Мутные истоки

Сначала было дело, которое кормило человека. Сбор ягод и охота, земледелие и ткачество, строительство и гончарное дело формировали экономическую базу первобытного человека. Как писал Диодор Сицилийский, первоначально люди жили неустроенной и сходной со зверями жизнью, выходили вразброд на пастбища и питались вкусной травой и древесными плодами. А Гераклит говорил, что «все живое гонится бичом божьим к корму»1. Голод толкал человека к неутомимому поиску пищи, инстинкт самосохранения — к стадности. Первое породило пахаря и ремесленника, второе — воина и стражника.

Охотник, увидевший ущелье, где в полдень от зноя пряталась мелкая дичь, мог тайно забивать ее и доставлять мясо своим. Хозяйка, случайно обнаружившая, что добавка соли повышает питательные и вкусовые качества мяса, или гончар, узнавший, что глина из дальнего карьера дает необычный эффект, могли извлекать выгоды, не раскрывая причин своих успехов. Для пущей важности можно было напустить мистического тумана об особой благосклонности тотемных богов и духов, что на практике и делалось. Работа порождала опыт, опыт приносил неожиданно открытия, которые хранились в тайне, а тайна приносила выгоды1а. Когда тайны становились наследственными, и выгоды становились наследственными. Секретами торгуют тайно. Те, кому не продают секреты или считают цены на них чрезмерными, занимаются шпионажем.

…Монополия Китая на шелк, казалось, будет длиться бесконечно. Широко известен рассказ о том, как «некая прекрасная принцесса» в XV в. до нашей эры, т. е. 3,5 тыс. лет назад, вывезла из Китая тутовый шелкопряд, спрятав его в цветок на шляпе. Это скорее легенда. Правда более груба и не менее плачевна для Китая. «Великий шелковый путь» помимо опасностей, длительности транспортировки и бесконечных налогов перекачивал в Китай огромные богатства, созданные на Евроазиатском континенте. Так продолжалось до тех пор, пока римский император Юстиниан не ввел в игру свою широко разветвленную шпионскую сеть. Странствующие персидские дервиши раскрыли ему секрет вытягивания из кокона шелковой нитки. Они же тайком в полой тростиночке доставили из Китая шелковичных червей, которых «расселили» в Греции по тутовым деревьям. Юстиниан прибавил к своему военному могуществу сказочные богатства, а Китай потерял сотни миллионов золотых монет2.

Япония нашла свой способ изготовления шелка. Ко двору китайского императора прибыла японская делегация с официальной целью пригласить придворных мастеров в Японию для обучения японцев шелкоткацкому делу. Прибыла, заведомо зная, что ей в этом откажут. Но делегация так долго находилась при китайском дворе, вымаливая разрешение на приглашение мастеров, что успела разузнать все нужные им секреты и увезла их к себе домой. Вскоре Япония стала вторым производителем шелка в мире.

Уже в древнем мире шпионаж имел своих теоретиков. Так, в Китае еще в глубокой древности знали все разновидности шпионов. За 600 лет до нашей эры китайский философ Суньцзы в книге «Искусство войны» различал пять категорий шпионов: а) местные шпионы — это жители местности, которой интересуется правитель; б) от них следует отличать внутренних шпионов, которые обладают определенным статусом в стане противника; в) наименее полезными являются шпионы-двойники, симпатии которых трудно определить. Нередко они так усердно торгуют секретами обеих сторон, что сами не знают, на кого в действительности работают; г) обращенные шпионы, отличающиеся тем, что через них можно подбросить врагу нужную информацию; д) обреченные шпионы — это те, кто вынужден играть изменников или обиженных для того, чтобы сообщить врагу заведомо ложную информацию. После раскрытия действительной роли «изменника» его ждет быстрая смерть, почему и называют их обреченными.

Наполеон говорил, что «шпион — естественный предатель», однако задолго до него Суньцзы поучал, что шпионов надо награждать со щедростью. Это подтверждает, как мало изменился шпионаж за тысячи лет, особенно если учесть, что и в настоящее время классификация шпионов мало чем отличается от тех времен.

Изначально войны велись исключительно во имя грабежей. Отнять, съесть — таков был сокровенный смысл набегов. Войны рассматривались как добыча пищи и добра естественным путем. Среди величайших завоеваний Александра Македонского значится и секрет создания одного из тончайших деликатесов — пищи царей. Деликатес назывался царским, поскольку отличался высокими пищевкусовыми качествами и был доступен только членам царских семей. Сейчас этот деликатес продается повсюду и называется мороженое.

В деятельности правителей экономический шпионаж занимал особое место. Если верить Библии, Моисей был не только мудрым правителем, но и хорошим знатоком шпионского ремесла. Прежде чем начать поход, он послал тайных соглядатаев в Ханаан, чтобы они наряду с наличием крепостей и численностью войск вызнали все о земле, ее плодородии, богатствах. Фактически это был военно-экономический шпионаж в чистом виде.

Три тысячи лет тому назад люди еще не владели высокой наукой эвфемизмов и войны велись не ради «идей справедливости и мира», а чтобы грабить. Египет и Ассирия, Хеттская держава и Аккада грабили, пока были в силе, и подвергались грабежам, когда вся энергия агрессии поглощалась внутренними раздорами и распрями.

Едва Ассирия окрепла, как начала походы в сопредельные государства. Новый царь Саргон II отправился в карательный поход в область, прилегающую к озеру Урмия. Царь Урарту Руса решил воспользоваться этим и зайти неожиданно в тыл и разбить супостата. Однако Саргон располагал слишком хорошо налаженной шпионской сетью в Урарту, чтобы Руса преуспел в тайных операциях. Неожиданно для Руса Саргон появился на его пути и разбил наголову урартское войско и, предавая все на своем пути огню и мечу, прошел через все земли. В обреченной столице Тушпе обреченного царства Руса покончил жизнь самоубийством. Но ни самому Саргону, ни его шпионам гибель царя и царства не казались достаточными. Саргон через своих соглядатаев знал, что правители повергнутого государства копили драгоценности в храме бога Халди. Словно предчувствуя будущее, храм был построен вне территории Урарту, в местах, отдаленных от Ассирии непроходимыми горными хребтами. Боги любят золото и серебро, слоновую кость и драгоценные поделки. Бог Урарту не был исключением. Именно здесь, в безопасном месте, в храме Халди, в период расцвета Урарту накапливались несметные сокровища царей.

Шпионы оказались столь проворны, жажда богатств столь неуемна, что Саргон II перевалил через горные кручи, считавшиеся неприступными, и застал стражей храма врасплох. Захваченные сокровища были столь значительны, что не отличавшиеся особой бедностью ассирийские цари об этой добыче шпионов и правителей помнили вплоть до той поры, пока соседние племена, алчущие богатств и могущества, не разграбили несметные сокровища самой Ассирии.

Как Ассирия плодила шпионов и доносчиков, так и ассирийские богатства притягивали тайных соглядатаев, информировавших новых правителей входящих в силу родов и племен. То же золото и те же богатства, что сорвали Саргона и его армию с насиженных мест, стали притягивать разрушительные силы враждебных государств. Если и существует историческая справедливость, то она, очевидно, проявляется в том, что награбленные богатства притягивают завоевателей, как магнит. Таинственные и непреодолимые чары богатств влекут со всех сторон воинственные племена, алчущие чужих жен, чужого золота и чужих богатств.

Богатство было вечным проклятьем увядающего Египта. Хетты и персы, греки и римляне, османы и арабы захватывали храмы Амона и Исиды не для того, чтобы помолиться древним богам, а для того, чтобы отнять у них золото. Когда солдаты разносили вдребезги головы богов, они не святотатствовали, а искали припрятанные богатства.

Проклятием и Фригии стало богатство. Легенда о царе Мидасе, который якобы был наделен даром обращать все в золото, к чему ни прикоснется, является туманным отголоском богатств Фригии, в которой Мидас был только одним из многих правителей. Именно богатства этой древнейшей страны и послужили причиной гибели «царства золота». Киммерийские племена, убоявшись силы Ассирии, обрушились на этот цветущий край, подаривший Элладе, а вместе с ней и всему человечеству, такой вид искусства, как музыка, и разорили ее дотла. Богатства разграбили с помощью наушников и предателей, а блеклые побеги культуры растоптали подковами лошадей.

Дело мужчин — наживать, дело женщин — сохранять, писал Аристотель3. Вряд ли римские легионеры читали философа, но поступали они в полном согласии с максимой великого грека. Через своих шпионов Рим получал информацию. Сведения о состоянии любой страны собирались по многим экономическим аспектам, начиная от климата и наличия дорог и кончая плодородием земель, трудолюбием населения и наличием продовольственных запасов. Особой заботой сената было выявление объемов и мест захоронения сокровищ, накопленных царями и правителями намеченных для завоевания земель. И то, что ныне представляется чуть ли не случайным выбором в захватнических войнах, в действительности представляло собой хорошо продуманную стратегию по захвату наиболее богатых стран и территорий.

Рим упивался собственным военным могуществом и знал, что противостоять его железным легионам не в состоянии ни рафинированная организованность эллинов, ни дикая храбрость парфян, ни бессильная ярость местных царьков. Выбор направления удара в первую очередь обусловливался тем, что может принести победа. Это и предопределяло необходимость хорошо поставленного шпионажа. Именно хорошо поставленный экономический шпионаж позволил Риму, как гигантскому спруту, вытягивать из покоренных стран золото, серебро, жемчуг, пурпур и шелк, ценившийся в древнем мире наравне с золотом. Фунт шелка стоил фунт золота.

Наиболее предприимчивые купцы, ростовщики, авантюристы раскидывали свои сети не только в самых отдаленных провинциях империи, но и за ее пределами. Именно они служили лазутчиками и шпионами, именно они составляли карты, намечали пути продвижения, заботились о том, чтобы римские легионы были обеспечены продовольствием и фуражом. Но особую заботу они проявили о том, чтобы царские сокровища и клады богатых людей завоеванных стран не уплыли из рук римлян. Не удивительно, что так мало случаев нахождения кладов времен Римской империи.

