Закончила пить антибиотики. Утром проснулась в холодном поту оттого, что мне приснился эротический сон. Такого, наверное, у меня даже в детстве не бывало. Страшно мутило, то ли оттого, что началась весна и было довольно жарко от постоянного солнца, с шести утра заполняющего мою комнату, то ли от зимнего одеяла. Вспомнила, что утром ушла сестра и я даже каким-то образом закрыла за ней дверь.

Проснулась в два часа ночи от ее звонка.

– Але, можно приехать переночевать, мне завтра рано на работу и не хочется ехать к родителям... далеко...

– Что-то случилось?

– Да нет...

– Ты не можешь говорить?

– Приеду, расскажу.

Приехала. Я совсем «не але». К тому же у меня нет домофона. Она должна была назвать очень вескую причину, чтобы объяснить: зачем в половине третьего ночи соседи должны видеть меня в замочную скважину в халате и в тапочках, когда на улице –10.

– Я просто встречалась с человеком по работе...

– О какой работе может быть речь в такое время? Дешевый развод через работу?

– Нет, этот человек просил меня сделать интерьер его квартиры...

– А, ну тогда ок. А ты ему не объясняла, что тебе завтра к девяти на работу?

– Я могу поехать домой, но ты же сказала, что можно к тебе...

– Нет, конечно, сестру родную на улицу не выгоню, но я очень злая. Ты же видишь – я болею, на антибиотиках.

– Я проезжала мимо, видела машину Марио, мне было как-то неудобно звонить...

– А ты посмотрела на часы, когда увидела его машину? Было 9:30 вечера.

Она прошла на кухню. Митра (которая только что доползла из Останкино), явно не понимающая, что происходит в этой маленькой квартирке, где нам всем вместе с Чеховой тесно, поздоровалась с ней.

В эту ночь я вспоминала детство... Четырнадцать лет я спала с сестрой в одной кровати, но сейчас вдруг поняла, что не готова повторить это еще раз... Хотя было уже поздно.

На следующий день...

Одного Dj во «Временах года» бросила девушка, и меня попросили познакомить с ним сестру. Мне не очень-то хотелось идти в кино, и я не очень-то уговаривала Кэт. Но ее уговорили. Сказав, что потом обязательно отвезут домой. Пришлось идти и мне. Я была злая, как собака, и это было видно по моему лицу. Не знаю, заметила ли это Кэт – она все время хохотала, когда узнала, что мальчик диджей. Вообще, эти молодые парни вели себя хуже, чем школьники. Они сняли практически весь «Атриум». «Правила съема» вместо 10.20, как оказалось, начнутся в полночь. До этого было время познакомиться. Но знакомиться никто не захотел. Мы с Кэт сидели в боулинге и смотрели, как «наши» парни снимают телочек. Решили выпить винца, так как я первый день не на антибиотиках. Выпили не один бокал. Счет. Расплатившись, я предложила Кэт поехать домой.

– Ну давай посмотрим. Не понравится – уйдем.

– Пусть они засунут билеты этим телочкам в одно место и пойдем!

– Давай лучше в туалет сходим?

– Давай.

В туалете я увидела:

мэйк – несвежий;

прическа – хвост;

черные зубы и губы – от вина.

Плюс большой перерыв в алкогольной гонке. У меня началась алкоистерика: все мужики сволочи, а все бабы, по их мнению, бляди. Мы рассмеялись.

– Вот-вот, я же говорила, что главное – не дойти до алкоистерики! Ну что, в кино пойдем?

– Пойдем...

Кэт взяла себе мороженое, чтоб не было так обидно. Обида ушла после 4-х шариков орехового с карамелью. Я деликатно посоветовала: «аккуратнее с едой, а то будешь похожа на себя в молодости», хотя прекрасно знала, что такое булимия. Сама выступаю в стиле «резинка».

После того как один из кавалеров решил, что засунуть свой «биг-бэн» в стакан с попкорном очень прикольно (он видел это в одном из фильмов), мне стало совсем не до романтики.

Сходила к бабке, она сказала, что ей совсем не нравится, что я не могу даже одежду снять, когда прихожу домой, из-за недостатка сил. Как сказал один наш знакомый поэт Сайко: «Заснул в одежде, проснулся без надежды». Меня, конечно, поразило, что она так знает мою личную жизнь. Впрочем, она много чего рассказала из моего сокровенного, про то, что я никому не говорила. Короче, мне уже было все равно, лишь бы выздороветь. И если она поможет мне за гораздо меньшие деньги, чем терапевт, почему нет? Бабка велела мне надеть старое белье 4, 5, 6, и в ночь с 6-го на 7-е сжечь и выбросить на перекресток. Маразм. Но, тем не менее, ничего не мешало мне поваляться дома в старом белье. Все равно жутко болею. Кастинги отменила. Показы тоже.

В это время на одной из набережных Москоу-Сити открылся ресторан в честь великого живописца, прославившегося во времена барокко во Фландрии и Голландии, скандальное полотно которого под названием «Вакханалия» (8 единиц!!!) в оригинале я имела честь видеть воочию. Шеф-повар – 2 звезды Мишлена, ха!

Грустно от осознания факта: любовь – односторонняя.

Чтобы выздороветь, надо семь дней лежать в кровати и все время пить всякую дрянь.

Болезнь – от слова боль.

Одиночество – от слова один.

Все маленькие девочки мечтают стать МОДЕЛЬЮ ЧЕЛОВЕКА. О чем мечтают все модели я, наверное, догадываюсь. В нашем агентстве, наверное, 90 % мечтают хорошо устроиться в жизни с помощью «спутника». И, наверное, только мне стыдно на вопрос: «Чем вы занимаетесь?» – отвечать:

– Я – МОДЕЛЬ.

Стереотипы невозможно пробить. Раньше женщины были индивидуальны и уникальны. Сейчас появились «СТАНДАРТЫ КРАСОТЫ». Хочется найти человека, который полюбит тебя такой, какая ты есть. Особенно душу, хм... А может, уже ничего не хочется?

КОНКУРЕНЦИЯ... Москва – многомиллионный городок, где каждая вторая – красотка. Особенно много приезжих. Каждая готова отдаться в любую минуту и ни о какой душе даже не заикнется.

Пересмотрела новый глянец. Любимый – все-таки «Bazaar», где главный редактор Шахри (суперкрасотка и голова) и фэшн эдитор – Алена Исаева (суперхудожник стиля), которым я обязана многим. Правда, как я ни пыталась попасть к ним в качестве стилиста – сэляви. А так же «L’Officiel», «Jalouse» – стилист Даша Анечкина (очень талантливая девочка). Ее съемки – это вкус, стиль и профессионализм плюс молодость, т. е новаторство. Из серьезных мне нравятся журналы «Деньги» и «Forbes».