Первые дни 1946 года ознаменовались для Ирана выводом англо-американских войск, а для Азербайджана — началом коренных реформ. Союзники, вернувшиеся с Московского совещания министров иностранных дел ни с чем, не дожидаясь 2 марта, с 1 января начали вывод своих войск, тем самым показывая пример Советскому Союзу. По мнению Джеймса Бирнса, опыт Потсдамской, Лондонской и Московской конференций показал, что самые большие трудности еще впереди. Однако союзники надеялись, что обсуждение иранского вопроса на Московской конференции должно принести какие-то результаты.

Первого января в своем рапорте на имя госсекретаря США посол Мюррей сообщил, что довел до сведения Мухаммеда Реза шаха и премьер-министра Ирана вопрос о создании англо-американо-советской комиссии, который обсуждался на Московской конференции. Несколько дней спустя Мюррей докладывал госсекретарю Бирнсу, собиравшемуся в Лондон на первую сессию Генеральной Ассамблеи ООН, что премьер-министр, кажется, абсолютно согласен с созданием такой комиссии, и обещал поднять этот вопрос в Кабинете министров, а о результатах доложить Мюррею. В свою очередь, шах заявил, что с уважением относится к идее создания англо-американо-советской комиссии, и считает, что участие США в этой комиссии является значимой гарантией для Ирана.

Шах считал, что позиция наркома иностранных дел В. Молотова по поводу создания трехсторонней комиссии не связана с «враждебной» позицией правительства Хакими к Советскому Союзу. Он вообще считал, что это тактический ход советского руководства. Посол Мюррей также сообщил Бирнсу, что новый консул Р. Россоу считает, будто после сдачи Резайи иранскому правлению в Азербайджане пришел конец. Основываясь на материалах местных газет, он сообщает, что курды помогают не иранской армии, а демократам. В первые дни нового года стало также известно, что посол Ирана в Лондоне Сеид Гасан Тагизаде получил указание внести азербайджанский вопрос в повестку дня первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Заместитель госсекретаря Дин Ачесон и посол Великобритании в Вашингтоне лорд Галифакс считали, что если СССР хочет присоединиться к трехсторонней комиссии, то должен сделать это до того, как эту проблему будет рассматривать ООН, в противном случае решения Советов опоздают.

Американский консул Р. Россоу, с интересом изучающий ход событий в Азербайджане, решил повторно встретиться с С.Дж. Пишевари. Эта встреча состоялась 4 января, на этот раз в американском консульстве. По ходу беседы консул пытался прояснить слухи по поводу подписания торгового договора между Иранским Азербайджаном и СССР. Пишевари напомнил, что между Ираном и СССР существует торговый договор, согласно которому и осуществляется товарообмен между Азербайджаном и СССР, и ему ничего не известно о заключении нового договора. К тому же Пишевари заметил, что если властные структуры Ирана прекратят торговлю с Азербайджаном, то это вынудит Азербайджан искать новые торговые связи с другими странами, так как без торговли невозможно восстановить народное хозяйство, и с юмором добавил: «Очевидно, эта новость подхвачена на тебризском базаре». Разговаривая с Пишевари, Россоу пытался выведать, что ему известно о решениях, принятых на Московском совещании. Естественно, консул обладал не меньшей информацией, чем Пишевари, но как дипломат он хотел знать степень информированности Пишевари и, особенно, его отношение к трехсторонней комиссии. Однако Пишевари дипломатично ответил, что, судя по официальной информации, иранский вопрос в Москве не обсуждался. Если же было что-то неофициальное, то консул об этом должен быть осведомлен лучше его. Как и на предыдущей встрече, Россоу заявил о своих симпатиях к Азербайджану, которые уже известны руководству в США. Пишевари поблагодарил и, в свою очередь, заверил Россоу, что Азербайджан до конца будет отстаивать свои национальные права. Газета «Азербайджан» опубликовала обширный материал о встрече консула США и премьер-министра.

Три дня спустя Р. Россоу посетил министра просвещения М.Бирия. Консул был осведомлен о создании Общества друзей Советского Азербайджана, а также поездках Бирии в Баку и Париж. Американскому консулу казалось, что создание общества может сыграть важную роль в воссоединении Азербайджана. Россоу также интересовался положением профсоюзов в Азербайджане, состоянием фабрик и заводов, положением рабочих и т. п. Наконец, он перешел к главному вопросу: «По имеющимся у нас сведениям, в последнее время в Тебризе создано «Общество друзей Советского Азербайджана». Что за общество, какие цели оно преследует, и является ли это шагом к воссоединению Иранского Азербайджана с Советским Азербайджаном верно ли, что детей заставляют под угрозами записываться в это общество?». На вопросы американского консула М. Бирия ответил следующим образом: «Необходимость создания этого общества вызвана тем, что Советский Азербайджан является нашим соседом. В культурном развитии он стоит на очень высоком уровне, мы можем многому научиться, посылая туда наших студентов на учебу. Поэтому естественно создание в Тебризе «Общества друзей Советского Азербайджана». Что касается вопроса о какой-то угрозе, к сожалению, я впервые услышал это от господина консула. Напротив, до меня дошли слухи, что большое число людей добровольно и с огромной охотой записывались туда». На вопрос Бирии, кого он может назвать в связи с этими действиями, консул назвал фамилию командующего советскими войсками в Тебризе генерала Глинского, который якобы оказывает давление на людей с целью заставить их записываться в «Общество друзей Советского Азербайджана».

Далее консул спросил Бирия, известно ли ему, что скоро в Тегеране состоится совещание представителей трех великих государств с участием посланцев Ирана для разрешения азербайджанского вопроса. На это Бирия ответил, что ему ничего не известно, «а если состоится такое совещание, то азербайджанский народ надеется, что передовые демократические страны будут поддерживать законные и естественные права азербайджанского народа, ибо сам азербайджанский народ ни на шаг не отступит от своих национальных прав».

Р. Россоу, не скрывавший своих симпатий к Пишевари, в своем рапорте от 29 декабря, в отношении М. Бирия придерживался другого мнения. Он ошибочно полагал, что вдохновителем всех террористических акций Советского Союза в Южном Азербайджане был именно Бирия. Еще в ходе Второй мировой войны спецслужбы США накопили достаточный материал о Бирия. Видимо, его пламенные речи на тебризских митингах против Тегерана, близость к политическим, культурным, литературным кругам Советского Азербайджана оказали соответствующее воздействие на формирование мнения о нем спецслужб. Много позже Россоу писал, что в Южном Азербайджане «руководителем террора был не Пишевари, а министр просвещения и пропаганды Мухаммед Бирия. Смуглый брюнет, маленького роста, с тонкими усиками пришел в коммунистическое движение из объединения по очистке тебризских улиц. Для проведения кампании террора Бирия создал специальное Общество дружбы с Советским Азербайджаном. Прием в общество осуществлялся сотрудниками политической полиции, а оказавший малейшее сопротивление, в лучшем случае, отделывался наказанием кнутом».

Первая встреча Пишевари с консулом Россоу в конце декабря получила неоднозначные отклики. Секретарь американского посольства в СССР Джордж Кеннан срочно оповестил государственный департамент и Посольство США в Тегеране о том, что Московское радио и ТАСС представили обещание консула «оказывать всяческую помощь Национальному правительству Иранского Азербайджана как официальное отношение США к Национальному правительству Азербайджана». Это сообщение Московского радио вызвало большой переполох в Иране. 9 января пресс-секретарь государственного департамента успокоил Тегеран, заверив, что слова Россоу были произнесены в рамках дипломатической вежливости и их суть несколько сфальсифицирована. Представитель государственного департамента заявил, что вышеприведенные слова Россоу официально не подтверждены. Консулу было дано указание поставить об этом в известность Пишевари. В тот же день Россоу вновь посетил Пишевари. Он рассказал, что Московское радио представило слушателям их предыдущую встречу как официальное отношение США к Национальному правительству, в то время как визит к премьер-министру носил частный характер. Пишевари ответил, что не слышал информацию Московского радио, но он имел беседу с редактором газеты «Азербайджан», которому сообщил истинное содержание их встречи. Информация об этой беседе была опубликована в газете, которая, видимо, и стала источником для Московского радио.

События в Южном Азербайджане очень интересовали и турецкое консульство в Тебризе. Советские спецорганы собрали большой материал по поводу внимания, проявляемого консулом Карман беем к азербайджанским делам. В частности, он заявлял, что после образования здесь русскими демократического правительства положение английского, американского и турецкого консульств стало шатким. Он считал, что по заданию русских усиливается преследование дипломатического корпуса. Турецкий консул полагал, что союзники действуют дипломатическими методами, а русские — силой и что пока русские не получат достойный отпор, они не уйдут. Далее Карман бей продолжал: «Русские здесь преследуют совершенно другие цели. Они, используя пребывание своих войск в Тебризе, силой организовали автономное правительство в Иранском Азербайджане. В результате усиленного вмешательства в дела Ирана, его правительство зашло в тупик. Уже год как оно не имеет права направлять своих чиновников в Иран». На вопрос, может ли Иранский Азербайджан остаться автономной республикой, Карман бей ответил: «Как на Тегеранской, так и на Потсдамской конференциях руководители великих держав, в том числе и русские, подтвердили свое уважение целостности Ирана и его суверенных прав. Однако на практике русские нарушают свои обязательства. Они открыто диктуют свою политику всем малым государствам, а если их не слушают, то таких называют фашистами. Так они поступают с иранским правительством. Нашу демократию они также принимают за фашистскую, потому что мы, зная русских, не допускаем их проникновения в нашу страну. Мир дальше не может терпеть произвол русских».

