Пролог

Старый «УАЗ» остановился перед белым холмом, издавая протяжный рокочущий звук. Он уже полчаса петлял по заснеженным дорогам, словно выискивая нужное место. Водитель недоверчиво посмотрел на тёмную постройку за окном и мотнул головой. Парень, сидящий на соседнем кресле, передал ему пару купюр и вышел, тут же накинув на голову чёрный капюшон. Водитель перевесился через пассажирское сиденье и позвал молодого человека назад:

– Надвигается буря, скоро здесь всё заметёт, а трактор из Берёзовки доберётся досюда, дай Бог, если завтра…

Парень отмахнулся и поправил на плече мятый рюкзачок. Он не сводил восхищённого взгляда с каменной постройки на вершине холма. Хозяин внедорожника покрутил пальцем у виска, собрался было захлопнуть дверцу, но о чём-то подумал и вновь выкрикнул:

– Я могу подождать тебя… с полчасика! Недорого возьму, всё равно мне сегодня никуда больше не нужно…

Странный попутчик только самоуверенно ухмыльнулся, обернувшись на назойливого мужчину, и двинулся дальше по узенькой тропинке. «УАЗ» зарычал и поехал вниз по дороге, а вскоре и вовсе исчез в пелене идущего снега.

Молодой человек проводил его взглядом и продолжил шагать по приятно хрустящим сугробам. Хорошо, если вход не заперт, иначе придётся искать лазейку во двор со стороны невзрачной стены, которая ограждала заброшенный монастырь. Не зря же он сюда добирался последние два часа и истратил на это кучу наличности.

Засов на воротах был замотан медной проволокой. Кто-то наивно полагал, что это сдержит нежелательных посетителей. Парень быстро разобрался с ней и оказался в пустынном дворе монастыря. Снега здесь почти не было, а кое-где даже проглядывалась оледеневшая трава. Неужели тут кто-то убирается?..

Он перевёл дыхание после долгого подъёма и посмотрел на упирающуюся в серое небо башенку. В её мелких оконцах тотчас что-то промелькнуло. Странник поёжился, но совладал со страхом и двинулся к террасе.

В помещении гулял ветер. Темнота пугала лишь первое время, пока парень пытался включить свой замёрзший фонарик. Наконец, пространство длинного коридора осветил яркий луч, и идти стало гораздо удобнее. По пути на глаза попадались то лестничные пролёты, то темные пятна дверей. На некоторых висели огромные амбарные замки, другие со скрипом поддавались лёгкому нажатию, открывая взгляду ничем не примечательные старые лавки да разбитые пустые ящики.

Через полчаса, убедившись, что в комнатах нет ничего интересного, любопытный посетитель вошёл в просторный зал, в котором царил полумрак. Он замер на пороге и снял рюкзак. Да, всё именно так, как было во сне: тот же сводчатый потолок, те же чёрные столы, тот же камин, который обрамляли каменные человеческие фигуры. Молодой человек посветил на пол. Там были коричневые пятна и следы от мела, которые обозначали расположение трупов несчастных археологов, найденных здесь минувшим летом. Парня передёрнуло, но он не отступил.

Вдруг наверху что-то прошелестело, мгновенно переместилось из одного угла в другой, а оттуда сползло по стене. Парень хотел посветить в ту сторону, но лампочка фонаря внезапно взорвалась и задымилась. Он отбросил испорченный прибор и попятился к выходу, лишь сейчас понимая, насколько глупой была затея со всей этой поездкой. Шипение разнеслось по всему пространству монастырского зала, и чёрная тень двинулась на непрошенного гостя. Она не торопилась, словно знала, что тот уже никуда не денется.

 

Глава 1

Сектантка Редегаста

Унылое белёсое небо навевало тоску точно так же, как и бормотанье со стороны трибуны. Доцент Витафьев был одним из тех преподавателей, которых мало любили студенты. Его лекции проходили всегда однообразно скучно, и порой казалось, что они никогда не закончатся.

Первое декабря пришло вместе с редким снегом и хмурой погодой, от которой у людей обычно начиналась апатия. Примерно так себя и чувствовала Лавра Гербер, сидя с задумчивым видом. Она краем уха слушала рассказ об Иммануиле Канте. Её рассеянный взгляд наблюдал за сплошными серыми тучами, которые медленно плыли по небосклону. Однако причиной её невнимательности была вовсе не лень. Просто ещё со школы она ознакомилась с основными теориями классика немецкой философии и ничего нового от преподавателя пока не услышала.

– Эгоизму Кант противопоставляет образ мыслей, при котором человек рассматривает своё «Я» не как весь мир, а лишь как часть его… – бубнил Альберт Евграфович, проходя мимо стола.

Лавра пришла в себя, уловив последнюю фразу. С ней она была категорически не согласна. Ну как она может быть частью этого мира? Неужели Сергей Потапов, сидящий напротив и играющий сейчас с сотовым телефоном, может равняться Лавре? Это полный абсурд. Всем давно известно, что парнишка не может отличить Пифагора от Платона, смутно помнит дату начала Великой Отечественной войны и напрочь забыл, какая монархическая династия правила Россией до революции 17 года. Было вообще странно, что такого интересного он мог потерять на истфаке.

Или взять Оксану Звонарёву, которая подкрашивала сейчас свои невероятно длинные ресницы. Она, видимо, и вовсе запуталась в выборе будущей профессии, а попала сюда, наверное, лишь потому, что привлекло красивое название – «исторический факультет». Да уж, по крайней мере, есть чем похвалиться перед знакомыми. Лавра даже представила эту картину, как Оксана с гордостью сообщает друзьям, что увлекается не какой-то там экономикой или психологией, а мировой историей!..

Решив хоть чем-то себя занять, Лавра подумала о завтрашних делах. Намечался весьма насыщенный день, учитывая, что придётся отвечать на семинаре по Истории Права. Молодой преподаватель – Рафаэль Бергетович – считал, что историки должны всё знать наизусть: даты, фамилии, названия старых законов. Его абсолютно не волновало, что дисциплина общая и что фанатично изучать её никто особо не желает. На каждом новом занятии он мог втоптать в грязь любого, кто посмеет отвлечься от написания конспекта, и такие методы возымели определённый успех – большинство студентов сидели на Истории Права тише воды, ниже травы. Однако Лавре Рафаэль Бергетович всё равно не нравился. Да и фамилия у него была говорящая– Суровкин.

Впрочем, обо всех этих «проблемах» Лавра забывала, когда думала о приближающемся дне рождении. Пятое декабря! Уже совсем-совсем скоро. Обычно она отмечала его дома с мамой и соседками по этажу. Особых подруг у девушки раньше не водилось, впрочем, как и ухажёров. Не было даже родственников, кроме старшего брата, с которым она старалась не общаться.

Как подобное может случиться? Признаться, Лавра тоже частенько задумывалась над этим вопросом. Но, как объясняла ей мама, Агния Лесофовна, она приехала из Германии совершенно одна по приглашению будущего мужа – Эдуарда Гербера, выходца из той же страны, но проживавшего тогда в Советском Союзе. Поначалу они обосновались в Москве, но потом отец почему-то переехал в Среднее Поволжье, где через полгода неожиданно умер. По крайней мере, так Лавре говорила Агния Лесофовна, потому что сама девушка не помнила из тех событий ровным счётом ничего.

Однако этот год заметно отличался от всех предыдущих, и день рождения должен был пройти по-особенному. Прошлым летом Лавра обзавелась парочкой друзей. Правда, это произошло на фоне не совсем приятных событий. Дело в том, что они стали невольными свидетелями одного психопатичного археолога и его жестокой подруги. Что уж там говорить, их чуть не убили на знаменитом областном курорте. Но злодеи загадочно исчезли, а Лавра планировала отвлечься в честь своего дня рождения.

Внезапно ход мыслей прервал шум со стороны выхода. Там громко хлопнула дверь и раздались выкрики. Какая-то девушка в странной одежде что-то заголосила, но это получалось как-то бессвязно, и эхо разносилось по полупустой аудитории лишь отдельными словами: «Умрёте!», «Прокляните!» и «Покайтесь!».

Витафьев поначалу растерянно смотрел на эту сцену. Девица в сиреневой длиннополой юбке и с каким-то тюрбаном на голове размахивала листовками так, что те разлетались вокруг неё. Несколько угодили на первые ряды, и пятикурсники принялись с интересом разглядывать содержимое. Преподаватель дождался, пока незваная гостья закашляет, и попросил её покинуть помещение. Однако она, прочистив горло, продолжила что-то кричать.

Честно говоря, Лавра привыкла к тому, что в университете бродили помешанные на чём бы то ни было люди. То кришнаиты, то исламисты, то всякие политические оппозиционеры. В прошлом году по главному зданию даже бегал абсолютно голый парень, который проиграл кому-то пари. Так что появление очередной фанатично настроенной барышни Гербер не сильно удивило.

Наконец, через несколько минут в аудиторию вломились две пожилых вахтерши и вытащили кричащую девицу в коридор. Впрочем, этого хватило, чтобы пятикурсники проснулись и активно посмеялись над представлением. Витафьев же попросил старосту группы собрать листовки, а сам, сославшись на испорченное настроение, поспешил покинуть сорванную лекцию.

Лавра глянула в одну из листовок. Там был странный стих: «Помнят века, история не предаст! Властен и справедлив Бог Редегаст!»

– У вас тут ролевые игры были? – раздался надменный голос из-за спины, и Лавра улыбнулась, увидев рыжеволосую Марину Холодову. – Гербер, ты вообще совесть имеешь?

– Совесть? – не поняла Лавра.

– Ну мы ведь договаривались, помнишь! – возмутилась Марина и развернула её к выходу. – Я же сказала, после четвёртой пары идём в салон. А ты куда попёрлась?

– Так у меня же лекция была, – попыталась оправдаться Гербер, указав на аудиторию, забросанную листовками.

– Да сдались тебе эти лекции! – заворчала Холодова, выводя подругу на лестницу как собаку, которая не хочет идти на поводке. – Всё давно есть в интернете, читай да запоминай.

– А обязательно идти в салон именно сейчас?

– Я не поняла, ты что, передумала?! – насупилась девушка.

– Ну, не знаю, стоит ли что-то менять. Меня вроде и так всё устраивает…

Марина толкнула её в бок.

– Мне опять показать твоё отражение в зеркале?! – принялась хамить Холодова. – На носу твоя днюха, а ты ходишь с такой жуткой причёской! Я что, зря со знакомым стилистом договаривалась?!

– Но…

– Ты же помнишь, что это мой подарок! В конце концов, подумай о том, что говорят о тебе парни.

– А что, про меня что-то говорят? – оживилась Лавра. – Я что, так ужасно выгляжу?

– Не то слово! – с чувством воскликнула Марина и пихнула подругу к зеркалу, которое висело возле гардероба. – Вот, полюбуйся!..

И вправду, будь Лавра мужчиной, она бы сама себе не понравилась. Без очков она выглядела совсем неприятно. Тёмные волосы были собраны в пучок, лицо помятое, брови торчат в разные стороны, а обветренные на морозе губы шелушились. Конечно, можно было замазаться косметикой, но от этого лицо казалось как будто в маске. Да и Гербер не стремилась никому понравиться.

– Имей в виду, – продолжала давать нравоучения Марина. – Если родилась девушкой, то обязана следить за собой. Взять хотя бы помаду и тени для век. Почему ты ими не пользуешься?

– У меня есть помада. – Лавра с оправданием полезла в сумочку и достала небольшой карандаш. – Вот, недавно на рынке нашла.

– Фи! – брезгливо приподняла Холодова верхнюю губку, – на рынке она откопала. Мелок для рисования это, а не помада. Небось, ещё подешевле взяла?

– Ну да, – радостно кивнула Лавра, выкручивая розоватый стержень.

– Короче, хватит себя обманывать, – развернула её к себе Марина. – Тебе повезло, что рядом я. Ведь даже Сервантес утверждал, что грех, если женщина выглядит менее красивой, чем могла бы быть.

У Марины была отличная машина – белоснежная «Ауди А-6». На ней она стала разъезжать недавно – подарок родителей. Выйдя из университетского корпуса, девушки не сразу заметили, что возле иномарки вертится та самая девица в сиреневой юбке и тюрбане. Едва услышав их голоса, сектантка испуганно обернулась, тут же что-то засунула под левый «дворник» и побежала прочь со стоянки.

– Эй, ты! – крикнула ей Марина, спешно спускаясь по заснеженным ступенькам. – Паскуда, не дай бог мне машину поцарапала!..

– Кто это? – удивилась Лавра, едва поспевая за подругой.

– Да ходит тут всякая шваль! Предлагают сначала за деньги машину отполировать, а если отказываешь, потом царапают монеткой, ублюдки…

Но с белой «Ауди» было всё в порядке, за исключением торчащей из-под «дворника» бумажки. Марина выдернула её, развернула и бегло прочла.

– Опять религиозная чушь! – обозлилась Холодова, смяла листок и отбросила к соседнему автомобилю. – Заколебали уже эти иеговисты и буддисты… Давай садись, мы опаздываем.

Лавра проводила взглядом летящую на ветру листовку и послушно залезла на переднее сидение.

– Только я не хочу слишком короткую причёску, – предупредила Гербер, прилежно пристёгивая ремень безопасности.

– Ирка сама разберётся, как лучше, – отрезала Марина и нажала на педаль газа.

До салона девушки добрались за пять минут. Располагалась «кузница красоты» в центре города, недалеко от места учёбы. Лавра почувствовала себя не в своей тарелке сразу же, как оказалась внутри. Рядом с Мариной она смотрелась бедненько в своей бесформенной серо-зелёной куртке и вязаной шапочке.

– Вот знакомься, это Ирэн, – представила Холодову короткостриженную женщину в мини-юбке. – Ирэн, знакомься, это та самая Лавра.

Стилист улыбнулась и сразу же усадила Гербер на стульчик перед подсвеченным зеркалом.

– Слегка подстрижём чёлку, сделаем рваные кончики по бокам, – принялась строить рабочий план Ирэн. – Ну и, конечно, подкрасим.

– Я думаю, воронье крыло? – уточнила Марина.

– Да, мне тоже кажется, что ей очень подойдёт.

– А может, не надо красить? Я никогда этого не делала, мне и так всё нравится… – заверила их Лавра.

– Нет, непременно будем дополнять цвет более сочными тонами.

В следующие полчаса Гербер судорожно наблюдала, как её голова подвергается всяким экспериментам. Она смотрела, как волосы обволакивает краска, и гадала, что из себя представляет причёска со странным названием «Воронье крыло». Наверное, что-то в индейском стиле. Вот не хотелось бы выглядеть смешнее обычного. Раньше хотя бы никто особо не замечал Лавру, а с необычной причёской наверняка теперь будут видеть все. Боже, как она сможет заявиться на занятия? Что скажет мама?! Это сущий кошмар!

Ещё через полчаса ужасная процедура была завершена, и в ход пошли расчёска и фен. Всё ещё не решаясь раскрыть глаза, Лавра едва сдерживала слёзы об утраченной причёске и славе незаметной девушки в очках, которая иногда бороздила коридоры университета. Она уже представляла, как отреагируют сокурсники на её торчащие клоками волосы, а в особенности на их непонятный синий цвет. А уж как будет заливаться смехом вредная Наталья Поплавская, заметив отличницу в новом амплуа. Нет, Лавра этого точно не переживёт. Лучше она сегодня же вечером повесится или вскроет себе вены, чем испытает такой позор!

– Вуа-ля, – радостно произнесла Ирина, закончив укладку.

Веки открылись, а за ними и рот – но уже от удивления. Перед зеркалом сидела красотка со сверкающей шевелюрой. Волосы ровными прядями свисали на плечи и спину. А главное – это их броский иссиня-чёрный цвет, из-за которого они показались даже гуще и длиннее. Никаких индейцев в себе Лавра не разглядела, ведь только сейчас поняла, что «воронье крыло» – это оттенок краски.

– По-моему, получилось отпадно, – восторженно сказала Марина.

– Да, приятные изменения, – подтвердила Ирэн, явно довольная проделанной работой. – Добавить бы ещё умеренный макияж.

Лавру повели в соседний зал, где расположился косметический салон. Перед глазами замелькали яркие стенды со всевозможными тюбиками, баночками и помадами.

– Вот с помадой надо разобраться посерьёзней, заговорила Ирэн. – Какой цвет тебе по душе?

– Не знаю, – задумалась Лавра. – Я обычно розовенький беру, сиреневый…

– Ни в коем случае! – резко возразила Марина. – Тебе подойдут цвета яркие, броские, а не бледные.

– Ну да, – согласилась стилист. – Помада должна подчёркивать губы, а не скрывать их. Вот, например, алый или вишнёвый. К новому цвету твоих волос они впишутся просто идеально.

– Думаешь?

– Давай посмотрим, – предложила Марина и вынула из лотка серебристую упаковку.

Лавра повернулась к зеркалу и неуверенным движением накрасила губы пробником.

– Вам очень идёт, – улыбнулась Ирэн.

– Вообще-то, – вновь вставила Холодова, – у неё днюха и нужен полный комплект: тени, румяна, тональный крем, подводка для губ, тушь, а потом ещё надо подобрать духи…

Когда девушки выбрались на улицу, небо уже стемнело.

– Имей в виду, всё это подарок, – повторила радостная Марина, когда они садились обратно в машину.

– Спасибо – это слишком заурядное слово, которое я могу тебе сказать, – улыбнулась Лавра.

– Ты заслуживаешь. В конце концов, если б не ты, меня бы прошлым летом утопили как ненужного щенка.

Сравнение было странным, но Гербер не стала поддерживать эту тему. Вспоминать летние злоключения сейчас совсем не хотелось.

– Не знаю, такие резкие изменения во внешности…, – задумалась Лавра. – Я к такому не привыкла.

– Привыкнешь, – фыркнула Марина, прогревая двигатель. – Честно говоря, я и не представляла, что ты так здорово будешь смотреться с новой причёской и макияжем.

– Спасибо тебе огромное.

– Кстати, завтра надо сходить в один клуб. Мои друзья хотят с тобой познакомиться. Там есть несколько симпатичных мальчиков.

Лавре оставалось лишь молча ухмыльнуться, глядя на себя в обзорном зеркале. Ей не верилось, что всё это происходит в реальности.

– Вот дрянь! – вдруг вскричала Марина и спешно вылезла из машины.

Она выдернула из-под стеклоочистителя очередную бумажку, проверила её содержимое и гневно разорвала.

– Слушай, это вообще уже ни в какие ворота не лезет! – негодовала Холодова, вернувшись в салон. – У этих фанатиков Иеговы сегодня акция, что ли, какая? Достали они со своими листовками!..

– Бывает, – отозвалась Лавра. Сейчас её меньше всего интересовали надоедливые религиозные деятели.

Автомобиль тронулся и спустился к дороге, по которой мчались другие машины. Марина, дожидаясь окончания автомобильного потока, включила музыку, посмотрелась в зеркало и поправила чёлку. Наконец, они выехали на трассу и только начали разгоняться, как вдруг им наперерез бросилась какая-то девушка с кипой бумаг под мышкой.

Холодова нажала на тормоза. Её и Лавру хорошенько дёрнуло, и «Ауди» остановилась. Девица упала прямо на капот. На лобовое стекло брызнули капли крови.

– Ты что, охренела, коза незрячая! – выругалась Марина, приоткрыв окошко.

– Извините, извините, – испугалась та и стала спешно собирать разлетевшиеся перед машиной бумажки.

Лавра узнала её – это она сегодня ворвалась на лекцию Витафьева, а потом пыталась разложить свои листовки на машины перед университетским корпусом.

– Ну, дура! – не унималась рыжеволосая подруга, мотая головой. – Сейчас ещё не хватало под статью загреметь!

Девица же, подобрав свои бумажки, вдруг нагнулась к лобовому стеклу и засунула под «дворник» пару листовок.

– Нет, ты посмотри! – разозлилась Марина. – Дрянь, я тебя сейчас в багажник запихну!

Однако та быстро убежала на другую сторону дороги, где скрылась в темноте дворов. Странно, для раненной она слишком бодро передвигалась.

Холодовой пришлось выйти и снять листовку. Перед тем, как её порвать, она бегло прочитала текст и усмехнулась.

– Нет, ты представляешь! – негодовала девушка. – Эти сектанты зовут нас воспевать Редегаста.

– Редегаста? – удивилась Лавра и задумалась. – Кажется, это какой-то славянский бог.

– Ой, ну мура это просто, – поморщилась Марина. – Лучше б снег на улицах убирали, всё ж таки польза для всех.

Гербер же поковырялась в памяти. И если она её не подводила, Редегастом звали бога войны.

 

Глава 2

Послание от врага

Как и посоветовала Марина, Лавра поднялась с утра раньше обычного. На макияж теперь нужно было дополнительное время. Хотя она до сих пор с опаской смотрела на своё отражение в зеркале. Что ни говори, а к новой внешности надо было привыкать.

Мать посоветовала надеть что-нибудь новое. Носить закрытую рубашку с плотными чёрными колготками, поверх которых была мятая юбка, теперь никак нельзя. С изменением причёски Лавра вдруг обнаружила, что у неё весьма неплохой гардероб. Раньше как-то подарки мамы в виде блузки или платья с вырезом она складировала на полки и забывала. Но сегодня такая одежда весьма удачно вписывалась в её новый облик.

Едва Лавра очутилась на улице, как начались приятные приключения. Сперва на неё в упор смотрели трое мужчин на остановке, где она дожидалась своего автобуса. Причём сегодня произошла удивительная метаморфоза: возле девушки останавливались автомобили с предложением подвезти красавицу туда, куда она пожелает. Но Лавра быстро отказывалась. Не стоило бросаться к неизвестным дяденькам – кто знает, что у тех на уме. А уж про извращённость ума Лавра знала не понаслышке, имея горький опыт общения с маньяками.

Попав в автобус, она стала объектом пристального внимания парочки парней. Те упорно просили дать им её номер телефона и даже подрядились проводить до учёбы, но Лавра им тоже вежливо отказала. В её планы не входило заводить новые знакомства. Но она молча признавала – ей нравится такое внимание.

Выйдя, как всегда, возле университетского парка, Лавра двинулась вдоль чёрной ограды. До учебных корпусов предстояло идти достаточно долго, а холод стоял нехилый. К тому же бесформенную шапочку пришлось оставить дома, дабы не примять восхитительные чёрные локоны. В общем, через пару минут Лавра уже дрожала.

– Извините, – раздался осипший голос со стороны, отчего Гербер испугалась, никак не ожидая встретить кого-либо среди дремлющих заснеженных деревьев, – у вас сигаретки не найдётся?

Перед ней возникла бледная девушка в сиреневой юбке и нелепым тюрбаном на голове. Это же вчерашняя сектантка! Правда, выглядела она сегодня какой-то потрёпанной: впалые глаза, белые губы, юбка какая-то грязная, да и головной убор съехал набок. Она прижимала к груди те же листовки. Где она только умудрялась их копировать в таком количестве?..

– Я не курю, – отмахнулась Лавра и поспешила уйти. Уж слишком болезненно смотрелась эта девица на фоне заснеженных ясеней и буков.

Та пожала плечами, сунула ей в руку одну из своих листовок пошла к соседним аллеям. Лавра усмехнулась, но читать бумажку не стала – выбросила в ближайшую урну.

В корпусе университета на черноволосую красавицу сразу же обратили внимание любопытные взгляды. Группа третьекурсников даже замерла при её появлении, тогда как ещё вчера они тихо посмеивались над дурнушкой-выпускницей. Лавра же сделала вид, что совсем никого не замечает, и гордо направилась к лестнице, поскольку с минуты на минуту должен был начаться первый семинар. Аудитория располагалась на третьем этаже, и возле неё уже толпились шумные пятикурсники. Первой брюнетку заметила Надя Боровикова. Она сначала бросила на Лавру беглый взгляд, видимо, посчитав, что это посторонняя, а затем глаза её заметно округлились, а рот сам собой раскрылся.

– Привет, Надя, – улыбнулась Гербер, поправив иссиня-чёрную прядь.

– Ого, ну у тебя и прикид, – восторженно прошептала Боровикова.

– Что, готова? – Лавра решила сделать вид, что ничего не произошло. – Мне кажется, что тебя сегодня обязательно спросят, ты ведь пропустила целых два занятия.

– Лавра? – спросил Сергей Потапов, вынырнув из угла.

– Да, привет, – отозвалась студентка, строя кокетливую улыбку.

– Чё, и правда ты, что ль? – не поверил парень и усмехнулся.

– Что, неужели трудно узнать?

– Ещё бы! – наконец высказалась Надя.

– Просто класс! – радостно сообщил Потапов и жадно потёр ладони. – Вот это я в огород с клубникой попал!

Его взгляд прошёлся по её фигуре, а в глазах появился жадный блеск. Наверное, так реагируют любвеобильные парни на подобных красоток.

– Серёж, ты чего-то спросить хотел или просто поздороваться? – отвлекла его Лавра от изучения своей внешности, помня, что ещё вчера он старательно не замечал её.

– Ах, да, – замялся Потапов и почесал затылок. – Ты, это, про Гольбаха что-нибудь знаешь?

– Ну, предположим.

– Никто из наших не подготовил, так что ты на последний вопрос будешь отвечать.

– Вряд ли, – зевнула Гербер. Примерно так поступали красивые девушки при виде парней – делали равнодушный вид.

– Но как же? – встрепенулась Надя. – Хочешь, чтобы нам всем двояки понаставили?..

– Как будто это я оценки на семинаре выставляю, – парировала Лавра.

Вдруг сзади в её спину кто-то ткнул острым ногтём. Девушка поморщилась и резко обернулась, чуть не столкнувшись с ястребиным носом белокурой Натальи. Та была явно чем-то обрадована, состроив надменную гримасу. Хотя для Поплавской это было привычное выражение лица.

– Дорогу! Нечего проход загораживать!.. – величественным голосом произнесла Поплавская, поправляя на плече красную сумочку.

– Тебе что, места мало? – без боязни спросила Лавра, сделав недовольное лицо.

– Ах, это ты, – переспросила Наталья, будто бы только что заметила её. – Надо же, наша зубрилка вырядилась. Где вещички брала, в секонд-хенде?

– Не завидуй, – отчеканила Гербер, сверля Поплавскую злым взглядом. – Там, где взяла, уже нету.

Наталья фыркнула и вдруг оттолкнула сокурсницу назад. Лавра потеряла равновесие и повалилась на ближайших к ней ребят. Благо, Сергей ещё не отошёл далеко и успел удержать её от падения. Наталья победно засмеялась и двинулась дальше. Гербер едва удержалась, чтобы не вцепиться в её крашеную шевелюру. Да и Потапов как-то слишком нежно поставил её обратно на каблуки, отчего вся злость мигом улетучилась. К тому же из-за угла появилась преподавательница.

Далее день потёк по обычной схеме с тем редким исключением, что основное внимание было приковано к Лавре. На перемене её окружили Сергей Потапов, Денис Хромов и Саша Пекинин. Они пытались завести беседу о чём-то интересном, но Лавра пожаловалась на отсутствие времени и бесцеремонно открыла учебник по Философии Истории. Однако парни не ушли, сев на следующую пару возле неё. Надо ли говорить, что весь семинар с двух сторон доносился шёпот и смех?..

Впрочем, в глубине души Лавра была немного рада такой навязчивости, глядя как бычится на неё Наталья. Студенты направились на пятый этаж, где должна была состояться История Права. Если предыдущие пары прошли незаметно, то следующее занятие обещало множество сюрпризов. У преподавателя Суровкина не мог зазеваться никто, включая отличников. Правда, их на курсе осталось совсем мало – только Лавра. В прошлом году краснодипломников было намного больше, но они исчезли сами собой. Одна из них оказалась безжалостной убийцей и пыталась уничтожить Лавру во время летних каникул в Речных Воротах. Второй – Женя Фанелин – вынужден был перейти на заочное обучение из-за судебного процесса над профессором Фитшем. У него он долгое время работал, а теперь их обвиняли в незаконной деятельности. Лавра толком не знала причин его проблем. Она не виделась с Женей уже несколько месяцев. Последний раз она столкнулась с ним в прокуратуре, когда её вызывал следователь по делу о краже музейных ценностей. Он ещё не терял надежд разыскать злоумышленника, для чего и собирал как можно больше информации о нём. Марина Холодова тоже числилась в списке свидетелей и даже могла бы быть потерпевшей, если бы не Лавра. Наверное, по этой причине они и стали подругами.

В тот день Фанелин выглядел угрюмо. Вряд ли кому-нибудь понравится, когда его обвинят в несусветных преступлениях. Но тогда Женя сообщил, что ему достался хороший адвокат и что скоро его мучения закончатся. Тем не менее, на сегодняшний день этот адвокат сумел лишь перенести слушание дела на конец декабря…

– Здравствуйте! – хором гаркнули ребята при появлении Суровкина.

Высокий мужчина в белом костюме и с аккуратно зачёсанными на бок русыми волосами выглядел под стать своей фамилии. Лицо у преподавателя было красивое, но злое, словно он ненавидит весь белый свет, а студентов в первую очередь. Он ничего не ответил на дружное приветствие и занял своё место за столом, сразу же раскрыв потёртый журнал.

– Итак, на сегодня я задавал тему «Уголовное законодательство поствоенного периода», – заговорил Суровкин мерным низким голосом. – Надеюсь, готовы все, потому что близится зачётная сессия и даже одна «двойка» может навсегда испортить вам жизнь.

Его зелёные глаза медленно обвели немую аудиторию, а на самодовольном лице застыла усмешка. Лавра тоже внимательно смотрела на него сквозь линзы очков, совершенно позабыв о собственном новом облике. Трудно было не заметить её длинных ног, обтянутых колготками в мелкую сеточку, на что и уставился сейчас Рафаэль Бергетович. С высокими каблуками сидеть нормально Лавре было неудобно, но она всё же спрятала ноги под парту. Улыбка преподавателя сделалась шире, и он опустил взгляд на список фамилий.

– Итак, Пекинин, отвечайте на первый вопрос, – скомандовал преподаватель.

Саша неловко поднялся и медленно, как перед казнью, поплёлся к доске, держа конспект лекций. Но едва он дошёл до трибуны, как Суровкин резко выхватил тетрадь, причём так, что у бедного Пекинина в руках осталась только обложка.

– Вот ему сейчас влетит, – опустил голову Денис Хромов, сидя перед Лаврой с толстенной книгой, которую намеривался повторить перед следующим вопросом.

Лавра решила, что лучше последовать примеру сокурсника. У Рафаэля Бергетовича была чудовищная методика ведения семинаров. Он задавал студентам огромное количество тем и умудрялся опросить практически всю группу, даже если она целиком оказывалась готова. Так что перспектива «пофилонить» на его занятиях отпадала. Тем более хищные зелёные глаза то и дело посматривали в сторону жгучей брюнетки. Наверняка он ещё не догадывался, что эта за «эффектная барышня».

– Вот урод, – прошипел Сергей на ухо. – Специально ведь топит Сашку, знает, что тот мало шарит.

– Повторяй лучше. – Лавра оттолкнула от себя парня. – Сейчас вот вызовет тебя, что будешь делать?

– Да ничего, – хмыкнул Потапов. – Пошлю его подальше, я с ним сюсюкаться не собираюсь.

– У тебя и так два «лебедя», – напомнил ему Хромов, снова обернувшись к ним, – он ведь до зачёта тебя не допустит.

– Уж кого-кого, а меня допустит, – заверил Сергей.

– Эй, вы! – раздался сердитый голос со стороны доски, и преподаватель приподнялся со стула, пронзая недовольным взглядом шумную троицу.

Лавра застыла на месте, понимая, что Рафаэль Бергетович смотрит именно на неё. Сергей, впрочем, тоже издал нервный вздох, сожалея о своей болтливости. Но пока дело ограничилось лишь этим, и Суровкин сел обратно, вновь вслушиваясь в монотонное бормотанье Пекинина.

– А ты ловко Натку на место поставила, – продолжил Потапов шёпотом. – Видела её физиономию? Я уж думал, вы начнёте драться…

– Чернышевский говорил, что быть грубым значит забывать собственное достоинство.

– О, круто звучит! Мне нравятся умные девушки. С ними можно найти общий язык…

Лавра приподняла брови, всем своим видом показывая, как лицемерно прозвучала его фраза.

– А ты ведь на одни пятёрки учишься, да? – не отставал Сергей, снова трогая её плечо.

– Да, – буркнула девушка, перевернув страницу.

– Везёт же. Кстати, тебе ведь вроде летом путёвку давали… за хорошую учёбу?.. Как провела там время?

– Замечательно, – с сарказмом выдохнула Гербер, вспоминая ужасные каникулы. – А ты, наверное, где-нибудь в Турции рыбу ловил?

– Нет, в Регенсбурге, – деловито мотнул головой парень.

– Где? – удивилась Лавра.

– В Германии, на Дунае. Там форель клюёт – просто удочка ломается, – с неподдельной радостью сообщил Потапов и тут же осёкся, понимая, что разговаривать с девушкой о рыбе не лучшая тема. – А после Речных Ворот что делала?

– Ничего, читала умные книжки. В нашем городе, если ты не знал, очень богатая библиотека…

– Я, конечно, понимаю, что вы прекрасно владеете материалом, – вдруг раздался над её головой спокойный бас Рафаэля Бергетовича. – Но это не даёт вам, однако ж, права превращать мой семинар в базарную площадь.

– Извините, я… – хотела возразить девушка с потерянным видом.

– У меня нет времени разбираться, кто и что тут делает, но если я услышу ещё хоть звук с вашей стороны, вылетите оба в коридор!..

Преподаватель резко развернулся на месте, устремив вопросительный взгляд на дрожащего за кафедрой Пекинина.

– Что же Вы смолкли, как аквариумная рыбка? – взбесился мужчина. – То, что я нахожусь на другом конце аудитории, не означает, что Вы можете впадать в мечты. Продолжайте, я слушаю.

Сергей снова нервно вздохнул, исподлобья глядя на широкую спину Рафаэля Бергетовича.

– Козёл, – с чувством прошептал он Лавре на ухо, и это стало его роковой ошибкой.

Суровкин медленно повернулся обратно к ним, поджав побелевшие губы и сдвинув брови к переносице. Лицо его сделалось белым, а в глазах вспыхнул бесовский огонёк.

– Вон из аудитории, – судорожно прошептал он, указав пальцем на дверь.

Потапов, как ни в чём не бывало, достал свою барсетку, схватил книгу и вышел из-за стола. Лавра опустила голову, делая виноватый вид.

– И Вас, звезда, это тоже касается! – прорычал Рафаэль Бергетович.

– Я??? – опешила Гербер. – Я молчала, это всё Серёжа…

– Я Вас предупредил, не заставляйте меня повторять, – отрезал Суровкин.

– Да я же ничего не сказала, как Вы можете меня, отличницу, ни за что выгонять с занятия?! – выпалила Лавра, но слишком поздно поняла, в каком тоне беседует с преподавателем.

Сокурсники неодобрительно ахнули. Перечить этому человеку не отважилась бы даже наглая Наталья, сидевшая сейчас с весьма радостным видом.

– Так-так, – презрительно улыбнулся Суровкин, обходя стол. – Я вижу, Гербер, Вы окончательно забыли, где находитесь. Что ж, наверное, стоит хорошенько заняться Вашими манерами, чтобы в будущем Вы умели разговаривать с преподавателем. Пожалуй, я запрещу Вам впредь появляться на моих занятиях и не приму зачёт. В университете бытует миф, что отличники – это сплошные льготы. Я с лёгкостью развею его…

– Вы не можете так поступить, – продолжала Лавра, вскочив со стула. – Я ничего не сделала, здесь все это подтвердят. А вот на Вас можно подать жалобу за некорректное обращение к студентам.

– Да? И что же в моей речи Вам показалось некорректным?..

– Кажется, Вы назвали меня звездой, имея в виду совсем другое, менее благозвучное слово.

– Правда? – вскинул брови Рафаэль Бергетович. – Что ж, попробуйте, раз у Вас столько отваги. Но не забудьте, что я, как преподаватель, в дополнение к наказанию могу потребовать у администрации Вашего отчисления за грубое нарушение дисциплины.

Лавра изумлённо раскрыла рот, чем доставила своему оппоненту массу удовольствия.

– Посмотрим, – злобно фыркнула Гербер и направилась к выходу.

В коридоре ей стало легче. Дрожь в коленях мигом пропала, и жар откатил от лица. Внутри тлела одна лишь обида. Но, как говорится, что сделано, то сделано. Будет лучше, если она первой подаст жалобу на Суровкина. Эта мысль приободрила её, и Лавра зашагала обратно на третий этаж, где располагался деканат.

– Брось, деточка, это глупая затея, – запричитала заместитель декана Елена Викторовна.

– Но он оскорбил меня, выгнал ни за что с занятия!

– Ты хоть представляешь, кто такой этот Рафаэль Бергетович?

– Ну и кто? – на всякий случай уточнила Лавра, чувствуя, как дрожь возвращается в её коленки.

– Это сын проректора по учебной работе, неужели не поняла по фамилии! – разочарованно всплеснула руками женщина.

Гербер невольно села на ближайший стул. Действительно, в ректорате была такая же звучная фамилия – Суровкин, а звали его Бергет Кунжутович. Он часто мелькал на университетских мероприятиях, порой выступая вместо самого ректора Рашвера. И как она сразу об этом не додумалась, услышав знакомую «суровую» фамилию.

– Так что, Лавра, иди, успокойся, глазки подправь, а то тушь вон потекла, – посоветовала Елена Викторовна. – А я с Рафаэлем Бергетовичем поговорю, всё будет нормально.

Что ещё можно было возразить на такой веский аргумент?..

Хотя до окончания пары ещё оставался целый час, Лавра решила отправиться домой. День был безнадёжно испорчен, несмотря на красивую внешность и внимание окружающих. Сказать, что новый имидж принёс ей что-то хорошее, пока было трудно. Конечно, она прекрасно осознавала, что в споре с Суровкиным по большей части виновата сама, но зачинщиком здесь был Потапов, который со спокойной душой улизнул с поля боя.

Выйдя на заснеженное крыльцо, Лавра приметила джип Сергея, который собирался покинуть стоянку перед четвёртым корпусом. Парень тоже увидел её, притормозил и выскочил на улицу. «Ну, сейчас ты получишь!»– подумала Гербер и со всей решительностью двинулась на него.

– Тебя подвезти? – заулыбался ничего не подозревающий Серёжа. Но не успел он получить ответа, как по щеке шлёпнула горячая ладонь. – Ты что???

– Из-за тебя я поругалась с преподавателем, и он меня выгнал! – прошипела Лавра, готовясь повторить удар.

– Но я же ничего не делал! – принялся оправдываться Потапов, отступив назад.

– А мне показалось иначе, – не успокаивалась Лавра, сняв с плеча сумочку, чтобы треснуть ею наглеца. – Зачем было говорить, что он козёл?!

– Если он на самом деле козёл. Чё, не так что ли?

Понимая, что разговаривать с этим остолопом дальше бесполезно, Лавра разочарованно закатила глаза, сделала глубокий вдох и хотела вывалить на него всё, что о нём думает, но на дороге завизжала сирена. Они оба посмотрели назад и увидели спускающуюся к парку машину скорой помощи. «Неотложка» неслась на всех парах, сотрясая округу сигнальными огнями. Она проскочила вниз и скрылась за поворотом. Всё бы ничего, но дальше там не было дороги. Внизу улицы располагался университетский парк.

– Опять пацаны скамейки не поделили, – засмеялся Сергей, положив руку на плечо брюнетки.

– Дурак, он и в Африке дурак, – встрепенулась Лавра, скинув его ладонь, и повесила сумочку на освободившееся место.

Она направилась в сторону сквера и стала спускаться к ним по обледенелым ступенькам лестницы. Сергей последовал за ней. Он появился как раз вовремя и успел придержать девушку от падения, когда та поскользнулась. Снова состроив презрительную гримасу, Лавра толкнула назойливого кавалера и поспешила дальше, заметив, что на одной из аллей скопились люди.

Вообще-то, заезжать в сквер было строжайше запрещено. Но сегодня стряслось нечто серьёзное, раз «скорая» проехала вглубь вычищенных дорожек. На другом конце сквера Лавра разглядела несколько УАЗов с синей полосой, поверх которой белыми буквами красовалось слово «Милиция». Достигнув толпы, она наткнулась на мужчину в форме, который отгонял зевак. За ним просматривалась скамейка, выкрашенная противной жёлтой краской. Гербер ужасно не нравился этот цвет, потому что в октябре ей довелось замарать свою любимую джинсовую юбку, присев на одну из таких лавок. Она вытянула шею, стараясь разглядеть, что же так заинтересовало стражей порядка.

– Простите, а что там такое? – не выдержала Лавра и спросила стоящую рядом женщину.

– Вроде убили кого-то, сама поглядеть хочу, – пробубнила тётка и чуть не упала, столкнувшись с мусорной урной, которая стояла возле бордюра.

– Граждане, если не прекратите суматоху, я вызову наряд, и вас разгонят дубинками, – предупредил бородатый милиционер, распрямляя бело-красную ленту.

Люди тут же прекратили толкаться. В основном здесь были студенты. Обычно через сквер шли те, кто пользовался муниципальным транспортом. Остановка находилась как раз в том месте, где сейчас расположились милицейские УАЗы.

– Молодая деваха-то, – сочувственным голосом вещала какая-то бабулька, – небось, с занятий поздно возвращалась, вот и подстерегли её тут.

Лавра поднялась на цыпочки, заметив угрюмого дворника, который ещё утром убирал снег с заметённых аллей. Однако того, кто сидел на скамье, всё равно было не видно. Девушка принялась обходить людей в надежде отыскать между ними хоть одну незначительную щель.

– А я знаю её! – громко сообщил Сергей, и Лавра заметила, что Потапов уже находится у самого ограждения, каким-то образом опередив её. – Это Лика Лаврентьева с экономфака…

К нему приблизился парень в милицейской форме. Лавра протолкнулась к Потапову и схватила его за широкую спину, чтобы подтянуться вперёд. Он обернулся, встретив сокурсницу гордой улыбкой. Но любоваться его лучистым лицом у неё не было никакого желания. Взгляд сам собой переключился на лавку. Посередине жёлтой скамьи сидела девушка в покосившемся тюрбане, который уже слегка присыпал снег. Со стороны нельзя было с уверенностью утверждать, что она мертва. Несчастная держала в руках какой-то красный листок, в который собирались пушистые снежинки. Мало того, что девушка выглядела вполне обычно, Лавра тоже узнала погибшую.

– Я же видела её сегодня в парке, – дрожащим голосом прошептала Гербер, вспоминая свою утреннюю прогулку до университета. – Она спросила у меня сигареты…

Парень в форме приблизился к ней.

– В котором часу это было? – спросил он, осматривая черноволосую красавицу.

– Утром, примерно в начале девятого. Я как раз проходила мимо этих скамеек, а она вдруг неожиданно возникла передо мной и попросила закурить…

– И что?

– Ничего, я пошла дальше.

– Наша Лавра не курит, – пояснил Потапов, обняв её за талию, как давнюю подругу.

– Ясно, – кивнул милиционер и поднял ленточку, пропуская их к месту происшествия. – Взгляните получше, может, вы ошиблись.

– Да нет же, – настояла Гербер, подойдя к трупу и заглянув в белое лицо, сверкающее от снега. – Это она, точно помню. Странно, почему это она умерла.

– Вы уверены? – не унимался парень в форме.

– Ну конечно!.. – озлобилась девушка на его непонятные вопросы, и глаза вдруг приметили листок, торчащий из рук недвижимой Лики.

Будь там вчерашняя листовка, она бы и внимания не обратила. Но с этого помятого клочка бумаги на неё взирал очень знакомый силуэт. Решив убедиться, что глаза её не обманывают, она выхватила листок и подвела поближе к глазам.

– Не трогайте, там могут быть улики! – напрягся парень в форме.

Но его слова пролетели мимо ушей. Сомнений не было, с красной странички на неё смотрела фигура в длинной мантии с широким капюшоном. В уголке чернели какие-то мелкие слова, и Лавра, чувствуя очередную дрожь в коленях, прочитала их: «Из глаз потечёт немая слеза, нарушивший клятву ответит сполна!»

Гербер изумлённо раскрыла рот, бросив испуганный взгляд на Сергея.

– Что, что там? – прищурился Потапов и тоже посмотрел в листок.

Он повторил вслух непонятное двустишье и хмыкнул, передав бумажку встревоженному работнику милиции.

– Лавра, ты чё скисла? – склонился к ней сокурсник. – Пойдём, хватит жмуриков изучать.

Он обнял её за плечи и вывел из оцепления.

– Эй, куда это вы? – прикрикнул бородатый милиционер. – Свидетели пусть останутся, мне нужны ваши паспортные данные.

– Этого не может быть, – услышала Лавра голос того парня в форме, который остался возле скамьи. – Мой медэксперт уверен, что девчонка просидела здесь так минимум ночь. Наверняка она ошибается, спутала с кем-то…

Возражать ему у Лавры уже не хватило сил. Она вообще смутно помнила, как показала паспорт дежурному, как дошла вместе с Сергеем обратно до стоянки перед университетом, как села погреться в его джип. Потапов всё время о чём-то спрашивал, махал перед её глазами рукой, даже предлагал глотнуть виски из малюсенькой металлической фляжки. А перед ней застыла картинка той листовки и странная фраза. Что она могла означать? Откуда появилась? Какое отношение эта странная девица имеет к духу Бальваровского, посещавшему Лавру прошлым летом точь-в-точь в таком же одеянии?..

Дело в том, что летом Лавра вместе с другими отличниками исторического факультета посетила печально известный монастырь Хеста, в котором работали археологи. Они обнаружили там сокровища древнего князя Бальваровского. А в день приезда студентов там нашли таинственный гроб, который никак не могли потом открыть. Ночью кто-то пробрался в комнату, где хранился саркофаг, и взломал его, похитив содержимое. Судя по косвенным доказательствам, к этому происшествию имел отношение Женя Фанелин, который тем самым выпустил на волю веками дремавший дух мёртвого князя. А может, он здесь не при чём?..

Вопросы роились в голове, а ответа на них не находилось. Холодный ужас бередил старые раны, а в ушах возник злобный голос, пообещавший когда-то: «Мы с тобой ещё поболтаем на досуге. Помни меня, Лавра Гербер, и жди…»

– Кого тебе надо ждать? – твёрдо спросил Сергей, дёрнув Лавру за плечо.

– Что? – опомнилась она и обнаружила, что уже находится во дворе своего дома. – Как я… Что случилось?

– Это я тебя спрашиваю, чё с тобой? – нахмурился Потапов, засунув в её онемевшие руки красный паспорт. – Сидишь такая потерянная, губами шевелишь, типа под бутиратом. Я уж ваще хотел тебя в больничку везти.

– В больничку? – не понимала отличница, убрав документ в сумочку. Она, точно во сне, открыла дверцу и собралась выйти на улицу.

– Эй, эй, – заголосил парень, – ты куда?

– Так домой, раз уж ты меня привёз.

– А с тобой-то чё не так?

– Да так, – решила отвязаться от него Лавра, – временный бзик, не обращай внимания, иногда со мной такое бывает.

– Ты чё, ваще меня за осла держишь? – вскипел Сергей, не давая ей покинуть джип. – Я же понял, что тебя та бумаженция из строя вывела. Просто при ментах не стал тебя расспрашивать.

– Какая бумаженция? – наигранно удивилась девушка. – Не знаю, о чём ты. Впрочем, да, ты прав. Меня эта бедняжка напугала, никогда до этого с трупами не встречалась.

– Ну жесть, – хмыкнул сокурсник. – Так значит, ты типа от жмуриков в хандру впадаешь?

– Я же девушка, любой мышки боюсь, – засмущалась Гербер. – Ну, всё, до завтра, спасибо, что подбросил.

– Да не за что, – замялся Потапов, отпустив, наконец, её руку. – Кстати, чем вечером думаешь заняться?

Лавра подумала над тем, как поскорее избавиться от этого приставалы.

– В гости иду, Марина Холодова пригласила.

– А куда?

– Не знаю, – говорила Лавра чистую правду. – Она не сообщила.

– Постой, Маринка – это рыженькая такая?

– Да…

– Ясно, значит, вечерком встретимся, – обрадовался парень. – Эта гёрла тусуется в клубе «Монреаль», туда тебя и поведёт, сто пудей.

Лавра не стала спорить. Возможно, он был прав. Вот только Холодова могла пойти куда угодно, клубов в городе для этого хватает. Но раз уж Сергей был в такой уверенности, не стоило его разочаровывать.

Очутившись в тёмном подъезде, она вдруг снова почувствовала себя не в своей тарелке. Сейчас, когда никто не мельтешил перед глазами и не отвлекал ненужными вопросами, она могла всерьёз задуматься о случившемся. Складывалась нехорошая ситуация. Ещё полгода тому назад она столкнулась с безжалостным убийцей, который вполне мог преследовать её сейчас подобным образом. Ведь он так и сказал, что вернётся, что их разговор не окончен. Только при чём здесь студентка экономического факультета? Зачем бы ему убивать несчастную? Не мог же Андрей Дмитриевич предполагать, что Лавра окажется на месте преступления и увидит ту странную листовку. Или он вообще не имеет к этому никакого отношения?

С гудящей головой Лавра поднималась по грязным ступенькам. Её разъедали сомнения и страх. Неужели он вернулся? Если так, то нужно немедленно предупредить Марину, а затем позвонить следователю, который занимался убийством археологов.

– А, вот и доченька вернулась, – раздался бодрый голос Агнии Лесофовны. – Ну как, что сказали о тебе сокурсники?

Лавра сняла куртку и спихнула ботинки. Мать не знала о том, что приключилось летом, поэтому поделиться с ней своими страхами было никак нельзя. А чтобы она ничего не заподозрила, следовало изобразить счастливую улыбку.

– Все до единого остались в шоке, – с наигранным восторгом ответила Лавра, пройдя на кухню. – А ты как себя чувствуешь?

– Нормально. Тебе, кстати, звонила Марина. Сказала, что заедет за тобой в восемь. Вы куда-то собрались?

– Да, – растерялась Гербер, – я и забыла. Она ещё вчера говорила про какую-то вечеринку…

– Правильно, тебе надо развеяться, ты и так никуда не выходишь. Вот только на рынок давай сбегаем, прикупим что-нибудь модное, что на танцы можно надеть.

– Да не надо ничего брать, у меня есть одежда, – напряглась Лавра и схватилась за телефон.

– Но как же?! – возмутилась Агния Лесофовна.

– Мама, не хочу ничего слышать. А сейчас дай мне сделать очень важный звонок.

– А что, что-то произошло? – испугалась женщина.

– Нет, просто нужно позвонить. – Девушка старалась говорить спокойно.

– Ладно, звони, но я уже приготовила обед, так что даю тебе пару минут.

Раскрыв записную книжку и отыскав номер домашнего телефона Холодовой, Лавра принялась нажимать на подсвеченные кнопки. Трубку на том конце провода никто не снимал. Вероятно, Марина ещё была на занятиях, а её родители на работе. Решив созвониться с подругой позже, Гербер отыскала служебный телефон следователя Яровского.

– Петров у аппарата, – закряхтел голос из динамика.

– А… простите, мне бы Анатолия Давыдовича, – растерялась Лавра.

– Его сегодня не будет, звоните завтра, – пробурчал Петров, явно недовольный тем, что его отвлекли.

– А Вы не могли бы дать мне его домашний номер, а то я потеряла…

– Гражданочка, мы не даём таких сведений, звоните завтра с утра.

– Но это касается дела о сокровищах Бальваровского, – успела вставить отличница, однако из динамика уже понеслись прерывистые гудки.

Положив трубку, Лавра задумалась. Как нехорошо всё складывается. Но другого выбора нет, и придётся смириться с тем, что Яровского до завтрашнего дня не разыскать.

– Лавра, обедать! – позвала Агния Лесофовна из кухни.

Ладно, подумала Гербер, в конце концов, есть ещё и Марина. Наверняка она слышала что-нибудь о случае в университетском сквере и, возможно, знает домашний номер следователя. Ведь опасность в лице безумного археолога грозила и ей.

 

Глава 3

Василиса

Марина не появлялась вплоть до вечера. Её сотовый почему-то не отвечал, а дома упорно никто не желал снимать трубку, из-за чего Лавра начала нервничать. Чтобы не вызывать подозрений матери, она решила засесть в кресло с книжкой и делать вид, будто готовится к очередному семинару. Хотя на деле отличница продолжала терзать себя мыслями о странной листовке и мёртвой девушке.

Перед приездом Холодова всё-таки удосужилась позвонить и попросила спуститься во дворе. Обдав себя порцией новых духов, Лавра быстро оделась, пообещала матери вернуться ближе к десяти и побежала вниз.

Белая «Ауди» уже стояла возле подъезда, нарушая покой двора громкой музыкой. Марина любила ездить по городу с ревущей магнитолой, оправдываясь, что так она не слышит шум двигателя. Но с появлением Лавры звук был убавлен.

– Ну что, готова к вечерней тусе? – воскликнула Холодова, открыв ей дверь изнутри.

Однако её беззаботная улыбка мигом исчезла при виде лица подруги.

– Что-то не так? – помрачнела Марина.

– То-то и оно, что не так. – Лавра захлопнула за собой дверцу и тяжело вздохнула. – Знаешь, что в университетском сквере нашли убитую девушку?

– Ну и что?..

– Как это что! – встрепенулась Гербер. – У неё в руках был листочек, а на нём нарисована красная мантия. Понимаешь, что это может означать?

Холодова нахмурилась, всем своим видом показывая, что она как раз ничего не понимает.

– Причём здесь красная мантия?

– Господи, Марина, неужели не ясно?! В таком костюме скрывался Андрей Дмитриевич, разве ты забыла?

– Лавра, я всё прекрасно помню. Но ты несёшь какую-то ерунду. Впрочем, ты наверняка устала, нервничаешь из-за новой причёски. Подумай сама, зачем этому типу убивать девчонку с экономфака? И тем более, кто тебе сказал, что её убили?

– Как же, я сама там была и…

– И что, что увидела?

– Вообще-то ничего… Открытых ран я на ней не заметила. Но это ещё не означает, что она умерла естественной смертью! Сегодня утром, когда я шла на занятия, она выглядела вполне здоровой.

Если честно, то Лавра и сама усомнилась в этом, поскольку прекрасно помнила, какое впечатление на неё оказала та девочка своим болезненным видом.

– К твоему сведению, эта Лика – наркоманка… вернее, была ею. Об этом многие знали. Так что ничего удивительного в её смерти я не вижу.

– Вчера она несколько раз пыталась нам вручить свои листовки… И как же то послание на бумажке: «Из глаз потечёт немая слеза, нарушивший клятву ответит сполна…»? Уверена, это про меня, это я должна ответить ему сполна!..

– Лавра, перестань, – потребовала Холодова. – Если бы этот ненормальный захотел преследовать нас, он бы начал с главного. Вот они мы, никто нас не охраняет. У него куча возможностей подобраться к нам… Но даже если этот кретин вздумает докучать, у меня для него припасён небольшой подарочек.

Она открыла бардачок и достала оттуда предмет, который по форме напоминал большой гаечный ключ.

– Смотри, – продолжала Марина, нажав на белую кнопку у его основания. – Это шокер, бьёт током любого, кто решится к тебе прикоснуться. Надо лишь надавить на эту пипочку, – она сделала это вновь, и на заострённых концах прибора сверкнула голубая молния. – Ни один гад не выдержит, а уж всякое желание доводить свои намерения до конца у него пропадёт надолго.

– А это законно? – насторожилась Лавра.

– Индивидуальное средство защиты, – ухмыльнулась Холодова, повторив молнию. – Продаётся в любом военторге. На, держи и больше ничего не бойся.

Гербер взяла шокер и попробовала нажать на кнопку. Оружие завибрировало, сверкая голубыми искрами.

– А им можно убить? – переспросила девушка, осматривая диковинную вещицу.

– Вряд ли, он не такой мощный. Вот чувств лишить – это да, а убить – нет, хотя бывали случаи. Например, у человека проблемы с сердцем. Ударишь его током, он и окочурится.

– Надеюсь, у Андрея Дмитриевича стенокардия, потому что я точно убью его, если встречу, – прошипела отличница, пряча шокер в сумочке, однако тут же опомнилась и взглянула на подругу. – Я такая бестактная, этот прибор стоит немалых денег и принадлежит он тебе…

– Лавра, в отличие от тебя, я не страдаю манией преследования, да и шокер мне пока без надобности. А раз так, то почему я не могу дать его тебе попользоваться… пусть даже на какое-то время.

– Ну, если на время, то тогда ладно.

Гербер аккуратно положила его на дно ридикюля.

– Что это? – полюбопытствовала Марина, указав пальчиком на жёлтый предмет, торчащий из кармашка сумочки.

– А, это банан, – заулыбалась девушка. – Люблю, он голод хорошо утоляет и настроение повышает.

– По-моему, лучше носить яблочко. Ну да ладно, каждому своё. А сейчас покатили, нас уже, наверное, заждались.

«Ауди» тронулась с места и погнала вперёд, покидая тёмный заснеженный двор. Лавру обрадовало, что Марина решила провести этот вечер не в клубе «Монреаль». Будет даже забавно, что Потапов прошатается там всю ночь в поисках похорошевшей сокурсницы.

«Ауди» свернула куда-то во дворы, а потом направилась к светящемуся куполу клуба «Планетарий». Смотрелся он со стороны очень красиво, но вид задорно мигающей вывески не придал Лавре ни капли настроения. Вообще, была б её воля, она провела бы этот вечер дома. Навалившиеся неприятности вкупе с плохими воспоминаниями изрядно расстроили её. Единственное, что хоть немного приободряло, это знакомство с Мариниными друзьями.

Перед круглым зданием клуба расположилось несколько машин, среди которых особо выделялся серебристый «Порше». Марина, едва заметив его, отчего-то брезгливо фыркнула, словно автомобиль принадлежал кому-то из её врагов. У прозрачных дверей уже в изрядном подпитии стояли трое парней. Они выясняли между собой отношения, но с приближением двух красоток немного присмирели и любезно пропустили их внутрь.

– Добрый вечер, Дин, – заулыбалась Марина коренастому секьюрити, на ходу снимая шубку. – Не в курсе, Олег уже здесь?

– И Олег, и Поля с Дианой, ещё с шести часов, – ответил мужчина, приняв одежду новых посетительниц.

– Здорово, – повеселела Холодова и подвела подругу к огромному зеркалу. – Ну, как мы выглядим?

– По-моему, замечательно, – попыталась улыбнуться Лавра.

– Слушай, немедленно прекрати думать об этом! – дёрнула её за руку Марина. – В конце концов, зачем мы тогда сюда припёрлись?!

– Ну, я постараюсь…

– Это всего лишь дурацкие совпадения, не более.

– Да, пусть будет так.

Они спустились по лестнице в просторный зал, где вовсю играла громкая музыка и сверкали разноцветные огни. Лавра обратила внимание на высокий потолок. Там светились нарисованные планеты солнечной системы. Выглядело это очень красиво и получалось, что люди танцевали прямо под панорамным небом. Наверное, поэтому здесь было столько народа.

Марина сразу же повела Гербер к столикам у крайней стены, которые были отделены друг от друга высокими диванами.

– Хай, Маринчик, – пропела девушка с короткой стрижкой под ёжика и в затемнённых круглых очках, – что-то ты сегодня припозднилась.

– И не говори, – отмахнулась Холодова и указала на Гербер. – Знакомься, это Лавра, про которую я тебе рассказывала.

– Хаюшки! – приветливо заулыбалась та. – Давайте к нам, Олег все уши прожужжал, что Маринка свою новую подругу приведёт.

– Не думала, что пользуюсь такой популярностью, – усмехнулась Лавра и последовала за ними к столу, за которым сидели молодые люди.

– Ребятки, встречайте нашу гостью, – провозгласила девушка с модной стрижкой, – это Лавра, собственной персоной!..

Все заахали и состроили улыбки.

– Лавра, присаживайся, – обратилась к ней Марина, – сейчас я тебя буду со всеми знакомить…

Напротив них сидела девушка, очень похожая на ту, которая встретила их у бара. Как выяснилось, одну из них звали Полиной, а другую (ту, что сидела с дымящей сигаретой) Дианой.

Следующим в этой компании был Илья. Лавре показалось знакомым его худощавое лицо и серьёзные глаза. Кажется, он учился в том же корпусе университета, что и Лавра. Паренёк сидел в обнимку с курящей Дианой и зарывался своим острым носом в её причёске, что доставляло той бурю восторга.

Четвёртый друг Марины выглядел каким-то угрюмым. Он тоже курил сигарету и жеманно стряхивал пепел в стоящую перед ним тарелочку. Ребята уже успели напиться пива, отчего у всех были розовые лица. Они с интересом посматривали на Гербер, и вскоре ей разонравились их взгляды. Интересно, что Марина успела наплести им про неё? Наверняка наговорила всякой ерунды, как всегда приукрасив действительность.

– Ах, Лавруша, ты такая чудненькая, – продолжала Полина, присев рядом со своей «близняшкой».

– Ага, спортсменка, комсомолка и просто хорошая девушка, – подыграл ей Илья.

– Признаться, немного удивлён тому, как ты изменилась, – заговорил угрюмый парень, гася в пепельнице очередную папироску.

– Олег, Лавра сама ещё не успела привыкнуть к новому имиджу, – манерно протянула Холодова, открыв меню.

– Я же говорю, – засияла весёлая Поля, – Ирэнчик просто волшебница, из любого сделает сладкую конфетку.

Судя по её облику, Ирэн перестаралась или была не в духе, когда мастерила ей причёску-ёжик. Вот узкоглазой Диане подобная внешность шла очень хорошо. Но Лавра предпочла не отвечать, понимая, что ребята стараются быть дружелюбными.

– Лавра, а куда ты обычно ходишь? Я что-то нигде тебя не встречал, – продолжал допрос Илья.

– Я не посещаю клубы, – призналась девушка, глядя на светящийся над головой Плутон. – Основное время забирает учёба.

– Серьёзно? – не поверила Диана, выпустив из ноздрей сигаретный дым, подобно дракону. – Такая цыпочка не может сидеть дома одна в четырёх стенах.

– Мы с мамой предпочитаем театр, – возразила Лавра.

– Да ты, оказывается, эстетка! – ещё больше разошёлся Илья. – У меня родители тоже в оперу любят ходить. Уж что там интересного нашли? Лучше, на мой взгляд, боевичок или экшн посмотреть.

– Ну, кому-то нравится более высокое искусство, – парировала Гербер и пожала плечами.

– А фильмы, по-твоему, это не совсем высокое искусство? – усмехнулась Диана.

– Бывают, конечно, интересные фильмы. Но по большей части сюжеты одни и те же, много стрельбы, крови, а этого хватает и в реальности.

Стало понятно, что ребята пришли в лёгкое недоумение от услышанного. Они переглянулись меж собой и странно заулыбались.

– А я согласна с Лаврой, – подключилась к беседе Марина, отложив меню на середину стола и чуть не опрокинув пивную бутылку, к которой изредка прикладывался Олег. – Я считаю, что необходимо вернуть цензуру, чтобы дети и взрослые не видели со своих экранов обилие крови.

– Кровь всегда прельщала человека, – разошлась с ними во мнении Диана. – Мы по своей натуре звери и движимы природными инстинктами. Недаром в древности прилюдно устраивали казни. Просто нам это нравится, вот мы это и смотрим.

– В любом случае, – заговорил Олег томным голосом, – каждый выбирает себе то, что ему по душе. Вот ты, Лавра, можешь ходить на спектакли и всю жизнь восхищаться бразильскими сериалами. А мы, мужчины, предпочитаем стрелялки и сиськи.

– Я не восхищаюсь бразильским кино, – ухмыльнулась Лавра. – А по поводу мужчин мне нравится одна мудрая мысль Мэрилин Монро. Вы не слышали? Она говорила, что мужчины питают искреннее уважение ко всему, что наводит скуку.

– А Джек Лондон сказал, что женщина – это неудавшийся мужчина, – парировала Диана, вновь выдохнув дым. – А ещё я знаю такое изречение: женщина – это человеческое существо, которое одевается, болтает и раздевается.

Ребята засмеялись.

– Молодец, Дианка, в точку попала! – воскликнул Илья и поднял над собой бутылку пива. – Давайте выпьем за это…

Лавре не совсем понравилась последняя реплика Дианы. Она знала, чем возразить самоуверенной девице, но Марина тут же остановила её.

– Лавра, расслабься… Ребята, что ещё за диспут? Вы забыли, где мы находимся?!

– Точно, – подхватила её мысль Полина. – Давайте лучше потанцуем.

– А мне понравились слова Лавры о мужчинах, – сообщил Олег, поглядывая на смущённую брюнетку.

– Нет, девчонки, давайте на самом деле поговорим о чём-нибудь менее серьёзном, – снова встрял Илья.

– Кстати, вы ничего ещё не взяли, – напомнила им Диана. – Полька, принеси-ка пару бутылочек для опоздавших.

Девушка тут же исчезла в темноте танцпола, даже не узнав, какое именно пиво предпочитают новоприбывшие. Лавру удивило то, как относятся ребята к простоватой Полине. По ходу дела, она была у них девочкой на побегушках, раз самозабвенно бросилась исполнять приказ. Но подумать над этим снова помешал Илья.

– А ты случайно не на филфаке учишься? – спросил он. – Там частенько можно встретить моралистов и борцов за общественное сознание…

– Она заканчивает исторический, – ответил за неё серьёзный Олег и достал очередную сигарету.

– Теперь мне понятно, откуда столько нравственности, – засмеялся парень и опять спрятал нос в волосах курящей подруги.

– Я отнюдь не моралистка, – принялась атаковать его Лавра. – Просто я не поклонница массовой культуры.

– Сколько людей, столько и мнений, – развела руками Диана. – Одним нравится чёрное, другим белое, это жизнь, её нельзя подводить под одну гребёнку.

– Ты непременно права, дорогуша, – засияла Марина, при этом недовольно выталкивая Гербер из-за стола. – А нам надо сходить припудрить носики.

Она схватила её за запястье и поволокла в сторону дверей, над которыми горела табличка с надписью «WC».

– Господи, Лаврик, что с тобой?! – вскипела Холодова, остановившись возле зеркала.

– Я лишь сказала то, что думаю, – пожала плечами Гербер.

– Это, конечно, хорошо, что ты не прячешь своё мнение. Но пойми, мы не в университете, а в ночном клубе. Здесь принято веселиться, отдыхать, бухать. Помнишь Речные Ворота? Мы ведь чудесно проводили время в местном клубе. Вот и сейчас, будь добра, веди себя соответственно.

– Ладно, прости, не хотела тебя обижать.

– Бывает. Может, на самом деле, потанцуем, а то как-то скучно?

– Хорошо. – Лавра вышла из туалета и направилась на танцпол.

Девушки отошли к краю и начали медленно двигаться под такт музыки. Лавра взглянула на бар, где на высоких круглых табуретах восседали несколько человек. Присмотревшись, она узнала среди них светловолосую барышню в очках с прямоугольной оправой. Её белое лицо было настолько знакомо, что на мгновенье Гербер даже удивилась её присутствию.

Сделав пару извивающихся движений, Лавра вновь уставилась в ту сторону и заметила, как по спине блондинки уже скользит чья-то рука. И тут в голове всплыла сцена из 1-го сентября. Ректор выступал перед студентами на площади у главного здания, а рядом с ним стояла именно та самая девушка. Она всегда сопровождала его, на любом крупном мероприятии. Интересно, кто она такая?..

– Кого ты там узрела? – поинтересовалась Марина.

– Та девица, что сидит в обнимку с двумя парнями, – указала Лавра в сторону бара, – кто она?

– Как, разве ты не знаешь? – ухмыльнулась Холодова. – Вот дела, учишься в универе пятый год и не знаешь Василису, жену Рашвера!..

– Жену ректора??? – удивилась Гербер и от этого перестала танцевать.

– Ну да, а что такого? Деваха только аспирантуру закончила, а наш ректор её уже и сцапал, старый пердун.

– Мама родная, сколько же ей лет?

– Двадцать четыре, а может, и меньше. Но ничего не поделаешь, любовь зла.

– А почему же она здесь? И те двое, смотри, они её тискают…

– Лавра, ты совсем тупая, что ли? Говорят же тебе, девчонке двадцать с небольшим, надоел ей старикашка, вот с молоденькими и оттягивается.

– А как же Михаил Леонидович? Неужели он разрешает ей посещать ночные клубы?

– А если и нет, что он поделает? Аспирантуру она уже закончила, вот и ищет повода поскорее от него уйти. Но наш ректор – мужик с крепкими нервами, делает вид, что ничего не замечает. Посмотрим, на сколько его хватит. Вообще-то, Васька постоянно здесь торчит, я всегда с ней сталкиваюсь. Видела тот навороченный «Порше» у входа?

– Да, красивый автомобиль…

– Ей принадлежит. Рашвер ничего для своей жёнушки не жалеет, постоянно делает дорогущие подарки.

Лавра заметила, как один из ухажёров принялся расстёгивать на ней блузку, обнажая хрупкие плечики. Такая сцена ничуть бы не смутила её, будь на месте Василисы кто-либо другой. В клубах можно было увидеть и не такое. Но как жена ректора крупного областного вуза, она могла бы вести себя поприличней, даже если решила наставить супругу рога.

– Прекрати так пялиться, – одёрнула Марина подругу, – ещё решат, что тебе это нравится.

– Просто я поражена, – бросила Лавра в ответ. – И вообще, мне расхотелось танцевать. Настроения совсем нет, ничего не могу с собой поделать.

– Видимо, это безнадёжно, – закатила глаза Холодова. – Хочешь домой?

– Даже не знаю… Нет, пожалуй, посижу немного с остальными, а ты развлекайся.

Она покинула танцпол, переполняемая мерзкими чувствами. Мир стал понемногу сходить с ума в этот противный день. Надеясь получить от него одни положительные эмоции, Лавра на деле столкнулась с кучей неприятностей. Во-первых, попала на место преступления и прочитала странное послание. Во-вторых, нахамила преподавателю, отчего тот выгнал её и ещё пригрозил отчислением. И в-третьих, узнала, что ректору нагло изменяет его молоденькая жена. В довершение ко всему оставалось, чтобы кто-нибудь на неё напал. Вот тогда можно было бы смело готовиться к суициду.

– Что так быстро? – удивился Олег, которого Лавра застала за столом в гордом одиночестве.

– А сам-то почему не танцуешь? – парировала Гербер, присев на край дивана.

– Меня не звали. Да и апатия одолела. Поэтому сегодня я только пью и курю, то есть наслаждаюсь вредными привычками. А ты что?

– Ну и я вроде того, – кивнула Лавра. – Несмотря на то, что я теперь вроде как красивая.

– Что верно, то верно, выглядишь потрясающе. Почему же раньше такой не была?

– Не хотелось, да и сейчас я не особенно в восторге. По-моему, лучше стать снова незаметной.

– Э-э-э, – понимающе протянул Олег, – да ты вообще в депрессняк впала, я смотрю. Тебе однозначно нужно развеяться?

– Интересно как?

– Есть много разных способов. Если хочешь, научу?.. Можем, например, для начала оставить это шумное место и съездить, к примеру, в бильярдную. Здесь недалеко, а если поспешим, то и брательника моего там успеем застать.

– Он там работает? – заинтригованно переспросила Лавра.

– Ну, можно и так сказать. Видишь ли, он профессиональный игрок, даже на соревнования катается, а в свободное время играет на деньги в клубах. Ну так что, как тебе такое предложение?

– Звучит заманчиво. Сейчас только у Марины узнаю, поедет ли она…

Лавра хотела подняться, но парень вдруг придержал её за руку.

– Оставь, Маринка никогда не любила шары гонять, – попросил Олег и вылез вперёд неё. – Айда поехали, пусть танцует себе до упаду.

– Но она, наверное, будет нас потом искать, – забеспокоилась Гербер.

– У меня сотовый, если что, позвонит…

У Олега оказалась довольно дорогая машина. Уж что это была за модель, Лавра не определила, но внутри она обнаружила множество разноцветных кнопочек и новомодную магнитолу. «Порше» Василисы уже не красовался перед «Планетарием». Видимо, похотливая особа решила продолжить вечер в какой-нибудь более располагающей обстановке. Бедный Михаил Леонидович, подумала Лавра, вспоминая сцену у барной стойки. Неужели ему безразлично то, что говорят люди, которые видели его жену в обнимку с молодыми людьми?

– О чём ты всё время думаешь? – прервал её размышления Олег.

– Я?.. С чего ты взял? – проснулась девушка, глядя на приближающееся здание бильярдной.

– Как будто это так трудно определить. Ладно, можешь не говорить, раз это такой большой секрет. Давай выходи, мы уже на месте.

Лавра заметила, что на улице пошёл снег. Значит, к завтрашнему утру здесь опять всё будет заметено. Зато стало немного теплее, и вечерние облака приняли милый сиреневый оттенок. Впрочем, полюбоваться этим зрелищем не дал блеск серебристого «Порше».

– Что, тачка понравилась? – усмехнулся Олег. – Классная, сам завидую, но дорогущая, мне пока не по карману.

– Это ведь машина той самой… – хотела сказать Лавра.

– Знаю, Васька любит со своими дружками кием помахать. У неё, кстати, неплохо получается.

– Что, ты видел, как она играет?

– Я сам с ней играл, причём, прикинь, она меня пару раз обставила… Давай заходи, нечего на холоде торчать.

Внутри бильярдная выглядела намного лучше. У Лавры даже возникло ощущение, будто они оказались где-нибудь за границей – настолько комфортно было обустроено игральное заведение. Прямо у гардероба их встретила миловидная девушка. Она поинтересовалась, в какой именно бильярд они собираются играть, но, заметив Олега, мигом отстала. Видимо, поняла, что он в её услугах не нуждается и сам покажет Лавре все местные достопримечательности.

Несмотря на вечернее время, желающих погонять шары нашлось немного, отчего лампы над большинством столов были погашены. Лавра осмотрела обстановку, пытаясь отыскать белокурую Василису, но Олег повёл её дальше, к самому крайнему столу, за которым играли несколько мужчин.

– Привет спортивному пролетариату! – сказал парень присутствующим и тут же пожал ладонь рослому мужчине в бежевом пиджаке, который держал кий.

– Вовремя, вовремя, – одобрил тот, бросив взгляд на жгучую брюнетку, – мы только стали разыгрываться.

– Кстати, это Лавра, – опомнился Олег, указав на притихшую Гербер.

– Очень приятно, – улыбнулся незнакомец, приветливо кивнул и вернулся к игре.

– Когда Гена играет, его лучше не тревожить, – прошептал Олег, отходя к тускло освещённому дивану, где сидел какой-то всклоченный паренёк и беседовал по сотовому телефону. – Закажем что-нибудь? А то в «Планетарии» тебе даже пива не досталось.

– А я его и не люблю, – быстро отказалась Лавра от такого предложения. – Пожалуй, лучше сок.

– Как скажешь, – пожал плечами тот и пошёл к освещённой барной стойке.

Игра закончилась довольно быстро. Геннадий ловко обошёл соперников, разбросав по углам все белые шары и не оставив тем даже шанса на победу. На изумрудное сукно упали несколько долларовых купюр, и недовольные исходом состязания мужчины поспешили уйти, пока их не соблазнили на новые приключения. Спрятав деньги в карман пиджака, Гена подошёл к одиноко сидящей Лавре.

– Хочешь поиграть? – предложил он с приятной улыбкой.

– Ой, нет, что Вы, я не умею, – засмущалась Гербер. – Да и денег у меня не так много, чтобы делать ставки.

– Неужели я буду разорять такую очаровательную девушку? Иди сюда, я тебя научу.

Лавра нехотя поднялась с удобного дивана, оставив на нём сумочку. Олег всё не возвращался, и она осталась с его братом совершенно одна.

– Значит, бери кий в любую руку, какой тебе удобно работать, – начал занятие Гена, отдав ей своё орудие. Затем он собрал все белые шарики в деревянный треугольник и поставил один из них перед ними. – Тебе следует слегка наклониться вперёд и поджать кий пальцами, чтобы хорошенько прицелиться.

– Вот так? – уточнила Лавра, сделав всё по его рекомендации.

– Да. А теперь со всей силы бей по шару, чтобы разбить остальные.

Лавра дёрнула руку, но никуда не попала, продырявив носиком кия воздух.

– Не беда, попробуй ещё раз, – засмеялся Гена.

Снова тщательно прицелившись, она повторила попытку, которая теперь оказалась более удачной – шар проскочил по столу, вот только мимо своих сородичей, и, ударившись о бортик, упал на паркетный пол.

– Ой, – сжалась Лавра, чувствуя, что сделала ещё хуже, – говорю же, я не умею обращаться со всем этим.

– И медведя кататься на мотоцикле можно научить, – вздохнул Гена, поднял злосчастный шарик и вернул его на поле битвы. – Просто на этот раз ты слишком сильно ударила по нему. Рассчитай движения и пробуй ещё.

Несмотря на третью попытку, рука вновь дрогнула, но шар разбил-таки окаянный треугольник, и игра началась.

– О, Лавра делает успехи, – послышался радостный возглас, и Олег, гремя бутылками, прошёл к дивану.

Тем временем она умудрилась загнать свой первый шарик в лузу, наконец-то понимая технику игры.

– Да ты просто ас! – польстил ей Гена, обойдя стол, и прицелился к крайнему шару.

В одно мгновение тот покинул зелёное сукно, а мужчина уже пытался атаковать нового претендента. Спустя десять минут, за которые Лавре удалось сделать ещё два успешных удара, игра была окончена. Стоит ли упоминать, кто победил?..

– Гена, с тобой нет никакого интереса, – подметил Олег, предлагая девушке бутылочку газированной воды.

– Совсем забылся, извините, – кивнул тот, положив кий на опустевший стол.

– Генка, тебя зовут на ринг! – крикнул женский голос со стороны барной стойки.

– Простите, скоро вернусь, – пообещал брат Олега и ушёл.

– Васька опять решила устроить турнир, – с усмешкой произнёс парень, глотая очередную порцию пива.

– А где она, я её не видела? – оживилась Гербер.

– Она хитрая, играет в американку. На русском-то её обставят в два счёта.

– Что ещё за «американка»? – не поняла Лавра.

– Разновидность бильярда, только там цветные шары, а в русском белые. И стол у «американки» поменьше. Девушки любят её, так как могут реально обыграть соперника.

– Я бы посмотрела на это. Не каждый день встретишь жену ректора в бильярдной.

Второй зал выглядел поменьше, и в нём свет горел лишь над одним столом. Василиса сейчас казалась сосредоточенной на чёрном шарике, который тут же очутился в лузе. Гена стоял на другом конце стола, наблюдая за игрой противницы. У стены с неприятными ухмылками расположились те двое, которых Лавра видела с женой ректора в «Планетарии». Парни были похожи друг на друга и даже казались симпатичными, но Гербер испытывала к ним неприязнь. Как-никак, они ухлёстывали за женой Рашвера!

– Чёрт! – ударила Василиса по столу кулаком и уступила место брату Олега.

Гена прицелился и начал быстро забрасывать оставшиеся шары по углам стола. Ошибка мадам Рашвер стоила ей проигрыша, отчего она сейчас нервно кусала губы.

