КОМУ ГРИПП, А КОМУ И ДЕНЬГИ

Пандемия птичьего гриппа может унести от 5 до 150 млн. жизней на планете. Но случится это только в том случае, если в результате мутации вирус птичьего гриппа H5N1 сможет легко передаваться от человека к человеку.

Д. Набарро — координатор ООН по борьбе с птичьим гриппом, 2005 г.

(Работа М.В. Супотницкого мною сильно сокращена, в основном за счет трудночитаемых медицинских исследований, полностью она выложена на его сайте. Мне его работа кажется интересной большим количеством фактических данных о гриппе. Считаю гипотезу автора, что грипп — это инструмент естественного отбора, уничтожающего генетически слабые особи, неубедительным, но то, что из гриппа сделали пугало для выкачивания денег из обывателя, на мой взгляд, бесспорно. — Ю.И. Мухин)

1. ГРИПП ДО «ИСПАНКИ»

По мнению А.А. Садова (1927), первые указания в исторических источниках на эпидемии, сходные с эпидемиями гриппа, относятся не ранее, чем к 876 г.н. э. Наиболее часто историки медицины, первую эпидемию гриппа относят к 1173 г., когда была описана большая эпидемия лихорадочной катаральной болезни в Италии, Германии и Англии. Со средины XVI столетия грипп почти не сходит со страниц эпидемиологической хроники, маскируясь временно то под видом спорадических простудных заболеваний, то поражая отдельные государства, то быстро разливаясь по всему земному шару, захватывая и «прореживая» миллиардные массы населения (Гезер В., 1867).

Почти до конца XIX столетия грипп не считался контагиозной болезнью, т. е. непосредственно передающейся от одного больного другому при контакте. Так как грипп молниеносно охватывал крупные населенные пункты и страны, а его распространение происходило независимо от состояния средств сообщения, то эта болезнь считалась миазматической, т. е. передающейся посредством неких вредоносных природе человека начал (миазмов), которые распространяются на большие расстояния с зараженным (зловонным) воздухом и поэтому вызывают болезни у людей сразу на больших территориях.

Название «инфлюэнца» в медицинских трудах появилось во время пандемии 1732–1738 гг. Название «грипп» — во время следующей пандемии 1742–1743 гг. Существует не менее двух точек зрения на происхождение этого термина. По одной он происходит от французского названия какого-то насекомого (la Grippe), которое массами появилось в Англии и Франции во время эпидемии и которое, как предполагали, сообщило воздуху вредные свойства. По другой — он является производным немецкого слова «greifen» или французского «agripper», что означает «жадно хватать, схватывать» (Садов А. А.,1927).

Кроме этих названий в научной литературе до XIX столетия сохранялись еще и старые названия: catarrus epidemicus, cephalgia contagiosa, febris catarrhalis и др. (Гезер В., 1867).

Первые исторически зафиксированные эпидемии гриппа. По данным Н.А. Протасова (1891), в летописях XIV века упоминается уже о трех эпидемиях гриппа: в 1323 г. (Италия, Франция), в 1328 г. (Италия) и 1387 г. (Италия, Франция и Германия). В XV столетии описаны эпидемии, имевшие место в 1404 г. (Голландия, Германия), 1411, 1413, 1414 и 1427 гг. (Франция, Германия и Италия). В XVI столетии эпидемии гриппа отмечают в 1510, 1557, 1562, 1574, 1580, 1587 и 1593 гг. Эпидемия гриппа в 1510 г. охватила почти все население Европы. Начавшись на Мальте, грипп «проник» в Сицилию, Испанию и Италию, а затем в Венгрию, Австрию, Германию, Францию и Англию. В 1557 г. эпидемия гриппа, появившись в июне на Сицилии, в августе была в Италии, в сентябре — в Швейцарии, Англии и Испании и в октябре — в Голландии. Эпидемия 1562 г. захватила Британские острова. Об эпидемиях 1557 и 1580 гг. известно, что они распространялись с Запада на Восток.

Наиболее грандиозной в XVI столетии была пандемия 1580 г. Начавшись в июне в Сицилии и в Нидерландах, пандемия гриппа обошла в течение 6 месяцев всю Европу и распространилась на Североамериканский континент, Африку и на Восток. Обширность и массовость составлявших ее отдельных эпидемий были так велики, что ее даже сравнивали с чумой.

Тяжесть болезни была различна в разных местах Европы; например, в Париже было 9 тыс. смертей, в Риме 10 тыс. погибших, Мадрид почти обезлюдел. В Барселоне в течение 10–12 дней заболело более 20 тыс. человек, причем многие из них умерли. Между тем в Германии и в Нидерландах болезнь была страшна лишь старикам, больным и людям, которые вели беспорядочный образ жизни.

Гриппозные эпидемии XVII столетия. В XVII столетии описано 16 эпидемий гриппа. Первая в этом столетии всеевропейская эпидемия гриппа началась в 1602 г. Наиболее жестокие и опустошительные эпидемии наблюдались: в 1626 г. (эпидемия ограничилась Италией и южной частью Франции); в 1647 г. (гриппом были поражены Испания, Северная и Южная Америки, Вест-Индия); в 1655 г. (грипп распространился в Северной Америке); в 1657–1658 гг. (эпидемия появилась зимой и распространилась по Швейцарии, Германии и Англии).

В 1675 гг. гриппом были охвачены Германия, Венгрия, Австрия и Англия. Тогда же знаменитый клиницист Sydenham (1624–1689) наблюдал эпидемическое распространение особой лихорадочной формы этой болезни (febris comatosa), сходной с эпидемическим энцефалитом 1918–1920 гг.

Гриппозные эпидемии и пандемии XVIII столетия. Эпидемии гриппа на протяжении XVIII века повторялись довольно часто с промежутками от 2 до 7–13 лет. Наиболее интенсивными были эпидемии и пандемии 1729–1730, 1732–1733, 1742–1743, 1757, 1767, 1781–1782 и 1788–1789 гг.

Пандемия 1729–1730 гг. охватила всю Европу и Россию. Эпидемия шла с востока на запад. Начавшись в России, в Москве, в апреле месяце 1729 г., в сентябре и в октябре она проникла в Польшу, а оттуда распространилась по Западной Европе.

В Вене грипп поразил около 60 тыс. человек, в Париже и в Испании он унес жизни многих людей. В Лондоне в середине ноября в одну неделю от этой болезни умерло 908 человек, что для современников было сопоставимо со смертностью в отдельные периоды чумы 1665 г. Особенно опустошительно грипп проявил себя в Италии.

Самой значительной пандемией гриппа XVIII и даже XIX веков, была пандемия 1780–1782 гг., состоявшая из двух волн: волны 1780–1781 гг., шедшей с северо-запада Европы, когда она обошла Францию, Германию, Россию, Италию и Северную Америку. И волны 1781–1782 гг. На этот раз пандемия началась в Китае или в Индии. На территории России первые заболевания гриппом были обнаружены в Иркутске и в Кяхте осенью 1781 г. К июню 1782 г. грипп распространился по всей Европе, причем он поразил от 1/2 до 3/4 населения Польши, Германии, Дании, Швеции, Англии, Франции, Италии и Испании. Во многих городах все присутственные места были закрыты, в войсках недоставало солдат для несения караула.

Мы не располагаем описаниями клиники болезни, сделанными европейскими врачами, но по наблюдениям врачей, описавших эту эпидемию в Прибалтике, болезнь характеризовалась внезапным началом, сильной слабостью, ознобом, головной болью, насморком, кашлем и жаром. Длилась она от 3 до 7 дней и оканчивалась в большинстве случаев критически. Слабость, потеря аппетита и упадок сил оставались у многих людей после окончания болезни. У некоторых заболевших на 8-й день появлялись на губах корки (герпес). В некоторых случаях на 3-й день бывали кровотечения из носа. В тех случаях, где не было пота, появлялся на 6-й день понос. Вообще же течение болезни было благоприятным. Опасной и тяжелой она была только у стариков и людей, истощенных другими болезнями. Из осложнений наблюдались следующие: легкие желудочно-кишечные расстройства, плевриты и тяжелое поражение легких (peripneumonia), которое иногда оказывалось смертельным. Другие гриппозные эпидемии конца XVII столетия также имели относительно легкое течение.

