ПОРА, МОЙ ДРУГ, ПОРА!..

Корреспондент. Владимир Сергеевич, недавно, 11 января, в одной коммунистической газете были опубликованы данные опроса, проведенного 2 января среди посетителей открывшегося в интернете «Гайд-парка». В опросе приняли участие около 7 тысяч человек. И поразительно: 63% за КПРФ и всего 4% за «Единую Россию», которую президент недавно назвал «нашей главной политической силой». Вот так сила!.. Но еще удивительней, что из 63 процентов 53% - «За КПРФ без Зюганова» и только 10% за КПРФ в нынешнем виде с тем же лидером. Вы лично знакомы с Геннадием Андреевичем? Встречались с ним?

Владимир Бушин. Как же, как же! И встречались, и перезванивались, и в поездках вместе участвовали, и книги дарили другу-другу. Но хотя он порой и нахваливал меня очень возвышенно («Статьи Бушина это факелы борьбы!» и т.п.), я чувствовал, что не шибко нужен ему и даже мешаю. Какие-то мои советы, предложения, замечания он, как говорится, не приветствовал.

Кор. Когда вы видели его или разговаривали последний раз?

В.Б. Этот день забыть невозможно - 12 апреля прошлого года, День космонавтики, превращенный в день траура по полякам, погибшим под Смоленском по собственной вине. Это было в Думе, меня пригласили принять участие в беседе о положении русской культуры. Второе приглашение за двадцать лет.

Кор. Я захватил номер «Правды» за 23 июля прошлого года. В нём в связи с окончанием весенней сессии Думы напечатан отчет о работе фракции за минувшую сессию. Как видите, на четырёх полосах под крупным заголовком «ПАРЛАМЕНТСКИЙ ФРОНТ КПРФ» и «КПРФ НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ БОРЬБЫ ЗА ИНТЕРЕСЫ НАРОДА».

В.Б. Так и сказано – фронт? Дайте посмотреть. Хорошо, красиво... Сколько тут их, фронтовиков-окопников? Пожалуй, десятка три с половиной. А ведь когда-то было около двухсот. Какая модернизация!..

Кор. Нет, это не вся фракция, вся-то 57 человек.

В.Б. Значит, двадцати здесь нет. Надо бы указать: «Остальные окопники штурмуют буфет».

Кор. А какие мрачные лица!

В.Б. Ну что вы хотите? На фронте каждый шаг опасен. Чему улыбаться? Но вы неправы, вот в последнем ряду молодая симпатичная женщина улыбается. Видно, ещё не осознала, что на фронте. Нет, есть ещё человек пять-шесть, улыбающихся доброй стариковской улыбкой.

А у меня вот недавний номер «Правды» за 14 января. Здесь тоже отчётная публикация о работе фракции в связи с окончанием зимней сессии. На две полосы заголовок «ФРАКЦИЯ КПРФ В ГОСДУМЕ – ПОЛПРЕД И ЗАЩИТНИК НАРОДА».

Кор. Что ж это они? Совсем недавно были фронтовиками, находились на передовой и вдруг стали адвокатами, дипломатами, послами. 57 чрезвычайных и полномочных послов во фраках.

В.Б. И тоже большая фотография, кажется, всей фракции, никто в буфет не слинял. И лица вроде повеселей.

Кор. Но смотрите, всего три женщины: Савицкая, Плетнёва, Апарина... Они там уже бабушками и прабабушками стали, но всё сидят. А где комсомолки? Где хотя бы лет по сорок пять, что ягодки опять?

В.Б. Это, конечно, безобразие, что только три партбабульки. Но важнее узнать бы, почему среди этих улыбающихся и неулыбающихся джентльменов нет рабочих и крестьян, пусть даже с самыми мрачными лицами. Ведь ни единого! И так в Думах всех созывов, даже когда во фракции было почти двести человек.

Кор. Помните Леонида Сухова, шофера из Харькова, на первом Съезде народных депутатов в 1989 году? Как он давал шороха! Помните, как поднял всех почтить память маршала Ахромеева?

В.Б. Ну!.. Что же это за коммунистическая фракция, если за двадцать лет в ней не было ни одного рабочего и крестьянина, а только докторьё да профессорьё, секретарьё да старьё. Ведь даже в царских Думах были и рабочие и крестьяне. Недавно отсутствием их возмущался Егор Кузьмич Лига-чёв, но почему-то винил не свою фракцию, а избирательную систему. А такое количество женщин просто оскорбительно! И ни единого писателя, артиста, художника, ни одного фронтовика... Что, они все антикоммунисты? Правда, не так давно они приняли в партию кинорежиссёра Владимира Бортко. А он сразу после приёма в интервью «Эконо-мической газете» заявил: «Человек, которого я всю жизнь сильнее всех ненавижу, - Ленин!» А они хотели и в Думу такого монстра протащить.

Кор. Подумать только, Бортко приняли, а Губенко исключили!

В.Б. Или вот «Правда» всё сюсюкает в беседах с Валентином Распутиным. А он пять лет был в президентском Совете Горбачёва и нахваливал его даже на шестом году, когда всем давно было ясно, что это предатель. А не так давно он махнул открытое письмо в «Завтра», в котором Ленин назван «душителем прогресса». Вот их КПРФ привечает.

А ведь как полезны были бы в Думе, например, хотя бы Вадим Кожинов, Петр Палиевский, Анпилов, Проханов, Мухин, Кара-Мурза... Так нет, из Думы в Думу Зюга-нов перетаскивает одних и тех же функционеров... Я не хочу сказать ничего плохого об этих людях, но, может быть, есть на Руси не хуже? Ну вот Лукьянов, кажется, отбыл по старости. «Это наш Дэн Сяопин!» - говорил о нём Зюганов, слаще орловской репы ничего не едавший.

Дума должна быть школой государственного управления, а не декоративным фронтом. Через неё надо «пропустить» возможно больше честных людей. Те, что там сейчас, конечно, получили очень полезный опыт, но они почти все уже пенсионеры, как и сам лидер уже давно. Хотят не хотят, но завтра, отбыв срок, окажутся на свободе. И что они там будут делать со своим опытом? Опыт нужен молодым!

