ВТОРОЕ КРЕЩЕНИЕ

Иногда полезно ознакомиться с региональной прессой, полной информацией, из которой не очень балуют электорат центральные СМИ, кроме, конечно, убийств, грабежей, изнасилований и т. п. криминальных историй. Но кроме гнусностей такие сообщения, как приобщение разнузданного атеистического быдла к церковным прелестям прошлого времени современными светскими деятелями, их непосредственное участие в этом процессе, как-то проходят мимо внимания широкой общественности, а ведь среди них есть весьма достойные и известные личности постперестроечного времени. Как известно, одним из первых зачинщиков гласности в этом деле в середине 90-х годов прошлого века, как ни странно, стал генсек многочисленной атеистической партии, провозгласивший с молчаливого согласия руководства этой партии отход от идейных ценностей коммунизма с заменой их общечеловеческими, т. е. религиозными. Об этом можно узнать из его книги, посвященной изменению общественного строя руководимой им страны, в «выступлениях» по поводу празднования 1000-летия крещения Руси (А. Черняев. Дневник двух эпох, стр. 741), подтвержденных впоследствии практическими действиями — выделением земельного участка для строительства храма. Эстафета гласности в этом вопросе была подхвачена столичным градоначальником, публично заявившим о восстановлении святынь в виде покаяния неразумного населения за совершенные ими грехи. К сожалению, дальнейшее развитие этого почина (восстановление святынь) на региональном уровне не освещалось в центральных СМИ в полной мере даже после того, как власть захватили серые партийные личности второго и третьего эшелона. Задача увековечивания таких инициатив и практических действий перешла на уровень региональных СМИ и ниже. Это печально, так как при внимательном рассмотрении процесс возвращения к «истокам» (вероятно, к сохе, лаптям и т. п.), в том числе и к религии, напоминает второе крещение атеистической (языческой) Руси. Как и князья (бывшие язычники), нынешние властители (бывшие атеисты), внезапно прозрев, на всех уровнях демонстрируют свою религиозность: ведь, не перекрестившись, не получишь и малую хлебную должность. И не только не перекрестившись…

Как в капле воды отражается окружающий мир, так и на примере малого города можно увидеть общее поступательное движение к общечеловеческим «истокам». В качестве примера можно взять, например, г. Вольск, награждённый в 1981 г. орденом «Знак Почета» за трудовой вклад в социалистическое строительство, известный с конца XIX в. и по настоящее время своей цементной промышленностью, но не только ею. Правда, как сообщает Интерфакс, сегодня, например, 69,53 % обыкновенных акций ОАО «Альфа Цемента» принадлежат Holcim Auslandbeteiligung GmbH (Германия), но что тут особенного. Ведь кроме цемента есть чем гордиться ещё, например, старейшим лётным училищем, ставшим после войны единственным в стране военным ВУЗом, готовящим специалистов тыла, в котором преподавал Герой Советского Союза В. Игнатьев, тесть Главного счетчика России. Очень много известных людей в той или иной степени были связаны с г. Вольском: физик и биолог П.И. Бахметьев; С.Г. Навашин — один из основателей и первый директор Биологического института имени К.А. Тимирязева в Москве; Н.Н. Семенов — академик, основоположник химической физики, дважды Герой соцтруда, лауреат Нобелевской премии; Б.П. Тонкий — Герой соцтруда, профессор, создавший на основе зеленой плесени материал для производства пенициллина; П.Д. Грушин — советский учёный в области ракетной техники, академик АН СССР, дважды Герой соцтруда, его изделием «В-750» был сбит американский самолёт-шпион У-2 в 1960 г., им был создан также комплекс «С-300». Советский писатель Ф.И. Панфёров написал здесь свой первый рассказ. С Вольском связаны биографии почти пятидесяти Героев Советского Союза: знаменитого летчика В.В. Талалихина, не менее знаменитого политрука В.Г. Клочкова, летчиков П.Ф. Блинова, К.А. Рябова и многих других.

Город Вольск со своим интернациональным населением (русские, украинцы, татары, армяне, молдаване, казахи, немцы, башкиры, чуваши…) всегда был самодостаточным городом, так как стабильно работало цементное и шиферное производство, другие заводы. Это позволяло обходиться без серьезной помощи областного центра. После финальной части перестроечного процесса, разрушения страны и общественного строя, ветер перемен, бушевавший в столицах, достиг и Вольска.