Реальность международных отношений того периода была такова, что закрепление Советов в Южном Азербайджане представляло серьезную опасность для Турции. На Московском совещании министров иностранных дел, и особенно во время встречи с британским министром Э. Бевином Сталин открыто высказал свои претензии к Турции. Как только были озвучены советские притязания на восточные провинции Турции, в Тегеране армяне издали карту, на которой оспариваемые земли были обозначены как «Турецкая Армения». Советские претензии к Турции шли, в основном, в двух направлениях: с одной стороны, советский лидер выражал свое несогласие с тем, что Босфор и Дарданеллы находятся под контролем Турции, с другой стороны, Сталин требовал возвращения целого ряда турецких провинций Грузии и Армении. Второе требование основывалось на выступлениях грузинской и армянской профессуры в московской прессе, где «научные изыскания» о принадлежности Карса и Ардагана Армении, а Трабзона с черноморским побережьем — Грузии заканчивались политическими требованиями «восстановить справедливость». Однако великие державы считали, что угрозы Сталина начать войну против Турции и его попытки обвинить в чем-либо эту страну совершенно беспочвенны. Ситуация сильно осложнилась после передислокации в Болгарию осенью 1945 года 130-тысячной хорошо вооруженной группировки Советской Армии. Выступления турецких публицистов, например, Н.С. Ялчына в газете «Танин», назвавшего Советский Союз «красным фашизмом», или Джавита Арала, разоблачавшего политику не признающего международных норм Советского Союза, нашли должный резонанс в общественном мнении Турции. Турецкий консул в Тебризе отмечал, что теперь, закончив с Ираном, Лаврентий Берия перешел к нападкам на Турцию. На вопрос, как реагируют проживающие в Турции армяне на решение Советского правительства возвратить армян на свою родину, Карман бей ответил, что если они пожелают вернуться в СССР, то никто не будет возражать. «Пусть СССР этим не запугивает Турцию. Мы никому ни одного клочка земли не уступим».

Комиссар по иностранным делам Грузинской ССР Г.И. Кикнадзе, посетивший Москву осенью 1945 года, писал 26 октября первому секретарю ЦК КП (б) Грузии К.Н. Чарквиани, что представил на имя Л. Берия и В. Молотова две докладные записки — «К вопросу о грузинских территориях, включенных в состав Турции» и «Об отторгнутых Турцией грузинских провинциях». Армянская и Грузинская советские республики считали возвращение Турцией этих земель настолько реальным, что уже вели между собой жесткую борьбу за обладание ими. Г. Кикнадзе писал Л. Берия: «Наркоминдел Армянской ССР по запросу тов. Кавтарадзе С.И. уже подал в НКИД СССР докладную записку по этому вопросу. На основании этой докладной тов. Кавтарадзе С.И. послал тов. Молотову В.М. справку за своей подписью. Согласно этой справке, тов. Кавтарадзе С.И. считает, что территория, подлежащая возврату Турцией Советскому Союзу, составляет примерно 26.000 кв. км, из коих 20.500 кв. км должны войти в состав Армянской ССР, а 5.500 кв. км — в состав Грузинской ССР… Составленная нами справка, будучи аналогичной справке тов. Кавтарадзе С.И., отличается от последней тем, что в ней указано на то, что, кроме южного сектора бывшего Батумского округа и бывшего Артвинского округа, как мы считаем, должны быть воссоединены с Грузинской ССР ее исторические провинции — Ардаганский и Олтинский округа. Таким образом, предполагается, что в состав Грузинской ССР должна войти территория равная 12.760 кв. км, а в состав Армянской ССР — 13.190 кв. км».

Между тем с первых дней нового года ситуация в Южном Азербайджане постепенно стабилизировалась. Решением Национального правительства со 2 января в городах Урмия, Ардебиль, Ахар, Хой, Маку, Шахпур были назначены новые вали. Член Милли Меджлиса Аташхан Баят возглавил Тебризский городской муниципалитет. В связи с тем, что владелец трехсот деревень Махмуд хан Зульфигари возглавил вооруженные банды и по ночам терроризировал активистов Демократической партии, Национальное правительство обратилось к населению Зенджана: «Ханы и ханские приспешники вроде Зульфигари пытаются вновь превратить крестьян в орудие реакции и направить их против своего Национального правительства и завоеванных свобод… Национальное правительство убеждено, что крестьяне и трудящиеся арестуют и сдадут этого предателя властям и тем самым избавятся от его преступлений». По решению Национального правительства Зульфигари был объявлен врагом азербайджанского народа. Доставившему его живым или мертвым была обещана премия. Имущество и земли Зульфигари подлежали конфискации. Было дано указание Зенджанскому отделению приступить к выполнению этого решения, а к АДП обратились с просьбой оказать помощь государственным учреждениям Зенджана. Для восстановления порядка в Зенджан были направлены партизанские отряды во главе с Гуламом Яхьей.

В первые дни января по распоряжению министра финансов Г. Ильхами всем государственным служащим была выплачена зарплата за декабрь. Долги старого правительства, накопившиеся за многие месяцы, ликвидировать пока не удавалось. По распоряжению министра внутренних дел Саламулла Джавида с 4 января для отдельных лиц выезд из Азербайджана был ограничен. Замещающий советского посла в Тегеране А. Якубов сообщал, что отдельные нежелательные лица, прибывающие из Тебриза в Тегеран, ведут здесь пропаганду против Национального правительства. Министру внутренних дел Джавиду было дано указание о том, что лицам, покидающим Азербайджан, необходимо иметь разрешение.

Многое делалось в области культурного строительства. В Южном Азербайджане среди всех слоев населения распространялся декабрьский номер журнала «Азербайджан», издаваемый с использованием арабской графики в Баку под редакцией Расула Рзы. В этом номере были опубликованы статья М.С. Ордубади «Из истории борьбы тебризцев»; стихи южноазербайджанского поэта Мухаммеда Али Махзуна; статья, посвященная памяти Говси Тебризи, и его ранее не опубликованные стихи; большая статья Мамедали Аббаси об изданном 40 лет назад альманахе «Азербайджан»; были также помещены фотографии здания Национального правительства, крепости Арк и Гей-мечети.

Одновременно появилась идея запечатлеть для истории события в Южном Азербайджане. С этой целью председатель управления кинематографии Расул Рза 5 января обратился к секретарю ЦК КП(б) Азербайджана Султану Кафарзаде с просьбой способствовать отправке в Тебриз съемочной группы.

За непродолжительный период в Тебризе и других городах стремительно увеличилось число газет и журналов на азербайджанском языке. Выходящие в Тебризе «Азербайджан», «Азад миллет», «Гелебе», «Адабиййят сехифеси», «Свободный народ», «Победа», «Литературная страница», «Рассвет», «Собрание поэтов», «Новый Восток», а также издающиеся в других городах «Джовдет», «Урмия», «Молодежь», «Азер», «Звезда Азербайджана», «Просвещение», «Родина», «Демократ», «Солнце» и другие газеты и журналы освещали не только социально-политическую борьбу народа, но и его свободолюбивые чаяния, богатый духовный мир. В организации и развитии прессы Южного Азербайджана большую роль своими публицистическими работами и деятельностью сыграли С.Дж. Пишевари, М.А. Шабустари, Х. Азербадаган, С. Падеган, М. Вилайи, И. Гадири, З. Гиями, Н. Ализаде, Ф. Ибрагими, И. Шамс, А. Шамида, Г. Кендли, Х. Насирзаде, А. Панахи, М. Равенди, М. Тураби, Х. Хошгинаби. Опубликованные в различных городах Азербайджана стихи, рассказы, фельетоны, рецензии и публицистические заметки, принадлежащие перу таких авторов, как Б. Азероглу, М. ирия, М. Этимад, О. Биллури, Г. Борчалы, М. Дирафши, Г. Гахраманзаде, М. Говси, И. Закир, С. Юзбенди, А. Камили, Дж. Кашиф, М. Гюльгюн, М. Никнам, М. Хилал Насири, Х. Саххаф, М. Наджим Тебризи, К. Сабахи, М. Пир, А. Туде, А. Фитрат, Б. Хаил, М. Чавуши, Х. Джаван, Ф. Нури, М. Аббаси, Х. Сахир, Х. Мехлин, С.Х. Мусеви, С. Эмин, а также изданные этими же авторами книги способствовали формированию общественного сознания и патриотизма. Кроме того, здесь публиковались лучшие образцы творчества писателей и поэтов Северного Азербайджана — М. Ибрагимова, С. Вургуна, С. Рустама, Р. Рзы, А. Мамедханлы, М. Рагима, О. Сарывелли, А. Джамиля, М. Дилбази, Н. Рафибейли, М.С. Ордубади, З. Халила, А. Садига, Б. Гасымзаде, О. Гошгарлы и других, время от времени посещавших Тебриз и другие города в годы Второй мировой войны и после нее. Опубликованный в газете «За Родину» цикл статей «Азербайджанский язык» М. Ибрагимова, «Тебризские стихи» С. Рустама, появившиеся в газете «Азербайджан», призывали народ к борьбе за родной язык и свою культуру. Стихотворение С. Рустама с рефреном «Не тронь!» и его же стихотворение «Не сгибайся» передавались из уст в уста. Такие писатели и журналисты, как Гулам Мамедли, Нусрет Багиров, Ибрагим Новрузов, Гылман Мусаев, молодой историк-журналист Зульфали Ибрагимов вели в Южном Азербайджане культурно-политическую работу и собирали интересные материалы о жизни края.

В первые дни января состоялся концерт Тебризского оркестра народных инструментов, на котором присутствовали Пишевари, председатель Меджлиса Шабустари, министры, купцы, представители интеллигенции, прессы. Среди иностранных гостей были генеральный консул Красных, американский консул Россоу, британский вице-консул Ланг, генеральный консул Турции Карман бей и другие. Художественным руководителем концерта был приглашенный Обществом культурных связей композитор Дж. Джангиров.

Премьер-министр Пишевари принял представителей духовенства Южного Азербайджана — духовного лидера шиитов Мирзу Халил Гази Мирза Багира и Табатабаи — и имел с ними часовую беседу. В то же время эмиссары из Тегерана в южных городах Ирана обвиняли азербайджанцев в предательстве идей ислама и призывали население к борьбе с ними.