– Шах и мат! – воскликнул Геннадий, обернувшись к ней с довольным лицом.

Василиса сделала жест своим кавалерам, и те нехотя достали деньги, тут же отдав их мастеру.

– Васька, может тебе сначала хорошенько попрактиковаться, а потом уж на деньги играть? – съязвил Олег и глотнул ещё пива.

– Уж не с тобой ли? – фыркнула расстроенная девица, поправив прямоугольные очки.

– Ну, если не со мной, тогда, может, с Лаврой? – вдруг предложил он, отчего Гербер вздрогнула.

Василиса внимательно посмотрела на девушку, и в её зелёных глазах вспыхнул алчный огонёк.

– Вот с ней – могу, – радостно ответила та, потирая кончик кия сиреневым мелом.

– Но я… – хотела возразить Гербер, когда Олег подвёл её к столу и протянул другой кий.

– Попробуй, главное в этой игре – забить все шары, – сообщил он, наклоняясь вперёд, чтобы собрать их в треугольник.

Возражать было уже как-то неудобно, и она тихо согласилась, поглядывая на повеселевшую жену ректора. Та уже сделала первый удар. Шарики волшебным образом разлетелись по всему столу, а один красный успел закатиться в лузу. Василиса быстро атаковала их, пока не промахнулась на пятом или шестом ходу. Гена при этом выразительно хмыкнул, держа в руке Лаврину бутылочку воды. Гербер наметила два ближайших к ней голубеньких шара и, на собственное удивление, сумела забить их в угловую лузу. «Американка» и в самом деле была проще. Лавра поняла это, когда избавилась ещё от нескольких шаров.

– Да у тебя неплохо получается! – восторженно вставил Олег. – А вот ты, Васька, что-то сдаёшь позиции.

– Отвали, мешаешь только, – отмахнулась та, дожидаясь своего времени.

Лавра попробовала забить ещё один шар, но тот ударился о борт стола и выскочил на пол. Василиса радостно улыбнулась и принялась завершать игру.

– Из всех вас мне по кайфу играть только с Генкой, – засияла она, забив последний красный шар. – Профи есть профи, что ещё сказать.

Лавра смотрела на неё без всякой обиды. Было вообще странно, что она сумела забить какие-то шары, учитывая то, что играла в первый раз.

– А может, перейдём на русский бильярд? – спросил Олег, которому тоже не терпелось помахать кием. – Там смогут участвовать все, даже твои молчаливые кавалеры.

– Ох, нет, – тут же отказалась Василиса. – Что-то я устала. Пожалуй, на сегодня хватит.

– Да и мне завтра на занятия, – вдруг вспомнила Лавра, глядя на разочарованное лицо Олега.

– А где ты учишься? – полюбопытствовала мадам Рашвер.

– Да на истфаке, – как-то недовольно ответил за неё Олег.

– Ясно, – кивнула девушка и направилась к выходу.

Лавра положила кий на стол, забрала с дивана сумочку и последовала за ней.

– А ты остаёшься? – уточнила она у Олега.

– Мне завтра никуда не надо, лучше поиграю ещё с часок-другой.

Это было плохо. Лавра рассчитывала, что он отвезёт её домой, поскольку это должна была сделать Марина. Но просить его об этом Гербер посчитала излишним и засеменила за спинами Василисиных ухажёров.

На улице завывала вьюга. Пока ребята мило проводили время за бильярдом, ветер заметно усилился. Лавра быстро замёрзла на пустынной остановке. Центр города сейчас больше напоминал сельскую окраину. Изредка по дороге проносились машины, но ни троллейбуса, ни автобуса видно пока не было. Лавра ругала себя за то, что оставила Марину в «Планетарии». Что дало ей посещение бильярдного клуба? По крайней мере, удовольствия она никакого не испытала. Уж лучше бы осталась танцевать и, быть может, в эти минуты уже была бы дома.

На трассе вспыхнули две яркие фары, и перед остановкой затормозил роскошный серебристый «Порше».

– Эй, подруга, чего мёрзнешь? – донёсся из приоткрытого окошка голос Василисы. – Запрыгивай скорее!..

Лавра не стала раздумывать и послушно открыла переднюю дверцу, обнаружив, что девушка внутри совершенно одна. Куда она успела подевать парней, было непонятно. Гербер расположилась в удобном кресле и стала потирать озябшие руки.

– Этот Олежка всегда отличался своим «джентльменством», – зафыркала Василиса, направляя машину вперёд по дороге. – Сколько его помню, вечно со своими пассиями так поступал.

– А я ему не пассия, – быстро вставила Лавра, чтобы не казаться брошенной подружкой. – Я вообще с ним только сегодня познакомилась. У него было плохое настроение, вот он и пригласил меня в бильярд.

– Ясно, значит, планировал закадрить, – ухмыльнулась девушка, посматривая в боковое зеркало. – Считает себя каким-то особенным мачо, а по сути ну полный идиот.

– А вы совсем не друзья, как видно?

– Он меня достал ещё со студенческой скамьи. У него шуточки плоские, да и сам он дурак.

– Вы вместе учились?

– Да, на юрфаке, – разочарованно сообщила жена Рашвера, останавливаясь перед светофором. – Так что знаю я его побольше твоего. Ты в каком районе-то живёшь? Случайно не в Литвиновской Слободе?

– Нет, – усмехнулась Лавра, поскольку так назывался элитный загородный посёлок, – я живу возле речного порта, на Тимирязева.

– Не так уж далеко, – улыбнулась Василиса. – Слушай, а ты ведь неплохо играла, мне понравилось.

– Спасибо. Я сама удивилась, ведь в первый раз сегодня взяла в руки кий.

– Да не может быть, ты обманываешь.

– Честно, брат Олега меня только немного обучил и то на русском бильярде, а потом его позвали с тобой играть…

– Нравится мне Генка в этом плане, вот уж спец так спец.

– Ну да, особенно за деньги, – вставила Гербер.

– Пфф, всё равно платила не я, – ухмыльнулась Василиса. – А сам он с девушками никогда не станет на деньги играть, принцип у него такой. Это всё Славик, считает меня виртуозом. Вот и пришлось ему раскошелиться.

– Это ты про того парня, что был с тобой? – уточнила Лавра.

– Да, Славка, племянник моего муженька, приехал к нам на неделю погостить.

– А другой, он его брат?

– Ну, почти, – хихикнула Василиса, сворачивая на другую улицу. – Сейчас мальчиков не понять, все друг на друга стараются быть похожи. Вот и Камиль не стал исключением, увидел шмотки Славика и себе такие же приобрёл. Ну и причёску тоже подогнал себе.

– А Камиль, он тоже твой друг? – Гербер пыталась прикинуться простушкой.

– Ну, практически… да.

– Практически??? – опешила тут же отличница.

– Он приёмный сын Миши, – сухо ответила девушка. – А ты как будто не знала?

– Меня вообще как-то мало интересовала семья Михаила Леонидовича…

– Ты противоречивая натура. То любопытствуешь, то вдруг говоришь, что тебе не интересно всё это.

– Мне простительно, – улыбнулась Лавра, решив не говорить Василисе, что изменять мужу с его же приёмным сыном – это очень странно. – Я просто немного отстала от современной жизни.

Блондинка ухмыльнулась, продолжая неспешно двигаться вдоль заснеженных улиц.

– А это, случайно, не ты ли летом попала в какую-то историю? – поинтересовалась жена ректора. – Ну, там, в Речных Воротах…

– Да, – напряглась Гербер. – А что?

– Я как-то тоже отдыхала в том санатории, – призналась Василиса, и лицо её сделалось сочувственным. – Ещё до того, как выйти замуж… Вернее даже после того лета я и вышла замуж.

Она как-то странно засмеялась, словно пьяная.

– Извини, но не могу вспоминать это с серьёзным видом, – пояснила девушка. – Миша тогда был проректором по экономическим вопросам и как раз развёлся со своей очередной жёнушкой.

– Очередной? – Лавре только и оставалось, как переспрашивать.

– О, я у него уже шестая, – поведала блондинка, выруливая на соседнюю дорогу. – Всё никак развод не оформим…

Такой поворот событий вновь удивил Гербер, хотя про себя она отметила, что теперь-то всё становилось более менее понятным. Если Василиса гуляет по клубам в компании парней, значит, с Рашвером у неё отношения закончились.

– Он нашёл себе другую интересную девочку, – продолжала озвучивать признания жена ректора. – Впрочем, он сам предупреждал меня много раз, что наш союз ненадолго.

– Это, конечно, не моё дело, – ответила Лавра, до сих пор не понимая, зачем её новая знакомая рассказывает про свою личную жизнь. – Но ты ведь, наверно, любила его? Ну, когда выходила замуж…

Василиса вновь повернула голову и посмотрела на свою пассажирку так, словно на наивного ребёнка.

– Ты мне начинаешь нравиться, – сквозь очередной смех сказала она. – Случайно, не из деревни на учёбу сюда приехала?

– Вот здесь меня можно высадить, – попросила Лавра, проигнорировав её вопрос.

Машина как раз проезжала мимо домов, в одном из которых жила Гербер.

– Спасибо, что подбросила, – улыбнулась отличница, выйдя из автомобиля. – Приятно было познакомиться.

– Взаимно, – парировала Василиса и достала что-то из своего кошелька. – Вот, возьми мою визитку. Если будет время, позвони, пообщаемся.

Лавра взглянула на золотистые буквы «Василиса Рашвер, семейный адвокат». И о чём она может общаться с этой странной особой?..

– До скорого, – сказала жена ректора и двинулась на своём «Порше» дальше по дороге.

Оказавшись в темноте дворов, Лавра вновь задрожала. Нехорошо, что она так поздно лазает одна в безлюдном месте. Так Андрей Дмитриевич точно сумеет добраться до неё. Хотя в сумочке лежал спасительный шокер Марины. Вспомнив о нём, настроение у отличницы немного прибавилось. Впрочем, после общения с женой ректора на душе остался какой-то неприятный осадок. Подумать только, Рашвер женился уже шесть раз! И, если верить Василисе, подумывал о седьмой жене. Да и она сама какая-то неадекватная – гуляет с его приёмным сыном и племянником.

Решив, что блондинка либо под действием алкоголя, либо просто прикалывалась над ней, Лавра поспешила домой. В конце концов, ректора она после летнего инцидента недолюбливала и считала, что Михаил Леонидович, в целом, заслуживает такую жену.

 

Глава4

«Cough for all»

На первой паре по Методологическим Проблемам Исторической Науки компанию Лавре вновь составил Потапов. Если одну половину занятия он ещё как-то старался вникнуть в речь преподавателя, то уж потом началась долгожданная беседа.

– Ты вчера не была в «Монреале», – осуждающе сказал он. – А я прождал до часу ночи…

– Марина пригласила в «Планетарий», – отмахнулась от него девушка, как от назойливой мухи. Она ещё прекрасно помнила, что именно из-за него разругалась с Суровкиным.

– Ты чего такая сердитая, из-за вчерашнего? – не отставал Сергей.

– А как ты думаешь? – прошептала Лавра, надеясь, что он отстанет.

– Ну ясно, я знаю, почему ты такая хмурая. Следующая пара по Истории Права, так ведь?

– Удивительно, что ты наконец-то выучил наше расписание, – съязвила Гербер.

– Вот увидишь, сегодня у него оттянемся по полной.

– Что ты опять задумал? – встревожилась она.

– Ничего. – Потапов состроил невинный вид. – Просто немного покашляем.

– Покашляем?

– Да, тебе нравится кашлять?

– Я не понимаю, о чём ты?..

– Увидишь, получится просто улётно!..

Надо ли говорить, что оставшееся время Лавра пребывала в предчувствии чего-то нехорошего?.. Если Сергей решил как-то поиздеваться над Суровкиным, то она явно не сядет с ним на следующей паре. Хотя, с одной стороны, было бы здорово навредничать такому преподавателю. Наверное, поэтому она не стала допытываться насчёт сюрприза и отговаривать сокурсника от рискованной затеи.

Сегодня Суровкин, который обычно задерживался на занятие минут на пять-десять, уже сидел в аудитории и с ухмылкой поглядывал на входящих студентов.

– Гербер! – воскликнул его громогласный голос, и мужчина даже приподнялся со своего места. – Вас я попрошу больше не появляться на моих занятиях! Немедленно покиньте аудиторию…

– Но как? – деланно удивилась Лавра, хотя хорошо понимала, что сегодня её здесь не ждут.

– А вот так, – скорчился мужчина в ехидной улыбке и указал на дверь. – Я не забыл, какой балаган Вы устроили мне вчера!

Ничего не оставалось, как подчиниться. Ещё не хватало затевать скандал на глазах однокурсников. Едва она отступила в коридор, как на неё тут же натолкнулась белокурая Наталья.

– Дорогу, плебеям в Риме не место! – гордо провозгласила она, проходя в помещение. Впрочем, преподаватель и не обратил на их столкновение никакого внимания, уткнувшись в журнал.

– Чтоб солнце заслонить – ушей ослиных мало, – пробурчала Лавра и вышла.

Поплавская резко остановилась, размышляя над услышанным. Но пока до неё дошёл заковыристый смысл цитаты, было поздно что-либо отвечать.

– Чё, выгнал? – донёсся голос Сергея из-за спины.

– А что ты хотел, у нас теперь с ним большой конфликт, – с печалью вздохнула Гербер.

– Ну, ладно, – злобно прищурился парень, поглядывая на аудиторию, – сейчас мы ему покажем. Ты, главное, далеко не уходи, а то прикола не увидишь. Дай мне только пять минуточек.

Если до встречи с Суровкиным она ещё сомневалась в разумности таинственного сюрприза, то теперь и подавно не собиралась отговаривать Серёжу от этого.

– Поняла? Никуда не уходи, – повторил Потапов и скрылся за дверью аудитории.

Лавра подошла к окну, достала тетрадь по предстоящему семинару и отложила сумочку в угол подоконника. Она и не собиралась никуда уходить, надеясь встретить в коридоре Марину или кого-нибудь ещё. Спустя несколько минут этаж затих, что ознаменовало начало новой пары. Стараясь не думать о вредном преподавателе, Лавра увлеклась конспектом и полностью погрузилась в чтение. Наверное, поэтому она не сразу поняла, что происходит.

Внезапно из ближайшей аудитории донеслись какие-то крики, а потом дверь со всего размаху распахнулась. В коридор выбежал радостный Серёжа, держа в руке небольшой бело-красный баллончик. Увидев Лавру, он вновь нажал на распылитель и бросился на лестницу. Вслед за ним в коридор, правда, уже не выбежали, а еле-еле выползли задыхающиеся пятикурсники. Они зажимали руками носы и рты. Вид у них был ужасный, чего Лавра пока не могла понять. Но причина сама долетела до её чувств буквально за секунду. В горле запершило, а ноздри защекотало. Судя по тому, что из соседних аудиторий повыскакивали так же кашляющие студенты, неизвестное средство Потапова быстро распространилось по этажу.

Превозмогая жжение в глотке, Лавра хотела покинуть место газовой атаки, как вдруг услышала проникновенный бас Рафаэля Бергетовича.

– Так вот кто нас отравил! – прокричал он, видимо, забыв, что в воздухе витает перцовый газ. Суровкин и сам понял это, когда его сдавил кашель. Лицо мужчины вмиг приобрело оттенок хорошо сваренной свеклы.

Лавра с удовольствием осталась бы любоваться его мучениями, если бы её саму не начало воротить. Она выскочила на лестницу и начала спускаться, заметив, что и на втором этаже, где располагалось несколько аудиторий, дела тоже обстоят не лучшим образом. Студенты одним сплошным потоком бежали вниз, заткнув лица руками, шапками, шарфами, носовыми платками и другими подручными средствами, которые, как они думали, защитят их от действий газа. Но не тут-то было. Все задыхались от кашля, отчего движение по лестнице замедлилось.

Тем временем шквал студентов понёсся и сверху, прижав Лавру к основной толпе. Даже если Потапов хотел насолить Суровкину, он явно перестарался. Впрочем, Гербер показалось странным, что газ так быстро разошёлся по всему зданию.

Через несколько минут Лавра была в числе тех счастливчиков, кто сумел выбраться на крыльцо. Несмотря на холод, студенты не желали задерживаться в помещении. Вместе с ними на свежий воздух спешили и преподаватели, в числе которых Гербер приметила и разъярённую физиономию Рафаэля Бергетовича. Он, сто процентов, выискивал среди толпы её одну, считая, что это именно она виновна в случившемся. Поэтому Лавра, пригнувшись, осторожно сошла по ступенькам на автостоянку, пытаясь не попасться на глаза Суровкину. Но, как назло, тот следовал за ней по пятам, очевидно, приметив её развевающиеся иссиня-чёрные космы.

– Гербер! – раздался твёрдый голос, однако Лавру это не остановило, и она засеменила мимо машин в надежде найти здесь укрытие.

И на её счастье, появился Сергей. Он жестом подозвал сокурсницу к себе.

– Гербер!!! – повторилось в воздухе, и на этот раз девушка едва не споткнулась от страха.

Добравшись до серебристого джипа, она нажала на дверную ручку и заползла внутрь салона.

– Полный копец!.. – заливался Потапов лихорадочным смехом.

– Хватит веселиться! – стукнула его Лавра по упругому плечу. – Не видишь, что натворил?!

– Да ладно, все только рады, что нудная пара закончилась.

– Чем ты отравил воздух?

– Так, находка для шпиона. – Парень достал из кармана джемпера бело-красный баллончик с большой яркой надписью «Cough for all». Лавра, понимая в английском языке совсем немного, для себя перевела это название как «Кашель для всех».

– Где ты это взял? – ужаснулась Гербер, рассматривая баллончик.

– А вот места надо знать. Ты скажи, круто получилось же?

– Круче не бывает, – нервно вздохнула девушка. – Неужели тебя никто не заметил?

– Нет, я первым прикинулся, что мне хреновенько, и пока бежал к выходу, пускал газ в кармане. Он очень летучий, поэтому эффекта долго ждать не пришлось. Вон сама видишь, как всех скрутило…

– Да уж, Суровкин в бешенстве и причём ищет меня. Я теперь в большом сомнении, кто над кем поиздевался.

– А что ты так переживаешь из-за него?

– Ха, так ты разве не понял, что у нас с ним взаимная неприязнь после той твоей болтовни на паре?! Теперь он меня просто ненавидит.

– Да ну… – Лицо Сергея сменилось с радостного на удивлённое.

– Боюсь, твоя очередная шуточка снова выйдет мне боком.

– Да не кисни, Лаврик! Если надо, мы с братками его подловим, поговорим, объясним ему по понятиям, что обижать красивых девах нехорошо.

– Ну уж нет! – сразу же отказалась Лавра от глупой затеи. – Мне твоей помощи уже достаточно. Он потом меня точно со свету сживёт. Да и как можно человеку угрожать, тем более преподавателю!..

– Да брось, ерундовое дело.

– Я сказала, не надо! – подчеркнула она и оглянулась на заполненное людьми крыльцо.

– Ну, как скажешь, – согласился Потапов, тоже отвернувшись к окну.

Суровкин куда-то испарился, что немного успокоило Лавру. Ехать домой было ещё рано да и верхняя одежда осталась в университетском гардеробе. Оставалось ждать, пока внутри всё тщательно проветрят. Однако заниматься этим никто не торопился, а студенты уже начинали мёрзнуть, бродя перед корпусом как зэки на затянувшейся прогулке.

Спустя какое-то время к зданию подъехало несколько машин с синими полосками по бокам, и из них вылезли люди в милицейской форме. Дело начинало пахнуть куда сквернее противного газа, отчего довольный своим приколом Серёжа резко помрачнел.

– Упс, – вымолвил он, когда гвардия прошагала к крыльцу с серыми лицами, от которых любому делалось не по себе, – вот и мусора прикатили.

– Что такое? – не совсем понимала Лавра причину его страха.

– Говоришь, Суровкин тебя засёк?.. – вдруг переспросил Потапов.

– Ну естественно, а что с того?

– Я знаю вон того мужика, что приехал с патрулём. Кажется, он дядька нашего препода.

– А кто он?

– О, большая шишка! Зам. областного прокурора, многих моих друганов в каталажку отправил.

– А что он здесь делает?

– Ну, Лаврик, сама догадайся, – ухмыльнулся Сергей. – Небось, наш Рафа вызвал… Короче, надо нам отсюда валить. Если Суровкин реально на тебя грешит, то точняк под статью залетишь.

– Под статью??? – испугалась Гербер, чувствуя, как немеют руки. – Подожди, под статью уголовного кодекса?!

– Хулиганство, – ещё пессимистичней выдохнул Потапов, – кстати, по-моему, до пяти лет дают.

– Так я же ничего не сделала! Это тебе надо беспокоиться же!

– А ты уверена? – усмехнулся он, опустив взгляд на зажатый в её руке баллончик.

– Но… – побледнела девушка, тоже уставившись на ёмкость с газом. – Но ведь это ты, это… твоя вещица.

– А отпечатки на ней твои, – парировал парень.

Лавра задумалась, стараясь расшевелить застывшие мысли. Неужели этот тип, что сидит перед ней, так гнусно подставил её со всей этой историей??? Что у него на уме? Как она вообще попалась ему на крючок?!

– Чё обомлела? – засмеялся Сергей и легонько толкнул её плечом. – Не кисни, подруга, всё в шоколаде! Щас сгоняем в одно место, переждём бурю, и можешь дальше песни петь.

– Какие песни? – осипшим голосом переспросила Лавра.

– А, – махнул тот рукой, – ты опять временно зависла.

Джип Сергея отъехал назад, едва не задев белый автомобиль Марины. Лавра ещё раз взглянула на крыльцо, убедилась, что народ там пока не собирается расходиться, и смирилась с тем, что лучшим вариантом будет довериться Потапову. В конце концов, он был прав, на баллончике, действительно, теперь находились её отпечатки, а Суровкин и без того считает, что всё это набедокурила она, дабы сорвать его лекцию.

Джип ехал не спеша, аккуратно останавливаясь на каждом светофоре. Поток машин в центре всегда удивлял своей медлительностью, поэтому Лавра терпеливо ждала, когда же её привезут в место, где предстояло «переждать бурю». Впрочем, сейчас она думала только о своём идиотском положении. Ну почему ей не везёт именно накануне своего дня рождения? Почему все эти неприятности происходят именно сейчас, а не…

Хотя нет, они преследовали её и летом, но вспоминать об этом совершенно не хотелось. Сама не зная зачем, она продолжала сжимать в руке газовый баллончик вместо того, чтобы выбросить его за ближайшим поворотом. Единственным, кто получал удовольствие от ситуации, оставался Сергей. Его лицо сияло радостью.

– Лавра! – пронеслась мимо её глаз ладонь Сергея. – Выходи из комы…

Гербер осмотрелась и обнаружила, что находится уже не в центре города и даже не в пробке, а где-то в тихом месте, в котором растут высокие заснеженные сосны и стоят роскошные дома. Она знала это место, понемногу возвращаясь от своих размышлений в реальность. Это был микрорайон городских богатеев – Литвиновская Слобода.

– Прошу, – указал парень на крыльцо особняка, во дворе которого они сейчас находились.

– Где мы? – решила развеять последние сомнения Лавра.

– У меня. Да ты не тушуйся, проходи, дом покажу.

Гербер вышла на улицу и обхватила озябшие плечи. Огромный двухэтажный коттедж был построен с уклоном под старину. Его стены украшали большие серые камни, а окна были высокими и с причудливым переплётом. Лавра мельком оглядела здание и последовала дальше за сокурсником; мороз на улице крепчал с каждой минутой.

– Это гостиная, – объявил Потапов, проходя мимо диванов-уголков к миниатюрному камину. – Здесь обычно родаки любят киношку всякую зырить.

Девушка заметила напротив диванов огромный экран домашнего кинотеатра. Здесь же покоились прочие достижения электроники: стереосистема, видео и DVD-проигрыватели. Впрочем, Сергей особо не старался что-либо объяснять, направившись в соседнюю комнату, а ей ничего не оставалось, как следовать за ним.

– Мамка с сеструхой сейчас в Египте отдыхают, – добавил он по поводу отсутствия в доме людей, – отец, как правило, появляется ближе к вечеру.

– Занятой человек? – догадалась брюнетка, осматривая висящие на стене картины.

– Да он не любитель дома торчать. Короче, бизнес есть бизнес.

– А ты бизнесом не занимаешься?

– Пробовал, но батя говорит, что я ещё типа мелкий и надо типа образование получить и всё такое.

– То есть он хочет, чтобы ты защитил диплом.

– Ну, вроде того. Он сам тоже истфак закончил. Думает, что там хорошо настраивают на бизнес.

– Да? – удивилась Лавра, оглядывая серию пейзажей, развешенных на длинной стене. – Не думала, что изучение истории помогает постигнуть азы коммерции. Хотя мне тоже говорили, что многие выпускники стали маститыми акулами бизнеса.

– Ты чего-нибудь выпьешь? – вдруг предложил Потапов, подбираясь к небольшому бару, расположенному в углу, и пояснил – Для снятия напряжения.

Лавра посмотрела на баллончик, до сих пор зажатый в ладони, и невольно кивнула.

– Да выбрось ты это, – усмехнулся парень, наливая из огромной бутылки коричневый напиток.

– Это же улика, – напомнила ему Гербер.

– Вот поэтому и выкини.

Да уж, выпить сейчас точно не помешает, хотя Лавра и не была сторонницей заглушить проблемы алкоголем.

Порция сладкого ликера обожгла горло, медленно согревая сомкнувшиеся от холода внутренности. Лавра села в просторное кресло и обняла мягкую бордовую подушечку. Потапов же странно посмотрел на неё, очевидно, не ожидая, что сокурсница сможет так лихо поглощать спиртное.

– Будешь ещё? – нашёлся он, помахивая бутылкой. – Это хороший ликер, отец из Испании полгода назад привёз.

– Хочешь, чтобы я напилась? – вскинула голову Лавра.

– Нет, что ты… Просто смотрю, тебе вроде понравился, вот и…

– Лучше расскажи, что мне там грозит за хулиганство. Пять лет?

– Нет конечно, – улыбнулся Сергей, убирая бутылку под стойку. – Это я лишка махнул. Такой срок вешают совсем уж отморозкам. Вот если кто откинется в мир иной или там случится приступ, вот тогда тебе могу впаять по полной.

– Мне кажется, что сегодняшний инцидент как раз этой серии, – невесело подметила Гербер. – А откуда ты всё это знаешь? Сам попадался?

– Сам-то нет, а вот многие друганы с судимостью за такие игры.

– Значит, ты меня обманул. Сказал, что могут посадить, привёз сюда, поишь ликёром…

– Да нет, можно сказать, что я тебя спас. Подумай, что захочет сделать этот Суровкин в первую очередь? Конечно, тебя в «обезьянник» отправить для дачи показаний. Может, ничего у них конкретного против тебя и нет. Но всё равно оформят всё, как надо, да и привод в «мусорку». Некрасиво это, тем более для отличницы.

– Да, – начала понимать Лавра его логику, – верно, он же потом будет ссылаться на это, когда подаст прошение о моём отчислении. Слушай, Серёжка, так ты фактически спас меня от беды!..

– Рад стараться, – засиял парень. – Да ты не переживай. Сейчас поцелуемся, будешь моей девахой, а своих девах я защищать умею. Хочешь, могу двинуть этому Рафе по челюсти?

– Спасибо, надеюсь, что до этого дело не дойдёт, – попыталась Лавра свести его предложение в шутку.

– Ну зря, я так-то парнишка неплохой, – принялся рекламировать себя Потапов, показывая бицепс. – Вон, спорт, рыбалка, учёба – всё, что нужно.

– Тем более странно, как у такого красавца до сих пор нет девушки, – парировала Гербер, но про себя решила – если он сейчас будет к ней лезть, она может стукнуть его стаканом из-под ликёра.

– Всё для тебя.

– Ну нет, тебе нужна девушка с хорошим характером всё-таки, покладистая.

– Так ты вроде покладистая, – воодушевился Сергей и присел рядом на диван. – И красивая, и умная. Мы можем неплохо зажечь!..

Лавра снисходительно посмотрела на него и мотнула головой.

– Я не зажигалка, – сказала она и поднялась в поисках телефона.

Небо за окном стремительно темнело. Гербер сидела у телефона, названивая к себе домой. Это была уже не первая попытка связаться с матерью и разведать обстановку. Но почему-то трубку никто не снимал, хотя Агния Лесофовна, обычно, не покидала квартиру в сумерки. С другой стороны, она вполне могла выйти к соседке или задержаться в магазине, рассматривая красочные витрины. Единственное, что пугало Лавру, – к ней домой вполне мог пожаловать кто-нибудь от Суровкина, чтобы подкараулить шуструю отличницу. Но почему тогда никто не снимает трубку?

– Сколько времени? – поинтересовалась она, оставив телефон в покое.

– Хочешь обратно в универ? – переспросил Сергей, подбиравший на музыкальном центре какие-то диски. – Вряд ли там уже всё улеглось.

Лавра вдруг с подозрением посмотрела вокруг себя.

– А где моя сумочка? – спросила Гербер, считая, что Потапов на правах хозяина убрал ридикюль в гардероб или оставил где-нибудь в гостиной.

– Сумочка? – не понял тот, наморщив лоб.

– Да, – Лавра решила, что парень снова впал в тугоумство, – с которой я приехала. Небольшая такая сумочка, жёлтенькая, на ней ещё брелок в виде розы.

– У тебя не было никакой сумки, – ещё больше нахмурился тот, держа в руках переливающийся лазерный диск.

– Что значит не было?

– А то и значит, ты без ничего пришла. Наверное, забыла где-нить…

– Слушай, хватит шутить, я и так на взводе.

– Да не прикалываюсь я над тобой, Лаврик, в натуре говорю, без сумки ты была.

– Скорей всего, оставила в машине, – догадалась она, и поспешила выйти из комнаты, понимая, что Потапов вздумал над ней поглумиться.

На улице стало гораздо холоднее. С приближением вечера мороз основательно окреп, а на небе стали появляться первые звёзды. Лавра выскочила из дома и направилась к одиноко стоящему перед крыльцом серебристому джипу. Он был открыт, в чём она и не сомневалась, поскольку проникнуть посторонним во двор хозяев было практически невозможно из-за высоченного кирпичного забора. В салоне зажглась яркая лампочка, осветив все сидения. Но ни спереди, ни сзади не было ни намёка на сумочку. Лавра лихорадочно обшарила всё, где мог бы лежать её ридикюль, но ничего не нашла.

– Куда ты её спрятал? – застонала девушка, чувствуя, что, действительно, потеряла свою сумку.

– Да ты достала меня уже! Говорю же, без сумочки ты была, без сумочки, – разозлился Сергей.

– Где же я её оставила? – Лавра схватилась за голову.

Она погрузилась в воспоминания, пытаясь разглядеть там последовательность всех сегодняшних событий. Когда она ждала обещанного сюрприза возле окна в коридоре истфака, сумочка лежала рядом с ней в углу подоконника. Лавра сняла её с плеча, думая, что проведёт там всю пару. Всё-таки там были нагружены всякие тетради и косметика, отчего к вечеру начинали болеть плечи. Потом Сергей выбежал из аудитории, выпуская на волю вредный газ, а за ним в коридор выползли задыхающиеся студенты во главе с мерзким преподавателем. Лавра сразу же ощутила действие отравы и ринулась на лестницу… Стоп! А схватила ли она сумочку???

– Ну, вспомнила? – не отставал Потапов, заводя подругу обратно в помещение. – Я ещё удивился, что ты без ничего приперлась. Может, в гардероб отдала?

– Нет, именно, что я её забыла. Побежала за тобой, чтобы не умереть от кашля, и забыла, – чуть ли не плакала Гербер. – Господи, там ведь мои документы, Маринина косметика, ключи от квартиры, конспекты!.. Всё, я, наверное, повешусь!..

– Да не кисни, – улыбнулся парень. – Щас сгоняем в универ. Обычно уборщицы вещи на вахту отдают. Сам недавно, приколись, ключи от тачки потерял. Ну, думаю, всё, труба дело. Ан нет, спросил у тёти Даши, она мне их и отдала. Знаешь, где забыл их? В сортире, на бачок унитаза положил и ушёл.

– А долго эта тётя Даша там сидит?

– Да там она, время-то ещё детское.

Всю дорогу от Литвиновской Слободы до университетского комплекса Лавра провела в беспамятстве. Страх потерять разом все близкие сердцу вещи выразился во временном оцепенении. Как она, девушка со светлой головой, всегда такая осмотрительная и разумно мыслящая, могла потерять сумку? Иначе как помутнением рассудка это назвать было нельзя.

Несмотря на время, машин перед учебными корпусами было так же много, как и днём. На крыльце курили молодые люди. Кто-то даже попивал пиво перед намечающимся занятием. Однако обращать на них внимание у Лавры не было ни времени, ни желания. Внутри теплилась надежда, что её сумочка в целости и сохранности подобрана заботливым техперсоналом и теперь ждёт свою беспутную хозяйку на вахте или в деканате, куда, по словам Сергея, тоже иногда относят утерянные предметы.

– Не знаю, – скорчилась тучная бабушка, восседавшая возле шкафчика, где хранятся ключи от аудиторий. – Вы к Райке подойдите, может, она чего находила…

Сергей, не теряя оптимизма, повёл Лавру в подвал, где в это время мирно гоняла чаи женщина в рабочем сером халате.

– Никакой сумочки не видела, – принялась она вспоминать сегодняшнюю уборку третьего этажа. – Жёлтая, говорите? На подоконнике?.. Нет, не было ничего. Я, если что, либо Дарье отдаю, либо в канцелярию. Но сегодня точно никаких сумочек не видела. Может, забрал кто уже?

– Ох, – занервничала Лавра, потирая виски. – Всё, я пропала…

– Так тута сегодня такой шалман был, ужас же! – продолжала уборщица. – Деваху же увезли на скорой, видели же сами!

– Ей стало плохо из-за газа? – предположила Гербер.

– Конечно! Меня саму воротить стало. По-моему, она умерла.

Лавра с Сергеем переглянулись с мрачными лицами и поспешили назад к машине. Потапов расстроился. Его тоже ничуть не обрадовала ни новость про жертву отравления, ни пропажа сумки.

– Вот чёрт, за что мне всё это? – спрашивала Лавра, надев куртку, которая, на счастье, никуда из гардероба не пропала.

– Да, чё-то тебе, подруга, не везёт, – согласился Потапов. – С другой стороны, не так уж я много газа выпустил, чтобы кому-то прям стало хреновенько.

– Ну, как видишь, последствия для всех плохие. По-хорошему тебе бы пойти да сдаться милиции. А лучше – съездить в больницу и узнать, что там с этой девушкой в итоге стало.

– Не, чёт как-то стрёмно всё это…

– Стрёмно – это твоё поведение, – парировала Гербер, садясь в джип. – Пора уже научиться нести ответственность за свои поступки. Не всё же время тебе отец помогать будет.

Кажется, она задела Сергея за живое, потому что парень сделался немногословным и нервным. Но ведь это из-за него случились все сегодняшние неприятности. К тому же, Лавру ещё ожидало дома разбирательство с Агнией Лесофовной. Хотя мама была не строгой… Только до этого дня она сама не давала ей поводов злиться.

 

Глава 5

Поздравительная угроза

В подъезде было, как всегда, мрачно и неприятно. Преодолев четыре этажа, Лавра нажала на кнопку звонка и выжидательно замерла, рассчитывая услышать, как мама подойдёт к двери и посмотрит в глазок. Однако сегодня Агния Лесофовна не торопилась встречать дочь. Не подошла она и после пяти звонков. За дверью продолжала таиться странная тишина.

Лавра прислонилась ухом и внимательно прислушалась – никого, ни звука, который бы говорил, что в квартире кто-нибудь есть. Наверное, женщина снова засиделась у соседки. Гербер недовольно вздохнула и пошла на соседний этаж.

– А-а-а, вот и пропащая наша объявилась! – завопила Илона Фрязина.

Женщина предстала перед ней в длинном зелёном халате и с мокрыми волосами. Очевидно, соседку отвлекли от душа, поэтому её голос звучал раздражённо.

– Что же ты, Лавра, так рано пришла? – ухмылялась соседка. – Я с Гаральдом уже всех твоих знакомых обзвонила, сама в вашей квартире столько времени просидела, прождала твоего возвращения. А ты как в воду канула. Между прочим, нехорошо вот так пропадать, да ещё когда такое несчастье приключилось!..

Лавра не сразу сообразила, о чём говорит Илона.

– Несчастье? – напряглась девушка.

– Так ты ещё ничего не слышала??? – вздохнула женщина, схватила её за руку и затащила внутрь.

Полная недоумения и нехороших предчувствий, Лавра очутилась в прихожей, оклеенной зелёными обоями. Единственное, что начинало пугать девушку, так это отсутствие у соседки Агнии Лесофовны.

– Так и знала, что придётся самой тебе всё объяснять, – продолжала Илона в более снисходительном тоне. – Для начала лучше присядь, иди сюда. – Она завела её прямо в обуви на шикарный зелёный ковёр и усадила на стоящий возле стены стул. – Бедную Агнессу увезли в больницу…

– Что, снова был приступ? – ужаснулась Лавра. Мама была инвалидом из-за диабета, который сказывался на сердце и почках. Иногда приходилось вызывать и скорую помощь.

– Нет, если бы! – Женщина воздела руки к потолку. – Если бы это… нет, всё куда хуже. Бедняжка выпала с балкона!

– Что?!! – опешила девушка, и к горлу подкатил холодный комок.

– Упала, прямо с чётвёртого этажа и упала! Но, слава Всевышнему, её спасли кусты. Они смягчили падение! Правда, травм избежать не удалось.

– Да как она… как упала? – запиналась Лавра, нервно потирая руки.

– А вот здесь-то тайны и начинаются. – Фрязина подняла указательный палец перед своей курносой физиономией. – Ясное дело, что не сама! Её скинули, толкнули так, что синяки на лопатках остались!

– Боже… – Гербер зажала рот. – Но кто? Зачем???

– Тебя надо спросить, деточка! – с подозрением прищурилась соседка. – Сумочка твоя где? Дома случайно не оставляла?

– Нет, – принялась собираться с мыслями девушка. – Сегодня в университете потеряла, забыла на подоконнике.

– Ну-ну… А ты там в этом своём университете чего такое натворила?

– Ничего, а что?

– К тебе люди в погонах приходили, очень хотели видеть. Я им объяснила, что к чему, а они мне и сказали, что задержать тебя хотят по подозрению в каком-то происшествии в твоём университете, попросили, чтобы я немедленно им перезвонила, как ты объявишься. Ну нашли дуру, да?

– Подождите, так что там с моей сумкой? – переспросила Лавра.

– Ах, ну да… Дома твоя сумка на столе стояла, а рядом с ней открытка. Сейчас принесу…

Женщина удалилась на кухню и явилась обратно с небольшой цветной бумажкой, на которой краснели мелкие розочки. Лавра выхватила открытку и уставилась на слова «С днём рожденья!!!», которые украшали титульный лист. Внутри от руки было написано небольшое стихотворение и тоже красным цветом:

Подписываться под этими словами неизвестный не стал, хотя рифма была знакомой. Нечто в подобном духе написали и на листовке у погибшей девушки с экономического факультета. Неужели это Андрей Дмитриевич напал на Агнию Лесофовну? Но откуда у него сумочка?..

Лавра окончательно запуталась, пропуская мимо ушей дальнейшую болтовню Илоны. Только сейчас до неё стало доходить, что произошла просто чудовищная вещь. Археолог похитил её ридикюль в университете, воспользовавшись всеобщим хаосом из-за газовой атаки. Затем он направился к ней домой, чтобы убить ничего не подозревающую женщину, и оставил на столе своё второе послание.

Гербер была шокирована. Значит, он следит за ней и хочет продолжить свои игры с летней знакомой, которая испортила ему тогда великолепный план. Но зачем этот психопат пытался погубить маму?! Хотя и здесь всё очень просто – он желает свести Лавру с ума, заставить помучиться перед своим роковым часом!

Не помня себя, Лавра проверила квартиру, сделала пару бесполезных звонков и помчалась по указанному Фрязиной адресу больницы, куда доставили травмированную Агнию Лесофовну. Думать о том, что полёт с четвёртого этажа прошёл для неё нормально, девушка даже не собиралась. У матери нестабильное давление и больные почки. Она была на второй группе инвалидности уже десятый год и часто посещала врачей. Разве может такой человек вообще остаться в живых после такого нападения?

Лавра чувствовала, как сердце бешено стучит. Руки и ноги дрожали и плохо слушались. Сама не своя, она ехала в полупустом автобусе в ожидании нужной остановки. Нет, это было что-то нереальное, это происходило не с ней. Наверное, она просто спала и видела дурной сон, который никак не хотел заканчиваться.

Корпуса огромного больничного комплекса утопали во мгле вечера. Горящие окна едва проступали сквозь высокие ветвистые деревья. Возможно, тут было мило в тёплые июньские деньки, да только сейчас на дворе царствовал декабрь и ни о какой природной красоте речи идти не могло. Больничный городок был запущен донельзя. Сам чёрт мог сломать здесь ногу на покрытой льдом дорожке.

Лавра остановилась перед стеклянными дверьми и попыталась войти внутрь, но те не поддались. Пришлось бежать к соседнему крыльцу, где мигал замерзающий фонарь. Там Лавра упёрлась носом в обледенелую табличку, которая гласила, что здесь расположено отделение аллергологии. Навряд ли несчастную маму поместили в этом корпусе, отчего девушка понеслась к другому крыльцу.

Удивляло полнейшее отсутствие людей. И это в семь часов вечера! Даже не у кого спросить, как попасть в нужное отделение. Глаза искали табличку с более подходящим названием, и вскоре девушка наткнулась на мирно стоящие машины скорой помощи.

– Извините, а приёмный покой случайно не здесь находится? – уточнила Лавра у курящего мужчины с красной повязкой на плече.

– Здесь, но вас туда не пустят, – ответил водитель с безразличным видом.

– У меня маму сюда доставили, как я могу узнать, что с ней? – не растерялась Гербер.

– Идите в главное здание, там у гардеробщицы спросите, как дальше пройти, – отрапортовал тот. – А здесь только дежурный врач, он с родственниками не общается.

Лавра развернулась и едва не упала. Неужели в больнице не было дворников, чтобы убрать лёд на дорогах?!

Наконец, девушка разглядела сквозь изрядно подмёрзшие линзы очков группку людей, которые стояли в самой глубине больничного двора. Там и оказалось главное здание. Лавра забежала внутрь и сразу же направилась к окошку гардероба. Оказалось, что травматология размещалась в левом крыле, куда сейчас, почему-то, можно было попасть лишь через подвал. Разобравшись с дальнейшим маршрутом, Гербер двинулась к намеченному пункту. Сначала пришлось преодолеть множество ступенек, затем холодные коридоры местного подземелья, а уже после этого надлежало взобраться на предпоследний этаж.

Всё, нашла, подумала Лавра, переводя дыхание. Теперь предстояло самое страшное – узнать о состоянии матери. Сделав глубокий вздох, Лавра открыла белую дверь, на которой висело объявление о приёмных часах, и вошла.

Отделение выглядело спокойным и тоже безлюдным. Стояла тишина, изредка прерываемая звуками где-то работающего телевизора. Освещение тут было получше уличного, но ненамного. Лампы горели только в самом конце длинного коридора и то лишь над постом дежурной медсестры. Её ничуть не привлекла девушка в мятой куртке и со всклоченными, как у ведьмы, иссиня-чёрными волосами, которая столь бесцеремонно ворвалась сюда.

– Что у Вас? – выдохнула женщина с флегматичным видом.

– К вам сегодня доставили пострадавшую, – ожила Лавра, облокотившись на конторку, – Агния Лесофовна Гербер. Мне нужно её увидеть!..

– Девушка, часы посещений указаны на двери, – опять с безразличием вздохнула медсестра. – Приходите завтра, с восьми до двух или с четырёх до семи.

– Поймите, я только сейчас узнала, что маму кто-то выбросил из окна, поэтому можно хотя бы узнать, как она, что с ней вообще?

Женщина недоумённо уставилась на посетительницу и снисходительно улыбнулась.

– А с какого, извините, окна она выпала? – поинтересовалась медсестра.

– Её сбросили с балкона, с четвёртого этажа, – опомнилась Лавра, – Только, умоляю, не медлите!..

– Да успокойтесь Вы, не нервничайте так… Хотя, конечно, есть причина. А почему Вы решили, что Вашу маму доставили к нам?

– Ну как? – опешила Гербер. – Разве это не травматология?

– Да, это травматологическое отделение. Но Вы говорите, что бедняжка выпала с четвёртого этажа. Таких пациентов к нам не везут, им требуется реанимация.

– Ох, – осознала Лавра свою ошибку. – Простите, совсем голова не соображает, а в вашей больнице никто ничего не может внятно объяснить…

– Бывает, – пожала плечами женщина. – Вам сейчас нужно подняться на этаж выше, пройти до самого конца, затем на лестницу и вниз. На втором этаже интенсивная терапия, возможно, там Вам дадут ответ.

– Спасибо, – кивнула Гербер и поспешила по новому маршруту. Интересно, сколько ей ещё придётся бегать, чтобы увидеть мать?!

Она шла в новое отделение, уже не обращая внимания ни на какие мелочи. Лавра перестала о чём-либо думать. Её даже не волновало, что поведала соседка о разыскивающих её людях в милицейской форме. Главное, это узнать о состоянии Агнии Лесофовны и как можно скорее.

Покалеченная родительница, действительно, находилась в отделении интенсивной терапии. Это Лавра поняла, едва переступив порог второго этажа, поскольку увидела знакомое лицо брата. Рослый парень в синем пальто выглядел очень недовольным. Едва заметив сестру, он подлетел к ней, больно схватил за локоть и поволок обратно на лестницу. Такое бесцеремонное отношение к себе Лавру ничуть не смутило. Гаральд никогда не отличался добротой. Они давно не ладили, а однажды между ними произошла совсем неприятная история, из-за которой брат с сестрой перестали общаться вообще.

– Где ты шатаешься, чёрт бы тебя побрал?! – зашипел он, швырнув девушку к стене. – Знаешь, который час???

– Не ори! – возмущённо парировала Лавра, оттряхивая руки от его прикосновений. – У меня были причины, иначе бы я пришла гораздо раньше.

– Причины, которые для тебя намного важнее жизни матери?! – не хотел успокаиваться тот. – Не удивительно, почему ты узнала обо всём в самый последний момент!..

– Хватит на меня кричать!.. Лучше скажи, как она? Можно ли её увидеть?

Гаральд немного остыл и отошёл к резным перилам.

– Матери сделали укол, сейчас она спит, – заговорил он более спокойным голосом. – Врач сказал, что позвоночник цел, но у неё сотрясение мозга и сломано несколько пальцев на ноге. Я уже не говорю про синяки и ссадины, которые у неё всегда плохо заживают.

– Кошмар, как же она так?.. Кому понадобилось убивать её?

– Это, наверное, нужно спросить у тебя! – вновь оскалился брат. – Я всё знаю про твою сумочку и эту странную открытку. Она ведь предназначена тебе, не так ли?..

Лавра опустила голову, понимая, что скрывать такие факты бессмысленно. Меньше всего ей, конечно, хотелось говорить на эту тему с братом, с которым конфликтовала несколько лет подряд. Ей был нужен человек, посвящённый в курс дела. Либо следователь, либо Марина, либо Женя Фанелин. О Романе Кривовцове девушка не думала, поскольку он покинул этот город и перевёлся в какой-то другой вуз. Почему парень скрылся от всех, оставалось только догадываться. Однако деваться некуда. От Гаральда невозможно отвязаться простыми отговорками.

– Да, кто-то оставил мне это послание в честь дня рождения, – ответила Лавра, не намериваясь, впрочем, раскрывать всю истину. – Но я не знаю, кто это, можешь не спрашивать.

– И всё же подумай хорошенько.

– Гаральд, это всё, что я могу сказать.

– Но не всё, что мне хотелось бы услышать. Этот ублюдок, что настрочил тебе стишок, покушался на нашу мать. Тебе этого не достаточно?!

– Перестань на меня кричать!!!

Парень вдруг со всего размаху ударил сестру по лицу. Та потеряла равновесие и спустилась на несколько ступенек. Гаральд покраснел, потирая крепкую ладонь.

– Ну что, хорошо стало, а? – злобно спросил он.

Лавра не знала, что ответить. Ударенная щека просто заливалась огнём, быстро набухая. Нет, это не первый раз, когда брат применил силу, если она смела ему перечить. Наверное, поэтому она не сильно испугалась и даже ждала, что тот повторит удар.

– Я не хотел, – промолвил Гаральд, отвернулся к перилам и виновато опустил голову, будто что-то высматривая в лестничном пролёте.

– Ты никогда ничего не хочешь, – вполголоса возразила Лавра, наконец-то приложив к щеке холодную ладонь.

– Ты просто вывела меня из себя!.. – оправдывался он, неровно дыша. – Я торчу здесь с четырёх часов, жду, пока ты соизволишь явиться, звоню каждые полчаса Илоне… У любого могут не выдержать нервы!

Лавра отвернулась к замороженному окну. Сейчас очень хотелось расплакаться, но она старалась держать себя в руках. Нет, рассказывать брату про Андрея Дмитриевича было никак нельзя, ни при каких обстоятельствах. Лучше всего просто уйти, а завтра вернуться, чтобы побеседовать с доктором, а может, и проведать несчастную маму.

– Я здесь только из-за тебя! – нарушил молчание Гаральд, и Лавра услышала, как он спускается за ней. – А навещать мать запрещено, только медсестра и врач имеют к ней доступ.

– Зачем же ты остался? – призадумалась Гербер.

– Я же говорю, из-за тебя! Мне хотелось выяснить, каким образом ты причастна к этому происшествию.

– Я??? – удивилась Лавра и, развернувшись, вновь столкнулась лоб в лоб с ненавистным родственником.

– Как твоя сумочка оказалась дома в то время, когда ты была на занятиях?

– У меня её украли…

– Украли?!

– Я забыла её на подоконнике, а кто-то взял и…

– И решил навестить маму, да?!

– Откуда мне знать! – возмутилась Гербер.

– Ладно, – смирился вдруг парень с положением вещей. – Здесь не то место, где можно нормально разговаривать. Пойдём, заедем в кафе.

– Я никуда с тобой не поеду, – отстранилась от него Лавра ещё на шаг. – Я хочу видеть маму.

– Ты ещё не поняла, что сегодня это не получится? Впрочем, и завтра, по-видимому, тоже. А нам ещё нужно о многом поговорить.

– Нет, Гаральд, это ты не понимаешь! Я не желаю с тобой ни о чём разговаривать. Можешь бить меня, резать, кричать, но я ни на минуту с тобой не останусь. Если нельзя навестить маму, я лучше отправлюсь домой. Завтра суббота, занятий у меня нет, и с утра я смогу спокойно приехать сюда вновь.

– Я отвезу тебя. На улице темень, транспорт уже не так хорошо ходит…

– Я всё сказала, – выдохнула девушка, ещё раз взглянула на двери отделения и медленно направилась вниз.

Лицо Гаральда опять стало злым.

– Лавра! – рявкнул он, и вслед за этим послышались его быстрые шаги. – Почему всё так?! Почему ты постоянно всё усложняешь? Тебе нравится злить окружающих?!

Он дёрнул её за воротник куртки, отчего девушка едва не оступилась и не подвернула ногу, когда спускалась на новую ступеньку.

– Отпусти! – отмахнулась от него Лавра и вновь пошатнулась назад.

Однако падение остановил сам виновник потасовки. Гаральд придержал сестру и поставил обратно на ноги, тут же с испугом отдёргивая руки. Чаша терпения Лавры переполнилась, она всхлипнула и заплакала, сползая на пыльную ступеньку. Причин для этого было за сегодняшний день предостаточно. Чёрная полоса невезения добилась своего, и теперь несчастная жертва обстоятельств изливала всю горечь накопившихся обид. Она даже не вздрогнула, когда брат присел рядом и осторожно обхватил рукой её плечи, хотя при иных обстоятельствах Лавра непременно оттолкнула бы его. И почему она просто не позвонила дежурной медсестре из дома и не узнала все подробности по телефону? Тогда бы не пришлось бегать по обледенелому двору в поисках нужного корпуса и тем более встречаться с братом.

– Не реви, – приговаривал Гаральд, пытаясь успокоить сестру. – Ты сама во всём виновата!..

– Оставь, – ещё пробовала избавиться от его обвинений Лавра, утирая мятым платком потёкшую тушь.

– Мама же жива. Врач сказал, что её спасли кусты возле дома, на которые она приземлилась. Нам повезло, что всё произошло днём, и многие соседи увидели её, сразу же вызвали скорую да и сами оказали необходимую помощь.

– Хуже всего, – сквозь слёзы проговорила отличница, – что ты прав, это из-за меня! Если бы я не считала ворон и не оставила бы сумочку без присмотра, ничего бы такого не случилось. Я такая неосмотрительная!..

– Конечно, я прав, – обрадовался парень. – Я думаю, что всё это какое-то предупреждение… Ты знаешь, что завели уголовное дело? Следователь даже сказал, что вовремя успел взять у матери показания. Он, кстати, и тебя очень хотел видеть. Сама догадываешься, твоя сумочка тут многое значит.

– Ну да, – шмыгнула девушка, – тот, кто украл её, и тот, кто столкнул маму с балкона, – одно лицо.

– Ладно, хватит здесь сидеть. – Гаральд поднялся и оттряхнул джинсы. – Давай, я подброшу тебя до дома. Ты не боишься на ночь оставаться в квартире одна?

И правда, как же она сможет чувствовать себя там спокойно, если у Андрея Дмитриевича были ключи? Заметив в её глазах страх, Гаральд понял, чем займётся по возвращении домой.

– У меня в багажнике есть новый замок, купил для дачи, хотел на выходных заменить, но раз такое дело, лучше поставлю вам, безопаснее будет.

С того момента, как брат начал работать после армии в военных структурах, у него появились довольно неплохие автомобили. Поначалу он возил Агнию Лесофовну на подержанной «Волге», затем обменял её на несвежую «Ауди-80», а уж после этой иномарки больше за машины отечественного производства не садился. Сегодня Лавра обнаружила у него страсть к тёмному «БМВ». Отпираться от этой поездки девушка не стала. Общественный транспорт, на самом деле, в вечернее время ходил неважно, и можно было простоять на остановке не один час в ожидании нужной маршрутки. К счастью, Гаральд всю дорогу молчал, слушая радио. Да и Лавре, в принципе, сказать ему было нечего.

Приехав домой, они тщательно проверили квартиру. Пока парень занимался с дверью, Гербер открыла свою горе-сумочку и вытряхнула её содержимое на диван. В ней уже успели поковыряться служители закона, и Лавра не надеялась, что обнаружит все вещи в целости и сохранности. Но всё оказалось совсем наоборот.

Ни один предмет из ридикюля не пропал. Были на месте и косметика, подаренная Мариной, и документы, и тетради с конспектами. Только в сумке обнаружилась ещё одна вещица, которая никак не могла быть в ней до пропажи. На диване среди прочих вещей лежал бело-красный баллончик со знакомой надписью «Cough for all». То, что он не принадлежал баламуту Потапову, Лавра поняла сразу. Баллончик был, как минимум, в два раза больше. Мысли в ту же секунду состроили нехитрый вывод: Андрей Дмитриевич использовал газ, поэтому в университете стало невыносимо всем людям. Значит, даже если бы Серёжа не набрызгал порцию ядовитой смеси в аудитории Суровкина, атака на студентов была неизбежна.

– Всё, можешь спать спокойно, – сообщил Гаральд, складывая инструменты в ящик. – Если тебе, конечно, позволит совесть.

Он заметил выражение лица сестры и посмотрел на высыпанные из сумки вещи.

– Что пропало? – решил парень, что её огорчило исчезновение какого-либо предмета. – Деньги, паспорт, побрякушки?..

– Нет, всё на месте, – опомнилась Лавра, быстро пряча газовый баллончик. – Я просто сильно устала.

– Лучше бы упала с балкона, – сказал Гаральд своим привычно недовольным голосом. – Ну, да что уж теперь…

Брат поторопился уйти. Жил он отдельно от них, пытаясь завести свою семью. Впрочем, Лавре не хотелось оставаться с ним наедине. Хватило их потасовки в больнице. Она собиралась хорошенько обдумать сегодняшние события.

Итак, вот она стоит в коридоре третьего этажа, расстроенная из-за выходки Рафаэля Бергетовича. Вот Серёжа выбегает из аудитории, на ходу распыляя газ. Вдогонку за ним выползают полуживые сокурсники, но Лавра уже не в силах дышать отравленным воздухом, поэтому выскакивает на лестницу и мчится вниз. Однако вскоре толпа студентов в панике нагоняет её, причём они все уже почувствовали действие газа. Как он мог за считанные секунды разойтись по всему семиэтажному зданию? Учитывая, конечно, его чрезмерную летучесть, всё равно нельзя с уверенностью говорить, что пара «пшиков» способна отравить весь воздух в таком огромном помещении.

Нет, истина была одна – Андрей Дмитриевич пустил газ откуда-то с более выгодного места. Может быть, через систему вентиляции. Поэтому газ так быстро завладел всем корпусом. Очевидно, он специально хотел создать обстановку хаоса, чтобы отобрать у своей жертвы сумочку в то время, как она, задыхаясь и стремясь на свежий воздух, будет тащиться в плотном людском потоке. В такой ситуации можно отобрать что угодно даже у самого сильного человека.

Но гаду повезло, сумочка осталась на подоконнике, брошенная на произвол судьбы растерявшейся хозяйкой. И как печальный итог, Агния Лесофовна едва не распрощалась с жизнью.

Непонятно же главное – причина. Возможно, археолог хотел тем самым заставить Лавру поволноваться, как он уже делал это в Речных Воротах. Однако тогда всеми играми заправляла Аида. Андрей Дмитриевич появился почти под завязку. Что же ему нужно было теперь? Если он собрался мстить девушке, то почему не напал на неё? И связана ли как-нибудь с этими событиями смерть студентки экономического факультета, у которой в руках Лавра нашла листовку со странным двустишьем? Ведь теперь ей самой оставили открытку с мрачными поздравлениями. Однозначно, необходимо что-то предпринять.

Лавра схватилась за телефон и набрала первый пришедший на ум номер. Странно, но он оказался номером Василисы Рашвер.

– О, Лавра, привет, – зазвучал в динамике нежный голосок жены ректора. – Как твои дела?

– Вася, извини меня пожалуйста, что отвлекаю, но мне очень нужны твои адвокатские услуги.

– Ты меня пугаешь, что с тобой произошло? – забеспокоилась девушка, и тембр её голоса резко переменился.

– У меня беда! – не сдержалась Гербер от слёз и едва не выронила трубку из дрожащей ладони.

– Всё поняла, сейчас подъеду!..

Василиса постучалась в дверь примерно через двадцать минут. Неудивительно, что она так быстро добралась досюда из Литвиновской Слободы. Имея в своём распоряжении такую безотказную машину, можно успеть куда угодно. Но Лавра не думала ни о чём, пытаясь остановить бесконечный поток слёз. Она даже не знала, с чего начать и как объяснить новой подруге, какая скверная история с ней приключилась. Держать в себе эту тайну стало невыносимо.

Надо отметить, что госпожа Рашвер оказалась весьма предусмотрительной. Она достала из своей сумочки коробок с сушёной ромашкой и тут же поставила на плиту чайник. Через пару мгновений успокоительный напиток был готов. Василиса убедилась, что с самой Лаврой ничего не произошло, и только после этого принялась выслушивать её проблемы. Гербер решила рассказать всё с самого начала: про санаторий, про археолога, Аиду, Игоря и Марка Франковича. Только так можно было добиться нужного результата – совета адвоката.

– М-да, – тяжело вздохнула Василиса после долгого молчания, позволив Лавре изложить свою жуткую историю. – Я и не представляла, что с тобой случилась такая закрученная авантюра. Но меня, знаешь ли, не удивляет, что мой благоверный супруг участвовал в этом.

– Сама не могу оправиться после всего этого кошмара, – промолвила Лавра. – Представь теперь моё отношение к Михаилу Леонидовичу.

– Ну он такой человек, – с чувством выразилась Рашвер, поднялась с кресла и подошла к стоящей на столе сумочке, – что тут ещё можно о нём сказать. Плохо, конечно, что с твоей матерью всё это приключилось. Но есть и положительный момент – она осталась жива, и теперь этому твоему археологу не отвертеться.

– Вася, подумай, ведь он же неуязвим, его до сих пор не смогли поймать, не поймают и теперь. Он доберётся до меня и отомстит за Аиду.

– Да не мели чепухи, – отмахнулась Василиса. – Если это, действительно, он, то ума у него с гулькин нос. Я бы на его месте уже сбежала за границу после кражи исторических ценностей и многочисленных убийств…

– Так он же псих. Разве нормальный человек будет этим заниматься?.. Я видела, как он рассказывал об этих сокровищах, его глаза были безумны, словно эти вещи из монастыря не просто вещи, а что-то куда более важное. Он похож на наркомана, у которого начинается ломка, а перед лицом висит драгоценная доза. Понимаешь?

– Так эти сокровища настолько притягательны? – засомневалась Василиса.

– Я не знаю, – призадумалась Лавра. – В моих руках был только браслет, но и остальные экспонаты довольно-таки симпатичные, хотя я их уже смутно помню.

– Говоришь, в браслете есть алмазы?.. Да, видимо, жутко дорогая побрякушка, раз он решил вернуться за ней в эти Речные Ворота.

– Очень дорогая, но только ему важна не её стоимость.

– Я поняла, о чём ты. Этот археолог просто тронулся умом от их красоты и древности, а на досуге пообещал с тобой разобраться. Знаешь, я на твоём месте точно так же боялась бы сейчас, однако в первую очередь обратилась бы за помощью к следствию.

– Так я хотела, но этого Яровского нигде нет. Я звонила ему на работу, а там сказали, что он куда-то уехал на несколько дней.

– Глупышка, причём здесь этот Яровский? Там что, других людей не найдётся?

– Ну, есть, конечно, только…

– Короче, оставь ты этого Яровского в покое. Завтра отведу тебя к своему знакомому из прокуратуры. Увидишь, вмиг твоего археолога сцапают. А то ведь пока рак на горе не свиснет, они ни за что не зашевелятся.

– Ой, спасибо тебе огромное, Василиса, ты меня очень выручишь.

– Ну, ведь теперь ты моя клиентка, – улыбнулась блондинка. – Кстати, а что у тебя там с Суровкиным? Он тебя разыскивает после того, что было в универе сегодня, ты в курсе? Наверное, и сюда уже приходили из милиции…

– Я знаю, Суровкин хочет привлечь меня к ответственности за хулиганство. Это уже не новость, поэтому я сегодня весь день провела у сокурсника, скрывалась как последняя преступница.

– А знаешь, почему все так напряжены? Не думай, что только из-за какого-то там банального хулиганства. Во время сегодняшних газовых баталий погиб человек, студентка с четвёртого курса экономфака.

Лавру пробрал очередной за сегодня шок.

– Как это погибла, – прошептала девушка. – Что, отравилась перцовым газом?

– Представь себе, от газа. Она страдала астмой, а тут ещё и воздух изрядно подпортили. Вот и задохнулась.

– Господи, – ужаснулась Гербер, и всё действие ромашкового чая мигом прекратилось.

Вид у Василисы был серьёзный. Даже она не знала выхода из сложившегося положения, наблюдая за реакцией брюнетки.

– Не хотела об этом говорить, – продолжила Рашвер, изучая набор посуды в серванте, – но, думаю, тебе следует знать о предстоящей опасности. Хотя можно сослаться на потерянную сумочку, свидетелей у тебя вагон, только есть одна мелочь…

– Мелочь? Какая мелочь?!

– Прокурор Суровкин. Он тебя почему-то люто возненавидел.

– Я малость нахамила ему на паре… Вернее даже не ему, а его племяннику. И он с тех пор что-то взъелся на меня.

Василиса как-то радостно улыбнулась и мотнула головой.

– А ведь вчера мне казалось, что ты такая простая девушка, – признала блондинка. – А ты вон с норовом, выходит. Тебя даже зампрокурора области уже записал в личные враги.

– Значит, я пропала…

 

Глава 6

Имена и фамилии

Утро пятого декабря выдалось солнечным, но холодным. За ночь мороз на улице значительно усилился, и теперь столбик термометра застыл на отметке -20 °C. Сегодня у Лавры был день рождения, но настроение у именинницы от этого ничуть не улучшилось. Казалось бы, всего каких-то четыре дня в корне испортили её единственный светлый праздник. Впрочем, по большей части виноватой в этом была она сама. Однако, как утверждала непоколебимая Василиса, отчаиваться ни в коем случае не стоило. Уезжая около полуночи, она посоветовала подруге принять ароматную ванну, напиться ромашкового чая и лечь в тёплую постель, чтобы наутро проснуться бодрой и полной сил. Лавра послушно выполнила рекомендацию, но желаемого результата всё равно не достигла. Голова болела, периодически кружилась и думала лишь об одном – о том, что её хозяйка влипла в весьма скверную историю.

Минувшим вечером Лавра просидела возле телефона целых полчаса, пытаясь связаться с Мариной. Но та как сквозь землю провалилась, отключив мобильник и не поднимая трубку на городском номере. Лишь сегодня Марина сама позвонила около шести утра, разбудив невезучую подругу. Для Холодовой стало полной неожиданностью известие об Агнии Лесофовне, не говоря уже о том, что Гербер умудрилась вступить в конфликт с законом. Да и новая смерть студентки с экономического факультета потрясла её не меньше. Холодова пообещала разузнать последние новости в университете и заехать после занятий. Это только пятикурсники имели честь отдыхать по субботам, чтобы заниматься дипломным проектом.

Застелив кровать и наведя в квартире порядок, который был значительно нарушен в связи со вчерашним происшествием, Лавра выглянула на балкон. Летом, пока она отдыхала в санатории, друзья Гаральда по просьбе матери застеклили его. Лавра нечасто бывала на нём. Обычно балкон привлекал её в душные летние деньки, когда находиться в квартире становилось совсем невозможно. Зимой же это было практически бесполезное место, разве что хранить какие-нибудь старые вещи. Сквозь разбитые стёкла залетал морозный ветер. Очевидно, вчера мама всячески сопротивлялась безумному археологу, и здесь произошла основная потасовка. В том, что драка была жестокой, Гербер поняла по кровавым разводам на деревянном полу.

Взгляд невольно устремился на растущие под окнами первого этажа кустарники. Они, действительно, были примяты, а вокруг них темнели следы от грязной обуви и сверкали осколки стекла. Перед глазами промелькнула возможная картина вчерашнего происшествия. Лавра так и представляла, как бедная мама лежит поверх разросшихся кустов, а мерзкий археолог потешается над ней, выглядывая с балкона. От такой сцены у неё закружилась голова. Разбудил её звонок в дверь, и девушка поспешила в прихожую.

– Ах, Лаврик, мне так жаль, я даже не представляю, чем тебе можно помочь, – с сожалением произнесла Холодова прямо с порога. – Как ты?

– Ничего, вчера мне было гораздо хуже, – пожала плечами Гербер, пропуская Марину в зал.

– Я еле-еле отсидела первую пару, всё думала о том, что с тобой случилось. Хотела даже пропустить эту долбаную Историографию, всё равно наш алкаш с похмелья припёрся.

– Марина, Вячеслав Тихонович наш декан…

– Да ладно, от него разило, как от винной бочки… Лучше ещё раз расскажи, как всё произошло.

– А что рассказывать, полюбуйся сама, что он мне написал ко дню рождения.

Холодова взяла в руки красочную открытку и бегло прочла поздравительную угрозу.

– Странно, что он не подписался, – заметила она, осматривая открытку со всех сторон.

– На той листовке у убитой в парке девушки тоже не было подписи. Да и так ли она важна? Он прекрасно знает, что я сразу пойму – это он. А всё для того, чтобы свести меня с ума перед тем, как убить. Начал с несчастной Лики из экономического факультета, напал на мою маму, а теперь и ещё кто-то там задохнулся от газа. Вот и баллончик, смотри…

Она протянула ей флакон с яркой надписью «Cough for all», в котором ещё булькало вредное вещество.

– Знаю я эти штучки, у меня сестрёнка любит всякую такую гадость собирать, всех уже дома достала, – ухмыльнулась Марина. – Кстати, я сегодня порасспрашивала про ту девчонку… ну, которая вчера задохнулась от астмы. Ты только особо не удивляйся, о´кей?

– А что такое?

– Просто эту бедняжку зовут Настей, а фамилия у неё… Лаврова.

– Ну и что? – как ни в чём не бывало, пожала плечами Гербер.

– Разве ты не замечаешь ничего подозрительного?

– А что здесь такого подозрительного?

Марина отложила открытку с баллончиком на край стола и подвела Лавру к окну.

– Видишь ли, тут прослеживается кое-какая закономерность, – заговорила Холодова в назидательном тоне. – У той девчонки, которую ты нашла в университетском парке, была фамилия Лаврентьева… А студентка, погибшая вчера якобы из-за твоего газа, носила фамилию Лаврова. Неужели ты не видишь связи?

– Моё имя, – в страхе прошептала Гербер.

– Вот именно, их фамилии созвучны с твоим именем! Ты веришь в стечения обстоятельств?

– Нет, – выдохнула Лавра, хватаясь за голову. – Господи, неужели он убивает тех, кто всего лишь напоминает ему о моём имени???

– Возможно, мы ошибаемся, но согласись, всё это очень странно, очень…

Их беседу прервала телефонная трель. Гербер поспешила снять трубку, давая Марине возможность выглянуть на балкон. Звонила Василиса, предупредила, что скоро заедет.

– Ох, ни фига себе, – повторяла Холодова, указывая кровавые следы. – Твою маму так сильно избили?

– Я сама в полном недоумении, – ответила брюнетка. – Гаральд вроде говорил, у неё сотрясение мозга и пальцы на ноге сломаны. Я ведь сама маму не видела, сегодня с обеда собиралась навестить её, но, видно, пока не смогу.

– Почему? Давай вместе съездим…

– Да не в этом дело, – закашляла Лавра от холода и вернулась в зал. – Сейчас заедет Василиса, мы должны сходить к одному её знакомому в прокуратуру.

– Зачем тебе в прокуратуру? – с подозрением переспросила Марина. – Ты что, свихнулась?! Тебе нельзя там появляться, тебя же арестуют за вчерашнее!

– Я всё понимаю, но оставлять это дело тоже нельзя, надо что-то предпринимать. Андрей Дмитриевич где-то рядом. Если не обратиться за помощью, он просто разделается с нами как со слепыми котятами.

– Ты же говорила, что наш следователь, Анатолий Давыдович, в командировке.

– Какая разница, где он? Главное, поскорее сообщить, что за всеми моими проблемами стоит этот ненормальный. Уверена, все обвинения Суровкина тут же будут сняты.

– Ты чересчур наивна, – стояла на своём Холодова, нервно прохаживаясь по комнате. – И вообще, с чего это Васька решила тебе помогать? Тоже мне добродетельница выискалась…

– А почему бы и нет?! – начала выходить из себя Лавра. – По-твоему, мне нужно продолжать скрываться ото всех, как какой-то опасной рецидивистке?

– Глупо переться в прокуратуру. Если дяденька твоего препода лично разыскивал тебя вчера, это значит, что дело взято под его личный контроль. Ты стопроцентно вляпаешься в очередную неприятность!

– Хорошо, тогда что ты предлагаешь?

– Очень простое решение, – вдруг обрадовалась Марина, считая, что ей удалось уговорить подругу не совершать новых ошибок. – Поедем к моим родичам в Расково, они решили провести выходные на даче. У отца какие-то важные переговоры, и он пригласил своих компаньонов покататься на лыжах. Будет очень здорово, заодно и твой день варенья отметим.

– Нет, так нельзя. Во-первых, я уже обо всём договорилась с Василисой, и она скоро будет здесь. Во-вторых, я ещё не видела маму и толком не знаю, что с ней. А в-третьих, как ты себе это представляешь – мы завалимся к вам на дачу с бухты-барахты, там важные гости, переговоры… Мне будет неудобно перед твоими родителями.

– Неудобно спать на потолке, одеяло постоянно падает, – возразила Холодова суровым тоном. – Насчёт Васьки можно всё отменить, к мамке твоей сейчас мы сами быстренько сгоняем. А вот к себе на дачу я всегда могу заявиться в любое время, тем более с подругой. Да родичи только рады будут с тобой познакомиться, к тому же они там просто отдыхают: шашлыки, лыжи, крытый бассейн – всё как у нормальных людей. Ты подумай, тебе в любом случае надо из города ненадолго исчезнуть. А уж с прокуратурой и с этим козлом-археологом пусть другие люди разбираются.

В дверь позвонили. Лавра поспешила в коридор в полной растерянности. Предложение Марины казалось заманчивым, но и бросать все дела вот так тоже нельзя. Впрочем, Василиса обязательно что-нибудь придумает, какое-то более разумное решение. Однако на пороге Лавру встретила совсем не мадам Рашвер, а знакомый длинноволосый типаж, напоминающий модника 80-х годов. Это был Камиль – приёмный сын Михаила Леонидовича, которого Гербер видела в бильярдном клубе и который у всех на глазах домогался собственной мачехи.

– Ты что ль Лавра? – без церемоний спросил он, окидывая её небрежным взглядом.

– Я, – машинально ответила девушка. – А Василиса разве не должна была прийти сама?

– Она ждёт в «прокурке», попросила подвезти тебя к Иннокентию Борисовичу.

– Вы… проходите. – Гербер пригласила его в квартиру, пытаясь собраться с мыслями.

Камиль переступил порог, но тут же вздрогнул от возгласа Марины, который внезапно донёсся со стороны зала.

– Нет-нет, уходи, она никуда не поедет! – прокричала Холодова, выскакивая в коридор. – Так и передай своей Ваське, что Лавра не дурочка и не станет сама в ловушку лезть!

– Марина… – попробовала брюнетка её остановиться.

– Помолчи, я всё решила, – отрезала девушка, вскинув руку. – Иди-иди, Камильчик, я всё сказала.

– Ок… – пожал плечами парень и уже собрался уходить, но Лавра резким движением остановила его.

– Не надо, я сейчас… только переоденусь, – проговорила она и побежала в свою комнату.

– Господи, Лавра! Ну ты в своём уме или нет?! – продолжала злиться Холодова. – Увидишь, ничего хорошего из этого твоего похода не выйдет…

Но Гербер уже не слушала её, вытаскивая из шифоньера платье на сквозной молнии. Пара мгновений, и она была готова отправиться в путь, однако в коридоре её ожидал сюрприз. Вернее даже нет, там её больше никто не ждал. Парень испарился, причём она даже не слышала, как он ушёл.

– Слава богу, не понадобилось его долго уговаривать, – сказала довольная Марина, стоя возле большого зеркала.

– Хочешь сказать, он ушёл, не дождавшись меня? – разозлилась Лавра.

– Конечно, неужели ты думала, что я позволю тебе совершить ещё одну глупость?

– Марина! – повысила голос Гербер. – Зачем ты это сделала? Как теперь прикажешь быть?!

Приятельница с равнодушным видом поправляла рыжие волосы.

– Я тебе уже сказала, что появляться в прокуратуре в эти дни – чистое самоубийство, – заговорила Холодова в назидательном тоне.

– Но ведь Василиса… – начала запинаться Лавра от обиды. – Она же договорилась… А Андрей Дмитриевич… Господи, ты расстроила все мои планы!

– Слушай, ну, я тебя прошу, не ломай комедию. Ещё спасибо скажешь, – настаивала на своём категоричная подруга. – А планы я твои не расстроила, а чуточку изменила. Давай по-быстрому накинем на тебя хорошую одежонку, проведаем твою маму, а потом махнём в Расково на все выходные. И даже не думай отпираться! Если надо, я тебя туда силой отвезу, поняла?

Спорить с Холодовой было пустой тратой времени. Пришлось соглашаться, хотя на сердце по-прежнему было неспокойно. Как теперь объяснить Василисе, почему сорвалась их встреча?

Морозный день был в самом разгаре. Светило полуденное солнце, а улицы уже наполнились прохожими. Лавре не терпелось повидать мать. К тому же она могла пролить свет на вчерашнее происшествие. Наверняка Агния Лесофовна видела преступника, а это было важно.

Как и накануне вечером, людей в больнице практически не было. Марина припарковалась возле киоска, торгующего фруктами.

– Не уверена, что нам разрешат оставить ей передачку, но мало ли, – пояснила Лавра, расплачиваясь за персики, бананы и груши.

И она оказалась права. Медсестра, встретившая их на посту, запретила давать матери фрукты. Она сообщила, что люди, страдающие сотрясением мозга, в течение первой недели реабилитации должны употреблять исключительно бульоны. Да и общение им не рекомендуется. Так что девушкам ещё повезло, что Агния Лесофовна пришла в сознание после многочисленных уколов и капельниц.

Палата, где разместили пострадавшую женщину, была рассчитана на четверых. Но сегодня здесь лежало всего два пациента, причём оба не в лучшем состоянии. Агния Лесофовна выглядела чересчур бледно, но не настолько плохо, как представляла Лавра. Её левая нога была забинтована, а на руках и шее темнели синяки.

– А… Лавра, – через силу произнесла женщина.

– Мамочка, – улыбнулась Гербер и подбежала к кровати, чтобы обнять её. – Господи, как же я по тебе соскучилась, как переживала!..

– Ничего. – Агния Лесофовна пыталась изобразить на лице счастливую гримасу. – Я себя уже более менее чувствую. Нога вот болит, а в остальном нет причин для беспокойства.

– Мама, – выдохнула Лавра, гладя её руку, – как так получилось, кто всё это с тобой сделал???

– Ты только не волнуйся, деточка, я жива… Ну, покалечилась слегка… да это всё пройдёт, через пару недель вернусь домой…

– Ничего себе слегка! Ты так говоришь, словно упала со стула, а не с четвёртого этажа.

– Послушай, я должна тебе кое-что сказать, – неожиданно изменилась в лице женщина и приподнялась, чтобы упереться спиной о подушку. – Они велели передать тебе, что скоро сделают то же самое с тобой. Обещай не отходить от Гаральда ни на шаг. Обещай, иначе я сойду с ума от переживаний!..

Агния Лесофовна вмиг сделалась непохожей на себя. Её губы задрожали, глаза наполнились страхом, а тело как-то сжалось, точно от холода.

– Они?.. – не поняла Лавра, крепче сжав её холодную руку. – О ком ты говоришь?

– Двое… они скрывались в каких-то странных костюмах… знаешь, какие-то рясы, такие же длинные, с капюшонами…

– Красные??? – в ужасе уточнила девушка.

– Да, – кивнула мать и тут же насторожилась. – А откуда тебе это известно?

Лавра поняла, что проболталась. Она так не хотела, чтобы Агния Лесофовна узнала о её причастности ко всему этому, старалась сохранить всё в тайне. Нет, рассказывать бедной женщине про полоумного археолога никак нельзя, тем более в её-то состоянии. Поэтому отличница поспешила исправить положение.

