1

Вечером в одном из забрасинских трактиров с названием «Ярый Башмак» обычно не так людно. Горожане, люди в большинстве своём среднего класса, предпочитали ложиться спать раньше, чтобы набраться сил перед новым рабочим днём. Поэтому в зале сидело лишь пятеро посетителей: трое солдат в гражданском, которые догадывались о том, кем был Сутрак до того, как купить трактир, и пара завсегдатаев-стариков, которые жили за счёт своих богатых детей.

Хозяин возился в зале, помогая помощнице вытирать столы и стойку. Проходя мимо солдат, он бросил взгляд на стол — всего три кружки миргордского и крошечная миска с перчёными бобами катрейла, которые запекли в угольях.

— Что-то случилось в рядах теургиатской армии? — тихо поинтересовался Сутрак, подняв миску и вытерев под ней.

Старший сделал глоток из кружки и разочарованно крякнул.

— Жалованье стало совсем крохотным, Сутрак. Говорят, из столицы пришёл приказ урезать бюджет армии, в назидание Гверну Конкруту, за то, что вместо плановой подготовки к посвящению нового Пророка он просиживает штаны и не занимается своими обязанностями. Получается, что виноват он один, а страдают все остальные. Видят Боги, если бы не его былые заслуги и любовь армии, его бы уже отстранили или ещё хуже — повесили.

— А что с ним?

— Говорят, загрустил после смерти Мирата. Старик был для него вторым отцом, сам знаешь. К тому же у него какие-то нелады в личной жизни, но это так, на уровне сплетен. Да и Кархарий тяжко оскорбил его в битве при Кебее. Гверн не забывает оскорблений.

Сутрак кивнул. Та история была ему хорошо знакома хотя бы потому, что в молодости он сам носился между тремя армиями, собирая информацию для тогда ещё второго советника Кархария Велантиса.

Он вернулся к стойке, взял небольшой жбан пива с полки и подошёл к столику, сам дивясь своей щедрости. Наверное, сказывалось предчувствие беды.

— Это подарок от заведения.

— Нет, Сутрак, — запротестовали солдаты. — У тебя и так самое дешёвое пиво в городе.

Сутрак осклабился.

— Бросьте, парни. Я когда-то сам служил и понимаю, что к чему. У вас два дня отгула? Ну так возвеселите глотки, и забудьте о тяготах на эти два дня. Пейте.

Он кивнул солдатам и отошёл к Саре.

— Можешь идти. Ткор тебя сменит.

— Уверен? Я всё равно никуда не спешу.

— Ты отработала положенный день. Это Ткор опаздывает. Иди.

— Ну, как знаешь.

«Да, я знаю».

Помощница ушла. Она кое-что знала о нём, но не более. Приятная девушка, которую не хотелось свить под удар. А таков имел шансы назреть, после того, как неизвестные профессионалы пять дней назад ограбили сциллитумный Барьер, и вернулся Остис. Сутрак посмотрел в окно, за которым совсем стемнело, и продолжил охаживать уже давно чистую стойку.

«Ткор, демон тебя забери, не надо меня так пугать!»

Он второй день ощущал некоторое беспокойство. Ткор был связным в его бригаде, которая давно ушла на заслуженный отдых, но при этом всё равно время от времени «выходила погулять». Три дня назад он и ещё трое из старой компании сели на хвост Рензаму Ректу, который продолжил путь в столицу. Через день они должны были отправить голубя с донесением. Голубь не прилетел. Это означало, что произошло что-то серьёзное, и именно на Ткора была возложена обязанность делать ноги из пекла, и сообщить о произошедшем Сутраку. Если через три дня не вернётся Ткор, то это значит, что все они погибли.

Медленно истекал третий день. Сутрак то и дело бросал взгляд на окно. Неужели эти торговцы репой, как назвал их Остис, настолько крутые ребята? Может быть, стоило плюнуть на долг, и не отправлять товарищей на задание? Плюнуть на Остиса?

