Набережная Макарова, огибающая Васильевский остров с северо-востока, на удивление была безлюдна и тиха. Свернув от парапетов, отделявших пустую дорогу от Невы, Лавра, чуть прихрамывая, добралась до серой стены старинного дома, снова поправила спутавшиеся волосы и осмотрелась.

Здесь точно так же царило странное затишье – ни машин, ни прохожих. Даже окна в ближайших строениях не горели. Но девушка примчалась сюда вовсе не для рассуждений о необычном запустении, а чтобы отыскать чудовищного Селивёрстова.

Река Смоленка казалась спокойной, в отличие от расположенной неподалёку Невы. Значит, Тритон не стал устраивать на ней шторм… Или, может, он и вовсе не проплывал тут, выбравшись на сушу?

Лавра дошла до первого небольшого мостика, пролегающего по Уральской улице, и приметила на тротуаре возле рекламных щитов лужи. Её предположения были верны, Игорь наверняка вылез из реки и уже успел куда-то спрятаться. Шелест потревоженных ветром клёнов и тополей, которые раскинулись тёмным парком на той стороне Смоленки, заставил брюнетку насторожиться. Если бы Тритон захотел укрыться от неутомимых преследователей, то непременно исчез бы в зарослях этих чёрных деревьев.

Лавра шагнула на мост, соединяющий остров Декабристов с Васильевским, чтобы попасть в зелёную зону, но услышала чьи-то шаги сзади и нервно обернулась. На перекрёстке мелькнула серая тень, которая отделилась от угла городского особняка и вновь замерла на пустынной дороге.

– Игорь?.. – прищурилась выпускница. – Игорь… я должна поговорить с тобой…

Лавра метнулась к нему в надежде наконец-то объясниться.

– Как хорошо, что ты дождался меня, – слезливо продолжила девушка, чувствуя, что слабеет в присутствии Селивёрстова, совсем как наивный подросток. – Но зачем, зачем ты устроил весь этот ужас? Марк Франкович уничтожит тебя за этот глупый поступок…

– Хм, Марк, – усмехнулся незнакомец в сером, приблизившись к мосту. Его осветили лучи от мигающего на перекрёстке фонаря.

Лавра остановилась в испуге и отшатнулась к чугунным ограждениям мостика, только теперь понимая, что перед ней вовсе не Игорь, а тот, кто желает убить её на протяжении всей последней недели. Это был тот самый «толстый дядька», с которым боролся Петя и который носил с собой канистру с керосином, чтобы сжечь ненавистную Гербер в любой удобный момент. Холод страха охватил Лавру. Теперь она не знала, куда деваться.

– Кто Вы? – напряжённо спросила выпускница, пятясь к острову Декабристов. – Советую Вам не подходить ко мне, у меня шокер, Вы уже познакомились с ним в прошлый раз. Сегодня я прибавила его мощность… Я могу убить Вас сильным разрядом!..

– Ах, Лавра, ты так инфантильна, – заключил злодей, постукивая сверкающим лезвием кинжала по своей коленке, и стал надвигаться на жертву. – Столько дурости я ещё не встречал ни в одной молодой особе…

Твёрдый голос мужчины был смутно знаком. Лавра точно слышала его где-то в эти дни, и первые подозрения окончательно раскололи внутри неё зачатки смелости.

– Сейчас… сейчас здесь будет полно милиционеров, – Гербер предприняла попытку устрашить его. – Их машины близятся сюда, они идут за Протеем.

– Я успею воздать тебе за всех, кого ты обрекла на мучительную смерть, – грозно произнёс человек в сером осеннем плаще и со всей внезапностью налетел на девушку, выставив вперёд острие ножа.

– Нет! – Лавра упала на перила моста, и лезвие прожгло её плечо.

Она вцепилась в локти убийцы, сдерживая крик, и невольно заглянула в его серые глаза. Злорадная ухмылка разрезала знакомое лицо негодяя, и он отшвырнул девицу на мокрый асфальт. Упав на мостовую, брюнетка закашляла от подступившего к горлу горячего потока.

– Вот так, – пропел довольный мужчина, поливая обессиленную Лавру едким керосином. – Сгоришь, как и Борька сгорел на своей яхте. Сгоришь, как и Елисей сгорел в венском поезде, когда его зажали в огненной ловушке. Сгоришь, дрянь, как и Глеба хотела сжечь!

