Через месяц после начала гражданской войны в Испании в июле 1936 года генерал Франко направил своих эмиссаров к Гитлеру, который обещал поддержку испанским националистам. Департамент военного министерства, так называемый штаб «W», получил задание поставить в Испанию военное снаряжение и направить «добровольцев». 31 июля 85 немецких военнослужащих и шесть истребителей «Хейнкель-51» отправились на борту транспорта «Усарамо» из Гамбурга в Кадис. На судне находились также запасные части для трехмоторных бомбардировщиков — транспортных самолетов «Юнкерс-52», которые еще до этого прибыли в Испанию через Италию, направившую в Испанию так называемый Итальянский легион, и занимались переброской из Испанского Марокко тысяч марокканских солдат, благодаря которым Франко сумел закрепиться на своих позициях и начать наступление на Мадрид. «Юнкерсы» также бомбили и потопили испанский линейный корабль и снабжали осажденный гарнизон мятежников в Толедо.

13 октября 1936 года советский транспорт «Большевик» выгрузил ящики в порту Картахены, в которых находилось 18 истребителей И-15, а через несколько дней в аэропорт к югу от Аликанте прибыли 150 военнослужащих советских ВВС, включая 50 летчиков во главе с полковником Яковом Смушкевичем — известным в Испании под псевдонимом генерал Дуглас.

Их боевой дебют состоялся на Мадридском фронте 4 ноября 1936 года, когда группа истребителей И-15, сразу же прозванных испанцами «чатос» («курносые»), атаковала самолет-разведчик Итальянского воздушного легиона «Ромео-37», который сумел ускользнуть, когда ему на помощь прилетели два итальянских истребителя «Фиат-32». Но русские не были новичками и вскоре оба «фиата», охваченные огнем, полетели вниз.

В октябре и ноябре 1936 года советские суда доставили в Испанию еще одну группу летчиков и авиамехаников, а также самолеты.

Первым боевым советским самолетом, принявшим участие в боевых операциях в Испании, как ни странно, был не И-15, а скоростной двухмоторный фронтовой бомбардировщик конструкции Туполева СБ-2, только что начавший поступать в части ВВС Красной Армии. Он был вооружен тремя пулеметами 7,62 мм, имел дальность полета 1000 километров и нес бомбовую нагрузку в 500 килограммов. Обладая максимальной скоростью 420 км/час, этот бомбардировщик был не только быстрее итальянского истребителя «Фиат-32», но и превосходил его без бомбовой нагрузки в скороподъемности. В течение многих недель бомбардировщики СБ-2 «Катюша» бороздили воздушное небо Испании, фактически не опасаясь истребителей противника, которые могли перехватить их над линией фронта, лишь набрав большую высоту и спикировав из засады на высокой скорости.

Третьим типом советского самолета, воевавшим в небе Испании, был истребитель И-16, эскадрилья которых прибыла в порт Бильбао 25 октября 1936 года. Ровно через месяц они уже были брошены в бой для прикрытия наступающих республиканских войск. И-16, прозванный «москас» («мошка») республиканцами и «рата» («крыса») националистами, намного превосходил немецкий истребитель «Хейнкель-51», так же как и другой истребитель националистов «Фиат-32». Вначале И-15 и И-16 широко использовались для атаки сухопутных сил противника, но затем большинство операций подобного рода постепенно взяли на себя советские самолеты-штурмовики Р-Z «Наташа» — штурмовой вариант разведчика Р-5.

В январе 1937 года 17 советским летчикам-добровольцам, воевавшим в Испании, было присвоено звание Героя Советского Союза, хотя в сообщении говорилось, что они награждены «за успешное выполнение ответственного правительственного задания». Среди награжденных — капитан С. Ф. Тархов, командир 107-й эскадрильи (И-15), командиры отрядов этой же эскадрильи Н. Ф. Баланов и лейтенант И. А. Лакеев получили Золотые Звезды Героев позднее в этом же году. Кавалерами высшей советской награды стали также А. К. Серов — лучший советский ас в Испании, сбивший 16 самолетов, П. В. Рычагов, имевший на своем счету 15 вражеских самолетов, а также капитан И. Т. Еременко (14 самолетов), который в 1937 году принял командование советской группой истребителей в Испании от генерал-майора П. И. Пумпура, тоже Героя Советского Союза. Среди лучших советских асов в Испании был также известный летчик-испытатель Степан Супрун.

Основные силы немецкого легиона «Кондор» были отправлены в Испанию в конце ноября 1936 года. Они состояли из трех эскадрилий истребителей «Хейнкель-51», четырех транспортно-бомбардировочных эскадрилий, оснащенных «Юнкерсами-52/3М», разведывательной эскадрильи самолетов «Хейнкель-70», эскадрильи гидросамолетов, шести батарей зенитных орудий, четырех рот связи и ремонтно-восстановительных частей.

