Ради торжественного вечера в честь открытия конференции Алла Николаевна надела своё самое лучшее платье. Конечно, люрикс не особо приветствуется среди учёных, которым полагается даже на фуршетах пребывать в строгих костюмах. Однако женщине хотелось, чтобы сегодня она в буквальном смысле блистала на фоне других дам. Да и аспиранты нынче не обладали должной скромностью и заявились на вечер в настолько фривольных нарядах, что нескольких из них даже пришлось отправить домой переодеваться. Кто же додумается прийти на конференцию в мини-юбке?! Или как можно представить молодого человека, который натянул на себя полупрозрачную футболку да ещё прицепил к уху серьгу! И самое ужасное, что эта парочка «попугаев» числилась под руководством самой Аллы Николаевны.

Впрочем, декану сегодня всё-таки удалось сделать главную вещь – заставить своих подопечных всех до единого отметиться на вечере. А вот у остальных преподавателей с этим возникли проблемы, в особенности у Коливина. Мужчина как раз беседовал с профессором Пименовым и с женщиной из Министерства образования, и Алла Николаевна просто не могла не нарушить его покой.

– Извините, – приторно улыбнулась она его собеседникам и отвела Ивана Пантелеевича в сторонку. – Ну, и где Ваши аспиранты? Кажется, я ясно дала понять, что желаю видеть на этом вечере все молодые дарования нашего факультета.

– Вы же знаете, что стало с моими аспирантами, – в безмятежном тоне заговорил Коливин, поправляя очки. – Павлова Вы сами отстранили от учёбы, а Гербер работает… Зато здесь четверокурсник Кривовцов, вон он общается с мадам Борозье.

Роман что-то оживлённо рассказывал иностранке прямо на французском языке.

– Талантливый мальчик, – засиял Иван Пантелеевич. – Я возлагаю на него большие надежды…

– Кем же, интересно, станет этот Ваш Кривовцов?.. – коварно прищурилась глава факультета. – Тоже организует сборище скинхедов или вступит в сатанинскую секту? – Она надменно хмыкнула и одёрнула манжеты.

– Вам не нужно так зло иронизировать, – напрягся Коливин. – Среди Ваших аспирантов при желании, пожалуй, тоже можно найти каких-нибудь извращенцев. Вон, одна Ваша Шарафова чего стоит… – Он указал на противоположную стену, возле которой в гордом одиночестве прохаживалась Луиза.

Выглядела она, действительно, странно: длинное чёрное платье с широким подолом, тюрбан на голове, мрачный макияж. Ей бы ещё автомат в руки и паранджу – будет вылитая шахидка. Что это сегодня с аспирантами – сговорились, что ли?!

– У Шарафовой траур, – промолвила уязвлённая декан. – Благодаря стараниям Вашего Павлова теперь у неё нет брата.

– Следствие ещё ничего не доказало, – ухмыльнулся профессор. – Все Ваши обвинения в адрес Ламбранта основаны лишь на словах Гербер, а это не очень-то убедительно.

– Ваш Павлов сбежал! – засмеялась женщина. – Он даже побоялся прийти ко мне и оспорить доводы Лавры, что, как мне кажется, полностью подтверждает её слова. А вот Вам не следует пренебрежительно относиться к этой милой девушке. Она уже пожаловалась мне на Вас сегодня…

– Вряд ли я смогу продолжить научное руководство над её диссертацией.

– Неужели собираетесь мстить ей за этого жалкого нациста?

– Нет, – мотнул головой Коливин, – просто решил больше не иметь никаких дел с аспирантами. Мне вполне хватает заведовать кафедрой и вести занятия у нескольких групп на факультете.

– Даже не знаю, дорогой Иван Пантелеевич, – вздохнула Алла Николаевна, – оставят ли Вас на посту заведующего в новом году… Ректор очень Вами не доволен, Вы стали сомнительной личностью.

– Я не пропаду, – отбился невозмутимый мужчина. – Если в университете больше не захотят меня видеть, я переберусь в другой вуз. Тем более из МГУ мне уже неоднократно приходили весьма выгодные предложения.

– Когда они узнают, Коливин, о подвигах Вашего Павлова, я не думаю, что с Вами пожелают иметь дело, – съязвила декан и предпочла отойти к скучающей Шарафовой.