– Арсен… Урсулович, это не я… – прохрипела Лавра, отползая к чугунному забору и оставляя за собой тёмный кровавый след. – Пожалуйста, не надо… я никого не убивала, не убивала…

Выбросив опустошённую флягу в речку, Брон схватил девушку за липкие от керосина волосы и рывком поднял на ноги.

– Как же не ты! – передразнил её беснующийся психолог, держа в левой руке окровавленный кинжал. – Думаешь, свалила на дурочку Ларису все подозрения и очистила совесть?! Я сразу предугадал, что рано или поздно из-за тебя мои друзья лишаться жизни. Именно ты начала им безжалостно мстить!

– Я Вас не понимаю… – зажмурившись от боли и керосина, вымолвила Лавра.

– Всё ты понимаешь, ещё как понимаешь, дрянь! – распалялся Арсен Урсулович, едва сдерживаясь, чтобы не нанести жертве последний опасный удар. – Своим существованием ты вынудила их испытывать нестерпимую боль. Ты была постоянным напоминанием той глупой ошибки, которую они допустили в молодости. И ты начала убивать их, по одному, как заблудившихся в лесу овец. Если б я знал тогда, двадцать лет назад, что казнь над Эдиком приведёт к таким последствиям, я бы лично уничтожил всю твою поганую семейку, собственными же руками!..

Он откинул девушку обратно к ограде и полез в карманы своего плаща. Через мгновенье в его ладони блеснула зажигалка, однако применять её безумец не торопился, наслаждаясь муками слабеющей Лавры.

– Если б не вмешательство посторонних, я бы справился с тобой ещё там, в поезде. Я бы покончил с тобой здесь, в Питере, ещё до того, как ты искромсала Ингу и заделала калекой её несчастного сына! Я бы лишил тебя возможности уничтожать моих друзей, я бы…

– Вы… чокнулись, – выпалила брюнетка и прижалась к холодной ограде.

– Нет, это ты чокнутая мразь! – прошипел Брон, осматривая землю, чтобы ненароком не сжечь себя вместе с ненавистной девчонкой. – Но сегодня всё закончится. Всё вернётся в прежнее русло. Наконец-то я избавлюсь от тебя и навсегда забуду про Эдика.

– В чём я… В чём я виновата? – корчилась от мерзких ощущений Лавра. – Почему я должна… умереть, ведь это не я… убивала… Это не я… Ингу и… Глеба Ва-лен-ти-но-ви-ча…

Боль от раны душила её и не давала говорить.

– Не надо ломать комедию! – продолжил Арсен. – Кому как не тебе есть смысл разделаться с ними?! Это ты, ты, мразь, наняла киллеров, чтобы они изувечили моего Борю. А потом уничтожила Елисея! Это ты в ту ночь зарезала бедняжку Ингу! Это ты подстроила аварию с Глебом! Это ты, ты, ты!!!

Зажигалка громко щёлкнула, породив сине-зелёный огонёк. Психолог отошёл ещё на метр от облитой керосином выпускницы, собираясь поджечь её. Однако с обоих краёв мостика возникли водяные фонтаны, и окружающую тишину огласил пронзительный крик.

Арсен Урсулович зажал уши ладонями, уронив и зажигалку, и окровавленный кинжал. Он попятился обратно к перекрёстку, не осознавая, что с ним происходит. Но в этот момент неприятный сокрушающий звук исчез.

Лавра, умытая речной водой, сплёвывала остатки керосина, с трудом воспринимая реальность. Из колышущейся Смоленки что-то выпрыгнуло и загородило своим телом раненную девушку.

– Ах ты тварь болотная! – бросился было разъярённый Брон на неведомое существо и получил очередную порцию вредоносного крика.

Сирена ползла к злодею, пугая шевелящимися, подобно рептилиям, волосами и скаля острые зубки. Её крик сменялся змеиным шипением, отчего мужчина стал отступать. Спустя пару мгновений к ней присоединилась ещё одна русалка. Они отгоняли злодея от Лавры, но отпускать его не собирались.

