Через два дня в доме у мистера Грина Ральф принимал гостей. Он позвонил всем и сказал, что собирается уезжать, поэтому хотел бы попрощаться.

Перед ужином все собрались в библиотеке. Атмосфера была довольно непринужденная, как будто старые друзья собрались на обычную вечеринку.

— Господа, — Ральф вышел на середину комнаты, — прошу вашего внимания!

Никто не удивился. Видимо, Ральф собирается сделать заявление, о котором говорил. Гости поудобнее устроились в своих креслах.

— Пусть это выглядит дурным фарсом, но, боюсь, я должен предупредить вас, что никто не уйдет из этого дома, пока я не получу ответы на интересующие меня вопросы, — сказал он и обвел всех присутствующих взглядом. — Более того, я хочу, чтобы при нашем разговоре присутствовали слуги этого дома. Поэтому я позвал и их.

Все оставались спокойными, кроме Хью, который, скривив недовольную физиономию, спросил:

— А что, собственно, ты хочешь узнать? — резко спросил он и поднялся.

— Сядь, пожалуйста. Я же сказал, что задам каждому из вас несколько вопросов, только и всего, — спокойно ответил племянник. — Потерпи, скоро все станет ясно.

— Не люблю участвовать в идиотских спектаклях, — заметил Хью раздраженно.

— Боюсь, что организатор данного действа не я, — развел руками Ральф. — Итак, с кого начнем? — Он опять обвел всех присутствующих взглядом. Как бы он хотел, чтобы все это было дурным сном… Взять бы Шэрон и уехать куда глаза глядят, пусть разбираются сами, но он должен кое-кого защитить, а кое перед кем оправдаться. — А начнем мы с Элизабет…

Элизабет подняла на него глаза, потом кивнула.

— Элизабет, зачем сюда приехал Хью? — начал он.

— Я же рассказала тебе все, — ответила Элизабет медленно. — Ты хочешь, чтобы я повторила это при всех?

— Ты сказала, но не все, — заметил Ральф. — Но ты можешь сделать это сейчас, если хочешь освободиться.

— Ладно. — Элизабет кивнула, с ненавистью посмотрела на Хью и начала говорить монотонно и медленно: — Он шантажировал меня. Некоторое время назад я получила по почте фотографии, которые изобличали меня в измене Генри. Я расстроилась и испугалась, поэтому ничего не рассказала мужу. Я порвала фотографии. А потом позвонил Хью и сказал, что пленка у него и, если я не выплачу ему определенной суммы, он расскажет обо всем Генри.

— У тебя были такие деньги? — уточнил Ральф.

— Нет, я могла их взять только у мужа.

— Хью знал об этом?

— Конечно, знал, но его это не волновало. Он влез в какой-то большой долг, и ему было все равно. Тем более что мне было бы тяжело оправдаться…

— Элизабет, чего ты мне не сказала в прошлый раз? — Голос Ральфа был властным и настойчивым.

Элизабет затравленно смотрела на него и молчала. Он показал ей глазами, что она может это сделать.

— Я действительно обманула Генри, — медленно начала Элизабет. — Я придумывала разные предлоги, чтобы уезжать в другие города, а он верил мне…

— Почему ты делала это? — настаивал Ральф.

— Потому что ты звал меня, — почти шепотом произнесла Элизабет и с ужасом посмотрела на Ральфа.

Ральф не удивился, хотя по рядам прошел шорох, все были явно потрясены ее признанием.

— Хорошо, Элизабет, — кивнул Ральф. — Каким образом ты получала приглашения на встречи?

— Ты мне присылал письма, в которых просил быть в определенном месте.

— Ты верила этим письмам?

— Да, потому что там были указания на то, что знала только семья. Я не могла им не верить.

— Почему ты не рассказала об этом отцу?

— Ты просил не посвящать его, пока мы не разберемся в нашем старом конфликте. Я думала, что это будет радость для Генри.

— Бедная Элизабет! А теперь скажи, мы встречались с тобой когда-нибудь? На тех фотографиях был я?

— Нет, — удивилась Элизабет своей догадке. — В отеле меня ждала записка от тебя или мне передавали телефонный звонок, что у тебя неотложные дела…

— Почему ты сама не связывалась со мной? — удивился Ральф. — Это же было так просто.

— Потому что ты сам просил меня об этом, — прошептала Элизабет. — Господи, какая же я наивная!

— Подожди, Элизабет, не кори себя, — ласково сказал Ральф и улыбнулся. — Тот, кто это задумал, очень хорошо знал твой характер и то, что ты доверяешь мужчинам. Ведь тебя никто никогда не обманывал. Послушай, что теперь скажут другие.

Он повернулся к Мэри. Та сидела белая как снег и комкала в руке платочек.

— Мэри, — обратился к ней Ральф, — не бойся! Что бы ты ни сказала, ты ни в чем не виновата. Расскажи о том разговоре, который был между отцом и моим дядей.

