Жестокий фарс в двух действиях с прологом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Башмачница.

Соседка в красном.

Соседка в темно-фиолетовом.

Соседка в черном.

Соседка в зеленом.

Соседка в желтом.

Первая святоша.

Вторая святоша.

Пономариха.

Автор.

Башмачник.

Малыш.

Алькальд.

Дон Дроздильо.

Парень, подпоясанный кушаком.

Парень в шляпе.

Соседки, святоши, попы и народ.

 

Пролог

Идет на фоне серого занавеса

Появляется автор. Быстро проходит на авансцену. В руках у него письмо.

Автор. Почтеннейшая публика… (Пауза.) Впрочем, нет, не почтеннейшая, а просто публика: не подумайте, что автор не испытывает к публике почтения, напротив, но за этим словом кроется чуть заметная дрожь боязни, что-то вроде просьбы к публике быть снисходительной к игре актеров и дарованию автора. Как только поэт перешагнул через колючую изгородь страха, который в нем всегда вызывает зрительный зал, он уже просит не благосклонности, а только внимания. Этот нелепый страх, а также то обстоятельство, что театр часто превращается в торговый дом, заставляют поэзию отойти от театра в поисках иной среды, где публике не кажется странным, что дерево, например, превращается в облако дыма, а там, где было всего три рыбы, с помощью слов и рук вдруг появляется три миллиона, и толпа утоляет ими голод. Автор решил сделать своей героиней простую Башмачницу с пылким нравом. Всюду живет и дышит поэтический образ: на этот раз автор облек его в костюм Башмачницы, придав своей пьесе характер народной побасенки или романса. Пусть не удивляют публику вспыльчивость Башмачницы и ее дикие выходки – ведь она вечно воюет: воюет с той действительностью, что ее окружает, и с фантазией, когда она становится действительностью.

Слышны крики Башмачницы: «Пустите! Иду!»

Запасись терпеньем. Ведь не в платье же с длинным шлейфом и невероятными перьями выйдешь ты на сцену, а в тряпье, слышишь? В костюме Башмачницы.

За сценой голос Башмачницы: «Пустите!»

Замолчи!

Занавес раздвигается. Сцена слабо освещена.

Вот так каждое утро занимается заря над городами, и те, что собрались сейчас в этом зале, покидают полуреальный мир сна, чтобы идти на рынок, а ты, волшебная Башмачница, идешь к себе домой, на сцену.

Свет становится ярче.

Начинаем! Ты выходишь со стороны улицы.

За сценой бранятся.

(Публике.) Всего хорошего. (Снимает цилиндр, который начинает светиться изнутри зеленым светом, затем переворачивает его, и оттуда выливается струя воды. Несколько смущенно смотрит на публику и, пятясь, идет за кулисы. Насмешливо.) Прошу прощения. (Уходит.)

 

Действие первое

Комната Башмачника. Верстак и инструменты. Стены комнаты ослепительной белизны. В глубине большое окно и дверь. В окно видна улица: два ряда белых домов с серыми дверцами и оконными рамами. Справа и слева двери. Сцена залита мягким оранжевым предзакатным светом. Весь акт должен идти весело; оформление, вплоть до мельчайших деталей, должно быть выдержано в светлых тонах.

С улицы входит разъяренная Башмачница и останавливается на пороге. На ней ярко-зеленое платье. В зачесанных назад волосах две большие розы. У нее вид дикарки, и в то же время она очень женственна.

Башмачница. Попридержи свой длинный язык, старая сплетница. Если я так поступила… если я так поступила, то по своей доброй воле… Если б ты вовремя не шмыгнула в дверь, я бы тебя, змея напудренная, оттаскала за волосы… И пусть это слышат вон те, что трусливо жмутся у окон. Лучше выйти замуж за старика, чем, как ты вышла, – за кривого. И не хочу я больше говорить ни с тобой, ни с другими… ни с кем, ни с кем! (Входит, с силой хлопнув дверью.) Ведь знала же я, что с этим народом нельзя разговаривать… я, я, я сама во всем виновата… мне надо было остаться дома с моим… до сих пор не могу привыкнуть… с моим мужем. Если б мне, блондинке с черными глазами, – а ведь это что-нибудь да значит, – с такой талией и с таким изумительным цветом лица, сказали, что я выйду замуж за этого… я бы себе волосы вырвала. (Плачет.)

Стук в дверь.

Кто это?

Молчание. Стук повторяется.

(Сердито.) Кто это?

Малыш (боязливо). Мир дому сему.

Башмачница (отворяя дверь). Ах, это ты? (Умилена и растроганна.)

Малыш. Да, сеньора башмачница. Вы плакали?

Башмачница. Нет. Это комар – знаешь, который пищит: «пи-и-и-и», – укусил меня в глаз.

Малыш. Хочешь, я подую?

Башмачница. Нет, сынок, уже прошло… (Ласкает его.) А зачем ты пришел?

Малыш. Эти лакированные туфельки стоят пять дуро; меня послали отдать их твоему мужу в починку. Это туфли моей старшей сестры, той, у которой нежный цвет лица и которая прикалывает к поясу то один бант, то другой, – у нее их два.

Башмачница. Положи туфли вон туда, починим.

Малыш. Мама велела, чтобы вы с ними обращались осторожно и не так сильно били молотком, потому что на них очень тонкий лак, и он может потрескаться.

Башмачница. Скажи матери, что мой муж без нее знает, что ему делать; хорошо, если б она так умела приготовить жаркое с перцем и лавровым листом, как мой муж умеет чинить обувь.

Малыш (плаксиво). Не сердитесь на меня, я не виноват, я каждый день учу уроки.

Башмачница (нежно). Сыночек мой! Сокровище ты мое! На тебя я не сержусь! (Целует его.) На, возьми эту куколку, она тебе нравится? Так бери!

Малыш. Я возьму, потому что раз у вас никогда не будет детей…

Башмачница. Кто это тебе сказал?

Малыш. Моя мать вчера сказала: «У башмачницы никогда не будет детей», – а мои сестры и кума Рафаэла засмеялись.

Башмачница (вскипела). А может, у меня еще скорей родятся дети, чем у твоих сестер, и покрасивей, чем у них, и от законного мужа, а не то что у твоей матери… ты вот ничего не знаешь…

Малыш. Возьмите свою куколку, она мне не нужна!

Башмачница (успокоившись). Нет-нет, возьми ее, сыночек… На тебя я нисколько не сержусь!

В левую дверь входит Башмачник. На нем бархатный костюм с серебряными пуговицами, короткие штаны и красный галстук. Он направляется к верстаку.

Башмачница (Малышу). Ну, господь с тобой!

Малыш (испуганно). Будьте здоровы! До свиданья! Счастливо оставаться! Deo gratias! (Убегает.)

Башмачница. До свиданья, деточка… Если б я сдохла раньше, чем родилась, на меня бы не посыпалось столько бед и напастей. Ах, эти деньги, деньги! Пусть бы отсохли руки и ослепли глаза у того, кто вас выдумал.

Башмачник (за верстаком). Жена, ты о чем?…

Башмачница. Это тебя не касается!

Башмачник. Меня ничто не касается! Я знаю, что должен все терпеть.

Башмачница. Я тоже все терплю… а ведь мне только восемнадцать лет.

Башмачник. А мне… пятьдесят три. Поэтому я молчу и не ссорюсь с тобой… Я все понимаю!.. Пока буду работать для тебя… а там – что господь даст…

Башмачница (все время стояла спиной к мужу, но тут она оборачивается и, растроганная, идет к нему. С нежностью в голосе). Не надо, мой милый… не говори так!..

Башмачник. Эх, если б мне было сорок или даже сорок пять лет!.. (Яростно бьет молотком по ботинку.)

Башмачница (вспыхнув). Тогда я была бы твоей служанкой, ты это хочешь сказать?… Конечно, если жена плохая… но я что ж, по-твоему, я ничего не стою?

Башмачник. Жена!.. Успокойся!..

Башмачница. Разве моя молодость и красота не стоят всех сокровищ мира?

Башмачник. Жена!.. Соседи услышат!

Башмачница. Будь проклят тот час, будь проклят тот час, когда я послушалась кума Мануэля!

Башмачник. Хочешь лимонной воды?

Башмачница. Дура я, дура, дура! (Бьет себя по лбу.) Какие у меня были женихи!

Башмачник (желая угодить ей). Да, мне твои односельчане рассказывали.

