1

Кархарий Велантис сидел вразвалку в просторном мягком кресле и водил по гладкой поверхности стола поднятой вверх дном кружкой. За его спиной раздёрнутые бежевые занавески обрамляли огромные чистые окна — кабинет купался в солнечной свете. В углу стола высился хрустальный голубой кувшин с белыми ландышами, по краям лежало несколько свитков пергамента, исписанных рунами. Ещё одна стопка находилась на столике позади кресла из кожи гесторнеса.

Кархарий в очередной раз машинально пригладил аккуратно зачёсанные назад волосы цвета бледной соломы и продолжил сосредоточенно разглядывать блики, игравшие на салатовом донышке кружки, пока не вздрогнул от громко распахнувшейся двери.

В кабинет ворвался вихрь из бело-синих юбок, из центра которого выглядывала высокая талия, грудь в коротком вырезе платья, а также весьма миловидное, хоть и немолодое лицо. Тронутые сединой волосы женщина завязала в пучок, заколов ярко-фиолетовым рожком.

— И как это понимать? — встав напротив Кархария, она упёрлась руками в стол.

— Я думаю, прошёл месяц с прошлой менструации, — задумчиво произнёс Кархарий, следя за движением кружки по столу. — Тогда ты наорала на меня из-за того, что свежие тюльпаны в твоих покоях распространяют неприятный запах.

Женщина возвела очи к потолку.

— Временному Пророку теперь интереснее играть с кружкой, чем принимать важных гостей? Ренед Гольтимер возмущён тем, что его никто не встретил, словно он какой-то крестьянин.

— Не думаю, что разговор с этим идиотом окажется интереснее игры с кружкой.

— Нет, я думаю, он окажется плодотворнее!

— Понимаешь, дорогая, по докладам моих людей в армии, ренед Гольтимер сам является одним из зачинщиков нынешних беспорядков. Думаю, он будет расстроен, если я скажу ему прямо в лицо всё, что думаю о нём и подобных ему отбросах.

— Хотя бы поприветствуй его. Он, между прочим, прошёл сквозь Дараборский лес, чтобы успеть к панихиде моего мужа.

— Точно, слуги сейчас, скорее всего, выуживают из его храброй благородной задницы какую-нибудь демоническую белку, саблезубого бобра или какую там нечисть простаки выдумывают себе на потеху.

— Так пойди и помоги им.

Мужчина на несколько мгновений призадумался.

— У меня слишком толстые пальцы, — с серьёзным лицом привёл он аргумент. — К тому же, скоро должен прибыть посланник Саламаха. У нас есть очень интересные и важные руны, расшифровка которых не терпит промедления.

— Брат, порой мне кажется, что в твоей голове руны водят хоровод вокруг ветхих свитков, хотя вместо этого в ней должны обитать куда более полезные мысли. Отдай, наконец, приказ Синвалю Маэльдуну поддержать на юге флот Сардариона. Устрой взбучку Гверну, чтобы он перестал изображать из себя щенка, который горюет по умершему хозяину. Не заставляй меня жалеть о том, что я наделила тебя полномочиями регента. Я сделала это потому, что знала, каким хорошим советником ты был для Мирата, и сейчас мне хочется, чтобы ты, наконец, начал оправдывать моё доверие!

Кархарий побарабанил по столу длинными пальцами.

— Ладно, Айссил, мы оба знаем, что ты прибежала сюда только потому, что увидела, что я сделал с твоими покоями. Всё остальное ты приплела сюда просто, чтобы меня достать.

— К слову об этом, — вдова Пророка сильнее вцепилась в край стола. — Я понимаю, что ты озабочен расследованием покушения на жизнь Шаки, но обыскивать комнату её матери — это слишком! Ты меня обижаешь.

— Ах, так вот почему ты вся такая красная — тебе не нравится, что юный Джензи рылся в сундуках и шкафах с твоим бельём. Что странно, потому что ты нацепила эту фиолетовую заколку, и за последний месяц сделала парню больше недвусмысленных намёков, чем я за все год свиданий с Тамилой.

Женщина невольно коснулась рожка в своей причёске.

— Красивая заколка, правда? И не распускай язык, брат, я слишком стара для мальчика.

Кархарий откинулся на спинку кресла и саркастично выпятил нижнюю губу.

— Ну конечно, ещё бы ты стала цепляться к нему спустя всего полтора месяца после смерти драгоценного супруга.

— Ты идиот.

