— Ну, суки! — Дед упал за бетонное ограждение спускающейся к пляжу лестницы и вскинул автомат. Мягко выдохнул и затаив дыхание, поймал в прицел одного из этих кретинов, рассыпающихся веером и стреляющих на бегу. Да что они, Рембо себя возомнили, что ли, вояки хреновы.

Коротко рыкнул автомат и один из одетых в пятнистую, полицейскую форму дебилов, словно подкошенный рухнул на асфальт. Двое из оставшихся мгновенно попадали навзничь, третий с упрямством железного идиота продолжал бежать вперед, паля в белый свет, как в копеечку. Куда еще можно попасть, стреляя из автомата на бегу, от живота, по лежачей, едва видимой цели, с расстояния в полторы сотни метров. Вот этого самоуверенного нападающего и поймал прицелом Дед на втором выдохе. Однако верный автомат Калашникова выплюнул всего одну пулю, ушедшую мимо цели, и смолк.

— Ммать, — зарычал сквозь зубы Дед и крутанулся под откос. Краем глаза скользнул в направлении рощицы. Константин Устинович, вместе с близнецами, преодолел уже половину расстояния до «Виты» и продолжал бежать не оглядываясь. Секунд двадцать еще есть. Дед рванулся в противоположную сторону, на ходу меняя опустевший магазин. Пробежав метров тридцать, снова рванул наверх и прижимаясь к стволу дерева, окинул поле боя.

Два лежащих охранника поливали свинцом бетонное ограждение, как раз в том месте, где полминуты назад, находился Дед. Поливали не жалея патронов. Прикрывали маневр третьего, самого обезбашенного. Этот вояка, изображая из себя сталкера, неуклюже раскорячиваясь, выставив перед лицом автомат, вприсядку подбирался к лестнице. И кто тебя так воевать учил, дебилоид? Стрелять в детей ты можешь, скотина, а большему в твоей голове, видно места нет. Ну, так и пощады тебе не будет.

Дед выбрал упреждение, выждал момент и нажал на спуск. Короткая очередь ударила крадущегося по ногам, истошный, нечеловеческий вопль прорезал сумрачное пространство. И в этот момент, со стороны перекрестка показались яркие конусы фар, стремительно приближающегося автомобиля. Еще один! Куда же еще то?!

Дед скользнул под откос и со всех ног побежал вниз, к самой воде. Большая бетонная коробка насосной станции на несколько секунд скроет его от возможных преследователей. Если конечно, они решаться после потери половины состава, сразу же рвануть к лестнице.

Не решились. Матерясь сквозь зубы, Дед бежал вдоль пляжа, обходя рощицу с обратной стороны и предельно осложняя возможный обстрел. Он не видел, кто прибыл на место боя в новой машине, но на что-либо хорошее, уже не надеялся. И цель сейчас одна, как можно скорее добраться до своего минивэна.

После того, как они выбрались из здания санатория и благополучно пролезли под колючей проволокой, прошло всего несколько минут. Они едва успели сделать пару десятков шагов, к той самой лестнице, как из незамеченного вовремя джипа стали стремительно вываливаться охранники. Те самые, что входили в обойму охраны мэра. Очевидно, они подъехали к больнице во время всей этой заварушки с критической массой. Остановились в парке, среди деревьев, точно за брошенной, белой «Тойотой». Возможно поэтому, предельно уставший Дед и не заметил их вовремя.

А вывалившиеся из машины придурки, с ходу открыли автоматный огонь. И только большое расстояние, и торопливость нападающих, не позволила им сходу расстрелять двух мужчин и прячущихся за ними детей. Дед успел столкнуть мэра и его сыновей на спуск к нижней дорожке и приказал бежать к машине. Сам же проскочил, пригнувшись, несколько шагов и упал за бетонное ограждение лестницы. Чтобы встретить нападающих огнем, и дать время беглецам, достигнуть своей цели.

