Неполные два года — 327–325 гг. до н. э., — в течение которых Александр находился в Индии, оказались сложным периодом не только для него самого, но и для его молодого государства. За это время произошло много событий. Мидия более всех пострадала от своеволия македонских чиновников и военачальников, но осталась верна Александру, несмотря на подстрекательства к восстанию [Дройзен, 2011. С. 418]. Два «мидийских события», о которых мы рассказали выше: «действия македонских генералов» и «восстание Бариакса», — как явления отражали драматические реалии оккупационного режима.
В части действий Атропата — проявление верности Александру, а в части принятых Александром мер — попытку продемонстрировать справедливость в управляемой им стране.
Проявленная Атропатом верность Александру при двух «мидийских событиях» оценивалась высоко и в силу обстоятельств, сложившихся в период нахождения Александра в Индии. В ходе индийского похода, в октябре — ноябре 326 г., Александр был близок к смерти [Heckel, 2010. Р. XVIII], а в 325 г. до н. э. распространились слухи о его гибели [Шофман, 1984. С. 171]. Длительное отсутствие Александра ввиду Индийского похода, давало в определенной степени свободу действий как Атропату, так и командующим македонским гарнизоном в Мидии. Важно было выработать систему отношений между ними. Малейший неправильный шаг Атропата мог бы сделать его уязвимым и привести к последствиям, подобным судьбе его предшественника [Hyland, 2013. Р. 129]. Он не мог позволить себе открытую конфронтацию с македонскими генералами, которые могли в ответ обвинить его в нелояльности к македонской власти. В ходе процессов, связанных с этими событиями и действиями по искоренению их последствий, в первую очередь просматриваются военно-политические действия, с ювелирной точностью разработанные и осуществленные Атропатом.
На начальном этапе своего правления Александр разделял полномочия сатрапов: одни были у греко-македонцев, другие — у бывших ахеменидских чиновников. Ф. Шахермайр пришел к выводу, что после Индии Александр оставил Атропата, Фратаферна и Оксиарта на прежних должностях за свои деловые качества, а также приносимую пользу и их полномочия были приравнены к македонским сатрапам [Шахермайр, 1986. С. 327].
Нам неизвестно, насколько оценка деятельности и наказания македонских генералов осуществлялась Александром в контексте с восстанием Бариакса и его подавлением со стороны лично Атропата. Из Кармании, где Атропат отсутствовал, Александр выехал в Пасаргаты после наказания мидийских генералов. Лишь после этого Атропат прибыл на встречу с Александром и привел с собой плененного им мидийца Бариакса [Arr. An, VII, 29, 3].
Что это означает?
Могло ли это быть вызовом со стороны Атропата: сдам виновного мидийца лишь после того, как будут наказаны виновные македонцы.
Наблюдая за характерами Александра и Атропата, думаю, нет. Это в первую очередь означало демонстрацию характеров Атропата и Александра.
Атропат всеми силами старался не входить в откровенную конфронтацию с любыми представителями македонских властей, тем более с лицами, которые имели заслуги перед Александром. Со стороны Атропата это было всего лишь молчаливой демонстрацией того, что Мидия была лояльна к Александру благодаря ему, а не его македонским представителям.
Александр, купаясь в лучах славы победителя, был амбициозным человеком и проявлял это каждый раз, самостоятельно принимая решения даже судьбоносные. Во-первых, смело можно сказать, что Александр не хотел, чтобы его решения воспринимались как принятые под давлением кого-либо. Во-вторых, Александр не хотел, чтобы мидиец, тем более бывший ахеменидский чиновник, свидетельствовал против македонцев, тем более генералов с определенными заслугами.
