В Ликоне, когда друзья сошли на берег, на рыночной площади Эвальд разузнал, когда отправляется караван в Оуш-Тигаринт. На их счастье, караван отправлялся сегодня, и караванщиком был не кто иной, как всё тот же Джал Шахр! Он очень постарел, растолстел, его борода сильно поседела, но, несмотря на все произошедшие потрясения и войны, он продолжал водить караваны между Ликоном и Оуш-Тигаринтом. Конечно же, Джал Шахр не узнал принца. Эвальд вручил ему несколько золотых монет, и тем самым приобрёл право для себя и своих друзей следовать с караваном. Принц доплатил ещё два золотых, и Джал Шахр разрешил Элис ехать верхом на верблюде. Принцесса с опаской влезла на горб зверя. В полдень караван отправился в путь. Ярко светило жаркое солнце. Следом за караваном, как и прежде, следовала вереница рабов.

— Я давно не был в этих местах, почтенный Джал Шахр, — сказал принц караванщику, — расскажи мне, что нового в Оуш-Тигаринте? Я слышал, за морем шли ужасные войны. Докатились ли они до этой пустыни?

— Да, господин, — ответил Джал Шахр. — Это было много лет назад. Огромное войско Повелителя мира пересекло море на галерах, и подступило к столице Алхиды. Гилморг предъявил эмиру ультиматум, где требовал от него отказаться от независимости, стать вассалом имперской короны, и платить ежегодную дань, иначе грозил дотла сжечь город, перерезать мужчин, а женщин и детей превратить в рабов. Старый эмир решил сдать город без боя, чтобы избежать гибели людей и разрушения города. Среди народа были такие, кто обвинял его в трусости и предательстве. Всё это подорвало здоровье правителя, и вскоре он умер. А может быть, Гилморг убил его. Все знают, что Повелитель может поразить неугодного ему на любом расстоянии, даже если тот находится за двумя морями. Наместником Гилморга в Алхиде стал шейх Сайлу.

— Уж не тот ли, кто некогда устраивал зрелищные бои на арене?

— Да, он самый. И он в фаворе у Гилморга. Благодаря этому ему удалось снизить размер ежегодной дани Алхиды, Оуш-Тигаринт процветает. Расширилась торговля с континентом, построены новые дома для простолюдинов и дворцы для знати. Снизились налоги для ремесленников и купцов.

— Возможно, он мудрый правитель, — сказал принц.

— Да, и все мы молимся, чтобы Всевышний продлил его дни, кто знает, если бы его не было, и Гилморг прислал другого наместника, как бы сложилась наша жизнь?

— Ты помнишь Эйнара Красавца? Говорят, что кто-то зарезал его?

— Да, конечно помню, — ответил Джал Шахр, — это было очень давно, ещё до войны. Но он жив, и до сих пор живёт в Оуш-Тигаринте.

— Эйнар выжил! — взволнованно воскликнул принц. — Но кто пытался убить его?

— Некий воин по имени Дениел Северянин. Эйнар победил его на арене, а затем поселил в своём доме, чтобы тот мог залечить полученные раны. Но Дениел затаил злобу на Эйнара, и перед тем, как покинуть его дом, вонзил кинжал ему в спину. Позже выяснилось, что это был преступный принц Сариолы, который специально втёрся в доверие к Эйнару, чтобы отомстить ему за смерть брата.

— Какой ужас! — прошептал Эвальд, ошарашенный услышанным. — Моё имя покрыто позором! Теперь все считают меня бесчестным подлецом. Неужели Эйнар сказал, что я мог совершить такое!

— Извините, господин, я не расслышал ваших слов, — сказал Джал Шахр.

— Как стало известно, что это был Дениел? — спросил принц. — Неужели сам Эйнар сказал об этом?

— Он ничего не может сказать, — махнул рукой караванщик. — Когда его нашли в его доме, истекающим кровью, он был при смерти. Лучшие лекари эмира боролись за его жизнь, и им удалось выходить его. Но кинжал перебил какой-то важный нерв в его шее, и Эйнар с тех пор не может произнести и слова. Раньше он был красивым, сильным и богатым, а сейчас он превратился в немощного калеку. Его постоянно одолевает какая-то страшная болезнь, и он бьётся в судорогах. У него ещё оставалось какое-то богатство, но шейх, придя к власти, приказал отобрать всё в казну. Он сделал это по приказу Повелителя, которому Эйнар чем-то не угодил. Гилморг решил не убивать его, но приказал лишить всего, что тот имел. Теперь бывший Красавец живёт не в мраморном дворце, а где-то на окраине, в трущобе, и перебивается тем, что даёт уроки фехтования всем желающим.

— Но как он мог сказать, что это Дениел ранил его, если он не говорит?

— Не знаю, наверное, он написал. Об этом объявил шейх Сайлу.

— Не так уж он добр и мудр, этот шейх.

— Почему ты так думаешь?

— Потому, что я не покушался на жизнь Эйнара! Я не мог поступить так подло и низко!