В начале января большая группа поэтов, писателей, ученых, художников и композиторов из Советского Азербайджана во главе с председателем Общества азербайджано-иранских культурных связей С. Вургуном посетила Тебриз, Урмию, Ардебиль, Марагу и другие города, и это стало незабываемым событием в культурной жизни Южного Азербайджана. Во время визита С. Вургун, Р. Рза, М. Дильбази, Н. Рафибейли, Г. Араслы, М. Гусейн, М. Топчубашев, А. Ализаде, С. Рустам, Г. Халилов и другие выступали с лекциями по истории, науке, культуре, литературе, искусству Азербайджана. Президент Академии наук Азербайджанской ССР М. Миркасимов и академик-секретарь М. Кашкай в письме на имя М.Дж. Багирова предлагали для комплексного изучения Южного Азербайджана направить туда научную экспедицию в составе специалистов в области геологии, ботаники, зоологии, медицины, археологии, истории и культуры. В письме указывалось, что Южный Азербайджан богат полезными ископаемыми, минералами, растениями. Также отмечалось, что здесь находятся бесценные рукописи. Изучение литературного наследия Набати, Халхали, Бахар Ширвани, сбор фольклора в деревнях, исследование тебризского периода творчества Дж. Мамедкулизаде и журнала «Молла Насреддин» способствовали бы созданию целостной картины истории азербайджанской культуры. Изучение памятников материальной культуры Южного Азербайджана, Марагинской обсерватории, Гей-мечети в Тебризе, Мавзолея Шейх Сефи в Ардебиле, многочисленных мостов, караван-сараев, крепостей будет иметь важное значение для азербайджанской истории.

В связи с этим М.Дж. Багиров дал указание председателю Совета Народных Комиссаров Т. Кулиеву обратить внимание на предложения академиков М. Миркасимова и М. Кашкая: «По-моему, мы могли бы сами укомплектовать здесь такую экспедицию. Думаю, что и на расходы найдем некоторые средства. Мы не имеем ясного представления по всем тем вопросам, которые затрагиваются в данной записке, а они нам нужны во всех отношениях. После договоренности с Национальным правительством Иранского Азербайджана… можно было бы направить такую экспедицию».

По согласованию с Народным комиссариатом цветной металлургии СССР в конце января в Южный Азербайджан была отправлена геологическая экспедиция под руководством главного инженера Управления геологии А. Амирасланова для исследования медных руд.

6 января стало в истории национального движения Южного Азербайджана исторической датой в полном смысле этого слова. В этот день Национальное правительство приняло исторические решения: об объявлении азербайджанского языка государственным, об организации Азербайджанского государственного университета в Тебризе, о воспитании сирот и беспризорных детей. В решении правительства о языке говорилось: «Чтобы возвысить наш народ до государственного уровня и понять все его чаяния, а также чтобы устранить преграды на пути прогрессивного развития нашей культуры и национального языка, азербайджанское Национальное правительство на своем заседании от 16 дея (6 января) решило:

1. С этого дня в Азербайджане азербайджанский язык считается официальным государственным языком. Государственные постановления, объявления, а также приказы частям народной армии и проекты законов обязательно должны быть написаны на азербайджанском языке.

2. Все учреждения (государственные, торговые и общественные) должны вести делопроизводство на азербайджанском языке. Документация, оформленная не на этом языке, будет считаться неофициальной.

3. Судопроизводство должно вестись только на азербайджанском языке, для не знающих язык должны назначаться переводчики».

В тот же день закон о национальном языке был дополнен законом об учреждении в Тебризе государственного университета. В подписанном С.Дж. Пишевари документе отмечалось: «Принимая во внимание желание народа и решение Азербайджанского Национального конгресса, а также для обеспечения национального культурного развития Национальное правительство Азербайджана считает необходимым организовать государственный университет в столице Родины — городе Тебризе».

По этому постановлению министерству просвещения предписывалось в месячный срок составить смету для организации университета и представить на обсуждение кабинета министров. На первых порах университет должен был иметь три факультета: медицинский, сельскохозяйственный и педагогический, который включал в себя отделения: историческое, филологическое, литературное, философское, правовое, физическое, математическое, естествоведческое. Министерству просвещения было поручено подобрать преподавательский и административный состав университета и подготовить необходимые учебные пособия на азербайджанском языке.

Своевременные подготовительные мероприятия, начатые в январе 1946 года, позволили открыть университет в новом учебном году. Заместитель премьер-министра доктор Н. Джаханшахлу стал ректором, а член президиума азербайджанского энджумена доктор Дибаиан — проректором. Они были приглашены в Советский Азербайджан для ознакомления с опытом работы его высших учебных заведений. В первый год планировалось обучение 180 студентов, из них 120 — на педагогическом, 60 — на медицинском факультетах. В университете были созданы кафедры языка и литературы, физики и математики, истории и географии, химии, анатомии и естествознания. В Советский Азербайджан была направлена просьба помочь профессорско-преподавательскими кадрами, а также оборудованием для лабораторий. Для выполнения этой просьбы министр иностранных дел Азербайджанской ССР М. Алиев обратился в Министерство иностранных дел СССР. А. Вышинский разрешил направить в Тебриз преподавателей вузов из Баку. Было намечено переиздать советские учебники арабским шрифтом в Тебризе. К началу учебного года в Тебриз были направлены преподаватели бакинских вузов: доктор филологических наук, профессор А. Демирчизаде, доктор медицинских наук, профессор А. Султанов, биологи С. Алекперов и И. Рзакулиев, физики М. Абдуллаев, А. Джафаров, математики Дж. Гасымов и А. Азизов, филологи Дж. Хандан и А. Раджабов, историк М. Мамедов, химик М. Гаджиева, преподаватель физвоспитания Р. Бахшалиев и другие. Также предполагалось использовать потенциал уже работавших в Тебризе — историка М. Шарифли, кандидата математических наук Гаджиева, кандидата медицинских наук Кулиева и других.

Азербайджанский государственный университет открылся 12 июня 1946 года. С 19 января в Тебризе функционировала Высшая школа искусства и живописи.

Многолетняя политика режима Пехлеви, направленная на разграбление Азербайджана, привела к тому, что не только в деревнях, но и в таких городах как Тебриз, Хой, Маранд, Ардебиль, Марага, Резайя значительная часть населения влачила нищенское существование. Полуголодное существование, тяжелый труд в ковровых мастерских, где рабочий день продолжался, как правило, 12–14 часов, а заработки были мизерными, были уделом большинства горожан. Тысячи людей скитались по стране в поисках заработка.

Национальное правительство прежде всего было озабочено судьбой оставшихся без присмотра детей и подростков. 6 января 1946 г. было принято постановление «О воспитании сирот и беспризорных детей». Документ начинался так: «Политика реакционного режима и прогнивший общественный строй привели к тому, что большая часть наших детей, составляющих генофонд нации, остались сиротами и беспризорными. Голодные, раздетые и больные, они попрошайничают на улицах и площадях, угасают и гибнут». Согласно этому постановлению, в Иранском Азербайджане все беспризорные дети от 3 до 14 лет должны были быть собраны в организованные властями воспитательные дома. Такие дома в первую очередь намечалось открыть в Тебризе. Два дома для мальчиков и два дома для девочек должны были принять 400 детей, еще намечалось открытие яслей на 100 детей. Во всех городах планировалось открытие таких детских учреждений. Правительство поручило министерствам здравоохранения и просвещения определить смету расходов на эти цели. Было предложено создать благотворительный попечительский совет из состоятельных людей. Одновременно был проведен ряд акций по борьбе с попрошайничеством. В последнем параграфе постановления о государственном попечительстве над сиротами и беспризорниками говорилось: «Азербайджанское Национальное правительство призывает всех соотечественников бороться против попрошайничества, порочащего нашу нацию. Национальное правительство требует, чтобы все проявили активность в борьбе с этой бедой, наносящей ущерб славному имени Азербайджана».

В ходе январских реформ в области культуры перед Меджлисом был поставлен вопрос об уничтожении памятника Реза хану и сооружении памятников Саттархану и Багирхану. Без проволочек памятник основателю шахиншахской империи Пехлеви Реза хану в тебризском саду «Гюлистан» был снесен. В постановлении, подписанном председателем Меджлиса Мирзой Али Шабустари, записано: «Памятник диктатору Реза хану, предавшему свободу иранского народа, обескровившему Азербайджан, убрать из сада «Гюлистан»; на его месте поставить памятник национальному полководцу Саттархану и переименовать сад «Гюлистан» в сад имени Саттархана. У крепости Арк — символа борьбы Азербайджана за свои права и оплота движения моджахедов — поставить памятник Багирхану».

Наряду с реформами в области культуры и просвещения в стране были осуществлены правовая, административная, торговая, избирательная и законодательная реформы. 8 января Милли Меджлис принял постановления о выборах в окружные, территориальные и местные энджумены и муниципалитеты. По первому вопросу было решено организовать энджумены в вилаетах, махалах и секторах, причем выборы в вилаетах проводить через каждые 2 года, а в махалах и секторах — каждый год. Граждане страны, достигшие 20 лет, обладали правом голоса, а в возрасте 25–70 лет получали право быть избранными.

Второй раздел закона был посвящен обязанностям энджуменов. По закону о выборах в муниципалитеты, число членов энджумена в Тебризе определялось в 65 человек, в центрах вилаетов — 47 человек, в центрах махалов — 31 человек, в центрах секторов — 25 человек. В соответствии с этим, путем тайного голосования избирались исполнительные органы численностью: в столице — 17 человек, в вилаетах — 11 человек, в махалах — 9 человек, в секторах — 7 человек. Муниципальные энджумены избирали главу муниципалитета, его заместителя и двух сотрудников (уполномоченных). В обязанности энджуменов входило: работа городских служб и контроль над ними, формирование муниципального бюджета и контроль за расходами, распродажа муниципального имущества и сбор налогов.

В период с 14 по 18 января на выборах в 213 городах Южного Азербайджана были избраны 5971 человек. Несколько позже завершились выборы в 10 вилаетах, 21 махале и 151 секторе. В целом в 1946 году в разного рода выборные органы были избраны 39 тысяч человек. Участие такого большого количества людей в выборных органах и управлении государством было невиданным для Востока явлением.

