Из этого дня Муромцев извлёк тройной урок. Разумных инопланетян следует убивать, пока они не напали первыми. Их мясо можно употреблять в пищу, наутилусы и амфибии не ядовиты. Их нужно есть не только в случае голода, но и чтобы разнообразить стол. Похлёбка вышла – пальчики оближешь.

Пересматривая видео боя с амфибией, Денис удивлялся, как ему повезло. Ухайдакал по голове камнем, а потом замолотил кулаками. То ли амфибия попалась не слишком боевитая, вроде магазинного сторожа, то ли просто удачно попал, но на экране драка выглядела эпизодом из «Лучших боёв мира».

– Оп-оп-оп, арра! – выкрикнул Паскаль и заколотил по спинам сидящих рядом Ганса и Миксера.

Моряки скопировали ролик и прокручивали на большом мониторе в штурманском уголке, радуясь как дети. На борту «Морской лисицы» перебывало много незаурядных людей, а теперь в коллекцию добавился специально обученный российский водолаз.

– Морской пехотинец? – выведывал Ганс, который лучше остальных разбирал плохой английский Муромцева, больше догадываясь по интонациям и выражению лица.

– Гидроматрос, – пошутил Денис и попытался рассказать про службу в Балтийске. Кок с почтением выслушал, не задавая лишних вопросов, но к ужину по судну разнёсся слух о северной военной базе, на которой личный состав обучают спускаться под воду без снаряжения, чтобы убивать пришельцев голыми руками.

Что ж, рассудил экипаж, такова русская военная традиция. В море навидались всякого, по сравнению с чем это выглядело как бой на спортивной арене – ловкость и отвага, но ничего героического. Это даже больше сблизило матросов с Муромцевым.

Лаборант завоевал почтение команды и опасливое отношение учёных. Казаков даже извинился, что не поверил тогда, на берегу. Из его обращения исчез покровительственный тон старшего товарища, и они стали общаться как равные по статусу коллеги.

Рощина, просмотрев отснятый материал, вышла в кокпит и закурила.

– Почему-то не удивлена, Денис, – сказала она, когда Муромцев сообразил присоединиться.

– Сам себе удивляюсь.

Арина смотрела на него снизу вверх с живым интересом. Глубоко затянулась, оборвала паузу.

– А я нет, – в голосе появилась незнакомая раньше интонация, тёплая, женственная. – Считаю, что поступила правильно, взяв вас в экспедицию. Мы тут без вас не справимся, Денис, даже не мечтайте отлынивать.

Она засмеялась низким грудным смехом, быстро добила окурок и, словно жалея о вырвавшейся откровенности, поспешила спуститься в каюту.

Ход мысли Смольского парадоксальным образом совпал с реакцией экипажа «Морской лисицы».

– Вы, собственно, что в армии делали? – первым спросил он, отсмотрев рабочий материал.

– Бегал кроссы и ходил в наряды, – честно признался Муромцев.

– Этому вас в наряде по кухне научили?

– Нам показывали, где у амфибий уязвимые места. Плакат в учебном классе висел. У нас в спортзале даже на мешках дыхательные рёбра были краской нарисованы, – с ностальгией улыбнулся Муромцев.

– Вас готовили воевать с пришельцами?

– С какими пришельцами? Наш полк по войне должен был захватывать Стокгольм.

Впечатлённый простотой ответа, Смольский пригласил Дениса помочь оборудовать форпик под полевую лабораторию. За время перехода на Селванжеш они развернули аппаратуру и разместили посуду, словно готовили иллюстрацию к учебнику для студентов первого курса. Смольский прилежно следовал правилам по устройству, делая поправку на качку.

– Каждую работу, Денис, – наставлял он по ходу дела, – важно не только хорошо выполнять, она должна ещё и смотреться. Для этого ей следует придать упорядоченную форму. Когда ваша работа обретёт законченный вид, тогда она будет безупречной.

Ведущий научный сотрудник лаборатории фармакологии оказался великим аккуратистом. Денис перенимал его отношение к труду. Он умел распознавать возможность получения полезного опыта и не ленился использовать её, зная, что другой может не представиться.

– Из вас вполне можно вырастить грамотного специалиста, – сообщил Смольский, когда обустройство лаборатории было закончено. – Мозгом вы не станете, но имеются все задатки быть руками.

Единственная похвала из ядовитых уст ведущего научного сотрудника выглядела тем более ценной, что Смольский был чужд ханжества и любил говорить гадости прямо в лицо.

Яхта шла под всеми парусами. Попали в небольшой шторм продолжительностью три часа, но на том и закончилось, даже никого не укачало. Ветер постепенно стихал. Приближались плодоносные отмели. Надо было готовить контейнеры и решать, что делать с камарун марино, которая плавала в банке и требовала еды и свежей воды. Ввиду того, что двое учёных будут плотно заняты водолазными работами, а двое других обеспечивать чистку образцов и консервацию, заботиться о неизвестном существе оказалось затруднительно. Возникли и другие проблемы.

– Эта таракашка – живой источник наркотика, – высказался Казаков, когда члены экспедиции собрались на совещание.

– Сикараха, – напомнил Муромцев.

Казаков кивнул рассеянно.

– У нас могут быть неприятности, – заявила Арина. – Береговая полиция арестует имущество до окончания экспертизы, поди выцарапай его обратно, сидя в Петербурге. Да и всю добычу попортят, если не конфискуют. Денис, сдайте вы им эту сикарашку в знак лояльности. Пускай подавятся.

– Я не сексот! – вспыхнул Муромцев. – Если меня дёрнули разок в участок и там я подписал бумагу, чтобы съехать, это вовсе не значит, что я к ним побегу как собачонка. Будем искать другой способ. Надо всего лишь хорошенько подумать.

– Слова не мальчика, но мужа, – с грустью кивнул Казаков.

– Слышите, Арина Дмитриевна? – Смольский ехидно улыбнулся. – Если даже лаборант предлагает вам подумать, значит, в этом возникла жгучая необходимость.

– Тогда давайте думать, – сказала Рощина и стиснула зубы. – Какие будут предложения?

– Выпустим, – Казакову было безразлично всё, что не относилось к бентосу.

– Можно залить консервантом, – предложил Муромцев. – Полиция перетопчется. Сикарашка в пластике никакого наркотика не выделяет.

– Мы сохраним экземпляр, но уничтожим токсин, – Смольский говорил рассудительно, но было за его словами что-то ещё. – Белок быстро распадётся в мёртвом организме. Если мы доставим существо в институт живым, можно будет провести полноценное исследование выделяемого им секрета, а это тянет на серьёзную публикацию.

– Как мы повезём животное через границу? – испугалась Рощина. – Наши же таможенники нас не впустят.

– Сдохнет, если воду не менять, – хором с ней сказал Денис.

Ведущий научный сотрудник лаборатории фармакологии взял себя в руки. Заметно, что ему было трудно устоять перед искушением опробовать ещё раз действие защитного секрета камарун марино, однако настаивать и тем самым выдавать себя Смольский счёл ниже собственного достоинства. Морская козявка упокоилась в прозрачном полимерном консерванте, который затвердел и стал ударопрочным. Вопрос сотрудничества с капитаном Алмейдой был снят.

Через пару дней привычный корабельный распорядок сгладил остроту приключения, и Денис снова ощутил себя частью команды.

Именно тогда они вытащили Утопленника.