– Я говорила со следователями, да и Гаральд мне что-то про людей в красных мантиях рассказывал, – вполне правдоподобно ответила девушка. – Только я думала, что всё это тебе померещилось, что ты вчера просто бредила.

– Лавра, это страшные люди!.. – вновь задрожала женщина, хватая дочь за плечи. – У них была твоя сумка, я даже решила, что они успели с тобой что-то сделать.

– Нет, кто-то украл её в университете во время… – на этот раз Гербер задумалась, прежде чем сболтнуть лишнее, – во время перемены. Я пошла в столовую попить чая и забыла её на подоконнике, а когда вернулась, сумки уже и след простыл. Оказывается, это кто-то из тех мерзавцев забрал её. Значит, их было двое?.. В красных мантиях, да?

– Они ворвались так внезапно, – шёпотом заговорила мама, прижимая Лавру к себе так, словно кто-то пытается её отобрать. – Я перебирала на балконе лук, похолодало же, думаю, замёрзнут овощи. И вдруг меня кто-то схватил сзади и поволок к окнам. Я и опомниться не успела. Смотрю, из зала ко мне выходит один… в рясе, а другой, тот, что держал меня, принялся мечом стёкла бить.

– Мечом?

– Да, представляешь?! Я чуть не умерла от страха, думала, это грабители, стала им деньги предлагать, говорить, где мои драгоценности лежат, сбережения на чёрный день. А тот, что без оружия был, мне и заявляет: «Нам твои безделушки не нужны, это тебе месть от великого Скопия. Сейчас полетишь к праотцам, будет твоей ведьме-доченьке сюрприз к празднику». И стали меня из балкона на улицу выталкивать…

– Там кровь на полу, они поранили тебя мечом?

– Н-нет… наверное, это я того негодяя ударила случайно. Под руку стамеска попалась, вот я ею и начала махать. Только зря, они меня в один миг выбросили. Хорошо, что на деревья упала, не так больно. Ногу, правда, повредила. Врач сказал, сломано три пальца, но это не так страшно… Да ещё голова кружится, тошнит часто.

– Всё позади. – Лавра бережно прижала её к себе. – Скоро этих ублюдков найдут, Гаральд им тогда тоже полёты высшего пилотажа покажет.

– Они ещё сказали… знаешь, меня это сильно напугало. Они сказали, что на день рожденья положат твою голову в какой-то сиаморовый кубок. – Последние слова Агния Лесофовна промычала, пускаясь в плач. – Они задумали сделать с тобой что-то ужасное… Обещай же мне, что от брата никуда не отойдёшь!

– Обещаю, ты не нервничай так, со мной всё будет нормально, пусть только попробуют ко мне заявиться…

Марина ждала подругу в пустынном коридоре. Она успела где-то помыть груши и уже съела одну. Когда Лавра вышла из палаты с растерянным видом, Холодова испуганно замерла.

– Что, так плоха? – спросила она и отложила пакетик с фруктами на край скамьи.

– Ну, могло бы быть и хуже, – махнула рукой Гербер и присела возле неё. – Знаешь, судя по всему, наш Андрей Дмитриевич нашёл себе нового напарника.

– Так она видела его???

– Да, я оказалась права, это именно археолог. Парочка была облачена в мантии… в красные мантии. Понимаешь теперь, что он на самом деле меня преследует?!

– Ничего себе!.. – ужаснулась Холодова, трогая свой лоб, который покрылся розовыми пятнами. – Значит, он вернулся, жалкий урод?! И взялся за старое?..

– Он же мне обещал, – кивнула девушка. – Так ведь и сказал, что ещё поболтает со мной на досуге. Он и маме говорил, что делает это специально к моему дню рождения. Нет, нужно было всё-таки съездить в прокуратуру к Василисиному знакомому. Зря я тебя послушалась, теперь вот к кому за помощью обращаться?

Девушки замолчали, потрясённые новыми фактами. Их обеих не на шутку напугали слова Агнии Лесофовны. Летнее приключение ещё было свежо в их памяти, и им вовсе не хотелось повторно переживать те ужасные события.

– Ладно, Лавруш, нечего руки опускать, – попыталась приободриться Марина, кинув недоеденную грушу в стоящую рядом урну. – Что он может нам сделать в окружении других людей? Наша дача под индивидуальной охраной, да и отец мой не промах. Попрошу его, чтобы он этого психа укокошил, он может кого угодно из-под земли достать ради меня.

– У меня, честное слово, нет никакого настроения ехать на ваш банкет, – прошептала Лавра.

– Не дури, так будет лучше для всех, и для тебя в первую очередь. А в понедельник к Анатолию Давыдовичу вместе сходим. Он наверняка вернётся к этому времени, и я не удивлюсь, если ему уже будет известно о нападении на твою маму. Глядишь, и придурка этого найдут.

Лавра ничего не ответила. Что ещё оставалось, как не ехать на дачу в Расково, где до неё, действительно, никто не мог добраться. Осознав это, она лишь кивнула и накинула на себя куртку.

– Вот и отлично, – повеселела Марина, хватая пакет с фруктами, – пригласим ещё и Женьку, получится классная вечеринка.

* * *

Расково находилось в двух километрах от федеральной трассы, которая вела в соседнюю область. Зимой пригородная местность каким-то волшебным образом преображалась в пейзажи с картин Саврасова. Лавра заметила это впервые. Ей редко приходилось выезжать из мегаполиса в холодное время года, поэтому укутанные пушистым снегом деревья вызвали у неё бурю восторга. Марина даже останавливала пару раз свою «Ауди», чтобы подруга могла спокойно полюбоваться природой.

Сам посёлок выглядел ничуть не хуже окружающего его леса. Несколько коттеджей стояли друг от друга на почтительном расстоянии, возвышаясь над простыми деревенскими домами как средневековые замки феодалов над постройками крестьян. Очевидно, родители Марины предпочитали изыск во всём, в том числе и в загородной даче. Владения Холодовых раскинулись на широкой площади, огороженные высоким каменным забором, за которым скрывалось чёрное двухэтажное здание, построенное в мрачном готическом стиле. На его четырёх углах красовались надстроенные башенки, а на самой макушке черепичной крыши скрипел металлический флюгер в виде огромной двухголовой собаки. Ветер сегодня явно капризничал, меняя своё направление каждые пять минут и заставляя странное мифическое животное поворачиваться туда, куда ему хочется.

Белая «Ауди» заехала в отрытые ворота, не дав Гербер как следует изучить пейзажи Расково. Дача Марининых родителей соседствовала с сосновой опушкой, заметённой серебристым снегом. Лавра увидела эту замечательную картину и окончательно позабыла о недавних бедах, предвкушая приближение своего праздника. Хотя в глубине души ей по-прежнему было не по себе от слов матери.

– Маришка, девочка моя, ты приехала! – воскликнула высокая рыжая женщина, накинув на плечи длинную шубу из чернобурки. Её лицо было точной копией Марины, и Лавра сразу же догадалась, что это мать Холодовой – Екатерина Львовна.

– Мамулька, извини, что без предупреждения, но мы с Лавринёнком должны были срочно уехать из города, – ответила Марина, указав рукой на черноволосую красавицу, которая неловко жалась возле неё от холода.

– Ах, так это и есть та самая… Лавра? – уточнила госпожа Холодова и тут же дружелюбно улыбнулась. – Добро пожаловать к нам на дачу! Глеб будет очень рад наконец-то увидеть тебя.

– А разве папа до сих пор дома? – удивилась Марина. – Странно, что он не отправился на свои любимые лыжи, он же без них жить не может.

– Пока ещё некогда, – пояснила женщина, пропуская их в тёплое помещение и с интересом посматривая на скромную Гербер.

В просторном коридоре горел огромный светильник. Благодаря ему Лавра получше изучила внешность Екатерины Львовны. Женщина была очень похожа на дочь. Она имела такое же бледное лицо, красивые голубые глаза и длинные рыжие волосы. Видимо, такой будет Марина в её возрасте: подтянутой, элегантной и очаровательной. Екатерина Львовна провела девушек в гардеробную, а сама отправилась к мужу, чтобы предупредить о приезде дочери.

В доме играла громкая музыка, а судя по часто долетающему топоту, стало понятно, что кто-то предаётся танцам. Впрочем, было неудивительно, что Холодовы начали веселье так рано. На часах доходило два пополудни, а значит, наступило время обеда. На вешалках висело много одежды. Судя по разным шубам и дублёнкам, они явно принадлежала не только чете Холодовых.

Впрочем, Лавру заботил сейчас исключительно собственный облик. А выглядела она довольно вызывающе в красном платье с высоким разрезом, который открывал обтянутую чёрным чулком ногу. Марина буквально заставила её нарядиться подобным образом. Это она подобрала такой наряд.

Лавра оказалась права. В доме, действительно, было много гостей. Они расположились в просторной гостиной. Многие танцевали под городской шансон. Лавра начала со всеми здороваться, следуя за Холодовой по лестнице на второй этаж. Мужчины и женщины бросали на неё любопытные взгляды, а некоторые даже звали присоединиться к их весёлой компании. Но предаваться беззаботному празднику девушка не могла. В конце концов, она приехала сюда не только отметить свой день рождения. Ей нужно было переговорить с отцом Марины по поводу последних событий.

На втором этаже царило спокойствие. Музыка лишь отдалённым эхом долетала досюда, но в целом здесь было тихо. Двери большинства комнат оказались заперты, а в длинном коридоре царил полумрак. Окна на обоих его концах были зашторены. Словом, Лавра вновь вспомнила про средневековые замки и поёжилась.

– А вот и мои красавицы, – восторженно прогудел чей-то голос со стороны, и к ним вышел высокий мужчина в бежевой водолазке и жёлтых брюках. Его волосы уже успела затронуть седина, но в целом он смотрелся весьма неплохо для своих лет.

– Привет, папа! – засияла Марина и обняла отца за шею. – Как отдыхаете?

– Сама видишь, всё очень здорово. Мать сказала, что ты не одна, поэтому я решил немедленно познакомиться с твоей новой подругой.

Он посмотрел на Лавру тёплым взглядом и приветливо кивнул. Девушка тоже склонила голову и застенчиво опустила глаза.

– Папка, это Лавра, про которую я тебе рассказывала, – исправила ситуацию Холодова. – Нам вообще-то надо бы с тобой поговорить об одном важном деле. Мы ведь с ней не просто так сюда прикатили…

– Зайчик, если ты снова о деньгах, то это лишнее. – Глеб Валентинович прижал к себе дочь и приблизился к робкой черноволосой гостье, которая всё ещё смущалась его.

– Это касается того археолога, – твёрдым голосом возразила рыжуха, и вся радость встречи мигом исчезла с лица господина Холодова.

– Ах, это, – задумчиво протянул мужчина и посмотрел на Гербер уже не таким приветливым взглядом. – Тогда пройдёмте в мой кабинет, там нам никто не помешает.

Подруги переглянулись и последовали за ним в самый конец коридора, где светила голубая настольная лампа. Лавра отметила про себя, что изнутри дача выглядит весьма шикарно. На стенах висят картины, писанные маслом, на полу расстелен ворсистый ковёр, а шторы, скрывающие за собой дневной свет, поблёскивают золотистой вышивкой.

Таким же образом был украшен и кабинет с тем лишь отличием, что мебели здесь было побольше, а главное, глаз радовал широкий дубовый стол, на котором ровными стопками лежали какие-то бумаги. Лавра давно мечтала иметь у себя такой же уютный кабинет.

– Пап, надо что-то делать, этот козёл вконец распоясался, он начал преследовать Лавру, – принялась жаловаться Марина. – Вчера он напал на её маму, скинул несчастную с четвёртого этажа и пообещал, что устроит нечто подобное и с самой Лаврой, причём сегодня, в день её рождения! Ещё открытку оставил с поздравлениями, представляешь, каков нахал?!

– Что за поздравления? – нахмурился Глеб Валентинович.

– Ну говорю же, у Лавры сегодня день рождения. Тут вообще история очень неприятная…

И она вкратце поведала обо всех бедах именинницы за прошедшую неделю. В какой-то мере Лавра была даже рада, что ей не пришлось ничего объяснять. В этом плане подруга сделала ей большое одолжение, сама бы она вряд ли смогла настолько обстоятельно изложить суть дела. Мужчина терпеливо выслушал рассказ, подперев подбородок кулаком, отчего он стал похож на мудреца, который вот-вот должен вынести свой вердикт.

– Да, история нехорошая, – согласился он. – Вы правильно поступили, приехав сюда. Настали выходные, так что до понедельника мне не удастся никого разыскать, чтобы этого убогого поймали. Насчёт газовых атак вопрос, считайте, уже разрешён. Здесь у меня в гостях Павел Данилович, помощник областного прокурора, я с ним сейчас переговорю, мигом дело прекратят. Ну а безопасность я гарантирую, мышь не проскочит.

– Спасибо Вам! – кивнула Лавра. – Даже не знаю, что бы я делала без Вас и Марины.

– Ничего, дорогая, тебе сейчас тяжело, я понимаю. И с матерью такая беда произошла, и с самой не всё хорошо. Ты забудь обо всём, у тебя ведь сегодня день рожденья. Отдыхай, а Марина тебя с местной тусовкой познакомит. Правда, основная толпа к вечеру должна разъехаться. Да это и лучше, завтра вот махнём на лыжи, барбекю, банька… В общем, веселитесь от души!..

Настроение от этих слов и вправду улучшилось. Девушки покинули кабинет Глеба Валентиновича с улыбками и направились в комнату Марины. Едва очутившись в своих покоях, Холодова тут же подбежала к телефону, который ютился на прикроватной тумбочке, и принялась кому-то названивать. Она указала подруге на небольшой шкаф-купе. Гербер покорно открыла дверцу и уставилась на аккуратно развешенные там платья.

– Как думаешь, что лучше надеть? – вдруг спросила Марина, не отводя мобильник от уха. – Я хочу выглядеть сегодня вечером очень сексуально.

– Нашла у кого спрашивать, – мрачно заметила Лавра, разглядывая разноцветные наряды.

– Достань вон ту голубенькую, на бретельках, – попросила девушка и переключилась на разговор с тем, кому усиленно названивала. – Женечка, здравствуй! Узнал?.. Слушай, у нас произошла смена планов, в бар сегодня не пойдём. Мы с Лавринёнком сейчас у меня на даче в Расково, хотим, чтобы ты к нам присоединился. Сможешь?

Было понятно, что это Фанелин. Между тем Гербер достала коротенький сарафанчик и положила его на кровать. Вещица и в самом деле больше напоминала ночную рубашку, чем какое-то вечернее платье. Единственное, что понравилось Лавре, так это её лёгкая нежная ткань. Да уж, в такой одежде можно выглядеть сексуально кому угодно.

– Понял, да, где это находится? – заканчивала беседу Холодова. – Ладно, давай, не задерживайся. Что?.. Анжела???

Марина прикрыла ладонью трубку и обратилась к подруге.

– Он хочет эту вешалку с собой привезти, ты не возражаешь?

Лавра, в принципе, не имела ничего против девушки Фанелина, поэтому одобрительно кивнула и достала из шкафа другое платье, более скромного фасона.

– Дурак дураком!.. – взвилась Холодова, положив трубку. – Брилова с ним уже столько раз рвала отношения, а он всё равно от неё без ума.

– Что поделаешь, это любовь, – вздохнула Гербер, протягивая ей вызывающий голубой сарафан. – А ты для кого так стараешься нарядиться?

– Ой, – засмущалась Марина, словно девочка, – я разве тебе ещё не говорила?..

Она заговорщицки поманила подругу к себе и присела на кровать.

– У папы есть один знакомый… ну, у них общие дела и всё такое, – начала раскрывать свою тайну Холодова. – Я его несколько раз у отца в конторе видела, а однажды он к нам на ужин приезжал. Боже, какой он милый, ты бы его видела! Вот я и думаю, как бы сегодня его внимание привлечь, он к вечеру должен подъехать.

Лавра улыбнулась, теперь прекрасно понимая такую Маринину суетливость.

– Неужели он настолько хорош? – уточнила она.

– Ну вылитый Брэд Питт, понимаешь?

Конечно, она понимала. По голливудскому актёру сохли многие девичьи сердца. Буквально осенью Марина потащила её в кинотеатр на очередную картину с его участием. Поэтому перспектива заполучить в руки реального двойника киношного красавца сильно волновала рыжую бестию.

– А ты не думаешь, что у такого парня наверняка уже есть своя вторая половина? – Лавра решила спустить на землю замечтавшуюся подругу.

– Да плевать мне на всякие там вторые половины, – отмахнулась Марина. – Пусть хоть трижды женат, мне он нужен!..

 

Глава 7

Орф

Ближе к вечеру силы у веселящихся на первом этаже гостей стали иссякать. Лавра всё это время провела в библиотеке, изучая книги из богатой коллекции семьи Холодовых. Она до сих пор не понимала, что за банкет проходил на этой даче. Переговорами это назвать было трудно, да и пару раз Лавра слышала, как гости кричали: «Горько! Горько!!!» Неужели Холодовы отмечали свадьбу?

Потом все отправились во двор. С улицы доносились радостные возгласы и рёв двигателей. Видимо, особо азартные компаньоны Глеба Валентиновича решили устроить гонку на своих потрясающих автомобилях вокруг тихого посёлочка. Но для девушки, у которой за плечами висела гора нерешённых проблем, это не вызвало никакого интереса, поэтому простым человеческим развлечениям она предпочла книги. Тем более библиотека в загородном доме была настолько удобной, что отсюда не хотелось никуда уходить: имелся и широкий угловой диван, и несколько зелёных светильников, и задрапированное тюлем окно. А ещё высокие стеллажи, набитые разнообразной литературой. Ну разве можно было упустить такую возможность и не увлечься каким-нибудь бессмертным сочинением?

– Лавра, это что ещё такое?! – раздался звонкий Маринин голос, и она ворвалась в книжный зал.

– Ой, прости, я хотела спросить разрешения, но ты была так занята, а твоих родителей я не нашла, – опомнилась Гербер, быстро спрыгнув с дивана и закрыв томик произведений Байрона.

– Причём здесь разрешение! – недовольно воскликнула Холодова. – Я как дурочка бегаю, ищу тебя по всему дому, а ты, оказывается, здесь как какая-то шпионка спряталась и книжки себе почитываешь!..

– Я думала, ты…

– Она думала! – всплеснула руками Марина и схватила подругу за локоть. – Пошли, скоро должен Женька подъехать и Рýдольф.

Последнее имя она произносила так, словно оно принадлежит какому-то идолу. Причём Марина делала неправильное ударение, отчего оно казалось необычным.

– Господи, как я волнуюсь, как волнуюсь… Лишь бы не выглядеть перед всеми глупой, а то все мои старания будут напрасны.

– Какие старания? – не поняла Лавра, обходя её со спины.

– Я специально приняла ванну с лепестками роз, – гордо пояснила Марина. – Знаешь, это очень полезная процедура. Полежишь в такой водице минут двадцать, и потом от тебя целый день приятное благоухание исходит, будто ты сама стала цветущей розой. Да и на кожу благотворно сказывается, очень успокаивает…

– Дорогое удовольствие.

– Ну, не так уж, чтобы слишком.

– Сколько роз-то нужно, а одна штука безумно дорого стоит.

– Глупенькая, зачем цветы зазря губить, есть же специально заготовленные лепестки в медовом креме. Одной баночки вполне достаточно. Неужели от меня ничем не пахнет?..

Она принялась обнюхивать себя с сомнением на лице.

– Да нормально от тебя пахнет, успокойся. Я только не понимаю, разве вы ещё не знакомы с этим… Рудóльфом? Ты же говорила, что он несколько раз бывал у вас.

– Да, бывал, – замялась Холодова. – Ну, в общем, мы с ним практически не общались. Так только виделись, «здрасьте-досвиданья»… А сейчас он останется здесь на ночь и завтра с нами на лыжах кататься пойдёт! Нельзя не воспользоваться этим шансом, чтобы узнать друг друга поближе.

– А что там с гонками, они закончились? – спросила Лавра, обнаружив, что гостей в холле совсем не осталось.

– Ты на ту толпу внимания не обращай, это соседские у нас были, они свадьбу отмечают. Мой папа с отцом жениха вместе в школе учился, вот и заглянули по-соседски шампанское распить.

– И часто у вас столько праздников бывает?

– У-у-у, – завыла Холодова, мотая головой, – здесь ещё куда ни шло. Вот в Питере почти каждый день всякие банкеты, презентации, юбилеи… Ну их, только время тратить.

Из-за угла появилась Екатерина Львовна, держа в руках несколько бутылок вина. За ней шла тучная девушка в форме горничной, которая несла на широком подносе нарезанный хлеб и две миски с салатами. Они явно торопились, стараясь одновременно навести в гостиной порядок, накрыть стол и при этом ещё успеть ответить на телефонные звонки, раздающиеся в доме чуть ли не каждые пять минут. Лавра бросилась им помогать, оставляя говорящую о семейных традициях подругу в одиночестве.

– О, благодарю, милая, – улыбнулась ей Екатерина Львовна, раскладывая столовые приборы. – У меня сегодня только прислуга осталась без напарницы, та заболела. А ещё и эти черти невесть откуда взялись, устроили тут самый настоящий кавардак!..

– Марина сказала, у них свадьба, – поправила женщину Гербер, расставляя тарелки по местам.

– Надоели уже их свадьбы. Эта, если меня память не подводит, третья, – зло добавила госпожа Холодова, махнув рукой. – Их сынок жён меняет как перчатки.

Женщина бегло осмотрелась, выискивая изъяны после толпы соседей.

– Боюсь, как бы перед нашими гостями в грязь лицом не ударить, – принялась суетиться Маринина мать. – У Глеба сегодня, так сказать, встреча без галстуков. Понимаешь, да, что это такое? Приедет очень важный человек, просто акула бизнеса. Кстати, он уже должен появиться, – она мельком взглянула на висящие над камином часы и критично посмотрела на стол. – Ну да ладно, нам даже на руку, всё равно пока ужин не готов…

Женщина отошла к окну и поправила красную штору, попутно включая в гостиной более яркий свет. Теперь главный зал стал выглядеть совершенно иначе: просторный, уютный, с красивой мягкой мебелью возле отделанного под мрамор камина, над которым сверкало огромное зеркало.

Марина куда-то пропала, оставив мать наедине со своей подругой. Не появлялась здесь и прислуга, поскольку порядок был наведён, стол подготовлен и следовало заняться непосредственно ужином.

– Очень хорошо, что ты приехала, – продолжала любезничать Екатерина Львовна. – Как правило, компаньоны мужа бывают здесь одни, и я вынуждена сидеть в скучном мужском обществе. Сама догадываешься, это лишь мешает их беседам. Кстати, мне нравится твой новый имидж. Видела тебя на фотографиях, где вы в Речных Воротах.

– Это всё благодаря Марине, – польстила Лавра. – Подарок на мой день рождения…

– Ах, я и забыла! – вдруг схватилась за голову женщина. – Надо срочно отправить кого-нибудь за тортом!..

– Нет-нет, не нужно суетиться, – хотела остановить её Гербер, но Маринина мама уже убежала в коридор.

Гербер осталась в гостиной одна. В доме сделалось на удивление тихо, тогда как всего час назад здесь пели и танцевали хмельные гости. Но её вынужденное одиночество продлилось недолго. Послышались чьи-то шаги, и в зал прошла троица молодых мужчин.

– Добрый вечер, – сказал усатый парень, держащий в руках зимнее пальто, и вежливо кивнул в знак приветствия.

– Мы немного задержались, – заговорил другой гость в строгом чёрном костюме и при галстуке. – А Глеб нас ещё ждёт?

Лавра осмотрела всех троих. Первый – с нелепыми каштановыми усиками, которые уж точно не шли его вытянутому лицу и короткой причёске. Второй, сероглазый, выглядел чуть помладше и имел пышную светлую шевелюру. Третий же выделялся среди них сединой в висках и несколькими морщинами. Наверняка он считался у них старшим как по возрасту, так и в делах. Да и в плане одежды он выглядел гораздо солиднее в классическом чёрном костюме. Двое его приятелей были одеты менее официально – в свитера и джинсы, а он при галстуке, как если бы, действительно, приехал в Расково ради работы.

– Он сейчас будет, – сообщила Лавра и тут же добавила робким голоском – Я могу его позвать…

– О, не стоит, – остановил её усатый парень, бережно взял за руку и по-джентльменски поцеловал тыльную сторону ладони. – Находиться в Вашей компании нам будет гораздо приятней. Как же Вас зовут?

– Лавра, – смущённо ответила она.

В этой жизни ещё никто ни разу не целовал ей ладони. Марина да и её родители, будто специально, разом попрятались от приехавших гостей, водрузив нелёгкую обязанность встречать их на именинницу.

– Вы меня извините, – улыбнулась Гербер, – я сама здесь в гостях, ничего не знаю, ни имени, ни отчества…

– Да ладно, Лавра, к чему все эти официальности, – заговорил мужчина в костюме, отгоняя усатого парня к дивану. – Сейчас мы эту проблему быстро решим. Этого галантного мсье величать Данилой Ивановичем, можно просто Данила…

Усатый кавалер играючи поклонился, даря ей свою улыбку.

– Я, кстати, не женат, – мотнул головой парень и повернулся ко второму своему спутнику. – А это Кирилл. Не буду называть его отчества, чтобы не вгонять Вас в смятение.

– А его называйте просто Алексей, хотя он наоборот любит, когда к нему обращаются сотчеством, – парировал Кирилл.

– Вовсе не обязательно, – заскромничал элегантный Алексей, приблизившись к тёмному камину и уставившись на отражение в огромном зеркале, которое висело над ним.

Лавра нерешительно отошла к столу, делая вид, будто проверяет, всё ли на месте. Она ещё тешила себя мыслью, что вот-вот появится кто-нибудь из четы Холодовых и поможет ей. Но пока никто не показывался. Дом словно вымер.

– Кстати, с нами приехал ещё один товарищ, – заговорил Алексей, снова поправляя алый галстук. – В принципе, он собирался сюда один, нас-то Глеб Валентинович вообще не приглашал. А мы, как знали, запросились вместе с ним и не прогадали.

– В чём? – не разобрала Лавра в его словах скрытого комплимента.

– Ну как же, – вмешался Кирилл, – здесь мы повстречали такой бриллиант, блеск которого поразил все наши мысли и движения!..

– Это Вы обо мне? – решила Гербер поучаствовать в их игре.

– Несомненно, – кивнул Андрей и обернулся на дверь.

Со стороны входа возникла ещё одна фигура. Девушка с вознёй и шумом прошла в зал.

– Больше не сяду в эту раздолбайку! – причитал знакомый тоненький голосок. – Сколько раз говорила Нику, дай мне нормальную тачку, надоела уже эта вонючая «окушка»! Нет, дождалась всё-таки. Ну, теперь он у меня не отвертится…

Блондинка недоумённо посмотрела в сторону накрытого стола. Это точно была Анжела, девушка Жени Фанелина. Не узнать её Гербер просто не могла: такая же миловидная, нарядная и капризная, как, впрочем, большинство девушек-моделей. Она помахала рукой незнакомым мужчинам и улыбнулась.

– Простите, а я туда попала? – задала она совсем уж странный вопрос. – Мне вообще-то Лавра и Марина нужны, они здесь?

– Да, Анжела, я перед тобой, – кивнула брюнетка и сделала несколько шагов вперёд.

В первые секунды на лице Бриловой застыла гримаса крайнего удивления. Блондинка даже открыла рот, настолько её поразили изменения Лавры. Но, спустя мгновенье, она снова улыбнулась и приветливо кивнула, подобно послу, приехавшему к королеве.

– Да проходи же, не стесняйся, – попросила Гербер, махнув к себе рукой. – А где Женя?

– Во дворе, они с каким-то мужиком мою «Оку» заталкивают, – недовольно пробурчала она. – Представляешь, сломались на повороте, мотор что-то заглох и всё! Пробовала снова завести, ни в какую!! Мы с Женькой давай попутки ловить, да стемнело же, никто в эту сторону не едет. К счастью, тормознули одного мужика, он нас на буксире досюда дотащил.

– Ха, Рудольф! – радостно вскрикнул Кирилл и бросился в коридор, протягивая руку новому гостю. – Вечно ты находишь себе работу, даже в выходные.

– Прекрати паясничать, Кирюха, ты-то что здесь делаешь? – ответил ему мягкий баритон, и в зал вошёл парень в бежевой дублёнке.

Лавра пробежалась взглядом по возлюбленному Марины. Он не слишком-то и сильно напоминал Брэда Питта, да и был порядком моложе. Но Лавра сразу поняла Маринины переживания, так как Рудольф, действительно, был хорош собой.

Он тоже уставился на неё голубыми глазами и засиял притягательной улыбкой. Его лицо было розовым с мороза, отчего сделалось только красивее.

– А мы решили составить тебе компанию, тем более Глеб особо не возражал, – оправдывался Кирилл, подводя друга ко всем остальным. – Вот, кстати, знакомься, это Лавра…

Он указал рукой на Гербер, и та невольно присела в реверансе, словно принимая приглашение на вальс. Анжела покосилась на неё, теребя свой замёрзший носик, но воздержалась от слов.

– Очень приятно, – заметил Рудольф, подмигнув ей.

– Лавра! – раздался расстроенный голос Екатерины Львовны со стороны лестницы. – Ну, что это такое? Разве можно держать гостей в верхней одежде?!

Женщина сбежала вниз по ступенькам и приветливо заулыбалась мужчинам.

– Ах, Катя, мы сами виноваты, – стал оправдываться одетый в строгий костюм Алексей, быстро собирая с кресел и диванов несколько пальто. – Забылись, прошли мимо раздевалки, будто в первый раз сюда приехали.

– Оставь, Алёшенька, оставь, я сама, – заверила его госпожа Холодова, выхватывая одежду. – Вы присаживайтесь, сейчас и Глеб спустится, а там и ужин подадут.

– Я Вам помогу, – вызвалась Лавра. Ей не хотелось оставаться с гостями, которые не сводили с неё глаз.

– Спасибо, деточка. – Женщина передала ей часть вещей и поспешила в коридор.

– Давай свою шубу, – обратилась Гербер к замёрзшей Анжеле и повернулась к Рудольфу, – и Вы дублёночку снимайте, здесь тепло…

– Разве я могу позволить хрупкой девушке таскать всю эту охапку? – усмехнулся парень и одним резким движением отобрал одежду из её рук. – Я мигом…

И ушёл со всем этим грузом, оставляя Гербер в растерянности. Анжела тем временем отправилась изучать гостиную. Данила с ухмылкой посмотрел ей вслед и обернулся к Гербер.

– Лавра, – воскликнул он, – ты не познакомишь нас со своей замечательной подругой?

– Анжела, – тут же представилась блондинка, остановившись у зеркала.

– Мне Ваше лицо очень знакомо, Анжела, – подметил Кирилл. – Мы случайно раньше нигде не виделись?

– Вряд ли, – пренебрежительно ответила девушка и уставилась на Лавру.

Гербер знала, какая Анжела высокомерная. Она познакомилась с ней ещё в университете через Женю. Девица пользовалась своей кукольной внешностью постоянно: целовала и обнимала Фанелина, кокетничала с другими парнями и с усмешкой смотрела на девушек. Поэтому Лавра слегка удивилась, когда узнала, что Анжела приедет сегодня на её день рождения. Подругами они уж точно никогда не были.

Вскоре появился Глеб Валентинович, а со стороны коридора показалась светлая голова Жени Фанелина. Заметив его, Лавра поспешила встретить бывшего сокурсника. Правда, она сомневалась, что парень будет рад видеть её. В последний раз они расстались не очень хорошо. Но, как оказалось, Женя был вовсе не в обиде и даже обнял её одной рукой. В другой руке он сжимал блестящую коробку.

– Это тебе, – сказал он, вручая подарок. – Долго пытался отыскать что-нибудь в твоём духе и как всегда ошибся.

– Почему? – удивилась девушка.

– Я не представлял, что ты так изменишься! – восхитился Фанелин, оглядев её со всех сторон, как статую, и они медленно двинулись к остальным. – Теперь ты смотришься просто как с обложки журнала. Вряд ли тебе понравится монография Зуева, но другого подарка я не припас…

– Ну что ты, спасибо большое! Мне так хочется с тобой поговорить. Тогда, в Речных Воротах, тебя арестовали… из-за меня. Я… мне хотелось бы перед тобой извиниться.

– Да перестань, – улыбнулся Женя. – Я не хочу вспоминать те времена. По крайней мере, сегодня. Я уже достаточно натерпелся от легавых, чтобы снова доказывать свою невиновность.

– Ну я так и думала всегда, что Аида всё выдумала, – уточнила Лавра.

– А чего ещё стоило ожидать от такой шизанутой, как она?..

Брилова не обратила никакого внимания на подоспевшего возлюбленного, будто его и не было. Она сидела на диване в гордом одиночестве, исподлобья поглядывая на разговаривающих у лестницы мужчин, которые бросили её ради господина Холодова. На ступеньках как раз показалась Марина, облачённая в то откровенное голубенькое платьице. Теперь Лавра поняла, что так задержало её наверху. За время отсутствия она сотворила на голове гнездообразную причёску, перевязав волосы тоненькой синей лентой, и наложила на лицо добротный слой косметики. Холодова внимательно осмотрела обстановку и медленно спустилась к ребятам.

– Женька, хеллоу, – пропела она, приближаясь к нему и Лавре. – Очень рада тебя видеть целым и невредимым…

– Спасибо, и мне приятно, – ответил Фанелин, тоже нисколько не реагируя на свою ненаглядную Анжелу, к которой наконец-то вернулись Данила и Кирилл.

– Ой, Рýдольф! – воскликнула Марина, и её лицо стало словно блаженным.

Даже Лавре это резкое изменение голоса показалось странным. Впрочем, подруга сама говорила, что положила глаз на симпатичного приятеля Глеба Валентиновича, и сейчас вплотную занялась его обольщением.

Рудольф склонил голову на бок, что означало, видимо, его приветствие, но продолжать общение с Мариной он не стал. Его больше привлекала компания её родителей и Алексея. Холодова заметно погрустнела и осталась стоять на своём месте, похожая на брошенного котёнка.

– Что это с ней? – удивился Женя.

– Лавра, я что, совсем-совсем несексуальна? – обиженно спросила она и надула переливающиеся губки.

– Веди себя непринуждённо, я тебя, честное слово, не узнаю, – посоветовала Гербер.

Екатерина Львовна ненадолго отлучилась из зала и вернулась через пять минут с широким блюдом, на котором расположился здоровенный запечённый осётр. Гости с одобрением загудели. По приглашению хозяев они направились к столу занимать свои места, оставив разговоры на потом. Лавра и сама обрадовалась ужину. Как-никак, с утра у неё маковой росинки во рту не было. Марина усадила её рядом с собой и, как следовало ожидать, напротив обворожительного Рудольфа. Фанелин хотел присоединиться к ним, но соседнее с Гербер место спешно заняла Анжела. Глеб Валентинович сел во главе стола, а госпожа Холодова расположилась аккурат на противоположном конце.

Горничная откупорила бутылки с вином и принялась разливать напитки по бокалам. Мужчины, сидевшие по правую сторону от Марининого отца, очень живо изучали троицу прелестных девушек, но главным объектом для них почему-то оставалась Лавра. Один лишь Алексей тихо беседовал с Глебом Валентиновичем. Особенно именинницу поразило то, как на неё смотрит Рудольф, совсем не обращая внимания на эпатажную рыжую подругу, которая нервно дышала и каждый раз поправляла сползающие с плеч бретельки.

– Глеб, ты позволишь начать сегодняшнюю трапезу с поздравления нашей дорогой Лавры? – вдруг прервала мужа Екатерина Львовна, взяв в руки бокал с вином.

Рядом с её стулом возникла коробка, на которой чернела крупная надпись «Paris». Господин Холодов тоже поднялся, последовав примеру своей супруги.

– Несомненно, дорогая, – ответил он и тут же обратился к отличнице. – Лавра, мы очень рады знакомству с тобой. После ужасных летних недоразумений прошло не более полугода, но за это время ты расцвела как самый настоящий цветок! Не бери в голову все те неприятности, это пустое и рано или поздно разрешится само собой, потому что ты смелая, красивая и находчивая девушка!

– Мне очень приятно, – засмущалась она от таких комплиментов.

– Думаю, все поддержат меня? – обратился мужчина к гостям. – Выпьем за Лавру и за её дальнейшее процветание!

Остальные мигом вскочили со своих мест, чтобы протянуть фужеры к имениннице.

– Ну, раз уж решили поздравлять, то и я хочу озвучить свои пожелания, – вызвалась Анжела, тоже достав откуда-то из-под стола коробку, запакованную в яркую подарочную бумагу. – Лавра, я познакомилась с тобой относительно недавно, но знаю тебя человеком умным, добрым, отважным, а теперь и чертовски красивым. Поэтому желаю тебе успеха во всех начинаниях…

Брилова вручила подарок ей в руки и по-свойски чмокнула в белую щёчку.

– Правильно, мы полностью присоединяемся к этим словам! – в один голос сказали Кирилл и Данила и вновь приподняли над собой бокалы. – Главное, это успех!..

– За Лавру! – крикнул Данила.

– За Лавру! – подхватил его тост Кирилл.

– За красоту, – присоединился к ним Алексей, и все принялись звенеть хрусталём по новому кругу.

Далее вечер потёк заметно быстрее. Глеб Валентинович лично разделал осетра, и все смогли насладиться этим нежным блюдом. К нему подали печёный картофель и грибы, не забыв заново наполнить бокалы вином. Так что настроение у гостей заметно приподнялось, и теперь никто никого не стеснялся. Женя запросто увлёкся беседой с Данилой, поскольку им поручили растопить камин. Анжела подсела к Екатерине Львовне.

Господин Холодов недолго пробыл в этой компании и через полчаса удалился вместе с Рудольфом в неизвестном направлении. Марина лишь с сожалением в глазах проводила его взглядом и поморщилась. Лавре показалось, что та переборщила с косметикой и нарядом, иначе её тайный воздыхатель непременно обратил бы внимание на ярко-рыжую нимфу. Впрочем, у неё самой не было никакого желания скучать на пару с Холодовой. Гербер заинтересовал Алексей. Мужчина сначала расспрашивал об её увлечениях, об учёбе, затем разговор плавно перешёл на обсуждение последних книжных новинок. Оказалось, что им нравился один и тот же автор, произведения которого в последнее время стали появляться на прилавках городских магазинов.

– Мне он сразу пришёлся по духу, – поделилась впечатлениями Лавра, держа в руках коробку с польскими шоколадными конфетами, которых в доме Холодовых имелось в огромном количестве. – И дело тут не в мистике и политических взглядах писателя. Мне интересны описания исторических эпох, в которых происходит действие.

– А ты заметила, сколько романтики в его сюжете? – спрашивал Алексей, то и дело подливая всем окружающим вина. – И в каждой книге такая трогательная любовь, столько чувств, искренности.

– Да, да, да, – закивала Лавра. – И неизменный финал, волнующий и жертвенный.

– Мне вообще нравится всё, что имеет счастливую концовку. И хотя в действительности не всегда происходит именно так, счастливая развязка меня вдохновляет, придаёт оптимизма, надежд.

– А на что Вы… извини, ты надеешься?

– Каждый на что-то надеется, у каждого есть цели. Вот взять тебя: ты учишься, наверняка хочешь найти приличную и, самое главное, интересную работу, верно?

– Честно говоря, работа как-то до сих пор не волновала меня, – с усмешкой заметила Лавра, облокотившись на спинку дивана. – Сначала я окончу аспирантуру, напишу диссертацию, проведу собственное научное исследование…

– А потом?

– Потом… – задумалась девушка, убирая с плеча иссиня-чёрную прядь. – Не знаю, скорей всего стану археологом, меня влечёт изучение древних вещей. В этом есть своя притягательность.

– Боже, какую ненормальную профессию ты хочешь получить! – вдруг ужаснулся Алексей. – Это же тяжёлая, изнурительная работа без чёткого графика, с низкой оплатой, да ещё в довесок и нервная. Я настоятельно рекомендую отбросить мысли об археологии.

– Но почему?

– Не мне тебе говорить об этой специальности. Ты же изучаешь историю, впору стать экскурсоводом, учёным или писателем, это же интереснее. Вон, Мариша не даст соврать, в архиве очень интересная и при этом непыльная работа. Глеб её хочет после окончания учёбы забрать к себе в Петербург.

Марина, которая всё это время молча сидела в углу дивана и наблюдала за разжиганием камина, вдруг встрепенулась и вопросительно посмотрела на мужчину.

– Правда ведь, Мариночка? – повторил тот.

– И в самом деле, – улыбнулась Холодова, повернувшись к подруге. – Как я раньше не сообразила!.. Попрошу папку взять ещё и тебя, тогда будем вместе в питерском архиве тусить. Красота!

– Уезжать отсюда? – растерялась Лавра, едва не подавившись конфетой. – Нет, я не могу… да и не интересно вовсе всякими старыми бумажками заниматься.

– Это ты о чём? – присоединился к их разговору Женя, присев между Мариной и Алексеем.

– Да вот, Жень, меня тут уже в Петербург сослать собрались, – пожаловалась Гербер, протягивая ему коробочку с конфетами.

– Нет, – замотал он головой, – мы Лавру так просто не отдадим. Она будет работать вместе со мной у профессора Фитша.

– Фи, – разочарованно фыркнула Холодова, – тоже мне работа. Это чтобы потом из судов не вылезать за всякие махинации?

– Эрих Людвигович вовсе не махинатор, – с обидой возразил Фанелин. – Просто он мешает нашему местному правительству, вот и всё.

– Ну да, конечно, – продолжала Марина в надменной манере. – Только Лавре новые проблемы с законом пока не нужны, она ещё с нынешними не разобралась.

Последняя фраза, подобно молнии, ударила по ушам именинницы. Однако Марина, похоже, не поняла, какую глупость сморозила. Впрочем, непосвящённые в суть дела гости живо заинтересовались бедами Гербер.

– А что, у Лавры сейчас проблемы с законом? – переспросил Алексей.

– У-у-у, ещё какие!.. – не унималась Холодова, словно подруги и вовсе нет поблизости. – Слышали, вчера в нашем универе газ пустили, и занятия из-за этого сорвались?..

– Так это что, Лавра??? – ужаснулся Женя. – Ничего себе!

– Это не я, – пыталась вставить отличница, но её никто не слушал.

– Там даже, насколько я понял, с летальным исходом дело вышло, – добавил дров в огонь Алексей, который до этого казался таким пунктуальным и тактичным.

– Да, девчушка с экономфака, представляете? – с жаром продолжила Марина, отобрав у Фанелина конфеты и запихнув в рот самую большую, при этом продолжая говорить. – Я вообще в полном шоке была, когда узнала. А все вокруг ходят и только удивляются, как, мол, Гербер, святая святых, умудрилась натворить такое!

– Вот это номер! – воскликнул Фанелин.

И все трое засмеялись, уже не помня себя. Терпеть такое издевательство над собой Лавра не могла, нервно соскочила с дивана и быстро зашагала в направлении коридора, чтобы скрыться от всех в спокойной библиотеке. Как могут они в её присутствии обсуждать эти лживые слухи? А Марина тоже хороша, подругой ещё называется! Нет, чтобы придержать язык за зубами, так ведь выложила всю грязь!

Гербер со злостью дёрнула библиотечную дверь и влетела внутрь, как-то не задумываясь над тем, что здесь может кто-нибудь находиться.

– Лавра? – вскинул брови Глеб Валентинович, стоя перед Рудольфом с какой-то книгой в руках. – Что-то случилось? Или меня ищет Катя?

Девушка растерялась. Ей стало жутко неудобно за своё дерзкое появление перед хозяином дома и его важным гостем, отчего она принялась быстро придумывать, как исправить ситуацию.

– Нет, это я просто так заглянула… книжки посмотреть, – на одном дыхании ответила Гербер, продолжая стоять в дверном проёме. – Вы уж меня извините, что помешала. Надо было постучаться и…

– Помешала? – улыбнулся господин Холодов, оглядываясь на парня. – Ни в коем случае, деточка, проходи. Рудольф как раз расспрашивал о тебе.

– Обо мне? – не поняла Лавра, но всё же прошла в библиотеку.

– Не сочти за упрёк, – пояснил Рудольф и подвинулся, тем самым освобождая место на диване, дабы брюнетка смогла присесть рядом. – Мне сначала показалось, что ты племянница Глеба, которую я видел пять лет назад, поэтому мне стало любопытно.

– А у Марины есть двоюродная сестра, похожая на меня? – не замедлила спросить Гербер, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– По-моему, да, – ответил парень и с интересом уставился на неё.

– Да брось, чем это Лариска на неё похожа? – возразил Глеб Валентинович. – Разве что причёской, а в остальном дурёха с рыбного базара.

Лавра сделала удивлённое лицо, как бы спрашивая, почему он так отзывается о собственной племяннице. И господин Холодов, поняв её мимику, принялся пояснять:

– Экзамены в институт завалила. Устроил её в архитектурный, и там не прижилась. С моей сестрицей, то есть матерью своей, постоянно ругается, все нервы ей измотала, мерзавка. Не девушка, а одно сплошное разочарование, портит всю семейную картину. У нас в роду все с головой дружат, в своё время прекрасно учились и работали. А эта…

– В семье ни без урода, – озвучил Рудольф известную аксиому, и они дружно засмеялись.

Что ж, если Маринина двоюродная сестра действительно имеет столь дурную репутацию, почему бы не выставить её на посмешище, как это дивно проделали мгновенье назад с самой Гербер. Всё-таки смеяться лучше, чем быть осмеянной.

– Кстати, а почему в доме так тихо? – вдруг опомнился господин Холодов. – Вечер в самом разгаре, мне нужны танцы! – Он кинул свою книгу на журнальный столик, стоявший перед диваном, и направился в коридор. – Катя, давай музыку, хватит глушить винцо!..

Лавра уставилась на обложку, но без очков зрение её подводило, и она разглядела лишь слова, напечатанные крупным шрифтом – «Beast of consciousness». Но затем обзор преградил Рудольф.

– Больше всего в Глебе мне нравится его задор, – заговорил парень, сняв с себя велюровый пиджак. – Мне никогда не приходилось скучать, бывая у него в гостях.

– Марина говорила, что Вы не так-то часто к ним наведываетесь, – подметила Лавра, всё ещё пытаясь рассмотреть книгу.

– Ах, прекрасная рыжая Маринка, – с усмешкой воскликнул он. – Она редко бывает с родителями, когда я приезжаю к ним в гости.

– Вы давно знакомы? Наверное, старые компаньоны.

– Да, моя мать вместе с Глебом начинала бизнес… Но к чему о делах, давай отдыхать. Как-никак, у тебя сегодня праздник.

Внезапно из коридора донёсся грохочущий звук и заиграли знакомые ритмы шансона. Видимо, Глеб Валентинович добрался до стереосистемы, и теперь вечер обещает продолжиться в танцах.

– О, – сразу же отреагировал на музыку Рудольф, – как раз вовремя.

И поднялся, прихватывая с собой таинственную книгу, которую Лавра до последнего момента надеялась изучить.

– Идём, – позвал её парень, пряча книгу на полку среди других многочисленных томиков.

Отказываться было нельзя, тем более из гостиной понеслись весёлые возгласы Марины и Жени. Лавра сделала вид, что идёт за Рудольфом. Тот, наивно полагая, что она выйдет сразу же после него, направился в коридор. Но Гербер задержалась около стеллажа и пробежалась по нему взглядом. Резные буковки «Beast of consciousness» довольно быстро нашлись среди остальных потёртых корешков. Лавра вытащила книгу. Что-то странное было в ней, по крайней мере то, что господин Холодов читал её перед Рудольфом. Да и последний упорно прятал книгу, не позволяя любопытной студентке даже взглянуть на него. Но на этом Лавра не удовлетворила своего любопытства. Она раскрыла книгу и обнаружила внутри шёлковую ленточку-закладку. Та лежала на двадцать четвёртой странице, где в глаза бросилась выделенная карандашом цитата:

«…Существует поверье, что орф оберегает могилы своих хозяев от вандалов, которые неоднократно посещают кладбища. Однако, несмотря на это, орф считается злым духом, приносящим несчастье и горе».

Лавра не поняла, что всё это значит, и поспешила закрыть книгу. Будет неудобно, если Рудольф заглянет в библиотеку и увидит её за чтением запрещённой литературы. Тем более гости уже вовсю отплясывали под блатные песенки, несколько раз прокричав её имя. «Beast of consciousness» вернулся на своё место, а именинница поторопилась в гостиную.

 

Глава 8

Явление красных мантий

Стрелка на каминных часах близилась к девяти. Задорный шансон приутих, и многие переместились на диваны. Екатерина Львовна ушла на кухню помогать с организацией чая, Анжела попросила Марину сводить её в дамскую комнату, и Лавра снова осталась одна в колоритном мужском обществе. Глеб Валентинович увлёкся беседой с Алексеем и Андреем, а Рудольф решил вернуться к незавершённому разговору со скучающей брюнеткой.

– Ты прекрасно танцуешь, – похвалил он её недавние изящные движения, во время которых не сводил с девушки глаз. – Скажи, ты случайно не выступаешь вместе с Анжелой в одной группе?

– Выступаю??? – не поняла Лавра, перебирая руками цветы, торчащие из изогнутой вазы. – Это Вы про группу «Гранда» говорите?

– Можешь не отвечать, стоило бы самому догадаться.

– Нет-нет, я совсем не пою и не принимаю никакого участия в этом коллективе. Просто у нас с Анжелой общий знакомый – Женя.

– А… Я почему-то подумал, что такая девушка, как ты, непременно должна быть моделью.

– Да я вообще несколько дней только с новой причёской, – зашептала Гербер, – и то из-за Маринки. Это её подарок ко дню рождения.

– Должно быть, вы с ней давние подруги, – предположил Рудольф.

– Тоже не угадали. Мы знакомы с ней примерно полгода, причём сначала совсем не дружили. Но нам вместе пришлось столкнуться с кое-какими проблемами, вот и общаемся с тех пор.

– Глеб что-то такое рассказывал, – кивнул парень, придвигаясь к ней поближе. – Он говорил, что ты спасла Марину от смерти, это правда?

– Ну, не совсем, – вздохнула Лавра. – Давайте не будем об этом, не хочу вспоминать те события.

– Как скажешь. – Он упорно разговаривал с ней на «ты», а затем посмотрел на вернувшуюся госпожу Холодову, которая запела: «Happybirthdaytoyou…» Остальные разом подключились к этой серенаде, и Лавра поняла причину. Горничная несла на широком подносе здоровенный торт, усыпанный свечками. К ним подключились Марина и Анжела. Причём Холодова слегка удивилась тому, что Рудольф стоит рядом с её подругой. Лавра заметила это по её сверкнувшим глазам и приподнятым бровям.

– Ну же, Лавра, задуй их все! – потребовал Глеб Валентинович, и остальные поддержали его просьбу.

Склонившись к массивному торту, пахнущему душистой черникой, Гербер набрала в лёгкие побольше воздуха и подула на свои прожитые годы. Но чуда не произошло, свечки лишь задрожали, моргнули и не погасли. Напевавшие всё это время гости расхохотались. Лавра с непониманием уставилась на них.

– Давай, милая, попробуй ещё раз, – очнулась Екатерина Львовна и жестом подозвала всех ближе к торту. – Поможем нашей девочке, ну-ка, все вместе…

На этот раз окаянные свечи погасли. Торт в две минуты был разрезан и переложен на тарелки. Гости расселись по местам и принялись чаёвничать.

Рудольф продолжал изучать именинницу подозрительным взглядом, время от времени отвлекаясь на какую-нибудь реплику Глеба Валентиновича. Марина тоже о чём-то живо беседовала с Анжелой, восхищаясь чудесным праздничным угощением. Все выглядели веселыми, только Лавру упорно не покидало какое-то дурное предчувствие.

– Что-то не так? – спросила она у подруги, когда они поднялись на второй этаж.

– Ты о чём? – не поняла Холодова.

– Зачем ты рассказала им про вчерашнее?

– Да так, к слову пришлось, – ухмыльнулась Марина. – Пойдём, лучше посмотрим твои подарки.

– А куда их, кстати, унесли?

– Так в комнату, – обрадовалась рыжеволосая девушка и указала на тёмный коридор. – Любопытно, что тебе там положили парни…

Комната, которую предоставили Лавре, находилась в самом конце коридора второго этажа. Огромная кровать с навесом занимала основную площадь комнаты, оставив немного места для туалетного столика, комода и небольшой тумбочки, на которой лежали многочисленные коробки. Включив низенький торшер и задёрнув плотные шторы, девушки переместили подарки на постель. Лавра перво-наперво предпочла открыть коробочку с огромной надписью «Paris», которую ей презентовала Екатерина Львовна. Внутри оказалась роскошная синяя шляпа из фетра с чудной бабочкой на боку.

– Ах, мама отдала тебе любимую вещь из своей коллекции! – восторженно сообщила Марина и с завистью посмотрела, как Лавра примеряет шляпу.

– Ну зачем она это сделала? – с досадой воскликнула Гербер. – Мало того, что устроили в собственном доме мой праздник, как какой-то близкой родственнице…

– Слушай, не привередничай, это же от чистого сердца. А тебе, между прочим, очень идёт, прямо как по твоим меркам делали.

– Делали?

– Это же не какая-нибудь там шляпа, она же выполнена по заказу!.. Мама приобрела её в прошлом году на пасху у парижских кутюрье. Кажется, работа Антуана Сабэ, а может, я путаю…

Следующей была коробка Анжелы. В ней оказалась фарфоровая кукла, разодетая в воздушное клетчатое платьице. Девушки с умилением оценили подарок Бриловой и приступили к дальнейшему разбору. Женя решил, что для Лавры будет счастьем получить на день рождения объёмистый томик «Современных проблем исторической науки» под редакцией Зуева. Но ведь он же сразу ей сказал, что выбрал подарок для другой Лавры, для той девочки-любознайки, которую надеялся встретить этим вечером. Поскольку Андрей, Кирилл и Алексей не знали о сегодняшнем торжестве, то и подарок их выражался в конвертике с деньгами.

А вот следующая коробочка в чёрной обёрточной бумаге показалась девушкам странной. Лавра долго пыталась открыть её, чтобы не повредить упаковку, но Марина нетерпеливо порвала картон и достала совсем непонятный предмет. В её руках чернело металлическое распятие с необычными символами на грифе и по краям. Крест смотрелся как-то слишком странно в такой обстановке.

– О, вот это красотища! – застонала Марина, вертя раритет перед носом. – Всё же Рýдольф есть Рýдольф, знает, какие подарки дарить.

– Подожди, – возразила Лавра, косясь на распятие, – ведь он же мне ничего не дарил.

– Как не дарил? – не поняла Холодова. – Чей же это тогда презент?

– Не знаю. – Гербер пожала плечами и выхватила крест из её рук. – Твоя мама дала мне коробку за столом. Анжела была после неё. Женька, ещё как пришёл, меня сразу поздравил, а Алексей уж потом ко мне подошёл и вручил конверт как бы от всех, и от Рудольфа в том числе. Эту коробку я не помню, чёрная ещё какая…

Марина распотрошила упаковку и вытащила из неё мятую кальку и верёвочки. Вдруг оттуда вылезла красная бумажка и, подобно малюсенькой бабочке, запорхала в направлении пола.

– Что это? – склонилась Холодова и подобрала листочек. – Кажется, записка…

Она спешно развернула её и принялась читать.

– Молись перед казнью… – Марина вдруг нахмурилась, замалчивая остальные слова и таинственно шевеля губами. Дочитав фразу до конца, она бегло взглянула на подругу, затем на распятье, и лицо её сделалось пунцовым.

– Что, что там? – потребовала Лавра, нервно сжимая декоративный подарок.

Но Холодова не стала читать послание вслух, а передала бумажку той, кому она была адресована.

Двустишье было ей знакомо и по рифме, и по мрачному содержанию. Бесспорно, его написал тот же, кто оставил в квартире открытку и украсил мёртвую Лику Лаврентьеву угрожающей листовкой.

Лавра испуганно отбросила крест в сторону, схватилась руками за голову и попятилась к стене. Острая боль внезапно застучала в висках, не давая ей спокойно оценить ситуацию.

– Он здесь, – прошептала Гербер, глядя на подругу. – Это он оставил, его работа!..

Марина обернулась на окно, заметив какой-то посторонний шум. Штора зашевелилась от ледяного ветра, который ворвался в комнату. Холодова тут же прикрыла форточку и оглядела тёмный двор.

– Что нам делать??? – задрожала Лавра. – Он где-то поблизости, он в доме…

Подруга поправила штору и подлетела к ней. Её лицо не выражало никакого волнения. Наоборот, она была какой-то разозлённой.

– Хватит нести чушь! – вскричала девушка. – Как этот ублюдок может сюда пробраться?! Дом под охраной да и гостей здесь куча! Или он, по-твоему, умеет летать???

Гербер стала потирать руки, покрывшиеся гусиной кожей.

– О, Лавра, перестань трястись! – не на шутку взбесилась Марина, поднимая опрокинутое распятье. – Это чей-то глупый прикол, не более! Сюда, кроме меня и мамы, никто не заходил. Уверена, это Женька или Кирилл, они ведь любители потрепать нервы, тупицы…

Однако Лавру такая версия не устроила. Подтверждением этому стал очередной ветер, влетевший в спальню. Теперь и Марина с подозрением уставилась на форточку, ведь ещё минуту назад она лично закрывала её. Вне себя, она хотела вернуться к окну, но Гербер придержала её за локоть.

– Не ходи, – прошептала Лавра, устремляя беспокойный взгляд на колышущуюся занавеску. – У меня в сумочке твой шокер, надо достать его.

Рыжая подруга угрюмо вздохнула. Из коридора тем временем послышались шаги, и сердце Лавры от этого сжалось в комок. Там был Андрей Дмитриевич, в этом девушка уже не сомневалась, отчего юркнула к вооружённой подруге и замерла за её спиной, всё ещё стараясь совладать с паникой. Шаги за дверью усиливались. Даже Марина, нацелив шокер на дверной проём, напряглась. И она непременно бы напала первой, если бы не знакомый голос:

– Вот куда они попрятались!..

На пороге появилась Екатерина Львовна, а позади неё мелькнула светловолосая Анжела.

– Уф, мама!!! – заголосила Холодова, опустив шокер, и возмущённо обернулась на Лавру.

– И ты тоже, трусиха, меня напугала до смерти! – Марина толкнула её в бок и бросила оружие на широкую кровать.

– Что у вас здесь происходит? – поморщилась Екатерина Львовна. – А дует-то как, вам что, жарко?..

Марина подбежала к окну и со всего размаху захлопнула окаянную форточку, так что даже задрожали стёкла.

– Нет, Лавра, тебе однозначно пора записываться на приём к психиатру, – пробурчала она, собирая с пола разбросанные бумажки от странной упаковки.

– Да что с вами такое, я не пойму! – не унималась госпожа Холодова, пройдя в комнату вместе с заинтригованной Бриловой.

– Ничего, не обращай внимания, на Лавру нашло временное помрачение, не более, – всё в том же недовольном тоне отвечала рыжая подруга.

– Ясно, это я виновата, – опечаленно вздохнула её мать. – Не следовало разрешать вам пить столько вина…

– Да причём здесь вино вообще! – яростно замахала руками Марина. – Просто она чересчур близко воспринимает чьи-то дурные выходки. Вот, полюбуйтесь, кто-то удумал подарить ей крест. Правда, очень забавно?..

В её голосе звучал сарказм, хотя Лавра до сих пор сомневалась насчёт этого «подарка».

– Боже, какая чудесная вещица! – засияла Анжела, взяв распятие. – Да и дорогущая, наверное. Гляньте, буковки уж больно на золото похожи…

Её реакцию можно было понять. Для чего бы ни предназначался этот крест, со стороны он казался, действительно, красивым. Однако его очарование оставалось мрачным. Лавра замотала головой и выхватила свой «подарок» у умиляющейся Анжелы.

– Понимаете, – пыталась объяснить девушка, – это угроза, прочтите сами, что мне написал Андрей Дмитриевич!.. Он хочет моей смерти, это он его сюда положил!

– Смерти? – растерялась госпожа Холодова. – Лавра, что с тобой?

– Да она про того ненормального археолога говорит, – пояснила Марина. – Думает, что он здесь.

– На нашей даче?.. – усмехнулась женщина. – О, деточка, успокойся, такого никак не может произойти.

– Нет, может. Ведь он как-то подложил мне этот подарок, – настаивала Гербер, ощущая, что ненавистное распятье начинает обжигать ей ладонь. – Или это сделал кто-то из гостей, раз ему сюда, по-вашему, не суждено попасть.

Присутствующие обменялись вопросительными взглядами и недовольно вздохнули, давая понять взволнованной имениннице, что их терпению приходит конец.

– Так, – командным голосом заговорила Екатерина Львовна, – я вообще-то пришла за вами. Наши мужчины решили устроить гонки на машинах и требуют Лавру. Давайте оставим вопросы с подарками на потом, иначе Глеб начнёт ругаться.

Марина тут же оживилась. Казалось, гонки на машинах её сильно заинтриговали.

– По-моему, отличная идея! – добавила Анжела. – Рудольф и Алексей пообещали крутые виражи вокруг вашего зимнего леса.

– Точно, – подхватила её мысль Холодова, забрав злосчастное распятье из рук Лавры, – я люблю гонки. Пошли, подышим свежим воздухом…

Гербер никто и не спросил, чего желает она. А ей совсем не хотелось сейчас куда-либо уходить. Она всё ещё ощущала дрожь в теле, не зная, что и подумать над очередным двустишьем и этим нелепым крестом, который для других оказался весьма подходящим антикварным подарком. А Марина тоже хороша, неужели она не узнала рифму очередной угрозы?! Ведь буквально сегодня утром она сама строила версии после случившегося с Агнией Лесофовной! Ведь бедная мама говорила, что злодей пообещал положить сегодня голову Лавры в какой-то там кубок. Что-что, а в глупую шутку Гербер верила меньше всего. Сегодня её день рождения, а Андрей Дмитриевич будет не Андреем Дмитриевичем, если не сделает в этот праздник какую-нибудь пакость. Хорошо, если дело ограничится диковинным «подарком». Только Лавра так не считала, и чувство страха продолжало терзать её.

Обуреваемая подозрениями, именинница поддалась уговорам. Она уже шла по заснеженному двору к заведённым машинам, на ходу застёгивая шубу, которую ей одолжила Екатерина Львовна. Сама госпожа Холодова осталась в доме вместе с мужем и прислугой. Гонки вокруг ночного Расково их, похоже, не интересовали.

Ночь на улице стояла просто сказочная. Сверкали многочисленные звёзды, возвещая на горизонте восход круглой луны. Под стать такой погоде усилился и мороз, который обещал к утру одеть все окрестные деревья в пушистый иней. Но на этот зверский холод Лавра как-то не обращала внимания. Она всё думала о странном распятии и об очередной угрозе.

Подвыпившие гости уместились в двух машинах. Причём Лавре, как назло, досталась красный «Лексус» Рудольфа. Она, конечно, не отказалась бы прокатиться вместе с Мариной на давно знакомой белой «Ауди», только все места в ней уже заняли Женя, Анжела и Кирилл. У них там было весело, молодёжь прихватила с собой пару бутылок шампанского и пела под грохочущую музыку. В «Лексусе» же стояла тишина, поэтому Гербер недолго сожалела, что попала сюда.

Алексей на пару с Данилой раскуривали толстую сигару и обсуждали что-то из области политики. Вино им развязало языки, отчего они казались слишком болтливыми. Рудольф же молча дожидался старта. Лавра и не заметила, как Марина умчалась вперёд них и уже разгоняла снежную пыль далеко впереди на фоне открытого пространства заледенелой Волги. Хотя и они не остались в долгу, довольно скоро нагнав лихачку.

Гонка началась. Данила и Алексей тут же принялись давать указания своему другу, как лучше всего обскакать шуструю «Ауди». Они наперебой выкрикивали команды «влево», «вперёд», «поджимай», вызывая у встревоженной Лавры (которая сидела, кстати, на переднем кресле) желание ударить одного из них. Но Рудольф и так никого не слушал, пытаясь обогнать Марину своими методами.

Хитрая Холодова не давала ему приблизиться к себе. Она то начинала устраивать зигзаги, то намеренно притормаживала, грозя столкновением. И без очков Лавра разглядела показания спидометра, ужаснувшись дикой скорости, с которой возлюбленный подруги старался обойти её.

От гонки поднялся снег, и дорогу стало видно плохо. Они уже миновали посёлок, встревожив местных жителей рёвом двигателей. На мгновение из мчащейся впереди машины высунулась чья-то рука, показывая преследователям непристойный жест. Рудольф лишь хмыкнул и пошёл в обход, свернув в ближайший закоулок.

Теперь они двигались мимо поля и постепенно спускались к огромной заледенелой реке. Пейзаж был восхитителен даже в темноте, отчего Лавра на пару секунд позабыла о гонке и увлеклась чернеющими на фоне неба лесистыми берегами.

– Держись! – предупредил парень, и их встряхнуло, после чего «Лексус» с воем вылетел на трассу, как раз промелькнув перед носом белой иномарки.

Теперь гонщики поменялись местами. Обозлённая проигрышем Марина стала сигналить обогнавшим её приятелям, требуя освободить путь. Однако на этот раз неприличный жест решил показать им смеющийся Данила. Этот поступок вывел Холодову из себя, и она принялась подступать к бамперу мешающего ей автомобиля, вынуждая Рудольфа уклониться в сторону. И это принесло свои плоды. «Ауди», подобно ветру, проскочила мимо них и скрылась за снежным пригорком. Мужчины, сидящие сзади, разочарованно загудели, прежде чем их вновь хорошенько встряхнуло. «Лексус» наехал на выпирающую из колеи глыбу. Рудольф не жалел своего железного коня, вновь настигая шуструю иномарку.

Лавра же перестала следить за ходом этой безумной гонки и отвлеклась на пейзаж перед собой. Река была превосходна, покрытая льдом и окружённая с двух сторон чёрными деревьями. А луна над ней и вовсе напоминала огромный прожектор. Дорога шла вдоль реки и была достаточно широкой, поэтому гонщики поравнялись друг с другом. Ни Рудольф, ни Марина не торопились прибавлять скорость, словно делая передышку.

– Открой окно, – попросил парень, указывая Лавре на кнопочку возле дверной ручки.

Она послушно нажала на неё, запуская внутрь морозный ветер. Её волосы вмиг разметались. Гербер посмотрела на точно так же раскрытое окошко «Ауди».

– Как настроение? – выкрикнула Холодова, придерживая правой рукой руль, а левой убирая с разгорячённого лица рыжие локоны.

– Отлично, – улыбнулась Лавра.

– Взбирайся в гору, а там обратно к посёлку! – приказала Марина и внезапно рванула вперёд, оставив «Лексус» далеко позади себя.

– Шустрая, – ухмыльнулся Рудольф и тоже прибавил скорость, однако настичь лихую иномарку у него не получилось.

Дорога начала уходить круто вверх, и движение их автомобиля изрядно замедлилось. Между тем «Ауди» уже взобралась на вершину холма и исчезла. Алексей нервно ударил кулаком по спинке Лавриного сидения и откинулся назад, потеряв всякий интерес к гонке. Данила тоже притих, щипая свои усики и сонливо моргая.

То, что происходит нечто странное, Лавра поняла не сразу. «Лексус» слишком долго не мог одолеть пустяшный холм, съезжая обратно вниз к реке. Рудольф недовольно кусал нижнюю губу, пытаясь заставить автомобиль двигаться вперёд. Он переключал рычаг коробки скоростей, пробовал вертеть руль, нажимал на педаль газа, но всё тщетно. Особенно ему стало не по себе, когда двигатель резко заглох, и машина окончательно покатилась назад.

«Лексус» с силой ударился о снежную кучу, развернулся, цепляя правым крылом какой-то ледяной булыжник, и поехал в кювет. Данила с Алексеем, не понимая, что происходит, растерянно оглядывались назад, а затем оба ударились затылками об потолок, когда автомобиль наехал на очередное препятствие.

Лавре стало больно, когда ремень безопасности прижал её к креслу. Но она хотя бы избежала удара о переднюю панель, чего не скажешь о Рудольфе. Парень ударился об руль, и из носа потекла кровь.

Тем временем машина остановилась, погрязнув в сугробе. Ей не хватило совсем немного, чтобы грохнуться с обрыва на лёд Волги.

Отстегнув ремень, Лавра первым делом приоткрыла дверцу, потому что в салоне сильно запахло бензином. Ветер обдал её горячее лицо, снова растрепав волосы. Она пыталась понять, куда их занесло. С задних сидений донеслось приглушённое ворчание. Кажется, Данила лежал на Алексее, отчего тот стал ругаться. Рудольф был в сознании, зажав нос ладонью, и тоже пытался выйти. Правда, ему мешали сугробы, которых с его стороны было гораздо больше. Лавра запахнула шубу и опёрлась на холодную крышу иномарки. На мгновенье ей показалось, что над головой пронеслось что-то большое и тёмное.

Вокруг свистел ветер, поднимая снежную пыль. Лавра убрала с лица спутавшиеся волосы и посмотрела на звёздное небо, упорно убеждая себя, что тень ей всего-навсего померещилась. Но надежды не оправдались. Что-то чёрное мелькало в нескольких метрах от земли, размахивая чем-то блестящим. Можно было сразу догадаться, что это не птица и уж точно не самолёт. Нечто кружилось из стороны в сторону и приближалось прямо к девушке. А когда она заметила развевающуюся ткань, было поздно. Некто в мантии вцепился в воротник её чернобурки и понес с собой в воздух. Лавра даже не успела пикнуть, как ноги оторвались от сугроба.

Ветер ударил в лицо заметно больнее. Мантия затрясла свою жертву. Лавра заметила в руке противника длинный меч и принялась ещё сильнее отбиваться от него. Вспомнив про недавно отделанный маникюр, она вцепилась в запястье негодяя и вызвала у того отчаянный вопль. Правда, она как-то не подумала, что из-за этого начнёт падать. Рука мантии отпустила проворную девицу, а сам злопыхатель исчез в темноте небосклона.

Готовясь к жёсткому приземлению, Гербер поджала руки и ноги, но упасть так и не успела. Чьи-то руки вновь подхватили её за воротник и подкинули вверх, словно мячик для игры в баскетбол. Перелетев несколько метров, она попала в объятья другой мантии и схватилась за её свисающий капюшон. Та ударила девушку по лицу и занесла над ней острое лезвие. Правда, пронзить им жертву тоже не получилось, поскольку Лавра вцепилась ободранными ноготками в плечи врага. Её опять оттолкнули вниз, и на этот раз падение оказалось быстрым. Она шмякнулась в пелену мягкого снега и покатилась по склону, как на санях. Девушка слышала позади себя чьи-то возгласы, а вскоре над головой засвистели стальные лезвия, едва не сняв с неё скальп.

Спуск завершился быстро и больно. Под ногами затрещал лёд. Она упала на поверхность реки.

– Лавра! Лавра!! – раздалось с пригорка, и она узнала встревоженный голос Рудольфа.

Гербер с радостью бы откликнулась на его зов, если бы не появление коварных теней в красных одеяниях. Теперь она видела их воочию и могла, наконец-то, сосчитать. Пять мантий надвигались на неё, выставив острые клинки. Она попятилась по неровному льду. Проклятые волосы то и дело мешали глазам. Между тем, мантии образовали в воздухе кольцо и приготовились дружно напасть.

– Лавра!!! – вновь прокричал Рудольф, и его крошечная фигурка мелькнула на склоне заснеженного берега.

Поскользнувшись на очередном выступе, Лавра затаила дыхание, готовая распрощаться с жизнью. Мантии стали налетать на неё, размахивая стальными клинками. Гербер едва успевала увернуться. Она покатилась в сторону и больно ударилась об очередной ледяной камень. Со стороны летающих существ донеслись вполне человеческие голоса. Они не особо старались поймать её или убить, словно просто забавлялись. По крайней мере, у них было много возможностей, чтобы пронзить девушку одной из своих сабель. Понимая это, Лавра перекувыркнулась и вновь уставилась на них. Лёд в метре от неё зловеще треснул, и между жертвой и её охотниками брызнула студёная вода.

– Ведьма, ведьма, ведьма!!! – зашипели мантии, размахивая саблями.

Лавра не собиралась ждать, пока они нападут снова, и, быстро поднявшись, побежала к берегу. Круг разлетелся. Мантии решили переменить тактику и теперь начали нападать на девушку поодиночке. Они проносились мимо неё, словно птицы, пытаясь задеть рассекающими воздух клинками. Один лишь Бог знает, каким образом ей удавалось вовремя пригнуться к земле или отскочить в сторону, когда сабля ударяла по льду.

Где-то далеко раздались автомобильные гудки, и на берегу зажглись яркие фары. Вероятно, Рудольфу удалось развернуть «Лексус» к реке. А может, к нему присоединилась Марина. Думать об этом Лавра не могла, поскольку мантии летели за ней со всех сторон.

Неведомые охотники не унимались. Не чувствуя больше ног, девушка еле успевала увёртываться от свистящих лезвий. Но долго скрываться от неугомонных злодеев ей не удалось. Цепкие руки ухватили за её за плечи и вздёрнули вверх.

Лавру вывернуло вниз головой. Она едва не задела ею лёд, и дальше её вновь обнял морозный ветер. Одна из мантий тащила жертву на высоту, размахивая ею из стороны в сторону. Лавра кричала, но её отчаянные вопли обрывал снежный вихрь. Вокруг была абсолютная темнота.

Мантия остановилась, продолжая трясти пойманную жертву. К ней присоединились ещё два летающих существа, которые ткнули Лавру саблями в живот и в спину. Однако они проделали это без силы, и никаких ранений она не получила, в очередной раз не на шутку перепугавшись.

– Ведьма! – прошипели злопыхатели, всё ещё размахивая над собой саблями.

– Оставьте меня!!! – закричала Гербер и тут же полетела вниз.

Очевидно, таким образом её просьба была выполнена. Теперь она падала навстречу заледенелой реке, чтобы разбиться насмерть.

Вся жизнь промелькнула перед глазами, и Лавра уже была готова удариться головой об лёд, когда сильные руки вновь подхватили её и бережно опустили на ближайший пригорок. Красная мантия отлетела вверх, собирая остальных в новый круг. Но девушке было уже всё равно, что они задумали на этот раз. Она повалилась на спину и запрокинула гудящую голову. От такого полёта и многочисленных падений именинница потеряла все силы и сопротивляться теперь не могла.

Прошло сколько-то минут, когда Лавра услышала голоса Данилы и Алексея. Она словно очнулась ото сна и приподнялась со снежной кучи. Мантии куда-то исчезли. Небо по-прежнему сказочно искрилось звёздами, а к ней по сугробам бежали два человеческих силуэта. Схватка с таинственными охотниками унесла её довольно далеко от места аварии.

Лежать на пригорке было неудобно, да и холод вконец одолел Лавру. До того, как к ней добрались мужчины, она уже поднялась и даже сумела стряхнуть с себя снег. Алексей выглядел, правда, ничуть не лучше, словно накатавшийся на горках ребёнок.

– Ты цела? – первым делом спросил он. – Что ты, чёрт возьми, вытворяешь?!

– Как ты сюда попала? – присоединился к нему Данила.

Она бы сказала, да не смогла. От шока у неё онемел язык, а лицо сильно обветрилось и болело. Перед глазами застыли мантии и их острые клинки, которые всего мгновенье назад едва не порубили её на мелкие кусочки. А больше всего её волновал совсем уж странный вопрос – почему они не покончили с ней? Или их что-то спугнуло??? Уж не Алексей ли с Данилой…

 

Глава 9

Злой дядя прокурор

Солнце радостно играло лучами на стене в кабинете следователя. Было около часа дня, и большая часть сотрудников областной прокуратуры убежали на обед. Лишь немногие решили остаться на рабочем месте, ожидая важного звонка или прихода посетителей. Причин отказаться от обеда у них имелось предостаточно. Например, у следователя Яровского. Лавра тихо дожидалась, пока он поговорит по телефону. Про себя девушка отметила, что мужчина заметно постарел за то время, что она не видела его с осени.

– Как всё не вовремя, – повторял Анатолий Давыдович, повесив трубку на место. – Вот так всегда, не одно, то обязательно другое…

Лавра вздохнула, догадываясь, кого он имеет в виду. Да, она наивная студентка, которая в последнее время утопает в собственных злоключениях.

– Значит, дело о хулиганстве? – спросил Яровский с какой-то коварной ухмылкой. – Ещё и со смертельным исходом.

– Я же Вам всё объяснила, – напряглась девушка. – Разве Вы не поняли, что я тут абсолютно не при чём?

– Ага, вокруг одни убийцы, а Вы, Лавра Эдуардовна, мимо проходили. Если б мне платили за каждую такую объяснения от подозреваемых, я был бы уже богатым.

Анатолий Давыдович почесал подбородок и с подозрением прищурился.

– Что-то странновато себя ведёт наш общий друг, – продолжил он, выложив перед собой фотографию археолога. – Преследует, покушается, строить козни. Вы сами-то верите в эту версию?

– Верю! – оживилась Лавра от его рассуждений. – Он же так и грозился сделать летом, в санатории, когда я с ним столкнулась перед отъездом. Я же рассказывала Вам. Вот и преследует теперь.

– Я так не думаю, – оспорил следователь её мысль и вытащил из ящика своего стола папку с серийным номером. – Это досье на Вашего героя. Хотите посмотреть?

Гербер ни за что бы от такого не отказалась, но предложение Яровского выглядело как-то необычно. Разве станет он раскрывать карты перед любознательной студенткой, которая наломала столько дров? Вот и ей показалось, что нет, но она со спокойным видом взяла папку и достала очки.

– Я планировал задержать этого ненормального ещё в ноябре, – продолжил Анатолий Давыдович, наблюдая, как Лавра внимательно изучает первую страницу. – Сотрудники уголовного розыска зафиксировали его появление в четырёх населённых пунктах области. Он ведёт себя, действительно, странно, как будто что-то ищет. Несколько раз возвращался для чего-то в тот самый Берёзовск. Я проверил его маршрут, он посещал краеведческий музей, из которого похитил сокровища. А зачем – ума не приложу…

– Вспоминал былые дни, – выдвинула версию Гербер, перелистывая досье и уже отвлечённо слушая мужчину.

Итак, Андрей Дмитриевич носил незнакомую, но звучную фамилию Стреглов. Несмотря на множество страниц, информации об этом человеке имелось совсем мало. Дата рождения – 16 декабря 1975 года. Прежнее место жительства – город Вольск. Рост, вес и прочие характеристики, больше необходимые для работников сыска. Разочарованная Лавра ещё раз просмотрела досье и вернула его Яровскому, так ничего для себя и не почерпнув.

– Анатолий Давыдович, Вы лучше скажите, как мне теперь быть? – задала Лавра важный для себя вопрос. – У меня из-за этого самого Стреглова большие проблемы. Он уже лишил жизни двух студенток, едва не убил мою маму, а на выходных напал и на меня…

– Это ещё под вопросом, – прервал её следователь.

– Ну, я и не надеялась, что мне хоть кто-то поверит, – недовольно вздохнула девушка и сняла очки. – Марина вообще заявила, что моё место в психушке, что у меня помутился рассудок.