Кор. Мне кажется, Зюганов человек консервативный.

В.Б. Он боится пробовать, искать новое, рисковать, копаться в людях. Не разбирается в них и не стремится узнать. Уж сколько раз продвигал и возвышал людей, которые тут же предавали. Ещё в первую Думу неизвестно почему протащил какого-то Ковалёва, даже беспартийного, а тот, став депутатом, сразу вышел из фракции и схватил портфель министра юстиции. А потом? Руцкому, на котором пробы ставить негде, помогли стать курским губернатором, отстранив коммуниста Михайлова, и он сразу поклялся в верности Ельцину; Ткачёва сделали краснодарским губернатором, и тот сразу возмечтал о Екатеринодаре; ещё были где-то найденные и обласканные Подберезкин, Семигин... А где честные, смелые, деятельные, известные стране Алкснис, Тюлькин, Бабурин, Умала-това? Где Юрий Слободкин и Юрий Иванов, однажды прекрасно уделавший на телевидении Гайдара? Да, всё это люди непростые, с характерами. Так ты обязан найти общий язык с ними, нужный подход. Вместо этого – полное отвержение! А сейчас иные из них уже постарели. Зюганов украл у них время активной политической деятельности.

Кор. Чужой век заедает.

В.Б. Он просто боится смелых, острых, принципиальных людей. А ведь и сам, и никто из нынешнего состава фракции никогда не решатся сказать с трибуны то, что сказали бы Алкснис, Тюлькин, Мухин, Анпилов. Помните, как ещё на первом Съезде народных депутатов два полковника - Алкснис и Петрушенко – давали прикурить Горбачёву?

Зюгановцы без конца клянутся в верности Марксу, Ленину, Сталину: учение Маркса всесильно, потому что оно верно, как таблица умножения, которая, стало быть, тоже всесильна... То и дело празднуют юбилеи, награждения, презентации и уделяют этому непомерное внимание и место в газетах. А ведь те, на кого они молятся, не иконы и памятники - они были прозорливы и гибки, смелы и поворотливы. Ленин, большевики, например, в одной политической ситуации принимали участие в выборах, в другой – бойкотировали Думу. А тут – двадцать лет по одному тракту... Но помните, однажды всё-таки зашел разговор о бойкоте, и как власть засуетилась! Но не могут они хоть на срок расстаться с уютными кабинетами в Охотном ряду! Совершенно как Путин в вопросе смертной казни: в стране невиданный разгул самой жестокой преступности, а он все своё – ни Боже мой! А коммунисты и тут были чутки ко времени: то отменяли казнь, то вводили.

Кор. Но вернёмся к встрече 12 апреля. Там были Николай Губенко, Петр Палиев-ский, Станислав Куняев... Кто ещё?

В.Б. Ещё Юрий Болдырев, Екатерина Глушик, Лариса Баранова-Гонченко, советник Зюганова по культуре, корреспондентка «Правды» Татьяна Офицерова, кто-то из Института мировой литературы.

Губенко выступил с яркой речью. И как было не вспомнить, какой глум учинила фракция над этим прекрасным русским художником и коммунистом! Помните? В предыдущей Думе коммунистам удалось с большим трудом завоевать несколько должностей председателей и заместителей председателей комитетов: Губенко – председатель комитета по культуре, Светлана Горячева – по делам семьи и женщин, Селезнёв – председатель Думы. И вдруг поступает приказ: отступить, сдать все посты! Почему? Зачем? С какой целью? Никаких объяснений. Сдать и всё. Даже в армии, даже в боевой обстановке подчиненный имеет право не исполнять приказ, если он носит явно преступный характер. Это был именно такой приказ. И, разумеется, все упомянутые лица, люди ответственные и с самолюбием, отказалась добровольно сдать завоеванные высоты. И что же? Всех исключили не только из фракции, но и из партии.

Кор. Иначе говоря, членов партии приговорили к высшей мере наказания (ВМН) - к партийному расстрелу. А ведь даже если они провинились и заслуживают наказания, то есть же другие меры – выговор, строгий выговор и т.д.

В.Б. Нет! Непременно ВМН! И не понимают, что работают против себя, дают людям повод задуматься: если сейчас так обходятся со своими, то что же от них ждать не своим, коли они придут к власти?

И ведь какая неповоротливость, сонливость! Когда Солженицын по пути из США в Москву прибыл во Владивосток, то первым делом припожаловал там к Горячевой. И она тогда же дала умильное интервью местной газете: «Ах, живой классик посетил!..» Вот когда и надо было строго спросить: «Ты что, матушка, белены объелась?». Она честный и смелый человек, но тут следовало влепить ей выговор. То же самое с Селезнёвым. Он, видите ли, завёл собственную газету, стал на телевидении красоваться верхом на иноходце со стеком в руке. Вот когда и надо было его взгреть, вмазать строгача с занесением в личное дело. Но ни в том, ни в другом случае никто и не пикнул, как и в сюжете Кондратенко-Ткачёв. Смотрели-смотрели, ждали-ждали и вдруг - сразу расстрел. Как высшее проявление политической мудрости. И за это в едином порыве любви к партийной демократии проголосовали все. И ни один громогласный Решульский словца против не сказал.

Кор. Они не соображают, что известность – это политический капитал, его надо беречь, приумножать и уметь использовать. У них же нет имён. Во всей фракции остался только один человек, столь же известный стране, как Губенко, Горячева и Селезнёв, – академик Алферов. Ну убрали их с должностей, расстреляли и что выиграли, что получили? Кто там сейчас во главе комитета по культуре – не Сванидзе ли?

В.Б. Надо создавать имена. В «Правде» есть талантливые работники и авторы. Но редакция подаёт их так, словно стесняется и желает, чтобы они остались незамеченными. Допустим, печатаются большие статьи Юрия Белова из Ленинграда, а его имя под статьёй – едва ли не петитом. Дескать, скромность – главное достоинство коммуниста. Да посмотрели бы, как «Советская Россия» делает: когда идёт большая важная публикация – имя автора дается в начале статьи и крупным шрифтом. Есть авторы, одно имя которых привлекает читателя, они ищут его публикации даже независимо от темы. Ведь простейшая вещь, но и ту не понимают!..

