Веста подъехала к университетскому общежитию без двадцати девять. Она знала, что опоздала, поэтому немного нервничала. Чтобы самой не заходить к Лавре, Рогова попросила одного из ребят, курящих на крыльце, позвать Гербер, а сама уставилась в обзорное зеркало автомобиля. Ей казалось, что она недостаточно красива в этот вечер, хотя косметика лежала идеально. Да, ради сегодняшних планов Веста пожертвовала своими убеждениями и поправила внешность сиреневой помадой с тёмными тенями для век. Лишь бы груз этого дня не дал о себе знать…

Лавра появилась через пять минут в расстёгнутом пальто, под которым просматривалось роскошное чёрное платье. Её бледность куда-то исчезла, глаза сверкали, щёки отдавали здоровым румянцем, и, наконец-то, она немного открыла своё восхитительное тело. У платья был глубокий вырез, который удачно подчёркивал её грудь и придавал девушке гораздо больше сексуальности, чем строгие закрытые костюмы. Правда, волосы по-прежнему казались слишком синими, но это даже оригинально, подумала Веста, помогая открыть подруге дверь.

Гербер осторожно села на соседнее кресло, пряча свою убогую жёлтую сумочку. Как и подозревала Веста, её платье было достаточно коротким, позволяя видеть прелестные беленькие ножки. Лавра впервые за время их знакомства надела туфли на высоком каблуке и украсила себя драгоценностями – ожерельем и серьгами из мелкого жемчуга. От неё исходил пьянящий сладкий аромат каких-то дорогих духов, а на лице сияла загадочная улыбка.

– Я слегка задержалась, – поприветствовала её Веста, вновь внимательно изучая хорошенькую коллегу. – А ты выглядишь очень даже ничего по сравнению с тем, какой казалась на работе…

– Спасибо, я старалась, – жеманно отмахнулась брюнетка.

– Как твоё самочувствие? Успела хоть немного отдохнуть или всё это время убиралась в комнате?

– Знаешь, мне ребята помогли с этим делом. – Она указала на троих парнишек, которые поглядывали на них с крыльца и, заметив, что девицы обратили к ним своё внимание, радостно замахали руками.

– Понятно, – ухмыльнулась Веста и быстро привела свою иномарку в движение, дабы не стращать юных соседей Лавры. – А что там с Викентьевной, есть какие-нибудь новости?

– Честно говоря, даже не интересовалась насчёт неё, – зевнула брюнетка и сняла с себя пальто. – Да и зачем? Всё равно несчастный случай, его и расследовать, наверное, уже никто не станет. Напилась до поросячьего визга, вломилась ко мне в комнату да и грохнулась, задев башкой угол стола. Типичная ситуация для алкоголика…

– М-да, в каком месте ты живёшь, просто ужас.

– Кстати, об ужасе, – вспомнила Лавра, поправляя какие-то побрякушки на правой руке. – Меня после работы встретили те студенты, которые морочили голову на первых двух парах.

– Первокурсники с юрфака? – уточнила удивлённая Рогова.

– Да, они самые. Представляешь, хотели меня проучить за мою сегодняшнюю выходку?..

– Вот недоноски, – мотнула головой заведующая, косо поглядывая на колени подруги. – И что, как ты от них отвязалась?

– Не помню, – растерянно пожала плечами Лавра, уставившись вперёд на приближающийся Тучков мост. – Они были так раздражены. Честное слово, мне показалось, что они хотят меня убить…

– Боже, Лавра, ты в своём уме – разгуливать по улицам после работы одной?! – возмутилась Рогова, тут же выключив радио. – Это же всё не шутки! Они могли сделать с тобой всё, что угодно.

– Да, я поняла это по их настрою. И они часто повторяли, что Лена была такой же и за это тоже поплатилась… Я не знаю, что теперь и думать. А что, если это они убили её, а вину свалили на Егора?

Веста промолчала, размышляя над такой нелепой версией. Выходило, с одной стороны, очень даже логично. А вот с другой – чистый маразм.

– Ленка тоже пробовала их воспитывать, а они ей в ответ ещё сильнее гадили, – выдохнула заведующая, следя за дорогой. – Пару раз она даже ревела, а мы её успокаивали всем преподавательским составом… Но ведь улики явственно доказывают вину её брата, да и он сам в этом признался.

– Я не одна считаю это фарсом, – повернулась к ней Лавра. – Александр Денисович и Кирилл Константинович сегодня как раз говорили по этому поводу.

– И что же они говорили?

– Что Егора заставили взять вину на себя и что среди ваших студентов есть психопатические натуры. Знаешь, сегодня вечером я в этом лично убедилась. Они способны на всё, даже на убийство.

– Я предпочитаю придерживаться общего мнения – это Егор убил Лену, – улыбнулась Веста, любуясь прелестным лицом подруги. – Вопрос лишь, вменяем ли он. А степень его вины установит суд. Уверена, что его вину докажут полностью. А твои студенты просто запугивали тебя, строили из себя крутых чуваков. Кстати, ты так и не сказала, как от них избавилась…

Лавра поджала подбородок и нахмурила брови, словно пытаясь вспомнить события давно прошедших дней.

– Не помню, от страха голова совсем перестала работать, – прошептала она, поправляя бретельку на хрупком плече. – Наверное, убежала от них, как ещё я могла избавиться от этих гопников…

– Ты запомнила их лица? Сможешь опознать?

– Они были в масках, но с ними ещё девчонка одна стояла, знаешь, такая красноволосая…

– Марго, – кивнула Веста и от злости закусила губу. – Вот же мерзавка, а ещё старостой заделалась… Завтра я прижму её. Вообще тебе бы на них в милицию заявленьице не грех накатать. Нельзя оставлять это дело просто так, пусть побегают к следователям, хоть осознают, в какое дерьмо вляпались.

– Я как-то не очень дружна с милицией.

«БМВ», проехав мимо Петроградского острова и Кантемировского моста, подкатил к симпатичному современному зданию, на котором горели фонари и мигала неоновая вывеска «Студия дизайна АРТ-моэм». У тротуара уже выстроились машины, которые, скорее всего, принадлежали другим гостям художника-именинника. Несколько человек разговаривали у входа, раскуривая дорогие сигареты, а какая-то дама в белом плаще выразительно читала стихи.

– Добрый вечер, Стэлла, – кивнула Веста поэтессе, когда та завершила очередное стихотворение. – Не холодновато ли для поэзии?

– Что ты, наоборот, так романтично. – Женщина закатила глаза и с бравадой продолжила: – Туман и ночи чёрный плед накрыли власть наших побед!..

Девушки оставили её, боясь помешать порыву вдохновения. Они поднялись на украшенное искусственными листьями крыльцо, поприветствовали незнакомых мужчин и прошли в широкий светлый коридор. Веста держала в руках большую нарядную коробку, подвязанную золотистой лентой. Внутри неё явно находился шикарный подарок для именинника, только вот какой – для Лавры стало интригой.

Людей на первом этаже было достаточно много. Играла спокойная инструментальная музыка, которая создавала гостям фон для знакомства с творчеством таинственного именинника. Его цветастые картины украшали стены просторного зелёного зала, в котором горел неяркий свет и собралось основное количество приглашённых. Среди них были и солидные господа в строгих костюмах, и ветреная молодёжь в джинсах, и чопорные дамы, на которых сверкали золотые украшения. Словом, публика была разношёрстная. Веста попеременно здоровалась со своими знакомыми, махала рукой кому-то на другом конце помещения и всё время поясняла своей новой подруге, кто это такие.

