Глава тридцать вторая.

Лекцоль и Ньецоль

Так однажды было услышано мною. Победоносный пребывал в Шравасти, в саду Джетавана, который предоставил ему Анатхапиндада. В то время Дэвадатта хотя и вступил в монашество, однако, охваченный корыстолюбием, продолжал творить греховные, неблагие деяния: гору обрушив, пытался задавить Будду; вогнал занозу в его стопу; напустил на него бешеного слона; в дружную монашескую общину пытался внести раскол; безгрешную монахиню предал смерти.

Убоявшись последствий своих злодеяний, которые должны сказаться в будущих рождениях, он пришел к шестерым брахманским учителям и спросил их [об этом]. Шестеро брахманских учителей, исходя из своего превратного учения, преподали Дэвадатте, что нет в его деяниях греха, а добро хотя и творишь, но благой заслугой это не обернется. Поверив в это, Дэвадатта тем самым уничтожил благой корень.

Огорченный, Ананда, испытывая сострадание к двоюродному брату Будды, сказал со слезами Победоносному:

– Омраченный духовным невежеством, Дэвадатта творит неблагие, греховные деяния, он благой корень уничтожил и опозорил род Шакьев.

– Дэвадатта не только в этой жизни из-за корысти и честолюбия благой корень уничтожил, – отвечал Победоносный, – в прошлых рождениях тоже из-за корысти и честолюбия творил дела себе на погибель.

Эти слова вызвали у монахов недоумение, и Ананда обратился к Победоносному с такой просьбой:

– Соизволь разъяснить, что за деяние себе на погибель сотворил в прошлом рождении Дэвадатта, охваченный корыстолюбием и честолюбием.

И Победоносный поведал Ананде.

– Ананда, давным-давно, столь безмерное и бессчетное количество калп назад, что и умом не охватишь, в Джамбудвипе, в стране Варанаси, жил брахман по имени Махаяви. Он взял жену из равного рода, и вскоре та понесла, а через девять месяцев родила сына. По поводу рождения был устроен большой праздник, на котором ребенка нарекли именем Лекцоль, или «Благонравный», после чего его передали на попечение кормилицы.

Некоторое время спустя жена брахмана снова понесла, и, обычно мягкая и нежная, она в период второй беременности стала злобной и раздражительной. Поскольку роженица так изменилась [в период беременности], то родившегося мальчика назвали Ньецоль, или «Злонравный», и также передали на попечение кормилицы.

Когда оба брата выросли, то отправились к морю за драгоценностями. Каждый из них пустился в дорогу в сопровождении пятисот друзей-купцов. Через неделю пути у них иссякли дорожные припасы, и путники оказались на краю гибели. Ослабев, Лекцоль и его друзья совершили жертвоприношение всем богам. И после этого они увидали развесистое плодовое дерево, росшее в пустынной местности. Подойдя к нему, путники обнаружили около дерева прекрасный родник. Напившись из родника, купцы сказали:

– Это знак того, что наша жертва принята богами.

И тут божество воочию явило себя и сказало:

– Сломайте ветку плодового дерева и вы получите все, что желаете.

Тогда путники срезали одну ветку, и перед ними появились вкусные напитки. Срезали другую ветку, и появились различные яства, которые всех насытили. Срезали еще одну ветку, и появилась всевозможная одежда. И еще одну ветку срезали, после чего появились различные драгоценности, да в таком количестве, что ими наполнили все вьюки.

Как раз в это время туда подошел Ньецоль со своими попутчиками. Увидев, как благодаря срезанной ветке вьюки наполнились различными драгоценностями, он подумал: «Если уж они из ветки получили вдосталь драгоценностей, то, вынув корень дерева, получишь гораздо больше различных драгоценных камней». И, подумав так, Ньецоль стал выкапывать корень дерева.

Тогда Лекцоль недовольно оказал:

– Когда мы находились на краю гибели, это дерево нас спасло, поэтому оставь его в покое.

Но Ньецоль не послушал и продолжал выкорчевывать дерево.

Тогда Лекцоль, не желая смотреть на это, вместе со своими спутниками и с кладью ушел прочь. А когда они ушли, из корня дерева выскочили пятьсот ракшасов, которые пожрали Ньецоля и его спутников.

– Ананда! В то время, в той жизни, Лекцоль – это я ныне. Его отец – это ныне мой отец Шудходана. Его мать – это ныне моя мать Махамая. Ньецоль же – это ныне Дэвадатта. Ананда! Дэвадатта не только ныне мне зло творит. Из-за корыстолюбия и честолюбия он творил мне зло во всех предыдущих рождениях. И хотя я наставляю его в благом Учении и радею о его пользе, Дэвадатта меня считает врагом.

И все многочисленные окружающие возрадовались, выслушав рассказ Победоносного.

 

Глава тридцать третья.

О царевиче Гедоне

Так однажды было услышано мной. Победоносный пребывал в Раджагрихе, на Коршуньей скале, вместе с общиной монахов высокого духовного звания. В то время достопочтенный Ананда, видя, как, несмотря на то что Дэвадатта всеми способами пытается причинить Татхагате зло, Татхагата относится к Дэвадатте как к своему сыну Рахуле и всегда помышляет о нем с милосердием, спросил Победоносного [о причине этого]. Победоносный ответил Ананде следующее:

– Дэвадатта чинит мне зло не только в этом рождении. В других рождениях он также питал ко мне злобу.

Монахи пришли в недоумение, и Ананда опять обратился к Победоносному:

– Соизволь разъяснить, каким образом Дэвадатта в других рождениях чинил зло Победоносному.