Сутрак окинул взглядом зал. Один солдат уже спал, лёжа лицом на столе, двое сонно беседовали, подперев руками головы. Двое стариков обсуждали какую-то новую байку про невиданного монстра, который выбрался на сушу недалеко от Канстеля и начал крушить всё на своём пути.

С громким стуком дверь трактира распахнулась, и в зал ввалился могучий бородатый мужчина. Его смуглое лицо блестело от пота, кучерявые волосы беспорядочно торчали во все стороны, широкая грудь часто вздымалась под распахнутой круткой.

— Ткор! — воскликнул Сутрак, и, не выпуская из рук бутылку с «Утончённым Редвеном», подскочил к уроженцу Бъялви.

— Они идут за мной, — прохрипел тот, глядя на него исподлобья взглядом, полным раскаяния. — Прости, что привёл их к тебе, но я не мог погибнуть, не передав информацию.

Он воткнул в свободную руку Сутрака свёрнутый клочок пергамента.

— Остальные?

— Погибли по дороге сюда. Они выиграли мне время.

— Понял. Ткор, мы будем скорбить о них позже.

Сказав это, Сутрак подошёл к солдатам и с размаху опустил бутылку на голову того, кто спал. «Утончённый Редвен» разлетелся на осколки, тёмная жидкость щедро окатила солдат, а спящий остался лежать лицом на столешнице. Двое стариков вскрикнули и живо нырнули под стол. Зал огласила пьяная брань солдат.

Сутрак кивнул головой в сторону двери, ведущей вглубь трактира.

— Бежим на кухню.

Они сорвались с места и помчались по коридору. Позади раздался треск входной двери.

— Кто они такие, мать твою? — прошипел мужчина, втискиваясь вместе с Ткором в проём и оказываясь в полутьме тоннеля.

— Ублюдки в чёрном. У них есть рефрамант.

— И какого демона им нужно от Коптильщика?

— Я не знаю, но это грязная и запутанная схема, Сутрак. Могу сказать точно — торговцы репой и эти убийцы действуют не заодно! Когда выберешься на свободу, прочти, что написано в пергаменте.

Они проскочили в мастерскую. Хозяин подбежал к столу, дёрнул на себя одну из полок и достал оттуда несколько бляшек, соединённых нитью.

— Надеюсь, они достаточно глупы, чтобы наступить на это… Ткор!

Бъялвиец открыл входную дверь.

— Я был рад служить вместе с тобой, друг. Кроме тебя у меня никого нет. А у тебя есть семья. Прочти пергамент, и расскажи обо всём Остису. Прощай.

Сутрак бросился к двери, но Ткор закрыл её за собой. Несколько мгновений из-за неё доносились быстрые тяжёлые шаги. Потом всё неожиданно стихло.

Сутрак на мгновение зажмурился. Посмотрел на зажатый в мокром кулаке клочок пергамента, и бросился устанавливать ловушку. Три взрывалки соединялись нитью, которая при сильном натяжении сообщала передачу куркам. Снаряды всегда начинялись авралитом — синим порошком с удивительными свойствами, который изготавливали и продавали диастрийцы.

Расставив ловушку, Сутрак бросился в жилую комнату. Заперев за собой дверь, сорвал с пола ковёр — подарок Драконьего Клыка — и открыл крышку люка. Сделав глубокий вдох, мужчина спрыгнул вниз.

2

Полчаса спустя он выбрался на поверхность. Это была улица Святой Покровительницы, как местные порой называли Кебею. На улице было всего несколько прохожих, которые предпочли сделать вид, что не заметили человека, который выбрался из канализационного люка. Правильное решение.

Сутрак успел обдумать многое за то время, пока пробирался по вонючим тоннелям. К семье он не вернётся — слишком высока вероятность слежки. Нужно было незаметно передать пергамент кому-то третьему, кто сможет без всяких подозрений доставить его Коптильщику. Все старые товарищи мертвы, а местной ячейкой агентов рисковать было нельзя. Оставалась лишь одна кандидатура, на которую он мог более-менее рассчитывать.