Позади Брона, перебирая сверкающими от слизи и воды конечностями, тихо выполз невский демон, держа наперевес сияющий трезубец. Не подозревающий подвоха Арсен Урсулович шагал спиной прямо на него и, дойдя до начала моста, получил предупредительный удар эфесом. Он испуганно обернулся на инфернального властителя глубин, вздрогнул и заметался между сиренами и их могучим хозяином.

Воздев над собой трезубец, Протей пронзил негодяя прямо в грудь, крепче насадил на штыки и медленно поднял над шипящими речными нимфами.

Брона охватили конвульсии. Лавре стало тошно смотреть на эту кровавую сцену, и она отвернулась к острову Декабристов в надежде, что через минуту весь этот ужас прекратится. Каково же было её удивление, когда взгляд упёрся в переливающегося стальными мускулами ещё одного… Протея. Правда, этот был более знаком, поскольку обладал привычным дельфиньим хвостом и пышной седой гривой. В его руке также был зажат серебристый трезубец, а стоял он на знакомой морской раковине, наблюдая с грозным лицом за казнью Арсена Урсуловича.

Посчитав, что из-за потери крови видит галлюцинации, Лавра повернула тяжёлую голову обратно к вопящим сиренам и оценила разницу между двумя речными монстрами. Тот, что проткнул психолога и сейчас любовался его кончиной, имел вместо хвоста около десятка синих щупалец с присосками, как у морского спрута. В отличие от настоящего Тритона, волосы демона, испортившего петербуржцам пиротехническое шоу, были насыщенно тёмными и не такими длинными. Значит, их действительно было двое, и Лавра лишь сейчас начала сознавать, кто из них кто.

– Отпусти его, Протей!.. – потребовал Тритон у своего сородича, и русалки исступлённо обернулись на него.

Многоногий мутант направил насмешливый взгляд на Игоря, но исполнять команду не спешил, хотя Брон и без того уже лишился чувств, а может, и вовсе умер от смертельного ранения.

– Надо же, ты как раз вовремя, – злорадно ответил Протей, держа пронзённого злодея на трезубце. – Я искренне надеялся, что изгнал тебя из этого города навсегда.

– Мы думали, ты уехал, – волнительно пропищала Валсея, переглядываясь с нахмурившейся Аидой. – Тебе нельзя быть в этом городе, тебе же запретили!..

– Исчезните! – гневно прикрикнул на них Селивёрстов, взмахнув своим трезубцем, и речные девы попрыгали в воду, словно обожжённые.

– Как низко с твоей стороны обращаться подобным образом с ундинами, – заметил получеловек-полуосьминог, отбросив Арсена Урсуловича к перекрёстку, и стряхнул со своего трезубца тёмную кровь. – Я был уверен, что сверг тебя с твоего пьедестала, но ты такой же упрямый, как и твоя ненаглядная девка!..

– Думаешь, я не знал, что было у тебя на уме? – усмехнулся Тритон, будто нисколько не боялся соперника. – Думаешь, я позволил бы зазнавшемуся мальчишке нанести мне удар в спину? Всем давно известно, что этот город устрашаешь именно ты, Денис. У тебя из рук вон плохо получалось подставлять меня.

Денис? Краснов??? Лавра теперь смотрела на Протея совершенно иными глазами. Так вот, значит, кто хотел сотворить из неё русалку. Вот кто повелевал сиренами и являлся к ней во снах!..

– Я видел тебя насквозь, все твои планы, всю твою злость, – продолжал Тритон. – Марк предупреждал меня, что ты можешь перейти грань, но я не послушался его и сейчас очень жалею, что дал тебе столько свободы, брат. Я ещё не говорю про то, что затеяли твои сёстры, зачаровав половину страны своими песнями. Я не позволю тебе захватить их души, в том числе душу Лавры…

– Ты опоздал, сегодня она станет одной из нас и я буду обладать ею вечно. – Краснов указал трезубцем на лежащую между ними девушку. – А после того, что видели люди у Дворцовой набережной, тебя быстро найдут и вспорют. Так что плыви, пока не поздно, пока не наступил твой конец, дорогой гуру.

– Это мы ещё посмотрим, кому и какой конец предначертан, – озлобленно парировал Игорь. – Но пока игра не зашла слишком далеко, я даю тебе возможность одуматься, брат. Я не хочу лишать тебя жизни, я не хочу становиться твоим убийцей.

