Глава 1

Я стояла, привалившись спиной к закрытым дверям поезда, и пыталась восстановить дыхание. Этот забег, невзирая на неплохую физическую подготовку, дался действительно нелегко. Просто эмоций было слишком много, и уровень адреналина зашкаливал. А такие вещи влияют на состояние организма куда сильней, чем кажется.

Здесь и сейчас эмоции немного сгладились, а уровень адреналина, наоборот, вырос — я слишком хорошо понимала, где нахожусь и чем грозит проявленная самонадеянность.

Только демонстрировать истинное отношение к происходящему, конечно, не собиралась. Едва дыхание пришло в какое-то подобие нормы, я выпрямилась, вздернула подбородок и окинула взглядом вагон.

Неприятно, но ожидания оправдались — подземка Манкорса оказалась прямо-таки классическим образчиком клоаки. Мусор на полу, раскрашенные граффити стекла, разбитые камеры наблюдения и, разумеется, контингент.

Пассажиров было немного, но для того, чтобы составить представление, хватало. На одной из лавок спал бродяга. Чуть дальше сидела семейная пара помятого, но относительно приличного вида. А еще в вагоне обнаружилось несколько крепких парней…

Последнее не порадовало. Тот факт, что меня моментально заметили, не порадовал еще больше. Впрочем, а чего я хотела? Одинокая девушка — уже объект для интереса, а уж если одета как я…

Нет, в действительности ничего сложного или кричащего. Всего лишь джинсы, майка, спортивная кофта с капюшоном и кеды. Загвоздка заключалась в том, что одежда была новой и брендовой. Не отметить этот момент мог только слепой.

И пусть к числу завсегдатаев подземки я не относилась, отлично знала, чем наличие хорошей одежды чревато. Да, могут раздеть. Причем догола.

Данный момент стал дополнительным поводом загнать страх поглубже и нацепить на лицо маску непроницаемого спокойствия. Принять такой вид, будто я каждый день в этих вагонах катаюсь и уж чего, а ограблений и приставаний не жду.

Именно с таким выражением я огляделась еще раз и шагнула к большой электронной схеме. Она, в отличие от камер наблюдения, работала. Правда, была слегка заплевана и украшена парой нецензурных слов.

Схему подземки Манкорса я, разумеется, видела впервые, но картина была опять-таки ожидаемой.

Система предназначалась исключительно для так называемого «второго гигаполиса» — то есть опоясывала центральную часть риторской столицы и распространялась лишь на «рабочие кварталы».

Это было закономерно. В центре Манкорса находились в основном офисы корпораций и жилье люкс-класса, а постоянным обитателям Сити подобный вид транспорта не требовался.

Служащие, которые, насколько мне было известно, селились в том же Сити, но на периферии, желанием приобщаться к «культуре нищих» тоже не горели. Для них существовала система бюджетного такси и другой, исключительно надземный транспорт.

Как попасть в сердце гигаполиса с окраины? Вообще, если следовать логике представленной схемы, подобные передвижения не приветствовались. Но несколько станций последнего, ближайшего к центру кольца подземки были отмечены значками, которые означали возможность пересадки.

Я эти значки увидела, но особого значения не придала. Куда больше интересовала другая отметка — мигавший на схеме огонек.

Он подсказывал, что нахожусь на юго-востоке, а поезд движется по третьему из пяти составляющих основу системы колец. Следующая станция была связана с радиальной веткой, а через три располагался большой транспортный узел.

Именно на него я и нацелилась. Понимала, что рассуждения, которыми руководствуюсь, могут оказаться ошибкой, но других, увы, не было. Оставалось уповать на то, что все гигаполисы похожи друг на друга, и… на удачу, разумеется.

Отдельно отметив тот факт, что схема, кроме прочего, разделена на разноцветные сектора, я вновь огляделась и, подумав, плюхнулась на ближайшее сиденье. И тут же принялась разглядывать собственные руки — исключительно для того, чтобы продемонстрировать присутствующим свою занятость.

А потом… мысленно поморщилась и начала «выкусывать» заусенцы.

Нет, никаких заусенцев у меня, конечно, не имелось, равно как и привычки издеваться над собственными руками, но… Хорошо одетая девушка — это одно, а девушка, сосредоточенно грызущая пальцы, — совершенно другое. Второй вариант проще и, как следствие, безопасней.

Не знаю, насколько уловка помогла, но до нужной станции я доехала без проблем. Никто не пристал, не подошел и не окликнул.

Когда же поезд остановился, я с подчеркнутой неохотой покинула вагон и, посильнее натянув капюшон кофты, зашагала к выходу. Хотелось верить, что время еще есть. Что я еще успею провернуть то, что задумала.

В квартале, где аварийно приземлился кар, было до странного безлюдно, а здесь, возле одной из ключевых станций, жизнь прямо-таки бурлила.

Не успела я покинуть подземку, как в лицо уже пихнули с десяток листовок, предложили сделать почти бесплатную регистрацию ID любого устройства и едва не накормили сомнительного вида лепешками.

Все это могло вызвать раздражение, но я, наоборот, приободрилась, а едва поднялась по лестнице и оказалась наверху, заозиралась, пытаясь понять, что здесь с наблюдением.

Осмотр был беглым, но кое-какие плоды дал — на ближайшем столбе я заметила остатки каркаса, явно принадлежавшего уличной камере, и выдранные провода. То есть местное население столь любимую правоохранительными органами слежку не поощряло. И сейчас это был однозначный плюс.

Оглядевшись еще раз, я пихнула руки в карманы и мимолетно улыбнулась. Надежды оправдались — в нескольких метрах от входа в подземку размещался стенд с большим информационным табло.

С прежней показательной ленцой я шагнула к стенду и вновь улыбнулась, отметив — а вот эта техника работает. Причем справка была совершенно бесплатной.

Несколько касаний, и на табло появилась карта прилегающей к станции местности. Короткий запрос, и картинка дополнилась добрым десятком флажков. Количество отелей и хостелов опять-таки порадовало, и я почти сразу выбрала направление. Потом вернула на экран основное меню и зашагала прочь. По узкой, довольно чистой улице.

Я миновала несколько магазинов и пару забегаловок, а на перекрестке, придерживаясь полученной из карты информации, свернула направо. И почти сразу заметила нужную вывеску, к которой и устремилась.

Еще несколько минут, и я очутилась в небольшом плохо освещенном холле. Перед стойкой ресепшена, за которой сидел — да, именно сидел — щуплый молодой человек.

Отвлекаться на потенциальную клиентку парень не планировал. Его взгляд был прикован к небольшому экрану галавизора — там транслировалось одно из бесчисленных шоу. И хотя мешать не хотелось, я вежливо кашлянула и сказала:

— Привет.

Невзирая на то, что голос прозвучал дружелюбно, я удостоилась весьма неприятной гримасы. А после очень долгой паузы услышала:

— Что надо?

Я от такой реакции опешила, но только на миг. И ответила уже не на всеобщем, а на том риторском наречии, которое применил парень:

— Номер на пару дней.

Лицо собеседника моментально смягчилось. Более того, он оторвался от экрана и даже встал. А я улыбнулась, как бы намекая, что изначальная неадекватность портье ничуть меня не напрягла.

Тот факт, что на шее у парня виднелись явные признаки рудиментной чешуи, был воспринят еще более спокойно. Кажется, это тоже какую-то роль сыграло.

— Номер одноместный? — уточнил собеседник. А после уверенного кивка заявил: — Сто кредитов в сутки.

По моим меркам, сумма была незначительной, но…

— Сколько-сколько? — воскликнула возмущенно.

Все. Вот теперь портье окончательно расслабился и даже улыбнулся.

— Ну тогда пятьдесят, — пожав плечами, сообщил он.

Я подумала и кивнула. Пользуясь тем, что стойка ресепшена достаточно высокая, извлекла из заднего кармана всю пачку налички и выбрала самую мелкую купюру — тысячную. Ну а передав эту купюру портье, замерла в ожидании.

Внешне я транслировала спокойствие, но внутренне напряглась. Просто шансы на то, что представитель этой затрапезной гостиницы не станет просить документы, были не так уж велики. Особенно с учетом того, что плачу наличными, а не картой, которая уже служит идентификатором.

Как итог — я готовилась врать и строить глазки, но все оказалось немного проще…

— Вот это, — парень вытащил из предназначенной мне сдачи десятку и именно ее сейчас демонстрировал, — чтобы без всякой бюрократии. Нормуль?

Спорить я не стала. А получив-таки деньги, положила на стойку еще одну десятку…

— В сеть с переговорной панели войду? — по-прежнему дружелюбно и на риторском спросила я.

Собеседник снова улыбнулся. Ответил:

— Сейчас сниму ограничения на трафик.

После чего мне наконец передали электронный ключ-карту, милостиво указали направление и сообщили, что номер расположен на втором этаже.

Правда, радоваться я не спешила — невзирая на приветливость и этакую легкость, парень смотрел довольно остро. Он точно подметил отсутствие багажа, брендовую одежду и ухоженность новой постоялицы.

Но не это главное. Портье явно относился к числу тех людей, которые с радостью поделятся информацией. Особенно за вознаграждение.

Впрочем, на данном этапе ничего иного я и не ожидала. Более того, к подобному развитию событий была готова и отлично знала, что делать, вот только… Нет. Немедленно, сию секунду, приступить к осуществлению плана не вышло. Меня отвлек один мелкий, но крайне раздражающий момент.

Я легко отыскала номер, а когда переступила порог — не выдержала и застонала. Понимаю, что отель далеко не люксовый, но почистить напольное покрытие они могли?

А система вентиляции? Неужели так трудно включить? Неужели персоналу совершенно безразлично, как чувствует себя оказавшийся здесь постоялец?

Увы, но воздух в номере был невыносимо затхлым, поэтому, вместо того чтобы сразу направиться к переговорной панели, я принялась искать панель управления вентиляцией. И… не нашла!

В итоге пришлось воспользоваться самым банальным методом — распахнуть единственное окно. Благо здесь, ввиду низкоэтажной застройки, никаких блокировок не предполагалось. Даже решетки, несмотря на явную неблагополучность района, не было.

Момент с проветриванием мог стать минусом, но превратился в плюс, причем громадный — мой план дополнился деталью, которая могла значительно облегчить жизнь.

Поэтому к переговорной панели я вернулась в довольно оптимистичном настроении. Сразу вызвала локальную подсеть и погрузилась в изучение рекламных объявлений. Мне требовались новая одежда, обувь и… да, краска для волос.

После нескольких минут серфинга я все-таки выбрала. Остановилась на местном сетевом гипермаркете и сразу сделала заказ. В качестве адреса доставки указала координаты панели, а еще пометку о срочности добавила.

Теперь оставалось лишь одно — ждать. И так как заняться было нечем, я посвятила это время изучению «эфира» риторского галавидения.

Вытащив из мини-бара бутылку минералки, я рухнула на узкую кровать и активировала полупрозрачный экран. В данный момент меня интересовали новостные порталы и, в частности, вопрос — что с новостью об исчезновении леди Эсми эр Руз? Прошла или нет?

Три глотка воды, несколько минут активного перелистывания каналов, и стало ясно — уж о чем, а о моем исчезновении молчат. То ли еще надеются найти, не поднимая шума, то ли…

Нет, думать о том, что всем плевать и поиски вообще не ведутся, не хотелось. Правда, пара мыслей в сознание все-таки закрались, и настроение моментально устремилось вниз.

Итог — я забила на новости и включила юмористическое шоу. Оно оказалось до ужаса примитивным, но в данный момент воспринять что-то более серьезное я не могла.

Следующие полчаса просто лежала, пила воду и бездумно таращилась в экран. Вынырнула из своей апатии лишь после того, как услышала уверенный стук в дверь.

Звук опознала не сразу — просто в номерах, где всего одна комната и можно не звонить, а стучать, тысячу лет не бывала. Зато, когда сообразила, сразу вскочила и побежала открывать.

Ожидания оправдались. На пороге стоял курьер.

Примерно через час я этот видавший виды отель покинула. Прогулялась по карнизу, спустилась по непонятного назначения трубе и спрыгнула в узкий переулок.

Оглядываться не стала. Жалеть об утраченном убежище — тоже. Просто надвинула на глаза козырек кепки и подхватила выброшенный из окна рюкзак.

Пакеты с покупками тоже взяла и невольно усмехнулась своему «расточительству». Ведь девяносто процентов заказанных вещей были куплены для отвода глаз, чтобы, когда поиски выведут на отель, никто не смог определить, в каком облике я отсюда вышла.

Дюжина красок для волос покупалась по той же причине.

Ну а что? Ведь в случае обнаружения гостиницы, про заказ, сделанный через размещенную в номере панель, обязательно узнают. Определить содержимое этого заказа тоже легко.

Дальше — дело техники. Составить новый «портрет» — и на поиски. Однако я давать подобное преимущество все-таки не желала. Именно поэтому заказала гораздо больше, чем требовалось.

Конечно, учитывая наличие камер наблюдения и системы распознавания лиц, такой подход можно было посчитать наивным, но проблема камер тоже решалась. Этим вопросом я собиралась заняться… ну вот прямо сейчас.

Но прежде — закончить с маскировкой. То есть сбросить пакеты в мусорный бак. В районах, подобных этому, вещи в баках не задержатся — их найдут и заберут раньше, чем сюда прибудут какие-либо ищейки. Так что улик действительно не будет.

Да. Невзирая на молчание новостных каналов, я по-прежнему верила — кто-то непременно явится. Одно оставалось неясным — придут друзья или все-таки враги?

Пусть на данный момент в голове все немного смешалось, но клянусь, если бы я знала, что первым до меня доберется Тамир, то предпринимать что-либо подобное не стала. Просто, как бы там ни было, но поверить в его предательство я не могла.

Да, сверток с газовой бомбой передал один из приближенных мужа, а о маршруте моей поездки было известно очень немногим. Да, Тамиру не слишком выгодна такая жена, как я, а моя лучшая подруга целую теорию заговора выстроила — кривую, но все-таки. И еще одно «да» — ошибку совершил телохранитель, выбранный лично Тамиром, что тоже некоторую тень бросает. Тем не менее… я все-таки не верила. Не могла.

И дико сожалела о том, что у меня нет возможности связаться с мужем… Мой коммуникатор остался в каре, на месте аварии, а заучить номер Тамира наизусть я даже не пыталась. Не предполагала, что он может пригодиться, причем настолько быстро.

Другие способы связи? Увы, но тоже нет. Тамир — главнокомандующий военных сил Риторы, а личные контакты людей такого уровня в городских справочниках не печатают. То есть любая попытка связи пойдет через вторые руки, но я понятия не имею, кто друг, а кто враг, и довериться кому-то, выдать свои координаты… нет, не могу.

Позвонить Лейле — тоже не вариант. Кто даст гарантии, что коммуникатор продюсера не прослушивается? И кто пообещает, что прослушку ведет только Тамир?

Увы, но сейчас оставалось лишь одно — затаиться и подождать. Посмотреть, что будет дальше. Именно эту стратегию я и пыталась воплотить в жизнь.

Выбравшись из переулка, я свернула в сторону, противоположную той, откуда пришла — чтобы сделать крюк, обогнуть дома и вновь очутиться у станции подземки. Попутно нашла мусорные баки и избавилась от пакетов, и даже улыбнулась тому факту, что все идет, как задумано. Но…

Когда оказалась метрах в двадцати от станции, случилось непредвиденное — раздался неприятный звук оповещающего сигнала, и мир изменился. Прохожие и торговцы впали в ступор, но лишь на миг, и тут же начали отступать к стенам близстоящих домов. Люди освобождали расположенную у входа в подземку площадку.

Порыв толпы я поддержала и, только очутившись подальше, позволила себе судорожный вздох. Сердце застучало бешено, а ноги неуместно ослабли. Просто с неба спускалось несколько очень примечательных каров. Да, тех самых «акул».

Первая из посетивших меня мыслей окрылила — Тамир! А вторая заставила сделать еще полшага назад и надвинуть козырек кепки. Просто вот такими «акулами» укомплектован флагман и… Что, если это не главнокомандующий, а майор Кайлин, например?

Однако скатываться в панику я все-таки не стала. Вместо этого перевела дыхание, расправила плечи и принялась ждать. Пара минут, и черные монстры приземлились. Еще секунда, и из того, что опустился первым, вышел… да, все-таки Тамир.

Муж был одет в столь любимую мною темно-синюю форму, на благородном лице читалась напряженность, а глаза цвета стали недобро щурились. Но это был он. Он!

Я ощутила… все и сразу. Бешеное облегчение, восторг и почему-то грусть. Даже собралась проскользнуть между стоящими впереди людьми и помчаться к кару, но… нет, осталась, где была.

Просто вспомнила, как выгляжу, и ноги прямо-таки приросли к дорожному покрытию. А в голове мелькнула мысль — как я этот маскарад объясню?

Нет, мотив поступка очевиден, однако с момента крушения кара прошло не больше двух часов. Всего пара часов, а я уже не леди, а оборванка в идиотской майке и дешевых джинсах. И ладно одежда, но я ведь перекрасилась, причем в брюнетку, и самую жгучую.

Отдельный кошмар — брови. Их я не только покрасила, но и подрисовала, чтобы стали толще, чтобы хоть немного лицо изменить. И так как задачи выглядеть привлекательно не стояло, образ получился довольно пугающим.

Появиться в подобном виде перед Тамиром? Треш! Но… все-таки придется.

Переживания были объективно глупыми, но они ввели меня в ступор. Зато Тамир и прилетевшие с ним офицеры не замедлились ни на миг. Не успела я проникнуться идиотизмом своего положения, а возле каров уже столько всего произошло… И я не сразу сообразила — там разворачивается целый штаб.

Лишь теперь, глядя на слаженные действия военных, я задалась вопросом — а как меня, собственно, вычислили? И молчаливо застонала, сообразив, что эта часть «второго гигаполиса» не настолько убога, чтобы тут вообще ни одной камеры не нашлось.

То есть, судя по всему, в какой-то объектив я все-таки попала. Хорошо, что эти данные получил именно Тамир.

Еще секунда, и стало смешно. Особенно от понимания того, сколько свидетелей у воссоединения высокопоставленных супругов будет.

Движимая этим весельем, я повернулась к стоящему рядом парню и спросила:

— А что происходит?

Ошибки с употреблением всеобщего, которую совершила при встрече с портье, конечно, не повторила. В итоге поймала доброжелательный взгляд и услышала:

— Пока не понятно.

— Уже понятно, — после короткой паузы сказал другой — грузный невысокий дядька, который также стоял рядом. И, указав пальцем куда-то вверх: — Вон, транспортники видите? Сюда летят группы захвата. Значит, будет какая-то облава.

— Обла… что? — начала и осеклась я.

Дядька глянул снисходительно, а меня захлестнуло недоумение. Облава? Но зачем меня ловить, ведь я и сама…

Осознание было внезапным и сопровождалось острым, предельно неприятным чувством. С чего я вообще решила, что речь обо мне? Ведь леди Эсми эр Руз — не единственная, кого нужно отыскать.

Кроме меня, у Тамира есть еще четвертая группа прибывших на Ритору диверсантов. И если здесь намечается именно облава, то это точно не обо мне.

Догадка огорошила, а когда я увидела, что подлетающие транспортники действительно из числа тех, в которых перевозят группы быстрого реагирования, стало обидно. Я понимаю, что работа — это важно, а безопасность Риторы превыше всего, но это… Нет. Это перебор.

Я глубоко вздохнула, но попытка обуздать эмоции с треском провалилась. Из глаз покатились те самые слезы, и дыхание внезапно закончилось.

Вот как он мог? Он же знает, что у меня никого на этой планете! Есть только он и… совершенно бессильные в подобных обстоятельствах музыканты.

— Ээ-э… — сказал кто-то, и я не сразу поняла, что это давешний собеседник Мужчина заметил мою реакцию и теперь искренне недоумевал.

Точно хотел услышать пояснения, но я, разумеется, не сказала. Просто вытерла слезы, растянула губы в фальшивой улыбке и упрямо мотнула головой.

А потом бросила еще один взгляд на бесконечно занятого общением с подчиненными Тамира и, пользуясь столпотворением, направилась к станции. Благо перекрывать вход в подземку никто не собирался, а я не желала стоять тут и ждать, когда главнокомандующий соизволит закончить с диверсантами и вспомнить о жене!

Спустившись по выбитым ступеням, я миновала стеклянные двери и устремилась к автоматам по продаже билетов. Чуть позже, оказавшись непосредственно на станции, отыскала информационное табло со схемой, вгляделась в разноцветные линии и выбрала маршрут.

Немного поблуждала в поисках нужного перрона, а войдя в вагон, поняла, что по щекам опять катятся слезы.

Как он мог? Нет, ну как он мог?!

Когда двери закрылись, а поезд тронулся, я окинула пространство взглядом и шагнула к ближайшему диванчику. Сняла рюкзак, опустилась на свободное место и, прижав немногочисленное имущество к груди, закрыла глаза.

Думать не хотелось, но в сознании вспыхнула новая, совершенно убийственная мысль — что, если Лейла была права? Что, если…

Нет. Я стиснула зубы и упрямо тряхнула головой. Быть не может. Если отбросить эмоции, то несложно заметить — Тамиру совершенно невыгодно становиться вдовцом.

Если дело в императорстве, то гораздо логичнее выставить меня идиоткой, недостойной трона. Сделать общим посмешищем или…

Я вспомнила о том, как в данный момент выгляжу. Эти слишком широкие брови, дешевые джинсы и прочий абсурд. А следом в памяти всплыл компрометирующий ролик, отправленный анонимом. Причем отправленный не абы кому, а леди Диларе и Ксанросу!

Вот же он — идеальный способ выставить меня в жутком свете. Так что, если тот ролик выслала вовсе не Зария, а… сам Тамир?

Мысль ошеломила настолько, что я застыла и распахнула глаза. А когда волна эмоций схлынула, вновь тряхнула головой — нет. Нет и еще раз нет. Если я хоть капельку разбираюсь в людях, Тамир не мог. Да и не стоит отказ от трона вот таких… откровенно странных усилий.

Новый глубокий вдох, и я все-таки сумела взять себя в руки. Потом прокрутила неожиданную встречу с мужем еще раз и поняла: если Тамир гоняется за диверсантами, то о крушении моего кара, вероятнее всего, не знает.

Что ж, подожду, пока его оповестят…

И — да, в том, что касается камер наблюдения… Если правильно понимаю логику трущоб, то чем ближе к окраине, тем наблюдение слабее. Значит, мой изначальный план не так уж плох, и у меня все-таки есть шанс от этих камер скрыться.

Второй момент: я вроде как звезда, то есть привыкла к комфорту. Кто сможет предположить, что я способна забраться в самую глубь клоаки? Ведь, согласно здравому смыслу, я должна стремиться обратно, в привычный социальный слой.

Меня будут искать ближе к центру и, вероятно, к месту крушения. Шансов на то, что кто-то обратит внимание на противоположный сектор, очень немного. Следовательно, эта часть плана тоже неплоха.

Придя к такому выводу, я вновь прикрыла глаза и откинулась на спинку диванчика. И лишь теперь отметила тот факт, что у выбранного сектора, равно как и у других, есть название.

Это название показалось знакомым, но я не удивилась. В последние недели я читала о Риторе довольно много, то есть чувство узнавания было закономерным.

 

Глава 2

— Вот, — сказала немолодая приветливая женщина, выкладывая на стойку ресепшена пластиковую карточку.

Я вежливо кивнула, забрала электронный ключ и ответила:

— Благодарю вас.

Женщина, которая, судя по всему, являлась не просто сотрудницей, а хозяйкой этой крошечной гостиницы, улыбнулась. Потом окинула меня очередным взглядом и спросила:

— Могу помочь вам чем-нибудь еще?

— Да, — с готовностью откликнулась я. — Посоветуйте, где можно поесть.

Входить в образ «бедной и несчастной» не хотелось, но последняя фраза прозвучала поистине жалобно. Просто солнце катилось к закату, а я с самого утра ничего не ела, и желудок уже стонал.

Собеседница ситуацию явно поняла и вновь растянула губы в улыбке. Через секунду указала на витринное окно, расположенное за моей спиной, и пояснила:

— Бар прямо напротив нас.

Я опять-таки кивнула, но прежде чем отправиться на свидание с местной кухней, заглянула в номер. Сбросила рюкзак, в который упаковала свои «старые» вещи, и посетила примыкающую к номеру ванную.

Удивительно, но гостиница оказалась не в пример лучше предыдущей, и это при том, что располагалась намного дальше от сверкающего небоскребами центра.

Да, я, как и намеревалась, забралась глубже. А когда вышла из подземки и огляделась, поняла — это именно то, что нужно. Более того, это лучше, чем я ожидала.

Первое, что видится при мысли о трущобах, — бесконечная грязь и нищета. Но уж чего, а грязи и одетых в обноски попрошаек здесь не было. Наоборот — улицы выглядели чисто и ухоженно. Дома в большинстве своем тоже.

Ну и люди — вполне себе обыкновенные, без каких-либо явных признаков поголовного алкоголизма или наркомании. Единственное, многие встреченные в этой части Манкорса носили рудиментные чешуйки — то есть имели некое родство с расой, которая проживала на Риторе несколько веков назад.

А вот камер наблюдения действительно не было. Обитатели здешних кварталов, судя по всему, очень свое личное пространство ценили. Иллюстрацией тому — множество пустых каркасов и торчащих проводов.

Меня такой подход, конечно, воодушевил, но расслабляться я все-таки не стала. Вместо этого уделила большое внимание карте местности и потратила целый час на выбор отеля. В итоге оказалась довольно далеко от станции подземки, в глубине квартала. Но лишь теперь, осмотрев номер, смогла облегченно выдохнуть.

Живем. Может, не так хорошо, как в небоскребе премиум-класса, но…

В общем, я стянула с головы кепку, тряхнула перекрашенными волосами и, заперев номер, отправилась в рекомендованный бар. А переступив порог этого заведения, улыбнулась снова. Просто тут не только поили-кормили, но и давали возможность выйти в сеть.

Барную стойку я, разумеется, проигнорировала — села за один из многочисленных столиков. Тут же развернула к себе стационарный планшет, которым был укомплектован стол, и погрузилась в изучение меню.

Последнее… не то чтобы не порадовало, но заставило желудок нервно съежиться. Картошка фри, бургеры, куриные крылышки в кляре… О, небо. Как они это едят? И еще один вопрос — что будет, если это съем я?

Увы, но вердикт организма был однозначным — мы умрем! Вот просто ляжем прямо тут, и поминай как звали. И дело не в том, что я какая-то привереда. Проблема в привычке — я настолько привыкла к правильному питанию, что остальная пища, особенно жирная, воспринимается как чистый яд.

К счастью, кроме бургеров здесь предлагали овощные салаты и большое количество гарниров, в том числе «съедобных», из разряда отварных овощей. В итоге я не только выбрала, но и повеселела. А вот с напитками пришлось от привычек отойти — помимо фруктового чая, заказать еще бокал пива. Без последнего я совершенно в местное общество не вписывалась.

Едва с заказом было покончено, я откинулась на спинку диванчика и принялась озираться по сторонам. Руки буквально тянулись к планшету, а взгляд то и дело цеплялся за значок «Свободная сеть», но я держалась.

Я притворялась обычной, ничем не примечательной девушкой. Той, которой глубоко плевать на все, включая новости этой планеты.

Через несколько минут к столику подошла официантка. Она принесла заказанные блюда, одарила изучающим взглядом и удалилась. А я осталась наедине с прямо-таки гигантскими порциями и бокалом. И сперва попробовала все-таки пиво, которое оказалось кисловатым и ужасно непривычным.