Дед запрыгнул на водительское место «Виты», захлопнул дверь и бросил автомат на соседнее кресло.

— Держитесь, — бросил он своим пассажирам и двинул машину вперед. Объехав рощицу и расположившуюся рядом гандбольную площадку, до упора вдавил педаль акселератора. Здесь было очень опасное место. Если преследователи уже спустились по лестнице и двинулись в сторону рощицы, «Вита» на пару секунд оказывалась в зоне прямой видимости. А значит и на линии огня. И хотя возможностей вскинуть автомат, и дать прицельную очередь, всего за пару секунд, было маловато, Дед предпочитал не рисковать.

Мощный дизельный двигатель вынес машину наверх и Дед тут же свернул направо, на улицу Набережную. Ночной сумрак заметно поредел, но снимать прибор ночного видения было еще рано. К тому же демаскировать себя включением фар, тоже не стоило.

— Куда ехать? Где точка выхода?

Ответил Мирослав:

— Нам нужно в Краснодарский край. Выход километрах в двадцати пяти за Отрадной.

— Понял, — Дед кивнул и подумал, что точка выхода на этот раз расположена неожиданно далеко. Около шестидесяти километров до Отрадной, а потом еще двадцать пять.

Свернув на мост через Кубань, прибавил ходу. Проскакивая оба поворота в микрорайон «Рождественское», где находится его дом, в котором прожил столько лет, не смог сдержать грустных мыслей. Лихорадка скоротечного боя уже почти отпустила его, сменяясь тоской и ощущением одиночества. Лучший друг ушел, брат и сестра далеко, и живы ли, неизвестно. А через час другой уйдут и близнецы, оставив Деда одного. Не совсем, конечно, ибо еще нужно будет позаботиться об их отце, Константине Устиновиче. Но и это ненадолго. А что потом? А потом только тьма, тоска и боль. Можно, конечно рвануть в Москву, на поиски родственников. Но что будет с ним, если он их не найдет? Или «Вита» откажет где-нибудь на половине пути?

Пролетев мимо мертвого птицекомбината, свернул на «Фабрику». И снова сильнейший укол с сердце, через два поворота будет улица Есенина, где так долго и счастливо жила семья Ладченко. Сергей, Света и их славная дочурка Надя.

— Кажется, за нами погоня, — мягкий голос мэра вывел Деда из омута грусти.

Сбросив скорость, чтобы осторожно перевести «Виту» через железнодорожный переезд, он уже и сам увидел в зеркале заднего обзора зарево фар преследующего автомобиля. Две трети переезда занимал мертвый тепловоз, застывший здесь недели три назад. Местные мужики уже успели разграбить его и слить всю солярку из объемных баков.

Между краем переезда и буфером железного монстра оставалось пространство для проезда всего одного автомобиля. Первой мыслью была идея устроить засаду прямо здесь. Загнать «Виту» за стену кафешки, расположенной справа, в обширном кармане. Засесть опять-таки, за порожками этого же заведения, и встретить огнем преследователей как раз в тот момент, когда они будут медленно пересекать железнодорожные пути.

Но Дед быстро отмел эту идею и выскочив на асфальт, снова прибавил ходу. Место с одной стороны удобное. Но если противник не станет пересекать переезд и остановится под прикрытием тепловоза, Дед окажется в ловушке. Достаточно будет одному противнику удерживать под огнем все пространство у кафешки, чтобы полностью исключить отступление убегающих. А другие преследователи, в это время обойдут тепловоз с другой стороны, оставаясь вне зоны огня Деда, и на этом бой будет однозначно проигран. Нужно искать другое место.

Закончилась основная городская черта, крутой подъем вывел беглецов на гору и Дед мгновенно понял, что место найдено. Большой железный ларек, с остатками гнилых арбузов, скрыл за своей стеной минивэн и его пассажиров. А Дед уже бежал назад, к спуску в город, сжимая в руках верный и надежный автомат Калашникова.

