается пульс. Ненавижу это грязное логово!
– Если закончу не слишком поздно, – продолжает Роберт, – и если, конечно, ты впустишь меня, то могу остаться у тебя на ночь.
Взмахиваю аккуратно накрашенными ресницами и стараюсь не засиять.
– Я не против. – Черт, «Барракуда» портит всю малину. – Ты поедешь туда ночью?
– Вечером, но могу задержаться. А что?
– Просто, – принимаю беззаботный вид.
Автомобиль останавливается у тротуара, Роберт наклоняет голову и долго целует меня в губы. Потом он опускает руку вниз и, скользнув по моему животу, замирает на моей промежности.
Я тихонько постанываю.
Сжав меня там, он прекращает целоваться и самодовольно ухмыляется.
– Я буду очень торопиться из клуба. Очень, – шепчет он, пожирая меня глазами.
– Уж будь добр… – хрипло отзываюсь я.
Усмехнувшись, Роберт отнимает от меня руку и заботливо поправляет мой пиджачок.
– До вечера, малышка.
– Пока, – через плечо бросаю я и на трясущихся ногах плетусь в здание.
* * *
После работы я жду Фабио возле Macy’s.
Представляю, сколько вопросов на меня посыплется, мы не виделись целую вечность.
– Эй, куколка! – Я оборачиваюсь. – Привет. – Он подходит и чмокает меня щеку.
– Привет.
– Вау, а ты похорошела! – Фабио восторженно осматривает меня, я смущаюсь и чуточку краснею.
– Перестань…
– Я серьезно. Ты что, ходишь в другой салон? – он подозрительно щурится, заставляя меня вспыхнуть еще сильнее.
– Э-э, нет. Всего лишь научилась пользоваться плойкой и набралась грамоты от youtube-гуру.
– Здорово. Какую красавицу я создал!
Что? Я смеюсь.
– Вообще-то моими создателями являются Билл Бэйли и Шэрил, в девичестве Андерсон.
Он фыркает.
– Они сотворили холст, а я его раскрасил!
Ну как тут поспоришь? Ладно, пусть упивается своим шедевром, если меня можно так назвать.
– Купил что-то? – роняю взгляд на пакет из «Сефоры», болтающийся у него в руке.
– Угу, вышла новая коллекция Guerlain, я и тебе прихватил.
Он достает из пакета золотисто-коричневую коробочку и вручает мне.
«Бронзирующая пудра».
– Держи. Потестируешь на досуге.
– Не уверена, что смогу правильно этим воспользоваться. – Я нерешительно забираю у него коробку. – Может, обойдемся естественным загаром от городского солнца?
– Ой, прекрати! Хотя, – Фабио на мгновение задумывается, – мне нравится твоя бледность. В этом есть нечто аристократичное.
Аристократичное?
М-да, он сегодня в ударе.
С другой стороны, мне приятны его комплименты, ведь до приезда в Нью-Йорк меня вообще никто не замечал. А здесь… не пойму, то ли у здешних жителей близорукость, то ли я и впрямь преобразилась.
В Macy’s Фабио придирчиво копается на полках недорогого сетевого бренда. Кошусь на ценник – всего двадцать баксов. Вау! Это по мне. И тут я судорожно вспоминаю о своей зарплате и запоздало осознаю, что за два месяца заработала больше, чем моя мать зарабатывает за полгода.
– Как же я ненавижу это тряпье, – ворчит Монте, брезгливо разбрасывая вещи.
– Тогда зачем мы здесь?
– Из-за одного образа, – сварливо проговаривает он, – думал обойтись дешевкой, но… о, ужас. – Он сваливает все в одну кучу и берет меня под руку.
– Пошли лучше в «7», подберем джинсы.
Во время шопинга мы болтаем на отвлеченные темы, в основном об одежде и о новом проекте, в котором Фабио задействован в качестве режиссера. Он очень воодушевлен по этому поводу.
Закончив с покупками, мы выходим на улицу и бредем к «Старбаксу».
– Ладно, теперь о главном, – я напрягаюсь, догадываясь о чем, вернее о ком, пойдет речь, – рассказывай, как у тебя дела?
– Какие дела? – притворяюсь дурочкой.
– Как какие? Те самые.
– Говори конкретнее. – Хочу помучить его.
– Господи, я жду новостей, а она издевается!
– Я тебе не Би-би-си.
– Конечно, нет, – заговорщически ухмыляется он. – Там не поведают о размере Роберта Эддингтона.
О боги.
– Кстати, как тебе он?
– Кто, он или он? – игриво уточняю я, пряча улыбку.
– Оба.
– Отлично.
Фабио поднимает свои толстые брови, но от комментариев воздерживается.
– Так вы вместе? – спрашивает он, вызывая во мне грусть.
– Сложно сказать. – Я вздыхаю. – И да и нет. Все очень неопределенно.
– Непостоянный сукин сын, – бурчит Монте, и мы заходим в «Старбакс», где вовсю грохочет Бритни и Will.i.am.
– Риз, кажется, сердится на меня, – говорю я, когда мы пристраиваемся к очереди.
– Сердится? Она просто беспокоится.
Черт, значит, они сплетничали обо мне.
Я начинаю злиться.