Башмачница. Односельчане! Об этом все знают. Женихи у меня были как на подбор! Но больше всех мне нравился Эмильяно… ты его знал… Он примчался на вороном коне, убранном кистями и стекляшками, в руке ивовый прут, шпоры медные, так и блестят. А какой плащ он носил зимой! Отвороты из синего сукна, шнуры золотые!

Башмачник. Точно такой же был и у меня… это дорогие плащи.

Башмачница. У тебя? У тебя был такой плащ?… Ну что ты городишь! Ни один башмачник во сне не видал такого плаща…

Башмачник. Да что с тобой, жена?…

Башмачница (перебивает его). Сватался ко мне еще один жених…

Башмачник с силой стучит молотком.

Этот был, можно сказать, сеньорите… ему тогда минуло восемнадцать лет. Подумать только: восемнадцать лет!

Башмачник (беспокойно ерзает на скамейке). Когда-то и мне было столько же.

Башмачница. Тебе никогда не было восемнадцать лет, а тому правда было восемнадцать, и какие он мне слова говорил!.. Послушай…

Башмачник (яростно стучит молотком). Да замолчишь ты наконец? Хочешь не хочешь – ты моя жена, а я твой муж. Я подобрал тебя голодную, холодную, раздетую. Для чего ты за меня пошла? Сумасбродка ты, сумасбродка, сумасбродка!

Башмачница (встает). Молчи! Не выводи меня из себя и занимайся своим делом. Какой нашелся!

Две соседки в мантильях, смеясь, проходят мимо окна.

Кто бы мог подумать, что этот старый хрыч так мне отплатит! Ну на, бей меня, бей, огрей молотком!

Башмачник. Эх, жена… не заводи ты скандала, ведь под окном люди ходят! Ах ты господи.

Соседки опять показываются в окне.

Башмачница. Срам-то какой! Дура я, дура, дура! Будь проклят кум Мануэль, будь прокляты все соседки! Дура я, дура, дура! (Бьет себя по голове и уходит.)

Башмачник (смотрит в зеркальце и считает морщины на лице). Одна, две, три, четыре… тысяча. (Прячет зеркальце.) Да, сеньор, так вам и надо. Зачем, спрашивается, я женился? Прочитав столько романов, я должен был знать, что мужчинам все женщины нравятся, но не все мужчины нравятся женщинам. А как хорошо мне жилось! Моя сестра, моя сестра, вот кто во всем виноват! Заладила: «Останешься один на старости лет», да то, да другое! Вот я и погиб. Чтоб ее гром разразил, упокой, господи, ее душу.

За сценой слышны голоса.

Что это?

В окне появляется воинственно настроенная Соседка в красном с двумя дочерьми. На них тоже красные платья.

Соседка. Добрый день!

Башмачник (почесывая затылок). Добрый день!

Соседка. Позовите-ка свою жену. (Дочкам.) Перестанете вы реветь? Пусть выйдет и скажет мне в лицо то, что она болтает за спиной.

Башмачник. Ах, дорогая соседушка, не устраивайте вы мне, ради самого Христа, скандалов! Что я с ней могу поделать? Войдите в мое положение: я долго не решался жениться, потому что это дело серьезное, а теперь вот – сами видите…

Соседка. Как мне вас жалко! Уж лучше бы вы женились на своей городской! А эти деревенские…

Башмачник. В доме у меня ад. Бог знает что!

Соседка. Душа разрывается на части. Такой почтенный человек!

Башмачник (оглядываясь, не идет ли жена). Третьего дня… разрезала окорок, который я берег на пасху, и мы его целиком съели. А вчера весь день пробавлялись супом с петрушкой. Так вот, за то, что я позволил себе сделать ей замечание, она заставила меня выпить подряд три стакана сырого молока.

Соседка. Ведьма!

Башмачник. Так-то, соседушка. Я был бы вам очень благодарен, если б вы удалились.

Соседка. Эх, была бы жива ваша сестра! Уж она…

Башмачник. Что делать… Кстати, вот ваши туфли, я их починил.

В левую дверь заглядывает Башмачница. Оставаясь незамеченной, она следит за происходящим на сцене.

Соседка (заискивающе). Сколько ж вы с меня возьмете? Сами знаете, какое нынче время, – день ото дня все хуже и хуже.

Башмачник. Сколько дадите… Чтоб ни мне, ни вам не обидно было…

Соседка (толкая локтями дочерей). Две песеты хватит?

Башмачник. Да уж как скажешь!

Соседка. Ну, так я дам одну…

Башмачница (разъяренная, входит в комнату). Разбойница!

Мать и дочки в испуге визжат.

Хватает у тебя совести так грабить человека? (Мужу.) А ты позволяешь, чтобы тебя грабили? Отдай туфли. Пока не заплатишь десять песет, ты их не получишь.

Соседка. Скряга! Скряга!

Башмачница. Ну-ну, выражайся поосторожней!

Дочери. Мама, мама, идем отсюда!

Соседка. Славную же ты себе жену нашел, вот теперь и нянчись с ней. (Быстро уходит с дочками.)

Башмачник (закрывает окно и дверь). Послушай…

Башмачница (рассеянно). Скряга… Скряга… А? Что? Что тебе надо?

Башмачник. Слушай, доченька. Всю свою жизнь я старался избегать скандалов. (Глотает слюну.)

Башмачница. И ты смеешь называть меня скандалисткой за то, что я защищала твои же интересы?

Башмачник. Я тебе только сказал, что боюсь скандалов, как женщины из Саламанки – холодной воды.

Башмачница (быстро). Саламанкские женщины? Терпеть я их не могу!

Башмачник (терпеливо). Сколько раз меня подуськивали, когда и ругнут, но я хоть и не робкого десятка, а все, бывало, отмалчиваюсь: боюсь, как бы не собралась толпа бездельников да разные кумушки не стали бы судачить и по всему городу трепать мое имя. Поняла? Ну так вот, запомни, это мое последнее слово.

Башмачница. Постой, постой, а мне-то что до этого? Я вышла за тебя замуж, и что ж, разве у тебя в доме грязно? Разве я тебя плохо кормлю? Разве ты когда-нибудь носил такие белоснежные воротнички и манжеты? А разве я не завожу каждую ночь твои красивые часы с серебряной цепочкой и брелками? Чего ж тебе еще надо? Я на все согласна – только не быть рабой! Пусть никто меня не неволит.

Башмачник. Перестань… три месяца, как мы с тобой женаты, я с тебя пылинки сдуваю… а ты все стараешься вывести меня из терпения… Или ты не видишь, что я уже стар для таких шуток?

Башмачница (сразу стала серьезной, задумчиво). Пылинки сдуваешь… (Резко.) А что мне от этого? Что мне от твоей любви?

Башмачник. Ты думаешь, я слепой, а я все вижу. Я знаю, что ты для меня делаешь и чего не делаешь. Я сыт по горло.

Башмачница (в ярости). Мне все равно, сыт ты или не сыт, мне на тебя наплевать, вот тебе! (Плачет.)

Башмачник. А ты не можешь потише?

Башмачница. С таким дураком закричишь на всю улицу.

Башмачник. Скоро этому придет конец. Не понимаю, как у меня еще хватает терпения.

Башмачница. Сегодня обеда не будет… поди-ка где-нибудь пообедай. (Уходит в бешенстве.)

Башмачник (улыбаясь). Завтра… завтра, может, и тебе придется поискать обед. (Направляется к верстаку.)

С улицы входит Алькальд. Он в темно-синем. На плечи накинут длинный плащ. В руке жезл с серебряным набалдашником. Говорит медленно и важно.

Алькальд. Все работаешь?

Башмачник. Работаю, сеньор алькальд.

Алькальд. Много зарабатываешь?

Башмачник. На жизнь хватает. (Продолжает работать.)

Алькальд с любопытством оглядывается по сторонам.

Алькальд. У тебя плохой вид.

Башмачник (не поднимая головы). Нет, ничего.

Алькальд. Жена?

Башмачник (утвердительно кивает головой). Жена!

Алькальд (садится). Вот что значит жениться в твои годы. В твои годы надо уже быть вдовцом… по крайней мере, хоть одну жену похоронить. Вот я похоронил четырех: Росу, Мануэлу, Виситасьон и последнюю – Энрикету Гомес. Хорошие все были женщины, любили танцы и чистую воду. Все до одной не раз попробовали этого жезла. В моем доме… в моем доме надо шить и петь.

