На дежурном пограничном катере «Тайфун» двое краснофлотцев заканчивали партию в шахматы. Впрочем, если заядлые шахматисты говорят, что они кончают партию, то, пока они её действительно кончат, у бритого человека может вырасти борода.

Свободные от вахты краснофлотцы «Тайфуна» следили за интересной игрой. И если все понимали секреты шахматных ходов, то артиллерист Гревцов смотрел за игрой только так, ради компании.

Гревцов понимал в шахматах лишь то, что они сделаны из дерева и покрыты лаком и что это единственные короли и королевы, которые до сих пор терпимы в Советском Союзе.

Зато, когда дело касалось игры в футбол, в волейбол и в городки, или прогулок за город, или нырянья и прыжков в воду с головокружительной высоты, Гревцова трудно было опередить. За эту ловкость и живость Гревцова прозвали Живчиком.

Живчику надоело смотреть на нахмуренные лбы товарищей. Он поднял голову и вдруг чуть не упал за борт.

— Братцы, — вскрикнул Живчик, — к вам новая фигура с неба падает! Вот она вам сейчас устроит шах и мат!

Привыкнув к шуткам Живчика, краснофлотцы не подняли голов от доски.

Живчик и сам замолчал.

Он смотрел на небо с открытым ртом и лишь шевелил губами.

Игра продолжалась.

Может быть, только боевая тревога могла остановить её. Известно, что, если у шахматистов выдернуть стулья, они будут продолжать игру на корточках. Они будут продолжать свою молчаливую игру, если их поставить вверх ногами. Только бы были перед ними доска и фигуры.

Так было и с шахматистами «Тайфуна». Они опомнились лишь тогда, когда Егорка грохнулся на шахматную доску и всех шахматистов и самого Егорку накрыл парашют.

Тут уж ничего нельзя было понять! Накрытые парашютом барахтались, рычали, вскрикивали, пыхтели, фыркали, высыпая на железную палубу деревянных королев, королей, офицеров и пешки.

Живчик хохотал до того, что чуть не лопнул, как в сказке пузырь.

Наконец стало ясно, что к чему. Из-под парашюта по очереди выползли краснофлотцы. Все они были красные от смеха, кроме краснофлотца Юркова. Он был очень сердит за то, что у него вырвали из рук победу над соперником да вдобавок поцарапали нос и щёку. Но под парашютом что-то всё ещё ворчало и барахталось.

Живчик стащил полотнище — и краснофлотцы ахнули. На шахматной доске сидел живой медвежонок.

— Вот это действительно… фигура! — сказал Юрков и взялся за расцарапанную щёку.

Остальные бросились распутывать Егорку.

В этот момент вахтенный у ворот морской погранохраны звонил по телефону дежурному командиру:

— Товарищ лейтенант! Говорит пост номер два. Просятся пройти на базу краснофлотцы с линейного корабля «Маршал», с миноносца «Гневный» и с базы подводных лодок.

— Спросите, зачем, — ответил дежурный командир.

В трубку послышалось покашливание, потом удивлённый голос вахтенного:

— Говорят, что медведей получать пришли, товарищ лейтенант!

Дежурный командир был занят, и он рассердился на такой ответ вахтенного.

— Скажите им, пусть идут в зоологический сад! — сказал он и повесил трубку.

Вахтенный сказал краснофлотцам:

— Приказано передать, чтобы шли в зоологический сад. А что случилось, друзья?

Краснофлотцы, пришедшие за медвежонком, стали рассказывать обо всех приключениях Егорки, перебивая друг друга. Особенно кипятился Между Прочим. Он так и напирал на вахтенного и чуть не напоролся на штык его винтовки.

— Хватит, товарищи! — сказал вахтенный. — Прошу отойти от ворот.

Краснофлотцы вздохнули и пошли от ворот, думая о Егорке каждый по-своему.