Гриппозные эпидемии и пандемии XIХ столетия. По подсчетам Г.Ф. Вогралика (1935), в этом столетии было четыре масштабных пандемии гриппа: пандемия 1830–1833 гг., пандемия 1836–1837 гг., пандемия 1847–1848 гг. и пандемия 1889–1890 гг. Кроме них имели место многочисленные промежуточные эпидемические вспышки, охватывавшие меньшие пространства, поражавшие ограниченное число людей. Они проявляли себя клиническими формами гриппа, нередко в значительной мере отличавшихся от тех, которые наблюдались в периоды пандемий.

Пандемия гриппа 1830–1833 гг. началась в Китае в сентябре месяце, затем грипп появился на Филиппинских островах, откуда в следующие месяцы он проник на Борнео, Суматру, Яву, Индию, Индийский архипелаг. В ноябре грипп обнаружился в России, затем в Польше и в Германии. К июню 1831 г. грипп занял уже всю Западную Европу. В начале зимы он проник в Италию и до февраля 1832 г. господствовал в Северо-Американских Штатах. Уже в 1833 г. эпидемия появляется снова в России, Галиции, Восточной Пруссии и в течение года распространяется с северо-востока на юго-запад по всей Европе, Сирии и Египту. В средней и Южной Европе эпидемия распространилась летом. В январе и феврале 1834 г. инфлюэнца обнаружилась в Зальцбурге, Кайене и Калькутте, в декабре — в Рио-де-Жанейро.

Появившись в каком-либо населенном пункте, болезнь быстро укладывала в постель большую часть его населения. В Кенигсберге заболела одна треть жителей, в Париже — две трети, в Берлине — 50 тыс. В Петербурге переболело около 100 тыс. человек. В Риге грипп в одну неделю поразил половину жителей, так что пришлось закрыть все школы и присутственные места. Эпидемии отличались бурным течением, но, в короткий срок достигнув своего максимального развития, они также быстро и прекращались.

Пандемия гриппа 1836–1837 гг. началась в Австралии и ограничилась Восточным полушарием. В ноябре грипп появился в Южной Африке, на Больших Зондских островах (Ява) и в Индии; в декабре — в Западной Европе (Англии, Дании, Швеции, Северной Германии) и в России. Во многих крупных центрах Европы население поголовно страдало от гриппа; закрывались правительственные учреждения и общественные места. В некоторых странах Европы во время этой пандемии появлялись заболевания, по клинике сходные с «испанкой» 1918–1920 гг. Пандемия запомнилась исследователям очень частыми осложнениями в виде пневмоний, поражений нервной системы и геморрагий. Например, в Вене болезнь сопровождалась сильными кровотечениями из легких, носа, матки и прямой кишки, а в Германии — судорогами и воспалением глаз. Франция и Англия потеряли от гриппа в 1837 г. больше, чем от холеры в 1832 г., когда только в одном Париже умерло 18 402 человек.

В России эпидемии были описаны в Петербурге и в губерниях Тамбовской, Курской, Таврической, Енисейской, Лифляндской. Тяжесть клинического течения болезни сильно варьировала в различных губерниях. В Петербурге болезнь протекала очень легко. По докладам в Обществе русских врачей, эпидемия была весьма слабая, так что «ее едва можно было назвать болезнью». Она носила преимущественно катаральный или катарально-ревматической характер.

Грипп 1836–1839 гг. поражал все возрасты, но у детей его течение было обычно доброкачественным, особенно же тяжелое течение болезнь имела у стариков.

Эпидемии 1841–1845 гг. В начале 40-х годов XIX столетия во многих странах отмечены отдельные изолированные эпидемии гриппа: в 1841 г. — в Германии, Венгрии и Ирландии; в 1842 г. — в Бельгии, Англии, Франции и Египте; в 1843 году — снова в Англии, Германии, Франции, Исландии и Северной Америке. В 1844 г. — в Германии, Франции и России. В 1845 г. грипп вновь появился во многих населенных пунктах Германии и Швейцарии.

Однако все эти вспышки гриппа были лишь прелюдией к пандемии 1847–1848 гг., охватившей почти все восточное полушарие, Европу и Африку. С зимы 1846–1847 гг. по август 1847 г. грипп распространился на Данию, Англию, Бельгию, Швейцарию, Францию, Чехию, отдельные местности России и европейскую Турцию. Зимой 1847–1848 гг. эпидемия вновь усилилась на большей части Европы и в Северной Африке. В октябре 1848 г. грипп достиг Вест-Индии. В начале февраля 1847 г. болезнь появилась в Казани, затем в Ярославле, в марте месяце в Москве, в Петербурге и в Ревеле, в апреле — в Вильно. Люди среднего возраста переболели почти все без исключения, за ними старики и юноши, меньше всего заболевали дети. Болезнь распространялась и на лошадей.

Смертельные случаи наблюдались редко и только там, где катар «становился удушливым» вследствие воспаления легких, воспаления мозга и его оболочек. Особенно сильно и пагубно болезнь действовала на туберкулезных больных. Из осложнений отмечали, кроме поражений дыхательных органов в виде «pnenmonia gripposa», еще рожу и паротиты.

В 1858 г. грипп снова появился в Сибири — в Иркутске. По наблюдению доктора Н.И. Кашина (1863), инфлюэнца, прежде всего, появилась между казаками и бурятами, пришедшими в Иркутск из-за Байкала для занятия караулов, и затем распространилась в городе.

Эпидемия была тяжелая как по своему распространению и течению болезни, так и по осложнениям. Но она была благоприятнее и легче среди русских жителей города, тогда как сильно поражала бурят, вызывая у них страшные страдания. У заболевшего бурята часто развивалась адинамия, заканчивавшаяся смертью. Тяжелое течение болезни у бурят Кашин объяснял «их прирожденною слабостью, анемией, наклонностью к кровотечениям, присутствием солитера, находящегося почти у каждого бурята, а также и плохими условиями их жизни».

Пандемия 1889–1892 гг. на территории Российской Империи началась в Бухаре, куда, как тогда предполагали, она проникла из Китая. В феврале 1889 г. через Центральную Азию грипп перекинулся в Европейскую Россию. Первые заболевания гриппом в Петербурге начались в октябре, а к середине ноября число заболевших достигло 150 тыс. В Москве эпидемия появилась в начале ноября; в этом же месяце она охватила Польшу, Германию, Австрию, Данию, Бельгию и Францию (в Париже за одни только сутки заболело 50 тыс. человек). В декабре грипп проник в Северную Америку, в январе 1890 г. — в Египет и Алжир. В феврале эпидемия обнаружилась в Индии, в апреле, заканчивая свое кругосветное путешествие, она захватила Австралию. Финалом эпидемии считают вспышку гриппа в Абиссинии осенью 1890 г. По оценкам того времени, всего в пандемию 1890 г. переболело до 50 % населения Земного шара.

Новая волна пандемии, появившаяся в начале 1891 г., захватила Америку и страны Северной и Западной Европы. С осени 1891 г. до весны 1892 г. через Европу, а затем через другие части света прошла третья волна этой большой пандемии, «остатки» которой наблюдались в некоторых районах Земного шара в 1893 и 1894 гг. Первая волна характеризовалась большой заболеваемостью и незначительной смертностью. Во время следующих волн заболеваемость была меньшей, но смертность намного большей.

Во время этой пандемии катаральные симптомы отошли на задний план. Резко бросались в глаза крайняя степень прострации, слабость и угнетенность; часто наблюдалась также боль во лбу, в глазных яблоках и в мышцах. Длительность болезни была 3–5 дней; в тяжелых случаях часто развивались бронхиты и пневмонии, особенно в конце эпидемии; но общая смертность, зависевшая, главным образом, от легочных осложнений, была незначительна.

После большой пандемии 1889–1892 гг. в Европе продолжали появляться небольшие эпидемии гриппа. Наиболее тяжелая из них охватила Европу в конце XIX века (в 1897 г. гриппозные эпидемии во Франции, Австрии, Америке).