– Не называй меня братом! Между нами нет ничего общего. Я во сто крат превосхожу тебя, я сильнее и умнее тебя! Ты постарел, гуру, пришла пора нового владыки, и им буду я…

Денис без предупреждений размахнулся и запустил своё острое оружие в Селивёрстова. Лавра выкатила глаза от страха за любимого, цепляясь перепачканными кровью пальцами за чугунное ограждение моста. Она испугалась, что опасный снаряд проткнёт Игоря насквозь, как недавно Брона, однако Тритон вовремя сбил его собственным трезубцем. Тот со звоном отскочил к забору и снёс его в Смоленку, оголяя мост для воды.

– Тебе не одолеть меня, Ахелой, – предупредил мужчина вместо того, чтобы нанести ответный удар. – Перестань ребятничать, и я прощу тебя и твоих сестёр.

– Защищайся, гуру! – прорычал Краснов, и трезубец снова засверкал в его ладонях, внезапно выскочив к нему из реки, словно сталь к магниту.

Повелитель сирен воздел оружие над головой обороняющегося учителя, и их сверкающие зубья сцепились меж собой, как клыки дерущихся волков. Оттолкнув Протея, Игорь спрыгнул с переливающейся морской раковины. Денис упорно пытался ранить его, нападая сверху. Однако Селивёрстов не сдавал позиции, крепко сжимая трезубец. Возможно, он слишком увлёкся обороной, отчего не заметил подобравшиеся к его хвосту щупальца.

Краснов опрокинул мастера, опутывая своими скользкими конечностями. Он собрался его задушить, только ошибся, рассчитывая, что Тритон потерял сноровку. Его трезубец просвистел в воздухе и нещадно отсёк бунтарю сразу три щупальца. Протей споткнулся, оглашая пустынную улицу неистовым криком, и в порыве ярости выбил из рук обидчика окровавленный трезубец.

– Игорь! – вскрикнула Лавра, наблюдая за их смертельной битвой.

Тритон запрыгнул на свою раковину и поднял окровавленную руку вверх. Он надеялся, что его оружие, упавшее рядом с телом Брона, волшебным образом вернётся к нему по воздуху, как это уже проделывал злой Денис. Но могущественный трезубец вдруг схватил Арсен Урсулович и, недолго думая, вонзил его в спину ничего не подозревающего Протея.

Краснов замолк, расставив руки в стороны и выпятив статную грудь. Тяжёлый вздох глухим эхом прокатился по улице и вызвал у Селивёрстова обеспокоенное выражение лица. Лавра, давно позабыв про собственную рану, замерла, уставившись на поверженного невского дьявола. Ученик Игоря прогнулся вперёд, глядя на мастера со странной улыбкой, затем посмотрел виноватым взглядом на оцепеневшую девушку, постепенно опускаясь ниже и ниже, пока оставшиеся щупальца не подкосились.

Денис грузно упал перед Арсеном Урсуловичем с торчащим из левой лопатки трезубцем. Рельефное синее тело крепыша уже не вздымалось от дыхания. Значит, Брону удалось победить того, кто сам чуть не лишил его жизни.

Тритон расставил могучие руки на поясе, украшенном костяным ободком. Он был рад, что эта безумная схватка прекратилась, едва начавшись, и одновременно печалился тому, что его сородич поплатился смертью за свой каприз.

– Нет… он хочет убить меня… он сошёл с ума! – запричитала Лавра, отползая к Игорю. – Это он… он преследует меня… Это он пытается меня сжечь!..

Брон закашлял, тронув свою развороченную грудь, и шагнул ко второму речному чудовищу, покачиваясь, словно пьяный.

– Игорь, п-прости м-меня, – замычал мужчина и, дабы не упасть, схватился за единственно уцелевшие чугунные перила. – П-прости, я т-тебя п-подвёл…

– Лучше не подходи, Арсен, – попросил Селивёрстов и жестом приказал ему остановиться.

– Я ум-мру, – отмахнулся психолог, но подчинился требованию. – Я… ум-м-мру, так и не расквитавшись за брата. Сделай это ты, ум-м-моляю… Прикончи эту д-девчонку!

– Арсен, мне жаль тебя, – вздохнул Тритон, опустив голову, чтобы не видеть его мерзкого облика. – Ты запутался, ты потерялся в этом мире и даже сам не знаешь, кому желаешь отомстить.