– Другие гости, кстати, тоже ничего подозрительного в небе над Расково не заметили.

– А разве они могли что-то заметить? Рудольф был озабочен сломанным носом, его пьяные друзья еле держались на ногах, а сама Маринка подъехала минут через двадцать после нашей аварии… Да Вы поймите, я вовсе не сбрендила, меня на самом деле пытались убить эти мантии.

– Летающие? – с улыбкой уточнил Яровский.

– Да, летающие, – кивнула Гербер.

– Нет, я всё понимаю: ночь, эта авария, вино, чувства… Это может показаться очень правдоподобным.

– Вы не верите мне. А как же весомая улика – крест, который мне подложили в подарки? И все те записки?

– Не факт, что к этому причастен Стреглов. В городе, да тем более в окрестностях, наши бы ребята точно его заметили.

– Я лично не сомневаюсь, что это именно он всячески старается вывести меня из себя.

– Ну, хорошо, предположим, что это, действительно, археолог, – сдался Анатолий Давыдович и постучал пальцем по фотографии. – Но ведь Вы же утверждаете, что мантий было пять и что все они летают… Поймите, Стреглов – не привидение. Парить в воздухе он явно не способен, впрочем как и набрать себе единомышленников. Если бы у него имелась такая свора, наши службы непременно бы заметили это.

– Ну каким-то же образом он до сих пор на свободе! – съязвила Лавра, едва не сломав зажатые в руках очки. – И явно за прошедшее время успел сколотить себе банду таких же, как он, отморозков. А теперь усердно пытается покончить со мной. И подарок он мне тоже оставил в доме Холодовых с помощью своих помощников… Вот все думали, как же посторонним удалось проникнуть на дачу. А очень просто – по воздуху. Не зря же форточка в комнате несколько раз сама по себе раскрывалась. Плохо, конечно, что их, кроме меня, больше никто не видел… Но факт остаётся фактом, они хотели меня убить!

Яровский слушал её со снисходительной улыбкой. Он знал, что перечить взволнованной девушке бесполезно. Да и ей надлежало выговориться. Всё-таки она знала своего врага получше следователя, поскольку была единственной, кому лично довелось пообщаться с ним.

– Прошу Вас, сделайте хоть что-нибудь, – взмолилась Гербер. – Убить меня на выходных им не удалось. Однако теперь я в городе и совершенно беззащитна. Я даже домой к себе боюсь идти, всё с Мариной везде хожу. Она ещё зло шутит, что заделалась моим охранником, будто я нынче звезда и меня нужно опекать.

Анатолий Давыдович засмеялся.

– Ох, узнаю эту рыжую хамку. Но с учётом Ваших слов я могу посодействовать Вашей безопасности лишь косвенно.

– Это как? – уточнила Лавра.

– Ну, выделить для Вас телохранителей не получится. Правда, я могу поместить Вас в психдиспансер… Нет, Вы, главное, не обижайтесь, я не на Ваше здоровье намекаю. Просто можно представить властям, что Вы слегка утомились и Вам необходимо двухнедельное обследование. Спрячем Вас на это время в лечебницу и займёмся поиском душегуба. Ну, что скажете?

Поначалу Лавра восприняла такое предложение как форменное издевательство, но, дослушав до конца, задумалась над столь необычной затеей.

– Прятаться в дурдоме – оригинально, – подметила она, уставившись в окно.

– Мы часто практикуем такой метод, порой это многим спасало жизни. Ваш случай не исключение. Отсутствие реальных доказательств ещё вовсе не означает, что Вам не угрожает опасность. И если в летающие мантии я пока не решаюсь поверить, то записки и газовое хулиганство с трупом меня сильно тревожат.

– Бедные девочки, они стали жертвами собственных фамилий, – пожалела Лавра убитых и зашмыгала носом. – И ведь всё из-за меня…

– Ну, прекратите… Я, например, не вижу в этих смертях особой связи ни с Вами, ни со Стрегловым. Гражданка Лаврентьева страдала наркоманией, об этом свидетельствует её учёт в местном наркодиспансере. Тем более вскрытие показало, что девушка умерла от передозировки. Другая же, Анастасия Лаврова, действительно, болела астмой и вполне могла скончаться от газа без посторонней помощи. К тому же заключение патологоанатома подтвердило, что она умерла от приступа. Если кто-то и хотел убить её, то сделал это не прямо, а с помощью газа.

– Руку даю на отсечение, что тем самым Стреглов пытался подставить меня, и у него это получилось! А насчёт Лики Вы не берёте в расчёт то, что в её руках была записка с мантией и с таким же странным стихом. А ещё накануне она всячески преследовала нас с Мариной, пытаясь вручить листовки…

Лавру прервал чей-то громкий голос за дверью. В коридоре кто-то сильно ругался. Можно было и не придавать этому значения, мало ли кто ошивается в коридорах прокуратуры. Но Гербер услышала своё имя и тут же догадалась, что именно она является причиной возникшего скандала.

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник знакомый типаж. Дядя Рафаэля Бергетовича выглядел ничуть не лучше самого преподавателя Суровкина: такие же злющие сверкающие глаза, белое лицо, вздутый нос – одним словом, всё в этой внешности напоминало старую злую собаку. Да и Яровский как-то резко изменился в лице и быстро вскочил с кресла, кивнув вломившемуся крикуну в знак почтения.

– Афон Кунжутович? – удивился он.

– Это возмутительно! – завопил Суровкин-старший, ворвавшись в кабинет и тыча пальцем в сторону студентки. – Мало того, что эта преступница пряталась все выходные чёрт те где, так и Вы решили самовольно покрывать эту персону, розыском которой я занимаюсь все эти дни! О, это Вам так просто с рук не сойдёт, уверяю. Дело взято под мой личный контроль, и я привлеку к ответственности всех, кто пособничает хулиганке!!!

Лавра напряглась и уже хотела заговорить про презумпцию невиновности, как её опередил Анатолий Давыдович, встав между ними.

– Афон Кунжутович, держите себя в руках, Вы ещё не знаете всей правды, – успел сказать он перед тем, как «бешеная собака» понеслась в новый лай.

– Вашего участия здесь не требуется! Я сам разберусь! А эту паршивку для начала надо взять её под стражу!

– Но ведь Вы не суд и даже не следователь, – снова попытался вразумить его Яровский, однако разгневанный прокурор замахал громадными ручищами.

– Ты, Толя, свой нос в мои дела не суй, прищемлю! – прошипел Суровкин. – Занимайся своими «висяками», их у тебя не так уж и мало…

Лавра вернула на глаза очки, дабы придать себе ещё большую строгость и невозмутимость. Пусть этот прокурор не думает, что она какая-то там приезжая деревенщина, которая, быть может, и вздрогнет, оказавшись на её месте.

– Афон Кунжутович, ведь я как раз и занимаюсь своими нераскрытыми делами, – подчеркнул Анатолий Давыдович, уже безо всяких церемоний отталкивая прокурора к двери.

– Что??? – надрывающимся голосом переспросил тот.

– Успокойтесь и выслушайте, – потребовал Яровский, указывая мужчине на диван напротив своего стола.

На мгновение оскаленная физиономия Суровкина разгладилась, и это позволило сделать вывод, что он наконец-то расслышал следователя. Прокурор поддёрнул синий пиджак и молча опустился на диван.

– Лавра Гербер, – представил следователь девушку и отошёл обратно к столу, – она сама пришла сегодня сюда, предварительно созвонившись со мной и объяснив ситуацию. В истории с газом она выступает отнюдь не хулиганкой, а, наоборот, потерпевшей.

– Что Вы говорите, ну-ну!.. – усмехнулся Афон Кунжутович и демонстративно отвернулся к двери.

– В тот день между ней и Вашим племянником, действительно, произошло небольшое разногласие, этого она не отрицает. Однако никакого газа против него она не использовала. Это сделал человек, который проходит в качестве подозреваемого по моему делу о берёзовских музейных ценностях. Вы знаете о нём, Вы тоже курируете это следствие.

– Причём здесь Стреглов и эта нахалка?!

– На протяжении последней недели он активно преследует Лавру и уже успел совершить покушение на её мать. Кстати, это произошло как раз в день газового происшествия в университете. Во время общей суматохи у Лавры похитили сумочку с ключами от квартиры. Она утверждает, что это совершил Стреглов и он же явился тем хулиганом, который пустил газ.

По лицу Суровкина стало заметно, что он слегка заинтересовался новой трактовкой событий, хоть и косо поглядывал на студентку.

– Вы не знаете всех подробностей, я Вам всё объясню, но не сейчас. Мне необходимо ещё о многом переговорить с этой девушкой.

Просьба Яровского была больше похожа на требование, отказывать в которой Лавра, будь она на месте злого прокурора, всё же не рискнула. Афон Кунжутович помолчал несколько секунд, обдумывая своё решение.

– Ладно, – вздохнул Суровкин после паузы и с неохотой добавил, – так и быть, я позволю побеседовать с подозреваемой, но ненадолго!.. Помни, Толя, что ты следователь, а не адвокат…

Мужчина медленно поднялся и перед тем, как выйти, резко оглянулся на Гербер.

– А с тобой мы ещё поговорим отдельно. Кто тут виновен, это ещё большой вопрос, и я планирую разрешить его лично!..

Он смерил её презрительным взглядом и вышел, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. О, как она ненавидела его, может, даже больше, чем Стреглова!

– Вы знакомы? – спросил Анатолий Давыдович, вернувшись в своё кресло, и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

– Заочно, – кивнула Лавра и сняла запотевшие очки. – Его племянник – мой заклятый преподаватель.

– Нехорошо конфликтовать с учителями, видите, к чему это иногда приводит.

– Вот Вы мне скажите, с точки зрения закона, ведь они же не правы? Видели, как этот бультерьер брызгал тут своей слюной, давно приговорив меня к расстрелу?

– Лавра Эдуардовна, ну что Вы… я умоляю, прекратите немедленно, расстрела в нашей стране нет. Я вообще считаю, что здесь никто не виноват. Просто Вы оказались в ненужное время в ненужном месте.

– Как, впрочем, и всегда. – Гербер уныло склонила голову.

– Афон Кунжутович горяч, покричит-покричит, а потом нормально себя ведёт. Думаю, теперь, когда ему немного понятна обстановка, он вообще успокоится. Он знает, на что способен Стреглов.

– А что делать мне?

– Ничего, самое главное – это ничего не делать. Если Вы начинаете что-нибудь предпринимать, это потом Вам же выходит боком. Насчёт психбольницы я ещё согласую с руководством, Вы не переживайте. Ну а пока ждите моего звонка и из дома никуда не выходите. А лучше будет, если Вы у друзей или у родственников погостите.

– У меня нет родных…

– Да? А как же брат? – удивлённо нахмурился следователь. – Или с ним тоже что-то случилось?

Лавра махнула рукой, не желая затрагивать ещё одну больную тему. Хватит фанатичного Андрея Дмитриевича и этого бешеного Суровкина.

– Попрошусь к Маринке, – ответила девушка и поднялась со стула. – Она мне не откажет, да мы и так повязаны с ней всеми этими проблемами. Неудобно, правда, но уж как-нибудь.

– Странно, что Вы с ней вообще дружите, – подметил Яровский, вертя в руке карандаш.

– Всё из-за Речных Ворот. Беды, знаете ли, объединяют самых разных людей… Я пойду, а то ваш прокурор опять начнёт гавкать.

На улицу она вышла с красным лицом. Хорошо ещё, что белая «Ауди» дожидалась её у крыльца. Марина, как всегда, слушала громкую музыку, невзирая на то, что находится возле главной областной прокуратуры. С возвращением подруги Холодова сразу убавила звук и с любопытным видом развернулась к соседнему сидению, ожидая услышать что-нибудь интересное.

– Не представляешь, как мне сейчас тяжело, – начала жаловаться Лавра, быстро поправляя всклоченные от ветра волосы.

– Что, на тебя всё же завели дело? – прищурилась Марина.

– Если бы… – вздохнула брюнетка. – Этот Суровкин, вернее его дядька, он просто сущий кошмар! Он угрожал мне, говорил, что всё равно разделается, что я во всём виновата, что это по моей вине погибла Настя Лаврова и что просто так мне не отделаться.

– Подожди-подожди, – остановила её Холодова, – а как же следак и папины знакомые?

– Анатолий Давыдович меня защитил, но, боюсь, ему самому из-за всего этого достанется по первое число.

– А что тебе сказали насчёт археолога? Они собираются его как-то ловить?

– Яровский почему-то считает, что Андрей Дмитриевич не связан с этими посланиями. Я оставила их ему для экспертизы. А вообще, он посоветовал мне пока пожить у родственников, лишь бы не одной. Сама понимаешь, из родных у меня только мама. А Анатолий Давыдович сказал, что раз так, то спрячет меня в дурдоме, представляешь!..

– Жуть, – фыркнула Марина и мотнула головой. – О´кей, тридцать три несчастья, поживёшь у меня, не бросать же тебя одну.

– Спасибо, я… я просто в неоплатном долгу перед тобой!.. – расчувствовалась Лавра и обняла подругу, с которой все выходные ругалась.

– Только мантий летающих с собой не приводи, хорошо? Мои предки и так подозревают, что ты с прибабахом после твоей той истерики в Расково. Уж не обижайся, но держи себя в руках в их присутствии, тем более они ещё не скоро свалят в Питер, дела у них здесь разрастаются.

– Но мантии на самом деле были, я ничего не выдумывала.

– Лавра…

– Они напали на меня и пытались убить, у них были мечи и…

– Лавра! – прикрикнула Холодова, чтобы прервать её поток бреда.

– Извини, – смирилась Гербер и опустила голову.

– Никаких мантий нет и не будет, – проговорила Марина, делая между словами вкрадчивые паузы. – Они не существуют, это глюки, Лаврик, просто глюки. Дух Бальваровского в прошлом, о котором тебе надо тупо забыть. Этого выродка археолога скоро сцапают, и никто не будет портить тебе жизнь. А тот крест всего лишь розыгрыш… Тот, кто подложил его, уж и сам не помнит об этом, потому что был пьян. Мы все были поддатыми в тот вечер, вино просто оказалось очень крепким…

Холодова говорила так, что Лавра на мгновенье даже поверила в это, однако вовремя опомнилась и лишь медленно, с сомнением кивала. С упрямой подругой нельзя спорить, иначе она разозлится ещё больше. Пусть себе думает, что всё случившееся – действие вина. Ведь Лавра же знает, что мантии были и теперь их стало гораздо больше одной. Непонятно лишь, кто под ними скрывался? Люди?.. Призраки?.. Кто бы там ни был, это обязательно связано с Андреем Дмитриевичем. Кроме него, никто больше не стал бы допекать Лавру.

Впрочем, обдумать эти версии ей не позволило серьёзное лицо Холодовой, которая прогревала двигатель. Она словно что-то подозревала. Это тебе не Наталья Поплавская или Анжела Брилова, подумала про себя Лавра и решила отвлечь подругу посторонней темой. Уж она-то знала, что вызывает у Холодовой положительные эмоции, чем бессовестно и воспользовалась.

– Как, кстати, поживает Рудольф? Я такая эгоистка, за всё воскресенье ни разу не вспомнила про его нос, – заулыбалась Гербер.

– Ах, Рýдольф, такой бедняжка, – засияла Марина, словно речь пошла об Иисусе Христе, а она его преданная святая Вероника. – Прикинь, четыре шва ему наложили! Но перелома, слава богу, нет.

– Наверное, теперь неудобно… Как он?

– Да ничего. Можем, кстати, заехать нему, здесь поблизости.

«Ауди» двинулась по пустынной дороге мимо затихших зданий. Место работы милого Рудольфа располагалось в новомодном комплексе строительной компании «Кворум».

В холле было много людей, которые спешили к лифтам либо разыскивали кого-нибудь среди толпы. Девушки, пройдя пост охраны, направились к лестнице с прозрачными перилами и необычными зелёными ступеньками. Марина принялась рассказывать про здание, про его кабинеты и отдельных работников, с которыми общался её отец. Лавра с любопытством вертела головой. Нужно было сделать вид, что её всё это ужасно интересует, дабы Холодова окончательно позабыла об их недавнем разговоре и не стала бы подшучивать над ней в присутствии Рудольфа. И, надо сказать, у Гербер это получилось. Марина самозабвенно болтала об огромном офисе, при этом едко замечая, что у Глеба Валентиновича в Петербурге всё смотрится гораздо лучше. Конечно, думала про себя Лавра, северная столица не идёт ни в какое сравнение с провинциальным городом, пусть даже с областным центром.

За этими рассуждениями девушки добрались до красивой деревянной двери и изучили зеркальную табличку, которая гласила: «Заместитель Генерального Директора ОАО «Кворум» – Орфин Рудольф Теодорович».

Признаться, Лавра за всё время общения с этим человеком так и не узнала, кто он. Теперь же ей было понятно, почему так трепетала перед его приездом Екатерина Львовна. Да и фамилия у него оказалась странная. В голове всплыли воспоминания: она стоит в библиотеке на даче Холодовых и рассматривает книжку со странным названием, где на одной из страниц было написано про мифического орфа. Что бы это означало?

Секретарши в приёмной не оказалось, а другая дверь, ведущая непосредственно к самому заместителю директора, была раскрыта нараспашку, и оттуда доносился знакомый баритон. Марина прижала указательный палец к губам и на цыпочках подкралась к проёму. Они застыли у дверного косяка, прислушиваясь к голосу Орфина, а затем резко заскочили внутрь. При этом Холодова издала зловещий хохот, надеясь напугать парня. Однако тот и бровью не повёл, продолжив телефонный разговор, и лишь жестом потребовал тишины.

Лавра заняла кресло возле окна с жалюзи. Марина же обошла Рудольфа и застыла перед висящими на стене грамотами. Несмотря на полученную травму, парень выглядел вполне нормально. Гербер не сразу заметила у него след от удара в углублении переносицы, да и тот смотрелся какой-то пустяковой царапинкой.

– Чем заставил двух красавиц почтить меня своим визитом? – спросил он, окончив телефонные беседы.

– А мы вот просто решили тебя проведать, – улыбнулась Марина. – Лавра ходила на свидание к злому дяде прокурору, была в сквернейшем настроении. Вот я и подумала, а не заехать ли нам к Рýдольфу, чтоб спросить, как у него дела.

– Благодаря твоему отцу – просто превосходно. А что же милая Лавра?

Он снова взглянул на неё, и его глаза странно заблестели.

– Лавра пока поживёт у меня, – ответила Холодова за подругу и присела перед парнем на край стола. – Ей посоветовали постоянно находиться с людьми, а то вдруг опять приступ сумасбродства найдёт, мантии прилетят или ещё что-нибудь жуткое…

Нет, Гербер ошиблась, решив, что своими отвлечёнными разговорами заставит её забыть о недавнем споре. Рудольф же поддался зловредной Марининой шутке и усмехнулся, вспомнив Лаврину истерику на прошедших выходных.

– Это моя вина, – качнул он головой. – Не нужно было гнать с такой скоростью да ещё по заснеженной дороге. Ты-то эту местность хорошо знаешь, – обернулся Орфин к Марине. – В следующий раз выберем основную трассу, всё равно она в ночное время пустует, да и мантиям там негде летать…

Лавра по-прежнему держала себя в руках. Ругаться с ними ей сейчас нельзя.

– Слушайте, а вы случайно ещё не обедали? – вдруг спросил Рудольф и быстро выхватил бежевый пиджак со спинки соседнего стула. – Я сегодня, как всегда, забыл о времени, а подкрепиться всё равно надо, до вечера ведь ещё далеко. Давайте в наше кафе спустимся, чего-нибудь перехватим.

– Отличная мысль, – поддержала его идею Марина, спрыгнув со стола. – Я ужасно голодная…

– Лавра, а ты как смотришь на это? – обратился парень к неразговорчивой девушке.

Пришлось любезно улыбнуться и кивнуть. Сейчас у Лавры были не лучшие времена, а помочь ей вызвалась только семейка Холодовых. Придётся терпеть издёвки Марины. Пусть себе смеётся вволю, раз уж ей это нравится. В конце концов, ничего ужасного в этом нет. Ну, шутят и что с того? Имеют полное право, раз уж, действительно, не заметили в Расково никаких странностей.

– Гербер??? – остановил её в коридоре знакомый бас, и Лавра увидела перед собой Суровкина. – Вас разве ещё не арестовали?..

Преподаватель удивлённо смотрел на свою скандальную студентку, равно как и она на него. Что он тут делал?

– Рафаэль, приветствую, – протянул ему руку Рудольф. – Знакомься, это Марина и Лавра…

Суровкин с прежним недоумением уставился сначала на Орфина, потом на Холодову.

– Дамы, – продолжил Рудольф, указывая на Рафаэля Бергетовича, – рад представить вам главу нашего юридического отдела.

 

Глава 10

Видения Агнии Лесофовны

– Основной ошибкой большинства дипломных работ является отсутствие личного мнения автора, – рассказывала Мария Алексеевна на собрании выпускников.

Лавра слушала преподавательницу вполуха, раздумывая об Орфине и Суровкине. Подумать только, эти двое работают в одной фирме. Впрочем, Марина говорила, что это даже хорошо, ведь теперь можно было попросить Рудольфа помочь наладить контакт с принципиальным преподавателем. Однако проблем Лавры это не решало. Она продолжала вспоминать нападение красных мантий и угрозы Стреглова. И почему ей никто не верил? Ведь все факты были налицо! Археолог убивал студенток, чьи фамилии созвучны с именем Лавры. Он оставлял вокруг себя кучу улик – открытки, распятие. К тому же, уже пытался лишить жизни маму.

– Ты нехорошая девочка, – прошептал сзади Сергей Потапов, который в очередной раз возмущался сорванными выходными. – Я просидел возле телефона всю субботу, а потом только до меня дошло, что ты и номера-то моего даже не знаешь. Ладно, тогда я сам к тебе в гости поехал, а какая квартира, опять без понятия. Думаю, вот блин «повезло». И ты тоже про меня не вспомнила!.. Днюху свою не позвала отмечать…

– Я и не отмечала, – с тяжестью вздохнула Гербер.

– Да я потом догадался, что ты слиняла из города от мусоров, – продолжил Потапов. – Мне уж сказали по секрету, что ты в Расково отправилась со своей рыжей.

– А разве об этом кто-то знал? – удивилась девушка.

– Ну, лично мне твоя Васька ненаглядная сообщила. Я её в клубе «Монреаль» встретил, думаю, дай спрошу, может, она чё знает. А потом с Нуриным в бильярде встретился, он тоже сказал, что ты с Марой за город укатила.

– Что за Нурин?

– Это Олежка, кореш мой давний. Кстати, он тоже обиделся, что ты его не пригласила.

– Тоже мне друг выискался, – фыркнула Лавра, вспомнив одного из Марининых приятелей. – Я его видела всего-то раз и то осталась не лучшего мнения о нём.

– Чё, приставал?! – напрягся Сергей.

– Нет, просто привёз меня в бильярдную, а потом словно забыл о моём существовании. Я думала, он меня домой отвезёт, ведь поздно уже было. Тогда-то я с Васей и познакомилась. Она на остановке меня подобрала.

– А ты знаешь, от этого чмыря все бабы бегут вообще-то, – усмехнулся Потапов. – Ты правильно делаешь, что с ним не общаешься. Он немного чокнутый да и наркотой балуется.

– Сам-то с таким зачем общаешься? Тебе, значит, можно, а мне нет?.. – подметила Гербер.

– Если ты обо всех моих дружбанах узнаешь, волосы дыбом встанут, кого среди них только нет. Да и батя говорит, что для правильного бизнеса нужно везде связи иметь. Вот я и следую его принципу.

– Твой отец, в отличие от тебя, человек образованный, он хотя бы учился, а ты только вид создаёшь.

– Слушай, ты чего такая взвинченная сегодня? Раньше ты такая тихоня была…

– А мне что, нельзя быть взвинченной? Тебе бы тоже не мешало взяться за ум. У нас, например, уже темы дипломных работ закрепляют. Ты себе вот какую тему выбрал?

Потапов нахмурился и полез в карман джинсов. Вытащив какой-то серый клочок, он принялся монотонно читать:

– Политический режим Хрущёвской «оттепели» и его воздействие на административно-государственный аппарат власти.

– По-моему, ты переоценил свои возможности, попробуй взять что-нибудь попроще.

– Не, у меня уже такая дипломка есть готовая. Так что всё будет нормалёк.

– А, хорошо, когда всё продаётся, – усмехнулась Гербер.

После изрядно надоевших занятий Лавра выпорхнула на пустынное крыльцо, на ходу застёгивая куртку. На этот раз она была одна. Ни Сергей, ни кто-либо другой не стал провожать её. Но это было даже на руку. Она собиралась навестить Агнию Лесофовну, а посторонние будут только мешать.

Всю дорогу от университета до окраины города, где находилась больница, Лавра размышляла о Стреглове. Сейчас ей самой казались странными некоторые вещи. Например, Андрей Дмитриевич вполне умел летать, хотя следователь Яровский утверждал обратное. Летом он появлялся перед студентами в образе привидения, надев красную мантию. Каким образом ему удавалось парить в воздухе, остаётся только догадываться. К тому же, тогда в санатории была ещё одна летающая мантия – только чёрная. Она появилась, когда Андрей Дмитриевич со своей сообщницей пытался убить Лавру. Был ли это человек или настоящее потустороннее существо – Гербер до сих пор сомневалась. Она помнила, какой холод исходил от той тёмной мантии, когда та схватила девушку.

Но мантии, напавшие на Гербер в Расково, не были похожи ни на Стреглова, ни на неизвестного призрака, с которым столкнулась Лавра летом. Ведь они издавали человеческие голоса, когда именинница впивалась своими коготками в их руки и плечи. Разве могут призраки реагировать на боль? Если следовать учениям о спиритизме, духи вообще ничего не чувствуют, потому что у них нет тела. Но тогда вдвойне непонятно, как им всем удаётся летать?..

Лавра затрясла головой, отсеивая противоречивые версии. От этих рассуждений получалось ещё больше вопросов, на которые она не могла найти ни одного ответа. Конечно, можно было и не строить никаких предположений, оставив это правоохранительным органам. Однако эти самые органы в лице Яровского и прокурора Суровкина вряд ли станут искать летающие мантии. Нет, их интересует исключительно Андрей Дмитриевич, который обвиняется в краже сокровищ Бальваровского и в убийстве своих коллег по раскопкам. Лавра думала и думала, перебирая заново все имеющиеся факты. Бальваровский, Стреглов, красные мантии, сокровища – всё это между собой тесно связано, как переменные в сложном уравнении. Правда, из всех его элементов Лавра знала лишь археолога. По крайней мере, он-то реален и способен ради мести на что угодно.

С мрачными мыслями Гербер сошла на нужной остановке и зашагала в направлении больницы. Сегодня здесь было так же безлюдно и тихо. Впрочем, насколько поняла Лавра, начинался тихий час, во время которого, обычно, свидания не разрешались. Но она знала, что её пропустят, ведь и в субботу она навещала маму в это же самое время. Да и ворчать было некому: в коридоре отделения не оказалось даже медсестры.

В палате матери было темно. Огромные окна занавесили плотными шторами. Пахло хлоркой и кашей. Видимо, не так давно закончился больничный обед. Агния Лесофовна по-прежнему лежала и, кажется, дремала. Лавра осторожно присела рядом и положила пакетик с купленными сухими бульонами на соседнюю пустующую кровать.

– Мама, – осторожно произнесла девушка, стараясь не напугать отдыхающую женщину.

– Детка, это ты? – мучительно улыбнулась мать, но поднять руки так и не смогла.

– Ты какая-то уставшая, всё ли в порядке? – засомневалась Лавра в нормальности такого поведения.

– Не волнуйся, просто мне недавно ставили капельницу и сделали какой-то успокаивающий укол, чтобы я не болтала всяких глупостей.

– Каких глупостей?

– Приходил следователь… который из прокуратуры. Он беседовал со мной о том, как я упала с балкона…

– И что ты сказала, надеюсь, всю правду?

– Кто ж знал, что они не поверят про людей в сутанах и с мечами. Да ладно. Как ты?

– Нормально, вот отметила на выходных свой день рождения с Мариной и её родителями… Как видишь, никто на меня не покушался. – Лавра состроила уверенное лицо, и это возымело нужный результат – Агния Лесофовна улыбнулась чуть веселее от её лжи.

– Это хорошо, значит, они испугались милиции… Их ведь уже разыскивают, да?

– Конечно, не сегодня-завтра поймают, и тогда они за всё ответят.

– Ну да, пусть ими занимаются специальные люди, это их работа. Ты лучше себя побереги, раз уж с Гаральдом не дружишь, так хоть от Мариночки никуда не отходи.

– Не отхожу, она меня в машине ждёт внизу, боится сюда подниматься, говорит, не любит больничной обстановки.

– Правильно, и мне здесь не нравится. Страшно как-то, всякие дурные видения преследуют.

Лавра напряглась, прислушиваясь к бормотанию утомлённой матери.

– Всё они, эти люди в сутанах, – продолжала Агния Лесофовна, – по ночам то в окно стучатся, то в дверях стоят. Я глаза-то закрою, открою, потом смотрю – уж и нет никого. Прямо как с ума сходить стала, что за наваждение?..

– А что они делают? – испугалась девушка и придвинулась к ней поближе.

– Да так, стоят себе, рукавами размахивают, как будто птиц изображают. Вчера вот один то ли с мечом, то ли с саблей стоял… Наверное, я их во сне всё-таки вижу. Мне доктор говорит, что такое бывает при сотрясении мозга.

– Наверно, – прошептала Лавра, хотя внутри неё всё сжалось.

Даже если мантии могли привидеться матери в полубреду от лекарств, то вот как тогда объяснить сабли? Ведь Гербер помнила, что нападавшие размахивали ими в небе над Расково!..

С минуту она просидела в полнейшем молчании, ожидая реакции матери. Однако Агния Лесофовна уснула. По-видимому, успокоительный укол начал своё действие. Гербер не стала будить мать, а тихо поднялась и на цыпочках покинула палату.

Если Лавра и хотела в коридоре подвергнуться панике, ей помешала высокая фигура.

– Добрый день, – донёсся нежный голос Василисы, и мадам Рашвер подошла к подруге. – Нехорошо, знаешь ли, скрываться в неизвестном направлении.

– Ой, – испугалась Гербер, откровенно не понимая, что жена ректора делает в больнице. – Привет… Ну да, я очень перед тобой виновата. Но у меня были веские причины.

– Ладно, чего уж там, не надо оправдываться, – махнула рукой девушка. – Пошли, есть разговор…

– Я не хотела никуда сбегать, это всё Маринка, – продолжала извиняться Гербер. – Я думала, что попаду к твоему знакомому в прокуратуру, но…

– Но почему же не поехала, Камиля испугалась? – ухмыльнулась Василиса.

– Нет, я только в спальню зашла переодеться, а Марина его тем временем выпроводила. Честное слово, я ничего не могла поделать.

– Главное, что тебя не арестовали. Знаешь, как Миша ругался, когда ты пропала?!

– А причём здесь ректор?.. Ты что, ему всё обо мне рассказала?

– Он и без меня был в курсе всех дел. Кстати, это именно он замолвил за тебя словечко кому надо, и поэтому милиция прекратила охотиться на тебя.

– Неужели?.. – Лавра пришла в крайнее удивление от такой новости.

– Миша сказал, что смерть двух студенток за минувшую неделю – это не может быть простым совпадением.

– Ну, хоть в чём-то он прав, – нехотя признала Гербер, раздумывая, говорить ли своему адвокату о нападении в Расково.

– Вообще-то он хотел увидеть тебя лично, – поведала Василиса, загадочно улыбаясь, – но я решила, что лучше вам не встречаться. Я ведь знаю, как ты к нему относишься.

Она подмигнула подруге.

– Ну да, – кивнула Лавра, параллельно размышляя, как быть с видениями матери. Ведь если красные мантии навещают её в больнице, то ничто не мешает им запросто убить женщину.

– Так как прошла встреча со следователем? – полюбопытствовала жена ректора.

– А, да вроде так, нормально, – очнулась девушка, нервно потирая запястье. – Встретила там Суровкина-старшего, наслушалась всякого бреда от него.

– Знаешь, вообще-то без адвоката общаться с представителями следствия лучше сейчас не стоит. Ты же сама обратилась ко мне за помощью, помнишь?

– Я решила не отвлекать тебя… – замялась Гербер. – Ну, по пустякам.

– Это совсем не пустяки, – возразила Василиса, остановившись возле окна. – Вокруг вообще-то умирают люди, если ты не заметила. Этот археолог преследует тебя. Ты вообще должна ходить с охранником в такой обстановке.

– Где ж я его возьму, – усмехнулась Лавра и всерьёз задумалась над словами блондинки.

– У тебя что, нет даже парня?

Студентка нахмурилась. Ведь с момента, как она сменила причёску и стала пользоваться косметикой, вокруг стали возникать молодые люди. Взять того же Сергея Потапова. Его словно подменили. Раньше он и внимания обращать не хотел на отличницу в очках, а теперь постоянно кружил вокруг неё, стоило только появиться в университете. Кажется, он даже на занятия стал ходить чуть ли не каждый день из-за Лавры.

– Ба, такая девушка и одна, – продолжала умиляться Василиса, стоя у окна.

– Ну, есть один вариант, – оживилась Гербер. – Только я его недолго могу терпеть.

– Я тебя умоляю, все мы кого-то терпим.

– Мне надо позвонить. – Студентка направилась в сторону дежурного поста, за которым по-прежнему не было медсестры. Если в отделении часто такая картина, не удивительно, что сюда вполне спокойно наведываются красные мантии.

– Возьми мой, быстрее будет, – предложила Рашвер свой мобильник.

– Ой, очень дорого, я не хочу обременять тебя лишними расходами…

– Звони давай, у меня безлимитный тариф.

Лавра набрала номер Потапова. Тот, видимо, дремал после обеда, поэтому ответил далеко не сразу.

– Серёж, привет, – заговорила Гербер предельно нежным голосом. – Не хотела тебя отвлекать, но тут такая история…

– Ого, – обрадовался парень. – Чует моя задница, что идём на свидание!

– Не совсем, – улыбнулась Лавра, оглядываясь на Василису. – Просто у меня мама в больнице сейчас, с сотрясением мозга. И я хотела тебя попросить помочь…

– Да говно-вопрос! – оживился Сергей. – Чё привезти-то?

– Нет, ничего привозить не надо. Я хотела спросить, нет ли у тебя какого-нибудь охранника на время.

– Чё?..

– Понимаешь, на маму напали, и сейчас она лежит в больнице. А тут проходной двор, кто угодно может пожаловать. А мне страшно, что негодяи, которые напали на неё, могут сюда заявиться и…

– А, так-то да, отморозки запросто припереться могут.

– Так ты сможешь чем-нибудь помочь? – уточнила брюнетка.

– Естественно! Диктуй адрес и номер палаты…

Василиса усмехнулась, явно довольная, что её советом быстро воспользовались.

– Я бы сама тут дежурила, – принялась оправдываться Лавра. – Но ночью-то от меня толку мало.

– От тебя и днём пользы мало, – подметила блондинка. – Можно подумать, ты что-то сможешь предпринять одна, если сюда заявится твой археолог.

– Тут ещё кое-что случилось на выходных. Он же нашёл меня и за городом вместе со своими подельниками.

Жена ректора мигом помрачнела.

– Лавра, может, ты перестанешь играть в загадки со мной, со своим адвокатом? – недовольно сказала она, взяв студентку за локоть и отведя к скамье. – Я хочу знать всё, что связано с этим делом.

– Просто вряд ли ты поверишь во всё это, – угрюмо заключила Гербер. – Если уж даже Марина, и та подняла меня на смех…

– Ну, я не рыжая, если ты заметила. Рассказывай!

– Я вместе с Мариной и её родителями спокойно отмечала день рождения. Пришли гости, кое-кто принёс мне подарки. И среди них оказалась чёрная коробка с распятием и открыткой.

– Что? – переспросила Василиса шёпотом, словно испугавшись.

– Это явно археолог. Там было такое же двустишье, как и на прошлой открытке. Ну, той, которую он оставил у меня дома, когда напал на маму.

– И что там было написано?

– Я сейчас дословно не воспроизведу. Что-то вроде молись на этот крест, дьявольский бес…

– Святая Мария, – ужаснулась девушка, схватившись за свои очки. – Ты рассказала об этом следователю?!

– Да, но он тоже не особо мне поверил. Все думают, что у меня от стресса помрачение рассудка. Но, честно, я совсем не фантазирую!

Василиса протёрла линзы очков платком и с тяжестью вздохнула.

– Почему мне кажется, что это далеко не всё, что с тобой случилось за последние дни? – строго спросила Василиса.

– Нет-нет, был только этот подарок, – засуетилась Лавра, решив, что про нападений красных мантий лучше даже не пытаться говорить.

Ей не поверила Марина, не поверил следователь и даже Рудольф, который был на месте происшествия. Поэтому вряд ли после такого признания мадам Рашвер решит общаться с ней, как прежде.

– Знаешь, вообще у меня тоже был когда-то похожий случай, – сказала Василиса, и лицо её стало бледным. – Меня домогался один больной ублюдок. Власти не хотели заниматься этим делом. Поэтому я взяла инициативу в свои руки.

– И что, что ты сделала? – заинтриговалась Гербер.

– Сама нашла этого урода и отдубасила монтировкой.

– Ничего себе, – удивилась Лавра. – И что, он не заявил на тебя в милицию???

– Нет. С тех пор я больше о нём ничего не слышала.

Вдруг жена ректора открыла свою сумочку и достала оттуда пистолет. В коридоре по-прежнему было пустынно. Но студентка в панике огляделась по сторонам.

– Теперь со мной всегда мой надёжный приятель, – похвасталась Василиса. – Он не задаёт много вопросов и не подвергает сомнению мои подозрения.

– Так это не игрушка??? – опешила Гербер.

– Более того, это даже не травматика, а настоящий огнестрел. Смит-Вессен, бабушка из штатов привезла как-то на мой день рождения.

– Ничего себе! А разве это законно?

– Ну, как говорит моя бабушка, если ночью в вашу дверь кто-то усиленно колотится, то лучше выстрелить, перезарядить и ещё раз выстрелить, а потом уже спрашивать, что случилось.

Девушки расхохотались. Хотя Лавра по-прежнему была ошеломлена, что жена ректора ходит с настоящим оружием.

– Поэтому надо предпринимать что-то более действенное, – продолжила Василиса. – Это же невозможно ходить теперь всё время в страхе за свою жизнь и жизнь своих близких. Этот археолог – психопат. Невозможно предугадать, что ещё замыслила его дурная башка.

– Я тоже так считаю, – согласилась Гербер, поглядывая на темнеющее окно. – На наши правоохранительные органы рассчитывать не приходится. Единственное, что мне остаётся, это найти Стреглова самой и выяснить, что ему нужно.

– Смеёшься?! – опешила подруга, останавливаясь перед светофором. – И так понятно, что ему нужно – извести тебя, а потом убить!..

– Даже если так, следователь уже полгода ищёт его, Маринка крутит пальцем у виска, Фанелин так вообще равнодушен к моим бедам – сам погряз в проблемах. И что делать, я не знаю.

– Дело за малым – надо самим разыскать этого больного ублюдка и поговорить по-свойски.

– Я о нём мало что знаю, – с грустью признала Лавра. – Мне известны только его имя и фамилия. В принципе, ещё я знаю его старый адрес, – добавила Гербер, вспомнив уголовное дело Стреглова и досье на него. – Только вряд ли он там сейчас живёт.

– Ну, это уже хоть что-то, – обрадовалась Василиса. – Можно наведаться по этому старому адресу, порасспрашивать соседей. Может, что-нибудь дельное и раздобудем. Где он раньше жил?

– Город Вольск, улица Бережная, дом 4, квартира 19,– отчеканила Лавра, вспомнив информацию из досье на Стреглова.

– У-у-у, – присвистнула Василиса, – путь неблизкий.

– Да, далековато, поэтому я думаю, что это не лучший вариант отправиться туда. Всё равно Андрей Дмитриевич там больше не живёт.

– Ну уж нет, это наша единственная зацепка. Значит, надо съездить и проверить. И я предлагаю сделать это, не откладывая в долгий ящик. Завтра, к примеру. Ты не возражаешь?

Гербер задумалась над этой рискованной затеей. С одной стороны, чтобы добраться до Вольска, нужно как минимум два часа. Если девушки захотят опросить соседей, лучше будет сделать это утром. С другой стороны, Василиса права, больше ничего не оставалось.

– Хорошо, – ответила Лавра после недолгих раздумий.

– Ну, тогда решено. Ты решай вопрос с охранником для матери. А с утра пораньше отправляемся в Вольск.

 

Глава 11

Собачий маньяк

Василиса подъехала к дому Холодовых ни свет, ни заря. Впрочем, Лавра к этому времени тоже не спала, уже собравшись в путь. В Марининой квартире стояла полная тишина, как будто никого, кроме Гербер, там и не было этой ночью. На улице же по-прежнему стоял крепкий мороз, к которому сегодня добавился противный сухой ветер.

– Я боялась, что ты прихватишь с собой свою Марину, – сказала жена ректора, осторожно ведя иномарку по пустынной дороге.

– Ну что ты, – вздохнула Лавра, – я её как-то и не видела со вчерашнего дня.

– Она будет злиться, – предположила мадам Рашвер.

– Пусть, мне всё равно.

До заветного города Вольска было ни много, ни мало 150 километров, поэтому поездка обещала продлиться как минимум полтора часа, и это ещё при большой скорости «Порше». Девушки беседовали на самые разные темы, при этом не затрагивая плана своих дальнейших действий. Да и как можно было что-то предугадать, не имея ничего, кроме старого адреса археолога?

Между тем пейзаж за окном раскинулся просто восхитительный. Мелькали бескрайние белые поля и заметённые снегом перелески. А потом стало видно и великую Волгу с её многочисленными обледенелыми островками.

– Значит, маму охраняют? – уточнила Василиса.

– Да, вчера Серёжа привёз какого-то своего друга-качка, – восторженно поведала Лавра. – Хоть и с бандитским лицом, но внушает доверие.

– А у тебя с этим Серёжей что? – полюбопытствовала мадам Рашвер.

– Да вроде ничего, – улыбнулась Гербер. – Он мой сокурсник.

Лавра не стала пояснять, что именно из-за него случился тот газовый инцидент. Тем более, как уже было известно, основной газ пустил Стреглов, а не Потапов.

– Ох уж эти сокурсники, – усмехнулась Василиса. – Некоторые так западают в душу, что потом спать невозможно.

– Ну, нет, я как-то не западаю.

Девушки рассмеялись, отчего поездка стала более увлекательной. Надо отметить, что они добрались до Вольска довольно скоро. То ли расстояние было умело срезано Василисой, то ли иномарка постаралась со скоростью, но в город «Порше» въехал в начале девятого как раз в тот момент, когда начался обильный снегопад. И при всём этом великолепии нужно было ещё отыскать улицу с красивым названием Бережная.

Город располагался на берегу Волги и раскинулся на многочисленных склонах и оврагах. Ещё при въезде в Вольск Лавра заметила довольно высокие горы. Невзирая на удалённость от областной столицы, выглядел городок весьма симпатично. Время от времени возникали заманчивые постройки XIX века. Многие из них имели величественные колонны. В Вольске было много заснеженных скверов и парков. Можно представить себе, как он выглядит в летнее время.

Остановившись возле большого магазина в центре, девушки стали расспрашивать у прохожих по поводу улицы Бережной. На карте такой не оказалось, да и навигатор Василисы выдавал ошибку в ответ на такой запрос. Лавре ответили не сразу. Видимо, данная часть города не пользовалась особой популярностью среди местных жителей. Оказалось, эта улица полностью соответствует своему названию и находится аккурат возле Волги. Из-за близости с рекой здесь часто происходили оползни, а на набережной, украшенной чередой фонариков, зияли огромные трещины в земле. Так что «Порше» постоянно упирался в красные заграждения и предупредительные таблички.

Объездив весь прибрежный район, Василиса наконец-то остановилась возле дома № 4, который представлял собой крайне убогое строение. Восточной стороной он смотрел прямо на замёрзший водоём и к весне обещал рухнуть под его натиском. Тем не менее люди здесь продолжали жить. Об этом говорили сохранившиеся на окнах стёкла, кое-где даже со шторками. Подъездов было два, причём у одного из них валялась огромная мусорная куча.

Лавра окинула здание беглым взглядом и насчитала пять этажей. Не трудно было определить, что нужная им квартира за номером 19 находилась как раз на последнем.

– Ну и место, – подметила Василиса, поморщившись от неприятного запаха, который царил в тёмном глухом подъезде. – Я таких никогда ещё не встречала.

– Всё бывает впервые, – усмехнулась Гербер, с осторожностью ступая по мокрой лестнице. – Только, чует моё сердце, зря мы сюда пришли, нет тут никакого Стреглова.

– Вот заладила, нету да нету, – заворчала мадам Рашвер и сняла запотевшие очки. – Сейчас проверим, с соседями поговорим…

– Ага, если они не какие-нибудь алкоголики или бывшие уголовники. Не хотелось бы становиться жертвой насильника или грабителя.

– Да перестань, у тебя же в сумочке шокер лежит, а у меня Смит-Вессен. Чего бояться-то!..

Они остановились между четвёртым и пятым этажом, переводя дух. Гнилостного запаха здесь уже практически не ощущалось благодаря разбитому окошку, через которое жёлтый пар вырывался на волю. Зато лестница покрылась серым льдом. Пройти несчастные десять ступенек оказалось занятием не из лёгких. Лавра, хоть и вцепилась в покрытые копотью перила, всё равно поскальзывалась и едва не падала обратно вниз.

Квартира N19 располагалась прямо у лестницы, однако о том, что там никто не живёт, говорили забитые накрест доски. Пока Василиса, пыхтя и ругаясь, догоняла подругу, Лавра внимательно изучила заколоченную дверь. Она ничем не отличалась от всех остальных на площадке и смотрелась так же мрачно, как и всё в этом жутком доме.

Отдышавшись, мадам Рашвер позвонила в ближайшую квартиру, а потом для верности постучалась и во все остальные. Соседи не торопились отпирать, и девушки прислушались, надеясь разобрать чьи-нибудь шаги. Через минуту дверь крайней квартиры тихо скрипнула. На пороге возник субтильный парнишка с густыми каштановыми волосами и прищуренными чёрными глазками. В руках он держал бутылочку с соской на горлышке.

– Здравствуйте, – начала Василиса бархатным голосом, – извините, что потревожили, мы хотели у Вас кое-что узнать о Вашем соседе.

Парень нахмурился и недоверчиво осмотрел красавиц.

– А кто вы? – спросил он, перекидывая бутылочку из руки в руку. – Случайно не Гошку Елисеева ищете?

– Нет, – мотнула головой жена ректора.

– Мы разыскиваем Андрея Дмитриевича Стреглова, – добавила Лавра. – Вы не могли бы нам рассказать, он здесь давно появлялся? Может, у него есть какие-нибудь родственники в этом городе? А может, даже знаете, где он сам?

Парень вздохнул и отошёл вглубь прихожей, разрешая ранним гостьям пройти. Внутри пахло манной кашей и кипящим молоком. Пройдя в единственную комнату, девушки заметили лежащего в кроватке младенца. Парень бережно взял его на руки и принялся поить из остывающей бутылочки.

– Не обращайте внимания на бардак, – заговорил хозяин более мягким голосом. – А вы устраивайтесь, не бойтесь…

Лавра осмотрелась и присела на шаткий стул прямо у дверного проёма. Василиса же при виде малыша расплылась в восторженной улыбке и принялась сюсюкать, наблюдая, как тот с упоением пьёт содержимое бутылочки.

– И всё же как давно Стреглов здесь появлялся? – напомнила Гербер о цели визита.

– Примерно год назад, – принялся вспоминать парень, с опаской поглядывая на неё. – Да он здесь практически и не жил. Он ведь работал на всяких раскопках? Ничтожный труд, на мой взгляд: платят копейки, а пахать приходится много. Но ему вроде бы работа такая нравилась, по крайней мере, он ни разу моей мамке не жаловался на плохие условия. Хотя я бы на его месте нашёл себе более денежную профессию. Ну, не жить же вечно вот так. – Он обвёл рукой вокруг себя и мотнул головой. – А год назад, может, даже меньше, дядя Андрей заглянул к нам попрощаться. Сказал, что ему дали новое жильё в другом городе. Они тогда какими-то важными исследованиями занялись, я так понял, что надолго, а место этих раскопок отсюда далеко, ему накладно было каждый раз сюда возвращаться. Вот он и уехал, а больше мы его не видели. Узнали лишь летом, что он опасным преступником заделался. Честное слово, не могу дядю Андрея в этой роли представить.

– Скажите, э-э-э… как Вас по имени? – запела Василиса, обойдя кроватку.

– Да зовите просто Сашей, – отмахнулся парень, и младенец в его руках капризно заелозил.

– Саша, – кокетливо повторила мадам Рашвер, – а меня Василисой звать. Так вот, Александр, скажи, есть ли здесь у дяди Андрея родственники?

– Есть, конечно. Мать у него была, это ведь её квартира здесь находится. Но она скончалась, как узнала, что его сыщики преследуют. После того, как дядя Андрей отсюда уехал, она у сестры своей жила, у тёти Тамары. У них ведь родственник один есть ненормальный, в нашей местной «дурке» лежит. Вот ей оттуда было ближе его навещать.

– Что за родственник? – встрепенулась Лавра.

– Брат дяди Андрея – Петька. Он инвалид с детства. А после случая с болонками Фирузы Фархатовны его в «дурку» заперли на принудительное лечение, даже суд был, моя мамка свидетелем там выступала.

Саша загордился этим, уложив младенца обратно в кроватку, поскольку тот никак не желал допивать молоко.

– А какой ещё случай с болонками? – полюбопытствовала Василиса.

– О, жуткий случай! Я сам до сих пор гадаю, на кой Петьке сдались эти собачки…

Фируза Фархатовна славилась среди местных жителей как отличный преподаватель английского языка. Говорили, будто бы заядлая интеллигентка окончила МГУ, но почему-то приехала учить школьников уму-разуму именно сюда, в отдалённую провинцию. Вероятно, даму пленили здешние пейзажи, прекрасный вид Волги и старинные дома, но не в этом суть. Фирузе за считанные месяцы удалось в разы повысить знания своих подопечных, так что многие молодые вольсковчане стали занимать призовые места на различных олимпиадах по английскому. Более того, чтобы как-то встряхнуть местное общество, она организовала клуб любителей собаководства. Была у учительницы страсть к четвероногим зверюшкам, оттого и держала у себя аж пять восхитительных болонок, приобретённых, по её словам, в самой Болонье в Италии. Собачки, действительно, были хороши собой и больше напоминали плюшевые игрушки. Фируза Фархатовна следила за ними, как за собственными детьми: мыла, причёсывала, кормила отменной пищей, одевала в платьица.

Пётр Стреглов, как уже известно, был слегка тронутым мальчиком. Внешне ничего не выдавало в нём дурака, а вот порой что-то налетало на него, и начинались всякие безумия. То на крышу соседских гаражей залезет с картонными крыльями на спине, чтобы совершить подвиг Икара, то ножом себя изрежет, то цветы в клумбах городского парка истопчет и так далее. Но никогда его умопомрачения не были против других людей. Если Петька что и делал зазорного, то это угрожало лишь его жизни да нервам измаявшейся матери. И никто не ожидал от паренька никакой опасности. Простой юродивый, таких, наоборот, жалеть принято.

Однако вскоре случилось несчастье. Дети нашли во дворе истерзанное тельце какой-то собачонки, которая лишь по лоскуткам сиреневого наряда напоминала одну из питомиц чопорной учительницы. Городская общественность встревожилась! Ещё никогда здешние бомжи не ели собак и кошек. Да и что было есть у малюсенького комнатного зверька?.. Фируза Фархатовна очень переживала, неделю из дома никуда не выходила, оплакивая убитое создание. Оставшихся четырёх болонок она теперь никуда от себя не отпускала, а от милиции рьяно требовала разыскать виновника и жестоко покарать.

Прошёл месяц, случай как-то сам собой сошёл на нет. «Мало ли, – судачили горожане, – может какая другая псина разодрала. Их, бродячих, вон сколько вокруг лазит». Всё бы ничего, пока не произошло второе убийство болонок. На сей раз зверюшка была найдена на берегу реки, и версия, что её могли загрызть бездомные собаки, напрочь отпадала. Не могут же животные подвешивать сородичей на перекладине на верёвочках. По Вольску пошёл слух о собачьем маньяке. Легавые стали проверять всех бомжей, на сутки задерживали тех в отделении и силой выбивали из них признания. Уж очень влиятельной оказалась опечаленная интеллигентка.

Петю Стреглова вычислили после третьего происшествия. Его поймали что называется «с поличным». Парень был перемазан кровью убитой собачонки, и, судя по всему, он ел несчастных, разделывая их голыми руками. На предварительном следствии многие, кто жил в доме Фирузы Фархатовны, подтвердили, что мальчонка часто ошивался в их дворе и заходил в подъезд якобы проведать несуществующих друзей.

Андрей был вне себя от «подвигов» младшего брата. Их мать едва не слегла с сердечным приступом, когда узнала про поступки умалишённого сына. Но факты были не в его пользу. Судебный процесс по этому делу прошёл быстро. Так как привлечь ненормального Петра к ответственности не могли, было принято решение направить его на принудительное медицинское лечение, попросту говоря, закрыть юродивого в психиатрической клинике. Благо, такое заведение находилось в самом Вольске, и деспота-Стреглова не пришлось никуда отсылать. С тех пор он и сидит за решётчатым окном, лечится от своего страшного недуга…

– А Фируза Фархатовна отсюда уехала, – добавил Саша, пригласив девушек на кухню, где как раз закипал чайник, – сказала, что ноги её больше не будет в этом поганом городишке, будто бы все мы виноваты в её бедах.

– М-да, – протянула Василиса, поглаживая свисающую на плечо светлую прядь, – теперь ясно, что у них это наследственное.

– Наследственное? – не понял парень, заваривая чай.

– Так, к слову пришлось, – отмахнулась жена ректора.

– Саша, скажите, – обратилась к нему Лавра, – а давно произошёл этот случай с собачками?

– Ну, – задумался тот, потирая затылок, – уже лет семь или восемь прошло, мне тогда двенадцать было, да я сам смутно помню те времена, говорю лишь официальную версию.

– Официальную? – оживилась Василиса. – А что, существуют ещё и неофициальные версии?

– Понимаете, – как-то неуверенно заговорил парень, – в народе бытует мнение, что Петька не один виноват в гибели болонок. Фируза Фархатовна держала у себя прислугу – горничную и повара. Так вот, убиралась у неё Кира Туканова… В общем, говорят, что она-то собачек и отдала безумному Пете. Сами посудите, Фируза Фархатовна болонок от себя практически не отпускала после первого нападения, выгуливала их сама лично. Как же тогда Петька смог до них добраться?

Девушки переглянулись.

– А где сейчас эта Кира Туканова живёт? – переспросила Василиса и подозрительно прищурилась.

– Ну, вроде здесь, в Вольске, – снова как-то замялся Саша и пожал плечами, – на улице Ленина жила в старом бараке.

– И Петя до сих пор сидит в лечебнице?

– Да, кто же его оттуда выпустит. Мне, если честно, немного жаль этого психа. Дурак он, конечно, но все от него отвернулись. Только мать до самой смерти его навещала, а как умерла, так родственники о нём и забыли.

Лавра поднялась с табуретки.

– Ладно, большое спасибо за рассказ, – кивнула она и жестом показала подруге, что пора уходить.

– Подождите, а чайку? – оторопел Павел.

– Премного благодарны, но Лавра права, у нас не так-то много времени, надо ещё в кое-какие места тут у вас заехать, – улыбчиво добавила Василиса, достав из кармана своего малинового пиджака блокнот и ручку. – Вот только дай адрес той тёти Тамары и объясни, где находится ваша психушка.

– Дурка возле порта, – указал парень на покрытое инеем окно. – Отсюда если пройдёте вдоль берега, прямо к ней и вылезете. Там домишко такой, ну, с колоннами, железным забором ещё окружён и все дела.

Мадам Рашвер протянула ему записную книжку, и он быстро нацарапал координаты тётки Стрегловых.

Ещё раз поблагодарив Сашу за помощь, девушки поспешили на улицу. Снова преодолев заледенелую лестницу и жуткую вонь, они в конце концов выбрались на свежий воздух и остановились возле «Порше».

– Я же говорила тебе, что мы обязательно зацепимся за какую-нибудь ниточку, – победно воскликнула Василиса, махая своим блокнотом.

– А что нам эти родственники? – вздохнула не слишком весёлая Лавра, поглаживая холодную дверь иномарки. – Андрея Дмитриевича всё равно нет.

– А ты прям сразу захотела, чтобы он нас тут ждал, – усмехнулась мадам Рашвер, отпирая автомобиль. – Сейчас сгоняем к его тётке, глядишь, и она что-нибудь интересное расскажет. Или сначала заедем в психушку?

– Думаешь, нам разрешат повидать Петра? – усомнилась Гербер.

– А почему нет?.. У меня адвокатская корочка, скажу, что по делу…

– Ну, знаю. Что он такого сможет рассказать? Наверное, и разговаривать разучился. Такие обычно только мычат.

– Лавра, хватит паниковать, – улыбнулась жена ректора, заводя «Порше». – У нас других путей больше нет, надо проверить всё.

– Ладно, тогда поехали к этой Тамаре, – наконец-то согласилась она. – Где она живёт?..

Родственница Стреглова проживала возле железной дороги в довольно приличном с виду трёхэтажном доме. Отсюда тоже была видна бескрайняя Волга, но, в отличие от улицы Бережной, ничто не угрожало добротному строению оползнем. Заехав в пустынный двор, ограждённый высокими тополями, «Порше» описал круг на детской площадке и замер возле единственного подъезда, где уже стояло несколько машин. Преодолевать высокие каменные ступеньки здесь не пришлось – тётя Тамара жила на первом этаже.

Стальная дверь скрипнула сразу же после первого звонка. Василиса снова нацепила маску любезности и с обворожительной улыбкой поздоровалась с девочкой-подростком.

– Вы к Сёме? – надменно спросила девочка.

– Нет, – мотнула головой мадам Рашвер, – мы к тёте Тамаре, она дома?

– А, к Тамарке, – с сожалением протянула та и жестом пригласила войти. – Бабуля из комнаты не вылезает, болеет. Папа даже врача приводил. Может, подохнет уже…

Лавра недоумённо посмотрела на безразличное лицо девчушки и мотнула головой. Надо же, сколько цинизма в этой барышне!

Она разулась и положила куртку на банкетку возле двери. Василиса же попросила для своего пальто плечики и водрузила его на отдельную вешалку, попутно заглянув в широкое трюмо и поправив светлую чёлку.

– А дядя Андрей давно к ней заходил? – полюбопытствовала она.

– Андрей?.. – удивилась девочка и на секунду призадумалась. – Я такого не знаю. А кто он, тоже алкаш?

– Так, никто, не бери в голову, детка, – махнула рукой жена ректора.

В комнате, где жила родственница Стрегловых, было прохладно из-за раскрытой форточки. Видимо, Тамара не любила жару, хотя сама сидела в низеньком кресле, закутавшись в пуховой платок. По виду ей было около семидесяти. Тамара открыла сонные глаза, сделала глубокий вдох и вытянула в стороны покрытые крапинками руки. Она не сразу обратила внимание на вошедших, вынула из седых волос металлический гребень и тут же спрятала его.

– Добрый день, тётя Тамара, – заискивающе заговорила Василиса. – Что-то Ваши домочадцы говорят, будто Вы болеть надумали…

– Кто ты? – прищурились бабушка и протяжно закашляла. – Я тебя не знаю. Наверное, пенсию принесла, да? Так ведь в конце месяца… Ладно, бутылку-то прихватила, как мы с тобой договаривались?

– Нет-нет, мы к Вам по другому вопросу. Хотели узнать у Вас об Андрее Стреглове, кажется, он приходится Вам племянником.

Тамара поджала губы и отёрла нос тощей ручонкой.

– Эх, Андрюшка, – радостно сказала она и попыталась улыбнуться, – так Вы от него…

– Опять не угадали, – вступила в разговор Лавра. Она подошла к окну и закрыла форточку, чтобы прекратить сквозняк. – Мы должны найти Андрея Дмитриевича для очень важного дела, это касается жизни и смерти. Пожалуйста, если Вы знаете, где он, скажите нам.

Старушка сразу сделалась недовольной.

– Вы не по тому адресу обратились, – пробурчала Тамара и злобно сверкнула глазами. – Кто закрыл окно?! Мне трудно дышать, воздуха не хватает!

Лавра, испугавшись такой реакции, спешно раскрыла форточку.

– Так-то лучше, – прошептала женщина, хотя сама тут же укуталась в платок. – А зачем Вам Андрейка? Как всегда, менты проверку прислали, снова свои допросы устроите…

– Мы не из милиции, – успокоила её Василиса. – У нас другое дело, мы должны ему передать один очень важный документ. Это, действительно, не терпит отлагательств.

– Да знаешь ли ты, что он теперь бандит, ему никакие документы не нужны! – гневно выпалила Тамара. – Его все нынче ищут, кому не лень. То следаки, то молодчики всякие странные, то невесть какие кредиторы, будто он им чего должен… А теперь вот и вы. Что вам от Андрейки надо?! Отстаньте вы от него, он ни в чём не виноват!

Василиса растерянно завертела головой, стараясь придумать другую сказку по поводу их поисков. Лавра поправила чёлку и решилась высказаться:

– Негодяй преследует меня и моих близких. Он уже попытался убить мою мать и несколько раз напал на меня. Постоянно шлёт угрожающие послания, клянётся со мной покончить и сделает это, если я не разыщу его сама и не узнаю, что ему нужно!..

Это подействовало на вспыльчивую Тамару отрезвляюще. Её губы нервно затряслись, руки ещё крепче сжали пуховой платок, а голова опустилась на грудь. С мгновение женщина просидела в таком положении, а затем вновь разозлилась.

– Ты брешешь, размалёванная курица!..

– Для чего мне Вам врать? – не унималась Гербер. – Ему это не впервой, летом он уже пытался убить меня и моих друзей, но тогда ему помешали.

– Чего ты городишь? – упорно не соглашалась Тамара, размахивая руками. – Я его с детства знаю, вместе с Галькой, царство ей небесное, воспитывала. Вот Петька, этот да, этот чёрт неуправляемый. Он, пожалуй, на всякие гнусности падок. Но Андрей…

– Представьте себе, что всё действительно так, – присела перед ней на колени Василиса, чтобы утихомирить взбудораженную старуху. – Ведь, как говорят, в тихом омуте черти водятся. Кто знает, может, это у них по наследству от кого перешло… Вы расскажите всё, что знаете о нём, а дальше мы сами разберёмся. Вам-то какой прок такого племянника покрывать, всё равно он к Вам не приходит, ничем не помогает. И от брата, вон, отвернулся…

– Это почему не приходит? – встрепенулась женщина. – Последний раз не так давно являлся, деньги на бутылку оставил…

Лавра замерла. Василиса тоже.

– Он прямо сюда приходил, не испугался других домочадцев? – уточнила девушка.

– Что он, дурак что ли, на людях светиться, – усмехнулась Тамара и ткнула пальцем в сторону окна. – Живём-то мы у самой земли, вот он, когда решит навестить, и стучится ко мне. Надолго, правда, не задерживается, очень куда-то всё время торопится, но про любимую тётку не забывает.

– Он… он говорил, где сейчас скрывается, куда собирается? – запинаясь, спросила Лавра.

– Нет, да мне и не интересно, лишь бы приходил почаще! А то пенсия совсем мизерная, особо на выпивку не раскошелишься. От своих-то уродин разве дождёшься, чтоб помогли? Они и так в открытую говорят, что устали от меня, что померла б я лучше, представляете?.. А сами глушат беленькую по полной программе!

– А как он объясняет своё нынешнее положение? – продолжила Василиса допрос, сунув бабке мятую купюру из сумочки.

– Говорит, подставили его, враньё всё это про грабежи да убийства. Да я и так верю, что он не при чём.

Дальше допрашивать больную было бесполезно. Такая сильно любила «доброго» племянничка и ни за что не раскрыла бы его секретов, даже если бы они были ей известны. Хватило и того, что Стреглов изредка появляется в Вольске и проведывает тётку втайне от остальных. Значит, он должен рано или поздно сюда снова вернуться.

Девушки вышли на улицу в приподнятом настроении.

– Говорю же, – радовалась Василиса, устраиваясь на водительском сидении «Порше», – обязательно что-нибудь узнаем полезное о твоём археологе. Бабка, конечно, с приветом, но и сама, небось, не уследила за языком, когда про него сболтнула.

– Да, узнали мы немного о Стреглове, и что с того? – продолжала Лавра сомневаться в разумности их поездки. – Не сидеть же теперь в засаде возле этого дома, пока он не вздумает опять её навестить.

– Конечно, нет, о чём речь. Сейчас проведаем его братца, авось, и к нему твой Андрейка наведывается.

Гербер не стала возражать, раз у подруги столько энтузиазма. В конце концов, план выглядел отнюдь не плохо: собрать информацию и передать её Яровскому. А там, быть может, и схватят мерзавца.

Дорога вдоль берега постоянно извивалась объездами и красными заборчиками. Намучившись с фигурным вождением, Василиса повернула в сторону центра города. Оттуда и в самом деле было гораздо проще добраться до речного порта, возле которого, по словам Саши, размещался местный дурдом. Однако найти его оказалось занятием не из лёгких. Время от времени девушки натыкались на одинокие строения, но психиатрической клиники так нигде и не было.

Вскоре подруги выбрались прямо к порту. Местность здесь была уже не такой дремучей, а перед глазами раскинулась широкая панорама Волги. Сегодня ветер дул с западных склонов гор, сметая на реку новые порции снега. Выглядело это очень красиво.

– И где они запрятали эту «дурку»? – гадала Василиса, осматриваясь. – Время идёт к обеду. Как бы нам часы посещений не пропустить.

– Я свою маму в любое время прихожу навещать, – сообщила Лавра, придерживая волосы от порывистого ветра.

– Ну там же обычная больница, а в нашем учреждении наверняка режим построже, – парировала мадам Рашвер и вернулась к сверкающему «Порше». – Давай ещё раз прокатимся по округе, может, и отыщем эту чёртову психушку.

Вторая попытка оказалась более удачной, хотя девушки плутали по лесопарку примерно полчаса. Психиатрическая клиника города Вольска, на самом деле, была на краю берега, который совсем не так давно уже осыпался в этом месте. Лавра заметила огромные куски земли, которые лежали на льду.

Здание впечатляло своими размерами. Странно лишь, почему Саша назвал его «домишко»? Постройка середины XIX века грозно возвышалась над пропастью Волги, пронзая небо островерхой крышей. В жёлтой стене, кое-где приукрашенной белой лепниной, темнели приплюснутые оконца с металлической сеткой. Имелся вокруг клиники и чёрный забор с острыми спицами, за которым росли изогнутые деревья.

Заехать во двор клиники «Порше» не позволил установленный на воротах КПП. Строгий мужчина в сине-красной спецовке велел посетителям идти дальше пешком. Они не стали возражать, припарковав иномарку возле киоска, торгующего выпечкой.

Во дворе стояла тишина. Не слышно было даже ветра, гулявшего в низинах реки, а уж кого-либо из людей здесь и подавно не наблюдалось. Насмотревшись на местные красоты, девушки наконец-то зашли внутрь и тут же встретились с перегородкой, посередине которой выпирала небольшая будка. За плотным стеклом горела тусклая настольная лампа, а возле неё сидела худенькая женщина, накинув поверх белого халата мутоновую шубу.

– Здрасьте, – протиснулась к ней Василиса, сняв запотевшие очки, – мы бы хотели увидеть Стреглова Петра Дмитриевича, это возможно?

Женщина с подозрением посмотрела на улыбающуюся блондинку и взглянула на наручные часы.

– Приём пять минут назад как закончился, – безрадостным голосом сообщила она.

– Вот незадача, мы здесь проездом, а мне для суда надо, – принялась лгать мадам Рашвер, показывая своё адвокатское удостоверение. – Как же быть?.. Может, Вы разрешите?

– Чего ж пораньше не пришли, именно до отъезда тянули? – съязвила тётка, поправляя шубу.

– Да мы вот в последний момент вырвались, а завтра уже суд. Ну пропустите, а?..

Женщина замолчала, принимая какое-то решение, а потом сняла телефонную трубку и что-то спросила у человека на другом конце провода. Кивнув в сторону выпирающей возле будки двери, она снова поправила шубу. Подруги проскочили через проход, где их уже поджидал седовласый санитар, и двинулись по тёмному коридору в направлении огромной светлой лестницы.

По своему внутреннему виду психлечебница ничем не отличалась от обычной больницы. Изредка попадавшиеся навстречу пациенты, одетые в тюремные робы, ходили группами по пять человек в сопровождении мужиковатых медсестёр, которые все как одна напялили поверх формы длиннополые шубы и дублёнки. Причём эта часть здания была только обычным стационарным отделением, где содержатся неопасные пациенты. Секция же с более буйными гражданами располагалась за чередой решётчатых дверей на третьем этаже. Санитар по мере приближения к этому отделению пояснял некоторые правила больницы.

– Петька так-то не буйный, – говорил мужчина, мотая связкой ключей. – У него редко когда приступы бывают. Жаль парня, плачет он постоянно, мать видеть хочет, так та уж полгода, как похоронена.

– А к нему кто-нибудь приходит? – поинтересовалась Лавра, попутно разглядывая узорчатые потолки.

– Ну, если только иногда.

– А о брате своём что-нибудь говорит?

– Так, когда в горячку впадает, грозит всем здешним, что брат их всех порежет.

– А кто его ещё навещал, кроме матери? – продолжала беседу Гербер.

– Один раз двоюродный браток заявился, ну, о смерти егоной мамаши сообщить, – принялся вспоминать мужчина, морща широкий лоб. – Потом, вроде, двое парней приходили, ага, в ноябре, сразу после праздников.

– Что за парни?

– А пёс их знает, сказали, что по делу какому-то важному, будто ещё проверяют, как Петька себя чувствует, ну, и остальное в том же духе.

– Может, это из уголовного розыска парни были? – уточнила Василиса.

– Нет, такие обычно к главному врачу ходят, корочками трясут на каждом углу да и ведут себя по-другому, – замотал головой санитар. – Нет, эти, как и вы, быстро-быстро наведались, минут пять со Стрегловым поговорили и ушли, тоже меня спрашивали про брата егоного… А вы ему кем приходитесь, кстати?

– Адвокатами, – выдохнула Лавра и тут же добавила, – по смежном делу…

– У нас маленький вопрос к нему, – вставила Василиса.

Наконец, их путь закончился. Перед глазами темнел убогий коридорчик, на входе которого их встретили два рослых санитара.

– Значит, теперича правила требуют ваши вещи осмотреть, а если не хотите, можете сумочки здесь оставить, никто их не тронет, – заявил провожатый.

Лавра подумала о том, что у неё в ридикюле лежит шокер, который наверняка вызовет подозрения у угрюмых санитаров. Поэтому она последовала второму варианту и оставила сумочку дежурному, сняв с себя ещё и куртку с ботинками, а взамен получив самодельные резиновые тапки. Василисе же было нечего опасаться, своё оружие она предусмотрительно оставила в машине, поэтому спокойно позволила невзрачному мужчине ощупать себя.

Проделав все нужные действия, они в сопровождении плечистой медсестры прошли к самой крайней палате. Мрачная дама с лёгкостью отперла железную дверь двумя большими ключами, однако пройти внутрь девушкам не дала. За плотной дверью оказалась решётка, через которую и следовало общаться с безумным Петром.

На удивление, в палате-камере было очень светло. На потолке горела большая лампа, обтянутая такой же, как и на окне, ржавой сеткой. Ещё в этом помещении имелись тумбочка, столик, широкая кровать.

Сам больной сидел на полу возле крохотного унитаза. Выглядел Пётр ужасно. На нём была специальная одежда с тёмными полосками. Он не сразу сообразил, что к нему пришли гости, поэтому долго выжидал дальнейших действий медсестры и исподлобья поглядывал на решётчатую дверь. Лицо его казалось каким-то старым, едва ли подходящим для 22-летнего парня. Волосы соломенного цвета были наспех уложены на бок, судя по всему, рукой. Чем-то он был похож на своего старшего братца. Серые, чуть прищурённые глаза как-то хищно смотрели на окружающих. По телосложению же Петя выглядел ещё хуже. Долгие годы, проведённые здесь, истощили его, и теперь он напоминал дистрофика.

– Вставай, чего расселся! – буркнула медсестра, и пациент мигом подполз к решётке. – К тебе адвокаты пришли, веди себя хорошо, иначе ваше свидание быстро закончится, понял?

Пётр лихорадочно закивал, как послушная цирковая мартышка, и следом с подозрением изучил красавиц коварным взглядом.

– Близко к двери не подходите, – предупредила тётка, отводя девиц на метр от камеры, – может схватить и травмировать.

– А нам говорили, что он не буйный, – удивилась Василиса.

– Как же, не буйный, ещё те трюки откалывает, только глаз да глаз! Правда, на посетителей пока не кидался…

Лавра заметила, что парень, сцепив руки вокруг чёрных решёток, внимательно осматривает её. Причём, с таким видом, словно раньше уже где-то встречал её.

– Ну, общайтесь, – выдохнула медсестра. – Когда закончите, крикните меня… И ради вашей же безопасности к двери ни шагу…

Петя проследил, как женщина уходит к пожилому санитару, и только после этого вновь повернулся к девушкам. Василиса присела на корточки и проявила на лице свою фирменную улыбку, надеясь сразу же настроить больного на непринуждённую беседу. Но тот не сводил хищного взгляда с её черноволосой подруги.

– Лавра… Гербер, – внезапно выдал он хриплым голосом и засмеялся.

Жена ректора обернулась к подруге, не понимая, откуда этот тип знает её имя и фамилию. Однако самой Лавре, наоборот, стало всё сразу ясно.

– И давно брат поведал тебе про меня? – спросила она.

– Летом, – радостно сообщил Стреглов-младший.

– Но как? – негодовала Василиса. – Кто его сюда пропустил?!

– Никто, они общались через вон то окошко. – Лавра указала на скрытое за сеткой стекло.

– С ума сошла? – окончательно растерялась мадам Рашвер и решила подняться, чтобы не сесть от удивления на пол. – Как?! Ведь здесь третий этаж и деревья, как минимум, на двадцать метров от стены растут!

– А ему деревья не нужны, – продолжал смеяться Пётр. – Он летать умеет, как бабочка…

И парень изобразил двукрылое насекомое, сложив руки и задрыгав локтями, как будто крылышками.

– Ах, летать? – захохотала Вася, с пониманием качая головой. – Ну да, прям как бабочка, ага… И всё же, Лавра, откуда ему известно твоё имя?

Гербер отмахнулась и, несмотря на запрет, прильнула к решётке. Она тут же вцепилась в ничего не подозревающего Петю.

– Говори, где он?! – потребовала она и встряхнула перепуганного олигофрена, который с ужасом вытаращил на неё серые глаза.

– Я не знаю… не знаю, – зашептал он, даже не пытаясь отбиться от девушки. – Он не говорит, он не живёт в одном месте, нет…

– Врёшь! – снова встряхнула его Лавра, и его роба начала трещать под острыми коготками.

– Нет, нет, – настаивал на своём Стреглов.

– Лавра, прекрати немедленно!!! – потребовала Василиса. – Оставь его, слышишь?.. Нас могут увидеть!..

Но Гербер не реагировала на её настойчивые просьбы и продолжала трясти слабого Петра как пластмассового манекена.

– Если Лавра Гербер хочет, Андрей может назначить ей встречу, – успел произнести юродивый перед очередной встряской.

Разгневанная отличница остановилась, приходя в себя. Она осторожно вернулась в исходное положение и поправила волосы. Злоба, наполнившая её из-за мыслей о раненной матери, потихоньку сходила на нет. Лавра, понимая, что совершила не самый красивый поступок, с сожалением посмотрела на Василису. С минуту Гербер размышляла над предложением больного. Неужели всё так просто, неужели Андрей Дмитриевич рискнёт и укажет место для свидания?..

– Когда ты его увидишь? – спросила она по-прежнему строгим голосом.

– Может быть, сегодня… – улыбнулся безумец, но на всякий случай отполз подальше от решётки.

– А может быть, завтра или через месяц, – встряла жена ректора, уже не такая любезная и добрая, как в начале свидания. – За это время Стреглов успеет добраться до тебя, Лавра. Не верь этому придурку, он лжёт. Ничего ему не известно, и брат его не навещает через окно, чушь полнейшая!..

Гербер же никак не отреагировала на эту выходку и продолжала смотреть на притихшего пациента.

– Он придёт, обязательно придёт к тебе, Лавра Гербер, – заверил Петя, отползая к кровати. – Я ему передам…

– Пошли, – сказала Лавра подруге, словно лепет юродивого теперь стал ей безразличен.

Василиса помотала головой и последовала за студенткой.

– Ты что-нибудь добилась? Назначила место? – принялась любопытствовать она, едва они отошли от камеры.

– Думаешь, я буду назначать ему свидание? – покосилась на неё брюнетка. – Мы не можем оставаться в Вольске так долго и приходить сюда каждый день, чтобы узнать решение Андрея Дмитриевича.

– Это верно, – вздохнула мадам Рашвер. – Так ты мне объяснишь наконец, каким образом археологу удаётся общаться с этим полоумным?

Лавра подошла к кабинету, где перебирала металлические баночки широкоплечая медсестра, о чём-то воркуя с пожилым санитаром.

– Уже наговорились? – переспросила та и жестом отправила одного из коллег закрыть Петину палату. – Чего так быстро?

– Нам сказали, что время для посещений закончилось, да и обратно в город надо успеть, – завела Гербер известную байку. – Я только спросить хотела. У Петра в камере окошко есть, небольшое такое, с сеткой. Он говорит, кто-то его постоянно разбивает, а на улице уже не лето…

– Сам же и бьёт! – оспорила тётка с каменным лицом. – Мы поначалу-то меняли стекло, а потом пришлось его на ночь привязывать. И представляете, всё равно умудряется его разбивать. Главное, чем? Руки-ноги вроде целы, без порезов. Мы каждый раз палату обыскиваем, а орудия так найти и не можем. Прямо мистика какая-то.

– Да, в самом деле, странно, – улыбнулась Лавра. – Ну, мы пойдём, удачи вам.

– Ага, и вам всего хорошего, – кивнула медсестра.

Обратно девушки шли без проводников. Сначала они двигались молча, не решаясь заговорить, а когда достигли лестницы, принялись обмениваться мнениями.

– Я давно это подозревала, но всё отказывалась верить, – говорила Лавра, оглядываясь по сторонам. – В Речных Воротах Стреглов тоже проявлял чудеса левитации, только я решила, что мне тогда это привиделось.

– Человек… летает? – переспросила Василиса с таким видом, будто над ней насмехаются.