Сутрак побежал вдоль стен двухэтажных жилых домов, стараясь не вступать в широкие круги яркого света, излучаемого уличными фонарями. Он то и дело поглядывал на крыши, изредка покашливая особым образом. В какой-то момент он негромко произнёс:

— Слава Осенней Лисе.

Об этих манере поведения и фразе Сутрак договорился с Лисицей ещё при первом знакомстве.

«Пожалуйста, будь здесь!»

Краем зрения мужчина успел разглядеть тёмный силуэт в переулке, и неожиданно споткнулся, растянувшись на земле. Из тьмы на мгновение выступила невысокая фигура с рыжим каре и волевым подбородком.

— Что? — шепнула девушка.

— Элеур, Рензам Рект. Важно и смертельно опасно, — выдохнул Сутрак, выпустив из ладони пергамент. — Пожалуйста.

— Вот дерьмо, опять? — прошептала Лисица, быстро пробежавшись взглядом по крышам зданий напротив. — Я только успела отдышаться после той заварушки в Барьере.

Помедлив, она всё же подняла клочок. Сутрак молебно свёл ладони.

— Позаботься о моей семье. Адрес ты знаешь, только будь осторожной.

Лисица нахмурила брови. В её глазах мужчина видел борьбу.

— Я посмотрю, что можно сделать, — проворчала она и добавила. — Да хранят тебя Боги, Сутрак.

И исчезла в темноте переулка.

Всё произошедшее заняло двадцать ударов сердца, после чего мужчина со стоном поднялся и пошёл дальше. Сначала нужно было выбраться из города и затаиться, а потом окольными путями увести семью в безопасное место.

Внезапно налетевший порыв ветра совпал с двумя тенями, мелькнувшими на крыше. Сутрак достал из коротких ножен кинжал, чётко понимая безнадёжность ситуации. Если враги хороши, то они не подойдут на расстояние удара.

На грани слуха раздался свист, и Сутрак отдёрнулся, почувствовав, как в обеих ногах застряло по дротику. Он пробежал ещё десяток шагов и упал на мостовую, на этот раз без притворства. Ноги начали холодеть, словно набиваясь льдом.

Над собой он услышал мягкие шаги. Крепкие пальцы вцепились ему в плечи и оттащили глубоко во мрак переулка. Его перевернули на спину. Перед глазами возникло озарённые городскими огнями облака и звёздное небо, а на их фоне два лица. В темноте сложно было разобрать их черты, но Сутрак понял, что перед ним выходцы с востока, может быть, из Бъялви.

Один из убийц присел на корточки, вперился в него немигающим взглядом тёмных глаз, и заговорил. У него был очень странный акцент.

— Кто ещё следил за нами?

Сутрак криво улыбнулся. Яд уже начал растекаться по телу, холод медленно перетекал в поясницу.

— Скажи правду, обещай молчать и мы тебя пощадим.

Сутрак загоготал.

Убийца посмотрел на своего напарника и заговорил на алсалонском.

— Эта изритская свинья ничего не скажет. Прикончить его сейчас или надавить?

Сутрак вздрогнул, осознав, что смутно понимает, о чём говорит человек. Годы работы агентом разведки не прошли даром.

— Этот у них главный, судя по бумажкам в постоялом дворе. Остальные мертвы. Если верить Моисею, никто даже не догадывается, насколько глубоко мы опутали Изру. Кончай его.

«Забрасинская ночь ещё никогда не была так красива», — подумал Сутрак перед тем, как над ним занесли кинжал. Его душа не трепетала от страха. Он сделал всё, что мог.

А потом он умер.

3

Над Элеуром раскинулась ночь. Совсем недавно здесь прошёл дождь; тучи ушли на север, к Алеманам, оставив после себя звёздное небо, холодный свет которых отражался в лужах.

Квартал Благородных Господ, широким полукругом охвативший верхний, административный ярус города, уже спал. Улицы, разрезавшие ряды особняков с прилежащими к ним садами и парками, сияли в лучах фонарных столбов. Такое освещение было только здесь и наверху. Средний и нижний ярусы города освещались куда хуже — там сумрак разгонял только кроваво-бледный свет луны и редкие фонари.