– Ей, – Брон ткнул трясущимся пальцем в раненную девушку. – Она зас-с-ставила и м-меня, и М-марка… Она и т-тебя в-выбила из к-колеи, эта м-мразь.

– Ты спятил, – заключил Игорь, склонившись к беспомощной Гербер. – Лавра не способна строить козни и тем более губить человеческие души. И твои попытки уничтожить её окончательно опустили тебя в моих глазах.

Он взял выпускницу к себе на руки, с тревогой осматривая её рану на плече.

– Я столько… искала тебя, – прошептала Лавра, не в силах даже обнять своего спасителя. – Я верила, что ты…

– Тихо, тихо, тихо, – улыбнулся Селивёрстов и вновь посмотрел на Брона, который вдруг начал громко смеяться.

– Н-несчастные, – сквозь хохот сказал тот, и в следующее мгновенье перед ним из воды выскочила одна из русалок.

Она толкнула его на ограждения моста и охватила своим оглушающим воплем, из-за чего Арсен потерял сознание. Другая её подруга оставалась в реке и смотрела на убитого Протея. Валсея присела у всклоченной головы Дениса и испуганно потрогала его пронзённую трезубцем спину.

– Он сам спровоцировал свою смерть, – сказал Тритон. – А ты и твои бестолковые сестры поспособствовали этому. Я понимаю, что уже немолод и не настолько притягателен по сравнению с ним. Но ты поступила подло, настроив Ахелоя против меня. Когда это началось? Когда ты испортила моего наследника, Валсея?..

Сирены медленно выползли на мостовую, по-волчьи уставившись на Игоря, который держал на руках столь ненавистную ими девушку. Лавра тоже смотрела на них и чувствовала во всём этом нехорошее. Уж больно скверно они отреагировали на провал Краснова, судя по их злому взгляду. Нет, они не смирятся с тем, что так глупо потеряли своего юного бойца, а значит, обязательно отомстят. Достаточно было взглянуть на этот квартет демонических девиц, чтобы понять их нехорошие намерения.

– Игорь, я не хочу здесь больше оставаться, – прошептала Лавра, прижимаясь к его холодному телу. – Унеси меня подальше от них, пожалуйста…

Первая злорадно улыбнулась Веда, погладив мёртвого Протея по окровавленной спине. Затем ухмыльнулись и остальные русалки. Валсея достала из-за пояса, украшенного ракушками, золотистый нож.

– Если отдашь эту мерзавку нам, мы сохраним тебе жизнь, но с условием, что ты больше никогда не переступишь границ этого города, – промолвила солистка «Гранды», обнажая острые зубки. – Мы простим тебе гибель нашего владыки и забудем о тебе, но Гербер останется с нами.

– Не много ли хочешь, Валсея? – усмехнулся Селивёрстов, хотя напрягся при виде сверкнувшего лезвия. – Ты забыла, кто ты такая и с кем имеешь честь разговаривать?.. Или, может, ты желаешь присоединиться к этому недоноску, что посмел поднять руку на своего господина?! Я с превеликим удовольствием верну тебе память, если ты и все остальные вознамерятся идти против моей воли! Советую не злить меня сегодня, иначе пощады не будет никому…

В ответ на его грозное предупреждение в руках других сирен тоже появились кинжалы, и речные девы хищнически прищурились.

– Валсея! – прикрикнул Игорь, опустив Лавру на широкую морскую раковину. – Не играй с огнём и исчезни, пока я не вышел из себя… Не вынуждай меня делать это!..

Русалки снова оглянулись на поверженного Протея и, издав змеиное шипение, накинулись на Тритона. Селивёрстов спрыгнул к ним, намереваясь первым нанести сокрушительное поражение. Причём он даже не пробовал вернуть к себе торчащий из Дениса трезубец, уверенный в том, что ему хватит сил вручную разделаться с непокорными нимфами.

Схватив сразу двоих, Велину и Веду, он приподнял их над собой и с размаху шлёпнул о мостовую. Гаагова закричала, ударившись головой о его крепкий хвост, и откатилась к снесённой ограде. Валсея же на пару с Вирой были более осторожны, по общей команде порезав ему рельефный живот и с опаской отскочив назад, не обращая внимания на стонущих от боли подруг.