– Вон племянница губернатора, а там, возле огромной картины, стоит владелец никелевого завода, частый заказчик Коли, – не переставала говорить Рогова приглушённым голосом, взяв с подноса проходящего мимо официанта фужер с шампанским. – Я тебя ненадолго оставлю, надо вручить подарок адресату. А пока можешь побеседовать с Охтиным, тем более ты с ним уже немного знакома…

Веста подвела её к трём мужчинам, стоявшим возле ярко освещённой картины, на которой был изображён чёрт, целующий пухленькую голую девицу. Одного из них Лавра, действительно, уже знала. Это был Кирилл Константинович, тот самый преподаватель, который советовал ей проявлять осторожность к собственным студентам. И он же был отчимом Ламбранта. Охтин улыбнулся, заметив знакомые лица, и почтительно поцеловал барышням руки, что слегка смутило Гербер. Двое его собеседников были намного моложе. На них красовались зеленые военные мундиры.

– Кирилл Константинович, не знала, что Вы будете здесь сегодня, – деланно удивилась Рогова.

– Я давно не появлялся на светских мероприятиях, – улыбнулся тот. – К тому же здесь много знакомых лиц.

– Вам можно доверить Лавру Эдуардовну? А то она никого не знает из местной тусовки.

– Это поправимо, – усмехнулся Охтин, взяв симпатичную аспирантку под локоть. – Сейчас я познакомлю Вас с наиболее интересными персонами…

Веста удалилась по своим делам. Гербер решила последовать её примеру и тоже принялась загадочно улыбаться.

– Вот, к примеру, обратите внимание на этих двух молодых людей, – указал на двух военных Кирилл Константинович. – Пожалуйста, этого зовут Родион Медведев, служит при Главном Штабе. У нас проездом, приехал навестить брата, а заодно полюбоваться на осенний Петербург.

Высокий широкоплечий парень со светлой щетиной и короткой стрижкой кивнул ей, дабы подтвердить, что речь идёт именно о нём. На вид он казался весьма мужественным. Впрочем, его русый приятель смотрелся гораздо смазливее, потому что по возрасту был недалёк от самой Лавры, а возможно, даже младше её.

– А это как раз и есть тот самый брат – Антон, – представил его Охтин, продолжая держать брюнетку за руку и, видимо, не собираясь её отпускать. – Антоша учится на четвёртом курсе в Морской Академии имени Макарова.

– Будущий моряк? – переспросила Лавра, только сейчас заметив внешнее сходство этих ребят.

– Офицер, – поправил её Антон, смущённо улыбаясь.

– А это Лавра, – наконец-то сказал про неё Кирилл Константинович, при этом тихо уточнив – Надеюсь, Вас можно называть только по имени?

– Конечно, я же не старая дама вроде тех, что сейчас обсуждают меня, – произнесла Гербер, осторожно указывая на пятерых женщин, которые наблюдали за ними с другого конца зала.

– Нет, Вы выглядите гораздо симпатичнее, – сделал ей комплимент старший Медведев, и в его глазах Лавра увидела коварную искорку.

– А где же Ваш сын? Почему Вы не взяли Ламбранта на этот вечер? – игнорируя слова военного, спросила аспирантка.

– Ох, он не любит такие мероприятия, – нахмурился Охтин. – Ламбрант вообще человек сложный. Я не удивлюсь, если в это время он до сих пор сидит в библиотеке над кипой старых книг.

– Да уж, наверняка Ваш сын считает, что уединение с книгами лучше общества глупцов, – не удержалась Лавра от остроумия.

– В академии нас учат обратному, – подметил Антон, по-прежнему скромно улыбаясь. – Гёте говорил, что надо верить жизни, она ведь учит лучше всяких книг.

– Ну, с Гёте можно и не согласиться, – встрял в их намечающуюся высокоинтеллектуальную беседу Кирилл Константинович. – Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

– Согласна, чтение для ума – то же, что физические упражнения для тела, – кивнула брюнетка и победно посмотрела на младшего Медведева, который тут же смутился и сделал вид, будто его отвлекли возгласы у дверей соседнего зала.

Там чему-то сильно радовался ещё один знакомый типаж. Лавра уже видела его вчера с Вестой в университете, из-за чего даже рассердилась и случайно поцарапала собственную ладонь. Сейчас тот мужчина изумлённо мотал головой, показывая окружающим тёмную статуэтку, которая изображала рисующего у мольберта художника. А затем он наклонился к кому-то и нежно поцеловал в щеку. Как оказалось, это и была Веста, которая вручила имениннику подарок. Значит, Николай Бережной и есть тот самый искусствовед, в честь которого устроен весь этот вечер. Почувствовав долю ревности, Гербер прильнула к ничего не ожидающему Антону и его брату, взяв их обоих под локти. Охтин не думал, что брюнетка так скоро покинет его, и был в лёгкой растерянности от того, что она перекинулась на его более молодых товарищей.

– Итак, что за художество вы тут разглядывали, пока я не нарушила ваше уединение? – обратилась Лавра к братьям.

– Это картина именинника, – пояснил старший Медведев. – Собственно, весь её простой смысл изображён здесь.

– Чёрт ласкает красавицу, – промолвила аспирантка и задумалась. – Думаю, Николай хотел показать этим мужчину и женщину.

– То, что женщину, видно сразу, – усмехнулся Родион. – Но при чём здесь мужчина? На картине-то изображён чёрт…

– Бесовская суть, – добавил Кирилл Константинович, теребя на безымянном пальце кольцо с ярко синим камнем. – Забыли, что мужчина с точки зрения некоторых религиозных деятелей расценивается как бес-искуситель.

– Мне всегда казалось, что всё как раз наоборот, – отозвался Антон, внимательно вглядываясь в картину.

– С позиции официальной церкви, – кивнул Охтин, – но не с позиции самой женщины, верно, Лавра?

– Да, женщины часто считают мужчин демонами, – протянула Гербер и посмотрела на братьев, – особенно красивых и непостоянных…

– То есть Бережной нарисовал эту картину глазами женщины? – заключил младший Медведев, чем вызвал снисходительные усмешки у Кирилла Константиновича и Родиона.

– Думаю, он просто нарисовал красивую картину, – промолвил Охтин и отошёл к официанту, который раскладывал на столике невдалеке закуску для гостей.

– А Вы где-то учитесь или работаете? – поинтересовался Медведев-старший, когда они перешли к соседней картине.

– Преподаю, – улыбчиво выдохнула девушка, – и учусь в аспирантуре.

– О, да Вы собираетесь стать кандидатом наук! – удивился Антон, больно прижав локтём её руку.

Лавра не ошибалась, он и в самом деле чувствовал себя неловко в её обществе. Это было заметно по его действиям и внешности. Он боялся надолго остановить на ней свой взгляд.

В отличие от него, старший брат вёл себя куда как раскованнее. Он уже успел несколько раз оценить фигуру аспирантки, сделал парочку лестных комплиментов, постоянно дарил обаятельную улыбку и строил глазки.

– Я смотрю, ты уже завела себе новых кавалеров, – появилась из-за спины улыбающаяся Веста, держа в руке алую розу, и обратилась к братьям – Поосторожнее, иначе я могу приревновать…

Родион ухмыльнулся, а Антон вновь отвернулся на какой-то пустяшный шум.

– Мы как раз смотрели творение твоего парня, – с издёвкой сообщила Гербер, указывая на картину с танцующими гарпиями. – У него есть своя изюминка.

– С чего это ты решила, что Коля мой парень? – изумилась Рогова, вертя в ладонях шипастый цветок. – Он просто мой знакомый, а ещё коллега, так как ведёт в нашем институте культурологию.

Лавру такое обстоятельство заставило слегка покраснеть. Она была уверена, что Бережной непременно является любовником начальницы, ведь вчера в университете они шли, держась за руки, а потом Веста позволила ему сесть за руль своего «БМВ».

– Я абсолютно свободна, – гордо заявила Рогова и нагло вытащила подругу из плена Медведевых. – Пойдём, покажу одну интересную работу…

Антон и Родион остались недоумённо смотреть им вслед. Веста лишь игриво обернулась и взяла Лавру под руку, как это делали недавно мужчины.

