Командир самолёта «Н-105» старший лейтенант Васин и его экипаж возвращались домой. Моторы работали отлично, погода была на редкость тихая и ясная.
Море лежало под самолётом, как голубая шёлковая шаль с тонкими и пышными кружевами по краям, — то курчавилась под берегом пена.
Ну и славно же было покачиваться в вышине, зная, что, если захочешь, подымешься ещё выше или камнем ринешься к морю и почувствуешь на своём лице его вкусные и весёлые брызги!
Самолёт гудел. Его вела твёрдая рука Васина. Но старший лейтенант не был доволен ни ясной погодой, ни кружевными берегами.
Правда, задание командования было выполнено, бомбёжка прошла хорошо, все бомбы попали в цель, но Васину и этого было мало.
— Ни одного корабля что-то не видно, — морщился Васин, — а не то бы славную учебную атаку можно было провести!
— Товарищ старший лейтенант, — вдруг заговорили наушники голосом летнаба, — на горизонте наша подводная лодка идёт в море!
— Отлично! Приготовиться! Иду в атаку! — приказал Васин.
Плечи его расправились, и в чёрных глазах зажглись колючие искорки…
Бывает так, что одни и те же мысли приходят в голову разным людям в одно и то же время. Так случилось и на этот раз.
Давно уже пропали за горизонтом родные берега. «Тигр» продвигался вперёд на полном ходу» и кормовой флаг его бился на ветру, словно хлопал в ладоши от радости.
Радостно было и в сердцах подводников. Их имена повторяла вся страна.
Недавно дали сигнал к обеду. Подводники расположились с тарелками на верхней палубе. На вольном ветру аппетит у всех разыгрался. Кок не успевал орудовать чумичкой.
Клюев поспешил окончить обед раньше всех. Он подстелил на кнехт носовой платок, сел и заиграл на двухрядке одну песню за другой.
Командир и штурман, стоя на мостике, беседовали о том же, о чём думал там, в искрящейся вышине, старший лейтенант Васин.
— Я замечаю, — сказал боцман Дымба Клюеву, — что под музыку у Егорки аппетит куда лучше. Гляди, он уж второй бачок компота кончает!
— Он и без музыки не растеряется, — засмеялся кок, высунувшийся из люка в своём белом, как сахар, колпаке. — Я его спрашиваю: «Егорка, компот ел?» А он отвечает: «Ей-ей, не я!» — «А ещё, говорю, хочешь?» Он как заревёт: «Хочу-у-у!»
На палубе весело засмеялись.
— Товарищ командир корабля, — быстро доложил сигнальщик, — прямо по курсу наш гидросамолет. Летит на базу!
— Добро! — ответил командир «Тигра» и тихо сказал штурману: — Даю боевую тревогу. Никто не ждёт её. Может, и выявим какие недостатки. Вообразим, что нас бомбят…
Командир корабля тут же нажал кнопку ревуна и крикнул:
— Атака неприятельского самолёта!
Миг — и подводники надели противогазы. Другой миг — и подводники с ловкостью жонглёров в цирке, не выпуская из рук тарелок, ложек, вилок, хлеба и салфеток, стали проваливаться в люки.
Перед Егоркой всё вдруг забегало, затопало, замелькало. И опять, как тогда на «Маршале», лица людей исчезли за серыми масками и немигающими глазами противогазов.
А Егорка только-только добрался до самых сладких ягод. Вдруг бачок у него начали вырывать и самого медвежонка тянуть то за одну, то за другую лапу.
Егорка решил не сдаваться.
Одной лапой он крепко держал бачок, а всеми другими отбивался налево и направо. А уж задраен был носовой люк, задраивали и кормовой.
Ещё не все подводники успели спуститься в лодку, а уж нос «Тигра» погружался в воду, и она надвигалась на рубку.
Управление «Тигром» перешло вниз. На мостике остались командир и зенитный пулемётчик. Он без промаха прошивал самолёт Васина из строенного пулемёта дальнобойными воспламеняющимися пулями. Разумеется, холостыми.
Без устали работали все помпы лодки. Самотёки её жадно всасывали воду в цистерны. «Тигр» тяжелел, вода уже лизала рубку и подбиралась к корме.
Командиру и зенитчику пора было уходить вниз. Командир оглянулся на корму лодки и замер. Егорка, облапив бачок, яростно отбивался задними лапами от краснофлотца, старавшегося стянуть медвежонка в люк.
Больше на палубе уж никого не было. Вода шумела совсем рядом. Командир узнал краснофлотца и в противогазе и крикнул:
— Клюев, вниз! Задраить люк!
— Егорка, пропадёшь! — крикнул в маску Клюев и исчез в лодке.
Тяжёлая крышка люка захлопнулась перед самым носом Егорки. Захлопнул за собой и третий, последний люк командир.
Теперь на палубе остался один Егорка. Палуба уходила из-под его лап, но медвежонок, не чуя опасности, спокойно сунул нос в бачок.