Обладая активностью, смелостью, предприимчивостью, а также колоссальными финансовыми средствами, всадники подкупали воинов, слуг, сановников, полководцев, их жен, сестер, любовниц. Они проникали везде и повсюду, собирали тайную информацию, которая вслед за ударами легионов Рима превращалась в полноценное золото.

Часто борьба политических деятелей и полководцев за управление теми или иными территориями объяснялась не политическими мотивами, а именно экономическими. В пользу этого тезиса говорит тот факт, что политические деятели в ту пору, когда все богатые территории и страны были оккупированы, начали борьбу за перераспределение внутренних богатств, т. е. тех богатств, которые были сосредоточены в руках римской знати. Лучше всего об этом свидетельствуют проскрипции Суллы и второго триумвирата, т. е. того периода, когда все, что было достойно внимания Рима, было завоевано и началась агония республики с 600-летней историей.

«Война была в сии времена народным промыслом, — утверждал Н. Карамзин, повествуя о набегах киевских князей на Восточную Римскую империю. — Олег, соблюдая обычай скандинавов и всех народов германских, долженствовал разделить свою добычу с воинами и полководцами, не забывая и тех, которые остались в России»4. Именно нежелание делить с дружиною дань побудило князя Игоря повторно воротиться к древлянам с «малою дружиною». Корысть оказалась роковой. Древляне, чтобы им больше не докучали, привязали князя к деревьям и разорвали надвое, ибо «пурпур меняют только на саван». Сокровища князей и золото куполов сослужили плохую службу и Киевской Руси. Слава о богатствах возбуждала алчность близких и дальних соседей, по греческому образу называемых Карамзиным варварами, среди которых были и монголы.

Спаянные той таинственной внутренней силой, которая повелевает умереть, но не отступить, приученные к жесткой дисциплине, прекрасно обученные и вооруженные тумэны Чингисхана представляли собой скорее фалангу, чем дикую орду. Перед ней не могла устоять ни древнейшая цивилизация китайских царств, ни цветущие Хорасан и Самарканд, ни молодое Русское государство, ни жестокие остготы, ни лихие угры, ни погрязшие в грехе и словоблудии итальянцы. Воля Чингисхана, организованность, порядок и дисциплина в войске, когда за всякое ослушание ломали хребет, канализировали энергию, вдруг взбунтовавшуюся с неуемной силой в жилах доселе убогих кочевников. Они за короткий срок создали самую огромную в истории человечества империю — от Филиппин до «Апеннинского сапога», правда и самую «саморазваливающуюся».

Однако за неполных 40 лет расцвета империи был составлен свод законов «Великая яса», продиктованный самим каганом, установлен порядок правления и наследования высших должностей, образована новая администрация, централизованы финансы, выпущены бумажные деньги, которые по причине разумной эмиссии при Хубилае не подвергались инфляции, создавались сокровищницы и государственные мастерские.

Чингисхан был предусмотрителен, и его жестокость была элементом стратегии. В 1207 г. он направил своего любимого и им же позже убитого старшего сына Джучи на завоевание племен, обитавших в долине Енисея. Этот поход всем казался бессмысленным, ибо ни платить дань, ни дать мастеровых, ни тем более обогатить сокровищами монголов они в силу нищеты и отсталости не могли.

Чингисхану было ведомо то, чего не знали сами обитатели долины: там были залежи железа, которые каган ценил не меньше, чем золото. Чингисхан создал широкую сеть того, что мы именуем экономическим и военно-политическим шпионажем. Он не предпринимал ни один поход без ясной цели, без изучения тех богатств, которые попадут ему в руки, без учета уровня развития ремесла и военного дела противника. Переодетые лазутчики и тайные агенты, предатели и изменники, купцы и обиженные более могучими соседями царьки, изгнанные наместники, просто корыстолюбцы и им подобные составляли тайную армию, которая помогала получить необходимую информацию, захватить крепости, навести на след сокрытых сокровищ, откопать клады и вскрывать захоронения, куда вместе с владыками опускались и драгоценности. Шпионское дело было налажено столь хорошо, что в руки чингисидов попали почти все богатства и культурные ценности китайских царей и багдадских халифов, золото скифов и несметные сокровища Аббасидов.

Как и все завоеватели, монголы особое внимание уделяли сокровищам и их захвату. Когда брали город, жителей по установленному порядку выводили в поле и убивали, чтобы не мешали грабить ценности, а награбленное вывозили в столичные грады, которые из-за огромности империи находились в разных местах. Но насильственной смерти не подлежали мастера, оружейники, специалисты по производству бумаги, златокузнецы, архитекторы, таланты в изящных искусствах и те, кто владели тайнами ремесла. Непреложным законом, установленным самим Чингисханом, было учиться у всех без исключения народов тому лучшему, что те создали.

Таланты поощрялись независимо от этнической принадлежности. Главным строителем империи, говоря современным языком, стал непалец Анико, который создал в Тибете «Золотую пагоду», трон для великого хана создал русский мастеровой Козма из захваченного Батыем золота. Стенобитные машины, камнеметатели и огнеметные машины, по тем временам первоклассное вооружение, изготавливали китайские мастера, которые достигали в империи высших хозяйственных и административных должностей. Оружейники из среднеазиатских улусов изготовляли холодное оружие из стали, которая могла соперничать с дамасской.

Захватив царство Сун, монголы почти в неприкосновенности сохранили систему управления. Они только ввели новое подразделение — управленце ремеслами и художествами, в ведении которого находились мастерские по производству предметов быта и роскоши. Мастера по сути были рабами империи, но если трудились, то преуспевали, а если ленились или саботировали работу, им ломали хребет.

Плавать по морю более необходимо, чем жить, уверяли древние. Развитие цивилизации и усиление торгового обмена привели к созданию парусного и гребного флота. Нил, Евфрат, Эгейское море и Понт Эвксинский (Черное море) были, очевидно, первыми полигонами, где создавались и совершенствовались водные системы транспорта. Парусный флот сыграл колоссальную роль в истории человечества, верно служа тысячелетия завоевателям и купцам, пиратам и конкистадорам. Благодаря парусу дерзкий испанец сумел подарить цивилизации вторую половину земного шара, а Кук — пятый континент.

С гуманитарной, или научной, точки зрения Великие географические открытия представляют собой, бесспорно, подвиг во имя истины и человечества. С точки зрения практических целей эти путешествия с риском для жизни были дерзкими, крупномасштабными и все же заурядными акциями по разведке несметных богатств. Да и последующие события на вновь открытых землях продемонстрировали, что благородная разведка превратилась в экономический шпионаж с последующими грабежами во всем их кровавом великолепии.

Ни вечная слава, ни забота о человечестве или о грядущем бессмертии гнали мореплавателей в гибельные дали, а стремление разбогатеть. Жажда золота и сокровищ гнала Колумба через неведомый, таинственный и страшный океан к новым берегам. Он не нашел ни Индию с ее специями, ни счастливую Аравию с ее благовониями, ни острова Сипанго с неиссякающими запасами золота и с жемчугом, «отличающимся необыкновенно чистым блеском». И, напрасно выдавая желаемое за действительное, Колумб писал не менее алчной королеве Изабелле с Гаити, что «золото — это совершенство… и тот, кто владеет им, может совершить все, что пожелает, и способен даже вводить человеческие души в рай»5. Человек, который жаждал золота, воссоединил два полушария Земли, умер в нищете. Согласно его же концепции, он вряд ли попал в рай.

Вслед «за неудачником» ринулись конкистадоры, которые мечом освобождали души индейцев от бренного тела, а крестом благословляли их вознесение в рай. С ненасытной жаждой золота в сердце и мечом в руке шли конкистадоры убивать цивилизацию, которая звездами интересовалась больше, чем деньгами, а золото было ритуальным металлом для сотворения лика Солнца.

Испанцы убивали всех подряд, надеясь, что бог отличит своих от чужих, а их души введет в рай. И по-райски благодатная земля с ее несметными богатствами стала местом, где аборигенов приучали жить, как в аду, если им доведется туда попасть. Все новые волны конкистадоров набегали на берега Нового Света, дабы послужить Богу, Ее Величеству, а также затем, чтобы завладеть его богатствами. В последнем все проявляли особое усердие, немыслимую жестокость, фантастическую изощренность и нечеловеческую настойчивость6.

«Великолепные, жадно ищущие добычи и победы, белокурые бестии» оказались горсткой авантюристов, грабителей и шпионов, выведывающих места захоронений золота и сокровищ индейских богов. Пришельцы были таинственны, непонятны и потому вселяли неведомый ужас. Первоначально индейцы даже лошадь и всадника воспринимали как единое, целое. Касик Текум могучей рукой вонзил копье в голову лошади, которая рухнула. Он торжествовал победу, полагая, что чудовище повержено, когда всадник вскочил и поразил «победителя» насмерть. Так касик и умер, не сумев осмыслить, кто же его сразил.

Пушечные выстрелы воспринимались аборигенами как небесный гром и обещание страшной кары, которая не заставила себя ждать. Подкупленные жрецы Нового Света, такие же продажные, как и Старого, объявили разбойника Кортеса, «подчерненного мавританской кровью» и обремененного долгами, от которых он, собственно, и бежал, «белолицым и богатым богом Кетцалькоатль», которого давно ждали. Судьба ацтекской цивилизации после этого была предрешена. Новые боги — новые порядки.

Рядовой христианин, провозглашенный индейским богом, с неимоверной жестокостью перебил почти все население Теночтитлан. Из сокровищниц вынесли только украшения и утварь, изготовленные из золота, а дворец предали огню. Гибли люди и города, государства и ремесла, секреты и опыт великих зодчих и звездочетов. А художественные ценности переплавили в слитки золота и серебра.