Атмосфера духовного подъема, связанного с традициями православия охватила весь город, церковно-общественная активность охватила даже детские сады. Видимо, по примеру столицы во второй половине 90-х годов возникла идея восстановления разрушенного в 30-х годах прошлого века Троицкого собора. Однако для реализации идеи не нашлось необходимых средств, видимо, шло первоначальное накопление капитала, надо было успеть разворовать советскую общественную собственность. Почти через десять лет очередной мэр города вдохновился старой идеей строительства храма. Однако существовало препятствие: на месте разрушенного храма атеисты (язычники) — коммунисты поставили свой символ, памятник вождю мирового пролетариата Ленину. Согласно традиции, языческого идола необходимо было удалить, а на его месте воздвигнуть святыню. И это было сделано, но с нарушением традиции. Памятник не был разрушен или утоплен в реке, как бывало раньше. Его перенесли с центральной площади подальше с глаз долой, в сквер. Коммунисты сопротивлялись, подавали иски в суды о неправедности переноса своей святыни, но после того, как очередной мэр предоставил им помещение, свои иски отозвали.

Летом 2004 года началось строительство, и через полтора года на пустынной площади выросло здание собора. Считается, что на такие мероприятия нельзя тратить бюджетные деньги, поэтому финансирование строительства и обустройства здания вели как местные меценаты, так и иногородние, отдававшие часть своего дохода, нажитого непосильным трудом, на это благое дело. В частности, Главный счётчик страны пожертвовал больше миллиона рублей на изготовление трёхтонного колокола, а секретарь президиума едросической партии — полтора миллиона рублей. Кстати, каждое такое пожертвование составляет практически половину официального заработка за 2008 год глав таких регионов, как Чукотка, Коми, Амурской обл. и др. («К барьеру!», № 1).

Как известно, пожертвования делают обычно кающиеся грешники, чтобы смягчить или увильнуть от наказания за свои проделки на «том» свете. Логично, что чем сильнее грехи, тем большая сумма откупного. Для приобщения же неразумных масс, например, работникам госучреждений «рекомендовали пожертвовать…». И вот жалуются несознательные прессе: «Нам и так платят копейки, а тут почти 250 рублей отбирают…».

Таким образом, список тех, кто пожертвовал свои кровные для строительства храма, занял бы несколько страниц, а может быть, и целую книгу. На благоустройство зоны отдыха вокруг собора из Москвы выделили два миллиона рублей, из Саратова более 400 тысяч. Региональному благотворительному фонду на организацию питания и проживания гостей выделили из бюджетных средств 10 млн. 680 тыс. руб. Освящение построенного храма приурочили к празднованию Дня славянской письменности и культуры, на котором присутствовали церковные и светские деятели. После праздничного богослужения были вручены церковные награды и грамоты как местному начальству, так и прибывшим на праздник гостям: секретарю президиума едросической партии, депутату ГД, а вот министра культуры, кажется, не отметили. (Главному счётчику страны тоже вручили церковный орден, но попозже, на Троицу, когда он приехал на пару дней порыбачить, кстати, на ранг выше, чем секретарю президиума). После торжественной части секретарь президиума от обеда отказался, надо было пропиариться к трагической дате начала войны, решить вопрос с ремонтом памятника Клочкову, срочно привести в порядок: «Смотреть на это — обидно до слёз. Ведь у нас два знаменитых на всю Россию земляка-героя Великой Отечественной — Талалихин и Клочков. Как же нам не чтить их память?!». Да, за ремонт и восстановление таких памятников сейчас орденами не награждают, но перед электоратом отметиться можно. (А на ремонт попросить денег у Москвы.)

Процесс восстановления собора наконец-то общими усилиями удалось завершить и подарить счастливым вольчанам утраченную святыню вместимостью до 900 человек. Теперь они смогут приобщаться к высоким таинствам, ведь свободного времени будет у них предостаточно. По данным Центра занятости населения Вольска, о грядущем сокращении 360 человек заявили несколько предприятий. А всего на 10 июля 2009 г., по сообщению ЦЗН г. Вольска, стоит на учёте 1295 человек, это не считая тех, кто находится в отпусках за свой счёт, работает по сокращенному графику, не получает месяцами зарплату или вообще не обратился в службу занятости. Правда, не всех касается тяжесть кризиса. По сообщению Вольского информагентства, директор «ВМЗ» и районный депутат, переведший свое предприятие на неполную рабочую неделю, успешно построил себе в центре города трёхэтажный особняк. Понятно членом какой партии он является.