Луиза ни с кем не разговаривала, тихо дожидаясь фуршета. Она нервно крутила себе пальцы, часто озиралась и топталась на месте.

– Здравствуй, – постаралась улыбнуться ей глава факультета. – Как у тебя дела? Я не ожидала, что ты будешь присутствовать сегодня на нашем мероприятии.

– Мне нужно немного развеяться, – опустив глаза, промолвила девушка. – Вы уж меня простите за мою вычурную одежду. Это такой траурный чеченский наряд.

– Ну что ты, деточка. Национальный колорит наверняка впечатлит наших гостей. А где твоя подруга Гербер? Почему она не пришла?

– Я не знаю. – Шарафова снова огляделась по сторонам. – После погрома в общежитии Лавра живёт у своей знакомой, а я у дяди в Вартемягах. Мы редко видимся.

– Я планирую представить всех аспирантов публике, – заговорщицки понизила голос Алла Николаевна. – Это будет неплохим началом для налаживания связей с нужными людьми. У нас сегодня здесь, смотри, присутствуют директора музеев, руководители археологических центров, иностранные делегаты, профессора из Москвы и Нижнего Новгорода…

– Да, это здорово, – кивнула Луиза, но, когда декан оставила её, опять погрустнела и встретилась взглядом с Коливиным.

Он помедлил пару минут, дождался, пока Алла Николаевна исчезнет в толпе, и приблизился к чеченке.

– Как продвигается следствие по делу Вашего брата? – будничным голосом полюбопытствовал мужчина и вновь странно осмотрел её наряд.

– Преступников ещё не поймали, – вздохнула Шарафова и спрятала руки в складках своего платья.

– Вы думаете, у прокуратуры хватит доказательств, чтобы разоблачить виновных, а потом ещё и посадить их за решётку?

– Я не знаю, – пожала плечами аспирантка. – Такие дела редко доходят до суда.

– Это Вы верно подметили, – помахал пальцем Коливин и ухмыльнулся. – Но Вам нужно надеяться на лучшее. В любом случае, если убийц не накажет государство, их покарает Господь…

– О, да, – кивнула Луиза, лицо которой на мгновенье просветлело. – Он не оставит шакалов без наказания.

– Дамы и господа, уважаемые коллеги и гости, я предлагаю тост! – возвестил со стороны накрытых шведских столов радостный профессор Пименов, и присутствующие в зале люди разом притихли. – Алла Николаевна напомнила мне, что у нас на банкете присутствуют молодые дарования петербургской исторической школы…

Кто-то поспешил подойти поближе к Пименову, кто-то остался стоять в проходах, а декан, мадам Борозье, директор Русского Музея и ещё несколько представительных персон присели за стол возле ораторствующего Игната Семёновича. Луиза предпочла остаться у стены, рассчитывая, что Коливин уйдёт, но заведующий кафедрой никуда не торопился, с ухмылкой поглядывая на чеченку.

– Скажите, а откуда Лавре стало известно про Ламбранта? – спросил он шёпотом, дабы не мешать профессору, который как раз рассуждал о роли молодёжи в современной науке.

– Простите? – нахмурилась Луиза, не понимая его вопроса.

– Ведь неспроста же она отправилась на собрание бритоголовых.

– Это я её попросила, – натянуто произнесла Шарафова. – Правда, мы договаривались, что она лишь сообщит мне место их встречи. Но Лавра решила сходить туда сама и меня об этом даже не известила.

– Ну а Вам для чего понадобились бритоголовые? – не унимался Иван Пантелеевич. – Что, взялись за альтернативное расследование? Хотите самостоятельно вычислить убийц брата?..

– А что, если так? – с вызовом переспросила девушка. – Вам-то до всего этого какое дело?

– Мне не хотелось бы, чтобы Вы торопились с выводами, – подчеркнул Коливин. – Вот ваша подруга с ними поспешила, особо не вникнув в суть, и из-за этого пострадал один очень хороший парень…

– Павлов – хороший??? Он руководит всеми этими отморозками!

Луиза сказала это слишком громко, отчего Пименов прервал свою речь и вместе с людьми в зале уставился на чеченку.

– Извините, – буркнула девушка, опустив глаза.

