ВОИНЫ ПРЕИСПОДНЕЙ

Боевая слава отрядов НКВД, заслуженная в годы Великой Отечественной войны, значительно померкла при перестройке, когда открыто заговорили о заградительных отрядах и палачах из особого отдела. Однако участие сотрудников наркомата внутренних дел в партизанской войне продолжало оставаться примером бескорыстного героизма. Например, множество книг, газетных и журнальных статей воспевали подвиги членов отряда НКВД, которые вели активные действия против немецких и румынских войск в Одессе. В действительности же дело обстояло не столь гладко.

 

ПАРТИЗАНЫ В ОДЕССКИХ КАТАКОМБАХ

С начала июля до середины октября 1941 года части Отдельной Приморской армии и подразделения Черноморского флота героически обороняли Одессу, но становилось ясно, что рано или поздно придется оставить город врагу. Однако уход наших кадровых частей не должен был означать окончания сопротивления немецко-румынским захватчикам. Для этой цели усилиями органов госбезопасности и Одесского обкома в городе создавались подпольные группы и партизанские отряды. По личному указанию наркома внутренних дел Л.П. Берия для оказания помощи местным органам НКВД в создании резидентур, диверсионно-разведывательных групп и партизанских отрядов на случай оккупации города из Москвы в Одессу выехала группа капитана госбезопасности Молодцова.

Владимир Александрович Молодцов родился в поселке Сасово Рязанской области 5 (18) июня 1911 года в семье железнодорожника. В начале 30-х работал на шахтах Подмосковного угольного бассейна. В 1931 году политически грамотный молодой человек вступил в ряды ВКП(б) и поступил на рабфак при Московском инженерно-экономическом институте. В 1934 получил направление на учебу в Центральную школу НКВД СССР, по окончании которой, в 1935 году, продолжил службу в ведомстве на Лубянке помощником оперуполномоченного. Безупречная служба позволила выдвинуться в центральном аппарате госбезопасности. В июле 1940 года Молодцов стал заместителем начальника отделения, а с 1 марта 1941 года – начальником 2 отделения 7 Отдела 1 (Разведывательного) управления НКГБ СССР. В начале июля он был переведен в распоряжение Особой группы при НКВД, а затем отправлен резидентом в Одессу. Центр не настаивал на том, чтобы Молодцов обязательно остался в оккупированном городе. Окончательное решение на этот счет он принял сам и получил на то согласие Москвы. С Молодцовым прибыло еще пятеро чекистов, которые должны были составить костяк будущего партизанского отряда.

В Одессе к группе присоединились 13 сотрудников областного УНКВД под командованием лейтенанта госбезопасности В.А. Кузнецова. Согласно официальной версии, с которой экскурсоводы знакомят посетителей Музея партизанской славы, вечером 5 октября две группы провели партийно-комсомольское собрание перед спуском в катакомбы для создания базы. В действительности же, как свидетельствует многотомное дело, хранившееся в одесском архиве КГБ, был шумный ужин с большим количеством выпивки, закончившийся дракой между московским и одесским отрядами. Спесивые москвичи пришлись не по душе импульсивным одесситам. К тому же лейтенант госбезопасности Кузнецов отказался уступить Молодцову командование над своими людьми, несмотря на то, что последний был старше по званию и имел соответствующие полномочия.

На следующий день чекисты спустились в обширные одесские катакомбы, настроенные весьма враждебно друг к другу. При резидентуре Молодцова (оперативный псевдоним "Бадаев") было создано три партизанских отряда. Первый, под командованием одесского горного инженера партийца Афанасия Клименко, в составе 33 бойцов-добровольцев из местного населения, должен был постоянно находиться в пригородных подземных катакомбах и периодически совершать боевые вылазки на поверхность. Второй отряд, также возглавляемый партийным активистом, бывшим председателем сельсовета Антоном Федоровичем (оперативный псевдоним "Петр Бойко"), состоял из нескольких боевых и агентурных групп. Ему предстояло действовать непосредственно в самой Одессе. Бойцы обоих отрядов были заблаговременно снабжены личным оружием, в городе на конспиративных квартирах были созданы тайные склады с вооружением и взрывчаткой. Для жизнеобеспечения отряда Клименко в катакомбах подготовили специальную базу, где хранились различные продукты питания, рассчитанные на 5-6-месячное пребывание под землей 40-50 человек. Туда же поместили 60 винтовок, 7 пулеметов, около 200 гранат, 40 тысяч патронов, 800 кг взрывчатых веществ, радиостанцию и большое количество теплых вещей. Третий, состоящий из 19 чекистов, образовывал центр разведывательной сети и являл собой самостоятельную боевую группу. Она разместилась в отдельной базе, взяв запас полугодовой продуктов и снаряжения в расчете на два десятка человек. Никто не предполагал, что оккупация затянется надолго.