Упав на колено, за большим кустом шиповника, немного левее дороги, приготовил последнюю шашку со слезоточивым газом. Хлорпикриновое облако медленно поползет вниз, под горку, навстречу приближающемуся автомобилю, и на несколько часов, при такой погоде, надежно блокирует дорогу. И все, что останется сделать, это автоматным огнем заставить преследователей остановиться и покинуть машину.

Выждав пока джип с охранниками приблизится к повороту, Дед метнул шашку под уклон и упал на землю. Отсюда, с пригорка весь сектор простреливается насквозь. Единственный маневр возможен лишь влево, вдоль крайних домов, затем на гору и приблизившись к Деду, навязать ему бой. Но это крюк в полкилометра, и за это время беглецы успеют удалиться на безопасное расстояние.

Хлорпикриновая шашка негромко хлопнула и в этот момент, Дед увидел вдалеке прыгающий свет фар еще одного автомобиля. Ну, что ж, как говорится, добро пожаловать, газа и патронов на всех хватит. Закинув очки на лоб, чтобы не ослепнуть от света автомобильных фар, Дед приник к прицелу Калашникова. Ну, родимый, не подведи. Выбрал спуск, выждал пару секунд и влепил очередь прямо в радиатор джипа. Тут же сместил прицел и снова выстрелил. Однако машина уже успела вильнуть и посланные Дедом пули вместо моторного отсека вошли в заднюю часть салона.

Джип с ходу воткнулся в стальное ограждение, просунулся еще с полметра, по инерции, и замер. Обе фары погасли одновременно. Передние двери распахнулись и на асфальт выскочили два охранника. И тут в паре метров позади и чуть правее раздались сочные пистолетные хлопки. Дед обернулся и едва не ошалел. Ставший на одно колено Константин Устинович, вел частую стрельбу из пистолета Макарова по преследователям.

— Ммать! — зарычал Дед, и рванувшись назад, прыжком сбил мера с ног, подмяв его под себя. — Какого ты…

Несколько автоматных пуль прошли над их головами, вторая очередь ударила в асфальт чуть ниже по дороге.

— Я умею стрелять! Я даже ранил одного! Я помогу, — залепетал прижатый к земле градоначальник.

— В машину! Бегом! — Дед заорал ему прямо в ухо. — Бегом, твою…

Скатившись с мэра, развернулся и выдал неприцельную очередь на какое-то движение. Бросок влево, двойной кувырок за кочку и рывком вперед, на старую позицию. Приклад к плечу, выдохнуть, выбрать спуск, найти цель. Но курок так и не нажал. С этими двумя все кончено. Невидимое облако хлорпикрина приняло их в свои объятия. Жить будут, но как преследователи, они явно скончались.

Через несколько секунд к подножию выскочил второй автомобиль, белая «Тойота». Отчаянно завизжав тормозами и развернувшись поперек дороги, машина замерла метрах в сорока от джипа. Сидящая в ней троица оказалась чуть умнее предыдущих. Покинув салон через левые, противоположные от подъема, двери, преследователи попытались рассредоточиться. Один перепрыгнул железное ограждение и присел за столбиком, настороженно обшаривая глазами дорогу и корчащихся, возле джипа, неудачников. Второй перебежкой преодолел несколько метров и залег у другой обочины. Третий осторожно высунулся из-за багажника машины.

Дед мог бы срезать сидящего за столбиком бойца. Прицел под ограждение, где торчит коленка преследователя, чуть более длинная, чем обычно, очередь, патронов на пять. Уходящий при стрельбе, немного вверх, ствол автомата, последнюю пару пуль, наверняка пошлет в открытую грудь и голову засевшего охранника. Но Дед не стрелял специально. Вжавшись в землю, и наблюдая за противником, терпеливо выжидал. И дождался.