– Нет-нет, милая, не стоит извиняться!.. – воскликнула Алла Николаевна. – Все гости наверняка уже в курсе последних событий, которые произошли в нашем университете, поэтому нет смысла скрывать это… – Декан повернулась к Игнату Семёновичу и вполголоса поинтересовалась – Вы позволите мне сделать небольшое заявление?

Старик молча кивнул.

– Как бы ни было тяжело признавать это, но среди учащихся нашего славного вуза завёлся негодяй, который на протяжении этой осени будоражил окрестности студгородка, – заговорила Алла Николаевна в строгом тоне и с презрением взглянула на Коливина. – Эта девушка, – она указала на Луизу, – пострадала от рук преступника, у неё убили брата. И это далеко не единственный случай бесчинства неофашистов. Всем известны убийства студентов из африканских и азиатских стран. И в этих вопиющих случаях виноваты также мы, руководство университета. К счастью, нам вовремя открыли глаза на истинное положение вещей, и организатора всех этих преступлений выгнали из нашего благородного вуза.

В зале раздались первые несмелые аплодисменты, а за ними последовали более бодрые овации. Луиза сверлила взглядом притихшего Ивана Пантелеевича.

– Но это не означает, что среди подопечных университета поселилась зараза ксенофобии и расизма, – продолжала декан. – Мы постараемся сделать всё возможное, чтобы подобные случаи больше не повторились в стенах нашего храма науки. И эту миссию будет продвигать наше новое поколение учёных. Пожалуйста, поприветствуйте аспирантов исторического факультета!

Женщина махнула рукой ребятам, которые присутствовали в зале, и те принялись стягиваться к ней. Луиза, не давая себе расклеиться у всех на глазах, последовала за ними. Коливин в замешательстве вертел головой. Очередные рукоплескания гостей поддерживали начинание Аллы Николаевны, которая выстраивала аспирантов перед столом и аплодировала вместе со всеми.

Когда Шарафова в числе последних подобралась к ней, двери в конце банкетного зала распахнулись, и на пороге возникла высокая тёмная фигура в плаще. Овации прекратились, а присутствующие недоумённо уставились на припозднившегося гостя. Коливин прижался к стене, во все глаза глядя на вошедшего. Алла Николаевна прищурилась, словно не веря, что видит перед собой того самого мерзавца, о котором говорила пару минут назад.

– Добрый вечер, – возвестил Ламбрант, нагло улыбаясь. Позади него развевался, точно на ветру, странный зеленоватый плащ с вшитыми металлическими полосками по краям. – Вижу, я не так-то сильно опоздал. Вечер в самом разгаре, не так ли?

Мадам Борозье привстала со стула и шёпотом спросила что-то у шокированной Аллы Николаевны.

– Как ты смеешь заявляться сюда?! – прошипела глава факультета. – Охрана, немедленно задержите его!

– Боюсь, что ваша охрана сейчас занята другими делами, – усмехнулся Павлов, дойдя до центра зала, и обратился к притихшим зрителям. – Там, на улице, случился небольшой мордобой с идиотами, называющими себя студенческой дружиной. Но, уверяю вас, на нашей сегодняшней программе это никак не отразится.

При всей внешней невозмутимости Ламбрант выглядел весьма внушительно. Необычная одежда на нём вызывала у многих страх. Плащ с поблёскивающими на свету металлическими вставками опутывал всё его тело и держался за счёт кожаных перчаток, из которых торчали широкие наточенные шипы. Это явно было его оружием, поэтому ни один мужчина в зале не осмелился вывести хулигана в коридор по приказу недовольной Аллы Николаевны. Но самая интересная метаморфоза произошла с лицом Ламбранта. Оно потемнело: веки сделались серыми, как у покойника, губы словно покрывала чёрная помада, на щеках вместо багряного румянца сверкали пепельные пятна, а глаза время от времени вспыхивали красным. Длинные волосы отдавали зеленоватым отливом, как и его одеяние. На секунду Луизе, напуганной столь внезапным появлением врага, показалось, что из его головы торчат два острых рога.

– Это возмутительно! – вскрикнула декан и сама приблизилась к наглому молодчику. – Немедленно прекратите устраивать здесь балаган! Выйдите вон, я Вам приказываю!..

– Вы не понимаете? – Ламбрант принял удивлённый вид. – Разве Вы не поняли, Алла Николаевна? Сегодня мы берём всех вас в заложники…

В зал ворвалось несколько бритоголовых парней с пистолетами и топорами. Они захохотали, словно безумные, размахивая своими оружиями, и тут же начали приставать к гостям.