Грипп в начале ХХ столетия. К.Г. Васильев и А.Е. Сегал (1960), анализируя официальные данные о заболеваемости гриппом в России с 1900 по 1911 г., обратили внимание на значительное увеличение количества зарегистрированных заболеваний в период 1908–1910 гг., что не может быть объяснено только увеличением количества ОРЗ. В 1905 г. в России зарегистрировано 1 626 510 больных гриппом, или 112,5 на 10 тыс. населения, а в 1908 г. этот коэффициент уже равнялся 200,5, в 1909 г. — 193,9, в 1910 г. — 200,0. Авторы предположили, что это статистическое увеличение количества больных было обусловлено нераспознанной эпидемией гриппа. Однако нельзя не отметить, что и в этом случае большинство населения все же могло избегнуть контакта с самим вирусом гриппа.

В 1915 г. наблюдались эпидемические очаги инфлюэнцы в США. Эпидемия продолжалась до марта 1916 г. Эпидемию «испанки» ничего не предвещало, все шло своим чередом.

Прежде чем перейти к описанию пандемии гриппа 1918—1920-х гг., попробуем на основе приведенных выше данных сделать некоторые обобщения.

1. Большинство зафиксированных в исторических источниках пандемий гриппа имели двух- или трехволновый характер и не сопровождались большой смертностью населения. Например, пандемии 1780–1782, 1830–1833 и 1889–1892 гг.

2. «Возвращение» пандемий, сопровождающихся значительной смертностью населения (т. е. обращавшей на себя внимание врачей как «тяжелых»), происходило в периоды времени в 100 и более лет, за которые менялось четыре—пять поколений людей. Например, пандемии 1580, 1729–1730 и 1836–1837 гг.

3. Смертность населения от гриппа (количество погибших на 100 или 100 тыс. заболевших) не зависит от масштабов пандемии. Обычно большое число погибших имеет место во время вспышек, привязанных к отдельным местностям и/или этническим группам. Например, вспышки гриппа в Сибири в 1843 г. и 1858–1859 гг. смертельными были только для отдельных народностей; пандемия 1729–1730 гг. наиболее тяжелые осложнения дала в Соединенном Королевстве и Италии.

4. Гибель людей во время пандемий и вспышек гриппа имела место на фоне осложнений со стороны органов дыхания (пневмонии, плевриты, абсцессы), поражения ЦНС (помрачение сознания, энцефалиты, гипертермия и др.), нарушения гемодинамики (обычно описывается врачами как «нарастающая слабость») и системы свертывания крови (петехии, кровотечения и кровоизлияния различной локализации). За время одной пандемии на разных территориях и в разных этнических группах характер таких осложнений был различным (например, у бурят и русских во время вспышек гриппа в Сибири в 1858–1859 гг.).

5. «Скорость» распространения гриппа по планете во время масштабных пандемий прошлого практически не отличалась от той, которую приписывают современным пандемиям, объясняя это явление возросшей способностью человека к перемещениям (например, пандемии 1780–1782, 1847–1847, 1889–1892 гг.; и пандемии «испанки», Азиатского гриппа или Русского гриппа).

2. ПАНДЕМИЯ ГРИППА 1918—1920-Х ГГ. («ИСПАНКА»)

После пандемии 1889–1892 гг. и даже во время Первой мировой войны грипп появлялся сравнительно редко. Новая пандемия, названная «испанской болезнью», началась уже в конце войны — в 1918 г. Место появления ее точно установить пока невозможно, но, во всяком случае, не Испания была первичным эпидемическим очагом. Название «испанка» появилось случайно. Так как военная цензура обеих борющихся сторон не допускала сообщений о начавшейся в армии и среди населения эпидемии, то первые известия о ней появились в печати в мае—июне 1918 г. в нейтральной Испании.

Первая волна пандемии. По одной из версий, распространение вируса «испанки» началось из Форта Райли (США, Канзас), в январе—феврале 1918 г. Оттуда болезнь была занесена с американскими солдатами в Европу. В 1917 г. появилось много случаев гнойного бронхита среди английских солдат, сначала на Британских островах, потом во Франции. Первые случаи заболевания «испанкой» выявлены среди американских солдат в окрестностях Бреста и Бордо. Позже грипп начал появляться в английской армии, откуда с возвращающимися домой солдатами был перенесен в Англию.

Каковы бы ни были причины появления «испанки», но эпидемический характер она сначала приобрела во Франции. По своей клинической картине болезнь в некоторых группах населения напоминала легочную чуму. Последнее обстоятельство в связи с легкостью заражения, быстрым и массовым распространением по Западной Европе, с одной стороны, внезапным началом и бурным течением с частыми летальными исходами — с другой, обратило на себя общее внимание и создало у современников взгляд на эту болезнь, как на какое-то совершенно новое эпидемическое явление.

В конце апреля 1918 г. эпидемия гриппа охватила Париж. Одновременно она вспыхнула в Италии. В мае грипп распространился по Испании, Швейцарии, Португалии, Италии, Сербии, Греции. В июне — по Англии, Румынии, Швеции, Германии. В июле — по Дании, Голландии, Бельгии, Скандинавским странам и Польше.

Еще в мае «испанка» объявилась в Северной Африке, а в июне дала первые очаги в Индии (Бомбей, Калькутта, Мадрас). Этим и закончилось временно дальнейшее развитие эпидемии. Число случаев болезни, достигавшее довольно крупных цифр при очень малой смертности, стало убывать. В августе количество заболевших резко снизилось, что было принято за конец пандемии.

Вторая волна пандемии. После нескольких месяцев «затишья» накатилась вторая волна пандемии, во время которой заболеваемость была ниже, но смертность выше предыдущей. Сначала она появилась на западном побережье Африки в Сьерра-Леоне в конце августа 1918 г., откуда болезнь распространилась на все западное побережье Африки.

В Северной Америке эпидемия этого типа возникла в октябре 1918 г. в Бостоне, куда, как тогда считали, ее занесли возвратившиеся из Европы солдаты.

Первые случаи гриппа второй волны в Польше появились в середине сентября в Кракове, в октябре — в Варшаве и в Сосновце, затем в течение короткого времени эпидемия охватила всю Польшу. Еще более катастрофические размеры вторая волна пандемии «испанки» приняла в Индии, где число смертей ориентировочно оценивали в 5 млн. Наблюдались случаи поголовного вымирания ряда деревень; мертвых не было возможности хоронить, поля оставались неубранными.

К концу второй волны, из населенных мест остались незатронутыми лишь Мадагаскар, Австралия и Новая Каледония, как тогда считали, благодаря рациональным и строго проводимым мерам профилактики. Окончание второй волны относят на конец декабря 1918 г.

Третья волна пандемии. Началась в феврале — марте 1919 г. и вновь поразила обширные территории, захватив на этот раз и уцелевшие до сих пор островные колонии. Эта вспышка также отличалась высокой смертностью. Окончилась она в разных местностях не одновременно, растянувшись кое-где до июня и даже августа. Пандемия полностью прекратилась только в 1920 г. Невозможно было определить точное количество переболевших людей. По-видимому, болело не меньше 550 млн. человек, а погибло 20–25 млн. — более 1 % всей численности населения планеты того времени, составлявшей 1850 млн. Количество умерших от «испанки» было выше количества погибших на всех фронтах Первой мировой войны.

Австралия и Новая Зеландия. В Австралии для команд всех судов, на которых наблюдались случаи гриппа, был введен строгий карантин. Поэтому весь 1918 г. Австралия была свободна от эпидемии. В начале 1919 г. правила карантина были нарушены из-за большого количества возвращающихся с войны солдат, что вызвало уже в январе 1919 г. возникновение эпидемии в Мельбурне, откуда она распространилась далее. Карантин на суше не смог задержать эпидемии, которая продолжалась до августа 1919 г. В Новой Зеландии испанка появилась в августе 1918 г., откуда перекинулась на острова Самоа. На двух западных островах этого архипелага умерло 25 % населения. На восточных островах эпидемия не развилась из-за очень строгого карантина.

Великобритания. В особенно тяжелой форме пандемия дала о себе знать в Лондоне, начавшись в августе, где она приняла характер повальных заболеваний среди рабочих и служащих в возрасте от 18 до 50 лет и сопровождалась их большой смертностью. Население и ряд местностей, ввиду огромной смертности от гриппа, было охвачено паникой. Из 78 712 заболевших на британском флоте погибло 2 822 человека (смертность до 3,5 %).

Германия. Только в 1918 г. в стране зарегистрировано свыше 10 млн. заболеваний гриппом. Скорость распространения болезни здесь была настолько велика, что заставила сократить трамвайное движение в городах и наполовину уменьшить посещаемость классов в школах.