Кархарий состроил глупую физиономию. Айссил шумно вздохнула.

— По крайней мере, тебя больше не будет мучить жажда покопаться в моих вещах. В них, разумеется, ничего не нашли?

— Ты чиста, как джихалайский хрусталь.

— Слава Богам. Я не пыталась убить свою собственную дочь. Превосходно!

Кархарий продолжил водить кружкой по столу. Айссил с рычанием оторвала руки от его поверхности и направилась к двери.

— Айссил, найди мне заодно Эджуру и Джензена, — сказал ей в след мужчина. — Пусть после обеда заглянут в Чешуйчатый Зал.

— Как будто тебе сложно самому спуститься в алхимическую лабораторию или заглянуть к племяннице… — откликнулась женщина, а потом вздохнула. — Ладно.

Мужчина кивнул и взглядом проводил женщину до выхода.

2

Он вышел из кабинета почти сразу за сестрой, и направился в голубятню Сизых Крыльев. Здание располагалось на Лавовой площади, справа от дворца Пророка и служило пристанищем почтовых птиц ни много ни мало, а пятьсот с лишним лет, с того момента, как на престол взошёл Корлано, третий Пророк в династии Дастейнов. Династия голубеводов была не менее древней, и пользовалась определённым почётом, особенно у Мирата, когда драконов не стало, и сообщение между городами ухудшилось.

Кархарий написал письмо и, сложив на груди руки, молча наблюдал за тем, как старый почтальон сворачивает и вкладывает его в маленький тубус, который затем привязал к лапке голубя. Проводив взглядом птицу, регент кивнул старику, который не расставался с любимой телогрейкой даже летом, и вышел во двор. Обед должен был уже миновать, и мужчина направил свои стопы к дворцу.

День стоял чудесный, по чистым плитам мостовой гулял тёплый августовский ветерок, а улицы полнились людом, в основном богато одетыми молодыми парами с зонтиками в руках, и солидными мужчинами в длинных лёгких туниках светлых тонов и с тубусами для свитков, сопровождаемыми одним-двумя телохранителями.

Навстречу Теургу бежал отряд высоких, широкоплечих парней в тёмно-синих куртках с нашивкой полка Горнилоднов. Казармы полка находились рядом, по левую сторону от площади. Солдаты выполняли обычную дневную пробежку вокруг административного яруса города, ловя на себе восхищённые взгляды молодых дам. Когда они пробегали мимо Кархария, мужчина с застарелой завистью посмотрел на крепко слаженные фигуры. Сам он физической силой не отличался. Да и зачем, если по щелчку пальцев можно испарить казармы вместе со всеми солдатами?

Ответно улыбаясь узнававшим его прохожим, он добрался до широких ступенек дворца и резво взбежал наверх. Распахнутые металлические створки ворот охраняли два десятка гвардейцев, закованных в доспехи. При виде Пророка, хоть и временного, они дружно ударили стальными кулаками в грудь. Кархарий кивнул и вошёл в фойе с высоким потолком и резными колоннами.

Здесь тихо гудели магические светильники, давая яркий свет; блики играли на округлых поверхностях декоративных ваз, которые стояли в стенных нишах. Гвардейцы безмолвными статуями замерли рядом с вазами, издалека похожие на манекены. Их начищенные доспехи из каседрумской стали отливали салатовым.

К регенту тотчас заспешили слуги. Он покачал головой и те тут же брызнули в стороны, словно косяк макрели, испуганный баракудой. Кархарий не любил, когда его подслушивали — вольно или невольно. Любой из этих слуг мог быть шпионом. Случай полуторанедельной давности это практически доказал.

Айссил пролежала в обмороке полдня, узнав, что её дочь едва не отравили. Яд находился в одной-единственной бутылке с вином, которая хранилась в небольшом библиотечном погребе. Эту бутылку, не зная о содержимом, и взяла служанка, чтобы подать на стол Шаке. В том, что несчастная девушка не виновна, Кархарий был уверен. Никто не станет лгать, когда его прижигают раскалённым прутом.

Однако регента волновало даже не то, кто подсыпал яд в вино, а то, каким образом служанка выбрала среди трёх дюжин одинаковых бутылок ту, в которой содержался яд. В голову лезли всякие мысли, глупые, абсурдные, но при этом подразумевающие реальную угрозу для его семьи. Кем бы ни был настоящий убийца, играть с ним Кархарию не хотелось.