– Красивые ребятки, не правда ли? – поинтересовалась она у неё, бодро шагая вдоль подсвеченных картин. – Тебе кто больше понравился?

– А ты их знаешь? – удивилась Гербер, то и дело оглядываясь на Антона, который уже вернулся к Охтину с поникшим видом.

– Нет. Я просто спросила твоё мнение. Так какие парни тебе больше нравятся?

– Никакие, – выдохнула брюнетка, вновь поправляя непослушную бретельку, которая так и норовила сползти с её плеча и обнажить грудь. – Мне некогда крутить романы.

– Да? А почему? – удивилась Рогова, хотя на её лице проглядывалась радость.

– Был у меня один любимый человек, – с грустью заговорила Лавра, – первый и единственный…

– «Был» в том смысле, что сейчас его нет? Он тебя бросил?

– Его убили…

– Ох, извини, я такая бестактная, – смутилась Веста, замедляя шаг. – Не хочешь об этом разговаривать?

– Нет, – мотнула головой подруга и подняла взгляд на странную картину, помещённую в пурпурную раму.

Оттуда на неё взирали два счастливых человека. Один обнял другого сзади, поглаживая прямой живот и касаясь губами правого уха, словно шепча какие-то приятные слова. Другой же обхватил его за шею левой рукой и сощурился от наслаждения. Их окружали высокие зеркала, отчего сцена смотрелась необычно. Впрочем, она и без того была неординарной, так как художник изобразил на картине двух влюблённых друг в друга парней.

– «Он хотел его», – озвучила Веста название работы и склонила голову. – Один частный коллекционер предложил Коле за эту картину новенькое «Ферари».

– И Бережной отказался??? – удивилась Лавра, не сводя глаз со странной живописи.

– Да, у него с этой вещью связано много личного, – понизив голос, подтвердила Рогова и щёлкнула пальцами. – Зато через полгода они сыграли свадьбу, и теперь Герхард организовывает для него выставки в Европе.

У Лавры отвисла челюсть.

– В смысле, Бережной и тот частный коллекционер теперь вместе… того самого?!

Веста засмеялась, отходя к зелёной стене.

– Теперь ты понимаешь, что он никак не может быть моим парнем, – успокоившись, напомнила она о недавнем разговоре. – А картина, на самом деле, интересная, я просила его подарить её мне.

– Зачем тебе эти гомики? – недоумевала Гербер, уже с неприязнью поглядывая на художество именинника. – И что в них может быть такого интересного?

– Вот и я себя спрашиваю – что?.. Не знаю, – пожала плечами подруга и прислонилась спиной к стене, о чём-то задумавшись.

Брюнетка вновь обернулась на гостей, попробовала отыскать среди них братьев Медведевых и Охтина, но те потерялись в толпе.

– Поедем ко мне? – вдруг предложила Веста, похлопывая рукой по штукатурке. – Я сегодня так вымоталась, хочу тишины.

– Поехали, – улыбнулась Лавра.

День и в самом деле был напряжённым, хотя под его окончание у Гербер появилась бодрость. Ей до сих пор казалось странным, что природные силы вернулись с таким опозданием. Раны, что донимали её с прошлой ночи, затянулись лишь перед приездом Весты. Что происходило до этого момента, она начисто забыла: как сумела убежать от агрессивных студентов, как потом успокаивалась, как возвращалась в общежитие и убиралась в комнате. Наверно, всё это происходило автоматически, в то время как сознание отключилось, измученное за последние сутки. Так или иначе, но Лавра была довольна вернувшимися способностями и оттого чувствовала себя просто замечательно. Единственное, чего ей никак не хотелось сегодня, так это проводить ночь в своей комнате: пустой, холодной, а теперь ещё и омрачённой смертью Викентьевны. Вот посмотреть жилище начальницы – другое дело. Тем более, что Веста и сама была одинока нынешней осенью. Им обеим есть, о чём побеседовать этим унылым вечером.

Никто не заметил ухода двух барышень, хотя Лавра напоследок и пыталась быстренько отыскать парней в мундирах. Очевидно, те либо затерялись среди многочисленных гостей, либо тоже тихо покинули вечеринку. На крыльце девушки натолкнулись на курящего Николая. Бережной просил Рогову остаться, говорил про выступление его любимой певицы, которая должна была подъехать с минуты на минуту, но Веста сослалась на усталость, ещё раз поздравила с днём рождения и поспешила к «БМВ» на пару с новой приятельницей.

– Только по пути заедем в супермаркет, у меня дома шаром покати, – поставила условие заведующая и повела иномарку вниз к реке.

Жила Веста в довольно милом райончике – Купчино. Новый пятиэтажный дом был ограждён высоким забором, за которым расположился небольшой сквер. Лавра не успела как следует изучить местность, поскольку машина Роговой свернула во двор, остановилась на мгновенье перед пропускным пунктом и устремилась в подземную автостоянку. Девушки выгрузили сумки с продуктами и, продолжая разговор, направились к лифту.

В общих коридорах элитного дома царила полнейшая тишина. Горел достаточно яркий свет, а углы украшали растения в симпатичных глиняных горшочках. Кое-где взгляд натыкался на небольшие чёрно-белые картины. Да, такого не встретишь даже в комфортабельном городском жилище Холодовых.

– Квартиру нам с братом подарили родители, – принялась объяснять подруга, запуская Лавру в свои шикарные апартаменты. – Но Стас постоянно в разъездах, а недавно он полностью перебрался в Стрельню, говорит, надоела ему шумная городская жизнь.

– А у вас тут тихо, – заметила брюнетка, скидывая туфли и с любопытством оглядываясь, – и красиво к тому же…

Прихожая, обставленная удобной мебелью, плавно переходила в две огромные комнаты. В одной играл декоративный фонтан, окружённый цветущими розами. Редко встретишь в ноябре такое зрелище, но у Весты цветов было невообразимо много: белые, красные, розовые, жёлтые… Такое ощущение, что она специально занималась разведением именно таких растений, которые бы дарили красоту чуть ли не круглый год.

У окна, которое выпирало наружу в виде маленькой башенки, стояла широкая овальная кровать, застеленная бежевым покрывалом. На ней тут и там валялись небольшие подушки и два глянцевых журнала. В целом, всё здесь было выполнено в мягких тонах, что сразу успокаивало глаза и навевало атмосферу уюта. В соседней комнате раскинулись бордовые ковры, а вдоль стены протянулся длинный диван, на котором запросто могли уместиться десять человек. Стояла навороченная стереотехника, а в одиноком серванте поблёскивала добротная коллекция рюмок, фужеров и графинов.

– Вот, держи, – незаметно появилась Веста, засовывая в руку Лавры холодный бокал, наполненный красным вином.

– Мы продолжаем отмечать день рождения Бережного? – усмехнулась брюнетка, принюхиваясь к ароматному напитку.

– Нет, у нас есть свой повод для веселья, – улыбнулась в ответ Рогова и включила музыку, которая вмиг наполнила комнату звуками стонущего саксофона.

Тут же у ног очутился столик с бутербродами и шоколадными конфетами.

– Нравится? – покачиваясь в такт музыке, спросила Веста и сняла с себя клетчатый пиджак.

– У тебя тут очень мило, – призналась Гербер, выходя на середину комнаты. – Просторно, свежо, продуманный дизайн и вид из окна просто прелестный…

– Хочешь – оставайся, – вдруг предложила девушка, поправив прядь волос.

– В каком плане? – не поняла Лавра, и Веста смело взяла её за руки, увлекая в танец.

– В прямом, – улыбалась она, придерживая левой рукой бокал с вином. – Мне здесь скучно одной и так часто бывает холодно… А вместе всё-таки намного теплее, будем согревать друг друга длинными зимними вечерами.