Не встречая сопротивления, подоспевшие охранники осмелели, и прикрывая друг друга, короткими перебежками, двинулись вперед. И когда первый из них, внезапно бросив автомат издал нечеловеческий хрип, и схватившись за горло, упал, Дед понял, что все кончено. Понаблюдав еще несколько секунд, спокойно поднялся и побрел к своей машине.

Проехав несколько километров и миновав село Ивановское, Дед не выдержал и остановился. Последние пару минут его ощутимо колотило. Кое-как выбравшись из машины, поплескал водой на лицо, протер шею, смочил волосы. Немного отпустило.

— Помочь? — Константин Устинович забрал бутыль с водой и полил на руки водителя. Затем сделал несколько затяжных, жадных глотков. — Будешь?

Дед кивнул головой, напился и вылил остатки себе лицо.

— Там есть еще одна, — кивнул в салон и пристально посмотрел на мэра. — Ты зачем под пули полез?

— Я, — виновато начал тот. — Я помочь хотел. Я ведь тоже стрелять умею.

— Это хорошо, что умеешь, — Дед вытер лицо полотенцем и закинул его на плечо. — Но я тебя зачем в машине оставил, знаешь? Случись, что со мной, ты бы довез детей до точки выхода. А если бы убили тебя? Что я сказал бы близнецам?

— Но, — мэр не нашел, что ответить, и виновато развел руками.

— Нас там двоих чуть не положили. Слава богу, обошлось. Ладно, садись в машину, поехали.

Дед закинул полотенце в перчаточный ящик, снова нацепил очки на голову, сдвинув их на лоб, и захлопнул дверцу. Автомат поставил на предохранитель и положил между сиденьем и панелью. На правое переднее кресло забрался мэр.

— Радимир, Мирослав, вы в порядке? — не дождавшись ответа, обернулся. Умаявшиеся за ночь близнецы крепко спали. Ну и хорошо. Пусть отдыхают, детишки.

— Давай перейдем на «ты», — это уже Деду. — Я уже больше не мэр. Да и разница в возрасте у нас не велика.

— Добро, — кивнул собеседник, мягко тронув машину. — Ну, рассказывай, Костя, все по порядку.

— Знаешь, я должен извиниться перед тобой, — немного помолчав, начал мэр. — Я почти до последнего был в числе твоих врагов.

— Вот как? — Дед улыбнулся. — И что это значит?

— Моя сестра Елизавета, ясновидящая. Она предупредила меня о твоем приходе. Рассказала мне, что ты помогаешь детям исчезать. Назвала посланником дьявола. Она даже дату указала, когда все должно случится.

— Лихо, — Дед снова усмехнулся. — И что же ты?

— Я устроил тебе засаду, рассадил охранников по всем направлениям, и на подъезде к больнице и на горе. Я не знаю, как тебе удалось обойти их и все же забрать детей, но сейчас, я откровенно рад этому.

— На горе, посадил, говоришь? — Дед старательно объезжая колдобины, вел машину вдоль села Воронежского. — Спали твои олухи, или разбежались все. Никого из охранников, кроме тех, что в доме, я не видел.

— Ты, их всех? — мэр не договорил.

— С чего бы это? Живы здоровы. Одного лишь помял чуток. Я ведь добрый. А вот какая-то пьяная женщина меня чуть не подстрелила.

— В моем доме? — Константин удивленно посмотрел на Деда.

— Ага. Во дворе. Женщина мне примерно по плечо ростом, волосы кучерявые, темные. Ярко накрашена, платье цветастое, с кружевными рукавами. Больше ничего о ней не запомнил.

— По описанию, это сестра, — мэр глубоко вздохнул и потер лоб. — Но она же никогда не пила. Она же на дух спиртное не переносит. Странно.

— Ну, а дальше то что, Константин? Почему передумал?

— Я незадолго до этого, попросил Сергея, найти тебя. Я знаю, что вы друзья, не спрашивай, откуда. Он единственный, кому я доверяю, в нашей мэрии. Жаль, что он не с нами. Кстати, ты не знаешь, где он?