Мэри изложила детали разговора. Ральф уже видел запись, но ему было нужно, чтобы это услышали другие.

— Спасибо, Мэри, — остановил ее оправдания за невольно подслушанный разговор Ральф. — Скажи только, ты слышала, что отвечал дяде мой отец? Как реагировал на все?

— Ой, — прижала к губам руку Мэри, — а ведь не слышала. Голос мистера Хью был громкий, а мистер Генри говорил очень тихо…

— Если вообще он что-то говорил, — заметил Ральф и повернулся к Базилю. — А вы, Базиль? Что слышали в тот день вы?

— То же, что и Мэри, — ответил Базиль с достоинством. — Когда она пришла ко мне советоваться, я сказал ей, чтобы не лезла не в свое дело. Это никого не касалось, кроме мистера Генри.

— И вас, Базиль, — улыбнулся Ральф. — Только вы всегда знали о нас правду.

— Знал! — с вызовом ответил Базиль. — И могу сейчас всем рассказать.

— О том, что я мальчишкой был влюблен в Элизабет? — уточнил Ральф.

Базиль сник. Если Ральф смог произнести это сам, то ценность его информации уже не была столь высока.

— Да, Элизабет, — повернулся Ральф к мачехе, — ты ведь знала об этом?

— Всегда…

— Прости меня… Я виноват во всем, что произошло… Если бы я мог знать, к чему это приведет…

— Ты не виноват, — покачала головой Элизабет и заплакала. — Ты был так юн…

Ральф подошел к мачехе, поцеловал ее руку, а она погладила его по голове. В комнате стояла гробовая тишина.

— Базиль, — Ральф опять повернулся к дворецкому, — а кто еще мог знать об этом?

Базиль заерзал, и лицо его покрылось пятнами. Он вдруг утратил все свое достоинство.

— Базиль, у тебя сейчас есть последняя возможность наказать убийцу твоего хозяина, — подтолкнул его Ральф.

Шэрон замерла. Если Базиль скажет сейчас правду, они выиграли. То есть все правильно рассчитали… Ну же!

— Он знал. — Базиль даже не повернулся в сторону Хью, только рукой показал. — Приезжал, вынюхивал… Однажды напоил меня и стал изливаться в своих чувствах к хозяйке. Ну я и брякнул, что не он один такой. Уж если даже сын спать не может. Но ведь действительно хороша…

Из угла, где сидел Хью, раздался какой-то сдавленный звук, но Ральф жестом остановил его.

— А теперь очередь Питера. — Он повернулся к огромному угрюмому садовнику, голоса которого никто до этого дня и не слышал. — Что ты видел необычного в тот день, когда умер хозяин?

— Я уже говорил вам, — нахмурился Питер. — Мне показалось странным, что он закапывает спящему что-то в ухо. Хозяин спал в саду, было тепло, он почти выздоровел. А тут он… Смотрю — крадется, оглядывается… Потом капнул что-то, пузырек в воду кинул и ушел. Я удивился, но не стану же я хозяев пытать…

— Питер, а почему вы об этом никому не рассказали?

— Не спрашивал никто, — угрюмо ответил садовник. — Сказали, что хозяин умер от сосудов. При чем тут капли?

— Спасибо, Питер, — вздохнул Ральф и посмотрел на дядю. — Что, дядя Хью, скажешь?

— Ничего не скажу! — раздраженно закричал Хью. — Тоже мне, следователь! Ты ничего не сможешь доказать! Подумаешь, шантаж! Докажи его. Слова слуг — глупости. Мало ли кто что слышал? Или кому что померещилось?

— Хью, — остановил его Ральф, — я знаю, что у тебя не хватило бы смелости и ума все это придумать. Скорее всего, ты попался на какой-то крупной афере и тебя заставили. Тебя использовали как марионетку. Поверь, что полиция — а теперь я имею основания обратиться туда — докажет твою виновность по всем статьям. И никто и ничто не спасет тебя. Будешь отбывать срок в вонючей тюрьме без своего антиквариата, красивых женщин, тонкого вина… А тот, кто тебя подставил, будет посмеиваться над тобой и пожинать плоды. Ты ведь знаешь, что так и будет… Хью выглядел как крыса, загнанная в угол. Элизабет с ненавистью смотрела на него. Сколько раз она просила мужа помириться с братом, сколько раз спасала его от неприятностей! Господи, как же можно так ошибаться?!

— А вот и врешь! — завизжал Хью. — Не буду я там сидеть. Меня все равно вытащат!

— Уже нет, — покачал головой Ральф. — Вы мечтали сделать виноватым меня. И если бы все получилось, как вы задумали…

— Но это не я! — закричал Хью. — Он сказал, что это совершенно безвредно. Что его только увезут в больницу и у меня будет несколько дней!