Золото погубило индейцев и их цивилизацию. Когда бы не богатства, вряд ли христиане проявили столько активности и находчивости, истребляя «бездушных дикарей». Изничтожив неведомый для Евроазиатского континента тип цивилизации, Кортес захватил всего лишь 600 кг золота. В этом отношении более удачливым оказался Писарро, который так щедро лил чужую кровь, что реки Нового Света на долгие версты приобретали кроваво-желтый оттенок.

Хитростью захватив инка Атаульпу, он потребовал выкуп взамен жизни вождя. Поверив еще одному «белолицему богу», число которых множилось в геометрической прогрессии, инки заполнили комнаты драгоценностями, золотом и серебром. Хитрый, коварный и жестокий Франсиско Писарро, свинопас в Испании и «белолицый» бог Америки, после получения фантастически богатого выкупа умертвил вождя, обвинив его во всех мыслимых и немыслимых грехах, о многих из них тот и представления не имел. Не потому, что был святым, а потому, что он и не подозревал, как далеко европейцы ушли в умножении преступлений и утончении греха.

Индейцы хоть и не знали цену золота, но уже знали подкуп, вероломство и предательство. Брат продал брата. От имени брата казненного вождя Писарро вошел в великолепную столицу инков Куско. Столица была столь прекрасна и богата, что испанцы назвали ее «Городом цезарей». Однако восторги не помешали разграбить город и Храм Солнца. Обезумевшие от жадности солдаты ломали золотую утварь, расплющивали фигурки, чтобы они занимали меньше места, переплавляли золотые пластины, удивительные, кованные из золота деревья, фигурки птиц и другие предметы…

По оценкам специалистов, размер выкупа составил 5,5 т золота и около 12 т серебра, не считая более тонны золота и 15 т серебра, взятых при разгроме «Города цезарей». Все-таки идея бога теплилась в окаменевшем сердце Писарро. Храм Солнца, после того как его ободрали, был превращен в католический монастырь, призванный «отпущать грехи ныне и во веки веков»7.

Новый импульс экономическому шпионажу дало открытие Америки. Испанцы из своих заокеанских владений вывозили огромное количество золота в Европу. Купцы и авантюристы европейских стран стремились присвоить хотя бы часть добычи. Французский корсар Жан Флери перехватывал сокровища, попавшие в руки Кортеса и других испанских конкистадоров. А чтобы знать, когда, откуда и куда повезут золотые слитки, надо было иметь источники информации. Для этого французским и английским пиратам приходилось содержать большой штат экономических шпионов в обеих частях света. В свою очередь «для борьбы с французскими корсарами Мадриду пришлось завести во французских портах Лa-Рошель, Нант, Дьепп тайных лазутчиков для получения известий об отплытии пиратских кораблей и о планах корсаров. Дурные примеры заразительны: по пути, проложенному французами, через некоторое время последовали пираты из Англии и других стран. Так что работы для испанских шпионов с годами все прибавлялось», — писал исследователь истории тайной дипломатии Е. Черняк8.

Поддавшись общему искушению, английская ко ролева Елизавета объявила испанцев вне закона, а грабеж их каравелл — «богоугодным делом». Зная алчность людей, испанцы все операции по погрузке и разгрузке золота и серебра осуществляли в глубочайшей тайне. Они так же тщательно скрывали маршруты движения, содержимое трюмов, сроки отплытия и прибытия, равно как и порты назначения.

В один далеко не прекрасный для испанцев день шпионы королевы донесли, что враги собираются перевозить золото, серебро и другие драгоценности на фантастическую сумму в целях безопасности из Перу в Панаму. Маршрут считался совершенно безопасным. Грабили только в Атлантическом океане и, как правило, на подходе к Европе. В Тихий океан выходил только Магеллан, да и тот погиб в стычке с папуасами. Вице-король Испании, который руководил переброской ценностей испанской короны, мог не беспокоиться из-за бича испанских галлионов — английских пиратов на королевской службе.

Искушение было слишком велико, и королева Англии, решив, что дерзким помогает бог, послала разбойника и душегуба Френсиса Дрейка вокруг Америки и по существу во второе кругосветное путешествие. При всей фантастичности предприятия оно удалось. В 1580 г. пират вернулся с триумфом и с многотонными сокровищами, награбленными у грабителей, в Европу тем же путем, что и жалкие остатки магеллановской флотилии.

Шпионаж и грабежи, как корысть и соглядатайство, шли рука об руку через тысячелетия, ибо налетчики без наводчиков обречены на голодную смерть. Еще не были изобретены морально-этические, социально-экономические, государственно-правовые, политико-идеологические и прочие обоснования грабительских акций. Племенной совет в лучшем случае поднял бы на смех человека, осмелившегося заявить, что грабить нехорошо. Если такие находились, их объявляли сумасшедшими или врагами племени.

Если верить Словарю иностранных слов, «шпионить» — слово немецкого происхождения, родственное русскому «следить», «подглядывать». В данном случае этимологический смысл совпадает с современной интерпретацией значения слова. Но сам шпионаж значительно древнее немецкой нации и уходит своими корнями в седую древность человеческой истории.

Очевидно, такие древнейшие чувства, как любопытство, зависть и желание позлословить, побуждали человека разумного следить за своими сородичами. Это и был эмбрион частного шпионажа. Исподволь люди, интересующиеся делами сородичей, не могли не понять всю выгоду, связанную с наличием информации. Тайны и шпионаж, как вор и торговец краденого, сопутствуют друг другу и сегодня, как и тысячи лет назад.

Информация, собранная шпионами, реализовывалась в грабежах. На раннем этапе человеческой истории частный шпионаж — это скрытый и повышенный интерес к делам, поступкам и словам других частных лиц, будь то дети, родители, супруги, приятели, друзья, соседи, сородичи, «кооператоры по охоте за мамонтами» и т. д. Частный шпионаж может быть личным, а может осуществляться и через третьих лиц — членов своей семьи, друзей, специально нанятых агентов или специализированные организации9.

Грабежи себя изжили экономически. Издержки превышали результаты, ибо накопленные богатства быстро истощались. На смену силе с ее извечным законом «хочу и отниму» пришла торговля с ее хитростью, изворотливостью и обманом.

Тайны коммерции

Зародышем коммерческого шпионажа, набиравшего силу с развитием ремесел и торговли, был частный шпионаж. Еще на заре цивилизации египетские торговые дома, афинские торговцы и родосские купцы осуществляли сбор тайной информации, наличие которой могло бы способствовать коммерческому успеху. Но такая разведка носила эпизодический характер и осуществлялась самими торговцами или их посредниками. Купцы старались узнать, какой товар, какого качества, в каком количестве привезли на данный рынок конкуренты, по какой цене они будут продавать. Разумеется, по возможности они не упускали случая подпортить товар конкурентов, пустить слух об их нечистоплотности, об их мнимых и действительных пороках, оболгать, а также отметить непомерно высокие цены при недопустимо низком качестве товаров. Позднее все эти приемы получили более наукообразные и благозвучные названия — диффамация, имидж, конъюнктурный анализ, реклама и т. д.

В позднее средневековье наряду с государственным экономическим шпионажем в торговых городах Средиземноморья зародилась и частная разведка североитальянских торговых компаний. Венеция и Генуя стали центрами экономического шпионажа, где коммерческие тайны ценились выше, чем военно-политические. Маленькие итальянские республики защищали свои интересы всевозможными средствами. Шпионаж и подкупы, тайная дипломатия и явное лицемерие, манипуляции с таможенными тарифами и привилегии — все имело свое значение и свою цену. Понимая, что их сила — в производстве товаров и предметов роскоши, под угрозой смертной казни искусным мастерам запрещали покидать родину. За неукоснительным выполнением этого приказа следили и правители, и администрация, и вельможи, и стражники.

Итальянцы были первыми, кто оценил все преимущество создания частных коммерческих разведок. Торговые кланы других стран не преминули создать собственные частные разведки с широко разветвленной агентурой во всех странах, входящих в сферу денежных интересов торговых домов. Все торговые дома Германии, Голландии, Италии имели собственных шпионов в Лисабоне и Севилье, которые информировали своих патронов о всех экспедициях за океан и их операциях. Письма торговых агентов, сообщавших по сути о коммерческих тайнах, и копии этих писем весьма ценились. Так же как и карты-портуланы вновь открытых берегов, они считались дорогим товаром. Постепенно экономические секреты приобретали большую ценность, чем военные и государственные. Шпионы от коммерции ценились на вес золота.

Если греки считали, что миром правит всемогущий и доблестный Юпитер, то уже Эразм Роттердамский отмечал, что еще более могущественный, но менее доблестный Плутос отвоевал корону вседержца. Жрецами Плутоса конечно же выступали купцы, высшей целью которых было обогащение. Купцы, писал в «Похвале Глупости» великий гуманист, вечно лгут, божатся, воруют, жульничают, надувают и при всем том мнят себя первыми людьми в мире только потому, что пальцы их унизаны золотыми перстнями10. Но у купцов была двойная мораль. Своим они доверяли, иначе они не могли бы вести дела. По-своему купцы были дерзки, смелы, предприимчивы и верны слову.

Эволюция хозяйственной жизни в зачаточной форме достаточно рельефно проявляется в мифе о Гермесе. Первоначально, как известно, он был богом-покровителем стад, затем простер свою божественную длань над путешественниками. С развитием торговли, немыслимой без товаров и контактов между племенами, без стад и путешественников, Гермес становится покровителем торговли, изворотливости и, наконец, обмана. В самом деле, трудно осуществлять торговые операции без хитрости, выступающей под различными масками.

История человечества — история борьбы за привилегии. Наибольшие привилегии по непостижимому, неодолимому и несправедливому праву принадлежали правителям. Казалось бы, интересы нации и простой здравый смысл велят правителям жить (в материальном отношении) на уровне среднезажиточных граждан. Но история, увы, таких казусов не помнит! По мере экспансии купцы стали тайно соперничать в роскоши с правителями, затем капиталисты открыто кичились своими богатствами даже перед президентами, которые приходили и уходили, меняя высокое кресло на пенсионный полис.