– Немедленно прекратите это, Павлов! – не унималась Алла Николаевна. – Вас арестуют, и остатки своей жалкой жизни Вы проведёте в самой жуткой тюрьме.

– Вы так думаете? – встрепенулся аспирант, и лицо его вмиг посуровело. – Сядьте на своё место, не то я Вас порежу на кусочки.

Голос его прозвучал настолько убедительно, что многие женщины в зале истерично взвизгнули. Скинхеды, разбредаясь по помещению, издевательски посмеивались и пихали напуганных людей то в спины, то в головы, если те пытались возмущаться.

– Да как ты смеешь, щенок! – прошипела неугомонная декан и подняла ладонь, чтобы дать ему пощёчину, однако в ту же секунду Ламбрант взмахнул левой стороной плаща и отсёк женщине руку.

Алла Николаевна истошно закричала, неровно отходя назад, а затем оступилась и упала у передних столов. Несколько дам потянулись к ней, чтобы помочь, но Ламбрант нацелил на них шипастый кулак, говоря этим, что лучше никому не двигаться.

Пименов с широкими глазами смотрел на кровь, которая хлестала из раны декана. Аспиранты испуганно прижались друг к другу, а некоторые девушки заревели. Одна Луиза продолжала без боязни стоять у банкетных столов, наблюдая за безжалостным Павловым.

– Если кто-то в этом зале считает, что мы пришли сюда просто поиграть, пусть не тешит себя иллюзиями! – вскричал Ламбрант, обходя рыдающую Аллу Николаевну и её отрубленную руку. – Мы пришли, чтобы искоренить скверну из этого университета, а её здесь развелось слишком много. Негры, узкоглазые, латиносы, гомики и тунеядцы – они наводнили некогда благонравный и выдающийся вуз страны. Их стало столь много, что нашим белым ребятам не хватает мест, чтобы получить достойное образование. Блат и коррупция развратили всех работников университета, и это уже расценивается как норма.

Ламбрант остановился перед выстроившимися аспирантами и обвёл их грозным взглядом. Глаза его налились кровью.

– Но не бойтесь, дамы и господа, – отозвался он на стон из зала, – сегодня мы, Славянский Легион, положим конец грехопадению. Сегодня каждый из вас ответит перед лицом дьявола за свои поступки и, возможно, получит его прощение. А начнём мы, пожалуй, с Вас, профессор!

Он указал на Игната Семёновича, который от усталости держался за край стола и тяжело дышал.

– Ламбрант! – воскликнул Коливин из зала, но его тут же прижал к стене юный скинхед.

Павлов на мгновенье обернулся, однако ничего не ответил на возглас научного руководителя.

– Скажите, профессор, – продолжил он, с ухмылкой уставившись на Пименова, – почему Вы встали против Славянского Легиона? Мы сделали лично Вам что-то плохое?

У старика задрожал подбородок.

– Личности, нарушающие правопорядок, никогда не вызывали у меня симпатии, – пробормотал он, и его рука схватилась за левую грудь.

– Ну-ну, не волнуйтесь так, профессор, – засмеялся Павлов. – Если Ваша совесть чиста, дьявол смилостивится над Вашей жалкой душонкой. Только вот чую, что душа Ваша погрязла в грехах. Верно я говорю?

– Кончать его, жида убогого! – вскрикнул бритоголовый мальчишка, который наставил на Коливина пистолет.

– Это ведь с Вашего согласия создали студенческую дружину придурков против нас? – продолжал Ламбрант, пожирая профессора горящими алыми глазами. – И Вы просили властей вплотную заняться отловом таких, как мы, верно?

– Ламбрант, прошу тебя! – вновь выкрикнул Иван Пантелеевич.

– Учитель, Вы же знаете, что уже слишком поздно, – спокойным голосом ответил демонический аспирант. – Не мешайте, иначе придётся заставить Вас помолчать.

– Нет! – взревел в зале юношеский баритон, и Павлов, обернувшись, увидел встревоженного Кривовцова.

Они обменялись неприязненными взглядами, и, точно услышав мысленный приказ, один из скинхедов подбежал к студенту и ударил его пистолетом в спину. Роман скривился и упал на колени. Мадам Борозье пискнула, однако её мигом усмирили сидящие рядом преподаватели.