И Победоносный рассказал Ананде.

Давным-давно, столь бессчетное и безмерное число калп назад, что и умом не охватишь, в стране Джамбудвипе был царь по имени Ратнашастра. Тому царю подчинялось пятьсот вассальных князей, и было у него пятьсот жен и наложниц, но не было у царя сына. Обращался царь с молениями к богам солнца, луны и другим божествам, однако годы шли, а сына все не было, отчего царь, объятый печалью, как-то раз подумал: «У меня нет даже одного сына. Когда срок моей жизни истечет, то пятьсот вассальных князей начнут ссориться друг с другом, повсюду возникнет смута, и моя страна станет бедствовать». Охваченный такими мыслями, сидел царь в грустном раздумье.

Тогда одно божество, зная мысли царя, явилось к нему во сне и сказало:

– В роще за дворцом живут два риши. У одного из них тело золотистого цвета. Ступай к нему, обратись со своей просьбой, и он возродится твоим сыном.

И как только божество произнесло эти слова, царь проснулся. Он тут же пошел в рощу, где находились оба риши. Встретившись с тем риши, царь взмолился:

– В моем роду нет наследника, поэтому возродись в моем роду, поддержи его существование!

– Хорошо, сделаю по-твоему, – ответил на это риши.

Второй же риши, в свою очередь, сказал:

– Я также возрожусь в твоем роду.

– Возродись и ты в моем роду! – согласился обрадованный царь и вернулся во дворец.

Через некоторее время риши с телом золотистого цвета скончался и возродился в чреве великой царицы. Умная женщина, почувствовав наличие ребенка, поняла, что он мужского пола, и сказала царю:

– У меня обязательно будет мальчик.

Обрадованный царь стал с еще большей заботой и вниманием относиться к своей супруге.

По истечении полных девяти месяцев родился мальчик с телом золотистого цвета, иссиня-черными волосами, отмеченный благодатными знаками. Обрадованный царь устроил празднество по случаю рождения сына, а гадатель, рассмотрев знаки ребенка, нарек его именем Гедон, или «Благостный».

Вскоре понесла другая жена царя. В чреве у нее по истечении срока своей жизни возродился второй риши. По случаю рождения второго ребенка также был устроен пир, а гадатель, осмотрев признаки ребенка, дал ему имя Дикдон, что означало «Зловредный».

Царь очень любил и лелял своего сына Гедона. Он построил для него летнюю и зимнюю, весеннюю и осеннюю резиденции. Когда же ребенок подрос, то он стал сведущ как в восемнадцати науках, так и во всех священных книгах.

Как-то раз Гедон обратился к царю с просьбой.

– Я хочу отправиться за город на прогулку, – сказал он.

Услышав, что сын хочет совершить прогулку, родители тут же распорядились подмести улицы, расставить стяги и штандарты, усыпать [путь] цветами, воскурить благовония. Затем Гедон сел на слона, украшенного драгоценностями семи родов, и под звон колокольцев, гром барабанов, звуки литавр, в окружении стотысячной свиты отправлялся за город. Все местные жители забрались на крыши домов, расположенных по обеим сторонам улицы, и смотрели широко раскрытыми глазами, восклицая при этом:

– Царевич великолепием и величием схож с Брахмой!

Когда процессия двигалась по дороге, Гедон услышал, как одетые в рубища нищие, держа черепки [для сбора подаяния], взывали:

– Подайте малость!

– Отчего вы так горестны и несчастны? – опросил их царевич.

Одни сказали:

– У нас нет ни родителей, ни братьев, ни сыновей, ни родственников, поэтому мы несчастны.

– Мы долгое время болеем и не можем поправиться, – отвечали другие, – поэтому и бедствуем.

– Мы владели имуществом, но разбойники ограбили нас, и мы стали нищими, – сказали третьи.

Услышал эти речи Гедон, заплакал и двинулся дальше.

Немного спустя он увидел мясников, которые забивали животных, сдирали с них шкуры и рубили [туши] на куски.

– Ой! Зачем вы творите такое? – спросил их Гедон.

– Мы продолжаем ремесло наших родителей, которые также убивали животных. Если не станем этого делать, то не на что будет жить

Удивился этому Гедон и, не в силах взирать на такое, двинулся дальше. По дороге он увидал, как множество птиц и ядовитых змей хватали и пожирали червей, выползавших из вспаханной крестьянами земли.

– Зачем вы творите такое? – спросил царевич крестьян.

– Мы пашем и во вспаханную землю бросаем семена, которые затем порождают много других семян. Ими мы живем, их же царю подносим, – прозвучало в ответ.

Опять удивился этому Гедон и двинулся дальше. Проехав немного, он заметил охотников, раскинувших сети и настороживших силки. Животные и птицы, попавшие в сети и силки, бились в них, перепуганные, и старались освободиться, но напрасно.

– Зачем вы это делаете? – спросил царевич охотников.

– Убийство животных – наше родовое ремесло, и мы занимаемся им, чтобы иметь средства к жизни, – отвечали те.

Услышав эти слова, Гедон очень опечалился и направился дальше. Встретились ему рыбаки, которые, поставив сети, наловили много рыбы и складывали ее, еще бившуюся, в кучу на берегу.

– Что вы делаете? – спросил Гедон.

– Кроме этого наследственного ремесла, мы другого не знаем, – отвечали рыбаки. – Вот ловим рыбу, тем и живем.

Гедон, видя подобное, подумал так: «Существа эти из-за своей бедности и нищеты вершат греховные деяния, связанные со смертоубийством. После своей смерти они тотчас же обрекаются на путь трех дурных рождений. От мрака к мраку они идут, и не настанет для них время спасения».