Дед повернулся и пристально посмотрел на собеседника.

— А ты разве его сегодня не видел?

— Нет, — лицо мэра было абсолютно серьезным. — А что?

— Да, нет, ничего. Но ты рассказывай.

— Я знал, что ты повезешь детей в больницу, только не знал зачем. Это мне тоже Елизавета сказала. Я весь последний день места себе не находил. С одной стороны это мои дети, все что у меня осталось. А с другой, я понимал, что жизни здесь больше нет и оставшись, они будут только мучиться. И это тоже не выход. Я чуть с ума не сошел, пытаясь решить, что же для них лучше.

— Может, надо было просто спросить у них самих? — Дед плавно вписал «Виту» в поворот.

— Может и надо, — Константин опять глубоко вздохнул и полез за водой. Смочив горло, протер лицо и затем, продолжил. — Но это я сейчас понимаю. А тогда…

Мирослав что-то пробормотал во сне, повернулся на кресле и снова затих.

— Я специально послал Сергея проверить, как обстоят дела в больнице. Этот дурацкий указ правительства, мне так не хотелось его исполнять. Я думал, что ты будешь искать там какой-нибудь экран. Надеялся, что охрана задержит тебя еще до того, как. Ну, ты понимаешь.

— Откуда тебе известно про экраны?

— Я умею сопоставлять факты. Это ведь ты проник в директорскую пятой школы? В компьютерный класс химтехникума? А погром в ЦУМе и взломанная комната охраны, с мониторами слежения, тоже твоя работа?

— Погром — не моя, — Дед покачал головой. — Его полиция учинила, в охоте за мной, идиоты, только палить и умеют. В остальном ты прав, но это далеко не все.

— Я знаю лишь еще об одном случае. Детский санаторий «Журавлик». После твоего ухода, экран большого телевизора еще несколько часов люминесцировал всполохами.

Дед остановил машину, протер глаза, приоткрыв дверцу, умылся, потряс головой.

— Глаза болят, устали.

— Может, я поведу? — участливо предложил мэр и снова посмотрел на спящих близнецов.

— Спасибо, но я сам. Ты рассказывай дальше.

— В общем, за несколько часов до полуночи, я решился. Сказавшись больным, отправил зама на сеанс с руководством. Оставшейся охране приказал меня не беспокоить, сказал, что пойду, отлежусь в комнате для гостей. А сам выгнал из гаража «Тойоту» и как стемнело, поехал к больнице.

— Твоя машина стояла у забора детского садика, под деревьями?

— Моя. Ты видел?

Дед молча кивнул. Дорога тянулась сквозь село Веселое. Ни одного огонька, ни одного движения, ни единого звука. Словно все вымерло. Страшная картина.

— Я решил, что оставить моих детей здесь намного страшнее, чем отправить их в неизвестность.

— Ты мужественный человек, Константин.

— Спасибо, но совсем не такой, как может показаться. Ну, да ладно. В общем, я понял, что несмотря на все мои ухищрения с засадами, ты все же увезешь детей в больницу. Ведь сестра так мне сразу и сказала, да я не поверил. Я не смог бы помешать тебе сделать это, поэтому поехал сразу к больнице. Бросил машину у стадиона и засел в парке, наблюдая.

— Где бросил?

— У входа на стадион, а что?

— Я видел белую «Тойоту», стоящую на углу парка, там, где старый картодром.

— Не знаю, — мэр удивленно пожал плечами. — Я точно оставил у стадиона.

— Ладно, проехали. Что было дальше?

— Потом услышал грохот бьющегося стекла и переместился ближе к санаторию. Долго ждал, хотел уже обойти пару кварталов и зайти с той стороны, но тут увидел, как ты появился из-за деревьев и сбежал к лодочной станции. Я подождал еще немного и через пляж пробрался к тому месту.

— Погоди, почему ты решил, что это я? Ты знал меня в лицо? Видел меня раньше?