Вот только после этого начался полноценный ужин. Стараясь жевать, а не просто заглатывать, я съела салат, какую-то непонятную колбаску и два овощных гарнира. Затем выпила чаю и, придвинув бокал с пивом, вновь потянулась к стационарному планшету. Однако в этот раз интересовалась не меню, а… да, теми самыми новостями.

Страница с самой актуальной подборкой выскочила на экран буквально сразу, едва я кликнула по значку браузера. Но нет. Ничего. Ни слова про исчезновение Эсми эр Руз.

В том, что Тамир о крушении кара уже осведомлен, я не сомневалась, а молчание риторских СМИ… Если объективно, эта тишина была вполне естественной, ведь поднимать шумиху глупо, гораздо разумнее найти меня так, без лишних заявлений, но…

Наверное, действительно любовь в голову ударила. Просто сегодняшний день стал прямо-таки рекордным по количеству обид! Умом я понимала, что делать какие-либо выводы или выносить вердикты — глупо, однако сердце не слышало. Мне опять хотелось рыдать.

Но слезы я все-таки сдержала, вместо этого вернула на экран планшета меню и заказала еще одно пиво.

А через несколько минут поняла — этот гигаполис устроен чуточку сложнее, чем мне думалось. И еще — я слегка переоценила своего мужа, главнокомандующий контролирует далеко не все.

Я сидела лицом к окнам и проявлять какой-либо интерес к местной жизни вообще-то не собиралась. Но после того как официантка принесла второй бокал и выписала предварительный счет, невольно обернулась и уставилась на голографический экран.

Он, как это часто бывает, висел над барной стойкой, и сейчас, учитывая наступающий вечер, его включили. Только канал относился не к центральным и даже не к периферийным. Это была какая-то кустарщина.

О существовании подобного, любительского галавидения я, разумеется, знала. Правда, никогда с таким не сталкивалась, но в данный момент зацепила вовсе не новизна. Мое внимание привлекло кое-что иное — озвученная «домашним диктором» новость.

А сказал он следующее:

— Хай, дорогие зрители! В секторе Риб-16 случилось кое-что интересное.

Услышав это название, я застыла. Ведь Риб-16 — именно тот сектор, где аварийно приземлился мой кар! Медленно повернулась, вгляделась в довольно убогую картинку и навострила уши.

— Сегодня в этом секторе, возле третьего кольца, совершил аварийную посадку кар люкс-класса, — продолжил полноватый, явно потрепанный жизнью диктор. — По информации, которой располагает наш канал, кар принадлежал… — он выдержал драматичную паузу, — жене нашего будущего императора. Леди Эсми эр Руз.

После этих слов диктор опять взял паузу, словно предоставляя аудитории возможность осмыслить. И часть из немногочисленных посетителей бара информацией действительно прониклась, а кто-то даже попросил, обращаясь к бармену:

— Сэл, погромче сделай.

Сэл сделал. А на полупрозрачном экране появился ролик, снятый, по всей видимости, на коммуникатор. Он демонстрировал последние секунды приземления и выпрыгнувшую из салона меня — еще прежнюю, с алыми волосами.

Затем был столб дыма, который потянулся вверх, едва я открыла первую дверь, и беглый осмотр трупа несчастного бодигарда. Еще более быстрый осмотр салона, и все, я с места событий ретировалась. Натянула на голову капюшон, сунула руки в карманы и, не оглядываясь, зашагала прочь.

Съемка производилась из окна дома, расположенного рядом, и в какой-то момент моя персона из кадра выпала. После этого неведомый оператор вернулся к кару…

— Думаю, с комментариями пока повременим, — вновь выполз на экран диктор. — Предлагаю посмотреть, что было дальше!

Я невольно напряглась и крепче сжала бокал с пивом. А картинка опять сменилась, чтобы продемонстрировать, как к месту «крушения» подлетают два кара — те самые, что висели у нас на хвосте.

Следующие события… увы, но они подтвердили худшее. Никаких сердобольных свидетелей аварийной ситуации, никакой попытки помочь. Кары сделали круг над местом происшествия и умчались. Причем двигались совершенно синхронно, а вираж, который заложили… Я не эксперт, но даже мне известно, что подобная манера вождения свойственна профессиональным пилотам.

Данный момент заставил судорожно вздохнуть. Однако осознание того, что мой параноидальный побег был оправдан и, вероятно, спас жизнь, пришло не сразу. Просто на этом «репортаж» не заканчивался. Изображение мигнуло, и нам показали еще один мини-ролик…

Тот же кар люкс-класса, та же улица, но уже не пустая. К месту посадки прибежали зеваки, но смысл, разумеется, не в них. Фишка в «акуле», которая, едва появившись в объективе камеры, резко ухнула вниз, чтобы через несколько секунд приземлиться рядом с каром. И в выскакивающем из «акулы» Тамире…

Муж двигался быстро, с какой-то совершенно хищной грацией. Даже сейчас, на экране галавизора, выглядел пугающе — неудивительно, что зеваки дружно отпрянули. А главнокомандующий подбежал к кару, моментально оценил ситуацию и рванул пассажирскую дверь. Заглянул в салон, а потом выпрямился и заозирался. На благородном лице читалась… нет, не растерянность, но около того.

Оператор предпочел сосредоточиться на Тамире, поэтому приземление еще нескольких специфичных, точно не гражданских каров оказалось практически за кадром. Зато дальше зрители канала могли увидеть офицеров, куда более растерянных, нежели «будущий император» Риторы.

Впрочем, лично я обратила внимание лишь на одного — на майора Кайлина…

Да, человек, чьими стараниями в салоне оказалась газовая бомба, тоже был здесь и суетился не меньше остальных. Он выглядел по-настоящему обеспокоенным, а я подалась вперед, чтобы рассмотреть получше, но…

Съемка резко закончилась. Четкая картинка сменилась рябью помех, а кто-то из сидевших поблизости выдал разочарованно:

— Ну вот. Глушилку включили.

Глушилку?

Я завертела головой в попытке понять, кто именно сказал, но увы. Еще через секунду вновь повернулась к галавизору, чтобы уделить все внимание диктору.

Тот держался бодро, глаза горели азартом… Отлично сознавал, что дает сенсацию.

— Как некоторые из вас уже догадались, — начал он, — военные прилетели не одни, а с глушилкой. Но, как по мне, все самое интересное мы увидели. Попробуем проанализировать?

И он действительно попробовал, при этом начал с главного:

— Судя по всему, на леди Эсми совершено покушение.

Что он говорил дальше, я, увы, не услышала — в баре, где по большому счету еще не пили, а только закусывали, поднялся невообразимый гвалт!

Кто-то громко возмущался, кто-то спешил озвучить свою версию, кто-то просто недоумевал. Как? Нет, ну как подобное возможно? Как Тамир допустил?

Разобрать каждую из реплик я, разумеется, не могла, а все вместе они сливались в невообразимый шум. Прошла вечность, прежде чем кто-то, явно из старожилов, гаркнул:

— А ну тихо!

Вот теперь слово вновь перешло к диктору…

— …газ ядовитый, это подтвердили и опрошенные нашим каналом очевидцы. Также очевидцы заметили в салоне предмет, в котором угадывался корпус бомбы. Но вот что непонятно — как бомба могла оказаться в каре? Неужели система ЗОТУ не работала? Или ее вообще не было?

Система… что?

Лезть за ответом в сеть не пришлось. Уточнять у кого-либо из собравшихся — тоже. Пусть галавидение было любительским, но и здесь понимали, что зритель бывает разным. В том смысле, что не все разбираются в странных аббревиатурах.

Для таких, как я, в студию пригласили эксперта. И вопросы, как выяснилось, адресовались именно ему…

— Система защиты от террористических угроз, — начал худой до тщедушности парень, — присутствует в каждом каре такого класса. И она действительно, как и любая другая система, может сломаться или заглючить. Но подобное случается очень редко. Мне сложно поверить, что ЗОТУ сломалась.

— То есть… — вклинился диктор, — систему могли отключить намеренно?

— Это реальнее, — подтвердил эксперт.

— А оповещение о переходе в аварийный режим?

— А что с ним? — Парень заметно удивился. — Оно же сработало. Иначе бы военные не прилетели так быстро.

Диктор, выслушав комментарий, заглянул в планшет и кивнул. Даже озвучил:

— Согласно показаниям очевидцев, с момента аварийной посадки кара до момента появления эр Руза прошло меньше четверти часа.

Ведущий новостей явно хотел сказать что-то еще или задать следующий вопрос, но не успел. Его отвлекло тихое и очень задумчивое:

— Хотя…

Эксперт на несколько секунд завис, а я невольно насторожилась. Диктор тоже подобрался, да и народ, который присутствовал в баре и следил за выпуском, дружно подался вперед.

— Система ЗОТУ тесно связана с системой оповещения, — наконец пояснили нам. — Отключить одно, но не тронуть второе… Технически это, конечно, возможно, но смысл?

— А если устроители покушения хотели, чтобы эр Руз узнал о случившемся как можно быстрее?

— Ну, только так. Впрочем, есть еще один вариант. Возможно, оповещение все же не сработало, а появление военных… В принципе, на карах такого класса часть систем может быть продублирована. Сигнал о бедствии мог быть отправлен альтернативным датчиком.

Повисла пауза. Не знаю, о чем думали остальные, а я отвернулась от экрана и устало прикрыла глаза. Перед мысленным взором возник мельтешащий на месте происшествия майор Кайлин, затем два кара преследования… И Кайлин, и люди в этих карах о ситуации знали. Так что, если дело не в альтернативном датчике? Что, если Тамиру доложили они?

— А насколько сложно отключить ЗОТУ на каре такого класса? — задал новый вопрос ведущий. — Как много времени это потребует? Нужны какие-то особенные приспособления?

— Скажем так, — отозвался эксперт, — дело не на пару минут, и простой механик не справится. Даже я не справлюсь. Оборудование тоже необходимо, а если коды доступа неизвестны, то потребуется еще и грамотный хакер.

Новая пауза… для меня она была буквально пронизана электричеством.

Много времени. Специальное оборудование. Коды доступа, грамотный хакер и механик самого высокого уровня. Пусть я никогда не задавалась вопросом о том, где именно паркуется мой кар, но логика подсказывала — обычный гараж, куда могут проникнуть посторонние, исключается. Плюс на карах такого класса…

— Там должна быть система, оповещающая об отключении оборудования и опций, — подхватил мою мысль эксперт. — То есть отключение ЗОТУ…

— По факту оно возможно только с ведома эр Руза? — закончил диктор.

Стало по-настоящему дурно. Настолько, что я подхватила бокал и сделала несколько больших глотков. Только потом поняла, что выпила почти половину, но никаких эмоций по этому поводу не испытала.

— Выходит, так, — ответил парень, помедлив. — Либо есть какой-то неизвестный фактор.

Последнюю реплику я услышала, но она прошла как-то вскользь. Просто я, в отличие от остальных, знала, что бомбу подбросил не кто-нибудь, а приближенный Тамира.

Впрочем, о том, что бомбу именно подбросили, вообще никто не говорил. И этот момент немного зацепил, но… нет. Сосредоточиться на мысли я была уже не способна. Мне было слишком плохо, слишком больно.

Думать не хотелось. Ни о чем! Категорически! Именно поэтому я снова подхватила бокал и осушила до дна.

А вот желания повторить — заказать еще или попросить чего-нибудь покрепче, не возникло. Я вытащила из кармана подходящую купюру, бросила ее на стол и встала, чтобы покинуть бар.

В ушах шумело, голова немного кружилась, а сердце стучало медленно, но слишком мощно — так, словно кровь вдруг загустела, и сердцу требовалось гораздо больше усилий, чтобы гнать ее по телу. Ноги… пока держали. Хотя к моменту, когда пересекла улицу и очутилась на пороге гостиницы, чувствовала себя трупом. Мне хотелось лишь одного — лечь и вырубиться.

Однако сразу пройти в номер не получилось. Та самая женщина, в которой я заподозрила хозяйку, встретила улыбкой и спросила дружелюбно:

— Ну как вам бар?

Пришлось остановиться и сказать:

— Замечательно. Благодарю за рекомендацию.

— Мм-м?

На лице отразилось легкое недоумение. Я тоже в недоумение впала — чего это она? А потом догадалась — проблема в моей речи… Тут, в трущобах, нужно быть проще. Только не знаю, получится ли.

Я глубоко вздохнула и притворилась, будто ничего не было. И тоже улыбнулась, дабы сгладить неловкость.

— Пиво отличное. Кормят тоже хорошо.

Вот теперь собеседница кивнула, но… Нет, отпустить не пожелала.

— А чем вы занимаетесь? — спросила она. — Кем работаете? Вы не похожи на обычную девушку. Вы какая-то другая.

Другая?

Упираться, объясняя, что собеседница ошибается и что я — самая обычная, было бессмысленно. Пугаться разоблачения — тоже. Просто музыкальные вкусы риторцев действительно отличаются от вкусов обитателей большинства планет Альянса. За время пребывания на Риторе я успела убедиться, что в лицо Эсми Солнечный Ветер знают немногие.

— Я — свободный художник, — сказала после паузы.

— То есть вы рисуете? — уточнила женщина.

Эта реплика вызвала легкую улыбку…

— И это тоже, — ответила я. И пояснила: — Я занимаюсь разными проектами. Пишу стихи, рассказы, делаю всякие штуки для сети. В общем, занимаюсь тем, что нравится.

— А…

Вот теперь собеседница поняла и, как мне и хотелось, никакого интереса не испытала. Подтвердив тем самым — на Риторе отношение к людям свободных профессий такое же, как и везде.

— А к нам… — вновь начала женщина.

Я опять улыбнулась. Легенду своего прибытия в сектор «Нотро» я продумала еще по дороге, когда ехала в подземке. Так что никаких проблем вопрос не вызывал.

— Устала, — чуть поморщившись, пояснила я. — Решила сменить обстановку. Хочу пожить здесь, посмотреть, что и как. Возможно, если понравится, окончательно сюда переехать.

— Будете подыскивать постоянное жилье?

— Пока нет. Для того чтобы искать жилье, нужно решить вопрос с работой…

Я опять поморщилась, давая понять, что тема не самая позитивная и не настолько интересная, чтобы ее развивать.

Собеседница оказалась догадливой и отреагировала очередной улыбкой. Я же махнула рукой и направилась к лестнице, ведущей к номерам.

Гостиница была действительно крошечной, комнат — всего ничего. Это создавало ощущение некоторого уюта. Однако задерживаться тут дольше чем на несколько дней все равно не хотелось. Правда, я понятия не имела, когда и куда смогу отсюда уехать.

В данный момент я знала лишь одно — хочу лечь и уснуть. Выключиться, чтобы ни о чем не думать.

 

Глава 3

День выдался насыщенным и крайне нервным, но кошмары, вопреки опасениям, не мучили, и уснула я сразу, ровно в тот момент, когда голова коснулась подушки. Зато с пробуждением все было не настолько хорошо…

Нет, никаких форс-мажоров, никаких пробравшихся в номер врагов. Просто я чувствовала себя совершенно разбитой — болело все, от мышц до костей. Ну а настроение… увы, оно по-прежнему пребывало в диком минусе.

Кое-как, с невероятным трудом, я вытащила себя из постели и отвела в душ. А оказавшись перед зеркалом, вздрогнула — никогда, даже в период самых тяжелых гастролей, я не выглядела настолько уставшей.

Очень хотелось плюнуть на все и вновь забраться под одеяло, но такой роскоши я себе не позволила. Слишком хорошо понимала, что стоит дать слабину, и все, депрессия накроет с головой.

В итоге, невзирая на внутренние протесты, заставила себя причесаться и нанести легкий мейк-ап. Затем натянула дешевые джинсы, ту самую дурацкую майку и отправилась в бар, чтобы позавтракать и выпить кофе.

Когда переступала порог заведения, невольно сжалась — боялась, что здесь, как и вчера, смотрят галавизор, но… нет, обошлось. Более того, в баре было очень пусто, всего несколько посетителей.

Моего появления не заметил никто, кроме бармена и вчерашней официантки. Последняя приветливо кивнула, я ответила тем же. После чего уселась за столик и принялась листать электронное меню. Выбрать оказалось очень сложно, но не из-за того, что тут предлагали в основном непривычную и вредную пищу, просто при мысли о еде меня немного мутило.

Аромат поданного кофе тоже приступ дурноты вызвал, и настолько сильный, что я едва не застонала в голос. Но после второго глотка бодрящего напитка дурнота начала отступать, а я почувствовала прилив сил.

Зато настроение, увы, на той же точке осталось. Боль, вызванная нервным перенапряжением, тоже никуда не делась.

Ковыряя вилкой салат и отламывая кусочки от недожаренного тоста, я пыталась сообразить, чем сегодня заняться. Погружаться в изучение новостей не хотелось — я еще от прошлого раза не отошла, а просто сидеть в гостиничном номере — не только глупо, но и подозрительно.

Слоняться по улицам — тоже не вариант. Да, камер наблюдения в этой части Манкорса принципиально меньше, но говорить о полном их отсутствии все равно не приходится. Ну и систему распознавания лиц никто не отменял…

В конце концов занятие для себя я все-таки придумала. Прогулка по местным магазинам — а почему нет? Разумеется, в магазинах тоже ставят камеры, но ведь с общегородской системой они не связаны. По крайней мере, если речь не о гипермаркетах и торговых центрах.

Эта мысль приободрила, и из бара я вышла в лучшем расположении духа. Огляделась и тут же зашагала к первой замеченной вывеске. И лишь теперь вспомнила о том, что вещей у меня очень немного. То есть действительно нужно кое-что докупить.

Плюс обязательно взять воды и каких-нибудь крекеров — чтобы не бегать в бар по любому поводу.

Как ни странно, поход по магазинам увлек. Качество товаров, конечно, было непривычным, но я реально втянулась. В итоге получила удивительный опыт — покопалась в развалах, нанюхалась дешевых духов и накупила целую сумку всякой… явно ненужной всячины.

Но покупки, конечно, не главное. Смысл в обстановке, в которую я попала. Она была иной, очень далекой от того, что я видела на Риторе раньше.

Нет, ничего сверхъестественного или пугающего — просто по-другому. Другие люди, другие вкусы и заботы, проблемы и устремления.

Пожалуй, если бы я выросла в среде риторской или какой-либо иной аристократии, я бы ужаснулась. Однако мое прошлое ни особой роскошью, ни благополучием не отличалось, поэтому… я просто смотрела. Наблюдала и пыталась почувствовать царящую вокруг атмосферу. Это было интересно.

Все то же прошлое давало возможность не паниковать. Не озираться, не шарахаться, не вздрагивать. Более того, как по мне — я вполне успешно сливалась с окружающим миром. Если и выделялась, то лишь чуть-чуть.

Впрочем, минусы тут тоже были. Вернее, один, но очень жирный… Дело в том, что окружающие, в отличие от меня, от новостей не бегали. Хуже того — интересовались и активно обсуждали. И так как заткнуть уши я не могла, то…

Во-первых, я узнала о том, что новость о покушении прошла не только по подпольным каналам — центральное галавидение Риторы тоже заговорило.

Во-вторых, мне стало известно о создании оперативного штаба для поиска… ну, собственно говоря, меня.

В-третьих, я услышала о вознаграждении, назначенном за помощь и достоверную информацию, и сумма вызвала легкий шок. Целое состояние. Особенно с точки зрения трущоб.

Но настоящее любопытство вызвало кое-что другое…

В одном из магазинов я выбрала пару футболок и, придя к выводу, что на этом все, отправилась на кассу. Однако обслуживать покупательницу никто не спешил — продавщица была занята разговором с заскочившей к ней… ну, видимо, подругой.

— Эр Руз облажался, — безапелляционно, и явно не в первый раз, сказала «подруга». — Он не должен был такого допускать. Не имел права!

— Но он же не всесилен, — возразила продавщица. — И рук у него только две. И глаз — не десять!

— А при его возможностях десяти глаз и не нужно, — не пожелала согласиться «подруга». — С его властью и деньжищами даже одного глаза достаточно.

Продавщица состроила гримасу, призванную донести до собеседницы, что та — тупица. Однако женщина не прониклась и продолжила гнуть свое:

— Он притащил девочку на нашу планету, втравил в эти игры, а безопасность не обеспечил. А ты берешься его защищать? — И после короткой паузы: — Как по мне, это не мужик. И такой император нам точно не нужен.

Вот теперь продавщица не только гримасу состроила, но и глаза закатила. Ответила, причем весьма эмоционально:

— Так на это и расчет!

И тоже после паузы:

— Ты разве не понимаешь, что для этого все и затеяно. У Тами было единственное слабое место, по нему-то и ударили. И самое обидное, не просчитались. Леди Эсми, конечно, выжила, но такие курицы, как ты, — продавщица кивнула на «подругу», — еще лет сто вопить будут.

Удивительно, но «подруга» не обиделась. Только приосанилась и горделиво вздернула подбородок.

А продавщица продолжила:

— И вообще, ты рассуждаешь так, будто ему самому это покушение надо. Будто он даже не почесался, чтобы ее защитить. А то, что на него теперь весь Альянс окрысился, — это так, побоку. И все вот эти международные расследования… Тами прямо спал и видел, как бы во что-нибудь эдакое влезть.

Реагировать на спор не хотелось, но при упоминании Альянса я непроизвольно закашлялась. С самого начала понимала, что межпланетная общественность вмешается, но не думала, что это случится так скоро, буквально через сутки.

Интересно, как в Альянсе узнали? Лейла донесла Стиритту? Или… Впрочем, какая разница?

— Можно? — пользуясь тем, что клиента таки заметили, спросила я. И протянула выбранные футболки.

Продавщица неохотно взяла вещи, потом еще более неохотно приняла наличные, а едва я устремилась прочь, вернулась к спору:

— По мне, тут нужно обвинять не Тами, а Ксанроса. Если бы наш император не тормозил с объявлением преемника…

Дальше я уже не слышала. Могла немного задержаться и погреть уши, но зачем?

Вместо этого предпочла выйти на улицу и замереть, подставив лицо теплому солнцу. Мне было не то чтоб хорошо, но почти. Мысли и сомнения могли подождать.

Хотя одна мысль сквозь возведенный барьер все-таки пробилась… Женщины рассуждали так, будто точно знали — Тамир к отключению ЗОТУ не причастен. Интересно, почему?

Когда я решила, что с шопингом пора заканчивать, набрела на рынок. Он располагался прямо под открытым небом, на довольно небольшой площадке. И торговали здесь в основном фруктами. Пройти мимо? Нет, я не могла.

В результате снова окунулась в непривычную, но весьма любопытную атмосферу. Запахи, гомон, какие-то споры и такая понятная, но все еще непривычная речь.

Да, во «втором гигаполисе» разговаривали исключительно на местных наречиях. Причем в секторе Риб-16, куда я попала изначально, использовали одно, а тут, в секторе Нотро, — абсолютно другое. Ну а на рынке смешались, кажется, все! Это звучало так интересно, что я невольно заслушалась.

Еще вспомнила о Тамире — ведь именно он вложил в мою голову знание риторских языков. Интересно, если бы муж мог предвидеть, насколько это пригодится, он бы поступил так же?

Впрочем, стоп. Никаких выводов и тем более обвинений. Не сейчас. Для начала нужно унять эмоции.

Не сразу, но я все же сумела абстрагироваться. Вновь забыть о Тамире, чтобы сосредоточиться на окружающей суете — на развернутом под открытым небом рынке.

Первые минуты просто ходила и, что называется, впитывала, а потом тоже в эту жизнь влилась. Попробовала торговаться, слегка пококетничала с каким-то парнем и, конечно, купила фруктов. Они оказались на удивление свежими и сочными. Ничуть не хуже тех, что подавались к столу в доме свекрови.

Пообедала тоже здесь, в мобильной кафешке. Заодно познакомилась с одной из разновидностей местного фастфуда — мясом, завернутым в большой съедобный лист.

Единственное — чуть не прокололась, едва не спросила у повара, как растение, которому этот лист принадлежит, называется. Но вовремя опомнилась и благоразумно прикусила язык.

А когда уселась за столик и принялась жевать, поняла — все, с бегством от новостей пора заканчивать. Просто, сама того не желая, услышала еще один довольно специфический разговор…

— И все-таки леди Эсми повела себя странно, — заявил какой-то мужчина. — Видел, как она среагировала? Нет, ну ты видел?

— Да все видели, — пробормотал его собеседник. Оба сидели за соседним столиком, совсем рядом со мной.

Первого такой ответ не удовлетворил, и он продолжил:

— Она же просто развернулась и ушла. Совершенно спокойно, будто ничего особенного не происходит.

— Да видел я, — вновь пробормотал второй.

Ну а первый…

— Если бы на мою жену напали, она бы истерила на весь Манкорс, а эта даже не испугалась! Как хочешь, но нормальные люди так себя не ведут! Что, если леди знала заранее? Или вообще сама это покушение устроила?

— Мм-м… — отреагировал второй.

Первый же понизил голос до громкого шепота и новую версию выдвинул:

— Она повела себя как человек, хорошо знакомый с вот такими экстремальными ситуациями. Так, может, она никакая не певица?

— А кто?

— Спецагент! — выпалил первый. — Какая-нибудь шпионка, подосланная Альянсом.

И после короткой паузы:

— Ведь в Альянсе-то сразу обо всем узнали, и теперь у них есть повод лезть в наши дела. Сейчас комиссию свою пришлют, а потом…

Мужчина многозначительно замолчал, а я все-таки не выдержала. Дожевав откушенный кусок, повернулась к соседям по столику и спросила:

— А чего за комиссия?

Меня одарили недоуменными взглядами. Мол, девушка, вы откуда такая неосведомленная взялись? Но через пару секунд все-таки пояснили…

— Комиссия, чтобы проверить кар, на котором леди летела. Они не поверили, что ЗОТУ была исправна, а так как отключить систему почти невозможно, решили, что это эр Руз все подстроил. Сам ЗОТУ отключил.

Я… нет, не ответила. Просто сидела и понятия не имела, что сказать. А в памяти проносились события вчерашнего дня, репортаж любительского галавидения и слова «эксперта».

И только сейчас я все-таки поняла, что именно меня в тех рассуждениях смутило…

Допустим, отключить ЗОТУ на том каре без ведома Тамира невозможно. Допустим, она в самом деле была отключена, и муж знал. Но… Чем объяснить тот факт, что бомбу именно подбросили? Ведь в этом случае гораздо проще заложить устройство сразу.

То есть…

Я опять не выдержала — зажмурилась. Однако через миг все-таки взяла себя в руки — открыла глаза и переспросила:

— То есть ЗОТУ работала, ее никто не отключал?

Мне досталась еще одна порция недоумения…

— Ну, разумеется, нет, — наконец подтвердил первый. — Первичный осмотр показал, что система исправна. Об этом по всем каналам объявили.

По каналам? Хм… А риторские репортеры никогда не врут?

Впрочем, озвучивать этот вопрос я не стала. Предпочла задать другой:

— Но если ЗОТУ была исправна, то почему она не сработала?

— А вот про это как раз не говорят, — отозвался второй. — Но эр Руз, судя по всему, уже знает.

Я подумала и кивнула. И в третий раз не выдержала — да, лично меня никто не спрашивал, но…

— Я слышала, что звезд и всяких важных шишек обучают. В смысле, им рассказывают о том, как вести себя в экстремальных ситуациях. Леди Эсми тоже наверняка учили.

— Ну, допустим. — Зачинщик всего этого разговора чуть нахохлился. Потом важно сложил руки на груди, откинулся на спинку стула и спросил: — Но сейчас-то она где? Куда ушла?

Второй нервно засмеялся — вероятно, вспомнил о вознаграждении. В свете того, сколько за меня давали, вопрос прозвучал действительно забавно.