Вернувшись домой, он день и ночь размышлял об этом, а затем, опечаленный, пришел к отцу и сказал:

– Отец, у меня есть к тебе одна просьба, исполни ее.

– Все сделаю, что ты ни попросишь, сын мой, – отвечал тот.

– Отец, – продолжал юноша, – когда я выезжал за город на прогулку, то видел, как многие люди, страдая от нехватки одежды и пищи, убивают один другого, лгут и творят другие неблагие дела. Я намереваюсь сотворить им подаяние и прошу разрешения вдосталь оделить бедников из твоей великой казны.

– Все драгоценности и сокровища, во множестве собранные мною, предназначены для тебя, – отвечал отец. – Так почему же не исполнить твоей просьбы!

Получив разрешение отца, Гедон объявил всем жителям страны:

– Гедон раздаст великие дары. Собирайтесь все и приходите!

И тогда буддийские монахи и брахманы, беззащитные бедняки и убогие калеки заполнили все дороги, ведущие в город. Одни проделали путь в сто, триста, четыреста, пятьсот, тысячу йоджан. Другие же прибыли за две тысячи, три, четыре, пять и даже десять тысяч йоджан. Они клубились подобно облакам, и все получали те дары, которых желали. Желавшие одежду получали одежду. Желавшие еды получали еду. Желавшим драгоценностей, золота, серебра, ляпис-лазури, ездовых животных, колесниц, паланкинов, садов, полей, скота были преподнесены дары согласно их желаниям.

Долго подобным образом раздавались дары, и одна треть царских сокровищ была истрачена. Тогда хранитель сокровищ пришел к царю и оказал:

– Царевич, совершая дарения из сокровищницы, истратил одну треть, осталось не более двух третей. Подумай о расходах на подарки и торговые дела.

– Я очень люблю сына и не буду ему препятствовать, пусть лучше сокровищница опустеет, – отвечал царь.

Прошло еще некоторое время, и было истрачено две трети сокровищ, осталась только одна треть. Хранитель сокровищ снова обратился к царю и сказал:

– Две трети сокровищ уже истрачено, осталась только одна треть. Откуда же брать средства на подношение подарков гостям и на торговые дела?

– Я очень люблю своего сына и не могу запретить ему, – сказал царь, – ты сам придумай способ, чтобы покончить с этим.

Хранитель сокровищ, получив от царя такое распоряжение, запер сокровищницу и отправился по своим делам.

С тех пор нищенствующие монахи, приходившие к Гедону, либо не находили хранителя сокровищ, а сокровищница была на замке, либо хранитель сокровищ приходил, но не давал желаемого.

Тогда Гедон подумал: «Дело так обернулось не из-за самовольства хранителя сокровищ, а по распоряжению отца. Да и не должно сыну опустошать отцовскую сокровищницу. Но что же мне сделать, чтобы обрести вдосталь драгоценностей на пользу многим живым существам?»

И, подумав так, он стал спрашивать у людей:

– Чем заняться в этом мире, чтобы вдосталь обрести богатства, обрести так много, чтобы оно никогда не иссякло?

Одни говорили: «Больше земли обработаешь, больше богатства получишь». Другие говорили: «Если скот разводишь или торговлей занимаешься, то богатства умножаешь». Третьи сказали: «Отправляйся в море и добудь чинтамани – волшебную драгоценность, исполняющую желания, тогда станешь очень богатым».

Выслушал Гедон все эти речи и подумал: «Не мой удел заниматься земледелием, разводить скот или вести торговлю в дальних странах. Мой удел – отправиться в море». И, решив отправиться в море, он сказал родителям:

– Я отправлюсь в море, добуду там много драгоценностей и вдосталь оделю ими бедняков. Разрешите мне отправиться в море за драгоценностями!

Услышав эти слова, родители чуть не упали в обморок.

– Бедняки в этом мире, – сказали они, – разума не имея, идут [в море], рискуя телом и жизнью. Ну а тебе чего не хватает, если ты об этом помышляешь? Если хочешь милостыню творить, то раздай наши богатства, а в море не ходи! В море огромные волны и водовороты, морские чудовища, ядовитые змеи, ракшаси, подводные скалы и другие опасности, и трудно оттуда вернуться живым. Чего тебе не хватает, если ты собираешься жизнью рисковать? Нет тебе на это нашего согласия, и не думай об этом!

Выслушав такое повеление, Гедон подумал: «Поскольку не вышло по-моему, дам-ка я себе клятву: „Лягу на землю перед родителями и не встану до тех пор, пока не добьюсь своего"». И, подумав так, он сказал родителям:

– Отец и мать, знайте! Пока мое намерение не исполнится, я буду лежать ниц, не вставая.

Опечаленные родители, посоветовавшись с родственниками, снова указали юноше на множество опасностей, таящихся в море.

– На протяжении двенадцати лет, – сказали затем они ему, – мы в отчаянии жертвы всем богам приносили. Одно божество в тебе, сыне нашем, возродилось. Так сейчас не оставляй нас, прими пищу!,

Прошли один, два, шесть дней, но сын не внимал никаким уговорам и не отступал от своих слов. «С самого рождения сын мой никогда не бросал начатого дела, не доведя его до конца, – подумал тогда отец. – Если я отпущу его в море, то еще есть какая-то надежда на его возвращение. Если же не отпущу, то через неделю расстанемся с ним. Надо его отпустить».

Подумав так, он подошел к сыну, взял его за руку и сказал:

– Сын, вставай и поешь! Разрешаю отправляться, куда задумал.