Однако недостатки немецких истребителей «Хейнкель-51» вскоре стали очевидными: они оказались неспособными перехватывать бомбардировщики СБ-2 даже в самых выгодных условиях и были вынуждены избегать встреч и схваток с И-15 и И-16. С марта 1937 года эти истребители использовались главным образом как легкие бомбардировщики.

В феврале 1937 года националисты, стремясь окружить Мадрид, перешли в наступление на реке Харама и первоначально имели успех, однако республиканцы не дали им возможности завоевать господство в воздухе. Собрав в кулак около 200 И-15, И-16, Р-Z и СБ-2 в районе Мадрида, они нанесли тяжелые потери бомбардировочным авиаотрядам националистов, оснащенным «Юнкерсами-52». Прикрывавшие бомбардировщики итальянские истребители опасались перелетать линию фронта.

Когда стало очевидным, что наступление на реке Харама провалилось, была предпринята еще одна попытка захватить Мадрид с севера силами Итальянского экспедиционного корпуса, поддержанного танками и артиллерией, из района Гвадалахары. Наступление началось 8 марта пятью итальянскими дивизиями под командованием генерала Роатты. Через двое суток итальянцы, прорвав фронт, продвинулись почти на 30 километров. Однако 10 марта более 100 штурмовиков Р-2, И-15 и И-16 волна за волной обрушились на забитые войсками и техникой шоссе и начали систематическое истребление противника. Штурмовка велась непрерывно два дня, дороги оказались запруженными горящим транспортом и разбитой техникой, затем республиканцы нанесли мощный контрудар и отбросили итальянцев, которые потеряли свыше 4 тысяч убитыми и ранеными и большое количество техники.

В марте—апреле 1937 года легион «Кондор» получил новые типы немецких самолетов: бомбардировщики «Хейнкель-111 В-2», заменившие в этой роли «Юнкерс-52», а также срочно переброшенные из Германии истребители «Мессершмитт-109B» для замены «Хейнкелей-51». Ожесточенные бои на земле и в воздухе велись в июле—октябре 1937 года с переменным успехом. В октябре республиканцы провели ряд успешных налетов на аэродромы противника. Наиболее сокрушительным был утренний налет на авиабазу в Сарагосе 15 октября, когда 12 штурмовиков Р-2, эскортируемые тридцатью «чатос» и «москас», за пять минут уничтожили на летном поле 15 вражеских самолетов.

В декабре 1937 года в небе Испании появился новый самолет — пикирующий бомбардировщик «Юнкерс-87А».

К середине октября 1938 года, за исключением небольшого числа советников, почти все советские добровольцы покинули Испанию и вернулись домой, передав самолеты республиканцам. Поставки советских самолетов, однако, продолжались, но из-за морской блокады доставка их велась по суше через Францию в значительно меньшем количестве, а затем, когда Франция закрыла границу, прекратились вообще. Всего было поставлено 475 И-16, 210 бомбардировщиков СБ-2 и значительное количество И-15.

Еще до полного прекращения военных действий в Испании немцы, итальянцы и русские уже начали применять как в авиастроении, так и в организации своих ВВС уроки, полученные в жарких воздушных схватках в небе Испании.

Недостатки истребителя «Хейнкель-51» означали практический конец оперативному использованию истребителей-бипланов в люфтваффе. Итальянцы, напротив, остались довольны маневренностью своего «Фиата-32» и решили запустить в производство очередной биплан «Фиат-42».

Что касается первой модели истребителя Ме-109, то немцы с достаточным основанием решили, что этот самолет превосходит все другие боевые самолеты, появившиеся в небе Испании, хотя и нуждается в более мощном вооружении и более мощном моторе. Было также установлено, что радиус действия истребителя недостаточен для сопровождения бомбардировщиков в глубь вражеской территории. Это привело к созданию подвесных баков с горючим. В воздушных боях немецкие летчики на истребителях Ме-109 нашли, что такое построение, как тесное звено из трех самолетов, не только ухудшает маневренность, но и создает опасность, так как летчик вынужден больше следить за соблюдением дистанции, чем за обстановкой в воздухе. Поэтому от принятого в ВВС большинства стран «V»-образного построения из трех самолетов было решено отказаться в пользу пары, состоявшей из ведущего и ведомого, а две пары составляли рой — построение самолетов, которое в полете напоминало вытянутые пальцы ладони. Это тактическое построение было введено в люфтваффе в 1939 году по возвращении из Испании одного из лучших немецких асов—Мельдерса.

Тот факт, что новые немецкие бомбардировщики, испытанные в Испании, — «Хейнкель-111», «Дорнье-17» и «Юнкерс-87» — превосходили самолеты республиканцев, оказал медвежью услугу люфтваффе. Вырабатывая тактику «блицкрига», немцы, основываясь на уроках войны в Испании, ошибочно решили, что сильные соединения быстроходных бомбардировщиков могут действовать над территорией врага в дневное время без прикрытия своих истребителей и что их пикирующий бомбардировщик Ю-87 безупречен. Эти ошибочные оценки не были заметны во время быстротечных кампаний 1939–1940 годов в Польше, Голландии, Бельгии и во Франции, но в битвах над Англией и позднее их порочность стала очевидной.