Однако первый имел в виду не это. Даже пояснил:

— Экстремальная ситуация закончилась, а леди так и не вернулась. По-вашему, это нормально? Как по мне, так может действовать только хорошо обученный спецагент или диверсант! И лично я склоняюсь к последнему. Пока мы не предъявим эту певичку Альянсу, нас будут дрю… хм… в общем, нас обвиняют. Еще и фанаты ор на всю галактику подняли. — Он замолчал, а потом прямо-таки добил: — Эр Руз правильно сделал, что назначил такую награду. Чем больше денег, тем больше вероятность, что ее кто-нибудь да поймает.

— Если она действительно диверсантка, — вновь вмешался второй, — то поймать будет сложно.

— Конечно, — отозвался первый. — Не удивлюсь, если у нее есть сообщники, и она сидит сейчас в каком-нибудь убежище и носу не кажет.

Вот теперь… я снова вспомнила своего преподавателя по актерскому мастерству. Клянусь, только его уроки помогли не выдать накрывшее меня изумление.

А второй из собеседников, который в принципе относился к ситуации спокойнее, резко задумался. Сказал после короткой паузы:

— Хм… а действительно. Без сообщников и заранее подготовленного убежища ее бы давно нашли. Вон как эр Руз землю роет.

Увы, но тут актерских навыков не хватило. Просто абсурд достиг высшей точки, и я… даже рот приоткрыла! И шокированно вытаращила глаза.

К счастью, мужчины поняли эту реакцию по-своему…

— А вы тоже думали, что эта Эсми — ангел? — усмехнулся первый.

Я отрицательно качнула головой, а второй из собеседников…

— Ладно, хватит, — сказал он. — Это только версии. Возможно, леди все-таки перепугалась и забилась в какую-нибудь щель. Если сильно перепутаться, то можно спрятаться так, что ни одна душа не найдет.

Первый задумался и, как ни странно, кивнул.

Но тут же еще один вариант выдал:

— Или, гуляя по нашим кварталам, нарвалась на какую-нибудь банду и угодила в подпольный бордель. Или в руки какого-нибудь маньяка попала. А вернуть ее эр Рузу пока попросту боятся. Ведь деньги деньгами, но главнокомандующий, если узнает, точно убьет.

Все! Выдержка закончилась! А я искренне пожалела о том, что вообще в этот разговор влезла! С величайшим трудом улыбнулась мужчинам и вернулась к поеданию фастфуда. Вернее, уже не ела, а давилась, потому что услышанное… Нет, это было выше моих сил!

А закончив с мясом, встала и поспешила прочь, и лишь оказавшись в паре кварталов от отеля, поняла: если смотреть объективно, версия про подпольный бордель и маньяка не лишена смысла.

То есть со мной действительно могло что-нибудь случиться. Кто знает, вдруг Тамир думает так же?

Воображение моментально нарисовало очень яркую картинку — Тамира, который мечется по своему огромному кабинету в Генеральном штабе и понятия не имеет, как быть. Сердце тут же кольнуло болью, да такой сильной, что дыхание перехватило.

Я невольно споткнулась, а потом вообще остановилась. И поняла — нужно связаться с мужем, передать ему весточку. Но сначала все-таки поинтересоваться новостями. Разумеется, репортеры тоже не всегда честны, однако лучше так, чем полагаться на обрывки слухов.

Остаток дня я провела в номере, лишь поздно вечером выбралась в бар, чтобы поужинать и выпить бокал пива. Последнее — исключительно для конспирации, просто ужин, состоящий из паровых овощей и кусочка тушеного мяса, выглядел по местным меркам странно. Настолько, что на меня и официантка, и люди за соседними столиками косились.

Пока сидела в номере — смотрела галавизор, причем тот любительский канал тоже нашла. Оказалось, за время сна и прогулки я многое пропустила. Впрочем, большая часть новостей была уже известна — да, по слухам. Но слышала я, конечно, не обо всем.

Майор Кайлин. О ситуации, которая развернулась вокруг подчиненного моего мужа, говорили по всем каналам, и пришла она из самых официальных источников.

Из сообщений следовало: после того как стало известно об аварийной посадке моего кара, был сделан запрос на проверку уличных камер, расположенных по маршруту. И результат, как ни удивительно, был…

Камеры, установленные на парковке медицинского центра, показали все. Как мы с Грумом подходим к кару, как я сажусь на пассажирское сиденье, как бодигарда окликают.

Радость, вспыхнувшую на лице бывшего бойца батальона 4А, камеры тоже запечатлели. Ну и передачу злосчастного пакета, конечно.

Тот факт, что именно этот пакет стал причиной смерти водителя и самого Грума, никто не скрывал, а вот подробности того, как Тамир и остальные подчиненные ему офицеры отреагировали на известие о поступке Кайлина, разумеется, не освещались.

О судьбе майора тоже говорили вскользь: арестован, ведется расследование.

Желание воскликнуть — какое еще расследование, тут и так все ясно? Нет, не возникло. Мое любопытство вызвал другой момент.

Ролик, который видела вчера. Тот самый, с прибытием на место происшествия… Ведь Кайлин был вместе с Тамиром. То есть не сбегал и спрятаться не пытался. Более того, он вел себя абсолютно естественно. Так, словно никакого отношения к аварии не имеет.

Что это было? Уверенность в том, что записи с уличных камер сотрут? Или нечто другое?

И, кстати, а ведь в момент появления главнокомандующего у станции подземки майора с ним уже не было. Выходит, за те пару часов, что я потратила на перекрашивание волос и прочие приготовления, роль Кайлина уже выяснилась? Или…

Нет, сомневаться в Тамире по-прежнему не хотелось, но на фоне происходящего провокационные мысли появлялись сами собой. Подумалось — что, если изначально выдавать Кайлина никто не планировал? Но после того как о покушении узнали в Планетарном Альянсе и, следовательно, в дело вмешались мои покровители, пришлось назначить «крайнего»?

Это предположение вызвало целую бурю эмоций, и мне потребовалось несколько минут на то, чтобы успокоиться и снова обратиться к разуму. Заодно напомнить себе: опираться на догадки — глупо. Чтобы сделать хоть сколь-нибудь правильные выводы, нужны факты.

И — да, о фактах… Факт появления главнокомандующего в секторе Риб-16 официальные каналы умалчивали. Зато подпольный канал трущоб…

Все тот же помятый жизнью диктор рассказывал об «облаве» с истинным упоением. В данном случае роликов от «мобильных репортеров» не было, зато показаний свидетелей — хоть отбавляй. И все эти показания, вкупе с рассказом того самого портье, четко указывали на то, что искали вовсе не преступников. Офицеры и две группы захвата пытались вытащить из неблагополучного района леди Эсми эр Руз.

— Надо полагать, — вещал диктор важно, — главнокомандующий военных сил Риторы надеялся забрать жену раньше, до того, как история получит огласку. Но леди оказалась не так проста.

Дальше шли улыбки, причем самые многозначительные. Ну а после них…

— Эсми Солнечный Ветер скрылась.

И после новой паузы, с особым чувством:

— Сбежала! Через окно!

Угу. Про заказанную по сети одежду тоже сказали. А вот о том, что я перекрасилась, почему-то нет.

Ну а вслед за этим сообщением шли уже знакомые рассуждения на тему «шпионки-спецагента». Ее выдвигал не диктор, а очередной приглашенный «эксперт». И на фоне того, что я переоделась и погуляла по карнизу, эти слова выглядели очень логично. Настолько, что я и сама в какой-то момент прониклась.

Добавить сюда поднятый Стириттом Ларном кипиш, и…

Нет, новости, что называется, взрывали мозг. Но я смотрела, и чем дальше, тем сильнее убеждалась в мысли — увы, но я ничего в происходящем не понимаю.

Единственный вывод, который на фоне всего этого выкристаллизовался, — весточку мужу я все-таки передам. У меня есть поводы сомневаться в его непричастности, но поводов верить в лучшее куда больше.

Пускай сейчас все странно, но месяц, прошедший с момента нашего бракосочетания, был лучшим в моей жизни. Я не готова поверить в то, что обманывалась, и это право на доверие… в какую бы мозаику ни складывались события, Тамир его заслужил.

Оставалась малость — дождаться утра и выбрать маршрут.

Ну и еще кое-что — вести себя так, чтобы не привлекать внимания и не вызывать подозрений. Именно поэтому я задержалась в баре дольше и заказала еще два бокала пива. Причем самого «не пафосного», самого дешевого.

 

Глава 4

Спускаться в подземку было немного страшно. Просто паранойя внезапно взыграла и начала нашептывать — а вдруг за прошедшие двое суток там установили дополнительные камеры наблюдения? Те, о которых местное население еще не знает? И избавляться от которых, соответственно, не спешит?

Второй и куда более реальный повод для нервов — понимание, что меня все же могут опознать. Пусть музыку Эсми Солнечный Ветер здесь не слушают, но мое фото теперь по всем каналам показывают, сеть — тоже пестрит.

Плюс назначенное вознаграждение. Ради таких денег можно не только приметы, но и всю биографию выучить. Особенно если ты — житель «второго гигаполиса» с очень невысоким доходом.

Последнее заставило кроме кепки с козырьком надеть еще и шарф. И ничего, что погода теплая — в этом году объемные шарфы в моде!

Маскировка получилась неплохой, но мурашки по спине все равно бежали. И даже равнодушие соседей по вагону не успокаивало.

В первое время любой направленный в мою сторону взгляд ужасно напрягал. Мне потребовалось много сил, чтобы расслабиться.

Маршрут передвижения? Увы, это был третий повод волноваться. Ведь тот факт, что я перебралась в другой, очень далекий от Риб-16, сектор, играл на руку — ну кто подумает, что уроженка чужой планеты пересекла треть незнакомого гигаполиса? И кто поверит, что девушка, привыкшая к комфорту и даже роскоши, предпочла забраться в самую глубь трущоб?

А теперь я ехала обратно. Нет, о возвращении в Риб-16 речи не шло, но… почти.

И — да, я намеревалась перейти с четвертого кольца подземки на второе. То есть оказаться гораздо ближе, войти в зону, которую сама считала более логичной с точки зрения поисков.

Это был риск. Однако иного варианта все равно не имелось. Я не желала давать даже намека на свое убежище. Как истинная диверсантка, пыталась замести след.

Выбранная станция относилась к числу крупных транспортных развязок и встретила ожидаемой суетой. Здесь, как и положено, сновало множество людей, а торговцы и рекламщики буквально атаковали.

Отмахиваться от последних я не стала, с радостью взяла несколько листовок. Одна из них подошла. Пластик был в меру тонким, светлым, а оборотная сторона — совершенно чистой. Именно то, что надо.

Очутившись на поверхности, я остановилась и вытащила из кармана маркер — его купила еще вчера, в числе прочей ненужной мелочовки, на одном из лотков из серии «все по пять». Затем положила листовку на парапет, ограждающий спуск в подземку, и написала на оборотной стороне лаконичное: «У меня все хорошо. Люблю тебя». Ну и автограф, разумеется, поставила.

Вот теперь огляделась и отправилась искать банкомат. Уж где-где, а в таком месте их должно быть много.

Дальше — и проще, и одновременно сложнее. Когда подошла к аппарату и вставила карточку, колени слегка задрожали, да и руки затряслись. Из-за нахлынувшей нервозности я едва не перепутала защитный код, но… нет, все-таки справилась.

Когда банкомат сообщил о том, что карточка принята, я выбрала опцию «снять наличные» и ввела максимальную из предложенных сумм. Точно знала — сигнал об активности моей карты уже отправлен.

Если майор Кайлин был единственным предателем, то информация поступит к Тамиру… возможно, через несколько секунд. Если кроме мужа меня ищут еще и враги, то, вероятно, они эти сведения тоже получат. Дальше — кто сработает быстрей.

Ну и еще одна деталь — кто сработает до того, как этим банкоматом захочет воспользоваться следующий клиент.

То есть да, у плана была определенная «погрешность». Однако меня она не волновала. Я делала ровно то, что могла сделать.

Забрав возвращенную банкоматом карточку и выданные купюры, я улыбнулась встроенной камере и показательно, перед той же камерой, сложила вчетверо листовку. Потом пихнула листовку в приемник для карточек и отступила от аппарата.

При мысли о том, что Тамир увидит съемку, сердце замерло и болезненно сжалось. Как он там? Как скоро мы встретимся? И… встретимся ли?

Следом возникло острое желание остаться. Но я действительно понятия не имела, кто первым отреагирует на сигнал. Вероятность того, что к банкомату прилетят те, кто устроил покушение, никто не отменял. Да и сам Тамир… Он на моей стороне или?..

Еще секунда, и я отступила. Развернулась и направилась обратно к станции. А когда добралась до уводящей под землю лестницы — инстинктивно вскинула голову и увидела в небе «акулу». Но… нет, не остановилась. Продолжила путь.

Я спустилась по лестнице, миновала турникеты и села в вагон, чтобы провести в поезде следующие несколько часов. Обратно, в сектор Нотро, вернулась уже вечером…

Добиралась тем же маршрутом, правда, вышла не на «своей», а на соседней станции. Хотела зайти на рынок, чтобы еще раз приобщиться к местному фастфуду и побаловать себя свежими фруктами.

Только торговцев не обнаружилось. Зато на площадке происходило кое-что иное, не менее, на мой взгляд, интересное. Небольшой уличный концерт.

Звуки музыки я услышала сразу и невольно встрепенулась. Неторопливо добралась до места и влилась в редкую толпу. Пятерка музыкантов играла в том самом, особенном стиле, который сочетал минимум инструментов, элементы речитатива, горлового пения и лирики. И да, все исключительно на риторских наречиях.

Помнится, когда я услышала эту музыку впервые, буквально приросла к монитору и выпала из жизни на несколько часов. Сейчас… нет, в нирвану не уплыла, но исполнилась самого неподдельного позитива.

Народ, который собрался вокруг музыкантов, тоже кайфовал, многие даже пританцовывали. Однако до лучшей группы Манкорса этим парням было, конечно, далеко. Мастерства, увы, не хватало.

Тем не менее я простояла на площадке добрых полчаса. Потом бросила в подставленную шляпу крупную по местным меркам купюру и отправилась в бар. Просто музыка музыкой, но за весь день я только бутылку воды выпила. Желудок уже выл, требуя… ну хотя бы вредный бургер.

Бар встретил несколько непривычной атмосферой — народу было на порядок больше, нежели всегда. Лишь добравшись до столика и развернув к себе стационарный планшет, я вспомнила, что сегодня конец рабочей недели, то есть маленький выходной.

Впрочем, аншлаг не взволновал. Сейчас куда больше интересовало меню и скорость подготовки заказа. Последний, к моей великой радости, принесли очень быстро. За секунду до того, как я начала по-настоящему умирать с голоду.

Правда, тотчас наброситься на еду не получилось — официантка отвлекла.

— Ну как вам в нашем районе? — спросила она доброжелательно. — Нравится?

Я невольно зависла и заметно удивилась, а женщина пояснила:

— Магда сказала, вы свободный художник и приехали, чтобы найти вдохновение.

Мм-м… Совсем запуталась. Ничего не поняла.

— Магда? — переспросила я тихо.

— Хозяйка «Клевера», — кивнув на витринное окно, сказала официантка. — Отеля, в котором вы остановились.

Вот теперь я таки сообразила. И слегка растерялась — ведь сама даже не подумала имя хозяйки узнать. Впрочем, та мое имя тоже не спрашивала, так что…

— Нравится, — вспомнив о заданном вопросе, сказала я. — Правда, с вдохновением пока не очень. Но к вдохновению я в действительности не стремлюсь. У меня пока отпуск.

Официантка растянула губы в улыбке и кивнула с таким видом, будто действительно что-то в моем путаном ответе поняла. Я тоже улыбнулась и вот теперь с чистой совестью принялась за еду.

А когда самый первый, самый острый голод был утолен, воспользовалась возможностью выйти в сеть. Хотела узнать, отразился ли мой сегодняшний поступок на общей ситуации.

Но… нет. Среди горячих новостей, которые моментально выдал браузер, сообщения о том, что Эсми Солнечный Ветер вышла на связь, не было. Однако уточнять, вводить в поиск название станции, возле которой располагался банкомат, или какие-то другие подробности, я все же не стала. Просто паранойя взыграла, подумалось — а что, если Тамир этот запрос отследит? Нет, ясно, что бред, но…

В общем, я не рискнула. Просто закрыла браузер, отодвинула планшет и вновь вернулась к еде. А позже, прекрасно помня о необходимости не выделяться, вновь заказала бокал пива.

Эта неделя обещала стать рекордной по регулярности употребления алкоголя, но что поделать? Увы, но сидеть с чаем, когда все окружающие празднуют начало выходных, очень глупо.

Заказ исполнили с прежней расторопностью, а я вновь улыбнулась подскочившей официантке. А та, выставляя передо мной запотевший бокал, спросила:

— На концерт останетесь?

— Какой концерт? — вновь удивилась я.

И тут же услышала:

— У нас сегодня музыканты, друзья Сэла, играют. Афишу на двери не заметили?

Увы, но нет. Уж на что, а на афиши внимания я не обращала. Зато теперь обернулась и огляделась в поисках того самого Сэла — будто он мог что-то пояснить.

Однако за стойкой никого не было. Бармен в компании какого-то парня двигал столики. Лишь после этой маленькой перестановки я заметила, что здесь, в баре, есть крошечная сцена. Вернее, даже не сцена, а скорее подиум.

— Если захотите остаться и послушать, — продолжила официантка, — то советую пересесть за стойку. Там удобнее и видно лучше.

Я подумала и кивнула. Ведь «свободный художник» просто обязан интересоваться всем творческим и креативным. Он не может забить на концерт, чтобы просто пойти спать. Так что да — я подхватила бокал и, поблагодарив официантку, перебралась ближе к бару. Заняла один из последних свободных стульев.

Еще несколько минут, и народу заметно прибавилось, а музыканты принялись настраивать инструменты. В результате окружающее пространство наполнилось легкой какофонией. Группа настраивалась, посетители общались, включенный галавизор бормотал.

Только расслышать, о чем вещает диктор, было невозможно. Кто-то даже попросил сделать громче, но…

— Да ну, — сильно поморщившись, отозвался Сэл. — Думаешь, нам скажут что-то новое?

Тот, кто просил, реально так и думал, но бармен мнения не разделял. В итоге вообще галавизор выключил, чему я искренне порадовалась. Просто сидеть перед экраном, на котором каждые пять минут показывают твое фото, не очень комфортно. Тут никакой выдержки не хватит.

А за несколько минут до начала выступления случилось маленькое, но невероятно позитивное событие. Я машинально обвела пространство взглядом и заметила… знакомое лицо.

Впрочем, не я одна. Внимание на этого высокого сутулого парня в ярком шейном платке обратили практически все. Но посетители бара отнеслись так, будто Бьер Лонош здесь каждый день бывает. Хотя…

Через пару минут стало понятно — Бьер действительно завсегдатай. Он абсолютно уверенно добрался до стойки, по-дружески пожал руку Сэлу и уселся на последний свободный стул, который, как я поняла, для него и держали.

Лидер лучшей уличной группы Манкорса оказался на противоположном конце огромной барной стойки, но видеть его лицо со следами рудиментной чешуи я все-таки могла. И, разумеется, улыбалась — просто это было действительно забавно. Встретиться посреди гигаполиса с миллиардным населением…

Бьер перекинулся несколькими фразами с Сэлом, потом с кем-то еще, а я все же нашла в себе силы отвернуться — то есть перестать таращиться на местную знаменитость и уделить внимание настоящим звездам сегодняшнего вечера. Группе, солист которой уже взялся за микрофон, чтобы поприветствовать зал и объявить первую композицию.

Еще полминуты, и пространство наполнилось той самой странной, но крайне привлекательной музыкой. А еще горловым пением, речитативом и прочими специфичными элементами. И это опять-таки было неплохо. До уровня коллектива Бьера Лоноша, как и в случае предыдущих ребят, не дотягивало, но…

Желания уйти не возникло. Более того, я заказала еще один бокал пива и, облокотившись на барную стойку, принялась наблюдать. Я получала неподдельное удовольствие, причем не столько от музыки, сколько от того, что творилось вокруг.

Не в первый и даже не во второй раз я чувствовала себя губкой. Просто сидела и впитывала витающее вокруг настроение, звуки, улыбки и эмоции.

Это было… не то чтобы ново, но необычно. Без присущего моей среде пафоса и без напряжения, которое непременно возникает, если появляюсь на людях в обычном облике и статусе. Здесь и сейчас я была не звездой, а свободным художником из ниоткуда. Девушкой в дешевой кепке, с бокалом пива.

Клянусь, я ничем не выделялась! И тем удивительней было поймать на себе взгляд Бьера Лоноша и прочесть по губам:

— Нравится?

Врать я не стала — сделала неопределенный жест рукой и подарила музыканту виноватую улыбку.

Он тоже улыбнулся, но гораздо проще, без всяких подтекстов. Потом встал, подхватил одной рукой тяжеленный стул, а второй — бокал и направился ко мне.

Подошел, чтобы усесться рядом и спросить, лукаво сверкнув глазами:

— А кто нравится?

Я почувствовала себя немного неловко. Словно оказалась по ту сторону баррикад, на месте фанатов. И тот факт, что настоящая звезда, сам Бьер, обратил на меня внимание… В общем, ощущения были своеобразными. Я даже смутилась, но… Да, все-таки сказала:

— Вы. То есть ваша музыка нравится.

Собеседник опустил глаза и хмыкнул. Еще через секунду я услышала:

— А мне ваша.

Шок? Нет, не было. Однако чувство растерянности усилилось — куда же без него? Впрочем, отпираться я не стала. Единственное — наклонилась к Бьеру и попросила:

— Только никому не говори. Ладно?

Лидер лучшей уличной группы Манкорса глянул вопросительно, а потом снова улыбнулся и отсалютовал бокалом.

Насчет увлеченности моей музыкой Лонош не солгал, это стало ясно после первых минут разговора. Действительно слушал и даже видео смотрел. Именно поэтому смог опознать меня, причем очень быстро.

Это, разумеется, был повод испугаться — ведь настоящий провал в конспирации. Но уж чего, а страха я не испытала, отвлеклась на другие, куда более интересные эмоции. Просто сразу поняла — образ, который родился в моей голове после знакомства с творчеством Бьера, был правильным. Музыкант оказался именно таким, как я и представляла.

С виду — абсолютный раздолбай из числа тех, кто способен на любую авантюру. А в действительности — спокойный, немного отрешенный парень. Человек, в значительной степени погруженный в собственный, очень личный мир.

Мне подобная позиция была близка, может, поэтому мы буквально сразу, с первых минут, прониклись друг к другу симпатией? И, обменявшись несколькими репликами, замолчали, чтобы снова уделить внимание выступлению группы.

Настоящий разговор завязался чуть позже, когда народ окончательно проникся духом веселья, а перед подиумом образовался импровизированный танцпол. И когда Сэл перестал коситься в нашу сторону, предварительно долив пива.

— И все-таки прячешься? — придвинувшись почти вплотную, спросил Бьер.

Я пожала плечами и подарила безрадостную улыбку.

— А что так? — не пожелал отступить собеседник.

— А почему нет? — с той же безрадостной улыбкой парировала я.

Потом сделала большой глоток из бокала и призналась со вздохом:

— Других вариантов пока не вижу.

— Почему?

Повисла пауза. Она была наполнена тем же гомоном и бодрым соло электрической скрипки. Я хотела ответить, но Бьер перебил:

— Я не слежу за новостями, но некоторые выпуски смотрел. Понял, что ситуация неоднозначная, только эр Руз… он же переживает, это очевидно.

В том, что Тамир переживает, я не сомневалась, однако спросить, откуда об этом известно Бьеру, не успела.

— Или ваш брак — все-таки фикция? — задал новый вопрос Лонош. — Обычный пиар?

Я не могла не усмехнуться. Тут же отрицательно качнула головой и призналась:

— Нет, не пиар.

— Но почему тогда? Почему ты сидишь здесь, в таком диком образе, в то время как он…

Музыкант осекся и окинул меня очень красноречивым взглядом, лишний раз подтверждая, что выгляжу не очень. Захотелось чуточку съязвить, сказать — ну вот примерно поэтому, из-за «дикого образа», но… Нет, я ответила серьезно:

— Вначале было непонятно, что делать. Поэтому решила взять паузу, затаиться до тех пор, пока хоть что-нибудь выяснится.

— И как? — поинтересовался собеседник. — Выяснилось?

Я вновь хлебнула пива и промолчала. Увы, но нет. Уж чего, а ясности не прибавилось. Единственное, что поняла за эти дни, — кто бы что ни говорил, но Тамиру я верю. Только тут есть кое-что еще…

— Знаешь, — помолчав, сказала я, — это только на первый взгляд все просто. Но кроме Тамира есть люди, которые устроили все это «веселье». При том, что бомбу подбросил один из приближенных, не уверена, что в Сити я буду в большей безопасности, чем здесь.

— Мм-м… — отозвался Бьер. — Думаешь, эр Руз тебя не оградит? Мне кажется, он такой кордон поставит, что никакой злоумышленник не пробьется.

— Возможно. Но это еще не все. — Я шумно вздохнула. — Ну вот представь… Леди Эсми эр Руз, известная певица, женщина, которая стала костью в горле для риторской знати. Демонстрировали подобное отношение, конечно, не все, но, положа руку на сердце, ты действительно считаешь, что кто-то искренне желал мне успеха?

Бьер задумался и отрицательно качнул головой, а я продолжила:

— С первого дня за мной наблюдали, а моей задачей было не ударить в грязь лицом. Я справлялась. Реально справлялась! А теперь?

Эмоции… нет, не захлестнули, но почти. Пришлось взять короткую паузу.

— Теперь это покушение. Кар аварийно приземлился в бедных районах, я осталась один на один с довольно неприглядной реальностью. Без статуса, без охраны и всего, к чему привыкла. Фактически я оказалась на самом дне риторской жизни. И что я должна была сделать? Сразу взять и вернуться? Приползти побитой кошкой в «цивилизацию»? Под крыло к мужу?

Лонош глянул недоуменно, но какое-то осознание в глазах все-таки промелькнуло…

— Такое возвращение — повод для жалости. А мне жалость не нужна. Если прогнусь сейчас, то вся дальнейшая жизнь на Риторе превратится в одно сплошное доказательство. В беспрерывную попытку объяснить, что уважения я все-таки достойна.

— Хочешь вернуться красиво? — догадался музыкант.

Я кивнула, а он…

— А идеи есть?

Увы, уж чего, а идей не имелось, о чем и сказала.

— Хм… — В глазах Бьера вспыхнули озорные искорки. — А я, кажется, знаю…

Я замерла, а собеседник расплылся в самой неподдельной улыбке. Потом пояснил:

— Через две недели состоится большой сборный концерт, и ты, если не влом, можешь там спеть. — И после новой паузы: — Мы с парнями как раз успеем выучить пару твоих песен, так что аккомпанемент будет. А на сцену я тебя проведу.

Бьер замолчал, а я снова застыла. Мысль о выступлении буквально окрылила, но…

— А если спою с вами? — предложила осторожно. — Какую-нибудь из ваших песен?

Вот правду говорят — у творческих людей своя логика. В том смысле, что предложение Бьера мне очень понравилось, но возможность спеть с ним, поработать в незнакомом, но совершенно очаровавшем стиле… В эту секунду я была готова вцепиться в коллегу зубами! Но уговаривать не пришлось.

— С нами? — На лице Лоноша отразился шок. — Ты?

Еще секунда, и шок сменился восторгом. Причем я точно знала: это счастье не имеет ничего общего с коммерцией. Уж чего, а возможных дивидендов от выступления с Эсми Солнечный Ветер Бьер еще не осознал. В данный момент нас обоих интересовало другое — новый дико интересный проект.

— Я только «за», — справившись с эмоциями, отозвался музыкант.