– Помнится, мой любимый человек тоже предлагал мне когда-то жить с ним.

– Ничто не мешает и нам стать любимыми людьми…

Она покружилась под музыку и замерла у окна, за которым начал накрапывать дождь. Веста томно заглянула в глаза подруги и вытянула руку с бокалом:

– На брудершафт?

Лавра хотела поправить вновь сползающие бретельки, но почему-то передумала, из-за чего платье грозило вот-вот слезть и обнажить грудь. Рогова смотрелась в отсветах далёких уличных фонарей очаровательно. Её рот был призывно приоткрыт, губы сверкали сиреневой помадой, а глаза внимательно следили за брюнеткой, отдавая небесной лазурью. Будь на её месте мужчина, Лавра бы растерялась и испугалась его. Но Веста была девушкой и оттого манила своей красотой и навязчивостью. Она добивалась Лавры все эти дни, помогала, делала подарки и осыпала комплиментами. Безусловно, она влюбилась в неё с самого первого момента их встречи. Лавре вдруг сильно захотелось прижаться к ней, впиться в её соблазнительные переливающиеся губы и насладиться ароматом её нежного тела.

Гербер послушно вытянула к ней свой бокал с вином. Девушки переплели между собой руки и принялись пить, не отрывая друг от друга жадного взгляда. У напитка был сладкий обжигающий вкус, который только усилил желание. Лавра не выдержала, и бокал выпал из её дрожащей руки, тут же пролив остатки вина на грудь. Платье мгновенно съехало с её напряжённого тела под упорными движениями Весты. Та отбросила свой стакан в сторону, и он радостно разбился где-то на другом конце комнаты. Рогова обхватила брюнетку обеими руками, ещё раз внимательно посмотрела в её поблёскивающие глаза и медленно прикоснулась губами к её лицу.

Дыхание у обеих участилось. Лавра подалась назад и припала к возбуждающе прохладной стене. Они не говорили друг другу ни слова и просто наблюдали за своими неловкими действиями. Она и она. Губы соединились в первом поцелуе, обдавая сладостью так и недопитого вина. И всё погрузилось в бездну чувственных наслаждений.

* * *

Мгла над Петербургом никак не желала рассеиваться, а с приходом ночи туман только усилился. Это изрядно мешало поискам. Несколько парней бродили в глухом дворе на улице Циолковского, выискивая поверженных друзей. Фонари помогали слабо: у одних они гасли, у других лишь подсвечивали туман. Трое надёжных ребят ушли к дороге, а ещё трое укладывали раненых на носилки и загружали в свой чёрный джип.

– Вы молодцы, что не слили эту инфу ментам, – приговаривал высокий парень в тёмной кепке и с татуировкой на щеке в форме стрелы. – Правда, затянули мы, конечно, со всем этим делом…

– Я вообще в полнейшем вырубоне был, – оправдывался мальчишка в кожаной куртке. – Она так меня шандарахнула электрошоком, что чуть мозги из ушей не вылезли… Вот я и прошатался в парке здесь неподалёку. Потом ума хватило Ллойду позвонить…

– Да-да, я тебя понимаю, Ванька, – похлопал его по плечу приятель. – Сам не раз в подобных переделках бывал.

– Спайк, кажись, Серому нашему совсем хреново, – шумно приковылял к ним низенький парнишка, утирая лицо вооружённой пистолетом рукой. – Нам бы его лучше в лечебку свезти, а то…

– Тебе ясно было сказано, Монт, что в никакие лечебки обращаться нельзя! – повысил главарь свой прокуренный голос и нервно выхватил у него оружие. – Сами справимся, не в первой.

– Да ладно, ладно, ты чё бузишь, – поднял руки услужливый Монт. – Просто сдохнет ведь Серый, жаль пацана. Эта сука ему черепушку пробила, там кровищи столько, что меня скоро стошнит.

– Ничего, три часа пролежал на холоде и не загнулся, потерпит и ещё пару минут, – махнул рукой Спайк, с ненавистью озираясь на тёмные дома. – Что там с Марго, нашли её наконец?

– Ищем-ищем. Ллойд пошёл с пацанами окрестные дворы проверять.

– Если хоть волос с её головы упал, я эту училку гребаную лично в цемент закатаю, – пригрозил парень и от ярости стащил с головы свою бейсболку, обнажая гладкую лысину. – Она у меня все круги ада пройдёт…

– Дело времени, – встрял в их беседу бледный студент, у которого возле носа засохла кровь. – Она от нас никуда уже не денется, хоть и сильная бабища. Видать, спортсменка.

– Да, ваша прошлая тоже была спортсменкой, а как её потом отделали, а?.. – ухмыльнулся Спайк, и все трое рассмеялись.

* * *

Лавра очнулась от того, что тёплая рука гладит её по спине. Она лежала на мягких простынях и чувствовала аромат роз. И неудивительно, ведь вокруг были разбросаны алые лепестки. Девушка уже и не помнила, что они на пару с Вестой вытворяли с ними. Но такое беспамятство могло появиться только из-за удовольствия, которое довелось испытать этой ночью, причём несколько раз подряд.

– Который час? – сонно спросила Лавра, подняв взгляд на тёмное окно, у которого стояла овальная кровать.

– Около шести, – пошептала Рогова, продолжая трогать её спину. – Я потихоньку буду собираться на работу, ты потом закрой квартиру, если надумаешь куда-нибудь уйти, а ключи возьми себе.

– Как же ты попадёшь сюда вечером? – Гербер перевернулась и уставилась на взлохмаченную подругу.

– У меня есть свои ключи, – улыбнулась Веста, кладя ей на грудь несколько пурпурных лепестков. – Мы же договорились, что ты теперь будешь жить здесь.

– Я ещё не сказала «да», – напомнила девушка, поправляя на любовнице спутавшиеся локоны. – Или ты расценила всё это как моё согласие?

– Я просто решила, что так будет удобно для нас обеих, – промолвила начальница и наклонилась.

Они сплелись в очередном поцелуе, продляя этот сладкий момент до нескольких минут.

– Но я не хочу, чтобы все знали об этом, – предупредила Лавра.

– А никто и не узнает, – пообещала Рогова, вытащив из-под неё простыню и окутав ею своё крепкое тело. – Спи, завтрак я оставлю в микроволновке…

Как Веста собиралась на работу, было совсем не слышно. Видимо, стены этого замечательного дома обладали хорошей шумоизоляцией. Лавра лежала в лепестках роз и изучала далёкий синеватый потолок, по которому шевелились неразборчивые тени. Рассвета она так и не дождалась, поддавшись слабости, а когда очнулась в следующий раз, за окном вовсю шумел город и разливался блёклый свет солнца.

Взглянув на настенные часы, Гербер с облегчением вздохнула – всего-то девять утра. День начинался весьма неплохо. Она ощущала себя хорошо отдохнувшей, посвежевшей, освободившейся от груза многочисленных проблем, которые терзали её на протяжении последних недель. К ней вернулись силы и природное обаяние. Оставалось лишь порадоваться за такой удачный расклад и взяться за дела.

Перво-наперво Лавра привела себя в порядок. Необходимо было наведаться к Коливину и определиться наконец с индивидуальным планом. Наверняка обучение в аспирантуре заключалось не только в обсуждении диссертаций и подработке в дочерних вузах. Луиза говорила про какие-то спецкурсы, про подготовку к сдаче кандидатских минимумов и прочие занятия. Поэтому из Купчино аспирантка прямиком направилась в университет.