Русские, так же как и немцы, первоначально недооценивали потенциальное значение точных бомбовых ударов, наносимых дальнебомбардировочной авиацией, действующей независимо от ВВС фронта. Они, однако, усвоили один урок, который сослужил им в дальнейшем хорошую службу, — роль ночных бомбардировщиков, совершающих рейды в одиночку или парами по ночам и оказывающих огромное психологическое воздействие на противника.

Появление «Мессершмитта-109» в Испании подчеркнуло неотложность задачи по созданию новых современных советских истребителей, по меньшей мере не уступающих по своим боевым качествам немецким самолетам. В результате в 1939–1940 годах были спроектированы и построены прототипы трех самолетов, которые составили основу советской истребительной авиации вплоть до 1945 года: Як-1, МиГ-1 и ЛаГГ-3.

Истребитель Як-1, спроектированный авиаконструктором А. С. Яковлевым, был оснащен мотором жидкостного охлаждения М-105П мощностью 1050 л. с. и вооружен одной 20-мм пушкой ШВАК и двумя пулеметами 7,62 мм, а иногда и шестью ракетами РС-82. Этот самолет смешанной конструкции из дерева, металла и перкаля был прост в постройке и эксплуатации и легок в управлении. Его максимальная скорость составляла 580 км/час.

Второй истребитель — МиГ-1, а затем его модификация МиГ-3 был сконструирован двумя авиаинженерами — А. И. Микояном и М. И. Гуревичем. Более тяжелый, чем Як-1, он имел и более мощный (1350 л. с.) мотор Ам-35А, позволявший ему развивать скорость до 640 км/час на высоте 7000 метров. Третий истребитель — ЛаГГ-3, названный так по инициалам трех его конструкторов — Лавочкина, Горбунова и Гудкова, был полностью сконструирован из облагороженной древесины и оснащен мотором М-105ПФ, вооружен одной пушкой 20 мм, одним пулеметом 12,7 мм и двумя пулеметами 7,62 мм. Его максимальная скорость составляла 570 км/час. Серийное производство этих истребителей началось в 1940 году, и первые самолеты стали поступать в эскадрильи ВВС незадолго до нападения Германии.

Другим основным выводом, сделанным русскими из опыта боев в Испании, была необходимость создания боевого самолета, специально приспособленного для штурмовых действий на поле боя и непосредственной поддержки своих войск. Решение создать такой штурмовик и его последующий массовый серийный выпуск имели исключительные и далеко идущие последствия: это обеспечило Советский Союз самой грозной штурмовой авиацией в мире и определило тактику командования ВВС Красной Армии на ряд последующих лет.

 

Беспокойная граница

Летом 1938 года на расстоянии многих тысяч миль от Испании, где сражались и умирали тысячи людей, Советский Союз вновь оказался втянутым в вооруженный конфликт на своих дальневосточных границах. Начавшая необъявленную войну против Китая Япония оккупировала Маньчжурию, и ее войска находились на проходившей по реке Амур советской границе.

Советско-японские отношения ухудшились после того, как в августе 1937 года между Советским Союзом и Китаем был подписан договор о ненападении. По просьбе нанкинского правительства в Китай поставлялись советские самолеты и другие виды военной техники и снаряжения. В конце 1937 года в Китай прибыла первая группа советских военных советников и летчиков-добровольцев, которые активно участвовали в боях против японцев.

Летом 1938 года произошло крупное вооруженное столкновение между советскими и японскими войсками на советско-маньчжурской границе, когда 29 июля японская дивизия вторглась на советскую территорию в районе озера Хасан и захватила сопки Заозерную и Безымянную.

6 августа части 39-го корпуса под командованием ком-кора Г. М. Штерна, только что вернувшегося из Испании, перешли в решительное контрнаступление. Перед началом атаки четыре эскадрильи тяжелых бомбардировщиков ТБ-3, прикрываемые истребителями И-152, подвергли японские позиции интенсивной бомбежке. Затем в бой пошли пехота и танки, и через день японцы оказались выбитыми с сопки Заозерная. Упорные бои продолжались еще несколько дней, и лишь 11 августа было заключено перемирие. Успех русских во многом объяснялся мощной воздушной поддержкой: в боевых операциях приняло участие около 180 самолетов различных типов.

Поражение у озера Хасан явилось серьезной потерей лица для японской военщины, и японские военные руководители в начале 1939 года начали тщательную подготовку к реваншу. На этот раз местом для внезапного нападения они избрали незащищенный участок границы Монголии — голую степь восточнее и западнее реки Халхин-Гол, притока Амура.

В мае 1939 года Квантунская армия пересекла монгольскую границу, и начались бои с монгольскими и советскими частями. 2 июля японские войска численностью около 40 тысяч человек перешли в наступление и форсировали реку Халхин-Гол. Энергичной контратакой бронетанковых сил наступление японцев было сорвано, а затем к 5 июля советские войска отбросили их за реку.