Но после глотка пива усомнился:

— А эр Руз нас не убьет?

Я не выдержала и рассмеялась. Если хоть что-то понимаю в людях, то уж кто, а главнокомандующий военных сил Риторы отнесется спокойно. Зато реакция остальных, включая сестер его матушки, может быть весьма занимательной. И это лишний повод воплотить идею в жизнь!

 

Глава 5

Я проснулась рано — гораздо раньше обычного. Однако тащить себя из постели за шкирку не пришлось. Буквально сразу, едва открыв глаза, я откинула одеяло и направилась в ванную. Приняла душ, привела в порядок волосы и лицо.

Затем выбрала новую дурацкую майку, натянула уже привычные дешевые джинсы и принялась расхаживать по комнате. Я вновь прокручивала в голове перечень песен, в которых могу поучаствовать, заодно прикидывала, какую из собственных композиций можно переделать под «уличный» стиль.

Правда, в случае последнего вопрос упирался в перевод — ведь Бьер и Ликрис-Тим пели на риторских наречиях, а мои песни были на всеобщем. Хотя, если переделать только припев…

Полчаса на сомнения, и я сдалась. Пришла к единственно верному выводу — думать в одиночку бессмысленно, вопрос нужно обсуждать с парнями. Уже после этого подхватила кепку и покинула номер, чтобы спуститься на первый этаж отеля, кивнуть улыбчивой Магде и, толкнув тяжелую дверь, выйти на улицу.

Да, опять в бар. Практически пустой в это время суток. Мы с Бьером договорились встретиться здесь утром, чтобы обсудить все еще раз, и пока коллега не появился, я собиралась позавтракать.

С выбором блюд проблем не возникло — за последние дни я выучила меню едва ли не наизусть. Из «нового» был только излишне пристальный взгляд Сэла.

Увы, но от бармена наши вчерашние посиделки не укрылись, а интерес, проявленный местной знаменитостью, не мог не удивить. Теперь я за этот интерес расплачивалась…

Однако задавать вопросов Сэл все же не стал. Более того, через пару минут отвернулся и вновь занялся бокалами. Я же пришла к выводу, что место дислокации пора менять. Очень не хотелось, но выбора, похоже, не было.

Мысль о необходимости переезда немного расстроила, но проникнуться печалью я все-таки не успела. Отвлеклась на включенный галавизор, по которому, как и всегда, шли новости.

Диктор «подпольного» канала бодро вещал о том, что леди Эсми до сих пор не нашли — и эту часть я слушала вполуха. Но когда ведущий упомянул Тамира, забыла про уже принесенную еду и уставилась в полупрозрачный экран.

После короткой, совершенно дежурной преамбулы нам продемонстрировали ролик с фрагментами интервью, которое Тамир давал одному из центральных каналов. Увидев на экране мужа, я забыла как дышать и невольно наклонилась вперед.

Мы были в разлуке всего ничего, но соскучилась я ужасно. Впрочем, сердце сжалось не только поэтому, просто Тамир… он выглядел не так, как всегда.

Лицо главнокомандующего военных сил Риторы заметно осунулось. Взгляд серых глаз был по-прежнему острым, но каким-то безжизненным. И хотя здесь можно было навоображать любых причин — от проблем с Альянсом до сожалений по поводу того, что покушение все же провалилось, — но я очень четко поняла: дело в моем исчезновении. Муж переживает! По-настоящему.

В следующую секунду возникло острое желание вскочить и помчаться к нему. Но… нет, я осталась.

Более того — опомнилась и попыталась принять беззаботный вид. Увы, получилось не очень. Выражение лица контролю не поддавалось, а руки дрожали, причем настолько сильно, что я едва не облилась кофе.

Лишь спустя несколько ударов сердца смогла выдохнуть и вновь сосредоточиться на ролике…

На вопросы репортера муж отвечал с неохотой. Мол, даже не сомневаемся, что Эсми жива, и прикладываем все усилия. Почему сама не проявляется? Не знаю, спросим, когда найдется. Предположения? Конечно, есть, но давайте не будем множить версии и отдадим предпочтение фактам?

А вот о результатах расследования Тамир говорить не желал. Объяснил, что данных достаточно, но обсуждать их рано. Более того, для начала хочется дождаться выводов межпланетарной комиссии. Узнать «самый компетентный» вердикт.

При упоминании комиссии и, соответственно Альянса, в голосе главнокомандующего появилась едкая ирония. Еще через секунду включение закончилось, а на полупрозрачный экран вновь выплыл утомленный жизнью диктор.

Правда, на сей раз ведущий был не один, а в компании очередного «эксперта». И именно ему, гостю, адресовался следующий вопрос:

— Ну что, задала леди Эсми задачку?

— Мм-м… — отозвался гость.

Дальше состоялся короткий разговор на тему моих мотивов и линии поведения. Он закончился уже слышанными рассуждениями про диверсантку-спецагента. Специалиста с отличной подготовкой, которого бесполезно искать.

И если в самый первый раз эта версия ошарашила и вызвала желание рассмеяться, то теперь я невольно задумалась. Ведь со стороны мое поведение действительно смотрится неоднозначно. Особенно на фоне истерии, которую развел Альянс.

Да, тему Альянса тоже подняли… Конечно, репортеры центральных каналов справились бы с освещением данного вопроса лучше, но пришлось довольствоваться тем, что есть.

Выяснилось, что до прилета комиссии, которая будет проверять мой кар, осталось три дня, и хотя доказанными фактами Альянс еще не владеет, а презумпцию невиновности никто не отменял, на Ритору, словно из рога изобилия, сыплются обвинения.

Главным критиком и «прокурором» выступает не кто иной, как мой покровитель — Стиритт Ларн. Это не удивило, даже наоборот — беспокойство Стиритта было воспринято как нечто вполне естественное.

А вот активное участие властей Занриса вызвало недоумение. Просто была в моей гастрольной жизни пара ситуаций, когда вмешательство Занриса требовалось очень, но они предпочитали делать вид, будто никакой Эсми Солнечный Ветер не знают. Зато теперь…

Интересно, на них Альянс надавил или сами инициативу проявили? Например, чтобы выслужиться перед Стириттом?

Очень хотелось поехидничать на эту тему, но я не успела. Отвлеклась на новый ролик, из числа тех, что изначально на каком-то из центральных каналов показывали.

Тут тоже было интервью, и мужчину, чье авторитетное мнение предлагалось зрителям, я опознала сразу. Ронтан эр Номис. Один из внуков Ксанроса и, соответственно, один из претендентов на престол.

Принц выглядел солидно, но без лишнего пафоса. И говорил не так, как многие политики любят, а по-человечески понятно. Само интервью касалось все той же ситуации с Альянсом. Правда, Ронтан не столько отвечал на вопросы репортера, сколько успокаивал народ…

Мол, да, все сложно, а позиция объединения и лично Стиритта несколько неадекватна, но Ритора справится. Проблемы решаемы! Даже в том случае, если леди Эсми так и не отыщется или вместо живой леди найдется ее труп.

Тема собственной смерти совершенно не привлекала, поэтому я отвернулась от галавизора и вновь посвятила все внимание завтраку. Тот уже остыл, но оставался вполне съедобным. Единственное, кофе пришлось все-таки перезаказать.

Когда официантка принесла новую чашку, в дверях появился Бьер. Нечесаный, но очень бодрый и с невероятной улыбкой.

Позитив коллеги оказался заразен — я тоже разулыбалась и рукой помахала, но Бьер отрицательно качнул головой и направился не ко мне. Музыкант поспешил к барной стойке и замершему за ней Сэлу.

Причины такого поведения? Ну… догадка, разумеется, возникла. О том, что именно будут обсуждать, я тоже догадалась…

В этот миг хорошее настроение отступило, а по коже побежали мурашки. Впрочем… а может, зря паникую? Может, речь не о пропавшей жене главнокомандующего, а о чем-нибудь другом? Ведь если бы Сэл и его помощница опознали во мне ту самую жену, я бы тут уже не сидела. Или?..

Несколько глотков кофе, несколько взглядов в сторону Бьера, и напряженность усилилась. Правда, желания вскочить и поспешить прочь не возникло. Во-первых, я понимала, что это бесполезно. Во-вторых, если меня будут сдавать лично Тамиру, то я вообще-то не против.

Как отнестись к улыбке, вновь тронувшей губы коллеги, когда тот отвернулся от Сэла и двинулся к моему столику, я тоже не знала.

Ну а едва музыкант приблизился и опустился на соседний диванчик…

— Что происходит? — тихо, с толикой обреченности спросила я.

— Где? — отозвался Лонош.

Я сморщила нос, непрозрачно намекая, что все видела и отпираться без толку. В итоге коллега новую улыбку подарил и, понизив голос до шепота, подтвердил догадку:

— Сэл и Мика, — кивок в сторону официантки, — тебя узнали.

— Сами? — уточнила я.

Бьер замер на секунду и отрицательно качнул головой.

— Нет. Из-за меня. Вчера увидели, как мы с тобой общаемся, и прозрели.

— А до этого?

Лонош снова головой мотнул.

— Нет, Эсми. Можешь гордиться, из тебя вышла неплохая диверсантка.

Он шутил, но в свете просмотренного репортажа смешно не было. Зато искра гордости в душе все-таки вспыхнула. Ведь это только кажется, что, видя фото, узнать человека проще простого. Но попробуйте узнать звезду, например, без грима. Если стереть лишнюю краску с моих коллег, то даже я не всех опознаю.

Впрочем, момент узнавания все-таки не главный. Куда важней другое.

— И что теперь? — выдохнула я.

— В каком смысле?

На лице Бьера проступило шкодливое удивление. Он отлично понимал смысл ситуации, но предпочел сыграть в дурачка.

— Они уже сообщили куда надо? — спросила я.

Лонош ответил очередным «непонимающим» взглядом. Потом удивился уже вслух:

— Зачем куда-то сообщать?

Я не разозлилась, но глаза все-таки закатила.

— Бьер, не прикидывайся, — сказала строго. — Ты отлично знаешь, что за меня назначено вознаграждение. Я никого не осуждаю, понимаю, что деньги нужны всем и всегда. Я просто пытаюсь понять, как давно за мной вылетели. Успею допить кофе или нет.

В подтверждение этих слов я отсалютовала чашкой, а потом вздохнула. Сэл и Мика могли обратиться только в поисковый штаб, а он, по логике, должен находиться под полным контролем главнокомандующего. То есть вероятнее всего прилетят все-таки друзья, но…

Нет, думать о врагах или бояться я была уже не способна. Вообще в некоторую апатию впала — ведь совместный проект с Бьером и группой Ликрис-Тим, судя по всему, срывался, а мне так хотелось…

— Никто никуда не сообщал, — вырвал из мыслей собеседник — Так что пей свой кофе и никуда не торопись.

Теперь настала моя очередь удивляться, но я, в отличие от коллеги, не прикалывалась…

— Не выдали? — переспросила шепотом и изумленно. — Но почему?

— Потому, — отозвался окончательно посерьезневший Бьер. — Потому что даже в трущобах есть вещи, которые не продаются и не покупаются. И есть люди, которые предпочитают торговать пивом, а не судьбами других людей.

Я повернулась и взглянула на бармена. Он, как и раньше, протирал пивные бокалы, причем с таким видом, будто ничего особенного не происходит. Словно девушка, за сведения о которой дают огромные деньги, не здесь, а в каком-то другом баре сидит.

Его позиция? С одной стороны, не удивила. Я в курсе, что есть люди, которые… не то что не продаются — это слишком громко сказано, но продаются не всегда. Более того, мне хотелось верить, что я и сама из таких, однако учитывая сумму вознаграждения…

— Все-таки не понимаю, — выдохнула я.

Как ни странно, но лидер лучшей уличной группы Манкорса принялся объяснять:

— Ты приходила сюда на протяжении нескольких дней, и Сэл успел сделать выводы. Он видел, что у тебя все в порядке, ты не в беде, то есть можешь самостоятельно позвонить по номеру «горячей линии», или связаться с эр Рузом как-нибудь иначе. И раз ты этого не делаешь, значит, есть причины…

Музыкант замолчал, и я не сразу сообразила почему. Оказалось, к нашему столику приближалась официантка — та самая Мика. Она несла поднос, на котором стояли чашка и большой пузатый чайник. Заказ, сделанный Бьером.

— Пожалуйста, — выставив посуду на стол, сказала женщина.

Голос прозвучал дружелюбно и совершенно буднично. Но во взгляде, которым меня одарили, читалось — я знаю!

Это стало поводом потупиться и чуточку смутиться. Ну а когда официантка отошла, Бьер продолжил:

— К тому же Сэл понимает, что дело — политическое. А туда, где замешана политика, да еще большая, только законченный идиот полезет. В таких делах можно потерять гораздо больше, чем выиграть. За вмешательство могут и убить.

Увы, но поспорить не захотелось. Все верно, политика — дело очень грязное…

— Но, как я понял, главная причина все-таки в другом, — вновь подал голос Лонош. — Ты им понравилась.

Я удивленно уставилась на него. Было ясно, что жду пояснений, но музыкант среагировал неадекватно. Он окинул меня взглядом, а потом прикрыл рот ладонью и прыснул. Бьеру реально смешно было! Причем очень.

С минуту я смотрела на это безобразие, а потом все-таки не выдержала…

— Что? — спросила с толикой обиды.

— Твои брови, — охотно пояснили мне.

И после недолгой паузы:

— Прости, но они такие… такие…

Какие именно, Лонош не сказал, но я и так знала, что жутковатые. И хотя момент был, в общем-то, серьезным, непроизвольно надулась. Все понимаю, но обязательно было напоминать?

— Что значит «понравилась»? — возвращая Бьера к разговору, спросила я. — Чем?

Собеседник сразу успокоился и даже снова посерьезнел…

— Ты — своя, — заявил он. — Такая, как мы.

В голосе музыканта прозвучала искренняя убежденность, а я фыркнула. С одной стороны, подобный взгляд польстил, а с другой…

— Мы разные, Бьер.

Да, разные, и это очевидно.

— Не настолько, чтобы кто-то мог назвать тебя чужой, — не пожелал согласиться музыкант.

Повисла пауза — недолгая и довольно неоднозначная. Потом Бьер продолжил:

— Вчера я наблюдал за тобой и видел, как ты держишься. Ты не шарахаешься от окружающих, не задираешь нос и ведешь себя как обычная девушка. Это говорит о многом.

— О чем, например? — вновь фыркнула я.

— Например, о том, что в тебе нет презрения. Ты не считаешь нас грязью под ногами. Относишься к нам совершенно спокойно, как к людям.

Слова вызвали противоречивые чувства. Да, все верно, грязью не считаю и принципиальных отличий между нами действительно не вижу, но…

— Мы все-таки разные, Бьер.

Да, я немного уперлась. Просто желания притворяться «своей в доску» или питать чьи-либо иллюзии не было. Мы разные, и все.

— Хорошо, — согласился Лонош. И тоже чуточку уперся: — Но не настолько, чтобы у нашего Сэла поднялась рука сдать тебя властям.

Ситуация по-прежнему была серьезной, но я улыбнулась. Вновь повернула голову, дабы взглянуть на бармена, и невольно осознала еще одну вещь. Увы, но все. Лафа закончилась. Меня начали узнавать, а раз так…

— Эсми, — Бьер перешел на шепот. — Я думаю, тебе лучше не появляться в публичных местах до нашего выступления. Как по мне, до вчерашнего дня тебе попросту везло, но рассчитывать на это везение и дальше — глупо. Нужно затаиться. Залечь на дно.

Да, мы мыслили в одном ключе, правда, легче от этого не стало.

— Если я запрусь в гостиничном номере, это будет выглядеть еще подозрительней.

Собеседник замер на мгновение, потом вздохнул. И сказал:

— Кажется, есть идея.

— Что именно? — полюбопытствовала я.

— В принципе, ты можешь пожить на нашей базе, — отозвался музыкант. — Спальное место там есть, душ — тоже. Замок на двери крепкий, и посторонних никогда не бывает. О тебе будут знать только парни и я.

Хм-м… Кстати, о парнях!

— Ты уже рассказал им?

Бьер отрицательно качнул головой.

— Они все равно бы не поверили, — пояснил музыкант. — Решили бы, что разыгрываю. Я прикидываю, что мы с тобой дойдем до базы, и парни сами все увидят.

Вот как? Возможно, но…

— А они меня не выдадут?

Просто бармен — барменом, но у музыкантов могут быть другие взгляды на вопрос. Особенно учитывая по-настоящему солидное вознаграждение.

О последнем напомнила вслух, и Лонош уточнил:

— А сколько?

— Реально не знаешь? — удивилась я.

Лидер самой успешной уличной группы Манкорса пожал плечами, а я вздохнула и озвучила:

— Миллион.

— Сколько? — Он аж поперхнулся.

— Миллион кредитов, — понизив голос до шепота, повторила я.

Потом откинулась на спинку диванчика и внимательно уставилась на коллегу. Если бы он сейчас вытащил коммуникатор и начал названивать на «горячую линию» поискового штаба, я бы не удивилась и не расстроилась.

Но Бьер поступил совершенно иначе — налил себе чаю, сделал глоток и тут же успокоился. А заметив мой недоуменный взгляд, сказал:

— Не выдадут. Да и вообще — зачем нам миллион?

К числу риторических этот вопрос точно не относился, и я даже испытала желание поспорить.

Бьер, конечно, заметил и тут же пояснил:

— Это трущобы, детка. Здесь не на что потратить такие деньжищи.

Коллега иронизировал, однако его глаза не смеялись. Лонош был искренен, и за парней своих ручался. Тем не менее при мысли о посещении репетиционной базы я чуточку струхнула. Пусть я не самая слабая, но девушка, а в составе Ликрис-Тим только парни, и…

Впрочем, нет. Давать волю паранойе я все-таки не стала. В конце концов, я стою миллион кредитов, а совместная работа с Эсми Солнечный Ветер может вывести группу на принципиально иной уровень. И нужно быть законченным идиотом, чтобы этого не понимать.

Так что нет. Уж кто-кто, а музыканты зла точно не причинят. В том же, что касается переезда на базу — возможно. Но для начала нужно посмотреть на эту базу «вживую», ну и с группой познакомиться.

— Как думаешь, они удивятся? — сделав новый глоток кофе, спросила я.

— Они будут в шоке, — отозвался Лонош.

Потом, видимо, представил реакцию своих ребят в деталях и снова разулыбался. Его позитив оказался опять-таки заразен, но это было неплохо.

 

Глава 6

— Офигеть, — сказал невысокий лысый парень, в котором я сразу опознала басиста Ликрис-Тим. Именно он открыл нам дверь, впуская на базу, и стал первым, кто столкнулся с приведенной Бьером гостьей.

Я, глядя на вытянувшееся лицо и тотальное неверие во взгляде, приветливо улыбнулась. Потом стянула кепку; избавилась от объемного шарфа и, повинуясь жесту Бьера, отправилась дальше, в основное помещение.

Уже там встретилась с остальными — с еще тремя участниками самой крутой уличной группы Манкорса. Только они, в отличие от басиста, артистку межпланетарного уровня не опознали. Более того…

— Привет! — сияя улыбкой, воскликнул Лонош. И, бросив меня на пороге, направился к парням, дабы поздороваться как надо — с рукопожатиями и прочими штучками.

Ну а потом повернулся, ткнул в замершую гостью пальцем и заявил:

— Эта чика будет петь с нами.

Музыканты подобного поворота не ожидали и искренне опешили. Басист, который только сейчас догнал нас, опять приоткрыл рот и вытаращил глаза. И он точно был не против, зато остальные…

— Бьер, это шутка? — спросил барабанщик.

Гитарист отреагировал немного эмоциональнее:

— И на фига нам такие пироги?

Скрипач вообще на нецензурный язык перешел, но быстро замолчал. Сдулся под строгим взглядом лидера.

Повисла пауза. Полагаю, с точки зрения участников Ликрис-Тим, она была нервной, но я внимания не обратила, была занята разглядыванием окружающего пространства.

Репетиционная база группы имела отдельный вход и располагалась на третьем этаже довольно ветхого строения. Внизу, как объяснил Бьер, находился какой-то склад, причем из числа невостребованных — в том смысле, что массивные железные ворота открывались пару раз в год. А огромные, на два этажа окна, запертые проржавевшими ставнями, — вообще никогда.

Подобный склад был не единственным, рядом располагались и другие. Но квартал являлся жилым — по улицам сновали люди, а по проходящим над домами воздушным трассам летали кары.

База занимала весь этаж, и пространства было довольно много. Зато обстановка не радовала — уж слишком бедная. Пара видавших виды диванов, низкий столик, какие-то футуристические скульптуры-инсталляции, будто украденные из городского парка… Ну и просторная площадка, где стояла барабанная установка, стойки микрофонов и пара колонок по бокам.

Единственное, что вдохновляло, — окна. Большие и на удивление чистые.

— Бьер, так дела не делаются, — вновь подал голос барабанщик. В жизни он выглядел чуть выше и приятнее, чем на просмотренных когда-то видео. — Ты знаешь, мы рады любой твоей идее, но…

— Кто она вообще? — перебил гитарист. — Где ты ее откопал?

Стоявший рядом со мною басист точно хотел одернуть товарища, но я украдкой подмигнула, и парень замолк. А Лонош растянул губы в очередной шкодливой улыбке и парировал:

— Мич, полегче.

И после короткой паузы:

— Эта чика — лучшая певица современности, и она оказывает нам большую честь.

— Да? — не поверил лидеру барабанщик.

Вот после этого, насладившись скепсисом команды и поставив парней в довольно неловкое положение, Лонош смилостивился. Он протянул руку, указывая на меня, и объявил с толикой торжественности:

— Леди Эсми эр Руз. Леди Солнечный Ветер.

Новая пауза длилась дольше предыдущей, и вот теперь меня признали. Бьер не ошибся — у парней случился самый настоящий шок, и — да, вытянутые лица местных кумиров выглядели весьма комично.

Я захихикала. Лонош — тоже. А через несколько минут, когда музыканты немного пришли в себя, началось полноценное знакомство.

Говорить о каком-то искреннем позитиве, конечно, не приходилось. Во-первых, парни пребывали в глубоком шоке, а во-вторых, в отличие от Бьера, за новостями следили. Вопрос вознаграждения был буквально написан на лицах, но… нет. Озвучить музыканты не решались.

Для начала они дождались пояснений, и вот когда Лонош рассказал про совместное выступление и о том, что обо мне нужно молчать, удивились по-настоящему. Теперь вопрос вознаграждения в миллион кредитов стал прямо-таки осязаем, и Бьер ответил на него раньше, чем тот прозвучал.

— Нет, — веско, с нажимом, сказал лидер группы.

Я невольно напряглась. Думала, сейчас начнется спор, посыплются возражения, но члены команды отреагировали иначе — застыли на несколько секунд, словно переваривая вердикт, и… ну, собственно, все.

После этого мы вновь вернулись к обсуждению ситуации и планов. Лонош говорил об очевидном — мол, предстоит выбрать песни, отрепетировать и так далее. Парни дружно кивали, я — тоже.

Но потом гитарист, Мич, все-таки не выдержал…

— То есть и о том, что с нами будет выступать Солнечный Ветер, промолчим? — И после паузы: — Нет, ну организаторам-то сказать можно! Ты понимаешь, что начнется, когда народ ее опознает? Ведь это в лицо узнать сложно, но когда запоет, многие поймут и новость разлетится в момент. Мы взорвем сцену!

— Да мы и без Эсми «взрывать» собирались, — напомнил басист, но его не услышали.

Мич продолжил возмущаться:

— Мы сделаем этот концерт легендарным. Раз так, то пусть орги накинут гонора…

— Нет, — перебил гитариста Лонош.

Повисла пауза. Мич смотрел обиженно, а Лонош — непримиримо. Лидер лучшей уличной группы отступать не собирался и возражений не принимал. Эти замашки тирана, с одной стороны, удивили, а с другой — порадовали. Они повышали шансы на то, что все будет именно так, как мы с Бьером договаривались.

— Но, Бьер, — вмешался в ситуацию скрипач, — в чем тогда прикол? Нет, я понимаю, что выйти на сцену с такой знаменитостью — уже огромный бонус, но отказываться от ден…

— Нет, — Лонош опять перебил. Правда, на сей раз сказал на порядок мягче.

А потом повторил уже знакомое:

— Не все в этом мире меряется деньгами.

В общем, кое-кто уперся. Лично мне такая позиция была опять-таки на руку, но разулыбалась я не поэтому. Просто в данный момент Бьер демонстрировал то, что Лейла называла «неадекватностью творца».

Ведь вот так наплевать на прибыли только творцы могут. Это они готовы переворачивать мир из чистого любопытства. Обычным людям такое недоступно, а уж дельцам — и подавно.

Коллега мою реакцию, конечно, заметил и слегка насупился. И даже спросил:

— Что?

— Ничего, — сияя, откликнулась я. — Просто смотрю на тебя и вспоминаю себя.

— То есть? — окончательно нахмурился Бьер.

— Меня тоже временами вот так «накрывает». Хорошо, что есть Лейла. Если бы не она, я бы давно по миру пошла.

Лидер группы прямо-таки нахохлился, а музыканты уставились на товарища с намеком — мол, ты слушай-слушай. И запоминай!

Я же… вздохнула и на несколько секунд из реальности выпала. Лейла. Она же там с ума сходит. Интересно, Тамир, если он получил мою записку, шепнет подруге, что со мной все хорошо?

Следом пришло воспоминание о последнем разговоре с Лейлой. Том самом, в котором она пыталась убедить, что Тамир — враг и…

Нет. По-прежнему ничего не понимаю. Понятия не имею, как к этой ситуации относиться и как быть.

— Ладно, на вопросы гонораров и денег забили, — вновь подал голос Лонош. — Предлагаю подумать о репертуаре.

И после новой паузы:

— Кстати, а что у нас с кофе?

— Сейчас поставлю вариться, — отозвался басист. Его, как выяснилось, Титом звали.

День прошел в работе, разговорах и приколах. После кофе-паузы парни устроили для меня мини-концерт, заставив едва ли не визжать от восторга. После этого мы подобрали две песни из их программы и выбрали одну из моей.

Текст моей композиции, как и предполагала, требовал перевода — мы посовещались и решили, что петь на всеобщем бессмысленно, потому что концерт организуется для тех слоев риторского общества, которые всеобщий практически не знают.

Но, с другой стороны, мои песни именно на всеобщем звучали и текст, может, был хоть и непонятен, но узнаваем. В итоге остановились на идее с припевом. То есть, как опять-таки и думала, решили для начала перевести припев и посмотреть, что получится.

Роль переводчика выпала, разумеется, мне. Просто я знала всеобщий и была лучше всех знакома с материалом. В том же, что касается риторских наречий, участников Ликрис-Тим мой уровень поразил.

— Теперь ясно, почему тебя никто найти не может, — сказал Тит. — Ведь все убеждены, что ты по-риторски вообще не понимаешь. Никому и в голову не придет, что ты не только понимаешь, но и говоришь, и даже без акцента.

Я о подобных взглядах, конечно, догадывалась, но…

— А по галавидению не рассказывали, что знаю наречия? — уточнила я.

— Нет, — отозвался басист.

Эти слова стали еще одной каплей в океане хаоса… Тамир готов заплатить миллион за достоверную информацию обо мне, но выдавать мое знание риторских наречий не стал. Почему, спрашивается? Зачем?

— Кстати, а откуда? — осведомился Рич, скрипач.

— Тамир постарался, — честно ответила я.

Парни, за исключением далекого от новостных порталов Бьера, дружно вытаращились. А общее мнение озвучил Мич:

— Эр Руз? Научил? Но когда успел? Вы же не многим больше месяца вместе!