– Так на чём мы остановились? – вновь обратился Павлов к Пименову. – Ах да, мы обсуждали Ваши грехи…

– Бороться за справедливость и за права молодёжи – это грех? – вскинулся профессор. – Вам самому не кажутся нелепыми такие заявления?!

– Вы сказали молодёжи или мне это послышалось? – усмехнулся Ламбрант, и серые пятна на его щеках потемнели. – Почему же вы тогда не защищали интересы белых парней и девушек? Почему им приходится учиться в вузах-помойках за большие деньги, тем временем как нигеры и прочий сброд получают бюджетные места в университете с каждым годом всё больше и больше? А как же быть с теми, кто поступает в университет не за свои знания, а благодаря кошельку своих зажравшихся папочек и мамочек?! Вы молчите, профессор?..

Пименов склонил голову, не смея спорить с бандитом.

– Увы, дьявол не может простить Вас, – со злой иронией сообщил Павлов и взмахнул рукой.

С левого края зала донёсся выстрел, и Игнат Семёнович вздрогнул. Пуля угодила ему в лоб, и он тут же грохнулся к притихшей Алле Николаевне.

В зале началась паника. Многие из присутствующих стали кричать и пытаться вырваться отсюда, но скинхеды продолжили пальбу по наиболее шустрым заложникам, заставляя участников конференции оставаться на своих местах. Где-то за окном раздались первые милицейские сирены, однако Ламбранта это ничуть не покоробило. Он обвёл зал радостным взглядом, выискивая очередную жертву.

– Ты можешь казнить меня! – вдруг вызвалась Луиза и вышла из колонны аспирантов, которые попытались остановить её.

Павлов с удивлением оглянулся на девицу в странном чёрном наряде, прищурился, и лицо его прорезала усмешка.

– А, наша отважная чеченочка, – прогудел он, возвращаясь к столам, отчего его плащ вновь надулся и полетел за ним. – Решила отдать себя в жертву ради остальных? Благородный поступок, но глупый. Боюсь, это нас не остановит…

– А кого тут ещё убивать? – бодро переспросила девушка и указала на плачущий зал. – Из всех присутствующих только я достойна вашего наказания, ведь я же не белая и я нарушила ваш запрет находиться в этом городе… Видишь, даже после смерти брата я здесь, мне до сих пор неймётся.

Ламбрант с подозрением вгляделся в неё.

– Значит, желаешь присоединиться к ублюдку-братишке? – заключил он и хотел взмахнуть рукой, однако Шарафова прервала его.

– Нет, не надо в меня стрелять, – попросила она и жестом приказала аспирантам отойти назад. – Я хочу, чтобы твои люди посадили меня на кол, как сделали это с Аскаром.

– Хочешь почувствовать всё то, что испытал перед смертью твой ненаглядный брательник? – засмеялся высокий бритоголовый, который мгновенье назад стрелял в Пименова. – Это, пожалуй, можно организовать.

– Нет, Ламбрант, прекрати это! – вскричал Коливин и на этот раз получил ощутимый удар в затылок. Он застонал и медленно сполз по стене к ногам ранившего его скинхеда.

– Берите всех недостойных и уходим, – приказал Ламбрант, подняв руку. – Раз уж они так желают, мы подарим Петербургу очередную крысиную казнь.

Бритоголовые засновали по залу, выискивая «небелых» людей. Павлов жестом велел Луизе подойти к нему. Та, превозмогая страх, подчинилась, обошла Пименова и Аллу Николаевну и двинулась по центральному проходу к дверям, за которыми тоже валялись чьи-то тела.

– Благодарю за внимание, дамы и господа, – поклонился Ламбрант и направился за чеченкой. – Но помните, что карающий меч дьявола остаётся в университете и казни продолжатся, пока вся скверна не будет изжита из его стен.

Невольно приходилось согласиться с тем, что продолжать здесь сегодня игру было чревато столкновением со стражами порядка. Гербер на вечере отсутствовала, чего Павлов не ожидал, готовясь к вылазке. Ангрилоты не посмеют вмешаться, если вокруг будет много милиции, поэтому бояться особо нечего. Вот только скинхеды не бессмертны и у них нет таких чудо-плащей, чтобы защититься от пуль. Поэтому предложение чеченки было очень даже к месту. Давненько на берегу Невы не находили тела ублюдков, посаженных на колы, а сегодня это будет выглядеть просто бесподобно. Ламбрант так и видел заголовки завтрашних новостей. Что-что, а столь дерзкая выходка бритоголовых останется в памяти горожан на долгие годы и уж тем более войдёт в мрачную историю университета.