На протяжении всего этого периода в воздухе вспыхивали схватки между самолетами воюющих сторон. В июле японцы собрали в кулак 475 самолетов различных типов, в том числе значительное число истребителей «Мицубиси А5М» и «Накадзима Ки-27». Несколько эскадрилий было оснащено новыми скоростными двухмоторными бомбардировщиками «Мицубиси Ки-21».

Русские тем временем также подтягивали войска, и 1-я армейская группа под командованием комкора Г. К. Жукова, который покрыл себя славой во время второй мировой войны, быстро развертывалась около границы. В распоряжении Жукова находилось более 500 самолетов — СБ, ТБ-3, И-16, И-15 и И-15бис, а также транспортные и разведывательные самолеты. Истребители И-15 уступали японским истребителям «Накадзима Ки-27» по своим летным качествам, поэтому в район боя на замену им были направлены новые истребители И-153 «Чайка». Появление этих самолетов в районе Халхин-Гола явилось неожиданностью для японцев, тем более что советские летчики на «чайках» подходили к месту боя с нарочно выпущенными шасси и внешне напоминали менее быстроходные истребители И-15 и И-15бис. В момент завязывания боя с японскими истребителями они убирали шасси, давали полный газ и стремительно врывались в строй вражеских самолетов, сея панику и замешательство. Японские истребители несли тяжелые потери и стали избегать встреч с этим советским бипланом.

Японские войска намеревались перейти в общее наступление 24 августа, но русские первыми нанесли удар. На рассвете 20 августа после массированного бомбового удара 150 бомбардировщиков СБ и ТБ-3 по японским позициям и тыловым коммуникациям советско-монгольские войска сходящимися ударами с севера и юга полностью окружили японскую армию и 31 августа уничтожили ее.

Во время этой операции по окружению в воздухе над рекой Халхин-Гол продолжались ожесточенные бои, в которых временами участвовало более 200 самолетов. В этих сражениях японцы, как правило, терпели поражение: японский истребитель Ки-27 по скорости и вооружению уступал своему основному сопернику И-16 — «Абу» («Овод»), как прозвали его японские летчики. По некоторым данным, общие потери русских между 11 мая и 15 сентября составили 145 самолетов всех типов, японцы потеряли более 600, причем 200 самолетов в течение последних десяти дней боев.

В ходе ожесточенных августовских боев три советских летчика — комкор Я. В. Смушкевич, майоры Г. П. Кравченко и С. И. Грицевец — стали дважды Героями Советского Союза. Эту высокую награду получили также другие пилоты, в том числе старший лейтенант В. Ф. Скобарихин, смело таранивший японский истребитель.

Хотя в мастерстве советских и японских летчиков в целом большой разницы не было, в тактическом отношении русские превосходили противника. Советские самолеты имели также лучшее вооружение: четыре пулемета на И-16 (тип 10) и на И-153 против двух 7,7-мм пулеметов на японских истребителях Ки-27 и А5М. Впервые были использованы истребители И-16, вооруженные ракетами РС-82, которые применялись в бою против японских самолетов.

Несмотря на поражение на Халхин-Голе, японское командование начало сразу же составлять планы нового наступления осенью 1939 года, но по приказу из Токио они были отложены.

1 сентября Германия напала на Польшу, началась вторая мировая война.

Весной и летом 1940 года в СССР велась активная перестройка авиационной промышленности. Реконструировались старые и строились новые авиационные заводы, в том числе в восточных районах страны, что позволило уберечь ряд авиационных предприятий от уничтожения во время немецкого вторжения. Бомбардировщиков же, способных долететь до Сибири, у немцев не было.

К середине 1941 года эти заводы освоили серийное производство истребителей Як-1, МиГ-1 и ЛаГГ-3 помимо бомбардировщиков СБ, ДБ-3 и Пе-2. Двухмоторный средний и пикирующий бомбардировщик Пе-2, выпускавшийся впоследствии крупной серией, стал одним из самых универсальных самолетов советских ВВС. Бронированный штурмовик Ил-2 еще только начинал поступать на вооружение авиационных частей, и его временно заменял легкий одномоторный бомбардировщик Су-2. За время войны было выпущено более 35 тысяч экземпляров Ил-2, и можно смело утверждать, что ни один другой самолет не внес большего вклада в окончательную победу Советского Союза, чем этот.

Но когда на рассвете 22 июня 1941 года старые соперники по Испании вновь вступили в смертельную схватку, первоначально для русских речь шла не о победе, а о выживании.

 

Огонь с неба

22 июня 1941 года. 3.20 утра. На востоке звезды меркли и гасли перед надвигавшимся рассветом. Еще немного — и восходящее солнце высушит тонкую пленку росы на крыльях истребителей 23-й дивизии ВВС, выстроившихся аккуратными шеренгами на аэродроме около Ровно, к югу от Припятских болот.