Одесские пригородные катакомбы, располагавшиеся в окрестностях сел Нерубайское, Куяльники и Усатово, представляли собой один общий лабиринт с большим количеством внутренних проходов и сотнями выходов наружу, расстояние между которыми по ходам сообщения достигало 15 км. О том, что в оккупированной Одессе остался мощный очаг сопротивления, сигуранце (румынской контрразведке) было известно. В одном из ее документов о борьбе с партизанским движением говорилось: "Советское правительство организовало и хорошо снабдило действия партизан на потерянных территориях. Партизаны составляют невидимую армию коммунистов на этих территориях и действуют со всем упорством, прибегая к самым изощренным методам выполнения заданий, ради которых они оставлены. Вообще все население, одни сознательно, другие несознательно, помогают действиям партизан."

 

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР

Перед уходом под землю партизаны Клименко дали бой оккупантам. В результате длительной перестрелки с только что вошедшими в город румынскими войсками были убиты и ранены до 50 вражеских солдат и офицеров. Партизаны же потерь не имели вообще. Отдельный чекистский отряд, в силу своей удаленности, в открытый бой с захватчиками не вступил. В течение последующих месяцев москвичи и одесситы сочетали операции против немцев и румын с жестокими разборками между собой. В первой половине ноября 1941 года по заданию Молодцова партизаны подорвали полотно железной дороги между станциями Дачная и 2-я Застава. В результате движение на дороге было приостановлено на сутки. Затем была взорвана городская комендатура, под обломками которой погибли около 140 офицеров противника, в том числе 2 генерала. Вскоре последовал взрыв плотины Хаджибейского лимана и нескольких военных складов. 17 ноября группой Кузнецова в районе станции Застава был пущен под откос воинский эшелон с боеприпасами и живой силой противника. Из-под обломков разрушенного поезда румыны извлекли около 250 трупов своих солдат и офицеров. Затем чекисты поумерили активность – стало не до врага. Вынужденные не только воевать плечом к плечу, но и жить бок о бок, они не прекращали грызню, поводом для которой становились бытовые мелочи. При этом Молодцов и Кузнецов продолжали претендовать на единоначальное командование, что также не вносило дружелюбия в ряды подчиненных.

Тут следует сказать о партизанском отряде, обитавшем в керченских каменоломнях. Будучи значительно больше отдельной чекистской группы, он сохранял дисциплину вплоть до освобождения Керчи от фашистских оккупантов. В отряде были не только работники горкома и НКВД, но и беспартийные жители Керчи и Старого Карантина, которые ушли в катакомбы с женами, детьми и даже скотиной. Особенно отличились старые шахтеры, сражавшиеся в катакомбах еще в Гражданскую войну, у которых уже были взрослые сыновья. Семейная обстановка благоприятствовала нормальным отношениям между соратниками. Керченский отряд, насчитывавший около 50 человек, вскоре пополнился сначала 2, а затем 43 морскими пехотинцами, оттесненными противником в подземелья. Несмотря на усилия немцев, выкуривавших партизан ядовитым газом и затапливавших морской водой, керченский отряд уцелел почти весь. А это говорит о многом. В первую очередь, о хорошем моральном климате среди личного состава. В одесском отряде Клименко, в достатке обеспеченном продуктами и керосином, суровые сердца мужчин смягчало присутствие боевых подруг, да и людей хватало, что тоже скрашивало досуг. Совсем иначе развивались отношения в маленькой группе чекистов, где озверевшие мужики готовы были рвать друг друга на части и медленно сходили с ума в голоде, холоде и темноте.

На первых этапах работа Молодцова шла хорошо. Несколько пассивно вел себя отряд Федоровича, поэтому сведения о дислокации военных объектов и положении в оккупированной Одессе давала в основном личная агентурная сеть Молодцова: оперуполномоченный областного УНКВД сержант госбезопасности Тамара Межигурская, одесситки из отряда Клименко – Тамара Шестакова и Галина Иванова, а также оставшиеся в городе местные жители Яков Гордиенко, Петр Продышко, Ксения Булавина и Евгения Гуль.