Германия не знала Гревской площади и гуманного орудия убийства доктора Гильотена, а потому сохранила больше аристократических родов, которые и сегодня преуспевают в мире бизнеса. Пожалуй, к наиболее богатому, обуржуазившемуся аристократическому роду принадлежит Турн унд Таксис: пивоваренные заводы в ФРГ, собственные фирмы и банки в Европе, земельные массивы по обе стороны Атлантики. Несметные богатства, нажитые различными путями и умноженные в многочисленных войнах, в том числе и в двух мировых, росли как на дрожжах11.

Но начало богатству было положено в Италии в XV в. Мужчины клана Такко подрядились развозить почту и доставлять депеши папы римского его многочисленным инокорреспондентам. На этой нелегкой, денежной и рисковой работе Такко стали пользоваться доверием папы, а затем испанского короля и многочисленных германских князей. Члены клана были очень ловки, молчаливы, умели хранить секреты и тайно торговать ими. Они оказывали бесчисленные услуги великим мира сего: кому страстно хотелось узнать, о чем папа печется в далекой Испании и Франции, почему зачастили курьеры к соседнему князю, сколько курфюрсту понадобится денег для сбора своих ландскнехтов, каковы намерения противоборствующей стороны и ее финансовые возможности, как много золота может быть потрачено с той или с другой стороны.

В этих условиях получение копий писем и договоров, в которых затрагивались болезненные вопросы финансирования войны, перекраивания политико-экономической карты Европы как лоскутного одеяла, приобретало особое значение. Семейство Такко стало признанными шпионами, которые за риск и моральный ущерб требовали денежную компенсацию и получали ее сполна с враждующих сторон.

Успехи красноречиво свидетельствовали, что Такко на верном пути. Они выторговали право монопольного осуществления почтовой связи в германских княжествах. Служба удельным князьям в качестве почтмейстеров, перевозчиков драгоценностей и тайных осведомителей обогащала клан итальянцев. Неизвестно, знали ли ловкие курьеры изречение древних «Родина там, где хорошо», но следовали они именно этой лукавой мудрости. Такко переехали на север, переделали на немецкий лад фамилию (Таксис) и занялись организацией почтовой службы Германии. Почтой перевозились не только письма, пакеты и депеши, но и ценности. За действительные и мнимые услуги брали пошлины, дорожные тарифы, таможенные сборы и пр. Более того, были таинственные, но не менее значительные источники прибыли для «итальянских крестьян и немецких князей».

Деньги, как известно, любят компанию. Даже разбойники и лиходеи, которые свирепствовали на дорогах Германии, нередко во главе с сиятельными баронами и герцогами, приносили Такко-Таксисам барыши. Разбитые кареты, похищенные бриллианты, разорванные письма, вскрытые депеши с полным основанием списывались на разбойников. На разбойников можно было списать и то, что они не вскрывали, не похищали, не перелицовывали, не грабили. Грабители справок, как известно, не дают. Трудно было не верить, что грабители, которые свирепствовали по всей Европе, оставляли в неприкосновенности почтовые дилижансы Таксисов. Сколько тайных курьеров бесследно исчезало, сколько ценностей скрыли новоявленные сиятельные князья, сколько писем было вскрыто и продано папам и монархам, князьям и графам, светским дамам и королевам, банкирским домам и высокопоставленным интриганам — одному богу ведомо.

Торговля секретами великих мира сего приносила и золото, и титулы. Трудно найти почести, которыми бы обошли этих выскочек. Для Таксисов, бывших крестьян, было отрезано «княжество» в Германии, чтобы они стали владетельными и сиятельными князьями. Финансово-политический шпионаж для них оказался кратчайшим путем «из грязи в князи».

Еще в XVI в. широко разветвленную разведку имел южногерманский банкирский дом Фуггеров, который давал деньги взаймы многим европейским монархам. Чтобы минимизировать потери, владельцы хотели знать в точности, насколько прочно положение и платежеспособность их должников. Но банкирский дом Фуггеров — пример того, что большая и эффективная разведка не одно и то же. Испанские Габсбурги, которые были основными должниками Фуггеров, потерпели финансовое банкротство, и они потянули за собой в финансовую пропасть южногерманских банкиров.

Умалчивание не всегда ложь, а вероломство не может обойтись без обмана. Вопреки широко распространенному мнению не все тайное становится явью, как не все захоронения раскрывают свои сокровища перед кладоискателями. Однако даже им необходима информация, где спрятаны сокровища. В ловких руках всякая информация превращается в богатство. Если информации нет, то ее инспирируют.

Во время войны с Наполеоном английский мошенник Чарльз Беренжер стал выдавать себя за адъютанта генерала Кэткарта, полковника Берга. В новом амплуа он столь удачно инспирировал слухи о смерти Бонапарта и предстоящем мирном договоре между соперничающими державами, что курс британских государственных облигаций резко качнулся и вновь испеченный полковник отхватил приличный куш. И он был не одинок.

У франкфуртского ростовщика Майера Ротшильда было пятеро сыновей. Четырех он разослал наместниками в важнейшие столицы: Якоба — в Париж, Соломона — в Вену, Калмана — в Неаполь, Натана — в Лондон. Братья давали деньги взаймы Бонапарту и его врагам, наживаясь на всех. Особо разветвленную шпионскую сеть создал лондонский банкир Натан. Его агентура действовала против Бонапарта, хотя и Наполеон в свою очередь не раз использовал делозую переписку британских финансистов, чтобы вместе с векселями получать разведывательные донесения из Лондона. Многочисленные деловые связи со всеми крупными промышленными и торговыми центрами, включая столицы европейских государств, позволяли этому дому осуществлять сбор разведданных как в континентальной Европе, так и на островной12.

Хотя голуби и служат символами мира, но их довольно часто использовали в качестве курьеров, в том числе и для шпионских целей. Голубиной почтой пользовались египтяне, греки, инки, майя, ацтеки, финикийцы. Полагают, что именно голубям обязаны Ротшильды своим фантастическим обогащением. Благодаря крылатым курьерам лондонской ветви Ротшильдов удалось провернуть крупную финансовую аферу, которая стала классическим примером эффективного использования частной разведки. Лондонский банкир Натан Ротшильд в июне 1815 г. первым, еще за два дня до прибытия правительственного курьера, узнал о полном поражении Наполеона при Ватерлоо и решил этим воспользоваться. Ротшильд стал играть на понижении английских государственных облигаций. А так как все следили за Ротшильдом, писал Е. Черняк в своей книге «Пять столетий тайной войны», ни у кого не осталось ни малейшего сомнения, что банкир имеет сведения о сокрушительном разгроме британских войск. Биржевики бросились сбывать свои ценные бумаги, опасаясь их дальнейшей девальвации. На бирже возникла паника, курсы государственных облигаций стремительно пошли вниз. Сити лихорадило13. Все бросились сбывать ценные бумаги правительства, считавшегося не без помощи Ротшильда побежденным, а потому обанкротившимся.

Тем временем в великой суматохе через подставных лиц Ротшильд скупил по бросовым ценам английские государственные облигации, от которых все спешно избавлялись. Ротшильд уже знал о своей победе, и до чужих бед ему не было никакого дела. На следующий день все узнали о победе. Курс государственных облигаций резко подскочил. Ликовал народ, но не биржевики, которые проклинали Ротшильда, а заодно и Веллингтона, который, разбив «корсиканского узурпатора», разбил их надежды на большие барыши. «В том, что история дома Ротшильда так переплелась с историей Европы в ее важнейших поворотах, — писал Э. Гемери, — огромную роль играло умение Ротшильдов быстро собирать информацию, А если надо — и распространять дезинформацию»14. Широко разветвленная шпионско-курьерская сеть в Европе, раздираемой войнами и междоусобицами, давала «этой немецкой диаспоре» колоссальные преимущества перед «враждующими собратьями».

Ротшильды всего на 10–12 часов раньше королевских послов информируют английское правительство о событиях, писал в частном письме Талейран, как никто другой, понимавший ценность своевременной информации в международных делах. Это происходит потому, что курьеры Ротшильдов пользуются специальными морскими судами, которые не имеют права перевозить никого, кроме этих курьеров, и отправляются в путешествие через Ла-Манш независимо от погоды15.

Когда австрийский канцлер Меттериих приказал тайно распечатать послания Ротшильдов, они создали параллельную сеть шпионско-курьерской службы, единственной задачей которой было дать себя обнаружить и обыскать. Иначе говоря, параллельно сети информации была налажена и сеть дезинформации. И даже такой прожженный политик (и клиент), как Меттерних, попался на мякине дезинформации.

Шпионская служба была настолько хорошо налажена, что Ротшильды с самого начала стали играть ка поражении Наполеона. Они первыми узнали, что убит последний наследник Бурбонов, вместе с которым были похоронены надежды на реставрацию династии. Раньше Наполеона III лондонская ветвь богачей осознала неизбежность войны между французами и немцами, а французская ветвь первой выведала трудности египетского правителя, который хотел продать Суэцкий канал французам, но не сходился в цене. Ротшильды не только передали эту бесценную информацию английскому премьеру Дизраэли, но и предоставили 4 млн ф. ст., что было под силу только одной компании в мире — компании братьев Ротшильдов. Излишне говорить, что из информации Ротшильды выжали все возможное — ив виде процентов, и в виде доверия, и в виде взаимопонимания, столь необходимого между сильными мира сего.

Крушение «вселенской» империи Наполеона послужило лишь прологом для респектабельного, крупномасштабного мошенничества Ротшильда. Нарождающаяся буржуазия увидела в этом предательстве пример для подражания, ибо «бизнесмен, по ее мнению, прежде всего должен быть предан не нации, не родине, не отечеству, а бизнесу». Вот уже более 150 лет в лучших университетах Запада, в которых пестуются высшие управленческие кадры, этот пример преподносится чуть ли не как эталон предприимчивости, торжество духа бизнеса, ибо истинный делец и в крушении империй, и в гибели наций, и в падении цивилизаций видит зигзаг судьбы для новых афер и пролог к новым барышам.