— Или вы все-таки знакомы дольше? — предположил Тит. — А все эти разговоры о спонтанном браке…

— Нет, не пиар, — отрицательно качнув головой, сказала я.

Снова разулыбалась, а секундой позже, глядя на недоумение парней, опять захихикала. Только в глубине сердца таилась горечь с оттенком паники.

Тамир! Можно не напоминать о муже хотя бы пару дней? Увы, но я не выдерживаю. Мне очень без него плохо.

В том, что касается переезда на базу, предложение я все-таки приняла, это было разумно по многим причинам. Единственное, немного смущал квартал — да, жилой, но какой-то малолюдный. Склады, расположенные по соседству с «нашим», спокойствия тоже не добавляли.

Я даже озвучила свои впечатления, но Бьер заверил, что поводов для кипиша нет. Что эта часть района одна из самых спокойных.

Коллеге я поверила, однако ближайшую ночь решила провести все-таки в отеле. В том числе потому, что спонтанный переезд впотьмах выглядел бы слишком подозрительно.

В гостиницу вернулась уже ближе к полуночи, в компании Тита и Мича. Они же должны были заглянуть следующим утром, чтобы помочь донести вещи.

И с завтрашнего дня начиналась работа. Вернее, я надеялась, что начнется, а интуиция шептала — вот так, сразу, никто ничего делать не станет. Ликрис-Тим, как и положено молодым парням, раздолбай. За исключением разве что Бьера.

А засыпала я с мыслями о муже… Очень не хотела о нем думать, но увы. Едва забралась в постель и закрыла глаза, как перед мысленным взором появилось благородное лицо потомственного аристократа. Нарисованный моим воображением Тамир хмурился.

Настроение «миража» отражало мои собственные эмоции — я боялась и не знала, что предпринять. А еще понятия не имела, что скажу Тамиру при встрече.

Где-то в глубине души поселился страх, что главнокомандующий военных сил Риторы не поймет. И еще более иррациональное ощущение, что не смогу, не сумею объяснить свои поступки. Но…

Мой побег с места аварии был более чем оправдан. Кар преследовали, и я понятия не имела, кто именно висит на хвосте. Судя по кадрам съемки, показанным по любительскому галавидению, это были не друзья. То есть я поступила правильно.

Маскировка? Объективно — она тоже была необходима. Ведь меня опять-таки могли преследовать, плюс я осталась одна посреди трущоб. Выставлять напоказ свой статус, когда находишься в таком районе? Это глупо при любых обстоятельствах.

Ну и главное — я не знала, что происходит, и прятки были единственным разумным выходом.

Сейчас ясности по большому счету тоже не прибавилось, но… две недели? Это очень долго. Невыносимо!

Я вообразила себя на месте Тамира и пришла к выводу, что лучше не думать. Выключить голову и просто придерживаться составленного плана. А там — будь что будет. И да, слепое следование плану точно лучше, чем бесконечные метания из стороны в сторону. В этом случае есть хоть какая-то определенность и пусть призрачный, но все-таки шанс сохранить остатки нервной системы.

Так что… да! Да, я решила идти намеченным путем и не оглядываться. Только решить — проще, чем сделать, и в течение следующих двух часов я испытала весь спектр эмоций, от сожаления до паники.

А уснула на сырой подушке и с пониманием — Лейла была права. Я влюбилась в Тамира. По уши.

Галавизор, украшавший одну из стен репетиционной базы группы Ликрис-Тим, работал, как я поняла, круглосуточно. Правда, это был фоновый режим — беззвучное мелькание картинок, на которое никто не обращал внимания.

Вернее, никто, кроме меня…

Группа еще не собралась, на базе были только я и Тит с Мичем. Тит галантно приготовил кофе, Мич вытащил из рюкзака большую пачку какого-то печенья. И хотя тем для разговоров было предостаточно, я, отхлебнув кофе, кивнула на галавизор.

Попросила:

— А можно сделать погромче?

Мич повел рукой, увеличивая уровень громкости. По галавизору как раз шли новости, причем не любительские, а самые обыкновенные.

В уютную творческую атмосферу тут же ворвались проблемы разной степени масштабности. Исчезновение жены главнокомандующего, расследование покушения на ее жизнь, напряженность в отношениях с Планетарным Альянсом и прочее, прочее, прочее.

Я слушала не слишком внимательно, но тем не менее. Одновременно пыталась понять, где репортеры говорят честно, а где преувеличивают. Вот в плане Альянса точно перегибали — в сообщениях риторских СМИ Стиритт Ларн и его помощники выглядели истинными истеричками. Реально неадекватными.

Информации было много, но все повторялось, шло по кругу. Настоящей новостью стал только один мини-репортаж.

В нем говорилось о риторском сетевом портале для мониторинга общественного мнения. Опросы на этом ресурсе шли постоянно, и последние из них показывали значительное проседание рейтинга Тамира эр Руза.

— Доверие к главнокомандующему падает, — заявил репортер. Молодой, излишне бодрый парень.

Затем он пихнул микрофон с логотипом канала под нос какой-то женщине и продолжил:

— Как думаете, покушение и последующее исчезновение леди Эсми на эту ситуацию повлияли? Каковы ваши прогнозы?

Женщина, как подсказали титры, являлась президентом какого-то аналитического агентства. Правда, выводы, которые озвучила, мог сделать любой.

— Разумеется, повлияли. Ведь безопасность — это профессия лорда эр Руза, и столь дерзкое покушение, да еще с участием одного из приближенных, является серьезным ударом. В том же, что касается прогнозов, предугадать сложно. Многое зависит от того, найдется ли леди Эсми и жива ли она вообще.

Женщина говорила что-то еще, но я уже не слушала. Все и раньше было очевидно, но теперь, когда по галавидению показали цифры…

— Все затеяно ради того, чтобы снизить рейтинг Тамира и его шансы стать императором? — сказала вслух.

— Вероятнее всего, — отозвался Тит.

А Мич кивнул и подхватил кофейник, чтобы наполнить мою опустевшую чашку.

— Кто-то всерьез верит, что Ксанрос будет оглядываться на данные с каких-то сетевых порталов? — фыркнула я.

В памяти всплыло властное лицо императора, его голос и манеры. Хоть убейте, но таким людям, как Ксанрос, опросы безразличны. Они опираются на собственное мнение.

— Но кроме императора есть еще парламент, — парировал Тит.

Я задумалась. Стыдно признать, но в политическое устройство Риторы не вникала и про парламент даже не вспомнила.

А ведь если парламент будет настроен категорически против, то рука Ксанроса может и дрогнуть. Просто называть преемником того, кого отвергает главная структура власти, — очень рискованно. Это может обернуться большими проблемами для планеты.

И — да, кстати…

— Кстати, можете прояснить один момент? — вновь обратилась к парням я. — Я смотрела ваш любительский канал, и диктор открыто называл Тамира будущим императором. Это что? Это как?

Музыканты не удивились, даже заулыбались, причем оба.

— А вот так, — отозвался Мич. — Ксанрос свой выбор еще не сделал, а мы — уже.

— Тамир действительно лучший, — поддержал товарища Тит, а я шумно вздохнула и откинулась на спинку дивана.

Потом попросила:

— А можно мне планшет с выходом в сеть? Я сама, увы, без связи.

Тит кивнул и поднялся, чтобы сходить за гаджетом. Через пару минут я уже исследовала тот самый портал с опросами. Ведь если существует человек, у которого рейтинг падает, то должен быть и другой — у кого растет.

Однако наивная надежда найти таким образом виноватого не оправдалась. Рейтинг действительно поднимался, но незначительно и не у одного, а у троих. Визр, Ронтан и Кьер шли, как лошади на скачках, ноздря в ноздрю. Только до главнокомандующего военных сил Риторы им было далеко.

Интересно, что должно произойти, чтобы вот эта разница в цифрах исчезла? И означает ли это, что нас ждет новая порция проблем?

Остаток дня прошел в состоянии творческого безделья. То есть мы все чем-то занимались, но сколь-нибудь заметных результатов не было. Парни даже свою новую песню так и не отрепетировали. В смысле, ни одного чистого прогона не сыграли.

Я тоже ничего полезного не сделала. Сперва пила кофе, потом бродила по сети, перешучивалась с Бьером и постоянно на что-нибудь отвлекалась.

Лишь к концу дня, когда на мир спустилась ночь, а музыканты Ликрис-Тим покинули репетиционную базу, смогла собраться и напомнить себе, что до концерта всего две недели. А в плане работы это не так уж много.

Вдохновленная этой мыслью, я посетила душ и застелила один из двух диванов свежекупленным постельным бельем. Потом подхватила оставленный Титом планшет и его же, титовские, наушники. Погасила свет, включила в режиме повтора первую из выбранных композиций — нужно было учить слова, а учить вот так, слушая, гораздо проще — и… нет, забираться в постель не стала. Просто песня была чересчур зажигательной. В итоге я принялась даже не ходить, а танцевать по этажу.

Талантливый текст, ритмичные звуки и волшебный голос Бьера Лоноша смешивались в немыслимый коктейль. Я слушала и пьянела, а душа полнилась очень яркими эмоциями. Добавить сюда высокие незашторенные окна, ночь, сияющие вдалеке небоскребы Сити, и все, из реальности я выпала.

Если бы могла увидеть себя со стороны, то наверняка покрутила бы пальцем у виска. Но музыка действительно захватывала, будоражила и завораживала одновременно. И здесь, во «втором гигаполисе», она воспринималась иначе. Трущобы добавляли ей особый шарм, особую актуальность.

В какой-то момент, когда песня пошла на очередной круг, я остановилась и уставилась в окно. Там, вдалеке, по-прежнему сверкал огнями Сити. Бедная часть гигаполиса была освещена на порядок хуже, и это создавало иллюзию мрака.

Здесь виделась своеобразная метафора, эдакое противопоставление, два мира, которые тем не менее умудрялись жить в некоем подобии гармонии. Да, именно подобии, но все же они были гармоничны.

В трущобах содержалась своя, отдельная романтика. Свобода духа, независимость от этикета и социальных статусов. Иная, но не менее интересная жизнь.

Желание остаться во «втором гигаполисе» навсегда? Нет, не возникло. Зато появилось ощущение, будто я понимаю этот мир и людей.

А потом… случилось странное. Мелочь, которая выбила из равновесия и заставила вынырнуть из поглотившего небытия. Над складом пролетел кар.

С одной стороны, ничего особенного, даже при том, что воздушные трассы были уже пусты. А с другой… момент зацепил. Вероятно, тем, что кар пролетел слишком близко. Я даже испугалась и инстинктивно отпрянула от окна.

Ну и еще кое-что. Возле дома, который располагался напротив и до сего момента воспринимался как склад, вспыхнул огонек. Это был большой ручной фонарь, не иначе.

Стоять посреди спящей улицы с ярким фонарем? Это все-таки ненормально. Кар, резко погасивший габаритные огни перед снижением, в привычную картину тоже не вписывался.

Впрочем, не это главное. Собственная реакция, вот что удивило.

Неделю назад я бы, увидав подобное, махнула рукой и отвернулась. Однако игра в прятки и связанная с ней паранойя наложили некоторый отпечаток. В итоге, вместо того чтобы растеряться или уйти, я сняла наушники и обратилась к планшету.

Выключила плеер, за пару секунд отыскала приложение, которое управляло встроенной в планшет камерой, и выставила режим ночной съемки. Затем вывела «зум» на максимум и направила камеру на приземлившийся у соседнего дома кар. И поняла, что… мне дурно. По-настоящему.

 

Глава 7

Планшет был неплохим, а камера — отличной, поэтому видела я четко, даже лучше, чем хотелось бы.

Первыми в кадр попали двое мужчин — именно они стояли у якобы нежилого дома и светили фонарем.

Выглядели мужчины нетипично, совсем не так, как «среднестатистические» риторцы. Они были ниже и тоньше, однако слабаками точно не являлись. Обтягивающие футболки позволяли различить рельеф мускулатуры, причем внушительной.

Плюс — их позы. Широко расставленные ноги, расправленные плечи, вздернутые подбородки четко свидетельствовали — мужчины предельно уверены в себе. Там, на пустой в этот час улице, стояли два хищника.

Когда кар приземлился, фонарь погас, а изображение на планшете мигнуло — камера подстраивалась под изменение освещения. Спустя несколько секунд я смогла различить еще одного мужчину — он вышел из кара.

«Третий» стоял спиной, однако определить в нем жителя Риторы это не помешало. А неброская, какая-то нарочито простая одежда заставила напрячься сильней.

Кар, на котором прилетел «третий», к числу «простых» тоже не относился. Нет, ничего кричащего, но хорошая техника — как ухоженная женщина, сколько ни маскируй, а все равно заметно.

Наверное, именно эта нарочитая простота заставила меня нажать на кнопку «запись». Теперь я не просто смотрела через встроенную в планшет камеру, а снимала.

Снимала, невзирая на то, что сердце сбилось с ритма, а в душе поселился страх. Не слишком обоснованный, но…

Возможно, причина в прятках. Ведь я скрывалась не абы где, а в трущобах, и делала это довольно успешно. Четвертая группа прибывших на Ритору диверсантов занималась тем же и с таким же успехом. Так что, если мы спрятались в одном «квадрате»?

Понятно, что совпадения в жизни редки, но они все-таки случаются. И если это одно из них, то отворачиваться нельзя.

Пара минут разговора, и мужчины шагнули к прикрытой, подернутой ржавчиной двери. Я же закусила губу, сожалея, что личность риторца так и останется тайной. Но… нет. Что-то случилось. Видимо, водитель или некто другой, кто оставался в каре, окликнул. «Третий» обернулся, и камера смогла запечатлеть лицо представителя седьмого Правящего Дома, внука и прямого наследника императора Ксанроса — Ронтана эр Номиса.

Все. Выдержка закончилась. Я шумно выдохнула и отступила.

Картинка, конечно, сбилась, а мужчины из объектива камеры выпали, только это значения уже не имело. Здесь и сейчас важным было лишь одно — понимание, что я должна передать информацию Тамиру.

Засомневаться? Предположить, будто Ронтан приехал во второй гигаполис «с добрыми намерениями»? Увы, не вышло. Мысли о некоей тайной государственной миссии тоже не возникло.

Просто Ронтан, Визр и Кьер уже пробовали играть против императора, и повод для таких игр никуда не делся, даже наоборот…

Все эти годы Ксанрос выделял для себя Тамира. Народ Риторы, как выяснилось, тоже именно ему, Тами, симпатизировал. Относиться к подобному спокойно? Можно, но лишь в том случае, если не претендуешь на власть. А внуки императора, включая Ронтана, претендовали.

При чем тут диверсанты и вообще они ли это? Как по мне, опять-таки не важно. Вопрос не в моей компетенции. Пусть «эр Руз» разбирается.

Я должна была понять другое — стоит ломать собственный план ради передачи информации или нет? Или все-таки попробовать остаться в тени, чтобы вернуться после концерта?

Остаток ночи прошел беспокойно. Караулить с камерой я не стала, но все равно практически не спала. Мучилась мыслями о том, как поступить. Плюс пыталась сообразить — если выбирать второй вариант, то как сообщить о возможных диверсантах?

Самый простой канал связи с Тамиром — «горячая линия» поискового штаба. То есть сведения, которые поступят на «линию», главнокомандующему, скорее всего, передадут.

Но… Штаб создан для поисков леди Эсми эр Руз, и звонить туда по поводу преступников как-то нелепо. Подобное сообщение будет выглядеть по-настоящему странно.

Передать не анонимно, а от собственного имени, через банкомат? Во-первых, я не знаю, получил ли Тамир предыдущее сообщение. Во-вторых, это то же самое, что приехать в Сити и постучаться в двери нашей квартиры.

Зная, что я лично видела возможных диверсантов, Тамир вычислит меня в два счета. Ведь квадрат поисков сильно сузится.

Сообщить и поменять район? Нет, я не согласна. Уже набегалась. Устала скитаться.

И раз так, то выход лишь один — сдаться. Правда, посмотреть в глаза мужа я все-таки не готова…

Да, детскость! Да, глупость, недостойная зрелого, здравомыслящего человека, но тем не менее. Я боялась. Ужасно боялась, что Тамир не поймет. Еще страшней было услышать, что такая жена ему не нужна. Что я доставила слишком много проблем…

Этот страх возможного непонимания бил по нервам сильнее, чем все предыдущие события. Рядом с ним даже покушение на мою жизнь казалось мелочью. Как итог — уснула я только на рассвете. Кажется, за пару минут до того, как на базе появился Тит и воскликнул радостно:

— Доброе утро! Ну что, кофе попьем?

Кофе… разумеется, попили. При этом басисту группы Ликрис-Тим представилась уникальная возможность увидеть Эсми Солнечный Ветер с гнездом на голове и пусть в новенькой, целомудренной, но пижаме.

А позже, после окончательного моего пробуждения и возвращения в «приличный образ», появились и остальные. Полагаю, покрасневшие глаза и разбитое состояние заметили все, но только Бьеру хватило смелости спросить:

— Что-то произошло?

Я подумала и кивнула. Потом взяла музыканта под локоток и отвела в сторону. А когда остались тет-а-тет, выдохнула:

— Есть очень серьезная проблема.

— Какая? — Бьер моментально нахмурился.

Я не ответила. Вместо этого собственный вопрос задала:

— Бьер, я правильно понимаю, что тут, на Риторе, вопросами внутренней безопасности занимаются военные? — И после того, как коллега кивнул: — Есть какой-то способ сообщить о террористической угрозе?

Лидер лучшей уличной группы Манкорса опешил. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и переспросить:

— Что?

Вот теперь я призналась:

— Есть подозрение, что в соседнем здании расположились прибывшие на Ритору диверсанты. Необходимо сообщить Тамиру.

В этот раз оторопь, охватившая музыканта, длилась дольше. Зато выспрашивать, просить дополнительных пояснений Лонош не стал. Более того, он кивнул и, понизив голос до шепота, сказал:

— У меня есть знакомый, который сотрудничает с военными. Снабжает сведениями. Сообщает, о чем надо.

Я облегченно выдохнула. Умом понимала — канал связи должен быть, но до последнего не верила, что все окажется настолько просто.

— Я могу составить сообщение? — Я тоже на шепот перешла. — Он сможет передать?

Бьер заметно поморщился, словно намекая, что желания общаться с тем человеком не имеет. Но все-таки кивнул.

— Только чтобы о нас ни слова, — добавила я. — Информация должна идти от его лица или анонимно.

— Думаю, сделает, — отозвался Лонош, и я опять выдохнула. Потом развернулась и поспешила к брошенному на диване планшету. Уже понимала, как и что буду писать.

Во-первых, ни слова про Ронтана — подобные сведения слишком опасны. Во-вторых, ни слова о том, как именно информация о возможных диверсантах была получена. В-третьих, намек на необходимость понаблюдать за местом дислокации — ведь есть вероятность, что Ронтан не в последний раз прилетал. В-четвертых, ничего такого, что могло бы выдать мой след.

Ну и еще кое-что… Теперь я точно знала — и все-таки базу нам придется покинуть. Просто она была лучшим пунктом для наблюдения. А в том, что Тамир захочет понаблюдать, я не сомневалась. Думаю, он бы и без всяких намеков такое решение принял.

В том же, что касается отснятого ролика, делиться им я тоже не собиралась. Это было опять-таки опасно, да и смысла не имело. Если Тамир поставит наблюдение, то, с большой вероятностью, и сам такой ролик отснимет. Если нет — отдам видео через две недели, когда вернусь.

Оставалась малость — объяснить необходимость переезда парням и попробовать отрепетировать выступление в вот таких, совершенно непонятных условиях.

Тит и Мич перебирали струны, пытались учить партии к моим песням. Зикин, барабанщик, слонялся по этажу и трещал по коммуникатору. Рич разобрал и теперь копался в одном из заглючивших усилителей, а Бьер занимался тем, что каждую минуту подкалывал скрипача и всячески сомневался в успехе затеи с ремонтом.

Я же сидела на полу, за диваном, и мучила планшет. Нет, никаких форумов или новостных порталов — я пыталась переложить на риторское наречие припев одной из песен.

Получалось так себе. Именно поэтому я, что называется, забилась в угол. А еще капюшон кофты на голову натянула и вообще съежилась.

Рядом дымилась кружка с кофе, но бодрящий напиток не вдохновлял. Сгущавшийся за окном сумрак — тоже. Даже мысль о том, что парни отнеслись к переезду с пониманием и сразу нашли замену репетиционной базе, не радовала.

Причина нервного настроения? Да просто строчки переводиться на риторский не желали…

А проблем с переездом действительно не возникло, мне даже не пришлось вдаваться в подробности. Хватило самого минимума информации — я озвучила те же сведения, которые выдала Лоношу. Единственное, о проникновении на планету не говорила. Назвала соседей не диверсантами, а просто преступниками.

— Ну во-от… — прокомментировал ситуацию Тит.

А Зикин хмыкнул.

— Я с самого начала говорил, что они какие-то странные, — заявил он. Заодно дал понять, что я не первая, кто предполагаемых диверсантов видел.

Впрочем, нашелся и тот, кто попытался необходимость переезда оспорить, — Рич! Он скривился и точно приготовился занудеть. Но Бьер этот порыв прервал, сказал веско:

— Так надо.

Ну и посмотрел настолько строго, что скепсис Рича умер в зародыше.

Для репетиций мы должны были переместиться в гараж Мича, где группа обитала до того, как смогла обзавестись отдельным помещением. В том же, что касается приюта для одной «артистки межпланетарного уровня», тут вышла небольшая заминка.

— Жить будешь у меня, — сказал Бьер, а я… испытала неоднозначное чувство.

Бьер был приятен и интересен как личность. Но работать вместе — это одно, а жить на его территории… Боюсь, это перебор. Даже в случае, если Тамир не узнает.

Я уже открыла рот, чтобы отказаться, но Мич заговорил раньше.

— Да ну… — протянул он. — У тебя и без гостей тесно. — И после короткой паузы: — Лучше у меня. Тем более у меня есть свободная комната.

— У тебя не дом, а свинарник, — парировал лидер группы. — Там ни один нормальный человек не выживет.

— Не гони, — в голосе гитариста прозвучала обида.

— И не думал, — отозвался Лонош. — Но у тебя жуки по кухне бегают!

Дальше случилась небольшая перепалка. Лонош фыркал и давил аргументами, Мич тоже фыркал и не соглашался. Спор решился, когда в него встрял Тит, который заявил:

— Эсми, переселяйся к Бьеру. Его жена та-акие торты печет.

— Жена? — вслух удивилась я.

— Ага, — подтвердил басист.

Оказалось — да, Бьер женат. Более того, недавно стал отцом. Я, читая о группе, личной жизнью музыкантов не интересовалась, поэтому не знала, а теперь очень порадовалась. Ведь наличие жены и ребенка полностью меняло дело. А то, что спать придется в гостиной, — пустяки. И так однозначно лучше, чем в доме «с жуками».

В общем, этот вопрос тоже уладили. А учитывая, что информатор, с которым Бьер связался, мог передать сведения только утром следующего дня, решили отложить переезд на вечер. Чтобы поработать в нормальных условиях хотя бы несколько часов.

И теперь — вот, работали. Ну, насколько могли.

— Рич, забей, — не выдержав издевательств над усилителем, сказал Лонош.

— Да я почти починил! — отозвался скрипач.

Зикин, который все также разговаривал по коммуникатору, громко засмеялся, а Мич начал играть соло одной из моих песен. Причем играть очень сносно и даже без ошибок.

В том же, что касается меня… Я мысленно взвыла и, невзирая на бешеное желание бросить все, снова уткнулась в планшет. Две строчки были уже переведены, а третья не поддавалась никак. И именно в тот момент, когда я поймала мысль и исполнилась надежды, что сейчас все получится… случилось непредвиденное.

Звонок в дверь. Он прозвучал чересчур громко и действительно внезапно. Все, включая трещащего по коммуникатору барабанщика, резко замолчали, а Тит спросил озадаченно:

— Хм… а разве мы кого-нибудь ждем?

Логика шепнула — прийти мог кто угодно, то есть пугаться рано, но сердце все равно ускорилось. Я даже хотела попросить, чтобы ребята не открывали, вот только…

Я сидела на полу, за диваном, и видеть музыкантов не могла. Зато отлично слышала шаги — кто-то все же поспешил к двери.

Еще секунда, и звонок пропел вновь, а спустя полминуты, когда дверь открыли… опять шаги, и тихое, но веское:

— Просьба всем оставаться на местах.

Гостей было несколько. Я по-прежнему не видела, но выдохнула, успокаиваясь. Да, к нам точно пожаловали военные, однако голос принадлежал не Тамиру, и раз так, можно не паниковать.

Новая пауза. Гости, а их было человека три или четыре, рассредотачивались по этажу. И вот когда звуки стихли, стало понятно — повод для паники все-таки имеется.

Еще один человек. Тот, который появился последним. Мне не требовалось слышать его голос, чтобы опознать — уж слишком спокойно, слишком уверенно он шел.

Сердце снова застучало быстрей, дыхание сбилось, а руки потянулись к капюшону кофты. Как это произошло? Почему?! Ведь информацию о диверсантах должны были передать только завтра!

— Добрый вечер, — сказал главнокомандующий. И все. Моя паника достигла пика!

Тамир. О небо! Что я ему скажу?!

— Простите за вторжение, — продолжил муж после паузы. — Нам бы не хотелось мешать вашему… хм… творчеству. Но есть определенные обстоятельства. Мы вынуждены просить вас уступить нам это помещение на несколько дней.

Кажется, Тамир ждал ответа. Однако музыканты Ликрис-Тим отвечать не спешили. Я тоже молчала и понятия не имела, что чувствую в этот момент.

Эмоции напоминали фейерверк. Тут смешалось все — от страха до совершенно безудержной радости. Слышать его голос… Это было чудесно. Лучше всех песен, вместе взятых! Но… и все-таки, а что я ему скажу? И что скажет он?

Новая пауза, и кое-кто все же отмер. Бьер, как и положено лидеру, прокашлялся и заговорил:

— Добрый вечер. Вы появились очень неожиданно, и ваша просьба… Дело в том, что у нас скоро концерт и нам необходимо репетировать.

— Понимаю, — отозвался Тамир, — но это вопрос государственной безопасности.

— Что случилось? — тут же поинтересовался Бьер.

Захотелось взвыть. Нет, актерство музыканта было на высоте, но Тамир… Мой опыт показывал — обмануть главнокомандующего очень непросто.

Словно подтверждая эти мысли, муж хмыкнул. Однако все-таки пояснил:

— К нам поступил сигнал. Согласно информации, в соседнем здании базируются прибывшие на Ритору диверсанты. Необходимо установить наблюдение.

— Но как же концерт? — продолжил ломать комедию Лонош.

В этот раз прозвучало менее искренне, но не это главное. Куда интереснее то, что Тамир притворился, будто поверил.

— Я понимаю, господин Лонош, — ровно сказал он. — И, если вам действительно некуда податься, готов организовать для вас другое помещение.

А вот такого я не ждала. Бьер, разумеется, тоже. Или лидера группы озадачил тот факт, что Тамир знает, как его зовут?

— Нет, не нужно, — пробормотал коллега неуверенно, а Тамир опять хмыкнул.

— В таком случае вы свободны, — сказал главнокомандующий.

Я… растерялась окончательно. А еще поняла — если муж стоит спиной, то вполне могу подняться и выйти. И он не заметит! Но…

Уйти? Сейчас?

— А эта ваша база — лучшая точка для наблюдения, — неожиданно продолжил Тамир. И после очередной, в этот раз раздражающей паузы: — Вы сами ничего подозрительного не замечали?

— Где? — «сумничал» кто-то из парней. Кажется, Рич.

— Возле одного из соседних домов, — пояснил главнокомандующий ровно.