В ходе январских реформ Милли Меджлис произвел изменения в финансово-налоговой сфере. Отмена феодального права в юриспруденции значительно усилила роль и авторитет судов. В новом законе говорилось: «Все законы и постановления о диванном наказании отменяются. В Азербайджане дела о преступлениях государственных и муниципальных служащих будут рассматриваться в общих судах. Государственный или муниципальный служащий, получивший при исполнении своих служебных обязанностей взятку деньгами или товаром, должен быть осужден на срок от трех до пятнадцати лет и принудительные работы, или тюремное заключение, или смертную казнь. Сама взятка, будь то деньги или товар, конфискуется в пользу государства».

Важнейшей задачей того периода была подготовка проекта Конституции и ее принятия. По этому поводу 11 января 1946 года М.Дж. Багиров дал распоряжение М.Т. Якубову, М. Ибрагимову, А. Атакишиеву и Г. Гасанову договориться с Национальным правительством через Пишевари о том, чтобы ускорить обнародование Конституции хотя бы в порядке ее предварительного обсуждения и обязательно включить в нее пункт о праве автономии вести самостоятельную внешнюю торговлю.

Однако Пишевари не согласился с требованием М.Дж. Багирова о скорейшем обсуждении и публикации Конституции. Он считал, что следует не спешить с публикацией текста проекта Конституции до тех пор, пока не прояснятся все вопросы второго этапа национально-демократического движения. К тому же Конституцию следовало принять на Учредительном собрании, созыв которого, по мнению Пишевари, пока преждевременен.

Еще до образования Конституционной комиссии было объявлено решение Милли Меджлиса об организации внешней торговли. Были разрешены противоречия между правительством и Английским банком. Они возникли вследствие того, что Тебризский банк в рамках межбанковских операций выписал Английскому банку чек на 17 тысяч туменов. Но руководство Английского банка отказалось оплатить этот чек, так как банк не имеет официальных отношений с Национальным правительством, а Тегеран запрещал отпускать деньги новому правительству. В связи с этим Пишевари направил руководству банка письмо, в котором объяснил, что действия банка создают экономические и финансовые проблемы для Национального правительства. Пишевари также предупредил, что снимает охрану банка и уже не будет нести ответственности за все, что может произойти с банком. Напуганный директор банка явился 9 января к министру финансов и заявил, что не питает враждебных чувств к Национальному правительству. Он попросил организовать встречу с Пишевари, которая и состоялась 11 января. Директор спросил у премьер-министра, в чем выражается враждебное отношение Английского банка к азербайджанскому Национальному правительству. Пишевари перечислил: выкачивание денег из Азербайджана, создание финансовых затруднений на рынке, непризнание подписей директоров тебризских банков и т. д., и, в свою очередь, спросил: «Чем же можно назвать все это, если не враждебным отношением». На это директор банка ответил, что он написал письмо в Тегеран и ждет указаний. Он также пытался выяснить, что означает фраза «Национальное правительство снимает с себя ответственность за возможные последствия». Пишевари объяснил, что при возможных конфликтах банка с азербайджанскими купцами, при задержке переводов и т. д. Национальное правительство будет не в состоянии оказать какую-либо помощь, а также вынуждено будет снять охрану банка. На замечание директора, что банк охраняется полицейскими, Пишевари ответил, что эти полицейские ныне подчиняются Национальному правительству, и оно вправе в любой момент их отозвать. Далее директор интересовался, почему Национальное правительство не разрешает вывозить товары в Тегеран. Пишевари объяснил это тем, что Тегеран не платит за товары. Вывозя из Азербайджана продукты, он стремится создать здесь нехватку товаров и голод. Но Национальное правительство этого не допустит. «Дайте нам валюту — дадим вам товары любого качества и сколько хотите». Директор также жаловался, что не может получить шифровку по телеграфу и просил разрешить связь с Тегераном по шифру с условием, что о содержании каждого шифрованного сообщения будет известно Национальному правительству. Пишевари дал согласие на это. Таким образом конфликт был улажен.

Нарушение торговых связей с другими районами Ирана сильно осложнило экономическое положение Азербайджана. 14 января группа купцов обратилась к Национальному правительству с предложением заключить торговый договор с Советским Союзом. В обращении указывалось, что Иран, особенно Азербайджан, на протяжении многих лет имеет тесные торговые отношения со своим ближайшим соседом — Россией. Географическое положение, близость торговых путей способствовали укреплению взаимовыгодных торговых и экономических связей двух стран, показатели импорта и экспорта между которыми всегда были сопоставимы. Торговые соглашения, заключенные между Ираном и Советским Союзом в 1927, 1931, 1935 и 1940 годах, сыграли большую роль в развитии промышленности и всей экономики Ирана. Иранский Азербайджан и его столица Тебриз связаны с Советским Союзом железной и шоссейной дорогами, а также воздушной линией. Советский Союз обеспечивал Азербайджан сахаром, мануфактурой, силикатными изделиями, транспортными средствами, нефтепродуктами, стройматериалами и т. д., в то же время оставался основным покупателем азербайджанского скота, сухофруктов, кожи, шерсти, ковров, зерна и т. п. Помимо этого, важные торговые пути, связывающие Азербайджан с европейскими рынками, проходят через Советский Союз. С учетом всего этого, купцы обратились к Национальному правительству с просьбой начать непосредственные торговые переговоры с СССР, надеясь, что Советский Союз с пониманием отнесется к этой инициативе. Обращение подписали влиятельные купцы, промышленники и землевладельцы.

Подобные этому письменные и устные обращения в большинстве своем были организованы по совету первых лиц в правительстве или же советских политработников. Тем не менее, исходя из этих обращений, Национальное правительство в середине января приняло решение, в котором говорилось: «Предательская политика тегеранского правительства привела к тому, что во всех городах и деревнях развивается производственный и торговый кризис, в результате которого экономическая жизнь Азербайджана оказалась под угрозой… Нельзя приносить азербайджанский народ в жертву политическим играм тегеранского правительства. Рано или поздно экономическому кризису придет конец». С этой целью под руководством Министерства торговли предполагалось создать комиссию из высокопоставленных чиновников, поручить ей в скорейшем времени приступить к переговорам по поводу организации внешней торговли, уточнить перечень экспортных и импортных товаров, подготовить и представить в Меджлис проект закона о свободной торговле с зарубежными странами.

Как только стало известно об этом, Совет Народных Комиссаров СССР 15 января принял решение о поставке железных труб для улучшения водоснабжения города Тебриза. С разрешения комиссара нефтяной промышленности СССР Н. Байбакова было решено выделить из фонда «Азнефти» 25 тысяч метров труб на сумму в 430 тыс. рублей и через советское торговое представительство в Иране продать азербайджанскому правительству. По договоренности, Национальное правительство должно расплатиться в течение трех месяцев или деньгами, или товарами.

После принятия азербайджанским правительством решения о свободной внешней торговле, М.Дж. Багиров обратился к Сталину и Молотову с рекомендацией заключить торговый договор с Иранским Азербайджаном, который был бы единственным выходом из создавшегося положения. В соответствии с указаниями Сталина, переданными через Микояна, Национальному правительству было рекомендовано внести в Конституцию пункт о праве на ведение самостоятельной внешней торговли. Руководители Национального правительства обсудили этот вопрос с представителями купечества и помещиков и приняли соответствующее решение. Так как в обращении купцов был упомянут Советский Союз, полный текст этого документа в газетах не был опубликован. М.Дж. Багиров предлагал, хотя бы временно, увеличить закупки в Иранском Азербайджане, предоставить Национальному банку кредит на сумму 50–60 миллионов риалов, заключить непосредственно с Национальным правительством Азербайджана торговый договор. В то же время в документе указывалось, что президиум Милли Меджлиса принял решение создать комиссию по разработке проекта Конституции, в которой предусмотрено право Национального правительства Азербайджана на ведение самостоятельной внешней торговли.

Позднее М.Дж. Багиров направил в Москву примечательную справку о борьбе с безработицей и улучшении социального положения, озаглавленную «О потребности в рабочей силе для Азербайджанской ССР», что было сделано с целью укрепить отношения между двумя Азербайджанами. В справке указывалось, что для выполнения намеченных мероприятий по подъему добычи нефти в ближайшие годы потребуется дополнительная рабочая сила численностью не менее 25–30 тысяч человек. Кроме того, ощущается большая нужда в рабочей силе на стройках, развернувшихся в республике. В частности, на строительстве Мингечаурского гидроузла требуется не менее 15 тысяч человек, в управлении «Дашкесанрудстрой» — 5 тысяч человек, в промышленном и жилищном строительстве «Азнефти» до 15 тысяч человек, Второму Бакинскому водопроводу и другим крупным коммунальным стройкам города Баку — 10 тысяч человек. Таким образом, автор справки утверждал, что в целом республике в ближайшее время потребуется до 80–85 тысяч человек. М.Дж. Багиров предлагал привлечь в нефтяную промышленность и на стройки республики свободную рабочую силу, имеющуюся в большом количестве в Южном Азербайджане. Во-первых, об этом поступили многочисленные обращения безработных, во-вторых, среди них имеются квалифицированные нефтяники, высланные некогда из Советского Азербайджана как ираноподданные. По мнению М.Дж. Багирова, использование 80–85 тысяч безработных азербайджанцев в значительной степени уменьшит безработицу в Иранском Азербайджане, а также позволит создать кадры квалифицированных рабочих, часть которых в дальнейшем можно использовать для развития промышленности в самом Южном Азербайджане. Но Москва не согласилась с этим предложением.

15 января Милли Меджлис принял решение по поводу подготовки проекта Конституции. Была создана комиссия из 15 человек во главе с С.Дж. Пишевари и в составе: доктор Дибаян, Мухаммед Азима, Садиг Падеган, Фирудин Ибрагими, Зейналабидин Гиями, ханум Шамс Джидди, Абдуллах Рахими, Исмаил Шамс, доктор Джавид, Мехташ, Аташ Баят Маку, Симон Мкртчян, ханум Афифа Тюрки, Абдулали Панухида, Шейх Мусса Каяни. Эта комиссия должна была в течение месяца подготовить и представить в Меджлис проект Конституции, которая должна была пройти всенародное обсуждение до того, как соберется Учредительное собрание. В третьем пункте решения указывалось, что при подготовке Конституции должны учитываться национальные, культурные, политические, экономические и общественные реалии, и, вместе с тем, она должна быть направлена на обеспечение прогресса Азербайджана. Для этого Конституция должна четко и ясно указывать на возможность свободных связей с зарубежными странами и создание особых торговых отношений.