Башмачник. А теперь послушайте, какая у меня жизнь. Моя жена… меня не любит, только и знает, что переговариваться с мужчинами через окно. Даже с доном Дроздильо… А у меня кровь так и кипит.

Алькальд (смеясь). Она еще ребенок, ей хочется повеселиться, в ее возрасте это естественно.

Башмачник. Да, как же! Я уверен… я убежден, что все это она делает для того, чтобы меня мучить; я… я уверен, что она меня ненавидит. Сперва я надеялся на свой мягкий характер и старался задобрить ее подарками: коралловыми ожерельями, лентами, роговыми гребнями… даже подвязки ей купил! А она… все такая же.

Алькальд. И ты все такой же. Что за черт! Гляжу я на тебя и глазам не верю: да такой молодец, такой мужчина, как ты, не то что с одной, с сотней баб справится. Если твоя жена со всеми переговаривается через окошко, если она с тобой груба, так в этом виноват ты: значит, ты не умеешь держать ее в руках. Женщины любят, чтобы мужчина их крепко обнимал, твердо шагал да зычно орал, а если они все-таки кричат «кукареку», тогда остается одно: палка. Роса, Мануэла, Виситасьон и Энрикета Гомес, моя последняя жена, могут тебе об этом рассказать с неба, если только они, паче чаяния, туда попали.

Башмачник. Видите ли, хотел бы я вам сказать одну вещь, да не решаюсь. (Робко смотрит на Алькальда.)

Алькальд (властно). Говори.

Башмачник. Я понимаю, что это ужасно… но… я не люблю свою жену.

Алькальд. Черт возьми!

Башмачник. Да, сеньор, именно – черт возьми!

Алькальд. Зачем же ты тогда женился, старый повеса?

Башмачник. Уж так вышло. Сам не могу понять. Моя сестра… моя сестра во всем виновата: «Останешься один», то да се, пятое да десятое. У меня водились деньжонки, сам я был еще в соку, ну и сказал: «Что ж, я согласен!» О блаженное одиночество, где ты? Разрази гром мою сестру, упокой, господи, ее душу!

Алькальд. Влопался ты, нечего сказать!

Башмачник. Да, сеньор, влопался… Больше не могу. Я не знал, что такое жена. А ведь у вас их было четыре! Нет, не по возрасту мне выносить этот ад!

Башмачница (громко поет за сценой).

Башмачник. Слышите?

Алькальд. Ну и что же ты думаешь делать?

Башмачник. А вот что. (Поворачивается на голос Башмачницы и показывает кукиш.)

Алькальд. Ты с ума сошел?

Башмачник (возбужденно). Я не могу спокойно работать. Я человек мирный. Не люблю крика и не хочу быть притчей во языцех.

Алькальд (смеясь). Твои меры не помогут. Не валяй дурака, покажи, что ты настоящий мужчина. Жаль только, что у тебя нет характера.

В левую дверь входит Башмачница; в руке у нее пуховка; она пудрится розовой пудрой и приглаживает брови.

Башмачница. Здравствуйте!

Алькальд. Здравствуйте! (Башмачнику.) До чего красива, до чего красива!

Башмачник. Вы находите?

Алькальд. Какие прекрасные розы вплели вы себе в волосы и как сладко они пахнут!

Башмачница. У вас на балконах много таких роз.

Алькальд. Да, да. Вы любите цветы?

Башмачница. Я? Он, я их обожаю. Я бы и на крышу поставила горшки с цветами, и на пороге, и вдоль стен. Да вот он… вот этот… их не любит. Ну, да что с него взять: всю жизнь просидел над башмаками. (Садится на подоконник.) Здравствуйте! (Смотрит в окно и кокетничает с кем-то.)

Башмачник. Видите?

Алькальд. Грубовата… но красавица. Какая изумительная талия!

Башмачник. Вы не знаете эту женщину.

Алькальд. Тсс! (С величественным видом направляется к выходу.) До завтра! Надеюсь, ты возьмешься за ум. Спокойной ночи, детка! (Идет, а сам смотрит на Башмачницу.) Что за талия! Лучше не смотреть! А эти волнистые волосы! (Уходит.)

Башмачник (поет).

Башмачница берет стул и начинает вертеть его. Башмачник берет другой стул и вертит его в обратную сторону.

Ты знаешь, что я считаю это дурной приметой, для меня это нож острый, зачем же ты это делаешь?

Башмачница (бросает стул). Да что я такого сделала? Ну, не права ли я была? Ты мне шевельнуться не даешь.

Башмачник. Надоело мне объяснять… все равно бесполезно.

Башмачник идет к двери, но в это время Башмачница опять начинает вертеть стул. Башмачник бросается к другому стулу и начинает вертеть его.

Почему ты меня не пускаешь?

Башмачница. Господи! Да я только и хочу, чтобы ты отсюда ушел!

Башмачник. Ну так пусти же меня!

Башмачница (в бешенстве). Убирайся!

За сценой слышны звуки флейты и гитары: играют старинную польку. Музыка должна производить комическое впечатление. Башмачница качает головой в такт музыке. Башмачник уходит в левую дверь.

Башмачница (поет). Ларан… ларан… Я всегда любила флейту… Я прямо бредила ею… Кажется, я сейчас заплачу… Какая прелесть! Ларан, ларан… Слушай… Мне бы хотелось, чтобы и он послушал эту музыку… (Встает и начинает танцевать с воображаемым женихом.) Ах, Эмильяно, какие на тебе красивые шнуры… Нет, нет… мне стыдно… Господи, разве ты не видишь, что на нас смотрят? Возьми платочек, я боюсь, как бы ты не запачкал мне платье. Я тебя люблю, тебя… Ах да! Мне нравится твой белый конь, приезжай завтра на нем. (Смеется.)

Музыка смолкает.

Какая досада! Все равно что медом помазать по губам… Что это?…

В окне показывается дон Дроздильо. На нем черный фрак и черные короткие штаны. Голос у него дрожащий; он все время кивает головой, как китайский болванчик.

Дроздильо. Чшш-шш-шш-шш!

Башмачница (спиной к окну). Пин-пин, пио-пио, пио-пио.

Дроздильо (подходит еще ближе). Чш-шш-ш! О башмачница, о сапатерилья, ты бела, как сердцевинка миндаля, и так же, как миндаль, горька. О сапатерита, ярко-золотой тростник! О прекрасная сапатерита, похитительница моего сердца!

Башмачница. Сколько вы сразу наговорили, дон Дроздильо! Я думала, птички не умеют говорить! Но уж если прилетел сюда черный дрозд, черный и старый… так пусть он знает, что я не могу слушать сейчас его пение… пусть прилетит попозже… Пин-пин, пио-пио…

Дроздильо. Когда сумерки окутают мир своим легким покрывалом, когда на улице не будет видно прохожих, я вернусь. (Нюхает табак и чихает прямо на воротник Башмачнице.)

Башмачница (оборачивается в ярости и бьет дона Дроздильо; тот дрожит. С отвращением). Лучше не возвращайся, дрозд тонконогий, ржавый крючок! Уходи, уходи… Где это видано? Чихать на человека! Пошел отсюда к чертям! Тьфу!

В окне появляется Парень, подпоясанный кушаком; шляпа с низкой тульей надвинута на лицо; вид у парня весьма скорбный.

Парень. Дышите воздухом, сапатерита?

Башмачница. Как и вы.

Парень. И всегда одна… Как жаль!

Башмачница (грубо). Почему жаль?

Парень. Женщина, у которой такие волосы и такая великолепная грудь…

Башмачница (еще более грубым тоном). Да почему жаль?

Парень. Потому что вы достойны того, чтобы вас рисовали на почтовых открытках, а вы стоите здесь… у этой двери…

Башмачница. Ах вот как!.. Я очень люблю открытки, особенно люблю получать их от кавалеров, когда те путешествуют…

Парень. Ах, сапатерита, я весь горю!

Продолжают беседовать.

Башмачник (входит, но, увидев эту пару, пятится к двери). Со всеми-то она вступает в разговоры, да еще в такое время! Сейчас соседи пойдут из церкви, что они скажут? Что скажут в клубе? Сейчас же начнут трепать мое имя!.. В каждом доме начнут перемывать мне косточки!..

Башмачница смеется.

Ах, боже мой! Нет, надо уходить! Хотел бы я сейчас послушать пономариху. А священники! Что скажут священники? Воображаю, что они будут говорить. (С унылым видом уходит.)