Тогда Гедон встал, поел и попил. После этого он вышел наружу и обратился к многочисленному люду с таким призывом:

– Я отправляюсь в море за драгоценностями. Кто из вас пойдет, присоединяйтесь! Я поведу вас, я же приготовлю все необходимое в дорогу.

Пятьсот купцов из той страны сказали:

– Мы также пойдем в море за сокровищами. – И стали готовиться в путь.

Был в той стране старик корабельщик, который прежде много раз ходил в море. Царевич самолично пришел к нему и сказал:

– Мне нужен человек, знающий морские пути, поэтому ты пойдешь со мной!

– Я дряхл, и мои глаза не видят, – отвечал старик корабельщик, – поэтому идти не могу.

Тогда царевич пошел к отцу и оказал ему:

– Есть один старый корабельщик, который раньше много раз ходил за море, и морские пути хорошо знакомы ему. Прикажи ему идти со мной!

Царь самолично пришел в дом слепого корабельщика и дал ему такое распоряжение:

– Царевич желает идти в море. Хотя я ему и говорил, что этого делать не следует, но он не послушал. Поэтому ты пойдешь с царевичем, как человек, хорошо знающий заморские земли!

– Хотя я дряхлый и слепой на оба глаза, – отвечал корабельщик, – но если царь приказывает, то нельзя нарушить его повеления.

Затем он пришел в царский дворец и спросил:

– Кто решился идти с царевичем в море?

Тут царевич Дикдон сказал отцу:

– Я пойду слугой старшего брата.

Царь подумал: «Чем пойдут чужие, пусть лучше идет младший брат», – и разрешил ему также идти в море.

Затем царевич взял три тысячи золотых, за одну тысячу купил корабль, а две тысячи истратил на припасы и снаряжение, необходимые в пути.

Отъезжающие, которых провожали царь, царица и все люди, подошли к пристани и взошли на корабль, удерживаемый семью канатами. Дождавшись попутного ветра, царевич обратился к сопровождавшим его купцам со следующими словами:

– В море таятся различные опасности. Уходят туда очень многие, а возвращаются очень немногие. Те, кто опасается, ступайте назад! Только те достигнут острова драгоценностей, кто презирает жизнь, не боится навсегда расстаться с родителями, сыновьями, женами, родственниками. Если же благополучно вернемся, то на семь поколений хватит обретенных богатств.

С этими словами Гедон обрубил один канат. Так в течение семи дней повторял он эти слова, каждый раз перерубая один канат.

И вот при попутном ветре были поставлены паруса, и корабль быстро поплыл в открытое море.

Плыли они плыли, и спрашивает корабельщик:

– Видна ли цепь сверкающих белых гор?

– Что-то похожее сверкает, – отвечал царевич.

– Это серебряные горы, – сказал корабельщик.

Плыли, плыли они дальше, и корабельщик спросил:

– Видна ли цепь сверкающих синих гор?

– Что-то похожее сверкает, – отвечал царевич.

– Это сапфировые горы, – сказал корабельщик.

Плыли они плыли, и корабельщик опять спросил:

– Видна ли цепь сверкающих желтых гор?

– Что-то похожее на желтые горы сверкает, – отвечал царевич.

– Это золотые горы, – сказал корабельщик.

Подплыли они к золотым горам и расположились на золотом песке. Тут корабельщик и говорит Гедону:

– Я стар и слаб, двигаться больше не могу и здесь умру. Вы же следуйте отсюда дальше до тех пор, пока не увидите впереди замка, построенного из семи родов драгоценностей. Если ворота замка будут заперты, то постучите в них алмазным пестом, который находится около ворот. Тогда из замка выйдут одна за другой пятьсот богинь и двинутся к вам, держа драгоценности, предназначенные в дар. Богиня, идущая впереди, будет держать синюю драгоценность. Это чинтамани – волшебная драгоценность, исполняющая все желания. Возьми ее и держи крепко, чтобы она не исчезла. Затем примите драгоценности у других богинь. Держите себя в руках, не заговаривайте с ними. Я же ослаб и здесь умру. Отблагодарите меня погребением на этом месте моих останков, а сами плывите дальше.

И, произнеся этот наказ, корабельщик скончался. Похоронив останки корабельщика в золотом песке, все двинулись дальше в соответствии с его наказом, пока не достигли замка, построенного из семи родов драгоценностей. Ворота замка были крепко заперты. Тогда Гедон взял алмазный пест, постучал, ворота открылись, и одна за другой вышли пятьсот богинь, неся драгоценности, предназначенные в дар. Первая из богинь держала в руке синюю чинтамани – драгоценность, исполняющую все желания. Следуя словам корабельщика, Гедон взял чинтамани, завернул ее в полу одежды и сразу же вернулся на корабль.

Когда царевич удалился, его брат Дикдон сказал купцам:

– Берите побольше драгоценностей!

Тогда купцы нагрузили так много драгоценностей, что корабль [на обратном пути] пошел ко дну [вместе со всеми купцами], только Гедон, так как при нем была драгоценность, исполняющая желания, не погрузился в воду.

– Спаси! – закричал тут перепуганный царевич Дикдон своему брату, и Гедон, поддерживая его, помог ему плыть по морю и добраться до суши.

Когда они достигли берега, Дикдон сказал Гедону:

– Мы, оба брата, расставшись с родителями, отправились в море за драгоценностями, но потерпели неудачу. Стыдно, утратив драгоценности, возвращаться домой с пустыми руками.

Царевич Гедон, честный по натуре, сказал младшему брату:

– Зачем же стыдиться, если я достал такую драгоценность?