"Морской берег в районе с. Дофиновка обносится проволочным заграждением", – сообщал Молодцов в начале февраля 1942 года. "На берегу моря у с. Сычавка установлено 30 дальнобойных орудий, в этом же селе расквартировано 200 немецких артиллеристов. В г. Одессе в Дюковском саду установлено 18 12- дюймовых орудий. Берег моря от Кузановки до Люстдорфа укреплен 102 тяжелыми орудиями, 320 минометами и пулеметами. На этом же протяжении возводятся блиндажи и земляные валы. 3000 румынских солдат в пешем порядке днями проследовали в г. Николаев, в результате 22-градусного мороза много солдат отстало и замерзло. Проходившие мимо немецкие части румынским солдатам помощи не оказывали".

Но собственная агентурная сеть информации давала немного, не говоря уж о боевой работе, в то время как наружный партизанский отряд Федоровича (по сути, самостоятельная резидентура оставленных на глубинное оседание агентов – разведчиков и диверсантов), с начала оккупации находившийся в городе, никаких организованных акций не совершал. Один лишь 16-летний Яков Гордиенко, являвшийся руководителем молодежной боевой группы, по заданию Молодцова лично совершил акты возмездия над двумя провокаторами сигуранцы. Более никаких диверсий и терактов против врага не производилось. В декабре 1941 года Молодцов через связного вызвал Федоровича к себе в катакомбы и потребовал активизировать работу. Однако, ситуация к лучшему так и не изменилась. Тогда резидент НКВД решил сам выйти на поверхность и лично наладить деятельность отряда. Во второй половине декабря Молодцов дважды, со связными Межигурской и Шестаковой, пробирался мимо сторожевых постов румынских карательных отрядов и встречался в городе с руководством "наружных" партизан. 8 февраля 1942 года он вышел из катакомб в третий раз, с Тамарой Межегурской, и не вернулся. 12 февраля для выяснения причин невозвращения отрядили Шестакову, которая также обратно не возвратилась. Через несколько дней на поиски отправился сотрудник НКВД Сергей Виноградов, который через агентуру установил, что Молодцов и Межигурская были арестованы сигуранцей на квартире бывшего командира наружного отряда Федоровича, а Шестакова схвачена организованной возле дома засадой.

 

ПАРТИЙНЫЙ АКТИВИСТ ОКАЗАЛСЯ ПОЛИЦАЕМ

Партийный активист Антон Федорович был человеком инициативным, потому и выдвигался на руководящие должности. С появлением оккупантов он вник в изменившуюся ситуацию и решил не дожидаться разоблачения и ареста. Он сам явился в сигуранцу и сообщил о своей принадлежности к подпольной организации. Его заключили под стражу и начали допрашивать. Федорович ничего не скрывал. Румынские контрразведчики отнеслись с пониманием к инициативному товарищу и взяли его на работу. Чтобы скрыть измену, Федоровича подержали в тюрьме, распустив слух о его аресте, а затем освободили, якобы разобравшись. После этого Федорович стал работать гласным сотрудником сигуранцы. Зная о месте расположения отряда Клименко, он дал исчерпывающую информацию об известных ему лицах, находящихся в катакомбах, предав также и всех бойцов своего отряда.

Румыны сработали аккуратно, переловив всех партизан и при этом не раскрыв осведомителя. За февраль и март 1942 года они арестовали весь личный состав "наружного" отряда, а также нескольких проникших в город партизан Клименко и связных. Инициатива предателя простерлась настолько, что он лично вел допросы арестованных и применял по отношению к ним пытки. По приговору военно-полевого суда 18 патриотов были вскоре расстреляны.

Деморализованный плохими новостями с поверхности партизанский отряд Клименко бездействовал, проведя в новом году всего одну перестрелку с румынами. В ответ сигуранца, получившая изрядные сведения о подземном отряде произвела минирование и завалы выходов из катакомб. Одновременно румыны ужесточили террор среди населения сел Нерубайское, Куяльники и Усатово, в окрестностях которых находились основные выходы на поверхность. К концу мая 1942 года продовольственные запасы в катакомбах закончились, а добывать их при наличии блокады со стороны румын было затруднительно.

Совет отряда принял решение о выходе на поверхность и перебазировании для дальнейшей работы в Савранские леса. В начале июня партизаны группами по 3-9 человек стали выбираться из катакомб через Нерубайские шахты. В лес не ушел никто! Сигуранца вылавливала растерянных мужиков и отправляла в тюрьму, где ждал инициативный Антон Федорович. Взятые с оружием в руках и задавленные свидетельскими показаниями они признавались во всем, давая свежую информацию об обстановке в отряде. Силы партизан таяли. Последними 16 июля вышел Афанасий Клименко и его брат Иван. 27 июля они были арестованы.