Но всё это, конечно, мелочи жизни. Теперь с божьей помощью можно, наконец, решить проблему оползневой зоны, территории вдоль Волги, где ползет земля и рушатся сотни жилых домов. Решить проблему очистки питьевой воды. Или побороть ВИЧ-инфекцию, выросшую по сравнению с 2008 годом в три раза и достигшую сейчас 700 заражённых. Можно с помощью церкви (если у самой власти не получается) пригрозить нерадивым эксплуататорам платить хотя бы зарплату рабочим, как это сделал кузбасский епископ. Да многое теперь, после второго крещения и возвращения к «истокам», можно сделать власти. Обещали же депутаты-«Едросы» советоваться с церковью при принятии всех важных законопроектов.

Н. ВЕЛЬГА

 

ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ FAQ

Перечитывая комментарии к записи про кадровый голод, а потом к записи про рецепты Эффективного Бизнеса, понял — действительно, я слишком часто говорю «Это уже было», диалог идёт по второму кругу. Ведь «эффективные» мыслят стереотипно, по Экономиксу, и задают одни и те же вопросы. Так что набросал небольшое FAQ* по вопросу «Как работается человеку в маленьком провинциальном городке». Думаю, раскрыл не все вопросы, так что открыто для дополнений.

— Можно ли уйти с работы, где тебе мало платят?

Уйти можно, но идти некуда — везде платят столько же или вообще нет мест.

— Почему нет мест?

1. Потому что город маленький — и рынок маленький, для его обслуживания не требуется ни много вещей, ни много продуктов, ни много услуг.

2. А поскольку всем людям платят мало, то этому рынку и расти некуда, все покупают по минимуму.

(Теоретически этот заколдованный круг можно разорвать, например, подняв зарплаты раз в пятьдесят всем работающим людям в городе. Тогда в город ринутся торговцы, всякие фирмы и т. п. — безработные будут в них устраиваться на работу, потом сюда поедут люди и колесо закрутится. Но это предположение из области фантастики. Кстати, Москва живёт именно по такой схеме — получая деньги на поднятие своих зарплат со всей страны.)

Что касается производства-продажи чего-то на внешний рынок (например, Завод, производящий Болванки) — то о сокращении этого производства понятно и хорошо написано здесь.

— Почему везде платят столько же? (Разве невыгодно работодателю переманить к себе хорошего специалиста большой зарплатой?)

Здесь важно понять специфику источников денег в провинциальном городке. Сами источники, конечно, везде одинаковы

1. Бюджет (государственный и муниципальный).

2. Построенные в советское время заводы, шахты, фабрики.

3. Маленькие частные предприятия или филиалы крупных сетей.

Но есть рамки, определяемые опять же размером городка.

Маленькие частные предприятия — маленькие. Иногда они действительно не могут платить больше, но чаще всего им просто не нужен хороший специалист. Ведь если маленькое предприятие уже работает, значит, у него уже какие-то люди есть. Зачем ещё и зачем другие? Ведь предприятие пока не умерло. «Если работает — ничего не трогай, ничего не меняй» — общеизвестный принцип. Смена накатанной колеи кажется им намного опаснее каких-то пока ещё невидимых (и негарантированных) улучшений.

Филиалы крупных сетей не нуждаются в специалистах. Они нуждаются в прислуге. Вся управленческая структура и сопровождающие её специалисты находятся обычно где-нибудь в Москве. В маленьком городе будет только директор (которому приходят шифровки из Центра) и много-много взаимозаменяемых роботов-продавцов. Роботу-продавцу вредно быть специалистом — он может за права начать бороться, других роботов смущать и т. п. Опасное дело.

А у пунктов (1) и (2) общая проблема. Во главе организации обычно стоит Большой человек (крупный чиновник или топ-менеджер), а поскольку провинция — это куча знакомых людей на маленькой территории, то он и устраивает к себе на работу многочисленных друзей с родственниками. Между ними и перераспределяются денежные потоки. Конечно, специалисты там тоже есть — они работают за копейки, но уходить некуда, потому что структура везде одинакова, т. е., если у тебя нигде нет родственника, тебе везде будут платить копейки, как бы хорошо ты не работал.