Кор. Но Губенко опять вступил в партию и стал депутатом Московской думы.

В.Б. А вы только представьте: человек пробыл лет сорок в партии, и на глазах всей страны его изгнали и ему вновь писать заявление: «Прошу принять...Признаю Устав...». Я восхищаюсь его выдержкой и мужеством. А Зюганов, как новорожденный, теперь агитировал за его избрание в городскую Думу: «Выдающийся артист, большой художник...» Ему такие повороты ничего не стоят.

Все помнят, что когда на улицы Москвы выходило 200-300 тысяч негодующих москвичей, он на всех перекрёстках увещевал: «Россия исчерпала лимит на революции!». Откуда он взял этот лимит? Кто ему исчислил его? Не Яковлев? Да это всё равно, что сказать: Везувий исчерпал лимит своих извержений. А теперь отказывается, уверяет, что ничего подобного не говорил. Да ведь это же есть в его книгах, которые ему сочиняют, а он их дарит с трогательными надписями даже патриарху. То есть врёт, не моргнув. И это лидер партии?..

Однажды читал я статью за его подписью и вижу: это Владимир Бондаренко, все тут его – и симпатии, и антипатии, все любимые и нелюбимые писательские имена, книги. Я сказал Проханову: «Как Бондаренке не стыдно!». - «А Зюганову нравится». Ещё бы! Он представлен в статье хотя бы по перечню имён и названий таким знатоком современной литературы...

Кор. Так вот 12 апреля...

В.Б. Ах, вы опять... За двадцать лет, говорю, я второй раз получил подобное приглашение. А лет десять тому назад С.Г. Кара-Мурзу и меня пригласили на расширенное заседание редколлегии «Правды». Ну, думаю, интересно же им узнать мнение о газете человека, который читает её с 1936 года и уже давно сотрудничает в ней. Но оказалось, наше мнение никого не интересовало. Нас решили угостить ещё одной речью Зюганова. Слушал я, слушал, но когда он дошёл до восторгов о Солженицыне, как о великом русском патриоте, давно забывшем о своей антисоветчине – это, мол, грешок молодости, – я не выдержал:

- Да вы его просто не читали! Он как был, так и остался злобным ненавистником Советской власти и коммунизма...

Кор. Это было ещё до возвращения Солженицына?

В.Б. Да. И я понял, откуда у Зюганова такое несуразное представление о нём. Он состоял членом редколлегии «Дня», там статьи ему писал солженицынский цербер антисоветчик Владимир Бодаренко. Он и втемяшил в партийную голову: великий патриот! А сам Зюганов едва ли читал его.

А когда Солженицын явился, то в «Правде» одна за другой выплывали статьи «Добро пожаловать, Александр Исаевич!», «Один день Александра Исаевича» и т.п. Это же уму непостижимо: газета коммунистов приветствовала возвращение своего лютого врага! Редакторы газеты менялись, но высший-то куратор оставался прежний – Зюганов. Правда, от награждения живого классика орденом «Партийная доблесть» почему-то воздержался. А потом ведь именно коммунисты, имея большинство, добились приглашения Солженицына на думскую трибуну. Очень старался тогда профессор Братищев из Ростова.

Кор. Вы думаете, Зюганов засиделся в кресле председателя ЦК?

В.Б. Ну, во-первых он сидит не в одном кресле председателя, а во всех возможных креслах, их штук пять. Во-вторых, ещё восемь с лишним лет тому назад в еженедельнике «Патриот», №2-3 за 2002 год я писал: «Геннадий Андреевич, вы упустили возможность вовремя достойно уйти. Не хватило мудрости. И довели дело до того, что даже «Советская Россия» печатает письмо читателя В. Завьялова из Липецка, который пишет: «Как бы хорошо лидер КПРФ ни объяснял ситуацию в стране, он для молодёжи прошедший день». Я думаю, что не только для молодёжи, и день тут не прошедший, а уже давно прошедший». И вот теперь голосуют «За КПРФ без Зюганова». Дождался... Но член Президиума и секретарь ЦК, депутат Думы тов. С. Обухов уверяет: «В партийных дискуссиях даже нет разговоров о другом лидере партии, кроме Геннадия Зюганова». Ничего лучше, дескать, и представить невозможно. Да это позор партии, что она столько лет любуется на своего лидера, как на «Рождение Венеры» Боттичелли!

Что изменилось за годы его лидерства? Численность партии убыла почти вдвое, численность думской фракции – в три раза. Недавно произошли резкие конфликты в партийных организациях Москвы, Ленинграда, Челябинска, Иркутска. Дело дошло до роспуска некоторых из них. Опять ВМН! А Зюганов по-прежнему «один в четырёх каретах» едет в коммунизм.

Кор. Что, у него плохое политическое чутьё?

В.Б. Судите сами. Ведь сколько за эти годы возникало вопросов, проблем, вокруг которых можно было объединить, поднять людей разных партий и вовсе беспартийных, русских и нерусских, старых и молодых. Напомню хотя бы такой вроде бы незначительный, частный вопрос – ликвидация прежнего русского порядка написания адресов и внедрение конвертов западного образца.

Кор. О, это не пустяк. Меня такое новшество сразу взбесило.

В.Б. Конечно. Министр связи Булгак, холуй мирового сообщества, тогда украл важную частицу нашего традиционного быта. Сотни лет до революции и после у нас был самый разумный и логичный порядок. Мы писали так, как письмо в реальности шло: республика-город или деревня-улица-дом-адресат. Так у нас исторически сложилось. А сейчас всё шиворот-навыворот! Почему-то сначала надо писать от кого, а потом – кому и куда, причём и тут и там – сперва имя, потом адрес, поставленный с ног на голову. В любом почтовом отправлении самое главное – адрес назначения, а кто и откуда послал – дело второстепенное, а то и вовсе необязательное. Так у нас и было, а теперь это второстепенное дело выпятили на первое место.