Двое часовых не спеша расхаживали по летному полю между рядами самолетов. В утренней тишине их голоса были особенно слышны. Полетов сегодня не будет. У многих пилотов и авиамехаников выходной день. Последние несколько дней шла интенсивная учеба по освоению летным составом новых МиГов, которые только что начали поступать в дивизию на замену И-16. МиГи были новехонькими, только что полученными с завода, еще без камуфляжа, их блестящий металл резко контрастировал с темно-зеленой окраской «ишаков».

Внезапно глухой рев моторов разорвал тишину. Из сумерек неба с запада выскользнули три самолета, пересекли на бреющем полете границу летного поля и устремились к длинным шеренгам стоявших истребителей. Через секунду они уже были над ними, и из их брюха хлынул ливень двухкилограммовых осколочных бомб, бомбы со свистом падали вниз и взрывались среди стоявших истребителей. Раскаленные осколки врезались в крылья и фюзеляжи, пробивали бензобаки, которые взрывались с глухим ревом вспыхнувшего горючего. Потоки горящего бензина заливали один истребитель за другим, густое облако маслянистого дыма клубилось и росло над аэродромом.

Три «Хейнкеля-111H-2» 53-й бомбардировочной эскадры лениво развернулись и прошлись над аэродромом еще раз, поливая пулеметным огнем пылавшие обломки. Затем, выполнив свое задание, ушли на запад, в то время как ошеломленные летчики выскакивали из своих постелей. Менее чем за две минуты 23-я дивизия ВВС как боевая часть прекратила существование, не успев сделать ни одного выстрела в свою защиту. Командир дивизии полковник Ванюшкин стоял среди обломков и плакал.

На девяти других крупных аэродромах между Белостоком и Львовом произошло почти то же самое. На рассвете 22 июня между 03.15 и 03.20 немецкие бомбардировщики «Хейнкель-111», «Юнкерс-88» и «Дорнье-21 5» из 2, 3 и 53-й бомбардировочных эскадр «Кампфгешвадер» под командованием прошедших специальную подготовку отборных экипажей нанесли внезапный бомбовый удар по десяти крупнейшим советским аэродромам, захватив врасплох советское командование ВВС и нанеся огромный урон советской истребительной и бомбардировочной авиации.

Задача люфтваффе в начальной фазе плана «Барбаросса» была не из легких. От итогов этого вероломного внезапного рейда ударных групп бомбардировщиков в час, когда забрезжит рассвет — ни раньше, ни позже, — зависел весь план нападения на Россию. Чтобы обеспечить успешное осуществление плана «Барбаросса», немецкому командованию необходимо было с первого же дня завоевать господство в воздухе.

Успеху немцев содействовал один важный фактор: с февраля 1941 года их специально оборудованные разведывательные самолеты систематически совершали полеты над всей западной частью территории Советского Союза вплоть до Крыма, ведя аэрофотосъемку военных аэродромов и других военных объектов. Полеты осуществлялись на большой высоте — до 12 тысяч метров, и немцы располагали подробными сведениями об аэродромной сети западных военных округов. К тому же эта разведывательная операция дала им сведения о дислокации советских бронетанковых соединений вблизи от границы — исключительно ценная информация для командиров немецких танковых дивизий, наступавших в авангарде армий вторжения.

Немецкий план внезапного удара по основным советским аэродромам сработал. Подкравшись на большой высоте, разбившись на тройки, бомбардировщики нанесли удар как раз в тот момент, когда немецкая артиллерия в 3.15 открыла огонь по советской территории и основные силы немецкой авиации пересекали пылающую границу — 500 бомбардировщиков, 270 пикирующих бомбардировщиков и 480 истребителей — и направлялись к намеченным целям.

К 4.30 большинство немецких самолетов вернулись на свои базы, где наземные команды спешно заправляли их горючим и бомбами, готовя ко второму удару. Сообщений о воздушных боях почти не было — советские ВВС были захвачены врасплох.

Однако позднее, этим же утром, во время последующих операций люфтваффе положение резко изменилось. В 9.15 «Мессершмитты-110» 26-й истребительной эскадры в районе Кобрино встретились с советскими И-16 из 124-го авиаполка. В стремительной воздушной схватке два «мессера» и три И-16 рухнули на землю, охваченные пламенем. Четвертый «рата», который пилотировал лейтенант Д. В. Кокорев, таранил немецкий самолет, и они оба упали вниз и взорвались на земле.

По меньшей мере, еще в пяти случаях в тот первый день войны советские летчики самоотверженно таранили своих врагов. Трое из них входили в состав 123-го истребительного авиаполка, где пример им подал политрук. Тремя первыми советскими воинами, получившими в ходе начавшейся войны звание Героя Советского Союза, были летчики-истребители М. П. Жуков, С. И. Здоровцев и П. Т. Харитонов. Они вышли победителями из этих напряженных воздушных боев первых дней и получили свои награды 8 июля 1941 года.

