Трое мальчишек шныряют между посетителями универмага так быстро и ловко, что кажется — это не просто обычные озорники, а юркие рыбки в воде. Смотрите, как они носятся в свое удовольствие где им вздумается… но внезапно появляется хищник. Акула! Расталкивая посетителей универмага, бежит, пыхтя и фыркая, толстый охранник. Он преследует пареньков, которые, умело лавируя между прохожими, стараются оторваться от преследователя. И мы их вполне понимаем: кому же охота попасться в лапы Сергеича? Но если быть честным, наше сравнение с акулой несколько хромает, он все-таки больше похож на бегемота, который старается поймать быстрых рыбешек, а это не просто, это, как вы знаете, удается даже не всем рыбакам с удочкой. Ему нужна помощь. Сергеич на ходу достает рацию:

— Сокол, Сокол, я Джульбарс. Сообщаю. На первом этаже по Северной линии наблюдаю вероятных нарушителей. Начал преследование. Прошу подтвердить готовность. Всем постам: готовность номер один! Прием!

В рации что-то хрипит в ответ. Не похоже, что его сообщение воспринято с энтузиазмом, и со стороны вовсе не кажется, что все в магазине сейчас бросятся ловить мальчишек. Но Сергеич продолжает борьбу со своей рацией, нещадно трясет ее, дует в микрофон, прикладывает к уху. В общем, очевидно, ему хочется, чтобы все было, как в настоящем боевике про героя, который преследует врагов родины. Это у него мечта такая — чтобы все на него смотрели и думали: надо же какой отважный герой, точно такой, каких в кино показывают. Но то ли из-за того, что рация не работает, то ли к его сообщениям относятся не очень серьезно, ему еще ни разу не удалось стать похожим на супермена из фильма. Всегда что-нибудь мешает. А это очень обидно, когда есть мечта, а она все не сбывается и не сбывается. Но мне его не жалко, потому что это очень неинтересная мечта, даже какая-то стыдная — ловить и пугать тех, кто слабее тебя.

А Сергеич тем временем повторяет попытку, кричит в неработающую рацию:

— Сокол, ответьте Джульбарсу. Сообщаю: объекты движутся по Северной линии этажа номер один, в направлении — строго на восток. Как поняли?

В рации опять что-то булькает.

— Повторяю… — И тут Сергеич резко теряет терпение, начинает злиться на рацию, а заодно и на всех на свете. Никто не поддержал его самоотверженную погоню. Кричит в рацию, правда, без прежней важности, даже насупившись: — Эй, вы! Я что, по-вашему, один должен ловить… этих козявок?

Мальчишкам надо во что бы то ни стало добраться до спасительного выхода, но поблизости, как назло, дверей нет. Убегающие сорванцы начинают метаться в страхе, они уже не похожи на беззаботных рыбок, которые резвятся у коралловых рифов, они чувствуют, что кольцо сжимается. Они все чаще спотыкаются, толкаются и уже мешают людям делать покупки. Еще мгновение, и они заденут нашу знакомую — Яну. Она задумчиво идет по галерее первого этажа, мысли ее далеко, — возможно, она что-то или кого-то вспоминает, а может, обдумывает, как лучше разукрасить витрину. Из задумчивости ее выводят три тени, несущиеся навстречу. В последний момент перед столкновением она делает шаг в сторону (хорошая реакция у бывшей спортсменки!), и тут же ее чуть не сбивает с ног толстый Сергеич. Сергеич, налетев на Яну, собирается, по обыкновению, обругать ее, но, слава богу вовремя узнаёт. «Пардон, мамзель», — бурчит он и продолжает бег дальше, при этом пыхтя и фыркая, как гиппопотам в зоопарке.

Яна с видимым недовольством смотрит вслед. Ей не нравится эта погоня. С тревогой она видит, что северное крыло универмага заканчивается тупиком и мальчишки оказываются в западне. Бежать некуда. Они окружены. Перед ними спокойно стоит, заложив руки за спину, высокий красивый охранник, лицо его бесстрастно, словно каменное. Яна еще не знает, что это Костик. Мальчишки с испугом смотрят то на Костика, то на приближающегося Сергеича. И вдруг Яна замечает, что каменное лицо высокого охранника не такое уж и каменное, он, не меняя позы, незаметно подмигивает растерявшимся мальчишкам и коротко кивает на лестницу за своей спиной. Моментально сообразив, они со всех ног кидаются туда. В следующее мгновение подлетает толстый запыхавшийся Сергеич: «Где щенки?!»

Яна с нескрываемым интересом смотрит на Костика и… в этот самый момент слышит за спиной:

— Прекрасная незнакомка! Обратите внимание на скромного заведующего отделом. Правда, не исключено, в ближайшем будущем — старшего менеджера.

Яна оборачивается. Рядом — улыбающийся Любим.

— Ой, вы даже немного напугали меня, — говорит она, прикладывая руку к груди.

— Здесь не работают люди из пугливого десятка, — смеется Любим собственной шутке, расправляя плечи. — А я давно наблюдаю за вами. Ваша витрина как раз напротив моего отдела. Раньше в этой витрине «шел дождь». Зонтички разные, плащички, сапожки… там были, но, увы, скоро зима. Так что наш товарчик, как бы никому уже и не нужен… даже на витрине.

— Вы так говорите, как будто не рады, что скоро зима.

— Нет, ну что вы, — хитрит Любим. — Зима — это хорошо. Просто отлично! Лишь бы морозов не было.

— Ну какая же зима-то без морозов?

— Не скажите, не скажите… Зима без морозов очень даже неплохо. Кругом лужи, ручейки. Кораблики опять же… Можно их пускать по грязным канавам. Красота!

— А я вот люблю белый снег, лыжи, ледяные горки и прозрачный морозный воздух.

— Ну как же без этого! Непременно. Это я тоже обожаю! Ну просто самозабвенно, до беспамятства, — снова пытается обмануть доверчивую Яну хитрый Любим. Для того чтобы понравиться ей. — Хотите сегодня вечером погулять под зонтом по городу? — предлагает он.

Яна смущается:

— Вы извините, но у меня столько работы… Да и не люблю я такую слякоть. По лужам как-то не очень удобно расхаживать парой. Особенно под одним зонтиком.

— Ну как хотите, — уже без улыбки, а, наоборот, с недобрым прищуром говорит прилизанный продавец.

Попрощавшись, Яна направляется к своей витрине, а Любим еще долго смотрит ей вслед. В его взгляде — сожаление и коварство и трудно понять, чего больше.

Яна возвращается за свою ширму. Принимается за работу: разводит краски, помешивает их кисточкой, словно суп в кастрюле. Они постепенно сливаются в однородную по цвету массу. Много-много веселых и ярких хоботков, выдавленных из разных тюбиков, растворяются без остатка в этом сером, как осеннее небо, супе. Она останавливается и критически смотрит на результат своих усилий. Ей что-то не нравится во всем этом. Внезапно она вспоминает, что недавно говорила Танечке о красках и о малыше за окном. Грустно смотрит на улицу. Там случайные люди спешат, как всегда, по своим неотложным делам. Ветер и дождь подгоняют их. И чего-то важного и нужного, кажется ей, не хватает за этим стеклом, по которому стекают многочисленные ручейки. Окинув взглядом витрину, она вновь возвращается к делам — продолжает смешивать разные яркие краски, чтобы получить один тусклый, блеклый оттенок, который так близок к реальному цвету… ведь нас в жизни очень-очень редко окружают чистые, незамутненные оттенками краски.