Россия. Первая волна гриппа не была масштабной и осталась незамеченной. Но потом в Россию пришла вторая волна эпидемии. В августе—сентябре 1918 г. сведения о развитии новой эпидемии начали поступать в Народный Комиссариат Здравоохранения. Сообщения с мест указывали на сильное распространение эпидемии, высокий процент смертности и серьезные сопутствующие легочные явления, кровохаркание, благодаря которым заболевание напоминало легочную чуму. Некоторые телеграммы с мест прямо говорили о «чумно-подобных заболеваниях». Сходство с легочной чумой увеличивалось еще нахождением в отдельных случаях в мокроте больных биполярных палочек, напоминавших чумные.

Сначала эпидемия разразилась на Украине, дав в Киеве до 700 тыс. заболеваний, т. е. почти поголовно поразив все население; смертность составила 1,5 %. В русских губерниях «испанская» болезнь впервые появилась в Мстиславле (Могилевская губерния) 13 августа 1918 г. и сразу вылилась в эпидемию большого масштаба. В конце августа грипп проник в Бирюч (Воронежская губерния), повторяя ту же картину сокрушительного распространения (в самом Воронеже и его уезде грипп зафиксирован 15 октября). Тогда же болезнь появилась в Рязанской, Курской, Смоленской, Петроградской и Орловской губерниях. Несколько позже, 28 августа, заболевания гриппом зарегистрированы в Перми и Пермской губернии, в некоторых уездах Вятской губернии. В конце сентября гриппом были охвачены Витебская, Владимирская, Вятская, Воронежская, Калужская, Могилевская, Новгородская. Олонецкая, Пензенская, Псковская Тамбовская, Тверская, Череповецкая губернии. В октябре эпидемия передвигается еще более на восток, захватывая Ивановскую, Казанскую. Московскую, Нижегородскую, Орловскую, Саратовскую, Северо-Двинскую и Ярославскую губернии. В средине октября «испанка» появилась в Крыму. Отчетливо прослеживался «ход» эпидемии с юго-запада на сeверо-восток, в «обход» Москвы.

Отношение заболеваний к числу населения выражалось в следующих цифрах: от 50 и выше случаев на 1000 населения дала Владимирская губерния. От 35 до 50 — Псковская и Смоленская, от 25 до 35 — Новгородская, Калужская, Орловская и Казанская; от 20 до 25 — Тамбовская, Нижегородская, Костромская, и Вятская губернии. Московская губерния — от 5 до 10 на 1000.

США. Вторая волна пандемии гриппа, начавшаяся 28 августа 1918 г. в Бостоне, была исключительной как по своему широкому размаху, так и по тяжести клинического течения. Только в Массачусетсе «испанка» унесла за 4 месяца жизни 15 тыс. человек плюс неизвестное количество умерших людей, смерть которых ошибочно приписывалась «пневмонии», «энцефалиту», «менингиту» и др. болезням. За несколько дней эпидемия распространилась на все восточное побережье США, но это было только начало разыгрывающейся трагедии.

На третью неделю октября пришелся пик заболеваний в крупнейших городах Америки. Особенно это касалось Нью-Йорка, Нового Орлеана, Сан-Франциско, где смертность составила 28 % от общего количества людей, умерших от испанки в эту пандемию. Вспышки болезни захватили не только Северную Америку, но распространились до малолюдных местностей Аляски и наиболее отдаленных островов Тихого океана. Болезнь поразила огромное количество людей; согласно ретроспективной оценке, было инфицировано не мене 28 % населения США (на 1900 г. составляло 72,2 млн. человек). Течение болезни было исключительно тяжелым.

Установлено, что эпидемия «испанки» унесла жизни 675 тыс. американцев, что соответствует приблизительно 3,1 % смертности от общего числа заболевших. Но это только «средняя величина», в отдельных этнических и возрастных группах смертность была намного выше. Например, по данным Дж. Таубенбергера с соавт. (2006), смертность населения эскимосского поселения Бривиг-Миши достигла 85 %. Показатели смертности от гриппа и пневмонии среди 15–34-летних американцев в 1918 г. были более чем в 20 раз выше, чем в предыдущие годы (Lederberg J., 1997).

Во время боевых действий в Европе погибло 34 тыс. американских военнослужащих, пандемия «испанки» унесла жизни 43 тыс. военнослужащих. Демографический удар по населению США был таким сильным, что привел к снижению средней вероятной продолжительности жизни в стране более чем на 10 лет (Lederberg J., 1997).

Клиническая картина «испанского» гриппа. В пандемию гриппа 1918–1920 гг. врачам часто приходилось наблюдать чрезвычайно быстро наступающее развитие пневмоний, сопровождающихся обширным поражением легких с большим количеством крови в мокроте, протекавших бурно, с явлениями тяжелой общей интоксикации, с быстро нарастающим поражением сердечно-сосудистой системы, резким падением кровяного давления, помрачением сознания и быстро наступающим смертельным исходом.

Если гибель больного не происходила в первые трое суток, то высокая с самого начала болезни температурная кривая в большинстве случаев за этот период времени снижалась, чтобы снова подняться на более или менее продолжительное время, что было связано с развившимися осложнениями или обострением легочного заболевания.

Наиболее резкие и наиболее частые изменения в организме больного относились к органам дыхания — хриплость, носовые кровотечения, назойливый кашель, кровохарканье, иногда очень продолжительное, с выделением сначала кровянистой, а затем гнойной мокроты. Ползучесть, многодольчатость, пестрая картина при исследовании — характерные особенности гриппозной пневмонии 1918–1920 гг.

Обращали на себя внимание и клинические признаки поражения нервной системы: головные боли, гиперестезии, мучительные невралгии, ослабление памяти, бессонница, сменяющаяся сонливостью, бред, а в иных случаях беспокойство и возбуждение, доходящее до буйства.

Со стороны кожи наблюдали herpes, иногда с необычайной локализацией (например, в крестце), фурункулез и, что особенно важно, распространенную розеолезную сыпь, иногда с отдельными петехиями, дававшими повод думать о комбинации инфлюэнцы с сыпным тифом (что не подтверждалось впоследствии). У тяжелых больных наблюдались на крестце довольно глубокие пролежни, которые нельзя было связать ни с продолжительным лежанием больных на спине, ни с нечистоплотностью больных. Пролежни появлялись на 8–12 день болезни и, видимо, обусловливались нервно-трофическими расстройствами.

Выздоровление шло очень медленно, в особенности при легочных осложнениях; при выздоровлении у пациента всегда наблюдалось выраженная слабость. К плохим прогностическим признакам относили резкое беспокойство больного, цианоз, бессознательное состояние или помрачение сознания, возникшие с первых дней болезни. Летальный исход наступал чаще всего на 12-й день болезни (обычно от осложнений со стороны органов дыхания); при молниеносной форме — на 2–3 сутки на фоне поражения сердечно-сосудистой системы и геморрагических явлений.

Эпидемические катастрофы 1918–1922 гг. В России «испанка» была лишь эпизодом на фоне других эпидемических катастроф.

В начале 1918 г. появились сообщения о вспышках чумы в Киргизских степях — чума дала о себе знать в 12 урочищах, расположенных на расстоянии 20–30 верст друг от друга вдоль побережья Каспийского моря (между Астраханью и Гурьевом). Из заболевших 1/5 часть страдала бубонной чумой, 4/5 — легочной. В период с 1920 г. по 1922 г. вспышки чумы наблюдались в Забайкалье и в разных местностях, прилегающих к границам России. Наиболее крупная из них была отмечена в Манчжурии, где легочная чума вырвала около 4,3 тыс. жертв и оттуда была занесена в Дальне-Восточную республику, погубив более 600 человек во Владивостоке и Уссурийске (более подробно см. в нашей книге — Супотницкий М.В., Супотницкая Н.С., 2006).

В 1918 г. радикально изменилась ситуация по холере. Вспышки болезни зафиксированы в 40 российских губерниях, в Средней Азии, на Кавказе и Сибири (до Якутска). Холера не прекращалась и в 1919 г., и в 1920 г. даже зимой. Но размах холерной эпидемии 1921 г. был настолько большим, что ее выделили в отдельную эпидемию, сопоставимую по потерям среди населения с наиболее крупными холерными эпидемиями прошлого. Смертность от холеры среди населения составила 55 %. В некоторых населенных пунктах она достигала 80 и даже 100 % (Блох И.С., 1922).