Выбираться отсюда решили через подвал. Основные выходы из здания блокировали поганые легавые, но Ламбранта это лишь забавляло. Они вряд ли знали о существовании подземных коридоров, через которые и рассчитывали проскочить скинхеды. У Павлова там в своё время проходили занятия по Криминалистике, и тогда ему удалось найти добрый десяток потайных дверей, ведущих из подвала на улицу.

Из зала бритоголовые прихватили с собой ещё десяток «недостойных». В основном, это были девицы восточной наружности и парочка евреев. Чеченка шла самостоятельно. Лишь изредка её подталкивал Монт. Ребята были очень довольны, такого им ещё не доводилось вытворять. Сам же зал закрыли, дабы остальные заложники не разбежались раньше времени. Пусть менты думают, что скинхеды до сих пор там.

В подвале было пусто. Взломав нехитрый замок, бритоголовые молодчики столкнули туда стонущих от страха жертв, а когда спустились в подземный коридор, дверь забаррикадировали на случай, если сюда надумают сунуться менты.

– Клёво мы этих дружинников уделали, да? – подбежал к Ламбранту весёлый Спайк, у которого была рассечена бровь. – Одна соплячка запустила в меня камень, – оправдался он за рану, прикрывая её капюшоном от своей чёрной спортивной куртки. – Я ей потом так вмазал, что её шапка с бубончиком аж на дерево улетела.

– Все наши целы, – добавил Ллойд, размахивая пистолетом. – Охрана в твоём универе просто никакая.

– Не расслабляйтесь, нам этих ещё нужно вздёрнуть, – указал Павлов на идущих перед ним жертв.

Люди шли неохотно. Их то и дело подталкивали оскалившиеся ребята. Кого-то даже пришлось оглушить, чтобы не драться прямо здесь. Несколько скинхедов хромали, но по сравнению с тем, что могло бы быть при столкновении с милицией, это сущие пустяки.

– Слышь, а чего это с чеченвадзе? – шёпотом спросил Спайк, качнув головой сторону притихшей Шарафовой.

– Она ведёт себя, действительно, странно, – согласился Ламбрант. – Надо бы её обыскать, не нравится мне её платьице…

Они как раз подбирались к лестнице, ведущей на улицу, в университетский сквер. Спайк, поняв беспокойство Командира, махнул рукой Ллойду, и они двинулись к чеченке. Та недоумённо уставилась на них, когда парни подхватили её за руки и попытались отвести в сторонку.

– Пойдём-пойдём, поразвлечёмся, – ухмыляясь, сказал Спайк.

– Разве тебе не хватило сегодня развлечений? – воскликнула Шарафова и оттолкнула его.

– Да ты чё, мразь чернозадая, совсем охренела?! – завопил Ллойд и ударил её по плечу.

Девушка пошатнулась и выпала из строя вслед за Спайком, который потирал ушибленную грудь. Остальные замедлили ход, оглядываясь на них. Ламбрант тоже притормозил, пытаясь понять смысл поведения чеченки. Та сохранила равновесие и озлобленно посмотрела на него.

– К чему тянуть?! – зловещим голосом вскричала она, срывая с себя часть широкополого платья и обнажая живот, который оказался обтянут поясом со взрывчаткой.

– Нет, бегите все! – завопил Павлов, но скинхеды словно не расслышали его приказа и с интересом продолжали глазеть на Луизу.

– Вы тоже познаете усладу смерти, как и мой брат, – пробормотала она сквозь слёзы и совершила какое-то незатейливое движение рукой.

В тот же миг подвал охватил грохот. Свет погас, и вместо него мглу озарила вспышка огня. Людей разбросало в разные стороны. Кого-то размазало по стене, кто-то лишился головы, а кого-то придавили камни с потолка и разрушенные взрывом перекрытия.

Ламбрант лежал, накрытый своим плащом, и не мог подняться. Его ноги сдавливала деревянная плита, которая откололась от ближайшей стены. Копоть и пыль смешались друг с другом, поэтому вокруг абсолютно ничего не было видно. Крики и стоны в первые минуты разносились по всему горящему подвалу, но разобрать, кому они принадлежат, не представлялось возможным.