Погода сегодня, несмотря на скупое солнце, оставалась прежней: холод, ветер и сырость. Наверное, это был типичный для Санкт-Петербурга климат, но Лавре он не нравился. От низкой температуры её по-прежнему колотила дрожь. Не спасало даже метро. Пристроившись в уголке переполненного вагона, она стала размышлять о минувшей ночи. Из-за Весты Гербер как-то не задумывалась о главном – о вчерашнем нападении на неё студентов. Она до сих пор не смогла вспомнить, как же отделалась от них, словно плёнку памяти обрезали в этом интересном месте. Последнее, что всплыло перед глазами, это жадные кулаки парней, которые намеревались её изувечить, а ещё напряжённый поиск шокера в сумочке. Успела ли она его применить – оставалось за кадром. Впрочем, что там произошло, было уже не столь важно. Раз она цела, значит, ничего ужасного лично с ней не случилось.

В университете впервые за весь ноябрь чувствовалось оживление. Студенты стояли на улице, бродили в сквере, курили на огромном крыльце, сновали по главному холлу и в коридорах. Предъявив на входе аспирантскую корочку, Лавра проскользнула к группке знакомых девушек, которые присутствовали в день распределения научных руководителей. Они тоже узнали брюнетку и с радостью принялись отвечать на её вопросы. Оказалось, что сегодня у них намечалось обсуждение тем диссертаций и разработка плана занятий. Луизу они больше не видели ни разу. Это подтверждало предположение о том, что подруга борется со своей печалью за городом у Махмуда. Надо было бы навестить её.

– Лавра Эдуардовна, Вы, вероятно, ко мне! – воскликнул Иван Пантелеевич, столкнувшись с ней в главном коридоре исторического факультета.

Она не сразу разглядела парня, который шёл вместе с профессором.

– Привет, – буркнул Роман Кривовцов с мрачным видом, поняв, что пройти незамеченным не удастся.

– Здравствуй, – с усмешкой ответила Гербер и полностью настроилась на наставника. – Да, я бы хотела с Вами переговорить насчёт занятий…

– А что с Вашими занятиями? – удивился Коливин. – От Гнесина никаких жалоб пока не поступало.

– Нет, я говорю о своих занятиях в аспирантуре, – пояснила Лавра, следуя за мужчиной, который куда-то спешил и жестом подгонял Кривовцова. – Когда они у меня начнутся?

– О, честно говоря, пока не думал о таких мелочах, – расплылся в извиняющейся улыбке Иван Пантелеевич.

– Но как же, у других аспирантов скоро будут всякие спецкурсы, консультации по кандидатским минимумам…

– Ну, можете походить вместе с ними.

– Но у меня же другая специализация, зачем мне слушать, к примеру, историю народов востока???

– Для общего развития, лишние знания никогда не повредят.

– Но мне хотелось бы изучать что-нибудь из своей программы…

Коливин вынужденно остановился и нервно вздохнул.

– Послушайте, если Вам так не терпится приступить к обучению, возьмите в библиотеке два тома Соловьёва и проштудируйте их до Нового Года. А я потом могу даже Вас проверить, сдадите неофициальный зачёт.

– Мне не нужен неофициальный зачёт, – возразила Лавра, возмущённая его нелепым предложением. – Я хочу нормально учиться, как все, а не бездельничать.

– Тогда ждите, когда я составлю Вам план занятий. Только будет это не раньше января, у меня сейчас слишком много дел, – сообщил мужчина и зашагал дальше.

– Э-э-э… У меня тут ещё одна небольшая проблема возникла, как раз насчёт библиотеки!

Коливин вновь волнительно вздохнул, о чём-то подумал пару секунд и обернулся на молчаливого Романа.

– Вот, подожди меня в машине, – протянул он ему ключи и недовольно уставился на назойливую аспирантку. – Лавра Эдуардовна, я очень тороплюсь, меня ждут в одном старинном музее города, но, так и быть, я уделю Вам несколько минут. Что у Вас за проблемы?

– Книги, которые были мне нужны для диссертации, они пропали из библиотеки, – на одном выдохе сообщила девушка. – Кто-то выкрал их, и определить самостоятельно этого человека я не могу.

– Ну как же не можете! Обратитесь к администратору библиотечной секции, из которой пропали книги. У них должен быть читательский билет нахала.

– Его фамилия Страдальцев, он аспирант юрфака, я уже проверила. Вопрос лишь – кто он такой и куда скрылся. На юрфаке о нём и слыхать не слыхивали. И вообще тот читательский билет, скорей всего, поддельный.

– Я Вас умоляю, с такими вопросами уж точно не ко мне, – взвыл Иван Пантелеевич.

– Я рассчитывала, что Вы мне подскажете, где ещё можно раздобыть эти книги, – жалостливо заговорила Лавра и достала из сумочки блокнот. – Вот, я выписала их реквизиты…

Коливин презрительно взглянул на помятые листы и поморщился.

– Палеовский и Фёдоров, – пробурчал он в задумчивости. – Нет, боюсь, это были коллекционные издания, такие и по России-то нынче редко, где достанешь. Видимо, Вам придётся обратиться в федеральное архивное агентство и выяснить, куда ещё из главного библиотечного фонда отсылали экземпляры этих работ.

– То есть мне потом ещё придётся ехать в библиотеку другого города?! – ужаснулась Гербер.

– Лавра Эдуардовна, ничто не даётся легко, запомните. Если Вам жизненно необходимы эти монографии, поедете, как миленькая, хоть на Дальний Восток.

– Не проще ли найти того негодяя, который утащил их из нашей библиотеки?

– О, тогда Вы окажете неоценимую услугу сотрудникам университета!.. Это всё, я могу идти?

– Вообще-то нет, я хотела с Вами побеседовать насчёт Лены, Вашей бывшей аспирантки. Но раз Вы сильно торопитесь, то тогда, наверное, потом…

– Спасибо, добрая Лавра Эдуардовна, – сыронизировал профессор и помчался на выход, словно его ничуть не задело упоминание о погибшей подопечной.

Гербер призадумалась над его советом обратиться в главный библиотечный фонд. Что ж, это выглядит куда проще, чем разыскивать неведомого Страдальцева. Если такой человек, конечно, вообще существует… Но ведь надо ещё выяснить, как происходит весь этот запрос и сколько времени потребуется на ответ.

– Иван Пантелеевич, подождите! – закричала Лавра убегающему наставнику и бросилась за ним.

Людей на улице стало гораздо больше. Все собирались напротив главного университетского здания, словно затевая какой-то митинг. Странно, ведь в последние дни в среде студенческой молодёжи не случилось ничего экстраординарного. Лавра бы осталась разведать обстановку, если б не торопилась за своим научным руководителем, который никак не хотел услышать её. Она крикнула ему несколько раз, продолжая набирать скорость, но Коливин упорно двигался сквозь толпу. Уже у самой дороги брюнетка схватила его за руку и заставила обратить на себя внимание.

– Опять Вы, что ещё?! – озираясь на проезжающие мимо машины, спросил Иван Пантелеевич.

– Вы сказали, что нужно обратиться в управление Главного библиотечного фонда, – задыхаясь, напомнила Лавра. – А я ведь не местная и не знаю, где это вообще находится.

– Лавра Эдуардовна, не сейчас, у меня срочное дело, – отмахнулся мужчина и без предупреждений перебежал дорогу.

Гербер последовала за ним.

– Я не хочу терять время, просто объясните мне, где расположено это управление.

– Так, садитесь в машину! – скомандовал Коливин назойливой аспирантке, понимая, что она не даст ему сегодня заняться собственными делами. – Я очень спешу, поэтому объясню всё по дороге…

У профессора была скромная «Волга», причём старой модели. Внутри на переднем пассажирском кресле уже восседал Кривовцов, листая какой-то журнал. Честно говоря, Лавра не понимала, что он делает рядом с её наставником.

– Иван Пантелеевич, она едет с нами??? – откровенно удивился Роман, когда девушка устроилась на заднем сидении.