В период 1918–1922 гг. Россия пережила невиданную в мировой истории эпидемию сыпного и возвратного тифов. Большие и узловые станции железных дорог были забиты трупами людей, умерших от тифа. На некоторых станциях залежи трупов достигли огромных размеров, города не успевали открывать тифозные больницы. От «сыпняка» погибла армия адмирала А.В. Колчака. Обычно за сыпным тифом (смертность до 18 %) следовал возвратный (смертность до 3 %); тех, кто переживал паразитарные тифы, «прореживали» холера и голод (Барыкин В.А., Добрейцер И.А… 1932).

В 1921 г. малярия «вышла» далеко за пределы своего обычного распространения, она охватила всю страну и продвинулась даже в ее северные районы. Тяжелые формы тропической малярии, наблюдавшиеся до войны только в предгорьях Кавказа, в Поволжье и в Средней Азии, распространились по всей республике — малярия приняла характер жесточайшего народного бедствия. Ее отличала необычайная смертность — за 1921 г. 11,3 % от числа заболевших первично, но в некоторых группах населения смертность доходила до 80 % (Добрейцер И.А., 1922; Жодзишский Б.Я., 1923).

Не всегда эти эпидемические события поддаются объяснению трудностями Гражданской войны. Так, чума может проникнуть в населенные пункты только после активизации ее природных очагов, на что человек влиять не может. Активизация таких очагов происходила в те годы на огромных территориях России и прилегающих к ней стран. Малярия обычно поддерживается в регионах, где зимняя изотерма не опускается ниже 16 градусов Со. По этой причине появление крупных очагов малярии в северных районах России в 1921 г., а также в высокогорных районах, где раньше ее никогда не было, может быть связано с серьезными климатическими изменениями, произошедшими гораздо раньше, но никак не с «заносом» ее войсками, прибывшими с «турецкого фронта» (как тогда считали). Распространение паразитарных тифов в эти годы было отмечено не только в России и в перенесших войну Европейских странах, но и в Латинской Америке. Для холеры того времени отмечали отсутствие связи ее появления с движениями людских потоков. Например, холеры не было в Красноярске, расположенном на перегруженной холерными больными Транссибирской магистрали, в Средней Азии ею, как правило, болели только местные жители. Необъясненным осталось повсеместное присутствие холерного вибриона в источниках питьевой воды даже в северных безлюдных районах Сибири. Например, в реке Иртыш в пределах Тобольска, в реке Туре в пределах Тюмени, в реках Ишиме, Карасуни и Мергени в пределах города Ишима Тюменской области и в воде рек и колодцев более умеренных широт (Грацианов А.А., 1922; 1923).

Напоминанием этих фактов мы предостерегаем читателя от упрощенного отношения к экологии возбудителей опасных инфекций. Возможно, что при столь значительных различиях между собой по биологическим свойствам (возбудители чумы и холеры — это бактерии; возбудители паразитарных тифов — риккетсии; возбудитель гриппа — РНК-вирус; возбудители малярии — одноклеточные паразиты крови), их экологические ниши находятся в зависимости от одних и тех же природных факторов, что и вылилось в чудовищную эпидемическую катастрофу 1918–1922 гг.

Теперь сделаем некоторые обобщения по разделу.

1. Пандемия «испанского гриппа» развивалась, как и большинство других пандемий гриппа прошлого, с характерными тремя волнами заболеваемости и с той же «скоростью», но по тяжести клиники болезни и характеру осложнений она напоминала пандемию 1836–1837 гг.

2. Наиболее опасными осложнениями гриппа в эту пандемию, обычно наблюдающихся у молодых людей, были быстро нарастающее поражение сердечно-сосудистой системы, резкое падение кровяного давления, помрачение сознания, геморрагические явления, развивающиеся у больных даже раньше, чем осложнения со стороны легких.

3. Молодой возраст погибших нельзя объяснить только тем, что люди старших возрастов переболели гриппом в пандемию 1889–1892 гг., так как серотип вируса, вызвавший эту пандемию (N2H2), не совпадает с серотипом вируса, вызвавшим пандемию «испанки» 1918–1920 гг. (N1H1).

4. Пандемическое распространение, клинику и патанатомию «испанского гриппа» нельзя объяснить результатами расшифровки генома вируса гриппа, вызвавшего «испанку», так как они не показали отличий генов «вирулентности» вируса «испанки» от штаммов вируса гриппа, циркулирующих среди людей сегодня.

5. Вирус, вызвавший пандемию гриппа 1918–1920 гг., таксономически находится на границе между семействами вирусов гриппа человека и свиней и вне группы птичьих вирусов, что предполагает наличие у него альтернативного хозяина.

3. ПОПЫТКА ОБЪЯСНЕНИЯ ФЕНОМЕНА «ИСПАНКИ»

В инфекционном процессе участвуют две стороны — паразитический микроорганизм и организм хозяина. Не внесшие ясности в причины появления пандемии «испанки» работы Дж. Таунбенбергера и его коллег касались только одной стороны инфекционного процесса — паразитического микроорганизма. Тогда нам остается предположить, что объяснение данного феномена скрыто в структуре генома людей, погибших в эту пандемию.

«Альтернативный хозяин». Дж. Таунбенбергер с соавт. (2006) настаивают на необходимости поиска «альтернативного хозяина» на основании сравнительного анализа нуклеотидных последовательностей вируса, вызвавшего «испанку». Но существуют эпидемиологические данные, заставляющие нас усомниться в том, насколько хорошо мы знаем природный резервуар вируса гриппа. Отсутствие различий в скорости распространения современных пандемий гриппа и аналогичных пандемий прошлого уже предполагает то, что контагиозность вируса и воздушно-капельный механизм его передачи имеют относительное значение в их развитии. Эта «относительность» исчерпывается рамками отдельных коллективов, городов и, возможно, географически изолированных регионов. Когда же вспышки гриппа одновременно разгораются в местностях, разделенных «непроходимыми территориями», как это имело место в прошлом, то неизбежно мы должны искать другой механизм передачи, другой резервуар вируса и, разумеется, другие «движущие силы» его пандемического распространения. Пока так вопрос не ставится. В затруднительных случаях в ход идут рассуждения о «поразительной скорости распространения эпидемий гриппа по огромной территории страны, которая удивляет даже медработников». Обычно объяснение таким ситуациям ищут с помощью математических моделей, для которых данные берут «с потолка». Например, в коллективной работе, вышедшей под редакцией Г.И. Карпухина (2001), обоснование скорости распространения гриппа начинается с фразы: «Предположим, что практически заразится только 1 %…».

Cделаем некоторые обобщения по разделу.

1. «Испанка» — это гиперреакция иммунной системы человека на возбудитель гриппа, эпидемическая выраженность которой зависит от частот отдельных генов, накопившихся в человеческой популяции за определенный период времени (не менее 3–4 поколений), а клиника болезни у индивидуума определяется сочетанием таких генов.

2. Мутации генов людей, лежащие в основе клиники «испанки», вне эпидемического процесса могут рассматриваться как нейтральные. Однако при контакте их носителей с возбудителем гриппа они становятся селективными и их носители подпадают под действие естественного отбора.

3. Появление во время эпидемий гриппа осложнений типа «испанки» означает накопление в популяциях людей высокочувствительных к вирусу гриппа генотипов; их исчезновение на длительный период времени означает элиминацию вирусом гриппа людей этих генотипов.

4. Поиски «альтернативного хозяина» вирусов гриппа, существование которого предположено Дж. Таунбенбергером с соавт. (2006) на основе анализа нуклеотидных последовательностей штамма вируса, вызвавшего пандемию 1918–1920 гг., целесообразно продолжить среди одноклеточных животных (простейших) почвы и водоемов.

4. ПРОВЕРИМ СЕБЯ — ГРИПП ПОСЛЕ «ИСПАНКИ»

Если наши выводы о природе «испанки», сделанные в предыдущем разделе, верны, то при анализе хода последующих пандемий гриппа мы должны обнаружить последствия элиминации отдельных генотипов людей. Прежде всего, они должны проявиться в снижении количества осложнений, имевших место во время пандемии «испанки». Но возможны и другие эффекты, которые нужно установить путем сопоставительного анализа эпидемических событий, зафиксированных исследователями в разные пандемии гриппа.