Парень. Как бы это сказать?… Я люблю вас, я люблю тебя, как…

Башмачница. По правде сказать, когда ты говоришь эти слова, мне кажется, будто кто-то меня щекочет пером за ушами: «Я люблю тебя, я люблю вас…»

Парень. Сколько семян в подсолнухе?

Башмачница. А я почем знаю?

Парень. Столько же раз в минуту я вздыхаю по вас… по тебе. (Подходит ближе.)

Башмачница (резко). Стой смирно. Я слушаю тебя, потому что мне это нравится, но не больше, слышишь? И не воображай!

Парень. Не может быть. Верно, у тебя другой на примете?

Башмачница. Знаешь что? Убирайся отсюда.

Парень. Я не уйду, пока ты не скажешь «да». Ах, сапатерита, скажи мне «да»! (Хочет обнять ее.)

Башмачница (с силой захлопывает окно). Нахал, дурак!.. Обидела я тебя – сам виноват! Как будто я подошла к окну только для того, только для того… Неужели в этом городишке ни с кем нельзя поговорить? Должно быть, здесь живут одни монашки да потаскушки… Ай, этого еще не хватало! (Нюхает воздух и бежит к двери.) Жаркое подгорело! Экая я мерзавка.

На сцене постепенно темнеет. Входит Башмачник, в длинном плаще, со свертком белья под мышкой.

Башмачник. Либо я стал другим человеком, либо я себя не узнаю. Прощай, мой домик! Прощай, мой верстачок! Вар, гвозди, телячья кожа… Ну что ж… (Идет к двери, но, столкнувшись на пороге с двумя святошами, отступает.)

Первая святоша. Погулять?

Вторая святоша. Вам надо отдохнуть!

Башмачник (мрачно). Будьте здоровы!

Первая святоша. Отдохните, хозяин.

Вторая святоша. Отдохните, отдохните.

Уходят.

Башмачник. Да, отдохните, отдохните… А сами подглядывали в замочную скважину! У, сплетницы, ведьмы! Что-то уж больно сладко они мне пели! Ну да, конечно, теперь в городе только и разговору будет что обо мне, да о ней, да о парнях! Разрази гром мою сестру, упокой, господи, ее душу! Нет, уж лучше уйти, а то все будут на меня пальцем показывать. (Быстро уходит оставив дверь открытой.)

В левую дверь входит Башмачница.

Башмачница. Обед готов… Ты слышишь? (Идет к правой двери.) Ты слышишь? Неужели этот нахал, не закончив полусапожки, ушел в кафе? Даже дверь за собой не затворил… Ну что ж, когда придет, он меня услышит! Еще как услышит! Все мужчины одинаковы, все – негодяи… Ну и пусть идет… Ну и пусть… (Вздрагивает.) Свежо стало! (Зажигает свечу.)

С улицы доносится шум возвращающегося стада. Звенят бубенчиками овцы.

(Выглядывает в окно.) Какое красивое стадо! Я прямо с ума схожу по ягнятам… Гляди, гляди… вон та беленькая, маленькая, она еще не научилась ходить. Ай! Сейчас ее затопчет эта большущая, противная, а пастух – хоть бы что… (Кричит.) Эй ты, пугало! Не видишь, что у тебя топчут ягненочка? (Пауза.) Нет, мне не все равно… То есть как это – мне какое дело? Грубиян!.. Смотри ты у меня… (Слезает с подоконника.) Куда же это мой бродяга провалился? Если он через две минуты не придет, я его ждать не буду. Вот еще! С какой стати? Подождала, и довольно… Да еще такой вкусный обед я сегодня приготовила! Поджарила мясо с картофелем… положила два стручка зеленого перца, белого хлеба, кусочек свиного сала, тыквы, лимонных корок. Уж насчет того, чтобы вкусно приготовить, уж это будьте покойны, уж это я умею.

Во время монолога она ходит взад-вперед, расставляет стулья, снимает нагар со свечи, сдувает пылинки с платья.

Малыш (на пороге). Ты все еще сердишься?

Башмачница. Куда ты, мое сокровище?

Малыш (в дверях). Ты не будешь меня бранить, нет? Потому что, знаешь, мама иногда меня бьет, и моя любовь к ней весит двадцать пудов, а любовь к тебе – тридцать два с половиной пуда.

Башмачница. Отчего ты такой милый? (Сажает Малыша к себе на колени.)

Малыш. Я пришел сказать тебе одну вещь, которую никто не хочет тебе сказать. «Иди ты. Нет, ты. Нет, ты!» – а сами ни с места, ну, тогда кто-то сказал: «Пусть идет малыш…» – потому что… потому что такую новость никому не хочется сообщать.

Башмачница. Да говори скорее, что такое?

Малыш. Не бойся, я не о мертвецах тебе буду рассказывать.

Башмачница. Да ну же!

Малыш. Видишь ли, сапатерита…

В окно влетает бабочка. Спрыгнув с колен, Малыш начинает за ней гоняться.

Бабочка, бабочка… (Башмачнице.) Дай свою шляпу!.. Желтая, с синими и красными пятнышками… Ой, какая она!..

Башмачница. Да ведь ты, сынок… ты хотел…

Малыш (сердито). Говори тише! Видишь, она боится? Ай! Дай мне твой платочек!

Башмачница (тоже увлечена охотой). На.

Малыш. Тсс!.. Не топай…

Башмачница. Ты дождешься, что бабочка улетит.

Малыш (тихо, как бы стараясь заворожить бабочку, поет).

Башмачница (шутливо). Да-а-а!

Малыш. Нет. Так не выйдет.

Бабочка улетает.

Башмачница. Вот она! Вот!

Малыш (весело бегает с платочком). Ты так и не сядешь? Ты так и будешь летать?

Башмачница (бежит навстречу Малышу). Улетает, улетает!

Малыш, преследуя бабочку, бежит к двери.

(Повелительно.) Куда ты?

Малыш (растерянный, останавливается). Правда, улетела! (Быстро.) Но я не виноват!

Башмачница. Ладно! Так ты мне скажешь, что обещал? Ну, говори!

Малыш. Ах! Видишь ли… твой муж, башмачник, не вернется домой.

Башмачница (в ужасе). Как?

Малыш. Да-да, это он нам сказал перед тем, как сесть в дилижанс, я сам видел, как он садился… Он велел передать тебе… об этом весь город знает…

Башмачница (опускается на стул). Не может быть, не может быть! Не верю!

Малыш. Нет, это правда, только ты не брани меня.

Башмачница (встает со стула и в бешенстве топает ногами). Так вот как он мне отплатил? Так вот как он мне отплатил?!

Малыш (прячется за стол). У тебя шпильки падают!

Башмачница. Что я теперь буду делать одна? Ай-ай-ай!

Малыш выбегает из комнаты. В окне и в дверях показываются соседки, Алькальд.

Входите, входите, сплетницы, кумушки, это все из-за вас…

Алькальд. А ну, замолчи. Твой муж тебя бросил, потому что ты его не любила, потому что ему стало невмоготу.

Башмачница. А вы лучше меня знаете, любила я его или нет? Да, я его любила! Ах, как любила – сколько у меня было красивых и богатых женихов, а я никому не сказала «да». Ах ты мой бедненький, чего тебе только про меня не наговорили!

Пономариха (входит). Перестань, соседка!

Башмачница. Нет, не перестану! Нет, не перестану!

В комнату одна за другой входят соседки; на них платья ярких, кричащих цветов; в руках у них огромные стаканы с прохладительными напитками. Они кружатся вокруг Башмачницы, которая сидит на полу и громко причитает в такт танцу. Их широкие юбки развеваются. Все с комическим видом выражают ей сочувствие.

Соседка в желтом. Прохладительного!

Соседка в красном. Прохладительного!

Соседка в зеленом. Чтобы разогнать кровь.

Соседка в черном. Лимонной!

Соседка в темно-фиолетовом. Из сарсапарели!

Соседка в красном. Мятная лучше.

Соседка в темно-фиолетовом. Соседка!

Соседка в зеленом. Соседушка!

Соседка в черном. Сапатера!

Соседка в красном. Сапатерита!

Соседки поднимают веселый шум. Башмачница плачет навзрыд.