Со стороны лестницы послышались встревоженные голоса. Кто-то торопился сюда, заметив огонь. Наверняка здание истфака тоже сотряслось от взрыва, и сейчас здесь будут все стражи порядка. Собравшись с силами, Павлов вылез из-под обломков и едва не наткнулся лицом на горящую балку.

– Вставайте! – прохрипел он валяющимся тут и там скинхедам. – Солдаты, подъём! Нам нужно уходить…

Он осмотрелся, отказываясь верить в действительность. Его подчинённые продолжали недвижимо лежать. Многие из них окрасились кровью, кому-то оторвало конечности, а Ллойд, стоявший в момент взрыва ближе всех к проклятой чеченке, сейчас стекал со стены. Голова Спайка поблёскивала прямо у ног обмершего Ламбранта.

– Мои солдаты, – промолвил он дрогнувшим голосом, и боль пронзила его грудь. Оказывается, какой-то металлический осколок впился в левую мышцу, пробив в этом месте броню плаща.

С воплем вытащив его, Павлов покачнулся и в отчаянии заревел. Все его ребята были мертвы, равно как и их пленники. Всё вокруг полыхало и осыпалось. Нужно уходить, иначе потолок обвалится и придавит под собой его самого. Да и легавые уже пробирались сюда сквозь дым со стороны входа, который скинхеды успели забаррикадировать.

– Есть кто живой? – прокричал задыхающийся мужской голос.

Это заставило Ламбранта опомниться и ринуться к двери, за которой гулял уличный ветер. Он наступал на изувеченную плоть и окровавленные обломки. Кому они принадлежали, уже невозможно было определить. Всё смешалось: пыль, куски штукатурки, трубы, скинхеды, их жертвы. Оставалось лишь спасать свою шкуру. Преодолев последние метры и обжёгшись от сильного пламени, Павлов сшиб дверь, до которой не успели добраться его помощники, и вырвался на холодных воздух.

В сквере ещё никого не было. С этой стороны университета даже не додумались выставить парочку патрульных. За спиной раздался новый грохот, и из прохода вырвалась струя пыли. Потолок, как и предполагал Ламбрант, рухнул на изувеченные тела и наверняка ещё успел придавить под собой неосторожных ментов.

Сдержавшись от обидных слёз, Павлов расправил плащ и попытался взлететь, однако повреждённый костюм не послушался. Пули, удары мечей, кислота – от этих вещей он ещё способен был защищать. Но взрыв явился непосильным испытанием даже для такой легендарной брони. Нервно сбросив перчатки с погнутыми шипами, Ламбрант взглянул в туманное небо и развёл руки в стороны. Теперь крыльям ничто не мешало. Огромные, чёрные, с толстыми перепонками, они расправились, закрывая своего обладателя от ледяного ветра. Он вскочил на ближайшую ветку и обернулся на обесточенное университетское здание. Факт осознания, что его боевого отряда больше нет, больно обжёг дьявольское сердце. Куда теперь податься, к кому идти? Его бритоголовые дураки погибли, а Коливин после сегодняшнего и не подумает прийти на помощь своему бывшему аспиранту. Остаётся только бежать из города.

Взлетев повыше, демон примостился на краю крыши, обитой жестяными листами. По ту сторону корпуса вовсю шумели пожарные, милиция, скорая помощь. Через пару мгновений они догадаются проверить задний двор университета. Нельзя, чтобы кто-нибудь из них увидел крылатого парня.

Вдруг в небе над Невой вспыхнула синяя ракета, описала дугу и исчезла в темноте далёкого Летнего Сада. Ламбрант напрягся. Это был сигнал ангрилотов. Но что они делали ночью в старом Петровском парке? Впрочем, это было уже не столь важно. Их появление натолкнуло Павлова на новую шальную мысль. Пусть у него теперь нет собственных воинов, но ведь другие демоны ждут не дождутся его пришествия.

– Да, – кивнул Ламбрант, увидев вторую синюю ракету над ночной рекой, и вновь расправил крылья.

Чёрная тень взметнулась к облакам, пролетела над обеспокоенной университетской площадью, повернула на северо-запад и скрылась.