Горный инженер Афанасий Клименко не был рожден для подвига. На допросах он дал признательные показания и стал осведомителем. На период нахождения под стражей он совершил несколько спусков под землю, показывая сотрудникам сигуранцы место расположения отряда и участки минирования. Выдал тайники с оружием и сейф с партизанскими документами. Убедившись в том, что пленный командир повязан по рукам и ногам сотрудничеством с органами, контрразведка инсценировала побег Клименко из тюрьмы. Впоследствии его использовали как информатора для выявления коммунистов и остатков нелегальной агентурной сети НКВД.

Согласились работать с сигуранцей еще несколько арестованных подпольщиков, в том числе и радист отряда Евгений Глушков. Последний сам явился в немецкую полицию безопасности и предложил свои услуги. По заданию немецких спецслужб с августа 1942 по ноябрь 1943 он поддерживал по рации связь с Москвой, дезинформируя о партизанском отряде и требуя прислать помощь людьми и материальными средствами. Однако уже в сентябре 1942 года на Лубянке пришли в выводу, что Глушков работает под контролем и включились во встречную дезинформационную радиоигру с противником.

По доносам предателей из бойцов партизанского отряда было расстреляно 11 человек, включая Ивана Клименко. Остальных военный трибунал приговорил к различным срокам лишения свободы. После прихода советских войск, на основе изучения трофейных румынских документов, контрразведка СМЕРШ выявила и арестовала Антона Федоровича, Афанасия Клименко и других изменников Родины. Все они понесли заслуженную кару.

 

ПОДВИГ КАПИТАНА МОЛОДЦОВА

Захваченный в плен капитан госбезопасности Молодцов с первого дня ареста был закован в кандалы и подвергался жестоким допросам, во время которых он вел себя исключительно стойко и мужественно. В секретной переписке сигуранцы по разработке резидентуры Молодцова, известного ей под псевдонимом "Бадаев", отмечалась высокая степень профессионализма советского разведчика и умелое построение его агентурной сети. В одном из трофейных документов сигуранцы ее офицер высоко оценил специфику агентурной деятельности Молодцова: "Особенно характерно то, что агентура Бадаева завербована из элементов, на которых наши власти базировались в деле восстановления нормальной экономической и культурной жизни города… Благодаря агентурной сети, Бадаев мог передавать в Москву точную информацию, касающуюся дислокации войск в Одессе, расположения береговых и зенитных батарей, пунктов города, где были построены заграждения для обороны, экономического положения и настроений населения, а также списки фамилий руководителей гражданских и военных властей". Похвала из уст противника почетна и опасна вдвойне. Несмотря на военные методы ведения допросов, резидент свою сеть не сдал. Его агенты, избежавшие ареста ранее, встретили Красную Армию на боевом посту.

25 мая 1942 года румынские оккупационные власти устроили показной судебный процесс над сотрудниками НКВД Молодцовым, Межигурской и Шестаковой. Молодцов поставил трибунал в тупик, потребовав присутствия на скамье подсудимых Антона Федоровича, на квартире которого были арестованы все трое и который являлся очевидным пособником партизан. Требование было обоснованным и заседание отложили на три дня. 28 мая судья зачитал справку сигуранцы, согласно которой Федорович присутствовать на процессе не может, поскольку бежал из-под стражи и скрывается в катакомбах. Формальности были выполнены и начался суд. 29 мая во дворе городской тюрьмы Молодцову, Межигурской и Шестаковой в присутствии других заключенных был зачитан приговор, по которому все трое осуждались к расстрелу. На предложение подать прошение на имя румынского короля о помиловании резидент НКВД категорически отказался, заявив: "Мы на своей земле и у врага помилования не просим".

Ночью в начале июня 1942 года капитана госбезопасности Владимира Молодцова и сержанта госбезопасности Тамару Межигурскую с закованными в кандалы руками отконвоировали из центральной тюрьмы в сторону еврейского кладбища румынский офицер и два солдата с собакой. Они были расстреляны и закопаны в безымянной могиле. За проявленное мужество Владимир Александрович Молодцов был награжден званием Героя Советского Союза посмертно.

 

У ЧЕКИСТОВ ПОЕХАЛА КРЫША

Началом конца чекистской группы стало пленение румынами капитана госбезопасности Молодцова. Узнав о случившемся, одесситы разоружили оставшийся без командира отряд и посадили под охрану в одну из пещер. Четверо из москвичей, кроме Николая Федоровича Абрамова, были расстреляны по приказу Кузнецова по обвинению в заговоре против него.