Коммерческие тайны приносили деньги, а деньги давали власть слабым торговцам и банкирам над могучими властелинами Европы с огромными боеспособными армиями. Именно в эту эпоху экономическая мощь третьего сословия стала подтачивать освященные солдатчиной, привычками и религией устои феодального деспотизма. Именно в эту эпоху надменные рыцари, которые с королями говорили на равных, униженно склонялись перед торгашами, чтобы те предоставили кредит или отсрочили платежи.

Через всю «Человеческую комедию» Бальзака проходит яростная и скрытая борьба позолоченной власти и золотого тельца: борьба между шпагой и франком, борьба между политической структурой и экономической экспансией, между дворянством и так называемым третьим сословием. И экономический шпионаж занимал в этой борьбе не последнее место.

«Что такое жизнь, — говорит банкир Гобсек, — как не машина, которую приводят в движение деньги?.. Золото — вот духовная сущность всего нынешнего общества. Я и мои собратья, связанные со мною общими интересами, в определенные дни недели встречаемся в кафе «Фемида» возле Нового моста. Там мы беседуем, открываем друг другу финансовые тайны. Ни одно самое большое состояние не введет нас в обман, мы владеем секретами всех видных семейств. У нас есть своего рода «черная книга», куда мы заносим сведения о государственном кредите, о банках, о торговле. В качестве духовников биржи мы образуем, так сказать, трибунал священной инквизиции, анализируем самые на вид безобидные поступки состоятельных людей и всегда угадываем верно. Один из нас надзирает за судейской средой, другой — за финансовой, третий — за высшим чиновничеством, четвертый — за коммерсантами. А под моим надзором находится золотая молодежь, актеры и художники, светские люди, игроки — самая занятная часть парижского общества. И каждый нам рассказывает о тайнах своих соседей. Обманутые страсти, уязвленное тщеславие болтливы. Пороки, разочарование, месть — лучшие агенты полиции»16.

Здесь с научной глубиной и художественным блеском раскрывается, как много тайн связано с деньгами и какую роль играет «черная книга», или, попросту говоря, шпионское досье, в мире торгашей. Направляя движение золотого тельца, Гобсек и ему подобные направляли страсти своих должников, выискивая во всем корысть. Искусный Гермес и хитрый Плутос стали брать верх над кровавым Юпитером. Коммерция плодами труда и таланта становилась более выгодной, чем грабежи, хотя они не исключали друг друга, а скорее дополняли. Отнимать хитростью, а не силой стало девизом новой цивилизации, именуемой капитализмом.

Через секреты просматривается логика гибели старых форм общественной жизни и победа новых, ибо секреты способны и разрушать империи, и создавать их. Победа купца в смертельном поединке с дворянином особенно явственно проявилась в закате Испанской империи и восхождении в зенит Английской.

Защищая святость католической церкви, Филипп II выслал из страны ремесленников-фламандцев, не без основания подозревавшихся в протестантизме, и благодарил небеса, что избавил святую Испанию от ереси. Англия возносила хвалу своим богам, что приютила фламандских мастеров. Благодаря им, до известной степени, она стала экспортером высококачественной мануфактуры, которой Альбион славится и в наши дни. Англия стала расцветать на стыке двух формаций, именуемых первоначальным накоплением капитала. Именно в этот период фабриканты нанимали на работу слабоумных, «не ведающих, что творят», а потому не способных выдать конкурентам секреты хозяев.

Новый Свет также не отставал от Старого. Трудно представить себе отрасли производства, в которых не осуществлялся бы шпионаж в самых различных направлениях. Такая отрасль американской экономики, как текстильная, берет начало непосредственно в разновидности шпионского ремесла, которое даже трудно назвать неэтичным, не говоря уже о подсудности подобных дел.

Что мог простой английский подмастерье сделать для американской экономики? Как это ни парадоксально, очень много. Вернее, сделал так много, что анализ развития хлопчатобумажной индустрии США начинается с того, что английский рабочий Сэмюэл Слейтер дал первый мощный импульс зарождению новой отрасли промышленности США. Во второй половине XVIII в. в Англии усилиями таких изобретателей, как Аркрайт, Кромптон, Хоргрэвс, была создана техническая основа хлопчатобумажной промышленности.

Понимая, что ее мощь концентрируется в передовой технике, Англия приняла все меры, чтобы предотвратить утечку промышленных секретов. Но рядовой рабочий, в котором никто не мог предвидеть ни компьютерной памяти, ни технического гения, не попал в поле зрения компетентных органов. Обычно американские авторы скромно упоминают о том, что «Сэмюэл Слейтер основал первую преуспевающую хлопчатобумажную фабрику в США с машинами, построенными по памяти. Стоит отметить, что фабрика Слейтера была оборудована только для прядения, а однониточная пряжа отпускалась семьям для производства ткани для собственных нужд или на рынок»17.

Все вроде бы и правильно сказано. В любом случае ничего не переврали. Однако А. Рочерстер об этом самом факте писал следующее: «Все эти изобретения были привезены в Соединенные Штаты Америки Сэмюэлем Слейтером, английским рабочим-текстилыциком… В силу действовавших в Англии законов он не мог взять с собой чертежи и спецификации новых английских текстильных машин, но он встретился с двумя заинтересованными в этом деле родайлендскими купцами — Уильямом Элми и Мозесом Броуном. Последний дал необходимый капитал, и Слейтер составил по памяти чертеж хлопкопрядильной машины Аркрайта». В 1790 г. Слейтер открыл первую в Америке текстильную фабрику18.

Действительно, трудно обвинить рабочего в том, что он отличался великолепной памятью и сообразительностью и поставил это на службу себе и новой родине. Вместе с тем налицо явное нарушение интеллектуальной собственности и монополизации выгод патентодержателей. Конечно, все эти высокие сомнения насчет этичности использования чужих открытий вряд ли приходили в голову начинающему миллионеру. Но в реальности такие проблемы существуют.

Межконтинентальные аферы, как и похищения секретов, с течением веков множились. Известный уругвайский писатель Эдуардо Галеано писал, что, словно по волшебству, пароход «Айнтэн Лайн» сумел углубиться на 2 тыс. км дальше обычного вверх по течению Амазонки. По возвращении в числе его пассажиров был и Генри Уикхэм, который вез с собой лучшие семена, извлеченные из плодов и высушенные в одной индейской деревушке. Он поместил семена в запертой каюте, завернув их в банановые листья и подвесив к потолку, дабы они не стали добычей корабельных крыс. Вся Амазония знала, что он везет по заказу короля Великобритании клубни редчайших орхидей для сада в Кью. Поскольку это чрезвычайно нежные растения, он и держит их в плотно закрытом помещении, поддерживая там постоянную температуру; если дверь открыть, цветы погибнут. Таким образом, все семена в целости и сохранности прибыли в Ливерпул19.

Каучук был известен в Америке тысячи лет, но практический интерес стал представлять с конца 1841 г., когда удалось вулканизировать каучук. Предприимчивый и изобретательный американец Чарльз Гудьир сделал все, чтобы сохранить открытие в тайне и получить патент. Секреты вулканизации не раз похищались. Хотя в бесконечных тяжбах Гудьиру удалось продлить срок патента еще на семь лет, но нанесенный ущерб был слишком тяжелым. И основатель ныне процветающей резинотехнической компании «Гудьир» умер, оставив наследникам многотысячные долги. Начавшаяся эпоха массовой автомобилизации, развитие которой невозможно было без резинотехнической отрасли, потребовала большое количество каучука. Бразилия, рассчитывая на монопольные выгоды, под страхом суровой кары запретила вывоз семян каучуконосов.

Генри Уикхэму удалось нарушить монополию. В английском ботаническом саду из этих семян были выращены саженцы для посадки на островах Цейлон, Борнео и Малайского архипелага. За успешное похищение тайн, которое причинило экономике Бразилии колоссальный ущерб, пройдоха Уикхэм получил титул благородного дворянина. За что Англия возвеличила сэра Генри Уикхэма, Бразилия же, попадись он ей в руки, бесспорно, повесила бы этого новоявленного рыцаря туманного Альбиона на самой высокой рее.

Как некогда восточные пряности, так и какао завоевали мир. Королевские семьи, высший цвет аристократии и просто богатые люди полюбили продукт, изготавливаемый из какао-бобов. Шоколад входил в моду. Лакомки Европы вызвали ажиотаж в далекой Бразилии. Пеоны своим упорным и нищенски оплачиваемым трудом выращивали желтоватые плоды, напоминающие шарики со сладкими косточками. Их отправляли через порт Ильеус в далекие страны, где шоколад был в особой цене.

В течение целого столетия испанцы хранили секрет производства шоколада. Но в начале XVII в. о нем узнали по всей Западной Европе. Как и ацтеки, многие европейцы считали, что шоколад обладает возбуждающим действием. Некоторые полагали, что он излечивает лихорадку, хроническое несварение желудка и продлевает жизнь. Один же английский врач уверял, что шоколад — яд, своеобразно аргументируя свое заявление: «Для лекарства у него слишком хороший вкус!»

Какао — основа шоколада, а технология изготовления или рецепты — тайна. За такими рецептами идет подлинная охота на всех уровнях. Но пожалуй, в наибольшей степени охотятся за тайнами изготовления швейцарского шоколада. В западной прессе даже появился термин — «шоколадный шпионаж».

В настоящее время швейцарский пищевкусовой концерн «Нестле» имеет промышленные и финансовые интересы на всех континентах земного шара. Шоколад — один из основных продуктов компании.