Грипп между пандемиями. В промежутке между пандемиями гриппа 1918–1920 гг. и 1957–1959 гг. было зарегистрировано не менее 20 эпидемий гриппа, имевших широкое распространение. В 1946–1948 гг. и в 1951–1953 гг. грипп проявлял тенденцию к пандемическому распространению, но в пандемию не перерос.

В этот же период произошла непрогнозируемая замена подтипа (серотипа) вируса H1N1 вирусом серотипа H2N2 (обнаружен в 1947 г.), что, по единодушному мнению ученых, привело к пандемии, названной «азиатским гриппом». Сам же процесс вытеснения из популяций людей одного подтипа вируса другим задним числом был назван пандемическим циклом. С того времени считается абсолютной истиной, что «появление нового подтипа вируса и высочайшая вирулентность приводят к быстрому распространению инфекции во всем мире — пандемии».

Среди тенденций эпидемиологии гриппа на протяжении почти четырех десятилетий, прошедших со времени пандемии 1918–1920 г., обращает на себя внимание неуклонное снижение смертности от него.

Рациональных объяснений это явление в те годы не получило. В.М. Жданов (1963) считал, что его нельзя объяснить широким применением антибиотиков и других эффективных лекарственных средств, если даже предположить, что они могли снизить смертность от гриппа за счет вторичной инфекции бактериальной микрофлорой, так как снижение смертности началось до эры антибиотиков.

Пандемия «азиатского гриппа». Пандемия имела две волны (1957 г. и 1959 г.), в некоторых странах, в том числе и в СССР, эти волны делились еще на две. Пандемия началась весной 1957 г., когда в некоторых районах Азии почти одновременно было зарегистрировано резкое увеличение гриппоподобных болезней. Эта эпидемическая волна гриппа в сравнительно короткий период (1–2 месяца) охватила почти все страны Азии. В мае эпидемия проникла в Африку, вызвав здесь сравнительно крупные вспышки в ряде стран. Позднее (июнь—июль) было зафиксировано резкое увеличение гриппоподобных заболеваний в отдельных районах других континентов, в частности в Америке и Австралии. В сентябре и октябре пандемия гриппа широко распространилась в странах Европы и в США. В СССР в марте и апреле 1957 г. регистрировались ограниченные вспышки гриппозных заболеваний в различных географических зонах. Однако основной подъем заболеваемости гриппом H2N2 (тогда его называли А2) начался в Советском Союзе с первой декады мая.

В 1958 г. во всех странах мира хотя и отмечалась повышенная заболеваемость гриппоподобными инфекциями, однако количество заболеваний было значительно ниже, чем в 1957 г.

Иное развитие получает пандемическая волна 1959 г. В отличие от 1957 г. резкое увеличение заболеваемости гриппом начинается в странах Среднего и Ближнего Востока в конце декабря 1958 г. и в начале января 1959 г. В феврале—марте 1959 г. отмечается заметный подъем заболеваемости гриппом в странах Юго-Восточной Азии. В этот период локальные, но крупные вспышки гриппа были зарегистрированы в Индии, Индонезии и Японии. В мае и июне отмечена высокая заболеваемость гриппом в Австралии, особенно на ее Северной территории. В мае эпидемической волной гриппа были охвачены страны Африканского континента. В СССР эпидемия 1959 г. распространилась с Юго-Востока и к середине января охватила весь Советский Союз и ряд ближайших стран.

Характерной особенностью таких случаев стало быстрое развитие клиники болезни, приводившее к летальному концу в течение короткого времени, иногда 1–2 дней, а изредка и нескольких часов от начала заболевания. Как правило, симптомы болезни стремительно нарастали, лечение же оказывалось неэффективным даже при использовании антибиотиков. По обнаруженным морфологическим признакам их делили на две группы. Первая — с преобладанием общих токсических явлений, вызвавших множественные кровоизлияния, дистрофические поражения внутренних органов, отек и полнокровие головного мозга и его оболочек с острыми деструктивными изменениями ганглиозных клеток коры и ствола мозга при сравнительно слабовыраженном местном легочном процессе. Вторая — с преобладанием местных легочных изменений, в половине случаев имевших характер распространенной геморрагической пневмонии.

В пользу нашей гипотезы о том, что появление феномена «испанки» связано с «накоплением» в человеческих популяциях определенных генотипов, свидетельствуют и другие наблюдения Н.А. Максимовича (1963). По его данным, в пандемию 1957 г. дети раннего возраста поражались сравнительно мало по сравнению с высокой заболеваемостью взрослых и детей школьного возраста. Тем не менее, на них приходилась основная часть летальных исходов — погибали преимущественно дети в возрасте до 3 лет. В 1958 г. встречались эпизодические случаи смертности детей раннего возраста и взрослых от гриппа H2N2, а в конце 1958 г. и в начале 1959 г. наблюдались случаи быстрого наступления летального исхода и значительное повышение летальности как среди взрослых, так и среди детей раннего возраста, включая новорожденных.

Больше половины секционных случаев относились к детям раннего возраста, а больше половины летальных исходов гриппа среди взрослых — к лицам старше 40 лет. Но причины смерти у них были разные. У детей преобладали «общие токсические изменения» и были сравнительно слабо выражены местные изменения в дыхательной системе. У взрослых преобладали местные легочные изменения, развивавшиеся на фоне хронических болезней сердечно-сосудистой системы. 61,4 % летальных исходов у детей и 40,7 % у взрослых относились к заболеванию с коротким течением, частично к скоропостижной смерти. Т. е. элиминация (избирательное уничтожение отдельных особей или групп организмов в результате действия естественного отбора. — Прим. Ред.) высокочувствительных к вирусу гриппа генотипов людей во время гриппозных пандемий происходит еще в раннем возрасте.

Пандемия «гонконгского гриппа» (1968–1970 гг.). Пандемия развивалась тремя волнами (1968, 1969 и 1970 гг.) и была вызвана вирусом нового серотипа H3N2. После первых сообщений о новом вирусе эпидемиологи ожидали быстрого распространения серьезной эпидемии глобального масштаба, такой, как эпидемия, вызванная в 1957 г. вирусом гриппа H2N2. Сначала это казалось весьма вероятным. Заболевание появилось в Сингапуре в начале августа и к сентябрю уже распространилось на другие сопредельные страны, в частности на Индию и северные территории Австралии, но в большинстве этих районов оно носило клинически легкую форму, хотя распространилось довольно широко. Осенью 1968 г. новый вирус достиг Европы, но и там до начала зимы не было зарегистрировано ни одной большой вспышки. Наиболее опасной была вторая волна пандемии, во время других обычно не отмечали сколько-нибудь значительного повышения смертности.

Как одно из объяснений тяжелого течения «гонконгского гриппа» на отдельных территориях США высказывалось предположение, что туда был занесен или появился и затем распространился по всей стране необычайно вирулентный штамм вируса, который достиг другие страны уже после того, как они были поражены одной из его разновидностей, более широко распространившейся и менее вирулентной; но это только версия.

Сообщения о высокой смертности заболевших гриппом людей во время первой волны пандемии поступали в основном из горных районов Папуа и Новой Гвинеи.

Третья волна пандемии дала о себе знать в конце 1970 г. Затем эпидемические волны резко пошли на убыль. Отмечалась четкая тенденция к увеличению легких форм гриппа и снижению тяжелых форм в последние вспышки 1970–1971 гг.

Феномен «испанки», как и в предыдущую пандемию, встречался отдельными «гнездами». В России он обратил на себя внимание врачей в Куйбышевской области. В отличие от других регионов России пандемия «гонконгского гриппа» там не воспринималась как «легкая». По данным Л.В. Захаровой (1970), смертность от гриппа в области в эпидемию 1969 г. была в 33 раза выше, чем в эпидемию 1967 г. Особенно высокой смертность была в разгар эпидемии среди детей первых лет жизни. Как и во время «испанки» 1918—1920-х гг., ее жертвами стали те, кто не перенес грипп в прошлом.

Пандемия «русского гриппа» (1977–1978 гг.). К концу 1970-х гг. ученым казалось, что о вирусе гриппа и об эпидемиях, им вызываемых, они знают все или почти все. Новые пандемические вирусы никого не удивляли, их появление пытались даже моделировать с помощью компьютера. Но возвращение в ноябре 1977 г. вируса гриппа H1N1, сходного по антигенной структуре с уже циркулировавшим в мире в 1918–1956 гг. вирусом, стало для современников неожиданным явлением.