Мужчина подошёл к двери в противоположном конце фойе и кивнул страже. Два широкоплечих гвардейца в массивных доспехах налегли на створки. Раздался глухой рокот, и двери медленно распахнулись, открыв взгляду длинный широкий коридор, ведущий к Чешуйчатому Залу.

Кархарий ступил на роскошную ковровую дорожку, вышитую узорами из золотых и серебряных нитей. Этот ковёр он купил сам в городе аквамаринов Азуле, получив одобрение Мирата. Этот день запомнился ему на всю жизнь, ведь именно тогда Пророк назначил его своим первым советником. Большая честь, существенные привилегии и целый ворох новых проблем.

А вот просторные полотна картин на стенах яркостью не отличались. Они были пронизаны мрачностью и гротеском, присущих стилю периода правления Тадеуша, последнего Пророка из рода Мендрагусов. Названия у них были подходящими, например, «Плач Кебеи», «Гнев Ориду» и «Керберская месса». Что в каком-то смысле соответствует тому, как жил и чем кончил Тадеуш. Лишь вмешательство Айссил, любительницы старинных предметов искусства, мешало Кархарию заменить эти картины на что-нибудь более светлое и жизнерадостное.

Коридор кончался другой дверью. Здесь стояло ещё четверо гвардейцев.

— Драконий Клык внутри?

— Да, дивайн.

— Отлично.

— Вас сопровождать, дивайн?

— Нет, там же Драконий Клык, — пожал плечами Кархарий.

Он вошёл в огромный зал, размером чуть ли не с половину Лавовой площади, и зашагал между двумя колоннадами, слыша рокот закрывающихся створок. Чешуйчатый Зал был назван так из-за причудливого способа облицовки стен, выполненной в виде наложенных друг на друга каменных чешуек. Создавалось впечатление, что их покрывала броня исполинского дракона. Опять же — пошлая, на вкус Кархария, причуда Пророков прошлого.

Высокий потолок с рельефными изображениями драконов и языков пламени держался на могучих колоннах, из которых торчали десятки трубок со стеклянными шарами. В эти шарах бесшумно ярилось голубое пламя, озарявшее весь зал. Ещё одно бесценное изобретение, выторгованное у диастрийцев.

Он подступил к лестнице, которая вела к громадному трону, словно высеченному из исполинского изумруда. Возле лестницы разговаривали двое. Кархарий широко им улыбнулся.

— Доброе утро, Джензи. Леди Эджура, вы как всегда неотразимы. Прекрасный вкус. Мне нравится это платье. Персиковый цвет вам очень идёт.

Джензен Рект, сын несносного Рензама, друга детства, кивнул ему, хмуро колупая пол из тёмно-зелёного мрамора носом сапога. Эджура, невысокая женщина с миловидным лицом и забранными в хвост каштановыми волосами, с кроткой улыбкой поклонилась. Кархарий пригладил волосы.

— Все эти дни я не смыкал глаз, обдумывая нашу ситуацию с покушением. Пришла пора спросить у вас отчётов о проведённой работе. Но сперва…

Мужчина резво взбежал по ступенькам, удобно устроился на подушках, которые покрывали сиденье трона, и, положив руки на широкие подлокотники, скорчил радостную гримасу.

— Вот теперь я готов.

Эджура выудила свиток из широкого рукава платья и, поднявшись по ступенькам, протянула его Теургу.

— Здесь я отразила все детали моих опытов с ядом, который содержался в вине.

— Мне интересно ваше частное мнение, Великий Алхимик.

— Частное?

— Да. Представьте, что мы две подруги, которые стоят в очереди на рынке и треплют языками. Я в предвкушении, что же вы мне расскажете. Исключительно ваши честные мысли о яде в вине.

Эджура откинула со лба упавшую прядь и сосредоточилась.

— Буду говорить коротко. Яд не представляет угрозы для жизни человека, а лишь вводит его в состояние покоя. Эффект длится всего несколько часов, после чего субъект приходит в сознание.

— Вот это поворот, — Кархарий поёрзал в кресле. — Надеюсь, в ходе эксперимента никто не пострадал?

— Милорд, я испытывала яд на крысах. Ни одна не погибла.

— То есть, кто-то хотел дать моей племяннице снотворное?

— Можно сказать и так.

— Джензи, твои мысли?

— Те же, что и у вас, дивайн, — Джензен присел на ступеньки и посмотрел на Кархария снизу вверх. — Кто-то решил нас предупредить.