Впрочем, цвет крови больше подходил именно кварталу Благородных Господ. Вечные интриги, козни и смертельные игры богатых купцов и аристократов, смешивались здесь в ядовитом коктейле. Каждый старался заработать друг на друге, или как-то повысить свой авторитет в глазах дивината, который порой оказывал существенную помощь тем фамилиям, которые проявляли к нему лояльность. Квартал Благородных Господ мог убить любого, кто не умел бороться за возвышение.

Карелт Стиджас считал себя хорошим игроком. Именно поэтому он принял все меры предосторожности, прежде чем встретиться с дерзким Гиделастом Стухом, купцом, который, по слухам, сколотил своё состояние на работорговле в заливе Ваэльвос.

Грязный ублюдок посмел бросить ему, Карелту, вызов на балу, который организовала семья Велль. Ему пришлось краснеть перед хозяевами и их прекрасной дочуркой со звучным именем Ланита. Зато теперь, когда рядом нет ненужных людей, самое время разрешить конфликт.

Рядом с ним шли Гарс и Дорм — двое поджарых черноволосых братьев-близнецов. Они были артарианцами, и в полной мере обладали пресловутыми принципиальностью и свирепостью. Неудивительно, что почти всех их поубивали. Тем не менее, близнецов он взял с собой из-за их бойцовских навыков. Они были очень хороши в схватке, что Карелт неоднократно видел сам, во время турниров, которые устраивал покойный Пророк.

Однако это были ещё не все сюрпризы, которые он приготовил для напыщенного Гиделаста. Купец поднял взгляд на верхние карнизы зданий, которые возвышались по обеим сторонам дороги. Фонари заливали голубым светом дорогу, но плоские крыши домов освещены не были. По ним бесшумно крались четыре наёмных убийцы. Все середняки, достаточно хорошие для того, чтобы не допускать глупых ошибок, но не такие, как те же знаменитые Мурена или Ткач. Впрочем, и Гиделаст был птицей слишком низкого полёта, чтобы нанимать для его устранения профессионала подобного уровня.

Всё было готово для тёплого приёма. Они договорились встретиться на Золотом Перекрёстке — там фонари лучились золотым светом. На улице не было ни души — богатые обитатели особняков видели первые сны, благоразумно рассудив, что ночь — это час убийц, и разгуливать под луной — занятие для дураков. Безмолвный пейзаж, наполненный оттенками белого и чёрного, дополнял запах свежескошенной травы, доносящийся из садов, и шелест ветра по мокрому тротуару.

— Господин, — нарушил молчание Гарс. — Ещё не поздно нарядить меня в вашу одежду, а вам вернуться в особняк. Гиделаст увидит подмену достаточно поздно, чтобы мы успели перерезать ему глотку.

— Нет, Гарс, — пренебрежительно фыркнул Карелт. — Я хочу видеть лицо этого ублюдка, когда вы будете его убивать. Хочу видеть, как на его лице появляется осознание неподобающего поведения в доме Велль.

— Но что, если он послал к вам убийц, а сам остался в своём особняке?

— У нас есть, чем ему ответить. Эти ребята справятся с любым середняком.

— Но что, если он наймёт Ткача или Мурену?

— Моя шкура, Дорм, не настолько дорога, чтобы ради неё нанимать убийц такого калибра.

Порыв ветра с заунывным гулом заставил затрепетать их одежды и пустил сильную рябь по лужам. Эхо шлёпающих шагов отдавался в высоких стенах, окружавших особняки.

— Может быть, покушение на жизнь дочери Пророка — дело рук как раз этого самого Мурены, — нарушил молчание Гарс.

— Если бы это был он, то Шака лежала бы сейчас рядом с телом своего отца, — отозвался Дорм. — Некоторые говорят, что в покушении напрямую замешан её дядя, Кархарий Велантис. Мол, ему неожиданно понравилось восседать на троне и править теургиатом.