С самого начала этой пандемии в «гонке по континентам» не оказалось лидера. В начале 1978 г. вирусы серотипа H3N2 (А/Техас/1/77 и А/Виктория/З/75) вызвали эпидемии в Европе, Африке и Азии, а на американском континенте (США, Канада) обосновался вирус гриппа серотипа H1N1. В марте месяце во всех странах Европы и Северной Америки наступило снижение заболеваемости. Причем в это время во многих странах изолировали одновременно штаммы вирусов гриппа A(H1N1), A/Texac/l/77(H3N2) и реже штаммы А/Виктория/З/75 (H3N2). В СССР в осенне-зимний период 1977–1978 гг. этиологическая структура гриппа была смешанной. Если в сентябре 1976 — апреле 1977 гг. грипп был вызван двумя типами вируса (H3N2 и В), то в те же месяцы 1977–1978 гг. грипп был обусловлен его тремя серотипами (H1N1, H3N2, В).

По поражаемому контингенту и серотипу вируса, вовлеченного в пандемическое распространение, пандемия Русского гриппа напоминала пандемию «испанки» 1918–1920 гг., однако последствия пандемии были уже иными.

Первая особенность этой пандемии выявлена при анализе заболевшего гриппом контингента. При распределении больных в нарастающем итоге по всем возрастным группам было установлено, что дети до 2 лет составили 10 % больных, до 6 и 14 лет — 22 % и 43 % соответственно, а лица до 25 лет — 73 %. Эти данные указывают на то, что подавляющее число заболевших в эпидемию 1977–1978 гг. приходилось на людей в возрасте до 20 лет, т. е. на ту часть населения, которая не имела контакта с вирусами гриппа серотипа H1N1, исчезнувшими из циркуляции более 20 лет тому назад. Напротив, лица старше 30 лет составили только 20 % больных, хотя их доля в общей численности населения превышает 50 %, т. е., учитывая низкую заболеваемость в эту эпидемию вообще, люди зрелого и пожилого возраста, имевшие в прошлом контакт с вирусами гриппа H1N1, практически не болели.

Второй особенностью пандемии было сравнительно легкое течение болезни. Так, в 57,8 % случаев оно было легким и в 42,2 % — средней тяжести. Тяжелых форм с выраженной интоксикацией не наблюдали. Для сравнения укажем, что в первую волну эпидемии гриппа, вызванную вирусом H3N2, в 1969 г. на тех же контингентах больных эти же исследователи наблюдали: 24 % легкой и 55 % среднетяжелой и 21 % тяжелой степенью заболевания гриппом.

Третьей особенностью пандемии было небольшое количество свойственных гриппу осложнений. Мы не нашли в доступных источниках описаний крупных вспышек гриппа, для которых современники отметили бы симптомы, сходные с «испанкой». Даже геморрагические осложнения в пандемию 1977–1978 гг. были редкостью — не более чем у 3 % стационарных больных.

Салицилаты, димедрол и анальгин в эту пандемию достоверно уменьшали «интоксикацию» и интенсивность катарального синдрома. Эффективным оказался и противовирусный препарат ремантадин. Однако лечение иммуноглобулинами, дававшее хороший и многократно подтвержденный эффект в предыдущие пандемии, оказалось бесполезным. Так, по данным Г.И. Карпухина с соавт. (1986), лечение в 1979 г. противогриппозным иммуноглобулином больных с неосложненным гриппом, вызванным вирусом серотипа H1N1, не позволило выявить какие-то отличия в сравниваемых группах. Авторы рекомендовали отказаться от использования с лечебными целями в стационарах для взрослых донорского противогриппозного иммуноглобулина (коммерческого и высокотитражного) у подавляющего числа больных неосложненным гриппом, вызванном вирусами серотипов H1N1, H3N2 и B, протекающим в форме средней тяжести.

Грипп между пандемиями. Грипп пока остается безобидной болезнью. Современные эпидемии протекают со смертностью не более 1–2 случая на 100 тыс. человек. Вирус гриппа по-прежнему оказывает селективнное давление на генотипы людей. По данным И.Г. Маринича с соавт. (1999), в С.-Петербурге в период 1969–1999 гг. регистрировалось от 0,3 до 6,9 случаев смерти от ОРЗ и гриппа на 100 тыс. жителей, при этом у детей до 3 лет смертность была в 14–69 раз большей, чем в других возрастных группах. Однако количество людей, подвергаемых такому давлению, не велико. Даже во время пандемии «испанки» 1918—1920-х гг. на североамериканском континенте переболело гриппом не более трети населения. Суммарная заболеваемость населения городов за эпидемию 1977–1978 гг. колебалась от 4,1 до 16,2 % и в каждом из них без исключения была значительно меньше среднего уровня эпидемий прошлых лет. Последующие эпидемии дали еще меньший «охват». Например, по данным В.Т. Ивановой с соавт. (2006), более активная циркуляция вируса H3N2 вызвана низким уровнем специфических антител в популяциях людей. И это при том, что вирус данного серотипа вызывает вспышки и эпидемии гриппа уже более 30 лет.

Накоплению высокочувствительных генотипов к вирусу способствует и массовая вакцинация населения субъединичными вакцинами, проводимая в осенний период. Эта мера абсолютно необходима для предотвращения зимних вспышек гриппа, но она имеет труднопрогнозируемые отдаленные последствия (растянутые во времени «петли обратной связи»). Никаких подходов к контролю за генетической восприимчивостью людей к вирусу гриппа пока не предложено, да и сама проблема возможности возврата «испанки» через высоковосприимчивые к вирусу гриппа человеческие генотипы не ставится.

Сделаем некоторые обобщения по разделу: в связи с уменьшение «охвата» населения гриппозными эпидемиями в настоящее время должен иметь место рост численности генотипов людей, высоковосприимчивых к вирусу гриппа.

5. МОГ ЛИ «ПТИЧИЙ ГРИПП» «УНЕСТИ ОТ 5 ДО 150 МЛН. ЖИЗНЕЙ НА ПЛАНЕТЕ»?

Даже уже из вышеизложенного видно, что «испанка» и «птичий грипп» — это природные явления, не имеющие между собой никакой причинно-следственной связи. Ни вирус «птичьего гриппа», ни какого-то иного не могут вызвать «испанку», так как это патологический синдром, встречающийся при любом гриппе, своего рода отклонение от клинической нормы, дающее о себе знать с разной частотой на отдельных территориях и в отдельных этнических группах при циркуляции даже одного серотипа вируса. Однако информационное давление на население и власть в 2004–2006 гг. было так велико, а отношение «эпидемиологического сообщества» к этой проблемы столь поверхностно, что требуется более детальное пояснение самой возможности перехода «птичьего гриппа» в «испанку».

Пределы эволюции вирусов, вызывающих грипп птиц. Причина невосприимчивости людей к вирусам, поражающим птиц, в том, что их рецепторная специфичность отличается от таковой вируса гриппа человека А и В типов. Вирусы гриппа птиц не инфицируют клетки дыхательных путей человека, так как не могут связываться с рецепторами эпителия и ингибируются муцинами. В свете такой концепции инфицирование вирусом гриппа птиц человека предполагало наличие промежуточного хозяина (Большое признание получила гипотеза о свинье как о промежуточном хозяине вируса гриппа. В клетках дыхательного эпителия свиней вирусы гриппа человека и птиц способны репродуцироваться, а свиньи распространены повсеместно и часто тесно контактируют как с людьми, так и с домашней птицей. Среди свиней циркулирует несколько эволюционных ветвей вируса гриппа A/H1N1: классические штаммы вируса гриппа свиней, эволюционно родственные вирусу гриппа человека 1918 г.; вирусы, родственные эпидемическим штаммам; и вирусы, родственные вирусу гриппа птиц, которые, несмотря на короткое время циркуляции в новом хозяине, по неизвестным пока причинам широко распространились в Европе и Азии).

Но и эта гипотеза не «пролила свет» на главное событие в истории гриппа ХХ столетия — на происхождение вируса, вызвавшего пандемию «испанки», а, следовательно, и на возможность «образования реассортанта», способного повторить эту пандемию.