Ликвидировав своих, чекисты запустили губительный механизм самоуничтожения. Теперь причины для расстрела можно было найти легко, и они конечно же находились, поскольку психологический климат стремительно ухудшался еще и из-за дурных условий существования. Холод и сырость подземелья дополнилась полумраком, так как запасы керосина иссякли и его приходилось экономить. Продукты покрылись плесенью, а консервы заканчивались. И если хорошо оснащенный отряд Клименко голод выгнал на поверхность уже к маю 1942 года, то отряд чекистов на своих скудных запасах стойко и мужественно продолжал вести подпольную работу. По мере омрачения духа, партизаны придумывали себе развлечения. Почти все стали вести дневники, а некоторые предались совершенно запретным утехам. 28 августа 1942 года Кузнецов собственноручно расстрелял оперативника Молочного за кражу куска хлеба. 27 сентября еще двое, Польщиков и Ковальчук, были казнены за воровство продуктов и "половую распущенность". Вполне обоснованно опасаясь, что он может стать следующим, москвич Абрамов убил Кузнецова месяц спустя. В своей записной книжке, позднее найденной в катакомбах украинским НКВД, Абрамов писал: "Бывший начальник третьего особого отдела одесского управления НКВД лейтенант государственной безопасности В.А. Кузнецов был застрелен мною двумя пулями в висок в зале "Зеркальная фабрика" (название большой искусственной пещеры в каменоломнях) 21 октября 1942 г."

Чекисты продолжали нести потери от рук врага. Кроме того, в их рядах случилось предательство: радист отряда Евгений Глушков не вынес пребывания под землей, выбрался на поверхность и сдался немецкой полиции. Таким образом, к моменту ликвидации Кузнецова остались в живых только три человека: Абрамов, Глущенко и Литвинов. Абрамов и Глущенко убили сошедшего с ума Литвинова, а потом с подозрением стали коситься друг на друга в полумраке. Деморализованный и страдающий галлюцинациями от длительного пребывания в подземной тьме Глущенко записал в своем дневнике, что Абрамов хотел сдаться: "Мы разбиты. Победы ждать нечего. Он сказал мне, что не надо бояться совершить измену или быть расстрелянным, поскольку у него есть друзья в немецкой разведке." Очевидно, нелады с психикой были у всех пересидевших под землей партизан, только проявлялись по-разному. 18 февраля 1943 года Глущенко записал в дневнике: "Он (Абрамов)… склонился над своими бумагами. Я вытащил пистолет и выстрелил ему в затылок."

Следующие 8 месяцев Глущенко провел по большей части в своей одесской квартире у жены, возвращаясь в катакомбы лишь при явной угрозе со стороны румынской полиции. Окончательно он покинул подземную базу 10 ноября 1943 года. После освобождения Одессы в апреле 1945 года Глущенко отправился в каменоломни с сотрудниками украинского НКВД, чтобы собрать оставшееся снаряжение и боеприпасы. В подземельях Глущенко был смертельно ранен взорвавшейся в руках гранатой, которую он подобрал.

Так закончило свое существование одно из диверсионных подразделений НКВД, которых было создано более 2200 в годы Великой Отечественной войны. В 1969 году часть катакомб, в которой размещался отряд Клименко, была открыта в качестве Музея партизанской славы. Помимо экзотического лабиринта тоннелей, вырубленных в ракушечнике при добыче строительного материала, посетителям демонстрировали впечатляющую экспозицию. В музее есть реконструкция подземной базы: штаб, жилые помещения, склады боеприпасов и горюче-смазочных материалов, кухня и ленинская комната. Рядом находится вертикальная шахта, которая связывала базу с поверхностью; по ней передавались продукты и сообщения от агентов. При советской власти за год музей посещало более миллиона человек. В нем и сейчас проводятся экскурсии на русском и украинском языках, хотя посетителей стало существенно меньше. О 907 днях борьбы против фашистских оккупантов до сих пор с гордостью вспоминают в Одессе. Не любят вспоминать лишь об обратной стороне войны. О том, на чем, в буквальном смысле, базировались герои. Об их боевых товарищах, которые вовсе не были отлитыми в бронзе или выковаными из нержавеющей стали, а являлись вполне обычными людьми из плоти и крови, с присущими людям слабостями. Заглядывая за кулисы истории, надо быть готовым к тому, что с изнанки картина подвига зачастую выглядит пугающе и ужасно.