Лавра заметалась внутри раковины, обеспокоенная их борьбой. Она увидела, как любимый хлестнул большущей ладонью по лицу Виры, отчего та отлетела в воду, как и мгновенье назад её сестра. Тем временем Валсея в очередной раз порезала руку Тритона и, видя, что её подруги терпят поражение, с неистовым воплем налетела на Селивёрстова. Длинные когти сирены впились ему в шею и расцарапали кожу до самой груди.

Разозлённый таким приёмом, Игорь схватил русалку за голубую гриву и отбросил к уцелевшим чугунным решёткам, которые тут же со скрежетом провалились в реку.

– Что, улитки, получили?! Всех изуродую, всем жабры выдру!

Игорь стал крутиться, расставив изрезанные руки в стороны. Он снова сшиб очухавшихся Виру и Веду. Сирены, как бы они ни старались махать своими ножами, не могли даже на мгновенье заставить разъярённого Тритона затихнуть в муках боли. Валсея, утерев окровавленные губы, отплыла на несколько метров от полуразрушенного моста.

– Куда, улитки, куда поудирали?!! – хрипел Селивёрстов от гнева, одержав очередную победу в этой схватке.

Велина и Валсея успокаивали друг друга в воде слева от него. Вира и Веда плескались по правую сторону, держась трясущимися руками за рубцы, оставленные крепкими кулаками Тритона. Грудь Игоря вздымалась, волосы на голове стояли дыбом, израненные плечи, руки, шея и живот блестели, только уже не от воды, а от тёмной крови, которая ручейками вырывалась наружу. Встрепенувшись, он посмотрел на взбудораженную Лавру. Их взгляды встретились. От этого Гербер почувствовала себя смелее. Сильнее её любимого на этом свете не было никого, и он не даст её в обиду.

– Я всё равно уничтожу вас! – злым басом обратился Тритон к побитым подопечным. – Вы недостойны моей милости!..

Он обернулся на Виру и Аиду, однако русалок там не оказалось. Лавра покосилась на застывшую слева от неё Валсею и обнаружила, что та снова собрала вокруг себя свой дьявольский квартет. Они запрокинули головы, широко открыв рты, и обнажили сверкающие зубы.

– Ты недооцениваешь нас, убийца Ахелоя, – с вызовом оскалилась солистка «Гранды», подняв над собой золотой нож, и её жест повторили остальные русалки. – Твой век закончен. Если ты не смирился с этим, то твоей могилой станет этот затхлый канал. – Она переглянулась со своими бесноватыми подругами и вскричала. – Во имя Ахелоя!!!

Из горла каждой из сирен вылетели противные звуки, которые волной накрыли осыпающийся мост и окровавленного Игоря. Он зажал изрезанными руками уши и согнулся, содрогаясь от неимоверной голосовой атаки.

Лавра не успела ничего сообразить, как по ней ударил шквал губительного воя. Крик повалил её на дно раковины, вызыв хруст в ушах и нестерпимую боль в голове. Девушка сжалась в комок, пряча лицо в испачканных кровью ладонях.

Ужасный звук усиливался с каждой секундой, не позволяя даже дышать. Тритон ещё пробовал противостоять натиску сирен, но и он был не в силах терпеть их смертельную песню.

Игорь пригнулся к асфальту, сплёвывая багровые слюни. Лавру тоже начало тошнить. Откуда-то из груди шёл горячий и горький поток, который через мгновенье вырвался наружу, окрасив морскую раковину в алый цвет. Вопить от боли уже не получалось. Голос осип, а дыханье сделалось тяжёлым. Гербер стала задыхаться, извиваясь на постаменте любимого как умирающая гадюка, которой отрубили голову.

Подплыв к краю моста, сирены дружно накинулись на ослабшего Селивёрстова, как гиены на загнанную добычу. Ножи принялись кромсать его тело, раздирая бледную кожу и порождая фонтаны чёрной крови. На лицах злодеек застыла гримаса радости. Но Игорь был ещё жив, несмотря на то, что в нём зияли многочисленные раны. Он из последних сил оттолкнул от себя коварных русалок, но истошно захрипел, качнулся и рухнул возле мёртвого Протея.