— Может ли работодатель, который мало платит специалистам, разориться?

Маленький частный — может. Но он на то и маленький, чтобы этого никто не заметил — кроме трёх человек из его офиса, расположенного в квартире на первом этаже. Маленькие работодатели не определяют и не формируют рынок труда маленьких городков. Филиал не разорится точно, к нему идёт подпитка из центра. Бюджетная организация разориться не может принципиально, сколько бы майбахов для чиновников ни закупили по тендеру. С заводов людей просто сокращают тысячами, так как продукция этих заводов не приносит владельцам желаемой прибыли — ну и зачем же владельцам нужны хорошо оплачиваемые специалисты по производству такой продукции? А шахты, как все знают, взрываются регулярно, но никаких последствий не видно — стало быть, заплатить семьям действительно выгоднее, чем платить специалистам.

Хорошо видно, что Невидимая Рука Рынка никак этих работодателей не накажет, даже если они всех специалистов совсем уволят.

— Можно ли в маленьком провинциальном городке открыть своё дело?

Конечно, можно. Маленькие частные работодатели так и делают. Для этого необходимо либо полученное наследство от дяди-миллионера, либо богатые родственники, либо хорошая, крупная зарплата в течение нескольких лет, либо неиллюзорные умения в области саморекламы для привлечения инвестора (хотя в подавляющем большинстве случаев инвесторы привлекаются не на рекламу, а опять же на дружеские-родственные связи).

Поэтому наш условный специалист (который, как вы помните, получает копейки везде) дела своего не откроет, если только у него не будет указанных условий (а если они будут — то зачем ему нужно открывать дело, у него множество других возможностей получать много денег без большого риска).

— Можно ли уехать из маленького провинциального города в крупный, где все эти проблемы стоят менее остро?

Конечно, можно. Для этого нужны деньги — деньги на билет и деньги «на первое время». Специалист заработать их не может — я не зря пишу про «копейки», это не «копейки» в понимании столичного жителя, это чаще всего настоящий прожиточный минимум (5–6 тысяч, например). Как заработать бОльшие деньги и при каких условиях это возможно — написано выше.

Второй вариант, которым некоторые пользуются, — нужно работать специалистом за копейки несколько лет, накопить неиллюзорный опыт и, потрясая этим опытом, уезжать куда позовут. Разумеется, уезжать с какими-нибудь хроническими болезнями (а это неизбежное следствие работы за копейки) и потерей способности к обучению (которую, конечно, придётся задействовать, но которая, конечно, с возрастом всё равно уже не такая, как в молодости). Ну и, конечно же, если психика человека выдержит многолетнюю работу за копейки, если человек не перегорит и не сопьётся от безысходности.

Третий вариант — продать себя в рабство. Написать в крупную корпорацию, что очень хочешь уехать из этого города и мечтаешь о «карьерном росте». Человека теоретически могут выдернуть и посадить пахать за те же самые копейки в столице. Без права расторжения контракта на ближайшие лет пять. Здесь у него будет лишь на одну причину меньше, чтобы спиться от безысходности, — он будет знать четкую дату своего освобождения. И на несколько причин больше — он будет ещё больше бояться заболеть, ошибиться, отказаться, спорить и т. п. и т. д. Может ли стать хорошим специалистом человек, который боится дискуссий на профессиональные темы?

Плюс к тому в разговорах о переезде обычно тщательно обходят вопрос о регистрации.

— Можно ли стать фрилансером,** находясь в маленьком провинциальном городке?

Конечно, можно! Для этого нужны всё те же условия, что и для открытия собственного дела или переезда в другой город. Что же касается того человека, работающего за копейки, то его окружают:

1. Работа за копейки не способствует физическому и душевному здоровью (что, в свою очередь, не способствует обучению) — психологическое ограничение.

2. Специалисты часто вынуждены работать сверхурочно (мы разобрали выше, почему они не могут уволиться и привязаны к своему копеечному труду) — временное ограничение.

3. Невозможно овладеть на профессиональном уровне тем, чем не занимаешься постоянно, а фрилансерам платят нормальные деньги только за профессиональную работу — техническое ограничение.

