Речушка Бабучек маловодная, неприметная. С ломкими зеркальцами у скал и тесными незвонкими перекатами. А форели в ней было много. Правда, некрупная, но не нуждалась в живце - шла и на червяка, и на рачка, и даже на слепня. Та заводь, у которой я удил, считалась границей обитания рыб на Бабучке. Путь вверх преграждал высокий и крутой водопад.

Закончив лов, я устроился у -воды и жалел, что солнце убрало с нее свой рисунок водопада. Он был куда красивее натуры. Оставалось просто смотреть на каменный желоб, окаймленный зеленью самшита и азалиевика, на катившийся с огромной скоростью тугой поток. Какая силища! Турбину бы ей!

Почти на середине водопада неожиданно увидел плывущую против течения форель. Неужели одолеет? Нет, плеснулась и скрылась в буруне.

А может, есть такие, которые выходят? Подсел ближе.

Смотрю. Вдруг из пены появилась рыбка покрупнее. Медленно, но уверенно пошла вверх. У этой надежный метод. Временами она высовывалась из воды почти наполовину. Работали только брюшной плавничок и хвост. Это повышало скорость. Вот добралась до верхнего загиба воды и скрылась. Хотелось крикнуть: «Браво!» -так обрадовала ее победа.

Но одна ли она ловка и сильна? Сидел, ждал. Вот берет препятствие другая. За ней - еще и еще… Некоторые, наверное, малоопытные, возвращались с полпути.

Что вело рыб на такой немыслимый приступ? Поиск сытого покоя? Избыток сил и резвости? Или, может быть, зов новых высот? Этого нельзя было понять.

Бывал я потом и за водопадом. Форели там оказалось много. Она спокойно плавала на тиховодьях. И ничего не было сверхособенного. Хорошо освещенные, богатые кормом и скрытые от рыболовов места были просто вроде рыбьего санатория. Нагулявшись здесь до конца лета, форели спускались к большим речкам на нерест. Потом, с молодью,- опять сюда.

И все-таки форели - отменные верхолазы. Можно сказать - рыбы-молнии!