Злоупотребления представителями македонского военного гарнизона и мидийские волнения, руководимые Бариаксом, поставили две задачи перед Атропатом. В то время как необдуманные действия македонской армии, дислоцированной в Мидии, провоцировали враждебное отношение к ним со стороны мидийского населения, Атропат сдерживал население от антимакедонских настроений. Он, по существу, защищал интересы мидийцев, предотвращая их присоединение к восстанию Бариакса. Ведь за этим могли произойти массовые репрессии против населения. В условиях самоуправства и преступных действий со стороны македонских генералов, офицеров и солдат Атропат своей конечной целью не видит вооруженный конфликт с ними, считая, что тем самым он даст повод к обвинениям в мятеже против власти Александра. Известные из первоисточников стиль и подходы Атропата дают ясную картину того, что, внешне примирительно относясь к преступным действиям македонских генералов, а также подавляя восстание мидийца Бариакса своими силами, его конечной целью было решение кризиса, связанного с военной оккупацией Мидии македонскими войсками. К счастью, «он обладал административным мастерством, умением вести переговоры и убеждать как население, так и руководителей мидийских регионов» [Hyland, 2013. Р. 130].
Своими действиями Атропат достиг основной цели, заключавшейся в повышении политической значимости Мидии и своего личного авторитета. Он получил дополнительные стимулы, такие как: привлечение сыновей и родственников мужского пола в армию и окружение Александра, укрепление его привилегированного положения среди бывшей ахеменидской знати [Bosworth, 1980. P. 13, n. 109]. Атропат получил влияние при дворе, в то время как несколько действующих сатрапов из числа бывших ахеменидских чиновников, в том числе Орксин сатрап Персии, Абулит сатрап Сузов, его сын Оксафр сатрап Паритакены, Аспест сатрап Кармании, были по приказу Александра казнены за их неудовлетворительные действия в период пребывания Александра в Индии [Arr. An., VI, 30, 1–2; VII, 4, 1]. Молва о царской ненависти к беззаконным действиям начальников широко распространилась, и многие стратеги, знавшие за собой дела насильнические и беззаконные, устрашились; некоторые, имевшие наемников, восстали на царя; другие собрали свое имущество и сбежали [Diod, XVII, CVI, 2–3].
Мидийская знать и, пожалуй, все мидийское население должно быть удовлетворено обоими решениями Александра как в отношении македонских генералов, так и мидийских мятежников. Решение Александра о роспуске наемных вооруженных сил, находившихся в распоряжении сатрапов и генералов, изданное в это же время [Diod, XVII, CVI, 2–3], вероятно, предотвратило также возвращение наемников, находящихся в Мидии в распоряжении Клеандра и Ситалка. Не исключается, что они, так же как и генералы, потеряли доверие Александра.
Атропат был в значительной степени вовлечен в политическую сферу и был достаточно сильным, чтобы именно в этой сфере противостоять как правящим македонским, так и мидийским силам, пытающимся нарушить стабильность. Судебный процесс над генералами, имевший стратегическое значение, был использован Атропатом для исключения грабительской политики со стороны македонских управленцев. Сдача Александру лично плененного Бариакса укрепляла доверие к Мидии и Атропату со стороны македонских властей. Оценивая действия Атропата в конкретной ситуации, следует подчеркнуть, что восстание Бариакса и его подавление оказались судьбоносными как для Мидии в целом, так и для мидийского сатрапа Атропата. Важнейшим результатом было то, что победа Атропата над Бариаксом, в дополнение к разоблачению македонских генералов, привела к тому, что «впервые за последние пять лет провинция Атропата освобождается от оккупационных сил», размещение которых в Мидии ограничивало как военную, так и политическую мощь Атропата [Hyland, 2013. Р. 136]. Возможно, идея отзыва македонских войск из Мидии у Александра была изначально, если учесть, что генералы вышли в путь в сопровождении своих войск [Curt, X, 1, 1].
Эти факты, их последствия и принятые по ним меры имели важное значение не только для Мидии, но и для всего оккупированного пространства огромной империи. Более важным было то, что Атропат добился доверия и получил статус, который позволял ему действовать и суметь противостоять очередным вызовам. Это впоследствии послужило серьезной заявкой на пути к независимости Атропатены, которая, как мы сейчас уже знаем, была не за горами.