– Может, и не летает, но умеет каким-то непонятным для меня образом парить в воздухе, совсем как привидение. А я-то, дура, думала, что это был дух Бальваровского. Хотя, подожди, что-то здесь не так…

Гербер остановилась с растерянным видом. Мадам Рашвер нахмурилась, ожидая её дальнейших слов.

– Что-то здесь явно не так, – уже без уверенности продолжила брюнетка, сосредоточенно разглядывая свою ладонь, – потому что был и призрак, они ещё дрались между собой в ту ночь, когда археолог пытался убить меня и Марину. Может, я поторопилась с выводами?

– Медсестра же сказала про бьющееся окно, – напомнила Вася. – Значит, Пётр, действительно, общается с братом через него.

– Что-то я уже сомневаюсь в этих возможностях летать.

– Ну, Лавра, может, Андрей просто кидает камешек с земли и…

– И что? Петю-то на ночь привязывают.

– М-да, – сникла жена ректора, осознавая несостоятельность такой версии.

– Надо будет ещё подумать над этим, – успокоила её подруга, стучась в дверь вестибюля. – Должно быть какое-то разумное объяснение.

– Так что, мы можем возвращаться домой? – уточнила мадам Рашвер, глядя на проход, в котором возникли мужчины в тёмных зимних пальто.

– Да, – не обращая на них внимания, отвечала Лавра, – мы выяснили достаточно, теперь нужно лишь…

– А теперь нужно пройти с нами, гражданка Гербер и гражданка Рашвер, – совершенно неожиданно раздался знакомый суровый бас.

Девушки вздрогнули и уставились на поджидающего их Афона Кунжутовича в сопровождении нескольких незнакомцев. Радостно улыбнувшись, прокурор поманил их к себе толстым пальцем. Мужчина явно собирался затеять очередной скандал. И откуда только он здесь взялся???

 

Глава 12

Ещё один труп

– Неужели вы обе думали, что ваш неожиданный отъезд останется никем не замеченным? – наслаждался потрясением девушек злой прокурор. – Мало того, что вы отправились в незнакомый город искать на свой зад приключений, так ещё и мешаете следствию заниматься поиском опасного преступника!.. Нет, я понимаю, что у Гербер не всё в порядке с психикой, но Вы-то, Василиса Корниловна, как повелись на её безумные авантюры?!

Мадам Рашвер опустила голову, пытаясь держать себя в руках. Поведение Суровкина её порядком раздражало. Просторная комната, выделенная клиникой для «экзекуции» проворных девиц, сейчас была наполнена лучами бледного зимнего солнца. Наверное, здесь находился чей-то кабинет, поскольку имелся небольшой письменный столик, возле которого с важным видом расхаживал Афон Кунжутович. Напротив в креслах сидели виновницы, делая вид, что внимательно слушают его нравоучения.

– Между прочим, идея поехать сюда принадлежала мне, – не утерпела Василиса.

– Ай-ай-ай, – продолжал драматизировать мужчина, всплеснув руками, – что Вы говорите, какой удар по чести уважаемого Михаила Леонидовича. Вы хоть представляете, что на пару со своей свихнувшейся подругой стали объектом интереса со стороны ужасных людей? Взять, к примеру, того же самого Стреглова. А вдруг бы он вас поймал, вдруг бы заманил в ловушку?! Вы должны осознавать, что полностью потеряли разум, идя на такой риск!..

– А Вы, значит, уже и слежку за мной организовали, – подытожила Лавра.

– Конечно! – съязвил Суровкин, пронзив её ненавидящим взглядом. – Мы ждём, что Стреглов объявится где-то поблизости. Надо же как-то ловить этого прохиндея.

– Вы его уже полгода всё ловите и ловите, а результата никакого нет, – огрызнулась Гербер. – Вот мне и пришлось взяться за дело самой. Как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

– Твоего мнения вообще никто не спрашивал, – мигом заткнул выскочку Афон Кунжутович и разразился нотационной речью. – Допрашивать свидетелей и прочих лиц – это, конечно, интересно, но в то же время крайне безрассудно! Любые действия с вашей стороны по поимке Стреглова ни к какому хорошему для вас результату не приведут. Даже если Гербер и жаждет отомстить ему за пострадавшую мать, это ещё не повод вовлекать в свои дела уважаемых господ!.. После газового инцидента в университете все только и занимаются, что розыском виновных. Причём ещё не доказано, что всё это мог устроить именно археолог, а Гербер при всём при этом была и остаётся основной подозреваемой по данному делу.

– Да у Вас ничего на меня нет…

– Ха, ещё как есть! – обрадовался прокурор её очередному возмущению. – Во-первых, мотив – дестабилизировать образовательный процесс и сорвать занятие преподавателя Рафаэля Суровкина. Во-вторых, в сумочке, которую обнаружили в квартире после покушения на твою мать, нашёлся весьма подходящий баллончик с перцовым газом. Оперативники тогда ещё не знали, что ты причастна к университетскому беспорядку, и не изъяли сей предмет. Но его присутствие было зафиксировано в протоколе осмотра, так что прямое доказательство, считай, уже имеется. Ну, и в-третьих, это твоё странное бегство с места учёбы. Многие видели, как ты скрылась вместе со своим предприимчивым сокурсником! Кстати, он тоже тот ещё тип, неоднократно привлекался к административной ответственности за мелкое хулиганство. Правда, его папаша всегда быстро решает такие вопросы…

Лавра открывала и закрывала рот, словно аквариумная рыбка, не находя слов в своё оправдание. Василиса, заметив это, строго взглянула на торжествующего Суровкина.

– Афон Кунжутович, Вам ведь прекрасно известно, как обстоит дело на самом деле, – вставила она, взяв подругу за холодную руку. – Да и какое это имеет отношение к сегодняшнему?

– Самое прямое! – Прокурор поднял вверх указательный палец, обходя сидящих девиц со спины. – А вдруг таким способом Гербер пыталась скрыться от следствия?..

– Что? – вздрогнула Лавра.

– Во-первых, – снова прервала его жена ректора, – с неё не брали подписку о невыезде. Следовательно, она может свободно перемещаться по территории страны, верно? Во-вторых, все те доказательства, по своей сути, ничтожны, потому что имеют косвенное отношение к Лавре. В-третьих, есть люди, которые могут подтвердить факт потери её сумочки… И не надо кидаться на нас, тем более мы общаемся с Вами без правовых оснований, то есть можем вообще со спокойной душой уйти отсюда. Вы не имеете права обвинять бедную Лавру во всех этих преступлениях.

Василиса гордо вскинула голову и скрестила руки на груди, похожая сейчас на доблестного адвоката, выступающего с речью в суде. Суровкин же поджал бледные губы и как-то недобро прищурился.

– Хорошо, – прошипел Афон Кунжутович, пронзая их свирепым взглядом. – Если вы не цените опеку со стороны правоохранительных органов, будем поступать по правилам. – И он повернулся к двери. – Рамиль! Рамиль, зайди…

В дверях показался один из тех незнакомцев, что встретили красавиц у выхода из больницы.

– Мы задерживаем этих дамочек для выяснения личности и возможной причастности к делу Стреглова, – железным тоном приказал Суровкин.

Рамиль прошёл внутрь, а за ним показались люди в милицейской форме.

– Сами пойдёте, надеюсь? – поинтересовался он у обомлевших подруг. – Не хотелось бы силком тащить вас в отделение.

Девушкам пришлось дорого заплатить за свою дерзость. Если у Лавры паспорт оказался при себе, то вот у смелой Василисы с этим возникли проблемы. Дело в том, что пару дней назад она отдала его на замену, поскольку старый угодил вместе с одеждой в стирку. Поэтому бесчувственные милиционеры решили устроить детальную процедуру запроса о личности девушки, «не поверив» в одну лишь адвокатскую корочку. На это ушла вся вторая половина дня. Помимо этого, каждую из них ещё и тщательно допросили. Надо ли говорить, что обе были не в самом хорошем настроении после всего этого?.. Не помогли даже громкая фамилия Василисы и её брак с ректором областного университета. В общем, впечатления от сотрудников милиции города Вольска у подруг остались самые скверные.

Когда их наконец-то освободили из незапланированного заточения, на дворе стоял поздний вечер. Благо, хоть по просьбе Василисы пригнали её драгоценный «Порше», иначе пришлось бы идти обратно к психушке, а это было не слишком близко. К тому же за прошедшее время мороз значительно окреп.

– И самое ужасное, что я ничего не смогу сделать этому ублюдку! – шипела жена Михаила Леонидовича, прогревая двигатель иномарки.

– А я ведь говорила, что ничем хорошим эта наша игра в сыщиков не закончится, – добавила Лавра.

– Да, крупно ты Суровкиным насолила. Не знаю уж, что они теперь с тобой сделают. Здесь и связи-то вряд ли помогут. Нужно какой-нибудь другой выход искать.

– Не нужно ничего искать, – захлопнула Гербер свою сумочку и посмотрела на подъехавший к отделу милиции серо-синий УАЗ, – будь что будет.

– Нет, так нельзя, они же тебя растопчут.

– Вась, не надо, пожалуйста! Ты и так из-за меня получила. Хочешь ещё неприятностей?..

На выезде из Вольска они заправили «Порше» и перекусили в местном кафе. Уж больно долго их продержали в милиции, а прокуковать в пути добрую половину ночи девушкам не хотелось.

Тёмный вечер был намного красивее морозного дня. Его дополняла загадочная круглая луна, которая белым яблоком висела на чёрном небосклоне. Именно сейчас, в её сумеречных лучах, зимние пейзажи казались ещё удивительнее. Лавра же обдумывала последние новости о Стреглове и его чудесной способности летать. Наверно, у него имелся какой-то особый аппарат. Правда, где он его раздобыл? Наверняка в открытую такие штуковины не продаются. Да и его тяга навещать родственников тоже казалась странной. Для чего ему пьянчужка-тетя и полоумный брат? Помнится, археолог хотел наслаждаться лишь красотой сокровищ Бальваровского. Учитывая, что те имелись у него в полной коллекции, было странно, что он ошивается в Вольске.

– Эй, подруга, подъём! – воскликнула Василиса, щёлкнув пальцами перед лицом Лавры. – Мы приехали, вставай, дома выспишься…

– Что, так быстро? – нехотя открыла Гербер глаза, обнаружив, что «Порше» стоит во дворе дома Холодовых.

– Да уж, быстро, – возмутилась жена ректора. – Это когда дрыхнешь всю дорогу, быстро, а мне, честно говоря, уже невмоготу, всё тело ломит.

– Который час? – смирилась брюнетка с необходимостью проснуться.

– Уже полночь, я вообще едва надеялась к началу второго успеть, но, как видишь, иногда скоростная езда помогает.

– Ладно, – приоткрыла она свою дверцу и высунула наружу ноги, – спасибо тебе за путешествие и помощь, ещё созвонимся.

– Спокойной ночи, – махнула Василиса рукой, дождалась, пока расслабленная подруга покинет автомобиль, и на скорости рванула вперёд, разнося в стороны недавно выпавший снег.

Лавра укуталась в свою негреющую куртку и побрела к подъезду. Взгляд невольно поднялся на окна квартиры Холодовых. И опять странность – в такой поздний час там горит свет. Может быть, Марина поджидает пропащую приятельницу, чтобы устроить ей разнос, наподобие вольсковских следователей?

Дверь открыли после первого же звонка. На пороге с весьма грозным видом стоял Глеб Валентинович, держа руки на поясе. Значит, помимо рыжей подруги, гостью дожидались и её обозлённые родители. Лавре стало неловко, и она побоялась поначалу заходить внутрь.

– Явилась, не запылилась! – сразу же возмутился мужчина и пошире раскрыл дверь. – Быстро проходи, сейчас будем с тобой разбираться…

Всякие надежды на сладкий сон мигом покинули Лавру, и теперь она желала оказаться снова в Вольске, нежели перед возмущённым Глебом Валентиновичем. С другой стороны, она осознавала свою вину, ведь никого не предупредила о своём отъезде и исчезла на весь день в неизвестном направлении.

– Лавра, ты хоть отдаёшь себе отчёт?! – стал ругаться господин Холодов. – Я тебя совершенно не узнаю. Ушла с утра спозаранку, как шпион, в университете не объявлялась, у Агнессы в больнице тоже, наняла ей какого-то придурковатого охранника да ещё и вернулась в первом часу ночи, когда всем давно пора спать. Как это всё понимать???

Гербер, уткнувшись взглядом в пол, выждала коротенькую паузу, вздохнула и принялась сознаваться.

– Вы правы, Глеб Валентинович, зря я так сбежала без предупреждения, но у меня было важное дело.

– Интересно, какое?! – Мужчина начал нервно бродить по залу. – Ты же знаешь, что мы за тебя в ответе, раз согласились присматривать за тобой.

– Только не ругайтесь… Я с Василисой, со своей подругой, ездила в Вольск искать… ну, искать того археолога. Я хотела его поймать. Мне надоело смотреть, как он медленно уничтожает меня и моих близких.

– Да? А о Марине ты подумала?! – ещё злее зарычал Глеб Валентинович.

Лавра осмотрелась вокруг себя. Кроме них в зале больше никого не было. Тогда причём здесь Марина?

– Не поняла… – нахмурилась она, предчувствуя очередную неприятность.

Господин Холодов остановился возле огромного телевизора и потёр виски.

– На мою дочь напали, ещё вчера ночью! – сообщил он. – Неизвестные подстроили ей аварию, «Аудишка» всмятку, восстановлению не подлежит, а саму Маришку чуть не зарезали какие-то хмыри в красных мантиях!

– Красных… – шёпотом повторила Лавра, невольно опустившись на диван. – Мантиях???

– Не надо придуриваться, деточка, ты прекрасно знаешь, о ком я говорю! Твои бредни в Расково, неужели всё забыла?!

– Но Вы же сказали, что не верите мне и…

– Какая сейчас разница, что я тогда говорил! – свирепствовал Глеб Валентинович, вновь с беспокойством бродя по комнате. – Моя дочь чуть не погибла, она-то не станет мне врать.

– Извините, – смутилась Гербер и посмотрела на свои трясущиеся руки. – Как она?.. Не сильно пострадала?

– А ты как считаешь, если «Ауди» всмятку!.. Мара вся в бинтах, как мумия, рука сломана, с позвоночником что-то… Мне нужны имена тех уродов, что сделали это!!!

– Я знаю лишь одного Андрея Дмитриевича, – пожала плечами Лавра, всё ещё находясь в шоке после ужасных новостей.

– Честно говоря, все решили, что тебе тоже кранты, – признался господин Холодов. – Мы думали, ты с Марой в машине была и тебя похитили. Представь теперь моё состояние!..

– Но ведь я была дома у Вас прошлой ночью. Да и Вы меня ждали, раз не спите. Значит, знали, что я должна объявиться?

– Следаки утешили! Оказывается, за тобой велось тайное наблюдение, и они знали, куда ты укатила. А то ведь и на квартиру твою ездил, и к Агнессе несчастной заходил. Они с Мариной по счастливой случайности в одной больнице лежат. Прихожу, а там чмо какое-то сидит, метр с кепкой, тоже мне телохранителя нашла!

– Что, разве такой маленький? – От возмущения Лавра раскрыла рот, ведь ей знакомый Потапова показался вполне себе крепким парнем.

– Ну ты чудо, доверила родную мать в такие руки! Тьфу, ненавижу, когда без моего ведома действуют!..

– Так Вы же мне не верили про красных мантий! Вот я и побоялась Вам что-либо говорить.

– Неважно, – снова отмёл её оправдания взбешённый мужчина. – Быстро выкладывай всё, что знаешь об этих… мантиях!

Пришлось поведать о своих сегодняшних злоключениях.

– Стреглов, Стреглов, Стреглов… – начал повторять мужчина, уставившись на люстру. – Мне этот гад нужен позарез, я должен этого урода из-под земли достать! Он у меня за Мару в цементе сгниёт!..

– Как же Вы собираетесь его найти? – приободрилась Гербер от таких слов.

– Как-нибудь… Пошлю ребят, пусть ещё раз в этом Вольске прошерстят всех. Следаки говорили, что он там часто появляется.

– Не знаю, наверное, и появляется, чтобы брата проведать. Но только мантии эти… Ну, они ведь летают, Вы в курсе?

– Слушай, в людей, спрятавших свои рожи под капюшонами, я ещё могу поверить, – снова обозлился Глеб Валентинович. – А вот в их мистических способностях я глубоко сомневаюсь. Или ты считаешь, что это и не люди вовсе, а может, привидения какие-то?

Лавра уныло вздохнула, мотнув головой.

– Когда они на меня в Расково напали, их было пятеро. Все они прекрасно летали и махали своими саблями, как казаки. И не надо убеждать, будто мне это почудилось или приснилось.

– О´кей, – на манер дочери ответил Глеб Валентинович, махнув рукой. – Время позднее, Катя уже спит, завтра она собиралась с утра пораньше отправиться в больницу. А ты слушай внимательно. На учёбу тебя отныне будет возить Вовка, мой шофёр. Домой забирать тоже будет он. Без моего ведома отсюда никуда уходить не будешь, это наказ твоей матери!

– Но… – попыталась возразить девушка.

– Лавра, это решение принято ради твоей же безопасности. Пусть этот твой убогий археолог теперь облизывается в сторонке, ему до тебя не добраться!

– Я всего лишь…

– Иди спать, завтра на занятия!.. – Господин Холодов безапелляционно указал на дверь.

Поджав под бок сумочку, Лавра засеменила в обозначенном направлении. Глеб Валентинович был не из тех людей, которым можно возражать. Марина переняла от него эту черту и тоже всегда умела заставлять подругу следовать только её плану.

Однако ж интересные события произошли за тот промежуток, что Гербер отсутствовала в городе. На Холодову совершили нападение красные мантии и, по словам её отца, пытались зарезать. И причём здесь уничтоженная в аварии «Ауди»?.. Однозначно, нужно было увидеться с пострадавшей подругой и выяснить, что именно с ней приключилось. Может, Стреглов оставил или передал ещё какое-нибудь послание для Гербер?

Следующее утро наступило слишком быстро. Будильник зазвенел, как показалось плохо отдохнувшей Лавре, внезапно. В комнате царил мрак, за окном, впрочем, тоже, и разбуженная девушка ещё на протяжении минуты пыталась убедить себя, что пора вставать. Пересилив греховное желание прогулять хотя бы первую пару, Лавра собрала постель, навестила ванную, позавтракала в гордом одиночестве и уже собралась уходить на занятия, как в дверь опустевшей квартиры кто-то позвонил. На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина в чёрном костюме, распространяя вокруг себя аромат мяты.

– Ты Лавра? – спросил незнакомец, не заходя внутрь. – Меня зовут Володя, Глеб велел отвезти тебя в университет.

Вспомнив про вчерашнее указание господина Холодова, Гербер нахмурилась, кивнула, нацепила на себя мятую куртёнку, повесила на плечо сумочку и вышла к провожатому с видом, больше подходящим для отправляющегося на прогулку заключённого. Ну что ж, вот они, новые условия безопасности!..

До четвёртого корпуса отличница домчалась всего за пять минут, хотя сверкающий чёрный джип, похожий по размерам на маршрутную «Газель», двигался по дороге очень плавно. Сразу было видно, что Володя прекрасный водитель и не зря работал у Глеба Валентиновича. Особо разговаривать с ним Лавра не стала, поскольку сладко дремала, всё ещё сожалея, что не отважилась пропустить первую пару.

– Сколько у тебя сегодня занятий? – спросил Вова, высаживая девушку возле университетского комплекса.

– Три, – выдохнула Лавра, поправляя сумочку, – в час можете заезжать.

Попрощавшись с водителем, она взглянула на время и с печалью обнаружила, что до начала семинара как минимум полчаса. И зачем, спрашивается, нужно было так рано подниматься? Тем не менее, к главному зданию одна за другой подъезжали разные иномарки, а на его крыльце уже вовсю толпились задорные студенты. Видимо, этим молодым людям не лень подниматься в глухую рань лишь для того, чтобы пообщаться друг с другом. Счастливчики, подумала про них Гербер, плетясь вдоль стоянки.

– Так-так, Лавруню уже какой-то чмырь на крутой тачке подвозит, а сама она даже не здоровается, – донёсся голос со стороны припаркованных машин, и к ней вышел Сергей. – Что, завела себе нового друга?

– А тебе какое до этого дело?! – обозлилась Гербер из-за бестактного вопроса.

– О, ты чё сегодня такая нервная, я ж просто спросил, – отшатнулся Потапов в сторону, и на него налетел противный влажный ветер, вмиг разлохматив мелированные волосы.

– Ничего, – рявкнула Лавра и направилась к крыльцу, – вопросы у тебя глупые! Уважение к истине – начало премудрости.

– Не понял…

– Я говорю, узнай сначала суть, потом делай выводы, – ещё больше рассердилась девушка, поднимаясь по обледенелым ступенькам. – Это водитель Марининого отца. Слышал, что с ней стряслось?

– Нет, – удивился Серёжа, спешно открывая перед сокурсницей входную дверь. – А чё такое?

– Она попала в аварию, а до этого мы с ней вместе ездили. Теперь вот придётся водителя заставлять меня до учёбы подвозить.

– Слушай, Лавра, а давай я буду за тобой заезжать, а?

– Из Литвиновской Слободы? И не лень тебе будет такой крюк делать? – усмехнулась та, расстёгивая куртку. – Спасибо, но как-нибудь сама. Ты сегодня к семинару готовился?

– А как же! – возмутился Потапов. – Вчера специально про внешнюю политику Брежнева целую книжку прочитал. Ты лучше давай говори, почему вчера не пришла? Болела?

– Да, – решила солгать Лавра во избежание лишних вопросов, – и сегодня не важно себя чувствую.

– Брось, по тебе не скажешь, выглядишь потрясно. Просто тебя вчера пацан один искал, кажется, с экономфака.

– Кто? – не поняла Гербер, отдав одежду гардеробщице.

– Ну, этот, как его, Колька, во.

– Колька, – задумчиво повторила она. – Не слышала о таком. А что ему было нужно, он ничего не передавал?

– Неа, – мотнул головой Серёжа, отходя вместе с брюнеткой к закрытому киоску, торгующему чаем и пирожками. – Он прямо перед семинаром пришёл, стоял возле аудитории, высматривал кого-то. Я к нему подруливаю, ну, спросил, чё надо. А он и говорит, что тебя срочно видеть хочет. Я ему отвечаю – друган, сегодня не пришла. Он и свалил.

Лавра на секунду покопалась в собственной памяти. Нет, этот Коля ей явно не знаком. Махнув рукой, она отправилась на пятый этаж.

– Ага, – раздался резкий голос со стороны, отчего Лавра даже вздрогнула, переступая порог пятого этажа, – Гербер-не-выщипанные-брови ползёт, все видите?..

Вслед за едкой репликой разлился гомерический хохот. Прямо у лестницы стояла компания наглой Натальи, которая не упустила появления отличницы и выкинула очередное колкое замечание.

– Гляньте, у неё ещё и колготки дырявые! – потешалась Поплавская сквозь смех. – Видимо, утренний трах удался!..

Если после первой фразы Лавра ещё могла сделать вид, что ничего не заметила, то вторая реплика её взбесила, и брюнетка стремительным шагом направилась к нахалке.

– Ну-ка повтори! – потребовала Гербер, быстро вытаскивая сокурсницу из толпы обмерших подруг.

– Ах, сколько злости в этой потаскушке, – продолжала забавляться Наталья, вынуждая приятельниц взорваться новой порцией смеха.

– Я тебе сейчас покажу потаскушку, – прошипела Лавра и, сжав локти противницы, потащила её за собой.

– Убери свои обрубки, Гербер, – стала отталкиваться Поплавская, царапаясь и извиваясь. – Не слышишь что ли, отвали!..

Осознав, что отделаться от разгневанной отличницы ей просто так не удастся, Наталья дёрнулась и отлетела назад. Неожиданно под одной из её высоченных ног что-то хрустнуло, и она повалилась на пол. Коридор залился новым, более громким смехом, но это уже потешались не подруги рухнувшей на спину девицы, а другие студенты, которые ожидали начало занятий у ближайших аудиторий.

– Сволочь, – брызгала слюной разъярённая Поплавская, – а ну иди сюда, сейчас я тебе личико-то обработаю, овца!

Понимая, что затевается весьма интересный скандал, студенты стали стягиваться к месту событий. Растрёпанная грубиянка уже поднялась на ноги, скинув испорченные туфли и довольно основательно приготовив к бою алые когти. Если Лавра и хотела поначалу избежать драки, то теперь кулаки сами зачесались в предвкушении долгожданной битвы.

– Ты хочешь потягаться со мной? – уточнила она у окрысившейся девицы.

– А ты боишься? – гадко ухмыльнулась та и без предупреждения набросилась на неё.

Толпа, вместо того, чтобы успокоить обезумевшую бестию, наоборот дружно гаркнула, одобряя смелое начинание. Лавра отпрянула в сторону, чтобы избежать столкновения, но проворная Наталья вцепилась в её плечи, раздирая кофточку острыми, как бритва, ноготками.

Видит Бог, Гербер держала себя в руках до последнего, надеясь унять разбушевавшуюся сокурсницу. Но та сама выбрала грубый способ общения, за что и поплатилась. Лавра применила простой приём, толкнув противницу коленкой в живот. Зрители ухнули, немного отойдя назад и не по-джентльменски предоставив падающей Поплавской небольшой участок пола. Наталья, задыхаясь от перехватившего солнечного сплетения, села на колени и попыталась вобрать в себя воздух. Ребята ахнули, прикрывая ладонями глаза. Лавра же ухмыльнулась, довольная результатом. Лицо Натальи побагровело от бешенства, однако подниматься к сильной противнице она на сей раз не решилась. Подруги тут же окружили её, помогая встать на ноги.

– Ну… Гербер… Ты мне ещё за это ответишь, – прошипела девушка. – Будь ты проклята, ведьма! Подожди, тебе недолго осталось…

На последней фразе она резко смолкла и опустила взлохмаченную голову. Лавра с непониманием уставилась на разгневанную Поплавскую, но тут сзади послышался твёрдый голос Марии Алексеевны:

– Что здесь за столпотворение?

Студенты тут же стали расходиться по своим аудиториям, оставляя виновниц потасовки разбираться тет-а-тет с некстати подоспевшим преподавателем. Гербер испуганно оглянулась на женщину и кивнула, любезно здороваясь с ней.

– Я, кажется, задала вопрос, – напомнила Мария Алексеевна, с подозрением оглядывая присутствующих. – Лавра, что происходит?

– Ничего, – приторно улыбнулась отличница, указывая на потрёпанную сокурсницу. – Вот, у Наташи каблук сломался, а мы ей помогаем подняться.

– Ну, Наташенька, – смутилась преподавательница, – аккуратней ходить надо. Ещё и на таких каблучищах… так и ногу недолго сломать.

Поплавская промолчала, виновато опустив глаза. Странно, Лавра ожидала от неё сцены истерики, притворства, обвинений, но Наталья сохранила их поединок в тайне, опираясь на своих услужливых подружек. Что-то стало с ней не так. Может, так подействовало превосходство Лавры? Однако для Гербер такое положение вещей было даже на руку, иначе Мария Алексеевна, непременно, отправила бы их обеих в деканат. Преподавательница спокойно прошла в свою аудиторию, приглашая Лаврину группу на занятие. Поплавская, естественно, направилась в другое место. В университете не было медицинского кабинета, а значит, поверженная девица, скорей всего, двинется домой зализывать свои раны.

Разбирая тему внешней политики России во второй четверти XIX века, ребята периодически оборачивались на драчунью Гербер. Да уж, трудно поверить, что с виду хрупкая, всегда спокойная и уравновешенная студентка сможет так просто разделаться с яростной соперницей. Однако последняя угроза, вылетевшая из уст Натальи, озадачила её настолько, что она практически не следила за ходом семинара. И, естественно, это вновь заметила Мария Алексеевна.

– С Вами всё в порядке? – полюбопытствовала преподавательница.

– Извините, что-то я плохо себя чувствую, – призналась девушка. – Можно выйти?

– Ну, можно было вообще не приходить…

В мрачном коридоре, как обычно, дул пробирающий ледяной ветер. Подойдя к окну, Лавра прислонилась горячим лбом к замороженному стеклу и постаралась не думать ни о чём, что произошло в предыдущие дни. Слишком тоскливо стало на душе от дурных событий. Вокруг витала атмосфера сплошного зла: с каждым новым днём неприятностей становилось всё больше и больше, а друзей наоборот меньше. Что же такое происходит? Не может же чёрная полоса длиться настолько долго!

Лавра очнулась от того, что за окном загудела сирена. Может быть, на соседней улице пожар или ловят преступника? Растерев иней, она выглянула на далёкий двор университета и увидела притормозившую у крыльца машину скорой помощи. Неужели с кем-то случилось плохо? Может, наглая Наталья всё-таки решилась устроить показательный спектакль, чтобы очернить Лавру?!

На первом этаже царило самое настоящее столпотворение. Любопытные студенты гурьбой стояли возле лестницы, ведущей в подвал. Странно, что же их всех там привлекло? У главного входа возникли фигуры в синих робах и замелькали милицейские фуражки. Значит, если кому и плохо, то уж очень сильно, раз вызвали стражей порядка.

– Лавра! – крикнул знакомый голос из толпы, и ей радостно замахал Сергей Потапов.

Кое-как растолкав зевак, она прильнула к сокурснику и попыталась понять, что творится в подвале.

– Чё, опять нас с тобой с пар повыгоняли? – веселился парень, прижимаясь к перилам.

– Сплюнь, я сама отпросилась, просто неважно себя чувствую, – перекрестилась Гербер, и все окружающие с подозрением покосились на неё. Заметив это, она наклонилась к перилам, отделявшим её от лестницы, и принялась наблюдать за милиционерами. – А что тут стряслось? Кто-то подрался?

– Точно не знаю, – пожал плечами Сергей. – Говорят, вроде сдох кто-то. Вон смотри, тётя Даша какая красная, это она визг подняла…

Действительно, вахтёрша выглядела встревоженной и вся покрылась розовыми пятнами. Что могло её так сильно разволновать? Наверное, что-то воистину серьёзное.

– А тебя Чистяков снова выставил? – предположила Лавра.

– Он начал у всех конспекты проверять, а я, знаешь ли, не любитель книжки переписывать. Ну, он меня и послал… в библиотеку к следующему семинару готовиться. Прикинь, даже ручку с бумагой дал!..

– Ох, издеваются что-то над нами в последнее время преподаватели. Совсем распоясались. Может, это болезнь такая?

– Какая? – не понял Потапов.

– Синдром Суровкина, знаешь такой?

– Ещё бы, – засмеялся он и повернул голову к сотрудникам скорой помощи, которые мельтешили у основания лестницы.

– Этот Рафаэль Бергетович всех заразил, – потешалась Лавра. – И ведь как быстро всех перекусал…

На последней фразе она замолчала, видя, что несут на носилках чьё-то тело, накрытое сверху белой простыней.

– Всем разойтись! – рявкнул крупный милиционер, расталкивая зевак подальше от лестницы.

– Надо опознать парня, может, кто из присутствующих его узнает, – сказал мужчина в халате.

Офицер обвёл взглядом замерших студентов.

– Он, он, точно, – подтвердили ближайшие к нему второкурсницы истфака, которым разрешили взглянуть на лицо умершего.

По толпе пополз шёпот, из которого Гербер отчётливо разобрала знакомое имя и не менее знакомую фамилию. Она прижалась к удивлённому Сергею, почуяв в теле мелкую дрожь.

– Ты что, опять мертвяков боишься? – решил Потапов, взяв Лавру за холодную руку.

– Да, – кивнула девушка, провожая взглядом мрачный кортеж до выхода, после чего обернулась к сокурснику с бледным лицом. – Ты вчера случайно не этого Колю Лавраткина видел?

– А, ну да, а что?

– Вот чёрт, – вздохнула Лавра. – Не успел он со мной поговорить.

Сергей недоумённо посмотрел на стеклянные двери, за которыми мигали милицейские машины и фургон скорой помощи.

– Так это его… – прошептал он, уже зная ответ на задаваемый вопрос. – Во, блин.

– Да, дело плохо, – согласилась Лавра. – Кажется, у нас завёлся маньяк.

– И не говори, уже третий случай. В прошлый раз девка вроде от газа задохнулась.

– Интересно, а от чего умер бедный Коля?..

– Давай у тёти Даши спросим, – посоветовал Потапов и потянул её к вахте.

Толпа уже почти разошлась, потеряв всякий интерес к происходящему. Конечно, если жертва не носит фамилию, созвучную с твоим именем, тебе и не покажется ничего странного в её смерти. Но Лавра пребывала в состоянии, близком к панике. И она была уверена, что тётя Дарья не скажет ничего нового. Скорей всего, несчастный Коля погиб так же непримечательно, как и предыдущие жертвы Стреглова.

На следующем занятии Гербер, как всегда, спряталась на последних рядах и обдумывала последние ужасные события. Итак, Андрей Дмитриевич убил ещё одного студента, чья фамилия созвучна с её именем. Причём накануне Коля Лавраткин, по словам Сергея, искал встречи с Лаврой. Наверное, он хотел сообщить ей что-то важное, что-то такое, что помогло бы понять причину всех творящихся в университете смертей. Но парень со второго курса экономического факультета не успел попасть сегодня на занятия, приняв в подвале лишнюю дозу наркотика…

Снова наркотики и снова смерть от передозировки? Ох, неспроста всё это, ой, как неспроста. Лика Лаврентьева тоже погибла от передозировки, но она, действительно, была заядлой наркоманкой. Нет, слишком много совпадений. Скорей всего, Стреглов помог им умереть. И ведь всё продумал, никто ни к чему не подкопается!

Перепуганная тётя Даша поведала, что видела, как Коля ещё вчера вечером спускался в подвал. Он вообще вёл себя в высшей степени странно: бегал по университету весь день, после занятий не пошёл домой, а продолжил бродить по опустевшему корпусу.

– Надоели уже эти нарики, – со злостью шипела бабушка, поправляя свою вязаную шапочку. – Весь университет ведь заполонили! И куда ректор смотрит?..

В четвёртом корпусе после обнаружения очередного трупа сделалось тихо. В коридорах практически никто не бродил, а из аудиторий не раздавалось ни единого шороха. Отличница задумалась, как лучше потратить выкроенное свободное время. Ведь она ещё не беседовала с Мариной, на которую тоже покушался Стреглов.

– Лавра, ты куда? – пропел нежный голос Василисы, когда Гербер вышла на крыльцо.

Блондинка стояла возле таксофона, словно поджидая её. Сегодня жена ректора выглядела посвежевшей, и Лавра даже обрадовалась встречи с ней. Они по-дружески обнялись и отошли подальше от двери, обмениваясь тревожными взглядами.

– Как ты? – поинтересовалась Василиса. – Я уже слышала про твою Марину и про новый летальный случай в вашем корпусе…

– Мне страшно, – призналась Гербер. – Этот парень, он искал меня вчера…

– Пошли в машину, – предложила мадам Рашвер, указывая на «Порше», припаркованный в углу стоянки. – Думаю, ты всё равно собиралась навестить маму и подругу.

– Хорошо, – согласилась Лавра.

По дороге в больницу она поделилась с женой ректора своими мыслями о происходящих преступлениях. Рассказала про вчерашнюю беседу с Глебом Валентиновичем, про пострадавшую от нападения таинственных мантий Марину, про Колю Лавраткина и даже про утреннюю перепалку с наглой Поплавской.

– Слежку за тобой, оказывается, по просьбе Миши устроили, – сообщила мадам Рашвер. – Таким образом он якобы хотел оградить свою лучшую студентку от опасности.

– Свою лучшую студентку? – усмехнулась Лавра, посматривая на встречные машины. – Почему же ректор так не беспокоился, когда мы все чуть не погибли прошлым летом?

– Не злись, пожалуйста, но я тебя везу сейчас не в больницу, а как раз к нему. Он потребовал аудиенции с тобой, ему нужно тебе что-то сказать.

– Василиса, нет, так нельзя же!..

– Извини, я не могу ослушаться. Не надо было нам афишировать свою дружбу. Суровкин ему всё о наших поисках рассказал. Миша пригрозил, что если я ещё раз влезу в эту историю, то не даст развода.

– Но почему?

– Видимо, беспокоится обо мне, не знаю.

– Слушай, высади меня у остановки, я ужас как не хочу с ним видеться. Понимаешь, я не смогу себя сдержать и обязательно накричу на него.

– Лавра, мы почти приехали…

«Порше» остановился возле старинного зелёного дома. В этом здании раньше находился центр детей-инвалидов, но усилиями университетской администрации их отсюда выжили на окраину города. Теперь же здесь располагался исследовательский институт, где молодые химики и физики проводили время над различными разработками. Почему Михаил Леонидович избрал это место для встречи с отличницей, Лавре было непонятно.

– Я не представляю, о чём с ним можно говорить, – не успокаивалась Гербер, следуя за Василисой по пустому коридору НИИ.

– Я сама не в восторге от этой его затеи, поверь, – согласилась мадам Рашвер, приближаясь к двустворчатой белой двери.

Постучавшись в неё и выждав паузу, жена ректора заглянула внутрь, что-то спросила и без всяких слов затолкнула туда подругу. Кабинет выглядел слишком просто. Ректор стоял возле железного шкафчика, рассматривая там непонятные приборы. Лавра не видела его уже довольно давно, поэтому двигалась как-то несмело и искренне надеялась, что общение с Михаилом Леонидовичем продлится недолго.

– Добрый день, – произнёс Рашвер и обернулся к ней, сняв с лица очки.

Ректор выглядел по-прежнему безупречно. Элегантная белая бородка, зачёсанные на бок волосы, строгие черты лица, фигура – всё выдавало в нём руководителя крупного областного вуза. Заглянув в его светлые глаза, Лавра как-то пообмякла и не стала ругаться. Он оказывал на неё странное магическое влияние.

– Василиса говорила, что ты не в восторге от моей персоны, – вдруг сказал Михаил Леонидович, посматривая на девушку томным взглядом. – Что ж, у тебя есть для этого все основания. Меня многие не любят. Но за долгие годы работы на этом посту я свыкся с мыслью, что врагов на свете больше, чем друзей.

– Это точно, – согласилась Гербер и присела на шаткий стул.

– Я знал, что ты тоже так думаешь. Нам, отличникам, частенько достаётся от своих сверстников да и не только от них. В большинстве случаев люди просто завидуют нашему уму, злятся из-за отсутствия своего и совершают всякие мерзости по отношению к нам.

– Да, Вы верно говорите, Михаил Леонидович. Но ведь Вы не для этого пригласили меня сюда…

Рашвер кивнул, вернув очки на лицо.

– Наш разговор как раз пойдёт о происходящих с тобой странностях.

– Если Вы о Стреглове, то я уже…

– Лавра, умей сначала выслушать, – сделал замечание ректор и оглянулся на окно, за которым мирно спал пустынный заснеженный двор. – Я знаю всё, что с тобой случилось, и, может, даже чуточку больше положенного. Извини, по долгу службы приходится прибегать к различным методам. И наблюдение, которое решили устроить за тобой сотрудники правоохранительных органов, производилось с моего ведома. Конечно, основная их задача – это поимка Андрея Стреглова. Но я ещё попросил уберечь тебя от опасности, от той страшной угрозы, что нависла сейчас над тобой. Ваша летняя экскурсия, устроенная, как тебе уже известно, по моему требованию, прошла не так, как было запланировано…

– Да уж, планирование явно не Ваш конёк! – специально подметила Лавра.

– Но не будем об этом, вернёмся в сегодняшнюю реальность, которая с каждым новым днём начинает нравиться мне всё меньше и меньше. Я не буду говорить, насколько опасен Стреглов. Однако я завёл речь об этом вовсе не спроста. Мне хотелось бы, Лавра, чтобы ты поняла наконец причину такой враждебности Андрея к нам и к тебе, в частности.

– Я и так всё прекрасно знаю. Он мстит мне за то, что сорвались его безумные планы поквитаться с Мариной и Романом.

– Наверное, это тоже имеет своё значение по делу, но, боюсь, лишь второстепенное…

Лавра с подозрением прищурилась, глядя на лукавое лицо ректора.

– Андрей, – принялся объяснять Михаил Леонидович, – был когда-то студентом нашего университета. Как ты можешь представить, это были не лучшие времена в российской истории: перестройка, развал Союза, брожение в массах, смена социальных приоритетов, безденежье… Стреглов учился на историческом факультете и был таким же прилежным студентом, как и ты, Лавра. Его интересовала наука, новые знания, открытия. Думаю, ты поражена этой информацией?

– Ничуть, – выдохнула девушка, – я знаю, что как специалист-археолог он был хорош…

– Замечательно, но я продолжу… Я помог Стреглову устроиться в одну хорошую на то время организацию. Он начал работать там, ещё обучаясь на пятом курсе – настолько успевающим казался мне парень. Однако я ошибался. Он преследовал несколько иные цели.

– Что же? – заинтриговалась Лавра.

– Сокровища, – разочарованно сказал ректор и опять отвернулся к окну. – Когда я просмотрел все его курсовые работы, рефераты, доклады, то, к своему удивлению, обнаружил, что в них он проводил исследования только о драгоценностях. Он изучал известные российские семьи, которые обладали в прошлых веках громким именем и, конечно же, богатствами. Он изучал всевозможные ювелирные коллекции, сокровища монаршей династии, а потом и вовсе углубился к древностям. Сколько лет этому Бальваровскому?

– Он жил в XII-м веке.

– Вот, очень древние… Естественно, меня заинтересовала причина такого увлечения. Я испугался, не решил ли Андрей заделаться искателем сокровищ. Но он объяснил мне тогда, что собирается стать археологом и хочет открыть несколько тайн истории, чтобы показать миру исчезнувшие исторические ценности, не более. Конечно, он обманывал меня, а к каким последствиям привело это его «невинное» увлечение, тебе и так известно… К чему я всё это говорю? Я хочу сказать, что действия Стреглова больше обращены против меня. Они направлены против моих интересов.

– Почему Вы так считаете?

Ректор тяжёло вздохнул, будто вспоминать тогдашнее время было неприятным занятием.

– Потому что я запретил ему заниматься этими исследованиями и добился его перевода на более безобидное место службы.

– То есть Вы лишили его возможности работать археологом?

– Ну, можно и так сказать, хотя на деле я ничего такого не предпринимал, просто обратил внимание его научных руководителей на страсть их подопечного к сокровищам. Дальше они действовали сами: поменяли ему тему дипломной работы, перекрыли доступ к определённой литературе…

– Но зачем, зачем Вы сделали это? – негодовала Гербер, чувствуя, что в этой истории Рашвер поступил нечестно.

– Я знаю, как пагубно влияют сокровища на сознание человека. Даже самый здравый рассудок может помутиться при виде золота. Это законы жизни, их трудно объяснить человеческим языком. Ты и так знаешь, что многие конфликты в мире происходили и происходят из-за драгоценностей. Люди гибнут за металл, так сказать. Хотя мои попытки уберечь Андрея от этого несчастья оказались напрасны.

– И что же получается, вся эта канитель, устроенная им в монастыре, а потом и в Речных Воротах, была задумана с целью отомстить Вам? – сделала Лавра ужасный вывод.

Михаил Леонидович промолчал, давая понять, что она правильно всё поняла. Он потёр пальцами подбородок и оглянулся на девушку, которая пыталась сейчас переварить эту информацию.

– То, что он делает сегодня, тоже месть мне за мои прошлые заслуги. Видимо, он хочет взять реванш, раз ему не удалось отыграться на моих студентах в Речных Воротах. Если бы он довёл дело до конца тогда, летом, меня, вероятно, сместили бы с моего поста. Не спрашивай, почему, но это своего рода провокация. – Ректор сделал паузу, нервно перебирая на подоконнике какие-то бумаги. – Василиса – единственное, что не должно пострадать в этой борьбе. Она немного взбалмошная, но это всего лишь возраст. Ей нравятся всякие авантюры, игры. Поэтому твой случай она никак не могла упустить, оттого и ввязалась во всё это… Пожалуйста, Лавра, впредь, если задумаешь что-нибудь расследовать либо идти против Стреглова сама, не втягивай в это мою супругу. Если Андрей что-нибудь сделает с ней, я этого себе не прощу. Тебе, может, не понять. Ты молода и ещё не знаешь настоящей любви, но для меня Василиса – это воздух, без которого я не смогу дышать.

Лавра недоверчиво посмотрела на Рашвера. «Да-да, вешай лапшу на уши, – мысленно отвечала она ему, – будто мы не знаем, какую роль играет бедняжка Василиса в твоей мерзкой жизни».

– Тебе понятна моя просьба? – более строго уточнил ректор. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты всё правильно поняла. А если ты не послушаешься меня, я найду более действенный способ уберечь Васю от опасности…

– Как трогательно, – усмехнулась Гербер и поднялась с шаткого стула. – Не беспокойтесь, Михаил Леонидович. Я, конечно, рассчитывала, что Василиса и Вы поможете мне одолеть Стреглова, но такова реальность, как Вы только что сказали. Умники всегда одни.

– Лавра, я…

– Это всё, что Вы собирались мне сказать? – Девушка не позволила ему оправдаться. – Извините, мне ещё надо маму проведать в больнице и подготовиться к завтрашним занятиям.

– Тогда не смею тебя больше задерживать, – кивнул Рашвер. Лицо его теперь было довольным.

Василиса сидела в конце коридора, играя с сотовым телефоном. Едва дверь кабинета скрипнула, она вскочила на ноги.

– Ну, как? – с тревогой переспросила девушка.

– Нормально, – пожала плечами Лавра. – Посидели, пообщались, о тебе поговорили.

– Я так и думала. Он делает вид, что печётся обо мне, да? Пойдём, поболтаем в машине…

– Нет, прости, – тут же отказалась Гербер. – Времени совсем нет, а ещё надо в больницу. Как-нибудь в другой раз, ладно?

– Не беда, я тебя подвезу, – улыбнулась ничего не подозревающая блондинка.

– Нет, лучше не надо, – заговорила Лавра твёрдым голосом. – Я сама. А тебе, мне кажется, нужно поговорить с ним…

Подруга кивнула, но на её лице отразилась печаль.

– Что ж, тогда до скорого, – развела она руками и, развернувшись, направилась к кабинету.

Жаль, что всё складывалось именно так, но Рашвер был прав в своих опасениях. Если Стреглов хочет навредить ему, Василиса, на самом деле, находилась у опасной черты. Общаясь со своей новой подругой, она рисковала привлечь к себе внимание Андрея Дмитриевича, а что будет потом, даже страшно представить. Впрочем, слова ректора про то, что светлые головы всегда одиноки, абсолютно правильны. Ну разве нет? Ведь Лавра, сколько себя помнила и в школе, и в студенческие годы, постоянно находилась в негласном протесте с обществом. Нынешние друзья тоже не отличались особым расположением к ней. Да и были ли они, эти друзья? С этими мыслями она и добралась до больницы.

Отделение интенсивной терапии сегодня кишело людьми. Видимо, родственники вспомнили, наконец, о своих близких и решили навестить их.

Палата, где лежала Агния Лесофовна, находилась в конце коридора, и там, слава богу, никакой суеты не наблюдалось. Мама выглядела в этот раз получше. По крайней мере, с её лица исчезла та измождённость, что не позволяла ей нормально разговаривать. Врачи, вероятно, перестали пичкать её всякими успокоительными лекарствами.

– Приходил Гаральд, спрашивал о тебе, – сообщила Агния Лесофовна.

– Что это он обо мне стал заботиться? Я и без него в полном порядке, – съязвила девушка. Настроение после общения с ректором было явно подпорчено.

– А мне так не кажется, – вздохнула женщина. – Вчера, вон, тебя тут все искали, когда Мариночка в аварию попала. Где ты была? За городом?

– Это тебе Глеб Валентинович сказал? – недовольно спросила дочь.

– Очень милый человек, он такой обходительный. Твоего охранника, правда, прогнал, а на ночь теперь своих ребят оставляет. А ещё какое-то лекарство мне принёс, говорит, специально для мозга. Представляешь, сегодня капельницу сделали, и в самом деле полегчало… Так что ты делала в Вольске, а?

– Да так, искала одного человека…

– Обманываешь, Лавра, я по глазам ведь вижу. Ездила разыскивать того, кто напал на меня, верно?

– Ну, допустим…

– Ах, Лавра, Лавра! Неужели ты забыла про мои предупреждения?! А как же те угрозы, что твою голову куда-то там положат… Ну почему ты такая упрямая?!

– Мама, я не могу спокойно сидеть и ждать, когда ко мне нагрянут эти придурки. Глядя на бездействие милиции, я решила сама найти ублюдка и поговорить с ним по-своему.

– Вот, подожди, теперь ты особо не забалуешь. Мне отец Марины обещал тебя больше никуда не отпускать. Небось, и сейчас от своего телохранителя сбежала.

– Мама, давай не будем об этом, ладно? – начала злиться Лавра. – Я вполне взрослая девушка и сама могу решить, что мне делать, а что нет.

– Вот вечно ты так, а потом всякие неприятности случаются, – нахмурилась Агния Лесофовна. – Ладно, сегодня, так и быть, оставайся, понимаю, что ты подругу пришла проведать.

– Кстати, как она?

– Ну, досталось ей, конечно, слов нет. Правда, у неё не особенно серьёзные раны, через месяц уже бегать будет. Мне так доктор наш сказал.

– Интересно, она уже пришла в сознание или всё ещё спит?

– Какой там, сегодня лично слышала, как она возмущалась отсутствием в палате телевизора. Так ты к ней сходи, она в четвёртой палате лежит, проведай подружку-то…

Лавра планировала заглянуть к Холодовой перед уходом. Она всё ещё оставалась в обиде на неё за то, что та смеялась над мифическими мантиями. Любопытно, что теперь Марина думает по этому поводу?

Оказалось, что присутствие многочисленных посетителей объяснялось одной простой причиной – почти все они пришли к рыжей «страдалице». Кого здесь только ни было: и сокурсники, и родственники, среди которых Лавра приметила Екатерину Львовну, и многочисленные друзья. Среди последних Гербер узнала причёску-ёжик и круглые линзы очков Дианы.

– А, Лавра, – тут же расплылась она в улыбке, приобняв Гербер как давнюю знакомую, – тоже к Маришке пришла?

– Да, и к ней тоже, – кивнула девушка. – У меня здесь ещё мама лежит, я её навещала.

– А что с ней? – заинтересовалась Диана.

– Да так, травмировалась, – отмахнулась Лавра. – А почему все тут стоят, как перед мавзолеем? Марина что, принимает каждого по расписанию?

– Нет, просто учёба у всех недавно закончилась, вот и понаехали. А я Илью жду. Мы уже Марину проведали.

– Да, и как она?

– Сама увидишь, – загадочно улыбнулась девица. – Что с ней станет-то, с нашим солнцем? Она и после ядерной катастрофы песни петь будет.

Немного странное замечание, подумала Лавра, вспоминая Холодову после событий в Речных Воротах. Тогда она примерно две недели ходила сама не своя, пока Екатерина Львовна не увезла её в Тунис, где они и провели остаток каникул.

– Дианка, моя барсетка случайно не у тебя? – послышался кошачий голос Ильи со стороны туалета.

– У меня, не бойся, – отозвалась девица. – Ладно, мы пойдём, ты тут не скучай…

С этими словами она направилась к выходу, и там к ней присоединился Илья. Парень как-то странно посмотрел на Лавру, но даже не кивнул в знак приветствия, словно они не знакомы. Парочка быстро исчезла за тёмным проёмом, и следом оттуда донёсся их злорадный смех. Они что, невзлюбили Лавру после общения в клубе «Планетарий»?

Между тем очередь к больной поредела. Лавра возмутилась такой глупой ситуацией и даже хотела вообще уйти отсюда, раз её особо никто не ждёт, но сдержалась. Всё-таки пока она живёт в Марининой квартире, и было бы неуважительно вот так исчезнуть, даже не убедившись, что подруга жива и здорова.

Наконец, настал её час, когда толпа полностью разошлась. Лавра шагнула в одиночную палату и посмотрела на единственную здесь койку, на которой в компании Екатерины Львовны восседала рыжая бестия. Она даже не удосужилась поднять глаза на последнего гостя, увлечённо рассматривая забинтованную руку.

– Меня здесь ещё ждут или я простояла эти полчаса зря? – решила съязвить Гербер.

– А, это ты, – ничуть не удивилась Марина. – И чего всех припёрло в одно и то же время сюда тащиться?..

– Если ты не в духе, я могу уйти, – предложила Лавра.

– Ну уж оставайся, раз пришла, – сделала одолжение Холодова. – Наверное, тоже хочешь узнать, как моё самочувствие?

Лавру такое поведение подруги окончательно выбило из колеи, и она замерла на середине комнаты, как обиженный посланец перед невежественной королевой.

– Прости, что потревожила Ваше Высокоблагородие, я только хотела убедиться, что всё в порядке.

Мать с дочерью как-то недовольно уставились на неё.

– Не понимаю я тебя, Гербер, – заговорила Марина в прежнем тоне. – Ты ведёшь себя так, словно я тебе чем-то обязана.

– Нет, это ты ведёшь себя так, – оспорила Лавра.

Подруга давно не обращалась к ней по фамилии. Это значило, что Марина очень рассержена. И ещё бы, на её месте Лавра бы тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Теперь-то не посмеёшься над мифическими мантиями.

– Тогда я не понимаю, чего ты пришла? Меня лишний раз позлить?!

– Вообще-то, я хотела узнать, что с тобой случилось…

– Вот с этого и нужно начинать. Настоящая подруга первым делом спросит, как ты, Маринка, жива-здорова. А ещё посочувствует.

Лавра проводила взглядом Екатерину Львовну, которой беседа девушек уже успела надоесть. Женщина вышла из палаты, а Гербер заняла пустующий стул.

– Ну, хорошо, признаю, я была немного резковата, – кивнула она. – Думаю, меня тоже можно понять, особенно после того, как в университете обнаружился ещё один труп.

– Труп??? – испугалась Марина. – Кто на этот раз?

– Вряд ли ты с ним знакома, но фамилия у парня – Лавраткин.

– Опять твоё имя… Что ж это такое происходит-то???

– Для начала мне бы хотелось узнать твою историю, – напомнила Лавра, указывая на травмы подруги.

Гербер заметила, что у Марины забинтована не только левая рука, но ещё и шея. Однако, в целом, Холодова не выглядела измученной болью. Значит, раны и в самом деле не были особо серьёзными.

– А что тут рассказывать, ты и сама наверняка уже знаешь, что произошло, – нехотя заговорила Марина. – Ехала я себе в своей «Ауди», как всегда, на бешеной скорости и с музыкой, будь она неладна. Мне Дианка позвонила, предложила встретиться. Она в Литвиновской Слободе живёт, а там, если знаешь, после города лесок такой есть. Ну и вот, поздно уже было, около десяти. Я думала, заеду по-быстрому к ней и сразу домой. Трасса пустая, вокруг никого. Потом вдруг сверху что-то резко опустилось. Я ещё не поняла, подумала птица какая, стала тормозить, чтоб в неё не врезаться, а то ведь лобовое стекло всё попортит. А резина на колёсах лысая, мне папка ещё месяц назад говорил её сменить, только я всё тянула… Ну и дотянула, машину начало на дороге крутить, как юлу. Хотела выпрыгнуть, да где там, в кювет занесло, и «Аудишка» давай деревья сшибать. Всё вокруг затрещало, зазвенело. Но я успела заметить того, из-за кого это всё произошло. В мантии был ОН, прямо посередине дороги стоял, а в руках меч! У меня душа в пятки ушла! А тут бац и ещё одна мантия, точно из воздуха появилась. А за ней другая, и ещё, и ещё… Потом машину начало переворачивать, я руками голову закрыла, дура, и прямо локтём в стекло вписалась. Меня хорошенько встряхнуло, и спина начала болеть…

Пока Марина рассказывала о своём наказании за беспечность, её лицо заметно побледнело, глаза забегали, а пальцы нервно задрожали.

– Лавра, они повторяли всё одно и то же, – начала задыхаться от волнения Холодова, вспоминая нападение. – Ведьма, ведьма, ведьма… Причём с таким остервенением, знаешь, с такой злобой! А когда их мечи заколотили по крыше, я потеряла сознание, очнулась лишь на операционном столе в тот момент, когда хирург осколки из моей руки вытаскивал.

– Значит, мантий было пять, – подытожила Гербер, возвращая подругу из воспоминаний в реальность.

– Не знаю, не считала, но много… может быть, и пять.

– А Андрей Дмитриевич, неужели он не отважился открыть перед тобой лицо?

– Говорю же, они только ведьмой меня называли и мечами махали. Хотели, видимо, прорубить корпус «Ауди». Ох, прямо сердце сжалось от страха.

– Не волнуйся так, всё уже позади, но мне нужны подробности. Может, ты запомнила какие-нибудь приметы, голос узнала или ещё что-то?

– Нет, в тот момент я думала лишь о том, как выбраться из машины, она ведь на боку лежала. Слышала, как они орут «ведьма, ведьма», но отдельные голоса нет, они как будто пели в хоре… Да, там, похоже, и девчонки были, уж очень пискливые голоса вырывались.

– Я не удивлюсь, если Стреглов набрал себе целую банду таких же психов, как и он сам. Странно лишь, каким образом они летают.

– И я не пойму, – согласилась Марина. – Но точно уверена, что это не привидения из преисподней. Это люди, живые люди под красными мантиями.

– Но люди не летают…

– Лавра, тогда кто же напал на тебя в Расково? Призраки? – разозлилась Холодова. – Привидения не умеют орудовать мечом и подстраивать аварии.

– А ты что, большой знаток в мире спиритизма?

– Ну, нет… – смутилась девушка. – Послушай, просто я уверена, что это люди, и всё тут.

Лавра откинулась на спину, перебирая в голове новые факты.

– Папка сказал, что ты теперь под надёжной охраной, – продолжила подруга менее напряжённым голосом. – Будь аккуратней, следующая жертва – ты.

 

Глава 13

Дурные намерения

Пасмурное субботнее утро предназначалось у большинства людей для долгого безмятежного сна. Этим и воспользовались Маринины родители. Только Лавра в этот час не спала, собирая сумку. Все прошедшие дни она размышляла над Стрегловым и его новой шайкой. Археолог нападал как-то странно: то убивал ни в чём не повинных студентов, то калечил близких Лавре людей. После происшествия с Мариной она твёрдо решила, что сидеть и ждать развития событий точно не намерена. И пусть надеяться на чью-то постороннюю помощь уже не приходилось. Зато остался вариант наведаться обратно в Вольск.

Правда, за бойкой отличницей следили. Поэтому надо было как-то избавиться от такого «хвоста». Как Лавра узнала из телефонной справочной, автобус до Вольска отправлялся с автовокзала в половине десятого. Поэтому надлежало как можно быстрее разыграть перед невидимыми наблюдателями спектакль про заучку, которая решила весь свободный день просидеть в холодных залах библиотеки. Любому другому студенту такое бы и в голову не взбрело, даже если бы на завтра намечался самый важный экзамен. Выдержать в плохо отапливаемой библиотеке больше часа не мог никто. Зимой там становилось до жути холодно. Но стражи порядка, которых Лавра надеялась обмануть, вряд ли знали о таких особенностях. Вот только приставленный к Гербер охранник Володя засомневался в планах девушки.

– Нам дали много заданий по дипломной, – пояснила Гербер, придерживая большой пакет с вещами. – И до понедельника надо всё успеть сделать вот.

– Странно, сегодня же праздник, – внёс внезапный аргумент водитель.

– Праздник??? – опешила девушка, едва не выронив весь свой багаж на пол внедорожника. – Какой?!

– День Конституции, – гордо ответил Вова. – А ты не знала?

– З-знала, – закивала Лавра, на ходу придумывая новую отговорку. – А у нас библиотека всё равно работает, наши ребята договорились вчера, чтобы позаниматься и…

– Ладно, дипломка вещь серьёзная, сам в своё время месяц на это потратил, – наконец-то поверил мужчина.

– А где Вы учились? – полюбопытствовала Гербер.

– В Горном институте, это в Питере, – с гордостью сообщил Володя, потирая руль.

– Забавно, а почему тогда работаете водителем?

– Посмотрю я, где будешь работать ты, – ухмыльнулся тот.

Возле университета было неправдоподобно пустынно. Лавра вышла возле заснеженного крыльца библиотеки и огляделась. Со стороны парка дул ветер, срывая с веток жухлые листья. Возле деревьев тут же остановились серые «Жигули» с затемнёнными стёклами. Можно было решить, что это и есть тайные наблюдатели Лавры, если бы на стоянке не мелькнула машина ещё более подозрительного вида. Коричневый «Рафик» проехал мимо библиотеки и замер сбоку от лестницы. А со стороны угрюмых учебных корпусов возникли ещё две иномарки с такими же тонированными окнами. Вот и думай, кто из них кто.

Гербер поспешила внутрь. Да, плохо всё же, что наступил праздник. Библиотека сегодня, конечно же, не работала, и Лавра лишь зря дёргала дверную ручку. Как же это она могла позабыть о Дне Конституции! И что же теперь делать, куда идти?..

В направлении второго корпуса прошествовала группа ребят, которые дружно распевали какой-то гимн. Они выглядели вполне трезво и, кажется, торопились зайти в здание. Вряд ли это обычные подростки, которые решили отпраздновать День Конституции. Завернув за угол, Гербер увидела ещё нескольких человек, которые курили на крыльце университета. Странно, почему это в праздничный день корпус открыт и здесь много народа? Впрочем, узнавать причину нет времени, главное, слиться с толпой и быстро что-нибудь предпринять, чтобы сбить со следа сотрудников розыска.

– Дети, поторопитесь, – обратилась к поющим какая-то низенькая бабушка. – Олимпиада начнётся с минуту на минуту. Все в сборе?

Значит, это первокурсники. Ребята частенько устраивали в выходные дни турниры эрудитов. Помнится, Лавра тоже в своё время входила в состав команды исторического факультета. Что ж, отлично, решила она, присоединяясь к очереди. Сейчас только бы пройти внутрь, а там она разберётся.

На удивление, никто не сказал незнакомке-выпускнице ни слова. Её пропустили в холл, где толпилось много молодёжи. Гербер сразу же заскочила в туалет, заперлась в одной из кабинок и принялась менять внешность. Во-первых, соглядатаи наверняка ждут длинноволосую красавицу в просторной зеленой куртке. Поэтому отличница достала из пакета Маринину куртку бежевого цвета. Во-вторых, распущенные волосы были быстро собраны в любимый до недавнего времени пучок и скрылись под вязаной шапочкой. В-третьих, мало кто знает, что из второго корпуса есть «чёрный» ход, который ведёт во внутренний дворик, а оттуда начинается дорога, которая огибает университетский городок и спускается к скверу. В-четвёртых, бдительность сотрудников розыска легко сбить в толпе. Гербер так и поступила, выждав нужный поток молодых людей, которые уходили от университета в сторону центральной улицы. Вот и всё, бесполезное наружное наблюдение обмануто: они наверняка будут сидеть в засаде весь день, пока не поймут, что Лавры в университете давно нет!..

Троллейбус привёз находчивую брюнетку на автовокзал в начале десятого, так что она вполне успела приобрести билет и ещё побродить вдоль торговых лавок. Но товары её мало интересовали, поскольку в пакете лежали два сладких банана и аккуратно завёрнутый в шарфик японский нож, одолженный на кухне Холодовых. Лавра искренне надеялась, что хозяева не обнаружат пропажи до вечера, когда она рассчитывала вернуться домой. А чтобы никто и вовсе не смог подкопаться, она прихватила с собой исписанную тетрадку с лекциями по Философии истории, которые можно было бы представить как конспекты по дипломному проекту. Довольная такой конспирацией, Гербер направилась к посадочной площадке, куда через несколько минут должен был подъехать её автобус.

– Милая, красивая, дай ребёнку на усладу, век благодарны будем, – просипел низкий голосок за её спиной, и Лавра обернулась на закутанную в цветные платки цыганку. – По глазам вижу, душа у тебя чистая, как горный ручей. Дай ребёнку на хлеб, дай…

– Отойдите от меня! – фыркнула Гербер, прижимая к себе все свои вещи, дабы мошенница не утащила их силой. – Дала я уже однажды, на всю жизнь урок получила.

– Ай, зачем обманываешь? – отмахнулась гадалка, и двое детишек задёргали девушку за подол куртки. – Давай-давай, красивая, монетку тебе жаль что ли?

– Да уйдите вы, – одёрнулась отличница и попыталась уйти отсюда сама, но речь цыганки её задержала.

– Я не вру, всегда правду говорю. Мне ничего не надо, тебе добра желаю, а по лицу видно, задумала ты опасную судьбу, красавица, ой какой грех.

Студентка секунду подумала и протянула несколько монет ребятне, которая причитала что-то на непонятном языке.

– Говорите, – приказала она смуглянке.

– Знаю, ищешь ты кого-то, места себе найти не можешь. Душа твоя болеет, тело чахнет, голова не о том думает. Но ищешь ты зря, только время переводишь и себя терзаешь.

– То есть как это зря? – возмутилась девушка.

– Сама думай, – развела руками гадалка, и на её указательном пальце сверкнуло золотое колечко. – Впереди у тебя большие беды, враги зубы точат, смерти твоей больше жизни своей желают. Ты к ним сама придёшь и погибнешь…

– Да замолчите же!.. – отпихнула её Лавра, решая больше не мучить себя всякой ахинеей. – Пошла вон, а то милицию позову.

– У-у-у, злая девчурка! – выпучила глаза смуглянка, жестом подзывая детей, которые делили между собой полученные монетки. – Оттого и одинокая, оттого и смерть к тебе прямой путь держит.

– Мне этот бред знать не обязательно.

– Пусть голова – дура, а сердце – камень, – не обращала цыганка внимания на ярость своей клиентки, – зато душа исцелит тебя быстро, если дорогу сменишь. Мне ничего не надо, тебе добра желаю…

Остальную речь Лавра пропустила мимо ушей, уходя в сторону подъехавшего «Икаруса». Беседы с такими гадалками никогда не заканчивались хорошо: либо утащат что-нибудь прямо из-под носа, либо зла напророчат.

Погода сегодня была слабым отголоском вечерней метели. Шёл мелкий снег. В автобусе тоже стоял ужасный холод. Желающих прокатиться до Вольска оказалось куда меньше, чем думала Лавра. Большинство пассажиров сошли на узловых станциях, и в город доехало пять человек, включая самого шофёра. Гербер с радостью отметила, что на дорогу ушло примерно два часа, и отправилась узнавать о вечернем рейсе.

Там её ожидало очередное разочарование. Окаянный автобус уходил с местного автовокзала ровно в восемь, а библиотека, в которой она якобы должна была сидеть весь этот день, закрывалась гораздо раньше. Поэтому возникла угроза не успеть к назначенному часу и вызвать ещё бòльшие подозрения у неглупого Володи. Впрочем, эту проблемку можно было решить с помощью поезда, который, как надеялась Лавра, привезёт её домой в более подходящее время. На худой конец, имелся ещё и такой способ передвижения, как такси. Правда, он был дороже, но чего не сделаешь, дабы не злить Глеба Валентиновича. Решив не тратить время на бесполезные раздумья, Лавра двинулась в город, пока двери грозной психиатрической клиники открыты для посетителей.

Сегодня при входе в кабинке сидела уже другая женщина, но, похоже, в той же мутоновой шубе на плечах. Наверное, шубёнка передавалась от одного дежурного к другому. Лавра не стала выдумывать новую легенду, а воспользовалась Василисиной историей про судебное дело и адвокатские штучки. Для убедительности даже достала бумажку, которую накануне сама же подделала на компьютере в Марининой комнате. Там стояла печать, чья-то подпись и было написано, что Лавра проходит стажировку в адвокатской конторе. Это подействовало на незнакомую медсестру нужным образом, и она пропустила обманщицу в коридор, где не замедлил появиться тот же пожилой санитар.

– Что, опять суды и нужны наши пациенты? – усмехнулся мужчина, встречая Лавру.

– И не говорите, – кивнула она в ответ. – В прошлый раз моя начальница забыла кое-что уточнить. Вот отправила меня разузнать до конца. Да и Пете хоть какое-то общение.

– А после вашего прихода к нему опять те парни приезжали. Они, кстати, и насчёт вас у меня спрашивали, очень удивились тому, что какие-то адвокаты ходят к Петьке.

– Да? А Вы случайно не в курсе, кто они такие?

– Ну, они не родственники, – уверенно заявил мужчина, поглядывая на стайку проходящих мимо них больных. – Говорят, старшего брата разыскивают.

– Значит, всё-таки из органов, – заключила Лавра, поправляя сумочку. На мгновенье ей стало легче, что сотрудники розыска не стоят на месте.

– Да нет же. Если бы это люди из органов были, они бы тут всех прошерстили, каждому бы в нос своими корочками ткнули. Что, я не знаю, как такие себя ведут?.. Да и молодые больно парнишки-то, примерно Вашего возраста.

– Кто же они?.. – призадумалась Гербер.

Если это не родственники и не легавые, то кому ещё понадобилось разыскивать Андрея Дмитриевича? Хотя, если поразмыслить, у многих были веские причины искать археолога. Что, если Стреглов допёк своими преступлениями не только Лавру? Что, если кто-то из его прошлых жертв тоже решил устроить негодяю вендетту и найти его лично? Ведь не она же одна точит зуб на обезумевшего археолога. Взять хотя бы родственников его убитых коллег по раскопкам в монастыре Хеста…

– Ну, кем бы они ни были, – пожал плечами санитар, – ничего плохого Петеньке они пока не сделали.

– Скажите, а окно в его палате, оно в последнее время случайно не разбивалось?

– А Вам откуда об этом известно? – недоверчиво прищурился медбрат.

– Так он сам нам об этом говорил, что кто-то окно ему постоянно ломает.

– Никто ничего не ломает, – недовольно отмахнулся мужчина, раскрывая перед ней последнюю дверь, за которой тотчас возникли два невзрачных санитара. – Сам он стёкла бьёт, чтобы осколки заполучить. Ну, ничего, если ещё раз такое повторится, не видать ему потом белого света, заколочу окно досками, пусть себе потом радуется.

Пройдя досмотр, Лавра оставила свои вещи в процедурном кабинете и направилась к двери, у которой уже орудовала коренастая медсестра.

– Снова Лавра Гербер пришла к бедному Пете, – подполз к решёткам паренёк.

Теперь он почему-то не боялся гостью.

– Ты знаешь, зачем, – ответила Лавра и приблизилась к клетке, заглядывая в бегающие глазки юродивого.

– Андрей хочет встретиться с Лаврой Гербер, – заговорил Стреглов-младший в недовольном тоне. – Он обещал не трогать её, если она не приведёт с собой ментов.

– Я обманула сыщиков, так что ему нечего бояться. Я одна и готова поговорить с ним. Где его искать?

Петя осмотрелся, кинул недоверчивый взгляд влево, а потом осторожно поманил девушку к себе, и она послушно наклонилась.

– Лавра Гербер найдёт Андрея на развалинах возле порта, – прошептал парень. – Он гуляет там каждый вечер с шести до семи.

– На развалинах?

– Там ему хорошо думается…

– Думается?.. И о чём же таком важном он думает? Уж не о моей ли смерти?!

– Если Лавра Гербер хочет умереть, Андрей может помочь ей в этом, – нагло заявил безумец и засмеялся. – Но Андрей хочет узнать от Лавры Гербер, что ей нужно.

– И я хотела бы узнать то же самое у него, – парировала девушка, оглядываясь на санитаров, которые стояли в конце коридора. – Зачем к тебе приходили те двое ребят? Они тоже ищут твоего брата?

– Да, они хотят его убить, – обозлился Петя и нервно метнулся в сторону.

– Он им тоже крупно насолил, и они ищут его, чтобы поквитаться?

– Андрей ничего не делал!

– Да? Для чего же тогда этим парням понадобилось разыскивать его?

– Андрей сам прикончит любого! – с гордостью заявил ненормальный и ударил по клетке ногой, отчего Лавра отшатнулась назад, едва не упав. – Он всех вас прикончит, сволочи!!!

Приближаться сейчас к рассвирепевшему больному было опасно, и Гербер решила держаться от двери подальше.

– Что они сказали? – потребовала она.

– Они сказали, что Лавра Гербер ведьма! – выпалил Пётр, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо собеседницы.

– Кто они?

– Они хотят убить Андрея… Но они ошибаются, Андрей сам убьёт их… А ты – ведьма! – внезапно закричал больной, протягивая сквозь металлические прутья руки. – Ведьма!!!

На возгласы прибежали санитары. Один из них, глядя на потрясённую девушку, ударил по двери резиновой дубинкой, но Петя вовсе не собирался успокаиваться. Мужчина поднял напуганную брюнетку и помог ей дойти до процедурной, из которой вышла медсестра с большим шприцем в руке. Через пару минут крик Пети перестал сотрясать стены, а санитары с довольным видом вернулись на пост.

– Совсем бешеный стал, – пожаловалась медсестра. – Слава богу, Нестор Яковлевич обещал перевести его через неделю в столичную клинику.

– Разве его можно вылечить? – мотнула головой Лавра, пытаясь согреться в Марининой куртке.

– Знаем, а куда девать-то? Отпускать его нельзя, в тюрьму к нормальным зекам тоже. Остаётся только в Кащенко сдать, там в последнее время начали заниматься такими вот буйными. Толку, конечно, нет и от этого, но хоть норов его поубавят. Надоел он всем нам до чёртиков!..

Гербер собрала вещи, попрощалась с персоналом и поспешила уйти из этого неприятного места. Главное она уже выяснила. Оставалось лишь дождаться вечера и подловить любителя прогулок на каких-то развалинах возле порта. Может, их не так-то и много там, на заледенелом берегу Волги? Но на выходе девушка остановилась возле дежурной.

– Скажите, а к Петру Стреглову ведь кто-то приходил на этой неделе? – спросила она командным голосом, чтобы женщина не решила, будто Лавра блефует.

– Мы всех записываем в журнал посетителей, – поведала та.

– Мне надо взглянуть, не приходил ли следователь, – потребовала Гербер. – И выпишите мне его фамилию, чтобы я в суде, если что, предъявила.

– Хорошо, сейчас, – пробубнила дежурная, ничуть не засомневавшись в этом поручении.

Даже странно, что она повелась на этот спектакль. Признаться, Лавра и не надеялась, что её фальшивые просьбы кто-то будет выполнять. Но через пару минут у неё на руках была бумажка, от которой девушка пришла в недоумение. Одним из посетителей буйного Пети оказался некто Лаврин с инициалами «Е.А.»

Лавра оцепенела на несколько минут. Фамилия таинственного посетителя странным образом похожа на её имя. Кто это? Если верить Пете, Лаврин разыскивает Андрея Дмитриевича и тоже хочет его убить… Но среди жертв Стреглова вроде не было никого с фамилией Лаврин или Лаврина. Хотя, может, он успел кого-то убить или ранить до того, как это стало известно Лавре?..

Был, конечно, ещё вариант с тем, что таинственные посетители тоже предъявили липовые документы. Но тогда использованная ими фамилия «Лаврин» никак не могла быть совпадением.

Лавра собралась с мыслями и решила, что сейчас искать таинственного Лаврина не получится. Надо найти место, о котором говорил Петя, и хорошенько подготовиться ко встрече с археологом.

Превозмогая дрожь, Лавра вышла на широкое крыльцо больницы и вдохнула морозный воздух. Время близилось к обеду, и до вечера ещё можно было свободно погулять по городу. Хотя долго оставаться на улице под ветром и снегом не получится. Поэтому Лавра для начала решила заглянуть в какую-нибудь забегаловку и погреться за чашкой чая. Тем более перед глазами всё ещё стоял припадок Пети, а в ушах повторялся его хриплый голос: «Ведьма, ведьма, ведьма!..»

Расплатившись за две душистые булочки и ароматный напиток, Лавра присела в углу кафетерия и задумалась. Ведьмой её называли те летающие мантии, когда пытались покромсать своими саблями в Расково. Почему же бешеный Пётр вдруг начал обзывать её этим неприятным словом? Возможно, Андрей Дмитриевич в порыве гнева именно так называл ненавистную ему студентку. Хотя нет, кажется, его сумасшедший братец говорил что-то про тех таинственных парней, которые так же, как и Лавра, разыскивали окаянного археолога. Может, она знает этих людей? Что, если они как-то причастны к нынешним событиям?..

Утолив голод и ещё раз взглянув на часы, Лавра поняла, что до назначенного времени ещё очень далеко, а заняться чем-нибудь всё же надо. Ещё с прошлого раза, когда удалось пообщаться с соседом Андрея Дмитриевича, ей хотелось увидеть ту самую Киру Туканову, про которую ходил слух, будто бы она имеет отношение к убийству болонок Фирузы Фархатовны. Правда, что это может дать, Гербер пока не знала. Но, как говорила Василиса, нужно было проверить любую информацию.

Найти улицу Ленина оказалось довольно легко. Насколько помнила Гербер, сосед Стрегловых говорил про старый барак, в котором якобы жила интриганка Кира. Но обойдя вдоль и поперёк эту улицу, Лавра не нашла никаких зданий, хоть отдалённо похожих на барак. Дома здесь все были дряхлые, наверняка построенные ещё в XIX веке. Почти на каждом из них висели потёртые таблички, сообщавшие прохожим, что здесь проживал или трудился какой-нибудь деятель.

Дойдя до самого конца улицы, но так и не отыскав нужного строения, отличница присела на заснеженную скамейку и уставилась на вьюгу, которая завывала над зимней рекой. Несмотря на неё, Волга казалась по-прежнему прекрасной и величественной. Но тут же взгляд остановился на табличке, говорящей, что неподалёку находится въезд в речной порт. Лавра внимательно присмотрелась к берегу, и глаза различили очертания какой-то постройки сквозь падающий снег. Пётр говорил, что место вечерней прогулки Андрея Дмитриевича находится на развалинах вблизи порта. Может, это и есть то самое место?

 

Глава 14

Свидание с хищниками

«Развалины» оказались заброшенным одноэтажным домом. Уж больно он подходил под описания заветного барака, в котором, по словам Саши, должна была проживать бывшая горничная Фирузы Фархатовны. Зайдя в тёмный подъезд, Лавра разглядела при тусклом дневном свете обуглившиеся брёвна и чёрную лестницу.

Побродив по длинному коридору, Лавра окончательно убедилась, что огонь стал основной причиной такого состояния барака. Что здесь произошло и где теперь Кира Туканова, оставалось только гадать.

Возвращаться обратно на улицу Гербер не стала. Несмотря на трещины и кое-где рухнувшие стены, ветер не торопился залетать внутрь. Нет, лучше остаться здесь и подстеречь Стреглова. Тем более тот наверняка заглянет в единственный коридор, чтобы пройти на задний двор к реке, где он, видимо, и гулял, строя свои коварные планы. Лавра побродила по нему, пиная обгоревшие деревяшки, посмотрела на присыпанные снегом человеческие следы, поискала вокруг ещё какие-нибудь приметные детали и нашла неопровержимое доказательство того, что Андрей Дмитриевич здесь недавно был. На сугробе чернела использованная махорка. Видимо, её вытряхнули из курительной трубки, которой увлекался Стреглов. Гербер достала нож и стала обдумывать, как лучше напасть на своего врага.