Хотя немецкие истребители Ме-109 и Ме-110 обладали более высокой скоростью, чем И-16 и И-153, советские летчики умело использовали лучшую маневренность своих самолетов на виражах. Когда русский пилот оказывался в трудном положении в воздушной схватке, он закладывал крутой вираж и на полной скорости устремлялся на ближайший «мессершмитт». Эта тактика обычно срабатывала, нервы немцев не выдерживали, и они резко выходили из боя.

В 11.00 22 июня советские бомбардировщики СБ и ДБ-3 совершили первый налет на немецкие авиабазы. Но без прикрытия истребителей днем, в тесном строю, эти тихоходные самолеты несли большие потери от немецких истребителей и средств ПВО.

К полудню 22 июня советские ВВС потеряли 1200 самолетов: 300 было сбито в воздушных боях, а 900 уничтожено на аэродромах. Особо тяжелый урон был нанесен авиации Западного Особого военного округа, где 528 самолетов было уничтожено на земле и 210 сбито в воздухе.

В течение начавшейся недели немецкие танковые колонны, захватив Гродно, начали операцию по окружению советских войск в районе Минска, и советское командование бросило все имеющиеся самолеты для ударов по наступающим немецким сухопутным частям. На второй день войны молодой советский летчик, которому суждено позднее стать одним из лучших советских асов, одержал свою первую победу: его звали Александр Иванович Покрышкин. Совершая разведывательный полет с напарником в районе реки Прут на границе с Румынией, он вступил в бой с пятью «мессершмиттами» из 77-й эскадрильи, и, хотя его МиГ-3 был поврежден в последовавшей схватке, он сумел сбить Ме-109.

К 29 июня, когда после семидневных упорных боев немцам наконец удалось взять Брест и танковые дивизии Гудериана устремились вперед, немецкое командование решило, что советские воздушные силы фактически уничтожены и их четыре воздушных флота могут сосредоточить свое внимание на поддержке наземных операций.

Но 30 июня их ожидал сюрприз. Когда немецкие танки готовились сомкнуть стальное кольцо вокруг Минска, сотни советских бомбардировщиков появились в небе, волна за волной нанося удары по переправам, мостам и наступающим немецким танкам. В этих операциях, осуществлявшихся почти без прикрытия истребителями, советские бомбардировщики несли тяжелые потери. Тем не менее эти самоубийственно-отчаянные рейды советских ВВС служили одной важной цели: теряя сотни самолетов и жизней, русские выигрывали время. В то время как советские летчики приносили себя в жертву, армии рабочих спешно демонтировали целые самолетные и авиамоторные заводы в Москве, Харькове, Таганроге, Ленинграде, Воронеже и Запорожье; заводы перевозились на тысячи километров на восток в глубь страны. Их собирали вновь в Новосибирске, Казани, Комсомольске, Иркутске и Семенове — за Уралом и дальше — вне пределов действия люфтваффе. Из-за этой массовой эвакуации, которая затронула добрую половину всей авиационной промышленности страны, ежемесячное производство временно сократилось наполовину. Но уже к весне 1942 года выпуск самолетов вновь достиг довоенного уровня — 1000 самолетов в месяц — и затем стал неуклонно возрастать.

В июле 1941 года, однако, люфтваффе господствовало в небе над Россией и русские войска отступали по всему фронту — от Балтийского моря до Черного — под непрерывными атаками немецких пикирующих бомбардировщиков, прокладывающих путь вермахту. На Западном фронте 9 июля немцы овладели Витебском и начали наступление на Смоленск. Бои за этот город — одни из самых кровопролитных боев на Восточном фронте — продлятся более шести недель.

На Юго-Западном фронте немецкое наступление развивалось медленнее. На третий день войны 1-я танковая группа фон Клейста понесла тяжелые потери в районе Ковеля в боях с танковыми корпусами 5-й и 6-й советских армий, но подавляющее превосходство немцев в воздухе спасло положение, и советские войска под массированными ударами люфтваффе вынуждены были отходить к старой государственной границе.

На Крайнем Севере, где находился стратегически важный порт Мурманск, предпринятый 22 июня в 4.00 немецкой авиацией налет на советские авиабазы оказался нерезультативным: советские самолеты были заблаговременно рассредоточены и замаскированы. Попытки групп немецких бомбардировщиков прорваться к Мурманску успешно отражались советскими истребителями. 24 июня сбил свой первый немецкий самолет «Хейнкель-111» прославившийся позднее морской летчик Б. Ф. Сафонов. 28 июня немецкие войска начали наступление на Мурманск, но через три недели оно завязло в упорной обороне русских, и установившаяся линия фронта оставалась почти неизменной в течение четырех лет войны.

Тем временем в ночь на 22 июля Москва подверглась первому налету немецкой авиации. На передовых базах в Витебске, Орше, Минске и Шаталово немцы собрали 127 бомбардировщиков «Юнкерс-88» и «Хейнкель-111», в том числе специально переброшенные из Западной Европы. Учитывая стратегическое значение Москвы как важного промышленного, транспортного и политического центра, количество бомбардировщиков было весьма небольшим. Немецкие летчики не знали, что этот рейд на советскую столицу был предпринят Герингом в ответ на саркастическое замечание Гитлера, что люфтваффе не хватает мужества пролететь 300 миль над территорией врага и бомбежкой Москвы нанести серьезный урон боевому духу русских.