— Нет. Но я понял, чутьем, наверное. Да и кто же еще мог там быть?

— И тогда ты полез под колючую проволоку, разодрал себе все руки. Додумался забраться в санаторий, нашел вход в подвал, испачкал все наши сигнальные полотенца. Так?

— Да. Все так и было. Я увидел приоткрытую дверь на балконе и все понял. Вход в подвал, нашел случайно. А про полотенца — не знал. Я еще удивился, что они висят в повале, в неподходящих для этого местах, и при этом довольно свежие. Но погоди, ты сказал — «наши». Значит, ты был там не один? Но с кем?

— С Сергеем. Он помог мне проникнуть в больницу, а потом и выбраться оттуда.

— Сергей? А где же он сейчас? — мэр искренне удивился. — Я слышал выстрелы. Он погиб?

— Нет, — Дед снова почувствовал болезненный укол тоски. — Он жив и здоров, но уже далеко отсюда. Очень далеко.

— Не понимаю, — пробормотал мэр. — Он уехал? На чем? И куда?

— Он в другом мире, папа, — вклинился Радимир с заднего сидения. — Куда скоро уйдем и мы.

— Ты уже проснулся, сынишка? — Константин повернулся к детям и его голос сразу приобрел по-отцовски заботливые оттенки. — Мы разбудили тебя?

— Нет, я сам проснулся. Просто я хочу в туалет. Можно нам остановиться на минуточку.

Дед улыбнулся и плавно придавил педаль тормоза.

Примерно в полукилометре за селом стоял блок-пост, давно покинутый и разграбленный. Все как обычно, вот только оба шлагбаума оказались не только закрыты, но заперты на массивные замки. Черт! Как не вовремя. Придется объезжать по полю. В принципе, в этом нет ничего страшного, земля хоть и влажновата, но для «Виты» не проблема. Единственное, что беспокоило Деда, это явные следы, что останутся от машины. Хотя это, уже скорее всего, излишний, иррациональный страх. Следы важны только для погони, а вот ее вероятность, как говориться, ноль целых, ноль десятых.

— Значит, в подвале ты искал проход в больницу? — спросил Дед, когда машина покинула влажное поле и выбралась на асфальт.

— Да, я знал, что в нее можно попасть таким образом. Но я заблудился, — Константин отодвинул кресло немного назад и с наслаждением вытянул ноги.

— Видел на полу листы отрывного календаря?

— Видел, но особо не обратил внимание на этот мусор.

— Вот, — Дед откровенно улыбался, вспоминая пережитое приключение. Щемящая тоска понемногу отступала, таяла вместе с ночной тьмой. — А это были не просто листики. Это дорожка к выходу в больницу, Сергей отмечал для меня.

— Да уж. Я не догадался. Но я все теки не следопыт и даже не воин. Кесарю, кесарево.

— Это точно. Ну, а дальше, заблудившись, ты вылез в подвальное окно во двор больницы. Верно?

— Да, я решил попробовать пробраться в больницу через двор, однако потом, случилось невероятное.

— Вот даже как? — Дед едва не присвистнул. — И что же это было? Дверь в комнату с окном оказалась запертой? Так это я и был. Я проследил весь твой путь, до окна, а потом вышел и заблокировал за собой выход.

— Нет, я не об этом. Я не знаю про дверь, потому, что в комнату я не возвращался. Я о другом. Даже не знаю, как начать.

— Расслабься, Константин, а то ты прямо задергался. Ты там что, привидение увидел?

— Оно самое, только говорящее. Хочешь, верь, хочешь, нет.

— Круто. А подробнее?

Дед сбавил скорость. Прямо по дороге, плотным облаком стелился сизый дым. Большой и некогда красивый клуб в селе Петровском, что бежало по обе стороны, сгорел, похоже, еще вчера. Но что-то там все еще тлело, продолжая наполнять пространство густым, едким дымом.

