Вернувшись с полей, Джейни вошла в кухню и села подле Андерсона за стол. Уткнулась лбом в ладони, постаралась унять рев в голове. Андерсон очень неторопливо говорил с кем-то по телефону. Как ему удается сохранять такую невозмутимость, если Ноа потерялся? Впрочем, Ноа ведь не его ребенок. Андерсон — чужак; исследователь. Как и Ноа, нынешняя паника — личное достояние Джейни.

Не прерывая разговора, Андерсон попытался утешить ее взглядом. Джейни отвела глаза, оглядела кухню. За окном птичья купальня и кукурузные поля. Над плитой картинка в рамке — персики. Громко тикают часы с петухом. О страданиях, которые видела эта кухня, думать не хотелось.

Андерсон повесил трубку.

— Полиция уже едет.

— Это хорошо. — Джейни столько кричала, что осипла. — А вы?..

— Я проверил дом.

— А миссис Крофорд?

— Отдыхает, но ребенка там у нее нет.

— А Чарли?

— Ищет.

— В подвале смотрели?

— И на чердаке тоже. Скоро еще раз проверим. Мы его найдем, — сказал Андерсон.

Измучен, похоже, однако сосредоточен и деловит. Из тех людей, с горечью подумала Джейни, что оживают, сталкиваясь с препонами. Она тешила себя надеждой, что и сама из таких, но сейчас как-то непохоже.

— Надо поездить по округе, — сказала она и встала. — Дайте ключи.

— Погодите минуту, — сказал Андерсон.

— Я нормально.

— Минуту.

— Не могу!

— Если успокоитесь, от вас будет больше пользы.

Джейни снова села за стол. Колени дрожали.

— Как это получилось? Как я это допустила? Ему же четыре года!

— Значит, далеко не ушел.

— Думаете? — Она повернулась к Андерсону. — Зря я сюда приехала. Зря впуталась в этот ваш психанутый эксперимент. Что мне в голову взбрело?

— Вы хотели помочь Ноа.

— И выходит, ошиблась.

— Посмотрите на меня. — Глаза у него были ясные. — Мы его найдем.

Ноа. От одного имени Джейни окатило тоской. Она бы все отдала, лишь бы он снова оказался в ее объятиях. Его пухлые ручки, его шелковистые волосы. Она никогда не понимала матерей, которые про своих детей говорили «так бы и съела», но сейчас до нее дошло: ей хотелось найти его и поглотить, снова вобрать в себя, чтобы больше никогда не потерять.

Андерсон поднялся и налил ей воды.

— Держите. Пейте.

Джейни взяла стакан и выпила залпом.

— А вдруг у него будет приступ астмы? А вдруг тот, кто забрал Томми, еще на свободе?

Андерсон снова налил воды, протянул Джейни стакан, и она выпила все до капли.

— Теперь сделайте вдох.

— Но…

— Вдох.

Джейни вдохнула. Часы в кухне тикали и тикали; не умолкали все эти годы.

— Мне уже лучше. Мне можно за руль.

— Уверены?

— Уверена.

Андерсон протянул ей ключи.

— Осторожнее, Джейни.

— Ладно.

Она взяла ключи и встала. С порога оглянулась на Андерсона. Тот налил воды и себе — сидел теперь за столом, рассматривал стакан. Устал, видно же.

Он ничего дурного не хотел. Джейни пожалела, что на него нарычала.

— Как вы справлялись? — тихо спросила она.

— С чем?

— Когда кого-то потеряли. Как вы это вынесли?

— Делаешь вдох, — сказал он. Глотнул воды. — Потом следующий.

Джейни так и стояла, и в руке у нее дребезжали ключи.

Позвонили в дверь.

Андерсон поднял голову:

— Полиция приехала.

В случае ливанца Назиха аль-Данафа было отмечено несколько опознаний. С очень раннего возраста Назих рассказывал о своей предыдущей жизни родителям и семи братьям и сестрам; опросить удалось всех. Назих описывал жизнь мужчины, которого в семье не знали. Он говорил, что у мужчины были пистолеты и гранаты, что у него была красивая жена и маленькие дети, что он жил в двухэтажном доме среди деревьев, а рядом была пещера, и у него был друг-немой, и его застрелила группа мужчин.

Джим Б. Такер, д-р медицины, «Жизнь прежде жизни»

По словам отца, Назих требовал, чтобы родители отвезли его в прежний дом в маленьком городке. Они поехали в этот городок, в десяти милях от их родного города, взяв с собой двух сестер Назиха и его шестилетнего брата. В полумиле от городка Назих попросил остановиться у съезда с центральной дороги на грунтовку. Он сказал, что эта грунтовка заканчивается тупиком и там находится пещера, но они поехали дальше, не проверив, правда ли это. В центре городка сходились шесть улиц, и отец Назиха спросил, куда им ехать дальше. Назих указал на одну из улиц и сказал, что ехать нужно туда до другой улицы, которая ответвляется от этой и уходит вверх, и там они увидят его дом. Добравшись до развилки, семья вышла и стала расспрашивать местных, не умирал ли в округе кто-нибудь так, как описал Назих.

Быстро выяснилось, что под описание подходит человек по имени Фуад — у него был дом дальше по дороге, и он умер за десять лет до рождения Назиха. Вдова Фуада спросила Назиха: «Кто заложил фундамент для ворот на подъезде к дому?» — и Назих дал правильный ответ: «Человек из семьи Фарадж». Затем все вошли в дом, где Назих сообщил, не ошибившись, что Фуад хранил оружие в чулане. Вдова спросила, не приключалось ли с ней несчастных случаев в их предыдущем доме, и Назих изложил подробности ее несчастного случая. Еще вдова спросила, помнит ли он, отчего серьезно заболела их маленькая дочь, и Назих верно ответил, что девочка нечаянно выпила отцовские таблетки. Также он точно описал пару других случаев из жизни предыдущего воплощения. Вдова и пятеро ее детей немало изумлялись познаниям Назиха и уверились, что он новое воплощение Фуада.

Вскоре Назих навестил брата Фуада, шейха Адиба. Увидев его, Назих побежал к нему со словами: «Это мой брат Адиб». Шейх Адиб потребовал доказательств того, что Назих — его брат, и Назих сказал: «Я тебе подарил шестнадцатизарядный „чезет“». «Чезет» — пистолет чехословацкого производства, который редко встречается в Ливане, и Фуад действительно подарил такой пистолет брату. Шейх Адиб спросил Назиха, где находится его первый дом, и Назих отвел его дальше по дороге, где без ошибки ответил: «Здесь дом моего отца, а здесь [следующий дом] — мой первый дом». Они туда зашли; в доме по-прежнему жила первая жена Фуада, и позднее, когда шейх Адиб спросил, кто это такая, Назих назвал ее имя.