Стемнело очень быстро. На небе застыли тучи, поэтому Лавра лишилась возможности насладиться закатом над берегом Волги. Она забрела в одну из пустующих комнат и села на широкую доску. В сумерках её вдруг потянуло ко сну, но она усиленно боролась с дремотой.

Едва со стороны коридора раздался посторонний шорох, Лавра очнулась и вынула из-за пазухи нож, вслушиваясь в тишину. Зеркальное лезвие сверкнуло так, будто на него упал яркий свет, и Лавра спешно опустила оружие, дабы не привлечь внимания злоумышленника. Тот наверняка ни о чём не подозревал в этот мрачный вечер и решил подышать свежим воздухом в заброшенном бараке.

Через минуту шорох повторился, после чего что-то скрипнуло в одной из соседних комнат. Лавра затаила дыхание и покрепче сжала нож. Сейчас злодей пройдёт мимо неё по коридору, чтобы попасть на задний двор, и она полоснёт вонзит в него острое лезвие. Это не так трудно, как кажется. Надо лишь напасть внезапно, чтобы мужчина не смог сопротивляться, и действовать быстро, без промедлений.

Однако происходило нечто странное. Вместо шагов в глубинах барака продолжали раздаваться шорохи, после чего тишину разрезал противный скрежет. Лавра аккуратно выглянула в тёмный коридор и осмотрела его сумеречное пространство. Она решила не заходить обратно в комнату. Нужно подкрасться к археологу и напасть на него без всяких предупреждений. Внезапность не позволит тому обороняться. Пусть смерть застигнет его в тот момент, когда он меньше всего её ожидает.

Морозный ветер вновь пробежался по коридору. Лавра прислонилась к двери, чтобы не быть заметной на фоне обрушившейся стены, за которой падал снег. Она чувствовала присутствие Стреглова и уловила смолистый запах махорки. Гербер попыталась приглядеться, но глаза даже в очках подводили её. Стоило признать, что она абсолютно не подготовилась к опасной встрече. Что у неё было? Нож да страх! Она не продумала стратегию, не расставила ловушки. Она даже хорошенько не исследовала весь барак.

Мысленно обозвав себя полнейшей дурой, Лавра решила спрятаться в ближайшей комнате, дверь которой была наполовину разрушена огнём. И едва она шагнула в ту сторону, в воздухе возникло тихое шипение:

– Ла-вра…

Брюнетка лихорадочно завертела головой, в очередной раз напрягая зрение. Ничего, кроме темноты. Но ведь кто-то прошептал её имя! Значит, Стреглов рядом.

Сверху вдруг возникли руки в перчатках, которые толкнули девушку на дверь. Лавра потеряла равновесие и упала в темноту. Она тут же замахала ножом, прорезала воздух в надежде задеть врага, но падение оказалось хуже обычного. Гербер пребольно стукнулась головой обо что-то холодное, и боль сковала её по рукам и ногам.

Как ни странно, в комнату, в которую она угодила, не торопились входить. Невидимый враг таился в темноте коридора, очевидно, ожидая, пока она сама выйдет к нему. Пересилив тупую боль, Лавра встала на четвереньки и неспешно поднялась. Делать нечего, придётся играть по правилам археолога.

Перешагнув через горелые доски, Гербер снова обратилась в слух, попутно обводя настороженным взглядом чёрные стены коридора.

– Я знаю, что Вы здесь, – произнесла она, подняв руку к гудящей голове.

– Говорят, ты меня искала, – долетело откуда-то сверху, и Лавра устремила туда взволнованный взгляд.

Знакомый голос гадко захихикал.

– Выходите! – разозлилась девушка.

– Сколько эксцентрики, – потешался над её героизмом Стреглов, и руки в перчатках вдруг снова схватили девушку.

Они потянули её к себе, точно манекен, и Лавра принялась отбиваться. Однако Стреглов оказался чудовищно силён и прижал студентку к себе. Нож выскользнул из липкой ладони и со звоном упал где-то далеко внизу. Тем временем они каким-то волшебным образом продолжали двигаться вверх и вскоре очутились на огромном чердаке. Крыша над их головами была сплошь покрыта трещинами и дырами. Освободиться из объятий врага не получилось. Его сильные руки намертво сковали девушку, и она начала мысленно готовить себя к смерти.

– Итак, – радостно произнёс Андрей Дмитриевич и прижался носом к её щеке, – что ты больше предпочитаешь? Мы можем устроить славный полёт над городом, и я сброшу тебя на центральную площадь! Можем воспользоваться твоим чудесным ножичком и устроить кровавую игру прямо здесь! Уверяю, тут нам никто не помешает…

– Будет лучше, если Вы убьёте меня сразу, без лишних слов, – всхлипнула Лавра. – Наверное, для этого я и здесь.

– Это хорошо, что ты решила сдаться, – сказал довольный Стреглов и облобызал её шею шершавым языком. – Честно говоря, я собирался навестить тебя попозже. Знаешь, набралось много других, более важных дел.

– Но ведь Вам доставляло радость сводить меня с ума все эти дни, – продолжила она, чтобы хоть на минуту отсрочить свою гибель. – Вас, наверное, очень заводило преследовать меня, подсовывать время от времени трупы несчастных студентов…

– Я не знаю, что за бред ты несёшь, дорогуша, но, думаю, я бы обязательно помучил тебя перед тем, как прикончить. Мне очень нравится доводить людей до нервного истощения, да.

– Не надо претворяться, Вы так и делали, посылая мне свои дурацкие подарочки!.. А это нападение на мою маму?! И в Расково Вы вместе со своими сообщниками чуть не убили меня!

Стреглов перестал принюхиваться к ней и немного ослабил хватку.

– Ты спятила? – задал он совсем уж странный вопрос и слегка потряс брюнетку, как бы приводя её в чувства. – Что ты тут болтаешь?!

– Правду! – выкрикнула Лавра и опустила взгляд к проёму в полу, где засияло лезвие японского ножа.

Может, удастся как-нибудь дотянуться до него? Но Андрей Дмитриевич резко оттолкнул её от себя. Девушка упала на горелые доски, чуть присыпанные снегом.

– Что ты там сказала??? – обозлился мужчина, словно он не имеет никакого отношения к её бедам. – А-ну повтори?!

Его лицо мало изменилось со дня их последней встречи. Правда, на нём появилась бородка, а светлые волнистые волосы немного отросли. В остальном же Андрей Дмитриевич сохранил свой неприятный хищный вид. На нём была бордовая мантия, а на лоб свисал бесформенный капюшон, кое-где уже с дырочками и порезами. Но главное, это взгляд озлобленных серых глаз, который пронзал Лавру, подобно копью.

Она села, боясь лишний раз двигаться, поскольку старые обгоревшие перекрытия могли очень быстро провалиться даже под её небольшим весом.

– Какие ещё подарочки ты там захотела?! – повторил археолог с остервенением на лице. – Цветочки и тряпочки?..

– Да Вы же преследуете меня уже не первую неделю! – возмутилась Гербер. – Сначала Вы убили бедную Лику Лаврентьеву и оставили в её руках листок с изображением мантии. И ещё написали угрожающее двустишье. Я сразу поняла, что это Вы!

– Чепуха, ты всё выдумываешь! – рявкнул мужчина, но тут же задумался и перевёл взгляд куда-то в сторону. – Ты и твой тупой следак пытаетесь повесить на меня лишние делишки?!

– Так это Вы же устроили инцидент в университете: пустили во время занятий перцовый газ и похитили мою сумочку, – продолжала Лавра, хотя и немного удивилась такой его неадекватной реакции. – И тогда погибла ещё одна девочка, Настя Лаврова. Она была Вашей второй жертвой и очередным предупреждением мне.

Андрей Дмитриевич хмыкнул, мотая головой, как бы поражаясь всему этому вздору.

– Да-да! – Лавра вошла в раж, настаивая на этой версии. – И ещё Вы пытались в тот же день убить мою маму! Сбросили её вместе со своим помощником с балкона. Вы надеялись, что бедняжка разобьётся, а она выжила!!!

Стреглов вдруг захохотал. Лавра возмущённо уставилась на него.

– После этого Вы оставили мне открытку, в которой поздравили с днём рождения и пообещали, что убьёте меня в самое ближайшее время! – прошипела Гербер, убеждаясь, что археолог просто потешается над ней. – А потом, когда я решила спрятаться от Вас в Расково, Вы устроили на меня нападение вместе со своими помощниками. Только я так и не поняла, почему Вы не убили меня в тот вечер. Может, Вас что-то спугнуло? Может, Вы задумали что-то другое?

– А?

– Ну, наверно, Вы просто попугали меня, да ещё крест подсунули вместо подарка и очередную записку.

– Дальше, дальше, – замахал рукой радостный Андрей Дмитриевич, требуя продолжения.

– Вы стали допекать мою больную маму, навещая ещё по ночам в своей мантии. Зачем Вам делать это, мне, честное слово, тоже непонятно. Если играете со мной, то зачем втягивать в это моих близких?!

– Это всё? – вскинул брови археолог.

– Нет. – Лавре теперь самой хотелось сказать, что она думает о нём и о его злодеяниях. – Ещё Вы напали на Марину Холодову, но тоже почему-то не убить её. Видимо, Вам опять помешали.

– Это рыжая, что ль? – уточнил Стреглов.

– Вы же уже пытались с ней расправиться тогда, в Речных Воротах!..

– Да, мне хотелось бы вспороть эту рыжую гадину. Жаль, что меня опередили, но она ведь ещё не умерла, верно? Значит, ещё не всё потеряно…

– Прекратите делать вид, будто Вы здесь ни при чём!

– Боюсь тебя разочаровать, – оскалился Андрей Дмитриевич, – но ни к чему этому моя скромная персона не причастна. Хотя мне бы понравилась такая игра. Но, к сожалению, я занят другими проблемами.

Лавра медленно отползла в сторону, с недоумением глядя в его лукавые глаза.

– Вы врёте, как всегда, – не поверила она, чувствуя, что этот тип продолжает глумиться над нею.

– О, а ты прям кладезь истины и доброты, – заговорил Андрей Дмитриевич в суровом тоне, начиная по-настоящему выходить из себя. – Нет, это, конечно, большая честь для меня! Признаюсь, мне даже приятно, что все так боятся моей жалкой личности. Однако ты хоть раз задумалась над тем, что крутиться вокруг тебя мне довольно рискованно, потому что менты рыщут везде, где бы я ни появился? Ты задумывалась над тем, что если бы я захотел расправиться с тобой, то не стал бы убивать совершенно посторонних деток?..

– Как красиво Вы умеете врать…

– Думаешь, я бы стал отрекаться от своих подвигов?

Лавра опустила голову. Действительно, это было не очень похоже на того безумца, что устроил ей «жаркие» каникулы в Речных Воротах. Но верить его словам она всё равно отказывалась. Мало ли какую тактику избрал Стреглов на этот раз, чтобы окончательно заморочить ей голову.

– Ещё скажете, что Колю Лавраткина Вы тоже не трогали? – добавила она, потирая замерзшие руки.

– Ты хочешь вывести меня из себя?.. Наверно, всё же будет лучше устроить кровавую баню прямо здесь, с твоим ножичком!..

– Тогда кто же за всем этим стоит?! Мантии, записочки, убийства…

– Значит, ты тоже познакомилась с этими милыми ребятами, – заключил Андрей Дмитриевич, и Лавра стала понимать, что сделала неверные выводы. – Знаешь ли, под красными мантиями теперь скрывается кое-кто ещё. Дурной пример заразителен!.. И они – не мои помощники. Я, знаешь ли, точно так же пострадал от их рук.

– Да что Вы выдумываете! Я ни за что не поверю Вам!!! Тогда, в санатории, Вы сами говорили, что мне просто почудились летающие призраки в мантиях. Тогда Вы особо не верили в их существование, что же теперь?..

– А теперь вот верю, – вполне серьёзно сказал Стреглов, обходя Лавру. – И в ожившего Бальваровского, и в его последователей.

– Что?!!

– Дух Бальваровского существует, ведь он же пытался мне помешать тогда, в Речных Воротах, забыла? Он напал на Аиду и попробовал отобрать браслет! Он захотел вернуть себе драгоценности, и теперь ему это удалось с помощью своих прислужников.

– Я ничего не понимаю, каких ещё прислужников?..

– Тех, что донимают тебя! Господи, да включи же свой мозг, он предназначен не только для глупых фантазий!..

Стреглов воздел руки и отошёл к краю чердака, за которым проглядывалась заметённая река.

– За то время, что дух князя гуляет на свободе, он собрал себе кучку почитателей и выкрал мои сокровища, всё до единого кольца! И я не смог даже помешать этому!..

После провала своих замыслов в Речных Воротах Андрей Дмитриевич решил залечь на дно и спрятать драгоценности в надёжном месте. Ему нельзя было светиться на людях. Сотрудники уголовного розыска шли за ним буквально по пятам, угрожая вскоре поймать и посадить за решётку. Но до осени ему как-то удавалось от них ускользать, а насчёт сокровищ – никто и понятия не имел, где они находятся. Стреглов схоронил их недалеко от Вольска, в горах, куда редко лазят туристы и местные подростки. Участок был выбран идеальный – труднодоступная меловая пещера. Казалось, кому взбредёт в голову заглядывать туда? А теперь представьте шок археолога, когда в середине ноября он их там не нашёл. Его охватил ужас! Не иначе как кто-то проследил за ним и гнусно похитил все сокровища! И он принялся искать. Поначалу среди местных любителей погулять по горам, затем среди шпаны и мелкого криминалитета. Лишь недавно ему стало известно, что в ноябре в горах побывали пятеро человек в монашеских рясах. Местным жителям они сказали, что совершают какое-то паломничество на вершину. Возможно, никто и не придал особого значения этим странным людям, но Стреглов сразу догадался, что это именно они опустошили его тайник. Узнав, как примерно выглядели наглецы, он пришёл в недоумение. Очевидцы описывали ему точный облик духа Бальваровского: капюшоны, долгополые мантии, перчатки. Значит, призрак добрался до своего богатства! Однако на этом последователи князя не остановились. Они принялись активно искать злодея, присвоившего себе древние сокровища, чтобы покарать его за это преступление. Сперва они обошли соседей, родных, добрались и до Петра, а тот рассказал обо всём брату во время их очередного свидания.

– Теперь я вижу, что в список своих жертв они включили ещё и тебя, – промолвил Андрей Дмитриевич. – Видимо, решили, что ты представляешь для них какую-то опасность. Или подумали, что ты тоже причастна к похищению сокровищницы.

– Но ведь всем известно, что музей ограбили Вы! – возразила Лавра, стараясь хоть немного согреться.

– Ну это ты будешь объяснять им, – усмехнулся мужчина, расхаживая вдоль обрыва.

– Почему я должна верить Вам? – повторила Гербер свою позицию.

– А я никого не заставляю верить мне. Дело твоё, ведь тебя же предадут анафеме ярые поклонники дядюшки Скопия.

Он зловредно засмеялся, придерживая вьющийся на ветру капюшон.

– Ах, бедная, бедная девочка по имени Лавра, – иронизировал Андрей Дмитриевич. – Мне кажется, что ты закончишь очень плохо. Твоя смерть будет ужасна, фанатики Бальваровского распнут тебя на кресте. А сначала добьют твою мамочку и эту рыжую дуру. Затем, когда ты, измученная горем и душевными страданиями, сойдёшь с ума, они завершат свою месть какой-нибудь кровавой оргией. О, я уже в предвкушении этого зрелища!..

– Лучше подумайте о собственной шкуре! – прохрипела девушка и резко поднялась на ноги. – Они точно так же расправятся и с Вами, ведь Вы – ключевая фигура во всём этом спектакле.

Ухмылка на его лице сошла на нет. Видимо, он понял, что её слова верны так же, как и его прогнозы. Лавра отряхнула брюки от щепок и угля.

– Интересно, как же Вы будете защищаться? – спросила она, запахивая негреющую куртку. – Сокровища, которые с таким трудом достались Вам, теперь в руках других шизиков…

– Твои насмехательства не вызывают у меня ничего, кроме жалости, – снова попытался изобразить улыбку Стреглов, однако это у него не получилось. – Но не переживай так насчёт моих драгоценностей. Я верну их себе, как только выкрою время. А те придурки, что осмелились идти против меня, заплатят кровью за свои глупые поступки! Вопрос лишь в том, делать ли это сейчас или дождаться, пока ребята развлекутся с тобой по полной программе…

Он в очередной раз разразился гомерическим хохотом, от которого Лавре сделалось не по себе.

– Вы достойны своего дебила-братца, – съязвила она, чтобы хоть как-то задеть археолога за живое. – У вас обоих дурная наследственность. Только он уже сидит в психушке, а Вам туда ещё предстоит попасть.

– Брось, Петручио скоро выйдет оттуда, – с уверенностью заявил Андрей Дмитриевич. – Когда я разберусь со своими проблемами и верну себе сокровища, я устрою ему побег из той ужасной клиники. Он мой единственный близкий родственник, я обязан позаботиться о нём.

– Этот барак… Здесь ведь жила Кира Туканова, верно? – переменила Лавра тему разговора, чтобы отвлечь археолога и попытаться спрыгнуть вниз в тёмный коридор, где по-прежнему поблёскивало лезвие японского ножа.

– А, ты и это уже знаешь… Верно, только теперь эта мразь надолго запомнит то, как подло поступила, подставив моего брата.

– Никто не доказал, что она виновна в гибели болонок. Их убил ненормальный Пётя.

– Плевать, что доказано, а что нет! Туканова поплатилась за то, что пошла против нас. Теперь остаток жизни эта стерва проведёт в ожоговом центре.

– Так это Вы устроили здесь пожар?..

– Это было необычайно красиво – наблюдать, как люди суетятся, чтобы потушить огонь. И, представляешь, им удалось-таки спасти Киру на её же беду!

– Почему? – испугалась Лавра столь шокирующего признания.

– Представь, каково это, когда твоё тело обгорело на шестьдесят процентов, – радостно ответил Андрей Дмитриевич, потирая ладони.

– Вы точно психопат!

– Я всего лишь отомстил за беспомощного брата. Кира решила извести эту клушу училку и воспользовалась Петькой. Теперь она ответила сполна…

Подумав, что иного шанса для побега ей не представится, Лавра хотела сигануть вниз прямо к своему японскому тесаку. Но над головой раздался какой-то механический звук, и сильные руки Стреглова ухватились за воротник её куртки.

– Не пытайся меня обмануть! – прокричал мужчина сквозь шум работающего двигателя и отлетел вместе с ней на другую сторону чердака, откуда были видны огни вечернего Вольска.

Лавра не смогла отбиться от его сильных рук.

– Отпустите! – требовала она, дрыгая в воздухе ногами.

– Сейчас, только подлечу к краю крыши, – восторженно прошептал Андрей Дмитриевич.

Он полетел к обрыву. Однако там вдруг оказалась другая фигура в мантии. Незнакомец, словно птица, опустился на край чердака и вытащил из-за пояса стальной клинок. Андрей Дмитриевич тут же отбросил Лавру на горелые доски и попытался первым напасть на неведомое явление. Но позади него, точно из воздуха, возникли ещё две мантии. Гербер закричала и, пока новые враги не схватили её, поползла к заветному отверстию в полу. Тот призрак, что охранял восточную сторону чердака, в мгновении ока подлетел к ней и замахнулся длинной саблей.

– А-а-а! – закричала девушка, прижавшись к обугленным доскам, которые в тот же миг угрожающе затрещали.

Они вместе упали в тёмный коридор, оставляя дерущихся друг с другом преступников. Лавра грохнулась на что-то зыбкое и откатилась под массивные брёвна пола. Мантия, которая пыталась убить её, с шумом стукнулась о широкие доски и замерла без движений.

Гербер приподняла трясущуюся голову и увидела, что лежит на светлом песке примерно в метре от уровня пола. Глухой подвал уходил во все стороны огромным тёмным пространством. Подумав, что искать в этой мгле свой японский нож бессмысленно, она поползла вперёд, лишь бы оказаться подальше от неведомых врагов.

Сверху послышались возгласы, стуки, звон сабель, но Лавра в спешке продвигалась всё дальше и дальше, не различая перед глазами абсолютно ничего. Несколько раз она упиралась в какие-то брёвна, а руки нащупывали под собой снег. Ветер всё дул и дул неизвестно откуда, а никакого выхода так и не наблюдалось. Однако Лавра не унывала. По крайней мере, ей удалось вырваться из лап Стреглова.

Доски горелого пола были уже высоко, и по ним кто-то без спешки начал расхаживать. Сверху посыпалась пыль, труха, паутина. Лавра, тем не менее, уже строила первые предположения. Так, если Андрей Дмитриевич не выдумал историю о почитателях Бальваровского, то под этими мантиями тоже скрываются вполне обычные люди. Один из них, что пару минут назад пытался отрубить ей голову, наверняка находился сейчас без сознания, поскольку слишком сильно ударился при падении. А вот две другие мантии были заняты на чердаке потасовкой со Стрегловым. В Расково же она насчитала их ровно пять штук. Значит, выходило, что где-то поблизости должны быть ещё двое врагов.

Исследовав весь подвал и собрав пыль со всех его углов, Лавра поняла, что выбраться отсюда наружу не получится. Надо было решать: либо тихо затаиться здесь, как мышка, либо возвращаться в коридор, где первым делом следовало отыскать кухонный нож и попытаться забрать сумочку. В ней был шокер, он поможет сопротивляться злодеям. Но во всей этой суматохе Лавра не запомнила, в какой именно комнате оставила вещи. Да и сейчас она окончательно потеряла ориентацию в пространстве.

Шаги над головой стихли, а где-то далеко раздавались крики. Значит, Стреглов продолжал драться. Собравшись, Лавра поползла обратно к проёму. Это отверстие выходило аккурат на середину коридора. Осторожно выглянув наружу, она выждала примерно минуту, слушая, как пыхтят на чердаке её противники, и спешно выползла на чёрные доски. Ближайшая дверь развалилась сама по себе, едва Лавра дотронулась до неё. Это была явно не та комната, где могла находиться сумочка. Поэтому Гербер настороженно двинулась дальше вдоль стены, заметив, что упавшей вместе ней мантии уже нет на прежнем месте, как нет и её японского ножа, который должен лежать где-то здесь.

Внезапно из стены вынырнули руки в перчатках и схватили её за правую кисть. Лавра метнулась в сторону, надеясь вырваться из захвата, но псевдопризрак крепко держал пойманную жертву, прорубая перед собой проход своей саблей. Ещё мгновение, и он выберется к ней. Не найдя иного способа, Гербер укусила «привидение» за руку. Мантия отозвалась женским голосом и вмиг ослабила хватку. В доли секунды Лавра определила, где в последний раз поджидала археолога, и ринулась туда.

К счастью, сумочка лежала прямо возле проломленной двери. Шокер оказался как нельзя кстати! Мантия, которой Гербер грубо укусила руку, уже стояла за её спиной. Она размахнулась, надеясь клинком разрубить девушку, но белые искры в одну секунду охватили металлическое оружие, и «призрак» снова завизжал женским голосом.

Марина не ошиблась, электрошок в один миг обезвредил нападавшую, и та исчезла в темноте коридора, оставив на пороге комнаты свой клинок. В войне, подумала Лавра, все средства хороши, и без смущений подобрала саблю. Та оказалась необычайно лёгкой, а рукоять ещё была тёплой от недавно сжимавшей её ладони. Вот очередное доказательство, что никаких мистических явлений здесь нет! Теперь Лавра почувствовала себя смелее и вновь выглянула в коридор. Похоже, он пока чист. Значит, надо поскорее выбираться отсюда.

Лавра сумела сделать лишь несколько шагов, когда сверху опять, словно из воздуха, возникла фигура в долгополой рясе. Она стремительно опускалась прямо на неё. Слишком поздно девушка сообразила, что вместо шокера было бы практичней выставить к потолку острую саблю. Но и электрический разряд подействовал на «призрака» отрезвляюще. Его полёт волшебным образом прекратился. Мантия зычно рухнула на пол и застонала – на этот раз голосом, больше похожим на мужской. Не теряя времени, Лавра в два прыжка очутилась у заветного выхода из барака и уже хотела пнуть ногой обгоревшую дверь, когда с чердака донёсся вопль:

– Помоги-и-и!!!

Вслушаться в голос она не успела. Из отверстия в чёрном потолке вылезла ещё одна мантия, размахивая мечом. Крепче сжав саблю, Гербер первая напала на противника. Тот выставил вперёд клинок, отбил удар и толкнул её в сторону, подальше от выхода. Лавра перекатилась к стене, настраивая шокер для очередной атаки. Белые искры озарили тёмное пространство коридора и ткнули смелого «мантийца» в бок. Злодей вздрогнул, но не упал, как его сообщники, а с шипением отпрянул обратно к потолку.

Подняв над головой вибрирующий шокер, девушка буквально снесла дверь и наконец-то очутилась на улице. Её тут же охватил сильный ветер. Ноги понеслись по сугробам к городским огням. И едва она отбежала от барака на несколько метров, слух прорезал треск древесины. Лавра лихорадочно обернулась.

Картина предстала весьма специфическая. Над проломленной крышей барака парили три фигуры в длинных мантиях. Одна из них была крупнее и отбивалась от двух других с завидным превосходством. Андрей Дмитриевич располагал мощным летательным аппаратом и лихо сбрасывал с себя противников. Мантия с саблей получила от него резкий удар в капюшон, неровно приземлилась на остатке крыши и сползла вниз, расставив в стороны руки и ноги. Напарник поверженного кружил над Стрегловым, подобно шмелю. Но он тоже недолго докучал археологу, и через мгновенье вдруг вспыхнул пламенем, отлетая на задний двор барака. В руке Андрея Дмитриевича показалась большая зажигалка, однако любоваться дальше его триумфом Лавра не стала и побежала к ближайшим домам.

– Гер-бер!!! – прорычал злой голос, и позади послышался свист.

Девушка прибавила скорость и уже почти достигла заметённой улицы Ленина, когда чужие руки на лету схватили её, подняли над землёй и понесли вверх. Лавра прижала сумочку к животу, пытаясь нащупать пальцами треклятую кнопочку шокера. Но усилия были напрасны – они поднялись слишком высоко. Если ударить археолога электрошоком, он выронит её и она разобьётся о землю. Поэтому девушка покорно застыла в его объятиях, жмурясь от летящего со всех сторон снега.

Ветер был чудовищный, её ноги болтались как у резиновой куклы. Стреглов же летел ровно. Его турбины надёжно держались в воздухе, нисколько не реагируя на разыгравшуюся вьюгу.

– Куда же ты собралась, не попрощавшись?!! – крикнул он и сбавил скорость, приближаясь к какому-то тёмному строению, похожему на башню.

Лавра поджала колени и закрыла глаза. Через минуту они уже находились в помещении. Ветер перестал атаковать её, равно как и снег. Раскрыв веки, Гербер обнаружила, что находится внутри круглой башни. Вверх и вниз уходила узенькая винтовая лестница, а негодяй, который доставил её сюда, опёрся о покрытую инеем стену и сплёвывал в окно кровь.

– Где мы? – прохрипела брюнетка, пряча шокер в рукаве куртки.

– Тебе какое дело! – рявкнул Стреглов. – Говори, зачем подстроила мне эту ловушку?!

– Я??? – оторопела Лавра, прикрываясь грязной сумочкой. – Между прочим, они и меня чуть не убили, пока вы там дрались на чердаке!..

– Ты тёмная лошадка, Гербер, – замотал тот головой, покрытой рваным капюшоном. – Думаешь, я не раскусил твой коварный замысел? Дрянь, ты рассчитывала с помощью своих дружков уничтожить меня?!!

Он сделал к ней шаг и протянул было руку, чтобы ударить, но белые искры впились ему прямо в грудь. Мужчина задрожал, выпячивая глаза. Лавра держала его под током на протяжении минуты, готовая наконец-то убить негодяя. Однако заряд у прибора быстро иссяк, и шокер перестал вибрировать. Стреглов покачнулся, не издавая ни звука, грузно рухнул на лестницу и сполз по ступенькам на соседний этаж. Гербер перепрыгнула через него и бросилась вниз, где проглядывался ничем не загороженный проход.

 

Глава 15

Пьяные разговоры

Было очевидно, что ни на какой вокзал Лавра уже не пойдёт. Появляться там после потасовки в заброшенном бараке было опасно и бессмысленно. Да и время играло против неё, а прибыть обратно на крыльцо университетской библиотеки надлежало как можно скорее. Девушка всё ещё планировала успеть к приезду своего охранника. Поэтому согласилась на дорогое такси, которое вызвала к неприметному кафе в центре города.

Да уж, встреча со Стрегловым прошла более, чем странно. Когда мантии атаковали их, Лавра даже не надеялась выбраться из барака живой. И сейчас она тихо удивлялась своей сноровке. Неужели она смогла убежать от противников? Неужели она отбилась от них шокером и саблей?.. А ещё лихо разделалась с археологом. Хотя по-прежнему оставалось неясным, что именно он задумал, притащив её в ту замороженную башню. Уж наверняка не спросить, имела ли она какое-то отношение к нападению псевдопризраков. Она и в самом деле не знала, кто они и откуда взялись. Андрей Дмитриевич говорил что-то насчёт людей, которые украли из его тайника сокровища Бальваровского. Здесь проглядывалась явная связь, которая могла пролить свет на все последние события.

Судьба сегодня благоволила отважной девушке, и возле опустевшего университетского корпуса Лавра оказалась за десять минут до назначенного Володе часа. От радости она заскочила внутрь тёмного холла, на ходу снимая измазанную куртку.

– Куда, куда?! – загорланила какая-то бабка, подбежав к поздней посетительнице. – Совсем сдурела?! Закрыты мы, в понедельник приходи!

– Ой, тётя Даша, – узнала Гербер вахтёршу из четвёртого корпуса, – извините, пожалуйста. Я на секундочку, за мной в девять должны заехать, можно руки помыть?

– Ты тут учишься? – смягчилась охранница. – Ладно, малюйся, чего уж там. Поди, жених-то забрать вызвался?

– Ну, да, – кивнула девушка.

– А чего это ты здесь так поздно делаешь? – решила поболтать тётя Даша. – С тобой ничего не случилось? Вон ты какая грязная, будто валялась где…

– Да, понимаете, проходила мимо, а какой-то придурок на джипе меня лужей окатил. Стояла, думала, что же делать, смотрю у вас тут свет горит, дай попробую зайти, – вдохновенно соврала отличница.

– У-у-у, супостаты, – возмутилась охранница, – разъездились на своих танках, буржуи! Ты лучше в туалет иди, хоть отмойся, а то страшно на тебя смотреть, жених-то испугается…

Несколько минут трудов, и Лавра стала выглядеть гораздо лучше. Вахтёрша дала дельный совет, и к моменту приезда Володи девушка смыла грязь с лица, а запылённую куртку сняла и скатала в рулон. Может, удастся её отстирать? Свою-то куртку Лавра потеряла вместе с пакетом в бараке.

Впрочем, охранник, подъехавший к университету в условленный час, ничуть не проявлял интереса к внешности студентки. Он вообще был немногословен и, казалось, торопился поскорее закончить работу. Лавра поблагодарила его, предвкушая горячую ванну и сон, но в квартире Холодовых её поджидал очередной на сегодня сюрприз.

– Привет! – воскликнул Рудольф, встретив девушку в прихожей квартиры Холодовых. – Я уж думал, ты сегодня не придёшь.

– Здравствуй, – растерялась Гербер. – А что случилось?

Орфин достал из своего портфеля бутылку с коричневой жидкостью и радостно потряс ею перед студенткой.

– Решили с Глебом выпить, – пояснил парень, изучая потрёпанный вид Лавры.

– Ну сколько можно ждать! – возмутилась Екатерина Львовна, выглянув со стороны столовой. – Давай, проходи уже, а то еда стынет…

Признаться, предложение оказалось как нельзя кстати. В Вольске Лавра ничего есть не стала. Да и после нападения Стреглова и мантий аппетит пропал на несколько часов. Но сейчас, в тёплой домашней обстановке, девушка поняла, что сильно голодна. Вот только Рудольф мешался под ногами, дожидаясь, пока она пройдёт к столу первая. Ей-богу, это «джентельменство» начинало раздражать Гербер.

За столом сидел Глеб Валентинович и ещё какой-то мужчина. Лавра видела его впервые, но на всякий случай поздоровалась. Екатерина Львовна вместе с прислугой как раз меняли тарелки. Орфин торжественно водрузил бутылку на середину стола, чему все тут же обрадовались. Видимо, это был какой-то дорогой алкоголь.

– Я удивляюсь твоему усердию, – восхитился Рудольф, усадив Лавру возле себя. – Глеб сказал, ты провела в библиотеке весь день. Я, например, ужасно не любил возиться с книгами.

– А мне, наоборот, это нравится, – пожала плечами студентка. На самом деле, разговаривать с ним ей хотелось меньше всего. Она не была настроена на общение с Марининым кавалером. Тем более после сражения в обгоревшем бараке хотелось побыстрее принять горячую ванну и поесть чего-нибудь вкусненького.

– Надо иметь железное терпение, чтобы заниматься одной лишь учёбой, – продолжал осыпать её комплиментами Орфин.

– Только оно у меня и осталось, – сообщила Лавра.

– Мариша точно такая же, – вставил Глеб Валентинович, сидя напротив них. – Постоянно с книгами, качает что-то с интернета и сидит, уткнувшись в монитор. Я уже боюсь, что она глаза так себе быстро посадит.

– Лучше бы ты боялся, чтобы она не попала к лапы к этим бандитам, – парировала Екатерина Львовна.

– Так а уже известно, кто за всем этим стоит? – полюбопытствовал Орфин.

– Ну, наша доблестная милиция молчит, – ответил Маринин отец. – А я работаю в этом направлении. Думаю, когда мои ребятки найдут дебилов, лично пооткручиваю им головы.

– Глеб! – возмутилась госпожа Холодова. – Гости же!..

– Я полностью Вас поддерживаю, – сказал Рудольф, и перед ним поставили тарелку с салатом. – Когда власть бездействует, не остается ничего другого, как брать инициативу в свои руки.

– Вот ты наш человек! – похвалил его Глеб Валентинович и схватился за бутылку.

Следующие полчаса присутствующие пробовали диковинный алкоголь. Орфин вёл себя в высшей степени любезно. Лавра же витала сейчас совсем в другом пространстве, нацепив на лицо маску внимательного зрителя. Пару раз Рудольф спрашивал у неё что-то насчёт их недавней дискуссии, но Гербер быстро уходила от такого разговора, делая вид, будто увлечена ужином. В действительности, она пыталась переварить далеко не только салат и восхитительный свекольный суп. Куда больше её интересовали новые обстоятельства.

Прежде всего, странная невиновность Стреглова. Нет, конечно, всецело верить ему было нельзя. Но после нападения таинственных красных мантий сомнения в слова Андрея Дмитриевича рассеивались. Привлекать к себе постороннее внимание ему было, действительно, невыгодно, учитывая, что его разыскивают все спецслужбы. К тому же, к ненормальному Пете в клинику наведывались двое подозрительных парней. Они тоже искали Стреглова-старшего и интересовались Лаврой. Если взять историю археолога про последователей Бальваровского за истину, то, сто процентов, теми двумя ребятами были именно они. И странная тётя Тамара, родственница Андрея Дмитриевича, тоже упоминала про странных людей, которые расспрашивали её о племяннике.

С другой стороны, Стреглов, отвязавшись от настырных летающих мантий, бросился ловить не тех, кто виновен в краже его ненаглядных сокровищ, а беззащитную и абсолютно не опасную для него студентку, которая желала лишь поскорее убежать от врагов. Если бы не шокер, неизвестно чем бы закончилось их общение в той башне, в которой Лавра обезвредила археолога.

Да, ситуация вырисовывалась совершенно запутанная. Кому верить, а кому нет, Лавра уже не понимала. И если умение летать у археолога объяснялось какой-то конструкцией, спрятанной под его бесформенным одеянием, то как тогда парили в воздухе подозрительные «мантийцы»? Помнится, никаких механических звуков при их появлении Гербер не уловила. Впрочем, перед приходом Стреглова в барак тоже не было слышно особого шума. А ведь мужчине удалось как-то взобраться к потолку и поймать Лавру в самый неожиданный момент.

– Ты не желаешь попробовать? – обратился к ней Рудольф, вернув из мира размышлений в столовую Холодовых.

Выглядел парень сейчас очень соблазнительно – с лёгким румянцем, без галстука, в бежевой рубашке. Он как раз разливал очередную порцию бренди, поставив перед задумчивой Гербер резную рюмку.

– Пожалуй, да, – согласилась тут же Лавра, чувствуя, что от перенапряжения сегодня спасёт только алкоголь.

– У тебя отстранённый вид, – подметил Орфин. – О чём думаешь?

– Да я увлеклась дипломной работой и теперь погружена в тексты.

– Как интересно. И о чём же твоя работа?

– Весьма занимательная история, – оживилась девушка. – Если есть время, могу поделиться…

– Времени у меня – вся ночь, завтра ведь воскресенье.

Действительно, часы в столовой показывали уже половину одиннадцатого. Глеб Валентинович уже успел захмелеть. Маринина мама тоже угостилась парой рюмок. Они о чём-то беседовали с тем мужчиной, который, как выяснилось, был бухгалтером какой-то крупной партнёрской фирмы.

– Товарищи, давайте на десерт перейдём в гостиную, – попросила Екатерина Львовна.

Лавра, попробовав напиток Орфина, с удивлением обнаружила чудесный вкус. А спустя минуту её напряжение стало вдруг сходить на нет. Голова сделалась лёгкой, на душе потеплело. Только вот тело стало каким-то менее поворотливым. Поэтому девушка присела перед журнальным столиком на диван, а Рудольф с двумя бокалами устроился в кресло напротив.

– Так о чём же твоя дипломка? – напомнил он.

– Об одном малоизвестном князе, – охотно начала Лавра. – Его звали Скопий Бальваровский, он был приближённым киевского правителя – Святополка Изяславича. Когда верховный князь умер в 1113 году, в Киеве случилось восстание горожан. Они были недовольны ростовщиками и свитой князя. Так вот, воспользовавшись народными волнениями, Бальваровский похитил драгоценности покойного властителя и скрылся в неизвестном направлении. Долгие годы учёные били головы, куда он запрятал сокровища. И оказалось, что тайник находился в нашей области, в монастыре Хеста, слышал про такой?

Рудольф нахмурил брови, показывая, что ему это название ни о чём не говорит.

– Летом, когда мы с Мариной ездили по путёвке от университета, нам довелось увидеть эти предметы. Археологи нашли их неподалёку от Берёзовска. А потом мы побывали и на самих раскопках…

– Поэтому ты решила исследовать личность этого воришки? – усмехнулся парень.

– Это же очень увлекательно! – воскликнула Лавра, чем привлекла внимание Екатерины Львовны, которая как раз принесла в гостиную пирожные. – Столько тайн, столько вопросов… Мой труд станет переворотом среди дипломок других ребят, и я со спокойной душой продолжу обучение в аспирантуре.

Гербер вдруг вспомнила, что кто-то из её университета тоже занимался исследованием личности Бальваровского. Так говорила летом экскурсовод в музее. Надо только выяснить, кому из местных учёных довелось поработать над этим загадочным персонажем.

– Ну, – задумался Рудольф, – раз тебе это нравится… А что, в местной библиотеке есть книги о столь древних временах?

– Что ты, у нас такие экземпляры имеются, редко ещё и в Москве подобные найдёшь. Взять хотя бы подлинники Радищева и Державина.

– Откуда уж в простой студенческой библиотеке такие манускрипты, – усмехнулся Орфин, оглядываясь на Глеба Валентиновича, который продолжал травить анекдоты перед бухгалтером.

– Нет-нет, я сама лично их в руках держала, – убеждала его брюнетка, с интересом посматривая на полную тарелку сладостей. – Так вот Бальваровский приумножил эти сокровища. Он поддерживал всякие связи с иностранными купцами, приобретал разные красивые вещи и таким образом создал собственную коллекцию, которая теперь имеет большую ценность в мире.

– А сам этот князь, что с ним стало?

– Я пока не выяснила, но хочу в понедельник продолжить поиски. Думаю, за следующую неделю нарою достаточно информации о нём.

– Да, завидую я твоему рвению, – улыбнулся Рудольф. – Я, когда учился, мало уделял внимания рефератам, курсовым, дипломным… Экономика – такая вещь, которую надо постигать не по книжкам, а на практике.

– Ну, ты-то уж учился в каком-нибудь крупном вузе, где-нибудь за границей даже?..

От новой порции бренди Лавре стало совсем хорошо, и смущение перед Марининым возлюбленным улетучилось.

– Я начал здесь, а последний год доучивался в Питере, – поведал Орфин. – Перевёлся после четвёртого, так мать захотела.

– Да, у нас тоже многие в столицы перебрались, – с завистью подметила девушка, вновь пробуя выпивку. – А зачем же ты вернулся сюда, в нашу тихую провинцию?

– Так фишка легла, – пожал плечами парень, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, чем привлёк внимание пьянеющей студентки. – Бизнес, он и в Африке остаётся бизнесом. Я там, где большие деньги и хорошие перспективы.

– И чем же занимается твоя контора?

– В основном строительством и реконструкцией, но средства вертятся везде, где можно выудить прибыль: в страховании, в ценных бумагах, в банках на льготных счетах, на бирже… Вот сейчас, например, хотим заключить выгодное партнёрство с компанией Глеба, после чего начнём расширяться в Петербурге.

– Как интересно, – улыбнулась Лавра и съела очередное пирожное, которое после бренди оказалось неимоверно вкусным. – Что же вам мешает подписать контракт? Ты ему не доверяете?..

– Нет, просто мой инвестор пока в раздумье. Видишь ли, Глеб – питерский банкир, управляет крупной сетью кредитных организаций, недавно открыл своё представительство и в нашем городе. Сам он из этих краёв, решил, так сказать, обустроить родную землю. Так вот, в последнее время власти упорно воплощают в жизнь ипотечные программы. Предполагается, что это поможет людям решить свои жилищные проблемы. Деньги, сама понимаешь, нужны немалые, вот чиновники и привлекают инвестиции частных компаний, вроде банков.

– Так это же замечательно, будете помогать людям, а взамен получать проценты. Совместите приятное с полезным.

– Ну, у этой программы есть и свои минусы. Мой инвестор боится прогореть на этом деле, поэтому поручил мне с Рафой тщательно изучить все тонкости намеченной сделки. Вот мы и вертимся, хотим после новогодних праздников набраться смелости и заключить договор. Глеб ведь тоже долго ждать не будет, предложит сотрудничеству кому-нибудь другому.

– Ясно, – опустила голову Гербер, понимая, что под Рафой он кавалер имел в виду Суровкина. – А Рафаэль Бергетович твой друг? В каких вы с ним отношениях?

– В нормальных, он классный специалист… А ты его знаешь?

– Как же не знать, он ведёт у нас Историю Права, – ухмыльнулась она, решив разведать про своего противника что-нибудь новое.

– Рафа очень умный, он учился в МГУ, тоже на последнем курсе отсюда перевёлся. У него отец, кажется, где-то в университетской администрации работает…

– Да-да, проректором по учебной части.

– Точно, – кивнул Рудольф. – А дядя его в прокуратуре служит.

– Ага, Афон Кунжутович, – не удержалась Лавра, шокируя собеседника своей осведомлённостью.

– Ты и его знаешь? – изумился парень.

– Нам всё должно быть известно о наших преподавателях, тем более о таких неординарных, как господин Суровкин.

– Ну он компанейский человек. Мы с ним вместе фитнесом занимаемся.

– И женщин он любит? – как бы между делом вставила отличница, облизнув испачканные в креме пальцы.

– С ориентацией у него всё в порядке, так что не надо там среди студней своих всякие слухи распускать.

– О, это не про меня…

– Я знаю, вас хлебом не корми, дай только посплетничать о преподах, – засмеялся Орфин. – Я ему говорю, зря ты взялся молодёжь воспитывать, нервы только тратить. А он отвечает, что, мол, наоборот получает удовольствие от общения с подрастающим поколением.

– У него и жена, наверное, красивая есть? – деликатно вернула она Рудольфа к нужной теме. – Насколько я поняла, он старше тебя… Намного, да?

– Отнюдь. Мы ещё молодые, чтобы думать о свадьбах.

– Странный какой этот Рафаэль Бергетович. Жены у него нет… и за студентками он что-то не ухлёстывает…

– О-о-о, – радостно протянул Орфин, махая рукой, – это Рафа-то?! Ни за что не поверю!.. Просто он к вашим не лезет, а на юрфаке уж не одну любовницу сменил. Сама можешь представить, сессия штука сложная: не располагаешь умом и монетой, утешай экзаменатора натурой.

Так Лавра и думала, что Суровкин прицепился к ней не спроста.

– Как можно использовать несчастных студенток, – принялась возмущаться она. – Да ещё устраивать специально провокации…

– Какие провокации? – усмехнулся Рудольф.

– Ой, что-то я пьянею, – принялась успокаивать его захмелевшая Лавра, трогая горячее лицо. – Целый день ничего не ела, а тут ещё и ты со своим Рафой…

– Подожди, что-то я не понял… Рафа-то здесь причём?

Орфин нахмурился. Возможно, будь Гербер в своём обычном состоянии, а не под воздействием коктейля, она ничего бы и не ляпнула про свои отношения с суровым преподавателем. Но ситуация была как раз противоположная, и язык сам собой начал плести чёрт те что.

– То с пары выгоняет, то уголовным делом угрожает, – продолжала Лавра. – Оказывается, ему нужен тупо секс – вон что, значит… Подожди, так если он с тобой дружит, можешь, скажешь ему, чтобы отвязался от меня, а?

Рудольф загадочно улыбнулся и помотал головой.

– Так будет не интересно, – сообщил он. – Ты должна разобраться с ним сама.

– А вдруг он поставит мне незачёт, и тогда меня не допустят до экзаменов.

– Ну так ты же вроде как отличница-зубрилка, одолей его при помощи своих мозгов…

 

Глава 16

Звёзды светят ночью

После первой пары Лавра направилась в деканат. Она смутно помнила, как прошло воскресенье, поскольку почти весь вчерашний день мучилась похмельем. А когда Маринина мама поведала ей, что Лавра бессовестно заснула прямо на диване гостиной и что Рудольфу пришлось отнести её в спальню, девушка просто не могла думать о таком позоре.

Впрочем, это всё мелочи на фоне Стреглова и таинственных последователей Бальваровского, которые напали на неё в Вольске. Поэтому Лавра, едва добравшись до университета, сразу решила узнать, кто из преподавателей занимался исследованиями археологических раскопок в монастыре Хеста.

Заместитель декана Елена Викторовна, как всегда, сидела перед компьютером в окружении нескольких преподавателей. Здесь были Витафьев, который что-то рассказывал остальным женщинам, и строгая госпожа Симонова, которая, как поведали одногруппники, на прошлой неделе снова завалила почти всех, кто не осилил летом экзамен по социологии.

– Добрый день, Лавра, – кивнула одна из преподавательниц и вышла в коридор. – Что тебе?

– Понимаете, – начала Гербер, – я хотела бы узнать, кто из научных сотрудников нашего факультета занимался работой по поводу раскопок в монастыре Хеста. Может, Вы подскажете?

В глазах Елены Викторовны было явное недоумение. Она точно не знала, кто этим занимался, иначе бы сразу ответила на столь лёгкий вопрос.

– Нам экскурсовод в Берёзовске говорила, что профессоры нашего университета изучают личность одного малоизвестного князя, Бальваровского, – сделала Лавра вторую попытку.

– Зачем тебе знать о Бальваровском? – раздался хриплый голосок за спиной, и Гербер обернулась на Альберта Евграфовича, того самого преподавателя, который читал её курсу Историю философии.

– Так это Вы… проводите исследование? – опешила Лавра, никак не ожидая, что Витафьев может быть тем необходимым ей человеком.

– Ну, допустим, что я, – в прежнем равнодушном тоне продолжил мужчина. – А тебе-то что надо? Кажется, ты являешься студенткой Марии Алексеевны, не так ли?

– Да, но…

– И диплом защищаешь по XIX веку, – не давал ей объясниться Альберт Евграфович, словно издеваясь. – Тогда я не пойму, какого чёрта тебе понадобился этот странный князь…

– Мне с Вами нужно побеседовать, это важно. Вы разрешите? – не выдержала девушка, взяв мужчину за локоть.

Витафьев посмотрел на часы и кивнул.

– У меня сейчас как окно. Пойдём на кафедру…

Кафедра истории средних веков занимала на третьем этаже две соединённые комнаты, набитые стеллажами с самыми разными книгами. У стен располагались небольшие парты, на одной из которых уместился старенький компьютер. Кое-где мелькали хронологические таблицы с громкими датами из истории Руси или схемы генеалогического древа Рюриковичей. Обычно, на кафедрах было много народу. Студенты с начальных курсов любили в свободное время ковыряться здесь, листать познавательную литературу и консультироваться по поводу курсовых работ у своих научных руководителей. Но сегодня здесь стояла тишина и полумрак.

Альберт Евграфович заварил чай и присел у зашторенного окна возле малюсенькой настольной лампы. Лавра осторожно села на стул напротив и замерла в томительном ожидании.

– Значит, тебе для чего-то понадобился Бальваровский, – начал Витафьев, наливая кипяток в другую чашку. – Хотя я примерно представляю, почему тебя заинтересовала личность этого князя. К сожалению, проект сорвался из-за одного неприятного события летом в Берёзовском музее. Ты ведь слышала об этом?

– Я даже знакома с тем, кто это совершил, – промолвила студентка, наблюдая, как мужчина протягивает ей приготовленный чай.

– Жадный, мерзкий тип, для которого цель обогащения превысила идеалы науки, – злобно прошипел Альберт Евграфович про Стреглова. – И самое ужасное то, что я учил этого монстра искусству археологии. Тогда я заменял скончавшуюся Беатриссу Борисовну и выпускал её дипломников на этой кафедре. Да, Стреглов был очень способным парнем, умным, усердным, вежливым, умеющим ценить знания. Но время, оказывается, способно помутить здравый рассудок… Впрочем, обсуждать этого убийцу и вора у меня нет ни малейшего желания.

Он глотнул немного чая и вздохнул. Лавра тоже попробовала горячий напиток, чувствуя, как со стороны задрапированного окна поддувает ледяной ветерок.

– Провести исследование нам поручили из областного Управления Культуры по заказу Москвы, куда и должны были уйти обнаруженные возле Берёзовска сокровища. Поначалу со мной работали многие умные люди, была привлечена профессура с других кафедр и вузов. Но в итоге нас осталось всего двое – я и Григорий Демьянович Лаврин.

– Лаврин? – переспросила девушка и невольно пролила кипяток на пол. Ведь именно под такой фамилией записались таинственные посетители психбольницы в Вольске!

– Да, он сейчас лечится в Решетилове, там специальный пансионат для парализованных, – с жалостью в голосе пояснил Альберт Евграфович. – Но у него возраст, он перестал преподавать лет пять назад. Хотя, на мой взгляд, замечательный был специалист, таких сейчас в университете мало осталось, по пальцам можно пересчитать…

– Но Вы успели с ним посотрудничать? – вернула Лавра его в нужную сторону.

– Да, исследования мы с ним завершили в июле, но представить результат на ознакомление Академии Наук не удалось. Там решили пока подождать. Сама понимаешь, коль нет сокровищ, значит, никому не будет особенно интересна личность таинственного киевского князя.

– И что же Вы сделали?

– Ничего. Черновики лежат у Лаврина дома до наступления лучших времён, – с печалью вздохнул Витафьев. – Чтобы опубликовать наш с ним труд, необходимо финансирование. Издательство Академии Наук пока отказалось это сделать, и мы ждём поимки Стреглова, который, я надеюсь, вернёт вещи Бальваровского обратно.

– Я хотела бы узнать про самого князя. В музее нам рассказали самую малость, а мне довелось лично увидеть его сокровища, побывать на месте раскопок и даже самого…

Лавра осеклась, чуть не сказав про инфернальную мантию. Впрочем, Альберт Евграфович не придал этому значения.

– Одиннадцатый-двенадцатый века в истории Руси отметились межкняжескими распрями среди потомков великого Рюрика, – завёл он унылым лекторским тоном. – Каждый из них пытался завладеть большой территорией и стать хотя бы номинальным главой Киева, поскольку столица современной Украина оставалась негласным центром страны, раздробленной междоусобной войной. Кровь лилась рекой. Подогреваемый своим тайным советником паном Бальваровским, Святополк совместно с Давыдом Игоревичем захватил в Киеве Василька Теребовльского, ослепил его, попытался завладеть волостью Василька, но потерпел поражение от его брата Володаря и был вынужден освободить пленника. Бальваровский путём своих интриг заставил Владимира Мономаха с Олегом и Давыдом Святославичами выступить против своего господина. Святополк, движимый идеями смутьяна, естественно, начал жёсткий отпор, однако в решающей битве потерпел очередное поражение, предоставив войну своему сыну Ярославу. Путём захвата новых земель казна Киева стала пополняться не только деньгами, но и драгоценностями, самые прекрасные из которых отходили в личную коллекцию великого князя. Очевидно, насытившись ими, Святополк пошёл на контакт с братьями, выдал своего сообщника Давыда Игоревича за основного инициатора усобицы, за что тот и был лишён Владимиро-Волынского княжества.

Последующие годы отмечены отсутствием межкняжеских распрей и организацией Владимиром Мономахом и Святополком Изяславичем нескольких удачных походов в половецкую степь – в 1103, 1107 и 1111 годах. Но киевский князь пригрел на груди змею. Бальваровский, оставшийся недовольным исходом восстания своего господина против родственников, желал теперь лишь одного – его смерти. Возможно, Святополк в 1113 году умер не без помощи своего советника. Скопий всё предусмотрел. Он знал, что народ не допустит новых усобиц, которые непременно произойдут после гибели хозяина, и, воспользовавшись возмущением киевчан против наглых управленцев Святополка, похитил драгоценности князя, собранные тем за долгие годы походов и войн и исчез…

Витафьев налил себе очередную порцию чая. Лавра тоже согревала себя горьким напитком, потихоньку переваривая полученную информацию.

– А дальше? – спросила она. – Что было дальше с этим Бальваровским? Говорят, будто он приумножил коллекцию Святополка…

– Я выяснил, что сам Скопий родом из Венгрии, где принадлежал к династии Арпадов. По слухам, бытовавшим среди простого люда, Бальваровский был приверженцем язычества, он даже имел свой собственный храм, где вместе со своими единомышленниками поклонялся Редегасту…

– Редегасту??? – удивилась Лавра, услышав знакомое имя. Ведь Лика Лаврентьева, первая жертва, накануне смерти раздавала листовки с призывом поклоняться Редегасту!..

– Да, богу войны и бранной славы северных славян, – пояснил Альберт Евграфович.

– Вы сказали, что у Бальваровского были единомышленники…

– Да, группка молодых людей, которые верили в его идеалы и способствовали его возвышению в среде киевской знати. Они не раз выручали его в сложных переделках и помогли осуществить ту авантюру с сокровищами. Опять же, опираясь на скудный багаж информации, я предположил, что Скопий направился к Волге, боясь преследований и отмщения Мономаха. Скорей всего, первым делом он захоронил драгоценности – причину возможного конфликта с правящей властью. Оказалось, это произошло в монастыре Хеста. Но навряд ли там тогда стояло какое-либо строение. Монастырю от силы лет двести-двести пятьдесят. Григорий Демьянович, например, считает, будто в этом месте произошло ожесточённое сражение между приверженцами Бальваровского и войсками киевского князя.

– Неужели они прошли такое расстояние, чтобы догнать несчастного вора? – усомнилась Гербер.

– Думается, им был нужен не сам интриган-язычник, а сиаморовый кубок.

– Сиаморовый, – встрепенулась Лавра от очередного знакомого названия, и чашка упала ей на колени, – кубок???

Витафьев подозрительно прищурился. Его явно изумила реакция отличницы, но он достал из кармана пиджака большой носовой платок и протянула его облившейся чаем девушке.

– Тебе известно, что это? – вскинул брови Альберт Евграфович.

– Извините, пальцы что-то не слушаются, – принялась оправдываться Лавра, вытирая остатки заварки на безнадёжно испорченной замшевой юбке, которую когда-то дала поносить Марина. – Сиаморовый кубок… нет, не имею ни малейшего представления, что это.

– О, это ценнейшая половецкая реликвия, чаша в виде кошачьей головы, в которую клали отрубленные головы предводителей вражеских племён. У половцев было поверье, что если выпить из кубка вино, перемешанное с кровью побеждённых воинов, то можно стать великим и сильным народом. Такая процедура проходила после каждого маломальского сражения.

– Так а для чего тогда этот кубок понадобился Мономаху? Он что, тоже собирал трофеи или пользовался половецким ритуалом?

– Кто знает, – пожала плечами женщина. – Если учитывать, что при нахождении вина или крови в кубке глаза кошачьей морды становились голубыми, можно предположить, что не слишком увлечённый христианством князь Владимир верил в чудодейственную силу кубка.

– А сиамор?.. Почему его так назвали?

– Ну как, сиамские и ориентальные кошки, очень славились в Древнем Египте и, по убеждению так называемых магов и чародеев, обладали великой мистической силой.

– Откуда у половцев такая занимательная вещица?

– Не знаю, возможно, была отобрана у кого-либо из купцов или добыта в разграбленных городах… История кубка мне не известна.

– Скажите, а последователи Бальваровского, почему они схоронили золото и его вещи? Ведь их хозяин был уже мёртв, можно было бы спокойно присвоить сокровища себе…

– По-видимому, они верили, что после смерти их предводитель воскреснет, чтобы показать им истинную силу, полученную от своих долгих поклонений Редегасту.

– Тогда я не понимаю, почему гроб, который нашли археологи Стреглова, был зацементирован, специально заделан так, чтобы его невозможно было открыть?

– Деточка, я не знаю, что происходило тогда в действительности. Я могу лишь строить версии, которые сходны с мнением профессора Лаврина. Может быть, в последний момент и не они вовсе хоронили своего князя. Может, это сделали суеверные воины Мономаха, поэтому гроб запаяли таким образом, дабы Бальваровский не смог оттуда выбраться. Возможно, его даже закопали в землю живьём, как обычно поступали с колдунами. Это тайна, канувшая в дебри времён, никаких сведений об этом нет, а если они и существовали, то были уничтожены по приказу нового киевского владыки.

– А как Вы считаете, в наше время может возникнуть новый культ этого самого Бальваровского?

Альберт Евграфович, подумав секунду, громко рассмеялся и замотал головой.

– Ты болтаешь какие-то несусветные глупости. Никто ведь не знает о существовании такого человека вообще. Он и для нас-то, учёных, остаётся большой загадкой. Какой же тогда может возникнуть культ?.. И почему, любопытно, ты об этом спрашиваешь?

– Я подумала, – принялась самозабвенно лгать Лавра, – что, быть может, Стрегловым что-то овладело, что-то такое, что заставило его совершить все эти преступления, и он впоследствии решил устроить нечто вроде ордена или секты, чтобы продолжить дело Скопия…

– Полнейшая чушь! Этому преступнику нужны лишь деньги, гори он в аду на пару с этим Бальваровским!..

Девушка хотела возразить, но сдержалась – это только вызовет у Витафьева лишние подозрения. Студентка и без того уже мучила его на протяжении получаса, так что нужно было деликатно откланяться и уйти.

– Этот князь, оказывается, сущий злодей, раз стал причиной стольких волнений среди киевской знати, – констатировала она, кладя пропитанный чаем платок на подоконник возле скомканной газеты.

– Один из серых кардиналов, – развел руками мужчина. – Они были всегда, просто нам о них порой ничего не известно.

– А Вы не дадите мне адрес профессора Лаврина? – опомнилась отличница.

– Я же сказал, он в Решетилове, в больнице, парализован.

– Но у него наверняка есть родственники, семья?..

– Типичные олухи! – возмутился вдруг Витафьев. – Спихнули бедного старика в эту богадельню за городом.

– Кто?

– Да сын его с невесткой, два тупорылых слюнтяя, – возмущался Альберт Евграфович. – Заняли его квартиру в центре города, сплавили своих придурковатых деток по протекции Лаврина на экономфак, а старика вон как отблагодарили, бросили умирать в чужом месте. Можно сказать, уже похоронили.

– Так ведь Вы же с ним вместе писали работу, почему Вы не можете забрать рукописи?

– Пробовал, да эти помешали… Говорят, будто после смерти Григория Демьяновича на них распространяются авторские права, как на наследников. Господи, о каком авторстве они могут вообще упоминать, когда сами не принимали в исследовании абсолютно никакого участия!..

– Я бы не бросала на Вашем месте такие ценные материалы. Пошла бы в милицию и устроила бы им скандал.

– В том-то и дело, что писал Лаврин, а я ему только сведения подбирал, черновики носил да так, литературу всякую. Ну да бог с ними, шизиками…

Лавра усмехнулась, поблагодарила Витафьева за полезную информацию, пожелала удачи и покинула кафедру.

В коридоре было как-то непривычно темно. Декабрь славился не только предновогодней суетой, но и своими короткими световыми днями. Подойдя к подоконнику и выглянув во двор, Лавра замерла в глубокой задумчивости. Да, Витафьев открыл ей глаза на многие вещи, на которые она раньше не обращала внимания. История Бальваровского – это одно, а вот сиаморовый кубок, который принадлежал когда-то воинствующим половцам, это кое-что поинтереснее. Помнится, Агния Лесофовна, когда впервые увиделась с дочерью после падения с балкона, говорила о том, как люди в красных мантиях грозились положить голову Лавры в эту драгоценную чашу. Сомнений не было, они владели этой реликвией наравне с остальными сокровищами князя-язычника. Но если современные приверженцы Бальваровского желали проделать эту процедуру с Гербер, значит, она выглядела в их глазах врагом, иначе для чего использовать жуткий половецкий ритуал…

В конце коридора скрипнула дверь, и кто-то прошёл к лестнице. Лавра взялась рукой за горячий лоб, продолжая усердно размышлять. Что ещё она узнала из рассказа Альберта Евграфовича? О том, что последователи Скопия существовали ещё во времена его жизни. Верить в то, что их уничтожили воины Мономаха, она как-то не спешила.

Во-первых, гнаться от Киева до Волги тогда равнозначно безумию, поскольку эти края были глухими и малоизведанными. Да и путь слишком далёк. На это, наверное, потребовался бы не один месяц.

Во-вторых, даже если бы войска киевского владыки настигли беглецов, они бы точно забрали с собой все похищенные ценности. Андрей Дмитриевич ещё летом говорил, что Бальваровский после случая со Святополком довольно продолжительное время пополнял свою коллекцию. А как это возможно, если за тобой носится грозное войско?

В-третьих, оставалось загадкой, почему же гроб с самим Скопием был так прочно заделан, что археологическая группа не смогла его открыть на протяжении всего вечера?

Нет, здесь чувствовалась рука его таинственных приверженцев. Скорей всего, они поступили по древнему обычаю, и после смерти своего господина закопали его вместе с собранной им сокровищницей. О чём они думали в тот момент, было трудно судить. Но факт в том, что дух Бальваровского воскрес в июне этого года и начал преследовать нерадивых студентов из-за окаянного браслета, который принадлежал его коллекции. Куда он делся после разоблачения Стреглова, тоже пока оставалось в секрете. Однако драгоценности у безумца-археолога всё же кто-то похитил. Уж не сам ли воинственный дух устроил всё это?

Оставалось так же непонятным, откуда появились те летающие мантии, что чуть не убили Лавру в Расково и в Вольске, а также напали на Агнию Лесофовну и Марину. То, что они не были привидениями, Гербер убедилась окончательно.

Версия Андрея Дмитриевича по-прежнему прельщала её больше всех остальных. И здесь имелось что-то очень странное. Фамилия парализованного профессора была созвучна с именем Лавра точно так же, как и у погибших Лики Лаврентьевой, Насти Лавровой и Коли Лавраткина… Минуточку, так ведь все они являются студентами экономического факультета. Да, и как раньше она не обнаружила эту связь! Все они учились в одном месте, а Альберт Евграфович обмолвился, что внуки профессора Лаврина тоже изучали экономику в университете. Всё сходилось. Если неведомый убийца убивает ребят и девушек с экономического факультета, которые носят созвучную фамилию, то следующими жертвами негодяя обязательно станут внуки Григория Демьяновича!!!

Лавра так и подпрыгнула на месте. Стрелки на часах миновали полдень, а значит, идти на пару уже нет смысла. Вместо этого девушка бросилась на четвёртый этаж, где располагался злосчастный экономический факультет. Его длинный коридор поражал ярким освещением, тщательно выкрашенными стенами, портретами учёных, пластиковыми дверьми и сияющими табличками на них. Да, это был один из преуспевающих в коммерческом плане факультетов. Конкурс сюда из года в год увеличивался, равно как и плата за обучение. Было грешно, если бы аудитории здесь выглядели такими же убогими, как на истфаке, мехмате и прочих непопулярных факультетах. Тут всегда имелось много народа, и сегодняшний день не стал исключением, несмотря на то, что третья пара шла в самом разгаре.

Лавра приблизилась к стенду с расписанием и принялась изучать его вместе с несколькими шумными девчатами. Те спорили, оставаться ли им на Конкурентологию или прогулять «ненужный» предмет. Решив, что надо немедленно действовать, Гербер почистила горло и обернулась к прогульщикам.

– Извините, вы случайно не знаете, где здесь учится Лаврин или, может, Лаврина? – спросила она, любезно улыбаясь на манер Василисы.

– Лаврина?.. – недоумённо нахмурились девицы, глядя друг на друга.

– Это не Ева ли со второго курса? – уточнила самая низенькая из них.

– Не знаю, они вместе с Ликой Лаврентьевой на одном потоке, – зачем-то ляпнула Гербер, тут же ругая себя за это, поскольку погибшая наркоманка могла учиться и на другом курсе.

– Да-да, точно она, – кивнула шатенка в страшных бифокальных очках. – А брат её на четвёртом курсе учится, вместе с нами.

– У них сейчас занятия? – обрадовалась Лавра столь быстрой находке. – Мне нужно им кое-что передать, это очень срочно.

– Ева вроде уже домой утопала, – охотно ответила низенькая, – она вечером на пересдачу придёт, а Елизар в столовой, у нас сегодня семинары с трёх начинаются.

– А как бы мне его узнать, я ведь ни разу не видела, – забеспокоилась отличница. – Я от ректора с важным поручением, мне нужно кое-что передать Лавриным.

– Да Елизар заметный такой парень, плечистый, высокий, волосы в белую полосочку, найдёшь, таких симпотных у нас мало, – махнула рукой «очкастая».

Интересно, с чего она сделала такой вывод? Под её описания идеально подходил Сергей Потапов, например. Но спорить Лавра не стала, поблагодарила девиц и поспешила в другой конец коридора, где из женского туалета вышла новая партия разодетых студенток. Гербер прошла мимо них и уже шагнула на лестницу, когда её остановил знакомый капризный голосок.

– Лаврочка, ты куда так несёшься?!

К ней вышла белокурая Анжела Брилова, разводя в стороны руки, чтобы по-дружески обнять знакомую. Лавра фальшиво улыбнулась, но всё равно чмокнула пассию Фанелина в щёчку – так было заведено у моделей. Анжела, как всегда, была хороша. Несмотря на холодную зиму, она цвела как орхидея. Да и её одежда подчёркивала все прелести фигуры: синий облегающий жилет вокруг белоснежной рубашки с поднятым воротником.

– Я тебя не заметила, – выдохнула Гербер, – без очков дальше носа ничего не вижу да ещё и тороплюсь ужасно.

– Пора уже забыть про эти совковые окуляры, нынче в моде цветные контактные линзы. Если хочешь, могу посоветовать одного очень классного специалиста в этой области… Слушай, а я ведь тебе вчера весь день домой звонила, – принялась возмущаться солистка группы «Гранда», махая руками. – И сегодня искала. Ты мне срочно нужна, просто жизнь и смерть…

– А что такое? – удивилась Лавра.

– Понимаешь, Ник у нас просто в бешенстве. Алина заболела, а на этой неделе, как назло, у «Гранды» сплошь очень важные выступления. Эта курва пива холодного напилась, вот и заработала себе гнойную ангину. Как теперь выступать без неё, просто кошмар! Вот я и подумала, может, ты заменишь её на время, совсем ненадолго, только на эту недельку? Очень прошу, у меня других достойных кандидатур нет, а ты такая лапочка, такая стройная и симпатичная…

– Анжела, но я не умею петь, – опешила отличница от такого неожиданного предложения. – И потом… я учусь, мне некогда.

– Лаврик, петь не надо, мы под фанеру выступаем. Будешь просто с микрофоном танцевать да губками двигать, в этом нет ничего сложного.

– Даже не знаю, получится ли у меня…

– Да получится, делов-то. В общем, я сегодня за тобой заеду где-то около пяти, о´кей? А в восемь мы выступаем в ресторане «Дельта-Пэлас».

– Сегодня??? Но я ведь даже танцев ваших не знаю… и песен…

– Всё будет нормально, я тебе покажу, что надо делать. Пожалуйста, ну, ради меня!

Брилова капризно надула блестящие губки и топнула. Проходящие мимо студенты с усмешкой бросали в их сторону косые взгляды, и Лавра была вынуждена согласиться, лишь бы та отстала от неё, иначе внука Лаврина ей точно не застать до начала следующей пары.

– Только я у Марины сейчас живу, знаешь, где это находится?

– То-то я к тебе прозвониться не могла, – повеселела Анжела, махая указательным пальчиком, который украшало чёрное кольцо. – Лады, только запомни – буду ровно в пять…

Вот повезло, так повезло. Ещё полгода назад Лавра и не мечтала о том, чтобы хоть как-то быть причастной к группе «Гранда». А теперь представилась возможность выступать в её составе на настоящей сцене!..

Хотя положительных эмоций Лавра от такой перспективы совсем не испытывала, пробираясь сквозь толпу молодых людей, которые заполонили столовую в ожидании обеда. Студенты мелькали тут и там, отчего глаза стали разбегаться в поиске нужного типажа. Тогда она начала спрашивать у каждого встречного, где здесь может находиться неведомый Елизар. Некоторые разводили руками, кто-то указывал на другой конец столовой, третьи утверждали, что он и вовсе уже ушёл. Однако фортуна сегодня была явно на стороне Лавры, и парень, подходящий под описание своих сокурсниц, наконец-то показался за небольшим столиком в окружении троих товарищей.

Когда Лавра приблизилась к ним, все четверо подняли на неё весёлые взгляды. Появление черноволосой девушки с яркой внешностью заставило их улыбнуться, но кокетничать с ними у неё не было ни времени, ни желания.

– Ты и есть Елизар Лаврин? – уточнила Гербер, указывая на красавца с мелированными волосами.

– Ну допустим, – отозвался он, гордо поглядывая на ухмыляющихся друзей.

– Мне нужно с тобой поговорить, – в требовательном тоне сказала девушка.

– А это не может подождать, мы вообще-то обедаем, – сообщил Лаврин, потирая гладкий подбородок.

– Вообще-то, – осекла его Лавра, – это касается тебя и твоей сестры… И твоего деда.

Лицо Елизара побледнело, улыбка мигом испарилась, и он с тяжёлым вздохом поднялся со стула. Довольная собой, Гербер зашагала в направлении выхода, подбирая слова, чтобы как можно деликатнее объяснить этому четверокурснику о грозящей ему опасности. Лишь бы он не принял её за сумасшедшую.

Второй этаж пустовал. Поэтому Лавра могла спокойно побеседовать здесь с внуком профессора Лаврина.

– Так я не понял, про что ты там начала болтать? – усмехнулся тот.

– Фамилии Бальваровский и Стреглов тебе ничего не говорят? – деловито переспросила брюнетка, вглядываясь в его бледное лицо.

– Неа, – усмехнулся Лаврин. – А кто это такие?

– Те, из-за кого тебе и твоей сестре может грозить опасность. Слышал о последних убийствах студентов с твоего факультета?

– Че?… – нахмурился Елизар.

– С твоего факультета уже умерли несколько человек.

– А разве их убили? Вроде говорили, что…

– Говорят многое, но не всему стоит верить. Их убили, всех троих, я это точно знаю. И аналогичным образом могут разделаться с тобой и твоей сестрой.

– Да кто ты вообще, что за фигню тут несёшь?! – возмутился четверокурсник.

– Вспомни фамилии тех ребят. У Лики, у Насти и Коли…

Парень задумался и начал теребить затылок.

– У Лики не знаю, я с ней не контачил. Колян такой шарамыжка был, его фамилия Лавраткин. А у Настюхи тоже какая-то фамилия, на уме вертится…

– Лаврова, – помогла ему Гербер.

– Да, точно Лаврова.

– А моё имя – Лавра. Тебе не кажется странным такое совпадение?

Елизар вновь нахмурился, теребя осветлённые волосы.

– Убийца преследует тех, чья фамилия созвучна с моим именем, понимаешь? – поведала выпускница.

– А я-то здесь причём? – в очередной раз поразил он её своей «сообразительностью».

– Твоя фамилия – Лаврин! Твой дедушка, Григорий Демьянович, в последнее время изучал князя Бальваровского. Ты вряд ли знаешь, но летом обнаружили сокровища этого человека, которые потом археолог по фамилии Стреглов похитил из музея.

– А, деда чё-то такое рассказывал, – пришёл в себя тугодум. – И чё, ты же про Лику с Коляном что-то болтала?

Поведение Елизара удивляло Лавру до крайности. Теперь ей становилось понятно, почему Витафьев так нелестно отзывался о родственниках Лаврина.

– Мне кажется, что кто-то решил извести всех причастных к этому делу. Троих студентов они уже убили, а следующим можешь стать ты или Ева, потому что ваш дедушка проводил исследование сокровищ и изучал личность этого самого Бальваровского. Возможно, ты посчитаешь меня тронутой, но подумай, отчего произошло столько смертей всего за две недели. Причём Лика и Коля умерли якобы от передозировки наркотиков. Скажи, раз ты общался с Лавраткиным, он действительно употреблял наркотики?

– Откуда мне знать… Все травкой балуются, и что с того?..

Это прозвучало так, будто марихуана или анаша нечто вроде пива или семечек.

– Коля умер от шприца, ему ввели слишком большую дозу. Милиция, может, и посчитала такое случайной смертью, но я знаю, что всё это далеко не так.

– Слушай, ты, как тебя там… Лавра! Мне по фигу твои шизоидные предположения. Ты же та самая, с истфака, придурковатая, которая недавно пустила перцовый газ и сорвала нам пары.

– Хочешь сказать, я всё выдумала?! – возмутилась девушка.

– Давай не будем, а?.. Лика той ещё наркошей была. А Колян, может быть, тоже, он любил всякие такие штучки… А уж про сокровища эти не гони! Тем более деда давно парализованный лежит в диспансере.

– Из-за чего его так перехватило? Уж не узнал ли он какую страшную тайну?! Или, может, он тоже понял, что ему и его родственникам грозит опасность?!

– Ты дура ваще, что ли??? – рассвирепел Елизар и оттолкнул её от себя. – У тебя крыша конкретно едет, врубаешься!

– Я всего лишь предупредила тебя об опасности…

– Да отвали, а! – Парень дёрнулся с места, размахивая руками. – Мне твои предупреждения на хрен не сдались!..

Дальше он разразился матом, и Лавра окончательно убедилась в бессмысленности своей затеи. Внук Григория Демьяновича упорно не желал ничего слушать, посылая её туда, где солнце не светит. В итоге, ей пришлось отступить.

Покидала Гербер университет в сквернейшем настроении. Она рассчитывала, что с помощью Елизара получит рукопись Григория Демьяновича и сможет основательно изучить её, дабы побольше узнать о князе Бальваровском. Но, увы, она потерпела фиаско, и осталось лишь молча злиться на тупость Лаврина.

«Ну и пусть себе харахорится, ему же хуже, его убьют первым, а не меня», – думала брюнетка, ожидая возле пустынного крыльца джип Володи. Вообще-то, он должен был уже подъехать, но водитель Холодовых явно задерживался. Может, он забыл, во сколько следует забрать Лавру? С другой стороны, он вполне мог задержаться в пробке. Не всегда же удаётся вылезти из автомобильных заторов с его профессиональной лёгкостью. Поэтому Гербер решила немного постоять, тем более шуба, одолженная у Екатерины Львовны, сегодня прекрасно согревала тело.

Что-то не получалось у Лавры с расследованием дела Бальваровского. Что теперь делать, к кому идти, кого искать?.. Рассказ доцента Витафьева, конечно, о многом ей поведал, но что дальше? Хотя можно ещё попробовать сходить к Еве Лавриной. Кто знает, вдруг она окажется рассудительнее своего безмозглого братца.

Взглянув на часы, Лавра поняла, что сегодня навестить внучку парализованного профессора ей не удастся. В пять за ней должна заехать Анжела, и весь вечер, скорее всего, уйдёт на кривлянья в богемном ресторане «Дельта-Пэлас». О, это было одно из тех заведений, где чашечка чая стоила как приличный обед в кафе.

Джип Володи всё не появлялся, а ждать его дальше ужасно не хотелось. Лавра поглядела по сторонам и зашагала в сторону автобусной остановки.

Вдруг сзади что-то заскрипело, и брюнетку обдал свет ярких фар. Она быстро рванула влево, и мимо неё промчался затонированный автомобиль неведомой марки. Машина проехала несколько метров вперёд, развернулась и вновь двинулась на отличницу. Лавра заметила, что за рулём сидит какая-то незнакомая ей девица, и отпрыгнула к тротуару, не понимая, что за игры устроила эта ненормальная прямо на университетской стоянке. Та остановилась у заметённых деревьев, показала высунутый из окна средний палец руки и на прежней скорости умчалась отсюда прочь. Гербер прислонилась к фонарному столбу с болью в сердце. Её только что пытались задавить…

* * *

Вечер наступил на удивление быстро. А может, на это сказалась декабрьская темень, которая овладела городом на пару со стужей. В квартире Холодовых стояла тишина. Лишь повариха что-то усердно кромсала одним из тех японских ножей. Лавра по-прежнему размышляла об инциденте на университетской стоянке. Что это вообще было? Её пытались убить или просто какая-то дурочка не справилась с управлением?.. В последнее верилось с трудом. Хотя, может, это была какая-нибудь хулиганка, которая любит прикалываться над пешеходами?..

Екатерина Львовна укатила к Марине, а после больницы собиралась к кому-то в гости. Глеб Валентинович не появлялся с самого утра, да и вечером у него намечалась какая-то важная встреча. Вот Володя всё же соизволил позвонить, чтобы узнать, не вернулась ли студентка с учёбы. «Надо же какой заботливый, – съязвила Лавра про себя, – мог бы и не задавать такой глупый вопрос». Каким образом она окажется дома, если он за ней не заехал? Причём этим воспользовалась какая-то сумасшедшая, едва не сбив отличницу на своём автомобиле. Ну да ладно, времени в обрез, а ещё надо принять душ.

К моменту, когда заявилась Брилова, Гербер как раз разгружала свою сумочку от лишних тетрадей. Впрочем, косметику тоже брать не пришлось. Анжела заверила, что их гримируют стилисты. Да, такую роскошь и не все именитые звёзды могут себе позволить, а какая-то провинциальная девчачья группа уже имеет в своём штате целый отряд имиджмейкеров. Но настроение всё равно было не ахти, а ведь впереди первый вечер на сцене.