Объявленные в первой половине января первичные реформы повысили политическую активность населения. Углубление реформ еще более приблизило независимость Азербайджана. За месяц с небольшим был пройден колоссальный путь. Результаты проделанной работы, суть проведенных реформ, будущая судьба страны отразились в документе, озаглавленном «Требования азербайджанского народа».

Этот документ был подписан 16 января премьер-министром Пишевари, председателем Меджлиса Шабустари, зам. председателя АДП С. Падеганом, министром просвещения Бирией, министром внутренних дел Джавидом. Вводная часть документа целиком посвящена положению Ирана, зарождению процесса обновления в послевоенном мире, участию Азербайджана в этом процессе, требованиям Народного конгресса и другим актуальным вопросам. В документе подробно проанализированы действия Милли Меджлиса и Национального правительства, многочисленные обращения к Тегерану и враждебное отношение центрального иранского правительства к Азербайджанской автономии. Этот документ, подписанный через день после создания Конституционной комиссии, пронизан духом необходимости перехода от идеи автономии к идее независимости. В нем отмечалось: «Не желая ответить на это законное требование народа, центральное правительство всегда повторяло избитую и беспочвенную мысль о том, что Азербайджан является неотъемлемой частью Ирана. Тем самым центральное тегеранское правительство лишний раз доказало, что оно, отрицая само существование и многовековую историю азербайджанского народа, старалось и поныне старается держать его под национальным гнетом, используя клевету, террор и провокации, пытается запятнать и очернить его великое национально-демократическое движение. Поэтому вполне естественно, что мы, опираясь только на собственные силы, не сумеем защитить свою национальную свободу от покушений реакционных сил Тегерана. Этого мы можем добиться лишь объединением всего нашего народа и при поддержке демократических народов мира. Азербайджанский народ был вынужден создать свое Национальное правительство без какого-то ни было участия Тегерана. Несомненным является теперь факт существования нашей национальной независимости и нашего Национального правительства. Сейчас мы являемся свидетелями коренного перелома и активной деятельности во всех уголках Азербайджана. Рушится весь старый и прогнивший государственный механизм, уступая свое место свежим, молодым силам страны… Несомненно, что при первом удобном случае Тегеран попытается потопить в море крови нашу национальную независимость и в случае сохранения существующего положения не остановится ни перед каким преступлением для ликвидации демократического движения в Азербайджане. Поэтому мы во имя торжества идей справедливости и человечности, во имя независимости и свободы пятимиллионного народа, во имя его будущего существования и прогресса обязаны от национальной автономии Азербайджана перейти к достижению его подлинной и полной независимости. Это значит, что мы должны, полностью отделившись от Ирана, организовать свое независимое государство на демократических основах, т. е. создать Азербайджанскую национально-демократическую республику». С.Дж. Пишевари и другие лидеры, подписавшие документ, считали возможным построение независимой Азербайджанской Национальной Демократической Республики на основе следующих принципов:

«1. Наша страна должна именоваться Азербайджанской Национально-Демократической Республикой.

2. Эта республика должна быть построена на демократических основах в полном смысле этого слова, а ее государственные органы должны быть выбраны на основе прямого, равного и тайного голосования.

3. В целях выработки Основного закона (Конституции) республики в ближайшем будущем должно быть созвано на демократических началах Учредительное собрание, которое определит судьбу страны.

4. Азербайджанская национально-демократическая республика должна обеспечить всем гражданам свободу слова, печати, совести и свободу вероисповедания, зафиксировав таковые в своей Конституции.

5. В целях приближения государственных органов власти к широким народным массам, а также создания подлинно национальной власти, начиная от уездов и округов вплоть до губерний, во всем Азербайджане организовать энджумены, и таким образом работу всех государственных чиновников на местах поставить под строгий контроль народа.

6. Азербайджанская Национально-Демократическая Республика, признавая право на частную собственность во всех сферах жизни страны, должна содействовать всякому проявлению частной инициативы, имеющей целью развитие экономики страны и повышение благосостояния народа.

7. В целях улучшения условий жизни крестьян, а также перестройки земледелия на основе современной техники, все государственные земли (халисе) и земли бежавших из Азербайджана помещиков передать крестьянам.

8. В целях ликвидации все усиливающейся безработицы и улучшения положения рабочего класса, принять меры к оживлению работы существующих промышленных предприятий и строительству новых фабрик и заводов.

9. Азербайджанская Национально-Демократическая Республика в ближайшем будущем должна принять меры по разработке всех недр страны, кои в результате недееспособности тегеранского правительства до сего времени оставались неиспользованными. Наш народ придает большое значение этому вопросу и надеется, что решение этой проблемы значительно облегчит экономическое положение страны.

10. Ввиду того, что страна в результате господства гнусного диктаторского режима на многие столетия отстала от далеко шагнувшей вперед мировой цивилизации, Азербайджанская Национально-Демократическая Республика считает приоритетным развитие науки, техники и культуры в стране.

11. Мы, руководствуясь историческими, географическими и этнографическими особенностями создаваемой нами Азербайджанской Национально-Демократической Республики, включаем в ее состав следующие основные города: Тебриз, Ардебиль, Урмия, Миандоаб, Марага, Салмас, Хой, Маранд, Миане, Энзели, Маку, Ахар, Херовабад, Зенджан, Казвин и Хамадан. Границы нашей республики мы определяем согласно прилагаемой карте, ибо население указанных на карте городов и сел в настоящее время более чем на 95 % состоит из азербайджанцев.

12. Прилагаемая карта включает в себя и область Северного Курдистана, границы коего будут определены при разрешении вопроса о государственном строе Северного Курдистана».

Этот документ был своеобразным ответом на рекомендации М.Дж. Багирова от 31 декабря 1945 года, среди которых было предложение окончательно определиться в выборе между автономией и независимостью.

Что касается определения границ Северного Курдистана, то 22 января 1946 года по инициативе Демократической партии Курдистана официально была объявлена автономия Курдистана в составе Ирана. Еще 14 января министр внутренних дел Аллахъяр Салех получил телеграмму о том, что русские творят в Махабаде то же, что и в Азербайджане. А в телеграмме из Решта сообщалось, что русские предпринимают попытки объявить о создании «Гилянской Республики». Вначале М.Дж. Багиров и Пишевари были против провозглашения автономии Курдистана. По их мнению, курдам могла быть предоставлена культурная автономия в составе Азербайджана. Но так как создание «Республики Курдистан» внутри Ирана входило в стратегические планы СССР, М.Дж. Багиров старался держать этот процесс под своим контролем. В политических событиях, происходящих в Махабаде, посланцы Советского Азербайджана принимали активное участие. Вплоть до весны 1946 года между Азербайджанским Национальным правительством и «Республикой Курдистан» велись переговоры об определении форм сотрудничества в пограничной и других сферах.

Однако на первых порах отношения с курдами не отличались стабильностью. Мирза Ибрагимов и Гасан Гасанов 29 января писали из Тебриза М.Дж. Багирову: «Взаимоотношения между курдами и азербайджанцами являются острым вопросом, особенно в районах Урмии и Сулдуза. Отдельные курдские вожаки стремятся установить свою власть как в районах Сулдуза, где более 70 % жителей составляют азербайджанцы (кара-папахи), так и в самой Урмии, где курдов вообще проживают единицы. За последнее время имелись факты, когда люди Нури бека и Зеро бека насильно заставляли жителей Урмии записываться в Курдистанскую демократическую партию… Большинство нынешних курдских вожаков, хотя и говорят «о свободе курдов», «о великом Курдистане», являются ярыми сторонниками феодально-общинного строя и заинтересованы в его сохранении.

В начале 1946 года советский вице-консул в Маку В. Соломин подготовил справку по провинции Маку, где указал, что из 85–86 тыс. населения — 18,5-19 тыс., т. е. 22 %, составляют курды. Из них 2000 семей относятся к племени джелали, 1800 семей — к племени миланлы, 400 семей — к племени зиланлы.

Для сохранения контроля над Курдистаном бакинские представители дали ряд рекомендаций. М.Дж. Багиров указал бакинской «тройке» в Тебризе на необходимость принять меры к обузданию отдельных бесчинствующих и разжигающих национальную вражду главарей курдов. По его указанию бывший работник Министерства внутренних дел Насир Дадашев под видом торгового агента и Мелик Асланов под видом директора советской больницы были направлены в Мехабад для контроля за происходящими там процессами.

Большую помощь в разрешении возникающих проблем оказывали представители Советского Азербайджана, состоявшие на дипломатической службе во многих городах Азербайджана и Ирана. Ахад Багиров исполнял обязанности советского посла в Тегеране, Али Алиев был первым секретарем посольства, Джебраил Ашумов — был вице-консулом в Резайе, Мирза Мамедов — вице-консулом в Ардебиле, Багир Сеидзаде — вице- консулом в Тебризе, Бендали Мехтиев — вице-консулом в Горгане, Шамиль Назарли — вице-консулом в Реште, Мамед Шарифов — консулом в Горгане, Нурмамед Гулиев был сотрудником консульства в Тебризе, Сейфулла Сулейманов — в Бендершахе, Мамед Эфендиев — в посольстве в Тегеране. Первый народный комиссар иностранных дел Советского Азербайджана Махмуд Алиев активно участвовал в южноазербайджанских делах. Показательно письмо сотрудников советского консульства в Тебризе Б. Сеидзаде и Н. Гулиева на имя М.Дж. Багирова: «Все ваши указания… мы приняли к руководству и исполнению… По требованию НКИД мы систематически посылаем в Москву информацию о национально-демократическом движении в Азербайджане. В своих информациях, посылаемых в Москву, мы всегда старались показать подлинно национально-освободительный характер успешно развернувшегося в Иранском Азербайджане движения и беззаветную борьбу азербайджанского народа за свою национальную независимость. Еще задолго до начала демократического движения и в последующий период эти мысли составляли основу всех наших политических информаций (особенно тех, что касались Пишевари). После создания «тройки» мы всегда стремились к тому, чтобы не было никаких расхождений между информацией «тройки» и информацией, посылаемой нами в Москву. Мы считаем своей обязанностью всеми возможными средствами поднять авторитет руководителей Национального правительства, в частности Пишевари, среди руководящих кругов и населения, зная, что этим мы поможем Национальному правительству в деле успешного проведения его мероприятий».