— Ты научился читать мысли? — Кархарий поднял бровь.

Джензен поднял обе брови.

— Нет, учитель, однако порой умные люди приходят к одинаковым выводам.

— Тогда идём дальше. Зачем предупреждать?

— Затем, чтобы Шака сделала правильный выбор? Например, вышла замуж за нужного убийце претендента.

— То есть это кто-то из Теургов стоит за покушением?

— Как вариант. Ну, или вы решили таким образом указать начальникам охраны на их некомпетентность.

Кархарий развеселился.

— Хорошая мысль. Как считаете, Конрад?

Из тени ближайшего к трону столба выступил человек, с короткими волосами и орлиным профилем, одетый в светлую кожаную куртку и простые льняные штаны. На толстом кожаном поясе висел простой полуторный меч.

— Мы компетентны. Вся мелкая шушера здесь точно не при чём.

С лица Кархария слетела маска разгильдяя, обнажив собранность и резкость.

— Если бы мимо вас к погребам прошмыгнула «мелкая шушера», Драконий Клык Конрад, вы бы здесь не стояли. Думаю, мы имеем дело с крупными игроками.

— Вы имеете в виду Жука, Мурену и Ткача?

— А в Элеуре есть ещё кто-то из знаменитых убийц?

— Дивайн, эти трое настолько хороши, что вряд ли бы рискнули убить особу пророческой крови. Убить человека такого ранга значит оставить слишком большой отпечаток в истории. Они всегда видят черту, за которую заходить слишком рискованно. Собственно, поэтому их до сих пор не поймали.

Кархарий хмыкнул.

— Вы с ними в одной семье выросли что ли?

— А вы думаете, что титул Драконьего Клыка я получил, торгуя капустой на Мелочном рынке?

— О боги. Джензи, что ты думаешь по поводу оригинальных мыслей Драконьего Клыка?

— Дивайн, я не очень разбираюсь в искусстве убийства. Но думаю, мы должны доверять чутью Драконьего Клыка.

Кархарий задумчиво провёл рукой по волосам.

— Конрад, скажите честно — если бы кто-то посторонний и невероятно могущественный предложил вам огромную сумму за то, чтобы вы произнесли здесь свою пронизанную жизненным опытом речь, вы бы согласились?

Воин на мгновение изменился в лице, но когда открыл рот, говорил также спокойно, как и прежде.

— Мне хорошо платят на моей должности. Пачкать руки убийством Шаки, а язык — ложью, я бы никогда не стал.

— Это меня искренне радует. Но всё же, Драконий Клык Конрад, постарайтесь проверить и эту тройку. Хорошо, если бы этим занялись лично вы. Можете отозвать из Канстеля Серканара себе в напарники.

— Дивайн, — негромко сказал Джензен. — Я уверен в том, что Драконий Клык Конрад сумеет выполнить задачу и без подключения второго Клыка.

— Он прав, дивайн. Не надо во мне сомневаться.

— Не поймите меня неправильно, Конрад. Я вижу, что вы справляетесь. К каждому из членов моей семьи приставлено по нескольку шпионов; я читал доклады об успешных облавах на мелкие кланы убийц на Нижнем Ярусе; я видел ваш послужной список. Вы считаете работу в команде с другим Клыком позором для вас обоих, но честь не спасёт мир в час беды. Я хочу, чтобы свадьба и посвящение в Пророки прошла без инцидентов, чтобы у нас был новый правитель, и не произошло делёжки власти с помощью военной силы. Ты меня понимаешь, Джензен?

Молодой человек удивлённо поднял голову.

— Я думал, вы обращаетесь к Драконьему Клыку.

Кархарий хитро улыбнулся, надеясь что эа улыбка вышла достаточно загадочной. Ему нравился этот молодой паренёк. Без тени вспыльчивости, присущей его отцу, вдумчивый и, что главное, без гнильцы внутри. Это отличало его от предыдущего помощника, Вессинара. В Джензене имелся потенциал дорасти до чего-то большего, чем простой помощник регента. Может быть, до первого советника, каким был он сам до недавнего времени?

Именно поэтому Кархарий время от времени устраивал парню лекции и проверки. Парню нужно усвоить, что без устойчивой монархии плохо будет всему теургиату. Расшатать изумрудный трон — и Изра развалится на кусочки, которые Моисей тут же приберёт к своим бессмертным рукам.