– Покажи мне, что за драгоценность ты достал, – попросил Дикдон.

Тогда старший брат вынул чинтамани и показал ее младшему брату. Тот, увидав волшебную драгоценность, подумал: «Хотя мы оба – дети одних родителей, однако они старшего брата любят, а меня – нет. Мы с ним вместе отправились за драгоценностями, но старший брат достал чинтамани, а я остался с пустыми руками. Теперь, когда вернемся домой, родители меня еще больше невзлюбят. Поэтому убью-ка я старшего брата, заберу чинтамани и уйду. Если родители спросят, то скажу, что старший брат утонул в море». И он обратился к Гедону с такими словами:

– С нами чинтамани, поэтому нам не следует одновременно спать. Пусть один спит, а другой караулит.

– Так и сделаем, – согласился старший брат, и братья решили по очереди бодрствовать.

Старший брат первый стал в караул. Время ночной стражи давно прошло, а младший брат все еще не мог проснуться. Таким образом, старшему брату пришлось караулить, и когда младший брат наконец встал, то Гедона сморил крепкий сон.

Пока он спал, Дикдон взял в лесу два длинных шипа, воткнул их в глаза спящего брата, а сам схватил чинтамани и убежал.

– Разбойники! – в ужасе закричал Гедон, но никто не отозвался.

Тут божество дерева сказало:

– Разбойник-то твой – это Дикдон.

Криком кричал Гедон от нестерпимой боли в глазах. Передвигаясь где ползком, где на четвереньках, он достиг страны Лиоивар. Там он наткнулся на стадо в пятьсот коров, которое пас пастух. Стадный бык увидел ослепленного царевича и стал вылизывать языком его глаза. Около них собралось все стадо, подошел и пастух. Он увидел человека, катающегося по земле, осмотрел его и заметил шипы, воткнутые ему в глаза. Пастух осторожно вытащил шипы и привел царевича в свое жилище. Там он смазал раны молоком и маслом и покормил Гедона.

Спустя некоторое время раны царевича постепенно зажили, и он сказал, что пойдет дальше. Однако пастух не отпустил его.

Когда же раны совсем зарубцевались, то Гедон оказал:

– Сейчас я пойду в город Они.

Пастух проводил его до города, и Гедон на прощание попросил:

– Найди мне киму.

И пастух выполнил его просьбу.

Стал царевич играть и петь песни, да так благозвучно, что все, слушая его, давали ему еду и питье. К царевичу присоединились даже пятьсот нищих и кормились около него.

Как-то раз пришел [к нищим] царский садовник. Услышал он благозвучную музыку, обрадовался и спрашивает Гедон а:

– Не смог бы ты играть в моем саду, да заодно и стеречь сад?

– Нет, не могу, – отвечал тот, – ведь мои глаза ослепли.

– Это не препятствие, что твои глаза ничего не видят, – отвечал садовник, – я прикреплю на вершину дерева колокольчик со шнуром. Когда раздастся птичий крик, ты только дерни за шнур, и я приду в сад.

Так царевич стал жить в саду и играть там на киме.

Тем временем Дикдон вернулся домой.

– Где твой старший брат и остальные купцы? – спросил его царь.

– Мой брат и прочие купцы, набрав слишком много драгоценностей, утонули вместе с кораблем, – отвечал тот. – Мне же повезло, и я спасся.

Тут царь и царица лишились чувств, а жители страны, услышав эту новость, были охвачены скорбью. В глубокой печали царь и царица сказали Дикдону:

– Не было бы беды, если бы и ты утонул вместе со старшим братом.

Еще когда царевич Гедон жил дома, у него был ручной гусь. И царь обратился к этому гусю с такими словами:

– Царевич Гедон ушел в море за драгоценностями. Говорят, что он утонул. Ты отправляйся, поищи да разузнай, покричи: «Гедон! Гедон!»

Царь написал письмо, прикрепил его к шее гуся, и тот улетел.

Повсюду летал гусь в поисках царевича. И вот в том саду он услышал его голос, опустился, посмотрел и увидал сидевшего царевича. Царевич также узнал гуся по голосу, снял письмо и попросил [людей] прочитать его. В ответ на письмо царевич подробно описал, как Дикдон выколол ему глаза шипами.

У царя страны Лисивар была дочь редкостной красоты. Как-то раз девушка пошла погулять в сад и наткнулась там на Гедона. В рваных одеждах, с всклокоченными волосами, он сидел под деревом, а лицо его было залито слезами.

Царевна почувствовала симпатию к юноше. Она присела около Гедона, и они долго разговаривали.

Наступил полдень, и царь позвал дочь обедать.

– Я не пойду, – сказала та, – пусть принесут мою еду сюда!

Кушанья принесли, и девушка сказала царевичу:

– Давай поедим вместе.

– Я слепой нищий, – отвечал тот, – и мне не пристало есть с дочерью царя. Если царь узнает, то меня накажут.

– Если ты не будешь есть вместе со мной, – возразила девушка, – то я тоже не буду есть.

Пререкались, они пререкались, но наконец вместе поели, а затем повели приятные речи, и девушка так влюбилась в Гедона, что никуда не хотела от него уходить.

Под вечер царь послал сказать своей дочери, что пора возвращаться во дворец. Та же велела передать ему следующее: «Я хочу быть женой сторожа нашего сада и не хочу никого другого. Прошу царя не противодействовать моему желанию».

Услышав такое, царь произнес:

– Это неслыханно и поразительно. Моя дочь, просватанная за сына царя Ратнашастры, не дождавшись возвращения царевича из-за моря, хочет стать женой вот такого нищего. Это позор на весь мой род, я не смогу от стыда и головы поднять.