Основатель фирмы Анри Нестле начинал свою карьеру не в шоколадном бизнесе, а в производстве детского питания. Но эксперименты со сгущенным молоком помогли швейцарскому кондитеру Даниэлю Петеру найти способ соединения какао и молока в твердой форме, и таким образом в 1875 г. появился первый молочный шоколад. Благодаря секретам производства шоколада «Нестле» взошел на вершину международного бизнеса. И нет такой силы, которая заставила бы руководство концерна обнародовать эти секреты.

В конце XIX в. швейцарцы разработали способ приготовления твердого молочного шоколада. Были созданы новые машины для перемешивания жидкого шоколада, и его качество значительно улучшилось. Первоначально вообще скрывали наличие жидкого шоколада, затем наличие бобов, затем места плантаций, и так очередь дошла и до технологии изготовления шоколада.

Ученик повара при дворе князя Клеменса фон Меттерниха Франц Захер составил еще в 1882 г. рецепт изготовления шоколадного торта, названного по имени создателя. Его неповторимый аромат исходит от абрикосового джема, проложенного между слоями торта, покрытого шоколадной глазурью. Но рецепт держат в секрете и хранят в сейфе, доступ к которому охраняется всеми доступными хозяину средствами.

В условиях острой конкуренции рецепты приготовления шоколада охраняются как самые важные тайны. В 1980 г. в мировой прессе появились сообщения о «шоколадном шпионаже» в Швейцарии: один из служащих кондитерского предприятия компании «Зухард-Тоблер» ухитрился снять копии некоторых рецептов и попытался продать их нескольким иностранным посольствам. Анри Парель, занимавший тогда пост генерального директора фирмы, следующим образом комментировал этот факт: «У одного из наших молодых учеников были трудности с деньгами, он, по-моему, собирался купить автомобиль. Очевидно, он насмотрелся шпионских фильмов, поскольку держал рецепты в камере хранения на вокзале. Но его поймали. Газеты подняли большой шум вокруг этого. Можно украсть рецепт, но нельзя украсть огромный опыт, который необходим, чтобы приготовить шоколад»20.

Бесспорно, опыт необходим. Но в данном случае генеральный директор занимается «ложью во спасение». Если действительно рецепты ничего не стоят, то почему их не публикуют, а хранят за семью печатями? В том, что эти секреты когда-нибудь добровольно будут опубликованы, очень малая вероятность, ибо секреты приносят дивиденды. Генеральный директор просто хочет убедить широкую публику и потенциальных похитителей в бесполезности таких акций и, следовательно, занимается профилактикой.

Скромный изобретатель вертела, безвестный кулинар, открывший достоинства жареного мяса, или тот, кто обратил внимание, что его козы начинают резвиться, когда пасутся в местах с кофейными кустами, для человечества сделали, бесспорно, больше, чем все сотрясатели Вселенной. Ныне чай, кофе, шоколад, как и многое другое, кажутся богоданными продуктами для того, чтобы бодрить и услаждать человека. Однако этими продуктами стали пользоваться не столь давно. Античные цивилизации не имели о них никакого представления, как и раннее средневековье.

Тайны производства и заварки чая и сегодня приносят прибыли, поэтому многие чайные, рестораны, фирмы, всемерно рекламируя свой товар, в строжайшей тайне держат фирменные секреты, за которыми охотятся асы шпионажа.

Шпионов никогда не щадили. Нередко их находили с перерезанным горлом, проломленным черепом или удавкой на шее. Во время войн их расстреливают без суда и следствия. Французская революция шпионов гильотинировала, Крупп после «энергичного допроса» замуровывал их в подвалах частной контрразведки, американцы сажали на электрический стул… однако меньше их не становилось.

Промышленный шпионаж

Переговоры о мире и шпионская активность особенно усиливаются в преддверии войн. Первая мировая война не была исключением. Европейские страны, еще не выяснив, кто с кем будет воевать, активно внедряли шпионов в концерны потенциальных противников и союзников.

В середине 80-х на телеэкранах в Англии появился новый Джеймс Бонд — умный, смелый, неразборчивый в средствах, изощренный в общении с мужами от политики и, разумеется, одинаково неотразимый в идейных спорах и в будуарах красавиц. Три месяца подряд этот английский супермен появлялся на экране, завораживая фанатов и вызывая кривую усмешку тех, кто знает, как нелегок хлеб шпиона. Прототипом героя киноверсии послужило подлинное лицо — незаурядное, волевое и отмеченное печатью трагедии.

…В конце 1925 г. советская газета «Известия» сообщила среди прочего следующее: «В ночь с 28 на 29 сентября четыре контрабандиста пытались перейти финскую границу. В результате стычки с пограничниками двое были убиты. Третий арестован, а четвертый умер в результате тяжелого ранения». В 20-е годы ничего сенсационного в этом не было. Между тем событие имело чрезвычайно важное значение. Одним из убитых был Сидней Джордж Рейли, который сделал себе карьеру на сборе секретов военно-промышленного характера, но свернул шею на политическом шпионаже.

Рейли родился в Одессе. Отец был ирландским капитаном, а мать — русской мещанкой. От первого он унаследовал упорство в достижении целей, от второй — фантастичность идей. Сидней рано проявил талант и склонность к тайным акциям и продемонстрировал природные качества, столь необходимые в мире шпионажа. Этот человек обратил на себя внимание «самой тонкой разведки мира» — английской «Интеллидженс сервис».

Помимо ирландских корней выбору способствовал еще тот факт, что в начале века Сидней работал в петербургском военном концерне «Мандрочовича и графа Шуберского». Компания производила оружие для императорского военно-морского флота и потому не могла не вызвать интерес английских спецслужб сама по себе. Но ценность информатора многократно возрастала, если учесть, что военно-морской концерн сотрудничал с зарубежными фирмами. Англия и завербовала Джорджа Рейли. Время и условия вербовки русского подданного английской разведкой неизвестны до сих пор.

Провидению было угодно, чтобы Сидней поступил на службу в концерн «Мандрочовича и графа Шуберского» в те годы, когда он сотрудничал со многими промышленными предприятиями и финансовыми институтами Германии, в том числе всемирно известными гамбургскими судостроительными заводами Блюма и Фосса. Если учесть, что вся германская программа строительства военных судов и подводных лодок так или иначе отражалась в деятельности концерна «Блюм и Фоссе», то можно предположить, как английское адмиралтейство дорожило своим агентом в русском стане. Секретные сведения военно-промышленного и финансового характера постоянно стекались в соответствующие секторы промышленности и банковского дела владычицы морей, как тогда именовалась Англия. Сколько кораблей и где строить, какой мощности и водоизмещения, количество и качество вооружений на кораблях и субмаринах, какие корабли планируется строить в будущем, кто кого кредитует и на каких условиях — все эти сведения, что составляют военно-промышленную тайну любой державы, одессит поставлял хозяевам.

Кстати сказать, «соплеменники» в чужих краях, каковы бы ни были их успехи там, наиболее часто оказываются вовлеченными в шпионские аферы против своей отчизны. Можно при желании найти аргументы в пользу того, что диаспории чаще предлагают сотрудничество, играя на их ностальгии. Равным образом можно уверять, что они сами, побуждаемые «генетической памятью», хотят принести пользу родине предков. Так или иначе, факт остается фактом. И спецслужбы всего мира прежде всего ищут агентов среди своих «сородичей».

К Сиднею Рейли это не относится в полной мере, ибо он только наполовину англичанин, вернее ирландец. Сделай ему русские предложения раньше и повыгоднее, быть может, он стал бы шпионить на островном государстве в пользу России. Спорить об этом можно бесконечно, но отрицать за ним шпионские таланты не приходится.

Рейли имел обширные связи и свободно владел семью языками. Знание языков позволило ему успешно осуществлять тайный сбор сведений в Японии, куда он был отправлен как «доверенный представитель» Русско-азиатского банка. Излишне говорить, что Англия имела свои интересы и в этом регионе мира и, как всегда, Сидней Рейли поставлял важную промышленно-финансовую информацию. В любой части света деньги являются кровью войны и нервным узлом экономики. По интенсивности, направлениям движения и количеству их оборачиваемости всегда можно установить начинания того или иного правительства или министерства.

Японию он оставил для работы в США, где также продемонстрировал свои незаурядные способности, высокий профессионализм и результативность. В «Интеллидженс сервис» Рейли числился под кодовым обозначением «1 Эсти» и столь высоко котировался, что руководство отозвало его из Америки в 1916 г. и дало по сути дела фантастическое задание.

В том же году он перешел швейцарскую границу и внедрился в структуру германской военной машины. Трудно поверить, но ему удалось под видом офицера немецкого военно-морского флота проникнуть в германское адмиралтейство, похитить и переправить в Лондон тайный код германской военно-морской разведки. Без преувеличений это была самая блестящая и самая результативная операция в течение всей первой мировой войны.

В начале 1918 г. капитан Рейли был переведен в Россию, интересы которой уже не раз успешно продавал. Вначале казалось, что счастье шпиону улыбалось и в новой России. Связи, опыт, английские деньги и личные качества способствовали успеху. Он намеревался свергнуть революционное правительство, действовал уверенно, смело, но без больших успехов.

После убийства Урицкого в Петрограде отряд чекистов оцепил английское посольство. Началась перестрелка, в которой были убиты комиссар отряда и еще несколько сотрудников ВЧК, а также английский шпион Кроми, который и открыл пальбу. То, что Рейли чуть задержался, спасло его от пленения. В России он представлялся «товарищем», и у посольства, уже оцепленного ВЧК, его опознал чекист, но, к сожалению, «как товарища». Это и спасло шпиона. Ночь Рейли провел на квартире у эсера Дронского. Затем по заданию тогдашнего военного министра Черчилля Рейли помогал Деникину. Рейли мечтал освободить Москву от «красной скверны». Он не скрывал своих честолюбивых амбиций и на сомнения возражал, говоря: «Корсиканский лейтенант артиллерии загасил пламя Французской революции, почему бы агенту английской разведки, при стольких благоприятных данных, не стать хозяином Москвы». Но вместо вожделенного титула «хозяина Москвы» Сидней получил пулю в лоб и кончил жизнь как заурядный контрабандист. Даже Англия, кому так преданно он служил, не нашла ни одного теплого слова в адрес сотрудника «Интеллидженс сервис». Скромный некролог гласил: «Сидней Джордж Рейли убит 28 сентября войсками ГПУ у деревни Аллекюль в России». Ни соболезнований, ни комментария, что вышеозначенный Рейли делал у деревни с чухонским названием Аллекюль. Так кончил свою жизнь этот незаурядный шпион, много преуспевший в сфере промышленно-финансового шпионажа на трех континентах и потерпевший полное фиаско в политических заговорах.