Гарс хмыкнул.

— Вот только правитель из него дерьмовый. Моя сестра недавно умоляла меня помочь ей с деньгами, потому что её хозяин, ренед Стермель, получил приказ увеличить налог на доход в Лебрене. Дескать, Кархарий неожиданно нашёл казну Изры полупустой и потому решил её срочно пополнить. Как будто нельзя было взять ещё один кредит у Торгового Альянса, если он нуждался в пополнении своего гардероба.

Впереди показались золотые фонари перекрёстка.

— Пришли, — выдохнул Дорм.

Гарс обвёл взглядом расположенные под острым углом крыши зданий, окинул им пустующий перекрёсток, накрытый золотым куполом света, потом задумчиво посмотрел на молчаливо шагающего Карелта.

— Что-то случилось.

Скользкий полноватый аристократ запнулся о щель между булыжниками мостовой и с глухим шлепком упал вниз лицом.

— Кебею в глотку, — прошипел Дорм и сел на корточки рядом с телом хозяина, не решаясь его коснуться.

Гарс присел рядом, приподнял чёрные кудри, закрывавшие короткую шею аристократа, и тихо выругался. В шее торчал тонкий дротик.

— Он мёртв.

— Я вижу, демоны тебя сожги, — Дорм тяжело поглядел на брата. — Он был мёртвым ещё тогда, когда мы с тобой чесали языками. Наша вина, брат.

— Не наша, а тех четверых простофиль, которых нанял хозяин.

— Думаю, они тоже погибли. И также бесшумно. Мы ничего не могли поделать, брат.

Дорм оглядел улицу, темнеющие решётки ворот ближайшего особняка, потом вытянул из шеи Карелта тонкий дротик и аккуратно зажал между пальцами его основание.

— Что будем делать?

— Отнесём тело к госпоже. А потом…

— А потом найдём того, кто это сделал, и заставим его заплатить за содеянное.

4

Для профессиональных убийц квартал Благородных Господ был пиршественным столом, своего рода пасекой. И то, сколько сотов с мёдом убийца сумеет с этой пасеки унести, полностью зависело от его аппетитов и мастерства. Мурена являлся одним из таких пасечников.

На сегодня он запланировал всего одну вылазку. Накануне, как обычно, между часом и двумя дня, у ворот особняка престарелого ремесленника и по совместительству Теурга Арстапора Теза появился почтальон. Он подошёл к квадратному сквозному отверстию в стене, с обеих сторон снабжённому маленькими дверцами, и, не обращая внимания на стражу, стоявшую на карауле у ворот, открыл дверцу и сунул туда конверт с письмом.

Содержание письма было стандартным. Некий аристократ по имени Карелт Стиджас сильно насолил клиенту, и тот хотел ему отомстить. К письму с информацией прилагался чек на крупную сумму, которую можно было получить в любом филиале Торгового Альянса. На цифры Мурена давно перестал смотреть — их состоянием заведовал Переводчик — надёжный человек в Альянсе, который снабжал их отчётами о текущем состоянии счёта. В случае попытки надуть, клиента ожидала обязательная расправа.

Хотя, за все годы работы, никто не пытался надуть Мурену. Убийца отвечал клиентам взаимным уважением, всегда выполняя работу, за которую брался, так что им не приходилось волноваться за потраченные деньги. В случае отказа, он просто передавал чек связному в Альянсе, который возвращал его клиенту.

Приняв заказ, Мурена принялся за дело. Основную работу предваряла подготовка. Сначала он выяснил, каким человеком был некий Стух, и имел ли связи с дивинатом. Власти порой ловили менее опытных убийц на живца, так что он всегда старался обезопасить себя от подобных ловушек. Закончив собирать необходимую информацию, Мурена отправился на работу.