Вот так у Путина с Медведевым во всём. В стране, охваченной засухой, пожарами, наводнением, они выставляет на первый план подготовку Олимпиады в Сочи; президент обеспокоен проблемой безвизового режима с великой Данией и с соседкой Аргентиной; только после трех месяцев охвативших страну пожаров они сообразили, что ведь можно, как это делают во всех царствах-государствах, использовать армию, военнослужащих. Медведев говорит Путину: «Пусть они поучаствуют...» Ужасный теракт в Домодедово, десятки убитых. И каково первое движение Медведева? Тотчас вызывает прокурора: надо выяснить, какую статью закона, какой параграф нарушила администрация.

Кор. Во время засухи и патриарх проснулся: «Чада мои, помолимся о даровании дождя небесного!..» Если веришь в чудеса, то где ж раньше-то был? А раньше он произносил речи о том, что фашистское нашествие было для нас Божьим наказанием за атеизм. Всевышний избрал орудием своего гнева людоеда Гитлера и наслал его на нас.

В.Б. Я о Всевышнем лучшего мнения, тем более что в конце концов Он оказался на стороне атеистов против тех убийц, что вломились в наш дом с воплем «Gott mit uns!». Но поведал бы святой отец, за что теперь-то, когда и церкви растут, как грибы после дождя, и президент стоит со свечкой в церкви, и премьер крестик напялил, и треть коммунистов - верующие, как уверяет Зюганов, - за что же теперь-то Господь насылает на нас невиданную засуху, чудовищные пожары, катастрофы гидростанций и самолётов. За что?! Молчит святой отец. Да ведь и Зюганов не смеет словечко сказать против церкви.

Кор. А кто из депутатов фракции решится сказать с трибуны: «Путин! Пошли на пожары свою разжиревшую охрану. Это, кажется, две тыщи лбов». Кто хотя бы по телефону позвонит Медведеву и скажет: «У тебя в Кремле целый полк бездельников в позументах, откормленных для парадов. А ну-ка, двинь их в Нижегородскую область!» Никто! А вот Алкснис сказал бы, Анпилов позвонил бы, Мухин написал бы.

Так было и с введением продолговатых конвертов. Они же совершенно неудобны, но зато – как в цивилизованном сообществе. И никто не возразил. Когда-то подобный почтовый вопрос обсуждался в английском парламенте, а наши газеты потешались: ха-ха, какими пустяками занимаются! Нет, это не пустяки, а уважение к своей истории, к национальным традициям.

В.Б. Кроме того, это было одним из первых тестов: промолчит русское быдло или нет? Промолчали. Значит, можно идти дальше, и пошли, и поехали, доехали до знамени Победы, правда, тут вышла заминка, не удалось. И зюгановцы то и дело напоминают о своём подвиге: «Мы отстояли знамя Победы!». Да, прекрасно, а что было потом? Куда смотрели депутаты, когда Сердюков заменил овеянные славой красные воинские знамена на какие-то разноцветные простыни или шали малявинских красавиц? По этому поводу надо было демонстрации по всей стране устроить. А они? Пикет из трех пенсионеров у здания министерства с лозунгом «Не забудем! Не простим!».

Кор. А кто не вышел бы вместе с коммунистами на митинг против столь чудовищного засилья иностранных вывесок и реклам, какого нет даже в Чикаго на английском. Москва, как и другие города, совершенно потеряла национальный облик. А Зюганов устраивает в Думе коллоквиумы о судьбах русской культуры... Даже Пушкину не на чем остановить глаз на своей площади. Кругом - «Samsung», «Рерsi», «Macdonalds»... Хоть бы Союз писателей, что ли, погром там учинил.

В.Б. А взять подлый факт изгнания из наших паспортов национальности. Уж тут самые разные люди вышли бы на демонстрации во всех городах, селах и деревнях, кроме, конечно, известных 0,69 процента. Но людей надо же было организовать, дать им сигнал, поднять. Молчание... Коммунистам некогда, они справляют юбилей Лили Брик.

Кор. БРИК – Бразилия, Россия, Индия, Китай? При чём это?

В.Б. Нет, речь о той самую Лиле Юрьевне, известной окололитературной деятельнице. В 20-е годы Александр Родченко, популярный тогда дизайнер, график, мастер фотоискусства, приятель Маяковского, придумал по какому-то поводу рекламный фотомонтаж с участием Лили Брик. Она изображена во всё горло орущей, приложив ко рту ладонь, а из так распахнутого до предела рта, что видны все зубы, - нужная рекламная надпись. Этот плакат в нынешнюю пору уже использовали демократы, что для них вполне естественно. У них она во время выборов кричала «Подай голос!» По её внешности было ясно кто взывает, кому нужен твой голос. И вот теперь после демократов «Правда» тоже дала 18 ноября прошлого года этот колоритный монтажик. У них мадам вопиёт : «Подписывайтесь на «Правду»!»

Кор. А что касается графы о национальности, то, кажется, какое-то шевеление коммунистов тогда было. Но им сразу заткнули рты: «В царское время в паспортах указывалось только вероисповедание». Против таких божественных доводов Зюганов немеет. И потом, ведь отказ от национальности это вроде бы очень интернационально. Однако татары и башкиры в своих республиках не пожелали вкушать такой интернационализм и добились пункта о национальности в паспортах. А ведь какая прекрасная возможность была у коммунистов воочию показать, что президент выполнил волю не 145-миллионного народа, а 0,8 процента его. Зюганов действительно дарит свои книги патриарху?

В.Б. Он сам говорил это в его присутствии на одном из сеансов памятной затеи «Имя России». А что удивительного, если еще до благоволения власти к церкви коммунисты кинулись целовать попам ручки. И ведь не «Комсомольская правда» и не «Аргументы», а зюгановская «Правда» печатала в нескольких номерах статью члена президиума ЦК В. Зоркальцева, в которой он с умилением и восторгом писал об очереди не в Третьяковку, не в Консерваторию, а к мощам святого Пантелеймона. А? Коммунисты!

Кор. Помню я эту безразмерную статейку. И неужели никто из сотрудников газеты, называющей себя коммунистической, не протестовал, например, коммунист Виктор Трушков, доктор философии, или коммунист Александр Драбкин, тоже доктор? Неужели там такая атмосфера, что невозможно рта раскрыть? А где сейчас этот Зоркальцев?