Он послал позвать дочь, но та, верная своему слову, не пошла.

Тогда царь, очень любивший свою дочь, уступил ей. Он сам вышел к ним, ввел их обоих во дворец и сделал мужем и женой.

Прошло много дней. Случилось так, что дочь царя днем часто уходила, а вечером возвращалась. Гедона охватили подозрения, и он сказал жене:

– Ты сама захотела быть моей женой. Когда же мы стали супругами, то днем ты уходишь и лишь к вечеру возвращаешься. Если не хочешь находиться со мной, а смотришь, как бы уйти, то непременно у тебя на сердце кто-нибудь другой.

– Клянусь, – сказала царская дочь, – я думаю только о тебе и ни на волос не думаю о ком-нибудь другом. Если слова, сказанные мной, являются правдой, то пусть силой сказанной правды один твой глаз прозреет.

И тут же один глаз Гедона стал видеть.

После этого разговора царская дочь спросила Гедона:

– Кто твои родители и где твоя страна?

– Слышала ли ты о царе по имени Ратнашастра?

– Да, слышала, – отвечала та.

– Так вот, он и есть мой отец. А слышала ли ты о царевиче по имени Гедон?

– Да, слышала, – ответила жена.

– Так вот, я и есть царевич по имени Гедон.

– Что же сделало тебя таким несчастным? – испуганно спросила жена.

И царевич подробно рассказал ей обо всем, что произошло.

– Царевич Дикдон лишил тебя глаз, – сказала жена, – такого никогда не случалось в мире. Что ты с ним думаешь сделать, когда вы встретитесь?

– Хотя Дикдон и повинен в том, что лишил меня глаз, – ответил Гедон, – однако я нисколько не сержусь на него и не питаю к нему ненависти.

– Мне очень трудно поверить, – сказала тогда жена, – что подобное злодеяние не породило у тебя, как ты утверждаешь, чувство обиды. Это неправда.

– И все же я нисколько не сержусь на царевича Дикдона, – повторил Гедон. – Если правдивы слова мои, то пусть силой правды этих слов и второй мой глаз прозреет.

И второй его глаз также стал видеть. А после того как прозрели таким образом оба глаза царевича, он стал еще более прекрасен.

Обрадованная царевна пришла к отцу и сказала:

– Царь-отец! Знаешь ли ты сына Ратнашастры – царевича Гедона?

– Да, знаю, – отвечал царь.

– В таком случае не хочет ли царь увидеть его? – продолжала дочь.

– Как же я сейчас могу увидеть царевича? – удивился отец.

– Мой теперешний муж – это и есть царевич Гедон, – сказала та.

– Что с тобой случилось, дочь моя? – рассмеялся царь. – Ты с ума сошла или все забыла. Ведь царевич не вернулся из- за моря, а ты утверждаешь, что твой нищий и есть царевич.

– Если не веришь, – взмолилась дочь, – то убедись сам.

И в самом деле, когда царь зашел посмотреть на юношу, он убедился, что тот действительно царевич Гедон.

– Очень сожалею, – сказал тогда царь, – что я не знал этого раньше.

Затем царь скрытно доставил царевича Гедона на перекресток проезжей дороги, и было объявлено во всеуслышание, что царевич Гедон только что вернулся из-за моря. Царские советники вышли встретить Гедона, проводили его во дворец, где было обнародовано, что ему дается в жены царская дочь.

Тем временем гусь с письмом царевича вернулся на его родину. Письмо прочли, узнали, что царевич Гедон жив. Дик- дона заточили в тюрьму. К царю страны Лисивар был отправлен гонец с посланием, в котором говорилось: «Услышали, что мой сын Гедон прибыл в твою страну много претерпевший. Вина на тебе, что раньше не сообщил об этом. Теперь же обеспечь его слонами и лошадьми и проводи. Не проводишь, приду сам».

Тем временем царевич Гедон вспомнил о благодеяниях, оказанных ему пастухом. Он замолвил за него слово перед царем страны Лисивар, и пастуха одарили множеством подарков. Он получил слонов, лошадей, одежды, поля, скот, золото, серебро, драгоценности, рабов, рабынь, челядь, так что мог прожить жизнь в полном довольстве.

Когда же прибыл гонец от царя Ратнашастры, царь страны Лисивар велел приготовить пятьсот слонов, украшенных драгоценностями, пятьсот слуг, пятьсот молодых служанок и пятьсот колесниц. Сам царь со своими сановниками и многотысячной свитой под звуки музыки вышел проводить дочь. Заранее был послан гонец, и царь Ратнашастра с супругой и придворными встретили царевича.

При встрече царевич спешился и приветствовал родителей. Они обнялись, обменялись теплыми словами и под звуки музыки направились во дворец.

– Где Дикдон? – спросил тут царевич Гедон.

– Он заключен в темницу, – прозвучало в ответ.

– Освободите царевича Дикдона! – попросил Гедон.

– Не должно освобождать совершившего великое злодеяние, – ответил царь.

– Если царевича Дикдона не освободят, я не пойду во дворец, – сказал Гедон. И Дикдон был освобожден.

Царевич Дикдон вышел навстречу старшему брату, поприветствовал его, братья обнялись, и все с удивлением заметили, что Гедон стал относиться к младшему брату с еще большей добротой.

– Где чинтамани? – спросил Гедон брата, когда они пришли во дворец.

– Я спрятал ее в яме, выкопанной при дороге, – ответил тот.