Провозглашение курдской автономии в Махабаде воодушевило и проживающих в районе Урмии армян. Их стремление к автономии в этом регионе было составной частью большого плана, направленного целиком против Турции и частично против Южного Азербайджана. По этому поводу заместитель наркома иностранных дел Азербайджанской ССР А.С. Ализаде в своей докладной М.Дж. Багирову сообщал: «В период моего нахождения в Москве в командировке в столовой Наркоминдел СССР я встретился за столом с народным комиссаром иностранных дел Армении тов. Карапетяном. В частной беседе с Карапетяном разговор зашел о переселении армян из заграницы в Советскую Армению. Между прочим т. Карапетян затронул вопрос и о переселении армян из Ирана. Он сказал, что переселение армян будет производиться только из южных областей Ирана, причем тут же добавил, что не все армяне, проживающие на юге Ирана, подлежат переселению в Советскую Армению, а часть. Остальная же часть армянского населения во время переселения будет оседать в Северном Иране, ибо «мы здесь предполагаем создать армянскую автономию». Далее т. Карапетян, касаясь количества армянского населения Северного Ирана, заявил, что здесь проживают до 120 000 армян. Когда я ему заявил, что армяне разбросаны по всему Ирану и живут только в городах, т. Карапетян ответил, что вокруг Урмии имеется несколько армянских сел и что даже название этой местности древнеармянское. Когда мы беседовали с т. Карапетяном, подошел исполняющий обязанности заведующего Средне-Восточным отделом Наркоминдел СССР т. Сычев и занял место за столом, соседним с нашим. Тов. Карапетян, обращаясь к т. Сычеву, также сказал, что вопрос переселения армян из Ирана касается только армянского населения Южного Ирана, ибо армян Северного Ирана переселять в Советскую Армению они не дадут».

Армянам не удалось осуществить этот план, так как бакинские и тебризские лидеры взяли этот вопрос под строгий контроль. Следует отметить, что сведения С.Карапетяна о проживании 120 тысяч армян в Северном Иране не совпадали с данными официальных советских источников. Секретарь Генерального консульства в Тебризе К.Б. Арушанов подготовил и направил в НКИД СССР справку об армянской колонии, в которой указал, что армянское население в Иранском Азербайджане составляет 17 тысяч. Из них 12 тысяч живут в Тебризском консульском округе, в том числе 6500 человек в городе Тебризе, 1000 человек — в Мараге, 1000 человек — в Миандоабе, 3100 человек — в Карадаге и еще в ряде мест мелкими группами.

В день открытия третьего расширенного пленума АДП премьер-министр С.Дж. Пишевари обратился к М.Дж. Багирову с объемным письмом, в котором говорилось о нуждах Азербайджана. Пишевари был озабочен в первую очередь формированием регулярных частей Народной армии, для чего считал необходимым опубликование соответствующего решения Милли Меджлиса, правил мобилизации, войскового устава, утверждения единой формы одежды для солдат и офицеров. Он просил М.Дж. Багирова организовать поставку 20000 пар нательного белья, 10000 пар обуви, 5000 шт. шинелей, 10000 комплектов верхнего обмундирования с последующей оплатой деньгами или товарами. В письме И. Сталину и В. Молотову М.Дж. Багиров поддержал просьбу Пишевари и просил разрешения положительно ответить на это письмо. В случае согласия Москвы он обещал выполнить эти заказы в кратчайшие сроки на фабриках Советского Азербайджана.

Для обеспечения армии боеприпасами и вооружением в период с октября 1945 г. по январь 1946 г. в Иранский Азербайджан были отправлены 11 516 винтовок «маузер» иранского образца, 350 ручных пулеметов «Брно», 87 автоматов, 1086 пистолетов, 2000 ручных гранат, 2 654 000 патронов. Намечалось послать в дальнейшем еще 5171 винтовок, 310 пулеметов и т. п.

Далее Пишевари акцентировал внимание на необходимости уточнения юго-восточных границ. Что касается эмблемы Азербайджанского национального государства, то он писал: «Настало время создать эмблему Азербайджанского национального государства. Мы думаем принять национальную государственную эмблему, изображающую огонь (очаг или факел), открытую книгу и два накрест расположенных меча на голубом фоне. Просим выразить ваше мнение по этому поводу». По мнению М.Дж. Багирова, государственный герб Южного Азербайджана должен был изображать на голубом фоне два легендарных меча (меч как символ борьбы и героизма). Окаймлять герб должны лавровые листья, а понизу — красная лента — как символ победы.

В своем письме Пишевари касался также финансовых, экономических, торговых проблем, подчеркивая, что советские торговые организации не покупают азербайджанских товаров. Он также просил прислать необходимое оборудование для асфальтирования тебризских улиц, а также направить специалистов для подготовки годового бюджета, для открытия радиостанции в Тебризе. Послание завершалось в восточном духе: «Посылая вам пару ковров, просим принять их как небольшой образец искусства тебризских мастеров».

В переписке с М.Дж. Багировым Пишевари уделял большое внимание выпуску азербайджанских денежных знаков. Он писал: «В связи с торговым вопросом просим вашего разрешения на выпуск собственных денег. Вам хорошо известно, что у нас мало денег. Если бы у Азербайджана были свои деньги, то и товары бы продавались. Если напечатаем 100 млн. манатов, дела наладятся. И с долгами расплатимся. Если напечатаем иранские деньги, то весь мир может нас осудить. У нас есть три банка, которые сейчас серьезно работают… Решите также вопрос, где будут печататься эти деньги. В Тебризе это невозможно».

Спустя полтора месяца со дня образования Национального правительства был проведен расширенный пленум ЦК АДП. С 26 по 29 января с докладами выступили: Пишевари — «Текущий момент и задачи партии», доктор Джавид — «АДП и местные органы власти», С. Падеган — «Организационные вопросы АДП», З. Гиями — «О выборах в энджумены». Из доклада С. Падегана стало известно, что число членов Демократической партии возросло до 187 тысяч человек. Массовый приток в партию новых членов объяснялся не только ростом авторитета Национального правительства, но и серьезными нарушениями при приеме в партию. Для сравнения отметим, что в декабре 1945 г. в АДП насчитывалось 70 тысяч членов.

В своем докладе на январском пленуме АДП Пишевари сделал глубокий анализ пройденного пути и определил предстоящие задачи. Он показал, каких успехов добилось национальное движение за истекшие 5 месяцев. «Вначале, во время обсуждения наших задач и осуществления идей и желаний, казалось, что требуется большой период времени. Однако в течение месяца многие идеи практически осуществлены. Ныне азербайджанский народ создал свое Национальное правительство и национальный Меджлис». «Что мы хотим»? — такой вопрос поставил Пишевари в своем докладе. И ответил так: «Мы хотим, чтобы народ стал грамотным и мог пользоваться системой здравоохранения, чтобы наши города отвечали нормальным человеческим требованиям». Путем создания энджуменов Пишевари рассчитывал привлечь к управлению страной широкие народные массы. Он считал, что мало завоевать свободу, нужно удержать ее силой. Мы приступили к созданию этой силы. Она тесно связана с народом. Государства, которые опираются на народ, живут вечно».

Вопрос благоустройства городов занимал приоритетное место в докладе Пишевари. Особенно это касалось Тебриза, в прошлом имеющего население в 800 тысяч человек, а ныне разрушенного и грязного, а потому количество жителей его уменьшилось до 200 тысяч.

Проблемы развития промышленности и торговли, просвещения и культуры также были в центре внимания АДП и созданного им правительства. О развитии сельского хозяйства Пишевари сказал так: «Я думаю, что мы нуждаемся в разрешении еще двух проблем: приобретении сельскохозяйственных машин и средств для ирригации. Кроме того, мы не ценим нашу продукцию. Например, мы сеем пшеницу, а она не убирается и гниет… Поэтому мы должны перейти на производство таких культур, которые высоко ценятся, скажем, хлопок, табак. Сейчас мы выращиваем такой сорт табака, который, кроме Ирана и Азербайджана, нигде не потребляется. Мы должны производить папиросный табак, сахарную свеклу, а в Миане и других климатически благоприятных районах посадить тутовые деревья для производства шелковицы. Мы должны вести земледелие на научной основе, используя механизацию, с тем чтобы население могло получать большой урожай с меньшими затратами труда».

Пишевари подчеркнул в своем докладе, что перед правительством стоит много довольно сложных задач. Однако он заявил: «Нас не остановит то, что у нас мало педагогов и специалистов, мы будем использовать азербайджанцев, находящихся и вне Иранского Азербайджана».

В день завершения пленума М. Ибрагимов и Г. Гасанов направили М.Дж. Багирову обширный материал, в котором наряду с решениями пленума был дан подробный отчет о работе Национального правительства в течение полутора месяцев. В этом документе на 11 страницах анализируется деятельность Национального правительства, указываются достижения и недостатки. По мнению авторов отчета, победа национально-демократического движения в Азербайджане покончила с колебаниями большой части сомневающихся в возможности освобождения Азербайджана от ига иранского деспотизма. Правда, непризнание автономии и враждебное отношение империалистических сил заставляют часть купечества, зажиточных людей и интеллигенции оставаться на выжидательных позициях. Но азербайджанский народ готов до последней капли крови защищать свою свободу. Твердая позиция советского правительства вдохновляет передовых деятелей и народные массы. Лидеры демократов открыто заявляют, что освобождение Азербайджана от векового деспотизма и национального гнета может осуществиться только с помощью Советского Союза. Ненависть к тегеранскому правительству и персидскому владычеству на редкость сильна. Народные массы, интеллигенция и передовые люди из самостоятельных слоев видят будущее своей страны только в сближении с Советским Союзом, а в конечном итоге — в слиянии с Советским Азербайджаном.