Перед первой мировой войной в Германии разразился скандал, связанный с охотой шпионов концерна Круппа за секретами военного ведомства страны. В книге «Купи себе министра» повествуется о том, как Германию «потрясло» дело Корнвальцера. Бывший кайзеровский офицер подкупал по заданию Круппа чиновников военного министерства. Те поставляли важную секретную информацию. Таким путем Крупп стал крупнейшим производителем оружия, поскольку он заранее знал все потребности и все, что предлагали конкуренты21. Разумеется, нельзя объяснить успехи концерна только тайной сделкой офицеров военного министерства и шпионов, но то, что Круппы умели, как ни одна другая династия в стране, собирать секретную информацию и пользоваться ею, не приходится отрицать.

…Восемнадцатилетний английский студент Генри Перкин, в то время как его сверстники предавались первым наслаждениям взрослой жизни» возился с колбами, пытаясь извлечь из вонючей смолы хинин. В пробирке не было и намека на лекарство от малярии, но содержимое окрасилось в ярко-фиолетовый цвет. Результатом случайного открытия и был первый анилиновый краситель. До конца прошлого века художники при написании картин использовали красители естественного происхождения. С изобретением Генри Перкина отпадала необходимость добывать из коры и насекомых различные красители. Это была революция. Перкин сознавал значение собственного изобретения.

Но английские промышленники не разделяли восторга Перкина. Воистину, нет пророка в своем отечестве. Он был вынужден взять патент и начать собственное дело. У него не было предпринимательских талантов, родители не оставили капитала, в результате чего он не попал в число выдающихся капитанов индустрии. Фабрика скорее разоряла, чем обогащала.

Зато изобретение Перкина было по достоинству оценено немцами, которые зачастили в Англию. И вовсе не для того, чтобы выражать свои восторги изобретателю, а затем, чтобы овладеть его секретами. Выведав секрет извлечения красок из каменноугольной смолы, немцы стали совершенствовать способы добывания красителей и основали по сути новую отрасль индустрии, благодаря которой Германия и стала родиной химии. К началу XX в. она стала основным и, пожалуй, единственным крупным продуцентом анилиновых красителей. Сумрачный германский гений, подталкиваемый как отсутствием стратегического сырья, так и милитаризацией экономики, начал производить синтетическую нефть, каучук, а также аспирин и новокаин, сульфамиды и ракетное топливо.

Пауль Эрлих, лауреат Нобелевской премии, был среди тех, кто создавал сальварсан, предназначенный для лечения сифилиса, а химический концерн «Хёхст» получил патент на монопольную торговлю этим дорогостоящим препаратом. Ученые из секретных лабораторий химических концернов получали больше Нобелевских премий, чем ученые мужи из именитых университетов. Карл Бош получил ее за синтезирование селитры и бензина, Герхард Домагк — за сульфамидные препараты, а Фриц Габер — за фиксацию азота. За этим наивным термином скрывалось создание отравляющих веществ и истоки химической войны. Не зря химиков, работавших на военные концерны, называли «алхимиками дьявола».

Правда, фиксацию азота, как и любое фундаментальное изобретение, можно было бы использовать и для мирных целей — для повышения урожайности полей. Но так было угодно судьбе и немецким милитаристам, которые использовали это величайшее изобретение не для того, чтобы накормить человечество, а для того, чтобы истребить его. Вслед за Германией возможности химии по достоинству оценивались и в других странах. Секреты росли в цене, как никогда раньше.

Германия защищала свои открытия путем запрета строительства заводов за рубежом. Патентные тяжбы, сбивание цен, переманивание ученых были обычным делом. Тайком вывозили не только идеи, чертежи, патенты, но и создателей патентов. Вот что писал, например, американский исследователь Джозеф Боркин о трудностях налаживания «сотрудничества» между крупнейшими химическими концернами США и Германии, которая, бесспорно, лидировала в химии красителей: «Производство красителей фирмой «Дюпон» получило дополнительный стимул благодаря технической помощи химиков «И. Г. Фарбениндустри», тайно вывезенных из Германии, а также активному содействию артиллерийско-технической службы армии»22.

В 1920 г. председателю совета директоров концерна «Дюпон» удалось за большие деньги завербовать четырех немецких химиков из фирмы «Байер». Глава американского концерна смог тайком вывезти сундук с чертежами, формулами из Германии, но голландская полиция, случайно обнаружив на своей территории содержимое «саркофага», наложила арест. По обе стороны океана поднялся шум. Немцы обвиняли американцев в сознательном демонтаже своей химической индустрии, заманивании специалистов, в экспансии и агрессивности, а американцы в свою очередь напирали на свободу интеллектуалов выбирать себе альма-матер.

Арестовали четырех химиков. Флакслендра и Рунге удалось переправить в США, чтобы они работали в секретных лабораториях «Дюпона», Энгельмана и Иордана пришлось выкрасть из Германии с привлечением американской военной тайной полиции оккупационной армии США в Европе.

В апреле 1915 г. в Германии было испытано секретное оружие Габера. Секретным оружием было не что иное, как отравляющие вещества, которые уничтожили две французские дивизии и опустошили ряды англичан и канадцев.

Секрет создания отравляющих газов не мог не стать объектом промышленного шпионажа со стороны стран Антанты, и в первую очередь Франции. Французскому тайному агенту Люсьето удалось путем многих ухищрений овладеть осколком снаряда при испытаниях, на которых присутствовал «сам император Вильгельм II». И вскоре страны Антанты приступили к производству отравляющих газов23.

В преддверии большой войны Гитлер встречался с представителями «Фарбениндустри». Он показал такую осведомленность и понимание важности создания жидкого топлива из угля, что Бош, который с самого начала стоял в оппозиции, воскликнул: «Этот человек умнее, чем я думал». Но Бош был человеком большого личного мужества и не побоялся перед фюрером выступить в защиту евреев, утверждая, что вынужденный уход ученых этой этнической группы отбросйт развитие химии и физики на 100 лет. Гитлер прервал его: «Тогда мы будем работать 100 лет без физики и химии»24.

Прежде всего Бош ходатайствовал за Габера, который сочетал в себе разум гения, хватку дельца и цинизм политика. Но Габера не спасло даже то, что из иудаизма он перешел в христианство. Национал-социалисты лишний раз продемонстрировали, что происхождение выше личности, анкета — таланта. Габер преследовался как еврей и был обвинен в вероломных чувствах по отношению к Германии, которую он очень любил. Он не выдержал этого удара и скончался от сердечного приступа. Так погиб мозг, который не могла заменить даже живая дивизия «Мертвая голова». С Габером ушли и те секреты, которые исподволь складывались в мозгу этого творца оружия.

Немцы шпионили за американцами, англичанами и русскими, и наоборот. Один из асов фашистского шпионажа, Пиккенброк, писал, что главное внимание органов абвера было направлено на разведку конструкций и проектов самолетов, мощности и возможности перестройки промышленности на военный лад. В этом отношении американские инстанции и промышленные фирмы были откровенны. «Мы разыскали в Германии хороших технических специалистов и дали им указание прибыть на авиационные заводы безукоризненно одетыми, с заявлениями о приеме на работу в качестве монтажников и затем постараться зарекомендовать себя в глазах начальства. Чаще это удавалось, хорошие работники быстро выдвигались и допускались к производству секретной продукции. Если же этот путь не приводил к цели, то наши люди в большинстве случаев старались сдружиться на предприятиях с конструкторами, чертежниками, копировщиками и т. д.»25.

Потсдамский мир ничего нового в тайную войну монополий не привнес. Как занимались шпионажем, так и продолжают, ибо конкуренция не знает перемирий и передышек.

Питер Гопэл, служащий американской корпорации «Интел», вошел в контакт с Томасом Данлопом. Последний представился менеджером американской электронной компании «Нэшнл семикондактор» и согласился купить у Питера схемы и чертежи перспективного блока компьютерной памяти, похищенные у «Интел». Условия джентльменского договора предусматривали обмен секретных бумаг на 100 тыс. долл. дорожным чеком на предъявителя. В действительности Томас Данлоп оказался офицером службы безопасности «Интел» и с самого начала переговоров фиксировал все разговоры на микромагнитную ленту. Через пару дней Питер передал секретные чертежи, но вместо чека на 100 тыс. получил полицейские браслеты.

Канадец Кеннет Брихнэн стажировался в американской корпорации «Калтэ электронике» по созданию машин для анализа крови. Кеннет нашел свои заработки недостаточными и решил поторговать секретами приютившей его корпорации. Он привлек своего друга Роберта Лэмба, чтобы тот нашел покупателя. Друзья стали предлагать конкурентам на выбор схемы или коммерческую информацию. Более того, они предлагали саботировать работы «Калтэ», правда, за дополнительную оплату. Секретные схемы и коммерческая информация предлагались за 40 тыс. долл., а за саботаж, сверх того, требовали еще 60 тыс. долл. На предложение откликнулась «Текникон корпорейшн», которая и предупредила полицию. Когда друзья прилетели в Нью-Йорк Сити, их взяли с поличным26.

