Стройными рядами вступало юное воинство в предместье города Марселя. С пением гимнов крестоносцы шли по улицам, направляясь прямо к морю. Жители, не сводя глаз с этих ратников, толпились за ними, и никто не останавливал такого необычайного шествия.

Сильно билось сердце Франциска в ожидании того, что сейчас должно было произойти, и вместе с тем он любовался еще никогда не виданным им зрелищем моря, уходившего в бесконечную даль. Множество кораблей и судов колыхалось на синей волне, а лодки сновали от них к берегу и обратно. Между тем, время шло, а юные крестоносцы все ещё стояли на берегу, распевая свои гимны; море, как бы вторя им, прибивало волну за волной: они набегали, расступались, давая место новым волнам и беспрерывно напирали на сдерживавшие их берега. Стефан стоял впереди всех и молил о чуде... Но чуда не было. Он долго его ждал; и, наконец, назначил воинству своему молитву и пост... Среди большого города трудно было соблюсти даже и тот порядок, какой был во время похода. Все рассыпались по улицам; проголодавшиеся путники без церемонии просили у жителей хлеба и милостыни. Только Стефан на своей колеснице, окруженный постоянной свитой и конвоем из двух-трёх сотен юных воинов, отступил вдоль морского берега за город, где и расположился станом. Туда же отправился и Франциск, не желая пропустить минуты, когда обещанное чудо совершится.

Вскоре к их стану подъехало несколько богато одетых и вооружённых всадников: сошли они с коней, пали ниц перед колесницей, куда, при их приближении, сел Стефан, и торжественно произнесли:

— Приветствуем тебя, святой младенец! Мы начальники города Марселя — Гуго Феррей и Гийом Порк.

— Благодарю и принимаю ваши приветствия, — отвечал с достоинством вождь младенцев, — Но что привело сюда людей начала и власти? Ужели они снова хотят помешать святому делу?

— О, нет! Мы с Богом против неверных, — сказал один из них, — мы пришли предложить тебе перевезти твоё воинство на наших кораблях. — Он указал при этом на несколько судов, стоявших на открытом рейде. Стефан отвечал не сразу. Трудно и страшно сказать, что пережила в эту минуту его верующая душа. Наконец, он молвил:

— Хорошо, я согласен. Бог заплатит вам за это.

— Иного вознаграждения мы и не желаем, отвечали начальники и тут же отдали приказ приступить к перевозке и крестоносцев на суда и размещению их там.