Вместе с тем этот январь был знаменательным еще и потому, что азербайджанский вопрос был вынесен на международное обсуждение. Так как попытки иранского премьер-министра Хакими и министра иностранных дел М. Наджима наладить прямые контакты с советским руководством не увенчались успехом, начиная с первых дней 1946 года правительственные круги Ирана тщательно готовились к первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН, назначенной на январь-февраль в Лондоне. В начале января посол в Лондоне Сеид Гасан Тагизаде был назначен руководителем иранской делегации, которая будет участвовать в сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Несмотря на то, что назначение Тагизаде подверглось критике и справа, и слева, шах твердо настоял на его кандидатуре.

Центральный совет «Фронта свободы», контролируемый Советами, центральный комитет Иранской народной партии в своем обращении выразили протест против избранной для участия в работе сессии ГА ООН иранской делегации и, в частности, против ее руководителя Тагизаде. В обращении «Фронта свободы» указывалось, что Тагизаде «предавал интересы Ирана в пользу одного иностранного государства и продолжает лоббировать интересы этого государства». Просоветская газета «Мардом» писала: «За участие Тагизаде в процессе выделения иностранцам концессии нефтяных месторождений на юге Ирана, в продлении сроков известного соглашения иранский народ презирает его как пособника иностранцев». Газета «Шахбаз» опубликовала письмо, написанное большой группой иранских ученых, писателей, инженеров и студентов. Это письмо было обращено против руководителя иранской делегации Тагизаде. На собрании иранского Меджлиса депутат Теймурташ протестовал против назначения Тагизаде руководителем делегации. Но несмотря на все протесты был утвержден тот же состав делегации во главе с С.Г. Тагизаде.

10 января в Лондоне открылась сессия ГА ООН. Наряду с тем, что британский министр иностранных дел Бевин ответил положительно на предложение о создании англо-американо-советской комиссии по Ирану, премьер-министр Хакими еще 7 января дал указание Тагизаде подготовиться к вынесению на обсуждение вопроса о вмешательстве России во внутренние дела Ирана и задержке ее войск на территории Ирана. 15 января премьер-министр, посоветовавшись с послом США Мюрреем, сообщил Меджлису, что уже дал Тагизаде такое указание. В свою очередь, посол Тагизаде в Лондоне постарался обсудить этот вопрос с Э. Бевином и Дж. Бирнсом. Но Бевин ушел от прямого ответа, а госсекретарь США выразил сомнение в необходимости этого, так как Совет Безопасности только образовался и еще не сформировались практические процедурные правила для решения конфликтов. США все еще надеялись, что иранское правительство, проявив инициативу, немного смягчит свою политику, проведет ряд демократических реформ и само решит азербайджанский вопрос. США в какой-то степени остерегались открытого столкновения с Советами по иранскому кризису. 19 января посол США в Тегеране Мюррей, еще раз встретившись с премьер-министром Хакими, посоветовал ему начать переговоры с азербайджанскими «диссидентами». Он предложил привлечь для этого трех известных членов кабинета министров. По мнению Мюррея, проведение переговоров было бы важно для проверки искренности Пишевари, склоняющегося к переговорам с центральным правительством. В то же время Мюррей, указав Хакими на возможные опасности, сказал, что если центральная власть не продвинется в урегулировании событий, то это даст повод и возможность тебризским лидерам, объявив об отделении от Ирана, попросить помощи у СССР. Хакими вначале упорствовал, ссылаясь на то, что бесполезно разговаривать с правительством, созданным на подконтрольной Советам территории, и обвинял лидеров Азербайджана в предательстве и бунте. Соглашаясь с премьер-министром, Мюррей, тем не менее, продолжал настаивать. Он подчеркивал, что правительство не должно игнорировать необходимость демонстративного предоставления азербайджанскому народу определенных уступок. В то же время, по мнению посла, это покажет всему миру приверженность Ирана демократическим принципам в решении проблемы. Даже если бы эти переговоры остались безрезультатными, все равно это дало бы положительный эффект. В конце концов премьер-министр согласился с этим и заявил, что даст распоряжение объявить в прессе и по радио о согласии центрального правительства принять делегацию из Тебриза. Хакими и Мюррей пришли к единому мнению, что проведение переговоров именно в Тегеране сделает их более конструктивными.

Хакимульмюльк, не имеющий четкой позиции в отношении Азербайджана, договорился с послом Мюрреем о проведении переговоров. Но несмотря на это в тот же день он дал указание руководителю иранской делегации С.Г. Тагизаде вынести на обсуждение ООН вопрос «О споре Ирана с Советским Союзом». 19 января Тагизаде, выполняя инструкции своего правительства, обратился с письмом к секретарю исполнительного комитета подготовительной комиссии ООН Гледуину Джеббу. В письме говорилось: «После всестороннего рассмотрения иранская делегация, руководствуясь пунктом 1 статьи 35 Устава, просит Генерального секретаря ООН вынести на обсуждение Совета Безопасности вопрос «О споре Ирана с Советским Союзом». В письме указывалось, что Советский Союз, вмешиваясь во внутренние дела Ирана посредством своих официальных лиц и вооруженных сил, создает условия, ведущие к международному конфликту. В соответствии со статьей 33 Устава ООН, иранское правительство повторно пыталось путем переговоров достичь согласия, но неудачно. Иранская делегация, в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Устава ООН, просила от имени иранского правительства так довести вопрос до сведения Совета Безопасности, чтобы члены Совета могли понять всю глубину этого вопроса и указать пути его решения.

Несмотря на краткость и конкретность письма в адрес руководства ООН, Тагизаде в своем выступлении 15 января на сессии Генеральной Ассамблеи ООН подробно остановился на этом вопросе.

Российский исследователь Н.И. Егорова считает, что по мере рассекречивания архивов МИД еще предстоит исследовать вопрос о том, насколько оправданной является распространенная в американской историографии точка зрения, что СССР был вынужден в 1946 году вывести войска из Ирана из-за твердой позиции США в Совете Безопасности ООН. Документы, в которых освещаются двусторонние советско-иранские отношения, заставляют, однако, склоняться к выводу о решающем значении других факторов.

После того как 19 января 1946 года глава иранской делегации на собравшейся в Лондоне Генеральной Ассамблее ООН С.Х. Тагизаде передал письмо исполнявшему обязанности Генерального секретаря этой организации Х. Джеббу с требованием расследовать факты вмешательства СССР во внутренние дела Ирана, все усилия советской дипломатии были направлены на возвращение иранского вопроса в русло двусторонних отношений.

Через день после вручения письма С. Тагизаде Генеральному секретарю ООН — 20 января в газете «Правда» вышла статья С. Владимирова «Кто такой Сеид Зияеддин?» Статья констатировала враждебную политику Ирана в отношении Советского Союза. «Правда» писала: «В последнее время, в связи с событиями в Иранском Азербайджане, реакционные круги в Иране развязали кампанию клеветы в адрес Советского Союза. Они обвиняют СССР в том, что он хочет оккупировать Иранский Азербайджан и т. п. Конечно же, возглавляет эту враждебную агитацию против СССР Сеид Зияеддин и его группа». В статье Владимирова критиковалась деятельность Сеида Зияеддина. «Правда» писала: «Ныне, как и в 1919–1921 годах, Сеид Зияеддин изо всех сил старается осложнить советско-иранские отношения и препятствует развитию этих отношений. Печатные издания, вдохновляемые Сеидом Зияеддином и подкармливаемые зарубежными покровителями, беспрерывно клевещут на Советский Союз. Сеид Зияеддин и его сторонники, опираясь на реакционную часть Меджлиса, ведут активную борьбу в поддержку реакционной политики правительства; они стараются, чтобы в состав правительства не попал ни один министр, мало-мальски допускающий возможность улучшения советско-иранских отношений». «Правда», отражающая официальную позицию Советского правительства, таким образом продемонстрировала отношение к Сеиду Зияеддину, а фактически к правительству Хакими.

Мало хорошего о правительстве Хакими было и в рапортах, направляемых из Тегерана в Вашингтон. В информациях Мюррея чувствовалась открытая неприязнь к правительству Хакими. В середине января была опубликована под грифом «для служебного пользования» брошюра «Современные зарубежные связи», в которой по поводу неудачной политики Ирана в Азербайджане говорилось: «У иранского правительства не хватило сил ни подавить восстание, ни вести переговоры с восставшими, ни достигнуть сближения позиций с СССР дипломатическим путем. Кажется невозможным восстановление авторитета центрального правительства перед Советской Армией и, возможно, этого не произойдет и после отвода советских войск». Брошюра была послана Эдуарду Стеттиниусу — постоянному представителю США в Совете Безопасности ООН. Все это формировало отрицательное мнение о правительстве Хакими в официальных кругах США.

Таким образом, азербайджанский вопрос предопределил падение еще одного кабинета в Иране. Его семидесятишестидневное правление завершилось крахом. 21 января Хакими подал шаху прошение об отставке, 26 января Меджлис принял ее. На следующий день — 27 января формирование нового кабинета было поручено Каваму эс-Салтане.

В условиях продолжающегося правительственного кризиса в Иране шли напряженные дискуссии с Советским Союзом в Лондоне. Ознакомившись с письмом С. Тагизаде, глава советской делегации на сессии ГА ООН А. Вышинский, 24 января также обратился с письмом к председателю Совета Безопасности Норманну Мейкину. 25 января Вышинский огласил текст этого письма на дневном заседании Совета Безопасности. В нем говорилось: «В связи с обращением иранской делегации в Совет Безопасности советская делегация, по указанию советского правительства, уполномочена заявить:

1. Заявление иранской делегации о вмешательстве Советского Союза через своих уполномоченных и свои вооруженные силы во внутренние дела Ирана совершенно беспочвенно и не соответствует действительности.

2. Не соответствует истине и заявление иранской делегации о том, что иранское правительство хотело вести с Советским Союзом переговоры об этом, но эти переговоры не состоялись. Приведенные выше факты показывают, что иранское правительство не только хотело, но и вело диалог по этому вопросу, чему свидетельством является нота от 1 декабря.