В.Б. Бог его знает. Куда-то исчез. Может быть, уехал в Ватикан послом от КПРФ. А клима’т и атмосфера в «Правде», судя по фактам, просто удушающие. Вот не так давно с серьёзным видом газета затеяла дискуссию: можно ли говорить «настоящий коммунист» или нельзя: мол, само собой ясно, что ненастоящих коммунистов нет и быть не может. И это после того, как на их глазах 18,5 миллионов членов партии, побросав или зарыв билеты, разбежались. Невозможно поверить, чтобы никто из сотрудников не понимал всю нелепость этой дискуссии, чтобы никто не хотел сказать: да всё на свете бывает истинное и фальшивое, подлинное и поддельное, настоящее и лживое. Ну вспомнили бы знаменитую «Повесть о настоящем человеке». Но никто ничего не сказал, и болтовня под видом принципиальной дискуссии продолжалась довольно долго.

Кор. А совсем недавно газета обратилась к читателям с вопросом: кому вы пожали бы руку, а кому не пожали – писателю Юрию Бондареву или Швыдкому? Вот такой выбор!Такое соперничество.

В.Б. Ну это вообще нечто запредельное. Я им писал об этом - никакого реагажа! И опять уверен: не может быть, чтобы никто из сотрудников не понимал, что затея несуразна, оскорбительна и для писателя-фронтовика, и для газеты, и для читателей, среди которых, конечно, есть недоумки, они поддержали и эту дискуссию.

Кор. И ведь был же у них горький урок. Александр Головенко, работавший в редакции, хотел высказать кое-какие критические соображения о Зюганове. Упорно добивался, но ему так и не дали возможности. Тогда он пошел в «МК» и там двухмиллионным тиражом напечатал всё, что надумал. Зюганов этого хотел? Что он выиграл? Чего добился? Так хоть вывод сделали бы! Недоступно. Они не понимают, в какое время живут. Сейчас никому нельзя зажать рот.

В.Б. С Бондаревым была там ещё и такая история. Напечатали статью «Писатель пришёл в свой музей». Каким-то почитателям писателя пришла в голову мысль создать его прижизненный музей. Создали. Ну это их личное дело, никто не запретит устраивать дома любые музеи.

Создатели музея Бондарева, вероятно, добрые люди, могли не знать истории музеев Пушкина, Лермонтова, Гоголя... Когда они созданы? Но в «Правде»-то обязаны знать, что прижизненный музей это неприлично. Нет! Дали, да ещё с фотографией двух первых радостных посетителей, перерезающих ленточку.

Кор. Минувшим летом на своей роскошной и незаконной даче в Переделкино открыл музей Евтушенко...

В.Б. Но, как видите, коммунисты и здесь впереди.

Кор. В заботе о церкви и религии Зюганов едва ли уступает Путину. Вы только послушайте: «Даже мы, коммунисты, не подвергались таким бешеным атакам, каким сейчас подвергается православие».

В.Б. И это говорится, когда всюду возводятся церкви, на Камчатке построили антисейсмическую, церкви отдаются земли, здания, древние музейные ценности. Какая жалость у Зюганова за счёт коммунистов: «Даже мы не подвергались...». Патриарх Алексий и Борис Немцов предлагали снести Мавзолей, сейчас с этим же вылезли депутат Думы Мединский и известный мудрец Пушков; по телевидению мы видели коллективное пожирание торта в виде лежащего в гробу Ленина; показывали и то, как ведущая спрашивала девочку, хотела бы она выбить скамейку из-под ног стоящего с петлей на шее коммуниста! Помнит Зюганов хотя бы это?

Кор. Да, ведь это всё было! А кто, когда устраивал что-нибудь подобное с церковью, со священниками?

В.Б. Нынешнее путинско-зюгановское радение по поводу православия - это же словно по сценарию Бжезинского, объявившего на весь мир: православие - последняя опора России, последняя защита, последняя надежда. Бжезинской лютый враг любой России – и царской, и коммунистической, и антикоммунистической. Против России идёт война, и он, один из диверсантов, с целью дезинформации бросил лживый лозунг, чтобы отвлечь нас от главного фронта борьбы и, пользуясь дуростью правительственно-думских патриотов, окончательно выбить из-под ног у нас родную землю. И не просчитался, проглотили его наживку и завопили «Православие или смерть!», «Спасём Боголюбово - спасём Россию!». Иные адепты даже обрядились в черные рубахи, как итальянские фашисты, и нацепили на груди некий герб с тремя черепами (у одного ещё и кухонный нож в зубах) и с костями. Один известный поэт, на которого напялили такую рубаху с черепом, вскоре умер. Не вынесла душа поэта... Представляю, как злорадно Бжезинский потирает ручки... А громогласными защитниками православия выступают такие персоны, как Владимир Бондаренко. Для дискредитации православия невозможно придумать ничего убедительней, чем такая фигура.

Кор. Цвет православия, как и Советской власти, – красный, а не чёрный. Между прочим, Зюганов действительно заявил, что сейчас треть членов КПРФ – верующие?

В.Б. Своими ушами слышал. Это он чтобы подольститься к патриарху, который его и знать не желает. Интересно, а среди секретарей ЦК есть верующие? Да уж не устроили ли они молельню в думском кабинете Зюганова, в задней комнате отдыха, и перед началом каждого заседания не взывают ли: «Отче наш, иже еси на небеси...»?

Кор. Я думаю, сейчас две большие опасности: клерикализация и евреизация страны. Ведь то и другое и доказывать не надо. В самом деле, за ельцинско-путинское время четыре премьера и четыре вице-премьера были евреями. Правда, не знаю, кто Альфред Кох, зам Черномырдина, отец приватизации, может, немец, но не в этом дело. Помните, как он призывал американцев послать парочку дивизий и «отобрать к чертовой матери у этой никому не нужной страны всё атомное оружие»? И он вице-премьер России! А ведь где-то орудует и ныне на русской земле.