И ещё несколько мелких ограничений, вроде инструментального или бытового.

Разумеется, всё это верно только для человека, который не готов нарушать закон. Для человека, который готов нарушать закон, дорога у нас повсюду открыта, широка и светла. Если вы готовы мошенничать, воровать, вымогать — можете не беспокоиться, проблем с личным благоустройством в этой стране у вас не возникнет.

*FAQ — часто встречающиеся вопросы (программистский жаргон).

**Фрилансер — внештатный сотрудник, работающий на дому обычно за компьютером.

От редакции. В. Гёте сделал хорошее пояснение ко всему вышесказанному:

Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день за них идет на бой!

 

ДВА ПУНКТА

Уважаемый Юрий Игнатьевич!

Ваша газета чуть ли не единственная газета, редакцию которой нельзя заподозрить в проститутстве. Ваши взгляды мне симпатичны, но я подозреваю, что Вы романтик, чем и сам грешен. Что я не приемлю, так это мнение некоторых Ваших авторов на образование и некоторое излишне повышенное внимание газеты к одному убогому племени.

Что касается первого пункта. Мне кажется, имею некоторое основание говорить об образовании. И вот почему. Так получилось, что волею судьбы я 5 лет работал после института инженером-металлургом в системе Средмаша. Даже изучал известный Вам труд по металловедению Гудремона (для меня это было довольно сложно, так как не соответствовало моему образованию). Потом 10 лет занимался пушками в системе оборонпрома, хорошо изучив труд другого классика, уже внутренней баллистики, Серебрякова. Наконец, вот уже 18 лет в образовании, причём простым учителем (с 2001 по совместительству). В этом году попал в список 500 лучших учителей физики и математики России по версии фонда «Династия». Кстати, моя мама проработала в школе больше 40 лет и тоже пришла в образование, проработав несколько лет в другой сфере — советской торговле. А причина была незамысловатая — как нерядовой торговый работник, она поняла, что без обмана и воровства в торговле работать не получается, и ушла из этой сферы. И вот, как человек «от сохи» (как учитель и зампред областной предметной комиссии ЕГЭ, как отец зам. декана физфака университета), при всём моём презрении к нынешней власти в лице её премьер-президентов и серьёзных претензиях к действиям этой власти в образовании, я поддерживаю в целом институт ЕГЭ. Работая с учениками, учителями, абитуриентами, чиновниками от образования, я наблюдал лживость в системе за эти годы, сопровождавшейся деградацией молодого поколения и их родителей. Дети 90-х, ещё с советским менталитетом, резко отличаются от детей нынешних. Школа только может это зафиксировать, но повлиять никак не может. Но, кляня нынешнее образование, не нужно забывать, что откровенный обман самих себя начался в советское время, в 70-х годах, когда решили устроить реформу по математике на французский манер и ввести всеобщее среднее образование. Вот тогда был нанесён удар по советскому образованию в точных предметах. В 90-е произошёл окончательный провал по всем остальным школьным предметам с параллельной заменой их суррогатными предметами. С введением ЕГЭ, по крайней мере, дети старших классов будут вынуждены учиться в школе, а не болтаться по курсам в вузах, ища левые ходы и забыв, что есть учитель и учебник. Некоторые ушлые родители останутся при своих «заработанных» деньгах и со своими нравственно убогими детьми, а другим не нужно отдавать последнее, чтобы ребёнок сдал экзамен и поступил в вуз, преподаватели которого вынуждены будут заниматься со студентами, а не со школьниками, ничего не понимая при этом в школьной программе. Практически всё теперь зависит от способностей ученика, и это главное. В какой-то степени это возвращение в 50-60-е. Конечно, цели у нынешних прохиндеев во власти не государственные, да и нравственный климат не тот, что был в то время, но шаг сделан правильный. Лишь бы не размыло эту совсем небольшую запруду для бездарей, балбесов и лентяев (я видел их лица при работе в конфликтной комиссии), благодаря сотовым телефонам, нечестным учителям и «оборотням в образовании» (хотя возможности обмана поубавились на порядок).