– Да, от неё не отвязаться, – с грустью признал мужчина, сев за руль, и на секунду обернулся. – Только ведите себя тихо, я еду на место преступления…

Лавра поймала его нехороший взгляд и молча кивнула. Ей стало даже любопытно, куда это посреди рабочего дня направился Коливин на пару со своим студентом. «Волга» плавно вырулила с университетской площади и покатила к реке.

Оказалось, ехать было совсем недалеко. Профессор привёз их к Исаакиевской площади и остановился возле добротного дома розоватого цвета. Уже из машины Лавра сумела прочитать название учреждения, разместившегося в его стенах – Музей Истории Религии. Что-то ей это напомнило, но на размышления не осталось времени. Она вылезла вслед за Кривовцовым, который то и дело неприязненно оглядывался на неё. Видимо, так себя вели все парни, которые находились под опекой Ивана Пантелеевича. Ламбрант преподносил себя столь же высокомерно, хотя, в отличие от Романа, с Лаврой его не связывало неприятное прошлое.

В музее было темно и холодно. При входе их встретила бдительная вахтёрша, но, едва Коливин предъявил свои документы, она без помех пропустила его с подопечными. В вестибюле сидели скучающие охранники в серой форме. Чуть дальше обозначились двери кабинетов и главный коридор.

– Вы считаете, что экспонат действительно пытались украсть для ритуальных целей? – спросил Кривовцов, игнорируя идущую за ними Гербер.

– Я не знаю, Роман, я ещё ни о чём не могу судить, – нервничал Иван Пантелеевич, то и дело вертя головой по сторонам, словно кого-то ищет.

– Но ведь это бессмысленно, никто не сможет применить его на практике, – продолжал парень с крайне скептическим видом.

Они достигли первого зала, в котором как раз проводилась экскурсия. Коливин жестом спросил что-то у высокой светловолосой женщины, и та указала ему направо, что означало «дальше по коридору». Лавра с интересом осматривала экспонаты, попадавшиеся ей на пути. Это были глиняные фигурки, крестики, картины, книги, спрятанные под стеклом витрин. Наверное, стоило посетить этот музей в свободное время, здесь весьма занятные экспозиции.

– Доктор Коливин, право, Вам не стоило тратить время, – заголосил коренастый мужчина в полосатом синем пиджаке и в очках с синими линзами. – У нас мощная охранная система, сигнализация работает как швейцарские часы.

– Нет-нет, я должен лично убедиться, что реликвия находится под пристальным наблюдением, – запротестовал наставник, вызывая у незнакомца снисходительную улыбку.

– Ваше право, доктор, – развёл тот руками, приглашая в соседний зал. – Но Вы просто зазря тратите своё время, я Вас уверяю.

Иван Пантелеевич подлетел к центральной витрине, которая тут же осветилась яркой лампой с потолка. Он был сильно взволнован, достал из кармана носовой платок и приложил его к взмокшему лбу.

– Вы должны понимать, Павел Борисович, что эта вещь очень ценна для меня как для учёного, – промолвил он, внимательно вглядываясь в странный предмет. – Я ещё не закончил его исследование, а уже кто-то покушается на него. И ведь случается такое, кстати, не впервые…

– Да, кому-то очень жаждется завладеть этой никчемной вещицей, – согласился мужчина в синих очках и улыбчиво посмотрел на Лавру.

Роман обошёл профессора и припал к витрине с другой стороны, глядя на экспонат широкими глазами. Полная любопытства, Гербер выглянула из-за спины Коливина и мельком изучила столь заинтересовавший их предмет. На самом деле, вещь была странная, но красивая. С одного края её венчала семиконечная звезда размером с голубиное яйцо, а другой конец сверкал сужающимся остриём. Этакий колышек наподобие тех, какими убивают вампиров в фильмах, только этот более драгоценный и его рукоятка украшена звёздочкой.

– Это бронза? – спросила Лавра, судя по бледно-жёлтому оттенку экспоната.

– Сейчас как раз проводится экспертиза, из какого металла сделан этот глаз, – пояснил мужчина в очках. – Наша версия, что из некого сплава меди.

– Да бросьте, он бы уже покрылся пятнами от окисления, – вновь запротестовал Коливин.

– У Вас скудные познания в химии, – заметил Павел Борисович.

– Зато отличные познания в истории, – огрызнулся наставник. – Тогда ещё не умели сплавлять медь. По крайней мере так отлично, чтобы создать столь прочную вещь.

– Я не собираюсь спорить с Вами, дождёмся результатов экспертизы.

– А что это, Иван Пантелеевич? – полюбопытствовала Гербер о спорном предмете, который мужчина в синих очках почему-то назвал «глазом».

– О, Лавра Эдуардовна, это ценнейший раритет из дохристианской культуры, – восторженно воскликнул профессор. – По легенде, эта штуковина принадлежала самому дьяволу.

– Дьяволу? – уточнила брюнетка. – Из дохристианской культуры???

– Да, а что Вы удивляетесь?.. Это ведь не христианство придумало сатану. Упоминание о демонах содержится в источниках, существовавших задолго до религии Иисуса.

– Это «Глаз Дьявола», – вмешался Павел Борисович, указывая на бумажку, наклеенную в верхнем углу витрины. Там было написано название экспоната.

– Глаз? – ещё раз переспросила Лавра, вызывая недружелюбный взгляд Романа.

– Позвольте?.. – протиснулся к ней обладатель необычных синих очков и обворожительно улыбнулся. – Этим предметом шумеры прокалывали глаза своему жрецу, чтобы наделить его великой посмертной силой, дающей возможность превратиться в одного из богов.

– И при чём же здесь дьявол? – недоумевала аспирантка.

– А при том, что проделывали эту смертельную процедуру с отступленниками, то есть теми, кто поклонялся тёмным силам.

– А, так казнили колдунов? – усмехнулась Гербер. – Да уж, неприятное наказание.

– Эта была ритуальная казнь, – поправил их Иван Пантелеевич, отходя от витрины и оглядываясь на стены. – Жрец, предавший религию, не считался преступником, так как продолжал оставаться верховным духовным лицом. И для того, чтобы не наказывать его обычным способом, который применялся для простых смертных, была изобретена эта штуковина. Правда, здесь представлен лишь один «Глаз».

– А их было два? – удивилась Лавра. – Куда же делся второй?

– Украли, – развёл руками Павел Борисович, – год назад, в Хельсинки, когда там проходила эта экспозиция. А этот чудом сохранился. Злоумышленники не успели его забрать по одной простой причине – рука одного из них застряла в витрине. – Он засмеялся и мотнул головой. – Парнишка, который был в сообщниках со своим приятелем, не подумал об изощрённых охранных механизмах, сунул руку в конструкцию, где содержался экспонат, да так и был пойман. Ему прищемило ладонь, и ни вылезти, ни добраться до «Глаза Дьявола» уже было невозможно.

– И что, он так и остался дожидаться охранников?

– Нет. Его сообщник отрубил ему кисть руки и сумел-таки вытащить первый «Глаз» из окровавленной витрины. Так что оба преступника убежали.

– Какой кошмар!.. – Лавра ещё раз посмотрела на Романа и поёжилась от столь дикой истории.

– Думаю, это сатанисты проделали, – с печалью вздохнул Павел Борисович и обернулся на Коливина. – Ну что, Вы убедились, что здесь достаточно камер и ловушек, чтобы никакой вор не пробрался сюда бесследно?

– Да, но насколько они эффективны? – засомневался Иван Пантелеевич, придирчиво глядя на скрытые за картинами и под потолком объективы видеокамер.

– Ну, тому, кто хотел выкрасть второй «Глаз» прошлой ночью, сделать это, как видите, не удалось, – пожал плечами мужчина в диковинных очках.

– Надеюсь, что не получится и впредь, – пробормотал наставник. – По крайней мере, до тех пор, пока я не завершу свои исследования.