В.Б. Ни по тому, ни по другому вопросу, из названных вами, ни сам Зюганов, ни все его замы, ни вся фракция словечка сказать не посмеют. Но будут шуметь о любви к русскому народу, о том, что власть обязана...

Кор. Мне кажется, Зюганов так же провинциален, как Путин, Медведев, Грызлов...

В.Б. Ленин, Сталин, Молотов, Киров были провинциалами по рождению и по юности, но ни в уме, ни в характере их не было и тени провинциальности. А почему Зюганов решил стать доктором наук? Что, это повысило его авторитет? Тут именно провинциальное почтение к званиям. И ведь докторское звание не мешает ему часто делать поразительные по своей провинциальности заявления. Вот мы слышим от него: «Легендарный Михаил Шолохов» ... О, Господи...

Однажды он с гордостью объявил: «Я со школьных лет ни с кем не испортил отношения!». И потом добавил: «Я самый законопослушный человек в стране!». И это говорит многолетний лидер партии, которая грозится взять в стране власть... Такое впечатление, что порой он не понимает сказанного им. Так, ещё 9 мая 1994 года в выступлении на Лубянской площади уверенно провозгласил: «Через год пятидесятилетие Победы мы будем праздновать в свободной России!». Минуло шестнадцать лет. Россию ещё больше закабалили. Это мог сказать только пустозвон или человек, совершенно не понимающий, что произошло в стране.

Однажды уверял, что «у нас 360 газет». Что, в каждом из 89 субъектов Федерации по четыре-пять коммунистических газет? Да назови хотя бы пяток. Ну, «Правда», под водительством Зюганова обремененная вереницей антисоветчиков – Солженицын, Шафаревич, Александр Зиновьев, Валентин Сорокин... Ну, «Советская Россия»... Что ещё? Не «Завтра» же, где сотрудники дошли до смертных балахонов с черепом на груди, а главный редактор уверяет, что ангел уносил его на небеса...

А бесконечные публикации в «Правде» за подписью Зюганова: и огромные статьи, и разные поздравления, и скорбные соболезнования. И видно, думают в редакции, что читатели ждут не дождутся его статей и портретов, число коих однажды дошло до шести штук в одном номере. Но ведь сейчас есть средство узнать, интересна ли статья читателям, - интернет. Вот, допустим, огромная беседа Зюганова 29 июня прошлого года с неназванным сотрудником «Правды» - «Чтобы победить, надо уметь убедить». Против её заглавия в интернете стоит: 433 «просмотра». Это показатель интереса к статье.

Кор. А тираж газеты 100 300.

В.Б. Сомнительно. Тираж не может не колебаться, а у них уже лет пятнадцать, если не двадцать, все тот же. Но коли он такой, то получается, что в интернете статьей заинтересовалось меньше половины процента читателей – 0,43%. И это работа? И с такими цифрами они рассчитывают «убедить и победить»?

Кор. А тут ещё статья Александра Лукашенко. Интересно, как с ней.

В.Б. Давайте посмотрим. Компьютер показывает: 10103 «просмотров». Тоже не так уж много, но всё-таки почти в 25 раз больше. А на первой полосе «Правды» за 20 июля статья Зюганова «Уверен, что народ подержит». Статья небольшая, но «просмотров» ещё меньше – 401. А вот номер, с которого мы начали разговор. Здесь статья Зюганова «На острие проблем, волнующих народ». Статья почти на полполосы, она возглавляет два десятка статей других членов фракции. И что? 186 «просмотров». Это меньше 0,2% от числа вероятных читателей газеты. Уж заодно посмотрим и ещё кое-что. В номере за 16 июля дан роскошный разворот «Пора защитить трудящихся от произвола работодателей». Оцените это «пора». Очухались. Выходит, двадцать лет до этого можно было терпеть. Что здесь? 404 «просмотра». В этом же номере – кусок книги о Ленине. 254 «просмотра». Надо же делать выводы, принимать какие-то меры. Никакого шевеления...

Кор. Какие жалкие, скулящие заголовочки статей в «Правде»! Например: «Может быть, хватит посыпать голову пеплом?» Плакать хочется! «Может быть...» Да ещё вопрос. А может, не хватит? Двадцать лет им в лицо плюют, а они все размышляют: может, так, а может, не так?.. Или: «Ну, сколько можно?...» Да ведь столько и можно, сколько хныкать будете.

В.Б. Беда в том, что почти всё, что «Правда» печатает, - правильно и даже нужно, но почти все – невозможно читать. Кроме статей Л. Ягунковой, А. Драбкина, В. Вишнякова, Е. Спехова, тут и неутомимый ветеран Виктор Трушков...

Зюганов берёт главных редакторов в «Правду» по путинскому рецепту: это же совершенно безвестные в журналистике люди. Какие-то неуклюжие, и поскольку вдруг неизвестно откуда оказались в таком знаменитом кресле, они им ужасно дорожат и потому робкие, опасливые, боятся всего непривычного и готовы во всём слушаться Зюганова.

Кор. Это вы знаете по собственному опыту?

В.Б. Расскажу парочку историй. Газета - дело живое, острое, возможны разного рода конфликты, недоразумения с авторами, но надо уметь их разрешать. Но вот посылаю им большую статью, в ней несколько главок. И вдруг появляется на полосе небольшая последняя главка, и только. И это безо всякого разговора с автором, без согласования, будто он не многолетний их сотрудник, а неведомый им любитель чистописания из Елабуги, которому лишь бы напечататься в их прекрасной газете в любом виде. И после этого – ни объяснений, ни извинений, ни желания загладить свою бесцеремонность и продолжить сотрудничество. Да это же просто хамство – неуклюжее, провинциальное.

То было в прошлом году, а в этом я всё-таки опять послал статью. Но она ошарашила их уже самой формой в виде диалога, как вот сейчас мы беседуем. И звонит сотрудник. Никаких претензий по содержанию, но - «не наш формат». Они уныло, но воинственно бесталанны и, как их лидер, ничего слаще репы не едали. Они не подозревают, что на свете существует талант, искра Божья, призвание.

Кор. Помните, как Сажи Умалатова сумела организовать изготовление и вручение фронтовикам юбилейных медалей в честь 50-летия Победы? Замечательные медали! Зюганов и КПРФ не приняли в этом никакого участия!