Вдруг тугая волна одним ударом выбила бачок из Егоркиных лап и выкинула его далеко в море.
Егорка опешил. Он хлопал глазами и ничего не понимал.
Вторая волна одним щелчком сбросила в море и Егорку.
В водовороте, образовавшемся на месте погружения «Тигра», Егорку закрутило так быстро, как будто бы он сел на патефонную пластинку.
Вот в последний раз мелькнули над водой холодные глаза перископа, и «Тигр» пропал под водой.
Командир «Тигра» провёл срочное погружение великолепно. Учебная бомбёжка лётчикам не удалась.
Васин, покусывая губы, хотел повернуть самолёт к базе, но лётчик-наблюдатель закричал в наушники:
— На месте погружения лодки остался плавающий предмет! Чучело, что ли, какое?
— Сам ты, Саша, чучело, — ответил командир самолёта, внимательно вглядевшись в море. — Смотри хорошенько. Кто-то плывёт. Сажусь на воду! Приготовиться к спасению человека за бортом!
Выключив моторы, Васин искусно посадил самолёт на воду и стал подруливать к Егорке.
— Товарищ! Давай руку! — крикнул лётчик-наблюдатель, перегибаясь через борт самолёта, и вдруг удивлённо засмеялся: — Товарищ Васин! Это ж медведь!
— Тащи его в нашу берлогу! — отозвался Васин.
Крепкая рука ухватила Егорку за загривок, и медвежонок очутился в ногах человека, пахнувшего кожей, бензином и морем.
Развеселившийся Васин хотел уж включить моторы и поднять самолёт, как вдруг из-под воды вынырнули два стеклянных глаза перископа «Тигра», потом показались рубка и мостик.
Ещё вся остальная палуба была покрыта пенящейся водой, когда центральный люк мягко открылся и на мостик вышел командир подводного корабля. И он тут же увидел потешную мордашку Егорки, сиротливо высовывающуюся из-за стального борта самолёта.
— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! — сказал командир подводной лодки. — Ну, как летается?
— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! — ответил Васин. — Летается хорошо. А как вам ныряется?
— Тоже неплохо! — улыбнулся командир «Тигра».
— Ну, давайте продолжать: вы — нырять, мы — летать, — улыбнулся и Васин.
— У вас на борту, кажется, медвежонок? — спросил командир «Тигра» равнодушным голосом.
— Кажется, что так, — ещё равнодушнее ответил Васин. — Глупый ещё, наверно.
— Нет, он не глупый. Он учёный. Его Егоркой звать.
— Вот спасибо! — усмехнулся Васин. — А я думал, что его Тигром звать. У него так и на ленточке обозначено: «Тигр».
— Теперь вы сами понимаете, товарищ старший лейтенант, — сказал командир «Тигра», — что медвежонок наш. Я прикажу спустить шлюпку и возьму его.
— А что он у вас тут один на море делал, Егорка-то ваш? — хитро прищурился Васин.
— Гм!.. — замялся командир «Тигра». — Мы его, видите ли, плавать учили…
— Угу! — сказал Васин. — Ну, а теперь, видите ли, мы Егорку будем учить летать. До свиданья!
И Васин запустил моторы. Самолёт присел на корму. Расталкивая море, поднимая брызги и голубую пену, он двинулся вперёд.
Ещё несколько раз толкнулся самолёт на волнах, потом, поднимая прозрачные брызги, оторвался от воды и взмыл к небу.
Егорке показалось, будто сердечко его оторвалось от своего места и покатилось к пяткам. «Тигр» становился всё меньше и меньше, а скоро и совсем затерялся среди моря.
А море начинало чернеть. Тучи, как косматые волкодавы, нежданно-негаданно вставали из-за горизонта. Потянуло холодком. Ветер погнал по морю седую метелицу.
Стремительные воздушные потоки подняли самолёт Васина и, сотрясая его, бросили в воздушную яму.
Как ни был велик и крепок самолёт, он дрожал, словно в ознобе, и кренился то на один, то на другой борт. Всё вокруг него ревело, звенело и бушевало внезапной грозой.
Зигзаги молнии раскалывали небо на две части, гром рокотал. Егорка прижался к качающемуся полу и замер в страхе.
Летнаб на секунду отвернулся. Самолёт резко упал на крыло. Егорка почувствовал, что падает в бездну.
— Товарищ командир! — услышал Васин в наушники сдавленный голос летнаба и обернулся.
Летнаб еле удерживал медвежонка за хвост. Егорка скрёб когтями по стальному борту и вот-вот должен был упасть в море, как живая бомба. Яростный ветер закупорил медвежонку и рот и нос. Он задыхался.
Васин круто положил самолёт на борт, Теперь то, что казалось для Егорки отвесной стеной, стало полом, и летнаб без труда втащил медвежонка в самолёт.
— В порядке? — спросил Васин.
— В порядке! — ответил летнаб, вытирая потный лоб.
Егорка был смертельно испуган. Лапы у него дрожали.
Теперь Егорке было всё равно: лететь так лететь!