— Кто? Ты? Ты — Дениел Северянин? — ошарашенно переспросил Джал Шахр.

— Да, это я, Джал Шахр, — сказал принц. — Я, Дениел Северянин. Я тот, кого ты нашёл, умирающего от жажды, в пустыне, и кто был у тебя в рабстве.

— Не может быть! Но где же ты был столько лет? Говорили, что тебя убил дракон, когда ты хотел похитить принцессу, гостившую у Повелителя!

— Всё это гнусная ложь! Такая же гнусная, как и то, что я хотел убить Эйнара, выкупившего меня из рабства, и выходившего меня от ран! Девушка, которая едет на верблюде, и есть та самая принцесса, которую я якобы похитил у Гилморга, а на самом деле спас из его плена!

— Значит, ты — принц Сариолы! Но знаешь ли ты, что ты объявлен вне закона, и что я обязан схватить тебя, заковать в цепи, и выдать власти?

— Не делай этого. Зачем нам ссориться? Я ведь когда-то спас тебя от разорения, а, может быть, и от смерти.

— Верно. Ты когда-то спас мой караван от банды Эль-Фухра. Я помню добро, и не буду ничего делать против тебя.

— А что, Эль-Фухр до сих пор промышляет на караванных путях?

— Нет, его убил Повелитель мира, как убил он многих, пытавшихся встать на его пути.

— Мне казалось, они с Повелителем одного поля ягоды, и вполне могли бы договориться.

— Эль-Фухр был не из тех, с кем можно договориться. От него не стало житья честным купцам и караванщикам. Шейх Сайлу пожаловался на него Повелителю, и тот наслал на Эль-Фухра ужасную кару, так как не терпел никакой власти, кроме своей.

— Выходит, что с приходом к власти Гилморга стало лучше?

— Да, гораздо лучше, чем было при старом эмире. Эмир был слаб, а Гилморг силён, от его гнева нет спасения, и хищники, вроде Эль-Фухра, не решаются вылезти из своих нор. Где бы ни скрывался дерзнувший противиться его воле, жестокая кара настигает его. Поговаривают, что Повелитель якобы продал душу Нечистому, и тот помог ему установить власть над миром, но нам, конечно же, до этого нет дела. Торговым людям теперь раздолье, особенно после того, как шейх Сайлу договорился с Повелителем об уменьшении размера дани.

— Рад за тебя, Джал Шахр, что твои дела идут на лад, — сказал Эвальд. — У меня есть к тебе небольшая просьба, сделай это для меня в благодарность за своё спасение.

— Я слушаю вас, господин.

— Ты знаешь то место, где растёт одинокое дерево у моря, неподалёку от него ты нашёл меня когда-то в пустыне?

— Да, господин. Дерево это, правда, давно сломано бурей, но я знаю, где это место.

— Я должен попасть туда. Ты проводишь меня?

Джал Шахр задумался.

— Это довольно далеко отсюда. Но из уважения к вам я доставлю вас туда.

Джал Шахр поручил управление караваном своим помощникам, затем они с принцем сели на коней и отправились в путь, прихватив с собой запас воды в бурдюках. Заботу о принцессе Эвальд поручил мэтру, он был спокоен за их судьбу, ведь караванщик заверил его, что разбойники перевелись в этих местах. Несколько дней Джал Шахр и принц провели в пути, двигаясь от одного оазиса к другому, где пополняли запасы воды в бурдюках. Старый караванщик вёл Эвальда по видимому ему одному пути среди дюн и песчаных барханов. Днём немилосердно палило солнце, по ночам их одолевали скорпионы и фаланги, пытавшиеся залезть под одежду, когда они останавливались на ночлег. На шестой день пути на горизонте показалось море. Это было то место, где некогда волны выбросили Эвальда на берег. От дерева, стоявшего на берегу, остался лишь трухлявый пень. Где-то здесь, под ним, был зарыт меч предков Эвальда, древних королей Сариолы. Принц начал рыть песок, и вскоре нашёл священное оружие. Он вытащил длинное лезвие из ножен и тщательно осмотрел его. За двадцать лет, которые меч пролежал в песке, на нём не появилось ни одного пятнышка ржавчины, словно неведомые силы оберегали его от разрушения. Золотой медальон посвящённого лежал рядом. Принц одел на шею узорную цепь.

— Я бы на твоём месте не выдавал себя, чтобы не навлечь гнев Повелителя, — осторожно сказал Джал Шахр.

— Нет, — ответил принц. — Не к лицу мне прятаться и скрываться. А что до этого гнусного колдуна, которого ты называешь Повелителем Вселенной, то его власти над миром пришёл конец. Я пойду в Ренегсберг и вышвырну его, как поганого кота, с его хрустального трона!

— Опомнись! Неразумны слова твои! — в ужасе вскричал караванщик. — Может ли комар бороться со слоном? Ты не можешь и представить себе силу и власть Повелителя!

— Не так уж я слаб, — ответил принц. — Хорошо, что ты напомнил мне о подлости Гилморга. Я буду действовать осторожно. Но, прежде всего, я восстановлю своё доброе имя.