Поскольку никто из Холодовых дома так и не объявился, отпрашиваться на самостоятельную прогулку не пришлось. К тому же Лавра уходила не одна, а со знакомой. В конце концов, кроме офиса группы «Гранда» и ресторана, наверное, не придётся никуда заезжать, а значит, Глебу Валентиновичу бояться абсолютно нечего.

– Сегодня работать будем немного, всего лишь час, – сообщила Анжела график предстоящего выступления. – Ник решил, что долго запрягать нас пока не стоит, всё же и ты новичок, и мы умаялись после съёмок нового клипа…

– Ух ты, у вас новый ролик!.. Где на этот раз снимали? – полюбопытствовала Лавра, глядя на мелькающие за окном машины тёмные улицы.

– Слава богу, не на природе. Девчонки и так не в себе после летнего аттракциона на реке… Теперь всё, как всегда, в тёпленькой простенькой студии. Мы давно уже ничего не выпускали, а ведь собираемся выходить на общероссийский уровень, будем выступать наряду со звёздами первой величины.

– Серьёзно?

– Да, – гордо подтвердила Брилова. – Хватит, сколько можно в затхлой провинции прозябать, пора показать себя на всю страну, у нас и программа нынче классная.

– А песни у вас те же?

– Нет, сейчас модно под «Хаус» подделываться. Я сама не в восторге от такого репертуара, теперь ведь просто так не постоишь с микрофоном. Надо там прыгать, вертеться, в общем, подвижно себя вести на сцене.

– А я смогу?

– Сможешь, ты гибкая. У нас общего танца нет, каждый скачет по-своему, но не выделывайся уж, как муха на стекле. Старайся войти в ритм, руки изредка поднимай и губами на припевах шевели.

– Я слов не знаю.

– Да кому ты нужна с этими словами?.. Стой себе с микрофоном да вид создавай, будто изо всех сил поёшь. Научишься, сейчас вот потренируемся в офисе, пока костюмы привезут. Солируем в основном я и Анька Десницына. У Кристины голос так себе, она тоже припевочку изображает.

Офис, который обычно имеет каждая уважающая себя звезда, в действительности представлял старенькую трёхкомнатную квартирку в доме постройки прошлого века. Даже Лавре, как любительнице архитектуры, он не пришёлся по вкусу: слишком заброшенным казался его фасад да и подъезд едва отличался от строений, в которых довелось покататься на обледенелой лестнице в Вольске. Кроме них, в «офис» заявились две пожилые женщины, с радостью встретив новенькую участницу «Гранды».

Пассия Фанелина тут же повела подругу в просторную комнату, где им предстояло позаниматься под музыку. Здесь имелось несколько зеркал высотой с человеческий рост.

Поначалу Лавра даже испугалась, настолько резкими показались ей звуки новых песен «Гранды». Но, спустя несколько минут, она поняла, что ритм практически не отличается от того, что крутят сегодня в клубах.

Подоспевший к семи вечера Ник – тучный мужчина с противным засаленным хвостиком на затылке – пришёл в восторг при виде черноволосой Лавры, кружившей вокруг зеркал на пару с эффектной блондинкой. Когда подтянулись остальные участницы – шатенка Анна и брюнетка Лена, им подали костюмы.

При виде наряда, в котором предстояло танцевать весь вечер, Лавре сделалось плохо. Сценическая одежда представляла из себя узенькие чёрные трусики, которые надлежало натянуть поверх порванных колготок. Но если ноги хоть как-то были прикрыты, то грудь едва умещалась в каком-то кожаном ошейнике, из которого выпирали весьма острые шипы.

Нацепив на себя всё это безобразие, Гербер увидела в зеркалах танцевального зала отнюдь не перспективную выпускницу исторического факультета, а какую-то начинающую мазохисту, сошедшую с экранов порнофильма. И хотя причинные места были немного, но прикрыты, она чувствовала себя неловко в таком странном наряде. Подумать только, ведь в нём ещё нужно плясать перед зрителями! Если кто из знакомых будет сегодня в «Дельта-Пэлас», Лавра просто сгорит со стыда.

Остальные же девушки казались даже счастливыми. Наверное, на сцене можно вообще надевать всё, что заблагорассудится. Взяв за оправдание такой аргумент, Лавра стала успокаиваться и села к визажисту, который принялся покрывать её лицо густым слоем всяких кремов, помад, теней и румян. Словом, к моменту отправки в элитный ресторан, отличницу трудно было узнать, что, с одной стороны, даже хорошо на случай, если в «Дельта-Пэлас» появится кто-нибудь из её сокурсников.

Ресторан располагался в центре города, но был построен так, что с улицы его мало кто мог заметить. Вывеска привилегированного заведения поражала своей формой. Скорей всего, дизайнеры «Дельта-Пэлас» старались сотворить клетку, внутри которой мигали неоновые буквы. Однако Лавре это изобретение больше напоминало упавшие с крыши металлические поручни, чудом не разбившие хрупкие зелёные лампочки.

Внутри уже гремела музыка, но заглянуть в зал красавицам из «Гранды» не удалось. Прямо со входа, где их встретили двухметровые амбалы в смокингах, девушек повели извилистыми коридорами куда-то наверх и там оставили на несколько минут. Это время ушло на поправку причёсок и сползающих с груди корсетов.

Анжела смотрелась просто великолепно, напоминая даму-вамп с чёрными сверкающими губами, пушистыми фиолетовыми ресницами и в откровенном наряде. Хотя и Лавра ненамного отличалась от неё, изучая здоровенный микрофон. С такой дубинкой можно было не беспокоиться о движении губ, из-за него всё равно никто не увидит её рта.

– Так, девчонки, сначала пляшем под «Я его любила», – начала напоминать Брилова ход выступления, всё время убирая с Гербер всякие недостатки – загнувшиеся колготки, торчащую в сторону прядку, белую ниточку на животе и так далее. – Потом «Кровь и песок», «Вазелин», «Причини мне нежность», «Рука в руке», «Папик» и напоследок «Растерзай».

Да, названия композиций впечатляли. Куда же подевалась вся конфетно-ванильная сладость группы? Неужели можно так круто отойти от образа романтичных девиц, сошедших с бежевых облаков?..

– Нога болит, – заныла Лена, оглядывая здоровенные каблуки, на которых Лавра никогда раньше не умела ходить, – и вообще, я сегодня не выспалась.

– Не хнычь, думаешь, мне лучше, – рявкнула в ответ на её жалобы Аня, выглядывая в коридор. – Вчера с Артуром всю ночь в «Монреале» водку глушили, и ничего, пока могу стоять.

Гербер лишь диву давалась от таких подвигов, прокручивая в голове последовательность песен. Она плохо запомнила их ритмы на слух, так как те мало чем отличались друг от друга.

– Лавра, – вернулась к ней Брилова, – не нажимай ничего на своём микрофоне, а то случайно включишь его и будешь сопеть как бульдог.

Наконец, щупленькая женщина в элегантном белом платье попросила их на выход, и девушки затопали здоровенными каблуками по паркетному полу. Спереди доносились аплодисменты и фанатичные посвистывания публики, отчего Лавра вновь почувствовала себя неуверенно. Ещё хуже стало на самой сцене, объятой ярким сиреневым светом. Огромный зал «Дельта-Палас» переливался бирюзовыми лучами. Там мелькали заинтригованные лица людей, которые с визгом встречали местных звёзд.

Певицы разбрелись по сцене под первые аккорды песни. Анжела встряхнула головой, и её светлые кудри красиво рассыпались по обнажённым плечам. Она стала петь под громкую фонограмму, выйдя ближе к посетителям ресторана, которые тут же потянули к ней руки. Брилова причудливо изогнулась, поразив Лавру своими акробатическими способностями. Надо же, а в жизни она казалась такой неповоротливой и слабой. Но на этом блондинка не остановилась. Когда в фонограмме возник мягкий голос Ани, она принялась корчиться на полу и садиться на шпагат.

Гербер вспомнила про припев и вовремя подвела микрофон к губам. Во мгле светомузыки глаза зрителей сверкали, как светлячки во тьме июльской ночи. Позабыв про комплексы, Лавра покрутилась на месте, повторила приём белокурой солистки с волосами и посмотрела на ближайших к сцене парней, которые с ухмылками наблюдали за ней.

Тем временем Анжела стала прыгать и изображать крик. Лена, видимо, решила не рисковать из-за больной ноги и двигалась спокойно, всё время трогая оголённое бедро. Аня швырнула в публику какую-то цветастую вещицу, отчего люди в очередной раз восторженно заревели. На этом первая баллада с названием «Я его любила» закончилась.

Анжела заговорила с залом, спрашивая про настроение. Лена широко улыбалась, утирая со лба капли пота, проступившего сквозь плотный слой тонального крема. Раздался оглушительный вой бас-гитары, возвестивший начало следующей композиции, под которую пришлось выделываться не меньше первой.

На чётвёртом треке Лавра ощутила усталость. Вроде она и не слишком старалась, как, например, Брилова и её подруги, но всё равно заметно подустала, поэтому решила двигаться менее активно. Однако песня с экзотическим названием «Причини мне нежность» длилась слишком долго, целых восемь минут.

Глядя на пританцовывавшую Лену, внутри открылось второе дыхание, и Гербер продолжила замысловатые па, шепча в микрофон текст песни. Зрители же нисколько не унимались. Большинство из них стояли возле сцены, но нашлись и такие, кто предпочитал смотреть концерт, сидя за столиками. Глаза, привыкшие к полумраку, определили, что в ресторане было три сквозных этажа, с которых на извивающихся красавиц смотрели несколько десятков людей. Наверное, сегодня здесь проходила какая-нибудь корпоративная вечеринка.

Внезапно свет погас, и всё погрузилось во тьму. Следом перестала орать фонограмма, а в воздухе возник неприятный кислый запах. Вдруг наверху что-то громко затрещало, сопровождаясь белыми искрами, совсем как на спасительном шокере. Испуганная толпа ахнула и отвалила назад к столикам. Что-то громоздкое со скрежетом и искрами рухнуло прямо на сцену, едва не задев Лавру.

Странный запах моментом испарился, и в зале вновь загорелся свет. Гербер прижалась к холодному столбу, не понимая, что происходит. Но глаза мигом увидели причину всеобщего беспокойства. На сцене, прямо на том самом месте, где только что плясала черноволосая студентка, валялся дымящийся софит, который каким-то образом откололся от потолка. Девушки растерянно смотрели на упавшую лампу, а зрители подозрительно зашептались. На сцену вышел высокий мужчина в костюме и при галстуке и стал что-то бубнить поражённой публике. Часть людей отправилась к своим столикам. Лавра же продолжала прижиматься к колонне.

– Ничего страшного, наши техники в одно мгновенье устранят неполадку, и мы будем вновь наслаждаться великолепной группой «Гранда», – успокаивал всех мужчина в галстуке, и толпа одобрительно засвистела. – Сейчас же давайте проведём конкурс. У всех у вас имеются билеты с номерами, которые вам раздавали наши служащие…

– Браво, браво, Гербер, – послышалось вдруг со стороны, и отличница невольно повернула туда гудящую голову.

В первые секунды её пробрал очередной шок – настолько сильным оказалось впечатление от неожиданной встречи. Прямо у основания сцены поблёскивали зелёные глаза Рафаэля Бергетовича. Он ехидно улыбался, изучая студентку похотливым взглядом с головы до ног. От столь близкого внимания к себе Лавра почувствовала неловкость и захотела спрятаться от мужчины за колонну.

– Как давно Вы занимаетесь этим, Гербер? – начал атаковать Суровкин, держа в руке объёмный стакан не то с водой, не то с чем-то покрепче. – Не удивительно, что в учёбе Вы не столь сильны…

Остальные девушки были заняты каким-то конкурсом и нисколько не вспоминали о своей новенькой танцовщице. Зрители тоже заинтригованно уставились на сцену, где Анжела доставала из стеклянного куба завёрнутые бумажки с номером победителя.

– Я выступаю сегодня в первый раз… заменяю заболевшую подругу, у неё ангина, – оправдалась Лавра, снова обернувшись на заносчивого преподавателя. – А Вы-то здесь что делаете, в этом злачном месте?

– Представьте себе, Гербер, приглашён начальством «Кворума» на ужин, – едко ответил Рафаэль Бергетович и выпил немного из своего стакана. – Значит, Вы от чистого сердца помогаете драгоценным друзьям. Ну-ну, иного ответа я и не ожидал. У Вас, кстати, весьма недурно получается. Такое ощущение, что Вы занимаетесь этим с пелёнок.

Естественно, ядовитый Суровкин преследовал цель вывести её из себя, но Лавра молча переносила его словесные удары. Да и чему возмущаться, он был по-своему прав. Она ведь с самого начала не видела ничего хорошего в предложении Бриловой. Но впереди оставались всего четыре песни, и потом можно сбежать отсюда.

– Что же Вы здесь стоите? – решила Гербер хоть как-то кольнуть мужчину. – Оставили начальника без своего уютного общества, а он, наверное, в Вас сильно нуждается.

– Всё, что от меня сегодня требовалось, я выполнил и теперь могу предаться развлечениям. Или у Вас, как у большинства студентов, есть твёрдое предубеждение, что преподаватели не имеют права на человеческий отдых?

– Нет, как раз наоборот, очень наслышана о Ваших способах проведения досуга. Как оказалось, в действительности Вы тот ещё бабник.

Бледное лицо Суровкина нисколько не изменилось. Он по-прежнему злостно ухмылялся.

– Вы в курсе, Гербер, что звёзды светят ночью? – вдруг спросил Рафаэль Бергетович и весьма подозрительно прищурился. При этом его улыбка стала ещё более шаловливой.

– Не поняла… – нахмурила красавица тоненькие бровки.

– Я знаю, чем Вы занимаетесь, Гербер, – всё в такой же манере принялся пояснять мужчина, – Оказывается, Вас интересуют похищенные сокровища.

– О чём Вы? – напряглась девушка.

– Поговорим об этом в университете…

Впрочем, продолжить беседу не позволил концерт. Отдохнувшие за время перерыва девчата вновь резво запрыгали под рёв очередной песенки, и Лавре пришлось изображать танец. Правда, на этот раз её движения были скованными. Во-первых, она с опаской поглядывала наверх, чтобы оттуда опять что-нибудь не рухнуло. А во-вторых, на неё внимательно смотрел Рафаэль Бергетович. Странными ухмылками и качанием головы он просто выводил Лавру из себя. В общем, получить удовольствие от дальнейшего выступления ей не удалось, как бы она ни старалась не думать о преподавателе. Поэтому к окончанию концерта настроение съехало к нулю. Покидая сцену, на которую восторженные зрители бросали живые цветы, она ещё раз встретилась взглядом с Суровкиным, и тот даже помахал ей на прощание рукой. Что он имел в виду, упомянув сокровища Бальваровского?

Кроме Гербер, все остальные участницы «Гранды» пребывали в весёлом расположении духа, прижимая к груди подаренные поклонниками букеты. Аня любезно поделилась с Лаврой частью ароматных цветов, но это не прибавило ей настроения. Анжела, заметно ослабшая от своих буйных плясок, едва войдя в гримёрку, тут же бросилась названивать кому-то по сотовому телефону. Лена перестала хромать, разглядывая преподнесённую кем-то зелёную бутылку «Мартини». Лавра посмотрела на своё перемазанное лицо, надеясь где-нибудь смыть надоевшую косметику, но тут же лоб в лоб столкнулась в дверях с красным, как хорошо проваренный рак, Глебом Валентиновичем.

Отец Марины был вне себя от ярости. Его губы подрагивали, а глаза, как у взбешённого быка, смотрели сквозь надвинутые рыжие брови.

– Вы… здесь??? – единственное, что смогла вымолвить Гербер, тут же прикрываясь одолженным у Ани полотенцем.

– Да! И ты, я вижу, тоже! – парировал мужчина, без церемоний схватил её за запястье и вытащил из гримёрки. – Как это всё понимать???

Он обвёл рукой её нелепый наряд и размалёванное, как у клоуна, лицо.

– Ты хоть отдаёшь себе отчёт?!! – не умолкал разгневанный Глеб Валентинович. – Всё же Катя была права, ты окончательно спятила!..

– Но что я такого сделала? – попробовала защититься девушка, искоса поглядывая на служащих ресторана, которые с интересом наблюдали за их ссорой.

Глеб Валентинович угрожающе сжал кулаки.

– Радуйся, что ты не моя дочь, иначе бы я тебе так врезал, полгода бы потом в зеркало боялась заглянуть, – прошипел господин Холодов, заметив скопившихся возле них любопытных официантов и охранников. – Даю тебе три минуты на сборы, жду в машине!.. – С этими словами он резко развернулся и грозно направился к зевакам. – А вы чего тут столпились все! Что, работа закончилась?!

Люди поспешили ретироваться. Лавра, понимая, что влипла в новый скандал, зашла обратно в гримёрку за вещами. Ох, чувствовало сердце, достанется же ей от строгого отца Марины по первое число.

 

Глава 17

Непристойное предложение

Предчувствия снова не подвели, правда, пользы от этого было мало. Если при водителе Глеб Валентинович ещё держал себя в руках, то дома он устроил самый настоящий разнос. Екатерина Львовна, ставшая свидетельницей его гнева, по большей части молчала, в основном качала головой и тем самым одобряла реакцию мужа на поведение Лавры.

Появление полуголой Гербер в ресторане парализовало его как электрический ток. Поначалу мужчина даже решил, что обознался, но потом кто-то из его собеседников по столу подтвердил, что черноволосая симпатяга в «Гранде» новенькая. Вот тут-то он и разразился, как крепкая майская гроза, оставил важные переговоры и бросился за кулисы, чтобы перехватить «бесстыдницу».

– Это же сумасшествие плясать на сцене чуть ли не в том, в чём мать родила! – верещал господин Холодов. – Как путана!!! А она и рада задницей вилять…

Мать Марины мотнула головой, поражаясь таким новостям. Сама виновница скандала сидела без звука, внимая упрёкам Холодовых. Разве можно им объяснить в такой ситуации, что она сама отнюдь не в восторге от всего этого и просто заменяла заболевшую танцовщицу по просьбе Анжелы?.. Лучше уж помолчать, сделав вид, что искренне раскаиваешься, иначе Глеб Валентинович снова поймёт её неправильно и, не ровен час, просто выставит за дверь. Но до этого не дошло. Маринин отец, излив всё, что скопилось у него на душе от неудачного ужина с представителями «Кворума», взял с неё обещание впредь не подрабатывать «раздевалкой» в злачных заведениях вроде «Дельта-Пэлас» и удалился к себе. Странно, сам-то он туда зачем ходит, если считает ресторан настолько нехорошим?..

– Только маме не надо ничего говорить, – попросила Лавра Екатерину Львовну.

– Не буду уж, зачем больного человека расстраивать, – высокомерно ответила женщина. – Ты бы хоть навестила её, чем по ресторанам шататься. Она всё время о тебе спрашивает.

– Завтра обязательно схожу, – послушно кивнула пристыженная брюнетка.

Словом, она ещё легко отделалась, ограничившись одной лишь нравоучительной лекцией. Глеб Валентинович вполне мог бы взяться за ремень. Впрочем, Лавре его реакция была не совсем понятна, ведь она являлась для него абсолютно чужим человеком. С чего бы вдруг она стала ему так небезразлична? Причём настолько, что она была теперь важнее прерванных переговоров с представителями «Кворума»?.. Слава богу, там не оказалось Рудольфа! Вот уж кто удивился бы больше всех.

Перед сном позвонила обеспокоенная Анжела. Она расстроилась, когда Лавра отказалась от дальнейшего участия в их проекте.

– Посмотрим ещё, не всегда же мы в таком виде скачем, – оправдывалась Брилова. – Ты очень понравилась нашей администрации. Завтра в универе встретимся и обо всём поговорим.

Ночь длилась на этот раз очень долго – сон никак не шёл. Поначалу Лавра ещё пыталась заставить себя заснуть, но потом уселась возле замороженного окна, перебирая тяжёлые мысли. Да, стоило признать, что выступление в «Гранде» не дало ничего хорошего, а, наоборот, выставило Гербер в глупом виде. Во-первых, её чуть не убил софит, который неизвестно по какой причине рухнул прямо на новенькую танцовщицу. Во-вторых, Глеб Валентинович вновь вышел из себя. Ну и в-третьих, нахал Суровкин увидел её и упомянул про сокровища. Однако поздно одумываться, слишком далеко всё зашло. Да и дело Бальваровского стояло на месте. Лавра просидела без сна почти до четырёх утра и лишь после решила, что нужно хоть чуть-чуть отдохнуть перед учёбой.

* * *

Декабрь поражал переменчивостью погоды. Если буквально ночью за окном стоял мороз, то сегодня прямо с утра неожиданно налетел циклон, и снег, столько времени собиравшийся на улицах, начал активно таять. Володя вёз Лавру по дороге, огибая застрявшие в снежной жиже машины и стараясь не попасть в пробку, которая и без того уже растянулась на сотни метров.

Занятия сегодня шли по накатанной схеме: сначала семинар по Истории Отечества, потом заунывная лекция Витафьева. Всё казалось привычным, хотя беспутные пятикурсники в очередной раз удивили Гербер своим примерным поведением. Почти все читали литературу про историю судов в России. Видимо, Суровкин обещал устроить им что-то неприятное на своём семинаре, раз студенты с таким усердием изучали его предмет.

– Эй, ты с каждым днём всё бледнее, – прошептал Сергей над её ухом. – Чё как там делишки?

– Да так, у всех сейчас трудности, – отмахнулась Лавра, глядя на Альберта Евграфовича, который с чувством рассказывал о политической мысли Ломоносова.

– Это как-то связано с той газовой шуткой? – насторожился Потапов.

– Нет. – Девушка решила утаить от него свои проблемы, зная, как отважно он будет предлагать разделаться с суровым преподавателем. – У меня мама в больнице, да и Маринке после аварии плохо, вот и переживаю.

– Да уж, лажово, – кивнул Сергей.

– Хотела у тебя спросить, – продолжила беседу отличница, дабы отвлечься от мыслей о Суровкине, – ты не знаешь такую Еву Лаврину с экономического факультета?

– Лаврину? Ну, так… немного. Я в основном с её братом общаюсь, а что?

– Мне нужно с ней поговорить кое о чём. А что она из себя представляет? Надеюсь, характер получше, чем у этого Елизара?

– А чё он тебе такого сделал?

– Да тупой, как сибирский валенок, ни грамма интеллекта. Ещё и грубиян.

– Нормальный вроде пацан был, – возразил Потапов, – между прочим, как и ты, на одни пятёрки учится, на всякие там олимпиады и конкурсы гоняет.

– Не может быть, – удивилась Лавра, хотя имея такого дедушку, грех не воспользоваться его влиянием.

– Он среди моих друганов умником считается, мы часто к нему за советами обращаемся… Подожди, а ты-то его откуда знаешь?

– На вечеринке в «Монреале» познакомилась, – снова отмахнулась Гербер от лишних расспросов, поглядывая на Наталью Поплавскую, которая склонилась над своими конспектами. – А что это все наши Историю Права учат, словно у нас завтра зачёт?

– У-у-у, – воскликнул парень, – он нас, знаешь, как теперь имеет? Тебе-то повезло, ты на занятия вообще не ходишь. А вот меня он каждый семинар заставляет на доске всякий бред рисовать. Так и стою с мелом всю пару, как школьник, блин. Ещё и двояк мне за это лепит. Вон и Надьку до слёз в прошлый раз довёл…

– А остальных он чем так напугал?

– Обещал устроить тем, кто плохо учится, повторный курс его лекций на следующий семестр. Зачёт-то сдать у него нереально.

– Не может же он весь поток завалить, – возмутилась Лавра, вспоминая про слова Рудольфа о том, какой его товарищ «хороший и дружелюбный».

– Ха, социалистка вон до сих пор ведь экзамен у наших принимает и ничего, кто бы слово сказал!..

– По социологии она не поставила оценки только самым отъявленным идиотам.

– Вот спасибо за комплимент, от кого не ожидал, так от тебя, – повернулся к ним Саша Пекинин.

– Извини, но уж сдать эту ерунду за полгода можно было раз десять, там же учить нечего, – настаивала на своём отличница.

Сокурсник мотнул головой и отвернулся обратно к своей книге, дабы не терять времени на бесполезные разговоры. Сергей самодовольно ухмыльнулся, посмотрел на мерцающий экран своего мобильника и без зазрений совести заговорил с неведомым собеседником прямо на паре. Перевоспитать парня было невозможно, так что Суровкин зря старался, показывая выпускникам свой крутой нрав. Вспомним о нём, Лавра до конца лекции думала только об их непростых отношениях.

После занятий Потапов предпринял ещё одну попытку пообщаться с Гербер и предложил подвезти её до дома, будто забыв, что теперь она передвигается по городу исключительно в сопровождении телохранителя.

Возле угрюмого четвёртого корпуса уже стоял чёрный джип.

– Ну, наконец-то, – воскликнул Володя, комкая какую-то газетку, которую читал всё это время до прихода девушки. – Хотел уж Глебу звонить, опять на тебя жаловаться.

– Что значит «опять»? – удивилась Лавра, пристёгивая ремень безопасности. – Вчера, если что, я полчаса ждала Вас здесь на морозе.

– Да не надо гнать, – оскалился мужчина, кинув газетёнку на задние сидения. – Мне твои подружки сказали, что ты ещё с утра с занятий сбежала…

– Я??? – окончательно опешила студентка. – Я никогда с учёбы не сбегаю, Вы что, как можно! Все три пары отсидела, то есть две, на третью меня один преподаватель насчёт дипломной работы у себя задержал на кафедре… Минуточку, а что за подруги?

– Ну, не знаю, две девахи какие-то. Они сами подошли и сказали, мол, ты велела передать, чтобы я не ждал, – возмущался водитель. – Глеб, кстати, грозился тебя выпороть, когда узнал, что ты куда-то испарилась.

– Это ложь, я никому ничего не передавала, вот на этом месте ждала, а потом на автобус пошла! – говорила Гербер дрожащим голосом, чувствуя волнение и холод, подступивший к ногам. И тут ей припомнилась вчерашняя психопатка на машине с тонированными стёклами, которая пыталась её задавить. – А как выглядели эти подруги?

Володя задумался.

– Одна красивая такая, блондиночка, мне её лицо очень знакомым показалось, – описывал он обманщиц. – Я её по телевизору вроде видел…

Лавра призадумалась. Блондинка, красивая, и лицо водителю Глеба Валентиновича напоминало кого-то знакомого… Уж не об Анжеле ли он говорит???

– А вчера вечером её случайно не было в ресторане «Дельта-Пэлас»? – уточнила девушка.

– Точно! Она ещё пела громче всех! А другая девица в длинном таком зимнем пальто, знаешь, прям до земли. Я ещё подумал, как ей не лень потом подол от грязи очищать, ну весь снег ведь ходит собирает.

Это совсем не понравилось Гербер. Зачем Анжеле обманывать её охранника?..

Джип выехал на дорогу, а затем осторожно двинулся вдоль университетского парка.

– Вот дела, значит, надо мной прикольнулись, – недоумевал Володя. – Ну, пижонки, небось, тебе навредничать решили!

– Да, может быть, завтра обеим устрою взбучку. – Лавра решила разыграть из этого странного обстоятельства простую шутку, одновременно пытаясь понять, зачем Брилова так поступила. К тому же вчера днём она столкнулась с ней в коридоре экономического факультета и получила приглашение поучаствовать в вечернем концерте! Что Анжела делала на четвёртом этаже, если учится на юридическом факультете, который находится в главном здании?

Внезапно Гербер осенило при виде яркой вывески какого-то магазина, на которой была нарисована большая подарочная коробка, завёрнутая в красную блестящую бумагу и с милой ленточкой на макушке. Лавре вспомнился вечер её дня рождения, когда, зайдя вместе с Мариной в свою комнату, она обнаружила среди прочих презентов чёрный ящик с крестом и угрожающей запиской. Если учесть, что кроме Екатерины Львовны и рыжей подруги никто в ту комнату не заходил, то получалось, будто этот подарок вполне спокойно могла подложить Брилова!

Верно, ведь перед тем, как подняться вместе с именинницей на второй этаж, Марина водила Анжелу в туалет. Вряд ли Холодова стояла и ждала её возле уборной, наверняка зашла в ближайшую комнату за какой-нибудь мелочью. А тем временем коварная пассия Фанелина пробралась в спальню Лавры и оставила на тумбочке сюрприз от почитателей Бальваровского. Вдобавок, вчера во время концерта на Гербер свалился софит, совсем чуть-чуть не дотянув до неё, чтобы одним махом если не убить, то уж точно очень сильно ранить. Наверняка эта неполадка произошла не просто так, тем более в первый же день участия Лавры в составе группы. Всё сходилось, тютелька в тютельку, это сделала только Анжела. Но зачем?

Автомобиль остановился возле крыльца второй городской больницы, как всегда поражавшей своим запустением.

– О, и Катерина здесь, – воскликнул Володя, указав пальцем на фиолетовое «Рено». – Тогда я ждать тебя не буду, домой поедешь с ней.

Лавра, плохо воспринимая реальность, вышла из джипа. Она всё ещё думала о причастности Бриловой ко всем этим посланиям и убийствам. Очень уж не хотелось верить, что глупая Анжела имеет какое-то отношение к столь тёмным делам. Стоило поделиться подозрениями с Мариной, и Лавра хотела прямиком броситься в палату к подруге, но вовремя опомнилась. Как-никак, здесь ведь лежит мама, и первым делом лучше узнать о её самочувствии, какие бы серьёзные вещи ни стали тому помехой.

Однако решение оказалось неправильным, поскольку белая дверь её палаты резко распахнулась прямо перед Лаврой и с глухим стуком ударила несчастную прямо в лоб. В глазах быстро потемнело, и она очнулась уже на полу. Сумочка вместе с шапкой лежали рядом.

– Извини, я не специально, – пронёсся над головой голос Гаральда, и его руки в одно движение подняли поверженную сестру на ноги. – Может, врача?

Парень завёл её в палату.

– Ай, ну что ж ты так, девочка моя! – запричитала Агния Лесофовна. – Так ведь и умереть можно. Гар, милый, возьми в холодильнике пакет молока, дай приложить ко лбу, а то шишка появится.

Через минуту Лавра уже сидела на больничной койке, прикладывая к голове холодный предмет. Брат, понимая, что стал виновником всего этого безобразия, сидел рядом и нервно вздыхал.

– Ну, что, отошло? – спросила женщина, заглядывая дочери в глаза. – Ах, Лавра, Лавра, вечно ты во всякие истории попадаешь…

– Всё хорошо, – солгала Гербер, еле сдерживая головокружение и тошноту, внезапно накатившие на неё, – а я ни в какие такие истории не лезу, они сами меня находят.

– Будет, – засмеялась Агния Лесофовна. Судя по голосу, она пребывала в бодром духе, а значит, лечение приносило свои плоды. Да и тот факт, что она может ходить, говорил о её скором выздоровлении.

– Ну, я тогда пойду, – сообщил Гаральд, поднявшись с кровати. – Завтра утром загляну, ты уж, мать, давай не болей, ладно?

– Попробую, – отозвалась женщина и присела на его место, проверяя больной лоб дочери. – Тридцать три несчастья, ты бы с дверьми поосторожнее была б, не первый раз уже ударяешься.

– Забылась, – буркнула отличница, достала из сумочки зеркальце и исследовала лицо. В принципе, если прикрыть покрасневший лоб густой чёрной чёлкой, никто и не заметит набухающей шишки. – Как ты? Вижу, идёшь на поправку…

– Да, доктор говорит, через недельку-другую можно будет выписываться, прямо к празднику. И видения, слава богу, теперь меня не преследуют. Спасибо Марининому отцу и Гаральду, они всякие лекарства притащили, каждый день на уколы хожу.

– А как нога?

– Нормально, вчера рентген делали. Говорят, что ухудшений нет.

Разговор потёк обо всём: о здоровье, о персонале, о чудодейственных препаратах, об отзывчивых Холодовых, о квартире, которая пустует уже больше недели, и о прочих мелочах. Глеб Валентинович заглядывал к Агнии Лесофовне рано утром, когда навещал дочь. Судя по настроению матери, он не сказал ей о вчерашнем инциденте в ресторане, оказав Лавре огромную услугу. Она никогда раньше не огорчала её своим неправильным поведением и просто умерла бы со стыда, пытаясь объяснить, почему танцевала полуголая на сцене. Хотя господин Холодов спасал подругу дочери не в первый раз. Он не рассказал матери про летающих мантий и про то, что Лавра находится в серьёзной опасности.

По истечении получаса Лавра наконец-то распрощалась с говорливой мамой и поспешила в палату к рыжей подруге. В отделении стояла тишина, за окном быстро смеркалось, и долго засиживаться у Марины не позволяло время, которое нужно было ещё потратить на подготовку к завтрашним занятиям.

Холодова дремала, соблюдая режим тихого часа. Лавра прокралась к ней и осторожно раскрыла шторку, чтобы впустить в помещение хоть немного света. Ей не терпелось поделиться с приятельницей своими соображениями о последних событиях.

– Ну, отстань, я спать хочу, – простонала подруга, зарываясь под одеяло.

– Придётся отложить сон на потом, у меня важные новости, – прошептала Гербер, облокотившись о подоконник.

– Уф. – Ленивая девица нервно отбросила от себя покрывало и, приминая всклоченные волосы, уставилась на гостью. – Ко мне сегодня приходил следователь Яровский и долго допрашивал, я очень устала… Он недоволен тем, что ты принялась играть в сыщицу.

– Ты рассказала ему о моей тайной поездке в Вольск??? – взбесилась Лавра, чуть не сорвав шторку вместе с карнизом.

– Конечно! А ты думаешь, что справишься со всем этим в одиночку?! – парировала недовольная Холодова. – Между прочим, он поддержал моё мнение, что твой археолог водит тебя за нос.

– Марина, ну зачем ты выдала меня???

– Тебе же лучше, останешься с башкой на плечах. Знаю-знаю об угрозе Стреглова насчёт какого-то кубка, твоя мамка мне в подробностях рассказала, как её пытались убить и как гады грозились отрубить тебе башку.

– Хватит меня впечатлять, лучше послушай, что я узнала…

И она сообщила подруге обо всём, что случилось за последние сутки. Марина поначалу с недоверием восприняла беседу Лавры и доцента Витафьева, но потом оживилась и об Анжеле слушала уже с отвисшей челюстью.

– Быть такого не может! – ужаснулась Холодова. – Зачем ей это?

– Вот и я не понимаю, зачем. Если я иду по верному следу и Брилова, действительно, замешана в этих пакостях, то непременно узнаю с помощью Анжелы, кто за всем этим стоит и почему.

– Как же ты собираешься это выяснить?

– Прижму её к стенке, пусть объяснит своё поведение.

– Ох, Лаврик, ты играешь с огнём, – настороженно заговорила Холодова, обняв подушку. – Мой тебе совет, иди прямиком к Анатолию Давыдовичу и выложи ему всё, что нарыла.

– Ты зря беспокоишься, я просто поговорю с Анжелой, ничего лишнего. Тем более я постоянно под опекой твоего отца, кто ко мне полезет?..

Марина ещё внимательней пригляделась к подруге и сделала мрачную улыбку.

– У тебя синяк на лбу, ты с кем-то подралась? – догадалась девица, помахивая указательным пальцем.

– Это Гаральд ушиб меня дверью, – погрустнела Лавра, поправляя чёлку, чтобы получше скрыть следы удара. – Ему не привыкать калечить меня.

– Почему? – удивилась Холодова, придвигаясь к краю койки. – Он что, не первый раз ударяет тебя дверью?

– Я не о двери, – прошептала Гербер и отвернулась к окну, за которым быстро темнело.

– Слушай, я знаю, что вы с ним не контачите, но не понимаю, по какой причине. Ты всегда так нервничаешь, когда речь заходит о нём. Не хочу показаться любопытной, но, может, стоит уже рассказать, почему вы не ладите?

Лавра с тяжестью вздохнула, теребя свисающую на плечо иссиня-чёрную прядь. Марина была права, говорить на эту тему для неё было неприятно, хотя никакой тайны в этом нет. О произошедшем между ними конфликте знали многие.

– Помнишь, летом Аида увидела меня голой в душе? – начала Лавра безжизненным голосом.

– Да, у тебя кровь шла, мы все тогда не на шутку перепугались. Гаагова ещё говорила, что у тебя там шрам…

Гербер утвердительно кивнула.

– Знаешь, кто оставил мне его?

– Гаральд?

– Он самый.

– Но как, почему???

– Откуда мне знать, почему. Просто пырнул ножом и всё. Мама, правда, убеждает, что тогда у него психика не в порядке была, он ведь целый год отслужил в Чечне…

В тот ужасный апрельский день Гаральд, как всегда, выпивал с друзьями в соседнем баре и, будучи «под мухой», хвастался собственными подвигами на войне. Он любил подолгу рассказывать про свои травмы, про перестрелки и частые облавы на боевиков, про то, как терял боевых товарищей, как на его глазах умирали солдаты. Домашние внимательно слушали это лишь в первые дни после его возвращения со службы, а потом, когда парень стал гасить душевную боль «зелёным змием», Агния Лесофовна и Лавра поняли, что их любимый человек совершенно изменился на этой ужасной войне. Он стал вести себя агрессивнее, ругался, швырялся вещами, любил поучать школьницу-сестру, если та делала что-то не так по дому либо допоздна задерживалась на курсах. Нет, иногда он вёл себя нормально, преподавая ей, например, искусство единоборства, которому сам обучился в армии. Но основное время им управлял алкоголь. Если первый месяц Агния Лесофовна терпела выходки сына, считая, что тот имеет право расслабиться с друзьями на кухне и выпить пару бутылок водки, то потом она вежливо попросила его уходить в ближайший кабак, поскольку убирать после пьяной компании становилось всё сложнее да и выспаться не удавалось из-за шума, который шёл от крикливых армейцев.

Так вот, в тот апрельский день брат вообще не вернулся из бара, и Агния Лесофовна сильно переживала из-за этого. Она уже обзвонила все вытрезвители, больницы и отделы милиции, но пока ничего не нашла. Парень был буяном, особенно в нетрезвом состоянии. Его уже забирали пару раз в «предвариловку» за какие-нибудь хулиганства. Когда Лавра прибежала домой перед вечерними занятиями на подготовительных курсах университета, мама попросила сходить её в бар и поспрашивать, куда подевался безумный сынок. Девушка, не снимая куртки, исполнила просьбу, чем обрекла себя на страшную неприятность.

Заглянув туда, Лавра сразу поняла, что её братец никуда не пропадал, а весело проводил всё это время в подвыпившей компании. Только на сей раз ребята не просто мило беседовали и хвалились друг перед другом военными подвигами, а решили померяться силами и устроили дуэльный клуб. Когда Лавра пришла сюда, Гаральд как раз дрался с одним субтильным парнишкой на боевых кинжалах, уже успев порезать плечо слабому сопернику. Она кинулась разнимать придурков, звала брата домой, но тот лишь отшвырнул девчонку в сторону и продолжил наступать на изрезанного товарища. Разозлившись, девушка применила пару силовых приёмов, которым её научил сам Гаральд, и уложила парня на обе лопатки. Довольная собой, она поволокла его к выходу, но тут брат, разгорячившись, без всяких предупреждений воткнул в неё нож.

– Но самое ужасное не это, – побледнела Лавра от неприятных воспоминаний, поглядывая на поражённую подругу. – Я бы простила его за шрам, всё же пьяный был и я сама на рожон полезла. Только вот гинеколог мне сообщил, что из-за травмы я теперь не смогу иметь детей.

– Вот чёрт… – прошептала Марина, удивлённо мотая головой.

– Вот поэтому я и ненавижу Гаральда, – развела руками Гербер, отходя от окна.

– Да, есть за что, – согласилась Холодова. – Не думала, что твой брат увлекается выпивкой.

– Уже не увлекается. После того случая взялся за ум, устроился обратно на военную службу и живёт очень хорошо, на «БМВ» ездит и семью заводить собирается.

– Урод, лучше б ему кое-что отрезали, чтоб страдал хуже твоего! – выпалила Марина. – А ты не пробовала лечиться, может, ещё не поздно что-либо сделать?

– Это бесполезно. Думаешь, я не обследовалась?..

– Поэтому ты особо ни с кем не встречаешься, да?

– Как ты считаешь, станут ли с тобой заводить серьёзные отношения, зная, что ты бесплодна?

– Извини, не хотела тебя обидеть, – растерялась Холодова. – Хотя я, например, терпеть не могу детей и не собираюсь становиться мамой.

– Почему?

– А что в этом хорошего? Появится ребёнок и всё, конец твоей личной жизни, только и будешь, что бегать за ним, как бы где он не поранился, не расстроился. Нет, уволь, пусть рожают смазливые дурнушки, они для того и предназначены. А мы будем жить в своё удовольствие. В конце концов, бесплодие – не повод отказываться от мужчин!

– Заметив шрам, любой от меня сбежит… Кому нужна инвалидка?..

– Брось, не думай об этом, – встряхнула её Марина. – Как будто кто-то смотрит, что у тебя есть на животе. Вон даже Рýдольф на тебя запал.

– Что?? – удивилась Гербер, отталкивая рыжую бестию на подушки. – Брось, ничего он не запал!..

– Но ведь он от тебя не отстаёт… Наверное, ты в его вкусе. Да сама осмотрись, даже этот твой Суровкин тебя уже домогается, настолько ты их всех приворожила.

Вспомнив о вредном преподавателе, Лавра мигом помрачнела.

– Кстати, что ты решила насчёт него? – поинтересовалась Марина, поправляя повязку на руке.

– Ничего. Зубрю историю права, надеюсь, сдам зачёт. Хочу узнать завтра, что ему известно о сокровищах Бальваровского.

– В смысле?

– Ну он тут вчера заявил, что ему что-то известно. Сама не поняла, что он имел в виду.

* * *

Новый день с самого утра обещал быть плохим. Сначала Лавра спалила яичницу, которую хотел тихо поджарить себе на завтрак, пока Холодовы спали. Потом поскользнулась во дворе, когда залезала в машину.

На университетском крыльце стояли сокурсники, видимо, тоже не торопясь идти на пару к Суровкину.

– Ух, щас нас опять станут натягивать, – простонал Денис Хромов, шагая возле Лавры в аудиторию, где была намечена страшная для всех История Права.

– Всё, он меня сегодня полностью раздавит, – пожаловался в ответ Саша Пекинин, на ходу пытаясь повторить задание.

– Да не трусьте, пацаны, – нисколько не печалился Потапов, тоже держа в руках стопу книг. – Вам же не грозит стоять у доски и выписывать всякую муть.

– А мне он пообещал, что я буду сдавать ему зачёт все зимние каникулы, – пожаловалась Надя Боровикова, присоединяясь к ним. – Если он завалит меня, я буду не допущена к экзаменам, у меня и так уже четыре хвоста.

– Ладно, – вздохнул Сергей, по-прежнему приободряя сокурсников, – перед смертью не надышитесь, верно, Лавра?

Гербер обернулась на него и молча зашла в аудиторию. Знали бы они, в каких отношениях она с Суровкиным.

Рафаэль Бергетович, как обычно, уже поджидал своих несчастных жертв за столом, перебирая какие-то бумаги. На нём был такой же белоснежный костюм. Интересно, как ему удаётся поддерживать его в безукоризненной чистоте каждый день? Неужели Суровкин настолько аккуратен? Или, может, у него много одинаковых белых пиджаков и брюк?..

Студенты, входя в помещение, дружно здоровались с ним, но ни ответа, ни одобрительного кивка или даже простого взгляда от него не получали, отчего стали рассаживаться по местам как-то неуверенно. В основном все старались спрятаться на задних рядах. Очевидно, маячить перед грозными зелёными глазами преподавателя не хотел сегодня никто, кроме Лавры. Она одна пристроилась аккурат напротив него, извлекая из сумочки учебник и конспекты. Готовиться к семинару не имело смысла, вряд ли Суровкин захочет спрашивать отличницу. Мужчина не сразу подметил свою главную добычу и ещё какое-то время старательно изображал, будто заполняет журнал успеваемости. Лишь когда аудитория заполнилась, он посмотрел на Гербер, радостно улыбнулся и окинул хищным взглядом остальных студентов.

– Очень странно, что сегодня ваш курс в полном составе, – произнёс Суровкин в насмешливом тоне.

Лавра посмотрела назад и удивилась тому, как быстро Рафа успел пересчитать её сокурсников. Их, действительно, было ровно сорок два человека, но даже ей на этот подсчёт понадобилась минута.

– Мы с вами завершаем учебную программу по дисциплине История права и рассмотрим на этом занятии тему по эволюции судебной системы в России, – строгий преподаватель, подходя ближе к передним рядам. – Тема не такая тяжёлая для людей со средним уровнем интеллекта, но, судя по прошлым успехам, у вас таких почти что нет… Тем не менее я слепо верю, что хотя бы общение со мной вдолбит в ваши головы минимум тех знаний, какими вы должны располагать к окончанию обзорного курса История Права.

Его взгляд остановился на Гербер. Надменная улыбочка на секунду разрезала лицо Суровкина.

– Потапов, к доске! – скомандовал Рафаэль Бергетович, словно он руководит служебной собакой.

Сергей, уже готовый к вызову, деловито спустился с задних рядов и прошагал к стене, по пути беря с обшарпанной трибуны кусочек мела.

– Пока я буду опрашивать аудиторию, выпишите главные принципы отечественного судоустройства, – приказал преподаватель, возвращаясь к поиску следующей жертвы. – Боровикова, мне понравилось Ваше прошлое выступление, оно было переполнено драматизмом, так что прошу на сцену…

Он указал рукой на трибуну, и бледная Надя, придерживая несколько тетрадок, несмело зашагала туда. Её голос дрожал с самого начала ответа, она постоянно сбивалась, и у Лавры, уткнувшейся в свою книгу, возникло ощущение, что сокурсница вот-вот расплачется.

– Пекинин! – рявкнул Суровкин, видимо, заметив, что Саша занимается чем-то не тем. – Вам тоже отдельное задание! Вы будете решать задачу…

Мужчина протянул ему листок с текстом и заставил стоя вникать в суть задания. Время от времени он отвлекался к Лавре, снова радостно ей улыбаясь. Но Гербер, хоть и испытывала дрожь от такого внимания к себе, старалась соблюдать хладнокровие и делала вид, будто готовится к следующему вопросу. Между тем трусиха Боровикова невпопад говорила всякую ерунду.

– Слушай, звезда, – не выдержал Суровкин этого беспорядочного набора слов, – ты хоть немного понимаешь, о чём пытаешься нам тут доложить?

– Ну, да… – покраснела Надя, готовая спрятаться от него за трибуну.

– Отлично, – злобно усмехнулся Рафаэль Бергетович, отходя к двери. – Назови основные этапы развития российского суда?

Девушка принялась что-то перечислять, только как-то совсем уж нерешительно. Закончив бубнить, она вытерла со лба капельки пота и с волнением посмотрела на застывшего возле выхода мужчину.

– Поплавская, – произнёс он фамилию следующей студентки, и Наталья незамедлительно вскочила со своего места, пряча за спину сотовый телефон, – повторите то, что нам сказала Боровикова.

Девица надвинула брови и нагнулась к конспектам, чтобы прислушаться к подсказкам соседей.

– Янзина! – недовольно воскликнул Суровкин, и его зелёные глаза засверкали как у какого-то дикого зверя. – Выходите к доске и чертите таблицу с двумя колонками. В первой напишите особенности развития суда присяжных, во второй – мировых судей.

«Шептунья», которая попыталась помочь нерадивой подружке, медленно поплелась к рисующему мелом Потапову.

– Так Вы повторите нам слова Боровиковой или я зря теряю время?! – издевался преподаватель над встревоженной Натальей.

– Извините, Рафаэль Бергетович, мне позвонили по телефону, и я прослушала то, что Вы от меня требуете, – оправдалась жалобным голоском притвора-Поплавская.

– Припомните, говорил ли я на самой первой лекции, что будет с теми, чьи приборы станут отвлекать нас от занятия? – грозно спросил мужчина, поднимаясь к побледневшей девице. – Говорил?!

– Говорили, – сглотнула Наталья, глядя на протянутую к ней ладонь, и быстро отдала телефон ему. Теперь-то она понимала, что значит попасть под горячую руку преподавателя.

Внезапно Рафа размахнулся и швырнул сотовый в сторону доски. Мобильник пролетел почти у самого потолка аудитории и со звоном шмякнулся о портрет Ленина. Честно говоря, Лавра подумала, что картина свалится Сергею на голову, но изображение «вождя», как оказалось, было крепко привинчено к стене. А вот телефончик Поплавской развалился на несколько частей. Отремонтировать его теперь вряд ли получится.

– Кому не нравятся мои методы обучения, вольны не посещать Историю Права! – развёл руками довольный собой Суровкин.

Поплавская с нервным вздохом опустилась на скамью, сверля обидчика злым взглядом.

– Вас никто не освободил от вопроса!!! – прорычал мужчина, и девушка снова вскочила на ноги, как солдат перед старшим по званию. – Перечислите мне основные судебные реформы в российской истории.

Кое-как ответив на это, она смогла наконец-то отвязаться от него. Такого унижения Наталья, видимо, ещё никогда не испытывала. Боровикова, окончательно впав в истерику, стирала с лица слёзы, словно вместо Натальи оскорбили её. Но Наде повезло, Суровкин отправил её на место и вызвал на следующий вопрос Дениса Хромова.

Семинар потёк в прежнем русле, но Лавра заметила, что наказания у Рафаэля Бергетовича заметно ужесточились. Она старалась никак не реагировать на его издёвки. Её даже забавляло то, как он обращается с сокурсниками, совершенно позабыв об их конфликте. Со стороны это выглядело очень смешно: старательно рисующие мелом Потапов и Янзина, решающий сложную задачу Пекинин, бормочущий всякую ерунду Хромов, вытирающая слёзы Надя Боровикова и униженная Поплавская. В общем, цель Суровкина была достигнута, все боялись его и вели себя теперь тише воды.

Перед окончанием семинара Рафаэль Бергетович напомнил курсу про трудный зачёт, намеченный на 28-е декабря, передал старосте длинный список вопросов и с презрением оценил на «двоечку» труд Потапова и Янзиной. В то время, как обозлённые студенты поспешили покинуть аудиторию, Лавра осталась сидеть за партой, выжидая, пока все уйдут в коридор. Суровкин принялся стирать с доски каракули Сергея и, казалось, не обращал на неё никакого внимания. Но она покорно молчала, не решаясь начать беседу.

– Вашему терпению можно позавидовать, Гербер, – вдруг произнёс мужчина, оглянувшись. – Учиться с такими олухами целых пять лет – это заслуживает уважения. Вам никогда не хотелось двинуть кому-нибудь из них по челюсти?

– Зачем? – смутилась Лавра, чувствуя, что ей совершенно не по нраву находиться с ним наедине.

– А вот у меня иногда чешутся кулаки. Хочется порой не забалтывать тупиц своими хлёсткими фразами, а просто дать им хорошенько по голове, – признался тот и положил перепачканную мелом тряпку возле трибуны.

Теперь он смотрел Лавре прямо в глаза, попутно складывая в свой портфель бумаги.

– Вам же доставляет удовольствие оскорблять нас, – откровенничала отличница, при этом внутренне ругая себя за резкие слова.

– Если не делать этого, из вас получатся выпускники третьесортного ПТУ. Имели опыт общения с такими умниками?

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать с Вами своих сокурсников.

– Да? – деланно удивился Рафаэль Бергетович, вскинув русые брови. – Тогда интересно, для чего же Вы остались?..

– Вы прекрасно знаете, по какой причине я разделяю сейчас Ваше общество, – начала она. – Тогда, в Дэльта-Пэлас, Вы сказали что-то про сиаморовый кубок…

– Так, так, так, – оживился мужчина, оставив кейс в покое. – Значит, Вам, действительно, интересен этот предмет.

Он вышел из-за стола и как-то мрачно улыбнулся.

– Кто Вам рассказал про него? – напряглась Лавра. – Вы тоже изучали сокровища Бальваровского???

– Так получилось, что Витафьев – хороший знакомый моего отца-проректора. И он успел сообщить, что отличница со странностями по фамилии Гербер активно интересуется историей происхождения криминальных сокровищ.

Мысленно Лавра отругала Альберта Евграфовича, не держащего язык за зубами, но самой не терпелось узнать, что же задумал Суровкин.

– Видите ли, Гербер, у меня есть одно маленькой хобби, – продолжил Рафаэль Бергетович с наглой усмешкой. – Каждую сессию у меня новая красивая звезда. Так получилось, в этом семестре ею должны стать Вы.

Отличница недоумённо уставилась на него, но следом не выдержала и расхохоталась.

– Простите, – сквозь смех произнесла Лавра. – Это нервное…

– Да, я понимаю, Вы имеете право похихикать, – с прежней гримасой на лице вещал Суровкин. – Вас вряд ли удастся шантажировать зачётом или отчислением, как кучу глупых девиц. Поэтому я решил раздобыть то, что представляет для Вас большую ценность.

Он вернулся к своему портфелю и извлёк оттуда небольшую папку с исписанными листами.

– Рукопись профессора Лаврина, – гордо сообщил Рафаэль Бергетович, помахав папкой.

– Но как? – опешила Гербер. – Откуда она у Вас???

– Сумел заполучить, – разлился в улыбке Суровкин и вдруг передал заветную папку своей студентке.

Лавра лихорадочно достала листы и поняла, что здесь всего лишь три странички текста. Бегло прочитав несколько строчек, она убедилась, что это действительно рукопись Лаврина и Витафьева. Медленно до неё стал доходить замысел преподавателя.

– Нет, – мотнула она головой, не веря в такую подлость. – Я не стану спать с Вами из-за рукописи!..

– Зря, – ухмыльнулся Рафаэль Бергетович, – там очень-то любопытная информация. Придётся сжечь…

– Нет! – вскричала Лавра в полной растерянности. – Зачем Вы так поступаете? Что я Вам сделала плохого?!

– Я же сказал, это просто хобби…

– Столько красивых девиц вокруг, почему именно я???

Суровкин приблизился к ней и вдруг схватил за шею. От такой внезапности студентка замерла с шокированными глазами, выронив листы.

– Потому что я так решил, – прошипел мужчина и оттолкнул её.

Лавра нервно задышала, потирая шею, и заметила, как он положил на преподавательский стол визитку.

– Там адрес, – промолвил Рафаэль Бергетович. – Сегодня, в девять вечера. Не придёте, и рукопись больше не увидите никогда…

Он, схватив портфель, спешным шагом направился к выходу и даже не обернулся. Гербер потрогала горячее лицо. Из всех непристойных предложений, которые ей поступали раньше, это было самым гнусным.

Здание, в котором находился юридический факультет, считалось главным и поэтому выглядело во всех смыслах отлично. Чего только стоили узорчатые рамы, в которых поблёскивали стёкла окон. Однако убранства в помещениях Лавру сегодня абсолютно не интересовали. Она пришла сюда, чтобы разобраться с Анжелой. Поднявшись на второй этаж, Гербер сразу же кинулась к расписанию, расспросила там пару парней про Брилову и направилась в аудиторию 214, где у солистки «Гранды» должно было идти Налоговое право. Занятие уже началось, и отличница злилась из-за перспективы простоять в томительном ожидании под дверью. Но там её ожидал сюрприз – аудитория оказалась пуста.

– Вы на пересдачу? – тут же поинтересовалась молоденькая девушка, сидящая за преподавательским столом.

– Нет, а разве четвёртый курс сегодня не здесь занимается? – с удивлением переспросила Лавра.

– Я их отпустила, – улыбнулась незнакомка, которая, по-видимому, являлась преподавателем. – Сегодня я принимаю зачёт у должников.

Вернувшись к расписанию, Гербер поняла, что упустила Анжелу. Её группа радостно умчалась домой, да и завтра у них занятия почему-то были поставлены только после обеда. Куда Брилова могла деться, имея столько свободного времени, Лавра прекрасно знала, но отправиться в офис «Гранды» не могла – на стоянке перед четвёртым корпусом её дожидался Володя. Впрочем, никуда подозрительная пассия Фанелина не денется, а Гербер ещё нужно настроиться на вечернее рандеву.

* * *

Ещё во время обеда Лавра обмолвилась Екатерине Львовне насчёт того, что вечером собирается сходить в гости к брату. Мать Марины ничего на это не ответила, ведь она же не знала, что подруга дочери в действительности не общается с Гаральдом.

В шкафу у щедрой Марины нашлось множество симпатичных вещей. Причём Холодова поделила свою одежду на официально-деловую и неформальную. В этот вечер Лавре как раз понадобится что-нибудь из этой серии. Она решила взять блестящее зелёное бельё. Подобрав эротический наряд, Лавра предпочла принять ванну с любимыми Мариной лепестками роз. Надо же испробовать их чудодейственное влияние на кожу, тем более подруга о них так хорошо отзывалась.

Около семи вечера явился Глеб Валентинович и, как это обычно происходило, в компании с каким-то товарищем – пожилым незнакомым мужчиной. Впрочем, отличнице он был не интересен. Лавра наводила красоту: нарумянила щёки, обильно накрасила веки, а губы обвела сверкающей помадой. Да, если Суровкин и хочет кого увидеть сегодня на пороге своей квартиры, так это именно такую девицу. Правда, в сумочку она положила шокер. Ведь соглашаться на секс с преподавателем ради рукописи Лавра отнюдь не собиралась. План был гораздо проще – попасть домой к сластолюбцу, потребовать показать полный текст профессора Лаврина, а затем шандарахнуть Рафаэля Бергетовича электрошоком в самый неподходящий для него момент. Пока он будет дёргаться на полу в конвульсиях, студентка успеет забрать рукопись и убежать из квартиры.

Проспект Толстого находился в южном районе города, недалеко от центрального рынка. Взволнованная Лавра добралась досюда на такси, благо, стоило ей это сущую мелочь. Попался молоденький шофёр, который вообще, глядя на выступающие из-под шубы изящные ноги, предлагал покататься с ним ещё часок-другой по мглистым улицам в поисках развлечений. Но у Лавры их на сегодня уже хватало, причём таксисту такие и не снились. Отдав на прощание пару купюр, она замерла перед несколькими девятиэтажками, раздумывая, в какой из них Суровкин назначил ей встречу.

Дом за номером 22 стоял возле пустыря. Здесь был весьма чистый двор, в котором имелось всё для счастливых жильцов: и охраняемая автостоянка, и детская площадка, и высокие берёзы, и место для выгула собак. Да, Рафаэль Бергетович обосновался в хорошем месте. Удивляла лишь полнейшее отсутствие людей, хотя время только-только близились к девяти. Вдобавок появился туман, который обещал к утру очередное похолодание.

Девушку одолел озноб. Она еле-еле доковыляла до первого подъезда и тут же начала изучать кнопки домофона. Лавра припала к аппарату и нажала большую красную кнопку. В треснутом динамике возник сплошной гудок, и она, подумав ещё раз, нажала на цифру восемь. Оттуда донеслись телефонные звуки, и Гербер стала считать, на какой из них соблагоизволит ответить её преподаватель.

– Детка, это ты? – прохрипел странный низкий голос после седьмого гудка, когда она и не надеялась услышать Суровкина.

– Я… я, – отозвалась Лавра. «Детка» – так Рафа её ещё ни разу не называл. Что это на него уже нашло?..

Подъездная дверь громко скрипнула, и Лавра испугалась ещё сильнее. Домофон отключился.

Отличница несмело вошла внутрь и огляделась. Подъезд был чист. На первом этаже находились всего две двери, и студентка поплелась наверх по широкой монолитной лестнице. Преподаватель жил на четвёртом уровне, причём его квартира была здесь единственная. Да, не хило устроился юрист строительной фирмы.

Нажав на звонок, Лавра на этот раз предусмотрительно отошла назад, дабы дверь не шарахнула её по лбу, который до сих пор болел после вчерашнего удара Гаральда. Но квартира, к удивлению, оказалась открытой. В двери зияла щель, сквозь которую виднелся бежевый коврик. Потянув ручку на себя, девушка осторожно заглянула внутрь, однако никого за ней не обнаружила. В прихожей горел свет, а в воздухе пахло миндалём и шампанским. Неужели Суровкин уже лежит в постели, дожидаясь, пока девушка придёт к нему сама?..

– Рафаэль Бергетович? – позвала она и, не дождавшись ответа, прошла внутрь.

Скинув зимние сапоги и повесив шубу Екатерины Львовны на медный крючок в прихожей, Лавра без спешки направилась по коридору к комнате, где горел оранжевый свет. По пути она изучила обстановку. На стенах висели маленькие чёрно-белые картины, на которых были изображены какие-то дома. Обои поблёскивали жёлто-красными цветочками. Потолок в квартире был высоким, почти как в старых сталинских домах. Здесь же имелись всякие полочки, тумбочки, на одной из которых располагался телефон. Правда, его трубка была не на месте, а лежала рядом и издавала короткие сигналы. Видимо, услышав голос студентки, Суровкин позабыл обо всём на свете и сразу же кинулся в спальню. От этого напряжение Лавры только усилилось. Что ж, наверное, так даже лучше.

В комнате, двери которой были настежь открыты, царил сквозняк. Лавра первым делом взглянула на окно и обнаружила там проход в лоджию. Странно, чего это Рафа устроил тут холод? Впрочем, взгляд сам собой уткнулся в широкую, занимавшую почти половину комнаты кровать, поверх которой лежал и сам Рафаэль Бергетович, обняв себя правой рукой. Вернее, он даже не лежал, а как-то криво сидел, упёршись головой в спинку койки и смотря куда-то вниз. К счастью, он был ещё одет. На нём красовалась обтягивающая футболка и джинсы. Странно, но он никак не отреагировал на появление брюнетки. От этого Гербер окончательно растерялась.

– Рафаэль Бергетович, – позвала его Лавра дрожащим голосом, прижимая сумочку к груди, – я пришла…

Суровкин не ответил. Тогда она сделала пару шагов к кровати и вздрогнула. Левая рука преподавателя свисала с края постели, а рядом с ней валялся шприц с толстой чёрной иглой, с кончика которой капала алая кровь. Зелёные глаза Рафы казались какими-то мутными. В них не было привычного злого огонька и презрения, они просто глядели в пустоту. А его бледное лицо портила пена изо рта.

Мысли роем налетели на голову, и Лавра покачнулась в сторону. Не может быть, он наркоман и… И, похоже, переборщил с дозой? Но где жгут и ватка, обмоченная в спирте?.. Или состоятельный Суровкин экономит на этих процедурах и колит себя куда попало?!

По полу пронеслась бумажка. Сквозняк гонял её из угла в угол, и Лавра невольно обратила внимание на рисунок. Это была такая же листовка, что и у умершей в университетском парке Лики Лаврентьевой!..

Лавра слишком поздно опомнилась – в коридоре раздался посторонний шорох. Девушка испуганно обернулась на дверь, сумочка с грохотом рухнула ей под ноги, а в ушах застучал пульс. «Нет, не может быть, – убеждала она себя. – Его убили, причём так же, как и тех бедных студентов». Да-да, Лика Лаврентьева умерла от передозировки, равно как и Коля Лавраткин. Лишь Настенька Лаврова задохнулась от газа, но всё же погибла не по своей воле. И вот теперь неведомый душегуб подбирается ко входу в спальню…

 

Глава 18

Ритуал на имя ведьмы

Шорох в коридоре плавно перетёк в шаги, медленные, настороженные, словно кто-то боялся заглянуть в заветную комнату. Лавра спохватилась и подняла сумочку. Достав спасительный шокер, она в один момент привела его в действие и отошла к раскрытой балконной двери. На пороге спальни возникла тень, и чья-то рука взялась за дверной замок.

– Ты??? – опешила Гербер, едва не выронив оружие. Она никак не ожидала встретить этого человека здесь и, тем более, при таких обстоятельствах.

– Думала, я не узнаю, какая ты шалава?! – зло прошипел парень, глядя на неё сквозь светлую чёлку, спадавшую прямо на глаза. – Или ты думала, что это останется в тайне?..

– Рудольф, ты… – запнулась Лавра от недоумения, и ноги предательски дрогнули. – Но как???

– Рафаэль упорно убеждал меня, что ты шлюха, причём самая что ни на есть подзаборная, – хрипел от ярости Орфин, не решаясь пройти вглубь комнаты. – Когда ты, опьянев от бренди, рассказала мне, что он пытается склонить тебя к постели, я в ту же ночь заявился к нему, мы чуть не подрались. Потом он объяснил мне, что в действительности многие студентки заигрывают с ним сами и готовы залезть к нему в трусы ради зачёта. Он сказал, что ещё ни разу никого не заставлял делать это, все соглашались на постель по собственному желанию.

– Это ложь!.. – сумела выговорить девушка, преодолевая пульсирующую боль в виске, которая так некстати разыгралась.

– Нет, это самая что ни на есть правда! И Рафа предложил мне пари. Давай, говорит, проверим, согласится ли скромница Лавра на секс или предпочтёт остаться честной и непорочной… Странно, но до последней минуты я был уверен, что ты не придёшь сюда, что ты одумаешься и пошлёшь его куда подальше. Оказалось, ты ничем не лучше остальных шлюх! Такая же мелочная потаскуха!!!

– И поэтому ты убил его, да?! – закричала Гербер в истерике, невпопад махая перед собой шокером. – Как убил и всех тех студентов, вколол им звериную дозу наркотика!..

– Ты спятила, – покрутил Рудольф пальцем у виска, двигаясь к кровати. – Марина, Глеб, Катя – они с таким восторгом отзывались о тебе, говорили, какая ты умная и хорошая-прехорошая. Но ты же обычная шлюха и…

Закончить фразу ему не дал вид лежащего на кровати друга. Вероятно, он пытался насладиться этим зрелищем, поскольку Суровкин, действительно, выглядел жалко с пеной на губах, с откинутой рукой, с лежащим рядом окровавленным шприцом и с безжизненными мутными глазами. Однако Орфин повёл себя в высшей степени странно. На его лице застыла маска шока, рот сам собой открылся, а руки болезненно задрожали. Казалось, что убитого сластолюбца он видит впервые.

Рудольф припал к другу, потормошил его, постучал по щекам, а потом удосужился проверить пульс.

– Прикончила, – прошептал парень, и его лицо сделалось каким-то серым. – Ты его… убила!..

– Нет, это ты сделал, ты! – истерично возразила она, вновь выставив шокер в его сторону. – Предупреждаю, если приблизишься ко мне, мало не покажется!

Орфин закрыл лицо ладонями и нервно замотал головой, сидя перед мёртвым товарищем.

– О, нет, ты… Зачем, зачем??? – завыл он, сотрясаясь над телом покойника. – Шалава! Ты ещё хуже, чем я думал…

Голос его в одно мгновение переменился с дрожащего и огорчённого на низкий и страшный. Он отвёл руки от век, и Лавра ужаснулась от его переменившегося лица. Нежные голубые глаза красавца сделались чёрными, не видно стало даже зрачков и роговицы. Они напоминали глаза зверя, кого угодно, но только не человека!

Из коридора вдруг донёсся чей-то будоражащий лай и послышались новые шаги.

– Зря, зря, – повторял Рудольф, морщась точно от боли. – Он убьёт… Зря…

Когда Лавра взглянула на дверь, её побрал очередной шок. Оттуда на неё смотрело двухголовое чудище с четырьмя жёлтыми глазами и огромной клыкастой пастью. Псина облизнулась и начала рычать, недоверчиво уставившись на Орфина.

– Уходи! – закричал парень, обернувшись к монстру. – Я не призывал тебя! Исчезни!

Но собака громко гавкнула и оскалилась ещё сильнее.

– Я вполне справлюсь и без тебя! – продолжал Рудольф нечеловеческим голосом. – Ты мне не нужен! Не нужен!!!

Лавра стояла ни жива, ни мертва. Вид чудовища парализовал её куда сильнее мёртвого Суровкина. Что это? Откуда оно пришло???

Тем временем двухголовый пёс заскулил, ещё раз злобно облизнулся и вдруг исчез, точно его и не было. Растворился в дверном проёме, совсем как дым.

Орфин запрыгнул на кровать, закатывая рукава. Весь его облик говорил, что сейчас он накинется на девушку и раздерёт её на кусочки.

– Я знаю, что сделаю с тобой! – прорычал Рудольф, и волосы на его голове вдруг встали дыбом, как на холке того дикого зверя. – И мне не нужна помощь моего орфа, я разделаюсь с тобой сам!!!

Он налетел на Лавру, одним ударом выбив из руки затрещавший шокер, а другим отпихнув её саму на холодную лоджию. Она не успела ничего сообразить, как повалилась на ледяной пол, задев локтём дверной проём. Послышался звон стекла. Сверху посыпались осколки. Девушка лишь прикрыла лицо ладонью и оттолкнулась ногами от порога, стараясь уберечь себя от стеклянного дождя.

Лавра уцепилась за перила балкона и попыталась подняться, но Рудольф вновь настиг её и пребольно схватил за лодыжку. Он поволок брюнетку к открытому окну, возле которого на перилах мирно покоились пепельница и пачка сигарет. Лавра поняла, что он собирается выкинуть её с четвёртого этажа, и начала брыкаться, надеясь нащупать на полу хоть какой-нибудь предмет, которым можно запустить в озверевшего парня.

Орфин одним движением выбил стекло вместе с рамой, готовя своей жертве отправную точку для полёта. Однако произошло что-то странное. Рудольф вдруг покачнулся, цепляясь за остатки оконного переплёта, и с хрипом повалился назад, словно кто-то потянул его снизу за подол бежевого пиджака. Рука, которая ещё секунду назад намертво сжала ногу девушки, заметно ослабла. Гербер пнула его и поползла обратно в комнату.

Сзади послышались крики, и она невольно обернулась. Только теперь её глаза увидели то, что задержало Орфина. Его шею сжимали чёрные руки, торчащие из окна соседней комнаты, которая тоже выходила на длинную лоджию. Там сидело что-то бесформенное и тёмное. Гербер сразу догадалась, кто это, но страх её усилился во сто крат, когда на улице перед балконом возникла парящая мантия. Лавра тут же запрыгнула в комнату и захлопнула за собой дверь, случайно оторвав с карниза красные портьеры и тюль.

Суровкин по-прежнему лежал на кровати и не подавал признаков жизни. Глаза его окончательно помутнели и выглядели серыми и пустыми. Девушка сразу вспомнила про шокер и метнулась в угол. Он должен быть где-то здесь. Однако отыскать прибор не позволил внезапный рёв на тёмной лоджии и жуткий грохот. Рудольф боролся с двумя мантиями, а значит, ещё было время спасти собственную шкуру. Лавра кинулась в коридор и припала к сапогам. Брать с собой сумочку и накидывать шубу она уже не успевала. Дорога была каждая секунда!

Выбежав в подъезд, Гербер наткнулась на полнейший мрак. Кто-то вырубил свет. Снизу послышались быстрые шаги. Это были другие «мантийцы», отчего Лавра бросилась на верхние этажи и закричала о пожаре. Суровкин, преподавая студентам историю права, как-то прочитал лекцию о личной безопасности во время нападения преступников. Так вот, он утверждал, что мольба по типу «Помогите» или «Убивают» нисколько не подействует на равнодушных граждан, а вот крики о стихийных бедствиях заставляют даже самых ленивых обратить внимание. Но в доме, где проживал Рафаэль Бергетович, огня никто не боялся, поскольку ни одна дверь не раскрылась.

Лавра бежала и бежала, перепрыгивая через несколько ступенек за раз. Она чувствовала, как за ней следуют злодеи, и даже краем глаза видела чёрные тени в межэтажном пространстве. Всё, сейчас она доберётся до последнего, девятого этажа, и будет схвачена, не имея никакого оружия для обороны.

Девушка растерянно заметалась по лестничной площадке и забарабанила в двери в надежде, что кто-нибудь ей всё-таки откроет. В сумраке она разглядела уходящую в потолок лесенку и тут же запрыгнула на неё.

Между тем на ступеньках между восьмым и девятым этажами сверкнули лезвия сабель. Лавра уткнулась в деревянный люк и почувствовала, что сквозь его щели дует холодный воздух. К счастью, он оказался не крепким, и девушка двумя напористыми ударами выбила его с петель. Она не стала долго раздумывать, выбралась на тёмный чердак и побежала прямо в черноту.

Топот под грязным полом усиливался. Надо найти укрытие или, если повезёт, какую-нибудь лазейку наружу. И, на её счастье, вскоре обнаружились квадратные окна. Они выводили на крышу, слабо освещённую уличными фонарями, которые были далеко внизу.

Выскочив на свежий воздух, девушка осмотрелась и ринулась в сторону каких-то ржавых бочек. Отовсюду дул мерзкий влажный ветер, растрепав волосы. Из-за этого Гербер даже поскользнулась и упала на обледенелую кровлю. Поднимаясь, она заметила, что тёмные силуэты в долгополых рясах уже достигли тех окон чердака и тоже выбираются наружу. Первая мантия, поднявшись в небо, вытащила из-за пояса загнутую саблю и со свистом замахала ею. Следом к ней присоединились остальные. Всё, сейчас они в один миг догонят студентку и разрубят на кусочки.

Лавра из последних сил побежала к краю крыши. Для себя она уже решила, что лучше спрыгнет с этой страшной высоты и разобьётся, чем станет жертвой последователей Бальваровского. Но только она подумала об этом, как сверху за плечи уцепились две крепкие руки. Они стремительно подняли неудавшуюся самоубийцу в воздух прямо над девятиэтажной пропастью, внизу которой темнели малюсенькие машинки и деревья. Ещё с минуту девушка пыталась отбиться, однако потом что-то горячее вонзилось ей в шею и парализовало все внутренности. По телу мигом разлился жар, а голова отяжелела. В глазах потемнело, а уши перестали слышать. Последнее, что она увидела, это удаляющуюся землю.

* * *

Со всех сторон тянуло сырым холодом. Ветер трепал чёрные волосы. Под ногами ничего не ощущалось, словно они висели в воздухе. А может, просто онемели? При всём при этом настроение у Лавры было на высоте. Может, она умерла и празднует своё освобождение от бренной плоти? Тогда почему её кожа чувствует холод и все эти неудобства?

Лавра открыла глаза и попыталась вглядеться в окружающую темень. Зажатые сзади руки начали ныть от усталости. Вслед за этим боль проступила в спине и коленях. Одежды не ощущалось, вместо неё на девушке шевелилась от ветра какая-то разорванная рубашка. Опустив голову на грудь, Гербер вобрала в лёгкие плесневелый запах и поперхнулась. В ушах что-то мерзостно затрещало, как если бы она слышала хруст собственных костей. И всё равно настроение было приподнятым.

Лавра не удержалась и засмеялась во весь голос, который стал каким-то хриплым. Скорей всего, так на него подействовал холод и этот надоедливый ветер, что испытывал её на крепость.

– Тебе весело? – спросил до боли знакомый мужской голос и следом сам же ответил на вопрос – Конечно, тебя всегда забавляли передряги, такая уж ты натура.

Лавра ещё раз открыла глаза, но ровным счётом ничего не разглядела – стояла сплошная мгла.

– Я тебя не вижу, – капризно пожаловалась она, с непривычки решив пошевелить ногами, однако те не поддались.

– Это временно, – успокоил голос теперь уже с правой стороны. – Побочное действие героина. Благодари меня за то, что я продлил тебе жизнь и предоставил возможность оценить величие нашего князя.

– Спасибо, – простецки сказала Гербер и снова рассмеялась. Это беседа её очень забавляла, особенно тот факт, что невидимый человек хорошо знаком.

– Прикольно, что она радуется, значит, и в самом деле ведьма, – встрял в диалог надменный женский голосок, и он тоже показался пленнице довольно знакомым.

– Разве наш владыка станет вводить в заблуждение своих приближённых? – грозно переспросил другой, но уже мужской тембр. – По мне, так отрезать ей голову и всех проблем. Мы давно этого ждали…

– Не сметь! – рявкнул ещё кто-то знакомый, и послышались глухие шаги и шуршание. – Великий князь покарает каждого, кто отступит от его указаний. Вы забыли о ритуале?! Это должен сделать только он… сегодня… после полуночи.

– Да, осталось ждать совсем недолго, – согласился парень, который разбудил девушку от наркотического сна. Он дотронулся до её замёрзших плеч, а потом и вовсе обнял, согревая теплом своего тела. В нос закрался аромат дорогого, но знакомого одеколона. – Ты дрожишь, тебе очень страшно, милая. Но в этом виновата только ты сама, ты разгневала нашего мастера.

– Просто тут у вас холодно, – зевнула равнодушная ко всему Гербер и попробовала насладиться ласками неведомого парня, однако тот почему-то резко отпрянул назад.

– Она даже в таком состоянии совращает тебя, неужели ты этого не видишь?! – злобно прошипела какая-то девица и, без предупреждений, хлестнула пленницу по щеке. – Потаскушка, ты поплатишься за свои прегрешения, наш владыка четвертует тебя вместе с твоим уродом-кобелём!

– Наташенька, успокойся, – попросил тот из парней, который пресёк намерения друзей немедля отрубить Лавре голову. – Помни, ярость нужна во исполнение. Казнь и муки этой грешнице справедливо воздаст наш священный спаситель.

– Да восславят его отвергнувшие небеса! – раздался хор из нескольких голосов, и Наталья смирилась с гневом.

Лавра снова открыла глаза и на этот раз уже немного различила слабые блики перед собой и мигание каких-то огней. Кто-то продолжал стоять перед ней в тёмной мантии, рисуя в воздухе кончиком сабли игривые круги. Неизвестный перекинул клинок в другую руку и приставил остриё к её шее.

– Ха! – воскликнул проказник, представляя, видимо, как пригвождает беззащитную девушку к стенке.

– Илья, ну сколько можно, – недовольно выдохнул всё тот же «защитник» и оттолкнул приятеля назад. Тот гадко захихикал, сняв с головы мятый капюшон и потрепав всклоченные волосы.

Лавра понимала, что понемногу приходит в себя. Постепенно возвращалось зрение, и мрак стал стремительно рассеиваться, открывая жуткую картину. Прямо перед ней чернели длинные ступеньки, на которых были расставлены мигающие свечки. Вверх уходило огромное пространство сводчатого потолка, охваченного теменью. Стены вокруг казались какими-то грязными, обшарпанными, но взгляд приковали вовсе не они, а фигуры людей, которые толпились в нескольких метрах от своей жертвы в длинных красных мантиях.

Лица многих были на сей раз открыты, и Гербер испытала первый шок, когда увидела среди них Наталью Поплавскую. Та сердито уставилась на свою нелюбимую сокурсницу. Возле неё стоял тот, кто баловался мечом и чуть не проткнул пленнице горло. Это был Илья, тот самый, из окружения Марины! Впрочем, его подружка Диана тоже присутствовала здесь, поправляя затемнённые очки. А возле неё стоял хмурый Олег Нурин, который, очевидно, пару минут назад с упоением обнимал замёрзшую Лавру.