Занавес

 

Действие второе

Декорация первого действия. Слева перевернутый верстак. Справа стойка. На ней бутылки и большой таз с водой, в котором Башмачница моет бокалы. Она стоит за стойкой. На ней ярко-красное платье с широкими оборками и короткими рукавами. Посредине сцены два стола. За одним из них сидит дон Дроздильо и пьет прохладительный напиток, за другим – Парень в шляпе, надвинутой на лицо.

Башмачница тщательно моет стаканы и бокалы и расставляет их на стойке. В дверях показывается Парень, подпоясанный кушаком, в шляпе с низкой тульей. У него печальный вид. Руки опущены. Он с нежностью поглядывает на Башмачницу. Если актер, который будет играть эту роль, позволит себе хоть немного утрировать, то режиссер должен огреть его палкой по голове. Вообще никто не должен утрировать. Фарс требует естественности в игре. Автор обрисовал этот тип, костюмер нарядил его, актеру же следует играть просто. Парень, подпоясанный кушаком, задерживается в дверях. Дон Дроздильо и Парень в шляпе оборачиваются и смотрят на него. Это почти кадр из фильма. Взгляды, которыми обмениваются актеры, придают ему необходимую выразительность. Башмачница перестает мыть стаканы и внимательно смотрит на Парня, подпоясанного кушаком.

Пауза.

Башмачница. Входите.

Парень, подпоясанный кушаком. Если вам угодно…

Башмачница (удивленно). Мне? Мне все равно, но я вижу: вы стоите в дверях…

Парень, подпоясанный кушаком. Как вам будет угодно. (Опирается на стойку. Сквозь зубы.) Вот еще один, кого я…

Башмачница. Что вы будете пить!

Парень, подпоясанный кушаком. Что укажете!

Башмачница. Тогда – вот бог, а вот порог!

Парень, подпоясанный кушаком. Ах, боже мой, как меняются времена!

Башмачница. Плакать не стану, не надейтесь. Ну ладно, чего вы хотите: вина, кофе, прохладительного? Говорите скорей.

Парень, подпоясанный кушаком. Прохладительного.

Башмачница. Не смотрите на меня так, а то я пролью сироп.

Парень, подпоясанный кушаком. Ах, я умираю! Ах!

Мимо окна проходят две щеголихи с огромными веерами. Заглядывают в комнату; шокированные происходящим, крестятся, закрывают лицо веером и семенят дальше.

Башмачница. Прохладительного!

Парень, подпоясанный кушаком (глядя на нее). Ай!

Парень в шляпе (уставив глаза в пол). Ай!

Дроздильо (глядя в потолок). Ай!

Башмачница (по очереди оглядывая всех троих). Ай, ай, ай! Что здесь, таверна или лазарет? Ну и несносные же вы! Если б нужда не заставила меня торговать вином и всей этой дребеденью с тех пор, как из-за вас ушел мой бедный муженек, радость моей жизни, и я осталась одна, разве бы я стала это терпеть? Что вы можете мне на это ответить? Дождетесь, что я вас всех вышвырну на улицу.

Дроздильо. Очень хорошо, очень хорошо сказано.

Парень в шляпе. Ты открыла таверну, и мы можем оставаться в ней, сколько нам заблагорассудится.

Башмачница (в бешенстве). Что? Что?

Парень, подпоясанный кушаком, направляется к выходу. Дон Дроздильо, улыбаясь, встает. Он мимикой дает парням понять, что он в заговоре с Башмачницей и скоро вернется.

Парень в шляпе. Что слыхала, то и сказал.

Башмачница. А я вот что тебе на ото скажу, и заруби ты это себе на носу, ты и весь город: хотя уже четыре месяца, как мой муж ушел, но я ни за что не сдамся, потому что замужняя женщина должна оставаться на своем месте, как велит господь. И никого я не боюсь, слышишь? Потому что во мне течет кровь моего деда, царство ему небесное, а он объезжал лошадей и был, что называется, настоящий мужчина. Я была честной женщиной, такой и останусь. Я всегда буду верна своему мужу. До самой смерти.

Дон Дроздильо быстрыми шагами идет к левой двери, жестами давая понять, что между ним и Башмачницей существуют какие-то отношения.

Парень в шляпе (встает). Я достаточно храбр, чтобы схватить быка за рога и заставить его лизать песок на арене, я достаточно храбр, чтобы съесть его сырые мозги, и я уверен, что вот этим зубам никогда не надоест рвать врага на части. (Быстро уходит.)

Дон Дроздильо юркнул в левую дверь.

Башмачница (хватаясь за голову). Боже мой! Боже мой! Боже мой! Боже мой! (Садится.)

На пороге появляется Малыш. Он подходит к Башмачнице и закрывает ей руками глаза.

Малыш. Кто я?

Башмачница. Моя деточка, вифлеемский пастушок.

Малыш. Да, это я.

Целуются.

Башмачница. Пришел за полдником?

Малыш. Если дашь…

Башмачница. Сегодня получишь плитку шоколада.

Малыш. Да? Я люблю к тебе ходить.

Башмачница (протягивает ему плитку). Потому что ты маленький попрошайка?

Малыш. Я? Видишь синяк на коленке?

Башмачница. Покажи! (Садится на низенький стульчик и сажает Малыша на колени.)

Малыш. Это Кунильо! Он пел про тебя песню… а я ему дал по морде, тогда он швырнул в меня камень – бац! – и вот, гляди…

Башмачница. Тебе очень больно?

Малыш. Сейчас нет, но я плакал.

Башмачница. Не обращай внимания, мало ли кто что говорит.

Малыш. Он нехорошие слова говорил. Я их знаю, понимаешь? Только не хочу повторять.

Башмачница (смеясь). Попробуй: я тебе тогда на язык перцу насыплю, будет жечь, как горячий уголь.

Оба смеются.

Малыш. А почему все говорят, будто ты виновата, что твой муж ушел?

Башмачница. Это они, они во всем виноваты, из-за них я такая несчастная.

Малыш (печально). Не надо, сапатерита!

Башмачница. Я ему так в глаза и смотрела. Когда он приезжал на белом коне…

Малыш (перебивает). Ха-ха-ха! Ты врешь. У сеньора башмачника не было коня.

Башмачница. Будь повежливей, малыш. У него был конь, конечно, был… только… только тебя-то еще тогда на свете не было.

Малыш (проводя рукой по лицу). Ах да! Верно!

Башмачница. Понимаешь… я его увидела в первый раз, когда стирала белье в ручье. Воды там на полметра, и когда ее взбурлишь, то видно, как камешки на дне смеются… смеются… На нем был черный костюм в талию, красный шелковый галстук и четыре золотых кольца, и они сияли, как четыре солнца.

Малыш. Ой, как красиво!

Башмачница. Он взглянул на меня, я на него. Я легла на траву. До сих пор чувствую на лице тот свежий ветерок, что шумел в деревьях. Он остановил коня, а хвост у этого коня был весь белый и такой длинный, что окунался в ручей. (Почти плачет.)

Издали доносится пение.

Я была так смущена, что уронила в воду два прелестных платочка, вот таких крошечных, и их унесло течением.

Малыш. Вот здорово!

Башмачница. И тогда он мне сказал…

Пение ближе. Пауза.

Чш-шш!

Малыш (встает). Песенка!

Башмачница. Песенка!

Пауза. Оба слушают.

Ты знаешь, о чем в ней поется?

Малыш (машет рукой). Знаю, знаю.

Башмачница. Ну так спой, я тоже хочу знать.

Малыш. Зачем?

Башмачница. Хочу знать, о чем в ней поется.

Малыш. Ну, слушай. (Подхватывает песню.)

Башмачница. Они у меня дождутся!

Малыш (стучит рукой по столу, отбивая такт).

Пение за сценой все приближается. Теперь уже можно различить аккомпанемент бубна. Башмачница хватает шаль и накидывает на плечи.

Малыш (испуганно). Куда ты?

Башмачница. Они меня доведут до того, что я куплю револьвер.

Пение стихает. Башмачница бежит к двери, но на пороге сталкивается с величественным Алькальдом, который входит, стуча жезлом.

Алькальд. Кто здесь отпускает?

Башмачница. Дьявол!

Алькальд. Что случилось?

Башмачница. Случилось то, о чем вы давно должны были знать и чего вы как алькальд не должны были допускать. Народ распевает обо мне песенки, соседи хохочут у дверей, и раз у меня нет мужа, который мог бы меня защитить, то я иду защищать себя сама, если на плечах у наших властей не головы, а пустые тыквы, если они – нули без палочки, заводные куклы!

Малыш. Очень хорошо сказано.