В.Б. Да, он к любой самой доброй инициативе, если она не его, а со стороны, относится крайне ревниво, его снедает ревность. В своё время Виктор Анпилов объявил сбор средств на создание независимого патриотического телевидения. Что может быть более насущно! Но много ли мог сделать Анпилов со своей «Молнией». Ну собрал он какую-то сумму, конечно, далеко недостаточную, пришлось пустить её на издание газеты. А Зюганов и КПРФ молча созерцали это со стороны. Но ведь тиражи «Правды» и «Советской России» могли тут сыграть большую роль.

А совсем недавняя история с «Судом времени» на пятом канате ТВ? Там Сергей Кургинян несколько месяцев совершенно блистательно защищал Советскую эпоху и громил злобных трепачей Сванидзе и Млечина со средним счётом зрительских откликов 95:5. И что «Правда»? В одной статье, где речь шла об этом «Суде», даже не упомянула Кургиняна. В другой инда ухитрилась пнуть мужественного человека за непочтение к тов. Зюганову. У них же нет таких людей!

Кор. А вы знаете, как обстоит дело с изданием собрания сочинений Сталина?

В.Б. Уж, казалось бы, это святое дело КПРФ и её лидера. Но позорнее роли Зюганова здесь трудно что-нибудь придумать. Еще при жизни Сталина издание собрания его сочинений почему-то остановилось на 13-м томе. И вот сейчас кучка энтузиастов во главе с Ричардом Ивановичем Косолаповым издала уже 14, 15, 16, 17 и 18 тома. Безо всякой помощи, безо всякой поддержки КПРФ. Она озабочены изданием коллективных сочинений под именем Зюганова!

Кор. Время от времени в «Правде» и во фракции начинаются стоны о возвращении Сталинграду его славного имени. Правильно, надо вернуть. Но они даже в своих газетах не решаются на это. Даже в газетах! А когда вернут - этого не избежать! - начнётся ликование: наша победа!

В.Б. Какая-то странная нелюбовь к практическим реальным делам, а неумение их делать порой сопровождается совершенно маниловскими мечтаниями и даже призывами. Вспомните резвый клич тов. Зюганова: «Построим новый крейсер «Курск» на народные средства!»

Кор. Да, уж это было – хоть святых выноси. На пожертвования нищего народа! Большинство народа едва концы с концами сводит, а тут...

В.Б. И он со своими членами Прези-диума, ЦК, советниками да консультантами рассчитывал, что люди так и кинутся, деньги так и потекут рекой, - а иначе зачем сотрясать атмосферу?

И в тоже время Зюганов гневно опровергает едва ли не через суд выдумку Караулова, что у него есть где-то лесопильные заводы. Да это позорно, что их нет и ничего нет! За двадцать лет партия не сумела создать никакого источника дохода. Торгует календариками да буклетиками с портретами Зюганова. Даже народовольцы сто пятьдесят лет тому назад и то построили ватную фабричонку, чтобы иметь копейку. А ведь без конца хвастают: «У нас первоклассные экономисты, с нами опытнейшие инженеры, нет равных нашим управленцам! У нас нобелевский лауреат! Мы хоть завтра можем составить кабинет министров!».

Кор. А уж как товарищ Зюганов при всей жесткости режима в партии и в «Правде» вежлив, деликатен и обходителен с противниками!

В.Б. О, да! Я уже говорил, как он гордится тем, что за последние 55 лет жизни ни с кем не испортил отношения. А ведь мог бы знать, что один из его предшественников на посту лидера партии «портил отношения» даже с такими выдающимися фигурами, как Плеханов, Троцкий, Сталин... А на Зюганова клевещут, его поносят, а он, оправдываясь, непременно назовет такого, допустим, прохвоста, как Алексей Пивоваров с НТВ, «талантливым журналистом». Одному из таких «талантов» даже предлагал вступить в КПРФ. А какой прелестный эпизод имел место в этой упоминавшейся затее «Имя России»! Там Александр Любимов, Владимир Лавров и другие лжецы вывалили бочку грязи на Ленина. И Зюганов принялся их стыдить: «Вам будет стыдно...» Боже мой! Да он просто не представляет себе, с кем имеет дело. До сих пор не понял, что это не дискуссия, не полемика, а война. И перед ним не оппоненты, не диссиденты, а настоящие враги. От их лица Вознесенский давно провозгласил:

Нам, как аппендицит,

Поудалили стыд.

Кор. Вознесенский умер в прошлом году.

В.Б. Да, но дело его живёт, девиз работает.

Кор. Вы знаете Зюганова почти двадцать лет. Как он изменился за эти годы?

В.Б. Только постарел да приобрёл звание доктора философских наук, без которого прекрасно обходились множество и философов, и политиков от Сократа до Сталина. А так – как барахтался в прожектах, программах, параграфах, так и барахтается, как любил произносить речи, так и любит, как боялся острых вопросов и острых людей, так и боится. Возьмите национальный вопрос, о чём я уже упоминал.

За эти годы он даже не приобрел знаний, не расширил кругозор. Особенно удручает то, что он говорит о предвоенном и военном времени. Например: «Сталин вспомнил об истории наших предков и наших славных полководцев только тогда, когда Гитлер подошел к стенам Москвы». Ну, во-первых, ближе чем на 27 километров (посёлок Красная Поляна) Гитлер к «стенам Москвы» не подошел. Во-вторых, Зюганов и слыхом не слыхивал хотя бы про записку Сталина «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма». Ещё 19 июля 1934 года эта записка была разослана членам Политбюро и, в сущности, имела директивное значение. В ней Сталин развеял оскорбительные выдумки о русской истории. Она была опубликована в журнале «Большевик» накануне войны – 9 мая 1941 года.

Имея в виду самое начало войны, Зюганов уверял: «В какие-то немыслимо короткие сроки были поставлены прекрасные спектакли и фильмы об Александре Невском, Дм. Донском, о Куликовской битве. Тем самым удалось оживить в народе историческую память». В те самые «немыслимые сроки», а до этого историческая память русского народа была, видите ли, мертва.