— Вы свободны, Драконий Клык. Надеюсь увидеть что-нибудь хорошее в отчёте через неделю. Думаю, к этому моменту подтянутся гости с востока, и мы сможем начать панихиду по Мирату.

Конрад кивнул и направился к выходу. Дослушав рокот открывающихся и закрывающихся створок, Кархарий посмотрел на Великого Алхимика, которая стояла, привалившись спиной к подножию одного из высоких подлокотников.

— Леди Эджура, простите за то, что мы заставили вас так долго стоять. Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз. Джензен…

— Конечно, дивайн, — молодой человек отошёл подальше.

На миловидном лице алхимика отразилась тревога и волнение. Кархарий подался вперёд, стараясь выглядеть озабоченным.

— Леди Эджура. Так вышло, что я знаю о вашей привязанности к Гверну Конкруту.

Глаза женщины испуганно расширились, рот чуть приоткрылся.

— Я…

— Спокойно, леди, в этом нет ничего плохого, и я вас не осуждаю. Однако я также знаю о том, что и Гверн Конкрут испытывает к вам тёплые чувства.

— Нет. Кархарий… то есть дивайн, — Эджур сцепила ладони. — Я думала, что он не заинтересован во мне. Он ведь такой аккуратный, такой строгий, справедливый и неподкупный. Как он может заинтересоваться мной?

— Леди, если бы не моя Тамила, то вы были бы среди претенденток на моё внимание, — улыбнулся Кархарий. — Все эти склянки и перегоночные агрегаты чрезмерно занижают вашу самооценку. Будьте смелее.

— Вы должно быть шутите.

— Леди Эджура, я похож на шутника?

— Я, — на губах женщины заиграла робкая улыбка. — Хорошо, я подумаю над вашими словами.

Кархарий добродушно улыбнулся и коротко кивнул.

— С недавних пор Гверн захандрил. Стал молчалив, закрыт и чересчур своенравен. Он не хочет принимать моих слов, он увяз в иррациональности. Думаю, его, в том числе, снедает жажда общения с вами.

— Да, я тоже это заметила, — задумчиво произнесла Эджура.

— Поэтому прошу вас — составьте ему компанию. Помогите прийти в себя, а там кто знает…. В общем, помогите и ему и себе. Из вас выйдет красивая пара.

Женщина с широкой улыбкой отбросила назад вновь упавшую прядь.

— Я попробую.

— Буду рад увидеть вас вместе на свадьбе моей племянницы, — Кархарий легонько коснулся её плеча. — У вас всё получится.

— Спасибо, Кархарий.

Сияя, Великий Алхимик вышла из зала.

К изумрудному трону подошёл Джензен.

— Вы даже не дали ей закончить с докладом, дивайн.

Кархарий удивлённо посмотрел на молодого человека, потом на свиток, который держал в руке.

— Боги, а я и забыл. Ну, ничего, главное она мне уже рассказала. Неожиданный вердикт, правда?

— Я тоже удивился, — Джензен заложил руки за спину. — Дивайн, можно вопрос?

Теург бросил на него ироничный взгляд.

— Вам что — и правда так нравится сидеть на этом троне?

— Нет, — мужчина махнул рукой и начал подниматься. — Более того — даже если бы меня попросили стать настоящим Пророком, я бы не согласился.

— С трудом могу в это поверить, дивайн. Даже те, кто уже обладают определённой властью, всё равно стремятся к ещё большим её объёмам.

Кархарий задумчиво прищурился и медленно зашагал вдоль колоннады.

— Тебе нужна более точная формулировка? Скажем так — я предпочитаю то сочетание власти и обязанностей, которое имел, будучи первым советником…. К тому же и сам трон жутко неудобный. Кто додумался сделать у подлокотников такие острые углы?

— Тогда зачем весь этот спектакль?

— Затем, что мне нравится вытворять дурацкие, но милые вещи. Вы бы видели свои лица, когда я сказал вам подождать, пока сяду на трон.

Юноша кашлянул. Кархарий моргнул.

— Джензи, ты придумал, как горничная выбрала среди одинаковых бутылок именно ту, в которой был яд?

— Если она была не в сговоре с убийцей или не пыталась убить Шаку самостоятельно, дивайн?

— Разумеется.

Молодой человек прикрыл больную кисть задравшимся рукавом платья.

— Если горничная ни о чём не догадывалась, то я вижу лишь один вариант. Это была чистейшая случайность.