Алькальд (сердито). Малыш, малыш, не болтай чего не следует… (Башмачнице.) Знаешь ли ты, что я только что сделал? Я засадил в тюрьму не то двоих, не то троих из тех, кто пел эти песенки.

Башмачница. Хотела бы я, чтоб это было так.

Голос (за сценой). Малы-ы-ыш!

Малыш. Меня мать зовет. (Бежит к окну.) Что-о-о? До свиданья. Если хочешь, я принесу тебе огромную саблю моего дедушки, он с ней ходил на войну. Я-то с ней не справлюсь, понимаешь? Ну, а ты…

Башмачница (смеясь). Что захочешь, то и сделаю!

Голос (за сценой). Малы-ы-ыш!

Малыш (уже на улице). Что-о-о-о?

Алькальд. По-моему, только с этой маленькой бестией ты и обращаешься по-человечески.

Башмачница. Вы слова сказать не можете, чтобы меня не обидеть… Чему изволите смеяться, ваша светлость?

Алькальд. Тому, что ты такая красивая и такая разборчивая!

Башмачница. А, пес с ними со всеми! (Подает ему бокал вина.)

Алькальд. Как все обманчиво в этом мире! Я знал женщин ярких, как мак, прекрасных, как душистые розы, смуглых, с огнем в глазах; женщин, чьи волосы пахли туберозой, а руки были всегда горячи; женщин, чью талию можно было обхватить двумя пальцами, но таких, как ты… но таких, как ты, – нет! Третьего дня я все утро пролежал в постели больной только из-за того, что ты развесила на дворе две свои рубашки с голубыми бантами, и я их увидел, а это все равно что увидеть тебя, моя радость!

Башмачница (вне себя). Замолчите, старый черт, замолчите! У самого дочки невесты, на руках огромная семья, а он тут шашни заводит, да еще так нагло, и говорит мне всякие мерзости!

Алькальд. Я вдовец.

Башмачница. А я замужем.

Алькальд. Но муж тебя бросил и не вернется, в этом я уверен.

Башмачница. Я буду жить так, как если бы он у меня был.

Алькальд. А я знаю, что твой муж тебя вот настолечко не любил, он мне сам об этом сказал.

Башмачница. А я знаю, что все ваши четыре жены, разрази их гром, терпеть вас не могли.

Алькальд (ударяет жезлом в пол). Довольно!

Башмачница (бросает на пол стакан). Довольно!

Пауза.

Алькальд. Попала бы ты в мои руки, я бы тебя живо скрутил!

Башмачница (насмешливо). Что вы сказали?

Алькальд. Ничего… Я думал о том, что если б ты вела себя как следует, я бы тебе доказал, что у меня хватит мужества и смелости заключить сделку в присутствии нотариуса насчет одного великолепного дома.

Башмачница. Ну и что же?

Алькальд. Одна гостиная в этом доме стоит пять тысяч реалов, на столах большие вазы, на окнах парчовые занавески, несколько трюмо…

Башмачница. Ну и что же?

Алькальд (разливается соловьем). А то, что в этом доме стоит кровать, украшенная птичками и бронзовыми лилиями, а при доме сад, а в саду растут шесть пальм, бьет фонтан, но пока дом стоит мрачный и ждет, чтобы в его покоях поселилась одна моя хорошая знакомая, которая будет в этом доме… (Повернувшись лицом к Башмачнице.) Послушай, в этом доме ты будешь настоящей королевой!

Башмачница (насмешливо). Я не привыкла к роскоши. Сами сидите в этой гостиной, валяйтесь на кровати, глядитесь во все зеркала, ложитесь под пальмы и разевайте рот, чтобы вам туда сыпались финики, а я башмачницей была – башмачницей и останусь.

Алькальд. А я алькальдом. Но ты помни, не плюй в колодец – пригодится воды напиться.

Башмачница. И вы мне не нужны, и никто мне не нужен. А вы еще такой старый!

Алькальд (возмущенно). Кончится тем, что я тебя упрячу в тюрьму.

Башмачница. Попробуйте!

За сценой уморительно играет рожок.

Алькальд. Что это?

Башмачница (широко открывает глаза, весело). Петрушка! (От радости хлопает себя по коленям.)

Мимо окна проходят Соседка в красном и Соседка в темно-фиолетовом.

Соседка в красном. Петрушка!

Соседка в темно-фиолетовом. Петрушка!

Малыш (в окне). А обезьянок привезли? Идем!

Башмачница (Алькальду). Я запираю дом!

Малыш. Они идут к тебе!

Башмачница. Да? (Идет к двери.)

Малыш. Смотри!

Входит Башмачник в костюме Петрушки. В руках у него рожок, за спиной свернутая в трубочку лубочная картинка. Толпа, окружавшая его, останавливается у двери. Башмачница принимает выжидательную позу. Малыш прыгает в окно и хватается за ее юбку.

Башмачник. Добрый день!

Башмачница. Добрый день, сеньор Петрушка!

Башмачник. Можно здесь отдохнуть?

Башмачница. И выпить, если желаете.

Алькальд. Входите, входите, милейший, и заказывайте все, что вашей душе угодно… я за вас плачу. (Соседкам.) А вам что здесь нужно?

Соседка в красном. На улице мы как будто никому не мешаем.

Башмачник (рассеянно оглядываясь по сторонам, кладет картинку на стол). Оставьте их… сеньор алькальд, если не ошибаюсь?… Благодаря им я зарабатываю себе на хлеб.

Малыш. Какой знакомый голос! (В продолжение всей сцены с огромным изумлением смотрит на Башмачника.) Начинай представление!

Соседки смеются.

Башмачник. Вот только допью стаканчик.

Башмачница (радостно). Так вы будете представлять у меня в доме?

Башмачник. Если позволишь.

Соседка в красном. Значит, нам можно войти?

Башмачница (сухо). Можете войти. (Наливает еще стакан Башмачнику.)

Соседка в красном (садится). Позабавимся немножко.

Алькальд (тоже садится). Вы издалека?

Башмачник. Очень издалека.

Алькальд. Из Севильи?

Башмачник. Дальше.

Алькальд. Из Франции?

Башмачник. Еще подальше.

Алькальд. Из Англии?

Башмачник. С Филиппинских островов.

Соседки изумленно перешептываются. Башмачница в восторге.

Алькальд. Бунтовщиков вы там видели?

Башмачник. Вот как вас всех.

Малыш. А какие они?

Башмачник. Свирепые. И представьте, все они – башмачники.

Соседки смотрят на Башмачницу.

Башмачница (вспыхнув). И все занимаются одним и тем же ремеслом?

Башмачник. Одним и тем же. На Филиппинских островах все – башмачники.

Башмачница. Может, филиппинские башмачники и дураки, а наши башмачники такие умницы, такие умницы!

Соседка в красном (льстиво). Вот уж это верно.

Башмачница (грубо). А вас не спрашивают.

Соседка в красном. Ай, дочка!..

Башмачник (перебивает ее и старается перекричать ссорящихся). Прекрасное вино! (Еще громче.) Замечательное вино!

Воцаряется тишина.

Вино из винограда, черного, как сердце у некоторых женщин.

Башмачница. У которых оно есть!

Алькальд. Чш! А вы чем занимаетесь?

Башмачник (осушает стакан и причмокивает языком, глядя на Башмачницу). А моя работа не очень видная, зато завидная. Я показываю оборотную сторону жизни. На моих картинках нарисованы приключения кроткого башмачника, приключения Фьерабраса из Александрии, жизнь дона Дьего Коррьентеса и похождения отважного Франсиско Эстевана; самое же главное, я обладаю искусством надевать намордники на болтливых и сварливых жен.

Башмачница. Ах, это умел и мой бедный муженек!

Башмачник. Прости ему, господь!

Башмачница. Послушайте…

Соседки смеются.

Малыш. Молчи!

Алькальд (властно). Тише! Эти наставления всей не мешает послушать. (Башмачнику.) Пожалуйста.

Башмачник развертывает картину, на которой изображена история слепца. [3]«Историями слепца», или «романсами слепца», назывались романсы (обычно трагического содержания), которые распевали слепые на улицах.
Картина разделена на небольшие квадраты и разрисована яркими красками, фон желтый. Соседки подвигаются поближе к Башмачнику.

Башмачница садится и берет Малыша к себе на колени.

Башмачник. Внимание!

Малыш. Ой, как красиво! (Обнимает Башмачницу.)