Когда же его послали принести чинтамани, то он не нашел ее. Тогда Гедон пошел вместе с ним, и когда они пришли на место, то Гедон сразу же обнаружил драгоценность.

Вернувшись во дворец, Гедон поднял руку с волшебной драгоценностью и произнес следующее моление: «Если эта драгоценность действительно чинтамани, исполняющая все желания, то пусть трон, на котором сидят мои родители, обретет балдахин, сделанный из драгоценностей семи родов». И только он промолвил эти слова, как все тут же сбылось.

Затем царевич Гедон сказал:

– Да восполнятся богатства, которые были мною потрачены ранее из сокровищницы царя и сокровищниц советников на раздачу даяний. – И едва он повернул чинтамани в сторону сокровищниц, как те тут же наполнились драгоценностями.

После этого царевич Гедон повелел объявить следующее:

– Через семь дней царевич Гедон пошлет дождь, состоящий из драгоценностей семи родов. Собирайтесь все!

В назначенный день царевич Гедон омыл тело благовонной водой, надел новые одежды, прикрепил чинтамани на острие штандарта, поднял курильницу и, поклонившись на все четыре стороны, произнес такие слова:

– Если эта драгоценность действительно чинтамани, исполняющая все желания, то пусть каждый получит все, что пожелает!

И тут же со всех четырех сторон поднялись облака, подул ветер и начисто подмел землю. Сначала брызнул мелкий дождь, который прибил пыль, а затем опустились всевозможные вкусные яства. За ними дождем выпали одежды, а потом выпали драгоценности семи родов, которые заполнили всю страну. И в это время сердца всех жителей сами стали подобны драгоценностям и золоту.

Тут царевич Гедон обратился к собравшимся с таким наставлением:

– Вы получили все необходимое согласно своим желаниям. Сейчас не стало бедных и обездоленных, поэтому обуздайте каждый тело, речь и помыслы свои, следуйте по пути десяти правил нравственного поведения!

В соответствии с наставлением царевича все стали усердно соблюдать десять правил нравственного поведения, не совершать греховных поступков и поэтому после смерти своей возрождались в высокой сфере богов.

– Ананда! В той жизни, в то время, мой нынешний отец Шудходана и был царем Ратнашастрой, а моя нынешняя мать Махамая – супругой того царя. Царевич Гедон – это я ныне. Царь же страны Лисивар – это будда Кашьяпа. Девушка, ставшая в то время женой царевича, – это ныне Праджапати, а царевич Дикдон – это ныне Дэвадатта. Ананда! В той жизни, в то время, он хотя и причинил мне великое зло, однако я породил мысль о сострадании к нему. Сейчас же, когда я стал Буддой и безгранично мое великое милосердие, то, хотя он и чинит мне мелкие пакости, я, конечно, милосерден к нему.

Когда Будда закончил речь свою, то некоторые из многочисленных окружающих обрели благо вступления в поток, невозвращения и архатства. Некоторые же стали пратьекабуддами, некоторые породили помысел о наивысшем духовном пробуждении.

И все воистину радовались рассказу Победоносного.

 

Глава тридцать четвертая.

О домохозяине Думце

Так однажды было услышано мною. Победоносный пребывал в Шравасти, в саду Джетавана, который предоставил ему Анатхапиндада. Вместе с ним находилась монашеская община в двенадцать с половиной сотен человек. В то время в той местности было пятьсот нищих, которые кормились около Будды и его монашеской общины. Как-то раз эти нищие подумали: «Вступим-ка мы в монашество Учения Будды». Они пришли туда, где находился Будда, и обратились к нему со следующими словами:

– Мы живем милосердием Будды и его общины. Прими нас в монашество.

И ответил им Будда так:

– Учение, которое я проповедую, исполнено чистоты, и не существует для него ни знатных и ничтожных, ни богатых и бедных. Оно подобно воде, которая омывает и знатных и ничтожных, и богатых и бедных, и хороших и плохих. И нет грязных среди тех, кто водой омылся. Оно подобно огню, который уничтожает все великое и малое, где бы то ни находилось. И вместе с тем мое Учение подобно небу, где мужчины и женщины, мальчики и девочки, богатые и бедные – все без исключения находят себе место. Поступайте по своему желанию!

Очень обрадовались пятьсот нищих, услышав такие слова, и стали с еще большим усердием просить Будду:

– Прими нас в монашество.

– Придите во благе! – сказал тогда Победоносный, и едва только он так повелел, как волосы на лицах и головах [нищих] сами собой сбрились, одежда их превратилась в оранжевые монашеские одеяния, и они обрели полное монашество. Победоносный наставил их в Учении, отчего полностью очистились их тела и мысли, отринулась скверна, и они стали архатами.

В то время домохозяева, старейшины купцов, знатные и высокородные, проживавшие в той местности, услышав, что Будда принял в монашество нищих, стали говорить слова порицания, заявляя:

– Если приглашать на угощение Будду и благородную монашескую общину, творя этим себе благую заслугу, то как можем мы садиться [за стол] с этими худородными попрошайками, вступившими в монашество, и давать им на осквернение свою утварь!

В то время сын царя Кошалы, пригласив Будду и его общину на угощение, сказал Победоносному такие слова:

– Приглашаю на угощение Будду и его общину, но не нищих, недавно вступивших в монашество.

На следующий день, когда наступил полдень и Будда с общиной пошел на угощение, Будда обратился к неприглашенным монахам с такими словами:

– Поскольку милостынедатель вас не позвал, то отправляйтесь на север, в северную страну неблагозвучных голосов, возьмите там рис, выросший на непаханой и несеяной земле, себе в пищу и придите с ним в дом к милостыне- дателю.