Некорректно интерпретируются и данные сравнения нуклеотидных последовательностей «птичьих» и «человеческих» вирусов гриппа. Одни авторы, получая финансирование на основании ими же запущенных мифов о переходе «птичьего гриппа» в «испанку», таким образом стараются доказать, что вирус, вызвавший пандемию 1918—1920-х гг., имеет «птичье происхождение».

Другие, надеясь на то, что и им что-то перепадет с «барского стола» и имея представления о том, что такое «научная репутация», еще меньшие, чем о гриппе, некритически повторяют банальности своих «старших товарищей». Кроме того, когда отдельные авторы на основании сходства отдельных нуклеотидных последовательностей этих вирусов, рисуют нам возможность появления новой «испанки», они хотя бы должны следовать элементарной логике. Вирус, вызвавший пандемию гриппа 1918—1920-х гг., по этому показателю как раз дальше остальных пандемических вирусов отстоит от «предкового птичьего вируса». А ближе всего к нему вирус, вызвавший совсем несмертельную пандемию гриппа 1968—1970-х гг. Значит, более корректным с точки зрения логики будет утверждение, что «птичий вирус рекомбинирует с человеческим и новый рекомбинант вызовет пандемию «русского гриппа», а не «испанского». Кстати, «русский грипп» ничем таким, под что можно получить деньги, «ученым» не запомнился.

А вот как пересказываются результаты исследований сотрудников Armed Forces Institute of Pathology (Вашингтон, США) генома вируса, вызвавшего пандемию 1918–1920 гг., в одной из публикаций, вышедшей в разгар борьбы с «птичьим гриппом»: «Им удалось не только исследовать РНК смертоносного вируса, но и полностью его реконструировать. Оказалось, что геном птичьего вируса сильно отличается от тех подвидов вируса гриппа, которые вызвали сильные пандемии 1957 и 1968 годов, но имеет по некоторым фрагментам сходство с фрагментами генов вируса «испанки», бушевавшей в 1918–1920 гг.» (Кокурина Е., 2005). Тут все «с точностью до наоборот»! Это даже не ошибочная интерпретация данных Дж Таунбенбергера с соавторами, а просто подлог. Тем более что на следующей странице этого же издания публикуется их статья. Когда смотришь через глобальную сеть публикации подобной направленности, опускаются руки, иных просто нет!

Сделаем некоторые обобщения по разделу.

1. При всей опасности вируса гриппа птиц для птицехозяйств не было никаких научных оснований утверждать, что он, образовав рекомбинант (реассортант) с вирусом гриппа человека, вызовет «испанку», которая унесет «от 5 до 150 млн. жизней на планете».

2. В основе информационной кампании по «борьбе с птичьим гриппом» лежало сокрытие, подлог и агрессивное искажение информации.

3. Ни один крупный российский эпидемиолог (даже в ранге академика РАМН) не выступил против профанации проблемы гриппа в 2004–2006 гг., что является очень тревожным индикатором состояния научной этики в России вообще и самой эпидемиологии, в частности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Данная статья не является констатацией события «задним числом», т. е. после прекращения пандемии птичьего гриппа 2004–2006 гг. В своих более ранних публикациях я уже указывал на тупиковость используемого Taubenberger с соавт. подхода к пониманию феномена «испанки» и на невозможность перехода «птичьего гриппа» в «испанку» (Супотницкий М.В., 2001; 2005). Феномен «испанки» во время пандемии гриппа 1918—1920-х гг. нуждается в исследовании с совершенно иной стороны, чем это имело место до последнего времени. Объектами такого исследования должны стать:

• геном людей, у которых гриппозная инфекция развивалась с геморрагическим синдромом, симптомами нарушения гемодинамики и быстрым развитием осложнений со стороны легких;

• «альтернативный хозяин», на существовании которого настаивают Taubenberger с соавт., но его поиски целесообразно продолжить среди простейших водоемов и почвы.

Необходимость этих исследований вызвана периодическим повторением пандемий подобного типа, о чем свидетельствуют исторические источники. Ранними косвенными признаками возвращения пандемии «испанки» можно считать следующие:

• учащение регистрации случаев смертельных исходов при гриппе у детей, когда на первый план у погибших выступают нарушения гемодинамики и геморрагические явления. На вскрытии в легких либо не обнаруживаются пневмонические очаги, либо они носят характер мелкоочаговой геморрагической пневмонии с массивными геморрагиями в других внутренних органах. Особенную настороженность должны вызывать такие вспышки среди изолированных популяций людей, в которых преобладают родственники;

• устойчивую тенденцию к вытеснению штаммом одного подтипа вируса вирусов гриппа других подтипов;

• рост числа регистрируемых случаев гриппа, протекающих «с выраженной интоксикацией» и осложнений гриппа среди людей в возрасте до 30 лет на фоне сообщений о неэффективности применения противовоспалительных и противовирусных препаратов.

Для самих же ученых крайне важным является не допускать превращения науки в «третью древнейшую профессию».

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ СВИНОГО ГРИППА

Странные противоречия в подсчете количества жертв «свиного гриппа» в Мексике.

«По последним данным, 103 человека скончались от «свиного гриппа» в Мексике, 1614 госпитализированы с симптомами болезни».

«В Мексике количество официально подтвержденных случаев заболевания «свиным гриппом» выросло на 23 человека до 49 больных».

Откуда тогда взялись «по последним данным…», которыми запугивали нас 26–27 апреля, обваливали биржи и т. п.?

Академик Львов 28.04.09 г. заявил, что «предвидел» все, что происходит сегодня с гриппом. Читаем его «предвидение»: «По мнению ученого, при смешении вирусов гриппа птицы и человека может возникнуть новый опасный гибрид…»

И еще: «По мнению Львова, пандемия гриппа скорее всего будет вызвана мутацией вируса так называемого «птичьего гриппа» (H3N2), сообщает ИТАР-ТАСС.

«Существует стопроцентная гарантия, что вирус пандемического гриппа появится в мире не в этом, так в следующем или в ближайшие годы», — сказал Львов. «Как это бывало и в прошлом, из уже существующих вирусов гриппа обязательно генерируется новый, который и вызовет пандемию. Осталось полшага до пандемической катастрофы в мире», — добавил ученый.

Мне нравится, как «предвидели» гадальщики на бухарском базаре: «Один самаркандец предлагает мне восемнадцать кип шерсти. Будет ли выгодной для меня эта сделка? — спрашивал купец. Гадальщик по торговым делам начал считать крысиные кости, раскидывать бобы, затем с видом сурового глубокомыслия отвечал: «Покупай, но следи, чтобы во время уплаты около тебя на сто локтей вокруг не было ни одного плешивца» (Л. Соловьев «Повесть о Ходже Насреддине», 1954).

Вот еще один «предвидец», это уже рекордсмен по предвидениям: «Ничего нового в этом нет, — утверждает академик Киселев. — Все пандемии гриппа были пандемиями птичьего гриппа».

И он же о своих героических усилиях: «С 1997 года мы имеем постоянные вспышки, но пандемии взрывного характера у нас пока нет, поэтому у нас есть время к ней подготовиться. Но то, что пандемия будет, — это точно», — подчеркнул директор института.

И пример цинизма: «Ситуация с H5N1 (вирус гриппа птиц) неактуальна сегодня. Он другой уже, он уже не способен убить человека, не способен ввергаться в организм человека», — сказал Дроздов на пресс-конференции в Новосибирске во вторник. По его словам, вирус изменился и мутировал.

С «птичьим гриппом», все! Завязали по причине «мутирования» вируса.

Взял и мутировал за пару дней! Кстати, мутировал он не один, а вместе с деньгами на вакцину.

Но не все потеряно! «Президент США Барак Обама запросил у конгресса дополнительные $1,5 млрд. на борьбу со свиным гриппом, говорится в сообщении Белого дома.

По словам представителя Белого дома Роберта Гиббса, выделенные средства будут направлены на создание резервного фонда, необходимого на случай массовой эпидемии, на создание вакцины, на поддержку американских здравоохранительных ведомств и на помощь международным организациям, пытающимся предотвратить распространение заболевания, информирует РИА «Новости».

М.В. СУПОТНИЦКИЙ,

кандидат биологических наук.

http://www.supotnitskiy.ru/stat/stat51.htm