Особенности города накладывали отпечаток на его одежду. Убийца с ног до головы был плотно обёрнут в тонкую ткань белого цвета, пропитанную раствором сциллитума. Этот концентрат делал её восприимчивой к рефрамантии. Гибкого поджарого мужчину и так было непросто заметить, когда он прижимался к стенам или крышами, ловко перепрыгивая с карниза на карниз, с балкона на балкон, по деревьям к стенам. После наложения заклинания иллюзии он становился действительно невидимым, представляя собой силуэт из изломанного воздуха.

К поясу крепились ножны с двумя узкими кинжалами с лезвиями чуть длиннее ладони. Недавно Арстапор выгравировал на них знак Удачи. Старик говорил, что Слово Руны действительно работает, но Мурене ещё не довелось проверить его на практике. Контактного боя он старался избегать.

В письме клиент сообщил место встречи с жертвой и дом, где она живёт. Просчитать путь было просто. Затаившись в одном из окон особняка, хозяева которого спали, убийца приготовился ждать.

С наступлением ночи улицы озарились светло-голубым светом фонарей. Мурена вслушивался в тишину дома и завывания ветра, который шевелил ветви невысокой яблони слева от окна и нагонял новые тучи.

Неожиданно его глаза уловили движение на крыше здания, которое стояло на противоположной стороне дороги. Свет фонарей не достигал крыш, оставляя их во власти полумрака, создаваемого тусклым лунным светом. Тем не менее, убийца разглядел на фоне тёмно-серого неба два белёсых силуэта.

Жертву охраняли как минимум двое. Скорее всего, середняки. Самые лучшие убийцы, такие как Ткач или Жук, предпочитали работать в одиночку — это безопаснее и прибыльнее.

Ветер донёс со стороны улицы слабые звуки голосов. Меньше чем через минуту показались их обладатели. Двое черноволосых мужчин с мечами и один, идущий чуть впереди, похожий на шёлковый помидор. Жертва.

Троица шла, не таясь, разговаривая в полный голос. Когда она проходила мимо особняка, где сидел Мурена, тот взял в руки духовую трубку, набрал в лёгкие воздух, задержал дыхание, прицелился, подгадал очередной порыв ветра, и дунул.

Тонкая игла ушла, унесённая ветром, так что Мурена не успел разглядеть её полёт. Он терпеливо дождался момента, когда яд отключит моторику жертвы, и та упадёт наземь, после чего быстро удалился через окно в противоположном конце коридора. Погони не было. Убийца тихо пересёк дворик, оказавшись у дерева, растущего почти у самой двухметровой стены.

Используя ствол и стену в качестве опор, он вскарабкался наверх и спрыгнул на камень мостовой. Стражники, стоявшие у ворот в десяти шагах от него, ничего не заметили, продолжая о чём-то тихо разговаривать. Мурена уловил краем уха слова «Шака» и «Рект», но не стал придавать им значения. Он трусцой пересёк улицу и просторными ухоженными дворами направился к особняку Арстапора Теза.

Старый ремесленник сидел на покрытом сажей табурете в подвале особняка и занимался привычным делом. На столе перед ним лежали долото, лобзики, мотки проволоки, ножи и открытые прозрачные баночки, наполненные субстанциями неизвестного Мурене назначения.

Ещё на столе стояло приспособление со сверлом, которым Арстопор вырезал полость в круглом деревянном бруске длиной с человеческую руку. Крепкие ладони со старыми засохшими волдырями уверенно сжимали ручку, рассыпая на пол длинные гирлянды опилок.

Войдя в помещение, Мурена размотал ткань на голове и чихнул. Старый ремесленник подскочил на месте и прижал руку к сердцу. Говорил он, тем не менее, на удивление спокойно.

— Знаешь, если бы я не увидел тебя краем глаза перед тем, как ты чихнул, у меня остановилось бы сердце. Привыкни, наконец, сообщать о своём присутствии более деликатно. Я ещё не готов повторить путь жены и сына.

Мурена виновато улыбнулся и поднял руки.

— Прости за забывчивость. Я принесу тебе поесть, Арс.

— Ладно, неси, — кивнул старик, и прокричал вдогонку. — И не забудь разогреть подливку!

Мурена прошёл на кухню, находившуюся во мраке.