— Или, — произнёс Кархарий, глядя себе под ноги и ступая лишь на тонкие линии между мраморными плитами, — кто-то контролировал её разум.

Джензен остановился и с покрасневшим лицом посмотрел на Кархария.

— Дивайн?

Кархарий с любопытством изучал лицо парня. Растерянность, волнение, удивление. Эмоции, могущие принадлежать как виновному, так и невиновному человеку. Он решил легонько испытать его на прочность.

— Это всё покушение на Шаку, Джензи. Разумеется, я решил проверить и тебя. Лично. Не прошу у тебя прощения, потому что знаю, что ты прекрасно меня поймёшь.

— И… каков результат?

— Я нашёл вот эту книжку, — Кархарий выудил из кармана толстый томик с гибкой обложкой. — Твой чистовик. В нём ты описываешь свои эксперименты в области нахождения магических Слов. Рефрамантия Сознания, Пространства, Времени.

Джензен покраснел. Очень хорошо.

— Не нужно стыдиться написанного, Джензен. Очень любопытное исследование природы рефрамантии Сознания. Очень амбициозно. Я был таким же в твоём возрасте.

Джензен наклонился и одёрнул края платья.

— Да, дивайн, я изучал рефрамантию Сознания, как и десятки учёных до меня. И если вы, дивайн, решили, что я в чём-то их превзошёл, то мне придётся вас разочаровать.

В его глазах мелькнула обида. Кархарий положил руку ему на плечо.

— Ну-ну, юный честолюбец, порой амбиции нуждаются в нескольких хлёстких ударах. Падать тоже бывает полезно. Так значит, это является причиной твоего хмурого лица в последние недели? Твои исследования не привели ни к чему?

Джензен несколько мгновений молчал, и мужчина чувствовал, как в нём борются какие-то мысли.

— Нет. Дивайн, по правде сказать, я устал от вашей племянницы.

Теург удивлённо вскинул брови.

— Поначалу мне удавалось выдерживать её взбалмошность, но вы сами знаете Шаку — если ей понравилась какая-то вещь, то она вцепится в неё всеми конечностями. Боюсь, она слишком сильно привязалась ко мне.

— Тебе не нравится женское внимание?

Джензен покраснел.

— Нравится, но меня тревожит трон.

Кархарий заходил из стороны в сторону, сцепив руки за спиной.

«Наконец-то!»

Джензен тяжело дышал, выжидающе глядя на него. Очевидно, юноша боялся начинать разговор о его племяннице, опасаясь наказания. Но Кархарий всегда считал себя практичным человеком. В словах помощника был смысл.

— Я подумаю, что можно сделать.

— Подумаете, дивайн?

— Если у ребёнка вырвать из рук игрушку, то он поднимет на уши всю семью. Утром я купался в солнечной ванне, наслаждался ароматом ландышей и подсчитывал пылинки в воздухе, а вечером могу выслушивать балладу о том, как юная пророчица возненавидела злого дядюшку, который лишил её общества интересного молодого человека.

— Но вы же понимаете, что я могу стать проблемой для претендентов на трон, дивайн, — повысил голос Джензен. — Да, я не являюсь нерешаемой проблемой, но зачем создавать лишние сложности? К тому же, я волнуюсь и за себя. Если я буду мешать трону, меня с лёгкостью сметут с доски.

Кархарий улыбнулся.

— Ты молодец. В самом деле, я ожидал от тебя чего-то такого. Не беспокойся, мы вырвем больной зуб, но только не варварским способом. Воспользуемся обезболивающим средством.

— Ваши метафоры достойны самого Цирекона, дивайн.

— Насмехайся, мой помощник, насмехайся, — Кархарий подошёл к дверям, и те медленно распахнулись. — Но только не на публике, ты знаешь.

Молодой человек кивнул.

— Что мне делать теперь, дивайн?

— А теперь, Джензи, ты должен навестить Гольтимера, ренеда Нираадского. Он остановился у своих родственников возле сквера имени Михэя Мендрагуса. Ты легко его найдёшь — трёхэтажный особняк с сиреневой черепицей. Представишься страже, и тебя пропустят.

— Что ему передать?

— Что я очень занят и удостою его аудиенцией на пиру после панихиды.

— Довольно грубо, дивайн. Панихида состоится не менее, чем через неделю.

— То-то и оно. А теперь ступай.

Проводив помощника взглядом до конца коридора, Кархарий провёл рукой по волосам. Всё шло хорошо.