Возможно, мне следовало промолчать. Более того, где-то в глубине души тлела надежда, что Тамир о моем присутствии вообще не знает! Только звук его голоса действовал гипнотически, и в какой-то момент я поняла — нет… даже если позволит, уйти не смогу.

В итоге я погасила планшет и встала. Повернулась, дабы увидеть — предположения оправдались, главнокомандующий стоит спиной и смотрит в окно.

При том, что освещение никто не включал и вокруг стремительно сгущался сумрак, у меня действительно были все шансы покинуть базу незамеченной, но…

— Видели, — со вздохом сказала я.

Главнокомандующий… не вздрогнул. И обернулся очень неспешно, будто произошедшее было в порядке вещей.

Зато четверо мужчин в штатском дружно напряглись и начали поднимать оружие. Да, именно начали — просто вовремя сообразили, что опасности нет.

Миг, и подчиненные Тамира осознали, кто перед ними. Однако реакцию я уже не видела — мое внимание полностью переключилось на мужа.

Тамир тоже сменил военную форму на другую, менее примечательную одежду, только переодевание не помогло. Уж слишком величественно, слишком строго он выглядел.

— Видели, — повторила я.

И поняла — выдержки не хватает. Просто колени задрожали и голова внезапно закружилась.

Что это было? Растерянность и, увы, страх. Впрочем, два чувства терялись на фоне третьего — огромного, совершенно необъятного счастья.

Ощущение было настолько сильным, что я не выдержала и улыбнулась. А Тамир… поджал губы и сложил руки на груди. Глядя на такую реакцию, я могла запаниковать, только… опять нет. Не вышло. Да, муж не улыбнулся, но и злости в его взгляде не было.

Тамир молчал. Остальные, кажется, не то что сказать, даже вздохнуть боялись. В том же, что касается меня, я пыталась справиться с ураганом, бушевавшим внутри.

Тамир. Мой Тамир! Заметно уставший, явно замученный, но такой родной и близкий. И он здесь! Рядом! Со мной!

— Ну надо же, — наконец нарушил молчание муж. — Надо же, кто нашелся.

Наверное, следовало сказать что-нибудь умное, но…

— Привет, — единственное, что смогла выдавить я.

— Привет, — отозвался Тамир, помедлив, и черты его лица заметно смягчились.

Еще через секунду прозвучало усталое:

— Почему я сразу не догадался, что искать нужно в среде музыкантов? Ведь это совершенно очевидно.

А я выдохнула и все-таки уточнила:

— Информатор, с которым мы связались… Это он передал тебе сведения?

— Да.

— А… — начала, но запнулась я. Потом все-таки собралась с силами и пояснила: — Он должен был сделать это лишь завтра утром.

Тамир пожал плечами:

— Сеанс связи состоялся раньше, чем ваш информатор рассчитывал. Так бывает.

 

Глава 8

Репетиционную базу лучшей уличной группы Манкорса мы с Тамиром покидали в молчании, под прицелом внимательных взглядов военных и растерянных взглядов моих коллег. Шли так, будто ничего особенного не произошло. Словно не было никаких покушений, пряток и поисков.

Единственное, что намекало на ситуацию, — муж слишком крепко сжимал мою руку. Почти до боли. А я… столь же крепко сжимала одолженный у Тита планшет.

Когда добрались до входной двери, сердце снова застучало быстрей. Просто я понимала — сейчас Тамир молчит, но когда останемся наедине, скажет. И я по-прежнему не могла спрогнозировать его реакцию. Да, к моему появлению он отнесся спокойно, но кто знает, как поведет себя дальше?

Выход с базы, спуск по железной лестнице, и… такси. Угу, именно такси, а вовсе не «акула» или какой-нибудь супербронированный кар.

Причем выглядел транспорт весьма изношенно, то есть лишнего внимания, в отличие от кара, на котором прилетал Ронтан, действительно не привлекал. Будто к базе Ликрис-Тим не спецы по безопасности приехали, а поклонники.

Едва мы оказались на заднем сиденье, водитель обернулся. Он с недоумением взглянул на главнокомандующего и тут же переключился на меня.

Мужчине, который к числу гражданских точно не относился, потребовалось несколько секунд, а потом — все, шок.

Следом тихое, исполненное предельного недоумения:

— Леди Эсми?

Я слегка потупилась, но ответила:

— Добрый вечер.

Водитель кивнул, а Тамир вновь поймал мою руку и сжал крепче прежнего. Сказал, обращаясь к подчиненному:

— Летим.

Вот теперь водитель отмер и отвернулся, дабы активировать систему. Лишь когда кар поднялся в воздух и вырулил на трассу, уточнил:

— А куда летим-то?

— Пока прямо. — Главнокомандующий извлек из кармана коммуникатор. — Остальное сейчас узнаю.

Еще пара секунд, и в тишине салона прозвучало:

— Ну что там у тебя? Готово?

Ответа невидимого собеседника я не слышала, но тот, как поняла, продиктовал адрес, который Тамир тут же озвучил. Водитель спешно повторил данные, вводя их в навигатор, и полет продолжился. Мы двигались в центр.

Спросить, куда именно летим? Да, хотелось, но я все-таки промолчала. Муж тоже молчал и все так же сжимал мою руку.

Поднимать перегородку, отделявшую от водителя, Тамир не стал, непрозрачно намекая, что серьезный разговор откладывается. Я это решение приняла и, откинувшись на спинку сиденья, попыталась отрешиться от всего.

Вопреки вновь захлестнувшей нервозности, просто сидела и наслаждалась близостью любимого мужчины. Теплом его ладони, тонким, едва уловимым ароматом парфюма и самим фактом того, что Тамир здесь, рядом со мной.

Ну и улыбалась, причем довольно глупо…

Примерно через полчаса кар пошел на снижение. К этому времени окончательно стемнело, Манкорс окутала ночь. Небоскребы Сити сверкали далеко впереди, мы приземлялись в районе, мало отличимом от того, где я пряталась. Это вызвало некоторое недоумение. Нет, я уже знала, что мы не домой летим, но…

Такси плавно припарковалось возле одного из низкоэтажных, точно жилых зданий, и я тут же завертела головой. И почти сразу заметила спешащего к кару мужчину. Он, как и остальные, был одет в гражданское, однако спрятать военную выправку не так уж легко.

— Один из твоих парней? — тихо поинтересовалась у мужа я.

Тамир кивнул и открыл дверцу. Выбрался из такси, затем помог выбраться мне. Снова взял за руку, но на этот раз, видимо осознав, что убегать не собираюсь, хватку все-таки ослабил. И одарил очень долгим, очень пристальным взглядом…

Темнота, разбавленная лишь тусклым светом уличных фонарей, скрадывала черты его лица и следы усталости, которые прежде были очень заметны. Ужасно хотелось шагнуть к нему, привстать на цыпочки и прикоснуться к губам, но…

Нет, я опять сдержалась, более того — стыдливо опустила ресницы. Растерялась. Совсем. Окончательно.

— Господин главноко… — воскликнул подскочивший к нам мужчина и тут же осекся. Правда, явно не потому, что увидел перекрашенную и одетую как путало леди. Просто Тамир скривился, непрозрачно намекая, что кричать не нужно. То есть по-прежнему хотел сохранить инкогнито?

Мужчина кашлянул и ответил кивком. Подошел ближе и молча протянул Тамиру ключ-карточку.

— Вон там. — Он указал на дом. — Там отдельный внешний лифт.

— А что-нибудь поесть ты взял? — отозвался Тамир.

— Ну, разумеется!

В голосе собеседника прозвучали нотки возмущения — мол, как могли подумать, что забуду? Однако Тамир от этого возмущения отмахнулся, бросил короткое «благодарю» и повел меня к тому самому лифту.

Поспешная прогулка, неприглядная открытая кабина и медленный подъем на последний, четвертый этаж. Выход на узкую платформу перед дверью, прикосновение карточкой к запирающему устройству, и мы очутились в небольшой, весьма скромной квартире.

Свет уже горел — видимо, назначенный Тамиром помощник оставил. Только не это главное…

Едва дверь закрылась, а запирающий механизм издал неприятный клацающий звук, меня резко развернули и притянули близко-близко. Одна рука главнокомандующего легла на мою талию, пальцы второй моментально запутались в волосах.

Взгляд, которым одарил муж, опалил и вызвал тихий стон, а Тамир… Он наклонился и впился в губы.

Этот поцелуй поднял в душе настоящую бурю. Реальность сразу превратилась в нечто зыбкое, сердце застучало стократ быстрей, дыхание сбилось. А я поняла — таю и умираю одновременно. И остановиться не могу.

Тамир держал крепко. Так, словно ждал, что начну вырываться. Но уж о чем, а о сопротивлении я не думала, совсем наоборот — губы жадно отвечали на каждую его ласку, каждое прикосновение.

Я же по-прежнему таяла и вновь ловила себя на ощущении безмерного, совершенно необъятного счастья. Я действительно была счастливой. Самой-самой.

А потом… все. Тамир отстранился, прерывая поцелуй и позволяя перевести дыхание. Правда, из капкана не выпустил — все так же удерживал, крепко прижимая к себе. И смотрел… Предельно внимательно, очень пристально. Я тоже смотрела и наглядеться не могла.

В какой-то момент, когда повисшая между нами пауза начала напоминать вечность, я не выдержала и спросила:

— Ты сильно волновался?

— А сама-то как думаешь? — помедлив, отозвался Тамир.

В его голосе прозвучала… нет, не насмешка, но ирония. Я мгновенно потупилась и пробормотала:

— Прости. Я действительно не могла поступить иначе.

Вот теперь меня отпустили и даже отступили на два шага. А я шумно выдохнула и приготовилась оправдываться, но муж прервал:

— Эсми, не сейчас.

Учитывая все произошедшее, слова стали неожиданностью и вызвали закономерное удивление.

— Очень хочу в душ, — мимолетно улыбнувшись, пояснил Тамир. — И поесть.

Стало… чуточку стыдно. Я же видела следы усталости на его лице, и эти темные, совершенно неаристократические круги под глазами, а сама…

— Конечно, — выдохнула после паузы.

Муж шагнул навстречу, чтобы подарить новый, легкий поцелуй в губы, и тут же направился в ванную. Правда, на полдороге остановился и огляделся в поисках сменной одежды, доставленной, по всей видимости, тем же помощником.

Стопка чистого белья нашлась на тумбе, установленной возле двери в ванную. Там же лежали свежие полотенца…

Едва за мужем закрылась дверь, я тряхнула головой и окончательно протрезвела. Вынырнула из состояния блаженства, которое подарил тот, предыдущий поцелуй…

Через миг отложила на полку для обуви планшет, который все это время держала в руках, затем стянула кофту и, бросив ее на вешалку, отправилась на кухню. Мне самой есть совершенно не хотелось, но Тамир-то голоден.

Квартира, где мы оказались, была не слишком просторной и выглядела ровно так, как и должна выглядеть квартира, расположенная в небогатом квартале. Зато тут чувствовалось участие клининговой компании, что порадовало.

Пространство было единым, без перегородок, с простым разделением на зоны, так что кухню я отыскала без проблем. А заглянув в холодильник, вспомнила первое знакомство с подчиненными мужа — тогда, на флагмане.

В тот раз они буквально поразили… Мало что подарили букет, так еще и вазу для него подготовили. И даже воды налили!

Нынешняя ситуация была созвучна — на кухне нашлось все, что нужно, и более того…

В холодильнике — несколько контейнеров с готовой едой, которую лишь подогреть. На столешнице — новая кофемашина и упаковка капсул. Рядом с мойкой — опять-таки новый комплект посуды, состоящий из белоснежных фарфоровых тарелок, блюдец и чашек. Ну и столовые приборы в упаковке.

Однако было тут кое-что еще… Нечто, что вызвало искреннее недоумение.

Две бутылки вина. Причем хорошего. Вернее, слишком хорошего, чтобы пить его просто так, без повода.

В этот миг возникло одно подозрение, которое вызвало неоднозначные чувства. Но прежде, чем делать какие-либо выводы, я сполоснула тарелки, распотрошила два контейнера и, запихнув тарелки в сильно устаревшую печку, отправилась искать дополнительные улики.

И нашла!

На кровати — достаточно широкой, чтобы с комфортом уместились двое — лежал объемный пластиковый пакет. А в пакете — вещи! И не абы какие, а мои.

Там было все. Вплоть до женских гигиенических средств. Последнее слегка смутило, но смысл в другом.

От базы Ликрис-Тим до этой квартиры мы летели полчаса, и в момент вылета квартира, как я понимаю, была почти готова. При этом распоряжений о доставке моих вещей муж не давал, то есть их либо уже везли, либо… они были тут.

И это что же получается? Отправляясь на репетиционную базу, Тамир знал, что мы встретимся? Знал, что я там?

Но как?

Разумеется, учитывая его спокойствие в миг появления «блудной» жены, я нечто подобное предполагала. Но догадки — это одно, а факты — совершенно другое, и сейчас передо мной были именно они, факты! И…

Так. Стоп. Прежде чем ломать голову, нужно успокоиться и поесть. Вернее, накормить одного очень замученного сероглазого мужчину.

Придя к этому выводу, я отложила пакет, выдохнула и вновь отправилась на кухню. Пространство уже наполняли очень аппетитные запахи.

Тамир вышел из ванной через несколько минут. Влажный, в мягких штанах и простой футболке. А добравшись до зоны гостиной, где и располагался обеденный стол, окинул этот самый стол взглядом и протянул:

— Ну надо же…

Я улыбнулась и подарила мужу вопросительный взгляд. Просто его удивление было не очень понятно. Да, я подогрела еду и разложила приборы. Поставила вариться кофе, так как нам точно предстоял долгий разговор. Ну и одну из бутылок с кухни принесла — мало ли, вдруг Тамиру бокал вина после трудного дня захочется?

Впрочем, момент с бокалами помощник все-таки упустил — их не нашлось. Вместо бокалов на столе стояли чашки…

Но что тут такого? Что особенного?

— Я просто забыл, что жена может приносить не только проблемы, — по губам Тамира скользнула улыбка, — но и пользу.

Я… опешила на миг, а потом выдохнула.

Ехидничает? Ну ладно. В данной ситуации это простительно. Будь на месте Тамира я, тоже бы что-нибудь эдакое сказала.

Следующие несколько минут прошли в молчании. Тамир не просто ел — глотал! Глядя на этот аппетит, я испытывала угрызения совести и неохотно ковыряла содержимое собственной тарелки. А едва представилась возможность, поинтересовалась:

— Ты записку, отправленную через банкомат, получил?

— Получил. — Тамир кивнул. Потом промокнул губы салфеткой и продолжил: — Спасибо тебе за нее. После этой записки я смог лечь и поспать несколько часов.

Ну вот. Совесть заворочалась снова, но…

— Прости, я правда не могла поступить иначе, — повторила уже звучавшее.

Муж шумно выдохнул и сказал, причем без иронии:

— Я знаю.

За столом снова повисла тишина. Тамир доедал стейк, а я продолжала мучить кусок паровой рыбы. На продолжение разговора пока не надеялась, но главнокомандующий заговорил раньше, чем тарелки опустели…

— Я видел записи с камер кара, Эсми. Запись, сделанную очевидцем в рабочем квартале, тоже. Я понял, что вас преследовали, и в этих обстоятельствах побег был единственно верным решением. Но тебе очень повезло. Люди, которые висели на хвосте, явно были убеждены, что ты тоже мертва. В противном случае они бы настигли кар гораздо раньше, до того, как тот успел приземлиться.

Услышав эти слова, я невольно вытаращилась. Потом вспомнила ту самую запись очевидца и ощутила легкий прилив дурноты.

Кары преследователей точно управлялись профессиональными пилотами, и догнать нас труда не составляло. Но до сего момента я даже не задумывалась, почему они этого не сделали.

— С коммуникатором ты тоже поступила верно, — продолжил муж. — Коммуникатор, даже в выключенном состоянии, можно отследить. Только на будущее знай, на твоем стоит программа блокировки. Тебя отследить очень непросто. Это может сделать лишь тот, у кого есть код.

Я удивилась, хотя информация была логичной и ожидаемой. Да и о том, что на устройства, принадлежащие первым лицам планет, ставят программы, запрещающие слежку, я слышала не раз. Просто как-то не сообразила, что тоже к правящей верхушке отношусь. Ведь я… всего лишь артистка.

Ну и еще кое-что…

— Бомбу передал майор Кайлин, — напомнила я. — А он — твой приближенный. Он тоже мог владеть этим кодом. Разве нет?

Тамир неохотно кивнул. Потом поправил:

— Он был моим приближенным, Эсми.

Вот теперь я смогла задать один из самых важных вопросов:

— Что все-таки произошло?

Главнокомандующий военных сил Риторы отодвинул тарелку, на которой оставались лишь маленький кусок стейка и капля гарнира. Потом окинул взглядом стол и потянулся к закупоренной бутылке и штопору.

Несколько точных движений, и к аромату кофе, который доносился с кухни, добавилась нотки винограда. Тамир разлил вино по чашкам, затем приподнял свою, предлагая чокнуться.

Я на этот жест ответила. А когда пригубила вино, мне все-таки рассказали…

— Сигнал о том, что твой кар перешел на аварийное управление, застал меня на подлете к Генеральному штабу. Ситуация, разумеется, не рядовая, но план действий в подобных случаях отработан до мелочей. Я сразу передал сигнал тревоги группе быстрого реагирования, состоящей из офицеров флагмана, и сам вылетел по указанным координатам. Все осложнялось еще и тем, что в квадрате, где произошла авария, практически нет полиции. Всего два участка, с составом класса D, то есть сотрудниками самой низкой квалификации.

Привлекать такие силы было бессмысленно. Привлекать высококвалифицированную полицию Сити — тоже, просто потому, что прибыть на место раньше нас они бы все равно не успели. Полиция, даже в Сити, летает на обычных карах. Корабли ST-класса доступны только мне и приближенным офицерам.

Но все мы находились далеко. Даже на сверхскорости расчетное время составляло девятнадцать минут. Я не сомневался, что аварийная система позволит избежать крушения и кар приземлится нормально. В остальном надеялся на твою выдержку и самообладание — в экстремальных ситуациях они играют главную роль.

О том, что авария не простая, что имеем дело либо с покушением, либо с похищением, я догадался сразу, так как попытка связаться с Грумом или Нэйтом не удалась. Но самым паршивым было то, что твой коммуникатор на вызовы тоже не отвечал… Это потом, прибыв на место и обнаружив коммуникатор в салоне, я понял, что в момент вызова ты кар уже покинула. Но тогда…

Тамир замолчал, взгляд серых глаз слегка затуманился, а лицо исказила болезненная гримаса. Я тоже укол боли испытала и потянулась через стол, чтобы накрыть ладонью его ладонь.

Главнокомандующий моментально поймал руку и сжал очень крепко. Но тут же отпустил, а я…

— Что с Кайлином? — спросила тихо. — Ведь он был на месте аварии и держался при этом совершенно обычно. Неужели думал, что никто о его участии не узнает? И это при том, что он передавал бомбу в публичном месте, таком, где точно есть камеры?

— Все сложней, — мотнув головой, отозвался Тамир.

Потом хлебнул вина из чашки, и я услышала неожиданное:

— В тот момент Кайлин не знал, что натворил.

Мои брови непроизвольно взлетели на середину лба — не знал? Но разве так бывает?

Однако торопить мужа я не стала, позволила ему перевести дух и продолжить…

— У Кайлина большой опыт участия в боевых и диверсионных операциях, — сказал Тамир. — Плюс он действительно был приближен и на протяжении многих лет показывал абсолютную лояльность. И он также входил в состав группы быстрого реагирования и, разумеется, прибыл на место происшествия. В его поведении не было ничего — абсолютно ничего! — необычного или странного.

— Что дальше? — все-таки не выдержала я.

Тамир вздохнул…

— Именно Кайлину я поручил запросить и проверить записи с камер, установленных по маршруту твоего следования. Благодаря этой проверке Кайлин и узнал о своем участии в покушении.

Муж взял короткую паузу, позволяя осмыслить сказанное, а я окончательно растерялась. Как подобное возможно? Нет, действительно — как?

— Просмотрев материал, Кайлин вызвал группу внутренней безопасности и сдался. Я сперва не поверил, решил, что в ситуации использовали двойника. Учитывая современные уровни защиты и идентификации, практика двойников давно устарела, но при передаче пакета из рук в руки узор сетчатки никто не считывает. Однако дактилоскопическая экспертиза остатков бомбы участие Кайлина подтвердила.

— Но дактилоскопия тоже не очень надежна, — попыталась возразить я.

Тамир горько улыбнулся.

— Мы проверили все доступные материалы, — сказал он. — Получили записи с других камер, где видно, как Кайлин выходит из своей квартиры и садится в неизвестный кар. Дальнейшее расследование показало, что пакет с бомбой Кайлину передали именно в каре. Плюс майора доставили к клинике, а затем отвезли обратно домой.

Все. Я впала в шок. Только рассказ на этом не закончился…

— Сам Кайлин ничего подобного не помнил и сразу согласился на сеанс гипноза. После этого кое-что прояснилось… На вопросы о мотивах своего поступка и всех действий, связанных с передачей бомбы, Кайлин отвечал лишь одно — «так надо». То есть в момент совершения преступления он свои действия не анализировал. Он словно находился под тем же гипнозом, или…

— Подвергся какому-то другому типу внушения, — прошептала я.

Главнокомандующий кивнул, а я… Нет, я понятия не имела, что думать. Впрочем, мучиться догадками не пришлось — военные уже все выяснили.

— Оператор попросил Кайлина вернуться в тот момент, когда было получено задание, — сказал Тамир. — Это оказалось сложно, разум Кайлина сопротивлялся, тем не менее информацию мы получили. Причиной такого поведения в самом деле стало внушение. Если конкретнее — программа загрузки.

Я невольно дернулась. Просто вспомнила свой опыт общения с такой программой — да, тот самый, когда я риторские наречия учила. С самого начала понимала, что технология в целом небезопасная, но…

— Но ведь производство таких программ требует особых, очень серьезных разрешений, — вспоминая все, что слышала по теме, сказала я. — Да и стоимость там, если не ошибаюсь, запредельная.

— Верно, — подтвердил муж. — Кто-то выложил целое состояние за участие майора в покушении. И очень хорошо все просчитал.

Хорошо?

Я нахмурилась. Нет, понятно, что Тамиру виднее, вот только…

— А если бы Грум не согласился? Не стал нарушать инструкцию?

— Кайлин бы его убедил. Мы смоделировали такую ситуацию при сеансе гипноза и выслушали доводы, которые майор мог бы привести. Анализ, учитывающий и характер Грума, и эпизоды их с Кайлином совместной службы, показал, что вероятность успеха составляла более восьмидесяти процентов. Организаторы покушения знали, за что платят.

— Да, но… получается, они тоже анализировали? Если так, то откуда у них такие сведения?

Тамир поджал губы и не ответил. Впрочем, а что тут скажешь? Ведь и без слов ясно, что произошла какая-то утечка. Или речь об очень долгом и кропотливом сборе данных?

Увы, но ясности в этом вопросе пока не предвиделось, зато был шанс узнать кое-что другое…

— А как он программу загрузки получил? Кто-то прислал ему ролик или что?

Муж, чье настроение позитивом и так не отличалось, посмурнел окончательно. Прошла целая вечность, прежде чем он заговорил снова. И то, что я услышала…

— Сбой в сознании майора Кайлина произошел после того, как ему предложили посмотреть твой новый клип. Планшет и наушники передала… Лейла.

Я застыла. Отлично слышала, что сказал муж, но разума эти слова не достигли. А когда я все же осознала, отрицательно качнула головой и выдохнула:

— Нет. Не может быть.

Действительно не поверила! Просто Лейла, она…

— Лейла — самый близкий человек. — Я невольно подалась вперед и перешла на шепот: — Она не могла. Кто угодно, только не…

Я осеклась. Увы, но взгляд главнокомандующего надежд не оставлял.

— Ролик, в который была вмонтирована программа загрузки, — после очень долгой паузы повторил Тамир, — Кайлину передала Лейла. Она попросила оценить новый, только что смонтированный клип. Майор согласился.

 

Глава 9

Тетя Лия всегда говорила, что высшее образование необходимо. Мол, в жизни можно устроиться и без него, но все равно.

Много раз, и с некоторым занудством, она объясняла, что смысл даже не в дополнительной галочке в электронном досье, а в навыке, который такое образование дает. В способности искать, структурировать и воспринимать информацию. Причем любую, независимо от специализации.

Причин сомневаться в словах тети у меня не было. К тому же я и без всяких наставлений понимала, что знаний не хватает. Приютская школа дала минимум, а самообразование…

Скажем так, чтобы им заниматься, нужно очень сильно хотеть. Во мне лишней тяги, увы, не имелось. Поэтому, когда появилась возможность, я наняла репетиторов, способных подтянуть до нужного уровня, а затем подала документы на поступление в Объединенный университет бизнеса.

Поступала, разумеется, на заочное. Просто иных вариантов мой график не позволял. А специальность выбрала… не близкую, но вполне в моей профессии полезную. Я начала изучать маркетинг и маркетинговые технологии.

Сдавать первую сессию дистанционно не разрешалось — в тот период мне пришлось ездить в университет лично. Один из этих визитов и подарил по-настоящему судьбоносную встречу — знакомство с Лейлой.

Особой известности у меня на тот момент не было. При моем появлении никто не таращил глаза и от счастья не визжал. Я была одной из многих. Вероятно, более заметной за счет того, что привыкла к публичным выступлениям, но все равно.

После очередного экзамена, когда я вышла в примыкающий к зданию университета сквер и, усевшись на парапет, вытащила из сумки сэндвич, ко мне подошла невысокая симпатичная блондинка.

— Можно я тут посижу? — спросила она.

Я не задумываясь кивнула.

Лейла опустилась рядом, достала пачку хлебцев и принялась жевать — она в тот момент на очередной из своих бесчисленных диет сидела. Угу, прямо во время сессии. Хотя что может быть глупее, чем голодать, когда мозгу требуется повышенное питание?

С чего начался разговор, уже не вспомню, но в процессе этого общения я призналась, что мне необходим финансовый консультант. Лейла порекомендовала своего босса — частного финансиста, у которого работала секретарем.

Через несколько дней я появилась в их конторе и после коротких переговоров заключила контракт. Босс Лейлы оказался человеком очень приятным и в управлении деньгами, как мне показалось, разбирался.

Впрочем, не показалось, и следующий год сотрудничества это доказал…

И хотя с тех пор я появлялась в конторе очень редко, некое подобие приятельских отношений мы с Лейлой поддерживали. Более того, Лейла узнала, чем я занимаюсь, отыскала в сети записи и гордо поименовала себя моей поклонницей.

А спустя год Лейла, которая на тот момент заканчивала университет по специальности «Страхование и финансы», позвонила и попросила о встрече. Я на просьбу откликнулась.

Пришла, чтобы получить нестандартное предложение… Девушка заявила, что хочет попробовать себя в роли моей помощницы.

До настоящей известности мне было еще далеко, но дела шли в гору, и я действительно не успевала. Однако бюджета на достойную зарплату помощнице, увы, не имелось. Правда, Лейлу это не остановило — будущая подруга и продюсер заявила, что готова работать бесплатно.

Я на подобное не согласилась и даже уперлась, но Лейла умела убеждать.

А потом… Ну, собственно, все. Как-то очень постепенно и незаметно на плечи Лейлы легла вся организационная деятельность. Именно она, эта немного взбалмошная блондинка, вела переговоры, с кем-то ругалась и мирилась, выбивала выгодные условия, гонорары.

Она стала абсолютно незаменима, и я такому положению вещей лишь радовалась. И отдельно радовалась тому, что мы очень сдружились — у меня появился еще один по-настоящему близкий человек. Помимо Джуна.