Шепот.

Башмачница. Слушай внимательно, а то, может, я не все пойму.

Малыш. Трудней закона божьего ничего не может быть.

Башмачник. Почтенная публика! Послушайте правдивую и назидательную повесть об одной краснощекой женщине и об ее терпеливом муже, и да послужит она предостережением и примером всему честному народу. (Загробным голосом.) Внимайте и поучайтесь!

Соседки вытягивают шеи, иные хватают друг друга за руки.

Малыш. Правда у Петрушки голос, как у твоего мужа?

Башмачница. У моего мужа голос был нежнее.

Башмачник. Можно начинать?

Башмачница. У меня мурашки по телу бегают.

Малыш. И у меня!

Башмачник (водя палочкой по картинке).

Все настораживаются.

На картине нарисована женщина с детски капризным выражением лица.

Башмачница. Вот скверная баба.

Башмачник.

Соседки смеются.

Башмачница, которая все время тяжело вздыхала, вдруг разражается слезами.

Башмачник (повернувшись к ней). Что с вами?

Алькальд. Дочь моя! (Стучит жезлом.)

Соседка в красном. Кому надо молчать, тот всегда плачет!

Соседка в темно-фиолетовом. Продолжайте!

Соседки шушукаются.

Башмачница. Мне жалко, и я не могу удержаться, видите? Не могу. (Старается удержать слезы и смешно всхлипывает.)

Алькальд. Тише!

Малыш. Вот видишь!

Башмачник. Прошу не прерывать меня. Сразу видно, что вы не знаете, как трудно читать стили наизусть.

Малыш (вздыхает). Это правда!

Башмачник (угрюмо).

Башмачница закрывает глаза и прижимает к себе Малыша. Соседки крайне возбуждены.

В то время как Башмачник произносит последний стих, за сценой внезапно раздается громкий, отчаянный крик. Соседки вскакивают. Опять кричат, но уже ближе. У Башмачника выпадают из рук картина и палочка. Все уморительно дрожат.

Соседка в черном (в окне). Они взялись за ножи!

Башмачница. Ах, боже мой!

Соседка в красном. Пресвятая дева!

Башмачник. Ну и дела!

Соседка в черном. Бьются насмерть! Искровенили друг друга из-за этой бабы!

Обе соседки показывают на Башмачницу.

Алькальд (с беспокойством). Надо пойти посмотреть!

Малыш. Ой, как страшно!

Соседка в зеленом. На помощь, на помощь! (Уходит.)

Голос за сценой. Из-за этой скверной бабенки!

Башмачник. Я этого не вынесу, я этого не вынесу! (Схватившись за голову, бегает по сцене.)

Все соседки поспешно уходят, громко крича и бросая гневные взгляды на Башмачницу.

Башмачница (быстро закрывает окно и дверь). Видите, какая подлость? Клянусь всеми святыми, я ни в чем не виновата. Ай! Что там такое?… Смотрите, смотрите, как я дрожу. (Показывает ему свои дрожащие руки.) Руки точно хотят убежать от меня.

Башмачник. Успокойся, милая. Твой муж па улице?

Башмачница (плачет). Мой муж? Ах, сеньор!

Башмачник. Что с ним?

Башмачница. Из-за этих людей муж меня бросил, и я осталась одна, и некому меня пожалеть.

Башмачник. Бедняжка!

Башмачница. А как я его любила! Просто обожала!

Башмачник (не удержавшись). Неправда!

Башмачница (сразу перестает плакать). Что вы сказали?

Башмачник (смущенно). Я говорю, что все это так… непонятно, что… не очень похоже на правду.

Башмачница. Вы совершенно правы, но с тех пор я не ем, не сплю, не живу; ведь он был моей радостью, моей защитой.

Башмачник. И, зная, что вы его так любите, он все-таки оставил вас? Как видно, у вашего мужа не все дома.

Башмачница. Извольте спрятать свой язык в карман. Вам никто не давал права высказывать свое мнение.

Башмачник. Простите, я не хотел…

Башмачница. Я вам скажу… он был такой умный!..

Башмачник (насмешливо). Вот как?

Башмачница. Да. Знаете, сколько сказок и романсов рассказывают и поют в деревнях? Так это – десятая доля того, что он знал… он знал… в три раза больше!

Башмачник (серьезно). Не может быть.

Башмачница (настойчиво). В четыре раза больше… Когда мы ложились, он начинал рассказывать… разные старинные истории, о которых вы, может, и не слыхали… (Кокетливо.) Мне становилось страшно… а он мне говорил: «Сокровище мое, ведь это все людские выдумки!»

Башмачник (гневно). Ложь!

Башмачница (в крайнем изумлении). Что? Вы с ума спятили!

Башмачник. Ложь!

Башмачница (гневно). Как вы смеете так говорить, чертов Петрушка?

Башмачник (встает, твердо). Ваш муж был совершенно прав. Все эти истории – чистейшая ложь, выдумка, и только.

Башмачница (грубо). Конечно, сударь мой. Вы, кажется, принимаете меня за дурочку… но не станете же вы отрицать, что эти истории производят на слушателей впечатление.

Башмачник. Это уж совсем другой коленкор. Они производят впечатление на впечатлительные души.

Башмачница. У каждого человека есть чувства.

Башмачник. Как сказать. Много есть на свете бесчувственных людей. И в моем городе жила когда-то одна женщина… У нее было такое дурное сердце, что она переговаривалась через окно со своими дружками, а ее муж с утра до поздней ночи тачал башмаки и туфли.

Башмачница (встает и берется за стул). Это вы про меня говорите?

Башмачник. Что вы!

Башмачница. Повторите, что вы сказали? А ну, смелей!

Башмачник (смиренно). Сеньорита, что вы говорите? Разве я вас знаю? Я вас ничем не оскорбил. Зачем же вы меня обижаете? Ну да, видно, такая уж моя судьба! (Почти плачет.)

Башмачница (смягчившись). Выслушайте меня, добрый человек. Заговорила я с вами так потому, что живу я как на угольях; все ко мне пристают, все меня осуждают; как же вы хотите, чтобы я не воспользовалась случаем и не защитила себя? Я так одинока, так молода, а живу только воспоминаниями… (Плачет.)

Башмачник (почти плача). Я вас очень хорошо понимаю, милая девушка. Лучше, чем вы думаете, потому что… я вам должен сказать по секрету, я нахожусь… да, конечно, я нахожусь в таком же положении.

Башмачница (заинтригованная). Не может быть!

Башмачник (опускается на стул у стола). Меня… меня бросила жена!

Башмачница. И она ничем не поплатилась за это?

Башмачник. Она мечтала не о такой жизни, к какой привык я, она капризна, упряма, любит поболтать с молодыми людьми, любит дорогие лакомства, которые я не мог покупать, и вот после одного крупного разговора она меня покинула навсегда.

Башмачница. Что же, вы теперь так все и бродите по свету?

Башмачник. Я ищу ее, чтобы сказать ей, что я ее простил, и прожить с ней остаток моих дней. Не в моем возрасте кочевать по постоялым дворам да по тавернам, ну их к богу!

Башмачница (быстро). Выпейте горяченького кофейку, после таких волнений это не мешает. (Идет за стойку налить кофе и поворачивается спиной к Башмачнику.)

Башмачник (смешно крестится широким крестом). Вознагради тебя господь, моя гвоздичка!

Башмачница (подает ему кофе и с подносом в руках становится у стола. Башмачник пьет мелкими глотками). Вкусно?

Башмачник (с нежностью). Из ваших рук все вкусно!

Башмачница (улыбаясь). Спасибо!

Башмачник (допивая последний глоток). Ах, как я завидую вашему мужу!

Башмачница. Почему?

Башмачник (галантно). Потому что он женился на прекраснейшей из женщин.

Башмачница (польщенная). Ах, что вы!

Башмачник. И теперь я даже рад, что мне придется уйти отсюда, потому что вы одиноки и я одинок, а вы такая красавица, а у меня язык без костей, того и гляди – какой-нибудь намек…

Башмачница (опомнившись). Перестаньте, ради бога! Что это вы себе вообразили? Я храню свое сердце для того, кто странствует по белу свету, для кого я должна его хранить, – для моего мужа!

Башмачник (в восторге бросает на пол шляпу). Вот это я понимаю! Вот как должны рассуждать настоящие женщины!

Башмачница (немного насмешливо и удивленно). По-моему, вы – того… (Стучит пальцем по лбу.)