Что касается второго пункта. Я с уважением вспоминаю евреев, с которыми столкнулся по работе и в КБ, и в ЦНИИ, и в школах, и в Горьком, и в Москве. Это были действительно профессионалы своего дела. Там, где настоящая работа, нужная стране и людям, там и люди настоящие. Что далеко ходить, если мой сосед — типичный еврей со всеми плюсами и минусами. Но в 60-е служил на атомной лодке (!), и это предмет его гордости. Матерщинник, когда пьяный. Дал (матрос!) по морде какому-то инспектирующему кгбэшнику за то, что тот бросил в топку кошку. Дело замяли благодаря вмешательству командира лодки.

А Ваша газета выискивает какое-то дерьмо среди этого племени. Среди русских, думаю, процент дерьма такой же. Никакие клинтоны с бушами и сионистами не принесли столько беды русским людям, как какой-нибудь Миша Г. и Боря Е.

В Вашей новой газете («К барьеру!», № 4) было опубликовано письмо моего отца (кстати, отец мог бы дополнить мой список уважаемых евреев своим списком). Во-первых, хотелось бы добавить любопытные факты из жизни деда. Когда его призвали на фронт, то им выдали деньги и паёк. Их провожали с булками, колбасой и шампанским (водка была запрещена), а поданный состав в Горьком был купейный (!). И было это в октябре 1941 года (!). А последнее место плена был остров Борнхольм.

Во-вторых, пройдя войну, побывав в плену, прожив 40 лет с осколками, он всю жизнь был неверующим. В моей книге, которая находится в библиотеке атеистического сайта Беларуси , есть упоминание о нем. Содержание книги частично отражает историю «дискуссии», начавшейся с письма академиков летом 2007 г. кем-то уважаемому ВВП и закончившейся письмом убогих учёных по тому же адресу. Есть здесь и о том маленьком племени того маленького государства со своей религией, лобби которого закрыло Вашу газету.

Игорь ГРАМВОЛЬ

P.S. Чтобы не было сомнений в происхождении, скажу, что мои обе бабушки и оба дедушки (кузнец и плотник) из деревень Гороховецкого и Фоминковского уездов Владимирской губернии — более русских мест в России трудно сыскать.

 

ПРО ВАРЕНЬЕ…

Эмма Романовна, пожилая черноглазая армянка, работает в нашем главном офисе охранницей. Охранять там особо нечего, но ночной дежурный на всякий случай необходим. Два раза в год она замещает уборщицу и приходит к нам в отдел. В отличие от нашей постоянной уборщицы, она все моет и протирает очень тщательно и скрупулезно. Она расторопна и молчалива.

Сегодня, однако, разговорились. Началось с рецепта варенья из белой черешни с грецкими орехами…

— Я родилась в Баку и сорок два года там прожила. Мы тогда бежали уже из последних. Я-то замужем за азербайджанцем была, соседи все азербайджанцы, меня не трогали… Ведь как тогда было — брали адреса армян в ЖЭКах, приходили домой, вламывались в квартиры, забирали все, что хотели, будто тебя тут и нет.

Хорошо если еще предупреждали, чтоб через два дня тебя не было. Можно было собраться, что-то увезти. А и по-другому было. Стучат, и нельзя не открыть — выломают. Откроешь.

— Так, это я заберу, это выкинуть можно. Это выноси. Бери телевизор, магнитофон.

Одежду забирали. Посуду.

А ты — будто пустое место, и не видят тебя.

Соседка-армянка начала плакать, когда выносили вещи её матери, так пригрозили выкинуть с балкона. Она не поверила, что такое может быть — как так? Вцепилась в машинку швейную — мать на ней семью обшивала всю жизнь. Ну, ее за ноги, за руки — и выкинули. Шестой этаж.

Дядя мой по крышам убегал. У них дом в два этажа, а рядом одноэтажные. Так в квартиру дверь выломали, он через окно и по крышам. Убили. Изрешетили всего.

В больнице в Сумгаите сестра моего врача участкового беременная лежала, армянка тоже. Восемь месяцев. Автоматной очередью в живот. За что?

На остановке стоит человек, автобус ждет. Несколько человек подбегают, окружают. Остальные, которые ждут автобус, молча расступаются. Через две минуты — пустая остановка, а человек лежит мертвый, весь исколотый ножами.

Идешь с работы — не знаешь, дойдешь до дома живой или убьют тебя?

А Карабах! Там столько родных было! Никого не осталось. А какой край!!! Какой край! Палку воткнешь — абрикос вырастет. Земля удивительная!! Леса фруктовые — яблоки, груши…

И как скажешь — чей Карабах? И армяне там веками жили, и азербайджанцы. Кто был первый? Кто второй? Ну-ка, разглядишь?