— Ну-ну, не надо так волноваться. — Ральф еле сдерживался, чтобы не задушить его. — Ты не думал, что тот препарат, который ты накапал отцу в ухо, может привести к моментальному расширению сосудов, которое вызовет обширный инсульт? Могу поверить… Но ведь кто-то надоумил тебя? Кто-то дал тебе эти капли?

— Она так долго не решалась… — Хью зло посмотрел на Элизабет, — нужно было не оставить ей выбора. Она должна была испугаться за здоровье ее драгоценного Генри.

— Кто? — не отступал Ральф. — Кто дал тебе пузырек?

— Он! — выкрикнул Хью. — Я ничего не знаю. Спрашивай у него. Это все он придумал. И шантаж. И завещание. Все он!

Мистер Ферт не изменил позы. Он лениво и спокойно посмотрел на присутствующих и развел руками.

— А вот это уже больное воображение мистера Хью. Мало ли что привидится в бреду? Я не переступал порога этого дома. У вас нет никаких доказательств.

— Доказательства есть, — вдруг проговорил Уильям, который, как и Шэрон, до этого момента хранил молчание. — Они вот в этой папке. Не было никакого нового завещания, мистер Ферт. И я знал об этом с самого начала. Почему-то Генри подозревал вас. Где-то вы оплошали. Он позвал меня, когда заболел, и попросил, чтобы я договорился о встрече с другим адвокатом: он действительно хотел изменить завещание. Но это касалось частностей. Ему хотелось добавить пункт о выделении денег на научные изыскания. Он любил своего сына и гордился им.

— Что вы говорите, — сделал удивленное лицо Ферт. — Почему же вы промолчали? Если вы знали все с самого начала, никто не мешал вам сделать заявление. Или это тоже ложь?

— Генри не собирался умирать, — спокойно ответил Уильям. — Но у меня не было никаких доказательств, что именно вы причастны к этому делу. То завещание, которое вы огласили, подлинное, но составлено оно пятнадцать лет назад. Вы всего лишь подделали дату. Не правда ли?

Шэрон и Ральф не сговариваясь открыли рты. Уильям знал все с самого начала. И вел свою игру.

— Но зачем, папа? — не выдержала Шэрон.

— Ральф должен был пройти весь путь сам, — вздохнув, ответил Уильям. — Если бы не смог, то не был бы достойным сыном. К тому же он так долго разбирался в своих чувствах. Пятнадцать лет… Считай, что я выполнял волю своего друга.

Ральф молчал. Он понимал, что Уильям заставил его пойти не самой легкой дорогой, но был ему благодарен.

— Вы задумали практически идеальное убийство, — продолжил Уильям, обращаясь к Ферту. — По вашему плану, даже если бы Элизабет обратилась в полицию, подозрение пало бы на нее и Ральфа. Вы для всех сделали их любовниками, убедив в этом слуг и подготовив достоверное письмо. Дело в том, что именно в эти дни Ральф останавливался в тех отелях, в которые вы заманивали Элизабет. Как вам только удалось сделать так, чтобы они ни разу не встретились? Если бы потребовали провести расследование и вскрытие, то единственным человеком, которому была бы выгодна смерть Генри, была бы Элизабет, которая находилась в преступной связи с сыном покойного.

— Интересно, а мне-то какой прок от чужих денег? — нагло спросил Ферт. — Я бы их никогда не получил.

— Отвечу, — не смутился Уильям. — Вам нужна была слабая безвольная женщина, которая обладала бы всеми правами. И грандиозный скандал в семье. Именно поэтому Хью так активно изображал страсть к Элизабет. Через некоторое время, чтобы избавиться от его домогательств, она отдала бы ему все. А получили бы все вы, уважаемый мистер Ферт. Так ведь?

— Так! — выкрикнул Хью. — Я должен был переводить деньги на те счета, которые он мне назовет. И он обещал мне, что все будет безопасно и законно.

— Видите ли, Хью мне очень много должен. У него не было другого выхода. Гениальная комбинация, не правда ли? — усмехнулся Ферт. — Только доказать все, что вы тут наговорили, невозможно. Я не получу ничего, но и в тюрьму не сяду. Туда пойдет мой друг Хью. А я буду продолжать обслуживать ваши интересы и зарабатывать свои честные.

— А вот тут вы ошибаетесь, — не выдержала Шэрон. — В следственном управлении разберутся.

— Это вы ошибаетесь, моя милая, — не сдавался Ферт. — Помните, что я говорил вам? Я верю только в деньги. Все продается и покупается. Исчезают улики, свидетели…

— Остановитесь, Ферт. Вы уже сказали достаточно, чтобы надолго упрятать вас в тюрьму. Не злите заседателей.

— Что-то я не вижу здесь присяжных, — опять развязно усмехнулся Ферт.

— Зато они прекрасно увидят вас, — усмехнулась Шэрон. — Вы забыли, что я снимаю серию передач? Камера всегда со мной и всегда работает. У меня получился великолепный криминальный репортаж.

— Мерзавка… — прошипел Ферт.