3. Советская делегация хочет указать, что иранское правительство пытается в качестве причины событий в Иранском Азербайджане и нарушения суверенитета Ирана использовать наличие иностранных войск в стране. В то время как присутствие советских войск на иранской земле — совершенно законная мера, и получили Советы это право по советско-иранскому договору от 26 февраля 1921 года и советско-англо-иранскому договору от 1942 года. События же в Иранском Азербайджане происходят вне всякой связи с присутствием там советских войск, об этом свидетельствуют неопровержимые факты. Это, по своей сути, внутренние события. Как известно, население Северного Ирана пытается создать национальную автономию в составе Иранского государства и мечтает о вещах, которые не могут считаться необычными в любом демократическом государстве.

4. В то же время советская делегация не может не обращать внимания на то, что в последнее время в Иране при пособничестве иранского правительства ширится волна антисоветской пропаганды. Эта пропаганда отнюдь не отличается от профашистской пропаганды времен Реза шаха. Реакционные силы, опирающиеся на влиятельные группы в правительстве и полиции, создают угрозу организации деструктивных действий — провокаций, враждебных действий, диверсий в Азербайджанской ССР, в Баку. Тем не менее советское правительство считает, что подобные взаимоотношения двух соседних стран могут и должны решаться путем переговоров между иранским и советским правительствами. Советское правительство никогда не избегало подобных путей решения вопросов между двумя союзными правительствами.

5. Руководствуясь вышесказанным и отсутствием условий, обозначенных в статьях 34 и 35 Устава ООН, советская делегация считает, что обращение иранской делегации в Совет Безопасности абсолютно беспочвенно, и решительно протестует против рассмотрения этого обращения в Совете Безопасности».

После опубликования в прессе письма первого заместителя народного комиссара иностранных дел СССР А. Вышинского руководитель иранской делегации С. Тагизаде направил 28 января в адрес Генерального секретаря ООН обширную объяснительную записку из 8 пунктов. Новое послание целиком было посвящено вопросам национального движения в Азербайджане, вмешательства СССР во внутренние дела Ирана, вывода иностранных войск из Ирана. К письму была приложена нота Ирана Советскому Союзу от 17 ноября 1945 года. Тегеранская декларация и трехсторонний договор также часто упоминались в письме Тагизаде. Он пытался представить планы СССР по созданию автономного азербайджанского государства как попытку захвата Северного Ирана. Тагизаде обвинял всех советских военных и гражданских специалистов в организации азербайджанских событий и просил Генерального секретаря ООН применить действенные меры к СССР.

Когда стало известно, что азербайджанский вопрос все же будет обсуждаться на заседании Совета Безопасности 28 января, С.Дж. Пишевари от имени азербайджанского народа обратился к Генеральной Ассамблее. В его письме отмечалось, что «азербайджанский народ — один из древнейших в мире и имеет богатейшую историю. Сквозь века этому народу удалось пронести свой язык, традиции и обычаи. Многие века этот народ вел борьбу против иноземных захватчиков и на этом пути принес в жертву тысячи своих сыновей. Иранские захватчики, поработив Азербайджан, нещадно эксплуатировали его национальные богатства, и теперь когда-то цветущие города Азербайджана превратились в руины. Великодержавный шовинизм иранских правителей упорно отрицает наличие азербайджанской нации, азербайджанского языка. Несмотря на это азербайджанский народ ни на день не прекращал свою борьбу за национальную независимость. Победа стран демократии над фашизмом дала новый толчок национально-освободительной борьбе азербайджанского народа. Несмотря на сильнейшее сопротивление тегеранского правительства 21 Азера многовековая борьба азербайджанского народа завершилась победой. В соответствии с Атлантической хартией были сформированы азербайджанский Милли Меджлис и Национальное правительство. На истинно демократической основе было создано национальное государство, о деятельности которого известно всему миру. Пятимиллионный азербайджанский народ по своему национальному языку, национальной истории, по обычаям и традициям считает себя одним из современных народов и убежден, что никогда в будущем не попадет под иго тегеранского правительства, не потерпит владычества фарсов над другими народами Ирана. Азербайджанцы, все как один, готовы принести себя в жертву ради национальной независимости. За короткое время существования демократического государства достигнуты первые успехи в общественной, экономической, культурной областях жизни Азербайджана. В результате деятельности нового правительства некогда подневольный народ доказал свою способность создать суверенное государство, способность к самоуправлению. Азербайджанское Национальное правительство, созданное по воле народа и в соответствии с Атлантической хартией великих держав, обещавшей свободу народам, теперь стало неоспоримым фактом.

Обращаясь к Генеральной Ассамблее ООН, азербайджанский народ просит признать фактическое существование Национального правительства и дать ему возможность определить свою судьбу без постороннего вмешательства».

По ходу обсуждений на сессии ГА ООН южноазербайджанская пресса публиковала материалы о событиях в Лондоне. Газета «Азербайджан улдузу» поместила большую статью о письмах Тагизаде к Генсеку ООН.

28 января на заседании Совета Безопасности ООН приступили к обсуждению заявления иранского правительства. С.Г. Тагизаде был приглашен на это заседание, и ему предоставили слово. Он зачитал заранее подготовленный текст, в котором события в Южном Азербайджане объяснялись присутствием там советских войск. Тагизаде оценил эти события как вмешательство Советского Союза во внутренние дела Ирана и указал на отсутствие каких-либо переговоров по этому поводу несмотря на настойчивые требования Тегерана. Он отметил, что если Советский Союз согласен на прямые переговоры и Совет Безопасности также рекомендует этот путь, то Иран согласится с данным решением.

После иранского представителя слово взял А. Вышинский. В своем обширном заявлении он сказал: «Поднятые иранским правительством вопросы изложены в двух иранских заявлениях. Но эти вопросы не могут быть предметом обсуждения в Совете Безопасности, поскольку они не отвечают условиям, установленным для этого в Уставе. Однако я должен буду коснуться попутно некоторых фактических данных, неправильно и тенденциозно освещенных иранской делегацией…

Во-первых, необходимо установить, были или нет переговоры между иранским и советским правительствами. Во-вторых, необходимо рассмотреть результаты таких переговоров. В первой декларации, представленной иранской делегацией Совету Безопасности 19 января, иранская делегация заявляла, что иранское правительство неоднократно пыталось вступить в переговоры с советским правительством, но не достигло успеха. Сейчас, как и во втором документе, иранская делегация уже признает, что иранское правительство не только пыталось вступить в переговоры с советским правительством, но что такие переговоры действительно имели место. Таким образом, иранская делегация сама опровергла свое первое утверждение. Остается второй вопрос, а именно: каковы результаты этих переговоров…

Я воспользуюсь тем текстом ноты иранского правительства от 1 декабря, который разослала иранская делегация членам Совета Безопасности. Из текста следует, как это ни желательно отрицать иранской делегации, что иранское правительство в лице своего министерства иностранных дел отметило с удовлетворением содержание заявлений, изложенных в советской ноте от 26 ноября. Для того, чтобы решить, какого характера были эти заявления, необходимо, разумеется, обратиться к этим заявлениям, т. е. к ноте советского правительства от 26 ноября.

Я должен отметить, что в это время, т. е. в декабре 1945 г., иранское правительство не проявило желания продолжать переговоры по данному вопросу.

Иранская делегация здесь также ссылалась на ноты, датированные более поздними числами декабря — 13 и 15 декабря. Эти ссылки иранской делегации на указанные ноты преследуют цель показать, что и после 1 декабря иранское правительство обращалось к советскому правительству с аналогичными претензиями, которые якобы не были удовлетворены. Но если обратиться к нотам иранского правительства, то окажется, что они говорят не о претензиях, с которыми ранее иранское правительство обращалось к советскому правительству, а поднимают совершенно новые вопросы о том, чтобы Московская конференция трех министров обсудила пожелание иранского правительства о выводе из Ирана иностранных войск, о том, чтобы на Московской конференции не принималось никаких решений без предварительной консультации с иранским правительством. Можно поэтому утверждать, что после 1 декабря иранское правительство не повторяло своих претензий к Советскому Союзу, и ссылка на ноты от 13 и 15 декабря не имеет никакого отношения к вопросу, поставленному иранской делегацией перед Советом Безопасности…

Я спрашиваю теперь Совет Безопасности, имеется ли какое-либо основание для рассмотрения Советом Безопасности поставленного перед ним иранским правительством Хакими и иранской делегацией вопроса. Я отвечаю: нет, такого основания не существует».

После выступления А. Вышинского председательствующий Мейкин предложил сделать перерыв в обсуждениях. Несмотря на возражение советской делегации, семью голосами «за» при двух «против» было решено отложить обсуждения до 30 января.

Заседание Совета Безопасности 30 января прошло в еще более ожесточенных пререканиях. Кроме А. Вышинского и С.Г. Тагизаде, неоднократно брали слово и выступали председатель Мейкин, министр иностранных дел Великобритании Э. Бевин, постоянный представитель США при ООН Е. Стеттиниус. Причем и Вышинский, и Тагизаде подчеркивали готовность своих стран к переговорам с целью упорядочения советско-иранских отношений. В результате Совет Безопасности принял следующую резолюцию: «Выслушав заявления Советского Союза и Ирана на заседаниях Совета Безопасности от 28 и 30 января, ознакомившись с документами, предъявленными обеими сторонами, и учитывая желание обеих сторон решить обсуждаемый вопрос путем переговоров и готовность к переговорам в ближайшее время, Совет Безопасности предлагает сторонам информировать его о результатах этих переговоров. В то же время Совет Безопасности оставляет за собой право требовать отчет о ходе переговоров».

Принятое в Лондоне решение стало последним в январе 1946 года, связанным с Южным Азербайджаном.

Таким образом, январь, начавшийся с коренных реформ в Южном Азербайджане, завершился международным обсуждением и межгосударственными трениями в связи с азербайджанским вопросом, а также началом деятельности нового правительства во главе с Кавамом эс-Салтане. В Иране возникла любопытная ситуация: все три великие державы проталкивали во власть Ахмеда Кавама и все три видели в нем своего человека. 31 января он начал свою деятельность в качестве премьер-министра.