Во время первого налета «хейнкели» и «юнкерсы» встретились с более плотной системой противовоздушной обороны, чем в ночных рейдах люфтваффе на Лондон. В эту ночь немцы сбросили 100 тонн фугасных бомб и 45 тысяч зажигалок. На следующую ночь немцы предприняли второй рейд 115 самолетами, на третью ночь число самолетов упало до 100. В дальнейшем до конца 1941 года количество участвовавших в налетах на Москву немецких бомбардировщиков постепенно снижалось, и в налетах участвовали группы в 10–15 самолетов. Командование ПВО Москвы продолжало укреплять систему противовоздушной обороны столицы, и она была окружена самым мощным заслоном зенитных орудий, крупнокалиберных пулеметов, прожекторов и аэростатов заграждения за всю историю войн. Столицу прикрывали также 300 истребителей. Хотя у русских не хватало ночных истребителей, они ни разу не утратили господства в воздухе над столицей.

В середине июля отдельные советские авиачасти на центральном участке фронта стали оснащаться новыми самолетами, которые станут наиболее распространенными в арсенале ВВС, — одномоторными штурмовиками Ил-2, имевшими броню, надежно защищавшую мотор и пилота от малокалиберного оружия, и вооруженными пушками, пулеметами, бомбами и ракетами.

В 1941 году было выпущено 249 этих штурмовиков, но затем в связи с эвакуацией выпускавших их заводов в восточные районы страны производство резко сократилось. Как это ни невероятно, но уже через два месяца после начала передислокации заводов производство Ил-2 развернулось снова, несмотря на то что некоторые заводы не были полностью построены и рабочие работали под открытым небом в суровых климатических условиях русской зимы!

В декабре 1941 года Сталин направил личное послание директорам нескольких авиационных заводов, в котором писал, что самолеты Ил-2 «нужны Красной Армии как воздух, как хлеб…». И он был прав. Вермахт вскоре начал ненавидеть и бояться этих штурмовиков. Советские летчики ласково называли штурмовик «Илюша», немецкие же солдаты дали ему другое название — «Шварце тодт» («Черная смерть»).

После того как на фронт стали поступать такие самолеты, как Ил-2, а также модифицированные МиГ-3, Як-1 и ЛаГГ-3, люфтваффе все более и более стало осознавать грозную силу советских ВВС. Повышалось и боевое мастерство советских пилотов. В первые недели войны советские летчики страдали от отсутствия боевого опыта и устаревшей тактики воздушного боя, предписанного уставами. В течение этого начального периода советские пилоты компенсировали эти недостатки личной отвагой и высоким летным искусством. Имелось немало случаев, когда летчики-истребители намеренно таранили вражеские самолеты, но, вопреки распространенному мнению, это не было жестом отчаяния, а хладнокровно продуманным приемом боя, требовавшим высочайшего мастерства и стальных нервов. Ряд советских летчиков мастерски владели этим приемом, как, например, лейтенант Хробывцев, который за один вылет успешно таранил два самолета противника. Другим пионером использования этого приема был младший лейтенант В. Талалихин, таранивший «Юнкерс-88» во время ночного налета немцев на Москву.

К концу 1941 года, однако, импровизация стала уступать место более организованной системе тактических приемов, которые по ходу войны непрерывно совершенствовались. В основу боевого порядка истребителей была положена пара, состоявшая из ведущего и ведомого. Она заменила звено из трех самолетов. Русские при этом использовали пару более наступательно, чем немцы, которые в своем уставе отводили задачу уничтожения противника только ведущему, а ведомому — лишь прикрытие тыла лидера. С точки зрения русских, это создавало двойное неудобство: атакующая мощь боевой группы снижалась вдвое, а ведомые — по большей части молодые неопытные пилоты — обретали скорее пассивные, чем наступательные навыки. Поэтому они считали необходимым для обоих пилотов пары играть равную атакующую роль в бою, взаимно прикрывая друг друга. Одним из первых советских асов, выработавших систему тактических боевых приемов, ставших позднее нормой для советских ВВС, был Александр Покрышкин.

Новую тактику пары русские широко применяли в октябре 1941-го во время битвы за Москву, когда советские истребители впервые появились в достаточном количестве на фронте, чтобы дать отпор в воздухе немецкому наступлению на столицу. За два месяца боев под Москвой советские истребители и зенитчики уничтожили 1400 немецких самолетов. 6 декабря советские войска под командованием генерала армии Г. К. Жукова перешли в контрнаступление и через две недели отбросили немцев от столицы. Вскоре после этого шесть авиаполков, особо отличившихся при обороне Москвы, первыми в ВВС удостоились высокой чести — получили звание гвардейских.