– Ага, беспокоится, что ее многоуважаемый сын связался с простушкой, а не с фифой вроде Жаклин Александер.
– Дочь банкира? – Фабио хмурится. – А она при чем?
– Я видела, как Риз любезничала с ней, – объясняю я, – Жаклин раньше встречалась с Робертом.
– О, куколка, мало ли с кем он встречался? – Его пренебрежительный тон меня капельку обнадеживает. – Дело не в ней или каких-то там предрассудках. Риз переживает за тебя.
– Ну, это она так говорит, а на самом деле…
– На самом деле от ее старшенького одни неприятности! – раздраженно заканчивает Фабио, подойдя к кассе. – Пожалуйста, большой карамельный фраппучино и один брауни, – диктует он, затем поворачивается ко мне: – Кэт?
– Э-э… – пытаюсь сообразить, – эспрессо и пончик с сахарной пудрой.
Кассир пробивает чек, Фабио, как истинный джентльмен, расплачивается, и мы садимся за столик.
– Риз просила тебя поговорить со мной, да?
– Да, – честно признается он, – но я не собираюсь тебя отговаривать. Просто скажи, ты любишь его?
Заливаюсь краской и стыдливо отвожу глаза.
– Ясно, – хмыкает он. – Настолько сильно, что готова зайти еще дальше?
Дальше?
– Куда уж дальше?..
– Не знаю. Замужество, дети, совместная старость, один стакан для зубных протезов…
Мы смеемся.
– Об этом можно только мечтать. – Я печально улыбаюсь, а Фабио, напротив, становится очень серьезным.
– Ты бы вышла за него?
– Он бы никогда не предложил, – пожимаю плечами. – К тому же я видела, какую красавицу он собирался взять в жены.
– А, Мануэла…
Я взволнованно вскидываю голову.
– Мануэла?
– Мануэла Гарсиа. Девочка и впрямь была красавицей.
Была?
– Почему в прошедшем времени?
Фабио оставляет в покое свой брауни и отвечает мне, как бы нехотя.
– Она умерла.
Я задерживаю дыхание, чувствуя, как кровь отлила от лица. Не может быть… умерла?
– Как…? – выдыхаю я.
– Разбилась на машине… несчастный случай. – У Монте такой вид, будто он говорит о бронзере, а из меня словно вышибли дух. Такого поворота я не ожидала.
– Поэтому они не поженились… – растерянно шепчу я, путаясь в мыслях.
– Кэтрин, дело прошлое. С тех пор прошло лет пять или около того.
– Она была молода… сколько ей было?
– Двадцать два или двадцать три… я не изучал ее биографию, но можешь поискать в Интернете. Она работала моделью.
Гляжу на нетронутый пончик и медленно перевариваю информацию.
– Вижу, ты в шоке.
Я киваю.
Нет, я не в шоке, я – в ужасе! Оказывается, Роберт – любовь всей моей жизни – практически вдовец! Моя несчастная голова наливается свинцом, руки холодеют. Черт его дери, вся эта чушь про ревность – полнейший бред! Он не заводит серьезных отношений не потому что ревнив, а потому что не может забыть Мануэлу. Потому что по-прежнему любит ее.
– Кэтрин, от парня одни проблемы, а ты хочешь выйти за него замуж?
– Знаешь что? – нервно выпаливаю я, устав от его причитаний. – Вы все твердите мне о проблемах, о том, что он не принесет мне счастья, но я счастлива! Он делает меня счастливой, понимаешь?
Фабио со вздохом скрещивает руки.
– Мне хорошо с ним, – признаюсь я. – Гораздо лучше, чем без него.
– Ты влюблена и этим все сказано. Мне знакомо это чувство.
Неужели?
– Но суть в том, Кэт, что влюбленность обманчива. Она не дает тебе оценить ситуацию с трезвой головой, и я боюсь, как бы твоя эйфория не оказалась временной…
Внезапно у Фабио звонит телефон, он извиняется и отвечает на вызов. Я не слушаю, сижу как в тумане.
«Мануэла», «умерла», «несчастный случай», «работала моделью»…
Господи!
Тру лоб, не в силах смотреть на еду, а от запаха холодного кофе начало подташнивать. Нужно срочно сослаться на дурное самочувствие и поехать домой. Мне необходимо подумать, а в присутствии Монте это невозможно. Я, может, даже всплакну, и свидетели мне ни к чему.
– Ох, куколка, я должен идти.
Слава небесам.
– Хорошо. Спасибо за кофе и за десерт.
– Ты и крошки не проглотила, – обеспокоенно подмечает он, – ты в порядке?
– Угу.
Мы выходим из кафе. Он – удрученный последним звонком и моим настроением, я – в образе зомби, бледная и заторможенная.
– Ты точно в норме, дорогая?
– Да-да, не волнуйся. – Озираюсь по сторонам в поисках такси. На метро не поеду, я слишком устала и с координацией проблемы.
– Я позвоню, хорошо? – Фабио обнимает меня и целует в щеку.
– Хорошо.
Давлю из себя улыбку, и мы прощаемся.
Монте уносится в обратную сторону, а я прохожу пару метров и ловлю такси.
В Нью-Йорке ты никогда не знаешь, с чего начнется и чем закончится твой день, зато ты всегда можешь поймать такси в любой точке города.