Мы с Лейлой пережили столько всего… Прошли такими дорогами… А теперь ее называют если не виновницей, то соучастницей покушения?

Нет. Не может такого быть. Не верю. Здесь какая-то ошибка.

Я шумно вздохнула, вырываясь из водоворота воспоминаний, и вновь взглянула на мужа. Он по-прежнему сидел напротив — уставший, хмурый и сосредоточенный.

— Хорошо, — сказала я. — Хорошо, предположим. Но показания, полученные под гипнозом, это несерьезно. Что говорит сама Лейла?

— Ничего не говорит, — отозвался Тамир.

Я подарила главнокомандующему очередной удивленный взгляд, и он пояснил:

— Лейлу мы еще не допрашивали. Принадлежащие ей устройства связи тоже не проверяли. В данный момент за ней ведется наблюдение.

— Почему так? — не могла не удивиться я.

Тамир откинулся на спинку стула, потом подхватил бутылку и долил вина. Сперва мне, затем себе. Сказал:

— У Лейлы нет достаточных средств, чтобы оплатить программу загрузки. А с твоих счетов, к которым у нее есть доступ, сопоставимых сумм не снималось. Вероятнее всего, организатором покушения Лейла не является.

— То есть вы наблюдаете в надежде выйти на заказчика?

— Не только поэтому. — Тамир поморщился. — Дело еще и в том, что Лейла — подданная Занриса, и мы немного ограничены в полномочиях. Плюс международная обстановка. Допрос или какие-либо, пусть даже косвенные обвинения в адрес твоего продюсера могут сильно усугубить конфликт с Альянсом.

— Все-таки конфликт? — не удержалась от уточнения я. — Не претензии?

Муж кивнул.

— Лейла не могла!

— Кайлин тоже не мог, — парировал главнокомандующий ровно, но за этим тоном скрывались очень яркие эмоции. Кажется, причастность Кайлина стала для Тамира настоящим ударом.

Я снова выдохнула. Подхватив чашку, сделала пару глотков. Потом обернулась, чтобы взглянуть на кофемашину — просто подобные разговоры лучше вести на трезвую голову, но… Ладно. Не суть.

— Хорошо, — вновь подала голос я. — Вы поговорить не можете, зато я — вполне. Давай полетим в Сити, и…

Муж отрицательно качнул головой. Добавил уже вслух:

— Нет, Эсми. Не полетим. Более того, мы никому о твоем появлении не скажем.

Уж чего, а такого ответа я не ждала и, разумеется, растерялась.

— Что значит «не скажем»? А как же конфликт с Планетарным Альянсом? Международная обстановка? Падение твоих рейтингов и обвинения в некомпетентности, в конце-то концов?

На последних словах губы главнокомандующего дрогнули в улыбке — уж на что, а на рейтинги с обвинениями ему точно было плевать. Зато я невольно взвилась. Понимаю, что Тамир не горит желанием садиться на трон, но…

Объективно? У меня были и время, и возможность убедиться, что Тамир — лучший кандидат. Более того, я знаю, что однажды все-таки приму подданство Риторы, и мне бы очень не хотелось, чтобы моей планетой управлял кто-нибудь вроде Ронтана эр Номиса.

И — да, кстати, об императорстве…

Говорить об этом не хотелось, однако и смолчать я не могла. Вернее, когда-то промолчала, а вот теперь…

— После того, как Лейла прилетела на Ритору, между нами состоялся довольно странный разговор. Она убеждала, что ты настолько не хочешь становиться преемником Ксанроса, что готов буквально на все. И предполагала, что попробуешь от меня избавиться.

Сдержанность, присущая главнокомандующему, пусть на миг, но отступила. Он не просто удивился — в серых глазах отразился шок.

— Та-ак… — протянул Тамир. — Что еще?

— Ничего. — Я слегка потупилась.

Просто обвинение действительно было бредовым. То есть некоторое время назад я пыталась рассматривать его всерьез, но… Нет, реально бред.

— Ничего, — повторила я. — Только в процессе полета Лейла общалась с майором Кайлином, и после того, как он передал бомбу, я… Прости, но я засомневалась.

— Ты поэтому не стала звонить мне, когда кар начал падать? — спросил Тамир тихо. В голосе прозвучали напряжение и… толика грусти.

Я мотнула головой. Потом поняла, что врать — глупо, и кивнула. Добавила поспешно:

— И это тоже.

— Но? — точно уловив интонации, подтолкнул муж.

— Но главная причина в другом. Просто ты был далеко и помочь все-таки не мог, а я…

— Привыкла решать свои проблемы самостоятельно, — закончил Тамир.

Тамир был не первым, кто упрекал в излишней самостоятельности, но прежде подобное не задевало. А сейчас я устыдилась и опустила глаза. И поняла — больше не буду. В смысле, научусь реагировать иначе. Попробую измениться. По крайней мере в том, что касается отношения к мужу.

— Значит, ты решила, что на Лейлу повлиял Кайлин, — возвращаясь к теме, сказал Тамир. Хмыкнул, выдержал паузу и добавил: — А во время этого полета она только с Кайлином общалась? С кем-то другим поговорить не могла?

Невзирая на вопросительные интонации, главнокомандующий не спрашивал. Я же… вздохнула и снова потупилась. Разумеется, могла. На корабле находилась уйма народа. Плюс возможность выйти в сеть или созвониться по коммуникатору тоже никто не отменял.

— Допросить Лейлу вы не готовы, — сказала я, — но проверить ее коммуникатор и планшет все-таки реально. Дистанционно. По сети.

— Это слишком рискованно, — отозвался Тамир. — Если подобное вторжение засекут, то мы опять-таки имеем все шансы усугубить конфликт с Альянсом. Пока нам остается только наблюдать.

Я, разумеется, поверила, но…

— И все? Неужели больше никаких вариантов?

— Варианты есть. Но я еще не решил. Размышляю.

Спорить или подталкивать я, конечно, не стала. Вместо этого встала, чтобы отнести к мойке опустевшую тарелку Тамира и собственный недоеденный ужин.

А когда вернулась и снова уселась за стол, напомнила:

— Ты считаешь, что говорить о моем возвращении не стоит. Почему?

Губы мужа дрогнули в новой улыбке. Не очень радостной, но все-таки…

— Слишком много неизвестных факторов, — пояснил он. — Я действительно убежден, что пока тебе лучше оставаться в тени. Подальше от всего этого. — И после паузы: — Экстремальные ситуации часто вскрывают лед, поднимают на поверхность грязь, которая прежде была незаметна. Именно этой грязью я сейчас и занимаюсь.

— То есть мое поведение, эти прятки… ты не осуждаешь? — не поверила я.

Главнокомандующий военных сил Риторы глянул остро…

— Не осуждаю. Более того, готов признать, что твое исчезновение принесло некоторую пользу. Но выводы я сделал.

Последняя фраза… Невзирая на то, что голос мужа звучал мирно, это была угроза. Только я не испугалась — наоборот. Стало так светло, так радостно, что я разулыбалась.

Тамир мою реакцию точно не оценил, но отнесся снисходительно. Сказал:

— Ты ведь никогда не жила в подобных условиях. Даже приют, в который тебя отправили, располагался в более-менее приличном районе. Но в наших трущобах, насколько могу судить, освоилась довольно быстро. Как тебе удалось, Эсми?

— Девчонки в приюте много про трущобы рассказывали.

— Но ведь ты почти ни с кем не дружила, — напомнил Тамир.

Я кивнула. Да, с друзьями в то время было туго, но…

— Но ведь слушать истории это не мешало.

Муж хмыкнул, а я отпила вина и задала еще один важный вопрос:

— Раз в Сити я не возвращаюсь и по-прежнему остаюсь в статусе пропавшей, то… что мне делать?

— А что ты делала до этого? — Вот теперь в голосе главнокомандующего послышалось ворчание.

Я слегка смутилась и вновь хлебнула вина — для храбрости. Только после этого призналась:

— Готовилась к совместному выступлению с Ликрис-Тим. Хотела спеть на большом сборном концерте, чтобы вернуться… ну, можно сказать, с победой.

Тамир, услышав это объяснение, устало покачал головой и посмотрел… В общем, так, как нормальный человек смотрит на о-очень творческую личность.

Тем удивительней было услышать:

— Знаешь, а это мысль. Сколько до концерта времени?

— Чуть меньше двух недель, — искренне опешив, сказала я.

— Хорошо. — Тамир улыбнулся уголками губ. — Продолжай готовиться. Только жить будешь здесь, со мной, и на репетиции одну не отпущу.

Все. Меня снова накрыл шок. Это не галлюцинация? Он серьезно?

— Ты серьезно? — переспросила уже вслух, и муж нехотя кивнул. А я…

Наверное, нужно было реагировать скромнее, но не вышло — я прямо-таки засияла! Просто выступление с Бьером и его командой… Клянусь, я по-настоящему запала на этот проект!

Впрочем, длилось веселье недолго — я вспомнила о том, как меня обнаружили, да и ситуация с уже готовой квартирой в памяти всплыла… И, конечно, я поинтересовалась:

— Тамир, как ты узнал, что я на репетиционной базе Ликрис-Тим?

— С чего ты решила, что я знал? — попытался отвертеться он.

Все-таки обиделся. Вот теперь я видела это очень четко. Но…

— Ты знал. И мне очень интересно откуда.

Тамир выдержал паузу, но потом все-таки признался:

— Тебя выдали две вещи, дорогая. Во-первых, само сообщение информатора. Видишь ли, в нем фигурировало слово «диверсанты», а сведения о том, что на Риторе появились посторонние, мы не афишировали. Эти группы мы искали собственными силами, без привлечения гражданских.

Мм-м…

— Но ведь информатор мог догадаться? В смысле, он сам мог применить это слово.

— Мог, но тут вмешивается второй момент. Мы проверили данные по объекту, и когда стало известно, что по соседству находится помещение, которое арендует известная музыкальная группа, все сомнения отпали.

— При чем тут группа?

— При том.

Взгляд Тамира опять стал острым, а я в который раз смутилась. Да, муж в современной музыке не разбирается, но провести аналогию довольно легко.

— Я не очень-то верю в совпадения, Эсми. А уж после того, как взглянул на список поисковых запросов, сделанных с твоих устройств… Ты слушала их музыку. Ты заносила их клипы в избранное. Ты…

Я подняла руки, сообщая, что сдаюсь и больше не спорю. И следующий вопрос задала:

— Если бы я не призналась, не выдала свое присутствие, как бы ты поступил?

— Убил бы, — процедил Тамир. И добавил после паузы: — Всех.

Он, разумеется, утрировал, но прозвучало совершенно фантастически. Так, что я моментально зарделась и поспешила спрятать взгляд в чашке с вином.

Несколько долгих секунд, и… вспышка праведного гнева все-таки прошла. Более того, муж тоже развеселился.

— Знаешь, когда стало ясно, что ты именно скрываешься, причем мастерски, я удивился. А парни мои, наоборот, посмеялись.

— А что смешного? — тут же полюбопытствовала я.

— То, насколько мы с тобой похожи, Эсми. Как там в древней мудрости говорилось? Муж и жена — одна…

Он замолчал, явно пытаясь припомнить, а я… хотела бы подсказать, но уж в чем, а в древних мудростях не сильна. Впрочем, какая разница, как та фраза звучала? Главное — смысл, а он понятен.

Тамир так и не вспомнил, зато спросил:

— Где ты всему этому научилась? Я имею в виду логику действий, уход от камер наблюдения, расчет наличными…

— У меня был неплохой инструктор.

— Дашь мне его контакт, — не попросил, а прямо-таки уведомил муж. — А когда все закончится, пройдешь обучение в нашей разведшколе. Хочу посмотреть, как ты воспримешь материал, и… лично приму у тебя практику.

Вот теперь он по-настоящему смеялся! А последняя фраза прозвучала настолько волнующе, что у меня щеки порозовели. И плевать, что я давно не девочка! Тот факт, что передо мной не просто главнокомандующий, а законный муж, тоже не важен.

Рука Тамира потянулась через стол и накрыла ладонь, и мне потребовалась вся выдержка, чтобы на эту провокацию не поддаться!

Хотелось, но…

— Не знаю, как у тебя, а у меня вопросы еще не закончились, — сказала шепотом.

— Задавай, — мгновенно отозвался Тамир.

Я действительно спросила, а муж ответил. В результате картина произошедшего дополнилась новыми деталями. Сказать, что после этого разрозненный пазл собрался в нечто единое, не могу, но ясности все-таки прибавилось…

Во-первых, ситуация вокруг моего кара и ЗОТУ. Конечно, вопрос ожидал решения высланной Альянсом комиссии, и, ввиду вмешательства Альянса, провести полноценную проверку риторцы не смогли — кар пришлось опечатать и поместить в бокс, до прибытия проверяющих. Но загадку уже решили.

Этот ответ… он был прост, но не слишком приятен. И Тамиру пришлось устроить для меня небольшой ликбез, чтобы поняла…

Как пояснил муж, смысл системы в том, что она определяет нахождение в салоне и ближайшем радиусе опасных веществ, включая взрывчатку и ядовитые компоненты. При обнаружении, ЗОТУ оповещает водителя, а также посылает сигнал внешней системе безопасности, к которой подключена.

Еще он объяснил, что ЗОТУ нового поколения — а именно такая стояла на предоставленном мне каре — почти идеальна. Она анализирует и выявляет очень широкий спектр веществ. Исключений крайне мало, и в свертке, который передал Кайлин, находилось одно из них. Концентрированный газ с условным названием «талазий Q-13».

Состав бомбы был определен по остаткам вещества на стенках контейнера. Риторцы все запротоколировали, и хотя талазий является одним из самых редких и дорогих элементов в галактике, аргументом, способным оправдать Ритору в глазах Альянса, он явно не станет.

— Не хочу тебя огорчать, — сказал Тамир, — но все указывает на то, что покушение на твою жизнь — лишь повод для вмешательства Альянса в дела нашей планеты. Уж слишком рьяно они за этот вопрос взялись. Да и узнали о случившемся до странного быстро.

Я расстраиваться и не собиралась — сама размышляла о том же. Да, мне покровительствует лично Стиритт Ларн, и у меня очень много поклонников, то есть происшествие имело большой общественный резонанс, но…

Комиссия? Межпланетарный скандал? Что ни говори, а просто так подобные вещи не делаются. Хотя бы вторичная выгода должна быть.

— А как они вообще узнали? — не преминула спросить я.

Оказалось, ни Тамир, ни его приближенные даже не пытались скрыть произошедшее. Но суть, конечно, в другом. По всему выходило, что Альянсу донесли. Кто именно? Ответа пока не предвиделось. Под подозрение подпадали непосредственные организаторы покушения и… Лейла.

А вот версии о мотивах Альянса, о той самой выгоде, все-таки были. Тамир не хотел их раскрывать, но я настояла и услышала… ну, в общем-то, ожидаемое.

Вся аналитика указывала на то, что одним из мотивов покушения является попытка понизить шансы Тамира на престолонаследование. Это то, что лежало на поверхности, а по остальному… В данный момент все зависело от хода расследования и искусства дипломатов. От того, предоставит Ритора шанс и повод вмешаться в свои дела или нет.

Учитывая тон главнокомандующего, риторцы намеревались дать жесткий отпор.

Почему при этом не желали уведомить Альянс о моем «спасении»? Да просто…

— Сами разберемся, — поджав губы, пояснил Тамир.

А потом, видя мое недоумение, чуть смягчился и добавил:

— Будешь козырем в рукаве.

Я сперва поверила, а потом поняла — насчет козыря все-таки обманывает. В смысле, твердо намерен решить ситуацию с Альянсом без меня, а слова про козырь — утешение, уловка.

Это не то чтобы обидело, но заставило слегка насупиться… И спросить:

— Как оценивает ситуацию Ксанрос?

— Дядя согласен с аналитиками. Более того, убежден, что стремление убрать меня из списка претендентов на трон является основным приоритетом.

— Почему? — вновь полюбопытствовала я, а муж сильно скривился.

Ответил нехотя, после долгой паузы:

— Мы с дядей очень похожи. В части вопросов оба… излишне непримиримые. Руководство Альянса хорошо осведомлено о том, что в случае моей коронации планета будет держаться курса, заданного Ксанросом. А этот курс выгоден далеко не всем.

Я улыбнулась и кивнула. Даже хотела сказать о том, что лично мне курс и взгляды Ксанроса очень нравятся, но не успела.

— Кстати, о дяде, — перебил Тамир. — Он очень за тебя переживает.

Я невольно округлила глаза, а муж продолжил…

Выяснилось, что все это время император давил на Тамира и его команду гораздо круче, чем всякие Стиритты Ларны и иже с ними. Даже регулярно названивал в ситуационный штаб на предмет новостей о ходе поисковой операции. Да, сам. Лично!

Впрочем, главным «прессом» был все же не он, а… моя свекровь, леди Дилара. Правда, она звонками никого не мучила, поступила проще — обосновалась в штабе, и все.

— То есть вы помирились? — уточнила я.

Тамир поморщился, сделал неопределенный жест рукой, но потом все-таки кивнул. Более того, признался:

— Мама очень меня поддержала. Без нее мне было бы гораздо сложней выдержать твое исчезновение.

Снова укол совести, но… Нет, заглаживать вину буду после. А сейчас нужно многое обсудить и внести ясность.

Темы новостей — не тех, которые обо мне, а новостей в принципе, — тоже коснулись. Я, конечно, подозревала, что существование всяких любительских каналов секретом для правительства не является, но все равно спросила:

— А ты знаешь?..

Муж хмыкнул и кивнул, а я вслух удивилась тому, что любительский канал, зрителем которого невольно стала, показывал гораздо больше, нежели каналы официальные. Например, видео, где был запечатлен момент аварийного приземления кара — уж где, а в основных новостях его не было. Зато на канале подпольном…

— Бывает, — прокомментировал ситуацию Тамир, и я слегка растерялась.

А потом задала закономерный вопрос о том, почему это галавидение не прикроют. И услышала:

— А зачем?

— Но ведь подобные каналы работают без цензуры, и вообще…

— Ты так уверена, что они бесконтрольны? — В серых глазах мелькнула хитринка. — Действительно думаешь, что говорят и показывают абсолютно все, что им вздумается? А может… все же есть некоторые рамки? И голова на плечах?

Я промолчала, а главнокомандующий добавил, уже без шуток:

— Пока любительские каналы не переходят границ и учитывают пожелания, их никто не тронет. Мы не против альтернативы, более того, существование подобного галавидения снижает напряженность в обществе. А это выгодно всем.

Вот теперь я начала вспоминать виденные выпуски, причем не только «подпольного», но и официальных каналов. Там были некоторые… ну можно сказать, нестыковки. В частности, ни один из каналов не рассказал о том, что я перекрасилась. Интересно, почему?

Этот вопрос я тоже озвучила, а в ответ поймала этакую невеселую улыбку.

— Хотел дать тебе шанс закончить партию, которую ты начала, Эсми. Можешь считать то отсутствие информации маленькой форой.

Я, услышав признание, немного растерялась и замолчала на несколько минут. А потом задала последний из мучивших меня вопросов:

— Через два часа после аварии ты появился в секторе Риб-16, возле станции подземки. Что ты там делал?

Ответ был, в общем-то, известен, но хотелось услышать из его уст. И я действительно услышала:

— Искал тебя.

— Но как ты узнал, что я там?

— Камеры, Эсми, — подтверждая старую догадку, сказал главнокомандующий. — Пару раз ты все-таки попала в объектив.

Я вздохнула и на миг зажмурилась. И опять спросила:

— А почему ты обставил все так, словно за какими-то преступниками прилетел? Зачем привлек группы захвата и развернул целый штаб?

— Полагаешь, мне следовало явиться одному и заявить на всю Ритору, что у меня жена потерялась? — В голосе Тамира прозвучала ирония. — А потом бегать по всему кварталу, лично заглядывая в каждый дом? Ведь сведений о точном местоположении не было, только примерные координаты.

Я подумала и… опустила глаза. Да, все верно, искать в одиночку было бесполезно. А операция по захвату преступников, с точки зрения обывателей, куда привычней, нежели поиск внезапно пропавшей жены.

И если бы Тамир меня нашел, мы бы смогли не предавать эту ситуацию огласке, ограничиться тайным расследованием.

— Эсми, а откуда ты про ту операцию знаешь? — выдергивая из мыслей, спросил муж.

Очень захотелось сказать, что все дело в «подпольном» галавидении, но…

— Я стояла в толпе зевак, когда ты прилетел.

Взгляд Тамира стал острее бритвы, а в голосе появились такие интонации, что захотелось спрятаться в какой-нибудь непроницаемый бункер…

— И почему не подошла? — спросил он.

— Тоже решила, что ты прилетел за какими-то преступниками. — Я виновато пожала плечами. — К тому же… я успела перекраситься и выглядела, мягко говоря, не очень.

Главнокомандующий военных сил Риторы шумно втянул ноздрями воздух и спустя несколько секунд кивнул. Он точно был недоволен, и я приготовилась выслушать закономерные претензии, но Тамир поступил умней.

Он выдохнул еще раз, возвращаясь в более-менее спокойное состояние, и даже улыбнулся.

— Цвет действительно занятный. Надеюсь, это не навсегда?

Я отрицательно качнула головой и опять глаза опустила. Потом встала из-за стола и направилась в прихожую, за одолженным у Тита планшетом.

Сказала на ходу:

— Есть еще кое-что, что тебе необходимо знать. Сейчас… Сейчас покажу.

 

Глава 10

Просмотрев видео с участием Ронтана, Тамир… нет, не удивился. Но скривился очень выразительно. Тут же переслал опасную запись себе и удалил ее с принадлежащего музыканту планшета.

После этого отложил гаджет, а в тишине квартиры прозвучало:

— Интересная у тебя получилась прогулка.

Я не ответила, плечами пожала, и только. Приблизилась, чтобы наклониться и прикоснуться губами к его губам.

Тамир тут же попробовал поймать, но я не далась, легко выскользнула из объятий…

— Тоже хочу в душ, — сказала тихо.

— А я, пожалуй, все-таки выпью кофе, — кивнув, отозвался он.

Возражать, напоминая о том, что за окном глубокая ночь, я не стала. Просто улыбнулась и ушла в ванную. А возвратившись, нашла Тамира в кухонной зоне — он стоял у окна и разговаривал по коммуникатору. Причем настолько увлеченно, что завернутую в полотенце жену даже не заметил.

Сообщать о своем присутствии я не стала. Вместо этого развернулась и направилась к кровати, чтобы заглянуть в пластиковый пакет.

Затем переоделась в ночную сорочку, расчесала волосы найденной в том же пакете расческой и, обнаружив, что муж по-прежнему занят, забралась в постель.

Спать не хотелось — день выдался слишком нервным. Но…

Аромат свежести, исходящий от простыней, расслабляющий душ и вино все-таки сделали свое дело. Полумрак, витавший в спальной зоне, тоже некоторую роль сыграл. Я потянулась, зевнула несколько раз и начала проваливаться в сон. Из полудремы, в которую впала, выдернуло тихое:

— Эсми?

Очень неохотно я открыла глаза, чтобы увидеть замершего у кровати мужа. Тут же улыбнулась, давая понять, что еще не сплю и все слышу, а он…

— Эсми, мне все-таки потребуется твоя помощь.

— Сейчас? — уточнила я.

— Нет, — отозвался Тамир. — Завтра.

Возможно, следовало поинтересоваться, попросить каких-то пояснений, однако я любопытствовать не стала. Просто кивнула и, перевернувшись на бок, подмяла большую часть одеяла под себя.

Тамир, пронаблюдав этот кульбит, тоже улыбнулся и… опять ушел. Он снова кому-то звонил и, кажется, спать вообще не собирался.

Говорил тихо, явно стараясь не мешать, и сонное состояние тут же вернулось. А я поняла, что впервые с момента аварийной посадки кара чувствую себя защищенной.

И плевать, что где-то притаились враги, готовые потратить уйму денег на организацию убийства. Альянс, козни принцев и прочие неприятности тоже никакого значения не имели. Главное — Тамир здесь, со мной, и он… нет, не предавал. Он был и остается самым верным союзником.

Неудивительно, что засыпала я с улыбкой на губах. А спустя какое-то время снова из забвения вынырнула — просто ощутила, что матрас прогнулся, а ко мне придвинулось нечто горячее и крайне приятное.

Не уверена, но кажется, я закинула на это горячее ногу, потом еще и шею рукой обвила. И тут же удостоилась ответных, очень осторожных объятий.

А еще… меня целовали. Причем очень аккуратно и целомудренно. Так, чтобы не разбудить, ну а я… действительно провалилась в такую приятную, такую заманчивую тьму. Зато утром…

Я проснулась от того, что меня мягко перевернули на спину и припали губами к шее. Почувствовала пальцы, скользящие по груди, затем ладонь, ненавязчиво поглаживающую живот.

Не хотела, но все-таки ответила стоном, и Тамир этот стон, разумеется, услышал. Он тихо фыркнул, а ладонь переместилась чуть ниже. Да, именно туда, где при обычных обстоятельствах рукам блуждать не положено.

Единственное прикосновение, и кровь вскипела. Очень хотелось потянуть время, насладиться ощущением сладкой бури, которая охватила тело, но я не смогла. Опять застонала и, вопреки желаниям, выгнулась.

Вновь упала на свежие простыни, чтобы услышать:

— Хм… Значит, уже не спишь?

Нет. Не спала! И моим пробуждением моментально воспользовались. Припали уже не к шее — к губам. Ну а я…

Я на эти ласки, конечно, ответила. Более того, в какой-то момент начала торопить события. Уж слишком хотелось ощутить его горячность и силу. Получить свою порцию яркого, почти наркотического удовольствия.

Главнокомандующий военных сил Риторы тоже изголодался — это было заметно. Тем не менее сдерживался и всячески потакал желаниям жены. Он реагировал на каждый мой стон, на каждое движение. Это было не просто волшебно — немыслимо!

Когда все закончилось, мне потребовалось несколько минут на то, чтобы вспомнить, где нахожусь. Однако реальность и понимание, что проблемы никуда не делись, совершенно на мое состояние не повлияли.

Просто теперь я точно знала, что все будет хорошо. Мы с Тамиром вместе, и мы непременно справимся.

Словно подслушав эти мысли, Тамир спросил:

— Ну что, готова поработать приманкой?

Я кивнула раньше, чем возникло желание выяснить подробности, а муж…

— Тогда одеваемся, завтракаем и летим.

И после паузы:

— Если не ошибаюсь, кар уже подали.

Квартира, куда нас доставило вчерашнее «такси», располагалась недалеко, в соседнем районе. Никаким уютом она не отличалась, более того — тут присутствовали несколько крепких, вооруженных до зубов парней в камуфляже.

Обстановка вокруг дома тоже была странной. Нет, на первый взгляд ничего особенного, но интуиция сразу сообщила — что-то не так. И это стало поводом напрячься.

Пара вопросов, несколько пристальных взглядов, и мне признались… Выдали, что квартал частично оцеплен, а на крышах дежурят снайперы.

Эту засаду Тамир организовал ночью, пока я лежала в кровати и уплывала в сон. Но поражало все-таки не это, другое… Тот факт, что все сделано ради одного-единственного звонка. Ради моего разговора с продюсером. С Лейлой.

Когда муж объяснил, я слегка взвилась. Снова попыталась убедить, что Лейла ни при чем! Вот только доказательств невиновности подруги у меня не было, а у Тамира нашлись очень разумные аргументы…

— Если она не имеет отношения, то ничего не случится. Твой звонок и ее бездействие — лучший способ доказать невиновность.

Я поморщилась, но, подумав, кивнула. И спросила:

— А если ее прослушивают? Если в ее коммуникаторе какой-нибудь жучок? Ведь принадлежащие Лейле устройства связи вы еще не проверяли.