— Арс, нужен свет!

Светильники воссияли изнутри ярко-белым огнём магии. Мурена некоторое время созерцал пламя, после чего направился к обеденному столу, на котором стояла неубранная посуда. Каждый раз, когда убийца видел божьи чудеса, в нём просыпалась зависть к рефрамантам. Если бы он мог использовать магию, то точно бы не горевал по семье, как бедный Арстапор, который после гибели сына и жены перестал выходить в свет и бросил заниматься разведением морн, живя с доходов от продажи рефракторов и их маленького кровавого бизнеса.

Размышляя о судьбе одного из самых могущественных людей в теургиате, Мурена сложил вместе тарелки с присохшими к ним остаткам пищи и жира, и положил отмокать в металлический таз с водой. Затем подошёл к особому устройству, который Арстапор называл диастрийской горелкой, и повернул вентиль. Раздался треск, и из трубки, расположенной между восемью подставками в центре устройства, вырвался язык синего пламени. Убийца сел на стул, ожидая, пока разогреется рагу из бобов катрейла и говядины, и извлёк из кармана белой одежды запечатанный конверт, который лежал в почтовом ящике.

Убийца слегка нахмурился, поглядев на печать. Ничем не примечательная, отличная от печатей, которые обычно использовали аристократы. Это означало, что кто-то хочет остаться анонимным.

«Ловушка или… клиент настолько могуществен, что не хочет рисковать репутацией, даже зная, что имеет дело с нами?»

Распечатывая письмо, он порадовался, что до сих пор не снял перчатки из тонкой кожи. Внутри него или даже на самом конверте могло оказаться всякое. Извлёк письмо, развернул, побежал взглядом по строчкам, написанным определённо женским почерком. По мере прочтения лицо убийцы становилось всё более непроницаемым.

Он вернулся в мастерскую. Арстапор всё ещё корпел над новым рефрактором.

— Новый заказ?

— Да. Очень странный заказ. Нужно убить двух важных людей, но заказчик предпочёл сохранить анонимность.

— Какой-то дилетант. Может, он не отсюда? Вы ведь никогда не берётесь за анонимные дела.

— И этот человек не оставил ни обратного адреса, ни хотя бы клички связного, чтобы вернуть ему чек. Кстати о чеке.

— Крупная сумма?

— Мы обычно не смотрим на неё — знаем, что дурить нас станет лишь безумец, да и Переводчик всегда проверяет подлинность чеков, но это….

Мурена протянул бумагу рефраманту. Тот долго в неё всматривался, поджав губы, после чего покивал с важным видом.

— Я облегчу тебе задачу. Либо дивинат в полном сборе собрал эту сумму, чтобы, наконец, выловить нас, либо это персонально кто-то из Теургов. Наивная попытка сохранить анонимность.

— Подпись сделана женской рукой.

— Да. Но кто жертвы? Ты не назвал их имён.

— Цеппеуш и Коппли Мендрагусы.

Арстапор Тез отложил в сторону щипцы и отрез чёрной нити.

— Это сын Теурга и секретарь головного филиала Торгового Альянса. Насколько я знаю, Цеппеуш также приходится двоюродным племянником Шаке, а в будущем, возможно, и её супругом. Ты ещё сомневаешься в личности клиента?

Мурена начал мерять шагами мастерскую. Арстапор спокойно наблюдал за ним.

— Что вы будете делать?

— Мы должны подумать, — убийца ещё раз глянул на письмо. — У нас есть неделя на раздумье, после чего мы либо делаем дело, либо сжигаем письмо и чек. Я бы отказался, но такая сумма…

Теург покачал головой.

— Обычно ты не убиваешь людей такого калибра, а теперь ты сомневаешься из-за денег? Нет, Мурена, ты не такой. Всё, что ты сейчас видишь перед собой — это две чаши весов, на одной из которых ничего, а на другой — судьба всего теургиата.

По лицу убийцы пробежала короткая дрожь, а затем он протянул чек Арстапору.

— Свяжись с Переводчиком.