Следующей в списке сектантов выступала Анжела. Вот как раз она-то и скрывала свою смазливую физиономию в просторном капюшоне – только совершенно зря, Гербер узнала её по вьющимся белым локонам. Впереди неё перебирал какие-то коричневые бусы вполне известный отличнице Елизар – внук парализованного профессора Лаврина. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся и повернул голову на своего соседа. Этого типа Лавра тоже хорошо помнила ещё с вечера, когда познакомилась с Василисой. Камиль кусал нижнюю губу, держась левой рукой за пояс, на котором был прикреплена его сверкающая сабля. Пасынок ректора слегка нервничал, хоть и старался выглядеть уверенным.

Позади этих двух парней виднелось смутно знакомое лицо высокой девицы, очень похожей на старшего брата, Елизара. Это именно она пыталась тогда задавить Лавру на университетской автостоянке. Ева хищно прищурилась, показывая всю злость, которую испытывает к скрученной отличнице.

Однако полной неожиданностью стало появление в этой странной компании Жени Фанелина. Парень шагнул к ней и остановился на нижней ступеньке, без всякой тревоги глядя в её охваченные ужасом глаза.

– Не ожидала? – спросил он, разведя руки в стороны. – И я не ожидал от тебя такого.

– Это не можешь быть ты, – прохрипела Гербер и закашляла.

– К твоему сожалению, – возразил радостный Женя и обернулся к радостным сообщникам.

Лавра в панике замотала головой. Она точно бредит от наркотиков. Кто угодно, но только не милый простоватый Женечка! Откуда, зачем, для чего???

– Почему?.. – сумела лишь прошептать Гербер, глядя на бывшего друга.

– Как будто ты не догадываешься, – съязвил он, и его подельники захохотали.

– Почему? – более твёрдо повторила Лавра.

– Объясни ей, Женя, – посоветовала Брилова, решив больше не прятать своё кукольное личико, и с омерзением уставилась на пленницу.

– Всё очень просто, – ухмыльнулся Фанелин, опустив руки. – Это месть.

– За что? Я сделала тебе что-то плохое?! – всхлипнула Гербер и вновь задохнулась от кашля.

– И ты ещё смеешь об этом спрашивать! – разозлился парень, сжав кулаки в красных перчатках. – Вспомни летние каникулы. Вспомни, как ты поступила, когда я обнаружил мёртвого Коваля на лестнице в санатории. Ты помнишь ту сцену?!

Такое трудно было забыть. Эта картина так и предстала перед глазами, словно случилась буквально вчера: залитые кровью ступеньки, пропитанная ею ковровая дорожка и труп, смотрящий мутными зелёными глазами на ошеломлённую Лавру, примерно так же, как это произошло сегодня с Суровкиным.

– Помнишь, какой хайвай ты тогда подняла? – продолжал нервно расхаживать перед ней неузнаваемый Женя. – Вместо того, чтобы выслушать меня, узнать правду, ты стала вопить, устроила целую истерику, хотя могла ведь понять меня и помочь!

– О чём ты говоришь? – ужаснулась девушка, шевельнув запястьями, отчего раздался звон цепей. – Коваля же убил Стреглов…

– Да, но понимаешь, в чём загвоздка – в подвал-то заперли меня, а не этого вора! – рявкнул Фанелин, чуть не накинувшись на бывшую подругу. – И ты даже не пожалела меня. Ты не вспомнила обо мне и после, когда власти сфабриковали все эти дела против меня и профессора Фитша. Ты не пришла поддержать меня в трудную минуту. Тебя больше заботила твоя новая причёска и косметика! Даже на твой день рождения меня пригласила рыжая выскочка, а не ты…

– Ты задумал всё это задолго до моего дня рождения, – возразила Лавра, желая кричать, но на деле у неё получалось лишь хрипеть.

– А я ничего и не задумывал, – усмехнулся Женя и оглянулся назад. – Просто присоединился к армии, умело созданной воскресшим Владыкой.

– Женя стал нашим верным союзником лишь в конце ноября, – подтвердил Елизар, тряхнув чётками. – Я подумал, что он достаточно хорош для этой миссии, нам был нужен кто-то, кто хорошо знал тебя.

– А ты, начитавшись дедушкиных опусов, решил позабавиться с древними сокровищами? – предположила пленница.

– Совершенно верно, – качнул Лаврин головой и приблизился к Жене. – Я и не подозревал, какой клад лежит у меня под носом, считал все писульки своего старика очередной научной бредятиной. Но один раз всё же заглянул в его рукопись, когда узнал о жутком убийстве археологов в монастыре Хеста и о краже сокровищницы из музея. Почитал, сопоставил факты и решил лично посмотреть на монастырь, в котором мы все сейчас, кстати, находимся.

Он обвёл руками вокруг себя, и Анжела на пару с Дианой засмеялись.

– И здесь ты повстречал Скопия? – догадалась Лавра.

– Опять в точку, – ткнул Елизар в её сторону указательным пальцем, поднявшись ещё на одну ступеньку. – Бродя по заброшенному храму, я представлял себе, как здесь всё происходило во время раскопок, как убивали всех тех археологов, сколько крови было пролито в этих залах. Признаться, я боялся, что наткнусь здесь на психопата Стреглова. Однако вместо него я нашёл нашего Великого Мастера… Нет, он не желал мне зла, он ждал меня всё это время и пришёл из моих снов. Да, именно его я видел, эту мантию, эти сокровища и это неисчерпаемое могущество!.. А потом он показал мне прошлое. Не то прошлое, которое описывал мой дед в своей работе. А настоящее, невыдуманное! Я увидел времена его славы и времена падения. Я увидел его смерть и похороны. Я увидел всё в точности, чтобы навсегда стать его служителем, узнал всех его врагов, включая и тебя, Лавра Гербер! О, он сразу обозначил тебя в своём списке смертников, там ты значилась под грифом «Ведьма» за то, что посмела носить его сокровища и противостоять его священной воле там, в санатории Благие Ворота.

– Это ложь! – голос Лавры наконец-то прорезался, но холодный металл крепче сжал её ноги. – Я никогда не пыталась заполучить сокровища, я стала жертвой Стреглова…

– Нет-нет, ты стала ведьмой, хотя, наверное, в этом немалую роль сыграл злой рок, – отверг парень её оправдание, вплотную приблизившись к столбу, к которому она была привязана. – Конечно, главным врагом моего Господина был и остаётся сам археолог. Но пока мы не смогли схватить его. Ты, наверное, уже догадалась, что мы использовали тебя вместо приманки и внимательно следили за твоим глупым расследованием. Ты бы обязательно вышла на Стреглова. А Великий Мастер обещал нам большие награды, если мы используем тебя в нашем ритуале.

Елизар не был похож на себя, равно как и все присутствующие. В университете он казался неотёсанным балбесом, говорившим на «ломанном» русском языке, а здесь произносил чувственную грамотную проповедь без единого постороннего словца. А ещё Лавра заметила у него на груди что-то блестящее. Какой-то медальон красовался на длинной золотой цепи, смутно похожий на экспонат из сокровищницы Бальваровского.

– Мы хотели поймать Стреглова ещё осенью, когда пошли в горы за реликвиями Князя, – говорил Лаврин дальше, отходя обратно к Жене. – Но нас было мало: только я, Олег, Камиль, Илья и Ева. Владыка ещё не наделил нас тогда частью своей силы, и бороться в одиночку с безумцем-археологом мы бы не смогли. Зато лишили его победной радости и вернули драгоценности законному владельцу. За это Великий Князь наградил нас способностью летать. Смотри…

Елизар расставил руки в стороны и вдруг медленно начал подниматься в воздух, не имея при этом за спиной никакого оборудования.

– Видишь, насколько щедр наш Владыка!.. – прокричал он зловещим голосом, эхо которого раскатилось по всей монастырской зале. – И это не единственный подарок, который он даст нам за наше послушание!

– Он научит нас многому, чему когда-то учился сам, – отозвался Фанелин, обращаясь к пособникам, которые восхищённо смотрели на полёт своего друга. – И в конце концов, он откроет нам таинство собственного воскрешения.

Лавра смотрела на парящего под потолком Лаврина и не верила глазам. Возможно ли это?..

Елизар скинул свои чётки вниз, и их кончиком сабли ловко поймал Илья, тут же протягивая бусы Еве.

– Князь после нашего первого удачного задания, – заговорила она басовитым голосом, перебирая решки на закопчённой нити, – дал следующее послушание – покарать ведьму за её грехи и по возможности найти с её помощью Стреглова. А ещё он пожелал, чтобы наш культ стал больше, и тогда мы начали агитацию. Олег и Илья привели к нам Диану, подругу твоей нахалки Марины. Ну а благодаря ей мы познакомились с Наташей, которая, как оказалось, ненавидела тебя всеми фибрами своей души. Именно она свела наш культ с Фанелиным и Анжелой, и мы поняли, насколько шатко твоё положение. У тебя нет друзей, нет готовых прийти к тебе на помощь товарищей, и это твоя главная ошибка.

– Я не понимаю, – встрепенулась Лавра от очередного ледяного ветра, повеявшего откуда-то сбоку, – зачем вы тогда убили Лику, Настю и Колю…

– О, они были нужны для ритуала! – выкрикнул Елизар и спустился от потолка поближе к ней. – Владыка обещал нам новые таланты, если мы исполним один кровавый ритуал. Нужно убить троих людей, которые носят имя ведьмы. Сама понимаешь, девушек и юношей по имени Лавра вокруг не так-то много, вот мы и воспользовались фамилиями. Да и далеко ходить не пришлось, все нужные ребята учились на моём факультете.

– Вы убили их с помощью наркотиков? – прошептала Гербер, теперь осознавая причину всех этих смертей.

– Это моя идея, – отозвался Олег. – Так меньше риска, никто ведь не заподозрит неладное в передозировке, тем более много молодёжи балуется наркотой. Кстати, я хотел подсадить на иглу и тебя, но смелости не хватило, пожалел, наверное, тогда, в бильярдной. Очень уж твоя игра с Васькой меня впечатлила.

– Ведьма всегда всех впечатляет!.. – язвительно подметила Поплавская.

– Как тебе известно, Настя задохнулась от газа, – продолжил внук Григория Демьяновича. – К этому событию мы тоже тщательно подготовились. Уж больно Серёга накануне перед братками похвалялся, как уделает задиристого препода и сорвёт его лекцию. Вот мы и решили использовать этот момент, чтобы похитить у тебя ключи от квартиры, где ожидала свою ненаглядную дочурку такая же убогая мамаша.

– Лаврова упорно не хотела умирать, – перебил его Нурин с важным видом. – Я почти весь баллончик извёл прежде, чем астма одолела эту дуру. Я зажал её на пятом этаже в туалете и казнил с одобрения Мастера. А потом взял ещё пару баллончиков и пустил газ в систему вентиляции как раз в тот момент, когда Серый собирался устроить свою диверсию на лекции.

– А я твою вонючую сумку должна была отобрать, – снова встряла Наталья, весьма гордая этим обстоятельством. – Только, к моему счастью, ничего отбирать не пришлось. Ты забыла её на подоконнике. То-то я смеялась, когда Суровкин за тобой побежал, придурок!

– Колю Лавраткина пришлось убирать после того, как он заподозрил нас в этой опасной игре, – добавила Ева, по-прежнему перебирая чётки брата. – Он единственный догадался, что смерть студентов слишком странная. Оказалось, Коля увлекался оккультизмом и понял, что это ритуал на имя ведьмы. Он понял, что смерти происходят не просто так, а из-за тебя. Ты же единственная девушка в универе с именем Лавра. Поэтому он ходил на истфак, чтобы разыскать тебя. Мне Наташка об этом сказала. Коля ведь не знал, что она тоже состоит на службе нашего Господина. Но тебя в тот день в университете не оказалось, а вечером Олег заставил Николая замолкнуть навсегда.

Нурин самодовольно ухмыльнулся. Елизар опустился на пол, поправляя края своей просторной мантии. Вид его по-прежнему был серьёзным.

– А тем временем я и Женя следили за тобой и твоей подругой в Вольске. Мы надеялись, что Стреглов появится возле вас, – заговорил он. – А до этого, поздним вечером, боевая дружина нашего культа расправилась с Холодовой. Мы только не решились её убивать, оставили эту привилегию на милость Господина…

– Как сделали это со мной в Расково. – Лавра шёпотом довела его фразу до конца, дрожа теперь не от страха и не от действия героина, а от злости, что не может расцарапать лицо этому мерзавцу.

– Мы не пощадили лишь твою мамочку, – тявкнул молчавший до этого Илья. – Хотя она так красиво летела. Я до сих пор жалею, зря не добил её за то, что эта стерва поранила меня стамеской.

– А в Расково мы всего лишь позабавились над тобой, – прервала его пафосную речь Диана. – Ты меня очень задела во время нашего общения в клубе «Планетарий». Илюша вообще хотел набить тебе морду прямо там, поэтому Олег увёз тебя от греха подальше в бильярдный клуб, да и Марина могла что-нибудь заподозрить. Это была полностью моя задумка совершить рейд в дачный посёлок. Владыка считал, что с тебя будет достаточно нашего подарка, но затея понравилась ребятам, и мы напали на тебя во время ваших тупых гонок. Анжела с Женей специально задержали Марину на время нашей атаки, чтобы никто не увидел, как ты сопротивляешься летающим привидениям. То-то было смеху, когда все посчитали тебя сумасшедшей…

– Нужно было чаще навещать её, как и мамашу, тогда бы я попросил отца упрятать ведьму в дурдоме, – добавил с некоторым сожалением Камиль, всё так же держась за рукоять своей сабли.

– Владыка хотел, чтобы твои страдания были максимальны, и мы по мере возможности исполняли эту прихоть, – пожала плечами Ева и передала чётки Анжеле.

– В момент, когда ты второй раз посетила Вольск, мы планировали схватить тебя и твоего археолога, чтобы в ту же ночь предать казне в монастыре Хеста. Но у нас это не получилось. – Олег угрюмо опустил голову. – Мы не рассчитали силы. Ты и археолог оказались чуточку шустрее, чем мы представляли…

– А чтобы не дать Суровкину сегодня попортить тебя, Князь приказал покарать прелюбодея, – довершил Елизар серию шокирующих признаний, подойдя совсем близко и с радостными глазами уставился на жертву.

Олег и Илья ушли куда-то назад и вскоре растворились во тьме, а четыре девицы в красных мантиях продолжали смотреть на Лавру торжествующим взглядом. Они предвкушали запланированную этой ночью казнь «ведьмы» и жадно облизывались, желая поскорее разделаться с ней.

– Святой Скопий положит твою отрубленную голову в сиаморовый кубок и выпьёт твоей крови, – холодно обозначил Лаврин смысл её смерти, посматривая на наручные часы. – С минуты на минуту он явит нам свой образ, и ты получишь освобождение от грехов.

– Ты сошёл с ума, – тихо ответила Гербер, звеня цепями. – И все твои дружки тоже. У вас больной рассудок, по вам давно психушка плачет, как и по Стреглову.

Эта фраза сбила спесь с гордого парня, и он поджал побелевшие от ярости губы, выхватив из-за пояса свою саблю. Стальное лезвие прижалось к её шее, но Лавра нисколько не испугалась. Лучше, если он убьёт её сейчас, всё равно это неизбежно сегодняшней ночью. А для этого надо задеть его самолюбие и сказать что-нибудь ещё, иначе Елизар вспомнит про задание Бальваровского и оставит опасную затею. Однако обозвать его каким-либо острым словцом она не успела.

– А-ну отойди от неё, олух! – раздался злой голос позади сектантов, и девицы, с упоением наблюдавшие за укрощением «ведьмы», разом обернулись к темноте.

Сначала оттуда возникло дуло пистолета, а следом за ним показались светлые космы и прямоугольные линзы очков. Это была Василиса! Она нацелила оружие прямо на Елизара.

– Ты действительно туго соображаешь? – съязвила мадам Рашвер, медленно двигаясь к ним, и достала из-за пазухи кожаный кнут, – я сказала – отойди от неё или пуля через секунду будет в твоей полоумной башке!

Внук профессора посмотрел на Лавру с самодовольной ухмылкой, однако подчинился требованию жены ректора.

– А вы, – обратилась та к притихшим девицам, – быстро встаньте у стены, чтобы я вас всех видела!

Наталья зло захихикала, обмениваясь с подругами радостным взглядом.

– Вы оглохли?! – прикрикнула Вася, и воздух разрезал внезапный свист.

Конец плети едва не полоснул Диану по лицу, и все четверо отпрянули к Елизару, который принялся вертеть своим клинком не хуже циркового акробата.

– Здравствуй, матушка, – пропел Камиль, тоже держа саблю наготове. – Какими судьбами?

– Проезжала мимо, – усмехнулась девушка и остановилась перед ступеньками, взглянув на связанную приятельницу. – Лавра, ты как?

– Ужасно, – отозвалась Гербер и получила за это недружественный взгляд Фанелина.

– Быстро развяжите её, и тогда, быть может, я никого не трону! – отдала очередной приказ мадам Рашвер и снова щёлкнула кнутом в направлении перешёптывающихся последовательниц Бальваровского.

Однако никто не торопился исполнять её требование. С конца зала послышался звон цепей и шаги. Василиса обернулась на непонятную возню. Олег и Илья, ничего не подозревая, вели связанного Рудольфа. Его лицо покрывали многочисленные синяки, а в уголке рта чернел кровавый порез. Бежевый пиджак был изорван в клочья, и вдобавок парень хромал на одну ногу. Видимо, Орфина беспощадно и долго били. Они шли ровным уверенным шагом, пока не заметили, что за их отсутствие монастырь посетила незваная гостья, которая внесла свои коррективы в дело заговорщиков. Парни остановились, а их руки незамедлительно прильнули к саблям.

– Васька, лучше опусти пушку, иначе мы сделаем тебе больно, – предупредил Камиль, помахивая клинком.

– Я сказала всем оставаться на своих местах!!! – заорала блондинка и хлыстнула-таки одну из выскочивших к ней злодеек.

Ева схватилась за свою шею и болезненно захрипела. Сектанты замерли в испуге, но Василиса продолжала орудовать кнутом, угрожая нанести удар любому, кто приблизится к ней хоть на метр.

– Сука, ты ранила мою сестру!.. – воскликнул взбешённый Елизар и хотел накинуться на неё с занесённой саблей, однако зал огласил громкий выстрел.

От пистолета отлетела блестящая гильза, а в воздух поднялся серый дым. Василиса, ничуть не смутившись произведённого залпа, направила оружие на Женю. Подстреленный Лаврин упал навзничь.

– Вы не понимаете?! – грозно кричала она. – Я всех вас завалю, как уток. Немедленно развязывайте Лавру!!!

Наталья и Анжела стояли, держась друг за друга. Их шокировали действия смутьянки. Они, может, и хотели помочь хрипящей на полу Еве, но боялись жену ректора. Диана зарделась и прижалась к балюстраде, которая окружала освещённую часть монастырского зала. Она тоже не рискнула подойти к травмированной подруге и со злостью глядела на смелую девицу.

– Фанелин, делаю последнее предупреждение и стреляю в тебя, – сказала Василиса, нервно озираясь по сторонам в ожидании, что кто-то из братии всё же нападёт на неё. – Быстро развяжи Лавру, если тебе дорога твоя жизнь!

Женя гневно посмотрел на притихшую Гербер и с неохотой приблизился к ней. Она заглянула в его сердитые глаза. Теперь она ничуть не боялась его.

Фанелин зашёл за спину и принялся дёргать скрипучие цепи, причиняя Лавре очередную боль. Казалось, что он вовсе не освобождает её от оков, а наоборот прибавляет им веса. Однако через пару секунд руки пленницы почувствовали свободу, и Лавра стала разминать затёкшие запястья.

– Так-то лучше, – одобрила жена ректора и ещё раз направила плеть в сторону шепчущихся девиц. – Сейчас мы покинем ваше милое общество, и не дай бог кому вздумается идти за нами – пристрелю на месте, всё ясно?!

Илья и Олег волнительно переглянулись, продолжая держать ничего не понимающего Орфина на толстой цепи. Фанелин же нервно переминался с ноги на ногу, не в силах что-либо предпринять – светловолосая бестия, которая нарушила покой их сборища, держала его на мушке и в любой момент могла повторить смертельный выстрел.

Лавра, согнувшись, медленно заковыляла к своей спасительнице и обошла лежащего без движений Елизара, под которым медленно растекалась лужица крови. Камиль стоял по другую сторону от притихших сообщниц и пожирал мачеху лютым взглядом. О, как Гербер его сейчас понимала, ведь всего пару мгновений назад она сама задыхалась от невозможности что-либо сделать со своими врагами. Просто чудо, что Василиса каким-то невероятным образом очутилась здесь, растормошив гнездо гадов.

– Как ты? – поинтересовалась Василиса, по-прежнему размахивая кнутом.

– Хуже некуда, – призналась Лавра и тут же замерла, как пронзённая стрелой.

До отважной подруги ей оставалось дойти всего несколько шагов, но сделать это не позволило внезапное обстоятельство. Какое-то чёрное облако зашевелилось над отважной блондинкой и в мгновение ока приобрело знакомые очертания. Ничего не подозревающая Василиса продолжала коситься на врагов, дожидаясь, пока спасённая подруга приблизится к ней. Однако пистолет девушки сам собой вырвался из рук и отлетел куда-то назад.

– Вася!.. – успела завизжать Гербер, но Василису схватили руки в чёрных перчатках и подкинули вверх.

Дух Бальваровского в развевающейся тёмной мантии поймал свою жертву, отобрал плеть и с силой отшвырнул её обратно на пол. Диана, Анжела и Наталья тут же подбежали к смутьянке и, как стая голодных гиен, принялись её бить.

Князь опустился прямо перед связанным Рудольфом и осмотрел пространство зала. Лавра нервно замотала головой и попятилась от исчадия тёмных сил. Она не верила, что полученная свобода может быть столь скоротечной. Спина неожиданно упёрлась в кого-то высокого и тёплого, и брюнетка со страхом обернулась. Представить её реакцию нетрудно – перед ней стоял Елизар, весьма живой, хотя и с кровавым пятном на продырявленной груди.

– Мы не закончили, – склонил он на бок взъерошенную голову, и по залу разнёсся его гомерический хохот.

 

Глава 19

Мы все погибнем вместе

Василису быстро опутали верёвками, а затем водрузили на выпирающий из стены постамент, как какую-то пластмассовую куклу. Лавра неподвижно наблюдала за этим процессом, стоя перед ожившим Елизаром. Никто из своры заговорщиков не спешил вернуть её на прежнее место, больше обеспокоившись раненной Евой и усмиряя рычащего Рудольфа. Илья пинал его, как какую-то шавку. Возможно, Орфин и сумел бы скрутить негодяю шею, но цепи, сжимавшие его покалеченное тело, были крепкими и не позволяли даже разогнуться. Олег поволок парня к балюстраде, а Наталья и Диана помогли ему пристроить Рудольфа на другом постаменте у стены. По обе стороны от столба, к которому раньше была привязана Лавра, теперь темнели фигуры её отважной подруги и Рудольфа.

Последователи Бальваровского покорно поклонились перед немым господином, который тоже без движений наблюдал за их действиями. Он от него исходил неприятный жжённый запах и холод.

– Принесите кубок! – приказал Елизар, тронув Лавру за плечо. – Теперь ты видишь, сколь могущественна сила Великого князя? Он может всё и даже немножечко больше. Когда мы испробуем твоей крови и крови твоих безмозглых приятелей, Мастер подарит нам новые знания и способности. Возможно, в эту ночь мы станем бессмертны…

– Вы станете зэками в тюремной психушке, – гневно возразила Гербер, тут же отпрянув от него. – В вас не осталось ничего от здравого рассудка…

– Он нам абсолютно ни к чему, – опроверг её доводы Лаврин, глядя, как его сообщники медленно сходят со ступенек балюстрады в холодное пространство залы. – Жить по законам, внедрённым в наше подсознание глупым и утопающим в грехах обществом, никто из нас не собирается. Мы свободны, а с мощью Великого Князя никакие преграды нам теперь не страшны.

Лавра обернулась к духу, который издавал едва слышимый шёпот. Камиль, Олег и Женя уже возвращались, неся какие-то сверкающие предметы, среди которых Гербер узнала половецкую чашу в форме большой кошачьей головы. В ней выделялись два огромных переливающихся камня нежно-изумрудного оттенка, четыре заострённых уха, погнутый носик и два чёрных клыка, служивших, видимо, ручками для того, кто собирался из неё пить.

Бальваровский с шипением встретил свои сокровища и указал рукавом мантии на застывшую брюнетку. Олег и Камиль поставили сиаморовый кубок прямо к её ногам, а Фанелин принялся раздавать мелкие драгоценности друзьям. Те с радостными лицами надевали их на себя: кому-то достался знакомый Лавре браслет, кому-то кольцо, кому-то корона, кому-то золотой пояс или подвески. Диана поддерживала бледную Еву за плечо, но Лаврина едва могла поднять голову – её шею разрезал большой шрам, оставленный Василисой. Елизар же продолжал стоять на ступенях, наблюдая, как его приятели наряжаются в драгоценности.

Через минуту все были готовы. Парни отошли от Лавры в разные стороны, образуя круг, и посмотрели на внука Григория Демьяновича, который поднял из лужицы собственной крови длинную саблю. Лаврин подбросил её в воздух, и через мгновение та очутилась у Бальваровского. Он стал надвигаться на Гербер, угрожающе размахивая клинком. Полы его тёмной мантии зашевелились, точно от ветра, и дух навис над девушкой.

– Молись перед казнью, вестница ада, – провозгласил Елизар, подняв руки, как проповедник, и толпа его сообщников повторила фразу.

– Грехи воплотятся в возмездье тирана, – подловил его молитву Фанелин, и все остальные с такими же горящими глазами воспроизвели реплику.

– Отпустит гнилую чёрную душу, – сменил Женю Камиль, умиляясь происходящим.

– Святой Бальваровский, воскресший из углей, – перехватил эстафету Нурин и повернулся к Илье.

– Мы будем черпать твоей жизни сладость, – произнёс приятель Дианы, и все хором закончили мрачное стихотворение, – и сделаем то, что доставит нам радость!!!

Колени Лавры сами собой подогнулись. Она склонилась над сверкающим половецким кубком, уже не контролируя себя, и вытянула шею, чтобы сабля сразу отрубила голову и ни одна капля её крови не пролилась на пол.

Дух выждал паузу, медленно поднял над собой клинок и хотел ударить им жертву, когда в воздухе что-то громко просвистело. Бальваровский посмотрел на своё скрытое в мантии тело, обнаружив, что из его груди торчит стальная бабочка. Он зашипел и покачнулся назад. Сабля с глухим звоном упала на пол и отпрыгнула к ногам ничего не понимающих заговорщиков. Девицы испуганно запищали, снова сбиваясь в кучу и образуя оборонный квартет. Они тут же выхватили свои сабли из ножен и приготовились к сражению. Ребята же оставались на местах, а Елизар поднял всклоченную голову к потолку.

Следом оттуда на него свалилась чёрная сеть, и Лаврин закричал сообщникам готовиться к битве. Парни стали замыкать круг к центру, где в полуобморочном состоянии сидела еле живая Лавра. Дух, проткнутый насквозь неизвестным оружием, беспомощно брыкался возле неё, пытаясь вытащить острую бабочку из складок своей мантии. Между тем над переполошившимися сектантами пронёсся механический звук, и ликующий мужской голос изрёк:

– Епитимья отменяется!

Стреглов принялся налетать на снующих под ним парней и поодиночке валил каждого с ног. Воины не успевали даже поднять к нему свои сабли, как тут же падали на пол, получив удар по голове. Лаврин ворочался в сетях и ругался, не в силах избавиться от них. Однако Наталья мигом пришла ему на помощь и разрезала сетку клинком. Фанелин и Нурин встали друг к другу спиной, выставив перед собой оружие.

Андрей Дмитриевич, держа в ладони арбалет, кружил по залу и окутывал пронзённого в грудь князя металлической цепью, прикреплённой к бабочке. Илья, приходя в себя после удара, хотел разрубить эту цепь, но лишь усугубил ситуацию – его саблю затянуло в неё, а сам парень рухнул на господина.

Елизар вылез из-под многочисленных сетей и без промедлений взметнулся в воздух. Он напал на летающего археолога. Стреглов сбился с курса и замер прямо над Лаврой, которая пыталась понять, что происходит. Она пребывала в состоянии полнейшего замешательства, но сообразила, что её казнь чудным образом сорвалась, и, пересиливая головную боль, бросилась к связанной Василисе. Никто не преградил ей путь, увлечённый дракой со Стрегловым, и это сыграло ей на руку.

Василиса приподняла трясущуюся голову и с недоумением уставилась на Гербер, которая стала срывать с неё верёвки.

– Как хорошо! – кричал возбуждённым голосом Елизар, ударяя археолога и стараясь добраться до механизма, который поддерживал преступника в воздухе, – теперь не придётся утруждать себя долгими поисками, добыча сама прилетела к нам. Эй, братья, помогите!..

Женя и Олег тоже взлетели и присоединились к потасовке под потолком. Однако радостный до безумия Лаврин вдруг лихорадочно задрожал, и зал охватил его истеричный рёв. Лавра невольно оглянулась на эту картину и увидела, что у Елизара нет левой руки, а прямо на дно сиаморового кубка фонтаном хлещет его тёмная кровь.

Андрей Дмитриевич сорвал с себя изрезанную мантию и обнажил окровавленный летательный аппарат. Видимо, глупый парень в надежде разломать прибор залез в двигатель, где ему в одночасье отсекло руку. Лаврин, болезненно закатив глаза, рухнул аккурат на Бальваровского, который запутался вместе с Ильёй в цепи.

Василиса скинула остатки оков и, покачнувшись, слезла с постамента, ища на полу хоть что-то, чем можно противостоять врагам. И не зря, девицы в мантиях развернулись к ним, выставив сабли.

– Нет, Гербер, на этот раз я тебя точно зарублю! – пригрозила Поплавская и первой напала на Лавру в попытке пронзить её своим оружием.

Однако мадам Рашвер с силой толкнула соперницу в сторону, и та повалилась на балюстраду, выронив саблю из некрепких рук.

Диана вцепилась Василисе в волосы и приставила к горлу тонкое лезвие. Анжела и раненная Ева окружили Гербер с двух сторон, махая клинками. Но нанести опасный удар не позволил неожиданно рухнувший сверху Женя, у которого была рассечена губа. Девицы повалились наземь, успев увлечь за собой Лавру. Она ударилась щекой о холодную каменную поверхность, совсем чуть-чуть не добравшись до скованного Рудольфа.

Между тем Василиса сопротивлялась Диане, которая пыталась порезать ей горло. Она пару раз ткнула мерзавку локтём и в довершение наступила ей на ногу. Та отскочила в сторону, а жена ректора бросилась разнимать Анжелу и Лавру, которые выясняли отношения прямо в куче сваленных тел.

Археолог отбивался от назойливого Нурина, всё ещё держа арбалет при себе. Он не отпускал спутавшихся между собой Бальваровского и Илью.

Елизара колотила мелкая дрожь. Подняться самостоятельно он мог теперь едва ли, отодвигаясь ослабевшими ногами от окровавленной половецкой чаши. Глаза «кошки» сменились с нежно зелёного на сиреневый окрас. Камиль, лежавший всё это время в оглушении после удара по голове, подскочил к Лаврину и быстро осмотрел рану. Рука была спилена идеально, и кровавый фонтан продолжал обливать всё вокруг.

– Убей их, – прошептал умирающий Елизар, – всех до единого…

– Как? – нервничал пасынок ректора, глядя на Олега, которому едва удавалось держаться в схватке со Стрегловым.

– Сожги нас, мы все погибнем вместе! – прохрипел Елизар и откинулся на спину в предсмертной судороге.

Василиса отбросила Анжелу к ползающей под балюстрадой Наталье и помогла Лавре подняться. Следом она сцепилась с упёртой Евой и двинула ей кулаком прямо по тому шраму, который недавно оставила своим кнутом. Гербер опустилась на колени перед Орфиным и принялась теребить неподдающуюся цепь у его ног. Рудольфа заковали куда надёжнее, чем хрупких пленниц, и распутать его оказалось занятием не из простых.

Вася посмотрела на подскочившего Камиля, который резко принялся высвобождать своего повелителя и Илью из обвитой стальной цепи. Она подхватила саблю, обронённую Натальей, и кинулась к нему.

– Не получается!.. – злилась Лавра, тормоша прочные цепи.

– Узел где-то на уровне поясницы, – сообщил Рудольф, сплюнув кровавую слюну.

Девушка почувствовала что-то неладное, и не напрасно. Над головой возникла тёмная фигура Фанелина. Он вытер стекающую с губ кровь и набросился на бывшую подругу. Лавра перевернулась на спину и пнула Женю в пах. Парень раскрыл окровавленный рот, сжав ладони на причинном месте, и с хрипом откинулся назад.

Брилова и Поплавская, придя в себя после первого поражения, со страхом вертели растрёпанными головами то на дерущихся в воздухе археолога и Олега, то на распутывающую Орфина Лавру, то на Василису, которая подбиралась к Бальваровскому. Выбор был тяжёл, но девицы метнулись к владыке, посчитав, что спасти хозяина гораздо дороже ненавистной отличницы и недосягаемого Стреглова.

Нурину удалось продержаться в воздухе лишь благодаря тому, что он запутал Андрея Дмитриевича в его же цепи, которая по-прежнему сдерживала беспомощных князя и Илью. Но археолог извернулся, сделал сальто назад и выбрался из капкана. Олег ударил его в грудь острым клинком, однако ранить не сумел, поскольку всё тело Стреглова занимал металлический каркас летательного аппарата. Мужчина выбил арбалетом из рук парня саблю и наконец-то отшвырнул его к Фанелину, который корчился у столба. Парни ударились друг об друга и кубарем скатились со ступенек на мёртвого Елизара.

– Изыди, ублюдок! – прокричал Камиль и очередным движением меча разрубил цепь, опутавшую его хозяина.

Илью унесло по инерции к потолку вслед за археологом, поскольку его клинок по-прежнему оставался зажатым в подвижной цепи.

– Значит, вот как ты развлекаешься в свободное время! – прорычала Василиса и кольнула Камиля в колено.

Не ожидавший её атаки парень дрогнул и сел на пол перед Бальваровским, который вытаскивал из своей груди стальную бабочку. Однако добить предателя Рашвер не позволили подоспевшие девушки. Наталья пнула Василису по руке и выбила окровавленный клинок, а Анжела толкнула её на раненного Камиля. Дух князя не стал разбираться с подчинёнными, а быстро поднялся к потолку и полетел к сцепившимся археологу и Илье.

Несмотря на напряжённую ситуацию, Лавре удалось развязать ноги Рудольфа. Однако это была половина дела. Оказалось, что Орфина сковали не только этой цепью. Пальцы порядком устали, отчего распутывать всё остальное хотелось меньше всего. Рудольф ничего не говорил, наблюдая за потасовкой в зале. Ему не терпелось присоединиться к этой своре и покарать тех, кто бил его до изнеможения. Но именно из-за его невнимательности Диана невидимой змейкой подползла к Лавре и схватила за волосы.

Гербер закричала от боли, упав назад. Противница зверствовала, таская её за локоны. Сабли у негодяйки не оказалось. Та валялась где-то возле Елизара, отчего приходилось действовать вручную. Она оттащила пленницу к столбу и с размаху ударила её об него. Лавра тут же потеряла сознание.

Надо бы заколоть её, чтобы не допустить новых неприятностей, и Диана стала вертеться по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего. Она вернулась к лежащей возле Рудольфа Еве, надеясь подобрать её саблю, но оружия там не оказалось. Впрочем, злодейка не учла ещё одно обстоятельство – ноги Орфина были освобождены и тут же мёртвой хваткой зажали её короткостриженную голову. Диана с ошеломлением раскрыла рот, не в силах подняться с пола, и стала задыхаться. От усердия парень прикусил нижнюю губу и довершил дело до логического конца – прыткая девица после хруста упала без движений.

Василиса, упав на пасынка, сначала растерялась, рискуя получить сзади смертельный удар от бойких девушек. Но Камиль сам отбросил её от себя и, превозмогая боль в проколотой коленке, пополз к ногам Анжелы.

– Мы должны сжечь их, всех сжечь, – сказал он Бриловой. – В коридоре есть факелы, а в башне канистры с керосином. Не дайте никому уйти отсюда!..

Анжела с Натальей испуганно переглянулись, кивнули и бросились к выходу. Стреглов увидел их, хотел остановить, но в этот самый момент дух Бальваровского налетел на него с недовольным шипением и одним махом сломал турбинный аппарат. Археолог с ужасом на лице вцепился в снующего рядом Илью и повис на его мантии, как запрыгнувший на штору котёнок. Парень ударил мечом по натянутой ткани, и Андрей Дмитриевич упал с куском красной материи, зажатым в руке. Он снёс стол, ударился лбом об угол деревянной скамьи и скатился к пыльному камину, где полгода назад любил коротать холодные вечера, обдумывая план похищения сокровищ.

Василиса с минуту приходила себя. Она заметила рухнувшего неподалёку археолога. Меча или иного оружия рядом с ней не оказалось, за исключением драгоценной кошачьей головы. Не долго думая, она схватила окровавленный сиаморовый кубок и, размахнувшись, бросила его на парней, которые склонились над телом Елизара. Чаша ударилась сначала о спину Камиля, потом задела Олега. Дальше она, подобно шару для боулинга, покатилась куда-то в бок, оставляя за собой багровый след.

Пасынок ректора утробно завыл. Кубок оставил порез на его лопатках. Нурин же не получил серьёзных повреждений и, увидев смутьянку, отползающую в темноту, поднялся на ноги. На его безумном лице отпечатался след от арбалета, но, видимо, удар был не настолько силён, раз Олег смог легко вскочить с пола. Василиса поняла, что ей несдобровать. Если бывший сокурсник настигнет её, он непременно скрутит ей голову, поэтому она ускорила движения, дабы добраться до стола и лавок.

Лавра очнулась от удара, чувствуя ломоту и сверлящую боль в затылке. Перед глазами всё расплывалось. Рудольф не переставал кричать её имя.

– Лавра, давай! Лавра, ну же! Если ты меня развяжешь, я вызову орфа…

Гербер осторожно приподнялась, держась за каменную колонну, и обвела обстановку недоумённым взглядом. Она на четвереньках подползла к Рудольфу, огибая тела Евы и Дианы. Её голова сильно кружилась, руки и ноги дрожали, а спина сильно болела. Очевидно, она растянула позвонки и повредила при ударе копчик. Но ей удалось добраться до ног Орфина и взяться за следующую цепь.

– Она закручена вокруг запястий, – заговорил парень, – и держит меня у стены. Я разожму руки, а ты резко дёрни её на себя, хорошо?

Девушка кивнула, и они принялись воплощать его затею.

– Я сразу предлагал прикончить тебя! – злобно рычал Нурин, надвигаясь на Василису. – Как чувствовал, что ты что-нибудь выкинешь.

– По тебе электрический стул плачет, – фыркнула мадам Рашвер, добравшись до первой скамейки, и поднялась на колени.

– А по тебе мой меч! – замахнулся Олег и направил клинок на девушку.

Однако лезвие вошло в стол – смутьянка вовремя пригнулась, сохранив голову на плечах. Василиса поползла к камину и, споткнувшись об обломок развороченного летательного аппарата, упала возле безжизненного археолога.

Олег, вытащив меч, тут же повторил попытку, но снова промахнулся – бестия пролезла под стол, который в очередной раз затрещал от удара. Впрочем, путь был свободен, ничто не преграждало ей дорогу к раскрытой двери, где начинался длинный тёмный коридор. Он огибал почти всю территорию ночного монастыря и выводил во двор. Но бросать Лавру наедине с её бесплодными попытками развязать Рудольфа Василисе никак не хотелось. Тем более Фанелин и Камиль могли напасть на Гербер, да и Илья внезапно опустился возле опрокинутого сиаморового кубка. Он поднял помявшуюся реликвию и улыбнулся.

– Ты уже никуда не денешься!.. – шипел Нурин, вскочив на стол, чтобы совершить очередную атаку.

Василиса метнулась вправо, вылезла из-под навеса и пнула деревянную конструкцию по ножке. Олег попытался удержать равновесие, прогнувшись назад, но упал. Рашвер хотела подобрать оброненный им меч, как плотная тень пронеслась прямо над её головой и скрылась в дверном проёме. Жена ректора с подозрением посмотрела туда, понимая, что это был дух Бальваровского. Но куда он улетел? И зачем?..

Запах гари быстро ответил на её вопрос. Что-то стремительно разгоралось там, в коридоре, и вслед за зловонием в зал стал проникать едкий дым.

– Господи, – прошептала Василиса, догадавшись, что Поплавская и Брилова подожгли монастырь, исполнив поручение ненормального Камиля.

Девушка побежала обратно к балюстраде.

– Лавра! Лавра!!! – запричитала она. – Они хотят нас сжечь!..

Гербер с дрожащей головой обернулась на подругу. Орфин обречённо вздохнул и забился в своих оковах ещё сильнее. Перспектива превратиться в угли его совсем не радовала. Василиса подняла чей-то меч и ударила им по его цепям. Крупные искры рассыпались в стороны.

– Ты ранишь его, – испугалась Гербер, глядя, как Илья помогает Камилю и Жене подняться, чтобы поскорее унести отсюда ноги.

Наконец, раздался долгожданный звон, и Рудольф едва удержался, чтобы не упасть с постамента. Супруге ректора удалось-таки отцепить его от стены настойчивыми ударами, хотя парень до сих пор оставался связанным – кусок цепи намертво зажал тело Орфина.

– Нет времени распутывать всё остальное, бежим! – воскликнула Василиса, и троица уже хотела спуститься на ступеньки, как перед их лицами пронеслись сверкающие лезвия сабель.

– Далеко собрались?! – усмехнулся Илья, поддерживая Камиля, который, судя по всему, не мог самостоятельно передвигаться из-за проколотой коленки. – Пусть наш обряд не получился, но вот заколоть вас вполне можно.

– Ты, ничтожество, убери свою махалку! – предупредил Орфин, хотя его руки по-прежнему были в цепях. – Если хочешь выжить, сам беги отсюда, пока пламя не зажало нас в этом тупике!..

– О, мне это не грозит, – гадко улыбнулся парень. – К счастью, Владыка наделил нас способностью летать, и мы покинем храм с помощью окон. А вот вам придётся несладко прежде, чем огонь довершит своё дело.

– Ты плохо соображаешь? Отвали! – грозно повторила Василиса и махнула в его сторону мечом.

Женя и Камиль тут же отразили удар своими клинками. Из-за их спин резко повалил светлый дым. Он уже заполнил половину монастырской залы. Парни с ухмылками попятились к выходу, победно смеясь над пленниками.

– Счастливой вечности в аду! – прошипел Фанелин, и уже собрался подняться в воздух, как вдруг сзади на него накинулась плотная сеть.

Сектанты все вместе грохнулись обратно на пол.

Стреглов навис над ними с изрядно побитым видом, оставив сломанный летательный аппарат у камина и воспользовавшись ловушкой, из которой сумел выбраться Елизар. Впрочем, Лаврин по-прежнему лежал возле ступеней в луже собственной крови.

– Боюсь, нам придётся погибнуть всем вместе, – произнёс он ошеломлённым противникам и поднял взгляд на застывших перед ним ребят.

– Спасибо, – прохрипела Лавра, – Вы спасли всем нам жизнь…

– Правда? – усмехнулся Андрей Дмитриевич и полез в карман брюк. – Не спорю, мне хотелось поквитаться с этими шакалятами и с их превеликим князем… Но спасать тебя не входило в мои планы.

Гербер с опаской покосилась на подругу, которая напрягла вооружённую руку.

– Предупреждаю, господин Стреглов, нас трое, а Вы всего один, – строго сказала Василиса. – Мы уходим отсюда, но если Вы решили помешать этому, мы забудем про Вашу услугу и с радостью пробьём проход мечом…

– Ох, сколько эксцентрики, сколько драматизма! – иронично задёргался археолог. – Вы меня, честное слово, напугали, я весь дрожу!

– Отойди, мужик, мы не шутим, – повторил Рудольф, и откуда-то издалека донёсся собачий вой.

Лицо Стреглова заметно помрачнело, и он оскалился.

– Вы можете идти… но только без Лавры, – промолвил мужчина, уставившись на отличницу.

– Вы не заметили, мы горим! – решила напомнить ему Гербер о пожаре, надеясь тем самым вразумить сумасброда.

– Я знаю, поэтому тем, кто не желает подпалить свои причёски, не стоит здесь задерживаться, – отверг её аргументы археолог и вдруг нацелил на них миниатюрный пистолет, который вытащил из кармана пыльных брюк. – Вы уйдёте только с условием, что Лавра останется со мной.

Троица напряглась при виде огнестрельного оружия. Бандит не шутил. Его голос сделался недовольным, а в глазах вспыхнули злые огоньки.

– Отлично, – согласилась Гербер, отпустив Орфина. – Я принимаю Ваши условия, я остаюсь, пропустите их.

– Нет, Лавра, ты с ума сошла??? – закричала Василиса.

– Бегите, только вы теперь сможете рассказать правду о том, что здесь произошло, – настаивала девушка.

– Лавра, мы уйдём вместе, – не успокаивался Рудольф.

– Будет лучше, если мы здесь все сгорим?! – прокричала в ответ девушка. – Идите, идите!!!

Друзья вздрогнули от её истерики, но послушались и осторожно спустились к запутанным сетью последователям Бальваровского. Стреглов указал пистолетом на выход и проводил их затравленным взглядом, пока те не скрылись в дыму. Он развернулся к своей пленнице и радостно улыбнулся.

– Как чудно, – пропел археолог весёлым голосом, пнув копошащегося Илью. – Мы в этот прекрасный день, в день моего рождения, с тобой здесь, в горящем монастыре, переполненные отвагой и самопожертвованием…

Огонь уже пробивался сквозь пространство задымлённой залы. Лавра стояла перед мужчиной со слезами на глазах и смотрела, как затухают свечки вокруг балюстрады. Её сейчас больше волновала безопасность друзей, чем собственная жизнь. Успеют ли они выбраться из горящего монастыря? Что, если там их поджидают остальные приверженцы Бальваровского?

– Я бы мог подарить тебе свободу, но ты напала на меня тогда в Вольске, – продолжал Андрей Дмитриевич, бродя вдоль пойманных Жени, Камиля и Ильи.

– Надо было добить Вас в тот вечер, – парировала Гербер, начиная кашлять от дыма. – Но зарядка у шокера закончилась.

– О, – наигранно удивился археолог, – дай тебе волю, ты бы меня зубами, наверно, изодрала…

– Примерно так же, как ваш больной брат поступил с несчастными болонками!..

Она хотела сказать ещё что-нибудь дерзкое, но дым сдавил горло.

– Петька ни в чём не виноват, ты знаешь об этом! – возмутился Стреглов. Казалось, его нисколько не тревожит пожар. – Но мы с тобой унесём эту правду в могилу, которой станет этот славный монастырь после огня. Это так романтично, ты не находишь? Умереть в двух шагах от счастья! Скопий уж точно не мечтал погибнуть так. Он тоже умирал в муках, преданный собственным окружением. И никто из этих шакалят, – мужчина ещё раз пнул кого-то из кучи «мантийцев», – не уйдёт от казни. Бальваровский лишь использовал их, чтобы вернуть себе сокровища и отомстить нам. Что ж, у него это почти получилось. И перед тем, как уйти в мир иной, он уничтожит своё новое войско, потому что считает их такими же мелочными созданиями, как и своих последователей много веков назад.

Андрей Дмитриевич хотел сказать ещё что-то, но его перебил внезапный рёв. Камиль, Женя и Илья внезапно накинулись на своего врага и повалили его со ступенек к безжизненному Елизару.

Лавра с ужасом посмотрела на эту сцену, пару секунд о чём-то подумала и ринулась в сторону коридора. Пусть Стреглов теперь разбирается с фанатиками сам.

Пламя лизало чёрные стены, закрывая проход. Оно стремительно разрасталось с каждой новой секундой. В воздухе ощущался едкий запах дыма вперемешку с керосином. Гербер растерялась, боясь яростного огня, и, пораскинув мозгами, с разбегу перепрыгнула горящий барьер. Ступни ужалило пламя, но девушка была готова отдать всё, что угодно, лишь бы выползти из этого гиблого места. К счастью, дальше коридор горел пока не так сильно, и Лавра, морщась от ожога, побежала прочь от главной залы, из которой долетали возбуждённые крики. Видимо, Стреглов и мантийцы продолжали драться.

Впереди показалась открытая дверь, возле которой белел снег. Сквозь завесу дыма проглядывался двор монастыря, а на нём мелькали чьи-то тёмные фигуры. Кто это был, Лавра не поняла, желая лишь поскорее укрыться от огня, который уже дышал ей в спину. Внезапно из темноты коридора вынырнули два силуэта, и она узнала в них Василису и Рудольфа. Они зачем-то бежали обратно, и только через секунду Лавра поняла причину их странного поведения. Сзади раздался громкий треск, и пламя, подобно двум огромным клещам, разлилось по сводчатому потолку.

– Они подожгли все выходы, а сами остались внутри! – прокричала недовольная Василиса. – Скоро они будут здесь, те две дуры и Нурин. Они орут, что мы все погибнем вместе!

– Надо найти окно, будем прыгать, – приказал Орфин. – Здесь есть кельи?

Лавра панически обернулась на огонь, шедший со стороны покинутой залы, и вдруг её осенило. Дверь, возле которой лежал снег, она же была открыта!

– Сюда, – скомандовала Гербер, хромая на обе ноги.

Они бросились навстречу пламени и завернули внутрь неведомого холодного помещения как раз в тот момент, когда две горящих стихии соединились. Здесь оказалось открытое пространство, которое уходило вверх высокой башней. Помнится, во время экскурсии летом Стреглов говорил, что тут обрушилась часть лестницы, и поэтому никто не пользовался этой высоткой. Но иного пути уже не было, пришлось карабкаться по заметённым ступенькам, каждая из которых стала угрожающе трещать.

– По одному, по одному!!! – крикнул Рудольф, и пропустил вперёд сначала Василису, затем Лавру, а уже после них полез сам.

Сверху дул ледяной ветер, а снизу шёл жар от разгорающегося пожара. Огонь уже вовсю атаковал хилую дверь, которую успел закрыть Орфин. Вряд ли она продержится долго под напором пламени.

Василиса постоянно оглядывалась вниз, боясь треска и дыма. К счастью, лестница пока выдерживала вес троих беглецов. Но уже отсюда стало заметно, что на середине башни ступеньки обрывались и между ними зияла пропасть, на дно которой ворвался шипящий огонь.

Рудольф двигался предельно осторожно, ведь его тело по-прежнему было сковано тяжелыми цепями. Лавра ползла перед ним медленно, бесконечно кашляя. Она хоть и обожглась, покидая общество Стреглова и троих мантийцев, но вкус свободы поддерживал в ней силы. Если удалось избавиться от археолога и от безумных последователей Бальваровского, то от огня она была просто обязана спастись.

– Оп! – Василиса перепрыгнула небольшой обрыв и протянула руку подруге. – Давай, крыша уже близко…

Внизу снова что-то взорвалось, и огонь двинулся по следу беглецов, не реагируя на снег и ледяной ветер, как если бы им кто-то управлял. Гербер, стиснув зубы, перепрыгнула к Василисе и поползла дальше.

Лавра цеплялась больными пальцами за щели и выпирающие из ступенек ледышки, желая превратиться сейчас в птицу и поскорее улететь из монастыря. И когда девушка обнадёжила себя, что до крыши не так уж и далеко, на стенах башни заиграли тени. Тёмный силуэт в мантии, держа в руках сиаморовый кубок, медленно опускался прямо к ним. В ступеньку перед Лаврой воткнулся ржавый штырь, и она подняла голову на князя.

– Умри, Гербер, умри! – раздались чьи-то голоса на улице, и сквозь трещины в стене Лавра заметила несколько фигур, летящих вверх.

Василиса догнала подругу и ударила духа саблей. Полы мантии всколыхнулись, и девица упала вперёд на лестницу, отчего та задрожала. Глупо было бороться с привидением при помощи обычного оружи. Лавра осталась на месте, глядя на нависшего над ней Бальваровского.

– Умри, умри! – закричали вместе Наталья, Анжела и Олег, которые кружили возле башни монастыря.

Один лишь Орфин не стал молча смотреть на мёртвого князя. Он прижался спиной к обледенелой стене и толкнул Скопия ногами. Мантия опять всколыхнулась и, зависнув над ним, ударила его кубком по голове. От брови парня вниз по лицу покатилась струйка крови, но это не остановило Рудольфа, и он повторил приём, отогнав Скопия к идущему по лестнице пламени. Бальваровский уткнулся в противоположную стену, однако равновесия не потерял и стал снова нападать.

Между тем Лавра вскарабкалась вместе с подругой к выдранным в крыше доскам и осторожно выглянула наружу. Здесь всё так же раздавался крик беснующихся последователей князя. Три тени летали над дымящейся башней, наслаждаясь собственным превосходством. Воспользовавшись их радостью, Василиса крепче сжала саблю и, резко вытянув руку вперёд, задела одного из противников. Мантия тут же разодралась, обнажая худые ножки, и Анжела болезненно застонала, теряя высоту. Она пролетела мимо башни и исчезла во мраке ночи. Двое её товарищей остановились по обе стороны от Лавры и Василисы и вытащили свои клинки. Вдруг откуда-то из окружающих монастырь полей донеслась сирена, а через мгновение на полоске дороги заиграли синие мигалки.

– Им не спасти вас! – прокричала Поплавская и двинулась на Гербер.

Лавра увернулась от её удара и увидела, как возле стен монастыря бегает огромная двухголовая собака. Орф метался у подножия башни, не боясь ни огня, ни летящих на него обломков кровли. Но он не мог вскарабкаться наверх, чтобы помочь своему хозяину.

На дороге показались ещё несколько машин, которые стремительно приближались к горящему зданию, и это взбодрило Лавру. Она ухватилась за вьющуюся мантию сокурсницы и дёрнула на себя. Наталья махнула саблей, планируя ударить её по вытянутой руке, но промазала и покачнулась. Василиса же имела больше сноровки, чем у наивной Поплавской, и проткнула мерзавку аккурат в области пояса. Наталья завыла, подобно раненной собаке, и кинулась прямо на свою обидчицу. Они упали на хрупкие доски крыши. Те затрещали и провалились. Обе девушки исчезли в дымящейся пропасти.

– Ва-ся!!! – закричала Лавра, едва удерживаясь на оставшейся площадке, которая грозила обрушиться с минуту на минуту.

Дым разъедал глаза. Горло сковал кашель, и девушка ничего не могла разглядеть в этом беспорядке.

Олег почему-то не нападал и всё так же парил в воздухе с поднятым мечом, хотя добить Лавру ему уже ничего не стоило.

Дым из дыры становился плотнее, и вскоре оттуда вынырнул князь, всё так же с зажатым под мышкой половецким кубком. Он пролетел мимо плачущей Лаврыи и приблизился возле ожидающего его Нурина. Две мантии развевались на ветру в нескольких метрах от пожарища, наблюдая, как погибает их «ведьма», которая из последних сил держалась за зазубрину крыши. Огонь уже обдавал её тело своим сиянием, обещая скоро охватить всю башню и съесть последнюю на сегодня жертву.

Однако из-под досок показалась всклоченная светлая голова, и Рудольф с жадностью вобрал в лёгкие морозный воздух. Его руки оказались освобождены от цепей, отчего он быстро вскарабкался к Лавре. Обломки деревянной площадки продолжали сыпаться внутрь башни. Орфин посмотрел на парящих невдалеке врагов и погрозил им кулаком, предупреждая, чтобы те не приближались. Послышалось мерзкое «ха-ха», и тени исчезли в тёмных облаках.

– Мы сгорим, – промолвила Лавра прижавшемуся к ней парню и уставилась на плотный дым.

– Никогда, – пообещал Рудольф, обняв её рукой.

Сквозь треск пламени и шум ветра продолжала раздаваться сирена. Машин возле монастыря Хеста стало много. Через мгновение в воздухе засвистели лопасти вертолёта, и он медленно приблизился к дымовой завесе. Вслед за ним послышались человеческие голоса, а на дне башни что-то зашипело. Разбушевавшийся огонь начали тушить. Лавра опустила голову на плечо Орфина и тяжело вздохнула. Смерть сегодня обошла её стороной…

 

Глава 20

Без торжества

Три дня Лавра пролежала в больнице Берёзовска. Поначалу она даже не могла ходить – настолько пострадали её ноги от огня. Но ожоги оказались не слишком серьёзными и поддавались лечению. Так что сегодня, в пасмурный снежный день, девушка уже осторожно ходила по больничному коридору. Тем более ей не терпелось встретить следователя. Он уже приходил пару раз раньше. Но сейчас Лавре хотелось знать, как развиваются события. Ведь ни с кем больше у неё здесь не имелось контактов. Телефоном по межгороду пользоваться ей не разрешали. Агния Лесофовна сама лежала в больнице на пару с Мариной. А супруги Холодовы почему-то не приезжали проведать Лавру. Впрочем, их тоже можно было понять, ведь девушка столько раз обманывала их и постоянно сбегала на свои авантюры, из-за которых, в итоге, оказалась здесь.

Следователь Яровский появился в компании с человеком, которого Лавра совершенно не ожидала встретить в этом месте. Это был Марк Франкович, тот самый директор санатория Речные Ворота, в котором Гербер проводила время минувшим летом. Мужчина выглядел так же – в жёлтом костюме и с хитрыми глазами. Интересно, он-то что тут забыл?..

– Как самочувствие? – первым делом поинтересовался Анатолий Давыдович.

– Уже лучше, – солгала она, поскольку сильно нервничала.

– Тебе не стоит так волноваться, – посоветовал мужчина и по-отечески положил руку ей на плечо, – никто не собирается тебя ругать.

– От лица администрации университета я приношу тебе, Лавра, глубочайшие извинения, – произнёс Марк Франкович с мрачным лицом. – Я на правах ректора впредь не допущу, чтобы в рядах студентов процветали подобные сатанинские секты…

Гербер удивлённо посмотрела на хозяина Речных Ворот. Неужели она ослышалась?

– Вы… Вы новый ректор? – уточнила она.

– Учёный совет принял решение, что Рашвер не справился со своими обязанностями, позволив случится такой трагедии, – пояснил Марк Франкович. – Мы все так считаем, Миша не профессионал, раз допустил такое у себя под носом, да к тому же при участии собственного сына.

– Пасынка, – невольно поправила его девушка. – Но… он ни в чём не виноват, культ Бальваровского возник сам собой, никто не знал о нём и…

– Я знаю всё об этом деле, – остановил её новый ректор взмахом руки. – Я знаю, как и по каким причинам возникла эта секта, какие цели она преследовала, какой силой обладала. Мне известно даже о том, кто руководил шизофрениками.

– Да, это внук профессора Лаврина, – кивнул Анатолий Давыдович.

– Нет, – возразила Гербер. – Это был сам Бальваровский, я же говорила, что князь воскрес. Археологическая группа Стреглова нашла в день нашего приезда в монастырь гроб, который ночью кто-то вскрыл. И там оказался Бальваровский, который как-то воскрес в образе приведения в мантии.

– Я и Толя в курсе этого факта, – кивнул Марк Франкович. – Но ты понимаешь, Лавра, что озвучивать это для общественности нельзя. Люди точно решат, что ты спятила после столкновения с сектантами. А мне бы лично не хотелось, чтобы ты угодила в психушку из-за правды.

– И Вы… Вы тоже знали? – обернулась студентка к следователю.

– Вообще-то, если говорить на чистоту, рулил там всем твой дружок, – сказал Яровский. – Этот Фанелин, оруженосец профессора Фитша. О, Эрих Людвигович грешен во многих тёмных делах, за что он сейчас и мучается от бесконечных судебных процессов. Два из них он уже проиграл, осталось самое главное – добиться его наказания за организацию секты.

– Но его не было там, в монастыре, – не переставала удивляться Лавра. – С чего вы все решили, что это он…

– Да, это его рук дело, – кивнул Анатолий Давыдович, на этот раз с серьёзным видом. – Для начала отправил своего оруженосца вместе с вами в поездку до Речных Ворот, чтобы тот выяснил всё, что связано с раскопками в монастыре Хеста. Затем Фанелин узнал о браслете, который подбросила тебе Аида Гаагова, и стал ждать развязки. Если один экспонат из пропавшей коллекции объявился в санатории, значит, где-то поблизости есть и все остальные. Фитш желал прибрать сокровища себе, но не успел. Стреглов опередил его, ничуть не подозревая, какую беду тем самым навлёк на себя.

– Подождите, а как же дух, как же гроб?

– Да, Женя открыл его той ночью и сам стал не рад этому обстоятельству. Он же не думал на тот момент, что в саркофаге могут покоиться останки князя. Гроб был заделан специальным раствором, и вскрыть его было невозможно без особых инструментов. Их у археологов в ту ночь не оказалось: сломалась фрезерная пила, но не просто так, это тоже заслуга Фанелина. Он знал, что без специального оборудования археологи бессильны. А у самого Жени как раз имелись все нужные средства, которые он таскал в своей сумке.

– Князя Скопия казнили, – поведал Марк Франкович, – причём собственные же сторонники. Витафьев обманул тебя, сообщив, что Бальваровский бежал из Киева сюда. Нет, его никто не преследовал, войскам Владимира Мономаха хватало других, более важных забот. И уж никак их не интересовали всякие реликвии, подобные сиаморовому кубку. Князь-интриган ещё довольно продолжительное время жил, собирая сокровища, изъездил много земель со своими последователями и собирался даже отвоевать себе какой-нибудь волжский удел. Но его приверженцы, понимая, что покровитель просто-напросто сошёл с ума, устроили заговор и уничтожили его…

– Закопав живьём, – озвучила Лавра версию Стреглова.

– Да, – удивился новый ректор. – А откуда тебе об этом известно?

– Археолог рассказал, – ответила Гербер и уныло пояснила – Андрей Дмитриевич…

– Ах, выходит, ему тоже известен жизненный путь Бальваровского, – восхитился Анатолий Давыдович. – Хотя он всегда отличался редкими способностями.

– Что значит отличался? Разве его не задержали??? – напряглась Лавра.

– Стреглов погиб в пожаре, – сообщил Яровский. – Как и те, кто пытался тебя убить.

– А Нурин, а дух князя?! Они же, они скрылись… – забеспокоилась студентка.

– Думаю, этого Олега Нурина скоро поймают, – заявил Анатолий Давыдович.

– Не отвлекайся, Толя, говори про Фитша, – потребовал владелец санатория, уставившись на отличницу.

– Фитш, да, конечно, – смутился мужчина и прочистил горло. – Профессор узнал от Фанелина о воскресшем князе и занялся разработкой плана. С одной стороны, ему хотелось заполучить сокровища, с другой – стало страшно за собственную жизнь, ведь события, развернувшиеся в Речных Воротах, показали, насколько яростным оказался Стреглов. Хотя он и проиграл поединок со студентами и скрылся, причём со всеми драгоценностями, а Фитш остался с носом на пару со своим недотёпой-помощником. Прошло три месяца, суд уже начал процесс против него, а Фанелин, вроде как и ни при чём, оставался на свободе. Ему стало известно, что существует какая-то негласная секта почитателей древнего князя. Ему об этом поведала госпожа Брилова, ловившая любой слух в университете. Женя начал копать, выяснять подробности и вскоре узнал, что последователями Бальваровского себя провозгласили фанатики, увлечённые мыслями о загробной жизни и начитавшиеся работ бедного Григория Демьяновича. Его внук, Елизар, довёл старика до кондрашки, объявив ему, что создал культ Скопия. После такого профессор Лаврин слёг с приступом в клинику, а его внуки продолжили акцию против «врагов князя». Вот тогда-то Фитш и приказал вступить Жене в эту свору, таким образом получив второй шанс заполучить сокровища.

– То есть Женя вовсе не имел против меня ничего личного? – в очередной раз удивилась Лавра.

– Имел, не имел… теперь не суть важно, – отмахнулся следователь. – Мы считаем, что Фанелин состоял в культе чисто из меркантильных интересов, чтобы выяснить, куда делись драгоценности после их похищения у Стреглова. Фанелин, наверное, думал, что после твоей казни их можно будет каким-нибудь образом присвоить себе. Не знаю, что там было ещё, Фитш теперь ни за что не расколется.

– Вот и вся правда, – развел руками Марк Франкович. – Жалкий финал для жалких преступников. Лично я считаю справедливым, что почти все негодяи сдохли, включая и самого Стреглова. Жаль, конечно, Василису Рашвер, хорошая была девочка, но…

– А как она оказалась в монастыре? – не успокаивалась Лавра. – Как она узнала, что меня хотят казнить?

– Видишь ли, – продолжил Яровский, – Василиса не оставила это дело просто так даже после серьёзного разговора с мужем. Он боялся одного лишь Стреглова, хотя прекрасно знал и обо всех других опасностях, которые окружали сокровища Бальваровского. Его супруга продолжила расследование и раскрыла заговорщиков с помощью Камиля. Она проследила за ним и открыла для себя много нового о его секретной жизни. Василиса хотела поделиться этим с тобой, но не успела. Когда ты отправилась к Рафаэлю Суровкину, она приехала на квартиру Холодовых и с ужасом обнаружила, что тебя нет. Ей не хватило всего нескольких минут, чтобы застать тебя и предотвратить нападение мантийцев. Однако нужно было что-то предпринимать, и она отправилась прямиком в монастырь Хеста, так как знала, что именно там собираются последователи мёртвого князя. Перед этим, правда, она позвонила в дежурную часть и сообщила насчёт намечающейся разборки.

– Если бы не Вася, я была бы сейчас мертва. – Гербер мотнула головой и закрыла глаза. – А как же Михаил Леонидович?

– Не обращай внимания на этого старого дурака, – попросил Марк Франкович. – Мы отправим его на лечение. У меня сложилось такое впечатление, что с головой у Мишки не всё в порядке. А насчёт улизнувшего Олега Нурина могу сказать лишь одно: оставаться тебе в этом городе я не советую. Сама прекрасно понимаешь, врагов у тебя появилось очень много. Чего стоит только прокурор Суровкин, который ни за что не признает смерть своего племянника случайностью. Да и Рашвер тот ещё тип. Долго продержать его под замком никому не удастся, и он в любом случае захочет добраться до тебя, ты сама только что видела его реакцию.

– И что Вы мне предлагаете? – напряглась Лавра.

– Уехать отсюда, и как можно подальше, чтобы никто не смог найти тебя, включая этого Нурина и его князя. Хотя, быть может, дух успокоится после смерти Стреглова. Но всё же не стоит рисковать.

– Куда же я поеду? – недоумевала девушка. – А как же диплом? Вы забыли, что в этом году я заканчиваю обучение в университете.

– Это даже замечательно, – отозвался Яровский. – Получишь диплом и со спокойной душой поедешь в другой город. Я уверен, такая светлая голова, как ты, сможет найти себе достойное прибежище где угодно.

Лавра вздохнула, понимая, что затея этих людей в действительности верна – в этом городе у неё теперь чересчур много недоброжелателей.

– Не переживай, – приободрил её следователь, – продолжить учёбу ты сможешь в любом другом вузе страны. С такими отметками да ещё и с протекцией Марка Франковича тебя непременно примут в аспирантуру хоть в Москве, хоть в другом городе.

– Лавра, – обратился к погрустневшей студентке новый ректор, – главное, верить нам и мне, в частности. Я не забываю благородных людей. Твой случай, конечно, ужасен, и поэтому я не брошу тебя на произвол судьбы. Я уже разговаривал с Глебом, и он убедил меня, что в Петербурге тебе будет самое место, по крайней мере, на первое время. Твой покровитель очень хороший человек, я знаю его давно, он слов на ветер не бросает.

– Я не хочу висеть на шее у чужих людей…

* * *

Предновогодняя неделя была пронизана праздничным настроением студентов. Зачётная сессия была успешно сдана, и сегодня они могли всецело радоваться зимним балом, устроенным новым ректором. Торжество проходило в университетском культурном центре и собрало приличное количество выпускников.

Лавра вместе с выписанной из больницы Мариной видела множество знакомых лиц, которые мелькали в большом зале. Здесь играла приятная музыка и стояла шикарная восьмиметровая ёлка, увешанная причудливыми украшениями и переливающаяся от искусственного снега. Повсюду летали конфетти и слышались выстрелы хлопушек. Правда, пользоваться ими было строго-настрого запрещено, отчего вскоре в толпе появились секьюрити, которые следили за порядком на студенческом вечере.

Часть молодёжи танцевала возле сцены, на которой выступала известная поп-группа, специально приглашённая Марком Франковичем из Москвы. Холодова ещё хотела взять у них автограф, постоянно поправляя на себе оранжевое платье до самых пят. Оделась Марина сегодня так себе. Но этот закрытый наряд прикрывал бинты, которыми по-прежнему были окутаны её порезанная рука, спина и плечи. Она ужасно злилась от того, что не может свободно передвигаться, и всё время нервно дёргала подругу за локоть, прося поправить сползающую накидку. Лавра послушно исполняла её прихоти и продолжала смотреть на ребят.

– Привет! – позвала её Надя Боровикова и помахала рукой из толпы.

Сокурсница очень радовалась по поводу первой успешно сданной сессии, ведь жутко сложная История Права прошла для всех выпускников истфака очень легко. Взамен убитого Рафаэля Бергетовича поставили милую девушку, преподававшую на юридическом факультете Налоговое право. Она даже не задавала никаких вопросов, просто проверила конспекты и расписалась в зачётках.

– У вас все мальчишки такие страшные? – поинтересовалась Марина, поглядывая на Лавриных сокурсников. – Прямо жуть, я бы от тоски умерла, учась с такими уродами.

– Ну, смотря, какую причёску им сделать, – подметила Гербер, кивая в сторону промелькнувших мимо них Хромова и Пекинина. Те тут же пустили петарду и спешно скрылись от глаз недовольных охранников.

– Дети, – помотала головой Холодова и уныло вздохнула. – Слушай, а почему мы не пошли с тобой в какой-нибудь клуб или бар, поболтали бы о своих секретах?

– Потому что твой отец велел Володе привезти нас домой ровно в девять.

– Ах, папка зря так переживает, никто к нам больше не станет липнуть. Ей-богу, я не собираюсь постоянно ходить под охраной. Хочется свободы, развлечений, мы же молодые девчонки, нам нужен азарт.

– А тебе мало тех приключений, что уже с нами произошли? – усмехнулась Лавра.

– Ты вредина, вечно напоминаешь мне про это! Неужели нельзя хоть на один день забыть про то, что было?!

– Нельзя, – фыркнула Гербер и остановилась возле высокого парня, стоявшего в компании похожих на него молодых людей с пятнистыми стрижками.

– О, Лавра, выглядишь просто потрясно, – восхитился Сергей её внешностью, хотя Лавра нисколько не наряжалась на этот вечер. Сегодня она надела невзрачное чёрное платье, которое не выделялось абсолютно ничем, кроме блестящего пояса.

– Спасибо, ты тоже смотришься очень даже хорошо, – ответила Гербер на комплимент сокурсника и представила свою подругу, которая без всякого интереса кивнула ему и тут же отошла в сторонку, где смеялись выпускники экономического факультета.

– Как ты? – спросил Потапов более серьёзным голосом, взяв её за руку, и повёл подальше от сцены.

– Как видишь, – указала отличница на свой наряд. – Я в трауре…

– Ну да, я помню… Новый год всё-таки, тебе простительно хоть немного повеселиться, – заметил парень, оборачиваясь на очередную разорвавшуюся хлопушку.

– У меня этот праздник пройдёт без торжества, – отрезала Гербер, кладя руку на плечо кавалера. – Марина завтра уезжает с родителями в Финляндию. Они, конечно, звали меня с собой, но я отказалась. Мама ещё в больнице, надо быть рядом с ней.

– Разве её ещё не выписали?

– Из реанимации – да, но врачи посоветовали ей лечь в терапию. Она ведь инвалид, да и травмы были для неё очень серьёзные.

– Ну, раз так, то… – вдруг задумался Сергей, – то, может, того, сходим куда-нибудь на новый год. Родаки мои тоже укатили, в Чехию. У меня мамка просто чокнулась на этих путешествиях, не успела из Египта приехать, как опять всех заставила путёвки брать.

– Что же ты с ними не отправился. В Чехии, наверное, замечательно зимой.

– Да ну их, надоели. Мы с братками хотели свой праздник устроить, за городом. Поедешь с нами?

Лавра загадочно улыбнулась, пряча взгляд.

– Нет, не поеду, – мотнула она головой и с грустью вздохнула. – Извини, хочу побыть одна, без друзей и знакомых.

– Ясно, – прогудел Потапов и нахмурился. – Тогда увидимся ещё, да?

– Обязательно, – кивнула Гербер и, отпустив его к друзьям, добавила – Когда-нибудь ещё увидимся…

 

Эпилог

Концерт продолжался ещё в течение часа. Марина, познакомившись с выпускниками экономического факультета, осталась любоваться артистами в их обществе. Лавра же решила побродить по холлу, где было не так людно. Университетский развлекательный комплекс был отлично отремонтирован, и теперь здесь имелись все условия для отдыха: от компьютерных игровых залов до уютного кафе.

Гербер прошлась по вестибюлю и остановилась возле стеклянных дверей, у которых смеялись охранники. Они следили, чтобы на вечеринку не попали посторонние, и проверяли пригласительные билеты. Двор был заполнен машинами, а на крыльце толпились курильщики. Лавра с полным равнодушием смотрела на весёлых студентов, думая о том, как хорошо им живётся в своём мирке без забот и хлопот. Но уединиться ей не дал рослый парень, который подошёл со стороны входа.

– Привет, – сказал он, и Гербер узнала в нём выпускника юрфака, с которым пересекалась на олимпиадах.

– Здравствуй, – кивнула в ответ девушка, не понимая при этом, что ему нужно.

– Не хотел помешать, но тебя зовёт один мужчина, его сюда не пропускают, а он очень хочет с тобой поговорить, – сообщил парень, указав на улицу.

– Да? – удивилась Лавра, оглянувшись на стёкла, и заметила там Орфина, который стоял возле своего красного «Лексуса». – Ладно, спасибо.

– Да, и с новым годом тебя, – добавил юрист, уходя в направлении зала, откуда доносилась музыка и голоса празднующих студентов.

Забрав из гардероба зимнее пальто, Гербер вышла на крыльцо и побежала к Рудольфу, который потирал порозовевшие от мороза уши.

– Добрый вечер, – улыбнулся Орфин, приглашая девушку внутрь иномарки. – Как праздник?

– А, так себе, ничего интересного, – махнула рукой Лавра, устроившись на соседнем кресле. – А у тебя как дела? Что-то тебя не видно в последнее время, куда запропастился?

– Да так, зализывал раны, – напряжённо ответил парень. – Да и Глеб запретил мне видеться с тобой и с Мариной.

– Запретил? – удивилась Лавра.

– Он боится, что я опять что-нибудь выкину. Так что ты ему о нашей встрече лучше не говори.

– Бред, – возмутилась девушка, – я давно хотела с тобой поговорить, как-никак мы вместе выбрались из той передряги.

– Да, так же, как и угодили в неё, – шутливо добавил он, потирая бледный лоб. – Я хотел лишь внести ясность насчёт Рафы. Глупо всё получилось тогда, в тот вечер. Я нагрубил тебе, пытался причинить боль… Я, действительно, был очень расстроен из-за случившегося. Рафа был мне другом, и мысль, что ты с ним переспишь, начисто вывела меня из себя.

– Да ладно, к чему сейчас вспоминать об этом…

– Нет-нет, ты должна знать, что я не держу на тебя зла. Ты не убивала Суровкина и, возможно, не виновата в том, что он пытался затащить тебя в постель. Мне очень плохо после того, как ты увидела меня в гневе… и то чудовище… Мне так не хотелось, чтобы ты узнала о нём.

– Я до сих пор не понимаю, что с тобой.

– Понимаешь, у меня что-то вроде болезни, – скрепя сердцем, сообщил Рудольф и уставился на тихо играющую магнитолу. – Это сложный недуг, он связан с психикой, непосвящённым это покажется сюрреализмом… Я долго лечился и сейчас продолжаю наведываться к специалистам. Когда я выхожу из себя, то появляется он… Это трудно признавать, но он является моей тенью и постоянно спасает меня, если есть необходимость. Когда я в гневе, он может запросто разодрать кого угодно, не разбираясь, кто прав, а кто виноват…

– Существует поверье, что орф оберегает могилы своих хозяев от вандалов, которые неоднократно посещают кладбища. Однако, несмотря на это, орф считается злым духом, приносящим несчастье и горе, – процитировала Лавра первую строчку из той самой книги, что нашла в библиотеке Холодовых.

– Откуда ты об этом знаешь? – удивился Рудольф.

– Прочитала в книжке, которую тебе показывал Глеб Валентинович в Расково. Ты ведь про эту болезнь говоришь, верно?

– Да, – кивнул ошарашенный Орфин.

– На мой взгляд, здесь нет ничего ужасного.

– Думаешь?

– Конечно! Каждый имеет свои особенности. У кого-то они обычные, а у кого-то незаурядные, как у тебя. Поверь, я уже сталкивалась с необъяснимыми вещами.

– Но я совсем не такой, как все…

– Перестань, Рудольф, ну, это же смешно, ей-богу. Взять хотя бы меня. Это я должна стыдиться за своё поведение. Ведь я же пошла на свидание к Суровкину ради рукописи о Бальваровском…

– И что, в этом нет ничего ненормального.

Рудольф вздохнул и полез в бардачок. Он достал оттуда какую-то газету и передал Лавре.

– Хотел ещё предупредить тебя об одной неприятности, чтобы ты не впадала в панику, если вдруг что-нибудь произойдёт.

– А что, что такое? – напряглась Гербер, с любопытством посматривая на мятую газетёнку.

– Да так… Может, я всего лишь зря тебя беспокою. Но ты должна знать – брат Стреглова, ненормальный Петя, сбежал из-под наблюдения врачей. Его перевозили поездом в столичную больницу, но он ухитрился обмануть охрану и скрылся, когда меняли составы где-то в районе Рязани.

Лавра взялась за висок, который болезненно запульсировал.

– Нет-нет, – успокоила она парня, который с тревогой смотрел на неё, – всё нормально. Пусть сбежал, бог с ним, ко мне он не сунется, я уверена.

– Мне тоже так кажется. Псих, скорей всего, напуган известием о гибели брата. Его скоро найдут.

– Конечно, – кивнула Гербер, вспоминая безумное лицо Пети, – найдут, никуда он не денется. В конце концов, ему-то я ничем не навредила.

Однако подумала она иначе – Стреглов-младший мог устроить всё, что угодно. Он был неуправляем, и неизвестно, куда именно подался сумасшедший, оказавшись на свободе. Да и как он смог сбежать, если только ему кто-нибудь не помог. Кажется, Андрей Дмитриевич говорил, что собирается освободить брата из заточения. Лавра искренне надеялась сейчас, что эта задумка погибла вместе со своим хозяином в огне монастыря Хеста. Да, никто не мог выжить в том пожаре, никто, даже такой безумный человек, как он.