— Не проверяли, — подтвердил муж, — но можем сказать с вероятностью девяносто пять процентов, что прослушки нет.

— Как вы определили? — закономерно удивилась я.

— Рядом с Лейлой, в соседнем помещении, сидят мои парни с аппаратурой. Они отслеживают все ее звонки и следят за качеством сигнала. Сигнал, если говорить простым языком, не раздваивается. Прослушки нет. А если прослушка вдруг включится, мы этот момент засечем.

Я поняла не все, но суть уловила. И невольно насупилась, а Тамир…

— Эсми, у нас нет задачи обвинить твою подругу. Перед нами только одна цель — разобраться в происходящем.

Я вновь замерла, а через пару секунд опять кивнула.

И спросила:

— Я могу говорить что вздумается? Или будут какие-то пожелания?

— Пожелания есть, — ответил Тамир. — Сегодня утром на Ритору прибыл корабль Альянса… Я хочу, чтобы ты попросила Лейлу связаться со Стириттом. Чтобы она передала ему адрес этой квартиры.

Я немного растерялась. Привлечь Стиритта? Но зачем?

— Зачем? — спросила уже вслух.

По губам Тамира скользнула легкая улыбка…

— Хочу посмотреть, как он отреагирует. Оповестит ли нас или, может быть, займется твоим спасением лично. Или, как и положено успешному политику, проигнорирует, чтобы продолжить обвинять власти Риторы в твоем убийстве.

Я от этих слов слегка опешила.

— Обвинения в убийстве? Но вчера ты ни о чем подобном не упоминал.

Тамир пожал плечами — мол, да, не упоминал. И что?

Впрочем, не это главное. Тут крылся другой, куда более странный момент…

— А снайперы зачем? — спросила я.

— На случай, если Лейла захочет связаться не с Ларном, а… — Тамир вздохнул, явно не желая озвучивать, но все же договорил: — С организаторами покушения.

Снова захотелось поспорить, но я уже знала — без толку. Муж прав — реакция Лейлы на звонок станет куда лучшим доказательством. А раз так…

Я приняла из рук Тамира новый, «чистый» коммуникатор. Затем набрала номер, который помнила наизусть, и застыла, вслушиваясь в длинные гудки. Сердце застучало быстрей, голова слегка закружилась…

Еще секунда, и в трубке коммуникатора прозвучало нервное:

— Да. Слушаю вас.

— Привет, — справившись со скачком эмоций, выдохнула я.

Повисла пауза. Недолгая, но дико выматывающая. А вслед за ней…

— Эсми? О, небо! Ты жива!!!

Мы разговаривали дольше, чем позволяют шпионские приличия. Лейла рыдала, я тоже не особо сдерживалась. Правда, соблюдать выданные Тамиром инструкции это не мешало. Я не выболтала ничего из того, что могло бы помешать расследованию.

Лейла, которая в первые минуты буквально сыпала вопросами, отнеслась к этой скрытности с пониманием.

— Да, я знаю, что мой коммуникатор могут прослушивать, — всхлипнула она. Потом сама попросила: — Лишнего не говори!

Но кое-что «лишнее» я все-таки сказала — озвучила тот самый адрес…

— Хорошо, — моментально откликнулась Лейла. — Стиритт уже прилетел на Ритору, связывался со мной час назад. Я ему передам! Но, Эсми, ты…

Дальше снова были слезы. Подруга и продюсер действительно испереживалась, а я слушала ее и вновь, как в случае с Тамиром, испытывала угрызения совести. Но я действительно не могла связаться раньше. Увы.

Про мужа тоже «вспомнили». Лейла выпалила эмоционально:

— Это все из-за него!

Я… нет, не ответила. Зато в памяти тут же всплыл разговор, который случился по прилете подруги на Ритору, и я испытала дикое желание вцепиться в блондинку, чтобы допросить. Выяснить, с кем, кроме майора Кайлина, она во время полета общалась.

Однако в данный момент подобные расспросы были неуместны. Более того, Тамир, стоявший рядом, показал, что сеанс связи пора заканчивать.

Я этой просьбе… конечно, подчинилась. Спешно попрощалась с Лейлой, вытерла остатки слез и вернула гаджет главнокомандующему.

И тут же услышала:

— Не плачь. Мы во всем разберемся. Все будет хорошо.

Причин сомневаться в словах Тамира не было. В том же, что касается подозрений в адрес Лейлы — для кого как, а для меня они окончательно развеялись. Я слышала в голосе подруги искреннюю радость и не менее искреннее беспокойство. Хоть убейте, но она к покушению не причастна.

Правда, вывод я не озвучила. Зачем, если скоро получим факты? Вместо этого я огляделась в попытке найти место, чтобы присесть. А едва шагнула к дивану, услышала:

— Эсми, отдыхать некогда. Нам с тобой пора лететь.

— Куда? — растерянно выдохнула я.

Тамир передал коммуникатор одному из вооруженных парней и пояснил:

— Я отвезу тебя на репетицию. В гараж к этому… как его…

Главнокомандующий выразительно поморщился, а я уточнила еще более удивленно:

— В гараж Мича?

— Да. — Муж кивнул и подал руку. — Пойдем.

Я опять-таки подчинилась и, лишь когда сели в такси, спросила:

— К чему такие сложности? Зачем мы летели в другой район? Ведь я могла позвонить и назвать адрес из той квартиры.

— Кажется, я рано зачислил тебя в разведшколу, — даря ироничную улыбку, ответил Тамир. И тут же напомнил: — Любой коммуникатор можно отследить, а у Лейлы теперь есть данные для пеленгации. Если злоумышленники захотят проверить твое местоположение, они должны увидеть, что коммуникатор действительно находится по названному адресу.

Логика в этих словах была, но я все равно скривилась. Откинулась на спинку сиденья, чтобы прикрыть глаза и попробовать вернуть разбитое на осколки спокойствие. Такси тем временем взмыло в небо и, встроившись в жидкий транспортный поток, взяло курс на сектор Нотро.

Меня ожидала репетиция. Одно было непонятно — смогу ли работать в настолько взвинченном состоянии?

Я сделала несколько глубоких вдохов и начала мысленно убеждать себя в том, что волноваться не стоит. Ведь от моих переживаний ничего не изменится. Абсолютно ничего!

Спустя несколько минут выбранная тактика дала результаты — я смогла войти в некоторое подобие равновесия. Но прежде, чем успела этому факту порадоваться, раздался звонок. Кто-то вызывал Тамира по коммуникатору.

Кажется, ничего особенного. Ведь мужу может звонить кто угодно, и повод для вызова может быть любой! Только я буквально кожей почувствовала — это оно. Реакция на мой звонок Лейле.

Еще мгновение, и в салоне кара прозвучало:

— Да.

Пауза и… слегка шокированное:

— Ты серьезно?

Ответа собеседника я, конечно, не слышала. Зато видела, как изменилось лицо главнокомандующего. Губы сжались, черты заострились, глаза опасно сузились. Кажется, муж пришел в ярость.

Сбросив текущий вызов, Тамир набрал другого абонента, и…

— Мерас, готовность номер один. Есть вероятность, что к вам вылетела диверсионная группа. — И после короткой паузы: — Да, та самая, которую пасем в секторе Нотро. Семь боевиков.

Мне потребовалось несколько секунд на осознание. Диверсанты? Они… летят за мной?

Даже хотела спросить, но Тамир был слишком занят.

— Курс меняется, — сказал, обращаясь к водителю. — Летим на «базу ноль».

А потом мне:

— Прости, любимая, но репетицию придется отложить.

Я ошарашенно кивнула, только муж уже не видел. Снова вызывал кого-то по коммуникатору…

— Буду на связи через семь минут. Объявляй первый уровень тревоги.

Сердце… споткнулось и замерло, а воздуха стало катастрофически мало. Просто до сознания еще одна мысль дошла — Лейла. Это… она?

Я заледенела. Сидела и смотрела на мужа, а он… вновь звонил кому-то из подчиненных. А дозвонившись, бросил в трубку:

— Докладывай!

И тоже замер, слушая ответ.

Реальность начала кружиться, к горлу подкатила тошнота. Я невольно зашарила ладонями по сиденью, в неосознанной попытке найти опору. В голове стучала лишь одна мысль — это ошибка, Лейла не могла! Кто угодно, только не…

Тамир выслушал доклад и сбросил вызов. Шумно выдохнул и устало откинулся назад. Потом повернул голову и, увидав мое состояние, сказал:

— Не паникуй. Лейла сделала все, как договаривались. После разговора с тобой она звонила только одному человеку.

Я не среагировала. Слышала, но понять, о чем говорит муж, не могла. А он придвинулся, обхватил мое лицо руками и, глядя в глаза, объяснил:

— Лейла не виновата. Судя по всему, группу отправил Стиритт Ларн.

Что?!

Базой «номер ноль» оказалась та самая квартира, где мы сегодня ночевали. И мы действительно прибыли туда через семь минут.

Спустя еще четверть часа в этом довольно ограниченном пространстве развернулся настоящий штаб. Голографические экраны, переговорные устройства, карты и… офицеры. Полтора десятка хмурых, одетых в гражданское мужчин.

Тамир, разумеется, находился в самой гуще событий — выслушивал донесения, координировал работу групп, раздавал приказы. А я сидела в уголке, с чашкой вина в руках, и честно пыталась не нервничать. Хотя бы потому, что мои эмоции на ситуацию по-прежнему не влияли.

Вслушиваться в разговоры мужчин я даже не пыталась — после пережитого стресса мне было неинтересно. Тем не менее кое-что все-таки уловила…

Выводы, сделанные Тамиром, подтвердились — диверсанты, стартовавшие из сектора Нотро, направлялись не куда-нибудь, а по названному мною адресу. И благополучно угодили в засаду. Их взяли буквально за несколько секунд, без потерь с обеих сторон.

После захвата группы Тамир отдал приказ о штурме дома, где чужаки базировались. Тут все вышло не так гладко — на базе оставались трое диверсантов, и они попытались активировать взрывное устройство.

Если бы этот взрыв состоялся, от квартала остались бы одни воспоминания — просто здание было буквально нашпиговано взрывчаткой. Но высланный Тамиром спецназ успел, предотвратил трагедию.

Кроме взрывчатки в доме обнаружилось некоторое количество документации и устройства связи. Данные находки внесли огромный вклад в расследование, которое состоялось позже.

Это потом, через несколько недель, мы узнали… А здесь и сейчас лично я даже не догадывалась, что…

Основной целью диверсионной группы было поместье одного из аристократических семейств. Они собирались заминировать и дом, и остров, на котором поместье располагалось. Акция была приурочена к началу Большого сезона, точнее — к первому из приемов. Преступники готовили серьезный удар по риторской аристократии.

Смысл? Им, как простым исполнителям, его, разумеется, не раскрывали. Ответом на все вопросы была поистине баснословная сумма гонорара.

К самой операции готовились год, но никакой конкретики не знали. Четкое задание получили уже по прибытии на планету, из рук… Ронтана эр Номиса.

Кстати, эта группа была единственной, которой удалось дотянуть до момента получения задания. Три другие, заброшенные на Ритору в то же время, были обезврежены раньше.

Назвать Ронтана эр Номиса заказчиком? Нет, диверсанты отказались. Принца воспринимали как союзника, не больше.

Имя заказчика было им неизвестно, а вот посредником являлся один из «именитых» международных экстремистов. Именно он нанял и подготовил боевиков. Он же гарантировал помощь в случае обнаружения. И выплату гонорара.

В том же, что касается Ронтана, он передал группе задание, предоставил план поместья и ключ от системы безопасности Небесных островов. А еще снабдил графиком движения технического транспорта и прочими необходимыми сведениями.

Почему сам? Почему тоже посредника не нанял? Диверсанты, которых допрашивали с применением «специфических» препаратов и которые были вынуждены говорить, причем исключительно правду, были уверены — Ронтан из тех, кто предпочитает делать серьезные дела лично. Чтобы наверняка. Без ошибок

Принц, арестованный в тот же день, версию подтвердил. И поделился подробностями, которых исполнители не знали…

Рассказал, что взрыв преследовал две цели. Первая и простейшая — дискредитация и отстранение от должности человека, ответственного за безопасность планеты. Плюс полная утрата доверия, которая бы точно выбила Тамира из числа претендентов на трон.

Цель вторая, «идеальная» — устранение самого Ксанроса. Ведь император тоже на приемах бывает, так почему бы ему не оказаться в нужном месте, в нужный час?

В случае смерти Ксанроса ситуация с наследованием приняла бы особенно «интересный» вид. Дело в том, что, пока император не назвал преемника, на престол могли претендовать все прямые потомки.

И плевать, что при жизни Ксанрос желал видеть на троне Тамира. Мнение народа Риторы или парламента значения также не имело. В отсутствие оформленного по всем правилам приказа, или завещания, тот же Ронтан мог привлечь к решению вопроса… ну, например, Альянс.

Итог подобного вмешательства? Цена? А это было уже не важно. В смысле, не важно для Ронтана и его братьев.

Да, Визр и Кьер тоже оказались замешаны. Причем их арестовали еще до того, как Ронтан дал показания. По личному приказу Ксанроса.

В тот момент позиция императора выглядела чистым самодурством, но чутье старого политика не подвело.

Император приказал взять Визра и Кьера под стражу на основании того, что ранее они уже были замешаны в неприглядных делах. Заявил:

— Если окажутся невиновны, то извинимся и отпустим. По мне, извиниться гораздо проще, чем ловить их потом по всей галактике.

Спустя сутки после этого ареста выяснилось, что в одном из торговых космопортов, расположенных близ Манкорса, уже ждал корабль. Принцы чуяли, чем может закончиться это предприятие, и действительно готовили пути отхода.

Их роль в произошедшем была довольно значительной. Да, в качестве переговорщика выступал Ронтан, но информацию добывали вместе. Однако назвать себя организаторами не пожелали. И клялись, что не имеют никакого отношения к найму и переброске на Ритору боевиков.

Эти показания остались неизменными и после того, как к принцам применили те же методы, что и к членам диверсионной группы. Нет, не пытки, но препараты, сильно понижающие барьеры контроля…

Визр, Кьер и Ронтан впутались в это дело после серии анонимных посланий и личной встречи с тем самым посредником-экстремистом. Тамир не стал пересказывать подробности «вербовки», но смысл заключался в том, что некто неизвестный активно давил на больную точку принцев — на жажду власти.

До покушения на леди Эсми эр Руз в процессе допросов тоже добрались. Кажется, никто не удивился, когда выяснилось, что к нему эта троица тоже причастна.

Инициаторами они опять-таки не являлись. Просто получили информацию из того же анонимного источника и умело этими сведениями воспользовались.

Именно их стараниями был вычислен маршрут моего движения, и они же выслали к дому майора Кайлина кар. Затем, при помощи полученного кодового слова, активировали программу, внедренную в сознание Кайлина, и… да, выложили целое состояние за талазий Q-13- Чтобы наверняка. Чтобы самая современная ЗОТУ не сработала.

Только никакого отношения к рейтингам покушение не имело. Оно преследовало иную цель — «обезвредить» Тамира. Увы, но, невзирая на наличие молодой жены, главнокомандующий уделял работе слишком много времени. Его следовало отвлечь. В противном случае имелись все шансы провалить основную операцию — взрыв на приеме.

И анонимный источник, и принцы не сомневались, что моя гибель станет серьезнейшим ударом для главнокомандующего. А Ронтан, согласно информации, полученной в процессе допроса, рассчитывал на большее. Полагал, что Тамир не переживет утраты, пустит «пулю» в лоб.

А еще всплыл вопрос компрометирующего ролика с «моим» участием. Прежние подозрения подтвердились, Зарии этот ролик предоставили именно они, принцы.

Откуда взяли? Все тот же аноним… Какой-то слишком уж осведомленный и всемогущий.

Но ролик — все-таки ерунда. Диверсия и покушение — куда важнее…

Участие Ронтана, Кьера и Визра было доказано на двести процентов, и тот факт, что в данном случае они являлись пешками, братьев не смущал. А что такого? Ведь методы — не главное, смысл — в достижении цели!

Очень хотелось назвать этих… ну все-таки родственников идиотами, но не вышло — идиоты не способны подобраться к победе настолько близко. Более того…

Более того, в момент, когда я звонила Лейле, никто не знал, чем этот звонок обернется. Никто не предполагал, что диверсанты покинут убежище, чтобы убить — да, согласно показаниям, именно убить! — леди Эсми эр Руз.

И о том, что наблюдение сорвется, а отснятый мной ролик станет единственным неоспоримым доказательством причастности Ронтана, никто также не догадывался. А если бы не то видео, принцы бы успели сбежать. Ведь признательные показания диверсантов были получены лишь через несколько дней.

А вот участие Стиритта Ларна доказать не удалось. Он не оставил улик. Лишь одну. Незначительную. Косвенную.

Впрочем, лично мне этой улики вполне хватило. Я свои выводы сделала. Правда, во время встречи с Ларном, которая состоялась спустя две недели, держалась максимально приветливо — а зачем хищника дразнить?

Что за улика? Очень продолжительный разговор с Лейлой… Беседа, которая состоялась во время перелета с Занриса на Ритору. Лейла не сразу, но призналась, что это именно он, Стиритт, стращал ее взглядами моего мужа на наследование. И он же надоумил подругу показать новый клип майору Кайлину, как одному из самых адекватных и осведомленных людей.

Стиритг мотивировал это тем, что клип слишком неприличный и при его публикации у меня точно будут проблемы. Следовало проверить, узнать, как оценит данное видео кто-нибудь из риторцев.

При этом ролик с внедренной в него программой загрузки никуда не делся. Спецы главного управления выкачали клип из планшета Лейлы и разобрали на звуки и кадры.

Выяснили, что программа была адресной, рассчитанной именно на Кайлина. То есть Стиритт не сомневался, что ролик дойдет до адресата.

Кроме этого, спецы обнаружили следы взлома. Посторонний код, который свидетельствовал о дистанционном вмешательстве, причем случившемся относительно недавно. Они гарантировали — клип был «перезалит» в планшет Лейлы извне. Вкупе с наставлениями Стиритта это была очень серьезная улика. Тем не менее… недостаточная.

Почему Стиритт так поступил? Однозначного ответа не имелось. Меня посещали фантазии о том, что помощник вице-президента Альянса запланировал это с самого начала, с момента нашего с ним знакомства, но… нет. Логика теорию заговора не поддержала. Стиритт попросту воспользовался удачным стечением обстоятельств, а я… тоже стала пешкой. Не слишком покорной, но все-таки.

Но все это стало известно гораздо позже… А здесь и сейчас я сидела в углу, с чашкой вина в руках, и честно пыталась не нервничать. Только войти в состояние равновесия все равно не получалось.

В какой-то момент выдержка закончилась. Я отлично понимала, что Тамиру не до меня, но поднялась на ноги и подошла. А едва главнокомандующий отвлекся от дел, сказала:

— Хочу увидеться с Лейлой.

— Сейчас? — уточнил он.

Я, разумеется, кивнула. И тут же поймала хмурый взгляд серых глаз…

— Эсми, мне эта идея не нравится. Я думаю, нам следует придерживаться выбранной тактики. С твоим возвращением лучше повременить. А если ты полетишь к Лейле, то кто-нибудь непременно увидит, и…

Я отрицательно качнула головой, и Тамир замолчал.

— Не я, — сказала тихо. — Она. Пусть кто-нибудь из твоих парней привезет ее сюда. Ведь это не сложно.

Муж вздохнул и напомнил:

— Лейла — подданная Занриса. Если мы попробуем привезти ее насильно…

— Добровольно. — Знаю, что перебивать некрасиво, но все-таки. — Лейла приедет добровольно. И все свои устройства связи привезет. А вы эти устройства проверите. Чтобы снять подозрения.

— Позвонишь ей еще раз? — уточнил Тамир.

Я подумала и ответила:

— Нет. Лучше запишу видео. А тот, кого ты за ней отправишь, это видео покажет. Чтобы ничего не пересылать. Чтобы точно без утечек.

Муж снова нахмурился, но через секунду кивнул. Огляделся, пытаясь понять, кому поручить это дело.

И хотя к шуткам ситуация не располагала…

— Выбери кого-нибудь неженатого и симпатичного, — сказала я.

Тамир сообразил не сразу, а когда понял — усмехнулся. И просьбу, конечно, выполнил.

Через десять минут я вновь сидела в углу, с чашкой вина в руках, и уже не нервничала — улыбалась. Я не сомневалась, что остатки подозрений с подруги снимут. Могла поспорить на собственный бренд!

Но не это главное… я готовилась рассказать Лейле про новый музыкальный проект. Пусть репетиций еще не было, но я уже знала — одного выступления с Ликрис-Тим мне мало. Хочу большую совместную программу. И альбом! И сингл!

 

Эпилог

Я отработала бесчисленное количество концертов и, казалось бы, должна уже привыкнуть. Но нет. Все равно волновалась. Каждый раз, независимо от того, на какую сцену выхожу.

Вот и сейчас — стояла, спрятавшись за большой вертикальный баннер, служивший кулисой, и внутренне дрожала. Слушала неистовый рев, которым многотысячная толпа приветствовала Ликрис-Тим, и нервничала все сильней.

Зато взгляды технического персонала и коллег, часть из которых отиралась тут же, за сценой, не волновали. Было совершенно безразлично, что кто-то может опознать в замершей у баннера девушке леди Эсми эр Руз.

Черную краску я уже смыла, поэтому теперь старательно прятала волосы под кепкой. Мысленно повторяла текст первой песни и… волновалась все сильней. Просто в какой-то момент в сердце закралось сомнение — вдруг риторская публика моему появлению не обрадуется? Вдруг приревнует своих любимчиков?

Сцена располагалась под открытым небом, а непосредственным местом проведения концерта стал один из расположенных в черте «второго гигаполиса» пустырей. На мир уже опускалась ночь, вокруг сгущался сумрак, а с неба сыпалась морось. Но люди даже не думали расходиться. Ждали.

Первые аккорды, гипнотический голос Бьера Лоноша, и все, мир сошел с ума. А я забыла про нервозность и… да, тоже поддалась этой магии.

Музыка Ликрис-Тим завела мгновенно! Причем всех. Единственными, кто игнорировал зажигательные мотивы, были двое крепких парней, замерших в нескольких шагах от меня и активно изображавших секьюрити.

Да, именно изображавших. Невзирая на футболки с логотипом мероприятия, никакого отношения к здешней охране они не имели. Эти двое являлись бойцами одного из элитных подразделений, подчиненного лично Тамиру, и единственным объектом их внимания была… ну, собственно, я.

Несколько композиций, которые пролетели слишком быстро, и со сцены донеслось:

— Дорогие друзья, следующую песню мы исполним совместно с одной великолепной леди. Это наш первый опыт. Пожалуйста, поддержите леди аплодисментами!

Слушатели поддержали. Правда, особого энтузиазма слова Бьера не вызвали, но… Нет, это было уже не важно. Нужно было выйти и спеть. И я… конечно, вышла.

Первые аккорды. Присутствующие на концерте люди моментально узнали одну из старых композиций Ликрис-Тим, и пространство вновь взорвалось счастливыми криками. Бьер начал читать речитатив, а я застыла в центре сцены, перед микрофоном.

Нет, «леди» не воспринимали. Возможно, следовало расстроиться или испытать чувство досады, но я была абсолютно счастлива. Просто стояла и ждала. Готовилась спеть лучше, чем когда-либо.

Куплет закончился. Мич дал аккорд, после которого начинается припев, и… Да, я запела. И поняла — этот концерт запомнится мне навсегда!

Песню мы немножко переделали, теперь припев звучал на всеобщем, и это был уже не речитатив — лирика. Но я знала — тишина, окутавшая все огромное поле, связана отнюдь не с ремиксовкой.

Еще до того, как Бьер выкрикнул: «Встречайте! Сегодня для вас поет Эсми Солнечный Ветер!», все поняли. И когда всеобщий шок отступил, пространство не просто взорвалось, нет…

Это было подобно взлету самого мощного космического корабля. Шквал! Абсолютное неистовство! В какой-то момент многотысячная толпа даже колонки перекричала.

Их восторг был осязаем. Казалось, протяни руку и дотронешься. В сумерках, наполненных моросью, словно зажглось новое солнце.

И эта эйфория была заразной. Она выдернула из реальности, погружая в самое приятное из всех состояний, которое только может пережить артист. Состояние, когда не помнишь, кто ты, что ты и где находишься. Когда тебе не нужно ничего, кроме возможности стоять на сцене.

За первой композицией была вторая, потом третья. Следом музыканты Ликрис-Тим сыграли одну из моих песен, и когда я запела на риторском наречии… Показалось, что небо вот-вот обрушится.

Еще одна песня, и план выступления был сорван. Просто в небе появились «акулы», а Бьер, воспользовавшись паузой, указал на кулисы и воскликнул:

— Тамир эр Руз!

Тамиру, который, согласно легенде, не подозревал о концерте и обнаружил меня лишь сейчас, пришлось выйти на сцену, и… я поймала чувство дежавю. Просто кто-то из музыкантов Ликрис-Тим крикнул, а толпа мгновенно поддержала, и пространство содрогнулось от восторженного:

— Целуй!

Муж… конечно, поцеловал. И пусть тут крылся небольшой обман — ведь мы с Тамиром виделись буквально утром, но люди были счастливы. Я тоже. Очень. Безмерно.

Я стояла в его объятиях, ощущала вкус поцелуя и благодарила судьбу за ту случайную встречу у Дворца бракосочетаний. Самую важную встречу в моей жизни.

А потом… Мич дал новый аккорд, и выступление продолжилось. Да, мы отрепетировали всего шесть песен, но кого это волновало? Уйти со сцены мы не могли — слушатель не отпускал.

И это было не менее чудесно, чем звучавшее после каждой композиции:

— Целуй!

Тамир, который все это время стоял рядом и придерживал за талию, не сопротивлялся. Целовал. Причем с нескрываемым удовольствием.

 

Post Scriptum

Бармен Сэл и Бьер Лонош, невзирая на то, что так и не сообщили об обнаружении леди Эсми эр Руз, все-таки получили вознаграждение.

Майор Кайлин перешел на гражданскую службу, но хорошие отношения с главнокомандующим и бывшими сослуживцами сохранил.

Ронтан, Визр и Кьер, а также все их подельники были казнены четырнадцатого октября триста третьего года новейшей эры, в одной из риторских тюрем.

Руководство Планетарного Альянса отозвало обвинения в адрес Риторы.

Совместный альбом Эсми Солнечный Ветер и группы Ликрис-Тим больше года держался на первых строчках всех хит-парадов Альянса, невзирая на то, что большая часть песен была исполнена на риторских наречиях.

Во время работы над альбомом между Лейлой и басистом группы, Титом, случился бурный роман. Сами влюбленные отрицают, но окружение твердо убеждено — дело идет к свадьбе.

Леди Эсми прошла несколько сеансов гипнотерапии и все-таки сумела избавиться от фобии, связанной с полетами на космических кораблях.

Отношения между Тамиром и леди Диларой окончательно наладились. Леди Дилара превратилась в одну из самых горячих поклонниц творчества Эсми Солнечный Ветер и официально вступила в фан-клуб певицы.

Объявляя имя своего преемника, император Ксанрос уделил большое внимание личности его жены, назвав Эсми эр Руз эталоном истинной леди. Текст произнесенной императором речи цитировали все СМИ Риторы и Планетарного Альянса.

Тамир эр Руз отнесся к решению дяди без энтузиазма, но с пониманием. В ответной речи он пообещал сделать все, чтобы оправдать возложенные на него надежды.

Через два дня после этого выступления в прессу просочились слухи о беременности леди Эсми. Позже эту информацию подтвердили и официальные источники…