Кор. Фильм о Невском, по-моему, еще довоенный.

В.Б. Да, это 1938 год. А ещё раньше - «Петр Первый». До войны вышли и знаменитый роман Алексея Толстого, и роман Сергея Бородина «Дмитрий Донской», и поэмы Константина Симонова об Александре Невском и о Суворове, и «Севастопольская страда» Сергеева-Ценского, и пьеса «Фельдмаршал Кутузов» Владимира Соловьева. Вот такая «немыслимая спешка»...

Кор. И лидер коммунистов ничего этого не знает!

В.Б. Но слушайте дальше: «Когда фашист в декабре сорок первого припёр народ к московской стенке (всё-то ему стенка мерещится!), Сталин вызвал (!) всех (!) священнослужителей и сказал: что будем делать?»

Кор. Ни Ставка, ни Генштаб, ни наркомат обороны ему не нужны, а подайте ему попов! И что же они сказали – икону Божьей матери обнести вокруг Москвы?

В.Б. Да, так сейчас пишут. Но похоже на то, что зюгановские священнослужители сказали другое: «Надо идти в рукопашную! Мы пойдём первыми!»

Кор. Почему вы так думаете?

В.Б. А потому что недавно Геннадий Андреевич заявил: «Знаете ли вы, что Москву мы отстояли на треть в рукопашных боях?»

Кор. Что такое треть боёв? Как так? И мы, и немцы остановили танки, зачехлили пушки, разрядили автоматы и – стенка на стенку?

В.Б. А как можно иначе? Именно так.

Но Зюганов почему-то умалчивает об очевидном ответе «всех священников». Но - «затем все (во главе с товарищем Сталиным) отслужили молебен по Сталинградской битве и по многим другим нашим победам».

Кор. Да откуда же они в декабре 41-го года могли знать о Сталинградской и других битвах?

В.Б. Промысел Божий!.. И наконец: «Сталин обратился к народу: «Братья и сестры!» И ему поверили».

Кор. Только теперь и поверили? А кому до этого верили, за кем шли – за Троцким? Потом за Микояном?

В.Б. Не менее примечательны заявления Зюганова и по другим вопросам. Например: «Я был в Оксфорде. Мне там такой стол накрыли!» Или: «Я был в Кембридже. Как меня принимали!» Или: «Я встречался с Хиллари Клинтон. Она производит приятное впечатление»...

Кор. Жалко, что Тэтчер умом тронулась и он с ней не встречался. Рассказал бы ей о рукопашных боях под Москвой, а она ему – как вычислила Горбачёва. А вы читали недавно вышедшую книгу Зюганова «Перед рассветом»?

В.Б. Я когда-то читал пьесу Гауптмана «Перед восходом солнца», а потом видел спектакль по его пьесе «Перед заходом солнца» в Вахтанговском с гениальным Астанговым в главной роли, а у Зюганова читал только большой отрывок в «Правде» 18 января и судить о всей книге не могу. Но ведь, надо думать, взяты наиболее удачные страницы. Однако здесь опять много странных заявлений, неверных оценок, заурядной чепухи. Например, читаем, будто в 20-е годы «Был популярен лозунг «Сбросим Пушкина с парохода современности! И сбрасывали». Во-первых, это «лозунг» не 20-х годов, а дореволюционного времени. Во-вторых, и тогда он вовсе не был популярным. Это «лозунг» футуристов, которые и сами-то не были популярны. Их глава Маяковский писал

Дрались некогда греков триста

сразу с войском персидским всем.

Ну а нас, футуристов,

нас всего-то семь.

В-третьих, что значит «сбрасывали»? Памятники, что ли, крушили, книги сжигали, оперу «Евгений Онегин» запретили? Наконец, надо же знать, как в Советское время Маяковский относился к Пушкину:

Александр Сергеевич,

разрешите представиться...

Кто меж нами? С кем велите знаться?..

Зюганов начал было цитировать Маяковского: «У советских собственная гордость...» Но тут же оборвал и вместо окончания «на буржуев смотрим свысока» пишет: «И это сказано в середине 20-х годов, когда ещё и гордиться-то было нечем». Вот так патриот! Коммунист! А Октябрьская революция? А победа в Гражданской войне? А то, что в стране как раз нет этих самых скрытых Зюгановым буржуев? Разве хотя бы всё это не предмет гордости для советского человека?

Давным-давно кто-то внушил Г.Зюганову, что сказать о родине «эта страна» может только сущий антипатриот, и он лет двадцать твердит это. Вот и здесь: «В партии постоянно шла борьба двух совершенно разных партий – партии «наша страна» и партии «эта страна». Уму непостижимо! Да тот же Маяковский восклицал:

В лицо вам,

толще свиных причуд,

круглей ресторанных блюд,

Из нищей

нашей земли

кричу:

Я

землю эту

люблю!

Эту! Что, антипатриот? Да неужто и песню никогда он не слышал:

Вижу чудное приволье,

Вижу нивы и поля,-

Это русское раздолье,

Это русская земля!?

Кор. Но кого Зюганов числит в партии «эта страна»?

В.Б. Оказывается, вместе с Троцким, Горбачёвым, Ельциным – Кагановича, Мехлиса, Берия... Это на каком же основании? По национальному признаку? Конечно, у этих троих были и ошибки, и неприятные черты характера - а у кого их нет? - но где, когда, по какому вопросу эти известнейшие деятели парии и государства были заодно с Троцким? В чём поддерживали его? Надо абсолютно не знать историю партии, чтобы Кагановича ставить в один ряд с Троцким. Гораздо проще доказать, что сам Зюганов скрытый троцкист, чем верный сталинский нарком Каганович, с которым рука об руку Сталин работал лет тридцать, в том числе во время войны – в Государственном комитете обороны.

Мне не хотелось и тяжело всё это говорить, но что делать, если идут годы, десятилетия, а человек все топчется на одном месте, не обращает внимания на несогласных и находятся люди, которые млеют при виде такого лидера и отвергают всякую критику, душат любое слово протеста. Он сам лишил меня возможности поступить иначе. Пора, Геннадий Андреевич, давно пора на покой.