– А Вы эгоист, – шутливо погрозил ему пальцем сотрудник музея и вновь подмигнул Лавре. Он без стеснений заигрывал с ней с самого появления. Синеволосая девушка явно приглянулась ему.

– Хорошо, значит, если я правильно Вас понял, преступник не успел и шага сделать к этой комнате, как был обнаружен Вашими системами слежения?.. Это радует, дорогой Павел Борисович, очень радует. Вот только почему его никто не задержал?

– Полно Вам, Иван Пантелеевич. Охранники прибыли сюда ровно через минуту и обыскали практически все углы. Очевидно, злоумышленник умеет хорошо прятаться, так как выйти из музея незамеченным у него вряд ли бы получилось…

– Но ведь получилось, – усмехнулся Коливин, направляясь к выходу, и оглянулся на своего студента, который продолжал неотрывно любоваться «Глазом Дьявола». – Роман, мы уходим.

Кривовцов словно очнулся ото сна и непонимающе посмотрел на профессора.

– Да, кстати, собираюсь направить этого паренька к Вам на практику, – добавил Иван Пантелеевич, указав на Романа. – Крайне толковый юноша.

– Ваших выдающихся студентов мы всегда примем с распростёртыми объятьями, – с пафосом ответил Павел Борисович, не забыв многозначительно взглянуть на Лавру.

Они вышли в коридор, обменялись ещё парой фраз и попрощались.

– Не знала, что Вы изучаете оккультные вещи, – заговорила Гербер, следуя за наставником.

– Я много чего исследую, – с серьёзным видом отозвался Коливин. – Мне интересно практически всё, тем более когда к этому можно прикоснуться собственными руками.

– Вы обязательно должны посвятить меня в одно из таких исследований, я тоже жутко люблю подобные вещи…

Лавра вновь принялась озираться на экспонаты, мимо которых они проходили, на мгновенье задержалась в большом зале, в котором до сих пор проходила экскурсия, и подошла к стенду с индийскими божествами.

– Ты пришла на собрание? – раздалось у неё за спиной, и брюнетка недоумённо обернулась на какую-то девицу.

– Вы, наверное, обознались, – улыбнулась Гербер.

– Разве ты меня не помнишь? – нахмурилась барышня. – Я Соня Смирнова, это я тебе дала визитку нашего общества.

– Общества? – переспросила Лавра и следом всё вспомнила. – Ах, ну да, клуб защиты иностранных студентов от произвола скинхедов!

– Ну, что-то вроде того. У нас, кстати, сегодня вечером здесь собрание, вот я и решила, что ты на него пришла.

– Вообще, конечно, планировала, – солгала аспирантка, – тем более есть весомая причина. У меня подруга от рук скинхедов пострадала, у неё брата убили и ещё нескольких друзей…

– Это ты про тот случай в кинотеатре говоришь! – оживилась Соня и схватила её за руку. – Ты обязательно должна быть сегодня на нашем собрании, просто обязательно!..

Девушка растерянно завертела головой, словно кого-то выискивая, а потом потащила Лавру в сторону.

– Этой ночью такие ужасы творились!.. – заговорщицки понизила голос Смирнова. – Эти скины вообще беспредельничают. Они казнили одного гея, кстати, у нас ведь всё и произошло, в университетском городке! Наши теперь затевают парочку антискинхедовских акций. Это будет очень показательно. Мы заставим город обратить внимание на эту проблему, просто уверена в успехе нашего плана!

– В прошлый раз появление профессора Пименова у многих отбило охоту поддерживать твои начинания, – подметила аспирантка с флегматичным видом. – К сожалению, тогда ты оказалась права – властям наплевать на всё это.

– Нет-нет, Пименов и университетские чинуши нас больше не интересуют, – продолжала инициативная Соня, с опаской оглядываясь на посторонних людей. – В нашем обществе уже состоят пятнадцать человек, и все они готовы на различные акции по привлечению общественного внимания. Мы наметили очень забавную демонстрацию на площади Александра Невского и возле здания Городской Думы. Власти нас обязательно услышат, потому что я запланировала устроить у них под носом сценку с казнью чернокожих ребят переодетыми скинхедами. Мы будем показывать её везде, пусть люди видят, как это ужасно быть убитым из-за расовой принадлежности.

– Скинхедам от этого ни жарко, ни холодно, – зевнула Гербер. – Даже если тебе и твоим единомышленникам удастся склонить власти на решение этой проблемы, бритоголовые только посмеются над вами. Никто же их не разыскивает вот.

– Тогда, перед университетом, ты не казалась мне такой пессимисткой, – скривив губы, прошептала девушка.

– Ну, ваши методы неэффективны, – ответила Лавра, задумчиво уставившись в потолок. – Против скинов нужны гораздо более серьёзные меры…

– Лавра Эдуардовна, ну сколько можно Вас ждать?! – примчался в зал Иван Пантелеевич и постучал пальцем по наручным часам. – У меня очень плотный график, а Вы тут лясы точите!

– Извини, мне нужно идти, – опомнилась брюнетка и поторопилась к нервному наставнику.

– Приходи сегодня, – повторила Смирнова, сжимая в руках свою шапочку с бубоном. – Мы обсудим это с остальными…

Лавра пожала плечами, на ходу застёгивая пальто. Вступать в общество сумасшедших юнцов и участвовать в их бессмысленных акциях ей совсем не хотелось. Она догнала Коливина у выхода, попросила прощения и проследовала в тарахтящую «Волгу».

Роман негодующе взглянул на неё и отвернулся к окну. Лавра бы наладила с ним отношения, не будь он наркоманом. После летних инцидентов ей было абсолютно ясно, отчего парнишка стал таким слабонервным. На пару с Мариной Холодовой он нюхал кокаин, а потом рассказывал всякие бредни.

– Я завезу Вас к одной своей знакомой, – сказал Коливин, выезжая на Невский Проспект. – Она поможет в поиске нужных Вам книг.

– Спасибо, Иван Пантелеевич, я буду Вам так признательна! – обрадовалась Гербер.

– Да уж, приходится вот с вами возиться как с детьми малыми, – не переставал ворчать профессор, приложив к уху обшарпанный сотовый телефон.

К моменту, когда «Волга» остановилась перед дворами где-то в середине Невского Проспекта, Коливин успел договориться со знакомым человеком из архивной службы по поводу своей аспирантки. Ему даже не пришлось провожать её лично, и он был только рад выкроенным за счёт этого минутам. Едва Лавра вышла из машины, Иван Пантелеевич ударил по газам и скрылся за ближайшим поворотом на пару с надменным Романом. Ну что ж, он действительно занятой человек, ему можно.

– Вы и есть Гербер? – как-то недовольно переспросила тучная женщина в лиловом костюме и критично оглядела её. – Пойдёмте скорее, Вы и так отрываете меня от работы…

– У меня важное дело… – пояснила Лавра.

– Ваня вечно находит для меня лишнюю работу, – огрызнулась дамочка, быстро шагая по тёмному коридору. – Блат, сплошной блат, никакого покоя!

– Извините, просто ситуация безвыходная…

– Да знаю я эти ваши ситуации, лентяйничать меньше надо!..

Брюнетка силилась не нахамить этой злюке. Ей было важно раздобыть информацию о нужных книгах, ведь от этого зависела судьба её диссертации.

Они прошли в какую-то большую комнату, заставленную коробками и связками пожелтевших газет. Знакомая Коливина отбросила прямо на пол потрёпанный журнал «Огонёк» семидесятого года выпуска и села за ноутбук.

– Какие там выходные данные у ваших книг? – спросила она, открыв на мониторе строку поиска.