Сын на каникулах из училища поехал к бабуне моей в Карабах, так армянские мальчишки, с которыми он в футбол вместе играл, накинулись, избить хотели — он на отца похож, на азербайджанца. Окружили, кричат.

Он узнал одного:

— Эмиль, ты что? Это я, Эрик. Ты что, забыл?!

Те растерялись сперва, потом Эмиль узнал.

— О, — говорит, — это наш, не трогайте! — и Эрику:

— Это ты, а мы думали азер…

Обошлось, а то бы неизвестно как…

У него вообще жизнь сломалась! Он же с восьмого класса в Нахичеванское училище, ну, вроде суворовского, поступил, потом в военное в Тбилиси. А после тбилисских событий их курс разделили — часть в Подмосковье отправили, часть в Ленинград. А полгода до выпуска оставалось, Алиев (он же тогда еще был) приказал, чтобы все выпускники военных училищ были отправлены в Азербайджан. Война же. Армии офицеры нужны.

А Эрик говорит: «Куда мне? Армян убивать?? У меня мама армянка, бабушка армянка, родня в Карабахе сто лет как живет… В Армению податься — азербайджанцев убивать? Как? Отец — азербайджанец, брат двоюродный, близкий самый, азербайджанец! Как я могу?!»

Снял погоны и ушел из училища.

Господи, столько лет жили, как родные… Дети учились вместе… Такая беда…

А теперь мы всем чужие. В Азербайджане — мы армяне. Враги смертные. В Ереване за армян не считают, говорят: «Бакинские армяне — все предатели».

А ведь что делали?! Через замочную скважину зальют бензин и подожгут. Сколько домов сгорело.

В 92-м мало армян осталось в Баку, ну, те, у кого муж азербайджанец, или наоборот — жена. А там история была — армяне много азербайджанцев в плен захватили, и вот хотели обменять и последних армян в Баку вылавливали. Ну, я решилась. Куда было ехать?? Куда? Мать в Карабах не доехала — убили, бабуля умерла. Муж сказал:

— Не поеду, пока все не успокоится, мое место здесь. Родина, понимаешь?

Понимаю, что ж?! А мне как? Тоже родина? Дочка на руках. Из дому выйти страшно.

Решила в Ленинград — там сын.

У мужа друг — заместитель начальника железнодорожной милиции. Договорился. Я на вокзал под охраной милиции шла. Дочка на руках, впереди деверь, сзади муж и по сторонам десять милиционеров. И страшно было, все обмирало — дойду, не дойду. В вагон меня завели, а сзади уже толпа. Муж в купе втолкнул, проводник на ключ закрыл, чтоб не ворвался никто. Муж проводнику больших денег дал. До Ленинграда ехали, первые сутки сидели взаперти, уж только к концу суток дверь открыли…

А первые годы в Ленинграде!

И здесь худо. А потом и голодно. Всем чужая. Всем.

Там у меня и работа была хорошая, и квартира с иголочки, и муж очень хорошо зарабатывал. А тут… И косились — «припёрлись черно…ые». Да разве от хорошей жизни?! Да разве поехала бы я из моего Баку?! Но когда выбираешь, когда нужно просто выжить, что делать?!

Девчонки в офисе сидели и слушали, раскрыв рты, — это для них почти древняя история, ну, примерно, как Отечественная война или нашествие Наполеона. Но я-то хорошо помню то время, резню в Сумгаите, убийства в Карабахе, смуту в Тбилиси, прибалтийскую истерию…

Я помню, как бежали русские из Алма-Аты и Самарканда. Продавали за бесценок все нажитое, снимались с мест…

Оглядываясь, задумываешься — что это было? И главное — зачем? Ради чего?

От редакции. Хоть сейчас задумываешься — уже хорошо. Может, и о будущем станешь думать.

 

КИНОВЕЧЕРА

Видеостудия газеты «К БАРЬЕРУ»

Общественно-политическое движение «Союз»

КИНОВЕЧЕРА

по понедельникам

начало в 18.30

Б. Харитоньевский пер., 10

Проезд: метро «Кировская», («Чистые пруды»)

ВХОД СВОБОДНЫЙ