Монахи в соответствии с повелением Будды магическим архатским способом отправились на север, в северную страну неблагозвучных голосов, наполнили рисом свои чаши для сбора подаяния и красиво, подобно гусиной стае, плывя по небу, прибыли в жилище сына царя Кошалы, уселись там по чину и стали есть рис.

Сын царя Кошалы, видя, как монахи магическим путем столь красиво прибыли по небу, чрезвычайно обрадовавшись и удивившись, спросил Победоносного:

– Откуда прибыли столь блистательно благородные, достойнейшие и прекрасные в своем поведении?

– Если знать хочешь, то слушай хорошенько, и я тебе скажу, – ответил Победоносный сыну царя Кошалы. – Это монахи, которых ты, царевич, не пригласил на угощение. А поскольку они царевичем приглашены не были, то отправились на север, в страну неблагозвучных голосов, собрали там рис и едят ело.

Услышав такие слова, сын царя Кошалы очень устыдился и раскаялся.

– Ослепленный духовным невежеством, – оказал он, – я был надменен с благородными. – И продолжал, обращаясь к Победоносному: – Достоинства Победоносного не объять умом. Эти нищие хотя и являлись самыми низкородными и презренными из всех жителей страны, однако обрели и благо в этом мире, и вечное благо. Только ради этих дел пришел Победоносный в мир. Но, Победоносный, в силу какого благого корня и каких благих заслуг эти нищие, встретившись с тобой, обрели полное освобождение? И в силу какого злого деяния, изначально сотворенного ими, они рождались нищими и прозябали в бедности?

В ответ на это Победоносный поведал следующее.

Столь несчетное и безмерное количество калп назад, что и умом не окинешь, в Джамбудвипе, в городе Варанаси, на горе, именуемой «Обитель риши», некогда пребывало также много пратьекабудд. В то время, когда Будда еще не явился в мир, там обитали пратьекабудды, а когда на той горе не было пратьекабудд, там обитали риши, наделенные даром предвидения.

В некое время там обитало две тысячи риши. Как-то раз прозорливцы изрекли пророчество: «В течение двенадцати лет не выпадет дождя».

Тогда тысяча риши пришли к богатому, обладающему достоянием домохозяину по имени Думце, жившему в той местности, и сказали:

– Найдется ли у тебя для тысячи риши, покинувших мир, еда и питье на эти двенадцать лет?

– Найдется, – отвечал Думце, – но прошу вас, благородные, не расходитесь кто куда, а пребывайте в одном месте.

Затем к домохозяину Думце пришли еще тысяча риши со словами:

– Мы нуждаемся в еде и питье на эти двенадцать лет.

Домохозяин спросил у хранителя кладовых, достаточно ли

добра для того, чтобы пропитать этих благородных на протяжении двенадцати лет. Хранитель кладовых ответил, что достаточно.

Тогда домохозяин назначил пятьсот работников для обслуживания двух тысяч риши и приготовления пищи. Долгое время пятьсот работников приготовляли и раздавали пищу для риши. Наконец им очень наскучило такое занятие, и они сказали один другому:

– Сколько хлопот приходится нам постоянно испытывать из-за этих нищих.

Было заведено так, что тот домохозяин всегда в полдень посылал одного человека приглашать рищи на трапезу. У того человека была собака, которая постоянно сопровождала его. Как-то раз тот человек забыл пригласить риши на трапезу. Тогда в полдень собака прибежала к риши и начала громко лаять. Риши услыхали собачий лай, поняли, что уже полдень, и сами пришли на трапезу.

Однажды те риши, закончив трапезу, сказали домохозяину:

– Домохозяин, наступило время идти дождям, распорядись, чтобы крестьяне занялись сельскохозяйственными работами.

И домохозяин послал крестьян на сельскохозяйственные работы – сеять ячмень, пшеницу и другие зерновые.

Спустя некоторое время все посеянные зерновые стали расти тыквами. Домохозяин очень удивился и спросил у риши:

– Не бесполезные ли эти растения?

– Нет, не бесполезные, – отвечали те, – только своевременно поливай их.

Спустя некоторое время все тыквы выросли и растрескались. Посмотрели и увидали, что внутри тыкв полным-полно того зерна, которым сеяли. Обрадованный домохозяин наполнил этим зерном свои кладовые.

Пятьсот работников, видя подобное, раскаявшись, сказали:

– Мы оскорбили благородных непристойными словами, глубоко сожалеем об этом, – и произнесли такое моление: «Да встретимся мы все и каждый из нас в грядущие времена с благородным и да обретем полное освобождение!»

Эти пятьсот человек из-за непотребных слов, сказанных ими, на протяжении пятисот рождений всегда обрекались на нищенство. Но в силу моления, произнесенного ими в раскаянии, встретившись с Буддой, они покинули пределы сансарического бытия.

– Царевич, – закончил Победоносный, – понимать все это надо так: богатый домохозяин Думце того времени – это я ныне; хранитель его кладовых – это ныне ты, царевич Кошалы; человек, который ежедневно звал риши на раздачу пищи, – это теперешний царь Уттраяна; собака та – это домохозяин Мадхурасвара, или «Сладкозвучный». В силу этого на протяжении всех рождений он обладал сладкозвучным голосом. Пятьсот работников того времени – это нынешние пятьсот архатов.

Закончил Победоносный свое поучение, и один из многочисленных окружающих обрели духовные плоды от первого до четвертого, а другие породили помысел о наивысшем духовном пробуждении.

И все воистину радовались сказанному Победоносным.