Вскоре после первых налетов люфтваффе на Москву советские ВВС получили приказ нанести ответный удар по Берлину. Сделать это, однако, было непросто, так как достаточным радиусом действия обладали только бомбардировщики ДБ-ЗФ (Ил-4) при том условии, что они стартуют с авиабаз, расположенных на островах Сааремаа (Эзель), Хийумаа (Даго). Две эскадрильи бомбардировщиков ВВС Балтийского флота (15 самолетов) под командованием полковника Е. Н. Преображенского срочно перебросили на остров Эзель, 7 августа они стартовали на Берлин, до которого по прямой было 1760 километров, и нанесли по германской столице первый бомбовый удар. До 4 сентября 1941 года было совершено еще девять подобных налетов. Однако после эвакуации в октябре советских баз с островов в Балтийском море эти операции пришлось прекратить.

В связи с перебазированием авиационных заводов и реорганизацией производства, а также оперативными потерями в боях осенью 1941 года советские ВВС ощущали острую нехватку самолетов и с нетерпением ожидали поставок боевых машин, обещанных Англией и США.

Первыми 7 сентября 1941 года прибыли 24 истребителя «Харрикейн-11 А», которые использовались на северном участке фронта. Вскоре после этого через северные порты в Россию поступила первая партия из 170 американских истребителей Кэртисс-Р-40 «Томагавк». Эти самолеты — русские пилоты их не любили — использовались на всех фронтах, в том числе и под Москвой.

Всего за время войны Англия и США поставили Советскому Союзу 18 865 боевых, транспортных и учебных самолетов различных типов, кроме того, 638 самолетов было потеряно при транспортировке.

В многочисленных статьях и книгах, посвященных войне на советско-германском фронте, появившихся после войны, утверждается, что эти союзнические поставки самолетов помогли русским в 1942 году переломить ход войны в воздухе. Но эти утверждения абсолютно лживы. Дело в том, что многие из самолетов, поставлявшихся Советскому Союзу, значительно уступали военной авиационной технике, которая в массовом количестве выпускалась советскими авиационными заводами. Это относится, безусловно, к таким самолетам, как «харрикейн» и «томагавк». Истребители Белл Р-39 «Эркобра» и Р-63 «Кингкобра» поставлялись главным образом потому, что они не отвечали оперативным требованиям американских ВВС, хотя русские летчики с похвалой отзывались об этих самолетах.

Безусловно, поставленные союзниками самолеты помогли русским завоевать господство в воздухе. Однако не следует забывать тот факт, что с июня 1941 по декабрь 1944 года советская авиационная промышленность выпустила огромное количество самолетов — 97 тысяч, так что вклад союзников никоим образом не может считаться решающим.

В мрачные дни 1941 года эти первые поставки самолетов имели скорее важное моральное значение, ибо несмотря на успешную оборону Москвы, положение на всех остальных фронтах для русских оставалось тяжелым. Ленинград был окружен, и в нем начинался голод. Русские организовали срочную переброску по воздуху продовольствия. Имевшая численное превосходство немецкая авиация совершала ежедневные налеты на осажденный город.

На южном крыле гигантского фронта танковые дивизии генерала фон Клейста 21 ноября захватили Ростов, но надолго задержаться в этом городе немцам было не суждено. Благодаря важным разведывательным данным, которые сумел добыть на своем МиГ-3 Александр Покрышкин, советское командование своевременно узнало о расположении немецких частей и направлении их главного удара. Оно сумело передислоцировать свои силы и 28 ноября, нанеся удары с севера и юга, выбить немцев из Ростова.

Отступив от Ростова, немцы организовали оборону на реке Миус. В последовавшие затем недели Покрышкин, награжденный орденом за успешную разведку, и его эскадрилья участвовали в многочисленных воздушных схватках над линией фронта, прикрывая штурмовики, атакуя немецкие «Юнкерс-87», сражаясь с «мессершмиттами». Во время этих операций Покрышкин старательно отрабатывал собственные приемы воздушного боя, внимательно изучал тактику противника, охотно делился своим опытом с молодыми пилотами, собиравшимися вечерами у него в палатке. Мудрость и дальновидность инструктажа Покрышкина наглядно подтверждается всего одним фактом: 30 летчиков, которые участвовали в первых боях под его руководством, стали впоследствии Героями Советского Союза, а шестеро из них дважды удостаивались Золотой Звезды. За время войны только они уничтожили 500 немецких самолетов. Одним из его учеников был Александр Клубов.

Когда Германия напала на Советский Союз, немецкие летчики пренебрежительно считали — и этому способствовала нацистская пропаганда — большинство русских пилотов невежественными, безынициативными роботами, и первые крупные успехи люфтваффе, казалось, подтверждали это впечатление. Но русские быстро усвоили горькие уроки тяжелых месяцев 1941 года, и в гигантских сражениях следующего года все большее число советских пилотов такого масштаба, как Клубов, который с пятьюдесятью победами за время войны стал пятым по числу сбитых самолетов советским асом, начали пробивать бреши в рядах люфтваффе.