Экономический шпионаж не обходился и без курьезов. Шпион попытался подкупить привратника конкурирующей фирмы, но выяснил, что опоздал. Увы, шпик третьей конкурирующей фирмы опередил вербовщика и получал информацию, доступную привратнику, а ему есть что сказать. Оказалось, что привратник поставляет необходимые материалы и информацию другому шпиону на основе «джентльменского договора».

Корпорации, которых обкрадывают, вынуждены молчать, а сам факт воровства держать в тайне. Это и понятно: никому не хочется публично расписаться в собственном бессилии. Но главное — в другом. В ходе судебного разбирательства экспертам, доказывающим приоритет корпорации, приходится раскрывать тайны промышленного, технического или коммерческого характера, которые асам экономического шпионажа и не снились.

Нередко менеджеры становятся шпионами, и наоборот. В начале 80-х годов руководство американской компании «Каст эквипмент» в Кливленде заметило, что заказы фирмы резко упали. Оно наняло частных детективов, ибо чувствовало, что дело нечисто. Пинкертоны обнаружили, что бывшие служащие прихватили с собой секретную коммерческую и технологическую документацию и открыли собственное дело. Знание секретов бывшей альма-матер позволило новым бизнесменам наладить выпуск продукции и переманить клиентуру.

Экономический шпионаж в западном мире — очень выгодный вид бизнеса. Хотя шпионы работают, что называется, без основного капитала и без торговой марки, порой прибыли составляют огромные суммы. Это и толкает все новых искателей титула «аса шпионажа» на рискованные операции.

В начале 80-х годов полиция в северной Калифорнии арестовала специалиста «Мавез Кейк энд Кук компани» при попытке продать секреты корпорации конкуренту. Первоначально компания «Пепперидж Фармс» решила воспользоваться 12 кулинарными рецептами, предложенными начинающим шпионом. Однако вскоре «Пепперидж» так повела дело, что рецепты оказались в руках властей, которые и арестовали специалиста оклендской корпорации.

Трудно установить истинные побудительные мотивы руководства «Пепперидж Фармс», хотя оно склонно объяснить это деловой щепетильностью. Щепетильность в 99 случаях из 100 приходится отметать вообще. В данном случае звучит как издевательство над исконным смыслом этого слова. Если бы было иначе, зачем было вести переговоры?! Или в рецептах ничего стоящего не содержалось, и «Пепперидж», почувствовав подвох, решила отомстить, а «шпион понарошку», очевидно, не мог признать, что действовал по заданию собственного руководства. Или «Пепперидж» получила информацию, что полиция пронюхала и вышла на след. Тут не подходит и знаменитое «третьего не дано».

Более вероятным представляется то, что руководство корпорации «Пепперидж» изучило содержание рецептов и, предварительно скопировав, выдало их вместе со шпионом в руки полиции. Естественно, отпала необходимость платить и возиться «с этим грязным делом». Данный случай предупреждает собственных служащих о карах, которые падут на головы тех, кто польстится на легкие заработки за счет торговли секретами «родной» корпорации.

Крупный бизнес, будь то производство кофемолок, услуги менеджмента или торговля оружием, не может обходиться без разведслужб. Так, компания «Интерармс» торгует старым американским оружием по всем континентам под эгидой ЦРУ. Как любая фирма, осуществляющая операции на межнациональной основе, она нуждается в деликатных услугах. «Копируя действия патронов, — писал публицист В. Левин, — президент «Интерармс» создал и собственную разведывательную систему. Дочерняя фирма компании «Каммингс инвестмент ассошиэйтес» занимается выведыванием тайн частного рынка торговли оружием, чем приносит пользу не только «Интерармс», но и Вашингтону. Английская аббревиатура этой фирмы звучит точно так же, как и Центрального разведывательного управления: «Си-ай-эй». Намек прозрачен — малое ЦРУ в структуре «Интерармс»»27.

Бизнесмены копят секреты и занимаются шпионажем не потому, что любят детективные ходы на сцене жизни, а потому, что сокрытие своих и выуживание чужих приносят дивиденды. Тайны имеют непреходящую ценность. Еще со времен французской революции острословы утверждали, что единственное средство от перхоти — оригинальное изобретение французского врача под названием «гильотина». Конечно, масса людей, подверженных этому нудному заболеванию, не могла удовлетвориться таким острословием. Фармацевтические и парфюмерные компании вели изыскания по созданию менее болезненных и более эффективных средств.

Так, западногерманская компания «Ганс Шварцкопф» создала противоперхотный шампунь «Себорин». При этом фирма, рекламируя свой товар, имеющий мировую репутацию, скромно отмечала: ««Себорин» содержит вещество, предупреждающее появление перхоти». Конечно, содержание вещества, как и технология его изготовления, хранится в строгой тайне. Ибо на этом основано процветание компании с международными масштабами деятельности.

Наряду с решениями правлений корпораций и банков, бухгалтерскими книгами, планами маркетинга и научных исследований коммерческую тайну составляет содержимое контрактов. Одна и та же фирма может за аналогичные поставки платить совершенно различные суммы, или издательство за равноценные рукописи — существенно отличающиеся гонорары. Потерпевшая сторона остается в блаженном неведении, даже не подозревая, что условия договора могли бы быть лучше, а заработки выше. Коммерческая тайна, как и всякая тайна, ущемляет интересы многих в пользу немногих.

Секреты неистребимы, ибо обусловлены выгодой, потому и множатся. На их охрану тратятся колоссальные средства потому, что они приносят доходы, умножают привилегии и позволяют диктовать свои условия и правила деловых игр конкурентам и потребителям.

Секреты столь многообразны, сколь и виды человеческой деятельности. Любой бюрократ, допустив ошибку, может поставить на документ гриф «секретно», «конфиденциально», «совершенно секретно! по прочтении уничтожить» или, как шутят профессионалы, «сверхсекретно, перед прочтением уничтожить» и отправить в архив, где он истлеет со временем. Однако секреты в бизнесе оберегаются и похищаются с ловкостью и ожесточенностью корсаров. Охота за секретами становится все более изощренной, охват — все более масштабным. Прогрессирующее количество фактов подтверждает шпионскую мудрость «никому не доверяй!».

…Как и положено богатейшему человеку Франции, да еще в преклонных годах, авиапромышленник Марсель Дассо, выступая по телевидению в связи с «инцидентом Анри де Вотер», демонстрировал добродушие, снисходительность и даже сочувствие к чисто французской слабости. Суть инцидента была в том, что главный бухгалтер столь секретной фирмы, как авиакосмическая, Анри де Вотер пустился в бега, оставив собственную бездыханную супругу в ванной, где он ее случайно обнаружил. Однако испуг не помешал бухгалтеру прихватить 1,5 млн долларов, принадлежащих фирме. То, что помимо чужих денег доверенное лицо магната прихватило и хорошенькую танцовщицу, придавало инциденту чисто французский колорит. Не потеря столь значительной суммы огорчала патрона, а исчезновение доверенного лица. Казалось, ничто не могло поколебать снисходительности Марселя Дассо, пока не обнаружилась мелкая пикантность, обернувшаяся первоклассным скандалом.

У танцовщицы был еще один любовник: более молодой и менее богатый. Как человек предусмотрительный, Анри собирал досье на Марселя Дассо и, как влюбленный мужчина, забыл о женском вероломстве. Эта юная особа, не долго думая, выкрала досье и отдала своему бедному возлюбленному. Решив воспользоваться удачей и пошантажировать магната, он передал часть материалов в газеты «Франс су ар» и «Ле пойнт», которые и поведали широкой публике о том, что Марсель Дассо покупает политиков по всему миру, где сосредоточены его интересы, фальсифицирует отчеты, завышает издержки производства, обманывает потребителей, дает взятки местным властям, посылает своих людей в парламент и т. д.28

От благодушия Дассо не осталось и следа. Хотя набор обвинений был стандартным для магнатов, он сильно расстроился Одно дело — абстрактные обвинения, другое — когда о мошенничестве уважаемого и высокопоставленного человека кричат на всех перекрестках с указанием фактов, дат, адресов и фамилий вовлеченных в аферы лиц. Подлость бухгалтера тоже не прибавляла оптимизма. Тем более что французская общественность стала требовать национализации авиакосмической компании Марселя Дассо.

Неизвестно, как далеко зашли бы шантажист и газеты в «вывешивании грязного белья» и какова была закулисная сторона «полюбовной» сделки, но этот инцидент лишний раз подтвердил, что в мире бизнеса нельзя доверять никому, даже главному бухгалтеру, с которым проработал не один десяток лет. Шпионские сведения в руках шантажистов выступают мощным орудием давления. Досье собирают и миллиардеры и на миллиардеров. Такова жизнь бизнесмена.

В современную эпоху масштабы экономического шпионажа резко возрастают. Охота за чужими тайнами позволяет сэкономить собственные средства на ведение прикладных и фундаментальных исследований, быть в курсе дел конкурента, сосредоточить все внимание на производстве и маркетинге. Дальнейшее развитие научно-технического прогресса, увеличение потока патентов и ужесточение конкуренции как «войны всех против всех» делают похищение чужих секретов особенно прибыльным и потому особенно притягательным.

Секреты охраняются законом. Против нарушителей можно возбудить иски, воспользоваться такими мерами судебной защиты, как возмещение фактических убытков, юридический запрет их использования, раскрытие торговых секретов третьим лицам, оплата судебных издержек, карательные штрафы.

Теоретики тужатся систематизировать шпионские трюки, расчленяя и ранжируя их по целям и средствам. Однако, как говорил Гёте, «суха теория везде, а древо жизни пышно зеленеет». В беспощадной конкурентной борьбе побеждает тот, кто обладает достоверной информацией, новыми идеями, оригинальными техническими решениями, т. е. научно-технической информацией. Те, кто обладает информацией, в погоне за выгодами пытаются утаить ее от конкурентов, а последние в свою очередь пытаются любой ценой овладеть их секретами. Носители секретов принимают всевозможные меры, чтобы не допустить утечки информации и закрыть доступ к ней. Именно секретность создает идеальные условия для коррупции.