Башмачник. Можете думать, что вам угодно. Но знайте, что я никого не люблю, кроме моей жены, моей законной супруги.

Башмачница. А я – моего мужа; никого, кроме моего мужа. Я это столько раз повторяла, чтобы даже глухие услыхали. (Сложив руки на груди.) Ах, мой дорогой сапатерильо!

Башмачник (в сторону). Ах, моя любимая сапатерилья!

Стук в дверь.

Башмачница. Боже мой! Час от часу не легче. Кто это?

Малыш. Открой!

Башмачница. Неужели это малыш? Ты зачем?

Малыш. Я прибежал рассказать тебе…

Башмачница. Да что такое?

Малыш. Двое, не то трое парней порезали друг друга ножами и говорят, будто из-за тебя. Сколько крови! Женщины побежали к судье просить, чтобы он выгнал тебя из города. Мужчины велели пономарю звонить во все колокола, а они будут петь про тебя песенки.

Малыш совсем запыхался. Он весь потный.

Башмачница (Башмачнику). Слыхали?

Малыш. На площади собралась толпа… как на ярмарке… и все против тебя!

Башмачник. Мерзавцы! Я горю желанием стать на вашу защиту.

Башмачница. Что вы! Вас посадят в тюрьму. Уж я сама что-нибудь придумаю.

Малыш. Из окна видно всю эту кутерьму.

Башмачница. Идем, я хочу сама убедиться в низости этих людей.

Башмачница и Малыш быстро уходят.

Башмачник. Ах мерзавцы, мерзавцы!.. Ну, погодите, скоро я со всеми счеты сведу, вы мне заплатите… Домик мой! Какое тепло исходит от твоих дверей и окон! И как ужасны эти постоялые дворы, и как скверно кормят, и каким жестким кажется ложе на чужбине! И каким надо было быть дураком, чтобы не заметить, что моя жена – золото, чистейшее золото в мире. Кажется, я сейчас заплачу.

Соседка в красном (быстро входит). Добрый человек!

Соседка в желтом (быстро входит). Добрый человек!

Соседка в красном. Сейчас же уходите отсюда. Вы человек порядочный, и вам не к лицу здесь оставаться.

Соседка в желтом. Это дом гиены, львицы.

Соседка в красном. Это дом греховодницы; она всем мужчинам вскружила голову.

Соседка в желтом. Или пусть сама убирается из города, или мы ее выгоним. Она всех нас свела с ума.

Соседка в красном. Посмотрела бы я на нее мертвую!

Соседка в желтом. В саване, с веткой на груди.

Башмачник (с тоской). Довольно!

Соседка в красном. Пролилась кровь.

Соседка в желтом. Не осталось чистых платков.

Соседка в красном. Были два молодца – как два солнца.

Соседка в желтом. А теперь у каждого в груди торчит нож.

Башмачник (кричит). Замолчите!

Соседка в красном. А все из-за нее.

Соседка в желтом. Из-за нее, из-за нее, из-за нее!

Соседка в красном. Мы о вас беспокоимся.

Соседка в желтом. Хотим предупредить.

Башмачник. Лгуньи, сплетницы, греховодницы! Я вам сейчас все волосы вырву.

Соседка в красном (к другой). Она и его завлекла!

Соседка в желтом. Поцелуями, должно быть!

Башмачник. Ведьмы, чертовки, убирайтесь!

Соседка в черном (в окне). Кума, бежим! (Убегает.)

Соседка в красном. Еще один попался в сети.

Соседка в желтом. Еще один!

Убегают.

Башмачник. Вон, трещотки проклятые! Я вам бритвы вошью в подметки! Вы еще меня вспомните!

Малыш (вбегает). Мужчины вошли в дом алькальда. Пойду узнаю. (Убегает.)

Башмачница (входит, решительно). Ну что ж, я остаюсь здесь, пусть только они попробуют войти. Они забыли, что я из семьи объездчиков, которые не раз без седла переваливали через горный хребет на своих скакунах.

Башмачник. И ваше мужество вам не изменит?

Башмачница. Кто, как я, обрел силу в любви и верности, тот никогда не сдастся. Я буду бороться, пока не поседеют мои волосы.

Башмачник (растроганный, идет к ней). Ах…

Башмачница. Что с вами?

Башмачник. Вы меня взволновали…

Башмачница. Смотрите, весь город против меня, они хотят меня убить, а я не боюсь. На нож отвечают ножом, на палку – палкой, а вот когда запираешь па ночь дверь и ложишься одна… тогда нападает такая тоска, такая тоска! Еле дышишь от страха!.. Всего боишься: стукнула дверь, дождь забарабанил по стеклам, скрипнула подо мной пружина – и уж мерещится невесть что! И все это только страх одиночества, населенного привидениями, – я их раньше не видала, потому что не хотела видеть, но их видели моя мать, и моя бабушка, и все зрячие женщины в нашем роду.

Башмачник. Почему же вы не хотите изменить свою жизнь?

Башмачница. Да вы что, в своем уме? Что я буду делать? Куда я пойду? Нет, уж я останусь здесь, а там как бог даст.

Издали доносится шум толпы и аплодисменты.

Башмачник. Мне очень жаль, но я хочу засветло тронуться в путь. Сколько с меня? (Свертывает картину.)

Башмачница. Ничего.

Башмачник. Нет, так я не согласен.

Башмачница. Вы услужили, мы накормили.

Башмачник. Большое спасибо. (С грустным видом кладет себе на плечо свернутую в трубку картину.) Ну, прощайте… прощайте навек, потому что в моем возрасте…

Башмачник взволнован.

Башмачница (тоже волнуется). Не хотелось бы мне с вами так расставаться. Обычно я веселей… (Звонко.) Добрый человек! Да поможет вам бог найти свою жену и вновь зажить с ней счастливо и по-хорошему, как вы того заслуживаете.

Башмачник. То же самое я могу сказать о вас и о вашем супруге. Вы знаете, мир тесен. Если бы я случайно встретился с ним во время моих скитаний, что ему от вас передать?

Башмачница. Скажите, что я его боготворю.

Башмачник. А еще что?

Башмачница. И что, несмотря на его пятьдесят с лишним лет, почтенные пятьдесят лет, он мне кажется самым стройным и сильным мужчиной в мире.

Башмачник. Какая вы прелесть! Вы любите его, как я свою жену.

Башмачница. Гораздо больше!

Башмачник. Это невозможно. Я – собачонка, а моя жена хозяйка, ну и пусть хозяйничает! Она добрей меня. (Подходит к Башмачнице и любуется ею.)

Башмачница. И еще не забудьте сказать, что я его жду и что зимние ночи долги.

Башмачник. Значит, вы его примете хорошо?

Башмачница. Как короля! Нет, как королевскую чету!

Башмачник (дрожа). А что, если он сейчас придет?

Башмачница. Я бы с ума сошла от радости!

Башмачник. Вы простили бы его глупость?

Башмачница. Я его еще когда простила!

Башмачник. Хотите, чтобы он пришел сейчас?

Башмачница. Ах, если бы!

Башмачник. Ну, так вот он!

Башмачница. Что такое?

Башмачник (срывает очки и маску). Больше не могу! Любимая моя!

Башмачница, точно обезумев, стоит, раскинув руки. Башмачник обнимает ее. Она пристально на него смотрит.

Голос (поет за сценой).

Башмачница (приходит в себя). Бродяга, разбойник, подлец, негодяй! Ты слышишь? Все из-за тебя! (Опрокидывает стулья.)

Башмачник (взволнованный, направляется к верстаку). Женушка моя дорогая!

Башмачница. Ах ты, бродяга всесветный! Как я рада, что ты вернулся! Какую я тебе жизнь устрою! Такой и во времена инквизиции не было! И в Риме во времена гонения на христиан не было такой жизни!

Башмачник (за верстаком). Какое счастье снова очутиться в родном доме!

Пение ближе. В окне появляются соседки.

Хор (за сценой).

Башмачница. Какая я несчастная! Нечего сказать, послал мне господь муженька! (Идет к двери.) Молчать, иродово семя! Чтоб у вас языки ваши поганые отсохли! Или нет, входите, входите, входите, кто желает. Нас теперь двое, двое! Я и мой муж! И мы сумеем защитить наш дом. (Мужу.) Я и вот этот негодяй, я и вот этот бродяга!

Песня врывается на сцену. Вдали яростный колокольный звон.

Занавес.