— Ну, представь. Сижу я в кустах, размышляю, как бы пробраться так, чтобы меня охранники на вышках, не заметили. И тут, из-за «глазного» корпуса выходит обнаженная девушка и идет прямо ко мне. Причем, идет в полной темноте и без всяких приборов ночного видения. И это не совпадение, идет то прямо к тем кустам, где я сижу.

Дед тихонечко захихикал. Машина уже миновала полосу вонючего дыма и снова шла на «крейсерской».

— Тебе смешно, — Константин даже засмущался немного. — А я тогда, уже решил, что у меня крыша съехала. Сижу я, значит, с открытым ртом и выпученными глазами, а это прелестное создание подходит ко мне, при этом старательно обходя кусты, и говорит: «Что, Костя, надоело тебе рулить целым городом? В другой мир собрался, вслед за детьми?»

— Я не помню, ответил я ей что-либо, или же мне показалось, что ответил, но тут из-за угла появилось еще одно привидение. Большая черная пантера. Подскочила к ногам девушки и давай ластиться. А та ее гладит и приговаривает: «Умница, сестра. Умничка ты моя, Бугула».

Дед едва не влупил по тормозам. Пожалев детей, плавно затормозил прямо посреди дороги, и повернулся к мэру?

— Как ты назвал пантеру?

— Бугула. Но это не я, а девушка ее так называла. И судя по твоей реакции, ты что-то знаешь об этом. Расскажешь?

Дед шумно выдохнул, вытер ладонью разом вспотевший лоб и плавно двинул машину вперед. Ну как рассказать мэру, что ему знакома эта самая Бугула. Вот только встречался он с ней и ее рыжеволосой хозяйкой в очень странных, но невероятно реалистичных видениях. Эти дурманящие, сладостные грезы, накрывали его каждый раз, после очередной открытой дороги. Напоминая забытый, но такой желанный рай, они обжигали и пленяли, словно поцелуй богини.

— А девушка была случайно не рыжеволоса?

— Ну откуда же мне знать, — Костя пожал плечами. — Я же смотрел через очки, а ночью, сам знаешь, все кошки серы.

— Да, извини, не подумал. Просто я тоже пару раз видел эту странную парочку. Вот только было это все в моих снах. И тут ты мне выдаешь, блин. Ну ладно, а дальше то что?

— А дальше она снова обратилась ко мне, говорит: «Если твое решение идет из сердца, подожди здесь еще минут десять, пока Бугула сгонит полицейских с дальних вышек. А потом иди к санаторию, снова лезь через балкон в комнату, и жди Деда».

— М-да. Вот значит, что помогло нам пробраться во второй раз на территорию комплекса.

— Девушка удалилась. Я же все сделал так, как она мне и сказала. Остальное ты знаешь. Правда я чуть не запаниковал, когда началась стрельба. Все казалось, что надо бежать и спасать детей. Но потом я взял себя в руки и смог вас дождаться.

— Ясно, — голос Деда снова погрустнел. — Значит, ты собираешься уйти вслед за детьми?

— Я очень хочу этого, — Константин обернулся и посмотрел на спящих сыновей. — Я знаю, что проход открывается не всем. Но я очень надеюсь. Мне просто, больше ничего не остается.

— А если проход для тебя не откроется?

— Ну, — мэр немного замялся, а затем продолжил упавшим голосом. — Пистолет у меня есть. Надеюсь, мне хватит мужества на это.

Константин затих на полминуты, а затем. С какой-то внутренней решимостью, произнес:

— Дед, я прошу тебя, если моя рука дрогнет, возьми автомат и… Сделай это для меня. Пожалуйста. Я знаю, у тебя хватит сил на это. Обещай мне, дай мне свое слово.

Дед повернулся и внимательно посмотрел на этого отчаянного человека. На какое-то мгновение представил себя на его месте, затем коротко кивнул.

— Я даю тебе свое слово.