– Одна работа под авторством Палеовского, – чётко продиктовала Лавра и достала записную книжку, – а другая – Фёдоров, год издания шестьдесят седьмой и пятьдесят девятый, издательство…

– Всё, нашла! – рявкнула дамочка. – Пиши города. Значит, по области это Выборг и… И всё. Также из ближайших Новгород тебе подойдёт, там есть библиотека от пединститута, ну и Москва, там в шести точках есть. По идее, если очень срочно надо, можешь завтра сгонять в Выборг, библиотеки там на эти выходные работают за праздничные дни…

В общежитие Лавра вернулась в приподнятом настроении. Теперь найти книги лишь проблема времени. Завтра с утра пораньше она съездит в Выборг, навестит местную библиотеку, сделает копии заветных томиков и будет спокойна за судьбу диссертации. А пока нужно раздобыть хоть немного денег, так как в кармане у неё звенели лишь маленькие монеты, которых едва ли хватало на проезд в метро. Ладно, что в конце октября она купила абонементную карточку на тридцать поездок, иначе бы ей грозил полнейший финансовый кризис.

Без Викентьевны общежитие казалось пустынным. Днём здесь обычно царила тишина, поскольку многие постояльцы уходили на занятия или на работу. Но если завхоз задумывала что-нибудь вроде ремонта или генеральной уборки, то тихо уже никому не казалось. Так было до вчерашнего дня. Теперь невежественная женщина не нарушала покой этих стен. Без неё было как-то слишком уныло и даже неуютно: коридоры грязные, на вахте никого нет, почтовый стенд раскурочен какими-то хулиганами да и милиционер кого-то караулит в конце коридора на первом этаже. На всякий случай Лавра сама подошла к нему и поинтересовалась, не её ли поджидает страж порядка.

– Охраняем мы здесь, девушка, – улыбнулся мужчина в форме, поправляя фуражку. – Не ладно тут у вас в общаге в последнее время.

– Да, завхоз умерла, – признала Гербер. – Причём в моей комнате, представляете?.. Так жутко теперь каждый раз туда возвращаться.

– При чём здесь завхоз! – отмахнулся милиционер. – Вы что, не видите?! Скинхеды тут у вас ночью поработали. Наверняка и вашу комнатёнку раздолбали, полный бардак теперь…

У Лавры перехватило дыхание. Такой поворот событий она никак не ожидала.

– А что здесь было? – переспросила брюнетка, чувствуя, как сердце забилось быстрее.

– Что, что, – передразнил её страж порядка. – В дежурку позвонили в первом часу. Пока мы сюда добрались, эти гады уже успели всё тут разворотить. Избили многих, одного паренька повесили в душевой и бутылку ему ещё в задницу засунули…

– Как?.. – только и вымолвила девушка, придерживаясь за стену.

– А вы, значит, не присутствовали при всём при этом? Повезло.

– Нет, я случайно у подруги осталась…

– Случайно, у подруги, – продолжал изображать её голос шутливый ефрейтор. – А мне тут стоять приходится, блин, из-за всех этих уродов. Совсем офонарели! Видно, искали они здесь кого-то. Я-то знаю, они, как правило, просто так на рожон не лезут, хотя и буйные нынче эти бритоголовые пошли, уже семерых за ноябрь уложили, и это только по официальным сводкам.

– Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее, – попросила Лавра.

– Да чё здесь рассказывать, сами видите, – развёл руками мужчина. – Тут внизу, конечно, уже прибрали маленько, а на втором этаже бардак. Налетели они всем скопом на вашу общагу, избили охрану, вахтёрше морду всю расквасили, стали студентов из комнат вытаскивать. Кажется, деваху какую-то искали, она им что-то натворила. Ну и остальным заодно досталось по полной программе. Если бы мы не прикатили, то эти фашисты ещё бы кого-нибудь замочить успели. Хорошо хоть не подожгли, а то был бы тут у нас полный комплект…

– Кто же им дверь-то открыл? – нахмурилась аспирантка, только сейчас замечая кровавые следы на стенах и царапины на полу под слоем грязи.

– Эка печаль дверь сломать, – усмехнулся милиционер.

– У нас к одиннадцати уже всё закрыто бывает, даже покурить не выпускают. А двери в сентябре новые поставили, металлические, такие трудно сломать без шума. Уж, наверное, дежурный услышал бы или те, кто на первом этаже живёт.

– Да не знаю я, мне это не интересно. Тут пусть следаки разбираются. Моё-то дело маленькое – наблюдать за обстановкой и таких, как вы, выпроваживать. А я вот тут с вами ещё время трачу своё.

– Почему выпроваживать?.. Наверху мои вещи и…

– Не велено никого пускать, там у нас тоже ребята сидят. Ваших, кто цел остался, собирались в типографии какой-то разместить. Вы сходите сюда вот, через дорогу, комендант скажет, куда вещи все унесли.

Пытаться проведать свою комнату Гербер даже не стала. Полная смятения, она вышла на улицу и взглянула на окна. Из-за деревьев не сразу было заметно, что стёкла в некоторых рамах отсутствуют. Да, снаружи при внимательном рассмотрении становилось понятно, что в общежитии произошёл жуткий погром. Интересно, кого искали упрямые скинхеды? И кого они повесили в душевой?..

Соседнее здание принадлежало университетской типографии, здесь же располагалась редакция студенческой газеты. Но сегодня тут сновали отнюдь не работники издательства. Туда-сюда ходили какие-то молодчики в чёрных одеждах, перетаскивали спасённые из общежития вещи, обсуждали приближающуюся сессию и дрянную погоду.

Лавра в растерянности обошла коридор, ища знакомые лица, но пока ровным счётом никого не видела. Спросив, где временно разместился комендант, она поплелась в подвал, в котором точно так же были расставлены всякие ящики, стулья, диваны и многое другое, что успели вытащить студенты до оцепления общежития милицией. Яков Витальевич беседовал с кем-то по мобильнику и, заметив знакомую брюнетку, подозвал её к себе.

– Ты как? – поинтересовался комендант, убрав телефон в кожаный футляр. – Успела спрятаться?

– Простите? – не поняла Лавра. – Я ни от кого не пряталась…

– Как же! – усмехнулся мужчина. – Это ж тебя искали стервецы, я знаю!..

– С чего бы вдруг? – удивилась аспирантка. – Я со скинхедами не общаюсь.

– Тебя-тебя искали, они у каждого спрашивали, где Лавра Гербер, а если кто не отвечал, то били по-чёрному.

Яков Витальевич достал сигарету и принялся курить прямо в коридоре, развеивая дым рукой.

– Я об этом ничего не знаю, – в замешательстве проговорила Лавра, совершенно не понимая, при чём тут она. – И зачем я понадобилась бритоголовым?

– Ну, ты ещё у меня будешь об этом спрашивать?! – недовольно фыркнул комендант. – Вон какой бардак из-за тебя случился! Теперь один ремонт во сколько только влетит!.. Они же, сволочи, топтали всё на своём пути, сносили двери, ломали мебель, били стёкла, побили многих ребят, кто пробовал их остановить, изнасиловали двух девчонок и ещё одного парня вздёрнули в душевой…

– Кого??? – потребовала Гербер.

– Диму Лапишева, – слёзно прошептал Яков Витальевич.

– Нет, этого не может быть! – вскричала девушка, схватившись за голову от новости, что кудрявого любителя вязать спицами убили. – Что он им сделал???

– В приговоре, который они оставили на его теле, было написано, что он был гомосеком, – дрожащим голосом поведал мужчина. – Они ему ещё бутылку из-под шампанского в задний проход… засунули…

Он не выдержал и нервно мотнул головой. Лавра не могла ничего сказать – её сковал шок. Она прижалась к стене, закрыв глаза. Выходила очень скверная история: бритоголовые разгромили общежитие в её поисках, избили многих соседей Лавры и казнили вязальщика Лапишева. И всё это произошло из-за неё.